Первое действие
(Комната. Пахнет краской и пылью. На полу мешки со шпатлёвкой, вёдра. К стене прислонён огромный мохнатый валик с удлинённой ручкой. Потолок вымыт и кое–где зачищен наждачкой – скоро его будут белить. Книжные полки и телевизор накрыты газетами. Чуть сбоку, рядом с диваном, ворох одежды: джинсы, носки, рукава, воротники. За столом в центре комнаты сидит юноша и пишет письмо; каждую фразу он зачитывает вслух, при этом лицо его мимикой отображает те события и переживания, о которых юноша пишет.)
Николай : Здравствуй, мама!
Половые акты больше не приносят мне прежней радости. Пыхтю, как паровоз, а удовольствия никакого. Трагически погиб ваш младший сын и мой брат Александр. Мы ждали на подземной станции метро. Я на минуту отвлёкся и гляжу – нет его. Долго потом кликал: «Александр! А–лек–са–ндыр!». А Александр уж с полчаса как по метрополитену катался, только на колёсах. Намотало нашего Сашу на колёса. Опознал я его по шрамику на подбородке – помните, мама, как вы с папой подшутили над Сашкой и сказали ему, что прыщи надо наждачкой тереть, и больше их не будет, – и как он натёр себе подбородок, да так, что шрамик на всю жизнь и остался, – вот по этому шрамику и опознал его, а иначе никак – 45 кг кишков и волосы. Подтолкнул кто Александра под состав или сам он спотыкнулся – мне это очень смутным представляется. Да и какая теперь разница! Человека уже не вернуть! Извините, что не пригласил вас на похороны, я ведь знаю, у вас хозяйство – и надо копать картошку, сейчас самая пора. У меня всё в порядке, сдал сессию, теперь отдыхаю. Я стал жить с Андреем, моим сокурсником, помнишь, с которым я приезжал прошлым летом к вам в деревню. Вы ещё постелили нам вместе, а потом всё смеялись. Мы сняли однокомнатную квартиру – вдвоём веселей. Сейчас делаем в ней ремонт, а как кончим, так обязательно пригласим вас в гости.
Мама – пишите мне – как вы, как папа, а то вот вы же ведь уже очень старые. А пока всё – ваш сын Николай. (Произносит дату постановки, складывает письмо в конверт, запечатывает его. В комнату входит Андрей. Он передвигается мелкими шагами, подпрыгивая, как будто у него связаны ноги. На самом деле Андрей просто боится уронить на пол рулоны обоев, которые он прижимает к груди, а также пакеты из строительного магазина, свешивающиеся с обеих рук Андрея; один пакет он зажимает подмышкой.)
Николай : А, это ты!
Андрей : Сибаритствуешь, гнидастик, а я стройматериалы закупаю, так что рук не хватает, – помоги хоть принять!
(Николай подскакивает к Андрею, один за другим снимает с него пакеты, заглядывает в самый тяжёлый – тот, что был подмышкой – и начинает его разбирать – подолгу и с удивлением разглядывая каждый свёрток.)
Николай : Паркет купил, клея для обоев, о, – это что, говядинка?
Андрей : На рынке купил, и главное не очень дорого, – ты лучше смотри, обои какие – (разворачивает один рулон – на листе необычный рисунок: расположенные то там, то здесь многочисленные жопы) – моющиеся!
Николай : Давай пельмешков наделаем… домашних… ?
Андрей : Давай, ты тесто раскатывай, а я мясо крутить буду.
(Николай заводит на столе возню с тестом: он сыплет муку, разбивает яйца, вылепливает большой белый кругляш, перекатывает его, мнёт, разрезает на колбаски. Андрей пристраивается тут же: он собирает мясорубку; выкладывая на стол мясо, он замечает письмо Николая).
Андрей : Письмо матери отписал?
Николай : (продолжая возиться с тестом) Ей!
Андрей : А я тоже хочу письмо написать матери, да только не своей, а всего английского народа (закладывает в мясорубку куски мяса, вращает ручку, всё быстрее и быстрее) – хорошо крутится, о я говядинку купил!
Николай : Кому ты написать–то хочешь?
Андрей : Английской королеве… (читает воображаемое письмо вслух):
«Здравствуйте, королева. Моё имя вам ничего не скажет, – а ваше говорит мне о многом. И работа у вас тяжёлая, ведь вы – мать всего английского народа. Знаете что, бросайте всё, берите всю вашу семью, сына Чарльза и приезжайте к нам – отдохнёте и вообще. Ждём вас по адресу: г. Екатеринбург, дом Ипатьева. P. S. Прихватите кухарку и личного доктора». (Произнося письмо, Андрей развивает фантастическую скорость прокрутки мяса, Николай не сводит глаз с мясорубки и вываливающегося из неё фарша. Вдруг Андрей начинает принюхиваться.) Запах какой от фарша…
Николай : Это не от фарша, а вон откуда пахнет (показывает на пол) – как линолеум сковырнули, так и пошёл этот запах, я ещё вчера заметил.
Андрей : Ой, бугров сколько в поле, – ведь всё выравнивать придётся – придёт хозяин квартиры, скажем ему, чтоб цену сбавил, а то здесь работ – полон рот.
Николай : Что ты, как женщина, стонешь: «Работ – полон рот!» Сделаем! Надо – значит надо! А хозяину и правда скажем, чтоб цену сбавил. Что же тут воняет? (отходит от стола, подхватывает торчащий конец линолеума, заглядывает под него). Гляди, тряпица какая–то, не вытаскивается – может, монеты золотые кто спрятал (тянет что–то из–под линолеума, падает).
Андрей : Так золото не пахнет – так только кал пахнет! Кал ты нашёл, а не золото!
Николай : Кал в тряпки не заворачивают и под линолеум не прячут! (Николай поднимается и снова начинает возню с находкой – в это время к нему подходит Андрей, неся перед собой большую чашку с фаршем; по пути Андрей без конца перемешивает фарш и пробует его).
Андрей (протягивая и всовывая в рот Николаю ложку с мясом) : На, попробуй, нужно соли добавить?
(Николай, заглатывая фарш, вытягивает наконец «тряпицу» – это труп; лицо его слегка подалось синевой, а сквозь одежду, которая уже местами истлела, прямо на глазах у изумлённых друзей начала проступать жижка гнилой человеческой плоти, долгое время пролежавшей в сырости. Опомнившись, Николай принимается блевать. Глядя на него и на мёртвое тело начинает блевать и Андрей – в это же время раздаются звонки в дверь – Андрей блюёт в чашку с фаршем).
Николай (блюя и плача) : Откуда здесь мог взяться труп?!
Андрей (крича) : Его убили и под линолеум закатали – золото! Говорил тебе – пусть линолеум остаётся, а ты всё: «Паркет, паркет – как в офисе». Теперь и нас замочат – как в офисе. Иди дверь открой!
Николай : А его куда?
Андрей : Положи на диван – скажем, что это брат зашёл в гости и лёг отдыхать!
Николай (пристраивая труп на диване) : Так брат погиб же!
Андрей : А тебе какая разница. Этот вот тоже погиб! Главное выпроводить побыстрей того, кто трезвонит в дверь, а там решим, как назовём его – братом или сестрой!
(Николай бежит открывать дверь, Андрей всовывает телу в руки газету – так оно выглядит живее. В комнату входят Николай и мужчина с бородкой и чемоданчиком – в чёрном берете.)
Игорь Игоревич : Здравствуйте, други.
Андрей : Здравствуйте, Игорь Игоревич. А мы вас только на следующей неделе ждали.
Игорь : А я решил сегодня заглянуть, посмотреть, как устроились на новом месте.
Николай : И деньги за квартиру мы тоже хотели вам на следующей неделе…
Игорь : А я и не за деньгами, а так… по делу. (Обращаясь к телу) Здравствуйте.
Николай : Это брат мой – он в гости пришёл и устал. Он – инвалид.
Игорь : А – так он не погиб или я что–то путаю. В метро – у вас – какой–то родственник сгинул – вы говорили..?
Николай : У меня, но это не он, а его брат, то есть, мой брат, а его друг, – а он жив и сейчас отдыхает, после метро, – нашёлся, он там терялся, а сегодня вернулся.
Игорь : Ну да и впрочем не важно.
Андрей : Садитесь, Игорь Игоревич, у нас есть сок персиковый, и печенье «Roma» – хотите?
Игорь : Не откажусь.
(Едят и пьют, но по чуть–чуть, каждый переживая за своё. У Игоря Игоревича на лице проступает холодный пот.)
Игорь : Извините, я должен выйти в туалет.
Андрей : Пожалуйста, пожалуйста, ведь квартира ваша.
(Игорь Игоревич улыбается, пукает и уходит.)
Николай (плачущим голосом) : Я боюсь, мне страшно, мне страшно.
Андрей : Перестань, перестань я тебе сказал.
Николай : Я теперь на этот диван не лягу и по полу ходить не буду по этому.
Андрей : Его надо куда–то деть.
Николай : Может, обратно, под линолеум?
Андрей : Послушай, а квартира–то Игоря Игоревича – он её хозяин – труп свежий – значит…
Кто–то с женой : Извините, мы без стука – так как стали стучать, а дверь открыта – Аркадий, а это супруга моя Гиря – мы ваши соседи, зашли, так сказать, наладить отношения и вообще… по делу.
Николай : Проходите, садитесь.
(Все рассаживаются и смотрят друг на друга долго и с напряжением.)
Аркадий : Гиря после аборта – поэтому не разговаривает – женский шок, так сказать. Вы не обращайте внимания.
(Из туалета доносятся стоны Игоря Игоревича.)
Аркадий : Вы вдвоём?
Андрей : Да.
Аркадий : А мы с Гирей всё тоже вдвоём да вдвоём. Мы, собственно, поэтому и зашли. Знаете, расписались, когда ещё молодые были – не думали о разнообразностях половых отношений. А сейчас это всё и попёрло – знаете, от монотонности.
(Николай начинает плакать.)
Аркадий : Дочь нажили, но это так… обычно, традиционно, так сказать. Надо отметить, дочь вся в мать Гири, грубо выражаясь, в бабушку. Не при людях будет сказано – девочка в 4 классе, а грудь уже как у взрослой. Мать–то Гири, бабушка дочки, в свои 68 грудь имеет как у молодой опластавшейся женщины, и что самое удивительное – с молоком! К ней до сих пор грудных детей носят на прокорм. Представляете, 68–летняя старуха, дряблая, как соха лишайная, а держит дитятю и кормит своими молодыми грудями. Этим и на жизнь зарабатывает. А я вообще так считаю – каждый должен сам на жизнь зарабатывать – доказывать своё существование. Я и дочь так рощу. Ей ещё с первого класса – когда она уже стала личностью – было объяснено и показано, что я, как отец, свой родительский долг выполнил – она появилась на свет, первого сентября куплено было ей: одна пара плавочек, две пары колготок – утеплённые для зимы и с лайкрой для лета; кроликовая шапка; пальто перешили из моего старого – воротник ей Гиря сделала из моих вязаных носков – без изысков – но зимняя одежда есть! Выполнил я свой отцовский долг? – выполнил! А дальше, дочь, – сказал я ей – крутись, доказывай своё существование! До третьего класса хвостом вертела – думала, это всё шутки. А как уж стала вырастать из этой одежды, поняла, что с папки больше ничего не стребовать, – а значит – надо вертеться, зарабатывать! Плавки–то жать стали, колготочки–то на коленках – поистёрлись! Дак ведь она чего удумала–то, головастая! Чем сейчас четвероклашке заработать? Машины пацаны моют – девчонок туда не пускают; на панель – рано как бы ещё. Так она подбила одноклассниц устроиться на кладбище – могилы рыть. Вот теперь я её стал замечать! Теперь – она человек!
Андрей : А к тем, кто здесь раньше жил, вы часто заходили?
(Пока Аркадий произносит свой монолог, Гиря жрёт печенье и давится. Вопрос Андрея заставляет её остановиться.)
Николай : И по какому вы собственно делу, у нас ремонт, и нам не особо есть когда…
Аркадий : Дак вот это всё от монотонности. Вы вот вместе давно?
Андрей : Прилично!
Аркадий : А мы с Гирей передачу посмотрели по центральному телевидению. Так вот в Европе что придумали – когда монотонность и чтобы семью не разрушать – можно меняться.
Николай : Чем меняться?
Аркадий : Сожителями, мужем, женой. Но только по ночам – а утром будьте любезны обратно в семью. И всё прилично, всё по договорённости, и вроде как разнообразие вносится.
Николай : А от нас вы чего хотите?
Аркадий : Давайте меняться. Я вам – Гирю, а вы мне – вас (смотрит на Николая).
Николай : Для чего?
Аркадий : Для сожительства. Да вы не волнуйтесь – это же не измена, а утром всё встанет на свои места, только на ночь ведь, как в Европе.
(Вдруг Гиря взвизгивает, очень громко затягивает какую–то оперную арию, потом выкрикивает: «Ангажемент в Мариинском!», срывает со стола скатерть, накидывает её на себя и убегает.)
Аркадий : Извините, мы вынуждены откланяться – ждём междугороднего звонка из Карпат от бабушки (из подъезда доносится лай Гири). Гиря, нельзя, фу! Извините (убегает).
(Андрей и Николай бросаются к трупу – подхватывают его, но тут входит Игорь Игоревич – студенты кидают труп обратно и садятся.)
Игорь : А вот и я! други!
Николай : Игорь Игоревич, нам так неловко – но мы ограничены во времени!
Игорь : Все мы в чём–нибудь ограничены. Вот я в пятом классе писал сочинение на тему «Лето с бабушкой». Я написал, как – отдыхая в Сочи, я познакомился с одной бабушкой–нудисткой, как мы обнимались и катались, слившись в поцелуях, по пляжу, и песок забивался нам… (тут Игорь Игоревич обращает внимание на развороченный линолеум) о, а что это вы с линолеумом наделали!
Андрей : Ремонт.
Игорь : А я, собственно, хотел бы вас попросить не проводить ремонт, я поэтому и пришёл.
Николай : Дак как же – это же вам лучше, когда мы съедем, у вас жилплощадь, как новая, будет.
Игорь : Когда хочешь сделать как лучше, всегда только хуже получается (Игорь Игоревич берёт с пола свой чемоданчик и ставит его на стол; чемоданчик раскрывается, оттуда вываливаются шприцы).
Андрей : Что это у вас, Игорь Игоревич, полный портфель шприцов?
Николай : Вы больны?
Игорь : Был болен, а теперь выздоровел. Только вот привычка к уколам осталась. Так. Теперь вам вовек не расплатиться – квартирку–то подпортили (собирает шприцы, вытирает со лба проступивший пот). Что–то совсем худо мне – кабачков с утра съел и вот – потею и потею. У вас жгутика не найдётся?
Николай : Нет – вот у меня ремень тоненький, – может – сойдёт за жгутик (сдёргивает с брюк ремень).
Игорь : Спасибо, сейчас я схожу в туалет, а потом мы вернёмся к нашим баранам (уходит).
(Раздаются вопли – в комнату вбегает полная женщина «в годах» и вопит: «Сюда, сюда – тут молодёжь» – рыжая, она похожа на жопу орангутана. За ней вбегают жених, невеста – в руках у них бутылки со спиртным и рога, предназначенные для обильных возлияний; следом за ними вносятся многочисленные гости с салатами в тарелках.)
Жених : О–о–э–э–ы–ы! Мы соседи, соседи ваши сверху (хрюкает и харкается).
Мужик в костюме : Парни, понимаете, дочь женится – дочь! Это ж раз в жизни!
(Гости разливают по рогам водку; свидетель тискается со свидетельницей – невеста подходит к дивану, спотыкается о свесившуюся с него ногу трупа, падает и начинает заигрывать с трупом – надевает на него фату; кто–то танцует, пожилые гости осматривают и оценивают квартиру; один, выбрав из публики более–менее симпатичную девушку, сосредоточенно смотрит на неё и дрочит. Шумно и весело.)
Мать невесты : Им штрафную! Штрафную! А–а–а–а–а! (Рвёт на себе блузку, лифчик и принимается за юбку. К Андрею и Николаю подбегают гости–мужчины, хватают их за руки и крепко держат – отец невесты и жених вливают им в рот наполненные водкой рога – по 2,5 литра на каждого. Влив, они подхватывают невесту, труп и вместе с остальными гостями убегают, – Андрей и Николай, задыхаясь, ползают по полу. В комнату входит Игорь Игоревич. Он разыгрывает из себя Терминатора – двигается, как искалеченный в схватке с другим Терминатором робот, – потом ржёт – из вены на его руке и из жопы торчат шприцы – ему хорошо, и он артистичен!)
Игорь (глядя на ползающих Андрея и Николая) : О–о–о! Да у вас астма (Игорь Игоревич голосом изображает звуковой сигнал мчащейся на выручку пострадавшим «скорой помощи»; из чемоданчика он достаёт два шприца, подбегает к Андрею и Николаю и делает им уколы. Затем Игорь Игоревич находит в ворохе одежды фартучек, одевает его на себя, садится за стол и, напевая: «Дон–диги–дон, диги–дон. Юх–ху!», – начинает лепить пельмени. Андрей и Николай встают с пола и также садятся за стол – друг против друга).
Игорь : Брат ваш – хам! Дочитал газетку и ушёл, даже не попрощался.
Николай : Он не ушёл, его украли!
Андрей : Его надо вернуть, они споят его, и на нём отпечатки наших пальцев, когда всё раскроется – мы окажемся виноватыми!
Игорь : Видите, други, как шатка жизнь человеческая. Он ходит на работу – у него появляется жена, дети, утром – завтрак, вечером – семейный ужин. И вот человек уже думает, что так всегда всё и будет – но нет, вдруг его похищают, или у него начинается зуд в гениталиях – ни с того, ни с сего зудит и зудит, зудит и зудит, или его закатывают под линолеум, и тогда всё – вся схема рушится – ужин не приносит удовольствия, от жены хочется того, что она уже не может дать (достаёт из–под фартучка пистолет и кладёт его на стол) – мы положим конец киднепингу в нашем городе – кто украл вашего брата?
Николай : Соседи сверху – у них свадьба!
Игорь (снимая пистолет с предохранителя) : Действуем по следующей схеме: первыми входите вы – говорите, что в открытое окно их квартиры попал ваш футбольный мяч, проходите за стол и узнаёте, куда спрятан ваш брат, – потом врываюсь я – отвлекаю гостей столицы – а вы скрываетесь с братом – встречаемся здесь и варим пельмени! (Все встают.) Вперёд, други! Обвиняется свадьба! (Убегают.)
