В пятницу утром состоялся аукцион. Он проводился в нескольких милях от магазина Фреды, в пустующем фермерском доме, где еще сохранились обстановка и инвентарь. Фреда выехала сразу после завтрака, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь интересного. Как она и ожидала, дорога к дому была почти до отказа заполнена машинами и фургонами. Люди в грязных резиновых сапогах заходили в сараи, забирались на тракторы и лазали по дренажным канавам. Сам дом, с незанавешенными окнами и обваливающимся кирпичом, имел заброшенный вид, и Фреде стало немного печально, когда она вошла в открытую дверь. Торги в частных домах нередко действовали на нее именно так. Ведь для кого-то это был родной дом, а обстановка, богатая или убогая, была частью жизни.

На плиточном полу еще сохранились следы энергичной чистки — там, где на него не ступали грязными ногами. Проходя из комнаты в комнату, Фреда узнала нескольких торговцев подержанной мебелью, но основную часть публики составляли покупатели.

В цокольном этаже она не нашла ничего интересного и только из чувства долга поднялась в спальни. На лестничной площадке она испытала легкий шок. К одной из комнат направлялась толстая фигура Дейли.

Дейли! Человек, который без колебаний поднимет цену на интересующий его предмет на сто гиней! Что он делает в доме, где цена на мебель, вероятно, начинается с десяти шиллингов?

Некоторое время Фреда неуверенно стояла на площадке, затем все же прошла за ним в комнату. Ей представлялся удачный момент, чтобы посмотреть, какова будет реакция Дейли на имя Мориса. Но Дейли копался где-то за рулонами линолеума и стопками чемоданов. И вдруг он появился из-за груды коробок. Сначала оба просто стояли и смотрели друг на друга. В следующую секунду Дейли изобразил на лице улыбку:

— Доброе утро, мисс Кортни! Вряд ли вас что-нибудь заинтересует в этой комнате.

— То же самое я бы сказала и о вас!

Он пожал плечами.

— Здесь ничего нет, но я не могу устоять перед искушением полюбопытствовать. — Он направился к двери, но внезапно остановился. — Кстати, ваше решение относительно нашего маленького предложения окончательное?

— Разумеется. Я посоветовалась с моим другом, мистером Чандлером. Он сказал…

— Морисом Чандлером?

Улыбка вдруг исчезла с лица Дейли, и он стал медленно бледнеть.

— Чандлер присутствует на торгах? — испуганно спросил он.

Фреда сочла за лучшее скрыть правду.

— Кто знает, что на уме у мистера Чандлера? Он сказал…

— Что он сказал?

— Полагаю, мне не следует об этом распространяться.

Фреда отвернулась от Дейли и обогнула рулоны линолеума, чтобы заглянуть в угол комнаты. Дейли последовал за ней и коснулся ее руки.

— Мисс Кортни… вы мне нравитесь, и Хескету тоже. Мне кажется, у вас сложилось о нас превратное мнение. Мы лишь хотели заключить с вами небольшое соглашение, что не будем завышать друг другу цены на то, что нас заинтересует.

— Правда? И как же об этом можно договориться?

— Ну, предположим, мы все трое встречаемся на одних торгах и все хотим приобрести какой-то предмет. Мы могли бы договориться, что двое не повышают цену, пока третий борется с потенциальным покупателем. В этом же нет ничего плохого, не так ли?

— Мне это кажется сомнительным, но ничего страшного тут действительно нет. Остальные участники торгов почти наверняка доведут цену до рыночной.

— Но вы же знаете, как это делается. Когда претендентов много, цена поднимается всего на несколько фунтов.

— Что ж, вы правы, мистер Дейли. Дайте мне немного времени на раздумье, и я сообщу вам мой ответ.

Фреда направилась в угол комнаты, заставленный различными посудными шкафчиками. За ними скромно притулились пыльные и изрядно закопченные стулья с высокими спинками. Девушка подошла к ним поближе, и у нее невольно вырвался изумленный возглас.

— Подделка, — услышала она из-за спины голос Дейли.

Фреда поставила один из них прямо перед собой, пристально рассмотрела его, а потом протерла ножку стула поднятой с пола бумагой.

— Инкрустация из атласного дерева выглядит неплохо, правда, мистер Дейли?

— Да. Полагаю, за каждый из этих стульев можно получить пять фунтов.

Просмотрев каталог, Фреда увидела, что они записаны как обеденные стулья из красного дерева. Она снова взглянула на стулья и перевернула один из них, чтобы рассмотреть на медальоне сзади опознавательный знак изготовителя.

— Очень славные стулья, — тихо произнесла она. — Удивительно, что они не поставлены внизу с остальной мебелью. — Она изменила тон. — По-моему, это подлинный хепплуайт!

— Вздор!

Дейли произнес это с такой уверенностью, что в ее мозгу возникло смутное подозрение. Фреда пристально посмотрела на него и улыбнулась:

— В таком случае, мистер Дейли, вы не будете их покупать! Все знают, что вы имеете дело только с подлинными вещами.

— Ну хорошо, они подлинные! Поторгуйтесь со мной, и мы посмотрим, у кого кошелек толще! — Дейли уже перестал сдерживаться. — Да, я знал о них! — воскликнул он. — Двадцать лет назад старый дурак фермер, который недавно умер, смог предложить за них более высокую цену, чем я. А теперь они станут моими!

— Но вы их приобретете по рыночной стоимости, — отвернувшись от него, спокойно ответила Фреда.

Она спустилась по лестнице и через секунду оказалась на улице.

Быстро вернувшись в свой магазин, Фреда позвонила нескольким знакомым торговцам антиквариатом и каждому из них рассказала об обнаруженных ею стульях. Сделав последний звонок, она уже не сомневалась, что по крайней мере пятеро антикваров будут состязаться с Дейли.

Довольная собой, Фреда заварила чай и только села за стол, как зазвонил телефон. Оказалось, это репортер местной газеты. Верно ли, что на торгах в Роуз-Фарм она обнаружила стулья в стиле хепплуайт? Фреда ответила, что, похоже, это правда, но развивать тему отказалась.

Она вернулась к чаю, но успела сделать только несколько глотков, так как телефон зазвонил снова. На этот раз Фреда услышала довольно слабый голос девушки из офиса аукциониста:

— Мистер Мак хотел бы поговорить с вами, мисс Кортни.

— Да, я жду.

В следующий момент у нее зазвенело в ушах от неистового рева.

— Это Мак! Что там за чушь насчет стульев хепплуайт на торгах в Роуз-Фарм? Вы намекаете, что мы ничего не понимаем в антиквариате?

— В таком тоне я с вами говорить не буду! Перестаньте кричать! Я ни на минуту не сомневаюсь, что это стулья в стиле хепплуайт.

— Не может быть! — На этот раз голос звучал тише. — Наши клерки никогда не ошибаются в оценке антиквариата. Если есть хоть какой-то шанс, что перед ними действительно ценная вещь, они тотчас же связываются со мной!

— Что ж, не называя имен, могу сообщить, что с моей оценкой согласен один торговец, имеющий прекрасную репутацию в антикварном бизнесе. Больше мне добавить нечего. До свидания.

На этот раз Фреде ничто не помешало допить остывший чай, но потом телефон снова зазвонил, и очень вежливый голос сообщил ей, что ее беспокоит телевизионная студия. Не могла бы она уделить пятнадцать минут своего драгоценного времени на интервью, касающееся стульев в стиле хепплуайт? Фреда с опаской согласилась, смутно представляя себе, что последует за телевизионным интервью, она слегка прибрала в магазине и стала напряженно ждать.

В назначенный час к магазину подъехали две машины, и в дверь вошли несколько мужчин и одна женщина. Женщина объяснила Фреде, как будет проходить интервью, а под конец сказала:

— Так как в подобной работе мы используем одну камеру и микрофон, то интервью будет сниматься дважды. Сначала камеру направят на вас, дадут вам микрофон, и вы будете отвечать на мои вопросы. Затем камеру направят на меня, и я задам вам те же самые вопросы, но вам на них отвечать не надо.

— Понятно. А потом вы смонтируете пленку, и интервью будет выглядеть как спонтанные вопросы и ответы.

— Да. Постарайтесь, пожалуйста, быть естественной. Вы готовы?

Фреда кивнула, и интервью началось.

— Мисс Кортни, насколько я могу судить по вашему акценту, вы родились не в Норфолке. Скажите, пожалуйста, когда и почему вы приехали сюда?

Фреда ответила на этот и последующие вопросы, пока ей не показалось, что она излишне разоткровенничалась. Затем ей задали неожиданный вопрос: — Не заинтересовали ли эти стулья других торговцев, присутствовавших на аукционе?

Фреда на мгновение заколебалась.

— Да, одного из торговцев эти стулья заинтересовали. Можно сказать, мы одновременно обратили на них внимание.

— Насколько я понимаю, сами вы не собирались покупать стулья?

— Нет. В настоящее время они мне не по карману.

— Спасибо, мисс Кортни.

Две минуты спустя Фреда осталась в магазине одна. Она набрала номер Боба, но его помощник сообщил, что Боб вышел по делам и вряд ли будет дома раньше шести.

— Не могли бы вы передать ему, чтобы сегодня вечером он посмотрел «Восточное обозрение»?

Она положила трубку и почему-то почувствовала себя обманутой. В этот день покупателей было мало, и Фреда затосковала. В половине шестого она закрыла магазин, заварила чай и уселась перед телевизором.

Программа началась с кадров, отснятых на дворе фермы. Потом камера переместилась в дом и прошлась по небогатой обстановке, выставленной на продажу, и тут диктор произнес:

— Среди этой старой и не слишком дорогой мебели вряд ли кто ожидал обнаружить четыре старинных стула в стиле хепплуайт, но, вероятно, покойный хозяин фермы обладал художественным вкусом. Стулья были быстро проданы.

Но Фреде так и не удалось узнать цену, по которой были проданы стулья. Фермерский дом исчез, а на его месте появился фасад ее магазина. Затем камера переместилась внутрь, и Фреда увидела себя на экране. Собственный голос ей не понравился, а к концу интервью что-то произошло с изображением и картинка пропала. Прошло несколько секунд, и на экране появился диктор. Он принес телезрителям извинения и сообщил, что стулья приобрел мистер Морис Чандлер, предполагающий поселиться в Восточной Англии.

Фреда вскочила. Стулья купил Морис? Значит, он все-таки будет жить в Милл-Хаус?

Но с какой стати она так переполошилась? Он же собирается жениться на Моне, а не на ней!

Она выключила телевизор и решила немного прогуляться. Заперев дверь, она зашагала к шоссе по первой попавшейся тропинке. Через четверть часа начало смеркаться, и Фреда уже хотела было повернуть назад, как вдруг за поворотом, всего в нескольких ярдах от себя, заметила ворота Милл-Хаус.

Ей почудилось, будто ее окатили ледяной водой. Она видела, как на верхнем этаже зажегся свет и Морис задернул шторы. Фреда резко повернулась и бросилась бежать. Она споткнулась и чуть не упала, но продолжила бежать, не понимая зачем, пока не остановилась, чтобы перевести дыхание.

Вдали сияли городские огни, и почему-то это помогло ей совладать со своими чувствами. Фреда поспешила домой. Ей казалось, что там она наконец-то сможет вдоволь наплакаться. Говорят, слезы — спасительный клапан, облегчающий выход эмоций.

Вернувшись домой, она зажгла свет в гостиной, уселась в кресло и обхватила голову руками, но слезы не шли. В отчаянной попытке справиться со своими переживаниями Фреда приняла неожиданное решение. Надо уехать из Норфолка. Уехать туда, где ничто не будет напоминать ей о Морисе.

Она легла спать только в полночь. К тому времени Фреда так выбилась из сил, что, едва коснувшись головой подушки, погрузилась в беспокойный сон. Утром ее разбудил почтальон, принесший письма. Фреда взяла письма и, даже не взглянув на них, бросила на стол. Но это простое действие вернуло ее к обычному ритму жизни.

Что мешает ей немедленно собраться и уехать прямо сейчас? Можно позвонить в агентство в Норидже и поручить им продать магазин. Правда, она обещала викарию помочь провести праздник, а нарушать обещания не в ее правилах, но бывают же исключения из правил! Позже она позвонит викарию и извинится.

Кроме этого, оставалась еще одна проблема — Боб. Как объяснить ему свой отъезд? Сказать, что убегает, потому что безумно любит Мориса?

Можно, конечно, сказать Бобу, что, как бы он ей ни нравился, она никогда не полюбит его всем сердцем. А если Боб и тогда не откажется жениться на ней, она изо всех сил постарается сделать его счастливым. Он ей нравится, им хорошо друг с другом, у них много общего. Сколько браков построено на этом! Конечно, если она станет женой Боба, она останется в Норфолке, но, вероятно, никогда больше не увидит Мориса. Дисс, где живет Боб, — тихий старинный городок, он расположен вдалеке от Северного Уотлина, и у Мориса там нет деловых связей.

Согласится ли Боб на такие условия? Если да, он, наверное, решит, что время и его любовь к ней изменят ситуацию. Но сама-то она прекрасно знает, что никогда никого не полюбит так, как любит Мориса!

Настал полдень, а Фреда еще не решила, что скажет Бобу. Понимая, что надо действовать, она поднялась к себе в спальню, вытащила чемоданы и начала бросать в них одежду из шкафа. И вдруг ей показалось, будто стены давят на нее и она вот-вот задохнется. Фреда ринулась к окну, широко распахнула его, схватила пальто, быстро сбежала по лестнице вниз и выскочила из магазина.

Узенькую улочку, где жила Фреда, перегородил огромный фургон, груженный строительными лесами. Раздраженная препятствием, девушка протиснулась мимо фургона на тропинку, собираясь пройти через церковный двор и выйти с него на другую тропинку, но остановилась среди старинных надгробий. Ей хотелось подышать свежим воздухом и трезво поразмыслить о ближайшем будущем, а лучшего места для этого просто нельзя было придумать.

Она направилась к старинной колокольне, но земля внезапно уплыла у нее из-под ног, и Фреда упала.

Она тревожно вскрикнула и, ощутив невыносимую боль в лодыжке, на мгновение потеряла сознание. Беспорядочная смесь голосов звучала у нее в ушах.

— Не трогайте ее!

— Положите это ей под голову!

— Подумайте, как ее поднять!

— У нее антикварный магазин недалеко от площади!

Время от времени раздавался прерывистый звон колокола. Затем наступила мертвая тишина, единственной реальностью в которой была боль. Открыв глаза, Фреда увидела перед собой медсестру в униформе.

Медсестра улыбнулась:

— Ну вот мы и проснулись!

Некоторое время Фреда молча смотрела на нее.

— Я в больнице?

— Да… в сельской больнице. К счастью, у нас нашлась свободная койка, иначе вас пришлось бы везти в Норидж, мисс Кортни. Как вы умудрились получить такую трещину на лодыжке?

— Не знаю, как это произошло. Я шла по церковному двору, когда земля, казалось, начала уходить у меня из-под ног. Но сейчас мне уже не больно.

— Мы сделали вам укол. Похоже, вы просто потеряли сознание и неловко упали.

— Я так не думаю. Я прекрасно помню, как земля начала уходить у меня из-под ног.

Медсестра недоверчиво покачала головой:

— Вы долго были без сознания. Когда вы ели в последний раз?

— Кажется, часов в девять выпила чашку кофе.

— С самого утра ничего, кроме чашки кофе? Вы наживете себе неприятности! Наверное, худеете? Но вам это ни к чему! Для начала я заварю вам чашечку чая.

Медсестра быстро ушла. И тут Фреда все вспомнила и зарыдала, словно в ее душе наконец открылся спасительный клапан.

Через несколько секунд вернулась медсестра вместе с молодым доктором. Он весело произнес:

— Поплачьте, мисс Кортни, если вам от этого станет легче, выпейте чай, а потом мы сделаем вам рентген!

— И тогда я смогу уйти домой, доктор? Меня ждет бизнес.

— Что ж, ему придется подождать. Возможно, у вас перелом кости или разрыв связок, в таком случае нужно будет наложить гипс. Кроме того, с вами хотят пообщаться представители прессы. Вы становитесь знаменитостью!

— Представители прессы? Но ведь судьба стульев решена?

— Ах да, вы же еще не знаете, что нашли клад! На церковном дворе под вами провалилась старая могила, и вы чуть не упали в какой-то склеп. Я только сейчас узнал, что рабочие вытащили из него большой ящик, заполненный церковными ценностями, которые исчезли много лет назад!

Фреда попыталась улыбнуться, но чашка в ее руке дрожала так сильно, что доктор нахмурился:

— Это не дело! Хорошие новости не должны так волновать вас! Вы чем-то встревожены? Может быть, беспокоитесь о магазине? Вы забыли закрыть дверь?

Фреда помотала головой:

— Нет, я ее заперла. Вообще-то я ничем не встревожена.

— Ммм, — с сомнением протянул доктор. — Тогда вам лучше на пару дней остаться в больнице. — Он повернулся к медсестре: — Когда мы наложим гипс, позаботьтесь о том, чтобы она поужинала, а потом дайте ей что-нибудь почитать.

Фреде наложили гипс, и она немного поела. Послушно выпив две таблетки, прописанные доктором, девушка положила голову на подушку и сразу же почувствовала, как ею овладевает дремота. Через десять минут Фреда спокойно спала.

Утром следующего дня она уже полностью владела собой. Из произошедшего с ней несчастного случая Фреда извлекла по крайней мере один урок. Она не сможет убежать из Норфолка мгновенно, и хотя с ним ее связывали болезненные узы, надо делать вид, будто находка на церковном дворе ее несказанно обрадовала.

Местная газета посвятила половину полосы этому инциденту, назвав его «второй крупной находкой местных антикваров за последние два дня». Пациенты больницы поздравляли Фреду с выпавшей на ее долю удачей, а одна женщина даже спросила, как она собирается распорядиться деньгами.

— Мне ничего не нужно, — запротестовала Фреда. — Все принадлежит церкви!

— Но за клад полагается какое-то вознаграждение. Ведь найдены очень ценные вещи!

— Я ничего не знаю о действующих порядках, но если и будет какое-то вознаграждение, я, безусловно, передам его в фонд церкви!

Дискуссия продолжалась. Последовали сравнения с сокровищами, найденными на затонувших кораблях, и римскими золотыми монетами, вырытыми на ферме всего в нескольких милях от Северного Уотлина. Фреда поняла, что от нее ждут каких-то суждений по этому вопросу, и испытала огромное облегчение, увидев вошедшего в палату викария.

— Дорогая моя мисс Кортни, какое счастье! — пробасил он. — Впрочем, это не самые подходящие слова при данных обстоятельствах. Мне страшно жаль, что вы покалечились, но…

— Я отлично все понимаю и очень рада, что так вышло. Вы можете сказать, в чью могилу я провалилась?

— Рабочие считают, что это не могила. Они полагают, это небольшой тайник, расположенный под колокольней.

— Но я почти уверена, что стояла на каком-то надгробии!

— Так и было, мисс Кортни. Это надгробие Иеремии Вандера, но его кости покоятся не там. Мы полагаем, что после обвала части церкви в 1700 году его надгробие использовали для заделки впадины в земле.

— А эти сокровища действительно такие ценные, как пишут в газете?

Викарий глубоко вздохнул:

— Моя дорогая, одно распятие стоит столько, что у меня в голове не укладывается! Но поскольку наша церковь находится под покровительством епископа Нориджского, сокровища считаются собственностью епархии. Я не знаю, смогу ли я ими распоряжаться.

— А что вы будете делать, если окажется, что сокровища все-таки принадлежат церкви? Ведь это же ужасная ответственность!

— Вы хотите сказать нашей церкви? В таком случае я закажу ювелиру хорошие копии, а подлинники сдам в музей. Деньги нашей церкви нужны больше, чем драгоценные камни и металлы. — Он собрался было уходить, но неожиданно добавил: — Кстати, миссис Флауэрс просила передать, что один человек интересуется вашими планами относительно ярмарки антиквариата. Она назвала его имя, но я забыл. Господь благослови вас, моя дорогая! Надеюсь, на днях вы уже будете дома.

— Я тоже надеюсь. До свидания, викарий. Спасибо, что навестили меня.

Пока мистер Смитсон шел по палате, Фреда боролась с желанием окликнуть его. Нужно бы сказать ему о своем решении покинуть Норфолк. Не то чтобы это было срочно, но ей хотелось скорее решить этот сложный для нее вопрос. Ее планам помешал приход медсестры, а с нею и двоих мужчин, у одного из которых на плече висела фотокамера.

— К вам репортеры, — заявила медсестра. — Старшая сестра предупредила, чтобы они не задерживались здесь более пяти минут!

— Мне хватит и двух минут! Я же почти ничего не знаю! — криво улыбнулась Фреда. — А если они захотят сделать фотографии, я настаиваю, чтобы нас сфотографировали вместе!

— Что ж, это будет славно. Я никогда еще не фотографировалась для газеты.

Через несколько минут репортеры ушли, и Фреда, облегченно вздохнув, откинулась на подушки. Вдруг она подумала о Бобе. Очевидно, он не слышал о несчастном случае, иначе бы обязательно позвонил в больницу, чтобы справиться о ее состоянии. Хотя Фреда старалась не вспоминать о Морисе, ей было интересно, где он сейчас. Почему-то она не сомневалась, что Морис навестил бы ее, узнав о случившемся. Морис! Фреда взяла с тумбочки книгу и попыталась углубиться в чтение. Она просто не могла больше думать о Морисе.