Азбука
1980
Предуведомление
Азбука сия написана строго по весьма нехитрым и достаточно нестрогим правилам подобного жанра и имеет своими предшественниками букварные опусы всех времен русского народа, включая и знаменитую необщеобразовательную барковскую (дела нисколько не меняет то, что она псевдобарковская, как авторство Дионисия Ареопагита замененное на еще более таинственное Псевдо-Дионисия Ареопагита нисколько не отнимает у четырех знаменитых книг ни тонкости в тонких дефинициях, ни малой степени озаренности в тайных озарениях, ни строгости в строго логической системе построения). И если прославленная мной через прославление Псевдо-Дионисия Ареопагита псевдобарковская «Азбука» брала и раскрывала во всей сочности и неподражаемости несколько узкий пласт русского языка, то я попытался раскрыть, может быть, менее интенсивный, но зато несравненно более широкий пласт общественно-политико-идеологической лексики. И если некоторым может показаться, что эта «Азбука» предназначается скорее для взрослых, граждански осмысленных существ, и жанр азбуки, соответственно, взят как пародийный прием, то спешу их уверить (вернее, разуверить), что это не так, и убедительно прошу прочесть ее глазами мудрых родителей, предназначающих мое творение для своих многочисленных, малочисленных и еще никаких детей.
Дело в том, что мне представляется, что и общественно-политически-идеологическая лексика должна прививаться юному поколению нашей Родины с детства. Должна прививаться осмысленно, в правильном ее толковании, доступными средствами и в легком и занимательном оформлении, дабы не вышло потом у ребенка никаких кривотолков, недомолвок, извращений. Птички и цветочки, в каком бы возрасте он ни стал изучать их, в результате ребенок всегда научится распознавать и идентифицировать, точно так, как и завязывать шнурки и с «мамой мыть Милу мылом». Никто не ошибается в ромашках и синичках, но какая путаница у подрастающего поколения по поводу истинной и неистинной философии, наших и ненаших понятий, полезных и вредных определений.
И наша с вами задача вырастить достойную смену. Примите же мой скромный вклад в это серьезнейшее и не терпящее отлагательств дело
Азбука боя язык батарей
1980
Предуведомление
Наука побеждать – это наука. Но и искусство тоже. Будучи по роду своей деятельности весьма далек от всякого рода научных проявлений и научного обихода, в особенности такого специфического, я бы даже сказал, эзотерического, как военная наука, на что бы мог я опереться, обращаясь к подобной теме? Но когда я, тем не менее, обратился к ней через посредство доступных мне и доступных моему пониманию свидетельств искушенных в этом деле (не впример мне) моих предшественников по поэтическим занятиям (искушенных весьма и в этом деле), почувствовал я некий род одушевления, различимо отдельный от одушевления чисто поэтического, свидетельствующий о наличии в нас могучего и глубинного пласта, который дает любому смертному возможность и право в трагические и великие минуты жизни человеческой стать полноправным и полномочным участником военных действ. И понял я, что здесь налицо искусство, к которому я причастен не только потенциально, но и актуально, по причине причастности к другому роду искусства, а значит, и искусству вообще. И не только понял, но и почувствовал, когда порыв поэтического вдохновения прямо, неложно и неотвратимо вынес меня на стремительные великолепные волны батального экстаза. Этот порыв был столь могуч и всезахватывающ, что когда, по его минованию, обнаружил я серьезные нарушения в ясной и строгой, принятой мной добровольно, структуре Азбуки, соблюдение которой столь обязательно и неизбежно в науке побеждать как науке, и столь же необязательно в науке побеждать как искусстве, решил я не исправлять этих знаменательных оплошностей, дабы под холодным и рассудочным пером заднего ума не исчезло то искреннее и высокоценимое во всяком искусстве вышеупомянутое одушевление.
Третья азбука
1983
Предуведомление
Третья Азбука, в отличие от первых двух, делавших упор на семантику и сюжетосложение (естественно, в пределах жестко заданной конструкции азбуки), так вот, третья Азбука выискала себе среди немыслимой тьмы серьезных, полезных и воспитательных задач, выискала себе задачку странную и мучительную – явить динамику буквенно-мыслительного процесса, процесса болезненного, выматывающего, имеющего своим концом, вернее, своей конечной целью артикуляцию, освобождение мысли от плоти, звука, переход ее на другой, внетекстовой уровень. Мысль изреченная есть ложь, но и свобода!
Девятая азбука(значений)
1984
Предуведомление
Не я первый придумал приписывать буквам какие-либо смысловые значения.
Но я первый понял Азбуку как строгую последовательность этих значений, в целокупности своей представляющих грандиозную драматургию мироздания и бытия.
А – это первое и изначальное
Б – это страшное и безначальное
В – это что-то ненареченное
Г – это что-то уже нареченное
и Д – это тоже уже нареченное
Е – мы назначим метвым и синим
Ж – мы назначим живым и красивым
З – это будет волны лиризма
И – будет пакостный лик имперьялизма
К – это ласковый свет коммунизма
Л – это что-то безумное личное
М – это что-то такое безличное
Н – это что-то такое нейтральное
и О – нейтральное, но астральное
но П – это уже миллионов плечи
Р – друг к другу прижатые туго
С – это стройки в небо взмечены
Т – держа и вздымая друг друга
У – это что-то воет и гнет
Ф – это что-то ломит и рвет
Х – это сердце страдает-томится
и Ц – это сердце страдает-томится
и Ч – это сердце страдает как птица
а Ш – это сердце уже оттомилось
Щ – это сердце в алмаз превратилось
Ы – это Ю подземное душное
Э – это Ю неземное воздушное
Ю – это Ю подземное ясное
Я – это ясно – Я
Одинадцатая азбука(сакраментальных вопросов и ответов)
1984
Предуведомление
Что есть азбука, как не закодированный набор сакраментальных, но жгучих, извечных человеческих вопросов.
А ответ, последний и истинный, естественно, всегда один. —
Вот он!
А почему бы не спросить нам у Рубинштейна: Всякое ли искреннее изъявление есть изъявление искренности? – чтобы он нам ответил: А пошли вы на хуй!
Бывает нам также спросить у Рубинштейна Льва Семеновича: Всякий ли вопрос есть знак безысходности ситуации? – Чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Вот почему и еще раз спросим Рубинштейна: Рубинштейн, а Рубинштейн, всякая ли безысходность ситуации обозначается знаком вопроса? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Глянь-ка – Некрасов Всеволод Николаевич, почему бы намне спросить у него: Что есть норма, суть и предел человеческих проявлений? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Давайте-ка еще раз спросим Некрасова: Что есть норма, суть и предел человеческого проявления? – Чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Ежели еще раз спросить Некрасова: Всеволод Николаевич, что есть норма, суть и предел человеческого проявления? – все равно ведь ответит: А пошли вы на хуй!
Женщину, женщину почему бы не спросить нам: Что есть любовь возвышенная, неземная? – чтобы она ответила нам: А пошли вы на хуй!
Зверя, зверя почему бы не спросить нам: Что есть жизнь жаркая, дремучая? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
И гада, и гада ползучего почему бы не спросить нам: Гад, а гад, где таится премудрость страшная? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Кабакова почему бы не спросить нам: А что дальше, уважаемый маэстро? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Лучше уж Булатова Эрика Владимировича тогда бы спросить: А что дальше, уважаемый маэстро? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Милицанера, Милицанера спросить бы: А что дальше, уважаемый? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Но и Сорокина почему бы не спросить нам: Товарищ Сорокин, что есть любовь возвышенная, неземная? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Орлова почему бы не спросить нам: Что, брат Орлов, пошаливает молодёжь? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Пригова почему бы не спросить нам: Доколе? Доколе? Доколе? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Рейган, вот с кого спросить бы нам: Что же за тварь ты есть злоебучая? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
С ним бы и весь империализм, колониализм и неоколониализм призвать бы к ответу: Трепещите, гады! – чтобы они ответили нам: А пошли вы на хуй!
Так спросим же горы Африканские: Где вы, где вы, горы Африканские? – чтобы они ответили нам: А пошли вы на хуй!
У морей океанских спросим: Где вы, где вы, моря океанские? – чтобы они ответили нам: А пошли вы на хуй!
Финикию древнюю спросим: Где ты, где ты, Финикия древняя? – чтобы она ответила нам: А пошли вы на хуй!
Хайли Селасия незабвенного почему бы не спросить нам: Хайли, дорогой, всяка ли кровь невинная на нас падет? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Цокот и топот земной спросить бы: Что вы значите порою сумеречною смутною? – чтобы они ответили: А пошли вы на хуй!
Чавканье и рявканье утробное спросить бы нам: Что вы значите порою полуночной неправедной? – чтобы они ответили: А пошли вы на хуй!
Шепот и ропот еле слышимые спросить бы нам: Что вы значите порою рассветной обманчивой? – чтобы они ответили: А пошли вы на хуй!
Щебет и лепет сладостный спросить бы нам: Что значите вы порою полуденной нестерпимою? – чтобы они ответили: А пошли вы на хуй!
Твердый знак почему бы не спросить нам: Знак твердый, где, в какой точке укреплен ты в небесах? – чтобы он ответил: А пошли вы на хуй!
Ы-букву почему бы не спросить нам: Ы-буква, где, в какой точке в небесах укреплена ты? – чтобы она ответила: А пошли вы на хуй!
Мягкий знак спросить бы, да пошлет ведь на хуй
Эй, Пушкин, где так долго пропадал? – А пошли вы на хуй!
Южный Бог! кого, кого бы здесь спросить, чтобы не послал на хуй!
Я бы сам себя спросил: Чего же ты страждешь, несчастный? – чтобы ответить: А пошли они все, бляди, на хуй!
Тридцать четвертая азбука(разговоры об искусстве)
1985
Предуведомление
Давайте хоть раз поговорим об искусстве серьезно, беспристрастно, всеобъемлюще, как единственно и позволяет нам простая русская азбука.
АВТОР предлагает вам шутки ради забавные разговоры людей разных и различных, известных и неизвестных, правильных и неправильных, злых даже, злодеев неисправимых, убийц хладнокровных, совратителей, но все это с веселыми шутками и счастливым концом.
БОРИС: А все-таки, по-моему, искусство должно принадлежать народу, что скажешь, Владимир?
ВЛАДИМИР: Я, Борис, на это скажу, что в искусстве не все так просто и прямолинейно, а главное, не все с первого взгляда человеком неприуготовленным схвачено быть может, хотя, конечно, в основном ты прав, если Григорий не возражает.
ГРИГОРИЙ: Нет, Владимир, я не возражу, но в разные времена основная, как бы ведущая культурная тенденция объявлялась в разных местах и слоях культурного пространства, поначалу не угадываемая даже как искусство вообще, принимаемая за шутку, глупость, благоглупость, идиотизм, насмешку, глумление и прочие проявления бессмысленности и безрассудства подлой человечьей натуры в ее моральном непотребстве, или я не то что-то сказал, Дарья?
ДАРЬЯ: Я не знаю, конечно, Григорий, но современное искусство представляется мне какими-то консервными банками на дне затхлого пруда, искусство сегодня потеряло что-то главное, основное – искренность, заразительность, гуманность, лиричность, присущие великим образцам искусства прошлого, ты не согласен со мной, Евгений?
ЕВГЕНИЙ: Я думаю, Дарья, что ты несправедлива к современному искусству, все те качества, которые ты бесспорно назвала как неотъемлемые качества любого искусства, возможно, проявляются в современных произведениях, выявляясь просто в другом, преображенном виде, на другом уровне, просто надо чуть сместить фокус зрения и избавиться от въевшейся в нас, ставшей почти автоматической, этикетной привычки опознавания принятых знаков искусства в принятых пределах, или я что-то не то сказал, Женя?
ЖЕНЯ: Мне кажется, Евгений, что, принимая определение искусства как установление меняющихся правил во все меняющихся играх, не рискуем ли мы вообще вынести феномен искусства за пределы возможности суждения, отдавая его на произвол любого авантюриста, пожелавшего бы по своей прихоти назначить произведениями искусства любой акт своего жизнепроявления, такие как деторождение, испражнение, убийство либо государственный переворот.
ЗАМЕЧАНИЕ: про государственный переворот это они зря, зря, не к месту, не к месту, а вообще-то это все происходит в наше время, в 80-х годах 20-го столетия, в городе Москве, ну там, понятно, кулис немного, освещение, суфлер, народ разный, но зал, зал маленький.
И еще одно замечание: самое удивительное, что это правда, одна правда, и только правда, сами посудите.
КАБАКОВ: Это все как большая такая помойка, или как вот идешь в сортир, а он уже переполнен, фонтанирует, внаружу выливается, на дорожке по говну шлепаешь, по щиколотку, по колени там, а вот уж и по горлышко.
ЛЕВ СЕМЕНОВИЧ РУБИНШТЕЙН: Ты, Илья, конечно, прав, но зачем уж так драматизировать?
МОНАСТЫРСКИЙ: Я чувствую, что время как бы сошлось в одну точку; уперлось само в себя, какая-то вокруг неясность разлита, какое-то безвременье, ожидание чего-то.
НЕКРАСОВ: Мне кажется, Андрей, ты это, хватанул немножко.
ОНЕГИН: Я мало чего во всем этом понимаю, ямб от хорея-то отличу с трудом, но скучно что-то, скучно.
ПРИГОВ: Они все неправы; весь мой жизненный и творческий опыт это доказывает, если бы мне только была предоставлена возможность высказаться в конце самом этого разговора.
РЕМАРКА: кстати, Пригову уже дана была возможность высказаться в самом начале в качестве Автора, тем более, что он, в отличие от всех прочих, будет иметь такую же возможность и в конце в качестве авторского неистребимого Я.
СТАЛИН: Это в каком таком смыслэ все это тут говорится, жаль, что слэдующая за мной буква Т, а то бы еще раз послушал этого, как его, Кабакова, жаль, что нельзя – Отчего же
ТОЛИК КАБАКОВ: Да, да, вы правы, абсолютно правы, а кто это меня спрашивает?
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ГЕНИЙ СТАЛИН: Я, я, тебя, падлэца, спрашиваю!
ФРАЕР КАБАКОВ: А я что? Я ничего, я вот только…
ХАРМС: Эй, вы, гении, не одни здесь.
ЦИТАТА ИЗ ХАРМСА: У Пушкина было три сына и все идиоты, что скажешь, Чапаев?
ЧАПАЕВ: Да чего говорить, блядь, они даже за столом, ебеныть, сидеть не умели, что скажешь, Шлюхер?
ШЛЮХЕР: Да вот, блядь, умора, ебись они в рот, один раз рубанешь – они, суки, разом все и падают, что скажешь, Щуначарский?
ЩУНАЧАРСКИЙ: Хули говорить-то. Первого для простоты звали Ы, второго – Э, третьего – Ю.
Ы: ы-ы-ы-ы
Э: э-э-э-э
Ю: ю-ю-ю-ю
Я: вот видите.
Девяносто третья азбука(напримитивнейшая)
1998
Предуведомление
Это даже и не азбука. Вернее, даже только исключительно азбука, и ничего-то больше. То есть, вернее, конечно, не азбука в общепринятом литературно-дидактическом смысле. Она просто пробегание по буквам. Ну, пробегание, конечно, несколько специфичное, но не настолько неординарное, чтобы поражать, отталкивать, или, скажем, привлекать. Это просто так. Так это и надо принимать. Или не принимать.
Девяносто четвертая азбука(памяти и посыланий)
1998
Предуведомление
Есть наука расставаний. Есть азбука воспоминаний. Собственно, столь распространенные сейчас разного рода воспоминания и мемуары при всем их разнообразии строятся по нижеприводимой азбучной и содержательной схеме. Собственно, всякое воспоминание есть ячейка в последовательности событий, либо посылание в некую нишу огромного пространства разработанной, темперированной памяти с определенным (в данном случае) буквенным индексом, зачастую иллюзорно принимающим вид инициалов как бы воспоминаемого персонажа.
памяти А.А
Пошла ты на хуй!
памяти Б.Б
Пошел ты на хуй!
памяти В.В. и Г.Г
Пошли вы на хуй!
памяти У.У
(трудно припоминаю, кто это, но тоже, тоже пошел на хуй!)
памяти Ж.Ж
О, Господи, сколько можно! но тоже – на хуй! на хуй!
памяти Е.Е
Ну и что? Ну и помню! Ну и пошла ты на хуй!
памяти Н.О
Стой! Стой! Запамятовал, посылал я тебя на хуй или нет?! Тогда на всякий случай еще раз посылаю
памяти П.Р. и С.Т
Друзья мои! Где же вы?! Ах да, я же послал вас на хуй!
памяти Э.Ю
Это я! Помнишь, послал тебя на хуй? Не помнишь? Ну, тогда посылаю снова!
памяти Ч.Ш
Я устал уже посылать вас всех на хуй! Но все равно, все равно, напрягая последние силы, и тебя посылаю на хуй!
памяти Ф.Ф
И не помню! И не знаю! И не хочу помнить и знать! И не хочу, а придется послать на хуй!
памяти К.К
Что, думаешь, не пошлю тебя на хуй?
памяти Л.М
Да ведь ты же сама все понимаешь и идешь на хуй!
памяти Х.Ц
Не надо! Вот этого вот не надо!
Не надо посылать меня на хуй!
Это ведь я тебя послал на хуй!
памяти Я
Где-то я встречал это! Постой, не там ли, куда я посылала всех, т. е. в области трансгрессивного принятия посылания на хуй?
Я: Да, да, там
Девяносто девятая азбука
1998
Предуведомление
Странно, но столь лежащая на поверхности идея – наложить на позиции русского алфавита имена или фамилии великих людей русской истории и культуры, не приходила мне в голову. Но если воспринять глубоко серьезно и промыслительно не только временные позиции и значения букв алфавита, но временную последовательность овладения всеми глубинами и нюансами алфавита, явленного мне, медиатору и специально избранному их транслятору, т. е. поняв и смысл, и процесс его раскрытия-явления в мир как глубоко предумысленные, можно просто и естественно оценить эту азбуку. Значит, к явлению имен русской культуры в столь симптоматичной азбуке под номером 99, т. е. предпоследней в назначенном количестве 100, нужно было пройти путь приуготовления в долгих 98 предыдущих.
А Александр Сергеевич Пушкин – по-простому
Б Борис Леонидович Пастернак – тоже по-простому
В Василий Иванович Чапаев – по-нашему
Г Георгий Константинович Жуков – это уже по большому, очень большому счету
Д Дмитрий Александрович Пригов – что, нельзя? – можно!
Е Екатерина Великая – тоже вещь немалая
Ж такого нет, да и не надо
З Зинаида Николаевна Гиппиус – так нужно
И Иван Андреевич Крылов, как и следовало ожидать
К Кирилл и Мефодий – это уже из святого
Л Лев Николаевич Толстой – по-другому и не скажешь
М Михаил Юрьевич Лермонтов – это уже и по-мучительному, по-больному и ранимому, по-нежному и открытому, но и по-возвышенному, взывающему к состраданию, но и по-таинственному и по-мистическому
Н Надежда Константиновна Крупская – это по-бессмысленному! хотя отчего же, не очень-то и по-бессмысленному
О Ольга Николаевна Бранд – это по-личному
П Петр Первый – знамо дело, куда денешься? – никуда
Р Раиса Максимовна Горбачева – это по-постсоветски, по-перестроечному, но без ехидства, столь ныне переплетающегося со злостью и злорадством! нет, без ехидства
С Сергей Александрович Есенин – это по-русски, по-народному
Т Трофим Денисович Лысенко – это забудем! забудем! а? или не забудем? это по-забудем?
У Ульяна Громова – это по-советски, как бы возвышенно-лирически-советски
Ф Федор Михайлович Достоевский или Федор Иванович Шаляпин – это да! уж это – да! это уж да – так да! это уж такое да, что всем другим да – да!
Х Хуй Хуевич Хуев – это уж, извините, по-неизбежному, по-необходимому
Ц на Ц нет и не надо, даже если и есть
Ч на Ч тоже нет и не надо
Ш и Щ на это у нас ничего нет и не предполагается
Ъ и Ь и на это у нас не наблюдается, при всем нашем кажущемся богатстве и неисчерпаемости
Э, Ю есть некоторые, но про них не будем
А на Я – это Я, это по-свойски
Сто первая азбука(прямых имен)
1999
Предуведомление
Данная азбука написана по вполне известному и весьма распространенному принципу: тут же зарифмовать все, на глаза попадающееся. Очевидно, это восходит к древнейшей магической традиции овладевать всем посредством специальных словесных операций, подбиранию всему специфических словесно-формульных ловушек и через то овладеванию предметами и явлениями. В наше время это в наиболее чистой форме сохранилось в детских дразнилках, т. е. кто быстрее и точнее обозвал – тот и победил. Не менее ярко это обзывание как побеждение выступает и в творчестве В.Н. Некрасова. Помните анекдот. Девочка говорит: Дядя, дядя, скажи три! – Три! – Нос подотри! – Дядя, дядя, скажи пять! – Пять! – Дурак опять! – Дядя, дядя, скажи семь. – Семь! – Дурак совсем! – Девочка, девочка, скажи десять! – Десять! – Дура ты, еб твою мать!
АННА лезет в ванну (сам придумал)
БОРИС – председатель дохлых крыс (в детстве так говорили)
ВАДИМ духом водим (это известно)
ГРИГОРИЙ – всем на горе (русская пословица)
ДМИТРИЙ – в огромной митре (это я по себе знаю)
ЕЛЕНА – в говне по колено (народное)
ЖЕНЯ – тоже по колено
ЗИНА – сидит в корзине (детские штучки)
ИРИНА – она припадает на пятку (это из жизни одной Ирины)
КОСТЯ – гложет кости (правда, неплохо?)
ЛАРИСА – дохлая крыса (детская дразнилка)
МАРИНА – нюхает урину (это я придумал!)
ОЛЬГА – и она нюхает урину
ПЕТЯ – и он, и он нюхает урину
РИТА – а та уже нюхает кал (вот так-то! – да, непросто все! – а то!)
СВИРИД – в носу сверлит (я знал такого Свирида)
ТАМАРА – дура (действительно ведь, дура)
УЛЬЯНА – с утра пьяна, и дура тоже
ФЕДОТ – не тот, потому что тоже дурак
ХАРИТОН – недоумок какой-то
ЦИЛЯ – вообще идиотка
ЧАШНУТА – это кто? неаполитанка, что ли? тоже кретинка!
ШУРА – что-то такого не припомню! да вас всех в голове не удержишь
ЩУРА – и такого не помню
ЫУРА – а вот этого, вроде, припоминаю, но кто он точно – сказать не могу
ЭДУАРД – ну полный мудак, однако умный, умный, ничего не скажешь
ЮРА – это чистый гений, но что-то в нем не то
Я – это, понятно, я, нормальный, как все