Среда, 9 мая (2007 года)

Я сидел за столом с Фиалкой, Мак и Лилией. Одно место пустовало, и это нарушало гармонию. Со мной должны сидеть четыре цветка. Я не мог ничего с собой поделать: глаза помимо воли возвращались к незанятому стулу. Не хватало Розы. Мне было не по себе, и я не мог расслабиться.

– Все хорошо, Клевер? – спросила Лилия. В ее глазах светились любовь и тревога обо мне. От этого я чувствовал себя великаном ростом метров в тридцать. Лилия прекрасна. Она у меня в семье уже два года и превратилась в образец для других девушек. Мак и Фиалка берут с нее пример.

– Все хорошо, – я улыбнулся, несмотря на внутреннее напряжение. Ел молча, слушал их и вмешивался в разговор только по необходимости. Моя ступня, будто сама по себе, ритмично стучала по полу. Это все неправильно. Надо повидать Шэннон и найти Розу.

После ужина я пошел к себе в комнату и начал готовиться ко сну. Надо повидать мою Шэннон. Эта девушка не идет у меня из головы, все мои мысли только о ней. Это о ней я думаю, когда засыпаю. Я не хотел одного – заботиться о ней, но она должна быть в доме вместе со мной. Мы знакомы всего три недели, но она уже так много для меня значит. Шэннон – мой единственный шанс установить традиционные отношения.

Я надел красивые черные брюки, серый свитер и длинное черное пальто. Все должно быть идеально. Расчесал волосы, закрепил лаком, чтобы ни один волосок не торчал. Никогда еще внешний вид не имел для меня такого значения. Для нее я должен выглядеть как можно лучше. Я хотел подарить ей весь мир, разделить мой мир с нею.

Я быстро доехал до супермаркета возле ее хостела. Жаль, что дорога заняла так мало времени: мне нужно было еще несколько минут, чтобы успокоить нервы. Я не привык к такому, не привык нервничать из-за женщин. Едва остановив машину, я сразу заметил ее: она вышла из хостела и пошла на поле, расположенное за ним.

Сердце учащенно билось. Она прекрасна, хоть и не ухаживает за собой так, как следовало бы. С этим я ей помогу. Мы будем ухаживать друг за другом. Я пошел следом за ней, глядя, как ее длинные темные волосы раздувает теплый майский ветер. Вдруг она обернулась: услышала хруст гравия у меня под ногами.

– Привет, Шэннон, – сказал я.

Ее щеки слегка порозовели, она улыбнулась.

– Привет, Колин. Хочу посидеть вон у тех деревьев. Не составите компанию?

– С удовольствием.

Мы молча прошли через луг к деревьям. Я сел рядом с ней, стараясь не обращать внимания на неприятное ощущение в животе: все-таки мы сидели на грязной земле.

– Как прошел день?

– Как обычно, – она пожала плечами и посмотрела в землю. – Я рада, что вы здесь, – призналась она, слегка покраснев, и тогда я понял, что мы идеально подходим друг другу, что все получится.

Я пожал ей руку. Ей не надо стесняться меня. Пусть чувствует себя уверенно и раскованно.

– Я тоже рад. Я сегодня скучал по вам.

С Шэннон все не так, как с другими. Она такая единственная. Это точно. С нею я… счастлив. Я чувствую вину за то, что она дороже мне остальных девушек, но с этим ничего не поделаешь. Шэннон идеальна, все женские качества в ней идеальны. Она должна жить со мной, стать моей женой – всем для меня. Она очень напоминает мне маму, поэтому поймет насчет девушек.

– Как дела на работе? – спросила она. Ее интерес неподдельный – она действительно хочет об этом знать. Это мне нравилось в ней больше всего. Она так любит людей, несмотря на то что они обходились с ней плохо. Семья отвернулась от нее, но она все равно добра и участлива.

– Хорошо, спасибо, хотя день выдался очень долгим, – сказал я, и она кивнула, играя со стебельком травы. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться: она понятия не имеет, какая грязная эта трава, здесь может быть что угодно. – А вы сегодня чем занимались?

– Немного почитала, а потом пришла сюда.

– Как поживают остальные в хостеле? – я нахмурился, вспомнив случай, о котором она рассказала мне два дня назад: какая-то мерзкая шлюха, пытаясь украсть жалкие деньги, оставшиеся у Шэннон, ударила ее, оставив красный след на левой щеке.

Глядя в землю, она пожала плечами.

– Хорошо.

– Не пытайтесь меня обмануть! – я повысил голос. Она сжалась, а я сразу пожалел о своей несдержанности. Вырвав у меня руку, она встала.

– Мне пора, – прошептала она, обнимая себя за плечи.

Я быстро поднялся. При мысли, что она сейчас уйдет, меня охватила паника.

– Нет, Шэннон, простите. Мне не следовало так говорить. Просто не могу спокойно думать, что с вами кто-то плохо обходится. – Осторожно, чтобы не причинить ей боли, я пожал ее нежную руку. – Простите меня, Шэннон, пожалуйста.

Она улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, прощаю. Все нормально. Не хотите прогуляться?

– Конечно, хочу.

Мы пошли по тропинке. Всякий раз мы встречались с нею в поле и потом шли гулять. Я провел ее нашим обычным маршрутом, вокруг озера.

– Прекрасный вечер.

– Да, верно, – согласился я.

– Отец, бывало, гулял со мной по вечерам, мы смотрели, как загораются звезды, – она уставилась в землю. В ее голосе звучали печаль и сожаление. Она никогда не упоминала о своей семье, только сказала, что сильно поссорилась с домашними и ушла.

– Как вы оказались здесь, Шэннон?

– Пожалуйста, не надо, – прошептала она. – Не хочу говорить об этом. – Я кивнул, подавив гнев: она не ответила на мой вопрос. Мои девушки всегда отвечают на мои вопросы.

– Послушайте, почему бы вам не пожить у меня некоторое время? По крайней мере, пока не поймете, каковы ваши дальнейшие планы.

– Спасибо, Колин, но не могу.

Я вздохнул. Ну почему она не может сделать то, что хочу я? Я к такому не привык, и мне это не нравилось.

– Не хотите поужинать где-нибудь? – спросил я, хмуро глядя на ее тонкое запястье. Обдумывая это предложение, она закусила губу. – Пожалуйста. Я угощаю. Мне бы очень хотелось, чтобы вы согласились.

Широкая улыбка озарила ее прекрасное лицо, и у меня перехватило дыхание.

– Хорошо. Это было бы чудесно. Спасибо.

* * *

Мы поехали в мой любимый индийский ресторан, куда часто ходили родители, когда я был маленький. Отец любил острое и пряное и часто водил нас сюда, это было еще до того, как он переспал со шлюхой и разрушил семью.

– Столик на двоих, пожалуйста, – сказал я официанту.

Нас усадили в углу зала и принесли меню.

– Спасибо. – Когда официант ушел, оставив нас выбирать блюда, я повернулся к Шэннон. – Заказывайте все что хотите. – Она улыбнулась и стала читать меню. – Я, пожалуй, возьму тикка масала. Вы уже выбрали?

– То же, что и вы, – ответила она.

Я закрыл глаза. Ты создана для меня, Шэннон.

– И давно вы занимаетесь бухгалтерией?

– О! – Я был приятно удивлен таким личным вопросом. – Около пяти лет. А вы чем занимались до ссоры с семьей?

– Работала в том же ресторане, что и мама. Отец остался без работы, нужны были деньги, поэтому я бросила колледж и пошла работать. – Она нахмурилась. – Отцу всегда не хватало денег.

Что бы это значило? Судя по ее рассказу, отец – человек не особенно приличный. Мужчина должен заботиться о своей семье, а не наоборот. Мне хотелось выведать у нее побольше, но я боялся, что она замкнется. Чтобы узнать друг друга, нужно время, а времени у нас много.

Мы разговаривали свободно, без напряжения, даже во время пауз, и я понял, что принял правильное решение: в хостел она сегодня не вернется. Я уже сбился со счета, сколько раз за этот вечер она заставила меня улыбнуться или рассмеяться – а я не смеялся уже много лет. Шэннон – мое будущее, мой единственный шанс. Чтобы убедить ее, что я – лучший из тех, кто мог бы о ней заботиться, у меня остается еще дорога до хостела. У нас все может получиться. Я принесу ей столько же счастья, сколько она – мне. Так я сказал себе.

Придержав дверь ресторана, я пропустил ее вперед. Наши руки соприкоснулись, и у меня перехватило дыхание, как от электрического разряда.

– Спасибо за ужин, Колин, – проговорила она. Ее прекрасные щеки слегка порозовели.

– Пожалуйста. Это я должен вас благодарить. – Действительно благодарить должен я. Никогда не подозревал, какое это счастье – угостить ужином девушку, которая тебе нравится. А, казалось бы, такое обычное дело! Сколько таких случаев я упустил за все эти годы?! Не то чтобы ничего подобного я никогда не испытывал, но мне ужасно хотелось сохранить это чувство. Мне отчаянно хотелось, чтобы Шэннон дала нам шанс.

Мы сели в машину. Я не мог найти нужных слов. Сердце бешено колотилось, я ужасно нервничал. Как она поведет себя, если я отвезу ее к себе? Дорога к хостелу проходила мимо моего дома, так что я бы довез ее к себе раньше, чем она спохватилась бы и начала задавать вопросы.

– Вы замерзли, – сказал я и включил кондиционер на обогрев.

Она потерла ладони друг о друга, согревая их.

– Спасибо вам за все.

– Пожалуйста. Я чудесно провел вечер.

Застенчивая улыбка чуть тронула ее губы.

– Я тоже.

Я поехал медленнее обычного. Чтобы успокоить нервы, стал расспрашивать ее о предметах, которые она изучала в колледже. До моего дома было недалеко. Я уже видел за холмом красную черепичную крышу. Ну вот. Сейчас или никогда. Довольно резко затормозив, я свернул на подъездную дорожку и выключил зажигание.

– Что мы здесь делаем? – она прикусила губу и посмотрела в окно на мой дом.

Я повернулся к ней и улыбнулся.

– Это мой дом, Шэннон. Я отвезу вас, но сначала мне надо заглянуть в туалет. Зайдем на минутку? – Она в нерешительности мельком взглянула на парадную дверь. – Я быстро. – Через секунду она приняла решение, кивнула и открыла дверцу. Она доверяла мне, я заслужил ее доверие.

– Красивый дом, – сказала она, входя.

– Спасибо, – мне было приятно, что дом ей нравится. Я хотел, чтобы она полюбила его и тоже чувствовала себя здесь как дома. А если что-то не понравится, я позволю ей переделать это по ее вкусу. Может быть, мы даже могли бы вместе этим заняться: переделками, превращением моего дома в наш дом.

– Провожу вас в гостиную. Посидите там минутку без меня.

Она села на зеленый диван, я не удержался и сел рядом с нею. Мне было так приятно, что вот мы сидим вдвоем в нашей гостиной.

– Вам разве не надо в туалет? – спросила она и улыбнулась.

– Шэннон, я должен признаться… На самом деле не надо. Простите, что солгал, но мне просто необходимо было привести вас сюда, чтобы мы могли поговорить. Я привез вас домой. – Ее глаза расширились от ужаса, она поднялась с дивана. Я вскочил с места и схватил ее за руку, прежде чем она попыталась убежать. – Позвольте мне объяснить. Пожалуйста.

– Нет, пустите, – закричала она, отчаянно пытаясь вырвать руку. Волосы у нее разметались и касались моего лица. – Пожалуйста, пустите.

– Успокойся, – приказал я.

– Пустите, – она несколько раз ударила меня в грудь свободной рукой. Ударила небольно, силы у нее немного, но это меня разозлило. Я пытался помочь – как же она смеет? Я стиснул зубы, схватил ее другую руку и толкнул ее к стене. Только и слышал, что пульс, стучавший у меня в ушах. Мне не хотелось причинять ей боль, но она не оставила мне выбора. Пронзительные крики Шэннон казались мне музыкальным фоном. Проявления ее вопиющего неуважения привели меня в бешенство. Я знал, что в такой ситуации сделала бы мама, я буквально слышал ее приказ: убей ее.

– Пожалуйста, нет, пожалуйста! – Я не люблю мольб. И мама их не любила. Это для слабых.

Убей ее. Сейчас же.

Я схватил обе ее руки одной правой, а левой рукой зажал ей рот. У нее глаза полезли на лоб. Я старался совладать с собой. Я собирался убить ее – нож лежал в кармане. Но я хотел ее. Я хотел ее, а мама хотела, чтобы я убил Шэннон.

Она скулила, несмотря на зажатый ладонью рот. Я закрыл глаза и попытался сосредоточиться на своем тяжелом прерывистом дыхании. Когда поймет, она станет такой, как я хочу. Она не плохая. Она не хотела тебя оскорблять.

Я медленно открыл глаза. Я и не понимал, как она ранима, пока не увидел выражение ужаса на ее заплаканном лице. Шэннон напугана, она не понимает, что я ей предлагаю, что я чувствую. Сердце у меня обливалось кровью.

– Все будет хорошо, – прошептал я. – Необходимо, чтобы ты доверяла мне. Я ведь всего-то и хочу, что заботиться о тебе. Ты здесь дома, милая Шэннон, – я опустил руку, погладил ее по щеке и заглянул ей в глаза. Пожалуйста, поверь мне.

Она отрывисто вздохнула.

– Я верю, что вы будете заботиться обо мне, Колин, но остаться здесь с вами не могу. – Лицевые мышцы у меня расслабились, всякое выражение исчезло с лица. Она что же, не слышала моих слов? Она у себя дома. Этот дом – ее. – Простите, не могу. Мне надо идти. – Она сделала шаг, и меня охватила паника. Я не мог позволить ей уйти.

Не успела она сделать следующий шаг, как я обхватил ее сзади и зажал ладонью рот. Ее приглушенные крики разрывали мне сердце, и я понял, что задуманное мною не получится – по крайней мере, сейчас. Я затолкал ее в угол гостиной.

– Даже и не пытайся, – рявкнул я и отодвинул в сторону книжный шкаф. Она стояла неподвижно, пока я отпирал дверь в подвал. Схватив ее за руку, я потянул ее за собой на лестницу.

– Нет, – закричала она, понимая, что происходит. Я тоже не хотел этого. На сердце у меня было тяжело, в глазах стояли слезы – я так отчаянно хотел разделить с нею жизнь, а теперь эта возможность исчезала. Но у меня не было иного выбора. Я не мог потерять ее, и ничего другого не оставалось.

Мак, Фиалка и Лилия поднялись с дивана. Увидев их, Шэннон вздрогнула и закричала. Ноги у нее подкосились, и она осела на лестницу.

– Объясни ей все, Лилия, – приказал я и пошел вверх по лестнице. Нет! Нет, нет, нет! Я запер дверь в подвал. Вцепившись себе в волосы, я в исступлении закричал. Я хотел, чтобы она была со мной, но теперь она станет Розой.