Москва

Пригов Дмитрий Александрович

Имя отчество

 

 

Имя отчество

1993

Предуведомление

Всем, понятно, известно, что угадывать истинное, тайное имя и называть его – значит заставлять себе служить носителя этого имени. Но называть по отчеству (которое, опять-таки понятно, сохранилось только в русской культуре как единственно магической в современном европейско сконструированном мире) – значит всколыхнуть и заставить служить себе области и вовсе уж тайные, укрытые, глубинные, окрайные, которые в наш мир, бывало, выходили и обнаруживались родовой повязанностью либо кровной местью.

Вот так.

11 | 01620 Ты, главное, смотри, как мочится                  Он                  Прозрачно поперек иль вдоль                  И, соответственно – Адольф                  По имени он, а по отчеству                  Алоисович! —                  Но бритва чистого Оккама! —                  Да бритва ладно, вот такая                  За ним водилась особенность                  Вычленяющая и овладевающая
11 | 01621 Скажи-ка твое имя-отчество! —                  А что такое? – Да боюсь                  Как бы вот древнее пророчество                  Да на тебе бы не сошлось! —                  Так ведь уже оно сошлось                  На нем! —                  Э-э-э, так оно ведь словно ось                  Наводящаяся                  Не единожды сходится
11 | 01622 Оно играет и щекочется                  Внутри:                  Отдай! отдай мне имя-отчество                  Твое! —                  Но я убийца и злодей! —                  Да, но заради некоторых идей                  Специфических                  Отдай! —                  На!                  Вот ты – убийца и злодей                  Теперь! —                  Да, но заради некоторых идей                  Исключительно! —                  Вот-вот, оно и есть
11 | 01623 Гляжу – а он в подвале корчится                  И быстро кости ест мышиные                  Рассыпающиеся                  Фаллообразною машиною                  Стремительно вдруг оборачивается                  И шар прозрачный имя-отчества                  Выплевывает                  И он летит живой мишенею                  Незасекаемой                  Пока опять не достигает                  Подвал и косточки мышиные                  Кармическим ли растягаем                  Раскинулись                  Ожидая еще
11 | 01624 Вот бьется девушка-змея                  А как тебя звать будет, милая? —                  Не знаю! не знаю! помилуй меня! —                  Да как же тебя я помилую                  Если не знаю по имени —                  Отчеству! —                  Ну, назови как-нибудь! —                  Э-э-э, так нельзя! для тебя помереть будет лучше,                                                   чем абы как названной быть

 

Опасный опыт

1977

Предуведомление

Читателя может поразить несоразмерность этого, вроде бы ненужного, судя по практике большинства, даже подавляющего большинства поэтов, предуведомления и смехотворно малого (всего четыре) количества стихотворений, этой мыши, породившей огромную и клочковатую гору сомнительного предуведомления. Единственное, что я могу посоветовать читателю, коли уж он взялся читать, воспринимать это предуведомление совместно с предшествующими ему во времени, но последующими по месторасположению в этом сборнике, стихами как единое целое.

Среди поэтов бытует мнение, что все, кроме стихов, в жизни поэта для читателя не имеет значения и не имеет право быть востребовано для суда и оценки. Я и сам так думаю, вернее, думал, нет, нет – все-таки думаю, но только в отношении читателя, воспринимающего поэта как писателя стихов. Но в данном случае речь идет о поэзии не только как о сочинительстве, но и как о судьбе. Можно сложить голову на поприще славы (социальное функционирование поэзии), на поприще писания (личностно-экзистенциальная сущность поэзии) и на поприще языка (мистическое поле поэзии). Ни один из этих аспектов не имеет видимого преимущества перед другим, и каждый достоин быть описанным, выведенным из тайников переживательной души поэта и туманного бытия поэзии на люди и быть представленным к награде. Я, конечно, сознательно усугубляю и абстрагирую эти три аспекта бытия поэта в поэзии, которые в действительности сосуществуют, перемешиваются и наличествуют в различных пропорциях и степенях интенсивности у различных реально существующих или существовавших людских поэтов.

В данном предуведомлении я остановлюсь на третьем аспекте-поприще не потому, что он для меня основной, но потому, что стихи, породившие сие предуведомление, не дают повода для разговора о первых двух. Еще одной побудительной причиной к выделению третьего поприща явилось мое недавнее знакомство с творчеством некоторого числа нынешних поэтов, работающих в этой области, оказавшейся непочатым краем для работы и обнажившей при реальном соприкосновении с нею всю сложность введения этого рода поэтического творчества в судьбу, в поэтическую судьбу.

Начну издалека. Начну, собственно, с чего началось. А началось все с написания четырех стихотворений, резко отличающихся по стилистике и содержанию от стихов моего нынешнего периода.

Объединенные в цикл, они называются «Имя Бога». Я, конечно, взял сразу крайний предел этого образа письма, но для начала это вполне естественно, особенно для людей пафосных (каковым я и являюсь), пытающихся сразу обозреть крайние границы области, ими постигаемой, а впоследствии обживающих ее.

Тут же объявилась и первая сложность, или, вернее, опасность. Имена Бога, взятые мной, – Отец, Сын, Дух – в христианстве не являются истинными Именами Бога, как, скажем, ОМ для индусов. Но для уровня поэзии уровень духовно-религиозных символов и Имен можно принять за таковой, а в данном случае – просто необходимо, чтобы стих не выродился в простое подобие акростиха или аранжировки.

За первой с непреложностью последовали и прочие проблемы. Поскольку истинного Имени Бога в человеческом языке быть не может (что с избыточностью показал Дионисий Ареопагит; даже если он и Псевдо-Дионисий – то все равно в нашем случае это ничего не меняет), то даже при наилучших благоприятствующих обстоятельствах времени, места, рода занятий, среды и степени личной проникновенности в эту проблему, не может быть в сфере языка истинного развертывания Имени. А стихи (и, соответственно, поэт), подвигнувшиеся на подобное, невольно претендуют на это. Они скрытно (если не лукаво) несут в себе отрицание какого-либо другого возможного развертывания Имени. И мы должны признать, что в плане поэтического языка (именно поэтического, в других я не судья) единственно истинное в них – это сама динамика развертывания, реализующаяся система порождения, которая может реально различновоплощаться, правда, если принять схему моих стихов (в верности которой я никого не убеждаю, если убедятся – хорошо), то возможностей, отличных от уже реализованных, остается совсем немного по причине единственности букв (я говорю, естественно, только об Именах, мной использованных, и только русского языка). Эта самая динамика отличает стихи от внешне похожих в смысле графического написания возможностей толкования и вечной темноты определенных частей текста, криптограмм, которые статичны и схематичны, хотя и динамика может в них быть обозначена, только обозначена, как, собственно, в диаграммах, графиках и схемах. В стихах же динамика существует как воплощенная жизнь, а графический момент является хоть и закономерным, но побочным моментом закономерностей иного порядка.

Эти стихи предназначены для чтения глазами, а не вслух, так как только в таком чтении можно проследить развертывание смысла букв и слогов, при восприятии же на слух остается только восклицательная часть, могущая быть воспринятой как заклинательная поэзия, но лишенная той ритмической структуры (вызывающей резонанс соответствующей глубинной ритмической структуры человека и даже, как утверждает наука и многовековой опыт, животных), или наделенная ею в слабой, но закономерно возникающей из закономерностей иного рода, степени, она вряд ли сможет навязать слушателю ритмику своего внутреннего пространства.

Будучи поэзией исключительно для глаз, этот тип поэтического творчества становится элитарным, то есть предполагает одиночного, если не конгениального поэту, то достаточно подготовленного читателя, в отличие от возможного совместного участия множества людей в действе и восприятии произносительного стиха простой синтаксической конструкции и несложной метафорической системы, так как стихи усложненно метафорические опять-таки требуют отдельного уединенного внимательного и, насколько это возможно, равного поэту читателя.

Так вот. Написав эти четыре стихотворения, я почувствовал, что нужно остановиться и подумать. Собственно, это никогда и ни в каком виде деятельности не вредно. Но в данном случае я почувствовал, что, в отличие от прочих, где, по обдумывании, не обязательно принятие какого-либо жесткого решения, это потребуется. Потребуется потому, что это есть шаг в область поэзии эзотерической, которая уже есть не поэзия собственно в попытке аннигиляции всех ее пластов (образно-содержательного, речевого, версификационного), кроме единственного – языка, трактуемого как последний, перед чистым созерцанием, способ касания тайн, уже не могущих быть материализованными (в смысле поэтическо-языковом), но лишь обозначаемыми. И, естественно, передо мной встал вопрос: насколько я поэтически, умозрительно, духоткрыто и жизнеустроительно подготовлен к этому. Нет большей опасности, чем впасть в прелесть.

Но было все же соблазнительно, отбросив себя лично как не предуготовленного пока для подобной миссии, проследить путь хотя бы некой гипотетической личности – поэта, вернее, ее возможности, приобретения, опасности, и реальность приобретений собственно поэзии в результате деятельности подобной личности в подобной области.

Как всякий род деятельности, это занятие имеет своим пределом чистое созерцание или молитву. В данном случае это облегчается еще и предельным возможным очищением сферы деятельности от следов материального мира. Можно только позавидовать человеку, сознательно вступившему на этот путь, осознающему все его последствия и чувствующему в себе силы на подобное предприятие.

Но нас здесь все-таки интересует, отвлекаясь от личностных целей и достижений в сфере духовидения и мистических откровений, что даст нам этот опыт в сфере поэзии, то есть на том материальном отрезке подступов к невыразимому.

Да, здесь я хочу сделать одну оговорку, которую, по сути дела, следовало бы сделать раньше. Что же, если раньше не удалось (не додумалось), то хотя бы здесь. Сейчас я вам расскажу, в чем она заключается, эта оговорка. Чтобы отвести от себя естественно возникающие у всех верных любителей и функционеров поэзии обвинения в мой разглагольствующий адрес по поводу чрезмерной в таких тонких и темных (почти ночных) делах рационализации и логизации творческого процесса и его загадочных плодов, спешу заметить, что рационализации и логизации подвергается только то, что может (и, соответственно, – почему бы и не должно быть?) подвергаться, хотя, вполне естественно, все выше вычлененные пласты поэзии в механической сумме не дадут ни единственного стиха. Все обживается, оживляется и воживляется только и исключительно необъяснимой интуицией творца, которой зачастую нет никакой надобности в разграничивании и определении материалов и сфер своей деятельности. Но эта истина настолько самоочевидна и банальна, что в данном рассуждении просто выносится за скобки. Так зачем же оно? А так – для красоты его истинности, или же стремления к истинности.

Теперь вернемся к нашему подвижнику и к поэзии, если не ради которой он будет таскать угли из печки, то которая спокойно и не брезгуя будет питаться объедками с его стола.

Очевидно, сузившись на кратком пределе возможности прикоснуться к первоименам до состояния узкой языковой иглы, по обратному ее собственным усилиям направлению, то есть по направлению от первоимен к речи, в некоем вычищенном виде выкажут себя строгие закономерности, сходящие из этой горней области во все сферы материального бытия. Очевидно, выявятся незыблемые структуры (хотя сложность здесь, в отличие от всеобщности глазного восприятия, заключается в множестве различающихся языков), подобные таким как правое-левое, верх-низ, темное-светлое. Очевидно, станет совершенно ясно, что именительный падеж – падеж онтологический, винительный – тварный падеж, родительный – падеж эманации, развертывания (по направлению вниз) и причастности (по направлению верх), творительный – падеж внешней, горизонтальной связанности, что существительные по отношению к трем глагольным формам времени есть форма вечности. Попытки, кстати, графического расположения стихов, стремятся свести язык к простому описанию вышеуказанных законов овладения и восприятия (соответственно, и самых фундаментальных законов, диктующих и воспитывающих в человеке более или менее адекватное их восприятие) плоскости и пространства. Возможно, на этом пути (не графическом, а языковом) откроется значение развертывания слогов и букв, срастания и сжатия слов, выпадения гласных и дублирование их, но не в плане хлебниковских исканий, которые в своей основе – отыскание антропологических (в лучшем случае – натурфилософских) корней языка.

И в этом для поэзии таится опасность такого рода. Я сейчас объясню. Чтобы поэзия функционировала как вид искусства, один из названныхвначале пластов ее должен быть явно и сразу распознаваем читателем, трактуем как игровой и этим противостоять остальным пластам (раскладка может быть и иной – 2 на 2, пропорция трех игровых к одному – уже опасна, так как игровой момент очень силен и, к тому же, обладает способностью увлекать за собой и соседние пласты, так что при такой массе игрового материала малой оставшейся части трудно будет удержаться в противостоянии). Поскольку вид поэзии, обсуждаемый здесь, как я уже говорил, однопластов (один пласт языка), то он целиком воспринимается как серьезный, либо, наоборот, преподносимый и афишируемый как поэзия и не поэзия (в ее специфическом понятии) – он воспринимается читателем как целиком игровой. Правда, некоторая пространственная содержательность возникает, но не за счет внутреннего пространства, собственного пространства, а за счет этих двух способов функционирования подобной поэзии в культуре, за счет взаимодействия их, правда, в том узком кругу рафинированных высоколобых любителей, которые смогут на пространстве культуры их реально сопрячь. Примером, кстати, может служить Крученых, который по причине бытования исключительно в сфере поэзии, воспринимается как голая игра, но который, приди это кому-нибудь на ум, мог быть воспринят и как умозритель абсолютнейшей серьезности.

Из всего этого следует, что поэзия как стихосложение, если ничего и не выиграет из всего этого, то ничего и не проиграет. Но если понимать поэзию шире (как я оговаривал в самом начале), включая в нее и понятие судьбы, то есть бытования поэта в поэзии, то приходится признать, что поэзия ничего, скажем, не выиграв, может проиграть одного из своих служителей и кормителей, если он, конечно, вступит в эту область всей своей сущностью и судьбой, а не будет просто играть в это в рабочие часы. Я не утверждаю, конечно, что поэзия есть высший образ служения в этом мире и что риск не есть ее право и даже обязанность, что утраты невосполнимы, и мы все равно, в любом случае приобретаем что-то. Нет, я просто констатирую факт.

Имея в виду все вышесказанное, и остановился я перед принятием решающего шага для вступления в область, из которой, возможно, нету уже хода назад в поэзию. Я страшусь брать на себя ответственность (не потому, что я считаю себя невосполнимой потерей для поэзии, а просто по природной всегдашней честности), я буду ждать явственного знака судьбы, который, если придет за этим первым, опережающим, предупреждающим, и побудит меня, забывши все, опуститься в это подземелье, или подняться на эту гору, которые, может быть, места одностороней пропускаемости, то есть только туда. А если нет (в смысле знака судьбы) – так нет. Нельзя насиловать судьбу. Я буду ждать.

ИМЯ БОГА

1

БОГ

БеОмГр

БезОмыГряд

БездОмытГряду

Бездна Омыта Грядущим

Бездна Осыпается Гулко

Безумцев Омыта Глава

Блеском Осанны Грядущего

Бездн Осып Гулк

Буде Омыт Глав

Блес Осан Гряду

Без Осы Гул

Буд Омы Гла

Бле Оса Гря

БеОсГу

БуОмГл

БлОсГр

БОГ

БОГ

БОГ

2

ОТЕЦ

ОтТрЕвЦа

ОткТреЕврЦар

ОткрыТребуЕвреЦарь

Открылся Требующий Евреям Царь

Открылся Тайный Единый Целый

Облаком Тьмою Едою Целью

Отцам Темных Евреев Цепких

Образа Творенья Евангелья Царь

Откры Тайн Един Целы

Облак Тьмо Едо Цель

Отца Темн Евре Цепк

Обра Творе Еванг Царь

Отк Тай Еди Цел

Обл Тьм Едо Цел

Отц Тем Евр Цеп

Обр Тво Ева Цар

ОтТаЕдЦе

ОбТьЕдЦе

ОбТеЕвЦе

ОбТвЕвЦа

ОТЕЦ

ОТЕЦ

ОТЕЦ

3

СЫН

СоИзНа

СошИзвНам

СошеИзвечНам

Сошел Извечный Нам

Сошел Известник Небес

Судим Извечный Неправедно

Спасенье Имел Нам

Соше Извест Небе

Суди Извеч Непра

Спасе Име Нам

Сош Изв Неб

Суд Изв Неп

Спа Име Нам

СоИзНе

СуИзНе

СпИмНа

СЫН

СЫН

СЫН

4

ДУХ

ДуУтХр

ДушУтеХра

ДушУтешиХрабр

Душ Утешитель Храбрых

Душ Удрученных Хранитель

Денно Утешитель Хвалебный

Деяний Учитель Храбрых

Душ Удруч Хранит

Денн Утешит Хвалеб

Деян Учит Храбр

Душ Удр Хран

Ден Утеш Хвал

Дея Учи Храб

ДуУдХр

ДеУтХв

ДеУчХр

ДУХ

ДУХ

ДУХ

 

Скульптору Орлову

1977

1

11 | 01625 Так скульптор брал простой кусочек праха                  Своей широкоствольною рукой                  И замышляя неземной покой                  Уже стоял без мысли и без страха                  Он обозрев вчера миры иные                  Лишь вертикальную запомнил ось                  Вокруг нее пошли другие вкось                  И прилепились к ним придатки платяные                  Пучок нехитрый мускулов костей                  Где палец, где последствия страстей                  И прочее – набор весь человечий                  А дальше – слава, седина, почет                  Или презренье, старость, боль – не в счет                  Был день шестой. А дальше – отдых вечный.

2

11 | 01626 Вот скульптор взял простой кусочек глины                  Из ванны где разжижена она                  До состоянья жидкого говна                  До первобытной слизи андрогинной                  Он все стоит, все глина не ложится                  На крест и сушит кожу рук ему                  Еще вчера он помнил что к чему                  И знал на что любая дрянь сгодится                  А нынче – только пухлые лобки                  Подмышки, складки, груди да пупки                  Да кожа – без конца и без начала                  А дальше – мастерская на замок                  Метро, приятель, водка, кувырок                  Наутро – боль. А дальше – все сначала

 

Изучение звучания «Кабаков»

1983

Первый звук «К» произошел от спонтанного столкновения затвердений верхних слоев эйдосов в предельно конденсированных объемах. В результате столкновения образовались параметрические искажения истинного прочтения звука новообразованного шестироида, правильно читаемого как «Гх». Вследствие указанного окормления звук резко опустился в средние слои эйдосов, именуемые зонами. От резкого опускания образовался звук «Ф», неправильно прочитываемый как «Б», что было бы верным в случае его спонтанного самозарождения в кремнистых пластах нижнего опускания. Затем звук «Гхф» под воздействием накопленной избыточности снова восстановительно поднялся в верхние слои эйдосов предельных обращений и обрел подтвердительно-равновесное эвфоидное «Гх». Завершив свое кремнистое телообразование, звучание «Гхфгх» начало медленное опускание в средние, а затем и нижние слои эйдосов, проходя последовательно зоны малого, среднего и губчатого осмысления, где приобрело подтвердительное «Ф», неверно читаемое снизу благодаря непросветленности интерференцирования как «В». При болезненном прохождении границ малого, среднего и губчатого основания, особенно в его темно-слоистых зонах, звучание «Гхфгхф» испытало два шоковых состояния и закричало в полный голос: «А-а-а-а! Мама! Не могу! Держите меня! Суки! Сволочи! Бляди! Больно, больно! Мамочка, родная, прилети за мной из Бердянска, возьми меня в нежные, охранительные руки твои, помнящие моипервые неверные движения и причмокивания губ, груди твоей ласковой и наполненной молоком сладким ищущих, слагающих первые нелепые, но дорогие сердцу твоему, обливающие его волнойласки и умиления звуки чудные: Ка-ка! Ба-ба! Ко-ко! Во-во!..» – отчего содрогнулся весь фисташковый организм жемчужно-палевый, и кровь медленно закапала алыми каплями из лиловатого протообразования сердцевидного сгустка, нервно пульсировавшего вдоль смещенной продольной оси гулкого внутреннего пространства. В результате образовалось две огласовки «А» и «А». И в конце своего транскодирования, выпав в виде алмазно-бирюзовой светящейся росы на мелкую желтоватую придорожную пыль, звучание Гхафагхф было наделено и последней огласовкой «О».

Итак, читаем: «Гхафагхоф»!

 

Знаменитые прибаутки нашего времени

1988

Предуведомление

Я искал их (и нашел!) в бескрайних просторах своего внутреннего Я, в самых отдаленных уголках, где сворачивается в тугую точечку мир гражданского твердого слова и прорастает навстречу трепетным ростком нежный голос укрытой нежности.

11 | 01627 Оскалом                  Ласкала                  Скала                  Аксакала
11 | 01628 За нами                  Низами                  Миазм                  Низами
11 | 00896 Изокефалия фекалий                  На кафеле как фалл кефали                  Как факел, как лекифа фалл                  Фалликулезно кейфовал —                  Вот такое вот сложилось
11 | 00914 Кацап поцапался с ЦК:                  Цапон тебе на путц цикуты! —                  ЦеКа тут: Цыц! – ему цитатой                  И он как катцен ВеЦеКа                  Но другого                  Менее значительного                  Совсем такого маленького-маленького                  Как цаца какая                  Цирлиховая
11 | 00916 Сувана Фуми фасовала                  Фасоны Фуми Носавана                  Пока Сафо у Персефоны                  В сифон фасоли насовала —                  Вот она, разница                  Между Древней Грецией                  И Лаосом нынешним
11 | 01629 Докучали Докучаеву                  Чудики вочеловеченные                  Хочется вот человечины!                  Ну, не часто, но хоть к чаю!                  Не средневековье, конечно, какое-нибудь, но 1937 все-таки!
11 | 01630 Гундлах нахально хаял Глаху                  А хахель Глахи, лях – Гундлаха                  Да на хуй! —                  Не лезь, мол, друг не в свои дела
11 | 01631 Тля на Ялту налетела                  Ялты блядовое тело                  Таяло                  Прямо на глазах
11 | 01632 Москиты осквернили московита                  И высек московит в ответ москита                  Средь москательной, сам мускат                  Как сучий скат                  Потягивая
11 | 01633 Химера в храме охерела                  Как пиррихий: Какого хера! —                  И на кхмера                  И на Хаммера                  Набросилась                  Как харакири какая
11 | 01634 Комсомолец комсомолицу                  Приласкал – а та все молится                  Он уж так ее ласкал                  Как моллюск – Ах ж ты москаль                  – Она ему                  Видать, националистка
11 | 01635 Рейган рыгает на герлу                  Герла же в горло Рейгану                  Плюет слюной ответной, презрительной, уничтожающей
11 | 01636 Кунст —                  Мит унс                  А Гот —                  Мит тот                  Ну, тот, в смысле, другой, не наш, плохой, нехороший, реакционер и фидеист
11 | 016377 Кирасира                  С керосина                  Куросавой                  Перекосило                  А потому что кирасир                  Серит не за ксерокс, сир                  А за совесть
11 | 01638 Гланды гладили лингам                  А лингам им гадил гадам                  Молодой не по годам                  Как Мигдал из Ленинграда —                  Нет, нет, не академик знаменитый —                  Другой Мигдал
11 | 01639 О, Русь! —                  Ты – рысь!                  Посредь Руси                  О, ороси! —                  Берусь! —                  Я за все берусь
11 | 01640 Ах ты, пизда-душка                  Да на праздник опоздушка! —                  Отъебались уже
11 | 01641 Лиепа лапала Пилата                  И лепа плата за все это —                  СПИД
11 | 01642 Один американец                  Засунул в компьютер палец                  И вытащил оттуда                  Информации четыре пуда                  Совай, родимый мой, совай                  И чего хочешь доставай                  У нас самих такого                  Ну, может, чуть другого                  Полно
11 | 01643 Антисемит пригрел семита                  И возлюбил антисемита                  Семит —                  Се инт —                  ернационализма                  Обоюдного                  Урок
11 | 01644 Пошла сарынь как-то на кичку                  И видит маленькую птичку                  И хвать ее промежду век                  А птичка что? – не человек!                  Ей – что?!
11 | 01645 Соки-воды                  Суки-бляди                  Буги-вуги                  Буки-веди                  Ужас! ужас!                  Духи-ведьмы! —                  Токмо ради                  Красного словца
11 | 01646 Кекелка как коала                  Все какала и клала                  И квакала                  И куковала                  По-женски нежно и грустно
11 | 01647 Прудон —                  Пердун                  Пардон                  И при том                  Пар экселенс                  Но за прудом —                  Как в старые добрые времена
11 | 01648 Желябов жабу обложил                  А жаба, бля: Ля-ля! – да – бжжжик!                  По горлышку —                  Боже!
11 | 01649 Улисс взялся за ус зулуса                  Зулусы же за ус Улисса                  Да всем улусом                  Взялись                  И слезы сильные лились —                  По слухам
11 | 01650 Инсект посек инспектора                  В парсеке сектора                  Кассиопеи —                  Что неправильно
11 | 01651 Орясина в рясе                  На Русь разъяряясь                  Насерила в ясли                  А Ося-то: Ась? —                  А еврей потому что
11 | 01652 Летчик летчику                  Глаз не выклюет                  А вертолетчик вертолетчику                  Бывает всякое                  За это не скажу                  Врать не буду                  Кто их знает
11 | 01653 Гардемарин гардемарину                  Что мандарину мандарин —                  Уважает                  А то и задарма дерьма                  Мерде, то есть                  Навалит —                  Непонятен гардемарин и прихотлив
11 | 01654 Дуче                  Давеча                  По-девичьи                  Как закричит:                  Ебаааться хочу! —                  Чудо!
11 | 01655 Верю —                  Воры и авары                  У Варвары авуары                  Уворовали —                  Варвары                  Да и только                  Нету слов
11 | 01656 Тетя Мотя, наш отряд                  Хочет видеть поросят! —                  Прочь отсюда! изверги вы розовые!                  Отцеубийцы вы! Павлики вы Морозовы!                  Не доверю вам своих поросяток родимых розовых!

 

Пять палиндромов или Николай Васильевич и Анна Андреевна

1991

Предуведомление

Муде – репа на пере дум! – как, например, Николай видит Анну и говорит:

Ах!

Ахххх! – хочет вымолвить он.

И тут же засыпает, уткнувшись острым носом в мягкую белую податливую подушку, услужливо кем-то ему подмахнутую.

Спит Николай и видит будто большую серую прекрасно сложенную крысу, которая шмыгает носом, смотрит внимательно и нюхает запах чего-то как бы подгнивающего. Шевелит она жесткими усиками и Николай вздергивается, ударяясь о верхние доски – «Еб рога на горбе!» – слышится откуда-то издалека, из Элизиума какого-то и превращается все это во множество уже серых крыс, которые, кажется, кричат: «Ха-ха!» Они бегут, бегут и утыкаются в некое полупальто, вернее, даже пальто вполне казенного типа с меховым, что ли, воротником, потертое, правда, в шубку такую полуклассическую, в пелеринку даже, как, например: А ну пизда ад зипуна – и крысы разражаются страшным-страшным чихом, раздается громовой голос, и земля сотрясается, трещины землю во все стороны перебегают, город абсолютно пустой от одного шпиля до другого прозрачный возникает. Белый рой северной моли вылетает из пеньюара – «Ого! ого!» – несется вослед. Они летят, летят, выстраиваясь то кольцом, то треугольником, то крестом, то двойным крестом и кажется, что как бы: Уд ебли попил беду! – и вправду, огромная бабочка сероглазая кружит над замерзшим зеркалом Невы, садится на белую мраморную челку Сфинкс и видит во сне черную мокрую Анну, которая бродит с закрытыми глазами, шаря руками по стенам и:

«Го!» – хочет вымолвить она.

«Го-го!» – хочет она вымолвить.

«Го-гогогогого!» – пытается, пытается она, а получается: «Хуй особо босой, ух!» – и Николай просыпается.

 

Поименно

1992

Предуведомление

Ясно дело, что имена в данном сборнике являются не просто именами, но некими отмеченными, маркированными точками в опознанном и расчисленном мифоисторическом национальном пространстве. Любая точка этого пространства чревата вспуханием имени, стягивающего на себя всю стратификационную и сигнификационную сетку окружающего. Конечно, количество одновременно вспухающих имен практически бесконечно (учитывая многообразие оптик), но нашей целью, конечно же, была не нудная и монотонная инвентаризация, но демонстрация некоего критического количества, запускающего и являющего самовоспроизводящуюся систему. После этого рутина воспроизведения, являя нарастание нумерического количества, не прибавляет иных значений, кроме самого количества.

11 | 01657 Ксения, Ксения                  Нет тебе спасения                  На этой земле                  Вот придет на злой волчице                  Ленин                  Под землей тебя отыщет                  Свой покажет острый Жишь                  Ревлюционный                  Вот ты и мертвая лежишь                  Вот лежишь ты в мертвой силе! —                  Да, да                  Только я Анастасия                  Анастасия я! —                  Да, да!                  Вспомнил                  Прости
11 | 01658 Николай, Николай                  Сиди дома, не гуляй                  Там на улице дерутся                  После с девками ебутся                  Курят, курят, водку пьют                  По ночам прохожих бьют                  Убивают                  Ленин, Троцкий и Ульянов —                  Это шайка хулиганов                  Известная                  Только тихо                  Полюбили их давно                  Все                  Может, правда, и говно                  Но победившее                  В свое время
11 | 01659 Афанасий, Афанасий                  Хоть и был ты восемь на семь                  В неких единицах                  И хотя великий Лев                  Над твоим стихом свой гнев                  Великий                  Умерял                  Ягненком, практически, становился                  Но:                  Я не верю! я не верю!                  Ни единому еврею! —                  Мог бы вскричать в те времена какой-нибудь черносотенец,                                                                    и не было ему прелому
11 | 01660 Гавриил, Гавриил                  Слышишь трепет страшных сил                  Ах ж ты, ах ж ты, батюшка                  Ах же ты медведюшка                  Вот сырые катушки                  Эти-то объедешь-ка                  Нет, уже не объедешь

 

Мой список умерших

1994

Предуведомление

Все перечисленные имена – имена доподлинные. Я их часто произношу в глубокой тишине своей души. Произнесенные же вслух, я отдаю себе в этом отчет, становятся как бы уже фактом культуры, и тем самым невольно мною профанируемы в непреложно принадлежащей им суверенной собственности, их тишине и непотревожемости в тайне смерти. Простите, я проговорился, но я и, конечно, хотел проговориться.

* * *

Вот список моих хороших или просто знакомых

Умерших к этому времени

Увы!

Увы!

Художники: Володя Кербель, Володя Табакмахер, Игорь Арефьев, Володя Моргунов, Люся Сошинская, Юрий Дышленко, Федор Васильевич Семенов-Амурский, Петя Ермоленко – вот так вот! Пурыгин еще, Жилинская еще, наверняка, еще кто-то! ах, да – Буданов и Лазутин! кто-то еще, наверное, уж сразу и не припомнить

Литераторы и музыканты: Володя Полетаев, Евгений Харитонов, Кормер, Венедикт Ерофеев, Нина Искренко, кто еще? – ах, да Величанский, Сопровский, Карабчиевский! кто еще? – Арсений Тарковский – я знал старика немного! умер Курехин, Цой и Башлачев, Костя Сергиенко умер тоже, Губанов, Бродского видел, а он уже после умер! наверняка еще кто-то еще, кого сразу и не припомню, уж извините! но не припомнить, но все равно они здесь, здесь! они умерли!

И просто милые, приятные друзья, законно умершие, как и все другие – Володя Фельдман, Леня Березин, Саша Якубовский, Котик-Коля – сын моих дальних родственников, умерший в своем младенчестве! да и мои, не поминаемые здесь близкие родственники, и многие-многие-многие старые и пожилые, известные мне, жившие по соседству ли, встреченные ли, поминаемые ли в разговорах с другими, люди, которым подступил срок умирать раньше, чем мне – вот и умерли, что уж тут тревожить их неуместными поминаниями

 

Смещения

1997

Предуведомление

Конечно, предлагаемая нами система, практика, технология смещения некоего, условно логически вычленимого и определяемого объекта по какой-то условной шкале или вектору и попадание его в зону другого сходного объекта, наложение на него, но без утери начальной позиции, а также следа, траверса и суммированная общность (в нашем случае могущая быть названной историей) – все это вряд ли может охватить и осмыслить такое сложное и неоднозначное явление, как русская литература. Но с чего-то надо начинать, господа!

Тем более, что более-менее сходные опыты в сфере, правда, построения геометрически-пространственных многомерных объектов привели к созданию вполне корректной и перспективной теории фракталов.

* * *

Берем, к примеру, Гоголя

* * *

По какой-либо принятой закономерности сдвинем Гоголя на один шаг вдоль какой-либо назначенной оси и попадаем в зону Достоевского, т. е. получаем пару Гоголь + Достоевский, т. е. ГД

* * *

В той же закономерности сдвинем ГД на тот же шаг и войдем в зону Толстого, но получим (помня о неуничтожимости и постоянном присутствии начальных объектов как в преображенном, так и своем первоначальном виде в конечном результате) ГД + ГД + Т = ГДГДТ

* * *

Опять сдвинем все это и выйдем в зону… в зону… в зону – а сразу Чехова, Бунина, Лескова, Андреева и получим ГДГДТГДГДТЧБЛА или, преобразовав: (ГД х 2 + Т) х 2 + ЧБЛА

* * *

Снова сдвигаем в соответствии с принятыми правилами и получаем ((ГД х 2 + Т) х 2 + ЧБЛА) х 2 + ППЗЗВДШБ, что значит, что мы сдвинулись в зону Пильняка, Платонова, Замятина, Зощенко, Вагинова, Добычина, Шолохова, Булгакова

* * *

Надо заметить, что сдвигаясь в этом же направлении на тот же шаг, мы не оказываемся в зоне ЕЕБСП, по не объясненной пока причине, так что формула приобретает такое выражение:

((ГД х 2 + Т) х 2 + ЧБЛА) х 2 + ППЗЗВДШБ + ЕЕБСП

ЕЕБСП – это Ерофеев, Ерофеев, Битов, Сорокин, Попов

* * *

Однако же имея в запасе другой ряд, чуть смещенный кверху, следуя тому же шагу, мы имеем в запасе ПЛНТБББХМЕЦАМХХЗВ, т. е. мы имеем Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Тютчева, Баратынского, Блока, Белого, Хлебникова, Маяковского, Есенина, Цветаеву, Ахматову, Мандельштама, Ходасевича, Хармса, Заболоцкого, Введенского и после серии операций получаем: (ПГЛД х 2 + ТН) х 2 + ЧТББЛБАБ) х 2 + ПХПМЗЕЗЦВАДМШХБХЗВ ++ ЕБЕАБРСППК т. е. сдвинутое еще и в зону Бродского, Айги, Рубинштейна, Пригова, Кибирова – это и есть почти полная, окончательная и чистая формула русской литературы на нынешний день

 

Номинация в узком смысле

1999

Предуведомление

Как ясно всякому понимающему, здесь речь идет, конечно же, о тайных магических именах, но не общих и общеупотребительных, а узких, почти, если можно так выразиться, о специфической сфере магии и запредельного, в профессиональном смысле. Т. е. называние этих имен приводит к специфическому частичному содроганию предмета – носителя данного тайного имени. Содрогание это почти незаметно со стороны и имеет значение в некоторых, почти научно узких, подсчетах, классификациях, стратификациях и взаимодействиях. Ну, конечно, все это нужно понимать соответствующим, а не прямым способом и образом.

* * *

Как можно назвать Россию в узком смысле, не вникая в ненужные подробности? – жизнь перед лицом самовоплощения, т. е. ЖПЛС

* * *

Как назвать человека в узком смысле, не ограничивая его потенциалитета? – исчезающий заяц в объятьях звериности, т. е. ИЗОЗ

* * *

Как можно назвать Беляево в узком смысле, не принимая во внимание возможные инвективы? – сердечная пульсация разбегающихся меток организма, т. е. СПРМО

* * *

Как в узком смысле можно назвать хлеб, не ограничиваясь только его прямой функцией? – простота, замыкающая себя в объятьях неосознаваемого, т. е. ПЗСОН

* * *

Как можно назвать женщину в узком смысле, не обинуясь всем уничижающим и возвышающим – перелет тонкого через тончайшее, т. е. ПТЧТ

* * *

Как можно в узком смысле назвать плюшевого медвежонка не за пределами антропоморфного? – забегание за взгляд узнавание, т. е. ЗЗВУ

* * *

Как можно назвать нечто неузнаваемое в узком смысле, не впадая в тавтологичность? – касание предметной мягкости бытия, т. е. КПМБ

* * *

Как можно назвать Все в узком смысле, не избегая необходимого различения? – чистота перед лицом собирания себя по кругу, т. е. ЧПЛССК

* * *

А что же получается в сумме всего

Хотя и не в исчерпывающей, но критической массе

ЖРЛСИЗОЗСПРКОПЗСОНПТЧТЗЗВУКПМБЧПЛССК

и получаем в приближении 1Ж, 6П, 5С, 1Л, 1И, 5З, 4О, 1Р, 3К, 1Н, 2Т, 2Ч, 1В, 1Б

или 35 (ЖПЛСИЗОРКНТЧВБ)

а в апофатической явленности эманационной преизбыточности, т. е.

конкретизируя, получаем

ЖЛИРНВЧБ

при повторном сокращении чуть-чуть исправляем

ЖИНУ

или УНИЖ

или ИНЖУ

и, естественно, в итоге

ИН-ЖУ

 

Имена образующиеся из чужой жизни

2005

Предуведомление

Собственно, ничего оригинального в этом собрании нет. Здесь представлена достаточно архаическая игра, бытовавшая во времена моего детства. Из различных слов нужно было образовать сочетание обычных имен и как бы фамилий. Типа: абажур – Аба Жур. В своей ранней юности, лишенной таких общеразвлекательных ныне развлечений – телевидение, видео, саунд-записи, интернет – мы развлекались, как могли. И до сих пор иногда на меня неожиданно набрасывается эта комбинаторная страсть, и я начинаю судорожно перебирать слова, отыскивая сочетания, которые не пришли мне в голову в моем далеком детстве.

Но в то же самое время в этом нехитром занятии неожиданно проглядывают архаические черты магических занятий отыскания подобия по сходству, рядоположенности и совпадению звучания. Интересно наблюдать, как в глубине сложных слов вдруг начинают шевелиться и вылезать совсем иные; доселе даже и не предполагаемые существа.

Естественно, возможности этого занятия не исчерпываются приводимым здесь кратким списком. Да ведь возможности всего в мире не могут быть исчерпаны никакой, даже самой интенсивной и отчаянной, человеческой активностью

* * *

11 | 01661 Начинаем:                  Веня Ролог (венеролог)                  Геня Колог (гинеколог)                  Аба Жур (абажур)                  Катя Кория (категория)                  Сара Цинн (сарацин)                  Коля Да (коляда)                  Пол Овинка (половинка)                  Дина Завр (динозавр)                  Ира Кез (ирокез)                  Дима Гог (демагог)                  Билл Ярд (бильярд)                  Руби Роид (рубероид)                  Рут Инна (рутина)                  Оля Гархия (олигархия)                  Эка Номика (экономика)                  Саня Тария (санитария)                  Вася Лиск (василиск)                  Галя Цинация (галлюцинация)                  Сева Стополь (Севастополь)                  Миша Нина (мешанина)                  Кира Сир (кирасир)                  Рубик Он (Рубикон)                  Лида Кол (ледокол)                  Ян Ычар (янычар)                  Дарья Л (Дарьял)                  Марья Хуана (марихуана)                  Кока Ин (кокаин)                  Толя Рантный (толерантный)                  Поля Рник (полярник)                  Маня Пуляция (манипуляция)                  Варя Козный (варикозный)                  Абрам Ление (обрамление)                  Саид Инение (соединение)                  Макар Оны (макароны)                  Сима Фор (семафор)                  Света Фор (светофор)                  Петя Катроп (питекантроп)                  Валя Рьянка (валерьянка)                  Барри Када (баррикада)                  Резо Люция (резолюция)                  Карл Ик (карлик)                  Лука Вый (лукавый)                  Гарри Бальди (Гарибальди)                  Криста Ллография (кристаллография)                  Ира Н (Иран)                  Уго Дия (угодья)                  Саня Торий (санаторий)                  Анна Биоз (анабиоз)                  Сара Банда (сарабанда)                  Лика Рство (лекарство)                  Кира Син (керосин)                  Поля Мер (полимер)                  Фил Ология (филология)                  Серж Ант (сержант)                  Сурен Ам (Суринам)                  Проня Сло (пронесло)                  Веня Грет (винегрет)                  Сеня Кура (синекура)                  Родя На (родина)                  Полина Зеец (полинезиец)                  Лев Итация (левитация)                  Женя Ва (Женева)                  Рита Мика (ритмика)                  Дуня Вение (дуновение)                  И т. д.                  и т. д.                  и т. д.