Но начался все же 2000 год с мирной инициативы. На этот раз она касалась так называемого «сирийского трека», то есть урегулирования отношений между Тель-Авивом и Дамаском.
Переговоры между израильтянами и сирийцами, при посредничестве США, начались еще в середине декабря. И сразу ситуация стала очевидной: сирийцы однозначно требовали вернуть им Голанские высоты – горное плато на границе, вблизи озера Кинерет, захваченное израильской армией во время войны 1967 годы. В случае отказа – никаких переговоров Дамаск вообще не допускал. В начале года складывалось впечатление, что Израиль, к удовольствию американцев, был готов на такой шаг. Во имя мира с соседом.
Однако общественное мнение в еврейском государстве почти «взорвалось». На улицах городов появились лозунги с призывами не позволить отдать сирийцам «наши Голаны». Такие же лозунги красовались на белых футболках, которые активисты срочно созданного «комитета протеста» бесплатно вручали на улицах израильских городов прохожим.
Для представителей прессы организовывались специальные поездки на Голанские высоты, во время которых эксперты «с аргументами и цифрами» пытались объяснить, почему уходить с данной территории Израилю ну просто никак нельзя. В одну из таких поездок, с журналистами русскоязычных израильских газет, Соне удалось пригласить и Панова.
Для начала группу привезли на гору Бенталь, расположенную на высоте 1200 метров над уровнем моря. Установленные там указатели свидетельствовали, что до Иерусалима от данной точки было 155 километров, до Хайфы 85, а до столицы Сирии Дамаска… всего 60. Да и сама Сирия отсюда была видна «как на ладони» – дороги, поля… Как уверяли коллеги-журналисты, бывавшие на Голанах уже много раз, Дамаск не был виден только потому, что его закрывал склон самой большой здесь горы Хермон. С нее же, дескать, столица Сирии легко просматривается, правда «вооруженным глазом» – через армейский бинокль. С Бенталя же, без всякого бинокля, был виден лежавший внизу разрушенный город Кунейтра, известный по событиям «шестидневной войны» 1967 года. Рассказывают, что он до сих пор в руинах. Сирийцы, дескать, возят туда иностранцев «показать преступления сионистского врага», как иронично заметил сопровождавший группу журналистов представитель объединенного штаба «Репатрианты в защиту Голан» по имени Дмитрий.
Штаб был создан всего за несколько недель до поездки в связи с начинавшимися израильско-сирийскими мирными переговорами и, как считали израильтяне, вытекавшей из них реальной перспективой «ухода Израиля с Голанских высот». Основное занятие штаба – организация акций протеста против подобной перспективы, что, согласно замыслу их организаций, могло самым решительным образом повлиять на результаты обещанного премьер-министром Израиля Эхудом Бараком всенародного референдума по данному вопросу.
Поэтому, естественно, он и «работал с прессой», в данном случае скорее всего в преддверии референдума надеялся с помощью русскоязычных газет оказать воздействие на позицию «русской улицы» Израиля, которая, надо сказать, и без того в немалой своей части склонялась к уже знакомой Панову «имперской» позиции – ничего никому и никогда не отдавать. Возможно, в определенной степени здесь опять же сказывалось советское воспитание, особенно старшего поколения, когда Родиной гордились, вне зависимости от того, права она или нет, была бы сильной и ее боялись…
Хотя, конечно же, штаб понимал, что каждый журналист напишет то, что сочтет для себя правильным. Давление ни на кого не оказывалось. Приводились только аргументы противников ухода с Голан.
«Горе той стране, политики которой за столом переговоров отдают то, что кровью завоевали на поле боя ее солдаты», – этими набранными крупным шрифтом словами Уинстона Черчеля начинался текст листовки на русском языке, вложенной «в пакет материалов» для участников поездки.
Далее следовала история вопроса. С тех пор, как Голанские высоты были оккупированы Израилем во время «шестидневной войны» 1967 года, постоянно повторяющиеся требования Сирии получить обратно свои территории встречали здесь самый решительный отказ. Все эти годы проблема была серьезнейшим, если не главным препятствием на пути подписания мирного соглашения между двумя государствами-соседями. Во время «войны Судного дня» 1973 года вопрос пытались решить силой. Об этом напоминали сохранившиеся на горе Бенталь старые израильские окопы и врытые в землю танковые башни. Не получилось, Голаны остались за Израилем. А в 1982 году кнессет даже принял закон о распространении израильской юрисдикции на Голанские высоты. То есть возвращать их Сирии тогда явно не собирались.
И вот ситуация изменилась. Что очень напугало проживающих на Голанских высотах израильтян. Правые партии, естественно, поддержали поселенцев. Лидер «Ликуда» Ариэль Шарон, например, всегда подчеркивал «невозможность для Израиля ухода с Голан». Такую же позицию занимал и руководитель стоявшей на правых позициях партии «русских» израильтян «Наш дом – Израиль» Авигдор Либерман. Однако выступать им на своих мероприятиях штаб «Репатриантов в защиту Голан» не давал. Рассказывают, что Ариэль Шарон даже обиделся, узнав, что ему не будет предоставлен микрофон во время массовой демонстрации против ухода с Голанских высот, прошедшей 10 января на площади Рабина в Тель-Авиве. По некоторым данным в ней приняло участие примерно 150 тысяч человек, по другим – более четырехсот. Организовывали демонстрацию активисты штаба «Репатрианты в защиту Голан». Успех и поддержка казалось превзошли все ожидания.
Как указывал Дмитрий, поселенцы на Голанах были намерены создать «широкий фронт» протеста, вне зависимости от политической принадлежности. Отказываться от поддержки левых, говорил он, было бы недальновидно. Тем более, вторили Дмитрию собеседники Панова во время поездки, что поселенцы уже привыкли «работать вместе с левыми» и резкого поворота вправо здесь многие не поймут.
Но все же главным аргументом противников «ухода Израиля с Голан» было основанное на реальном положении вещей утверждение, что оттуда, с горных вершин, «между прочим», из дальнобойных орудий можно легко обстреливать если не Иерусалим, то уж во всяком случае Хайфу. Как, впрочем, и сирийскую территорию, включая Дамаск.
До «шестидневной войны» 1967 года, рассказывал Дмитрий, сирийская артиллерия постоянно обстреливала с плато ближайшие израильские поселения. Их жители проводили чуть ли не по полдня в бомбоубежищах, а трактора выходили на поля в сопровождении танков.
Действительно, с горы Бенталь были отлично видны не только строения Кунейтры, но и территория Израиля, без Голан. Рассказывают, что в хорошую погоду чуть ли не до средиземноморского побережья. А если опять война? – задавал вопрос Дмитрий. При этом, указывал он, между прочем, Голанские высоты были захвачены Израилем в результате нападения на него в 1967 году Сирии, а никак не наоборот.
Вторая причина не отдавать Голаны, по его мнению, заключалась в том, что здесь расположено 30 процентов всех источников водоснабжения Израиля. Отсюда, к примеру, снабжаются водой Иерусалим и Тель-Авив. Что будет, если сирийцы вдруг решат изменить русла рек, впадающих в Кинерет? Как утверждали некоторые устроители поездки, такие попытки уже имели место. Кроме этого, если сирийцы выйдут на восточный берег озера, где гарантия, что их крестьяне, еще явно не располагающие современными технологиями ведения сельского хозяйства, не загрязнят водоем?
– Но главный вопрос не в этом, – решительно отмела все доводы организаторов поездки в разговоре с Пановым Соня. – Сейчас не суть дела кто же прав. Мир с Сирией Израилю необходим, а без возвращения Голан он не возможен…
Правда, в данном вопросе с такой позицией были согласны далеко не все. А зачем Израилю этот мир? – наступали противники уходя с Голан. Между прочим, военных действий между двумя государствами уже многие годы не ведется. Войны-то, как таковой, дескать, все равно нет. И вряд ли можно полагать, что Дамаск решится напасть на Израиль. Так что страна ничего не получает, а Голаны отдает.
Все это совсем не так, вслед за сторонниками заключения мирного соглашения настаивала на своем Соня. Она подчеркивала, что в результате договоренностей, как с сирийцами, так и с палестинцами, Израиль получает главное – перестает быть агрессором в глазах мирового общественного мнения. Нельзя, дескать, и дальше поддерживать носителей имперской идеологии, утверждающих, что «мы здесь живем, потому что живем, никуда не уйдем, и все…» Такие времена прошли навсегда, нравится это кому-то, или нет. Необходимо вливаться в цивилизованный мир. Ведь ни для кого в Израиле не секрет, что в Европе, например, многие смотрят на их государство без особых симпатий, а симпатизируют палестинцам, считают их жертвой.
Да не это главное, горячилась девушка. В 21 веке, когда, ко всему прочему, еще и реальна перспектива серьезного распространения оружия массового уничтожения, включая ядерное, позволить себе жить в ситуации без мирного соглашения с соседями, с непризнанными никем границами, просто «непозволительная роскошь». И именно это, а ничто иное, является главной угрозой для безопасности Израиля. Уход с Голан для Израиля скорее всего был бы очень болезненен. Но для заключения мира с Дамаском он все-таки необходим…
Конечно же, говорили многие участники поездки, нужны гарантии безопасности. Но, судя по всему, указывали они, Барак так и организует свой подход к переговорам. Ведь речь идет о поэтапном уходе, в зависимости от продвижения в области нормализации отношений между двумя странами, от оборонных инициатив.
Ни в коем случае, ничего не отдавать, четко придерживались своей линии противники ухода с Голанских высот. Ведь, кроме всего прочего, это еще и прецедент. Что последует вслед за возвращением плато сирийцам? Передача Восточного Иерусалима палестинцам?
Сами же жители Голан, как понял Панов, пребывали в растерянности. Так главный агроном-виноградарь винзавода по имени Бени, угощавший журналистов прекрасным игристым «брют» и мускатным, уверял, что «в любом случае» никуда уезжать не собирается. Он, дескать, живет на плато уже тридцать лет, почти сразу после того, как приехал в Израиль из Риги. Здесь выросли дети. «Куда мне ехать? – говорит агроном. – Здесь прошла вся жизнь».
– Будете жить в Сирии?
Ответа на этот вопрос у агронома не было. Просто, судя по всему, он даже не допускал мысли, что все может сложиться именно таким образом. Что Голаны могут и отдать.
– Ну и что ты думаешь обо всем этом? – спросила Соня Панова, когда автобус организаторов поездки привез их в Тель-Авив.
– Думаю, что израильтянам Голаны придется отдавать, хотя им этого и не хочется.
– Не уверена, – задумчиво сказала девушка. – Я лично мало верю в то, что Бараку удастся о чем-то договориться с Асадом.
– Ты что, разочаровываешься в Бараке?
– Честно сказать, немного да, разочаровываюсь. Он мне всегда казался более решительным политиком, способным настоять на своем. В жизни же все получается не совсем так.
Они вместе поехали в «Андромеду». Соня позвонила оттуда родителям и сказала, что заночует у подруги, с которой ездила на Голанские высоты. А утром сразу же направится в редакцию. Да, уверенным тоном говорила девушка, Алекс в поездке также был. И сразу же куда-то исчез после того, как они вернулись в Тель-Авив. Нет, она не знает, куда он поехал. Думает, что скорее всего, домой. Но точно он ничего не говорил. Да и почему он должен перед ней отчитываться? И почему она может знать куда он делся? Пусть, дескать, папа сам позвонит своему другу на мобильный телефон. Если он забыл номер, то она может подсказать.
Трубку Соня положила довольно нервно. Но, как отметил Панов, девушка оказалась неплохим конспиратором. Ее родители, как он был уверен, ни о чем не догадывались. И это, думал Алексей Константинович, было хорошо.
Последовавшая ночь снова была довольно бурной, и пара уснула только под утро. Проснувшись в девять, Панов обнаружил, что Соня уже ушла, оставив записку. В ней говорилось:
«Алекс, Соня – это не я, а ты. Разве можно столько спать? Я побежала в редакцию, писать репортаж с Голан. В поездке были журналисты из всех изданий. Если я напишу последней, мой главный редактор меня «не поймет». Позвоню в пятницу. А если не смогу, то знай, что в субботу утром я все равно приеду. Это уже традиция. Целую».
Панов также направился к компьютеру – описывать поездку.
«Интересно, – думал он, – чем все же закончится вся эта история с Голанскими высотами и переговорами между Израилем с Сирией? Что-то не верится, что израильтяне и сирийцы смогут договориться?»
Довольно скоро Панов получил ответ на эти свои вопросы. Израильско-сирийские переговоры действительно закончились неудачей. Сначала, в январе 2000 года, не принесла никаких реальных результатов встреча между Эхудом Бараком и министром иностранных дел Сирии Фаруком Шараа в американском городе Шепердстаун, а затем, в апреле, провалился и саммит между Хафезом Асадом и Биллом Клинтоном. Израиль соглашался вернуть Сирии весь район Голанских высот, установив границу там, где она пролегала в 1923 году, то есть в нескольких сотнях метров севернее озера Кинерет, но сирийцы требовали полного возвращения к границе 1967 года. А она уже проходила по озеру. Израильтяне на такой шаг не шли, подчеркивая важность для себя данного водоема – главного источника пресной воды для страны.
То есть первый «блин» мирной программы Эхуда Барака вышел комом. Но, казалось, новый израильский премьер-министр расстраиваться или тем более «опускать руки» не собирался. Он был последователен в своей программе, следовал предвыборным обещаниям. А поэтому в мае 2000 года заявил о полном выводе израильских войск с юга Ливана.