Вечером, после событий в катакомбах, Лев X собрал в Капитолии магистрат и представителей городского населения. Он сделал важное сообщение о том, что убийца, чьи преступления потрясли весь город, раскрыт и был убит после длительной погони и оказанного им вооруженного сопротивления. Преступника звали Гаэтано Форлари, он занимал должность служителя в библиотеке Ватикана и, как установлено, был сообщником обжигальщика извести Гирарди. К большому несчастью, Витторио Капедиферро, успешно проведший расследование, погиб при задержании убийцы. Он положил конец ужасным преступлениям.

На следующий день состоялась церемония выноса Святого Лика, и реликвию торжественно пронесли по городу до Сан-Спирито. Многочисленные верующие благоговейно вглядывались в Лик Христа; некоторые находили, что он был необычайно светел…

Приободренные после смерти убийцы, удовлетворенные возросшим авторитетом папы, вовлеченные в вихрь веселого карнавала, римляне успокоились. Позабылись все заговоры и призывы к мятежу.

И в последующие дни, недели, месяцы, годы тщательно оберегалась тайна, связанная с этим делом. Все гравюры Иеронима Босха сгорели при пожаре, все послания убийцы были утеряны, и никто больше никогда не видел мемуаров Платина.

Спустя какое-то время стали исчезать и некоторые действующие лица. Розина Форлари пережила своего племянника на девять месяцев, а старик Аргомбольдо, окончательно обезумевший, скончался чуть позже.

В сентябре 1516 года библиотекарь Ватикана Томмазо Ингирами оступился на лестнице, упал, разбив при этом голову, и умер.

Кардинал Бибьена, вскоре назначенный папским легатом при дворе французского короля, в ноябре 1520 года вернулся в Рим и тихо угас. Поговаривали, что его отравили, но то были лишь слухи. За несколько месяцев до него скончался Рафаэль.

Последние годы Льва X были отмечены расколом Церкви во главе с Лютером и распространением реформизма. Ко дню кончины папы — 1 декабря 1521 года, в возрасте сорока шести лет — последний представитель Медичи на папском престоле оставил Церковь разобщенной, потерявшей управление, а папство — истощенным долгами. С тех пор на, казалось, незыблемо едином древе христианства выросли три ветви…

Что же касается доблестного Барбери, которому я обязан жизнью, — кстати, это служило ему немалым утешением за то, что он не смог уберечь моего отца, — он двенадцать лет честно исполнял свой долг в Доме полиции. Погиб он от руки одного из наемников Карла V во время захвата Рима в 1527 году.

Иероним Босх (а может быть, следовало называть его Ван Акеном?) отдал Богу душу летом 1516 года. Художник так и не узнал о безумствах, навеянных его произведением.

До конца дней своих Леонардо да Винчи был моим другом и примером для подражания. Оправившись от наших похождений, он рассказал мне, как кардинал отговорил его от поездки в Савойю. Бибьена, боявшийся бунта, упросил его сделать не отличающуюся от оригинала копию Святого Лика. Хорошо еще, что мэтр когда-то однажды присутствовал при выносе покрывала святой Вероники… Под строжайшим секретом — даже папа не должен был этого знать — он изготовил подделку, которую впоследствии продемонстрировал Гаэтано. Засохшая кровь, найденная мной в Бельведере, похоже, использовалась при написании копии. Если судить по улыбке, с которой он смотрел на радующихся римлян, мэтр был весьма удовлетворен своей работой.

Как я ни старался, я не мог обнаружить его связей с так называемыми иоаннитами. А на мои вопросы Леонардо лишь пожимал плечами:

— Чего только мне не приписывают!

Как бы то ни было, он уехал в Шамбор через неделю после окончания драмы и даже успел поприсутствовать на бракосочетании своего благодетеля. Впоследствии он много странствовал по Италии, иногда ненадолго возвращаясь в Рим, и всегда встречи наши были для нас радостным событием.

После смерти Джулиано Медичи Леонардо нечего было ждать от папского окружения. Осенью 1516 года он окончательно отбыл во Францию, откликнувшись на настоятельные приглашения Франциска I. Он поселился в Амбуазе, в старинном замке. Великий художник пользовался большим к нему расположением двора и благосклонностью короля. Я мог убедиться в этом во время одного приезда к нему весной 1518 года. Это была наша последняя встреча.

Леонардо мирно упокоился 2 мая 1519 года в окружении своих друзей, своих записных книжек и своих картин.

Что же касается меня, то события 1515 года оставили неизгладимый след в моей душе, повлияли на всю дальнейшую жизнь.

По окончании учебы я решил побродить по свету, чтобы обогатить свои медицинские познания, а также из желания удовлетворить родившуюся во мне страсть к разгадыванию тайн. Я достаточно преуспел и в том и в другом, и люди меня уважали и ценили. Даже прибегали к моей помощи в особо затруднительных случаях, каждый из которых достоин отдельного рассказа. Однако с самого начала я лучше разбирался в тайнах преступлений, нежели в тайнах женского сердца. Я, должно быть, быстро надоел красавице Альдобрандини: той зимой 1515 года она с насмешкой отвергла мою руку. Да и что значил для нее полунищий сын бывшего баригеля? Не исключено, что это явилось одной из причин моего решения уехать подальше.

С тех пор прошло уже сорок лет. Пожил я достаточно, смертей насмотрелся, и если я еще и путешествую, то только мысленно.

Вот смотрю я на эту гравюру и…

Я сдержал свое обещание.

Рим, 11 ноября 1555 года