Теракты не прекращались. В июне Панов стал свидетелем еще одного из них, при этом снова, в который уже раз, в Нетании, где жила семья Лурье. Алексей Константинович приехал в этот город для ремонта автомашины, по рекомендации Сони, которая была знакома с хозяином одного из расположенных в так называемой «старой промышленной зоне» гаражей.

Поначалу хозяин был вежлив: оставь машину и погуляй часок-другой, но позже главный механик почему-то запротестовал – нет, сейчас времени нет, только завтра утром. Честно сказать, уехал Панов злым и обиженным, но, уже подъезжая к Тель-Авиву, он услышал по радио сообщение о теракте.

На следующее утро тот же главный механик показал Алексею Константиновичу большую дыру в стене из шифера, как раз возле того места, где они накануне беседовали. Напротив, у здания школы, был установлен полицейский пост. Офицеры категорически пресекали любые попытки водителей запарковать автомашину в непосредственной близости от школы. Даже к водителям, остановившимся ненадолго, чтобы высадить детей, отношение полицейских было довольно «нервное»: давай, проезжай, не задерживайся – делали они знаки руками, и водители мгновенно и безропотно подчинялись.

Никаких претензий у водителей к полицейским не было. Все знали, что менее, чем сутки назад, как раз на том самом месте, где стоял патруль, взорвалась начиненная взрывчаткой автомашина. Как передали по радио, «только по счастливой случайности» число пострадавших было совсем небольшим – восемь человек, ни одного погибшего. За пять минут до взрыва от места происшествия отъехал автобус со школьниками.

Новый террористический акт в Нетании в очередной раз всколыхнул всю страну. Это был уже третий теракт в городе за месяц, а до этого их было еще несколько в самой Нетании и в соседних городах. Столь большое число террористических актов в данном районе скорее всего объяснялось его близостью к территориям Палестинской автономии.

Принять «самые жесткие» меры по отношению к палестинцам, «показать им силу» требовали от властей не только представители правых кругов Израиля, но и многие сторонники умеренных и даже левых партий. Но главными поборниками «немедленного наказания» для палестинцев выступали еврейские поселенцы. Их городки, расположенные на территориях Палестинской автономии, подвергались постоянным минометным обстрелам. Стреляли и по автомашинам поселенцев, направлявшимся на работу в Иерусалим, или обратно – домой. Похороны троих поселенцев, убитых в автомашинах, вылились в настоящую антиправительственную политическую акцию с требованиями к премьер-министру Ариэлю Шарону «либо решать проблему безопасности для граждан Израиля, либо уходить». То есть какой-то бесспорной и всепоглощающей поддержки главы израильского правительства населением, как это было всего несколько месяцев назад, уже не наблюдалось.

А некоторые правые политики, например тот же Авигдор Либерман, даже угрожали покинуть правительство Шарона из-за его «неспособности защитить безопасность израильтян».

Кажется, война между поселенцами и палестинцами вступала в новую фазу. Так в Хевроне после обстрелов еврейского квартала поселенцы все чаще громили расположенный рядом арабский район Абу-Снэйна. А, согласно некоторым данным, активисты палестинских радикальных движений уже составляли списки поселенческих лидеров, которых они намеревались уничтожить. Сообщалось, что отдельные семьи поселенцев, напуганные происходившим, покидали свои дома и переезжали жить в города на территории непосредственно Израиля. Но, судя по всему, таких «нетвердых сионистов» было мало. Основная часть поселенцев никуда уезжать не собирались, подчеркивая свое якобы полученное от Бога и предков право жить на Западном берегу реки Иордан и в секторе Газа.

В июне на КПП «Эрез», возле сектора Газа, состоялась новая встреча между представителями израильской и палестинской служб безопасности. В ней также приняли участие представители США. Во время этой ночной встречи палестинская сторона потребовала прекратить блокаду городов автономии, открыть аэропорт в Газе, вернуть палестинцам право работать в Израиле. Но, по мнению израильской стороны, в тот момент исполнение этих требований было невозможно, поскольку это якобы означало бы для террористов предоставление дополнительных возможностей беспрепятственно проникать в Израиль, а для радикальных организаций – получать новые партии оружия.

В те дни Панову снова удалось побывать в Газе.

– Мы здесь все невероятно устали от происходящего, – сказала Азиза, которая, казалось, их встрече очень обрадовалась. – Кажется конца всего этого кошмара не видно. Мне все так надоело!

– Ну и что ты думаешь предпринять? Во всяком случае у тебя, в отличие от других палестинцев, всегда есть возможность уехать. Вернуться в Москву.

– Да, мама мне постоянно звонит и уговаривает переехать жить к ней.

– И что ты?

– Честно сказать, не знаю. Иной раз мне кажется, что такой поступок был бы не честным по отношению ко всем, кто здесь живет. А иногда мне действительно хочется уехать. Ведь уехал же отсюда мой отец.

– И уезжай. Будешь спокойно жить в Москве. Устроишься на работу. Можешь преподавать английский. Или арабский.

– Да, я все это понимаю.

– И что будешь делать?

– Я подумаю…

В словах Азизы тогда Панов четко уловил нотки сомнения. Девушка скорее всего действительно не могла решить как ей поступить.