Сейчас понедельник, половина восьмого утра, и в офисе почти никого нет. Так даже лучше.
Я бы сказала, что время для моего возмездия еще не пришло, на самом деле, время не просто совсем не подходящее — утро понедельника. Хотя для меня это утро не такое, как все предыдущие. Сегодня понедельник, который означает начало моего сотрудничества с Йеном. Какая неприятная мысль!
Внезапно возле меня возникает Тамара, именно в тот момент, когда я собираюсь войти в офис.
— Доброе утро, Дженнифер! — дружелюбно приветствует она меня. Тамара всегда милая и вежливая со всеми, это в ее характере. Досадно, что ее начальник — ублюдок первого сорта.
Наверное, ей нужно закалить характер.
— Доброе утро, Тамара, — я отвечаю ей так же вежливо, но затем замечаю, что она застыла напротив моей двери с открытым ртом и полнейшим изумлением на лице.
— Что-то не так? — спрашиваю с невинным видом. На самом деле я прекрасная знаю, почему она смотрит на меня так восхищенно.
— Ничего, — говорит она, даже не переведя дыхание и продолжая вглядываться. — Вы такая... другая... — подытоживает она.
— Можешь сказать это громче, — отвечаю ей, улыбаясь.
Я абсолютно другая, и это меня очень веселит. Вера — гений: у меня волосы блонд, немного волнистые и струятся по плечам. В последние двадцать лет жизни я носила хвост.
Если не учитывать, что я одета в черный комплект одежды, а юбка с длинным разрезом, и высокие каблуки. Хотя я всегда носила брюки и обувь на низком каблуке.
— Изменение... как бы сказать... сильное, — наконец говорит она мне. — Но Вам очень идет, — спешит уточнить Тамара.
— Спасибо тебе, — я знаю, что она права.
Внешнее изменение должно в теории показать так же и внутренние изменения. Будем надеяться, что это так. Будем надеяться, что я закончила с провалами и перестану быть замухрышкой.
Несколькими секундами позже пришел и Джордж, который даже не попытался скрыть свою оценку.
— Что, черт побери, с тобой случилось? — спрашивает он. — Не то, чтобы я не оценил, но это очень решительное изменение.
— Я порвала с Чарльзом, — ограничиваюсь ответом. — Нет необходимости....
Он кивает.
— Тогда я могу только порадоваться. Ну, правда, Дженни, где ты нашла только этого профессора философии в наши дни? — подшучивает он надо мной.
Должна признать, что он прав, и смеюсь над его вопросом.
— Что я могу тебе сказать, у меня отличный нюх.
— В следующий раз выбери кого-то с шипами в спине. Не так как у тебя, потому что это будет невозможно, но хотя бы на половину, — подсказывает он мне с лучшими намерениями.
— Честно говоря, на некоторое время никаких свиданий. Хочу перевести дух и сконцентрироваться на работе. Случай Беверли будет держать меня достаточно занятой на следующие несколько недель.
— И Йен также записал свое имя в ежедневнике, — говорит мне нерешительно Тамара.
— Я знаю, — подтверждаю, как будто мне это безразлично. О Боже, я бы хотела, чтобы это так и было, потому что в реальности он ужасно действует мне на нервы. От этого человека у меня появится язва до сорока лет.
— Это дело мы будем вести вместе, как и просил клиент, — объясняю им обоим.
У обоих открыт рот как у рыб, когда их лишают воды.
— Вы действительно будете вдвоем работать? — спрашивает Джордж. — То есть... я слышал что-то такое в прошлую пятницу, но думал, что вы придумали, как избежать это...
— Да, эта была первая мысль, но трудновыполнимая, — признаю я.
Джордж и Тамара смотрят на меня в ступоре. На самом деле нет ничего невозможного для таких типов, как мы.
— Удачи, — говорит мне Джордж, смеясь.
— В последнее время ты мне часто это повторяешь. Но, однако, спасибо, она мне понадобится.
* * *
Несколько часов спустя Колин появился перед дверью моего офиса. Даже его выбил из колеи мой новый стиль.
— Доброе утро, Дженни, — приветствует он меня, пристально смотря на мои волосы. Как будто это так странно, что женщина меняет цвет волос. Его секретарь делает это раз в месяц, и никто не обращает на это внимание.
— Доброе, — отвечаю ему, сконцентрировавшись на датах в моем расписании
— Конференц-зал свободен, — сообщает он мне. Я прекрасно знаю, к кому это относится.
— Спасибо, это прекрасная идея. Нейтральная территория лучше всего.
Колин удовлетворенно улыбается.
— Я так и думал. Я занял его на два часа. Хотя, зал не без звукоизоляции, — подмечает он.
— Я знаю, у меня за плечами годы опыта, ты же помнишь?
Мой шеф закатывает глаза.
— Скажем так, это будет небольшой спектакль в этих стенах. Секретари жалуются, что с того момента, как вы перестали работать вместе, все стало ужасно скучно и предсказуемо.
— Следовательно, наше сотрудничество разожгло огромное любопытство, — говорю ему, подытоживая фразу. — Но скука - хорошая вещь в нашем деле, ты не находишь?
— Я не удивлюсь, если кто-то положит химикаты в конференц-зале, чтобы только послушать вас. Вместе вы работаете… не знаю, как сказать это... вспыльчиво, — подводит итог мой шеф.
Я смотрю на Колина озадаченно.
— Я бы не использовала это слово, но представляю, что кто-нибудь мог бы о нем подумать, — я допускаю.
Колин собирается уходить, когда поворачивается в последний раз:
— В любом случае, да хранит тебя Бог, блонда.
И подмигнув мне, уходит.
* * *
Конференц-зал — главный зал, выполненный в строгом стиле. Говорят, его опустошили от всех предметов во время наших с Йеном ссор, так как боялись, что мы можем бросить друг в друга тупыми предметами. Учитывая то, как все заканчивалось, они были правы.
Когда я вхожу с уверенностью, то вижу, что Йен уже удобно устроился в кресле и говорит по телефону. Если бы речь шла о ком-то другом, я бы вышла, чтобы дать немного личного пространства, но Йен не достоин даже обычного жеста вежливости, поэтому пусть катится к черту.
Не переставая говорить по телефону, он наблюдает за мной с любопытством. По его лицу невозможно понять эмоции, но он продолжает пристально смотреть на меня.
— Я должен попрощаться с тобой, — наконец говорит он в телефон. — Я действительно не знаю, какие у меня будут дела на эту дату. Ничего не могу обещать, но если окажусь в этом районе, конечно же, заскочу. Пока, мам. — Наконец говорит он, вешая трубку.
Медленно он кладет телефон в карман и готовится к атаке.
— Тамара мне говорила, что ты кардинально изменила стиль, — сказал он с колкостью. — Но, конечно же, такого я не представлял.
Я действительно надеялась поразить его, имея хотя бы психологическое преимущество перед ним, но его секретарь все разболтала сразу же шефу. Итак, прощай эффект неожиданности.
— Женщины часто меняют прически, что здесь странного?
— Ты никогда этого не делала, — просто обрывает он, предотвращая всякие возражения.
— Ну, вот сейчас я это сделала, и никто не говорит, что в будущем я снова этого не сделаю. Я думала — в рыжий. Или существует какое-то правило, которое приписывает мне всегда быть одинаковой? — спрашиваю с сарказмом.
— Твоя проблема в том, что, не смотря на внешнее изменение, внутри ты осталась такой же. И это твоя драма, ты не можешь от нее сбежать, — отвечает Йен с тоном знатока.
— Ты никогда не думал о том, что я не хочу бежать от того, кто я есть? — спрашиваю его раздраженно.
— Ты возможно и не хочешь, а вот твои женихи определенно хотят сбежать, вот как, — парирует он.
Перед концом дня у меня будет маленький взрыв в голове.
И сейчас, если я заеду ему в нос во второй раз, скажите, кто меня осудит? Его словесные удары не являются ли в свою очередь коварными?
— Ха-ха, — сказал мужчина, который не помнит даже имени женщины, с которой он провел прошлую ночь. — Это всего лишь поздравления, — отвечаю ему в тон. — Ты уже придумал решение? Будешь называть всех общим словом «сокровище»? В таком случае избежишь риска перепутать их. Ошибиться именем — это так вульгарно, ты же, наоборот, стараешься быть лордом, не так ли? — провоцирую его.
Выражение лица Йена внезапно становится ужасно злым. Уязвленное и загубленное. Несколько секунд мы смотрим друг на друга с явной неприязнью. Затем я решаю оставить все это и перейти к любезностям.
— Если мы закончили с обменом любезностями, что ты скажешь о работе? — спрашиваю, сидя с его стороны и изучая дело презентации пятницы. Но мне не хватило времени достать даже лист, когда слышу, как он приближается.
— Прежде чем начать, есть один момент, который я хотел бы уточнить, — говорит Йен на полном серьезе.
Мое молчание — явный знак того, что он может продолжать.
— Такие люди, как Беверли, привыкли решать дела в традиционной манере. Это вопрос отношений, а не решений. У тебя могут быть самые лучшие идеи в мире, но, то, что ты готовишь для него — это как подача блюда. Он заказал, ты приготовила. Этот человек привык всегда побеждать, и он ожидает, что так и будет. Если он предлагает что-либо, то только потому, чтобы это было исполнено, а не потому, что ему это кто-то посоветовал. У тебя никогда не должны возникать сомнения, что его подведет интуиция.
Я смотрю на Йена, чтобы понять, действительно ли он верит в то, что говорит. Его ужасно голубые глаза говорят мне, что в этот раз он не шутит.
— Тогда я не понимаю, за что он платит. Если он может все сам...
Йен всегда очень быстро выходит из себя.
— Не будь глупой, ты же прекрасно знаешь, как все происходит. Весь секрет в том, чтобы подсказать идею, которую он позже презентует как свою. Нам всего лишь нужно положить идею ему в голову.
— Ты сейчас шутишь, правда же? Я не собираюсь потакать мании величия какого-то старика-сноба! — выкрикиваю нервно.
Йен тяжело дышит.
— Мы всегда падаем на этом моменте, не так ли? Для тебя речь идет всего лишь о борьбе классов! — обвиняет он меня.
Со злостью убираю прядь волос, которая продолжает падать мне на лицо.
— Речь не идет о классах, речь идет о простой воспитанности: если ты платишь эксперту, то для того, чтобы получить его совет. Если ты способен сам решить свои проблемы, не нужно искать помощи! — пылко объясняю я.
— Хорошо, значит, сделаем так. Я предлагаю некоторый период наблюдений, во время которого сможем здраво оценить Беверли и его манеру действовать, а потом поговорим об этом фундаментальном вопросе. Так как все решения, которые мы сможем найти, не будут ничего значить, если мы не будем знать, как правильно их представить.
— Не осмеливайся внушить мне, что я не знаю свою работу! — приказываю ему.
— Я ничего не внушаю, это факт, что у тебя чуткость, как у носорога!
— У меня? Что же тогда можно сказать о тебе? Чёрт подери! Ты просто олицетворение понимания и чувственности! — опровергаю я в свою очередь, выступая угрожающе в его сторону.
— Но все же лучше тебя! В тот день, когда ты родилась, тебя вырезали из гранита!
— Ревнуешь к моему характеру? Достаточно было это просто сказать...
И кто знает, сколько мы продолжили бы ругаться, если бы Колин не вторгся в конференц-зал. По-видимому, вовремя.
— Кстати, я стучал в дверь, прежде чем войти. Но как вы меня услышите, если будете так кричать?
Колин действительно зол, это заметно по бешеному движению его ноздрей. В воздухе повисло напряжение и нервозность, которые исходили ни от меня и ни от Йена.
— У вас две минуты, чтобы выговориться и предстать счастливыми в моем офисе. И когда я говорю с улыбкой, то имею в виду, что хочу видеть у вас тридцать два зуба, когда вы будете идти по коридору, — грозно сказал он нам.
С этими словами Колин вышел, громко захлопнув за собой дверь.
— Упс... — в этот раз мы облажались.
— Ага, — соглашается Йен.
В спешке собираем наши вещи и спешим выйти. В коридоре все замерли в ожидании; ясно, что они всё слышали.
Пытаясь улыбаться, ускоряем шаг, чтобы добраться до офиса Колина. Йен открывает дверь и делает мне знак войти, и я впервые исполняю без возражений. Он следует за мной.
Все так же в тишине присаживаемся на кресла перед Колином, который стучит по клавиатуре. Все еще злой. После минуты мрачного молчания он, наконец, решает поднять на нас глаза.
— Я думал, что имею дело со взрослыми людьми, но мы, как оказалось, в детском саду, и соответственно так я и буду к вам так относиться. С этого момента вы оба встречаетесь за пределами офиса. Выйдете в шесть и хорошо перекусите в каком-нибудь месте подальше от работы. Очень далеко, ясно? Вас никто не должен видеть. Предлагаю вам какое-либо злачное и неизвестное местечко. Я думал о том, чтобы вам провести вечер дома у кого-то из вас, но я боюсь, что без свидетелей это превратится в кровавую бойню. Соответственно пока воздержусь от подобных предположений.
Я собираюсь возразить, но Колин останавливает меня решительным движением руки.
— Мое терпение закончилось. После этого нелепого года я думал, вы сможете стать взрослыми людьми и преодолеть конфликты, но я ошибался. Вы два идиота, и поверьте мне, я делаю вам комплимент. Тем не менее, если вам все равно на свою карьеру, делайте, как знаете. Но не тащите меня за собой. Я понятно изъясняюсь?
Я никогда не слышала, чтобы Колин так разговаривал с кем-либо. Стыдно, как будто я воришка.
— Все предельно ясно, — отвечаю ему с краской на лице.
— Абсолютно ясно — мрачно подтверждает Йен.
— Отлично, теперь назначьте эту проклятую встречу на завтрашний вечер и выпустите друг другу кишки за пределами офиса. Когда закончите, я бы попросил вас поговорить о работе. Серьезно и конструктивно. Так как Беверли ожидает вас в субботу утром в своем шотландском особняке, чтобы провести прекрасные выходные со своими любимыми управляющими активами. И, по правде говоря, я ему не завидую.
Закончив фразу, он снова принимается с силой стучать по клавишам клавиатуры.
На минуту мы в ступоре, этот урок, преподнесенный нам, подавляет. Выражение наших лиц не выражает облегчения, когда выходим из офиса Колина. Следовательно, не удивляет, что каждый из нас возвращается в свою комнату, не проронив ни слова.
* * *
Когда на следующий день я открываю дверь дома, Лаура и Вера кажутся немного напуганными. На самом деле, они правы, сейчас только шесть, я никогда не возвращалась домой так рано с тех пор как устроилась на работу.
— Ты себя неважно чувствуешь? — спрашивает Лаура взволнованно, не дождавшись, пока я с ней поздороваюсь.
— Девчат, спокойно, я прекрасно себя чувствую, но у меня встреча по работе через полчаса, и мне нужно переодеться. Во что-то менее деловое. — И пока я рассказываю им, захожу в свою комнату в поиске чего-то подходящего. Боже мой, что же надевают в таких случаях?
Сегодня в обед Йен прислал мне мейл с адресом и временем. Этого места я не знаю, но где-то уже слышала название. Когда я повторяю его Лауре, вошедшей за мной в комнату, она таращит глаза.
— И с кем же ты встречаешься в таком крутом месте? — спрашивает она с подозрением.
— Это всего лишь работа... — я защищаюсь, пока хватаю джинсы и черную майку.
— Эта майка слишком открытая, — говорит Вера, заходя в мою комнату. — Не пытайся увиливать, с кем ты встречаешься?
На миг я замираю, прежде чем ответить.
— Если вы мне поклянетесь, что не будете ничего делать...
Они соглашаются, все еще озадаченные.
— Хорошо, я должна встретиться с Йеном. Но эта встреча полностью по работе. Мы слишком много ругаемся в офисе, так что шеф подсказал нам, хотя нет, приказал найти нейтральную территорию.
— И после того, как вы чуть не поубивали друг друга в офисе, вы решили сделать это раз и навсегда за пределами офиса? Я думала, что это тебя чему-то научило! Никаких свидетелей, Дженни! — подкалывает меня Вера.
— Это по работе! На этом точка, — обрываю возмущенно.
— Конечно же, почему бы и нет... — подмигивает ей Лаура. — И действительно, ты напряжена, как струна скрипки, хотя это только работа...
— Я не нервничаю! — снова обрываю их решительно.
Но все же они знают, черт возьми. Эта борьба с Йеном выматывает меня физически и морально.
Через несколько секунд я готова: я не собираюсь ни краситься, ни укладывать волосы. Сегодня я сознательно починила струну в надежде вернуться к нормальности. Не хочу идти на риск и сталкиваться со странными идеями Йена.
Обувь на низком каблуке — я никого не хочу впечатлить.
Прощаюсь с девочками и через некоторое время — я в метро.
«Конечно же, Йен выбрал малопосещаемое место», — иронически раздумываю я.
Представляю, парень не знает даже мало-мальски известный паб в каком-то квартале, который не был бы экстра-люкс класса. В нем все говорило об этом, начиная от слишком длинных волос, но умело уложенных его уверенным стилистом, заканчивая его костюмами с иголочки.
С легкостью добираюсь до места встречи, которое кишит модными людьми. Такими же снобами, как и он сам.
Официантка сразу же замечает мой потерянный взгляд и пытается мне помочь.
— Вы кого-то ищете? — спрашивает она меня, пока я всматриваюсь в горизонт
— Да, одного высокого, темноволосого со светлыми глазами парня... — описываю его смутно.
— Ах, я поняла, — сразу же отвечает официантка. — Ты Дженнифер! — Уверенно подтверждает она.
Я смотрю на нее с удивлением.
— Следуй за мной, внутри есть более тихий зал.
Мне ничего не остается, и я слушаюсь, пока она лавирует между столиками. На самом деле, она ведет меня в более уютный зал, где, как я вижу, мало людей. За столиком в плохо освещенном углу сидит Йен, читающий кучу мейлов, которые продолжают приходить на наши Блэкберри5. Он еще меня не заметил.
— Это он? — спрашивает девушка.
— К сожалению, да, — отвечаю ей. Кажется, она улыбнулась так, будто поняла меня.
Я благодарю ее и приближаюсь к столику. Йена затянула работа: он снял пиджак и галстук, подвернув рукава рубашки, во всем остальном он оставался собой. Он откладывает телефон и смотрит на меня с удивлением.
— Ты очень спортивная, как я вижу.
— Удобная версия для неизвестного, — объясняю я.
— Никакой одежды в стиле вамп, — говорит он мне почти удивленно.
— Я в стиле вамп? Черт подери, Йен, сколько же ты выпил? — спрашиваю беспокойно, присаживаясь.
— Ни капли алкоголя, — сразу же отрезает он. — Алкоголь замедляет рефлексы, а с тобой я не могу так рисковать.
— Спасибо, сочту это за комплимент, — бормочу я.
На несколько минут мы сидим в тишине и злобно смотрим друг на друга.
— Нам действительно стоит перевернуть страницу, — говорит он мне в неожиданной для меня манере, но без особого энтузиазма.
— Я знаю, — подтверждаю таким же банальным тоном, как если бы я была на приеме у стоматолога.
— Вчера все снова вернулось в прежнее напряжение.
— Я знаю, — снова соглашаюсь. — Я тоже пришла к этому выводу.
— Из-за этого есть риск разрушения нашей карьеры.
— Йен, мы можем опустить прелюдии? Мы здесь, потому что оба решили изменить что-то. По крайне мере, я здесь поэтому.
— И ты готова сделать все от тебя зависящее? — спрашивает он, поднимая взгляд на меня.
Я смотрю в его глаза.
— Если и ты готов.
— Я, правда, готов, — в его глубоких голубых глазах я вижу опасный блеск.
— Итак, значит, я тоже готова.
— Хорошо, еще и потому, что секретарь Беверли только что прислала мне расписание на следующие выходные, и нам действительно будет тяжело выйти оттуда живыми, если не придем к согласию.
— Я представляю, — подтверждаю. — Я хочу сказать, что всем понятно, что все должно измениться.
— Хорошо, я бы сказал, что это объяснение получилось лучше, чем я себе представлял, — говорит он мне с вызовом.
Я смотрю на него с раздражением.
— Послушай, я достаточно разумная женщина, с которой ты хочешь обсудить это.
— На самом деле, ты не такая уж и разумная, — упрекает меня Йен, делая знак официантке подойти. — Что ты будешь, Дженни? — спрашивает он галантно, как будто не обидел меня секундами раньше.
— Я бы хотела капучино, — бормочу обиженно.
— Хорошо, один капучино для сеньоры, а мне бокал белого вина, — делает он заказ девушке.
— Нам нужно работать. Алкоголь? — подкалываю его.
— Надеюсь сейчас я смогу расслабиться. Все худшее должно остаться в прошлом.
— Продолжай надеяться, — говорю ему, вытаскивая из сумочки тяжеленное досье со всей информацией о Беверли: его окружение, семья. — Лучше знать, с чем будешь иметь дело. Предупрежден, значит вооружен.
Два часа спустя мы все еще корпим над этими бумажками. Я разнервничалась, потому что теперь у меня в распоряжении значительная доза кофеина и Йен, более расслабленный, учитывая, что осушил разные бокалы белого вина. Кажется, больше для своего комфорта, он иногда улыбается и каждый раз пытается понравиться. Но у него получается всего лишь разозлить меня.
Вижу, что он пытается собраться, из-за этого я злюсь, потому что не могу перевернуть страницу с таким же легкомыслием. Я, правда, хочу этого, но это сильнее меня. Его близость опасна, но я знаю, как себя вести: он всегда ищет способ расслабить тебя, а затем ранит тогда, когда не ожидаешь этого. Он делал так много раз в прошлом, с тех пор как мы с ним познакомились, у него едва была репутация умного и прекрасного парня. Но затем я узнала, что он мстительный и наглый.
Лучше не забывать этого и не терять бдительности.
Но все это напряжение окончательно меня добило, и в конце я плююсь пеной.
— Нам нужно продолжить завтра, у меня раскалывается голова, — говорю ему, поднимая глаза от секьюритизации корпоративного долга6.
Йен внимательно смотрит на меня.
— На самом деле, у тебя не очень хороший цвет лица. Слишком много нервничаешь. —
И быстрым движением рук он кладет свои большие пальцы мне на виски и начинает массажировать их.
Мое изумление длилось несколько секунд, прежде чем я отдернулась.
— Какого черта ты делаешь? — резко спрашиваю его, возможно, даже резче, чем хотела.
— Пытаюсь избавить тебя от стресса, — отвечает он так, как будто это было в порядке вещей.
Я убираю его руки, будто меня ударило током.
— Ради Бога, не вторгайся в мое пространство, не приближайся, а в особенности не прикасайся ко мне! Ты — главная причина моего стресса, так что держись подальше от моего личного пространства, — приказываю ему грозно.
Йен смеется от этой моей фразы. Наверное, он думает, что я сумасшедшая, но мне это не важно.
— Ладно! Итак, пошли, — говорит он мне, поднимаясь и делая знак официантке, что он хочет оплатить счет.
— Что ты делаешь? — спрашиваю его, пока он вытаскивает вою платиновую карточку.
— Плачу? — отвечает Йен с сарказмом.
— Ах, нет же, плачу я! — обрываю его агрессивно.
— Об этом даже речи быть не может, — решительно говорит Йен.
— Об этом может идти речь, так как Беверли мой клиент, — напоминаю ему.
— Беверли НАШ клиент, — уточняет он и подает карту.
Но я перехватываю ее рукой и кладу на стол. А другой беру пачку банкнот из кошелька и даю их девушке, которая со смехом смотрит на нас.
— Ни одна девушка не платит, когда она со мной, — сухо говорит Йен.
— На самом деле, для тебя я не просто девушка, а твоя коллега. Мне говорили о твоих знаменитых похождениях, и так как вечер только начался, у тебя будет время прогуляться с одной из своих ярких красоток, которые, конечно, не составят тебе проблему оплатить за них счет.
Лицо Йена в замешательстве, как будто он проглотил лимон. Возможно, я немного переборщила.
Официантка поняла ситуацию по нашим лицам и ухватилась за карту Йена, но и так же приняла мои банкноты. После нескольких минут ожидания она принесла карту и мою сдачу.
Мы встаем и направляемся к выходу. Йен как всегда обиженно молчалив. Прежде чем уйти, я поворачиваюсь к нему и протягиваю руку для пожатия, чтобы привлечь его внимание.
— Я бы хотела извиниться за то, что сказала то, чего не следовало говорить.
Он не подтверждает, но и не отклоняет.
— Серьезно, насколько я знаю о моделях, вести себя так для них нормально...
В свою очередь Йен пожимает мне руку, чтобы помешать закончить фразу. Сцена достаточно комична.
— Не ухудшай ситуацию, — говорит он мне, наконец. — Манера, в которой ты просишь извинения, достаточно мерзкая.
— Мало опыта, — признаюсь я. — В основном я всегда права.
Этот комментарий странным образом расслабил его и заставил улыбнуться.
— В некоторой извращенной степени ты даже иронична, нужно отдать тебе должное.
— Ну, конечно же. Колкая ирония, но в то же время всегда ирония, не так ли?
Йен задумывается.
— Учитывая, что с этой встречи мы вышли живыми, что ты скажешь на то, чтобы поднять планку и завтра вечером осмелиться на ужин? У меня ужасная нужда хорошо покушать.
«А у меня побыть на диете. Но я всегда могу заказать салат».
— Можем попробовать. Но никаких броских мест, пожалуйста. И я знаю, что ты таких мест не знаешь, следовательно, выбор за мной.
— Я кажусь тебе типом из броских мест? — спрашивает он иронично.
Мой взгляд достаточно красноречив.
— Хорошо, хорошо, выбор места за тобой, если хочешь, плати и если этого недостаточно, то можешь выбрать вино, — говорит он мне, поднимая руки в знак капитуляции.
— Никакого вина, только вода. Без обид, но вино делает тебя странным. И каждый платит за себя. Максимум, что мы можем сделать, поделить счет пополам, — разрешаю я ему.
— Великодушно с твоей стороны, — говорит он, поднимая бровь.
— Сейчас я ухожу, — прощаюсь с ним, показывая в направлении метро.
— Я бы предложил проводить тебя, но ты ясно дала понять, что провожающий тебе не нужен и что ты сама прекрасно дойдешь, и как видишь, я воздержался!
— Я ценю твое воздержание, — убеждаю его.
— Доброй ночи, — желает Йен мне.
— Я не желаю тебе доброй ночи, так как для тебя она только началась. Пока! — и сделав знак рукой, ухожу.
* * *
Вера и Лаура уже на стороже, когда я вхожу в дом.
— Итак? — спрашивают они меня в один голос.
— Итак, что? Мы не поубивали друг друга, если это то, что вы хотите узнать, — отвечаю я в оборонительном тоне.
Они освобождают для меня место на диване между ними.
— Ты не можешь сказать нам только это. Вот уже несколько часов, как мы представляем кровожадные сцены. Ты выплескиваешь свой напиток на него, он отвечает тебе швырянием орешков... Ну, это в общих чертах, — говорит мне Лаура, смеясь.
— Это был очень странный вечер, — признаюсь, немного замешкавшись на последнем слове. — Я, правда, не знаю, как по-другому его описать.
— В каком смысле странный? — сразу же спрашивает Вера.
— ...я тоже ожидала больше враждебности, это ясно, что она есть, но у нас получилось контролировать ее в какой-то мере. И мы много работали. Я бы сказала, что все прошло хорошо.
— Я рада. Итак, предлагаю девичник на завтрашний вечер, так мы отпразднуем то, что ты снова одна, потому что потерять Чарльза определенно лучше, чем найти его. И так же выпьем за восстановившийся мир с Давидом! — говорит нам с радостью Лаура.
У всех этих событий был хотя бы плюс: я не думала слишком много о Чарльзе, и у меня не хватало времени жалеть себя. В основном, я всегда «за», когда речь идет об отпраздновании чего-либо, но в этот раз должна отказаться.
— Завтра? — спрашиваю я. — Завтра вечером мне необходимо работать.
— С Йеном, — добавляет Вера. Она не спрашивает, а утверждает и точка. Обе хихикают.
— Да, с Йеном, но я знаю этот тон, моя дорогая... — угрожаю ей.
— Кто бы сказал, что наша подруга променяет нас на графа, — уколола меня Лаура.
— Думаю, его воспитывали особым образом... Посмотри, как сократился Город... — подхватывает Вера.
— Эй, вы обе, прекращайте! — говорю возмущенно.
Но они от души смеются.
— Я должна сказать, что это очень любопытный предмет, — смеется Лаура. — Ты видела газету на столике?
Вера берет ее в руки и начинает быстро переворачивать страницы.
— Вот и он! — выкрикивает триумфально подруга, показывая нам фото, где Йен с одной из красоток с длинными ногами и без мозгов.
— Хотя, — говорит она мне немного позже, — у него есть потенциал.
— Ах, нет же, дорогая, парень прекрасно улучшил потенциал, хотя это всего лишь предположение и антипатия, — поправляю ее в то время, пока мои глаза останавливаются на фото. Нужно опустить, что они правы.
— Говоришь, это вина заголовка, денег или, возможно, внешности? — спрашивает серьезно Лаура.
— Возможно, микс всех трех ингредиентов. Знаешь, если вырасти в определенном стиле, то приходится предположить, что тебе все можно.
— Очень жаль, — говорит немного спустя Вера.
— Уже, — подтверждает даже Лаура.
Я беру пульт дистанционного управления, чтобы переключить канал, потому что действительно устала говорить о Йене. Лучше подумать о чем-то другом.