Русско-японские тристишия или московские считалочки
1970-е
Размышления о Японии (над чашечкой саке)
Рондо
ПРОЛЕГОМЕНЫ
1. Адвайта
2. Двайта
3. Двайта-Адвайта
Из Гафиза
Бенедитто Кроче в Крыму
Уикэнд Чапаева
Восточный мотив
Фотография Фета
Хобби Пикассо
Из Гесиода
Великий итальянец
Памяти Ахматовой
ОЖИВШИЕ ЛЕГЕНДЫ
Легенда первая
Легенда вторая
Легенда третья
Се ля ви
Одинокий Отелло
Вечно живой
Анюта и Ньютон
Король футбола прощается со своим царством
Фовизм
За (смерть)
Киевский мудрец
Царскосельское
Кто кого?
Социальный заказ
Пар оксиланс
А умен ли Томас Манн?
Юпитер, ты сердишься…
Юбилейное (к столетию)
Арабеска
Мотылек Саади
1978
1.
2.
Двадцать стихотворений японских в стиле Некрасова Всеволода Николаевича
1984
Предуведомление
Все, что становится явлением культуры — уже не собственность автора, но культуры, и посему становится простым языком для таких простолюдинов языка, как я. Я, в этом смысле, прямо-таки специальный индикатор (по причине ли какой-то отдельной заостренности, предназначенности, как есть люди, прутиком воду отыскивающие). Хотя в более широком и общеупотребительном варианте это было всегдашним занятием поэтов и прочих литераторов — «из Шенье», «из Гете» и т. д. Кстати, совсем недавно современная московская поэтесса, Ольга Александровна Седакова, написала несколько стихотворений в стиле Александра Попа.
Соответственно, коли я пользую стиль Некрасова Всеволода Николаевича, значит, он стал («становится» — чтобы быть более корректным относительно ситуации, мне-то уже ясной, но для многих еще прикрытой флером близкозрительного неразличения), то есть стал, или уже неумолимо становится явлением культуры, со всеми вытекающими из этого приятными, а может быть, и неприятными сторонами жития без права личной собственности на сей общественной территории. Да что поделаешь, у нас выбора нет: либо мы становимся явлениями культуры, либо ничем не становимся (правда, есть промежуточный вариант — становиться ничем).
А почему японские? — да потому, что все нечто эдакое такое у нас представляется, ежели не китайским, — так японским.
В краю жемчужном Бао Дая
1985
Предуведомительные слухи
— Так кто же он такой — Бао Дай? Может, ты — Бао Дай?
— Нет, я не Бао Дай
— Может, ты?
— Нет, я тоже не Бао Дай
— Так, возможно, его и вовсе нет
— Он есть
— Где же?
— А ты наблюдай, прислушивайся, терпи и будет тебе Бао Дай по твоему терпению, долгу, разумению, званью и силам.
Древневосточная легкость бытия
1993
Предуведомление
Конечно, по размеру это скорее цикл, чем сборник самоотдельный. Да это, собственно, и соответствует невеликой идее его. Обаяние некоего восточного нечто, некой версии «восточности» в нашей культуре и литературе постоянно заставляет возвращаться к себе и порождать новые, соответственно новым обстоятельствам и реалиям, варианты этой восточности (не будем же мы себя обманывать, что являем нечто даже приближенное, что можно назвать «приблизительно-натуральным восточным», тем более, что и не понятно, что мы вкладываем в понятие «восточное» — так, нечто — дымка, минутное промелькивание каких-то интонаций и забавно принятых норм, правил и даже якобы жанровых четкостей явления этого «восточного»). Ну, да ладно.
Что же касается понятия «сборник», то я давно уже обнаружил, что оно определяется отнюдь не количеством стихов, размером, а простым наличием предуведомления, легитимирующим любое образование, сборище стихов, отдельное ли стихотворение как сборник, текст или что там еще. И это справедливо, так как только назначающий жест и может определить в этом мерцающем мире какие-либо условные рамки и ограничения.
Русская Ицзынь
1994
Предуведомление
Не будем здесь подробно рассказывать манипулятивную и семантическую технику толкования Ицзынь. Это известно всем. Китайская версия построена на материале и стилистике сложившейся китайской мифологии и поэтики. Мы попробовали сделать некий перевод, транспонирование принципов на мифопоэтический материал русского языка. Ну, и конечно, есть специфика наложения этих структур на специфическое совпадение и разведения космического и антропологического феноменов в пределах российской традиции.
Позиция первая
Позиция два
Позиция Три
Позиция Четыре
Позиция Пять
Пятьдесят песен о Корее
1995
Предуведомление
Как сразу бросается в глаза, количество заявленных песен и количество предъявленных здесь вашему вниманью весьма рознятся. Но нет, не пытайтесь поймать меня на подлоге. Я это и сам отлично знаю, да и, как видите, сам это и объявляю. Просто вы не были в Корее. А те, кто был, тот знает, что там не все так уж и просто, как у нас и как нам отсюда представляется. Все, что там в Корее представляется простым и ясным, по приезде сюда кажется уже далеко не таким. А многое просто даже и не подлежит оглашению тут. Это просто даже и опасно. Поэтому единственный способ ознакомиться с полным корпусом текстов — добраться до Кореи. Да, и не забыть захватить с собой и меня. Но тут объявляется другая трудность — то, что явно у нас, как-то тускнеет и блекнет в корейских пределах. Вот такие вот неувязочки. Да они, собственно, везде свои. Смиримся! Я уже смирился!
Китайское
Шутка
1997
Предуведомление
Китайское — оно и в Японии китайское. Так уж сложилось в мире. Вот русское — оно в России русское, а в других местах — и не русское. Уж не знаю и какое, я там не бывал, да вот только — не всегда русское. А с китайским иная история — оно всегда китайское. Не знаю, это лучше или как, но так есть, и мы этому не судьи.
А вот шутка про Китай — не то что в Японии, но и в самом Китае не совсем шутка. А уж шутка про китайское и вовсе только в наших пределах понятна, так как понятие «китайское» в этом смысле — оно в каждом народе свое, особое, невоспроизводимое.
(Данное произведение есть кантата и исполняется с большим сонорным напряжением и повторением каждого слова типа: думаю, думаю — с повышением интонации и усилением голоса — думаю, думаю, думаю — постепенно успокаивается и утихает, возвращаясь к начальной интонации, затем следует пауза и все повторяется со следующим словом, слова же: это китайское… — произносятся столько раз, сколько указано в тексте и очень размеренно, с некой квазикитайской интонацией: это китайское, это китайское. Вот и все)
Про меня и про китайцев
1997
Предуведомление
Все это должно принять за шутку. Я никогда не был в Китае. Также я не был в Риме, в Греции, в Ассирии и Вавилоне. Но тоже много чего могу порассказать о них. Только не стоит относиться к этому со звериной серьезностью. Это так — шутка.
Японская хрупкость
1999
Предуведомление
Конечно, Япония широка, широка. Пришлось ее несколько сузить для такого беглого и первичного исследования. Видимо моему абстрактному структурирующему уму наиболее податливым оказался аспект некой японской сухости, естественно, поданной в осмысленно-метафорическом значении. Но, чудится, мне предстала Япония в одном из своих, но неложных, значений.
Что было истинно написано
1999
Предуведомление
Весь мир полнится таинственными именами, обозначающими некие сокрытые сущности, но иногда и магическими именами вполне явных нам явлений и предметов. Такие вот японские тайные имена, открывшиеся мне при пристальном наблюдении всякого японского.
26 песенок восточного старичка Дмитрия Александровича
2001
Предуведомление
Вы удивитесь, но в каждом обернувшемся старичке мне видится что-то китайское, и летит это что-то, опутанное неким волокнистым образованием, в Китай. А вернувшись, вполне сливается с нашим, подкрашивая его неким желтовато-розоватым внутренним свечением, но, конечно, не столь внутренне-глубоким, как вечно пылающий глубокий нутряной мрак российский магический.
Маленький Сиам
2001
Предуведомление
Сиам всегда маленький в пределах нашего удаленного представления о нем в сравнении с грандиозностью Индии и Китая, к нему прилегающих и его давящих. Но в этой малости и есть его проникновенность и сокровенность, его неодолимость. Он мал, несмотря на его былые величие и славу. Он мал в первоначальной смысле — смысле онтологических неодолеваемых малостей. Вот нам бы с нашими гипертрофированными фантомами величия обрести подобное. Но нет, не дано. Каждому дано его собственное и навсегда.
Наблюдательный японец
2000-е
Предуведомление
Конечно, прямостояние, бифокальное зрение, физиологические функции и комплектность организма одинаковы для всех обитателей земного шара. Но долгий исторический и культурный путь их редукции в конкретное социокультурное жизнепользование и проявление бывает до поразительности несхож, даже, с виду, прямо противоположен. Не говоря уж о разнообразных различных деталях быта, природного окружения, случайных приобретений и прочего. Посему захотелось произвести некий, как бы это поточнее выразиться, умозрительно-литературный эксперимент — провести неведомого нам японца через реалии и обстоятельства известного нам мира и проследить его оригинальные реакции, отмечая про себя, где они совпадут с нашими, а где категорически рознятся. Нужно, конечно, принять во внимание, что японец этот весьма условен, так как понять и постичь натурального японца со всей суммой его оригинальных проявлений нам просто и не под силу. Соответственно, у нас некая версия японца. А, если быть точнее, просто я, притворившийся японцем на то короткое время, пока никто не сообразил и вослед мне не притворился тоже. Так что как бы некоторый вроде бы японец являет некие якобы японские проявления при встрече с подставленными ему мной, но еще в качестве себя бывшим русским, всем нам известные обстоятельства. В общем, как говорил недавний классик, непонятно, о чем и речь идет. Вот, вот, именно об этом речь и идет.