[Проект «Коллекция Орлова»]

1980-е

Каждому, ознакомившемуся с данной коллекцией сразу же бросается в глаза разительное ее отличие от всех прочих золотых собраний различных музеев и хранилищ мира. Если золотые изделия всех известных нам коллекций были плодом творчества ограниченного круга мастеров-профессионалов и предназначались для узкого круга ценителей и зажиточных потребителей, то предметы данной коллекции есть результат творчества всенародного и предназначаются всему народу. Но и это не основное различие. Главное, что если ценность золотых изделий жестко и неизбежно определяется косным природным материалом, то цену предметам коллекции Орлова назначает сам народ, и сам же дивится ей и живо с ней взаимоотносится, высветляя посредством этих ценностей крупинки золота своей собственной души.

Коллекция явно неоднородна. И это естественно. Как говорится в стихах:

На коллекции явно лежит печать индивидуальности, но не авторской, а индивидуальности времени, когда коллекционер-исследователь пользуется конкретными временно-ограниченными именами для определения явлений более общих и вневременных. Заслуга же Орлова, его открытие лежит, фигурально выражаясь, в сфере геологии, то есть он определил золотые жилы народной души и локализовал те места, откуда порождаются заместители героев нынешних и прошлых времен (включая и те несколько позиций, отведенных ритуальной женщине Пугачевой).

Так что в более общем смысле: определяя, так сказать, эти золотые жилы, каждый экземпляр коллекции мог бы обозначаться:

 

Проект: количественно-временные измерения искусства

1998

В современном изобразительном искусстве наличествуют два динамически разносимых полюса опредмечивания художнической деятельности —

1) образ самого художника, очищенный от текста до попыток отделить тончайшие слои телесности, метафорически отвердевшие в текстоподобные квазиобразования; и

2) холодный текст (типа: описание функционирования канализационной системы Нью-Йорка), где художник присутствует в качестве точечной маркировки.

Данный проект, не находясь в прямой связи с этими тенденциями, связан с ними общей проблематикой взаимосвязи художнической экзистенции и материализации ее в виде текста.

Проект предполагает вычленение каждым участником простой предельной единицы своего художественного жеста, артефакта (мазок, линия, жест, поза, строка и т. п.), причем в качестве единиц (почти онтологически предельных и неразъемлемых) могут быть приравнены друг другу внешне вроде бы и неравные (скажем: мазок и философское суждение; штришок и поэма). Медиа, то есть способы, могут быть всевозможные, то есть даже это и входит в состав проекта исследования возможности, если не беспредельного, то возможно более широкого реестра средств.

Затем посредством сих простых (условленно простых) художественных жестов предлагается закреплять различные виды времен, протекающих сквозь художника или, наоборот, сквозь которые протекает художник, либо совпадая с ними, либо перемежая способы воздействия с ними. То есть, например, суточное время (мазок — утро, штришок — день, вбитый гвоздь — вечером, строчка — ночью); психологическое (красный мазок утром — хорошее настроение, синий — грустное и т. п.), метеорологическое (тонкий штрих — солнце, толстый — дождь и т. п.), политическое (это может быть отражено в строчках, жестах, глубине забития гвоздя). Завязанность времен и средств может быть гораздо сложнее, перемежающаяся, скользящая и пр. Собственно, в состав проекта входит и вычленение все большего объема времен (или как их там можно еще называть), способов их фиксации и перепутанности.

Данный проект вполне может совпадать с прочими, обычными индивидуальными проектами авторов (то есть быть побочным, почти на уровне физиологических регулярных отправлений).

Собственно, этот проект длиной в жизнь, каждая часть которого вполне может быть представлена в виде экспозиции само собой получившихся объектов, документации, презентации.

 

Оно вертится!

1990-е

В моей художественной практике я привык ориентироваться на языковое и жестовое поведение, что столь разработано и фиксировано в сфере литературы (особенно нашей, русско-советской) и изобразительного искусства (особенно последних десятилетий). В этих пределах принцип художественного жестового поведения уже столь разработан и имеет достаточную историю, что, в сущности, сейчас не требует специальной оговоренности, но уже имплицитно содержится в любом новом проявлении современного художественного процесса (правда, с различным уровнем саморефлексии).

В видео же картина несколько отличная. По причине ли малого интереса к нему до сих пор, по какой-либо другой причине, по причине ли простой, наипростейшей — прямое отсутствие как записывающей аппаратуры (для начального креативного порыва), так и воспроизводящей (для простого ознакомления), степень внедренности видео в наш культурный обиход весьма ограниченна. Конечно, достаточно уже наработан, да и, пожалуй, отрефлектирован пласт коммерческого видео, с которым, понятно, можно работать, но только при наличии полного и четкого представления о всей этой сфере.

Так что делая свои первые пробы в этой предельно технической (для меня) области, я мог опираться только на свой предыдущий общеязыковой опыт.

Прежде всего я определил для себя (что, в общем-то, и несложно) принцип работы с видео не как с простой фиксацией инсталляций (хотя и использованием их как элемента видеоряда) и перформансов, но как с областью квазисюжетосложения. Во-вторых, основным референтным контекстом я выбрал для себя то видео, которое сложилось к нашему времени в пределах изобразительного искусства.

И в-третьих, не пытаясь соревноваться с Западом или быть хотя бы неким неуличенным артикулятором его технической продвинутости, я принял для себя позицию не дилетанта, а представителя нашей культуры, в пределах которой любительская видеокамера хотя и является элементом невиданной продвинутости, но по сравнению с невиданной профессиональной аппаратурой может условно считаться неким презентантом нашей рукотворно-ориентированной пластически-медиаторной практики. К тому же это как-то типологически соотносится с моей склонностью, предпочтением хрупких, невечных, краткоживущих (как и всякое жестовое проявление) материалов, типа газет, и фантомно-возникающих и так же бесследно уходящих, исчезающих инсталляций.

Конечно, эта сугубо моя ориентация не может, да и вряд ли будет магистральной линией развития нашего видео. Даже наоборот — уже в первых своих проявлениях оно будет ориентировано на мировой уровень технической обеспеченности и качества. Да так уже и есть. И слава богу. Что от меня, старика, можно ожидать — только в лучшем случае незлобивого придирчивого взгляда и вздоха о неисполнимых мечтах.

Так вот.

Данная инсталляция, конечно же, является паллиативом. Она является смешением трехмерности обычной инсталляции (что для меня более привычно) с несколькими способами визуальной проекции, в сумме являя драматургию взаимоотношения трехмерного мира, квазитрехмерного и мира идеального. Все элементы этой композиции вращаются весьма несинхронно, и только два элемента (тавтологическое изображение меня на обоих телевизорах) синхронизированы в своих вращениях, на фоне хаотичности утверждая наличие некой оси, причем в идеальном пространстве изображения-языка, причем вращение самоутверждающееся, так как не детерминировано никаким механическим устройством, но лишь самопорождаемо.

 

Проект «Русская красавица»

1995

В контексте современного искусства, так называемого, актуального искусства, сформированного в пределах западного менталитета (проявляющего и активизирующего и соответственные тематизации), традиционные русские образы, идеи и мифологемы оттеснены в области так называемого традиционализма.

Этот проект предлагает работу с ними и предполагает возможность пластификации их средствами современного искусства.

Надо попробовать.

А вот уже и пробуем, самим поминанием их.

Так вот, родные мои.

Основные мифологемы русского сознания могут быть условно сведены к трем основным и явлены через конкретные и привычные мыслеформы — Русская красавица (Вечная женственность), Хождение в народ (Соборность), Заснеженные просторы (Величие и духовность).

Попробуем начать с первой.

Обозначенная как Русская красавица, она предполагает дискурсивную разработку в виде пучка расходящихся, но взаимосвязанных, взаимодополняющих и взаиморефлектирующих тем — Русский красавец (а почему бы и нет?), Нерусский красавец (этого полно!), Нерусская красавица (пожалуй, самое простое), Русская некрасавица (как идея связи ущербности телесной и душевной, но и наоборот — оппозиция тело — душа, то есть некрасивая, но с прекрасной возвышенной душой), Русский некрасавец (ну, это ясно), Нерусский некрасавец, Нерусская некрасавица. (Возможна и апофатическая, почти неостановимая возгонка: Ненерусская некрасавица, Нерусский нененекрасавец и пр.).

Проект предполагает любые медиа и формы презентации.

 

Черное вычеркивание

2000-е

Основной драматургией проекта является столкновение двух тем, двух дискурсов — Черного и Телесности.

С древних времен черное символизирует и являет собой знак тайного, таинственного, мистического, изъятого, укрытого, что в богословских терминах обозначалось термином Апофатика. То есть некая укрытая от внешнего человеческого глаза сложностроенная структура, воспринимаемая среди нас как ничто и пропадание. Проходя, покрывая, накладываясь на всякое пространство, черное вычеркивает, изымает его из трехмерной топографии разнообразно окрашенного внешнего мира.

Дискурс и образ телесности, напротив, представляет, обозначает собой явленность, проявленность, арктикулированность. В то же время телесная поверхность является активной границей, ограничивающей конкретное тело от вторжения в него придвинутого вплотную мира и от его собственного распыления в пространстве.

Черное же, накладываясь на части тела, вычеркивает их из вышеназванной драматургии взаимоотношения с внешним миром и переводит в другую. Причем, заметим, что в проекте это те самые части тела, которые наиболее активны и откровенны в коммуникации с внешним миром, — глаза и рот. Черное вычеркивает их из состава телесности, обозначая на этом месте некую значимую пустоту, значимое отсутствие. То есть за ним мы прочитываем остающуюся ненарушенной общую структуру. Тело отнюдь не рассеивается, не рассыпается. Это не смысл и не символ смерти. Тело пробивается сквозь черное, хотя и не может его преодолеть. Оно вступает с ним в сложный диалог в стороне от бытового, социального и привычно-антропологического, уже переходя в зону даже не новой (генетически моделируемой или биороботной), но ино-антропологии.

Конечно, из этого проекта можно вычитать и в него вчитать проблемы социальные, феминистские или психоаналитические. Как, впрочем, это происходит и с любым жестом, произведенным в насыщенном культурном пространстве. Естественно, и этот проект подпадает под всю сумму возможных, предпочитаемых, актуальных и расхожих интерпретаций. Эти значения, понятно, существуют и мерцают в боковых, пограничных зонах проекта и, при желании, могут быть сфокусированы в центре предлагаемого толкования.

Однако, крупный план изображения лица и черного моментально адресует нас именно к проблеме их почти драматических взаимоотношений. В данную драматургию попадают также боковые, как бы ускользающие небольшие кусочки черной одежды. Да и черные волосы встраиваются в поле этих отношений, поляризуясь в сторону бестелесного черного.

Транспонируясь в сферу нравственно-этического, это приобретает значение воздержания, ухода из зоны бытовой и даже интеллектуальной активности. Обретает смысл и знак наложения некоего запрета. Переход в молчание и медитативную укрытость. Тем более, что черное укрывает именно активные медиаторы — рот, глаза и уши.

Так что вычеркивание (прохождение Черного по Телесности и прорывание Телесности сквозь Черное) значит не уничтожение или негацию, но переведение диалога на другой уровень и другой язык.

 

Вознесение русско-буддийского духа

2000-е

Перформанс являет собой вознесение этого духа и летание его над огромным горизонтальным российским пространством.

Практически это представляет собой сцену, на которой стоит стол, накрытый белой скатертью. Стоит графин, наполненный красной жидкостью, рядом же — стакан, полунаполненный той же жидкостью. За столом задрапированное в черную ткань сидит человеческое существо. Оно на разные мантрические манеры сонирует мантру высокой русской культуры — первую строфу «Евгения Онегина» Пушкина. Параллельно звучит негромко, но постепенно нарастая, ритм-бокс. Постепенно стул вместе с исполнителем медленно начинает ползти вверх. Исполнение приобретает большую интенсивность. Исполнитель вместе со стулом уползает за достаточно широкий черный же полог под потолком, так что остаются торчать его голые ноги и длинный свисающий край черного облачения. Голос стихает, и на заднем экране вспыхивает изображение — сцена из фильма-оперы «Борис Годунов» Мусоргского, сцена «Под Кромами». Сцена включается сразу же на полную аудиальную мощь, смешиваясь с ревущей толпою. Все это сопровождается громким же звучанием ритм-бокса. Через минут 10 все стихает, остается только приглушенное звучание ритм-бокса. Пауза. Из-за полога постепенно начинает спускаться вниз с той же медлительностью автор-исполнитель, сонируя все те же мантры под затихающие звуки ритм-бокса. Исполнитель опускается к столу, выпивает стакан красной жидкости, закрывается с головой в черную ткань и замирает. Возможна полная темнота с выключенным светом. Вся длительность 30–35 минут.

Потребно:

Сцена, стол, стул, белая скатерть, графин с красной жидкостью, стакан.

Подъемное устройство, черный полог под потолком, за который скрывается исполнитель, длинная черная ткань, в которую драпируется исполнитель.

Ритм-бокс, кино- или видеопроектор, отрывок из фильма-оперы Мусоргского «Борис Годунов» — сцена «Под Кромами».

Перевод краткого предуведомляющего текста и аудиотрансляция его перед началом перформанса.

Видео- и звукоассистенты и оператор по подъемному механизму.

Видеозапись перформанса.

 

Рубрика «Клуб самоубийц»

2000-е

Самоубийство 1

Не стоит удивляться улыбке на моем лице. Многим представляется, что все, связанное с самоубийством, непременно сопровождается мрачностью, истерикой или того пуще — безумием. Отнюдь. Зачастую это как раз связано с привычными и милыми вполне бытовыми хлопотами.

За кадром: Вот этот англичанин с истинно британским достоинством и невозмутимостью занят обустройством своего потустороннего житья-бытья. Он решил уйти из жизни известным и освященным магической традицией способом — замуровать себя в пещере, чтобы быть, так сказать, сразу поблизости от подземного царства.

Древние фараоны и их современники тщательно разработали правила отбора всего самого необходимого на том свете. Некоторые уводили туда с собой жен и наложниц. Позднейшие исследования в этой области обнаружили, что нас там ожидают гурии рая. Так что не спешите забирать с собой своих жен, любовниц и любовников.

За кадром: Посмотрим, что составил необходимый и достаточной загробный набор нынешнего британца. Так, телевизор, компьютер, кассеты. То да се. Немногое из одежды. Ах да, несколько не попавших в кадр книг — англичанин из читающих.

Итак, если вы привыкли и вас радует окружение уютных, удобных и дорогих вам вещей, не отказывайте себе в удовольствии пользоваться ими и на том свете.

И в заключение я и Минздрав предупреждаем вас, что все это крайне опасно для вашего здоровья.

Самоубийство 2

Здравствуйте.

Усаживайтесь поудобнее. Сегодня мы обсудим одну из насущнейших проблем нашего неординарного рода занятий.

Как правило, самоубийство негативно воспринимается близкими, милицией и врачами. Ну, это понятно. Однако зачастую нашими противниками становятся и наши собственные члены — руки и ноги. Они сопротивляются, не способные постигнуть идеальной стороны события. Это надо иметь в виду, предусматривая возможные неожиданные эксцессы.

За кадром: Вы видите, как этот предусмотрительный человек плотно обвязал веревками свои невразумленные члены. Он продумал все и обречен на удачу. Но что это? Он плывет назад и выплывает. Ах да. Он совсем позабыл предупредить свою преданную лошадь, согласившуюся вместе с ним уйти из жизни, что по правилам она должна это сделать первой.

В предыдущей программе мы уже поминали о женах и наложницах, уходящих вослед своим мужьям и возлюбленным. Естественно, чуткие и привязанные животные тоже не могут покинуть хозяев и оставаться наедине с этим жестоким и опустевшим миром. Вот и сейчас мы имеем дело с подобным же случаем.

За кадром: Нельзя без слез умиления, без уважения и понимания наблюдать, как осмысленное животное гордо восходит на вышку и мужественно совершает свой долг. Однако, однако она тоже возвращается! Да, видно, тоже что-то забыла.

Господи! В обыденной-то жизни мы постоянно что-то забываем и упускаем из виду, так что при такой исключительной и стрессовой ситуации, как самоубийство, подобное вполне понятно и простительно.

И в заключение я и Минздрав предупреждаем вас, что все это чрезвычайно вредно для здоровья.

№ 1

В кадре: Как правило, жизнь сама — либо убийство, либо самоубийство. Обычно у людей, чтобы разобраться с этим, уходит лет 70–90. Мы же хотим привести вам способы быстрые, эффективные и изящные. Отнюдь не предлагаем вам мочить себя в сортире.

К примеру, можем предложить очень интересный и оригинальный способ суицида посредством покусания пчелами.

За кадром: Для этого следует предварительно сделать раскройку поверхности тела, чтобы рассчитать количество кусающих особей. Если не сможете сами, попросите любого мало-мальски обученного соседа или знакомого. Как правило, для среднеразвитого человека хватает 1200±1500 пчелиных особей.

В кадре: Для обладающих же нездоровым иммунитетом к пчелиному яду можем предложить способ, именуемый «укус скорпиона». Укус этого зверя таинственен и эзотеричен. Животных для данной цели следует отбирать и выхаживать особенно тщательно, прикармливая смесью взбитых сливок, меда и порошка корицы, следя за тем, чтобы они не превышали контрольный вес.

За кадром: Действие скорпионьего яда достаточно стремительно — час-полтора. Как видите, эта симпатичная пара полностью поглощена поставленной целью. Ждать уже недолго, но мы оставляем их одних для этого сугубо интимного акта.

В кадре: Женщинам в данной ситуации, как правило, приносят змей. Они предоставляют им для укуса наиболее ценимые части своего тела. Клеопатра, например, предоставила своей любимице собственную беломраморную грудь. Наиболее эффективен же укус в шею. Место укуса предварительно тщательно промывают и протирают спиртом, чтобы <присутствие> посторонних микроорганизмов не смазало ясность картины.

За кадром: Как видите, мужчины используют это прекрасное средство самоубийства в каких-то своих корыстных целях, выдаивая яд у этих изысканных существ.

В кадре: В заключение мы и Минздрав предупреждаем, что все это чрезвычайно вредно для здоровья.

№ 2

В кадре: Здравствуйте. Продолжаем наши советы и предупреждения. Есть способы суицида гораздо менее экзотические, чем предложенные в предыдущей передаче, и более приближенные к нашим климатическим условиям. К тому же они более естественны и здоровы. Известно, что температурный диапазон человеческого выживания чрезвычайно невелик. Это как раз и предоставляет необозримое поле возможностей. Естественно, мы предлагаем вам серьезный и осмысленный подход к делу, а не примитивное замерзание по пьяни на грязной улице какого-нибудь огромного бездушного города.

За кадром: Можем предложить вам прекрасный способ медленного угасания в специальном лечебно-просветительном профилактории за Полярным кругом, где в ледяном баре вы попиваете ледяные напитки из ледяного стакана. Опять же этот прекрасный опыт вы можете продолжить в ледяных номерах и ледяных кроватях, в шутку завертываясь в уже ненужные меховые шкуры.

В кадре: Есть и более простые, но традиционно предпочитаемые широкими массами способы доведения себя холодом до летального состояния. Перед этим необходим предварительный подогрев тела в бане, парилке, просто ли в шубе. Затем следует достаточно стремительный прыжок в переохлажденную среду, где и проводят неопределенно-продолжительное время для достижения желаемого. Идея и исполнение нехитры, но тем не менее изящны.

За кадром: 64-летний Морис Дадар (Франция) действует тем же простым, но радикальным способом. Прибывшая комиссия экспертов, как мы видим, либо намерена провести тестирование, либо заподозрила что-то неладное на предварительном этапе подготовки. Но мы уверены, что, когда все недоразумения будут разрешены, прекрасный Дадар с честью завершит затеянное.

В кадре: В заключение мы и Минздрав предупреждаем, что все это чрезвычайно вредно для здоровья.

 

Кандидат Противвсех

2000-е

Кандидат Противвсех родился в незапамятные времена.

Его многовековой социально-трудовой путь начался от тех эпох, когда он был выразителем чаяний людей, не могущих открыто выразить свои электоральные, людские и метафизические предпочтения.

И в наше время он, пожалуй, является единственным представителем интересов наиболее нравственно и социально чувствительного и сознательного избирателя.

Голосуйте за нашего кандидата!

Он является единственным выразителем ваших, пусть даже еще неосознанных вами самими, чаяний!

Он всегда с вами!

 

Два проекта для ТВ-галереи

2000-е

Степени прозрачности

Идеологической основой проекта является гносеологическая и эпистемологическая проблема прозрачности, вернее, непрозрачности мира и знания. То есть кажущаяся ясность и окончательность последнего открытия опровергается последующими, череда которых практически бесконечна. Метафорами этого феномена может служить как бы прозрачность каждого из дней жизни, складывающихся в трудноразличимую даль прошедшего, минувшего. Или более материальный пример — прозрачный воздух в своей толще образует абсолютно непроницаемый для взгляда синий свод небес. В истории человеческих попыток преодолеть дурную бесконечность подобной ситуации были явлены многочисленные верования и учения по достижению окончательной и нередуцируемой истины эзотерическим путем.

Практически же проект является собой видеоакцию — съемку перелистывания страниц трех прозрачных книг. Они сделаны из листов прозрачного пластика, каждый из которых в отдельности вроде бы достаточно прозрачен. Но в сумме они составляют абсолютно непрозрачный блок. На экране перелистывающие руки как бы снимают тонкие слои прозрачности. И постепенно сквозь толщу пластиковых листов начинает смутно проявляться, прорисовываться некое изображение, которое в самом конце обнажается абсолютно. Во всех трех книгах — это белые, как бы горящие буквы на темном фоне (черное — знак тайны, сокрытого, белое — энергия, свет). образующие слова Будда, Дао. После паузы начинается обратный путь, аналогичный обратному пути просвещенных, достигших истины и возвращающихся просвещенными в наш смутный мир. Фон, на котором происходит акция листания, представляет собой узорчатую поверхность. Во время открытия книги с обеих ее сторон прозрачные листы постепенно закрывают узорчатую поверхность, вроде бы удаляя реальный мир. В обратном листании поверхность стола опять проявляется параллельно с сокрытием внутреннего рисунка книги.

Понятно, что вполне четкие членения акции, являемой на трех экранах, не предоставляют трудности к зацикливанию сюжета, делая последовательное его развертывание и свертывание почти бесконечным.

Фонограмма представляет собой негромкое проборматывание номеров страниц: 1. 2, 3, 4 и т. д. При несовпадении ритмов листания, фонограмма постепенно сливается в сплошное шелестение.

Три ничто

Видеоинсталляция представляет собой три телевизора на трех тумбах. По каждому из них транслируется какая-то программа телевидения. Телевизор закрывается черной тканью, спускающейся с него, вертикально падающей на пол и покрывающей часть пространства перед телевизором. Ткань достаточна широка, чтобы закрыть весь экран, оставляя небольшие узкие щелки, в которых видно только какое-то светлое мелькание. На отрезке черной ткани, покрывающей пол перед телевизором, на самом ее конце стоит стул. На телевизоре находится зеркало. Свет в экспозиционном помещении неяркий.

Сразу бросаются в глаза определенные магические коннотации. Это и естественно. Все элементы композиции направлены именно на создание подобной ситуации, вовлекая в нее и в то же время пытаясь деконструировать магические амбиции современных массмедиа и искусства, пытающихся стать новой религией.

Закрытый мелькающий телевизионный экран, являет как бы жизнь больше жизни, типа индуистской Майи — миражности реального мира. Черное — символ тайны, Ничто, перекрывает экран, вычеркивает его из мира инсталляции. Эта слабая миражная жизнь, правда, не оставляет попыток снова пробиться в мир и подать голос (фонограмма присутствует все время функционирования инсталляции). Стул предназначен для медитирующих и созерцающих, <в> зеркале в результате находящих самих себя, — тяжесть, это и есть путь к самим себе.

 

Философские диалоги

2000-е

Понятно, что данный перформанс является аллюзией на столь ныне популярные и распространенные по всем каналам всех национальных вещаний так называемые, сидячие комедии (sitcom) с их нехитрыми диалогами, прерываемыми бесконечными взрывами записанного смеха, представительствующего в пределах нехитрой гламурной экранной картинки как бы постоянно присутствующего и активно вовлеченного в действие зрителя. Смеха, замещающего нас. Отменяющего нас. Апроприирующего нашу эмоциональную реакцию. Оставляя нас свободными и прохладными созерцателями нашей собственной вовлеченности в некую иную райскую жизнь.

В перформансе героями sitcom’а являются два чтеца чужих философских текстов. Ясное дело, что и в телевизионных шоу тексты написаны и не являются естественными реакциями самих персонажей на происходящее. Но в случае шоу принимаются правила игры их как бы аутентичности, в то время как в перформансе цитатность текстов вполне откровенна, хотя и не педалируется.

Сама же смеховая реакция на философские тексты, в нашем случае, может рассматриваться как реакция обыденного сознания (которое она как бы репрезентует) на нелепые в своем моментальном прагматическом применении (или неприменении) отвлеченные рассуждения. Может восприниматься и как простая реакция на неуместность подобного в данной обстановке. Может и представлять ситуацию превосхождения всякого явления спекулятивности апофатической реакцией. Достаточно вспомнить примеры негативного смеха циников или дзен-буддийскую практику.

Несмотря на вынутость этой записанной смеховой реакции из естественно-организованной реакции организма на раздражение внешней среды, смех этот обладает суггестивной заразительностью, так что, в результате смывает весь этот философский дискурс и диспут, пытающийся развернуться перед глазами постепенно полностью апроприируемой аудитории.

 

Я — Третий

[149]

2004

Известно, что где соберутся три англичанина — там и парламент. Где три еврея — там и синагога. Где трое русских — там и партячейка (доперестроечный вариант), там и черно-серый бизнес (современный вариант). То eсть третий — есть не простое арифметическое добавление к двум в качестве перехода ко многому, но является неким воспаряющим над ними образом и принципом в виде организационного и результативного импульса, имеющим в своем пределе Государство, Церковь, Общество.

Собственно, двое — нуклеарная семья (третий в виде и образе ребенка в данном случае представляется не полноценным третьим, но, в этом модусе рассмотрения, неким, так сказать, глюоном их внутренуклеарной связи) — всегда в своем пределе и идеале имеет этого реального и идеального третьего в себе. Всякая попытка радикального элиминирования его оборачивается тотальным беззаконием или провалом в экстатику. Наиболее распространенной обыденной работающей практикой представляется стратегия временного ускользания (типа прикрывания иконы, являющейся экстрагированным третьим, при половом акте). Недаром все регулирующие образования если и не отрицают эротических и экстатических проявлений, то пытаются включить их в институциональность посредством процедурности и дисциплины.

Описание перформанса:

Двое (нуклеарная семья, эротическая пара) все время пытаются отбросить третьего (сидящего с ними за одним столом) в несуществование, в незамечаемое небытие, в тайну, накидывая на него черное покрывало. Черное, которым они как бы избавляются от третьего, является классическим репрезентантом тайны и сокрытого (в метафизическом распределении цветов, где черное — тайна, белое — энергия, красное — жизнь). Но это, конечно, иллюзорная отмена третьего, который все равно постоянно присутствует за столом. В моменты «избавления» от него оставшиеся двое стремительно поглощают горячую пищу — презентант и субстрат их эротической связи. Но третий регулярно возвращается, сбрасывает покрывало и читает некий монотонный, почти мантрический инструктивный текст. Эта монотонная процедурность в процессе перформанса постепенно овладевает всеми его участниками, последовательно подпадающими под его влияние и пропадающих в магии черного.

 

Fantasmic Family

2004

Драматург и постановка

Дмитрий A. Пригов, Наталья Мали, Андрей Пригов

<…>

Участники

«Prigov Family Group»

Д. А. Пригов, Наталья Мали, Андрей Пригов,

Длительность перформанса:

30–40 мин.

На сцене стол, покрытый белой скатертью, и три стула. Появляется первый участник (в дальнейшем именуемый Третьим — Д. А. Пригов). Он подходит к своему стулу, стоящему за столом, фронтально к зрителям. Надевает длинное черное одеяние и крепит на себе элементы подъемного устройства. Садится за стол, открывает книгу и тихо начинает на мантрический манер читать некий инструктивный текст. С двух сторон появляются два остальных участника (Н. Мали и А. Пригов) и молча садятся на свои места. Перед ними тарелки, столовые приборы и графин с водой. В дальнейшем, во время действия им подается горячая пища. Потребление пищи предстает достаточно театральным действием (в отличие от проецируемого в конце видеосюжета, где трапеза предстает как обычное бытовое семейное действие).

Сцена нарушается в тот момент, когда двое участников накидывают на Третьего черное покрывало, скрывая его от зрителя, как бы выключая из действия (он замолкает), и начинают достаточно оживленный, но не очень громкий разговор. В это время им и подают горячую пищу. Покончив с трапезой, сбрасывают тряпку с третьего участника (Д. А. Пригов). Он снова начинает произносить свой текст. Чередование этих эпизодов воспроизводится три раза на протяжении всего первого действия (15 мин.).

Во втором акте Третий (Д. А. Пригов) начинает запевать все громче и громче. Двое других тоже начинают говорить параллельно с ним. Голоса усиливаются и возрастают до крика. В середине действия неожиданно меняется свет, и Третий начинает медленно подниматься вверх (работает подъемный механизм), замирая в каких-то точках. Он продолжает свое мантрическое пение, в то время как двое остальных замолкают и следят его вознесение, положив руки на стол. Обнаруживается длинное черное одеяние поднимающегося, которое свисает до полу, в то время как он сам скрывается за верхней кулисой. Двое остальных продолжают хранить молчание. Когда Третий уже скрылся из виду, сверху спускаются тросы подъемного механизма. Двое оставшихся в полнейшем молчании крепят его к столу, который так же медленно начинает поднимается вверх вместе с тарелками и графином. При подъеме обнаруживается длинная свисающая вниз скатерть, потом служащая экраном для видеопроекции.

В третьем действии, после длительной паузы при молчании двух оставшихся участников сцены, которые тихо садятся сбоку, на экран проецируется видеоизображение (10–12 минут), героями которого являются те же трое персонажей за столом, но уже в обыденной домашней атмосфере. <…>

 

Дефиле неумирающих амбиций

2000-е

Идея нехитра.

Собственно, данное шествие, парад-алле, презентация должна в прямой эксплицитной, откровенной форме соположения представить зрителю обаяние и двусмысленность властных дискурсов и мифов. Это касается как доминирующих ныне культуры и мифа высокой моды, так и доминировавшего совсем недавно в буквальном, государственно-политическом оформлении и сохранившего до сих пор еще следы своего влияния и обаяния дискурса тоталитаризма. Как бы явлены униформы двух, претендующих на власть, доминирующих мифов.

Внешне все происходит привычно и даже обыденно. На подиуме при ярком обнажающем свете в прекрасной и величавой последовательности, облаченные в недосягаемые (желательно, недосягаемые) образцы высокой моды, являются блестящие, грациозные и почти бескачественные антропоморфные существа женского гендера (пола). Ясное дело, что в наше время блестящего и победоносного шествия моды по миру с ее кутюрье, ставшими поп-героями, с гигантскими денежными вливаниями, когда рынок есть зона власти, с ее неодолимым влиянием на мир искусства и зачастую прямой узурпацией его прав и способов существования, наше дефиле являет шествие власти с ее обольщением и жесткостью.

Сопровождаемы же неземные обитатели высокой моды некими существами мужского пола разного возраста, некондиционных разнообразных размеров и весьма и весьма невнятной осанки. Обряжены они же в столь знакомую не только нам, но и всему образованному свету, а нам так и особенно по незабываемым Двенадцати мгновениям давно ушедшей весны, мощные, но и в то же время изящные мундиры офицеров гестапо. Не надо объяснять, что они являют, представительствуют собой великий и ужасный властный миф недавнего прошлого, представленный в художественных образцах позднейшего эстетизирующего сознания в некоем странном ореоле почти балетного изящества и великосветского интеллектуализма.

Желательно, чтобы моделями, обряженными в черные мундиры с соответствующими аксессуарами, были участники московского художественного авангарда, в работах которых мотивы как самого тоталитарного мифа, так и конкретно нацистско-штирлицевского, играли столь значительную роль.

Костюмы на мужских существах предельно и сознательно несуразны — то есть они то чрезвычайно велики и мешковаты, то малы, коротки и смешноваты. Это способствует общегуманистическим и вообще деконструирующим тенденциям дискредитации тоталитарно-государственного мифа и переведения его на язык психоаналитических слежений коллективных и персональных комплексов и травм. В соположении же всего этого с блестящими представителями современной моды подобный подход обнажает тоталитарные претензии и этого райского образа, бросая иронический, разоблачающий отблеск на подобные амбиции любого рода.

Музыка, желательно, должна звучать из репродукторов и быть всемирно известными отрывками из пленительного «Лебединого озера» незабвенного Петра Ильича Чайковского, что вполне понятно и соответствует общей тенденции обнажения всеобъемлюще-властных претензий как советского мифа, так и мифа высокой культуры.

Вот и все.

А вообще-то, действо должно выглядеть ярко, весело, громко, заразительно, смешно, привлекательно, блестяще, поучительно, познавательно и ненавязчиво, а все эти рассуждения должны остаться для нас как подоснова и смысл для могущих и желающих докапываться до каких-то глубинных смыслов и иносказаний.

 

[Заметки 1]

2000-е

Власть факта

Ныне, на смене веков, визуальное одолевает словесное. Документальное — художественное. Художественное даже подделывается под документальное. Все телеэкраны мира заполнены заново смонтированными и перемонтированными документальными кадрами, а стены картинных галерей увешаны фотографиями. История, написанная словами и описывавшая преимущественно прошлые века, переписывается на языке видео и оперирует уже ближайшим прошлым, ставшим к нашим дням историей. Это первая история, запечатленная на пленке, и она завораживает. Всмотритесь в эти кадры, как и весь мир с волнением всматривается в черно-белое изображение на экранах своих цветных телевизоров. Это уже история, и от нее веет величием.

Литературные мистификации

В наше время компроматов, трансвеститов, обманчивых имиджей и мистификационных проектов подобные страсти, разыгравшиеся в начале века, весьма странны, загадочны и по-старомодному очаровательны. История примечательна и самими фигурантами этого дела — людьми достаточно известными не только сейчас, но в пору этой истории. Людьми весьма экстравагантными по меркам своего времени. Храбрец и охотник на львов, поэт с амбициями лидера, мэтра и основателя школы, кратковременный муж красавицы Ахматовой. И человек-гора, почти античный полубог-полугерой, гуру и провидец, хозяин крымского приюта российской культурной элиты начала века — тоже поэт Максимилиан Волошин. Что мне рассказывать саму интригу этой истории. Но имена, лица, города и названия мест — сами уже поэзия и очарование ушедших времен.

Видеопоэзия. Маяковский

Сейчас, когда определяют героев ХХ века и проглядывают героев XXI, думается, что Владимир Владимирович Маяковский не нуждается в наших оценках. Хотя ни один поэт в российской истории не претерпевал столь крутых перемен в подобных оценках — футурист и потрясатель тогдашних основ. Первый поэт советской власти, непостижимым образом конституированный, при том, что почти все его соратники по поэзии либо были запрещены, либо погублены.

Затем последовало его развенчание в период перестройки. И вот он снова в поэтическом пантеоне.

Есть поэты, чья поэзия, судьба, образ превосходят значения их стихов. Это — Пушкин, Лермонтов, Блок. К этому же ряду относится и Маяковский.

Художник Нестеров

Удивительное дело, в пределах своей, не скажу, что безумно длинной, мафусаиловой жизни, я следил медленное появление, как бы прорастание, явление из небытия прекрасных русских художников конца XIX и начала ХХ века.

Эта метафора появления, проявления больше всего именно подходит именно к замечательному художнику Нестерову. На стенах Третьяковки нежно и трогательно в 70-х годах образовались его тихие, медитативные полотна. Естественно, их замедленному возвращению способствовали и доминирующая религиозная тематика, столь невзлюбленная советской властью, и как бы его принадлежность неким весьма, правда, слабым модернистическим поветриям того времени. Естественно, эта религиозность его картин значима и особо замечаема и сейчас, при том неофитском массовом возвращении к христианству наших нынешних сограждан. Но мне-то он запомнился некой элегической грустью уходящего, что ныне столь страстно пытаются некоторые вернуть, но, увы, возвращению подлежит вряд ли. Только вот разве в полотнах Нестерова.

Романсиада

Почти все интеллигентские посиделки 60–70-х годов заканчивались либо чтением вслух своих и чужих стихов, которые тогда все помнили в невероятных количествах, либо коллективным пением. Да, сейчас это уже неведомо. В те же времена если кто брал гитару, то наигрывал, а окружающие тут же напевали нехитрый репертуар городских песен. И среди них выделялись знаемые тогда почти всеми классические романсы, выпеваемые с особым чувством и трепетом. Естественно, вряд ли кто-либо из нас мог соперничать или даже сравниться с Галиной Преображенской, но всякий раз, только заслышав звуки романса по телевизору или радио, я начинаю тихо, если есть кто-то рядом, и громко (каюсь), если нахожусь в одиночестве, начинаю подпевать. Такое вот караоке. Советую и вам.

Пиросмани

Явление сейчас почти невозможное — несколько молодых и экстравагантных петербуржцев и тифлисцев, скандальных авангардистов (Терентьев, Зданевичи, Крученых) обнаружили и явили свету простого неграмотного рисователя вывесок. Время было такое. Их же собратья по жизни и устремлениям в Париже таким же образом ввели в свой круг милого таможенника Руссо, писавшего, по тогдашним понятиям, черт-те что. Парижские авангардисты мило подсмеивались над Руссо, но русские собратья относились к Пиросмани с полным уважением. Да и то, он был фигура мощная, величественная, трагическая. Многим он известен нынче, увы, только как персонаж песенки: Миллион, миллион алых роз! Действительно, была в его жизни фантастическая история любви к циркачке. Такая вот сказка — не сказка — но в этом весь Пиросмани. Таким он и предстает в этом фильме.

Верди «Аттила»

Именно «Аттила», а не «Отелло». Хотя название звучит сходно, да и автор тот же, но страсти хоть и оперные, но различны.

Должен вам тайно признаться, что я обожатель опер. Везде, где я ни бывал, я старался посетить местную оперу. И, естественно, репертуар каждой содержит 6–7 основных золотых опер Верди. Но вот самое странное, ни разу в самой Италии я не смог посетить оперу, ни в Милане, ни самый демократический оперный театр — Арена ди Верона. Оперу же «Аттила» я и вообще живьем никогда не слушал, только в записи. Но партия Аттилы — это просто подарок любому басу, наравне с царем Филиппом, Борисом или обоими Мефистофелями. Вот и посмотрим, как <обпоется?> наш Нестеренко. Да ведь и Аттила вроде немного наш, во всяком случае, из наших краев.

 

[Заметки 2]

2005 / 2007

20.05.2005 1:41

Вот видите, жизнь образуется. И лето потихонечку подкрадывается. И годы нарастают. А вот продукты не дешевеют — не как при Сталине.

28.05.2005 14:34

А вообще-то отключение электричества благотворно влияет на всю культуру. В первый раз за долгие годы вышел погулять и рассматривал листочки. Да здравствует терроризм, приносящий в жертву не человеческие жизни, но человеческие привычки!

16.12.2005 6:08

Новый год — он ведь из стекловолокна, так что внутрь его можно потреблять только с пластификатором. Это известно и в Лондоне. С праздником.

27.12.2005 5:44

А заметили ли вы, что самое неосторожное в этой жизни — быть осторожным? А? Я тоже не заметил.

11.07.2006 16:45

Вчера возле станции метро в Стэнмор, что в Миддлсексе (то есть, секс, но умеренный) повстречал абсолютно привычную старушку в некоем нелепии разнообразных обдевок. В общем, какую встретишь везде. В том же моем Беляево. Но и в то же самое время принципиально иную. Беляево — оно и есть Беляево.

14.07.2006 13:30

Вот, президент поцеловал ребеночка в надутое пузико — а и тут же следом с диким шумом взорвался Шамиль Басаев. Такая сила поцелуя! У нас в Беляево тоже бывает подобное. Сила поцелуев наших, беляевских, не меньше. А и то — кто вспомнит лет через 10–20 все это? А Беляево — навсегда.

15.07.2006 19:16

Я представлял себе такой перформанс. На островке в пруду в зоне отдыха Беляево сооружается замок. В окнах сияет свет, играет музыка — какая-то таинственная заманчивая жизнь. На берегу пруда сооружены трибуны, где в воскресный день собираются зрители. Женщины обмахиваются платками, дети едят мороженое, плачут и кричат, мужчины потребляют пиво. Обычная картина воскресного дня. Рассаживаются. Затихают. И в это время сзади, со спины зрителей, с диким ревом на остров волнами налетают эскадрильи бомбардировщиков. Взрывы, огонь, дым, страх и смятенье. В момент вся загадочная жизнь на острове разнесена в клочья. Все замирают в ужасе. Вот. А на деле это осуществили не в Беляево, а в Ираке и Ливане. Но все-таки не с той степенью артистизма и убедительности, как могло бы случиться у нас, в Беляево.

18.07.2006 2:04

22.07.2006 2:14

Вот, почти в семьдесят лет своего российского возраста сподобился танцевать в балете «Чайка». Пушкин уже умер к этому возрасту! Лермонтов не станцевал ни одной партии. Ленину так и не удалось, при всей его невиданной власти и жестокости, проникнуть на балетную сцену. Все, видно, в особой беляевской ауре. У нас тут все не так уж просто и однозначно, как кажется при случайном посещении. Тут жить надо. И жить надо долго.

22.07.2006 19:40

В небольшом ресторанчике на Бауманской заказал себе борщ и что-то еще нехитрое. Официантка, подождав, спросила:

— Вы Пригов? Тут один мальчик просит у вас автограф.

Я с удовольствием и сделал это. На выходе заглянул в туалет и увидел молодого человека, сидящего за столиком с разного рода, сопутствующими этому туалетному делу материалами. Перед ним лежал мой автограф.

— Здравствуйте, Дмитрий Александрович! — приветствовал он меня. Вот, подумалось, популярен в самых, что называется, низах общества!

В Беляево у нас, как бы это выразиться, народ все-таки более безразличный, что ли.

30.07.2006 3:00

Вчера приснилось, что кто-то произносит поставленным голосом чтеца: Это произошло ровно за день до начала войны с мощным государством эскимосов. Что за война? Какие времена? Где и с кем?

31.07.2006 1:22

07.08.2006 16:39

В Мостаре (Босния) целая улица разбомблена. Люди не спешат ее восстанавливать. Лелеют свои шрамы. В Беляево у нас более беспамятные. И я вместе с ними.

25.08.2006 2:30

В Черногории населения всего с количество обитателей каких-то полусотни домов в моем родном Беляево. Вот у меня и давно такая мысль — отделиться независимым герцогством Беляевским. А герцогом, естественно, я — так как мне первому эта мысль в голову пришла.

03.09.2006 0:56

В Англии взяли за правило арестовывать по 14 человек в неделю по подозрению в терроризме. Эдак выходит по 56 человек в месяц и по 772 в год. Маловато. Я бы предложил для круглого счета арестовывать по 100 в неделю. Выходит — 400 в месяц и 4800 в год. Не ахти сколько, но и цифра покрасивее, да и для безопасности понадежнее.

Не знаю, как в Англии (архаическая все-таки страна), а в моем Беляево сразу бы согласились.

09.09.2006 14:43

*

13.09.2006 1:43

Мой внук, только-только запомнивший начало таблицы умножения, вопрошает малолетку-приятеля:

— Сколько будет дважды два?

— Не знаю.

— Четыре, — с гордостью извещает его внук.

— Круто! — заявляет малолетка-приятель.

Действительно круто.

29.09.2006 1:22

В столице Черногории присутствовал на весьма представительном международном театральном фестивале. Одна продвинутая испанская труппа с яростью обрушилась на американизм и его представительство в виде Макдональдса. Актеры топтали, рвали и уничтожали всякие там гамбургеры, чипсы и прочее в неимоверном количестве. Вся сцена была завалена, а капли соков и приправ долетали и до зрительного зала.

Подумалось, представь они все это в каком-нибудь африканском голодающем государстве, то все бы зрители были на сцене, а актеры стали бы предметом столь же яростной ненависти и уничтожения, какими для них самих являлись продукты Макдональдса.

Ну, это так. Это просто свидетельство того, что не все в этом мире однозначно и однозначно понято быть может. Мне тоже показалось, что такая ярость могла бы быть направлена и на что-то более существенное.

05.10.2006 2:47

В Америке я обнаружил, что Пушкин — великий негритянский поэт. На одном приеме ко мне подошла негритянская поэтесса и, проведав о моей русскости, поведала о своей любви к Пушкину. Я отвечал, что тоже немало его уважаю. Да? — спросила она, — а вы лично его знаете? Я отвечал, что нет, так как проживаю в Москве, а он в основном, житель Питера.

И вот нынче в Ижевске я узнал, что великими удмуртами являются Гагарин и Малевич, не считая Чайковского. Я пожелал тоже быть великим удмуртом. И мне пообещали.

11.10.2006 0:57

Иду и вижу — малыш на велосипеде катится под гору и дико орет от ужаса. Его нагоняет отец, останавливает и говорит:

— Не плачь. Видишь, я большой и сильный. Я тебя всегда спасу. Вот ты вырастешь, тоже будешь большим и сильным и будешь помогать мне.

Малыш молчит.

Вот-вот, малыш вырастет большим и сильным и будет гноить своего престарелого отца. А то и бутылкой по голове. Как же так? А вот так. Надо понимать, что слова отца обращены совсем к другому существу, чем тот будущий, выросший. Нечасто такое существо переходит из одного тела в другое. Зачастую, как некий зверь, детство просто перепрыгивает в другого ребенка, а тело заселяет другое существо. Вот так-то, малыш! Не вырастай большим и сильным.

01.11.2006 17:12

21.11.2006 2:44

Новосибирск неординарный город. Невообразимое смешение деревянных домишек, хрущоб, сталинского ампира и чистейшего конструктивизма. И все это в центре города. И Обь — широка!

16.01.2007 2:16

Выпало побывать в Египте и навестить все тамошние древности. С большим трудом приходилось оттирать от глаз голливудскую пленку, так прилипшую со времен этих многочисленных блокбастеров о как бы римах, грециях и египтах. Но в чувство приводило огромное количество полицейских и военных, стоящих за бронированными щитами у любого мало-мальски значительного магазина, рынка, гостиницы.

 

Вознесение

[150]

2007

Вознесение. Образ сидящего в шкафу, в скорлупе, в футляре, в шинели давно известен. Некий укрытый, ушедший из мира сего человек подвала и андеграунда, тайного подвижничества — укрытый от внешних взглядов труд души и духа. Как тот же Святой Иероним в пещере, куда наконец проглядывает возносящий его к небесам луч высшего произволения. Так же, наконец, дождался и своего часа вознесения на 22 этаж человек в шкафу за все свои страдания, муки, потерпленные от мира, как награду за необъявленные духовные подвиги. Соответственно, поручить это вознесение высшие силы не могли простым работникам подъема и перемещения простых физических и плотских тяжестей на разные высоты и расстояния. Для них это был бы рутинный нефиксированный скудно или щедро оплачиваемый физический труд. Нет, высшим силам на то потребны непрофессиональные руки тех, для кого это, в свою очередь, стало бы подвигом и трудом не мышц, но души и духа.