Элиза добилась своего и готовилась к отъезду. Новые платья, сшитые за это время, и всевозможные аксессуары, купленные в эти дни, были аккуратно сложены в дорожный сундук.

— Мне бы следовало ехать с тобой, – сомневалась леди Кэтлин.

— Со мной едет Андре, – почти беззаботно отвечала Элиза.

— Я буду волноваться за тебя, Бэсси.

— Всё будет хорошо, – уже серьёзно повторяла девушка.

Элиза ни за что на свете не призналась бы, что и ей немного страшно, что новое путешествие пугает её. Но это был её долг, и она должна так поступить.

Чтобы успокоить себя, леди Кэтлин написала два объясняющих визит девушки письма на имя леди Сьюзен Давенпорт. Одно было отправлено с почтой, в надежде, что оно попадёт в предназначенные ему руки. Второе Элиза везла с собой, чтобы отдать при встрече. Хотя самой важной вещью оставалось кольцо, бережно хранимое девушкой.

Элиза многое бы отдала за возможность вновь путешествовать верхом, но леди Кэтлин настояла, чтобы они ехали в экипаже. Девушка едва ли не со слезами прощалась с Маркизой, словно навсегда. Андре тоже чувствовал себя непривычно.

Но ещё ужаснее он чувствовал себя при мысли, что непременно потеряет Элизу, когда цель путешествия будет достигнута. Девушка же снова думала о том, увидит ли она Джека. Она не хотела, как Кэтлин, сомневаться в его словах, будто он выдумал красивую историю о своём благородном происхождении. Может ли быть, что он не нашёл её записку? А если нашёл, то почему должен был бы поверить написанному там? И дни обоих путешественников оказались наполнены не самыми весёлыми мыслями.

* * *

— Я пойду с вами! – заявил Андре. – Я не собираюсь присутствовать при разговоре. Но, поймите, я не могу отпустить вас одну!

— Вы так говорите, словно мне угрожает там опасность, – смеялась Элиза. – Это же не волчье логово!

— Но если понадобится подтвердить ваши слова!

— Ваши слова, как и мои, не будут ничего значить. У меня есть иные доказательства.

Элиза вздохнула, поглаживая ободок кольца. Это было единственное, что она могла предъявить в подтверждение того, что она собиралась рассказать.

Но тот, кто не хочет верить, не поверит никаким, даже самым очевидным доказательствам. И Элиза прекрасно это понимала.

* * *

— Доброе утро, матушка, – поцеловал Джек леди Сьюзен. – Прошу прощения, что опоздал к завтраку. Уже принесли почту? От кого письмо? – полюбопытствовал он, видя лист бумаги в руках матери.

— Джон! – упрекнула его Сьюзен.

— Простите, отвык от деликатности, – смутился Джек, хмуря брови.

— Письмо от баронессы Стэнтон из Эпсома. Она просит принять с визитом её племянницу.

— Ваша подруга? – охотно спрашивал Джек.

— Нет, мы не знакомы, – задумалась Сьюзен, дальше пробегая глазами письмо.

— А какое дело к вам у её племянницы? Вам нужна компаньонка, матушка? – предположил Джек, намазывая поджаренный хлеб повидлом.

— Но вдруг этой юной особе нужна именно моя помощь, Джон? Что ты об этом думаешь? – решила посоветоваться Сьюзен.

— И как зовут эту юную особу? – улыбнулся Джек и откусил тост.

— Элизабет, – ответила сыну леди Сьюзен, найдя имя в тексте письма.

Джек проглотил непрожёванный кусок хлеба, словно вместе с этим именем ободравший ему горло. Сердце непонятно почему забилось быстрее.

— Распространённое имя, не правда ли? – выдавил он слова вместе с улыбкой. – Я полагаю, нужно хотя бы принять эту особу, выслушать, если она имеет что-то сказать именно вам, матушка. Хотя бы потому, что и сам я однажды, много лет назад, согласился выслушать одного человека…

Леди Сьюзен догадалась, о ком идёт речь, кивнула сыну.

— А если эта особа окажется не только юной, но и привлекательной, – проговорил Джек, пытаясь развеять грустную повисшую паузу, – я буду польщён знакомством.

Леди Данфорд улыбнулась. Джек задумался, не веря, что речь может идти о женщине, которую он собирался отыскать.

— А этот приём, который вы устраиваете, неужели он так необходим? – заговорил он, меняя тему разговора.

— Не спорь, Джонни, – вздохнула Сьюзен, и сын поцеловал её ладонь.

* * *

По странному совпадению, Элиза и Андре появились на пороге графского особняка в день, когда должен был состояться приём в честь молодого лорда Данфорда.

К счастью или несчастью, но Элиза не стала спрашивать у предупредившего её дворецкого, что за приём готовится сегодня.

— Передайте леди Данфорд мою визитку и это письмо, – вежливо настаивала Элиза. – Она извещена о моём визите и, вероятно, согласится меня принять! Если сегодня это никоим образом невозможно, я была бы крайне признательна, если бы леди Данфорд назначила мне другой день для моего визита к ней, поскольку у меня для неё весьма важное сообщение, которое я хочу поведать ей лично.

Дворецкий ушёл, и время ожидания показалось двум гостям вечностью. Мимо них сновали слуги, чувствовалась оживлённость и даже суета в особняке.

Элиза и Андре переглянулись, подумывая спросить о причине утренней суеты, показавшейся им непохожей на повседневную.

 Но тем временем вернулся дворецкий с известием, что леди Данфорд примет гостью и просит её подождать в гостиной. Андре остался ждать Элизу в холле.

У него было необъяснимое чувство, что он видит её в последний раз.

* * *

Леди Сьюзен выслушала дворецкого, передавшего ей слова гостьи, прибывшей с визитом. Она развернула и прочла письмо, оказавшееся почти дословной копией полученного ею на днях. Нет, она не будет откладывать визит этой юной дамы, она примет её.

— И непременно извести об этом графа, когда он вернётся с прогулки!

И, закончив утренний туалет, леди Данфорд спустилась к своей гостье. Как и предположил Джон, гостья оказалась юна и привлекательна. Искренне и мило улыбнувшись девушке, леди Сьюзен приблизилась, чтобы лучше разглядеть её.

Безупречно одетая в совершенно новое модное платье из зеленоватого сатина, аккуратно причёсанная, Элиза выглядела великолепно. Тревогу и отчаяние выражали разве что только глаза, серо-зелёные, блестевшие словно в лихорадке.

— Леди Сьюзен? – с надеждой спросила юная гостья, угадывая в немолодом красивом лице похожие черты.

— Да, это я. А вы мисс Элизабет?

— Элиза де Бомон де Фонтэнэ, – поспешила представиться девушка. – Прошу вас, выслушайте меня и, умоляю, поверьте!

— Вы француженка? – почувствовав акцент сквозь безупречную английскую речь, не сдержала вопроса Сьюзен и улыбнулась. – Только французы могут быть так нетерпеливы.

— Я родилась и выросла во Франции, но моя мать англичанка. Увы, её прах покоится вдали от родной земли.

— Сожалею.

Обе женщины замолчали. Леди Сьюзен взяла девушку за руку, повела к софе.

— Присядем, – предложила она с улыбкой. – Я получила письмо от баронессы Стэнтон, мисс Элизабет. Я слушаю вас.

Элиза торопливо стянула перчатку, на безымянном пальце сверкнуло кольцо. Девушка сняла его и протянула собеседнице. Леди Сьюзен коснулась его дрожащей рукой.

Может ли быть другое столь похожее кольцо?

— Откуда оно у вас? – прошептала Сьюзен, узнавая надпись и инициалы на внутреннем ободке кольца.

— Его дал мне Джек Лэнгли. Ваш сын. Таким именем он назвал себя, когда я встретила его во Франции. Ещё он называл себя Жак Лаффонт. Но однажды он сказал, что родился в Англии, что его зовут Джон Давенпорт и он виконт Уэстмор и будущий лорд Данфорд. Я поверила ему.

— Когда вы получили это кольцо?

— Два месяца назад. Я здесь чтобы сказать вам, что ваш сын жив! Был жив, – вдруг погрустнела Элиза, – когда я покинула его и прибыла сюда.

— Покинули? Почему? – почти рассеянно спросила Сьюзен, отводя взгляд от кольца и глядя теперь на девушку.

— Потому что жду от него ребёнка.

Объяснение казалось странным. Но для Сьюзен важнее было другое.

— Как выглядел тот человек, от которого вы получили это кольцо?

Элиза описала внешность Джека, но Сьюзен задумчиво молчала. Сын почти ничего не рассказал ей. Если это кольцо действительно было когда-то в руках Джона, то он мог и потерять его. Кольцо могли украсть, а девушку жестоко обмануть. Почему же так хотелось поверить в рассказ юной француженки? Ведь так легко спросить у самого Джона!

— Вы не верите мне? – сделала вывод из её молчания Элиза. – О, я понимаю вас. Поверить трудно. Мне просто хотелось дать вам уверенность в том, что ваш сын жив, и он во Франции.

— Нет, – покачала головой Сьюзен. – Мой сын здесь. Мне очень жаль, если вы были обмануты, мисс Элизабет. Но мне бы хотелось помочь вам за то, что вы вернули мне кольцо.

Элиза на какое-то время почувствовала себя уничтоженной, оглушённой, опустошённой. А то, о чём она мечтала, на что надеялась, по-прежнему было невозможным, немыслимым, несбыточной мечтой.

— Вы не можете мне помочь, леди Сьюзен…

— Мне сказали, у нас гостья, – раздался негромкий мужской голос.

Элиза подняла голову, из глаз скатились слёзы. В мужчине, которого она увидела в дверях гостиной, невозможно было узнать её прежнего возлюбленного, разбойника из леса Креси. В костюме для верховой езды, сапогах, перед ней был лорд Данфорд.

Длинные волосы были стянуты на затылке лентой, а на лоб падала выбившаяся непокорная короткая прядь. На гладко выбритом лице темнели короткие усы и бородка. А в карие прищуренные глаза было боязно взглянуть.

Элиза ощутила дрожь и холод во всём теле.

— Джек! – еле слышно прошептала она, не в силах пошевелиться.

Молодой мужчина, едва обращая на неё внимания, поцеловал руку леди Сьюзен. Девушка, оказавшись так близко к своему возлюбленному, поднялась, цепляясь за подлокотник.

— Джек! – повторила она шёпотом, теряясь в тёмной глубине его глаз.

— Боюсь, вы путаете меня с кем-то, сударыня.

— Нет, не может быть! – обратилась Элиза к леди Сьюзен. – Это он, мой Джек.

— Вы ошибаетесь, сударыня, – ледяным голосом заявил Джек. – Моё имя Джон. Матушка! Что бы ни сказала вам эта особа, она ввела вас в заблуждение или намеренно обманула. Я бы на вашем месте не стал ей верить.

— Но у неё моё кольцо! Как ты объяснишь это? – растерялась Сьюзен.

— Очень просто! Она украла его, воспользовавшись моим доверием! – твёрдо заявил Джек, пользуясь молчаливым замешательством Элизы.

Девушке казалось, что она сходит с ума.

— Джек! Ты разве не узнаёшь меня? – со слезами проговорила она.

— Увы, сударыня, я вас припоминаю. Это мадам Лаффонт, – обратился он к матери. – Я спас её от разбойников. К сожалению, это трагически сказалось на её рассудке. Не имею ни малейшего понятия, что вообразила обо мне эта женщина. И почему она здесь.

— Она вернула кольцо, – вступилась за тихо плачущую девушку леди Сьюзен.

— Украденное у меня! – яростно заявил Джек. – Но я готов простить, если вы так пожелаете, матушка.

— А ребёнок, которого она ждёт? Он твой?

— Если эта особа и в положении, то кто угодно может быть отцом её ребёнка, – продолжал Джек. – Пребывание у разбойников вполне могло оставить свои плоды.

— Но он твой, Джек! – почти выкрикнула Элиза, кидаясь к нему. – Зачем ты так говоришь?! Я знаю, ты сердишься на меня, но выслушай!

— Нет, это вы послушайте меня, мадам Лаффонт! – схватил её за плечо Джек. – Я не позволю вам и дальше досаждать моей матери!

— Джон! Как ты невежлив! – не сдержалась Сьюзен.

— Эта особа не заслуживает того, чтобы с ней быть вежливым! Не обольщайтесь её юным прелестным лицом. Это обманщица. Она не стоит ни вашего доверия, ни внимания.

И Джек потащил за собой покорную девушку, продолжая словно клещами сдавливать её плечо. Элиза сделала бесплодную попытку вырваться.

Но мужчина яростно рванул её обратно к себе, со злостью взглянул в глаза.

— Не злите меня, мадам!

— За что ты так со мной?

— А вы не догадываетесь, мадам Лаффонт? Или мадам Брийон?!

— Ты так сильно ненавидишь меня?

— Не льстите себе, мадам! Я вас презираю!

Джек повёл её дальше по коридору. Элиза с ужасом подумала, что может оказаться запертой на чердаке, где никто не услышит её криков. Но граф втолкнул её в одну из гостевых комнат третьего этажа, загородил собой дверь.

Элиза предпочла отступить вглубь комнаты.

— Итак, зачем ты здесь? Что тебе было нужно от моей матери?

— Хотела сообщить ей, что ты жив.

— С этим сообщением вы опоздали, как видите, – усмехнулся Джек, указывая сам на себя.

— Я вернула ей кольцо, которое ей принадлежало.

— И которое вы имели наглость украсть у меня, – зло кривил губы Джек.

— Ты его мне подарил!

— Я дарил его любимой женщине! А вы, мадам, обманщица, предательница и воровка! Или, по-вашему, это не так?!

Джек отшвырнул к стене попавшийся ему на пути к девушке зачехлённый стул. Элиза взвизгнула от испуга и зажала рот рукой.

— Джек, прошу тебя, не надо! – вскинула она руки перед собой.

— Не надо что? – усмехался молодой мужчина.

— Неужели ты не рад меня видеть? – с сожалением не верилось девушке.

— А у меня есть повод для радости?! По-твоему, я счастлив тебя видеть?!

Джек ухватил её за горло, запрокидывая её голову вверх, впиваясь острым взглядом в испуганные зеленоватые глаза. Элиза вцепилась пальцами в его запястья.

— Вижу это вы, мадам, сияете от счастья? Довольны? Удивлены? Зачем вам понадобился граф Давенпорт? Джека Лэнгли вам оказалось мало?

— Я искала тебя, Джек! – испуганно говорила Элиза.

— Да неужели?! – вскинул брови Джек. – Зачем же? Может, соизволите сказать, пока я не придушил вас, как ужалившую змею?!

Джек оттолкнул от себя девушку. Яростное желание свернуть тонкую шейку соперничало с отчаянным порывом поцеловать дрожащие тонкие губы, о которых он продолжал грезить, проклиная всё на свете.

— У нас будет ребёнок, Джек, – проговорила с усталой нежной улыбкой Элиза.

— Мои поздравления господину маркизу, – скривил губы Джек.

Элиза стиснула зубы. Она ждала подобного оскорбления. Но как тяжело оказывалось его стерпеть! Она шагнула вперёд.

— Как ты можешь так думать! Как смеешь так говорить! Это твой ребёнок! Твой, Джек! Ты единственный мужчина…

— Которого так легко обмануть?! Это вы хотели сказать, мадам? Вам это почти удалось. Вы солгали мне тогда, так с чего я должен верить вам сейчас?

— Я не хотела тебе лгать! Я хотела защитить своего ребёнка!

— Ребёнка, о котором вы не обмолвились ни словом, когда я спрашивал вас!

— Потому что ты не хотел этого ребёнка! Разве нет?

Джек изменился в лице. Элиза отшатнулась от него.

— С чего в вашу прелестную головку пришла такая чудовищная мысль?

— Ты сам так сказал, – дрожа всем телом, ответила девушка.

— Вам я не говорил ничего подобного!

Но Джек задумался, и память безошибочно подсказала ответ.

— Мсье маркиз! Это он так решил! Ещё один лжец и предатель! Он ещё получит по заслугам. Он ведь здесь, не так ли? – недобро улыбался Джек, со злорадством замечая, как побледнела Элиза. – Никуда не уходите, мадам. Я обязательно вернусь, и мы договорим. И сделайте ещё одно маленькое одолжение – не кричите слишком громко, не потревожьте привидений. Я ведь не случайно привёл вас именно сюда.

Ослабевшая, перепуганная Элиза метнулась к захлопнувшейся двери и услышала, как щелкнул ключ в замочной скважине. Девушка прислонилась спиной к двери и тихо заплакала. Неужели она снова пленница? А привидения?

Ведь Джек просто пошутил, чтобы напугать её? Элиза обвела взглядом комнату с зачехлённой мебелью, завешенными зеркалами и задрожала всем телом.

Неужели она заслужила, чтобы Джек так поступил с ней?

* * *

Проклиная всё на свете, Джек сбежал вниз по лестнице. Он не понимал, зачем он закрыл Элизу в той почти заброшенной пыльной комнате. Но разве он отказывался от своей мести? И это всего лишь начало. Брийон и вправду всё ещё ждал в холле.

Джек приблизился неторопливо, наслаждаясь произведённым впечатлением.

— Не ожидали меня увидеть, маркиз?

— Джек?

— Для тебя я граф Давенпорт.

И без дальнейших церемоний Джек нанёс удар в челюсть. Андре без сознания рухнул на пол. Потирая кулак, Джек позвал слуг, велев им связать мужчину и запереть в погребе. Именно эту малопривлекательную картину и застала леди Сьюзен.

— Что ты творишь, Джон? Кто этот человек?

— Предатель! – процедил он сквозь зубы и кивнул слугам, чтобы те уносили потерявшего сознание мужчину.

— Джон! – требовательно заговорила леди Сьюзен. – Ты обвинил ту девушку в воровстве, а этого мужчину в предательстве. Я хочу знать, что происходит! Я требую, Джон, слышишь? Я требую, чтобы ты сказал мне правду! И где мисс Элизабет?

— Я пригласил её ненадолго погостить у нас. С вашего разрешения, разумеется, – странно улыбнулся Джек. – Она отдыхает сейчас.

— Неужели бедняжка и вправду не в здравом уме? – вздохнула Сьюзен. – Но тогда ты не должен винить её! И тем более, если она в положении! Такое несчастье! Но как же тогда эти письма?

Джек ласково, крепко обнял мать. Нахмурившись, он закрыл глаза. Он не раскаивался в том, что оговорил Элизу, назвав её сумасшедшей.

Но ему было стыдно лгать матери.

— Я знаю, вы простите меня, когда я расскажу правду. Я совершал немало дурного, матушка.

— Если всё это было ради того чтобы выжить, чтобы быть здесь, я ни в чём тебя не обвиню, Джон. Но я хочу услышать обо всём немедленно.

Но поговорить сразу им не удалось. И хотя гости должны были начать съезжаться только через несколько часов, предстояло отдать несколько распоряжений и проконтролировать, как выполняются поручения.

Джек, злой и раздражённый, вспоминая, что запер Элизу, не находил себе места оттого, что не может пойти к ней. И не затем, чтобы мучить, нет.

Он начинал безумно волноваться за неё. И Жан куда-то запропастился!

— Джон! – негромко позвала его Сьюзен.

Джек всё понял. Времени было немного, но Джеку хотелось выговориться.

— Я вёл беспутную и бесчестную жизнь во Франции, – признался он, мечтая о глотке вина. – Когда разбойничья шайка напала на карету той девушки, это я был их главарём. Это я похитил и соблазнил её. Я сам подарил ей кольцо, потому что надеялся назвать её своей женой.

Джек с трепетом встретил материнский взгляд. Перевёл дыхание.

— А ребёнок? Ты сомневаешься?

— Да! – выкрикнул Джек. – Она сбежала! С другим мужчиной! А я спрашивал её! Я обещал ей!  Как я могу ей теперь верить?!

— Можешь! – твёрдо заявила Сьюзен. – Если любишь её!

— Люблю, – признался молодой мужчина. – И ненавижу.

— Это всего лишь обида, – улыбнулась леди Сьюзен.

— Почему она не доверилась мне? Я едва не сошёл с ума, пытаясь понять это.

— Может, были причины бояться?

— Может быть, – растянул уголки губ в задумчивой усмешке Джек.

Сьюзен глубоко вздохнула, погладила сына по щеке.

— Джонни! О, Джонни. Мальчик мой. Никогда не сомневайся, если знаешь правду, вот здесь, – коснулась она его груди, – в сердце.

Джек промолчал. Ему казалось, что у него есть причины сомневаться.

— Договорим потом, – решила Сьюзен. – Скоро начнут съезжаться гости.

* * *

Элиза с обидой на Джека ударила кулачком в дверь. Как долго он собирается продержать её взаперти, прежде чем соизволит снова зайти к ней?

Не собирается же он уморить её голодом?! От подобной мысли Элизе стало дурно. Она прижала руки к пылающим щёкам и вдруг рассмеялась.

Она мечтала снова встретить Джека, а он запер её, думая, что она снова сбежит? Подбитая мехом накидка не слишком долго защищала девушку от холода в стылой комнате. Элизе было трудно дышать, и она постаралась расстегнуть пуговки на платье и ослабить шнуровку корсета. Дрожа, она стянула платье, залезла в кровать.

Подтянув одеяло, девушка всё же согрелась.

«Я не хочу о тебе думать, Джек, – бормотала она, – я не буду о тебе думать».

И Элиза провалилась в чёрную пропасть сна.

* * *

Приём не запомнился Джеку, но показался вечностью. Он мог думать только о том, что запер Элизу без крошки еды и без глотка воды.

«Пусть посидит взаперти, – зло думал он, – ничего не случится».

Это казалось странно, но это было самое безобидное из того, что Джек из мести готов был сотворить с ней. Молодой граф Давенпорт не мог отлучиться надолго и оставить гостей без внимания. Они вместе с матерью снова и снова всем пересказывали выдуманную ими историю о затянувшемся путешествии по Европе.

Вереница мужских и женских, старых и молодых лиц слилась в одну безликую массу, и Джек задыхался в этой толпе, чужой и галдящей, притворно восторженной, как ему казалось. Как ему хотелось среди всех этих лиц увидеть сейчас серьёзного Симона, беззаботно смеющихся Мориса и Сержа и даже их рыжего великана Пьера!

Но Джек смотрел в счастливое лицо матери и знал, что вся его прошлая разбойничья жизнь это ничтожная жертва ради её материнского объятья.

— Ваш сын теперь один из самых завидных женихов графства, – не раз за вечер слышала леди Сьюзен от дам.

— Вот от этого я и сбежал, матушка, – шептал ей Джек. – Хотел сам решать свою судьбу.

И сам не верил такому удачному повороту своей судьбы. Счастлив ли он сейчас, променяв лесной форт на графский особняк? Он будет счастлив рядом с матерью и если женщина, которую он любил…

Джек по привычке задумчиво пощипывал кончики усов. Леди Сьюзен тронула его за плечо. Гости начинали расходиться, надо было доиграть свою роль.

И Джек растянул губы в самой любезной улыбке, которую мог изобразить под конец этого затянувшегося до позднего вечера приёма.

* * *

Молодой граф Давенпорт словно вихрь влетел на кухню, потребовал ломоть свежего хлеба и ветчины. Кто-то из поварят мигом исполнил приказ.

Под руку Джеку, зажигавшему свечи, подвернулся Жан, отчего торопившемуся наверх графу захотелось стукнуть пропадавшего парня подсвечником.

— Где тебя черти носили! – буркнул Джек. – Бери и иди за мной, живо! – кивнул он на поднос.

Зная, что оправдываться и что-то объяснять бесполезно, Жан молча и быстро зашагал следом. Он догадывался, куда и к кому направляется Джек, но благоразумно держал язык за зубами. Господину графу вовсе незачем пока знать, что он, Жан, виделся с мсье маркизом и знает, что госпожа Элиза тоже должна быть здесь.

Джек открыл дверь в тёмную холодную комнату. Вошёл осторожно, словно ожидая нападения. Поднял повыше канделябр с горящими свечами и всмотрелся в сумрак.

И улыбнулся почти с нежностью, разглядев, что Элиза спит, закутавшись в одеяло. Он хотел было уйти, но что-то в сердце дрогнуло, и он рассудил иначе.

Рискуя разбудить девушку, он подхватил её вместе в одеялом и понёс в свою спальню. Жану ничего не оставалось, как идти впереди, освещая путь.

Джек заботливо уложил девушку на середину кровати. Спящая, беззащитная, она казалась прежней, любившей его Элизой. Он не мог причинить ей боль.

Закрыв дверь на замок, Джек почти рухнул в кресло, скрестил вытянутые ноги. Он откинул голову на высокую спинку кресла и закрыл глаза. Ни о чём не хотелось думать.

Он почти с тревогой ждал утра, когда им предстоит новый разговор. Но сейчас ему просто чертовски хотелось спать!

* * *

Джек резко проснулся и прислушался. Тихий настойчивый стук в дверь. В этот ранний час слуги уже не спали. Хмурый, встревоженный Джек обнаружил за дверью Жана. Его торопливый шёпот едва дошёл до сознания сонного графа.

— Требует?! – сквозь зубы прорычал Джек. – Отведи-ка меня к этому наглецу.

Возмущённые крики Брийона были слышны даже сквозь массивную дубовую дверь. Андре выкрикивал имя Джека и ругался на чём свет стоит.

— Итак, чем недоволен господин маркиз? – с издёвкой поинтересовался Джек, становясь напротив полулежащего на полу мужчины. – Вам не по вкусу моё гостеприимство? А вам отвели лучшие апартаменты из того, что заслуживает такой предатель и вор! – обвёл он рукой кладовую.

— Ты это называешь гостеприимством?! К чёрту такое гостеприимство вместе с тобой, Джек! – кричал Андре.

— Я бы посоветовал быть повежливее с тем, от кого вполне возможно зависит твоя жизнь, мсье маркиз!

— К чёрту твои советы, Джек! Что ты сделал с Элизой?

— Ничего из того, что она заслужила за свой поступок!

— Развяжи меня! – прорычал Андре.

Джек кивнул Жану. Тот развязал верёвки и оставил мужчин одних.

— А вот теперь поговорим! – поднялся Брийон, исподлобья поглядывая на Джека. – Где Элиза?

— Наслаждается моим гостеприимством, – улыбался Джек. – Советую вам, маркиз, поступить так же.

Андре с подозрением уставился на него, не понимая, что может означать подобный совет.

— Прикажешь меня снова связать и запереть в более подходящем месте? – предположил Брийон, подыгрывая ему. – Ты и её снова держишь взаперти?

— А вот это вас никоим образом не касается, маркиз! Вы забыли, что обязаны мне жизнью и свободой?! – сделал он шаг навстречу.

— Я обязан этим Жаку Лаффонту! – признал правоту его слов Андре. – Давенпорту я не должен ничего!

— Но мстить тебе будут они оба! – приблизился к нему Джек.

— Ты думаешь, я боюсь хоть кого-то из вас? – усмехнулся Андре.

— Я знаю, чего ты боишься, – пристально посмотрел на него Джек. – Знаю, что может причинить тебе боль.

— Что ты можешь знать о боли! – презрительно процедил сквозь зубы Брийон.

— Спроси об этом у нашей маленькой графини! Мы весьма долго беседовали с ней этой ночью, если ты догадываешься, о чём я…

В следующее мгновение Джек увернулся от удара, рассмеялся, но второй удар Андре достиг цели. Джек отшатнулся, но атаки больше не последовало, и он снова усмехнулся, чувствуя, как пылает от удара скула.

— Ты не умеешь спокойно беседовать, Брийон.

— С тобой невозможно говорить иначе!

— Ты и не пытался…

— А ты?! Как ты посмел мучить её, когда она ждёт твоего ребёнка?! Если ты снова причинил ей боль, если заставил пролить хоть одну слезинку, то клянусь богом, я…

— Моего?! А, может, это вас, господин маркиз, следует поздравить с будущим наследником? Как ловко!

— Что бы я ни отдал, чтобы это было так, чтобы Элиза была моей, чтобы любила меня! Ты не заслуживаешь её!

— Не тебе судить об этом! Ты, трусливый предатель! Обманщик и похититель!

— Я ничего не крал у тебя!

— Ты посмел похитить самое дорогое, что было в моей жизни! Женщину, которую я любил!

— Она сама сбежала от тебя! Я всего лишь помог ей…

Теперь уже Брийон пытался уворачиваться от ударов, которые наносил ему Джек. Удары были столь яростными, что на какое-то мгновение Андре показалось, что Джек собирается забить его насмерть. Маркиз не оставался в долгу, но удача была на стороне графа, давая выход его злости. Очередной удар свалил Андре с ног, и Джек воспользовался этим, придавив коленом его шею.

Брийон растянул губы в странном подобии улыбки, и звук, вырывавшийся у него из горла, меньше всего напоминал смех.

— Что вас так развеселило, маркиз? – ослабил натиск Джек.

— Думал, ты меня забьёшь, а ты собрался придушить меня? Это всё, что ты можешь?

— Могу предоставить тебе выбор, – склонив набок голову, зашептал Джек. – Либо ты никогда больше не увидишь её, либо она никогда не увидит своего ребёнка. Впрочем, почему бы не сделать и то, и другое?

— У тебя ничего не получится, Джек! – прохрипел Брийон. – Или ты вообразил, что кроме меня за неё некому заступиться?

— И всё же, я что-нибудь придумаю! – заявил Джек. – С тобой, Брийон, свести счёты и быстрей и проще. Может, прямо сейчас?

— Уморишь меня голодом в винном погребе? – попробовал пошутить Андре.

— О, нет, у меня нет желания видеть здесь твой высохший труп. Я предлагаю продолжить наш разговор чуть позже. А время ожидания скоротать в более подходящем месте.

Андре не видел выбора. Он не хотел покидать особняк без известий об Элизе. Но когда перед ним со скрипом открылась дверь в ледяной погреб, и его обдало холодом,

Андре невольно помедлил, остановившись на пороге. Брийон чуть слышно рассмеялся, намереваясь пошутить об удобствах предоставляемых ему апартаментов, но от смеха кольнуло болью в рёбрах, и мужчина подавился собственной шуткой.

— Учтите, маркиз, либо здесь за дверью окажетесь вы, либо ваша драгоценная Элиза, – процедил сквозь зубы Джек. – Или хотите убедиться, что я не шучу?

— Иди к чёрту!

Но Джек не почувствовал себя ни победителем, ни тем более отомщённым. Ему чертовски хотелось выпить или хотя бы снова заснуть. Не надеясь ни на то, ни на другое, Джек побрёл в свою спальную. У двери он прислушался. Было тихо.

Джек повернул ключ в замке, чуть слышно вошёл и снова запер дверь. Элиза, свернувшись калачиком, всё так же спала под одеялом. Джек поборол искушение сжать девушку в объятьях. Мысль, что другой мужчина обнимал её, была по-прежнему невыносима. Не раздеваясь и не разуваясь, Джек осторожно опустился на постель.

Размышляя над тем, как поведёт себя Элиза, обнаружив себя в его спальной, мужчина на мгновение погрузился в сон.

* * *

Джек проснулся неожиданно и необычно. Лёжа с закрытыми глазами, он просто понял, что уже не спит. И звуки, долетавшие до его слуха вдруг становились понятны, и Джек словно видел происходившее в комнате.

На губах мужчины появилась злорадствующая, торжествующая улыбка.

— Не утруждайте себя, мадам, я запер дверь, – произнёс он достаточно громко.

Элиза взвизгнула испуганно и, развернувшись, отшатнулась. Джек лениво открыл глаза, выгнул левую бровь, разглядывая закутавшуюся в одеяло девушку.

— Почему я здесь? – спросила она, успев понять, что это другая комната.

— Потому что я так хочу! Извольте это уяснить и вернуться в постель!

— С какой стати?! – возмутилась Элиза. – Я не желаю находиться здесь на правах пленницы! А если вы так жаждете моего пребывания здесь, то я требую отдельную комнату! Извольте это уяснить, граф, и соблюдать приличия!

— Кто бы говорил о приличиях! – мрачно усмехнулся Джек.

Он резко поднялся, подошёл стремительно, словно налетел ураганом. Прижатая его телом к двери, Элиза задрожала, едва держась на ногах.

Упираясь руками в дверь, Джек приблизил к девушке своё лицо. В его тёмных глазах плескалась ненависть, уголки губ опустились в злобной гримасе.

— Вы будете находиться здесь столько, сколько я сочту нужным, мадам, – скалясь словно зверь, негромко проговорил он. – В этой ли, в другой ли комнате, но там, где я сочту нужным! Надумаете кричать – извольте, вас сочтут сумасшедшей. А если вам хоть каплю дорога жизнь вашего любовника маркиза, вы сделаете всё, что я скажу, мадам.

— Что ты сделал с Андре? – прошептала Элиза.

— Ничего из того, что заслуживал бы такой предатель! И я запрещаю вам спрашивать о нём и даже произносить его имя! Вы поняли меня, мадам?

— Ты дьявол! Ненавижу тебя, – прошептала девушка.

— Наконец-то вы снова стали говорить правду, мадам, – игнорируя слёзы на её щеках, щурился и улыбался Джек. – Может, тогда поведаете мне, кто отец вашего ребёнка? Если вам самой это вообще известно? И смотрите мне в глаза, мадам! – ухватил он её лицо за подбородок и повернул к себе.

— Это твой ребёнок! – дёрнулась в протесте Элиза. – Как смеешь ты сомневаться?! Твой, Джек! И тем хуже для тебя, если ты не веришь!

— Нет, мадам! Тем хуже для вас! – ладонь Джека скользнула на шею девушке. – Убедите меня, мадам! У вас это неплохо получалось прежде! Или вам помочь?

И его рука заскользила ниже. Джек ухватил одеяло, в которое как в кокон куталась Элиза, и потянул его на себя. Хищно скалясь, он отшвырнул одеяло.

Джек рассчитывал увидеть страх, мольбу в глазах девушки, но он недолго наслаждался её прежним ужасом и трепетом.

В её глазах слезами блестело упрямство, которое он так хотел сломить, её вызов, который он принял, не задумываясь над тем, что причиняет ей боль. Задыхаясь в его объятьях, Элиза пыталась вырваться, но Джек заставил её отступать, пока она не упала под ним на постель. Сопротивление девушки привело его в ярость, и он принялся рвать на ней сорочку. Тяжело и взволнованно дыша, Элиза из последних сил отталкивала его, упираясь ему в плечи и грудь. Не о таких объятьях она тосковала, не о такой близости безнадёжно грезила ночами. Джек без труда придавил её своим телом и навис над ней, скаля зубы в злой улыбке. Элиза бессильно затихла, не в силах даже вздохнуть.

— Вы, кажется, забыли наш уговор, мадам?! Вы будете делать то, что я хочу! Впрочем, можете сопротивляться, если это утешит вашу гордость!

Треск ткани снова оглушил Элизу. Она стиснула зубы и зажмурилась. Джек, стоя на коленях меж её бедёр, с жадностью оглядывал её округлившиеся набухшие груди, изгибы всё ещё тонкой талии. Элиза лежала не шевелясь. Высоко вздымалась её грудь от взволнованного дыхания, и чувствовалась судорожная дрожь в теле. Джек грубо подтянул её к себе, стянул с себя рубашку и расстегнул бриджи. И снова навис над девушкой.

— А теперь откройте глаза, мадам, и смотрите на меня! Я хочу, чтобы вы смотрели на меня, когда я буду брать вас! Ну же! Вам пора узнать, что такое насилие, в котором вы так любили меня обвинять!

В зелёных глазах, которые взглянули на него, плескались слёзы. Но Джек не намеревался отступать. Он грубо стиснул её бёдра, вторгся резко и глубоко.

Элиза зажмурилась на мгновение от боли. Джек положил ладонь ей на горло, заставляя снова посмотреть на него. Девушка судорожно вздохнула от его нового резкого движения, вздрогнула под его тяжестью. Стиснув зубы и тяжело дыша, Джек двигался над ней, со злобным торжеством видя, как из глаз девушки скатываются по вискам слёзы. Но едва ли мог предположить, что вымещая свою злобу, он не мстит, а лишь утоляет своё дикое желание, голод плоти, жаждавшей эту женщину.

Чувствуя приближающееся наслаждение и забываясь, Джек прижался теснее со стоном, похожим больше на рычание. И словно только сейчас ощутил на себе объятья Элизы – её руки на своей спине, её ножки в шелковых чулках, скользящие по его телу.

Услышал стон, мало похожий на страдание и боль, которую он так надеялся причинить. Посмотрел в затуманившиеся от неожиданного наслаждения глаза девушки.

Элиза попыталась погладить его по щеке, но Джек грубо оттолкнул её руку.

— Вы ведёте себя как бесстыдная распутница, мадам! Значит, другого отношения вы и не заслуживаете!

— Не говори так, Джек! Я люблю тебя!

— Я не нуждаюсь в вашей любви, мадам. Мне вполне хватает вашего тела.

Джек отстранился, стал застёгивать бриджи. Элиза в отчаянном порыве кинулась ему на шею, стала целовать. Джек откликнулся на прикосновение её губ грубо и жадно.

Рыча, со стоном впиваясь в податливые женские губы, он снова повалил Элизу на спину, стал до боли щипать её соски, прислушиваясь к её стонам. И взял её снова грубо, жадно, врываясь резкими глубокими толчками.

На какое-то мгновение, мгновение блаженства он снова забылся. И когда увидел улыбку наслаждения на лице девушки, невольно улыбнулся в ответ.

— Джек! Любимый! – глубоко вздыхая, прошептала она в истоме.

Улыбка тут же исчезла с лица мужчины.

— Я ведь говорил, что мне вполне хватает вашего тела!

Джек без труда отстранил от себя Элизу, стал одеваться. Подтянув колени, обхватив себя руками, девушка молча наблюдала за ним.

Её одежда была изорвана, а просить Джека об одолжении ей казалось бессмысленным.

— Куда ты? – охрипшим голосом спросила она.

— Поведаю маркизу о нашем прекрасном времяпрепровождении.

— Не надо, Джек, не говори, прошу тебя! Не говори, умоляю!

— Зря вы попросили об этом, мадам. Мне доставит несказанное удовольствие причинить боль вашему любовнику, рассказав, как вы унижались ради него.

Элиза сделала попытку встать с кровати, но Джек вскинул руку.

— Вернитесь в постель, мадам. Или я привяжу вас, чтобы вы уяснили мои слова и не смели ослушаться.

Девушка ухватила край одеяла и отползла назад, снова свернулась калачиком, словно раненый беспомощный зверёк. Джек уже не увидёл её слёз, не услышал рыданий.

Но неужели она заслужила это?

* * *

Джек действительно решил не упустить случая и позлорадствовать. Брийон довольно успешно притворялся спящим, пока молодой граф не пнул его посильнее.

— Пожаловали с визитом, граф? – выбивая дрожь зубами, пытался шутить Брийон. – Завтрак? Я и не надеялся, – удивился он, опасливо принимая ломоть хлеба из рук Джека, – едва ли стоило ожидать приглашения к столу...

— Не хочу, чтобы ты умер с голоду раньше, чем я тебе позволю. Можешь поесть, если кусок полезет в твою глотку, когда узнаешь, чем заплатила наша маленькая графиня за этот кусок хлеба для тебя.

У проголодавшегося к тому времени Андре тотчас пропало всякое желание есть.

— Что ты с ней сделал?!

— Ничего, что не доставило бы ей удовольствия, – вполне  предсказуемо ответил Джек. – Всего лишь отдалась за кусок хлеба для тебя.

Андре молча посмотрел на него, на злую усмешку его губ. И не посмел ни съесть, ни кинуть в лицо насмешнику кусок хлеба, за который, как он не сомневался, Элиза заплатила своим унижением.

* * *

Выплакавшись и успокоившись, Элиза назло собственному бессилию попыталась подняться с постели. Голова кружилась, всё тело сотрясала дрожь.

— Мадам Элиза? – послышался ей шёпот из-за двери.

— Кто это? – проговорила хрипло девушка.

— Жан, мадам Элиза.

Девушка ахнула. Таща за собой как шлейф одеяло, она на дрожащих ногах добралась до двери и упала от бессилия на колени.

— Жан! Ты слышишь меня? Ты видел Андре? Ты знаешь, что с ним?

— Да что с ним может случиться, – пробурчал Жан. – Сидит себе в погребе.

Элиза охнула, но сообщение успокоило её.

— Ты можешь сказать ему, чтобы он не беспокоился обо мне?

— А с чего ему волноваться о вас? Он знает, что вы здесь.

Элиза не нашла что ответить. Она и понятия не имела, что думает о ней Жан.

— Скажи Джеку, что я голодна! – почти закричала девушка. – Пусть прикажет принести мне еды! Пусть сам принесёт мне поесть! Слышишь?! Так и передай ему!

Элиза не расслышала громких шагов за дверью, но услышала, как поворачивается ключ в замке и едва успела подняться на ноги и отойти от двери.

— К чему эти крики, мадам? Никто не забыл о вас! – заявил Джек с порога. – И почему вы не в постели? В вашем положении это было бы благоразумно.

— Какая забота о моём самочувствии! – язвительно заметила в ответ Элиза.

Джек чуть усмехнулся. Протянул ей свой халат.

— Могу я предложить вам одеться?

Элиза хотела проигнорировать предложенный ей мужской халат, но Джек был настойчив, и ей пришлось уступить.

— Ваша комната скоро будет готова. А вы тем временем могли бы написать письмо вашей тётушке. Леди Стэнтон, верно? Напишите ей, что остаётесь погостить здесь, – достал Джек письменные принадлежности из ящичка бюро.

— Что ты задумал? – едва держась на ногах, повернулась к нему девушка.

— Хочу насладиться вашим присутствием в моём доме.

— А если я тебе не верю?

— Вам придётся поверить мне, мадам. Выбора у вас нет, а выкуп я не попрошу, обещаю, – улыбнулся он.

— И как же ты заставишь меня?

— Я мог бы и сам написать письмо, но посудите сами, мне пришлось бы придумать причину, и возможно не самую радостную, по которой вы не можете написать письмо лично. А разве вы хотите волновать вашу тётушку?

— Напишу, как только принесут еды, – попыталась выставить условие Элиза.

— Напишете слово в слово всё, что я скажу, и сможете поесть, – твёрдо заявил Джек. – Я не шучу, мадам, и не обманываю вас. Пишите.

— С условием, что это письмо доставит Андре!

Джек усмехнулся, но к удивлению Элизы принял условие.

— Воистину великолепная мысль, мадам. Но не надейтесь, что это позволит вам увидеться. Пишите!

От усталости Элиза медленно, но аккуратно водила пером. Джек надиктовал ей небольшое вежливое письмо, тут же запечатал и положил себе в карман.

И едва взглянув на девушку, направился к двери. Элиза поднялась из-за бюро, негромко окликнула мужчину, медленно подошла. Джек перехватил в замахе её ослабевшую руку, стиснул запястье. И прищурившись, наклонился к девушке.

— Сомневаюсь, что заслужил это. Успокойтесь и ведите себя достойно, мадам.

— Меня тошнит от тебя!

— В вашем положении это вполне естественно, мадам, смею заметить.

— Раньше ты был добрее, Джек, – со слезами сказала Элиза. – Я так верила, что ты простишь меня, когда я всё объясню.

— Мадам! – снова оскалился Джек. – Вы заблуждались! Я никогда не был добрее! Я никогда не прощаю! И я сыт вашими объяснениями!

Джек оттолкнул от себя девушку, совершенно не заботясь о том, упадёт ли она, или удержится на ногах.

— Джек! – снова услышал он оклик, а звук падающего тела заставил его снова обернуться.

— Прекрасный спектакль, мадам! Чего вы добиваетесь этим?

Но что-то заставило его вернуться и наклониться к лежащей на полу девушке. Намереваясь похлопать её по щекам, чтобы привести в чувство от притворного, как ему подумалось, обморока, он прикоснулся к её лицу. Но Джек жестоко ошибался.

Обморок был настоящим.

— Чёрт возьми! Элиза!

И чувствуя исходящий от девушки лихорадочный жар, он не надеялся и не утешал себя тем, что сознание она потеряла от голода. Элиза была больна.

Сердце предательски заколотилось сильнее и тревожнее. Джек поднял девушку на руки и перенёс на постель. Подождал, надеясь, что она очнётся, и снова слегка коснулся её щеки. Такой жар не может быть притворным. Злость внутри всё ещё клокотала, превращаясь в какое-то забытое, прежнее чувство.

— Вам не перехитрить меня, мадам, – с дрожью сказал Джек. – Мы ещё не договорили.

* * *

Джек только к вечеру вспомнил о злополучном письме. И тогда же вспомнил о Брийоне.

— В следующий раз предупреждай о своём визите, Давенпорт. Я собирался вздремнуть, – даже не взглянул на него Андре.

— Ступай за мной, – без малейшего выражения проговорил Джек. – Нужно поговорить.

— Нам неплохо разговаривалось и здесь.

— А я смотрю, ты съел и не подавился. Следовало бы и заплатить за угощение.

Джек с удовольствием наблюдал за реакцией Андре. Тому и вправду стоило долгих терзаний и сомнений уступить чувству голода. Рыча сквозь зубы, Андре снова налетел на Джека с кулаками. Джек ловко увернулся, ударил в ответ, хотя азарта драки не было, и махать кулаками не было ни малейшего желания.

— Мы можем и дальше продолжить нашу увлекательную беседу, маркиз, – отступился Джек, – но у нашей госпожи графини есть незамедлительная просьба для вас. Можешь и дальше пытаться намять мне бока, если не хочешь помочь ей.

Андре тяжело выдохнул, посмотрел исподлобья.

— Говори!

— Жан отведёт тебя на кухню поесть…

— Я твоим угощением уже сыт, Давенпорт. Говори, в чём дело!

Джек кивком головы велел следовать за ним. Андре, дрожа и бранясь сквозь зубы, зашагал следом. Граф распахнул дверь в библиотеку, служившую кабинетом.

Джек наконец-то раскурил сигару, плеснул ещё виски в стакан.

— Выпьешь? – предложил он Андре. – Или побрезгуешь в моём доме?

Но Андре сделал глоток, крепкий виски обжёг горло и пустой желудок.

— Я не предлагаю вам прежней дружбы, маркиз. Не собираюсь прощать и забывать ваш поступок. Но у меня есть к вам поручение, очень важное для одной известной вам особы.

— Ближе к делу, Давенпорт! – перебил его Брийон.

— Вот два письма, которые вы отвезёте баронессе Стэнтон. И, как вы догадываетесь, по возможности быстрее.

— Я хочу знать, что в этих письмах! И я не уеду, не повидавшись с Элизой!

— Содержание писем вас никоим образом не касается, маркиз, – отрезал Джек. – Что же до вашей просьбы, то едва ли состояние здоровья госпожи графини позволяет вам увидеться с ней.

— Ты лжёшь!

— Увы! – едва не выкрикнул Джек. – У неё жар.

В его голосе послышалась дрожь.

— Какого чёрта, Брийон, ты притащил её сюда?!

— Я притащил?! Да если бы я не поехал с ней, она сбежала бы сюда к тебе одна! И бог знает, что с ней могло случиться по дороге!

— Вообразил себя ангелом-хранителем, Брийон?! Что ты наговорил ей, чтобы убедить сбежать от меня?

— Она просила меня помочь! Она хотела уберечь от тебя ребёнка, который тебе не был нужен.

— А не ты ли, Брийон, известил её об этом? Не ты ли, лжец, обманом вынудил её бежать? – устало злился Джек.

— Но в чём я обманул? Ты сам говорил о последствиях, которых нужно избегать, – возражал ему Андре.

— Я прекрасно помню тот разговор! О ребёнке не было сказано ни слова! Ну и кто после этого лжёт? Впрочем, назовём это заблуждением, – согласился Джек. – Весьма прискорбным заблуждением. Стоило ли оно того, Брийон?

Джек сделал ещё глоток виски.

— Стоили её объятья и ночи твоего предательства?

— Мы никогда не были любовниками…

— А откуда мне знать, чёрт возьми?!

— Да! Откуда тебе знать! Сколько ночей она рыдала о тебе! О тебе, Джек!

— А ты её с радостью утешал!

— Ей нужен был ты! И только ты! Ты один.

Андре перевёл дыхание. Он признал поражение. Но таил надежду.

— Вам, кажется, пора в путь, маркиз. Госпожа графиня была бы огорчена, если вы задержитесь с письмами.

— Я вернусь, Давенпорт.

— Не сомневаюсь. И вас будут здесь ждать.

* * *

Утром Андре привёз вещи Элизы. Джек, мрачный как туча, встретил его молча. Брийон догадываясь, всё же спросил о здоровье девушки.

— Мне вас нечем порадовать, маркиз.

— Это моя вина, – прошептал Андре. – Она едва оправилась от болезни, а эта поездка навредила её здоровью.

Джек усмехнулся невесело. Ни упрекать Андре, ни оправдывать его ему не хотелось. На нём самом вины было не меньше, но признаваться в этом Брийону Джек не собирался. Простившись с маркизом, граф Давенпорт медленно поднялся по лестнице на второй этаж. Он надеялся на чудо.

Словно провинившийся ребёнок он взглянул в глаза матери. Как и вчера, когда он пришёл к ней за помощью, вынужденный признаться, что их гостья больна.

— У неё действительно жар, – подтвердила его опасения леди Сьюзен. – Бедная девочка! И как это могло случиться, Джон?

Ему нечего было ответить. Он хотел было сам поехать за врачом, но Сьюзен отговорила его, напомнив, что для этого есть слуги, а доктор Перси предан их семье и не задержится в пути.

Сьюзен подняла изорванную рубашку Элизы и дождалась взгляда сына.

— Даже не хочу знать, что здесь было, Джон! Но если надумаешь рассказать, я желаю слышать правду.

Джек перенёс Элизу в жарко натопленную гостевую спальную, и в ожидании визита доктора Перси не оставлял девушку одну. А леди Сьюзен на случай, если девушка очнётся, велела сварить крепкий куриный бульон. Элиза так и не пришла в себя.

Уильям Перси осматривал больную, и Джеку совсем не нравилось его сосредоточенное молчание. Хотелось верить, что это лёгкая простуда, простое недомогание, но эта мысль была слишком наивна. Джек понимал, что Элиза, скорее всего, серьёзно больна, и ждал слов доктора, словно приговора.

— Не знаю, известно ли вам, и имею ли я право говорить, – смущаясь, начал Уильям Перси. – Но я предполагаю, что ваша гостья ждёт ребёнка.

— Мисс Элизабет догадывалась о своём деликатном положении, – поспешил подтвердить Джек. – Что вы можете сказать о состоянии её здоровья, мистер Перси?

— Тяжёлое, – со вздохом признал тот. – Сильный жар, возможно воспаление лёгких. Трудно что-то обещать, граф.

— Ну так и не обещайте! Просто вылечите её, мистер Перси! Спасите её и ребёнка! И я озолочу вас!

— Всё в руках божьих, граф.

Джек сжал кулаки и раздражённо выдохнул. В милость небес он не верил. Доктор Перси оставил подходящие лекарства из тех, которые были у него с собой, дал указания и обещал непременно быть завтра.

— Я пришлю за вами утром экипаж, мистер Перси, – проводил его Джек.

И вот и сейчас доктор Перси не смог сказать ничего утешающего.

— Жар спал, – подтвердил он наблюдения молодого графа и леди Сьюзен. – Но если температура продержится дольше двух следующих дней, останется надеяться только на чудо. И молиться, миледи.

Джек сжал горячую руку Элизы, закрыв глаза, надолго припал губами к её горячему, покрытому испариной лбу.

— Вы будете жить, мадам, – зашептал он с непонятной злостью. – Вы не посмеете умереть! Если не желаете, чтобы я и на том свете преследовал вас! И пусть я не заслужил рая, но сам дьявол не удержит меня в аду!

И Джек выбежал из комнаты. Оставаться рядом с Элизой, мучимой лихорадкой, быть почти бессильным помочь ей справиться с болезнью, и просто ждать и надеяться, было одинаково невыносимо, как и находиться вдали от неё.

Некоторое время спустя леди Сьюзен нашла сына в библиотеке за очередным стаканом виски. Отняв из его рук спиртное, Сьюзен от души влепила сыну пощечину и стиснула руки от волнения за этот поступок.

— Да простит мне бог, ибо я надеюсь, что это в первый и последний раз, Джон!

Джек словно и не почувствовал удара по щеке.

— Это я во всём виноват, – пробормотал он, пошатываясь от выпитого виски.

— Не мне судить о твоей вине, Джонни, – откликнулась леди Сьюзен.

— Я запер её в той ужасной холодной комнате, – продолжал каяться Джек.

— Ты, несомненно, поступил грубо, Джон. Но я уверена, что мисс Элизабет могла простудиться ещё в дороге. А ты в таком виде не смей появляться в её комнате и показываться мне на глаза!

— Простите! – поцеловал Джек руку матери. – С вашего позволения я позволю себе прокатиться верхом.

— Ступай, Джон, – вздохнула Сьюзен. – Как же ты изменился, мой мальчик!

Из окна гостиной она наблюдала, как Джек взвил на дыбы Рейвена и умчался, как когда-то в юности. Но теперь она понимала, что он пытается заглушить боль.

И столь явные терзания сына убеждали её в его чувствах к той девушке.

* * *

Когда вернувшийся Джек увидел леди Сьюзен, встречающую его в холле, он подумал о самом худшем. Но потом разглядел спокойствие на лице матери и даже лёгкую улыбку на губах.

И сердце сильнее забилось от надежды.

— Она очнулась? – сразу же подумалось ему.

— Нет. Но она произносила твоё имя.

В мужских глазах заблестели слёзы.

— Только переоденься, прежде чем пойдёшь к ней.

Исполняя просьбу матери, Джек торопливо сменил одежду. Ему и вправду не хотелось нести запах конского пота и конюшни в комнату больной.

Джек застал её тихий приступ лихорадочного бреда. Хотя её бессвязные повторяющиеся слова и не были бессмысленными.

— Не надо, Джек! Он твой. Ребёнок твой. Я люблю тебя.

Мучившийся сомнениями Джек не мог понять должен ли он поверить этим словам, или сказанное в бреду, наоборот, является истиной.

Ему удалось дать ей несколько капель лекарства и даже показалось, что Элиза приоткрыла глаза. На некоторое время она затихла, словно заснула.

А вечером, когда случился новый приступ, Джек прибежал на её крик. Элиза металась и стонала, звала Джека. По обрывкам слов и фраз Джек догадывался, какие кошмары прошлого переживает сейчас девушка. И он не выдержал. Сев рядом на постель, он прижал девушку к себе, укачивая и убаюкивая, не замечая, что сам плачет.

— Я здесь, девочка моя, – шептал он, целуя её макушку. – Я здесь, не бойся, я не брошу тебя. Жизнь моя. Любовь моя. Только не покидай меня!

* * *

Дыхание Элизы было тихим и совсем неслышным. Джек открыл глаза и прислушался, коснулся рукой её щеки. И вместо жара лихорадки ощутил холод.

Джек затряс девушку за плечо, но она словно тряпичная кукла поникла в его руках. И тогда Джек закричал…

— Джонни! Мальчик мой! Тише!

Леди Сьюзен коснулась его плеча, и заснувший в изголовье постели Джек вырвался из кошмара, в котором Элиза была мертва.

Осознав реальность, молодой граф тут же потянулся к девушке. Дыхание её было тихим, но беспокойным. Она не бредила, но лихорадка по-прежнему сжигала её.

Джек вынужден был ненадолго выйти, чтобы доктор Перси осмотрел больную.

— Это кризис, – словно приговор прозвучал вердикт доктора. – Если она переживёт его – она выздоровеет.

— Но что-то же можно сделать! – в отчаянии не выдержал Джек.

— Ждать. И молиться.

Ждать. Это для Джека было самым невыносимым. Он исступлённо целовал её горячие ладони, вспоминая дни, которые он провёл с Элизой. Будь то день их встречи, её страх и сопротивление, её признание, счастливые ночи их любви. Или же тот вечер, когда его мир рухнул от потери и предательства. Но теперь Джек понимал, почему Элиза лгала или ничего не говорила ему. Возможно, он согласился бы прожить жизнь без этой женщины, но как смириться с мыслью, что она может умереть?

— Ступай, поешь немного, – попыталась его отвлечь леди Сьюзен.

Джек покачал головой. Чувство голода давно притупилось и перестало его волновать. Зато отчаяние и собственное бессилие порождали яростное желание что-нибудь сокрушить.

— Она не умрёт! – почти выкрикнул он. – Она не может умереть! В ней вся моя жизнь. Без неё мне незачем будет жить.

Было невыносимо больно, и эта знакомая боль отчаяния и бессилия сдавливала горло, не давая дышать.

— Помолись, Джон.

— Никто не отнимет её у меня! – упрямо покачал головой молодой мужчина. – Ни бог, ни дьявол!

Джек выбежал из комнаты. Он плеснул себе виски в библиотеке, но тут же отставил стакан, не выпив ни капли. Молодой мужчина поспешил в конюшню, сам оседлал Рейвена. И порыв ветра обжёг его лицо, когда граф пустил жеребца галопом.

Джек влетел в часовню, бросая слова на ходу, словно удары.

— Ты не посмеешь её отнять! Я знаю, угроз ты не боишься. Угроз ты не слышишь, да и кто я такой, чтобы угрожать? Но ты же слышишь молитвы? Пусть я не умею молиться, но ты же видишь – я стою перед тобой! – смирив гордыню, упал Джек на колени. – Знаю, ты любишь наказывать за грехи. Да, у меня их немало. Если тебе хочется наказать меня – накажи! Но не так! Не ценой её жизни! И жизни моего ребёнка! Спаси их, я согласен на любую цену!

Джек повернулся к статуе святого Кристофера.

— Ты, который нёс Его на плечах! Я знаю, это ты сберёг её для меня! Ты привёл её ко мне! Ты, мой святой заступник! И я не знаю, кого ещё просить о помощи. Не дай ей ступить на последнюю тропу её жизни! Я, Джон Кристофер, прошу тебя!

Джек долго стоял в часовне перед статуей святого и молчал. Кровь пульсировала в висках, разум едва был в силах облекать стремительные мысли в слова.

Сердце тянуло его обратно. Джек не мог назвать это предчувствием, он просто хотел очутиться рядом с Элизой. Он торопливо вышел из часовни, вскочил в седло и пустил Рейвена галопом. Он мчался по пустоши, и бьющий в лицо ветер срывал его слёзы.

Рейвен взвился на дыбы, а из горла мужчины вырвался крик. Джек кричал, не зная, как ещё можно выплеснуть накопившуюся боль. Но стало действительно легче.

Джек направил Рейвена домой. При виде Жана, выбежавшего встречать его за ворота особняка, у Джека похолодело внутри, сердце замерло.

По выражению его лица Джек никак не мог понять, что же случилось. И молодой граф предположил худшее, что могло произойти в его отсутствие.

Жан ничего не мог объяснить, кроме того, что леди Сьюзен у мадам Элизы и зовет его. Кинув плащ и редингот слуге, Джек взлетел по лестнице и почти ворвался в комнату Элизы. И был встречен предупреждающим жестом матери.

— Тише, Джон. Она уснула.

Леди Сьюзен вышла, оставив его наедине с девушкой. Джек приблизился, сел в изголовье. Ладонь Элизы показалась ему ледяной, но щёки уже не пылали болезненным румянцем, не было лихорадочной испарины на её лбу.

Джек успокоено вздохнул. Припал лбом к руке девушки.

— Элиза! – чуть слышно произнёс он.

Он не звал её, он заново привыкал к её имени, которое столько раз произносил с нежностью. Которое было для него символом счастья, которое стало символом предательства. И вот теперь это имя снова стало его надеждой.

Элиза тихо вздохнула во сне. Джек взглянул на неё, вгляделся в её лицо, кончиками пальцев легонько провёл по щеке девушки. Он боялся её разбудить, но ждал её взгляда. Знал, каким будет этот взгляд, но больше всего на свете сейчас хотел посмотреть в её светлые зелёные глаза. Он долго просидел в изголовье постели, раздумывая о словах, которые скажет Элизе, когда она проснётся. Она снова произнесла его имя во сне, вселяя в сердце мужчины надежду и радость. Джек осторожно подвинул кресло к изголовью.

Он не хотел пропустить те мгновения, когда Элиза проснётся.