© Приходько А., 2017

© Издательство «Супер издательство», 2017

* * *

 

Октябрь, 1962 год

Вечер грубо и неотвратимо стирает привычные очертания уральского городка. Холодный осенний сумрак расползается по пустынным садам и улицам.

Тамара спешит на Рыболовную горку, врезающуюся мысом в водную гладь пруда. Этот окраинный пустырь, берег рыбачьих костров, недавно стал застраиваться частными домами. Тамара с мужем Георгием первыми справляют новоселье, на улице, названной Набережная.

Но вместо радости, на душе у девушки беспокойство. Ее тревожит скорый переезд на необжитое место, где не будет уже родительской опеки, где надо быть самостоятельной в ведении хозяйства. К тому же надвигается зима. Хотя это не главные причины волнения, основная же в том, что в утробе ее теплится новая жизнь. Тамара станет матерью. Как-то быстро и безвозвратно скрылось за поворотом судьбы беспечное детство.

Окраина встречает мрачно, неприветливо. Серые силуэты незаконченных строений гнетуще молчат. Как призрачные тени, замерли кусты и деревья, не нарушая мертвенную тишь ни шорохом, ни шепотом ветвей.

Тамара идет по дороге почти на ощупь, различая еле приметные колеи, словно прочерченные на черной земле еще более черной сажей. Новая бревенчатая изба светит и манит огнями окон, указывая путь, как маяк среди отчужденного мира.

Молодая хозяйка возвращается от родителей с приготовленным ужином для Георгия и печника дяди Саши, сложившего печь. Завтра ее должны затопить. Предощущение этого радостного события немного успокаивает девушку.

Она уже подходит к дому и вдруг слышит в тишине звонкий перелив колокольчиков. Звук быстро нарастает, доносится из-за поворота лесной дороги.

И вот навстречу, как страшная напасть, непонятно откуда взявшаяся, выскакивает тройка черных коней, высвеченных необычно белой дымкой испарины. Они летят на полном скаку прямо на Тамару.

Окружающий мир меркнет, и только этот надвигающийся ужас нарастает резкими импульсами, проявляясь все новыми и новыми фантастическими деталями.

Мгновение – и уже сверкают копыта, лоснятся смолью бугры мышц.

Мгновение – и возжигают тьму косматые гривы, словно черное пламя в белесом контуре искр.

Мгновение – и режут мрак огненные глаза летящих монстров, раздувающих ноздри.

Мгновение – и все заглушает металлический звон тысяч бубенцов.

Еще мгновение – и кони втопчут девушку в стылую дорожную пыль. Из глубины души Тамары вырывается крик, разбегающийся холодными мурашками по затылку и спине. Руки устремляются навстречу жуткому вихрю, а тело инстинктивно клонится в сторону.

Мгновение – и раздается неистовое ржание со свистом и визгом. Демоны ночи взлетают на дыбы перед нежданным путником. Тамара падает, сбиваемая с ног неведомой силой, увлекая за собой бешеную тройку.

Все исчезло, как будто и не было этого кошмара. Девушка медленно выходит из оцепенения и озирается вокруг, словно ища ответы на шквал вопросов: Что? Как? Откуда взялось? Куда исчезло?

Смятение и ужас сковывают разум, холодя нутро до кончиков пальцев. Хочется быстрее вырваться из объятий этого колдовства, и ноги сами, опережая мысли, несут в дом.

На кухне сидят Георгий с дядей Сашей и о чем-то спорят. Тамара появляется на пороге бледная, без платка, в запыленной куртке. От ее вида разговор мужчин обрывается на полу слове.

– Там кони… на меня наскочили кони… у самого дома… тройка с колокольчиками, – бессвязно объясняет девушка свое состояние. – Но они исчезли… передо мной… не знаю, что это было.

– Постой! – пытается осмыслить сказанное Георгий. – На тебя наехали кони или привиделись они тебе?

– Нет. Они были на самом деле, а передо мной растаяли, но не привиделись, так как я сначала услышала издалека звон колокольчиков, потом они появились из леса и прямо по улице понеслись, а увидев меня, на дыбы встали и пропали.

– Куда ж они делись? Может, мимо проскочили?

– Нет! Когда я падала, они за мной потянулись и в землю ушли… наверное.

– Ну и чушь ты несешь! Посмотри, какая темень на улице. Привиделось тебе все это. Беременным бабам обмороки – первое дело, – пытается вразумить Тамару муж. – Да и какие в наше время кони! На весь город одна тощая кобыла у старьевщика. Люди в космос полетели, на машинах ездят, а ты тройки выдумала с бубенцами.

– Ты постой, Георгий! – вмешивается в спор дядя Саша. – Она правду говорит, видишь – всю ее пылью окинуло. Такое бывает. Не всем, но многим случается в жизни подобное испытать, – и, обращаясь к девушке, старик добавляет: – надо было спросить в тот момент: «к добру или к худу?» – и свою судьбу узнала бы. Хотя, и сам я, однажды растерялся в подобной ситуации.

– Что, тоже коней видел? – удивляется Георгий.

– Нет, кое-что страшнее, – вздыхает печник, устремляя куда-то взгляд. – Давай выпьем, потом расскажу.

Мужчины выпивают, кряхтят, закусывают. Тамара садится рядом на лавку, расстегивает куртку. В нетопленном доме прохладно, но ее теперь одолевает внутренний жар и сердцебиение.

Рассказчик закуривает папиросу, держа ее между длинными морщинистыми пальцами. По его сухому сосредоточенному лицу видно, что он не собирается сочинять, а лишь вспоминает давно минувшее:

– Это было в моем детстве. Мы с ребятами любили по лесам и горам бродить. Однажды втроем ходили в поход на дальние Куролесовские болота. Глушь жуткая! Там и растительность какая-то своя, особая. Забрели в непроходимые черемуховые заросли. Залезешь на дерево, спрыгнешь, но до земли не долетишь, на перине из переплетенных веток повиснешь. Дурман пьянящий, что от черемухи, что от трав диковинных.

Бывалый путешественник, закрыв глаза, втягивает носом воздух, словно ловя забытый аромат.

– И вот наевшись вязких ягод до оскомины, выскакиваем мы на открытое место и прямо по пояс входим в какие-то лопухи, похожие на тарелки. Под ногами мох как вата, а сверху горища крутая над лесом красуется.

Счастливый участник тех событий с улыбкой восклицает, делая ударение на «о»:

– Чудно все! – и, немного помедлив, уже серьезно продолжает:

– Вот тут то и увидели мы такое, что на всю жизнь страхом великим запомнилось: змея, невероятных размеров, в лопухах резвилась. Толщиной в обхват рук, а длины непонятной – может десять, может двадцать метров.

– Разве такие змеи бывают? – не хочет верить сказанному Георгий.

– Бывают или не бывают, а своими глазами видел. Мы все трое видели.

Выпустив порцию синего дыма, рассказчик углубляется в воспоминания:

– Похоже, не хотела змеюка с нами встречаться и, ретируясь, стала скакать-нырять по этим лопухам-тарелкам, как есть галопом, – очевидец рукой в воздухе показывает волнистые ныряющие движения, – прыгает, словно антилопа. Мы видели, только, ее горбы, вздымающиеся над зеленью. Она именно скакала, а не ползла, как будто у нее лапы снизу. Так и ушла в лес волнами-скачками, ломая ветки, показывая свое красивое вьющееся тело. Ощущение было такое, что это дракон многоногий, а не змей ползучий. Мы как завороженные провожали чудище застывшим взглядом, боясь пошевелиться.

Тамара и Георгий замерли в ожидании развязки этой шокирующей истории, а дед, польщенный вниманием, вдохновенно продолжает:

– Как только стихло, все трое, не сговариваясь, разом обернулись и понеслись прочь с этого болота. У меня тогда не было никакой возможности, да и желания про судьбу свою спрашивать. Но все же, как не уносили бы меня ноги, я оглянулся назад, словно что-то почувствовал. Это было всего лишь мгновение, но я уловил чей-то прямой взгляд: из глубины чащобы на меня в упор смотрели, прикрытые суровыми веками, глубокие глаза. Да, я увидел глаза, но не кому-то конкретно принадлежащие, а эфирные, выступающие из зеленого тумана листвы. Они не пугали. Это был не злой взгляд, а как бы отеческий. Про них я никому не сказал.

И, словно оправдывая свой рассказ, печник добавляет:

– Конечно, нашим словам никто не поверил. А на улице и в школе над нами смеялись, что, мол, от страха простую змею за дракона приняли. Лишь один учитель истории нам поверил – знающий человек – был. Он говорил, что такие явления бывают в особых местах, что это не видения, а другая реальность. Такие существа само место порождает. Вот только как оно это делает и почему – нам знать, не дано. Еще поговаривали, что там должно быть золото самородное или спрятан клад, который этот змей охраняет.

– И ты веришь в эту чепуху?

– А как, если я сам видел?!

– То были фантазии воспаленного ума. Ведь детское сознание на бабушкиных сказках взращено. А тут дремучий лес. Глушь. Нанюхались ядовитых трав, да болотного газа, вот и поплыло воображение. Одному причудилось, он крикнул «Смотрите! Дракон!», тут и у других со страха в глазах чудище заскакало. Это называется – общий психоз. Я что, зря в вечернюю школу хожу?! Там такую чушь сразу отметают, а говорят, только, о вещах проверенных опытом. Каждый закон наука вычеканила золотыми буквами и никаких сомнений в своей правоте не допустит. На вопрос, есть или нет сверхъестественное, она ответит железно: «Нет!». Поэтому меня в мистику не затяните никакими бреднями.

Георгий самодовольно смотрит на окружающих и, желая блеснуть своими научными познаниями, браво цитирует истины:

– Сохранение массы и энергии – непоколебимое правило. Ничто ни откуда не берется и никуда не девается. Перед Тамарой вдруг возникли кони. Это сколько живого мяса надо мгновенно произвести? А из чего? Из воздуха что ли? Потом они внезапно исчезли. Такого реально быть не может! И драконы вымерли много миллионов лет назад, а природа ничего вспять не делает. Так что ваши видения – блажь! – жестко завершает свою мысль слушатель вечерней школы, разливая по рюмкам новую порцию водки.

– Ты еще молод и горяч, – улыбаясь, выговаривает ему старший. – Кроме книжных картинок – ничего не видел. А в жизни всему круговорот есть. То, что сегодня считается правдоподобным, через век может стать ложным, а то, во что сейчас не верят – окажется истиной. Ученые, например, не могут измерить мысль и понять, что такое душа, а они существуют.

– Все это психическая энергия.

– Вот видишь – сам признаешь некую силу, природу которой мы не знаем. И не только у человека она есть, а может быть у дома, у дерева, у камня, да у всего, – продолжает старик, разогрев себя очередной порцией алкоголя. – У Рыболовной горки, тоже, своя психическая энергия имеется. Как это не называй, а ведь коней на человека гора напустила. Как будто хотела проверить – что за существо на ее теле хозяйничает. И такой уже не первый случай.

Хранитель местных преданий, подумав, изрекает новую историю:

– Мне один рыбак рассказывал, как ночевали они с другом тут на берегу. Сети кинули и сидят у костра, караулят. Ночь была сырая, холодная. Дрова подбрасывают в огонь, чтобы жарче и светлее было. И видят, как женщина, легко одетая в белое, пробежала мимо них и прямо в воду ушла.

«Ну, – думает рыбак, – дура баба, топиться вздумала!»

«Но ведь там наши сети стоят! – кричит напарник. – Она же все снасти перепутает!»

Кинулись вынимать ее и сети. Те и вправду спутаны, скручены комом. Но никакой утопленницы в них не было. И на другой день искали – как сквозь дно провалилась. Ясно стало, что это призрак был.

– Это все рыбацкие сказки, – отмахивается Георгий. – Как бестелесный призрак может сеть спутать?

– Значит, телесным был! – стоит на своем печник. – Если бы призраки были чисто из воздуха, то их бы не боялись.

– Страх-то и порождает в больной голове всякую чертовщину, – парень стучит по своей буйной шевелюре. – У меня голова крепкая, поэтому ничего потустороннего мне не встречалось.

– Эти явления редкие. Не каждому дано увидеть, а кто с этим сталкивался, тот помалкивает. Нелегко сознаться в том, чего, в общем понимании, быть не может. Так и живем в полном неведении. Любые упоминания о призраках кажутся нам сказками, – старик смотрит на хозяйку дома, которая кротко и отрешенно сидит, сжавшись в комок. – Вот и Тамара никому о случившемся не расскажет, чтобы ее за ненормальную не приняли.

– Если родной муж не верит, так что от других ждать? – обиженно вздыхает девушка. – Нет, чтобы пожалеть, защитить, так туда же: «Чушь несешь!.. Обморок!..» Я уж и сама не понимаю, что со мной произошло. Может все это мне померещилось?

– Верь или не верь этому, но гора еще свой характер покажет, – говорит загадочно седой мастер.

 

Июнь, 1980 год

Не по велению колдовскому, а трудами поселенцев преобразуется бывший рыбацкий берег, застраивается избами, банями, сеновалами, пчелиными домиками. Медоносные труженицы, формируют свой образ этой городской окраины, окутанной садами.

В васильковом небе плавятся золотые соты. Их лучистый нектар льется на Рыболовную горку вязкими струями. Они стекают по крышам домов, по кронам деревьев, наполняя янтарным светом огороды и дворы. А навстречу небесному потоку из шелковистых трав, из нежной листвы несется радостное жужжание и стрекот, сливаясь в единую хрустальную мелодию.

Короткое, но яркое уральское лето расцветает невероятным богатством флоры. Ее цветочные ароматы придают воздуху свежесть, от чего дышится волнующе легко.

Тамара на своем подворье под раскидистыми ветвями черемухи хлопочет по хозяйству. Медовое излучение рассыпается мириадами радуг в мыльных пузырях, рождающихся в огромном корыте, где хозяйка простирывает зимнюю одежду, одеяла.

После жаркого июня ожидай дождливый июль, а уж август совсем непредсказуем. Поэтому теплые вещи надо поскорее пересушить и убрать до будущих холодов. Хотя год на год не приходится и может случиться все наоборот и настоящее лето начнется ближе к осени.

Своенравность местной погоды сбивает с толку даже перелетных птиц. Тамара помнит, как однажды весной прилетели чайки, но вместо разливных пойм увидели под собой снежную пустыню. Тогда зима задержалась до середины мая. Покружили-потужили птицы и унеслись в другие земли – искать новую родину своему потомству. Недавно крылатые странники снова появились и, как прежде, оглашают пруд своим криком.

А над головой разносится чудное разноголосое пение скворца. Ему помогает петух, звонко приветствуя солнце.

Душа тоже поет и любая работа в радость на этом празднике жизни. В такие минуты счастья хочется обнять весь этот мятежный мир, растворится в нем, стать бестелесным духом и созерцать каждую его былинку.

И все же в сознании Тамары прокрадывается острая тревога. Она как маленький хищный зверек внезапным прыжком вонзает коготки в сердце – это мысли о сыне Пашке. Ее пугает то, что парень отказался заканчивать десятый класс и получать аттестат зрелости. Ей страшно за дальнейшую судьбу любимого чада.

Умный парень и в то же время помешанный на совершенно необычной теории. Говорит, что открыл механизм эволюции и твердо стоит на этом. Исписывает тетради цифрами, рисует схемы и карты новой механики. Пашкины странности убивают родителей и приводят в недоумение учителей. Он ожесточенно спорит с ними, особенно с физиком, о том, что наука заблудилась в собственных условностях. Послал на телевиденье и в научно-популярный журнал свою картину сотворения Вселенной. Его своевольные суждения и самоуверенность спровоцировали уход из школы.

Неожиданно в тревожные думы матери врывается непонятный гул, доносящийся сверху. Гудение быстро нарастает, как будто что-то приближается.

«Наверно самолет летит» – пытается определить Тамара и смотрит ввысь, щурясь от яркой лазури. Сотрясение воздуха многократно усиливается, но ничего не видно в бездонной синеве. Скрытая опасность отзывается неприятным ощущением в сердце. Рокот невидимки уже вырастает в угрожающий рев.

«Если это не самолет, то, что это?» – продолжает всматриваться в бездну женщина, все более охватываемая страхом. Небесный грохот накатывается чем-то неотвратимо тяжелым, вызывая душевное смятение.

События развиваются с такой быстротой, что от неспособности понять происходящее, сковывает ужас. Еще мгновение и с ней случится обморок.

Вдруг небо разрывается слепящей вспышкой, от которой становится темно и больно в глазах. Тело цепенеет, а сознание дает сбой. Исчезают звуки и, в полной тишине взору Тамары открывается жуткая картина, развивающаяся как в замедленном кино.

Появляется точка и расплывается в темное пятно. Оно постепенно разрастается в облако, сгущаясь в различные формы: то в очертания лика, искаженного гримасой гнева; то в подобие головы мифической горгоны со змеевидными отростками; то в мерзкого паука, выплевывающего из черного нутра тягучую паутину.

Вот, разметавшаяся на полнеба, сеть оборачивается угольно-черным спрутом. Его щупальца дугами охватывают Рыболовную горку. В самом центре тучи-монстра возникает багрово-красное пламя, расточающее вокруг огненные языки.

Тамару выводит из оцепенения шипение и треск, исходящие из горящего жерла разъярённого чудовища. Оно, скрежеща и изрыгая огонь, продолжает надвигаться, желая поглотить хозяйку с домом и садом.

Первая мысль, молниеносно пронесшаяся в сознании: «Сын! Он где-то на берегу с друзьями». Мать, ничего не ощущая под собой, выбегает из ворот и видит родной силуэт Пашки среди других ребят. Все заворожено смотрят вверх. Они так же подавлены происходящим. Испуг и потрясение выражают их лица.

На улице суматоха. Слышатся панические возгласы перепуганных соседей:

– Что это?

– Небо взорвалось и падает на нас!

– Как это возможно?

– Горим! Спасайте что можно!

Мимо с воем бежит Волынова Алена с полными ведрами воды. Раздается раскат грома. Женщина с визгом валится на землю, откидывая ведра. Они со звоном катятся под гору. Сверху клокочет, бурлит, угрожающе шипит, и Алене кажется, что огромный черный котел, вот-вот опрокинет на ее бедовую головушку кипящую смолу.

– Ой! Пропала я! Что с нами будет?! – кричит она, судорожно загребая руками дорожную пыль.

Из ворот дома Волыновых высовывается Митя, глава семейства, и ругает неразумную женушку:

– Что разлеглась как корова на пастбище! Сейчас тебя огнем накроет! Беги в погреб! Авось там спасемся!

Женщина пытается на четвереньках убраться из-под нависшей угрозы.

– Что ж ты, папка мамке не поможешь?! – выбегает из дому дочь Люба. Она устремляется к матери и с усилием подымает ее на ноги. Со слезами, руганью и криками они добираются до дома. А из двора доносятся визг поросенка и собачий лай. Митя, ругая небесную круговерть, бежит на зов своей любимой скотины.

– Вот он! …Явился! …Конец всему пришел! – голосит старуха Марья. Ее стенания заглушает новый раскат грома.

От безысходности Тамаре становится совсем жутко. Она бежит к сыну, прижимается к нему, словно хочет слиться с ним в единую силу противостояния. Опять, как когда-то в молодости, она сталкивается с непостижимой потусторонней мощью, способной уничтожить человека как пылинку. В ней нарастает внутренний протест. Она со всей своей страстью дерзко кидает стихии слова отчаянья:

– Ну что ты пыжишься, что ты хорохоришься! Не страшны твои химеры!

Между тем, в небе начинается, еще более, невероятное действо: щупальца-струи оживают, вращая свои концы. Тамара, собрав все свое мужество в комок, дает решающий отпор нежданной напасти:

– Как бы ты не злилась, все напрасны твои старания! К добру ли, к худу ли явилась ты, нам знать ни к чему! Убирайся, откуда пришла! Слышишь! Ты! Сила неземная!

Ускоряющееся вращение захватывает всю длину мерзких отростков, превращая их в смерчевые трубки, стремящиеся всосать все, что попадет в их силовое поле. Но их тупая ярость только сама себя и втягивает. Концы исчезают в собственном смертоносном вихре.

– Смотрите! Туча сдыхает! – кричит кто-то.

И вот уже процесс поглощения и сворачивания доходит до основного тела. Оно, то же начинает вращаться и уменьшаться в размерах, превращаясь в багрово-черную воронку. Бешено сопротивляясь, продолжая метать стрелы-молнии, воющая юла вытягивается вниз, пытаясь дотянуться до земли. Тамара чувствует, как сильный ветер поднимает ее волосы. Из умирающей тучи слышатся стоны и хрипы. Сила ее слабее и уже единственный ствол, изгибаясь и корчась, начинает растворяться, бледнеть, исчезая в ультрамарине небес.

Еще мгновение и об ужасной драме ничто уже не напоминает. По-прежнему золотой нектар тихо льется на благоухающие сады. Но находясь под гипнозом необычного явления, люди продолжают смотреть в яркую синеву, не понимая, что с ними только что произошло.

Всех возвращает в реальность шум и гам ребятни, толпою ввалившихся в Набережную улицу. Кажется, что они сбежались со всего городка. Взволнованные и удивленные происшедшим, они кричат, заглушая друг друга:

– Самолет упал!

– Ракета взорвалась!

– Вот здорово рвануло!

– Это самолет разбабахало! Я видел как куски от него падали!

– Да, что-то рухнуло за гору!

Все устремляются на пустырь, что за огородами. Пашка и его друзья, захваченные общим порывом, тоже бегут за всеми посмотреть на то, что осталось от самолета:

– Надо искать по всей горе!

– А может, обломки в пруд упали?

Тамара разбитая, опустошенная возвращается под черемуху без мыслей и чувств, садится на лавку. Снова неведомая сила бросает ей вызов, угрожая или предупреждая о чем-то. Как и в первый раз это происходит в момент острой боли за своего ребенка. Кто-то или что-то пытается воздействовать на мать.

– Что ты хочешь от меня? – шепчет сломленная женщина, обращаясь к неведомой сущности, – Может мне не обращать внимания на сына, пусть будет сам по себе, какой есть, или может заставить его быть таким как все? Вразуми, что мне делать? Чем пугать – лучше помоги!

Пустырь, место постоянных ребячьих игр, занимает большую часть Рыболовной горки. Здесь раздолье и полная свобода для поджогов и фейерверков, для испытания самопалов и самодельных взрывных устройств, для запуска ракет и летающих змеев.

Сейчас тут происходит столпотворение. Мальчишки шныряют взад и вперед в поисках обломков самолета. Каждому хочется первым найти какую-нибудь деталь рухнувшей машины. Обшаривают траву, кусты, мелководье, заболоченные участки вдоль берега; забираются на деревья, обследуя их кроны; проникают в огороды, прочесывая грядки, канавы, заросли малины, но никто из ребят не сообщает о находке.

Все в замешательстве и непонимании того, как могла взорваться железная махина и не оставить своих горящих обломков. Это противоестественно – взрыв был, а никаких следов катастрофы нет.

Сквозь шум возни и многоголосую перекличку искателей слышится тарахтение мотоцикла. Это на пустырь въезжает участковый милиционер Баронов. Он ловит первого, попавшего под руку, нарушителя порядка:

– А ну, признавайся, кто тут из вас ракету запустил? Говори, а то в милицию увезу. Совсем одурели! Всю гору спалите. Еще пожара тут не хватало. Говори, чья работа!

– Никто не запускал. Оно само взорвалось, – оправдывается парень.

– Знаю я ваше «само». Самопалы тоже сами заряжаются и сами стреляют, а пороховые бомбы сами взрываются? Я тебя уже, кажется, ловил с самодельным ружьем, так ведь? Не отпирайся!

– Я не отпираюсь. Это не мое ружье было, я его нашел.

– Как вы все мне надоели!

В полнейшей суматохе поиска никто не обращает внимания на участкового. Он допрашивает еще двоих мальчишек, искавших на дереве следы катастрофы.

– А ну слезайте, не прячьтесь, это вам не поможет!

– Мы не прячемся. Мы ищем обломки от взорвавшегося самолета.

– Какого еще самолета?

– Того, что над горой пролетал и взорвался.

– И кто ж вам поверит, в этих местах самолеты никогда не летали, нет тут воздушных трасс.

– Нашел! – кричит кто-то.

Все бросаются на голос, но там их ждет разочарование: находка оказывается старым кровельным железом, обгоревшим в костре.

– Ну и куда же делся ваш самолет? – допытывает милиционер.

– Он, видимо, испарился от взрыва.

– Да, в небе сильно горело. Огромная туча чернейшего дыма висела над горой.

– Мы ничего не нашли, значит он и вправду испарился.

Все ребята дружно соглашаются с этим мнением:

– Огненное облако то же исчезло, свернулось в трубочку и растаяло. Даже пепла не осталось.

Участковый подозрительно смотрит на мальчишек, не веря ни одному их слову. Тут подходят взрослые и подтверждают, как очевидцы происходящего, что все так и было:

– Ребята правду говорят. Само в небе что-то взорвалось и само пропало. Может это какая-то галлюцинация, а может мираж, где-то взорвалось, а тут отразилось.

– Вы что меня как идиота уговариваете. У нас в отделении стекла звенели от этой галлюцинации, а я должен выслушивать ваши глупости, – возмущается Баронов. – Столько гавриков собралось в одном месте – чтобы на мираж посмотреть? Они явно, тут что-то испытывали. Опять наверно ракету запускали. Она и взорвалась. Поэтому будем протокол составлять и всех вас в свидетели привлечем.

– Так надо сначала от этой ракеты вещественные доказательства найти.

– Найдем, не беспокойтесь, не такое приходилось искать.

– Все же это погодное явление, а не какое-то самодельное устройство, – утверждает один из мужчин. – Туча, видимо, образовалась из-за внезапного атмосферного завихрения над Рыболовной горкой. Мы еще плохо знаем природу. А она порой проделывает такие фокусы и трюки, что только чудом и можно их объяснить. Я хорошо помню один момент, связанный с небесной стихией. Мы как раз только построились здесь и уже начали жить, радуясь своему новому каменному двухэтажному дому.

Рассказчик указывает рукой на свое владение, занимающее вершину горы, продолжая повествование:

– И вот однажды, тоже где-то в июне, под вечер, мы с женой занимались своими делами: она в огороде грядки полола, я в подвале водопровод настраивал, а сын играл на веранде. Вдруг за считанные минуты накатилась черная пречерная туча. Она висела так низко, что казалось – задевала макушки деревьев, и так же, как сегодня, охватывала рваными рукавами Рыболовную горку. Посыпались на нас сильнейшие разряды молний. Дождя-то не было, лишь сухие резкие щелчки грома били по горе. Мы, были молоды, и не осознавали всей опасности такого явления, поэтому продолжали свои дела. Ну и дождались – хлопнуло так сильно, что у меня в подвале разводной ключ из рук вышибло, а через мое тело сильнейший разряд тока прошел. Такое ощущение – как будто, во мне каждая клеточка перевернулась. Не успел опомниться, как тут же вбегает жена и кричит:

«Шар взорвался! Я под гору чуть не улетела! Над верандой шар красный висел и лопнул, а меня швырнуло как пушинку».

За ней сын влетает, ревет, тоже перепугался – ничего объяснить не может. А на улице продолжают стрелять сухие молнии. По-настоящему страшно стало. Забились в подвале в самый темный угол, всякими тряпками закутались. А под нами от каждого раската земля дрожит. Так всю ночь и просидели.

Утром перед нами предстала картина разрушения, словно через дом разбойничья ватага прошла, громя все в подряд. В доме не только лампочки полопались, а и люстры, розетки, выключатели – вдребезги. На месте счетчика торчали из штукатурки два голых провода. Сгорели и телевизор и радиола, хотя они не были подключены к электросети. Возле холодильника полуметровая каменная стена – пробита насквозь. В зияющую дыру была видна улица. Видимо работающий холодильник притянул молнию, и она, преодолевая бетонную преграду, уничтожила морозильный агрегат.

– Что, прямо насквозь стену пробило? – удивляются мужики.

– Да! – подтверждает очевидец. – И какая-то странная избирательность у этой силы. На деревянной обшивке веранды увидели длинную борозду, в виде аккуратно прорезанной канавки, словно прошлась по мягкой древесине фреза. Сын рассказал, что это сделал огненный шар, который прошел через него, а потом по стене. А в одном оконном стекле мы обнаружили маленькое ровно вырезанное отверстие. Как это можно сделать – не понятно? И, вообще, загадок тут было много, и на улице их – не меньше. Стоявшую возле дома высокую ель неведомая сила расщепила вдоль сверху донизу, а рядом с деревом в грунте образовалась воронка с рваными краями, как будто что-то вылетело из-под земли.

Пострадавший не надолго замолкает, словно ища ответ, и не найдя, снова задается вопросом:

– Что у нас, тем вечером и ночью, происходило – не могу понять до сих пор. Толи тут воевала стихия, толи некая разумная сила избирательно крушила одно и аккуратно воздействовала на другое, оставив нас живыми после таких происшествий. Вот и думайте – на что способна природа.

Слушатели сочувствуют рассказчику, представляя разрушения, оставленные загадочным явлением. Кто-то высказывает свои мысли вслух:

– Да, у шаровой молнии странностей больше, чем у других пришельцев из потустороннего мира. Ее можно отнести к призракам, потому что она, похоже, обладает разумностью: может враждебно относиться к человеку, а может и дружелюбно.

– Причем тут шаровая молния?! – возмущается другой очевидец. – Если над горой сначала гудело, а потом что-то взорвалось. Туча образовалась, именно, от взрыва, а не от вихря. Никто никаких летающих шаров не видел.

– Все ясно, – подводит черту Баронов. – Загудела ракета, взлетая, а потом взорвалась. Что тут еще доказывать?

– Но мы ничего не запускали?! – дружно отрицают ребята версию участкового.

– Это было фантомное НЛО! – останавливает всех Олег, Пашкин друг, которого знают многие, как юношу увлеченного какими-то магическими экспериментами. – Так что ничего тут не найдете. Все исчезло так же мгновенно, как и появилось.

– Давайте, будем рассказывать красивые сказки о летающих тарелках, – иронизирует Баронов. – Я уже наслушался этих глупостей.

– Технические признаки говорят, что это, именно, НЛО! – стоит на своем Олег. – Слышны были гул и высокочастотный свист реактивного мотора, произошел характерный взрыв с выбросом огня и копоти, ощущался едкий запах горящего топлива. А самое главное – наблюдался сложный полиморфизм, когда объект превращался в разные причудливые формы.

– Вот ты и описал настоящую ракету, которую запустили эти шалопаи! – гнет свое Баронов.

Вдруг снова послышался быстро нарастающий гул. Пустырь охватывает подобие черного тумана. Толпа ребят и взрослых начинает лихорадочно махать руками.

– Пчелы!

– На нас напали разъяренные пчелы!

– Разбегайся кто куда!

Затарахтел мотоцикл – это участковый уносит свои ноги от нашествия взбунтовавшегося роя. Кто-то из взрослых успевает на ходу запрыгнуть в мотоциклетную коляску. Друзья с Набережной, тоже, бегут, не разбирая дороги, к своим домам. Никто не мог предвидеть, что небесное явление вызовет такой гнев крылатых трудяг, обвинив в этом человеческий род.

Ребята вбегают в родную улицу и видят – к ним навстречу спешит Митя Волынов, вечно суетливый мужик средних лет, и умоляюще просит:

– Пацаны, помогите вытащить поросенка! Он, с перепугу, заскочил в собачью будку. Я никак его вытащить не могу.

Хозяин проводит ребят в, захламленный всякой ерундой, двор. Из собачьей будки, действительно, торчит лишь витой хвостик поросенка. Рядом, на цепи, жалобно скулит пес, чье жилище бесцеремонно захвачено.

– Я уже и за хвост тянул, и тыкал его палкой, а он – ни в какую, не хочет вылезать! – ругается Митя. – Хоть будку ломай.

– Бедняга бы вылез, но ему не развернуться в тесной конуре, – говорит Пашка. – Надо попробовать за ноги его ухватить.

– А как, если порося сидит, поджав их под себя? – не понимает Волынов.

– Надо дать ему понюхать какое-нибудь лакомство, тогда он и на ноги вскочит, – советует Вольдемар, самый толстый из компании друзей.

Он любит комковой сахар хрупать, – поясняет хозяин и бежит в дом за сладостью. Возвратившись, он сует своему любимчику, в щель за будкой, белые кусочки. Поросенок тянется к ним и привстает на задние ноги.

– Хватаете его за ноги! – кричит Пашка, и все четверо друзей, ухватив пленника – кто за голень, кто за копыто, тащат. Режущий слух визг животного разносится по всей горе, дополняя своими звуками общую суматоху происходящую вокруг. Окончательно ошалевший поросенок ищет новое убежище и забивается под крыльцо. Ловцы снова пытаются его достать.

– Ладно! Пускай сидит там! – перекрикивает Митя голосящую скотину. – Под крыльцом свободно – отлежится и сам вылезет.

Пашка с друзьями возвращается в свой двор под крону черемухи. Здесь уютная летняя кухня с лавочками и столом. Тут часто собираются друзья и соседи. Кажется, что все происходящее вокруг не коснулось этого укромного уголка.

– Я говорю вам, что это фантом, фантом НЛО и ничто другое под такое явление не подходит! – не перестает повторять Олег, самый высокий из компании парень. Его черные длинные волосы, темные острые черты лица, выразительные глаза, делают это лицо таинственно красивым. – Пашка, ты же сам говоришь, что наша незыблемая реальность есть иллюзия, поэтому в нее можно вставить все что угодно, даже целый искусственный мир. И вот оно большое фантомное явление перед нами. Мы видели его развитие и быстрое угасание. Видели, как, вращаясь, сворачивается информационный каркас. Типичное смазывание фантома из реальности. Какие еще нужны доказательства?

Пашка не торопится отвечать, сидит с краю, о чем-то задумавшись. Он ничем таким не выделяется среди друзей, имея средний рост, непонятного цвета волосы и серые глаза.

Другой дружок, сидящий рядом, выглядит более ярким не только по своей комплекции, но и из-за постоянно улыбающейся хитрой физиономии. Это толстяк Вовка по прозвищу Вольдемар. Он поворачивается к Олегу и лукаво замечает:

– Наверно наши космические сеансы, наконец-то воздействовали на небо, и ангелы ниспослали нам адских чудовищ.

– Ты опять ничего не понял, – вздыхает Олег. – Не ангелы нам нужны, а Эвоангелы; не на небо мы воздействуем, а на пространственную структуру, и не космические эксперименты мы проводим, а сеансы связи с природными созидательными силами. Наша цель – выйти на контакт с ними.

– А может это и есть долгожданный контакт? – предполагает Игорь, самый младший из компании паренек, но считавшийся равным среди старших друзей, за его золотые руки и светлую голову. Часто его называют Кулибиным, потому что нет такого технического устройства, в котором бы он не разобрался.

– Не думаю, что мы нашли с ними язык общения, не представляя даже, как это выглядит, – не соглашается с поспешными предположениями Пашка. – Я полагаю, что это должно происходить на подсознательном уровне, а не где-то в атмосфере.

– Да вы посмотрите! – бурно реагирует Олег на непонимание друзей. – Вся история человечества повествует о бесчисленных фантомных явлениях. Если древнему человеку, согласно его уровню сознания, являлись божества, похожих на оленей, медведей, змей, драконов, то уже люди античной эпохи видели фантомы богов на колесницах или великанов, приплывающих на огромных парусниках. Многочисленные сказки и мифы – не выдумки, а реальные факты таких контактов. Менялось сознание – менялись фантомные образы. В девятнадцатом веке, накануне эры воздухоплаванья, очевидцы видели в небе фантастические дирижабли и планеры. Современное человечество мечтает о контактах с другими цивилизациями, и Эвонангелы предлагают нам летающие тарелки с гуманоидами.

– Зачем же мы побежали на пустырь за детворой, если ты знал, что это фантом? – иронически ухмыляется Вольдемар.

– Догадка догнала меня уже за околицей, когда в голове отчетливо прояснились все признаки фантомов и НЛО.

– Я насчет НЛО не согласен, – говорит Пашка. – Так огульно можно все явления свести к фантомам. Нужны серьезные доказательства, чтобы подвести под явления неопознанных летательных объектов фантомную основу.

– Доказательства лежат на поверхности, – продолжает Олег, – их так много что сразу и не перечислишь. Во всех случаях мы сталкиваемся со странными огнями и лучами, со звуками и голосами неоткуда, с запахами озона или горения. Каждый такой контакт сопровождается материализацией, левитацией и другими явлениями, противоречащими здравому смыслу. Все это есть и в спиритических сеансах, и в проявлениях полтергейста, и в НЛО.

Тут, во двор вбегает Митя Волынов и прямиком к ним. Он снова чем-то взволнован, глаза широко открыты.

– Что?! Опять поросенок в будку залез?!

– Нет. Слушайте! Такая штука приключилась! – его устам не терпится поведать удивительную историю. – Я решил мотоцикл завести – съездить с бабой до магазина. Завожу, значит, мотор, дергаю ножку – не заводится. Подсос жму – не идет бензин. Шлангу снял – сухо, бак пустой.

«Как так! – ругаюсь. – Вчера только бочок залил!»

Мистика! Я к тайнику – там у меня бочка столитровая с бензином на черный день запрятана, схватился за нее «Ах!» Оказалась тоже пустой, а ведь почти полная была. Так вот, соседушки, дело тут не чисто! Меня сразу как ошпарило, когда уразумел, чьи это проделки. Это, видимо, тот самый смерч огненный, что над горой бушевал, высосал весь мой бензин вместе с маслом?

– Тот! Тот самый! – подтверждает Олег. – Ты же видел, как в небе сильно полыхало. Это твой бензин горел. Вот вам еще одно доказательство фантомного НЛО – телепортация. Это часто происходит в подобных случаях, когда для своих эффектов квазиразумные силы переносят предметы и вещества: могут лить воду, бросать камни, не понятно, откуда взявшиеся.

– Разве нас посетили инопланетяне? – удивляется Волынов.

– Нет, дядя Митя. Это разум другого порядка. Пашка называет его представителей – Эвоангелы.

– Духи что ли?

– Интеллектуальные информационные структуры.

– Вы думаете, что такие существуют?

– Такие сущности управляют механизмом эволюции, – поясняет Пашка, – формируют из хауса порядок.

– И где же они обитают? – пытается вникнуть в суть идеи сосед.

– А нигде и в тоже время везде, так как не имеют, привычных для нас, пространственных свойств, но воздействуют на все уровни Мироздания, – замысловато говорит носитель странной теории.

– Как же они из ничего могут сотворить этакую чертовщину и утащить бензин из накрепко закрытой бочки? – не понимает Митя.

– Окружающая природа кажется нам несокрушимой твердью, но это, всего лишь иллюзия нашего восприятия, – продолжает Пашка. – На самом деле мир очень неустойчивый, колеблющийся. Хотя для нас это совершенно не заметно. Все изменения встраивают в информационный каркас материи разумные сущности, я их называю Ангелами Эволюции. Они преобразуют хаос в гармоничное состояние, приводят к устойчивым жизнеспособным формам. Ангелы Эво – это что-то вроде информационных организмов. Олег их правильно обозвал интеллектуальными структурами.

– А я всегда чувствовал, что какая-то разумная штука существует. Она меня постоянно поучает, как правильно надо жить, – признается Митя. – Не зря говорят, что есть провидение, которое управляет человеком. Я это все не себе испытал. Когда я замышлял и совершал неправедные поступки, эта невидимая покровительница порядка больно наказывала меня. Стоило мне только изменить жене, например, как сразу на меня наваливалась болячка: то в груди что заболит, заноет, то нога отнимется и так после каждого загула. Надоела мне перспектива вечно больного, поэтому завязал я с порочными делами.

И сейчас эта смышленая невидимая наставница сопровождает меня: где подскажет, как поступить, а где и опять накажет. Сегодня я окончательно в нее поверил, получив такой убыток. Хотел бензин на черный день припасти – он и пришел чернее черного! Только вот не пойму, в чем я опять провинился?

– А в том, дядя Митя, что ты живешь не по нашим правилам, – смеется Вольдемар. – Это в других странах копят в белые дни на черные, а у нас в черные дни копят на красные, чтоб попить-погулять. Вот тебя за кубышку-то и наказывает провидение.

– Рано еще тебе взрослых осуждать. Поживешь подольше, так узнаешь, что лучше запастись впрок, чем потом кусать локоток.

– Это что такое?! – слышится возглас Тамары. Она стоит возле своего белья и разводит руками. – Вы посмотрите, что делается – только выстирала пододеяльники, а они уже серые стали. Вот наказание!

Все рассматривают, развешанные на веревках, белые ткани. Они действительно в сплошных черных точках. При прикосновении к ним, они размазываются в грязные пятна.

– Вот вам и сажа, натуральная, – объявляет Олег. – Самое верное доказательство НЛО – выжгло весь бензин с маслом и испарилось, а продукты сгорания остались.

– Гора опять дала о себе знать. Как и в моей молодости – говорит Тамара и рассказывает о злоключении происшедшем почти двадцать лет назад, о налетевших на нее, однажды, осенним вечером, неведомых демонов.

Ребята слушают захватывающую историю, воображая себе огненные глаза и косматые гривы вздыбленных, неистово ржущих, коней.

– Говорил мне тогда печник дядя Саша, – продолжает Тамара, – что Рыболовная горка еще себя покажет. Вот оно и случилось.

– По всей видимости, в недрах горы находится осколок древнего информационного ядра, – размышляет вслух Пашка. – Такие места силы могут быть разбросаны вдоль Уральского хребта. Ведь когда-то здесь было море, где зарождались биоценозы вокруг энергетических центров.

Тамара, между тем, уже хлопочет у плиты:

– Сейчас я разогрею еду. Присаживайтесь к столу, будем есть. Георгий вот-вот с работы придет.

– Спасибо хозяйка за приглашение! Но сидеть мне некогда, – благодарит Митя. – Пойду бензин искать – надо мне свою барыню в магазин везти. Да и себе бутылочку возьму, горе свое залью.

Ребята тоже собираются идти по домам.

– Пашка, вечером в ярангу приходи пораньше, будем испытывать усилитель. Мы с Игорем кое-что изменили в конструкции. Сегодня установка должна наконец-то сработать, – говорит Олег, о новой аппаратуре, сделанной по Пашкиному проекту, которая может перевернуть все представления о материальном мире.

– Но мы, из-за катастрофы в небе, так и не испытали генератор. Давайте встретимся хотя бы через часок на берегу. Сами у видите какие узоры он будет выдавать, – предлагает Пашка. Его захватила новая идея о считывания информации с поверхности воды. Для этого Игорь изобрел портативный вибратор.

За столом, в тесном семейном кругу, обсуждают дневные события. Георгий уже наслышан о взрыве над горкой.

– Помнишь, в молодости перед новосельем, когда я беременна была, на меня кони наскочили? – обращается Тамара к мужу. – Я тогда о Пашке думала, переживала, как роды пройдут, как за ребенком ухаживать буду. Вот в тот момент и налетела на меня сила неведомая. И сегодня о нем же думала, переживала, что у Пашки со школой дела не пошли, даже сердце защемило. И в это самое время гул начался, потом вспышка и кошмарная туча стала разрастаться. Опять мне страшно стало как в первый раз. За сына испугалась. Вдруг та же самая неведомая сила отобрать у меня ребенка хочет – уж больно жутко было.

– Далась же тебе эта мистика. Из всякого случая трагедию делаешь, – ворчит на жену Георгий. – Зачем себя терзать и возносить свою вину до неба? Оно никак не причастно к нашим семейным проблемам и к нам никаких претензий не имеет. Не хочет парень учиться – это его дело.

– Я хочу учиться, но в школу больше не пойду, – Пашке неприятно, когда родители заводят разговор про учебу и пытаются на него давить. – Там учителя издеваются надо мной. Они осмеивают мою теорию, хотят меня в психбольницу отправить. Педагоги сами не понимают устройство мира и не хотят понимать, их то, и надо отправить на лечение.

– Вот я и говорю, – продолжает отец. – Пойдет на завод. Там можно и без десяти классов работать. Метлой мести – больших знаний не надо. Потом в армию сходит, а там, глядишь, дурь-то и выветрится. Пойдет в вечернюю школу. Я сам, то же в ней учился и аттестат получил.

– Так ведь голова у Пашки светлая, он много знаний самостоятельно постиг. Ему бы в институт поступить, там его место, – пытается достучаться до непробиваемых мужчин хрупкая женщина.

– После армии и поступит.

– За это время он все знания растеряет.

– Значит такие дрянные знания, коли растеряет.

– Я боюсь совсем другого! – сильно и отчаянно кидает слова Тамара, словно делает последнюю попытку изменить ход истории. – Боюсь, чтобы он не пошел по стезе моих братьев.

– Ну! Если он в вашу породу уродился, то тут уж никакие институты не помогут.

– Чем же тебе плоха наша порода?

– Пьяницы и дебоширы! Никто, из вашего семейства в люди не вышел.

– У нас судьба такая несчастливая, что-то вроде проклятья на нашем роду. Мне моя бабушка Полинария рассказывала, что ее прадед большой грех совершил, вот и сыплются на нас несчастья.

– Какой же грех совершил предок? – осторожно спрашивает Пашка.

– Этого Полинария тоже не знала, ее бабушка эту тайну с собой в могилу унесла. Я только одно знаю, что наши предки охотой промышляли и жили в лесной глуши, в большом массиве из лиственниц, поэтому поселение называлось Листвяным. Потом, как начались там несчастья, все перебрались сюда, поближе к людям. И тут напасти не кончились, и до сих пор не оставляю нас: все мужчины нашего рода спиваются и рано умирают. Так вот я и переживаю, чтобы на тебя, Пашка, эта зараза не перекинулась.

– Да что ты, мама, наговариваешь на меня!

– Боюсь я за тебя. Не вставай на ту дорожку, на которую мои братья с малолетства пошли, рано начали пить и курить. Уж ты постарайся перебороть родовое проклятье. Учился бы как все, может быть большим человеком стал бы.

– Я, мама, только тем и занимаюсь, что учусь. У меня свои знания, отличные от общепринятых.

– Помогут ли они тебе?

– Время покажет!

– Вот-вот время лучший доктор, – замечет Георгий, – вылечит от глупых мыслей.

Пашка понимает, что родителям не нравится его увлечение отвлеченными от жизни теориями, но в этом есть и их вина. Пашкиными первыми книгами были учебники, по которым отец учился в вечерней школе. И можно сказать, что науки дитя впитывало с молоком матери. Папе нравилось рассказывать малолетнему сыну об устройстве мира, о том, о чем сам узнавал из книг.

Через час друзья снова встречаются на берегу. Прибор для считывания информации выглядит довольно изящно и походит на обрезок толстой трубы, внутри которой спрятаны батарейки и электроника, а наружу выходят лишь включатель, регулятор частот и индикатор. Первое же погружение работающего устройства в воду мгновенно вызывает на ее поверхности причудливый рисунок, который меняется в зависимости от частоты вибраций.

– Ну и что же тут можно прочитать? – удивляется Волдемар.

Во-первых, мы видим пространственную структуру, в которой мы живем. Она придает свой отпечаток материальным объектам, – объясняет свою идею Пашка. – Во-вторых, вода из всех сред самый уникальный носитель информации.

– И где же она ее хранит? – не унимается Волдемар.

– В своих молекулах, а вернее сказать, под электронными оболочками атомов, – не задумываясь, отвечает носитель необычных знаний о природе. – Каким быть веществу, решает не элемент таблицы Менделеева, а программа, закодированная в нем. Вода на нашей планете искусственно перепрограммирована, от того и имеет ряд свойств нигде более не встречающихся. Ведь из всех веществ только вода может увеличивать свой объем при замерзании.

– Ну и что? Вода она и есть вода. Как ее не переливай, другой она не станет.

– А чем же объяснить способность пресмыкающихся замерзать на зиму и оттаивать по весне без вреда для своего организма? – хочет Пашка переубедить толстяка. – А тем, что они умеют изменять свойства своей внутренней воды. Почему не растворимые в природе вещества способны растворять бактерии? Потому что могут читать и изменять внутриатомную информацию. Древние цивилизации тоже обладали такими способностями, например, могли размягчать камень как пластилин и обрабатывать его руками.

– Таким тайным умением обладали и великие алхимики, – поддерживает тему Олег. – Называя свое искусство божественным, они превращали свинец в золото не реакциями веществ, а воздействуя на него магическими способностями своего разума, то есть, изменяли свойства свинца до свойств золота.

– Это все шарлатанство, обличенное в легенды и мифы, – не хочет соглашаться Вольдемар, далекий от знаний, какими владеют Олег и Пашка.

– Нет! Тысячелетняя история алхимии – не выдумки, не фантазии средневековых летописцев. Если бы алхимики были шарлатанами, они разделили бы участь с колдунами и ведьмами, которых сжигали на кострах. Вопреки всему, дружбой с магами превращений дорожили короли и монархи. Опыты с трансмутацией веществ подтверждали представители знати и церкви. Даже под пытками алхимики не выдавали сакральных тайн своего искусства, да и не могли выдать того, что не умещалось в головах простых смертных.

– Как же в атоме может записываться информацию? Там что магнитофон стоит в нутрии каждого ядра? – хочет понять Игорь.

– Физика в своем стремлении быстрее познать глубины мироздания, скача галопом по Европам, пропустила главенствующие образования в атомах, которые отвечают за их свойства. Такие несущие конструкции не обнаруживаются в ускорителях частиц.

Ребята еще долго наблюдали, как Пашка изучал узоры на воде, создаваемые вибрациями, но у Игоря с Олегом была ответственная работа в своей лаборатории и они ушли, сопровождаемые вездесущим Вольдемаром.

Дневные события на Рыболовной горке привлекают внимание многих охотников до необычных природных явлений. Приходит сюда и Петр Григорьевич, преподаватель физики в школе, где учатся наши друзья. Он, как ни кто другой, должен бы разобраться в невероятном факте разверзшегося неба.

Учитель застает Пашку на берегу. Парень сидит на мостике, склонившись к зеркальной поверхности пруда. В его руках некий жужжащий предмет, создающий на воде мелкую рябь.

– Здравствуй, Павел! Я слышал, что у вас над горой произошло невероятное природное явление.

– Здравствуйте, Петр Григорьевич! – удивляясь такому визиту, приветствует Пашка. – Вы же в чудеса не верите.

– То, что пока объяснить наука не может, не является чудом, – поправляет юношу взрослый. – Нужно собрать все возможные факты, чтобы правильно определить к какому виду явлений относится это небесное происшествие.

– Вы хотите фактов? Пожалуйста! – оживляется ученик, бросивший школу. – Мгновенное рождение тучи среди ясного неба. Ее превращения в различные фигуры. Языки пламени и резкие металлические звуки, скрежет, завывания. Исчезновение из герметичных емкостей горючих веществ у местных жителей Внезапное прекращение разразившейся стихии.

Парень внимательно следит за реакцией учителя и. не дожидаясь пока тот переварит информацию, продолжает:

– Выдать случившееся за случайное сочетание каких-то воздушных потоков никак не получается. Скорее всего, это преднамеренное воздействие неких разумных сил, способных материализовывать и телепартировать вещества и предметы.

– Ты имеешь в виду своих Ангелов Эволюции? – с ухмылкой спрашивает учитель. – Проще всего выдать необъяснимое явление за деятельность потусторонних сил. Так поступали люди в прошлом, не владея научными методами исследования. Но рано или поздно налет мистики спадает с изученных явлений. К тому же, материализация и телепортация – выдумки фантастов, как и путешествия во времени. Ничто ниоткуда появиться не может, а энтропия не позволит повернуть вспять причинно-следственные связи. Так что твои разумные силы есть плод воспаленного ума.

– Нет! Они существуют! И сегодня доказали свое присутствие, – протестует обладатель неординарного взгляда на природу.

– Тогда объясни, как они смогли встроить в ясную небесную синь море огня и дыма, как смогли извлечь герметично закрытое горючее?

– Все легко объясняется, если допустить, что в основе нашего мира лежат разум и информация, в виде мыслеформ. Манипулируя этими конструкциями, можно изменять материальную структуру по своему усмотрению, а так же встраивать в нее вымышленные объекты. Материализация и телепортация – это всего лишь перецифровка реальности, в которой мы живем.

– Бедняга, ты отрицаешь материалистически основы, на которых стоит вся современная наука, – пытается физик вразумить заблудшее дитя.

– Ваша наука погибнет в условностях и догмах, – отбивается Павка от напора властвующего умозрения. – Желая быстрее заключить природу в свод физических законов, и не желая останавливаться на неразрешимых противоречиях, ученые условно приняли, например, за аксиому двойственную природу света, а она одна – электромагнитная. Никаких фотонов в природе не существует. Есть только структура пространства, которая и выполняет роль надуманной вездесущей частицы. Не желая проникнуть в суть эфира, вы отказались от него, что повлекло массу чудовищных ошибок. Эйнштейн ввел весь мир в заблуждение. Путаница с относительностью никогда не будет разрешена без эфира. Никогда время не замедляется с приближением к скорости света, меняются лишь внутренние процессы тел, достигающих этого предела. При такой скорости тело безвозвратно превращается в электромагнитную волну. Все ваши ложные условности есть провокация против истинной науки.

– Это все лирика, бездоказательная схоластика, не имеющая к науке никакого отношения, – не желает слушать школяра уверенный в себе педагог. – По своему развитию мысли, ты находишься на уровне метафизики, придающей всем явления мистические абстрактные силы. Тебя еще увлекают жужжащие игрушки?

– Такая игрушка помощнее любого микроскопа и ускорителя частиц, – нисколько не обидевшись, отвечает Пашка. – С ее помощью можно увидеть информационную структуру эфира, а главное, рассчитать размерность пространства. В отличие от наших иллюзорных представлений трехмерность имеет дробное значение. Может быть размерностью в три и одну десятую или в две и девять десятых. Все зависит от состояния эфирной структуры. Вибрационный рисунок на поверхности воды раскрывает все многообразие информации заключенной в ее молекулах. По ней можно узнать о габаритах пруда, о его истории, и не только это. Моя игрушка возбуждает не поверхность водоема, а чертоги Абсолюта.

– Ну, ну! – с иронией вздыхает учитель и смотрит на бывшего ученика, как на занятого своей игрой малыша. – Играй, играй! Может быть, до чего-нибудь доиграешься.

 

Сожженные мосты

Небесная лазурь по-прежнему ярка и ничто не напоминает о дневных событиях, но молодой вечер уже стирает излишнюю насыщенность красок, придавая предметам больше смысла. Золотой нектар медленно остывает в утомленных садах. Во всем ощущается его прогорклый привкус.

Пашка спешит к Олегу, где друзья проводят свои ночные эксперименты по связи с эвоангелами. После грандиозного фантомного явления они еще больше поверили в контакт с разумными властителями природы. Само место силы, каким оказывается Рыболовная горка, сопутствует стремлению ребят постичь тайны мира.

– Послушай, сосед! Такая вот штука! – прерывает Пашкины мысли, сидящий на своей лавочке, уже подвыпивший Волынов. Его волосы служат индикаторами опьянения и торчат сейчас во все стороны. У трезвого Мити они спокойно лежат волнистыми прядями, но стоит ему выпить, как тут же, ломая стройные ряды, каждый волосок приобретает самостоятельный вектор. – Давай-ка поговорим. Я вот все думаю о твоих ангелах. Раньше тайно верил, что какие-то эфирные существа окружают нас, а теперь, когда бензин украли, уверовал в них окончательно. Но ведь вся штука в том, что наука против всего потустороннего. В школе нам вдалбливали, что кроме материи, которую мы можем ощущать, изучать приборами, ничего нет. И, где же – правда?

– Правда в реальном факте, который, ты, дядь Мить, видел сегодня днем, – спокойно отвечает Пашка.

– Но, как это возможно? На пустом месте развернуть такое событие и из чего сам ангельский разум может состоять?

– А что такое вирус? Ты знаешь?

– Как не знать. Все знают. Это мелкая инфекция.

– Это простейшее устройство, состоящее из молекулы-оболочки и молекулы-носителя информации для репродукции. Так вот скажи, какими органами чувств такой объект, у которого атомов на пересчет, распознает нужную клетку, как внедряется в нее, преодолевая все защиты, каким образом находит ядро клетки, заставляет ее тиражировать себе подобных и по какому сигналу покидает разрушенную колыбель лавиной собратьев?

Митя смотрит на парня посоловевшими глазами, неспособный собраться с мыслями. А Пашка задает новые вопросы:

– Как могут две молекулы управляться с таким количеством разнообразных функций, обрабатывать огромные объемы оперативной информации?

– Наука на это пока ответить не может, – наконец-то выдает ответ виновник беседы.

– И это лишь маленький фрагмент из бесконечных форм живой и неживой природы. Мы ничего не знаем о глубинном строении мира, не понимает, что разум есть особое измерение, присущее всему. Ученые говорят, что не существует ничего сверхъестественного, и тут же наделяют материю фантастическими свойствами: саморазвития, самоорганизации, саморегулирования.

– Да-да! Фантазеры еще те! Это как в анекдоте, – поддерживает тему Митя. – Мужик, значит, сметал сено в стожок и ушел домой. А ночью разразилась гроза, разгулялся сильный ветер. Крутило-вертело. Гремело-гудело. Утром горе-косарь прибегает на поле и видит, что вместо стожка, на том самом месте, стоит корова:

«Ну и дела! – диву дается мужик. – Видно ветер и гроза так переметали сено, что случайно сотворили из него корову!»

Хриплый Митин смех нарушает громкий бодрый голос дочери Любы:

– Папка, ты, что опять такой взъерошенный вывалился на улицу?! Мне стыдно за тебя перед Пашкой. Он подумает, что я такая же растрепа. Иди домой тебя мамка зовет.

– А мы тут разбираемся, как так можно, чтобы бензин сам улетучился.

– Я бы тоже хотела это знать. Почему чудеса происходят без нашего участия? – спрашивает девушка и лукаво смотрит на парня. Он нравится ей своими необычными суждениями и, при любом подходящем случае, она не упускает момент послушать его. – И над чем вы тут смеетесь?

– Я анекдот рассказал, как у мужика из сена получилась корова, – продолжает смеяться Митя.

– Так же и физики разгадали происхождение материи, – продолжает Пашка. – Закрутило-завертело Вселенную и из первичного бульона получились атомы и молекулы, которые собрались в звезды и галактики.

– А разве это не так?! – удивляется Люба.

– Какая несусветная глупость! – почти с болью в голосе вздыхает парень и так же горячо продолжает:

– Пироги сами из муки не возникнут – нужно чье-то желание и умение. К тому же, без печи тут не обойтись. Но ее тоже требуется сложить и, опять же, по чьему-то разумению.

– Значит, выходит правда, что все построил Бог?

– Скорее его помощники и не так быстро как считают специалисты, утверждающие, что пространство зародилось вместе с Вселенной и расширяется с разбегающимися, галактиками. Это нонсенс! – опять возбуждается юный теоретик. – Чтобы пространству расширяться, надо быть в каком-то другом пространстве. Ничто в никуда расширяться не может. Наша Вселенная зародилась уже в готовом, наполненном чудовищной мощью, пространстве Моря Дирака.

– Значит, пространство существовало всегда и всюду? – интересуется Люба.

– Нет, к сожалению! Пространство формировалось бесконечно долго из неопределенностей. Чтобы это понять, человечеству надо пережить свои иллюзорные представления об окружающем мире.

– А сегодняшняя катастрофа – это фантом? Это все Эвоангелы устроили? – продолжает развивать свой интерес девушка.

– Про это надо у Олега спрашивать. Он по фантомам специалист.

– Ну что ж пойдем к нему. Я уже была сегодня в его яранге, они с Игорем каких-то колпаков навешали. Говорят, что новый эксперимент готовят.

Она берет Пашку под руку и ведет по дороге вверх. Чтобы привлечь внимание к себе, оставшись наедине, сама заводит разговор о науке, хорошо усвоив правило: «хочешь завоевать сердце мужчины, стань лучшим его слушателем, увлекись его страстью, его делом».

Пашке тоже нравится Люба. Ее упругое налитое тело дышит здоровьем и силой. Белая гладкая кожа роднит северянку с самой Снежной королевой, а в темных глазах таится дикая азиатская страсть.

– Кто ж они такие – Эвоангелы? Ты так много о них говоришь! Что это за божественные создания? – игриво и ласково пытает парня девчонка.

– Ангелы Эво – это сама любовь. Весь наш удивительно прекрасный мир сотворен великой энергией любви.

– Как это здорово! – радуется Люба, как радуется ученица словам любимого учителя. – Мир сотворен любовью! Но как она это делает, ведь любовь не осязаема?

– Уместный вопрос. Она не осязаема, потому что стоит над всеми силами природы и управляет ими, зажигая звезды, собирая космическую пыль в планеты, устраивая на них оазисы жизни, наполняя их причудливыми животными.

– Но Дарвин говорил, что жизнь развивается естественным путем.

– Это и есть проявление любви – выбор наиболее привлекательного партнера для продолжения рода. Но такой процесс работает лишь между особями одного вида животных. Появление же новых популяций и вообще других форм жизни зависит от Ангелов Эволюции. Свои идеи они встраивают в биоценоз часто уже готовыми блоками. Например, фотосинтез не имеет предыстории развития, он вставлен в живую ткань сразу готовым комплексом. Человек не развился из обезьяны, а построен на ее основе и внесен в живую природу как более гармоничный организм.

– И все это делает любовь?!

– А как иначе? Что есть наш земной цветущий рай – без любви?

– Реальность фантастична! Наверняка человек – это их наивысшее творение?

– А человек и есть высший Эвоангел! Его миссия в реальном мире – двигать дальнейшую эволюцию материи, управлять глобальными процессами. Любовь толкает людей на создание вещей, не встречающихся в природе, и заставляет вершить их естественный отбор.

– Ну, ты и сказал! Разве человек ангел? Ведь встречаются такие изверги, что только демонами их и можно назвать, – протестует Люба, зная о человеке много негативного и недостойного, не вписывающегося в ангельский образ.

– Эвоангел – это душа. А тело редко подчиняется духовному началу. В этом проблема человеческой эволюции. Возвысить душу над телесной сущностью – наша извечная цель. Несмотря на бездну людских пороков, дух и любовь творят свое неприметное, но великое благо. Любовь в человеческом обличии породила совершенно невероятные миры: драматургию, живопись, поэзию, музыку и многие другие, не имеющие даже приблизительного подобия во Вселенной. Если в человеке живет и созидает Эвоангел, он возвысит его разум до восприятия вселенской любви!

– Ты станешь большим ученым! Такие люди очень редкие в природе! – восхищается Люба, по-своему воспринимая слова о любви. – Так постичь суть вещей могут не многие. Тебе дано повелевать другими, особенно женскими сердцами.

– Не вижу ничего особенного в себе. Каждый человек может это понять, если попытается объединить факты, накопленные наукой и жизнью. Их достаточно, чтобы построить правильную картину мироздания.

Подходя к сараю, они слышат, как Олег раздраженно разговаривает с незнакомой бабкой:

– Нет! Я не занимаюсь никакой магией! С чего вы взяли, что я колдун?

– Так люди говорят, что тут живет колдун, – отвечает уверенно бабуля.

– Это все глупости! Не слушайте сплетни! Нет тут никаких колдунов!

Разочарованная бабушка уходит прочь.

– Пришла просить, чтобы я порчу на ее соседку навел! – с волнением говорит Олег, обращаясь к подошедшим друзьям. – Вот уж и слухи распустили, как будто я здесь черной магией занимаюсь! Я ученый, а не маг-чародей.

– Наши эксперименты необычны, поэтому их легко спутать со спиритическими сеансами или колдовством, – успокаивает друга Пашка. – Пожилому человеку, далекому от науки, не понятно их предназначение.

Центр связи с интеллектуальными структурами Олег устроил в сарае, который друзья прозвали ярангой, за то, что походит на жилище шамана или уголок фольклорного кружка. По всем стенам развешаны бубны, трещотки, дудки, разноцветные тряпичные куклы, обереги, маски и другая этническая утварь.

Рабочий беспорядок создают разбросанные учебные пособия, раскрытые книги, словно птицы с расправленными крыльями, готовые к полету. Необычный интерьер дополняют стопки научно-популярных журналов, в которых много смелых оригинальных идей, приучающих ребят так же вольно мыслить и отступать от научных догм.

Главенствуют же здесь различные приборы и устройства. Для спецэффектов используются магнитофонные записи особой музыки, высоких и низких звуков, шумов. А для создания нужных силовых полей ребята конструируют собственную аппаратуру. Электроника и экзотические шаманские атрибуты сливаются здесь в фантастический симбиоз.

Мечта Олега – с помощью уникальной техники по своему желанию вызывать любые фантомные явления. Он хочет проверить Пашкино утверждение о зыбкости трехмерного пространства. Молодой экспериментатор пытается воздействовать на него особым излучением и живой пси-энергией, сконцентрированной в одном месте. Поэтому здесь, каждый вечер, собирается много парней и девчонок.

Кто приходит сюда из любопытства, кто на свидание, а кто просто от нечего делать. Никакой тайны из опытов не делается. Многие воспринимают это как баловство, но Олег с недюжинным упорством стремится достичь желаемых результатов и время от времени что-то неведомое заглядывает на сеанс, от чего всем становится страшно.

Все помнят, как однажды, в сарай ворвался вихрь и вызвал настоящую суматоху. Книги сами открывались и перелистывались, а легкие журналы подхватывала невидимая сила. Куклы, утварь и инструменты срывались со своих мест и, делая непонятные танцующие движения, падали на участников эксперимента. В такой круговерти произошло замыкание электропроводки, и помещение погрузилось в голубой мрак. Необычное сапфировое свечение, словно вяжущая жидкость, остановило ветер и сковало присутствующих. Так продолжалось не долго, но напугало очевидцев таинственностью и внезапностью явления.

Самым же впечатляющим событием, стал для всех случай, когда во время очередного сеанса, так же отключилась аппаратура, а с улицы вдруг раздался страшный вой. Он доносился откуда-то сверху, с крыши. К воплям примешивался скрежет, как будто кто-то когтями скреб по железу. Не понимая, что происходит, компания высыпала на улицу, и ужас охватил всех, когда увидели во мраке ночи чернеющую человекоподобную фигуру, сидящую верхом на коньке сарая. Она выла, всхлипывала и, срывая кровельное железо, пыталась, видимо, проникнуть вовнутрь.

Паника смела любителей приключений со двора, Олегу же ничего не оставалось, как только бежать в дом за ружьем. Вернувшись, он никого уже не увидел на коньке крыши. Так и ходил с ружьем вокруг сарая до рассвета, сам боясь заглянуть в свою экспериментальную лабораторию, так как крыша, действительно была прорвана в нескольких местах.

После этого ночного кошмара было много разговоров и обсуждений случившегося. Говорили о фантомном явлении, которое, наконец-то, удалось искусственно создать. Не верившие в чудеса предлагали свои объяснения. Основная же версия была в том, что кто-то решил попугать участников сеанса, взгромоздился на крышу и выл, изображая нечисть. Но это событие не остановило экспериментаторов, а наоборот, привлекло еще больше желающих увидеть чудо.

В яранге уже много парней и девчонок. Все они с интересом рассматривают новое изобретение Олега и Игоря.

Пашка входит и неожиданно вздрагивает, от поразившего видения фантастически прекрасной феи, словно проникшей в этот мир из сказочного измерения. Ее коротко остриженные волосы дополняют изящные линии лица и вся она как яркий нежный цветок. Ничего подобного парню, увлеченному науками, не приходилось еще видеть. Незнакомка дарит ему всего лишь скользящий взгляд, но черная молния ее глаз успевает воспламенить в душе юноши бурю чувств.

Сошедшее на землю небесное создание с живым интересом и восторгом воспринимает окружающую обстановку. Балагур Вольдемар уже крутится возле нее и в своей шутовской манере объясняет ей обустройство яранги и то, что тут по ночам происходит.

– Это центр самой космической связи с миром Ангелов. Они уже сегодня выходили с нами на контакт и передали очень шумное приветствие, переполошив весь околоток. Вечером обещали заглянуть в нашу уникальную лабораторию.

– Это, что – такая новая цивилизация?

– Вернее сказать – это изначальный разум.

– Чем же вы его так заинтересовали?

– Ну, думаю, что любая разведка мира хотела бы хоть одним глазком взглянуть на то, что мы тут делаем. Но, увы, им не ведомы наши помыслы, а они фантастически грандиозны.

– Действительно тут все так необычно! Кругом гудит, звенит, мерцает, а куклы смотрят в упор застывшими глазами, словно о чем-то предупреждают! – удивляется девушка. Ее очень впечатлительная натура пребывает в трансе от обилия мигающих лампочек и яркой живой мимики масок. В таком полуобморочном состоянии она не может трезво оценивать чьи-то слова и контролировать собственные мысли.

– Такого разнообразия оснащенности требуют условия эксперимента. Ведь нешуточное дело – в одно мгновение расшатать пространство, да так, чтобы из всех его трещин посыпались фантомные миры.

– А зачем так много масок и кукол?

– А как же без них? Это проводники в мир мыслеформ, так сказать, застывшие отражения эмоций и чувств. Каждая маска и кукла выражает определенное психическое состояние. Они оживают в магических звуках музыки, под ритмичный бой барабанов.

Игорь еще раз проверяет работу подвешенных к потолку металлических колпаков, похожих на колокола. Он поочередно подносит к ним прибор, внимательно следя за показаниями.

– Система работает. Везде давление ровное, – сообщает он Олегу, сидящему за пультом управления, куда сведено множество проводов от разнообразного оборудования и прожекторов.

– Какие у вас странные люстры! – удивляется необычная посетительница.

– Да, можно их так назвать, – соглашается Игорь. – Это своего рода тоже светильники, только свет они дают совершенно другой природы. Они воздействуют не на окружающие предметы, а на пространство.

А зачем нужно воздействовать на него? – не отступает любознательная гостья.

– Чтобы привлечь Эвоангелов. Они всегда появляются в кризисных ситуациях. А что дальше произойдет, остается только гадать.

– Будем надеяться, что разразится хорошенький кошмарчик, – добавляет Вольдемар и обращается к восприимчивой девушке. – Хочешь увидеть что-нибудь страшное?

– Хочу, но боюсь, – уклончиво отвечает объект всеобщего внимания. – А что? Может появиться привидение?

– Все может быть, – продолжает нагонять страху Вольдемар. – Мы еще не научились этим управлять. Можно вообще провалиться в другое измерение и фантомные миры, наполненные прекрасными существами или жуткими чудищами. Чем чернее твои мысли, тем ужаснее порождаемые образы.

– Ой! Мне страшно!

– Не бойся, Тоня. Они только пугают, – смеется ее подружка. – Ничего сверхъестественного у них тут не происходит.

– Но сегодня может кое-что случиться, – уверяет Игорь. – Наша гора находится энергетической активности.

– Вы что, все еще живете в детских сказках? – продолжает отшучиваться Тонина подружка. – Как можно попасть в другое измерение?

– Конечно же – сознанием, а не телом, – пытается объяснить Пашка, чтобы успокоить девушек. – Ведь в наших снах мы путешествуем в других пространствах. Там возможны любые превращения. Вот Олег с Игорем и пытаются стереть грань между сном и явью, чтобы окунуться в другие миры.

– А мы сейчас устроим такие ритмичные пляски, что исказим пространство, и ангелам поневоле придется выправлять наше кривое зеркало, – стращает Вольдемар, обращаясь к Тоне. – А ты не желаешь в этом принять участие? Будет весело!

– С удовольствием! – не задумываясь, соглашается девушка.

Вольдемар собирает команду желающих нарядиться в экзотические одежды и маски для ритуальных танцев. Пашка ревниво наблюдает, как толпа парней и девушек, захватив с собой костюмы и музыкальные инструменты, уводит переодеваться и восторженную Тоню, от которой он не может оторвать взгляд с момента, как ее увидел.

Это замечает и Люба, следившая все время за ним и его объектом внимания. Ей стало легче дышать, когда симпатичная незнакомка убралась с глаз.

Ночь опускает на дверной проем черный в звездах занавес, из-за которого должны появиться ряженные. Но их долгожданный выход все еще задерживается. Олег начинает без них свое фантастическое шоу музыки и цвета. Волшебные звуки перекликаются с гаммой разноцветных лучей и россыпью бегающих по пространству яранги световых зайчиков. Свет и музыка формируют сказочные миражи, нужно только отрешиться от всего земного и созерцать эти хрустальные грезы.

Вот в сознание, уплывающее по волнам зримых образов, врываются резкие, барабанные ритмы и многоголосье дудок и пищалок. Это шумной толпой вваливаются разодетые участники игрового ритуала. Их цветные наряды еще сильнее пестрят в огнях прожекторов. Меняется и музыка на очень быстрый темп. В нее включаются резкие звуки и металлический звон. Мелькают маски, гримасы, позы и уже собственное тело вовлекается в вакханалию движений.

Сквозь головокружение и цветовую круговерть Пашка улавливает уже знакомую черную молнию глаз. Тоня, сорвав маску, падает в кресло и запрокидывает голову назад. Парень видит, что с ней что-то происходит неладное.

«Наверное, шоу сильно подействовало на это впечатлительное нежное создание» – думает он и спешит к ней, чтобы хоть как-то помочь. Но, в этот момент она соскакивает со своего места и выбегает на улицу. Влюбленный – за ней.

Серая мгла короткой летней ночи охватывает его. Осмотревшись – Пашка видит Тоню на углу сарая и подходит к ней.

– Тоня, тебе плохо?

– Отстань! Чего привязался! – грубо отвечает миловидное создание и падает, опираясь на стенку сарая.

– У тебя сильный стресс! – объясняет парень, хватая ее за руки, чтобы не дать окончательно свалиться.

– Не твое дело! Оставь меня! Не хватай!

Пашка пытается успокоить девушку, но она еще сильнее начинает биться.

Тут выбегает Люба и видит уединившуюся парочку за сараем.

– Отвянь! – Тоня отдергивает резко свои руки и бежит вдоль огорода к пустырю.

– Так! Так! Интересно! – громко чеканит слова Люба. – Не думала, что ты так можешь: только что мне о любви красиво говорил и, тут же, на другую перекинулся. Я же видела, как ты к ней глазами прилип, а меня как будто нет.

– С ней что-то случилось. Я хотел помочь, – оправдывается Пашка.

– Хотел помочь в укромном месте, чтобы никто вас не видел. Ты – просто чудовище! Больше ко мне не подходи!

Люба убегает. Пашка остается один в полном расстройстве чувств: «одной хотел помочь, а испортил отношения с обеими». Ему кажется, что это какой-то дурной сон, наваждение. А может пространство действительно изменилось, как хотел Олег, и начались кошмары.

Вдруг со стороны пустыря раздается пронзительный визг. Пашка бежит на голос, скрытый мраком ночи. Но за пряслом незатухающий закат как-то особо подсвечивает голое место. И открывшаяся взору картина приводит парня в ужас. Тоня, оцепенев, стоит на одном месте с округленными глазами и с застывшим криком во рту. К ней, крадучись, с холодящим нутро, рычанием подходит, похожий на огромную собаку, зверь. Его, стоящая дыбом, невероятно длинная шерсть и кровавый отблеск глаз вселяют панический страх.

Пашка каменеет от пронизывающего взгляда четвероного чудища. Обходя по кругу, свою жертву оно становится между беглянкой и им, готовясь к прыжку.

Тут Тоня срывается с места и устремляется вглубь пустынной окраины. Дикое существо кидается за ней. Пашке ничего не остается, как только следовать за погоней. Зверюга не торопится нападать, а гонит пленницу к лесу. Уже мелькают кусты подлеска. Ветки больно бьют по лицу. Парень теряет их из виду.

– Стой! Не беги! – слышится грубый окрик.

Пашка замирает перед, преградившей дорогу, лохматой фигурой. Человек, одетый в меховую шубу и шапку-ушанку, левой рукой держится за ремень ружья, висевшего за плечом.

– Не беги за ними! Ты все равно не догонишь их на своих хилых ножках, спаситель сказочных фей. За дурнушкой, конечно, не побежал бы? Задери тебя коза! – ругается неведомый охотник.

– Но зверь убьет ее!

– Ничего моя собака ей не сделает, лишь немного отрезвит. Маленькая чертовка уже свернула и бежит обратно к домам.

– Но зачем?! Что все это значит?!

– Надо же было тебя как-то, из жилища выманить. Мне к людям нельзя. Это удалось сделать через нее, потому что ты потерял из-за смазливой девчонки голову.

– Откуда вы знаете про мои чувства?!

– Я про тебя, паршивец, все знаю: когда ты чихнул, когда за ухом почесал. Все твои проделки известны.

– Никто не может мне запретить любить Тоню! Даже вы!

– Не кидайся щенок на Вепря, а то в раз пыл охлажу! Не для тебя эта фифа. Твою любезную зовут Таней, она давно ждет тебя.

– Ее зовут не Таней, а Тоней. Вы неправильно расслышали имя.

– Нет уж, ее зовут, именно, Таней. И вообще, не о том речь. Разболтался я с тобой, а надо сказать то, для чего пришел. Послушай, мокрица! Взял ты на себя ношу непосильную. Лезешь туда, куда людям не дозволено. Душонка твоя серая, никчемная и нечего корчить из себя умника. Гордыня тобой овладела.

Пашка всем своим существом чувствует тяжелую, гнетущую, подавляющую дух, энергетику грубияна. Слова его, как чугунные цепи, опутывают разум и тянут в холодный омут забвения.

– Прозябать тебе в грязи и нищете. Ничего ты в жизни не добьешься. Обычная ты безродная тля.

– Бред какой-то! Послушайте, я не знаю вас…

Но дремучий лесовик уже исчез неизвестным образом.

Разбитый и подавленный, Пашка бредет, не зная куда. Все высказанное ему за несколько ужасных мгновений видится черной, бездонной пропастью впереди. И он чувствует, что уже падает в нее.

В яранге в это время еще ни чего особенного не происходит. Ряженные уже устав от плясок и игры на своих примитивных инструментах, создают своими действиями не ритмичную музыка, а какофонию разнородных звуков. И в самый пик неразберихи вдруг в сарай влетает запыхавшаяся Тоня и пронзительно кричит:

– Спасите меня! За мной чудовище гонится!

И тут происходит невообразимое. То чего так долго пытались достичь организаторы, начинает воплощаться на глазах у пораженной публики. Яранга стала медленно растворяться в синеватой дымке. Исчезают стены, с увешанными на них атрибутами и прожекторами, оставляя очевидцев в полумраке чуждого пространства от того, что за растворившимися стенами не появились огни города. Он так же канул в бездну, в которую проваливаются и участники эксперимента. Давящая после грохота музыки тишина усугубляет положение. Лишь, проявляющееся неестественно блеклое ночное небо с редкими звездами и твердь под ногами напоминают о земном бытие.

Запаниковали зрители, ощутив всем своим существом эту иную реальность. Боясь потеряться, все сбиваются в кучу, крепко вцепившись друг в друга. Сквозь страх и оцепенение каждый замечает, появившиеся ниоткуда огненные шарики. Они начинают кружить над головами и, подлетая прямо к лицам замерших в ужасе участников злополучной игры, зависают возле них. Потрескивая и шурша, как раскаленные угли, эти светочи словно изучают гостей, проникших в их неведомый мир. Прозондировав каждого, шарики снова взлетают и носятся туда-сюда, постепенно превращаясь в каких-то маленьких призраков. С каждым мгновением они все ярче и ярче материализуются, проявляясь в деталях.

– Это же наши куклы, что в яранге висели! – первым нарушает молчание Вольдемар. – Они не покинули нас. Остались нам верны в тяжелую минуту.

Куклы словно демоны летают над головами пленников, создавая ветер своими тряпичными нарядами. Но вдруг, эта круговерть опускается и замирает, образовав кольцо вокруг сбившейся толпы. Маленькие человечки зависают перед глазами, слегка покачиваясь вертикально, как поплавки на воде. От их молчащих взглядов становится всем жутковато – видимо, недобрые мысли затаились в этих маленьких головках.

Олег знает свои куклы не только по нарядам, но и в лицо. В фантомном же явлении они круто изменили свой облик. У его любимицы вместо широкой улыбки появился зловещий оскал. У другой, красующейся в самом ярком наряде, выражение удивления переросло, в этот момент, в жуткую образину с выпученными глазами. Все это вызывает у их хозяина страх и омерзение. Не зная, в каком состоянии находятся его друзья, сам зачинщик фантомного шоу приходит в смятение, но не от ожидания расправы над нами со стороны каких-то темных сил, а от мысли, что эти образины могут быть зеркальным отражением его собственного внутреннего состояния.

У Игоря самого коленки сейчас дрожжат от мерзких рожиц, приближающихся к нему. На него смотрит рыдающая гримаса, как будто она, заранее, оплакивает уже погибшие души собравшихся здесь несчастных. Изобретателю таинственной установки так и представляется, что все они уже в другом состоянии, за гранью жизни. К тому же Любка Валынова крепко вцепившись в Игоря и трясясь от страха, тихо воет и причитает:

«Что вы наделали, мальчики. Мы все пропадем здесь!»

– Одному Вольдемару ужасно все тут нравится. Всегда приятно пощекотать нервы. Он с веселой ухмылкой продолжает смотреть на плавающее рядом кукольное личико истекающее настоящей кровью, она так и капает, растекаясь по ее платьицу. Он уже воображает, как демоническое создание сейчас набросится на него и начнет пить кровь. От такой мысли, даже затылок у толстяка становится мокрым. «Может быть, забраться внутрь толпы, – думает он, – и посмотреть, как будут пить кровь у других. Зачем самому подставляться»

Так и стоят все неподвижно, боясь спровоцировать жутких фантомов на неожиданные действия. И тогда развитие событий может стать самым катастрофическим для всей компании. Время, похоже, так же осталось там, в земном мире, а здесь каждый, находясь в состоянии обморока, в безвременье и превращается в безропотного зомби. Но, к счастью, этот кошмар внезапно прекращается. Хотя участники эксперимента не сразу замечают, как снова появляются стены. Аппаратура молчит, в полумраке траурно тихо, лишь, зажженная кем-то свеча, своим тусклым светом приветствует в родном мире. И не кружатся больше над головами мерзкие оборотни, но их нет и на появившихся стенах. Не уж то куклы остались в той кошмарной реальности.

Не тут-то было – они, все же, сделали свое гнусное дело: оказались в самых неожиданных местах. Одна из них ночью падает на кровать Олеговых родителей, напугав мать, за что утром сыну попадает от отца. Другие по соседям разбредаются, нарушая все законы бытия. Напуганные и возмущенные сограждане тоже бегут к Олегу ругаться. Обвиняют его в колдовстве, грозят в милицию сообщить.

Митя Волынов рассказывает, как нашел две куклы в гараже: «Зашел я поутру, как всегда делаю, на свою технику посмотреть и обалдел: новые хозяева у мотоцикла объявились. Одна кукла на месте водителя сидит, как лихой гонщик – ноги нарасшарашку, другая в люльке. Как будто собрались куда-то ехать» Потерпевший конечно к Олегу бежит, думая, что это его шуточки, и исчезнувший бензин суда же приписать хочет. Вся это игра с фантомами для ребят превращается в серьезный скандал с соседями.

– Проснись! Уже день в разгаре! Как можно спать после такой ночи!

Открыв глаза, Пашка видит своих друзей, весело улыбающихся. Их распирает желание высказаться.

– Мы тебя потеряли ночью. Ты видел, как яранга исчезла? Такие тут страсти начались! – торопится рассказать о своих впечатлениях Игорь. – Даже не верится, что это возможно. Как будто во сне все происходило.

– Мы получили не просто отдельные фантомы, а целое измененное пространство, на какой-то период времени образовалась другая реальность, – с восторгом объясняет Олег. – Действительно, зыбок наш трехмерный мир. Стоит всего лишь на десятитысячную долю изменить соотношение элементов пространственной структуры, чтобы нарушить порядок вещей.

– А все это Тонька виновата. Она ворвалась в ярангу с криком: «Спасите меня!» – Вольдемар пытается притворно изобразить девичий испуг, но снова расплывается в своей постоянной улыбке, – я ее перед шоу бражкой угощал, так подумал, что девчонку сильно развезло. Но не успел посмеяться над глупышкой, как вдруг нас охватил синий туман. А когда он немного рассеялся, мы оказались в мертвецкой тишине, среди какого-то непонятного серого сумрака. Ни домов, ни городских огней, словно в пустыне оказались, по чьей-то злой шутке.

Ребята наперебой рассказывают Пашке о ночных событиях, о скандалах с соседями.

– Славный кошмарец получился! Теперь можно билеты на сеанс продавать, – потирает руки Вольдемар. – Любой захочет побывать в другой реальности и встретить там фантомных существ. Надо только опасаться кражи этой уникальной технологии, чтобы какие-нибудь ловкачи не воспользовались нашей идеей.

– Можешь не переживать – гордо заявляет Олег. – Чтобы понять принцип, по которому изменяется пространство, нужны не просто особые знания, а потребуется полная перестройка мышления. Необходимо развить внутреннюю перспективу пространства, понять его уровни. Ключик же к такому пониманию лежит в Пашкином механизме эволюции. Современная физика подобного ключа не имеет и вряд ли найдет его в своих догмах.

Олеговы рассуждения прерывает, вбежавшая в комнату, радостная Тамара:

– Пашка! Тебе ответ пришел!

– Из журнала прислали!

Пашка дрожащими руками разрывает конверт. Внутри небольшой листочек с жирной красной линией и эмблемой журнала. Читает вслух совсем короткую запись:

Уважаемый Павел Георгиевич!

В.Погромский,

К сожалению, мы не имеем возможности опубликовать Вашу гипотезу, пока сообщения о ней не появятся в специальных изданиях.

литконсультант.

С наилучшими пожеланиями

– И все?! – Олег выхватывает бумажку из рук друга, читает сам и не верит глазам. – Это же простая отписка! Им что, совсем разум застило?! Как можно не разглядеть величайшее открытие?!

Олег театрально вознес руки и, посмотрев в потолок, восклицает:

– Воистину слепы дети твои, Мать Наука!

И все еще недоумевая, продолжает причитать:

– Почему?! Почему научную теорию должен рассматривать какой-то литконсультант? Эйнштейну было легче заявлять о себе, чем современному гению. Тогда, видно, еще не существовали литературные инквизиторы. Такую светлую теорию зарезали!

– Перестраховщики! Боятся публиковать! Они ждут, когда о новой картине эволюции мира заговорят специальные издания, – обсуждает записку Игорь. – Непонятно, зачем называться молодежным журналом и в тоже время ломать крылья одаренному юноше? Может для него это единственно приемлемый способ, чтобы заявить о себе и войти в научный мир со своими оригинальными идеями!

– Они, наверное, сначала долго смеялись над моими утверждениями и выводами, – грустно вздыхает Пашка. – Мои представления о мироздании им показались глупой фантазией.

– Не расстраивайся, сынок, – успокаивает Тамара. – Не злись на тех, кто не сумел понять твою идею. В этом не их вина, а тех, кто научил неправильно видеть мир.

Пашку уже ничем не успокоить. Вирус сомнения закрался в сознание, разрушая последние островки надежды. Шагнув за грань обычного, он в полной мере ощутил силу предрассудков, способных перевесить любое яркое прозрение. И сейчас, даже друзья не могут ему добавить веры, чтобы восстановить равновесие.

– Все ж теория моя – ложное умозаключение, – подводит черту ее создатель. – Официальная наука отмела мою картину мира, как бред, и все мои доказательства примитивны.

– Да что такое ты говоришь?! – изумляется Олег. – Твой механизм эволюции бесконечно глубоко проникает в мироздание и объясняет тончайшие, в том числе и духовные, процессы. Он полностью переворачивает представления о сути вещей, раскрывает природу паранормальных явлений.

– Можно придумать бесконечное множество красивых теорий, которые будут правдиво объяснять все мыслимые и немыслимые явления, но, ни одна из них не приблизится к истине, – отрешается от всего Пашка.

– Как же тогда быть с информационной структурой материи? Математики сильно пошатнулись бы в своей самоуверенности, если им продемонстрировать твой трюк, как можно вилами считать с поверхности водоема информацию о его габаритах и истории происхождения.

– Вот именно – трюк, – отмахивается Пашка. – Они это, больше, чем как фокус, и не воспримут.

– Постойте! А наше шоу, искажение трехмерности, что они нам приснились? – возмущается Игорь. – Это разве не наглядное доказательство твоей теории?

Из сеней доносится топот. В дом вбегает сосед Митя и, запыхавшись, еле-еле выговаривает:

– И чего вы тут сидите! Олег, там отец твою ярангу громит. Все вытаскивает и прямо на костер.

– Вот вам и доказательство, что теория работает, – только и произнес Олег.

Митя, по дороге к сараю, объясняет ситуацию:

– Отец твой пришел с работы злой как черт. Кто-то на вас нажаловался в милицию. Барон отца вызвал, сделал ему предупреждение, так что конец вашим опытам.

Сарай уже полностью очищен от масок, костюмов, книг, приборов, прожекторов. Все сокровище лаборатории полыхает в огне. Олег стоит у плавящихся панелей оборудования, не пытаясь что-либо спасать.

– Теперь это уже история. Пусть догорает. Назад дороги нет! Будем создавать более совершенную технику! Воспрянем с новой силой из пепла прошлого!

 

Июнь, 2002 год

Пашка долгие годы не был в отчем краю и теперь с радостью и грустью воспринимает милые сердцу виды родного городка.

Вот, и Рыболовная горка! В лучах вечернего солнца она кажется теперь кроткой и совсем не такой величавой, как воспринималась в юности. В разлуке он часто воображал себе этот островок детства, залитый ликующим светом, ощущал во снах волшебный аромат его садов, пробегал по зеленому ковру улиц.

Но сейчас тут все перестроено: вместо старых избушек красуются современные коттеджи, деревянные прясла сменили кирпичные заборы, а песчаное бездорожье упрятано под благородный асфальт.

Да и сам Пашка сильно изменился и совсем не в лучшую сторону. Он не приобрел ни солидности, ни капитала, ни успеха в обществе, а скорее стал похож на бродягу без каких-либо регалий и средств существования. Потертые брюки старомодного покроя, такого же фасона пиджак, должно быть кем-то отданный за ненадобностью, так как мешковато висит на худых плечах. Щуплое тело прикрывает, выцветшая от времени и стирки, рубаха.

Это, однако, никак не мешает ему жить в своем потаенном, внутреннем мире. Оставаясь спокойным к мнению окружающих, аскетическая натура занята работой разума. Как говорится – сам себе на уме.

Родительский дом по-прежнему такой же, каким остался в памяти, только теперь он кажется совсем маленьким. Все те же окна с голубоватыми ставенками, обветшалые от дождей и ветров ворота.

С приятным лязгом отпирает кованая щеколда вход в солнечную юность. И подруга черемуха встречает терпким духом, прикрывая ветвями уютный уголок со столиком и лавочками.

Сердце стучит от волненья. Еще сильнее трепещет душа от ожидания встречи с родными. Как воспримут его появление через столько лет забвения, признают ли свое дитя в потрепанном страннике? Более всего терзаний за неоправданные надежды: негоже видеть родителям жизненное падение своего чада.

Лишь вера в свое воскрешение придает уверенности и твердости. Есть еще силы изменить судьбу! Есть стремление к желанной цели!

Раздается заливистый лай, выскочившей, навстречу незваному гостю, собачонки.

– Ах, какая хозяйка серьезная тут! Чего ж ты, на своих-то, бросаешься? Ведь это дом мой родной! – журит виновник шума неугомонную малютку.

На крыльце показывается Тамара и сразу бежит к сыну с распростертыми руками. Они сливаются в единое целое, дав волю чувствам. Горькие слезы прерывают дыхание. Слов нет! Они давно высказаны бессонными ночами.

– Живой я, мама! Живой! – только и смог сказать Пашка.

Лохматая болонка, презрев людские страдания, продолжает тявкать и бросаться на чужака.

– Сын! Сын! Сынок! – кричит с порога Георгий и тоже спешит к ним, вздрагивая всем телом от нахлынувших чувств.

Родительские глаза, так истосковавшиеся по милым чертам сына, невольно пытаются уловить их в худом лице взрослого мужчины. И все же это он, их родной и единственный человек. Они так и стояли бы посреди двора, не в силах разорвать объятий, но, удивленная таким поведением хозяев с чужаком, болонка еще раз, на всякий случай, громко тявкнула.

– Ой! Какая радость! Какое счастье! – выдыхает полной, свободной грудью Тамара, как не могла вздохнуть уже долгие годы. – Ну, проходите же к столу! Сейчас ужинать будем! Вот радость-то! У меня и плюшки к чаю поспели.

Черемуха, свидетель многих домашних драм и счастливых моментов, заботливо прикрывает густой кроной от чужих глаз воссоединившуюся семью. Постарели мать с отцом, стали совсем седыми, да и Пашка уже в годах, не соответствует тому образу, что остался в память близких.

Как много надо высказать, кажется, что целую вечность не виделись, не слышали родного голоса. За долгие годы ожидания накопилось множество вопросов. Одни уже потеряли свое значение, другие ранят и жгут сердце до сих пор. Родители задавали их себе и сами на них отвечали, ужасаясь всей безысходности таких виртуальных общений.

Но сейчас, при встрече, весь сценарий вопросов рассыпался под силой нахлынувших чувств. Хочется просто смотреть, не отводя глаз, на это худое осунувшееся лицо взрослого, повидавшего жизнь, сына. Радость встречи перемежается с горечью обиды за невнимание к себе единственного родного и самого близкого человека.

На вопросы Пашка отвечает, ничего не утаивая, так как обман и лукавство противоестественно его натуре. Он нигде не работает, настоящей профессии не имеет, деньги зарабатывать не научился, много пьянствовал, долго болел, с женой и сыном поддерживает связь, но встречается с ними редко.

– Не хотелось выставлять напоказ свое житье-бытье, поэтому держался в стороне от родственников и просто знакомых, – объясняет свое долгое отсутствие Пашка. – Теперь все изменится. Я верю в лучшее! С дурными привычками покончено навсегда!

– А мы вот так и живем, как привыкли: огород обрабатываем, дом ремонтируем, где что отвалится – подколотим, подопрем. Летом – хорошо: в комнатах почти не бываем, а все на грядках копошимся, да под черемухой сидим. Спим на веранде, – рассказывает мать, не отрывая взгляда от дорогих сердцу, таких же чистых, как и прежде, сыновних глаз. – Чего нам старикам-то надо? Здоровья маломальского да силы, чтоб себя содержать.

– Памяти еще бы чуток, – поддерживает разговор отец, – а то, сделаешь что-нибудь и тут же забудешь. Потом ходишь маешься, вспоминаешь – какое дело начато, а какое не закончено.

– Я сама-то! То газ забуду выключить, то утюг. Отец за мною попятам ходит, как за маленькой. Вчера, значит, ищу свою панаму, все обыскала – ну, нигде нет! Подумала, что сороки утащили. Они у нас совсем распоясались: тащат все, что плохо лежит. Мыло нельзя оставить на умывальнике. А один раз уперли ножницы. Я их только положила – замешкалась, а эти гадины уже стащили блестящую железку! Ну, я на них и подумала, что головной убор мой похитили. Пошла в дом, платок взяла, чтоб солнышко голову не напекло. А вечером в холодильник за молоком сунулась – ах ты зараза! Колпак мой на банке вместо крышки нахлобучен, – смеется над собой Тамара.

Вечер проходит в семейной идиллии, под старой и родной черемухой. Наконец-то, через долгие годы разлуки, семья снова собралась вокруг, все того же стола.

Тамара спрашивает о внуке, о снохе ведь она их тоже давно не видела. Нет, они когда-то приезжали – Таня искала Пашку, думала он здесь дома. А его родители сами потеряли.

– Ведь она у тебя такая славная.

– Я это знаю, мама. Таня приезжала ко мне в Таватуй, привозила по моей просьбе нужную мне для работы литературу. Она жалеет меня, переживает о том, что у меня многое в жизни не получилось.

– Почему же вы не живете вместе?

– Нет, мы сейчас вместе, как одна семья, только, у нее работа в Екатеринбурге, а мне пока надо разобраться со своими мыслями.

– Мы с отцом думали, что большим ученым станешь, все надежды питали, – вздыхает Тамара. – Ведь как ты серьезно науками занимался, книги и журналы читал, письма в редакции посылал, а оно – вон как обернулось. Хуже уж некуда. От всего отошел, чем нормальные люди занимаются. И учиться дальше не стал и с семьею не живешь.

– Нет, мама, науку я не бросил! Еще с большим усердием ею занимаюсь.

– Вот она то и сгубила тебя. Из-за нее и страдаешь! – не удержался от нареканий отец. Хоть и не хочется ему омрачать радость встречи, но невысказанная горечь, как щемящая боль, не дает покоя. – Втемяшил в голову чепуху какую-то, возомнил себе черте что, а никто твои фантазии не признает, никому они не нужны. Везде тебе поворот от ворот. Обозлился на весь род человеческий и живешь как отшельник… Стыдно за тебя! Дружки-то твои, вон как лихо развернулись: Олег, Игорь и Вольдемар разбогатели всем на зависть.

– Я слышал, что у них дела хорошо идут.

– Идут?! Это слабо сказано. Бешено летят! У них тут, за бывшим пустырем, теперь целый завод: делают лодки, яхты, даже плавающие квартиры и все это сдают в прокат. Отгрохали мощный причал с рестораном на понтонах. Застроили весь противоположный берег горы. Праздники устраивают на весь пруд. Народ веселится, а денежки к ним в карман текут. Олег стал настоящим колдуном. Построил свой театр, где показывает магические действа. Игорь главный инженер завода. А Вольдемар у них, то ли директор, то ли администратор, ходит в белом костюме, пальцы в перстнях, весь в золоте, как заморский шейх. У него в руках вся техника, машины, катера. Кому дрова, кому сено перевести – все бегут к нему. Только, заправляет всем этим хозяйством вторая жена Олега. Ох уж и бестия – эта Сонька! Она и раскрутила мужа, как волшебника, организовала его выступления и праздники.

– Во всем, опять же, Вольдемар виноват, – перебивает мужа Тамара. – Он Олега с первой женой развел, от сына оторвал.

– Нет, сын Андрей при нем, – поправляет Георгий, – постоянно на причале обитает.

– Так вот! Вольдемар и подсунул другу свою двоюродную сестру Соньку, – продолжает Тамара. – Откуда он ее выкопал? Никто и не знал, что у него такая родственница есть. Сам толстый круглый, а она тощая, черная, злобная, как есть порождение ада. И братец ее родной такой же худосочный, высокий, с манерами странными. От того и прозвище у него – Тонкиход, видимо за длинные ноги. Нормального имени у него вообще нет. Одевается, как попугай, во все разноцветное. Носит большущие шляпы с раскрашенными перьями. Посмотришь на него – как есть пугало огородное! Ничего не делает, возле родственников крутится, на вроде шута, веселит сестру и двоюродного братца. Вот и получается, что правит Сонька, но под чутким руководством хитрого Вольдемара.

– Зато как ловко он все обстряпал! – соглашается с мнением жены Георгий.

– Кто он такой был? – как бы сама себя спрашивает Тамара. – Оболтус! Вечно посмеивался над всеми. Никто его не воспринимал за серьезного человека. А теперь он – главный во всем. А ты, сынок, к чему-то стремился, умом блистал, но не добился ничего в своей жизни. Видно все еще действует родовое проклятье, за предка нашего вину несем. И кони не зря на меня беременную насланы: тебя погубить хотели.

– Опять ты со своей мистикой! – возмущается Григорий. – Если человек не хочет, как все нормальные люди жить, то это ни от каких сил не зависит, а только от самого себя.

– Милые мои, мама и папа! Обещаю вам, что все в моей жизни изменится к лучшему. И уже меняется. Я словно очнулся после долгого забытья. Да, часть своей жизни, потратил глупо и бесцельно, но это уже в прошлом. На этом существование не кончается, а все только начинается. Вы не смотрите на мою внешность, она выправляется медленно. Внутренне же я стал другим человеком. Нужно было отойти от своих теорий, чтобы проверить их временем. От этого никуда не денешься, такова природа познания. Теперь я твердо уверен в своей правоте, что мои представления об эволюции материи верны, а официальная наука, несмотря на ее фантастический взлет, делает фундаментальные ошибки.

Пашка делает паузу в своем оправдательном монологе, как бы желая понять, принимают ли его слова родители или все так же не верят светлые его идеи. И не почувствовав глухого сопротивления продолжает:

– Сейчас я занят серьезным изучением одного феномена, раскрытие природы которого даст верное направление развития науки, избавит ее от пустых трат. Гигантизм экспериментальной техники достиг своего предела, и увеличение размеров ускорителей частиц ничего не решат. Есть способы постижения глубин мироздания более простые и доступные. Так вот, хочу попросить своих друзей помочь организовать поездку на озеро Куролесово. Там я задержусь не надолго, пока не найду то, что мне надо.

– Ты не исправим, – вздыхает мать. – Все еще хочешь кого-то убедить в своей правоте.

– Нет, мама, я не собираюсь никому ничего доказывать. Все равно все мои доводы никто не поймет и не примет, потому что мы по-разному представляем картину мира. Если я сейчас опубликую свои теории, их тут же примут в штыки, от того что ни кто не сможет ничего понять. Мои знания созрели для практического применения. Проще говоря, надо осуществить техническую революцию, тогда все нападки будут отметены. Результаты докажут все. Для фантастического прогресса мне не хватает нескольких звеньев. Их я и должен найти.

– И как долго ты их будешь искать? – интересуется Георгий.

– Этого пока сказать не могу. Мир очень сложен, но познаваем.

Во дворе появляется сосед Митя Волынов, тоже постаревший. Его вьющиеся, когда-то, волос стали редкими, но все также торчат в разные стороны, отражая внутреннее состояние хозяина. Не ожидая встретить Пашку, он не узнает в худом, плохонько одетом, субъекте паренька, блиставшего ученостью.

– Что же ты не признаешь сына нашего, Митя. Это ведь Пашка! – объясняет Тамара.

– А, пропащая душа! – наконец-то узнает он. – Где тебя носило все эти годы? У нас тут такие грандиозные штуковины происходят, умом помутиться можно. Если бы я, к этим делам, не был бы причастен, никогда б не поверил. А с того времени, как бензин у меня силы небесные украли, стал понимать, что мир не так устроен как его представляют те, которые ни с чем подобным не сталкивались. У меня из вашей прежней яранги те самые две куклы сохранились. Они единственные свидетельницы, как начиналось ваше дело. Туристам их показываю, рассказывая о первых случаях волшебства. Я же, теперь, на причале у Олега сторожем подрабатываю. Многое вижу, многое слышу, все подмечаю. В театре фантомов часто бываю.

– И что там такое серьезное происходит? – интересуется Пашка.

– О! Это чистейшие чудеса! Такого мир еще не придумал! Олег сам выступает на сцене, а вокруг него рождаются фантомы. Приезжают иностранные туристы удивляются, говорят: «Какие удивительные голограммы – как настоящие. У них заграницей таких – делать, еще не научились.» Они даже не поняли, что это не какие-то технические ухищрения, а настоящее волшебство. Олег утром показывает детские сказки, вечером для взрослых посетителей – серьезные страшилки. Сонька все это организует и раскручивает.

– Ты про братца ее расскажи. Вы же друзья, – просит Тамара.

– Про Тонкихода? – переспрашивает Митя. – Шалопай! Не от мира сего, потому что появился здесь из другого времени и из другой страны, как сам утверждает. От этого и попадает нелепые истории.

– Как же так можно?! – удивляется Тамара.

– Рассказывают, что в детстве Тонкихода ударила молния, от чего он полностью потерял память. Никого не узнавал и себя тоже, даже ни одного родного слова не мог вспомнить, не узнавал самых обычных вещей. В общем, с нуля начал учиться понимать. Его заново учили говорить, пользоваться вещами и предметами. В школу он, конечно, не ходил, поэтому так и не научился ни читать, ни писать.

– Таких неучей в наше время и представить трудно, – удивляется Тамара, – а веселит публику он не хуже любого артиста-юмориста.

– Видимо талант у него такой от рождения или от молнии. Не зря говорят, что гении все чем-то ударенные. Но в детстве все больше иных странностей проявлялось в нем. Когда начал более-менее изъясняться, стал всех убеждать, что помнит совсем другое время, другую местность, совсем не этот город и что у него нет родителей, а он ученик башмачника. Ну что ж, раз такое дело – дали ему порванный ботинок, инструменты. Он, на самом деле, ловко с этой работой справился. Так и подрабатывал ремонтом обуви. Чем старше он становился, тем больше отличался от нашего брата: все мысли у него – шиворот-навыворот. А теперь, и вовсе, ум за разум зашел: утверждать, что он из семнадцатого века из средневекового города. И он с этим так свыкся, что стал по-своему одеваться, вести себя непотребно нашему образу жизни. Его рассуждения, так же своеобразны. Он до сих пор считает, что солнце катится вокруг земли по небесной тверди, а планету воспринимает, в виде, на половину заполненного, яйца. Нижняя часть – это земная твердь с ровной плоскостью, на которой мы живем, а верхняя – это купол неба.

– Чудак человек! – смеются Георгий.

– А я ведь с ним чуть не породнился, – продолжает Митя, обращаясь к Пашке. – Любка, моя дочь, его захомутала. Любка, она и есть Любка – хочет баба любить, что с нее возьмешь. Уж не одного сожителя поменяла, а никак счастья своего найти не может. Она ведь тебе ровесница, но такая еще деваха ядреная. Мужики-то возле нее вертятся, только, все какие-то пьяницы да прощелыги попадают. Поживет с таким, помается – да и выгонит.

– Нормальные-то все разобраны – сочувствует Тамара.

– Так оно, – соглашается Митя, – Что есть, то есть. А тут как-то познакомил я ее с Тонкиходом. Отношения у них завязались. Ну конечно Сонька против того, чтобы ее братец с простолюдинкой породнился. Гуляй, мол, как хочешь, а о свадьбе не замышляй. А Любке такой мужик впору – не пьет, не курит, богат. Ладно, что у него свои странности, а у кого их нет? Что за человек – без собственных заморочек? Хотя бы меня возьми! Я тоже с причудами: со своим ангелом-хранителем разговариваю. Если случается, что напьюсь и поскандалю с кем-нибудь, то потом у своего покровителя извинение прошу. Вот и пусть парень верит, что он из другого мира, и этим себя тешит. Так все и думали про него, а на деле оказалось – совсем не так. Случилось то, чего никто и не предполагал. И ты не поверишь.

Митя приглаживает свои редкие волосы, как бы желая придать себе серьезный вид, и продолжает:

– У Любки квартира своя в старых коттеджах, кои еще после войны построены. А сын-то ее, Ванька, у нас живет, не хочет с матерью в трущобах обитать. Так вот она к себе Тонкихода и приохотила досуг коротать. По весне было дело. Спят они, значит, ночью. Тепло – окошки открыты. А светает уже рано. И какие-то шорохи их обоих разбудили. Видят – в окнах головы человечьи торчат и на них смотрят. Пока они спали, какие-то незнакомцы их разглядывали.

«Кто вы? Чего вам надо ночью?» – ругается Любка.

«Мы, пленники времени, и пришли за нашим спасителем! – отвечает жесткий, проникновенный голос, так что у Любки мурашки по телу побежали, словно столкнулась с чем-то потусторонним. – Нельзя ему здесь любить. Он из другого мира, – продолжает тот же сильный, сотрясающий воздух комнаты, голос. – Оставь его! Он наш!»

Тут уж сам Тонкиход поднялся и, ничего не понимая, приблизился к странным гостям. По своей простоте и наивности воспринял их, в самом деле, за друзей, спрашивая:

«От чего же я могу спасти вас, ведь я о себе ничего не знаю? Милые господа, я рад вам помочь, но чем?»

«Ты такой же пленник, как и мы, но тебе известны Врата Времени, через которые можно вернуться домой, в свою эпоху. Ты же мечтаешь о своей далекой родине?»

«Да! Но мне никто не верит» – жалуется он как ребенок.

В общем, увели эти кошмарные гости Тонкихода, а Любка так и лежала, как парализованная, пока сын утром не прибежал. Потом об этом инциденте узнал весь городок и все обвинили Соньку, мол, она подослала к Тонкиходу своих артистов, чтобы помешать его сожительству с моей дочерью.

– А как же еще, можно такую сцену растолковать? Кто поверит, что могут существовать какие-то заблудившиеся во времени люди? – не хочет Тамара принимать на веру сомнительную историю. – Вокруг этого Тонкихода столько шуму и слухов, что все это походит на нелепую сказку.

– Так многие думают, и забылась бы эта история, если бы бутафорские пленники исчезли. Но, вот ведь в чем штука – они никуда не делись и живут за городом, на заброшенном железнодорожном переезде. Люди там остались без работы и съехали, а жилой барак пустует. Туда-то и подселил своих новых друзей Тонкиход и постоянно к ним ездит, продукты и одежду им возит. Кто они? Просто бомжи или, в самом деле, пленники времени? Попробуй, пойми их!

– Что тут понимать – бродяги! – заключает Георгий.

– Я расспрашивал Тонкихода, об этих бродягах. Каждый из них уверен, что пришел из прошлого и даже один парень, у них, прибыл из будущего, а одна девица утверждает, что она – Жанна Дарк, и попала в наше время прямо с костра. Ее душа, мол, перенеслась из горящего тела в чью-то нынешнюю плоть. Во как! Что это – общее психическое заболевание или что иное?

– Очень интересное явление, – не удивляясь, а принимая, как есть, реагирует на сказанное Пашка. – Это не заболевание, а не ведомая нам реальность.

– Я тоже так думаюя, – соглашается Митя. – Потому что эти несчастные на полном серьезе продолжают искать те самые Врата Времени, веря, что где-то в наших окрестностях есть место, в котором время может бежать вспять. А если задуматься, то, действительно, местные придания хранят кое-какие слухи о попадании людей в другие времена. Была такая не то сказка, не то быль о купце, у которого, невесть откуда, появлялись диковинные вещи и заморские яства. Караванов он в дальние страны не водил, баржи по рекам не сплавлял, а лавка его была полна удивительного товара. Считали, что он знает какой-то тайный ход в другие земли и времена. Потом он вообще пропал: заблудился, видно, во времени, не сумев найти дорогу домой или выходил на то место, где должно было быть наше селение, но находил лишь лес и дикие речки.

– Кругом чудеса! – разводит руками Тамара.

– Так вот, поиски несчастных пленников такого хода в другие времена привлекли внимание нашего вечного участкового Баронова. Чудак человек: уже давно на пенсии, а все себя милиционером считает. Так и ходит в старой служебной форме и ездит на своем списанном из органов мотоцикле. В общем, хочется человеку над людьми верх брать, как это делал на службе.

– Этот тоже застрял в прошлом времени – утверждает Георгий.

– Приехал он, значит, к поселенцам заброшенного барака на своем драндулете и требует у них документы. А какие документы у бомжей?! – восклицает Митя и, подражая голосу бывшего милиционера, сипит:

«Платите штраф за незаконное проживание в жилом секторе или убирайтесь отсюда на место своей прописки!»

– Каким я знал его раньше, таким он и остался в своих чудачествах – комментирует Пашка реплику Мити.

– Тонкиход и рад бы заплатить, чтобы отстал, но он своих денег никогда не имеет, – объясняет рассказчик. – Простота по натуре, да и Сонька не балует его наличными – весь капитал в кулаке держит. И попросит братец – не даст. А были бы у него в кармане деньги, то отдал бы, не задумываясь, первому нуждающемуся в них. Одна лишь золотая цепочка с крестиком у него – вот и все его состояние. Но наряжаться сестра ему не запрещает – у них, у богатых, этого барахла полно.

– Как у Борбоски блох! – подтверждает Георгий.

– Пленники же, в свою очередь, просят участкового помочь найти им ворота, которые в иное время переводят. Барону, уже показалось наглостью такая просьба и говорит им: «А поедемте, покажу вам ворота, где сразу попадете в другое время». Посадил он Тонкихода и их главаря Филарета в мотоцикл и отвез в участок. Там их всех троих поперли: и бродягу с Тонкиходом и самого Баронова, как выжившего из ума пенсионера. Бывший милиционер, конечно, возмущался, хотел куда-то жаловаться за то, что новая власть потворствует бродяжничеству. Потом он сам перешел на сторону бродяг и стал им помогать искать Врата Времени. Ведь Барону надо было как-то от бродяг избавиться – раз они прописаны в другом времени, значит, их надо поскорее отправить по месту прописки: хоть в прошлое, хоть в будущее. Тут уж такие комедии начались – хоть кино снимай!

– Да, что-то я про Тонкихода слышала, – пытается вспомнить Тамара. – На слуху, как он с бомжами старинные ворота искал, а может быть пещеру.

– Тайный подземный ход хотели найти, – поправляет ее знающий сосед. – Сначала Тонкиход решил проверить сказ про удачливого купца, о котором я вам говорил, что до революции в нашем селении торговал. Стойко живет легенда о то, как он через ход мог перемещаться в другие времена. Вот и решили наши пленники обследовать развалины старого купеческого дома. Сам Борон помогал им откапывать предполагаемый тайный ход, но все напрасно. Ни чего не нашли, кроме обвалившихся подвалов. А слухи уже пошли, что какие-то полоумные бродяги хотят сбежать из нашего времени и ищут ворота, через которые можно исчезнуть отсюда. Хохмачей-то у нас много, им одно удовольствие – над доверчивыми людьми потешиться. И надумали они вместе с борзописцами из городской газеты разыграть пленников.

Митя берет чашку, чтобы сделать глоток чаю и продолжает:

– Невдалеке за городом есть заброшенный завод и там сохранились огромные чугунные ворота. Сочинили они историю про то, что в советское время на заводе орудовала шайка расхитителей. А когда нагрянула туда ЭБХС, ревизорская комиссия с милицией, то все руководство предприятия исчезло. Тамошние рабочие рассказали, что вся проворовавшаяся администрация растворилась, пройдя через чугунные ворота. Так нашим пленникам и объяснили, что это те самые Врата, которые вы ищете. И еще сказали, что проходить через них можно только голыми, потому что одежда будет мешать тонким вибрациям, сосредоточенным в проеме ворот.

– И что, они поверили? – интересуется Пашка.

– Пленники – наивные дети, беззащитные против нашего жестокого разума. Они верят любому слуху, поверили и этой глупости. Тонкиход с Филаретом вместе с Бароном на мотоцикле отправились проверить в действии эти Врата. А организаторы этой гнусной акции за ними следили. Привез бывший милиционер друзей на заброшенный завод, нашли эти чугунные ворота. И решил Тонкиход сам проверить, как действует проход в другие времена, разделся и прошел туда-сюда несколько раз. А корреспонденты его тайно и сфотографировали. Потом в городской газете статья вышла со снимками голого Тонкихода. В ней рассказывается, как известный в городе сумасшедший, возомнивший себя пришельцем из другого времени, организовал новую секту желающих покинуть этот грубый век и уйти в прошлое. Ему приписали пророчество, что скоро случится катастрофа и мир погибнет. Вот он и призывает всех, кто хочет выжить, спасаться в других временах, где жизнь еще спокойна и беззаботна. На снимках видно, как сеанс перехода во времени производился под контролем милиции.

– Разве так можно над беззащитными издеваться? – сетует Тамара.

– Эта скандальная статья наделала много шума. Теперь Тонкихода и Баронова донимают желающие отправиться в другое время, а больше те, кто решил посмеяться над несчастьем пленников, – подмечает сосед, завершая свой странный рассказ о мистических пленниках времени и оставляя слушателей в замешательстве: верить этому или не верить.

 

Жизнь продолжается

Что нужно для счастья? Оказывается совсем немногое: утро, солнце, предощущение ярких событий наступившего лета. Когда воздух еще девственно чист, не переполнен ароматами поры созревания.

Пашка идет к той части пруда, где его бывшие друзья развернули свое производство. Пустырь, почти что, исчез под частной застройкой. Осталась лишь широкая полоса поляны, как проезжая часть, уходящая через гору к берегу.

И снова, как и в его детстве, мальчишки запускают бумажных змеев в царство вольных ветров. Новых мечтателей влечет все тот же тайный зов неба. Они вырастут и забудут свои детские забавы, но ощущение высоты и свободы навсегда останется с ними.

У одного щуплого мальчугана, с чубатой головой на тонкой шее, никак не хочет взлетать змей. Тот немного поднявшись, уходит вбок и резко падает. Новая попытка запуска оканчивается тем же результатом. За этими действиями, с вершины горы, внимательно наблюдает коза, что-то непрерывно пережевывая. Ее длинные рога, как боевые пики, устремлены вверх.

– Димка, давай его с разгона подымем! – кричит парень, сидящий на легком мотоцикле и тоже наблюдающий за полетами. – Садись, прокачу.

Друзья съезжают вниз и оттуда начинают разгоняться. Вот они выскакивают наверх. Змей уверенно поднимается. Но вдруг опять уходит вбок и пикирует прямо на козу. Парни этого еще не видят и радостно несутся по зеленой поляне.

Мгновение – и бумажная конструкция уже на рогах, от чего, не ожидавшее такого поворота событий, животное высоко подпрыгивает. Ту же сильно дергает шнурок, привязанный к змею, и, описав в воздухе смертельное сальто-мортале, коза четко приземляется на передние копыта, твердо упершись ими в почву.

В следующий момент крепкая лямка останавливает незадачливого испытателя, он делает такой же воздушный трюк, только задом наперед, падая плашмя в траву. Подымаясь и хлопая глазами от непонимания, как на его шнурке оказалась коза, растерявшийся мальчишка бессознательно тянет на себя своего змея. Носительница злополучных рогов, поняв, что ее заарканили, начинает брыкаться, двигаясь по кругу, наматывая шнур на ловца. В результате такого бега, она скручивает ему руки, сделав пленника беспомощным.

Все, присутствующие при этой сцене, ребята дружно хохочут, подгоняя животное. Плененный снова падает, и теперь уже коза тянет жертву за собой.

На шум и крики выбегает хозяйка козы и, ругая весь белый свет, пытается избавить свою обезумевшую скотинку от обломков воздушного змея и крепко спутанной на рогах веревки.

Пашка, не дожидаясь развязки скандала, спешит к причалу. Вот показывается береговая линия, но уже нет тех, оставшихся в памяти, диких зарослей ольхи. Вместо них сияют всеми красками стройные ряды лодок и яхт. Мачты и разноцветные паруса весело покачиваются, как бы приглашая на водные просторы. Взрослые и дети, громко выражая свой восторг, спешат на этот праздник солнца и воды.

В стороне от лодочной пристани возвышается огромный ангар, обнесенный высоким бетонным забором, закрывая обзор прибрежной полосы. Из этого сооружения доносится производственный шум.

Пашка идет к открытым воротам и свободно проходит на территорию, по всему видно, процветающей компании. Здесь вовсю кипит работа. Прямо под открытым небом лежат пачки железных листов, пластика, фанеры, досок, бруса, штабеля бочек с красителями. Рабочие прямо из куч таскают в ангар-цех листы жести, пиломатериал, катают бочки. Оттуда слышен стук, вой пил, скрежет. В нос бьет запах горящего металла и нитрокраски.

У входа в цех красуются два странных, праздно одетых, субъекта, никак не вписывающихся в рабочую обстановку. Скорее они походят на заезжих артистов, не сущих искусство в массы, чем на рабочих, занятых напряженным трудом.

Спиной к Пашке стоит толстяк в белоснежном костюме и, театрально жестикулируя руками, трясется, повизгивая и похрюкивая, давясь, видимо, от смеха. Напротив его длинный худой актер с большим тонким носом, горизонтально прямыми усами и узкой бородкой. В странной зеленой шляпе с ярким фиолетовым пером он походит на персонажа средневековой комедии. Бросается в глаза его удивительно пластичная и выразительная мимика. Лицедей рассказывает что-то очень смешное. Глаза его, то округляются, то сужаются до щелочек. Лоб, брови, щеки в непрерывном движении, не говоря уже о губах, меняющих форму каждую долю секунды. Даже ноздри участвуют в лепке комических масок.

Пашка не улавливает смысла слов, но голос тоже зримо рисует проникновенные образы, становится: то писклявым, то хрипло басистым, то журчащим ручейком, то сдавленно прерывистым.

– А-а-а! – выдыхает в истоме толстяк и поворачивается назад, сквозь слезы устремляя взор на гостя. Утираясь платком и щурясь, он исследует незнакомца пристальным взглядом.

Пашка сразу же узнает круглую физиономию Вольдемара и его пухлые пальцы в золотых перстнях, как и говорил отец. Господина в белом тоже насторожили знакомые черты чужака.

– Что такое? Откуда? Пашка! Ты что ли?! – не верит своим глазам бывший дружок.

– Вольдемар!

– Пашка! Вот так встреча! – уже громко выражает чувства хозяин владений. – А мы тебя уже и не надеялись когда-нибудь увидеть. Посчитали, что сгинул, а ты, видно, не совсем еще пропал.

Они сжимают друг друга в объятьях. Пашка ощущает массивность Вольдемарова раздутого тела, тяжесть его рук. Тот, в свою очередь, удивляется худобе и скудости одеяния человека, похожего больше на бродягу, чем на друга детства.

– Ну, ты и фрукт! Ни единой весточки друзьям за столько лет.

– Да, как-то все не получалось, – оправдывается гость.

Пашка, не вольно, рассматривает так изменившегося, полысевшего товарища. Одет он даже слишком шикарно для делового человека, это скорее франт, спешащий на эксклюзивную вечеринку.

Шокирует обилие золота на Вольдемаре. Массивные перстни еще больше утолщают одутловатые пальцы. На пухлом запястье, из-под белоснежного манжета рубахи, излучают желтый цвет часы с широким браслетом. Рядом поблескивает, словно яркая звездочка, золотая запонка. Воротник прихвачен тоже золотою брошью. А из нагрудного кармана пиджака выглядывают, благородного металла авторучка и очки.

В отличие от золоченого Вольдемара, его собеседник в зеленой шляпе одет, как будто собрался на бал-маскарад. Красная короткая куртка одета на цветастую, из крупных маков, рубаху. Спортивные штаны синего цвета заканчиваются коричневыми туфлями с блестящими пряжками. Ничего удивительного, если и носки у него такой же кричащей окраски, как и все остальное.

– Как же тебя к нам занесло? Чем занимаешься? Чем живешь? Какие замыслы вынашиваешь? – сыплет вопросы Вольдемар. – Вот познакомься, Тонкиход, это тот самый Пашка, друг детства, гений, благодаря которому процветает наш бизнес. Он первый заявил всему человечеству, что чудеса можно делать с такой же легкостью, с какой мы способны вообразить их.

– Только сам он, видно, чудес не хочет, – выговаривает длинный, протягивая Пашке свою тощую руку. – Будем друзьями. Я тоже увлекаюсь ученостью и тайными знаниями.

– Что я слышу, Тонкиход! – удивляется Вольдемар. – Ты не подходишь для знаний! В твоем курином чердаке просто некуда их положить.

– В том то и дело! – восклицает ряженый. – Как-то рылся я в своей голове в поисках нужной мысли. Думал, напрягал мозговые шестеренки, а пузырь пустого напряжения не выдержал и лопнул, да так, что просветлело внутри, будто окно открылось в темном сарае:

«А ведь мысли – это неуловимые птицы, которые никогда и не жили в тесной коробке черепа. И поймать их можно только хитростью и ловкостью ума»

– Это тебе сквозняком надуло, – убеждает Вольдемар доморощенного философа. – Ветер по твоей коробке гуляет, вот и заносит – все постороннее, что мимо пролетает.

– Да! Мысль – явление потустороннее, в реальности ее нет! – соглашается Тонкиход. – От такого прозрения колеса моих глаз увидели мир по-иному.

– Это наш компаньон, душа и отдушина всех корпоративных мероприятий, – в свою очередь представляет родственника Вольдемар, обращаясь к другу детства. – Пусть тебя не смущает его имя, он его носит с одна тысяча шестьсот какого-то года и врос в него корнями той эпохи.

– А может быть ветвями нынешнего времени я дотянулся к вам из прошлого. По неведомым нитям судьбы материализовался в настоящем – разглагольствует Тонкиход.

– Ну что! По такому важному случаю, приглашаю вас в апартаменты! – приглашает Вольдемар, радушно улыбаясь, и ведет гостя к шикарному одноэтажному зданию, красующемуся изысканной отделкой в стороне от производственного корпуса.

Крыльцо с аркой, зеркальные двери, такие же окна. Пашка проходит внутрь, сразу попадая в обстановку дворцовой роскоши. Стены облицованы ценными породами древесины и отделочного камня. Резные двери с золочеными ручками перемежаются, вдоль коридора, с античными статуями. Кругом – дух богатства и успеха.

– Ты, наверное, спросишь, от чего такой древний стиль в производственном офисе? И вопрос будет резонным. Все от того что в нашей работе много мифологической специфики, – объясняет Вольдемар. – Наши изделия носят имена античных богов и героев. Это фирменная марка. По сюжетам мифов устраиваем празднества.

Легким прикосновением к изящной ручке хозяин открывает ярко освещенный кабинет. За длинным столом сидит и что-то пишет приятной внешности мужчина, одетый элегантно, но не броско. Пашка сразу узнает в нем друга детства – Игоря. Тот, поднявшись, идет навстречу вошедшим, разглядывая незнакомца. Он никак не узнает изменившегося друга, тем более похожего на бомжа или бродягу, пришедшего просить хоть какую-то разовую работенку.

– Игорь! – фамильярно, хотя и смущенно, обращается к нему странный посетитель. – Не узнаешь старого приятеля?!

Игорь улавливает в голосе гостя знакомые до боли нотки. Мозг лихорадочно ищет в своем архиве, кому этот голос мог бы принадлежать. Вдруг его пронзает, как горячий гвоздь, мгновенное прозрение: «конечно же – это голос близкого друга, это его глаза, такие же, как и раньше, ясные и открытые».

– Пашка! Ну как же так! Прости! Не узнал тебя.

Они бросаются в объятья, не скрывая скупых мужских слез, слез радости и горечи, что такая их крепкая дружба прервалась на долгие годы. Но встреча состоялась и радость этого момента – самое большое счастье. Им многое надо сказать друг другу, обменяться мнениями и замыслами.

– Почему не приезжал? Разве так бывает, чтобы не подать о себе даже весточки, знака, намека?

– Конечно, бывает и хуже. Он, как и я, попал в плен времен и блуждал в чужих мирах, но счастливо избавился от этих пут, – сочувствует с грустью Тонкиход.

– Да, ты прав, – соглашается Пашка. – Блуждал впотьмах, не ведая, что творил. И сам не надеялся снова увидеть вас. Не предполагал, что жизнь повторит свое удивительное рождение.

– По такому случаю прошу в нашу чайную! – предлагает Вольдемар, продолжая руководить встречей.

Просторная зала напоминает средневековую таверну. Стены из грубого камня, словно вырубленная в скале пещера. Такой же топорной работы столы и лавки. В одной из ниш, облагороженной кованым железом, полыхает огонь. Пахнет жареным мясом и вином. Два высоких узких окна с витражами их цветного стекла обрамляют ветви виноградной лозы. Ее ярко зеленая листва, единственное украшение серой обстановки. Все это создает домашний уют дикаря.

– Ты, наверное, опять спросишь, зачем нужны такие контрасты? Это тоже наша фирменная особенность. У нас все построено на резком противопоставлении, на сшибке стилей, – в очередной раз объясняет Вольдемар. – Народ хочет сильных впечатлений – мы даем их во всем возможном многообразии.

Все присаживаются на широкие лавки вокруг могучего дубового стола. Девчонки-официантки, одетые в длинные, на старинный лад, наряды, быстро снуют с подносами, выбегая из-под арочного проема в стене. Мрачная обстановка в момент сменяется на радостную атмосферу праздника.

Пашка никогда еще не видел такого богатства изысканных блюд, искрящихся вин и экзотических фруктов. С тяжелых хрустальных ваз свисают гроздья винограда, гипнотизируют солнечными расцветками заморские плоды, мясо, испеченное на огне крупными кусками, истекает горячим соком. Графинчики с напитками излучают янтарные, рубиновые, изумрудные сияния.

– Я совсем не заслуживаю такого пышного застолья, – смущенно высказывает, свою озабоченность, гость. – А где у вас Олег? Он что не присоединится к нам?

– Не переживай! Это всего лишь обычный завтрак, – уверяет Вольдемар. – А у Олега немного другой производственный профиль. Ему сегодня утренний спектакль проводить, так что сейчас готовится к фантомному шоу.

Пашка скромно пробует предлагаемые хозяевами яства, но совершенно отказывается от вин, запивая пищу лишь соком.

– Извини, конечно, но по твоей внешности и по испитому лицу, ты похож скорее на горького пьяницу, чем на трезвенника, – выражает удивление Вольдемар. – Ты наверно закодировался? Говори как есть, не стесняйся своих друзей.

– Да, попил я в свое время, потратил на дружбу с зеленым змеем лучшие годы. Но теперь со спиртным покончено навсегда! – твердо заявляет похожий на бомжа гость. – А кодируются люди от безвыходности и бессилия. Я же уверенно смотрю в свое будущее и знаю, что трезвый взгляд на жизнь дарит больше радостей, чем пьяная эйфория. И ни к каким ухищрениям я не прибегал, а просто сказал себе «Хватит! Не для того тебе дана жизнь!» и сразу стал другим человеком.

– Не будем сейчас расспрашивать, как ты существовал эти годы, но хотелось бы знать, продолжал ли ты работать над своей теорией? – интересуется Игорь. – Ведь она не может просто так навсегда погибнуть для человечества.

– После той злополучной отписки из журнала, я разуверился в правильности своих представлений об эволюции. Потеряв интерес к поиску истины, жизнь представилась мне потоком серых будней, лишенных смысла. Но, с годами, я все больше и больше убеждался, что мои представления о структуре мира – правильны и более естественны, чем фантастические опусы ученых-теоретиков. Я вижу, как официальная наука блуждает впотьмах там, где мне все отчетливо зримо. Это придает новые силы для углубления в тайны природы. И к вам я приехал не из праздного любопытства, а с большой просьбой – организовать поисковую экспедицию на озеро Куролесово.

– Ух, ты!

– Хотя бы помочь туда добраться, чтобы провести научное исследование одного феномена, важного для более глубокого понимания устройства мира.

– Это очень интересно!

– В чем же феномен?

– Вы ведь помните наши разногласия с Олегом в вопросе, что такое НЛО? Он пытался доказать, что это фантомное явление. Я же считал, что нельзя огульно, без фактов называть все фантомным. Теперь у нас есть возможность проверить это на реальном объекте.

– Что за объект? Откуда он взялся? – проявляет живой интерес вся компания, придвигаясь ближе к Пашке.

– Ехал я, недавно, на электричке и разговорился с попутчиком, сидевшим напротив меня. Он оказался заядлым рыбаком: знает все речки и озера в округе, помнит в каком месте, какую рыбу ловил. Этот знаток и поведал мне о таинственном случае, произошедшем несколько лет назад на озере Куролесово. Был он с другом там, на рыбалке. Решили недельку отпуска провести на природе. И осень, и сырость им нипочем.

Вот сидят они ночью, костер пытаются развести из сырых дров. Темень кругом непроглядная. Вдруг над их головами из-за макушек деревьев послышался завывающий гул и рев, словно, неисправный мотор самолета, разваливаясь на ходу, выжимает последние силы. И все это происходит в полнейшей черной мгле. Небо как смоль. Вой разносится над озером, а вышине ни одного светлого блика, ни единой искорки. Звук некоторое время удаляется, потом раздается сильнейший удар и сотрясение. Как будто невидимый летящий объект, со всего маха, врезался жестко в водную гладь. Да с такой силой, что сотряслась под рыбаками земля. И никаких вспышек огня, никакого свечения – лишь черная пустота. Это был именно удар об воду очень габаритного предмета, а не взрыв.

Первая мысль рыбаков, что упал большой самолет. Но удивило то, что летел он без всяких опознавательных или габаритных огней и мигалок. Ни малейшего светящегося пятнышка, а по силе звука казалось, что пролетел он прямо над головами рыбаков, в нескольких метрах.

– Олег назвал бы такой феномен – звуковым НЛО, хотя оно не сможет ударить по воде с такой силой, – размышляет вслух Игорь.

– Странная конструкция – не правда ли? – спрашивает друзей Пашка. – Ведь сгораемое топливо должно давать какой-нибудь светящийся выхлоп, тем более неисправный, надсадно ревущий, двигатель обычно загорается или хотя бы искрит. Но тут ничего подобного – мрак. На какой-либо вихрь или смерч тоже не похоже, потому что сильно скрежетало, слышен был металлический звон и удар об воду. Никакому воздушному явлению такой удар об воду не произвести. Но главное, что отмечает очевидец – ощущение, что объектом управляла разумная сила. Его явно хотели дотянуть до воды, непременно желая упасть именно в озеро, а не в лес. Это чувствовалось в надсадном реве двигателя или двигателей.

– Интересная картина получается: самолет терпит аварию, без каких-либо световых эффектов, – реагирует на рассказ Тонкиход. – Одним словом, невидимка!

– После катастрофы природа продолжала свое тихое осеннее существование, как будто ничего не произошло – продолжает Пашка. – Утром тоже никаких следов падения не выявилось: ни поломанных деревьев, ни дыма, ни запаха. И за несколько дней, пока рыбаки жили на озере, никаких поисковых работ власти не проводили. Не было барражирующих вертолетов, прочесывания местности военными. Тишина и покой. Никто не искал пропажу.

Когда очевидцы случившегося вернулись домой, то не обнаружили ни в газетах, ни в теленовостях сообщений о катастрофе или о пропаже экипажа летчиков. Мой рассказчик даже интересовался у знакомого фээсбэшника, о каком-нибудь чепе с военным самолетом. Тот заверял, что ничего существенного в ближайшее время в области не произошло, а каких-либо катастроф, тем более, не зарегистрировано. Кто же тогда направлял объект точно в озеро? Кто хотел скрыть тайну невидимки? Люди это сделали или пришельцы?

– Это типичный фантом. По всем признакам, изощренное проявление квазиразумных сил, – утверждает Вольдемар. – Мы ведь сами когда-то видели катастрофу над Рыболовной горкой, слышали и приближающийся гул, и взрыв, и треск; ощутили и жар пламени, и ветер вращающейся тучи. А в результате, все исчезло без следов. В периодической литературе таких случаев описано много: что-то упало, взорвалось, осталась воронка, а самого виновника происшествия нет. Фантом продемонстрировал некую альтернативную реальность и дематериализовался как неустойчивый элемент.

– Но это единственный реальный шанс что-то доказать или опровергнуть, – пытается гость заострит внимание людей, от которых зависит быть или не быть экспедиции на Куролесово озеро. – Если не обнаружим следов падения, то будем считать это явление фантомным. Но если что-то необычное попадет в руки, то сможем определить природу этого предмета. Мои новые методы позволят прочитать его информационную структуру. Даже, если мы найдем, лишь место падения, не обнаружив разбившегося объекта, то и в этом случае определиться – из каких далей прилетел этот невидимка.

…Пашка останавливается, подбирая мысленно веские слова, чтобы убедить друзей в особой важности поездки на Куролесово, и заканчивает монолог почти умоляя:

– Надо обязательно найти место! Другой возможности, определить структурную чужеродность или нашу фантомную обыденность, у нас нет, и вряд ли когда-нибудь появится.

– А сами очевидцы не пытались найти место падения? – интересуется Игорь. – Или вода скрыла все следы?

– Озеро, по словам рыбака, не малое. Километров пять в длину, да еще со сложной конфигурацией мысов и заводей. К тому же постоянно, в зависимости от ветра, меняют пейзаж плавающие острова – огромные кочки, поросшие лесом. А в болотистых поймах много мелких озер, до которых трудно добраться. Это очень сложная водная система, где не только что искать, самому можно заблудиться. Одним словом, накуролесила там природа! И на резиновой лодочке в осеннюю непогоду много не накатаешься.

– Все это очень интересно! Невероятно интересно! – думая о своем, восклицает Вольдемар. – А рыбак не ошибся? Точно, что катастрофа произошла на Куролесово?

– Да! Рыбак много раз повторял это слово: «Куролесово».

– Хорошо. Мы поможем тебе и организуем экспедицию на озеро, – соглашается хозяин предприятия.

– Поедем вылавливать косточки реальности из фантомного компота, – поддерживает его Тонкиход.

– Игорь, устрой нашему другу экскурсию, по производственным объектам и базам. Особо покажи нашу изюминку – плавающие домики, – дает указания Вольдемар и обращается к Пашке. – Ты должен убедиться, что мы все эти годы время даром не теряли. На радость людям, мы научились серость жизни освещать чудесными явлениями. Самое сильное потаенное человеческое желание – своими глазами увидеть чудо. Мы делаем то, чего, по людским понятиям, быть не может. Ты увидишь наше фантомное шоу. Я закажу для тебя билет на утренний сеанс. Пусть он хотя и детский, но тоже эффектный. Наш спектакль любого взрослого превращает в ребенка. Оставляем тебя с Игорем, а нас ждут дела. Надо увидеть Олега.

Не закончив трапезу, Вольдемар с Тонкиходом быстро покидают застолье. Пашка немного удивлен, такой резкой перемене обстоятельств. Но Игорь объясняет ему суть их поспешного ухода:

– Ты думаешь, от чего они так ретиво кинулись разыскивать Олега? Причина в твоем рассказе о катастрофе. Как никогда вовремя ты попал к нам со своей чудной историей. Понимаешь – мы давно, вернее всю зиму, вынашиваем план о поиске новой аномальной зоны, более мощного и глухого места силы, для масштабного фантомного шоу. Чтобы вывести чудесное явление из узких рамок здания и сделать сценой природный ландшафт.

– Вы считаете, что созрели для такого масштаба? – желает убедиться Пашка.

– Да, а тут, на Рыболовной горке нет размаха. Много помех для крупного сценического волшебства. Здесь цивилизация дает большой электромагнитный фон, мешающий фантомогенезу. Наш театр построен под специальным непроницаемым куполом, а на весь пруд его не накинешь. Да и власти не дают развернуться. Нужно дикое глухое место с девственной аномалией, куда можно десантировать нашу техническую оснастку для развертывания грандиозного действа.

– Возможно ли его найти?

– Сонька мотается по всевозможным уфологическим центрам, изотерическим организациям, краеведческим музеям, собирая сведенья об аномальных зонах Урала. И сейчас она в Екатеринбурге с теми же делами. Мы уже изготовили мобильный комплекс и плавающие квартиры для участников сказочных празднеств. Наши мощности позволяют, в считанные дни, развернут в любой глуши целую курортную зону. Осталось за малым – найти место силы.

– Вы предполагаете, что Куролесово может стать такой зоной?

– Уверен, что Олег уцепится за твое аномальное явление и сегодня же организует экспедицию на озеро со всем арсеналом приборов и датчиков. У нас нет выбора, ведь лето уже в разгаре, а мы все еще не можем определиться с плацдармом.

– Но ведь там глухомань таежная! Туда и добираться-то сложно, а вы хотите там развертывать какую-то деятельность!

– Ладно. Чего зря говорильню разводить, пойдем, сам все увидишь.

Пашка останавливается, подбирая мысленно веские слова, чтобы убедить друзей в особой важности этой поездки, и заканчивает монолог, почти умоляющи:

– Надо обязательно найти это место!

Они входят в ангар. Внутри шумно и задымлено от сварочных работ. Щекочет нос резкий запах краски. Гильотина режет стальные листы как бумагу. Рядом валки сворачивают плоскую заготовку в трубу. Далее происходит автоматическая сварка швов. Вот уже гигантский понтон следует дальше по производственному циклу. Настоящий заводской цех с рабочими, машинально выполняющие отработанные до автоматизма движения.

На конвейере постепенно рождается основание и каркас плавающего домика. Плотники колотят деревянный настил палубы, фанерой и пластиком отделывают стены и перегородки помещений, кроют жестью крышу. Тут же работают электрики, сантехники, маляры. Строение начинает приобретать элегантный вид. Фурнитура и детали декора блестят и сверкают, подчеркивая изысканность отделки.

В конце ангара последние подготовительные работы: устанавливаются сантехника, электроприборы, газовые плиты, стиральные машины, мебель, вешаются занавески. Готовая квартира движется на выход к береговой линии. На воде уже колышется, в ярких расцветках, флотилия плавающих коттеджей.

– Вот она, наша гордость, фирменное ноу-хау! – говорит Игорь, подымаясь по трапу на палубу ближайшего водного домика. – Комплексное жилье на семью или группу отдыхающих. Максимум удобств и комфорта. Эта, плавающая двухкомнатная квартира с кухней и двумя ванными комнатами, хорошо себя зарекомендовала и имеет большой спрос.

Пашка тоже выходит на просторную площадку, огороженную перилами. На ней столик и удобные кресла вокруг него. Рядом шезлонг под большим цветастым зонтом.

– Расстановка мебели по желанию отдыхающих, – рассказывает Игорь и включает кнопку на стене домика. – Все автоматизировано и выдвижная крыша на случай дождя, тоже создаст уют в нужный момент.

Над палубой раскрывается легкий непромокаемый навес, превращая ее в подобие веранды, с тремя входами в помещение. В середине дверь, прикрывающая кухонный комплекс, оборудованный газовой плитой и водонагревательной колонкой, столиком и шкафчиком для посуды, раковиной с краном горячей и холодной воды. По бокам входы в жилые каюты, состоящие, каждая, из спальной комнаты и санузла с унитазом, ванной, душем и стиральной машиной.

– Три или четыре человека свободно могут разместиться в комнате, Круглое окно производит впечатление морского путешествия, а бесшумная вентиляция сделает приятным ваше времяпровождение в ванной комнате. Все сливы утилизируются, проходя многоступенчатую очистку, так что в озеро сливается чистейшая вода. Осадочный контейнер раз в месяц меняется, с наружной стороны, за домиком. Эта процедура остается незамеченной для жильцов – никаких вмешательств в их зону отдыха. Там же меняются подсевшие аккумуляторы, снабжающие помещения электричеством для всевозможных бытовых приборов, музыкального центра, телевизора и даже для обогрева помещения в ненастную погоду.

– Люди, живущие в обычных квартирах, такого комфорта не имеют, какой предлагаете вы среди дикой природы, – удивляется Пашка. – Пожить в таких условиях мечтает, наверняка, любой гражданин.

– Это еще не все! – продолжает Игорь рассказ о сервисе, похожем на сказку. – Домики буксируются в любую точку водоема, по желанию жильцов, и устанавливается на якорь. Но это совсем не значит, что они остаются без связи с миром. По телефону, установленному на кухне, каждый может заказать завтрак, обед и ужин, а так же любую необходимую вещь. Им все доставят прямо на место. Круглосуточно работают плавающий магазин, почта, медпомощь и пункт проката. В любое время суток все службы готовы исполнить самый необычный заказ, в каком бы закутке водоема не находился бы клиент. Это наша фирменная марка.

– Я не удивлюсь, если у вас исполнится любая прихоть клиента, – радостно реагирует на увиденное Пашка. – Такого сервиса я нигде еще не встречал!

– Там, в стороне, есть еще ангар поменьше, где делаем лодки, яхты и другие плавсредства, – показывает Игорь на дальнюю часть мыса, покрытую лесным массивом. – Но не буду тебя утомлять производством. Пойдем, посмотрим нашу прокатную базу, где можно взять, на время отдыха, лотку, яхту или водный мотоцикл, оборудование для подводного плаванья и многое другое.

Пашка поражен размахом деятельности друзей. Особенно восхищает база. Это ярко расцвеченный мир всего, что может плавать или погружаться в воду. Завораживает яркость красок, блеск лакировки, сверкание хромированных деталей. Удивляют формы лодок и лодочек, от узких остроносых до квадратных скорлупок и почти круглых шлюпок. Разнообразные классы яхт: от самых крошечных одноместных, до огромных с каютами и палубами – готовы в любой момент отправиться в плаванье. Можно в одиночку совершить легкую прогулку, или – веселой компанией отправиться в долгое путешествие, воображая себе морские просторы.

В прокатном павильоне есть все, что может понадобиться для рыбалки и других развлечений на воде, для подводных путешествий и сборов даров водных глубин. Пестрят расцветками водные мотоциклы и велосипеды, надувные катера, платформы, бананы, палатки, прозрачные шары и даже лыжи, на которых можно ходить по воде. Тут же доски с парусами и еще какие-то приспособления, о действии которых Пашка вообще не имеет представления.

Роскошь видится во всем даже в трапах причала, сооруженных из пластика и нержавеющей стали. Чистота и убранство берега ласкают глаз. Кругом каменные вазы и аккуратные клумбы с цветами, скульптуры. Обслуживающий персонал в форменной одежде постоянно чистят, моют, метут, поливают, красят. Их работа неприметна, но идет безостановочно.

Это действительно праздник для отдыхающих, захватывающая индустрия развлечений. Дети попадают здесь сказочную страну, где их оживают мифы и легенды морей в виде пиратского корабля, врезавшегося в песчаный берег или экзотических морских животных, замерших в причудливых позах.

Еще одна достопримечательность причала – огромный плавающий ресторан, представляющий собой открытую площадку, окруженную перилами и стояками, для автоматически наезжающего легкого складного навеса. Крыша, собранная в гармошку, остается только над бар-стойкой. Между стояками, под перилами смотаны в рулон простенки, так что и стены могут быстро восстановиться для защиты от ветра и дождя. В непогоду ресторан превращается в теплое закрытое помещение.

Разноцветные столики с утра уже заняты посетителями. Много ребятишек с родителями. Их радостные лица дополняю солнечную атмосферу ресторана.

– Люди здесь собираются в ожидании сеанса фантомного спектакля, – поясняет ситуацию Игорь. – Мы тоже подождем, закажем мороженное, попьем воды, а то расплавимся от жары.

Пашка усаживается за самый крайний столик, ощущая себя на палубе плывущего корабля. Мириады звездочек, порожденных солнечным сиянием, перебегают с волны на волну. Тихая плавная мелодия, в такт волнам за бортом, не мешает улавливать звуки окружающего мира. Чайки, расправив крылья в воздушном потоке, зависают над павильоном, обмениваясь между собой короткими криками.

«Они, наверно, сплетничают про меня, осуждают мое серое одеяние, наблюдая с высоты своего положения, – кажется Пашке, попавшему на этот праздник жизни. – Но, что они могут знать о людских судьбах? О страннике, вернувшемся на родину после долгих скитаний? Какое это сладостное умиротворение, когда смотришь на близкие сердцу просторы!»

За соседним столиком сидит семья. Мужчина налегает на водку. Жена слегка его приостанавливает:

– Ты куда заливаешь себя? В театре, что – спать будешь? Тогда спи уж лучше здесь. Мы твой билет продадим.

– Ну, еще чего! Я тоже хочу посмотреть на чудеса, – распаляется муж. – Понимаешь, не могу я так просто, без накачки. Глаза видят, а разум не принимает всех этих астральных лярв, кружащихся над головой.

– Ну вот, накачался! Готов! – вздыхает жена.

– Вот им, все легко, – показывает он на сына. – Они еще живут в сказке и воспринимают чудеса как обычное явление. Для них колдовство, все равно, что естество. А у меня от материализаций, телепортаций крыша съезжает.

Сынок в это время поит собачонку газировкой из своего стакана. Маленький друг, уютно расположившись, сидит за пазухой. Из расстегнутой рубахи торчит лишь мордочка. Он с удовольствием хлебает из стакана, умещаясь в нем с головой. Но, чувствуя, что делает что-то незаконное, постоянно выдергивает голову из стеклянной поилки и оглядывается по сторонам. Его черные пуговки-глазки виновато бегают, но жажда и желание, испить сладкой водицы, пересиливают страх наказания.

– Ты чего делаешь?! – ругает сынишку мать. – А потом сам будешь пить! Сейчас напоишь его, а на спектакле он в туалет захочет.

С вами мужиками никаких нервов не хватает!

– А знаешь, Пашка, я все эти годы изучал твою тетрадь с записями и расчетами, – начинает Игорь долгожданный разговор, так давно волнующий его. – Ты сам оставил ее мне перед армией. Я храню твои выводы как самое великое сокровище. По силе научной мысли этот труд велик. Еще никому не удавалось проникнуть в такие глубины мироздания, раскрыть фантастическую способность Эвоангелов генерировать информационные структуры. Такие волшебные силы в руках человека могут перевернуть всю его сущность. Это не просто скачок эволюции, а полет в бесконечность технического и общественного совершенства. Представь себе холодную плавку металлов, минералов, биомолекул. Какие уникальные соединения получатся! А как легко можно будет выкачивать нужный элемент прямо из грунта! И, без всяких атомных бомб, удастся превращать вражескую армию в бульон! По сравнению с одной только пластилиновой технологией, любая нанотехнология – детский конструктор. А взять материализацию по заданным параметрам – это же коммунизм! Где каждый будет иметь все, что захочет. Олег лишь прикоснулся к интеллектуальным структурам мироздания, а какой ошеломляющий результат! Хотя нельзя назвать то, что мы делаем, управлением Эвоангелами. Скорее это создание условий для вовлечения их в творческий процесс игры.

– Человечеству рано управлять такими мощными структурами. Оно еще не вышло из своей подростковой психологии, – с грустью произносит Пашка слова, глубоко понимая их смысл. – Алчность и эгоцентризм, обладая такими знаниями, погубят духовно неразвитую цивилизацию. Мы живем в своем среднем мире, построенном нашим разумом из сплошных иллюзий. Но такая иллюзорность, наверно, благо для нас, во избежание худших бед. Глубинные знания для нашего отсталого сознания – это, то же самое, что граната для обезьяны. И, все же, хочется лучшей доли для Землян, чтобы люди не умирали в расцвете сил от болезней, голода и лишений, чтобы творческая личность не нуждалась в самых элементарных потребность.

Посетители уютного местечка под солнцем начинают собираться и выходить из павильона. Они идут в сторону буйно разросшегося сада. Пашка предполагает, что там и разместился необычный театр.

– Ну что и нам пора! – говорит Игорь. – Познакомишься с нашими достижениями в управлении фантомами. А мне надо в цех. Думаю, что сегодняшний день будет полон впечатлений и приключений.

 

Сказочная фантасмагория

Куполообразное здание театра фантомов причудливо вписывается в ансамбль, подстриженных в разные формы кустов и деревьев. Элементы роскошного сада настолько плотно размещены, что создают иллюзию экзотических джунглей. Единый замысел еще более скрепляет литая чугунная ограда комплекса. Ее узорчатое плетение окончательно подчеркивает цельность фантастической идеи.

Зал фантомных зрелищ, как в цирке, состоит из круглой, но очень маленькой арены, с расходящимися кверху кольцами рядов. Внутри светло, даже солнечно, хотя светильников не видно, и, кажется, что окружающие предметы сами излучают свет, создавая у входящего ощущение мистики.

Пашка садится в удобное кресло, которое сразу же блокируется узкой столешницей, соединяющейся с подлокотниками. Путь к отступлению прегражден и уже не вырвешься из объятий волшебства до конца сеанса. Но преграда не мешает, на нее можно положить руки и мелкие вещи. Детвора пользуется этим, выставив на маленькие столики пакеты с соком, конфеты, печенье. Дети громко восторженно обсуждают, меж собой, предстоящие чудеса. Тот самый мальчишка с собачонкой разместился прямо под Пашкой в перовом от арены ряду. Его опьяневший папаша пытается громко рассуждать, но, тут же, получает в бок от суровой женушки.

Немного освоившись, пленники колдовского зала обращают внимание на купол, расписанный яркими фресками. Сцены из местного эпоса оживают в этом магическом месте, под звуки тихой проникновенной музыки. Она волнами наплывает и, кажется, воспринимается не слухом, а нутром, вызывая тонкие вибрации в груди.

Понизу, купол окружает драконоподобный змей с высокими горбами, словно явившийся из предания: «Из-за моря Астраханского ползет ползун змей Полоз. На нем три главы: первая казанская, вторая астраханская, третья сибирская». Это олицетворение Каменного Пояса, опоясавшего жизненное пространство уральцев хребтами, горами, перевалами. Тяжелая поступь Полоза оставляет ужасные разрушения. Следом за ним идет прекрасная фея, держащая в руках символические цветы. Она залечивает глубокие раны земли буйным цветением лесных трав, от чего рождаются чудные ландшафты.

Подобно цветам, дивный мир облагораживает и светлая песня феи, хорошо слышимая в чарующей мелодии, сопровождающей мифические образы.

Выше полозовых горбов вздымаются, до середины купола, дремучий лес и скалы-останцы. В зеленом сумраке таятся глухие озерца и гремящие ручьи. В волшебных переливах музыки слышится шелест листвы, шорох трав, журчание воды, звон дождевых капель подающих в тихий омут, щебет пташек, дроби дятла, стоны канюка, хотя ни одна нота не подражает этим звукам. Их образы рождаются в колдовском наваждении мелодии, навеянной лесными духами Дэвами. На этом живом звучащем фоне разыгрываются драматические сцены из народных сказов.

Продолжает жить легенда о славной царице лесного народа. Ей не было равных в стрельбе из лука, в умении читать следы. Ни один зверь не мог противостоять ее ловкости и силе. Но проникли в эти места неведомые звери и погубили отважного следопыта, как и многих других охотников.

Трагичен неравный бой Великой Охотницы с крылатыми драконами и шерстистыми зверюгами. Красивая и гордая, в царственных одеяниях, расшитых золотыми узорами и мерцающими каменьями, окружена она плотным кольцом врагов, их когтей и клыков. На фреске запечатлен момент, как, молниеносно вскинув лук, вольная дочь гор пронзает стрелой, близко подкравшуюся к ней кровожадную тварь. Но силы были неравные.

На зов родной земли поднимаются каменные исполины, чтобы защитить край от опасных чудовищ. Их суровые лики и грозное оружие отточены в причудливых формах скалистых столбов. Гранитные шлемы и доспехи воинов не по зубам никакой чужеродной силе. Они сокрушили ужасного врага, и их абсолютная победа будет славиться в веках, как Великое Сражение с драконами. И сейчас могучие скалы-великаны стоят в дозоре, устремляя взоры вдаль таежного простора.

Другие фрески рассказывают о рудокопах, о красоте самоцветов, о цветке, раскрывшем тайну великого клада. Какие-то фантастические персонажи завязаны в этой сцене.

Волшебная музыка Дэв продолжает свое магическое воздействие, и даже ребятишки затихли в предощущении сказки.

Выше леса и скал, в лазурном свечении купола, сверкает красками царство вольных ветров. Самые удивительные поверья и сказания хранятся в памяти народной о хрустальных небесных дворцах. Тончайшими эмоциональными нитями рисуются в воображении образы их обитателей. На фресках они раскрыты в обличии диковинных птиц.

Находясь во власти сказочных сюжетов, Пашка замечает, как от небесных персонажей отделяются разноцветные блики. Они вибрируют и движутся в ритме музыки, с каждым мгновением становясь более ощутимыми, самостоятельными объектами.

Публика бурно реагирует на появление под куполом множества светящихся сущностей, выражая удивление и восторг многообразию их форм и расцветок. Кажется, что все сочетания цветов и оттенков мира собираются под волшебным сводом.

Под музыку небесных хоров фантастические цветы начинают плавно опускаться на обомлевших зрителей, пораженных красотой космической фантасмагории. Мерцают ажурные шарики и диски; переливаются цветовой мозаикой конусы, пирамидки и бублики; блистают золотистыми тонами пластинки, крестики, полумесяцы; излучают разноцветные волны крючочки, змейки, зонтики, колокольчики, крылышки и их подобия – все это богатство форм и красок кружится среди людей, выбирая себе нужную человеческую ауру.

Одно прозрачное, похожее на медузу, создание приближается к Пашке, так что можно разглядеть тончайшие нити, из которых соткана вся конструкция. Они исходят из центра пучками разного цвета, будто волны радуги, наполняя невесомое тельце. Внешнюю оболочку, словно светящейся шубой, покрывают лучики-ворсинки, меняющие свою окраску, от чего на поверхности возникают цветные узоры. Вся эта, по всей видимости, фантомная мыслеформа, не имея четких границ, постепенно переходит в голубое свечение, тающее в пространстве.

Прозондировав Пашкину ауру, ментальное творение уплывает дальше, но появляется другое, еще более не вероятной формы образование. Оно походит на слегка вытянутый шар, окруженный всевозможными отростками. Собранное из ярких синих и зеленых пластинок, ядрышко излучает сферический поток, чередующихся желтых и оранжевых лучей. Они, как светящиеся иголочки, образуют свою овальную сферу, разливаясь по ее поверхности россыпью цветов с микроскопическими лепестками. Соцветия формируют уже изумрудную оболочку. От нее разбегаются в противоположные стороны малиновые светящиеся струйки в форме крылышек. Они слегка дрожат в новом фиолетовом ореоле, уходящем в бесконечность.

Может ли что сравниться с этой эфирной фантазией, сливающейся с чарующей мелодией грез в единую волшебную феерию?!

Мыслеформа наплывает на Пашку, словно поглощая его существо, и, в состоянии эйфории, он ощущает невесомость и полет в неведомое пространство. Перед глазами открывается сияющая картина, полная золотого солнечного света. Пашка ощущает себя ребенком, стоящим в камышовых зарослях сухой поймы. Впереди, в желтом тумане вызревших трав, мелькают головы его друзей: Олега, Игоря и Вольдемара. Такие же маленькие, смешно подстриженные по моде тех далеких лет. Их лица радостны и беззаботны, как само детство, витающее в сказочных образах. Они машут руками и зовут его к себе:

– Пашка, пойдем с нами! Мы что-то нашли!

– Здесь в камышах проход! Бежим туда!

Пашка идет за ними в глубь поля, пробираясь сквозь густую высокую растительность, скрывающую с головой. Наконец они выбираются на открытую площадку поваленного камыша. Кто-то аккуратно уложил его по кругу – стебель к стеблю. В одном месте круг разомкнут проходом. Друзья устремляются в него. Идеально ровная просека, так же аккуратно уложенных стеблей, выводит на новую круглую площадку. От нее, в разные стороны, расходится несколько просек. Ребята бегут в одну из них, там повторяется та же картина. Они все дальше и дальше уносятся по лабиринту кругов и проходов, словно путешествуя по таинственным площадям и проулкам загадочного городища. В душе восторг и радость общения с неведомым и чем дальше, тем больше попадая под власть этого фантастического образа.

Пашка один выбегает на открытое место, заполненное легкой голубоватой дымкой. Он разминулся с друзьями, заблудившись в лабиринтах, поваленного камыша. В середине круга он видит высокую фигуру девушки под два метра ростом, хотя лицо ее совсем еще детское. Облегающая фигуру одежда наглухо закрывает утонченное тело и шею. Парня поразило больше не сама она, а окружающие ее полупрозрачные экраны с цветными картинками. Их много, даже не сосчитать, одни рядами плавали в воздухе по бокам и спереди на уровне пояса, другие парили возле головы. Изображение диковинных узоров, зверушек и растений располагались, так что девушка могла видеть их все сразу, слегка водя зрачками глаз. Стоило ей сделать шаг и живые меняющиеся картинки сдвигались, сопровождая фантастическую акселератку.

Пашка видит на одно из экранов свою голову стриженую под челку. Изображение его лица быстро отображает разные состояния, то оно улыбается, то становится серьезным, а через мгновение чему-то удивляется, открыв широко глаза. Заметив мальчишку, великолепная незнакомка приближается к нему и, не произнося ни звука, делает руками непонятные знаки. В это время в Пашкиной голове проносится тугой ворох мыслей, затем становится светло и ясно, словно кто-то прошелся метлой по его захламленному чепухой разуму. И он начинает понимать, что внушает ему эта совершенно неземная странница:

«Все знания и идеи уже существуют в мире, к ним нужен только код, чтобы они раскрылись тебе. Кодовым может быть как знак, так и слово, а чаще – звук, цвет и даже запах. Твой восставший дух пытлив и дерзок, не предай его. Ищи яркий рисунок, словно цветок»

Тут на полянку выскакивают друзья и наперебой рассказывают, кто что видел, а волшебное наваждение девы исчезает. Олег рассказывает о живых объемных картинах, рождающихся в туманном пространстве. Его перебивают Вольдемар с Игорем, сообщая, как побывали в неизвестной растительности, похожей на тропический лес, среди исполинских деревьев. Говорили о переплетенных ветвях, о стволах, уходящих в бесконечную высь, о разбегающихся могучих корневищах, о таких же огромных животных, блуждающих в тумане. Но взрослый Пашка воспринимает их голоса отвлеченно и глухо. Его нынешнее сознание дает сбой, осмысливая ниспосланную, явно ему сегодняшнему, замысловатую космическую информацию.

В Пашкины детские видения неожиданно врываются звонкие пронзительные голоса. Они прерывают его волшебный сон, в который случайно провалился, наблюдая за развитием ярких метаморфоз, пропустив момент появления на сцене клоунады.

Под смех и возгласы детворы по арене бегает, пестро разодетый, веселый клоун. Его лицо с нарисованными большими глазами и улыбкой до ушей, вместе с растрепанным соломенным париком, создают традиционный комический персонаж. Лицедей смешит публику неуклюжими движениями и кувырками, проделывает, как фокусник, манипуляции руками, в результате чего, в них появляются яркие игрушки. Он подбрасывает свои творения, и они начинают парить в невесомости под шумные аплодисменты. Особенно это забавляет малышей, вызывая у них неподдельный восторг.

Пашка, наблюдая незатейливую игру шута, остается под впечатлением первого видения и его живых картин. Он не может понять, что это – забытая им реальная встреча с чудом или мимолетная фантазия ума под действием мыслеформы? Яркость ощущений и чрезвычайно точные в деталях детские образы друзей говорят о действительно происходивших когда-то событиях. Выходит, что хождение по кругам было на самом деле. Те знаки и картинки – не сновидение, а воспоминания. Как же он мог забыть такое важный момент своей жизни?

Но арена отвлекает от мыслей, на ней творится что-то несусветное. Клоун веером разбрасывает ярко светящиеся шарики и они, разлетаясь, превращаются во всевозможные предметы. Словно ярмарка красок и диковинного товара взмывает под купол театра, увеличивая с каждым мгновением свой ассортимент. Все мелькает, кружится и перемешивается в праздничном вихре. Пашка успевает рассмотреть некоторые, близко проплывающие, чудотворения.

Внезапно, перед его лицом, появляется высокая цилиндрическая шляпа, раскрашенная вместе с полями разноцветными полосками. Сочетание их цветов непрерывно меняется и сам объект вращается, как бы показывая все свои достоинства. Вот волшебный головной убор оборачивается внутренней полостью, демонстрируя движущуюся картинку плавной походки большой хищной кошки. Еще мгновение, и цилиндр поворачивается верхней частью, открыв свою страшную тайну: свернувшуюся в кольцо черную змею. Пашка вздрагивает, ему кажется, что гадюка готовится прыгнуть ему прямо в глаза.

К счастью объект уносится дальше в непрерывном потоке сказочных образов, а внимание привлекает, уже новая вещица. Перчатка, на вид обыкновенная, кожаная, но ее живые пальчики показывают разные знаки: то большим пальцем вниз, то вверх, то изображают ножницы, то рожки, то ножки. За какие-то мгновения перебирается бесконечное число комбинаций. «Никогда об этом даже не задумывался, что их так много!» – удивляется Пашка.

В глазах рябит от мелькания волшебных предметов. Вращается, брошенная каким-то курильщиком, трубка. В ее дыме рождаются образы мыслей хозяина. Стеклянный шар хранит голографические сцены неведомых мифов. Сцепленные кольца ищут влюбленную пару, чтобы сковать ее неразрывными узами. Очки, с меняющимся цветом стекол, помогут кому-то увидеть мир в радужных красках. Отливающий металлическим блеском, шлем былинного воина расскажет о великих сражениях. Хрустальная туфелька, потерянная какой-то принцессой, вдохновит опечалившегося принца на поиски возлюбленной. Пролетают другие сказочные символы в виде зонтиков, вееров, сумочек, не сущие свой тайный смысл.

Несмотря на создаваемый фантомами ветерок, эти сущности остаются зыбкими, эфирными. Подплывает, корча гримасы, разукрашенная маска, даже, кажется, что это живое человеческое лицо, способное изобразить любую мимику. Пашка дотрагивается до него рукой, и оно расплывается закрученными клубами, словно цветное облачко. Волшебная маска снова восстанавливается, продолжая гримасничать. Попадая под гипноз этого образа и тончайшие перезвоны светлой музыки, Пашка опять проваливается в неведомую реальность. Взору открываются лица необычных персонажей, поражающих пестротой и яркостью нарядов, пластикой движений. И все это среди безумного разнообразия вещей. Они заполняют окружающее пространство, кроме того, движутся и общаются меж собой, рассказывая свои истории.

А над этой ликующей мозаикой разливается в невероятной чистоте небесная синева. Никакие земные краски не сравнятся с этим ультрамарином. И только излучающие радость, ликующие лица людей отвлекают от неба веселым настроем. Лукавые взгляды, хитрые усмешки, маски, гримасы – мелькают и справа, и слева, не успевая сформироваться в осмысленный образ.

«Что за фантастический сон?! Что за праздничная буффонада?! Это снова мое забытое детство?!» – пытается Пашка уловить в этом сумбуре свои самые ранние воспоминания. Он полностью погружается в состояние младенческих восприятий и начинает ощущать себя восторженным малышом, сидящим на руках у совсем еще молоденькой мамы. Его миниатюрные пальчики трогают мамино лицо и играют туго заплетенными косичками. Тонкая гладкая ткань платья плотно облегает ее упругое тело, излучающее нежнейший аромат. Мама ласково смотрит на сынишку, разливаясь в радостной улыбке.

– Посмотри, малыш, на какую чудодейственную ярмарку мы попали, – рассказывает она об этом удивительном мире. – В этом сказочном месте живут добрые волшебники и злые колдуны, богатые принцы и роскошные красавицы, всемогущие короли и мудрые феи, великие мастера и самые веселые скоморохи. Какие удивительные истории рождаются здесь в многообразии причуд и желаний. Но главные герои тут – вещи! Они сами рассказывают о своих волшебных свойствах. Вот эта корзинка кружевного плетения, говорит, что если произнести нужное слово, то в ней появятся отборные белые грибочки. А этот берестяной туесок, по желанию, может наполниться земляникой, морошкой или черникой. Сундучки, окованные серебряными и медными пластинками, хранят свои сокровенные тайны, но открыть их непросто без магического заклинания и золотого ключика.

Младенец Пашка не успевает вертеть свою голову, цепляясь взглядом то за один яркий предмет, то за другой, среди стеллажей разложенного и развешенного товара.

– А какие расписные колпаки, шляпы, кепки, тюбетейки красуются узорчатыми вышивками, – продолжает мама уводить сынишку в фантастическую феерию. – Все вещи не простые, а волшебные: усиливают человеческие качества. Одна шапка придает человеку солидности, другая делает его более красивым, третья добавляет ума или смелости. Много у людей всяких способностей, поэтому и головных уборов такое разнообразие. Например, оденет кто шутовской колпак, так шутки-прибаутки и посыплются из его уст, а водрузит на себя генеральскую фуражку, так сразу командный голос у него появляется «Смирно! Равняйсь!»

Так, воспринимая сказочные образы, маленький Пашка и мама движутся по рядам волшебных вещей и оказываются среди игрушечного царства, населенного кукольными мальчишками и девчонками, чудесными зверями и птицами. Они с любопытством рассматривают новых посетителей, делая приветственные жесты и лукаво подмигивая. То тут, то там раздаются причудливые звуки музыкальных инструментов, тоже стремящихся привлечь к себе внимание, хотя они и так ярки своими формами, разукрашенными во всевозможные цвета.

Искусные мастера наперебой показывают свои диковинные изделия. В их руках оживают куклы и забавные зверята, издают звуки гармошки, барабаны, дудочки, свистульки. Тут же, на подобии часового механизма, вращаются дворцы, замки, терема. Они, медленно поворачиваясь, раскрывают все свои лучшие стороны, а на миниатюрных сценах, с помощью той же хитрой механики, разыгрываются сказочные действа.

Пашка смотрит с ликованием на расцвеченный яркими красками мир и под воздействием слов мамы заводные игрушки превращаются в живые персонажи сказок. Он видит, как красивая девочка в белом платье танцует в окружении нарядно разодетых персонажей. Они радостно хлопают в свои маленькие ладошки.

– Ах, какие лицемеры! – возмущается мама. – За их льстивыми улыбками таятся коварные замыслы. Ведь каждый, из придворной свиты, по-своему, воспринимают юную принцессу. В этих кукольных головках замышляются дворцовые интрижки. Мне жаль принцессу – она воспринимает происходящее как счастливую игру, не ведая – какие ей готовятся козни. Остается только ждать благородного принца, который вырвет красавицу из светского заточения.

На другой сцене Пашка видит как по кругу движется, извиваясь, крылатый змей. Его настигает всадник на коне и пронзает копьем. И снова ускользает ползущее чудовище, и опять оружие воина вонзается в скользкое тело. Так продолжается извечный бой.

Мама с сыном подходят к миниатюрному замку с башенками, фигурными мансардами, куполами, шпилями и флюгерами. На балконах и террасах много кукольных человечков, живущих своей сказочной жизнью.

– Какое сокровище! – радуется мама. – Замок, совершенно настоящий, а мы парим над ним, рассматривая его с высоты птичьего полета. Видим барышень, гуляющих на верхних площадках, и принцев, ухаживающих за ними. Их сопровождают придворные дамы, музыканты, танцоры и шуты, создающие праздничное веселье. Ах! Как бы хотелось попасть в эту чудную обстановку, в мистический дух дворцовых тайн, где тебя окружают важные персоны.

– Нет ничего невозможного, благодушная Тамара, – ласково говорит бородатый владелец этого творения. – Мы можем помочь тебе забыть обо всем земном.

– Вы меня знаете?! – удивляется мама. По ее лицу пробегает нервный тик испуга. Она крепче прижимает сынишку.

Не успев понять, что означают слова темного торговца, мама еще больше пугается, появившейся перед ней толпе ряженных, поющих и пляшущих под свою музыку. Словно выскочив из-под земли, они окружают Пашку с мамой, вовлекая их в стихию пляски. Мелькают разрисованные лики, разноцветные одеяния, расписные инструменты. Пищат-вопят дудки и свистульки, звенят-гремят бубны с бубенцами, оглушают балалайки и гармонь.

Пестрая ватага плотно смыкается вокруг мамы, которая так и не может прийти в себя от внезапного нашествия незнакомцев. Вблизи маски уже не выражают ничего веселого, а больше похожи на мерзкие личины. К Пашке тянутся их трясущиеся руки. Мама еще сильнее прижимает сына к груди.

– Отдай ребенка! – слышится грубый голос. – Он особенный, это нашего поля ягодка!

– Отдай! Зачем тебе такая обуза? – пищат с другой стороны. – Ты себе нарожаешь обыкновенных!

– Отдай, а то худо будет! Вместе с тобой утащим!

– Уйдите прочь! – отчаянно отбивается мама от рук, хватающих ее и сына.

– Мы дадим тебе за младенца много денег и золота! – завывают голоса, и в мокрых скользких руках ряженных появляются красные червонцы, желтый металл, радужно мерцающие каменья.

– Помогите! – кричит мама, но ее крик заглушают вопли дудок.

Еще мгновение и они вырвут Пашку из маминых объятий. Но в этот момент слышится спасительный голос:

– Беги милая! Беги отсюда!

Мама, словно очнувшись от гипноза, выдергивает балалайку из рук, ничего не подозревавшего, злыдня и бьет ею по противным рожам и ушастым головам. Уловив момент замешательства, она вырывается из плена и несется во весь дух, куда глаза глядят.

Видение исчезает. Пашка снова оказывается в зале, в окружении людей, подвергшихся такому же наваждению ярких моментов отрочества. Впечатление от посещения своего раннего детства вызывает смятение: «Ну и мама! Ну и сказочница боевая! Что это было? Реальный случай или фантомная игра? Может мама помнит этот страшный момент из жизни, но никому о нем не рассказывает, или забыла как нелепый сон. С ней всегда случаются какие-то мистические истории. Все от того, что мысли ее чудны и далеки от мирской суеты. Может так и сказку придумала про наше родовое проклятье?»

Между тем клоун на сцене показывает очередной фокус. Пашка, находясь во втором ряду, отчетливо видит, как тот рвет газету на мелкие кусочки и мнет их в руках. Зрители затихают в ожидании, что газета снова окажется целой и невредимой. Фокусник подбрасывает комок, и… чуда не произошло – рваная бумага рассыпалась в воздухе, падая хлопьями под разочарованное гудение публики. Но весельчака это совсем не расстроило. Он сгребает ладошками обрывки, берет их снова в руки, встает и смотрит на горсть широко раскрытыми глазами, словно гипнотизируя ее. Все затаили дыхание в ожидании очередной попытки подбросить непослушные бумажки.

Новый взмах превращается в ярчайшую вспышку белого света, а мятая россыпь – в мерцающие звездочки. Все это на мгновение ослепляет зрителя. Млечная пелена рассеивается и лишь блески затухающих искр, мешают разглядеть неожиданное перевоплощение: вместо забавного шутовского персонажа возникают сразу два необычных субъекта, а веселая игривая музыка сменяется на низкие таинственные звуки.

Вот, гаснут последние звездочки, и перед взором публики предстает человек в черном длиннополом одеянии, с совершенно серьезным, отрешенным от какой-либо иронии, лицом. Длинные, зачесанные назад, черные волосы опускаются ниже плеч. Единственно заметный элемент на одежде – сверкающая алмазная брошь. В ее лучах не сразу можно разглядеть маленькую изящную девушку, так же неподвижно стоящую рядом. Ее длинные ресницы, опущенные вниз, дополняют выражение полного спокойствия на нежном, слегка розоватом личике.

«Как может произойти такое мгновенное превращение? – задается вопросом каждый очевидец внезапного действа. – По всей видимости, это фантомы – иначе не объяснить».

Пашка, тоже воспринимает случившееся, как фантомную игру. Но, что-то уж, больно знакомый облик у появившегося черного мага. «Ведь это же сам Олег!» узнает друга Пашка, его высокий лоб, тонкие брови, устремленный взгляд, прямой нос. В этих темных красивых глазах отражается богатство внутреннего мира, а уста хранят великое таинство, доступное лишь ему. Очень узнаваемая внешность, годы сделали ее еще более впечатляющей.

Тяжелые инфразвуки переходят в нежную мелодию, сотканную из восточных напевов, и фигуры на арене оживают. Утонченный стан юной дивы медленно изгибается под волшебные звуки экзотических духовых инструментов. Ее длинные волосы опускаются ниже талии. Исполняя танец живота, она движениями и жестами рассказывает свою восточную сказку, вызывая в душе волну забытых ощущений из каких-то прошлых жизней.

Перед волшебником возникают темные туманные образования. В его взоре мощь разума, сила воли устремлены на эти загадочные сгустки, меняющие окраску под переливы мелодии. Кажется, что сейчас он взмахнет рукой и появится что-то совсем немыслимое, подвластное только этому чародею. И действительно вокруг мага формируются большие шары, наполняющиеся свечением и даже огнем. Пламенные вихри взмывают снова под купол, налету превращаясь в фантастических птиц, оглашающих зал пронзительными криками.

Вот от его взмаха рождается сказочная Жар-птица. Она расправляет крылья, приобретая неповторимую окраску оперения и особую яркость длинного хвоста. За ней взлетает, еще более, диковинная и яркая чудо-птица, наполняя новыми звуками маленький мир зала.

Птицы, одна фантастичнее другой, кружат под куполом, раскрывая в полете всю грацию движений и красоту оперения. Каждая крылатая сущность несет свою сказочность и готова окунуть в нее любого, кто прикоснется к этому магическому источнику. Они начинают опускаться на зачарованную публику, создавая эфирными крылами легкое дуновение и становясь все прозрачнее. Растворяясь, светоносные призраки уносят зрителей в новые лабиринты памяти.

Пашка попадает, как ему кажется, в совершенно не реальный мир из-за необычности красок. Вокруг него лесное изумрудное разнотравье с пестрой цветочной мозаикой.

«Да! – удивляется он. – Трава действительно изумрудная, полупрозрачная и сама излучает зеленый свет. А, запахи! До чего же сильны запахи!»

Нос улавливает миндальный аромат таволги, к нему примешивается сумасшедшее дыхание медовой марены, золотисто-желтым туманом расцветшей вдоль опушки. На ее фоне красуется веселыми соцветьями синелька.

«От чего все так ярко?! Это сон или другая реальность?! – не может понять Пашка. – Мое ли это видение или чужие ощущения?! Я различаю тончайшие ароматы. Вот резкий земляничный дух сливается с вязким горьковатым эфиром жимолости – их, тут же, перекрывает пихтовое дуновение, и в этом букете ощущаются еще тысячи, волнующих сознание, запахов. Откуда такая чувственность?

А какие сочные краски! Нет! Это не краски, а гипнотическое свечение! Цветы, словно, драгоценные камни, переливаются лучистыми волнами. Аметистовые соцветья марьянника соревнуются в чистоте тонов с лазуритовыми кисточками вероники, а рубиновые шишки совьей травы о чем-то шепчутся с сердоликовым очным цветом.

И вся эта феерия в мерцающих блесках, снующих туда-сюда, мушек и жучков. Их радужные панцири и крылышки так же фантастически расцвечены.

А звуки?! Они сливаются в одну сложную, но удивительно ясную гармонию, где каждый звук рождает образную картинку! Почему же раньше я не замечал этого ликующего мира?!

Нет! Это не мое тело!»

Пашка видит перед собой детские нежные руки с тоненькими пальчиками, и все движения не подчиняются его воле – он лишь пассивный зритель.

– Жек! Жек! Беги скорее ко мне! – слышит он звонкий голосок девочки. – Посмотри, что я нашла! Какая чудная стрелка!

Пашка тоже видит сверкающую золоченую стрелу, с оперением, переливающимся разными цветами, говорящими о том, что это, скорее, волшебство, чем реальность. Она воткнута в маленький песчаный холмик, словно какой-то сказочный охотник нарочно преграждает дорогу юной смелой путешественнице.

На голос прибегает лохматый черно-бурый пес, выражая глазами и хвостом огромную радость, что его призвала хозяйка. Он внимательно изучает место, на которое указывает маленькая белая рука.

Девочка берет стрелу, ощупывает пальчиками ее, закрученные по спирали, острые грани и говорит:

– Я знаю тебя! Ты волшебная вестница, пущенная моей лесной покровительницей. Она хочет мне о чем-то поведать, и я ее сейчас увижу.

Девочка поднимает глаза и устремляет взор вглубь поляны. Там, среди высоких трав, стоит, во всем своем величии, прекрасная лесная фея, дикой, своеобразной красоты. В ее волосы вплетен венок из трав и цветов. В одежде, скорее воина, чем пастушки, она походит на ту, что красуется на фреске купола в зале театра. Эта воинственная дева лесных просторов смотрит, как кажется Пашке, прямо на него, проникновенно, но ласково, изучая всю его сущность и внушая что-то новое, еще не вполне ясное.

Но вот видение растворяется в утреннем тумане, а стрела превращается в большой цветок ромашки на длинном прямом стебле.

– Спасибо, моя прекрасная госпожа! – произносит благодарное дитя. – Этот цветочек, как летящая стрелка, оперенная соколиным пушком, извлеченная из твоего лучистого колчана. Твой солнечный подарочек уже шепчет мне придания старины глубокой.

Пашкиному удивлению нет предела: он понял, что видит и осязает окружающий мир – ощущениями маленькой девочки, и так же воспринимая природу – ее чувственными образами. Насколько же богато это восприятие, хотя он думал, что знает реальность в полной мере. Но, оказывается, его воображение – лишь жалкое подобие того, чем владеет эта маленькая фантазерка.

Жек повертелся возле хозяйки и, не найдя тут ничего интересного, унесся дальше постигать лесной мир. Вдруг он громко залаял. И Пашка ощущает легкость бега сквозь высокие травы. Девчонка бежит на зов своего друга.

В темном урочище она видит, как собака крутится вокруг одного места и лает на что-то затаившееся в зарослях. Подойдя ближе, крепко держа свой волшебный цветок, смелая девочка все же отшатнулась от неожиданной встречи с незнакомцем, одетым в шубу и меховую шапку с ружьем за плечом.

У Пашки самого екнуло сердце, поняв, что это тот самый лесовик, смутивший своею грубостью его, молодого ученого, мечтавшего подарить человечеству невероятные знания. Он снова появился в его сознании, преграждая путь юной хозяйке сказочного леса. Она же, быстро оправившись, произнеся какие-то магические слова, спокойно спрашивает чужака:

– Ты, кто такой? Я тебя здесь раньше не видела, и почему ты так тепло одет?

– Я Вепрь и живу в пещере, от того и кутаюсь в шубу, – так же спокойно отвечает лесовик, что удивило Пашку, ожидавшего от него грубостей. А тот продолжает свою смиренную речь:

– Не встречала ли ты, малышка, тут статную особу с цветами, вплетенными в роскошные волосы?

– Да, встречала – с легкостью признается девчонка, оставаясь невозмутимой, чувствуя за собой защиту лесной феи.

– Что же она тебе подарила? От чего ж ты стала такая смелая? Наверняка, получила от госпожи какую-то волшебную вещицу?

– Она подарила мне цветок!

– Странно, что ничего более значимого она не вручила, ведь тебе передались ее способности, хотя обрести их должен я, как охотник и приемник великой охотницы. Дай мне потрогать это цветок.

Но пес, как верный защитник хозяйки, встает между девочкой и Вепрем, рыча и скаля клыки. К тому же невдалеке послышалась людская молва.

– Полинария! Куда ты запропастилась? Иди сюда! – зовет ее старческий голос.

– Сейчас бабушка! Мы тут! – отзывается внучка, а пещерный житель, не получив желаемого, растворяется в лесной чащобе.

«Полинария?! – молнией проносится очередное удивление в Пашкином сознании. – Не уже ли это моя прабабушка и я попал в родовую память?!»

Но вот откуда-то доносится собачий вой и Пашка выпадает из сказочного наваждения в свою реальность, в зрительный зал. А воет в нижнем ряду, та самая собачонка, что у парня за пазухой. Малютка, наверно, тоже встретилась со своим детством, с мамиными ласками, вспомнив свое щенячье счастье.

Арена опустела – видимо, сеанс волшебного шоу благополучно окончен. Участники сказочной фантасмагории потихоньку отходят от накатившихся волн воспоминаний и, находясь под сильным впечатлением, рассеянно собирают свои вещи, не спеша к выходу. Неспокойная семейка опять напоминает о себе завыванием.

– Заткни ей пасть! – ругает мать сынишку. – Она с ума меня сведет своим воем.

Но тут уже всхлипывает глава семейства: папашу окончательно развезло. Он плачет, закрыв ладонями лицо.

– Постыдись людей-то! Чего разнюнился? – стыдит другого, уже взрослого ребенка, расстроенная женщина. – С вами мужиками – никакого сладу нет!

– Ах! Какое детство у меня прекрасное было! Какой я был счастливый малой! Куда же все подевалось? – вопрошает бедняга с тоскою об утраченной радости. – Я стал последним скотом, растерял человеческую красоту.

«Он прав! – думает Пашка, поднимаясь с места. – Какой все же удивительный мир детства! Как я мог все это забыть, растерять по жизни? Осталась в сознании только серость и пустота быта. Надо снова учиться удивляться каждому мгновению невзрачной действительности, каждому живому звуку природы, ее мимолетным образам.

– Павел Георгиевич? – обращается миловидная девушка к Пашке на выходе из зала. Она успевает скользнуть по нему оценивающим взглядом, удивляясь затрапезному виду человека, которого хочет видеть сам великий мастер фантомов.

– Да – это я. Слушаю вас. – Пашка тоже удивлен, что им интересуется молодая особа, да еще такой не обычной внешности. Она напоминает величественную египтянку с картинки школьного учебника: густая черная копна волос, перехваченная на голове узкой золоченой ленточкой и сильно выделенные тушью глаза, прорисованные к вискам.

– Вас приглашает к себе в кабинет Олег Константинович. Пойдемте со мной, я провожу вас, – как-то отвлеченно, без эмоций проговаривает она и, повернувшись, идет в известном, лишь ей, направлении.

Египтянка ведет Пашку через фойе в другую часть театра по длинному коридору бытовок и гримерных. У дверей кабинета сидит понурый мужчина. Он как будто замкнут в себе и не видит ничего вокруг. Провожатая и гость заходят в личное владение мага.

Волшебник уже в земном облике выходит из-за стола, навстречу другу с распростертыми руками:

– Ну, здравствуй! Здравствуй! – приветствует хозяин и обнимает бывшего товарища по научным экспериментам. – Я уже о твоем визите знаю от Вольдемара и о куролесовской истории тоже. И в зале тебя сразу узнал среди зрителей. Аскетическая личность – всегда приметна. Наверное, таким и должен быть гений, противопоставивший себя всему человечеству.

Девушка, наблюдавшая за встречей друзей, выскальзывает из кабинета, закрыв за собой массивную дверь.

– Да какой уж там гений, – оправдывается Пашка. – Лучшие годы жизни пустил под откос. По сравнению с тем, что делаете вы, мое существование – ничто.

– Не буду спрашивать тебя о жизни, как-нибудь выберем время – поговорим. Ты наверно еще под впечатлением сказок детства. Взрослым иногда полезно возвращаться в детские воспоминания. Тут все зависит от собственного восприятия.

– Это настоящее чудо! Даже представить себе не мог, во что может вылиться ваше увлечение фантомами. Вы все же научились управлять информационными структурами, задавать им свои правила игры! Какая яркая материализация мыслеформ! Это надо только видеть! А превращение клоуна сразу в двух персонажей: тебя и девушку. Это что? Телепортация?

– Это фокус, – спокойно отвечает Олег.

– Вас что, выстрелили из-под пола?

– Нет! – уже смеясь, объясняет мастер сцены. – Пол самый обыкновенный, без тайных люков. Перевоплощение – это очень изощренная технология, разработанная у нас. Нам многое пришлось придумывать. Говорить об управлении интеллектуальными структурами еще рано. Фантомная игра остается непредсказуемым явлением: мы не знаем в начале сеанса, как оно себя поведет. Поэтому приходиться заранее подготавливать множество ухищрений и фокусов, чтобы инсценировать сказочное представление. За этим стоит уникальность нашей слаженной работы. Мы создаем сплав реальных чудес с искусными трюками. Сегодня многие ухищрения не понадобились, так как нам удалось выстроить Лестницу Памяти – особое фантомное явление.

– Действительно! – не перестает восторгаться Пашка. – Я испытал постепенное погружение в память прошлого, как своего, так и своей прабабушки. Какой удивительный мир детства! В реальности же ничего подобного не встречается. Но мои ли это воспоминания или все дело в фантазиях, созданных Эвоангелами по нашему желанию?

– На самом же деле мир и есть такой, каким его видят дети, – отвечает маг, устроивший сказочную фантасмагорию. – Взрослые же теряют способность естественно воспринимать вещи, выбирая из происходящих вокруг живых событий лишь крохи ощущений, только то, что удобно для жизни, а то, что не вписывается в логический порядок, по их мнению, существовать не должно.

– Вначале сеанса я увидел нас четверых совсем еще маленьких. Память увела меня во времена наших первых самостоятельных походов по окрестным лесам и болотам, когда однажды мы забрели в камышовые заросли высохшей поймы. Там мы попали в искусно сделанные круги, соединенные проходами, из аккуратно прижатых к земле стеблей. Мы бегали по этим мудреным лабиринтам, пока не попали в необычный туман. Он был как бы живой и пытался войти с нами в контакт, демонстрируя каждому из нас свои удивительные живые картины.

– И это видели мы?! – удивляется Олег. – Я не помню такого момента.

– Я тоже не помню. Видимо, это эмоциональное состояние сохранялось в пределах кругов, а выйдя из них, оно заблокировалось, как сильное переживание.

– Интересно! Может быть, мы там получили какую-то важную информацию, которая засела в нашем подсознании. Не оттуда ли наше стремление к чудесам?!

– Несомненно, оттуда.

– Сейчас мы подыскиваем новое место силы, – раскрывает Олег свои планы, – для развертывания полномасштабных зрелищных игр, где будем экспериментировать с управлением информационными структурами. Нами разработана целая серия фантомных шоу. Самое яркое из них – «Ландшафтное», с пространственным манипулированием. Так же попытаемся развернуть погружение в сознание предков – «Лестницу Памяти». Не менее ярким ожидается перевоплощение в тела прошлых жизней – шоу «Реинкарнация». И уж самое фантастическое зрелище – «Горизонт», с обозрением своих будущих состояний.

– Не уж-то все это возможно?!

– Пора выходить из узких рамок театральных подмостков на бескрайный простор. Мы предлагаем принципиально новый игровой жанр искусства, где зритель становится действующим лицом в реальной обстановке фантомного сюжета, с декорациями и живыми существами. Все зависит от образа мыслей самого участника. В измененном пространстве можно стать королем или его палачом, героем в любовной сцене или отважным воином в смертельной схватке с врагом. Кого-то заманят благоухающие сады, с реальным ощущением ароматов, кому-то выпадет фантастическая сцена с невообразимыми монстрами.

– Вроде сценического действия в реальной обстановке – хочет Пашка правильно понять суть нового игрового жанра. – А играть придется самому зрителю, вернее он уже будет не зритель, а участник игры.

– Это серьезная конкуренция театру и кино. Современная сюжетика находится в тупике развития. Все фильмы почти на один манер: убегалки-догонялки или сказки, как добро побеждает зло. Вот и все! Дальше воображение не идет! Что это? Кризис человеческой мысли? Судороги умирающего искусства? Если так пойдет и дальше, то мы разделим участь животного мира, остановимся на определенном уровне развития и станем меньшими братьями новому сверхразуму. Такая участь нас, конечно, не устраивает.

– Да человек не должен забывать свое главное предназначения – быть венцом природы.

– Для этого мы соединили фантомное событие и зрителя в единое сценическое действо, обостряющее самые тайные мысли личности. Ту уж интеллектуальные структуры, зная свое эволюционное предназначение, принимают самое активнейшее участие в играх, помогая участникам очищаться от негативной энергии.

– Олег Константинович, – жалобно произносит та самая египтянка, появившаяся в дверях кабинета. – Мухин продолжает настаивать, чтобы вы помогли его горю.

– Я уже не раз ему говорил, что помочь ничем не могу: вызовами духов умерших не занимаюсь, не провожу ни спиритических сеансов, ни экстрасенсорных выступлений, – раздраженно отвечает Олег. – Так что, Лариса, постарайся еще раз убедить этого Мухина, что здесь ему не помогут. Пусть идет к шаманам, колдунам, медиумам, ясновидящим и прочим специалистам по потустороннему миру. Вызови, наконец, психолога. У меня сейчас будет совещание, люди придут, а у дверей человек сидит, убитый горем, да еще и пьяный в стельку.

– А что он хочет? – интересуется Пашка.

– У парня случилось большое несчастье: погибла его жена и он винит себя в ее смерти. Вот и просит меня вызвать дух супруги, чтобы спросить – виновен ли он в ее кончине и может ли она его простить?

Тут в кабинет заходят люди для решения срочных вопросов.

– Мы сегодня же отправимся на Куролесово озеро, поэтому возвращайся к Игорю, готовьтесь к поездке. Я подойду туда после совещания, – напутствует Олег.

У ангара стоит странная машина, снизу похожая на днище катера, а сверху, как у грузовика, кабина и кузов, только необычно приподняты, от чего вся конструкция смотрится воинственно и грозно.

Вольдемар сейчас выглядит, как полевой командир в армейской форме цвета хаки. Золота на нем уже нет, за то множество кармашков на одежде, напичканных, видимо, предметами первой необходимости. Большую часть тут, наверняка, занимают медикаменты, способные снизить риск потери здоровья в неблагоприятных условиях путешествия.

– Дикая природа не прощает беспечности, и ей наплевать на твое положение в обществе, – объясняет Вольдемар свою экипировку. – Тебе тоже надо переодеться – в таком виде тебя комары засмеют, а потом съедят на ночном пиршестве.

– Мы что, там ночевать будем? – испуганно вопрошает Тонкиход, немного изменивший свой пестрый наряд, оставаясь в огромной шляпе с пером.

– Мы там будем жить, если место окажется удачным для наших игрищ, – утверждает глава экспедиции и обращается к новичку, показывая на транспорт. – Это наша гордость, вездеход-амфибия, собственная разработка известного тебе Кулибина! Вся охота и рыбалка – наша! Любые топи ей нипочем!

– Пашка, забирайся сюда, в кают-компанию, – зовет его Игорь из машины. – Тут тебе подберем чего-нибудь.

В просторной кабине с двумя рядами сидений все так же не обычно. Ступеньки и открытый выход в кузов делают ее похожей на судовую рубку. Игорь достает из стенного шкафа упаковки с походной одеждой, выбирая то, что может подойти гостю. Пашка одевается в новенький спортивный костюм, в легкую удобную курточку, подбирает по размеру высокие ботинки и кепку.

– Вот, возьми еще большой платок – первейшее спасение от комаров. Вечером, когда будут одолевать кровопийцы, закроешь голову, шею и лицо, – советует хозяин машины.

Гость внимательно рассматривает плавающий вездеход, удивляясь смекалке и простоте инженерных решений совмещения машины и катера.

– Двигатель находится в середине корпуса-понтона для балансировки центра тяжести. Поэтому каюта и палуба высоко подняты, – раскрывает Вольдемар секреты устройства, забравшись в кузов. – На водных просторах включается водомет, и машина превращается в катер.

Пашка через люк выбирается в кузов. По бортам импровизированной палубы располагаются сиденья. Поочередно открывая их внутренние полости, Игорь с Вольдемаром проверяют наличие оснастки и дополнительного оборудования. Там же находятся приборы для исследования аномальных зон.

Олег не заставил себя долго ждать и прибыл к начальному пункту экспедиции уже подготовленный для таежного путешествия. Он еще раз осматривает научную аппаратуру и, полагаясь в готовности машины на механика Игоря и на Вольдемара, как начальника десанта, дает команду:

– Поехали!

 

Творение бурь

Машина мчится навстречу лазурному небу, на север, вдоль, ползущего сквозь миллионолетия, Полоза. Гигантский хребет дракона синеет слева над холмами и долинами. От него разбегаются извилистые горки и впадины, словно следы от когтей исполина.

Но, влюбленная в чудовище, прекрасная фея, шествуя за ним, преображает ужасные разрушения буйной зеленью лесов и цветущей мозаикой лугов.

Дорога-стрела бежит сквозь быстро меняющиеся картины дивного ландшафта, порожденного этой безумной любовью. Непостижимо плотно переплетаются здесь природные зоны и стили в особую гармонию под названием – Урал.

Рассеченная асфальтовым полотном, гора раскрывает гранитные скрижали, повествующие о тектонической древности. Не успев перелистать страницы каменной книги, изображение пестрых иероглифов меняется на оранжевое сияние мшистого клюквенного поля с изумрудными созвездиями карликовых сосен. И, еще только, начинает врезаться в этот образ тундры резкое дыхание багульника, а стремительный бег машины раскрывает новые виды.

Причудливо выветренные скалы-останцы повествуют о героическом прошлом. О том, как сошлись в каменное войско: грозный боец с птичьим ликом в облегающем шлеме, длинноносый лукавый леший в шляпе и питекантроп, угрюмо глядящий из-под нависающего надбровья. Они славят свое оружие, вздымая над собой остроконечные пихты. Враг повержен и сброшен в болото. Где белый саван истлевших берез и серые кости иссохших елей, торчащих из черной топи, напоминают о погибшем мире.

И снова мрак сменяется светом открытого пространства, буйством степных красок, царством, парящего в небе сапсана. Знойный воздух врывается в открытые окна просторной кабины и наполняет ее ароматами разный стихий.

– Боже ж ты мой! Как же я люблю эти удивительно родные перепады наших дорог! – ликует Пашка, высунувшись из кабины. – Как же быстро все меняется! То дремучий лес, то чахлое болото, то скалистые горки, то синий простор. А какой хвойный дух! Воздух – цветочный настой!

Дорога входит в коридор, стенной стоящих, мачтовых сосен. Желто-бурые колонны подпирают голубой купол своими зелеными кронами. А впереди уже туманная пойма. Там, в зарослях цветущей сирени, речушка-девчушка прячет свои нежные изгибы.

– Смотрите! Нам наперерез идет черная туча! – сообщает Игорь. Он уверенно ведет свою амфибию, внимательно следя за дорогой. – Будет ливень!

Действительно, показавшаяся впереди, черно-зеленая стена стремительно надвигается, захватывая небосвод. Кажется, что огромная, огнедышащая птица накрывает размахом распростертых крыльев, с одной стороны горный хребет, с другой – даль сибирской равнины. Всполохи огня пробегают по всему ее телу. Молнии-лезвия вонзаются в лесной массив, как саблевидные когти, раздирая в клочья хвойные шапки лиственниц.

Вода обрушивается внезапно, без предварительных капель, сразу, всей мощью грозовой стихии. Дворники и фары не обеспечивают видимость дороги. Железная амфибия плывет в бурлящем потоке, ориентируясь, скорее, интуицией водителя, чем его зрением. Непроглядный мрак разрывается голубыми слепящими вспышками. За ними сыплются удары небесного молотобойца, подбрасывающие машину, словно скорлупку. Вездеход встает, как витязь на распутье, – шквальный ветер не предвещает, впереди, ничего хорошего.

– Колдует старуха-непогода, – нарушает оцепенение команды Тонкиход. – Кажется, что весь мир разрушен жестокой ведьмой, только мы, в замкнутой клетке, оставлены ею на ужин.

– Хорошую же участь ты нам пророчишь в начале больших событий, – реагирует на фантазии родственника Вольдемар. – Все это важное знамение. Силы зла восстали и не хотят подпускать нас к сокровенным тайнам, значит, мы на правильном пути!

– Неужели мы должны вступить в единоборство с могущественными силами природы? Разве это возможно? – переживает Тонкиход.

– Но, ведь ты восстал против общественного строя, доказывая Барону, что людей нельзя приписывать как скот к какому-то месту! – смеется Вольдемар. – А государственная машина сильнее лесных духов – любого в бараний рог скрутить. Поэтому тебе Барона не переубедить – он винтик этой системы.

– Люди должны жить свободно: куда хочу – туда лечу, где хочу – там и живу, – выражает свое мнение Тонкиход.

– Когда к вам пришли, желающие уйти в другое время, Барон заставил их выписываться из квартир, – опять срывается Вольдемар на визг от смеха. – Вы представляете картину! Как будет милиционер проверять паспорта у голых, проходящих через чугунные ворота: «А тебе, батенька, нельзя в другое время у тебя штампик в документе, что ты наш – из двадцать первого века».

– Ваш век очень жесток, – заключает Тонкиход. – Безумие завладело человечеством, помрачило его разум. Вы не хотите помочь попавшим в беду пленникам, так хотя бы, не смейтесь. Они не виноваты, что какая-то сила забросила их в этот грубый мир, где правит зло. У нас вся надежда на озеро, что светлые духи помогут нам вернуться в свои родные времена.

– Мы тоже надеемся на них, что Эвоангелы помогут нам осуществить фантомные шоу, – высказывает свои мысли Олег.

– Не забывайте, что на Куролесовом озере присутствует еще и третья сила – Внеземная, – напоминает Пашка.

– Вроде бы свет побеждает тьму! – делает заключение Игорь, увидев впереди просвет. – Ничто не бывает вечным. Стихия слабеет.

Становится светлей. Открываются поверженные дали. Дорога тонет в бурных потоках, все сметающих на пути. Машина идет, местами погружаясь в сильное течение так глубоко, что, кажется, вот-вот ее подхватит вода и унесет в дебри.

– Вот тут-то понтон может сыграть злую шутку, – предупреждает Игорь. – Может забросить в такой бурелом, что за сутки не выберешься.

– Если на тракте такая оказия, а что же на лесной дороге? – переживает вслух Олег. – Ее или совсем размыло в кашу, или завалило деревьями.

Эти мысли тут же оправдывает обстановка: кругом видны следы ураганного ветра. Вырванные с корнями, вековые сосны и березы безмолвно лежат вдоль трассы, преграждая путь завалами.

– Это жертвы темного заговора. Они сложили буйные головы, разбрызгав по асфальту свои зеленые мозги, – выражает свою печаль Тонкиход.

– Ну вот! Я же говорил, что мы на верном пути! Силы зла не пускают нас дальше! – продолжает свое Вольдемар. – Придется потягаться. Вылезайте – будем расчищать дорогу.

С другой стороны завала, тоже чистят дорогу водители встречного транспорта. Игорь заводит бензопилу, и крушит раскидистые ветви, подбираясь к могучим стволам. Острые зубья пилы вонзаются в кондовую плоть, разделывая ее на чурбаки. Десятки рук растаскивают ощетинившиеся сучьями обрезки. Общими усилиями, путь быстро освобожден, и движение продолжено.

Но лесная дорожка, свернувшая с тракта, оказывается лучше ожидаемого прогноза. Вода не держится на песчаном и каменистом грунте, а молодой посадочный лес, растущий вдоль просеки, не поддался натиску бури.

– Когда-то она было хорошо накатана грузовиками и лесовозами, что мотались в безымянный поселок, – разъясняет Вольдемар. – Жил там отчаянный лесной народ. Их пристанище как раз и размещалось на куролесовских берегах.

Дорога выходит на открытое место территории бывшего поселка. Но гостей встречают лишь дикие заросли малины, смородины, рябины, калины, радовавшие когда-то жителей цветочными ароматами и сочными плодами. Теперь же – сады в полном запустении. Редкие трухлявые срубы домиков, с проваленными крышами чернеют в зеленом тумане крапивы и лебеды. Все эти заброшенные угодья охватывают подножье высокой хвойной горы.

– Забытый людьми край! – продолжает Вольдемар. – В прошлом веке жизнь тут звенела топорами и пилами. Это пристанище лесорубов, подсочников, заготовителей пенькового смолья, а до них обитали здесь старатели. Жили без электричества и магазинов по своим таежным законам. Сейчас только рыбаки посещают Куролесово озеро. А эта гора – Шапка. Так ее прозвали за куполообразную форму, покрытую густым сосняком.

Дорога уходит в крутой подъем. Машина прыгает по каменистым уступам, карабкаясь навстречу с неведомым водным простором. И вот он открывается с вершины пригорка величественной панорамой, потрясшей путников своей необычайностью.

Сине-голубой пейзаж, затерянной меж горных гряд озерной чаши, захватывает дух совершенно не земной палитрой. Даже самый безумный художник не смог бы вообразить подобной картины. Промчавшаяся стихия сделала этот мир одноцветным, превратив все краски в сплошную синь.

Все мировое богатство голубого спектра непостижимым образом сплетается в фантастическое панно: ни одного постороннего пятнышка или случайного блика – ни розоватого, ни зеленоватого. Кругом единовластное пиршество синевы. От свинцовых и сумеречно-мрачных, до светло-голубых и даже снежно-белых оттенков, расписаны клочья облаков, зависших гирляндами над бездыханной гладью озера. Медленные перекаты воды еще хранят отзвуки стихии, порождая в плавных изгибах лазурное сияние.

Туманное ожерелье сопок, причудливо окаймляющих зеркальную жемчужину, придает этому молчащему одноцветью вид таинственной гавани, куда заходят из дальних странствий космические корабли.

Команда, не сговариваясь, выскакивает из заглохшей машины, чтобы убедиться, что это не видение, не призрак, а непостижимая реальность.

– Красота, рожденная в бурях! – не сдерживает волнения Олег. – Как же щедра природа на краски! Глаза видят, а разум не верит.

– Наш грубый разум не в силах постичь божественные деяния, – философствует Тонкиход.

– Как же сюда не приземлиться таинственному объекту! Это же настоящая звездная пристань! – возвышенно высказывается Пашка.

– Пред нами тайное знамение во всем своем величии! Такое невероятное стечение знаковых событий предвещает начало большого предприятия! – заключает Вольдемар. – Уникальное место для массового шоу. Смотрите – внизу к берегу выходит широкая поляна, удобная для постройки причала и организации праздничных игрищ.

Все внимательно рассматривают, как подножие Шапки открытым полем опускается к воде. В это момент, из-под горы, откуда они только что поднялись, доносится рокот мотоцикла. Звук быстро нарастает, нарушая тишину многократным эхом. И наконец, на вершину дороги взлетает на спортивном мотоцикле парень без шлема.

– Это же Андрей! – узнает сына Олег. – Что еще за шутки?! Как он нас нашел?!

Подъехавший, к путникам, гонщик сияет широкой улыбкой и блеском озорных глаз. Мокрая куртка на нем вздулась, а длинные волосы прилипли к лицу.

– Я за вами всю дорогу шпионил, и вы даже не заметили меня! – радостно, звонким юношеским голосом сообщает Андрей.

– Да как же ты под таким ливнем ехал? Наверно до нитки промок? Простынешь ведь? – переживает отец.

Пашка узнает того самого парня на мотоцикле, которого видел утром, и обращается к нему:

– А-а-а! Подыматель воздушного змея! Как же ты умудрился посадить его козе на рога? Она, от этого, такой потрясающий кувырок совершила, каких в цирке не увидишь.

– Змей сам пикирнул на нее, – смеется виновник утренней трагикомедии. – Так ей и надо, любопытной Варваре!

– Ты никак без приключений не можешь жить, – вздыхает Олег. – Без тебя нигде ничто не обходится. Снимай мокрую одежду! В машине оденешься в сухое и теплое. Согреешься.

Олег загоняет мотоцикл в кусты и отдает команду:

– Поехали!

Компания съезжает вниз к водоему через, благоухающую цветением, поляну. От таких видов Вольдемар ликует:

– Тут свободно разместится лагерь-табор! А, берег-то, посмотрите – первоклассный пляж! Песок по всей открытой полосе!

– Не прокатиться ли нам по озеру?! – восторженно предлагает Игорь и на полном ходу вгоняет машину в воду. Амфибия легко сходит с песчано-каменистого мелководья и уже качается на плаву, освободившись от колесных опор. По глянцу вперед разбегаются волны. Включается водомет, и необычный корабль бежит навстречу голубому простору.

Путешественники перебираются в кузов, ставший теперь палубой, оставив в кабине лишь водителя. Сверху удобнее наблюдать за окружающей реальностью и вести исследование по приборам. Олег с Вольдемаром вынимают из боковых сидений-багажников ящики с оборудованием, освобождают его от герметической упаковки и соединяют проводами части уникальной установки.

Пашка с интересом разглядывает приборы, понимая, как далеко продвинулись его друзья в изучении пространственной среды. Но сам он научился воспринимать мир по внешним проявлениям природных форм, стилей, узоров, в которых закодированы глубинные структуры. Ему, для проникновения в глубины материи, не нужны ни гигантские ускорители частиц, ни электронные микроскопы, ни орбитальные телескопы, ни какое прочее умное железо. Мировосприятие ученого, восставшего против ортодоксальной науки, позволяет изучать Вселенную, умещающуюся в ладони.

Экспедиция движется вдоль береговых изгибов. Местами, дно поднимается и открывается взору подводное царство, наполненное новыми неожиданными цветовыми гаммами. Вода прозрачная, но немного красноватая, словно наполненная мельчайшими лучистыми рубинами. В ее цвете водоросли приобретают плотные зеленые тона.

Все отдаются созерцанию впечатляющей панорамы, открывающей с каждым мгновением, новые грани дикого таежного мира. Причудливо изрезанный, высокий берег прикрыт камышовыми кочками и ольховыми зарослями. А сверху нависает, подчеркивая свою крутизну и величие, гора Шапка.

Пока Олег настраивает одни датчики, другие уже начинают давать отклонения от нормы. Закончив полную настройку, он возбужденно реагирует на показания своих приборов:

– Есть аномалия! Мы попали в точку! Идет довольно четкий сигнал, по всем параметрам. Все говорит о высокой активности темной энергии, что искажает размерность пространства почти на три десятитысячных. Чудо! Сила исходит от Шапки. Это гораздо серьезней, чем наша Рыболовная горка!

– Если упавший объект, действительно, реальный инопланетный корабль, то ничего удивительного, что, попав в измененную среду, у него в разнос пошли двигатели, и пилоту пришлось затопить, неуправляемый космолет в озере, – делает вывод Пашка.

– Ну что ж, желательно осмотреть всю территорию, где нам предстоит развернуть свой глобальный проект, – предлагает Вольдемар.

Постепенно открываются сложные контуры водоема. Извилистая береговая линия изломана, далеко выступающими, мысами и, глубоко врезающимися в берега, заводями. Рельеф дна, насколько это можно рассмотреть, тоже усложняется чернеющими провалами, подводными скалами, торчащими корягами и многоярусными зарослями водорослей.

Кроме того, водный простор бороздят плавающие острова, способные быстро изменять картину. Это огромные, поросшие березовым лесом, кочки. Даже сосны громоздятся на них, как мачты с зелеными парусами. При небольшом ветре, эти чудо корабли могут бесконечно курсировать по озеру, в поисках новых пристанищ.

– Как много здесь плавучих островов, – замечает Вольдемар. – Они могут подпортить комфорт отдыхающих. Сегодня мы видим такой водоем, а завтра утром может все измениться, если эти плавуны придут в движение.

– Не стоит думать о плохом, – пытается успокоить его Пашка. – Если утром пред нами предстанет другая картина озера, с незнакомыми очертаниями берегов, с новыми штрихами и красками, то в этом есть прелесть куролесовской самобытности!

Проезд к дальним границам осложняют торчащие из ила коряги и отполированные волнами черные стволы затопленных деревьев, затрудняющие проезд. Все говорит о том, что уровень воды в бассейне резко менялся, захватывая прибрежный лес и превращая сосны в нетленные мумии.

– Держись подальше от берега, а то наскочим на камни или топляк! – командует рулевому Вольдемар.

Амфибия медленно продвигается в западную часть таинственной экосистемы. Впереди открывается обширная заболоченность из множества заводей, проток, мелких озер, разделенных камышовыми полями и зарослями кустарника. Все это представляет огромную пойму, где можно затеряться среди водных лабиринтов.

Через большую, вытянутую заводь экспедиция пробирается дальше по извилистому проливу, расходящемуся веером новых проток.

– Дальше соваться не стоит, а то заблудимся, – предупреждает из кабины Игорь. – Нам потом не найти обратный путь.

– Смотрите! Лось! – кричит Андрей, показывая вдаль поймы.

На твердом клюквенном поле стоит великан, гордый властелин глухих чащоб и топей. Сколько в этой застывшей позе величия и грации! Сколько отваги и душевного спокойствия, нерушимой веры в свою силу и правду! Не обращая внимания на непрошеных гостей, он неторопливо подходит к протоке и громогласно трубит гимн глухомани.

– С таким встретишься один на один – мало не покажется! – чешет затылок Андрей.

– И даже не думай, – предупреждает Игорь, выбравшийся на палубу посмотреть на великана. – Однажды, такой сохатый загнал меня на дерево. Я сразу вспомнил, что люди произошли от обезьян, и мгновенно вскарабкался на березу. Пришлось сидеть, там, пока ему не надоело меня караулить.

Покрасовавшись перед любопытствующей публикой, лось бросается в воду, поднимая волны. Телесная мощь легко переносит его через широкий пролив. И долго еще в камышах маячит грозная голова, идущего по своей тропе хозяина тайги.

– Чудеса! – восклицает Олег. – Энергетическое возбуждение здесь не ослабевает, а наоборот увеличивается! Видимо из-за тектоники. Мы находимся в уникальной аномалии: с одной стороны имеем энергетическое ядро, с другой – тектонический разлом, провоцирующий интеллектуальные структуры на активные действия. На куролесовских болотах могут возникать самые яркие фантомные явления.

Далее исследователи осматривают южную часть озера. Синее безмолвие продолжает удивлять своей непостижимой красотой. Длинная гряда коряг преграждает путь, словно древняя засека защищает подступы к замку, стены которого вздымаются к небу. Сверху, как башни, гигантские лиственницы прячут макушки в низко висящих облаках.

– Да! Накуролесила природа! Как будто у нее здесь испытательный полигон. Куда не сунься – всюду так наворочено, как будто специально, чтобы человека заморочить, – восхищается Андрей.

– Ха! Заморочить! – нервно усмехается Тонкиход. – Тут саму мать природу заморочило страшное колдовство. Вам не кажется, что за нами следят и ждут момента, чтобы сотворить с нами такое, чего в жутком сне не привидится. Если попытаемся тот фантом искать, то это, наверно, будет последним, что мы увидим. Затылком чувствую – здесь можно потерять рассудок раньше, чем обрести некое знание.

– Ну, ты братец даешь! Так загнешь, что оторопь берет от твоих слов! – выражает свое недоумение Вольдемар.

– Одна из особенностей диких озер в том, что нет нигде подступов к берегам, – замечает Пашка. – Лишь открытое место со стороны поляны, с которой мы заехали. Остальной периметр заболочен, закрыт камышом и кустарником.

– Для нас это выгодно: не будет дикого заселения недоступных берегов, а все устремятся в уютные домики, – заключает Вольдемар.

За коряжистым затором, открывается новый вид: цепь каменных остовов, протянувшихся от южного берега к центру озера, условно, поделив его на две части.

– Сразу видно, что место облюбовано рыбаками, – продолжает Вольдемар делать выводы, осматривая острова. – Удобные, ровные полянки для палаток и костров. А не здесь ли ночевали очевидцы упавшего объекта?

– Возможно, – пытается Пашка вспомнить детали рассказа. – Если они ночевали здесь, в середине озера, то НЛО могло пролететь над их головами и упасть в воду в любом направлении. Положение усложняется, так как искать придется по всему водоему.

Восточная часть оказывается более обозримой, с ровным, подковообразным окружением гор, с берегами без изломов, но также заболоченными. Машина останавливается в середине этой полукруглой арены, на которой должны скоро развернуться основные поисковые мероприятия. Ее зеркальная гладь отражает мельчайшие детали неподвижных облаков.

– Если ты не забыл свой математический метод, попробуй определить площадь и глубины этого бассейна, – предлагает Пашке Олег. – Штиль идеальный. В самый раз потревожить информационный каркас.

– Надо попробовать, – соглашается Пашка.

– Как же вы собираетесь измерять площадь? – удивляется Андрей. – На воде спидометр не работает. Рулеткой что ли?

– Все гораздо интересней, – подмигивает ему новый в компании человек. – Нужен всего лишь прибор.

– Помнишь свой высокочастотный вибратор? – Спрашивает Олег у Пашки и достает из бокового ящичка ту самую трубу, с помощью которой в юности изучали родной пруд. – Я ее сохранил, и батарейки в нем заменил.

– Насколько же смело, мы в юности вторгались в тайны природы! Наш физик, Петр Григорьевич так и не понял великое назначение этой игрушки.

Пашка, рассматривает свой прибор, включает его, ставя нужную частоту вибрации, и опускает его на веревочке в воду. По гладкой поверхности разбегаются, хорошо видимая мелкая рябь и линии, создавая причудливый фрактальный рисунок. Наблюдатель вынимает из нагрудного кармана рубахи блокнот и быстро записывает в него столбики цифр. Они заполняют обе развернутые страницы в последовательности известной, только создателю уникального метода считывания информации.

Если друзья детства знают о Пашкиных опытах с водой, то Тонкиход с Андреем воспринимают эту затею как розыгрыш, который вот-вот закончится дружным хохотом команды. Но экспериментатор спокойно, без лукавой улыбки, останавливает процедуру:

– Все! Достаточно рисовать узоры. Информация снята. Теперь будем считать.

Пака Пашка делает расчеты, никто не произносит ни звука. Все заинтригованы удивительным способом определения параметров водоема. Какими-то неведомыми, сокровенными знаниями нужно обладать, чтобы так, совершенно непонятно, перевернуть все представления об измерениях реального мира.

– Объем нам пока не нужен, но важно заметить, что глубина местами достигает двадцати метров. Самая большая амплитуда порядка двадцати четырех метров. Площадь поверхности получается, почти, тринадцать квадратных километров. Это не считая болот, – заключает Пашка.

– Конечно, можно придумать и другие цифры! Мы, ведь, ни подтвердить, ни опровергнуть их не можем! – протестует Андрей. – Я, например, назову самую большую глубину – тридцать метров, и попробуйте доказать, что это не так. Кто поверит, что по бултыханиям воды можно определить площадь огромного озера!

– Это не шутка, а серьезные вычисления, глубинное знание структуры материи, – заступается за друга Игорь. – По нескольким косвенным цифровым значениям можно составить информационный каркас любого тела. Расшифровка каркаса дает все параметры тела и даже его историю жизни. Мир построен на цифрах.

Пашка, тем временем, продолжает углубляться в расчеты и озвучивает новые данные, подтверждая слова Игоря:

– Возраст озера двадцать восемь тысяч лет в фазе дремлющего состояния. Четыре тысячи лет назад началась вегетативная активная фаза. Далее идет постепенное затухание. Водоем, видимо, зарастал, превращаясь в болото, потом в лесную низину. Но выявляется еще одна граница, совсем недавняя: где-то, лет триста назад, озеро пережило второе рождение – чужеродный фазовый сдвиг. Произошло искусственное вмешательство, что привело к подъему уровня воды.

– Я все же не понимаю – причем тут цифры?! – продолжает протестовать Андрей. – Как из них можно построить реальные предметы?

– Ты прав. Из них ничего не построить. Цифры, значки, буквы – это лишь удобная форма отражения физических явлений, – соглашается Пашка. – Как любой живой организм имеет свой генетический код, так и каждое материальное тело строится во времени и пространстве по информационному коду-каркасу.

– Понятно, что твердое тело имеет какой-то каркас. Но ведь жидкость – бесформенна, – пытается парень раскрыть обман.

– Вода на нашей планете – есть средний элемент механизма эволюции, поэтому имеет высокую информационность, – отстаивает свое мировозрение носитель необычных знаний. – Сама трехатомная молекула соединения водорода с кислородом не обладает выдающимися свойствами. Только организуясь в сложную кристаллическую структуру, эта жидкость приобретает свою уникальность.

– Она, по-вашему, оказывается живым существом?

– Да, ее можно отнести к зачаткам жизни. Земная вода – великий растворитель, но не в силу своих химических свойств, а благодаря, заложенным в нее программам. Можно прочитать многочасовую лекцию об интеллектуальных свойствах воды. Например, почему эта субстанция имеет необычайный скачок теплопроводности при температуре человеческого тела? – Пашка прерывает свою лекцию, сделав печальное лицо и, осмотревшись кругом, добавляет:

– Но сейчас не об этом мои мысли, а о том, что, не зная направления падения объекта, придется искать место крушения по всей огромной площади дна, включая болотные топи. Выходит, что задержусь здесь надолго, пока не найду объект или хотя бы место падения. Без раскрытия этой тайны я отсюда не уеду, в ней – важнейший вопрос моей теории.

– Зачем же тебе одному искать это НЛО? – удивляется Игорь. – Можно организовать общественность на поиски этого упавшего объекта. У нас много людей, жаждущих тайн и приключений. Предоставим им полный комфорт для отдыха и развлечений. Желающие прославиться на весь мир обшарят все дно вдоль и поперек.

– Вот мы и займемся раскруткой этой массовой поисковой кампании, – поддерживает мысль Вольдемар и раскрывает свой план действия. – Напишем несколько правдивых статей в газеты об упавшем инопланетном корабле, о том, что нужно навалиться на поиски всем народом. Расскажем, какие здесь прекрасные места, какая тут рыбалка. Я думаю, что ночь, проведенная на озере, подскажет нам темы для таких описаний.

– Ну что ж, вам предоставляется право первой ночи. Дерзайте! – говорит Олег. – А мы с Игорем поедем готовить десантирование базового комплекса в эту глухомань. У меня сегодня еще вечернее выступление в театре.

– Вы оставляете нас одних на растерзание комарам и неведомым духам? – грустно спрашивает Тонкиход.

– Вам тут прохлаждаться некогда будет. Вживайтесь в этот мир, и он станет для вас родным. Завтра уже здесь будет шумно и много людей. Чтобы планы наши сбылись, с этого момента начинаем отсчет подготовки к шоу. До субботнего выступления у нас осталось ровно сто сорок шесть часов, то есть шесть суток. Вот и проверим, на сколько, мы мобильны.

Выбирайте себе место для ночлега.

– А что тут выбирать! Высаживайте нас на каменных остовах! Лучшего места не найти! – предлагает Андрей.

 

Чудные острова

– Земля! Мы пришли покорить тебя!

– Здесь будет шоу, которого еще не знает природа!

– Эй вы, сосны, склоните головы перед разумом человека!

Компания выгружается шумно, помпезно, с музыкой, криками, свистом. Тонкиход сразу же идет осматривать остров. Андрей решает порыбачить, берет обе удочки, что нашлись в багаже, ищет червячков для наживки. Пашка помогает Вольдемару ставить шатер.

– Сегодня мы ставим палатку, как первопроходцы, а завтра озеро будут бороздить комфортные домики, предлагающие отдых по высшему разряду! – выражает свой восторг Вольдемар.

– Я все же не понимаю, как можно организовать здесь такое массовое мероприятие, да еще и целую зону отдыха за шесть дней? – пытается уяснить Пашка. – Это же займет массу времени на всякие разрешения и согласования с властями.

– Все уже давно согласовано, – с довольной ухмылкой заверяет организатор зоны. – Наш творческий процесс сродни высокому искусству. Если тебе пришла идея написать картину, ты же не побежишь в мэрию согласовывать ее сюжет. Так и у нас – вопросы разрешаются благодаря здравому смыслу, а не вопреки тому. Вдохновение – это момент инициативы! Или наоборот.

Андрей уходит подальше от лагеря в прибрежные заросли, выбирает для рыбалки большой камень, далеко выступающий в воду, забрасывает удочку и неторопливо готовит следующую. Смотрит – а первого поплавка уже нет на поверхности. Забрасывает вторую удочку и вытягивает первую – на леске трепыхается окунек. Ловит его рукой, а сам, краем глаза, видит, как второй поплавок пошел ко дну.

Удачливый рыбак торопится освободить крючок от рыбки, но не тут-то было – малец проглотил его. Парень достает из кармана перочинный ножик и пытается разрезать жертву тупым инструментом, от чего получаются лишь рваные ошметки. Бросает их в ведро.

Второпях нацепив свежую наживку, забрасывает и спешит вытащить вторую удочку. На леске дергается такой же мизерный окунишка и, опять история повторяется: крючок проглочен до желудка. Приходится рвать беднягу на куски не точеным орудием. Бесформенные обрывки летят в ведро, где покоятся останки предыдущего окуня.

Другой поплавок опять скрылся под водой. Новая наживка устремляется навстречу голодной стае. Очередная добыча так же съела червя вместе с леской, за это ей приходится расплачиваться порванным брюхом. И снова не видно на воде поплавка, но вытаскивать его нет смысла, пока не настроена замена. Следующий закид и доходит очередь до затопленного поплавка – беспечная жертва летит в руку рыбака.

– Ну, вы что – одурели?! Куда заглатываете до самых кишок?! Крючки, что ли для вас мелкие?!

Так продолжается рыбалка с ругательствами добытчика и продолжалась бы еще, но этот бесконечный процесс прерывает Тонкиход. Он появляется, двигаясь вдоль берега по колено в воде, с закатанными высоко штанами. Его легкая походка не создает шума, но комическое выражение лица с горизонтальными усами и черными бусинками зрачков, может рассмешить даже рыбу. Андрею самому уже надоедает потрошить свой улов, и, появившийся, комедиант приносит с собой волну веселья.

– Ты мне всю рыбу распугаешь своими усами! – смеется парень.

– И кого же ты хочешь накормить этим паштетом? – спрашивает Тонкиход, заглядывая в ведро, где плавает месиво из рыбного мяса и потрохов. – Как их теперь от чешуи отделять? Бросай это грязное дело. Пойдем раков собирать.

– Я не хочу раков собирать, хочу рыбу ловить!

– А это, что – рыба? Что б я ее ел?! Да ни в жизнь! – выражает отвращений долговязый ревизор и, схватив ведро, выплескивает содержимое в озеро. – На корм хищникам пойдет!

Андрей, нехотя, сматывает удочку и берется за другую, но, в этот момент, резко отламывается ее конец и за леской исчезает в воде.

– Вот это рыбина клюнула! А ж удочку сломала! – восклицает парень.

– Это щука твоего живца уволокла, – объясняет Тонкиход.

Андрей хватает свое неудачное снаряжение и бежит за спиннингом. У костра, Вольдемар с Пашкой готовят приспособление для подвешивания котелка.

– Зря стараетесь! – предупреждает незадачливый рыбак. – Ухи сегодня не будет! Тонкиход выплеснул мой улов в озеро. А у меня такой клев шел, что даже удочку обломили – черти!

– Какая муха его укусила? – негодует Вольдемар.

– Скорее всего, рак клешней за пятку цапнул, – ворчит Андрей, хватает спиннинг и убегает.

Тонкиход, между тем, продолжает путешествие, с отобранным ведром, по прибрежным отмелям в поисках раков. Он внимательно осматривает дно, переворачивает камни, коряги. Раки попадают крупные, но уж больно увертливые и приходится немало повозиться, чтобы изловить их, когда со дна поднимается муть от неуклюжих движений ловца. К тому же, работу затрудняют, склонившиеся до воды ветви ольхи и рябины, а путь преграждают массивные корни сосен, тянувшиеся прямо по дну.

На одной из веток, прямо над головой Тонкихода, раздается неприятный верещащий голос птицы. Она издает пронзительные хрипящие звуки, словно какой-то лесной старикашка продирает свое горло. Нарушитель тишины совершенно не пугается человека, напротив, из всех сил старается напугать незваного гостя.

Но пришелец невозмутимо бредет по воде дальше, собирая озерную дань, хотя, внутри чувствует дискомфорт. Крикун залетает немного вперед и опять садится над головой чужака, продолжая свою надсадно хрипящую песню. Собирателю раков слышится в этом противном крике уже угроза и предупреждение. Он проходит под самым эпицентром хрипа и чувствует, как по его спине пробегают холодные мурашки.

Крылатый тиран снова залетает вперед, преграждая путь полифонией своих трескучих звуков.

– Ну, это совсем становится невыносимым! – взмолился Тонкиход. – Ты хочешь сорвать мне такую удачную ловлю! Что, я у тебя хлеб отбираю? Ты же раков не ешь. Так что отстань от меня!

Певун, расценив монолог незнакомца как вызов, меняет на ходу тактику. С дерева уже слышится жалобное мяуканье маленького котенка. Но это не вызывает умиления у любителя раков. Ему хочется рассмотреть эту каналью, так, нахально, вмешивающуюся в его промысел.

Вот, наглец, в очередной раз, садится на ветку перед своим слушателем и громко, но нежно, мяукает, призывая к состраданию. Кошачьи стоны разносятся из тонкого согнутого клюва солиста, на вид серого, без особых примет.

Невольный зритель, не вытерпев такого издевательства, взмахивает корягой, поднятой со дна. Сорванец перелетает вглубь зарослей и, оттуда, уже несется грозное завывание дикой кошки, словно встретились на тропе любви мартовские коты. Вся эта серенада, к тому же, перемежается, холодящим душу, разбойничьим свистом.

– Это же чертовщина какая-то! – трясется от страха Тонкиход. – Соловей-разбойник, если не оборотень!

Лов раков сорван, и ловец спешит ретироваться с освистанного места. Он успокаивает свою совесть мыслью, что полведра раков хватит для небольшой компании. Возвращаясь обратно, встречает Андрея, кидающего спиннинг.

– Ну как раки? – спрашивает парень, видя понурого Тонкихода.

– Раки-то более дружелюбные, чем порхающий лешак, что сорвал мне ловлю. Так что не очень-то нам тут рады. Не хотят делиться с нами своими богатствами. Вот и твою рыбу заморочили, от того и клевала как безумная.

– Кто ж тебя так напугал?

– Подвязался ко мне серый дьявол с загнутым тонким клювом, и давай мне хрипеть, верещать, мяукать, завывать, да еще и освистал напоследок. Уж такой злыдень попал, что нервы мои не смогли стерпеть все его выкрутасы.

– Так это ж обыкновенная пищуха, – смеется Андрей. – По деревьям ползает и пищит на разные голоса. Она страху нагонять умеет, тем более на людей, как редких тут гостей.

– Неспроста она тут появилась и птичкой только кажется. Это демон в перьях, не иначе, – уверяет Тонкиход. – Бросай свою рыбалку, пойдем. Нам тут раков на ужин хватит.

– Ладно, сейчас еще побросаю и приду, – обещает Андрей и в очередной раз забрасывает блесну.

Вдруг, ход катушки останавливает натянутая леска. Намотка идет то прерывисто с остановками, то ровно, но тяжело. Есть! – это не зацепившаяся коряга и не спутавшиеся водоросли, так может сопротивляться щука, не понимая, что с ней случилось. Надо плавно подвести ее к берегу, чтобы она не увидела рыбака и не предприняла решительных действий. Раздается всплеск, и рыба показывает свою темную спину, но прочная леса и сила ловца не дают ей свободы маневра. Хитрый крючок, тоже не оставляет возможности выплюнуть обманку. Жертва покорно идет к берегу, пугая парня своими размерами.

Андрей впервые видит такого гиганта и тащит с опаской, отходя вглубь кустарника. Щука, метра полтора длиной, еще несколько раз ударяет хвостом и замирает в прибрежной осоке.

У костра все столбенеют от неожиданной картины, как Андрей тащит на плече голову щуки, а ее хвост скользит по траве. Тонкиход первым приходит в себя и по-своему пытается разрешить ситуацию:

– И куда ж ты ее, такую зеленую, тащишь? Ты посмотри – сколько ей лет? Она же стара как мир, поросла мохом и светится от накопившегося в ней фосфора! Такую, если съесть – отравиться можно! Надо бросить старушку обратно в море, пока она не издохла совсем. Ей, ведь, все двести лет, а то и триста. Она видела еще декабристов, идущих в Сибирь, а может и первых Демидовых. Праматерь всех здешних рыб, она специально ждала, когда ты ее поймаешь, чтобы умереть на берегу и избавить воду от смрадного тленья.

Рыба, действительно, имеет неприглядный зеленоватый цвет, рыхлую морщинистую кожу на хребтине. И вся ее неподвижность создает впечатление мертвечины.

– Я вам такой деликатес из раков сварганю, век вспоминать будете, – продолжает Тонкиход. – А эту тухлятину убирайте с глаз! Не портите аппетит! Отравлять свои нежные желудки, таким дряхлым мясом, не стоит. Нам рисковать никак нельзя, мы должны сохранять боевой дух для организации великих шоу.

– Последние слова окончательно убеждают всех, что Тонкиход прав, и решили быстрее избавиться от хладеющего трупа. Пашка с Андреем сплавляют жертву как можно дальше от берега, придав тело воде.

– Ну, рыцарь печального образа, если ты не сваришь нам своих раков, мы тебя на березе за ноги подвесим, – распаляется Вольдемар, потирая свой урчащий желудок.

– А чего ж не сварить! Это мы мигом! – уверяет Тонкиход. – только мне помощники нужны, чтобы подготовить ингредиенты.

Помогают все, кто как может и как требует искусный кулинар. Потрошат раков, крошат овощи, ищут специи. Процесс подходит к своему гастрономическому завершению. Аромат, не то ухи, не то чудной похлебки, разносится по поляне.

Накрывают стол подальше от дыма костра, поближе к берегу. Подтаскивают туда рюкзаки с другим провиантом и посудой. Устанавливают в центре торжественного стола изысканное вино, обильно обкладывают его экзотическими фруктами, добавляются разные копчености и пряности. Каждый выбирает себе удобное место и по желанию рюмку, кружку, чашку, ложку. Аппетитные запахи давят на разум, и приходится держаться из последних сил, в ожидании команды главного повара.

Высотные ветры разрывают облачный покров, открывая сияющую лазурь, так что все вокруг наполняется радостью и ликующими звуками. Но сходящее с небосвода солнце уже прячется за Шапку, вознося над ней золотой ореол, словно величественную корону.

– А как, все же хорошо, вот так, посидеть со свежей ушкой на вечерней зорьке! – млеет в грезах счастья Вольдемар.

– Ну чего ждем? Неси своих раков!

Тонкиход уходит, а Вольдемар продолжает созерцать озерные красоты. От томительного ожидания ужина в желудке, словно тысячи дворников скребут стенки и так тщательно, что становится больно.

– Ну, где он!

– Слушайте, вы будете надо мной смеяться, но ухи больше нет! – грустно произносит Тонкиход. – Ведро случайно опрокинулось, и раки сгорели.

– Что?! Да как ты мог?!

– Я совсем не виноват! Я тут не причем! Это все шутки злых духов. Они с первой минуты, как мы на острове, ополчились против нас.

– Ах, ты не причем! Ах, это шутки!

– А кто мою рыбу выплеснул?! Кто щуку заставил отпустить?

– Лови его!

Тонкиход бежит – все за ним. Но преследователи, не желая рвать одежду в зарослях, утомленные долгим ожиданием ужина, возвращаются к своему застолью. Они продолжают свистеть, кричать «Лови его! Заходи с боку! Окружай!» Проходя мимо костра, все видят обуглившихся раков, которых так и не удалось отведать.

Между тем, Тонкиход, уходя от преследования, перебирается по мелководью на другой остров и прячется в кустах.

– Вот же каналья! Испортил праздник! – ругается Вольдемар и достает из рюкзака водку. – Что-то вино пить расхотелось.

Начинается неудержимое поглощение привезенных с собой съестных запасов: копчения и консервы с зеленым луком и огурцами, соки с фруктами и ягодами.

– Долгая прогулка на природе забрала у меня много энергии, а впечатления истощили организм так, что он сейчас впитает любую пищу в большом количестве, – оправдывается Пашка, отправляя в свое нутро все в подряд, без разбора очередности.

– Я все же не могу представить, как можно по волнам определить площадь озера? – продолжает Андрей сомневаться в серьезности эксперимента с водой, откусывая, одновременно, большой кусок хлеба с ветчиной. – Какой такой каркас ты определяешь? Жидкость ведь формы не имеет. Как она может записывать информацию?

– Конечно, на пальцах я этого тебе не объясню, и даже, если бы ты имел высшее образование, вряд ли понял бы мои рассуждения. Это совершенно другой образ мышления, отличный от привычных представлений, – пытается Пашка настроить парня на особое восприятие. – Ты ведь мне не поверишь, если я скажу, что никакого движения тел в природе не существует.

– Это точно! Понять его теорию не возможно и даже принять на веру трудно! – выражает свое мнение Вольдемар, сморщившись от принятой дозы алкоголя.

– Все вы, просто, великие выдумщики, как и мой отец! – высказывает разочарование Андрей. – Тот тоже навыдумывал всяких шоу, обставил свои спектакли трюками и фокусами, так что не поймешь: где – правда, а где – розыгрыш. И вы тоже, дурите меня своей мнимой ученостью.

– А Тонкиход тоже придумал, что он из прошлого? – спрашивает Пашка.

– Конечно, придумал!! У нас на Рыболовной горке какая-то эпидемия выдумщиков разразилась! Разве человек может перемещаться во времени? – распаляется Андрей. – Это, ни в какие понятия и законы не вписывается.

– А я думаю по-другому, – высказывает свое мнение Пашка. – Мы привыкли воспринимать все явления природы, как причинно-следственную последовательность, но это лишь мизерная, лежащая на поверхности, доля процессов. Основные же явления скрыты от нас в глубинах мироздания. Весь наш светлый мир – это всего лишь сияние краешка айсберга осторожно выглядывающего из информационного океана, в котором кипят неведомые нам страсти. Там сильно штормит и бросает векторная неопределенность, а время имеет свойства маятника. И, только, благодаря Ангелам Эволюции существуем мы и наш тихий светоносный оазис с вялотекущей необратимостью. Но и сюда доносятся информационные бури, вызывающие явления, необъяснимые нашей прямолинейной логикой. Случай с Тонкиходом вполне может относиться к колебательным броскам времени. Такие переброски скорее всего и делают Эвоангелы, верша сложные, непостижимые для нас, эволюционные процессы.

– Если твои ангелы на самом деле существуют, то это настолько невероятно, что поверить в них трудно. – нерешительно произносит Андрей В нем происходит борьба новых впечатлений со старыми представлениями о физическом мире.

– Они и воду на Земле превратили в живое вещество, наделили его сложной кластерной структурой, изменив внутриатомную информацию. Если бы вода подчинялась общим правилам химических элементов, то на теплой планете она была бы атмосферным газом, иссушившим океаны, а на холодной планете лед тонул бы, и океаны промерзли бы до дна. Песчаные бури замели бы их, сделав планету пустынной, что, вполне возможно, и происходит на Марсе. Искусственные же свойства земной воды создали благодатную среду для эволюции углеродистых соединений. которые превратили мертвую планету в живой цветущий сад. И сейчас Эвоалгелы продолжают управлять земными процессами.

– Ну, допустим, что духи реально существуют, – соглашается парень. – Но как они, по сути эфирные, могут управлять твердыми телами? У них же нет рук.

– Если об этом рассказывать то навряд ли хватит суток, чтобы подвести тебя к таинствам этих, как ты говоришь, эфирных организмов. Но, если сказать проще, то пространство – это многоуровневое преобразование информации. И то, что сформировано в нем, в виде материальных тел, тоже есть преобразованная информация. Изменяя ее – можно изменять предметы и их положение в пространстве. Человеческий разум способен управлять этими стихиями, но он скован каменными тисками ложных предрассудков. Мне как-то удалось выскользнуть из этих оков и ощутить глубину мироздания в абсолютных понятиях. Поэтому, когда я смотрю на рисунок сходящихся волн, я наблюдаю не движение, а меняющуюся информацию в цифрах, вижу изменения в пространственных уровнях. И отец твой работает с этими уровнями, созданными интеллектуальными структурами. Такова реальность нашего мира без иллюзий.

Андрей смотрит на Пашку, понимая, что перед ним совершенно необычный человек, его слова, кажется, нарушили какой-то порядок в юном сознании, заставили задуматься над сказанным.

– И что? Пленники времени, тоже, переброшены сюда из других веков Эвоангелами? – не доверяя своему прозрению, спрашивает Андрей.

– Выходит, что так. Надо верить фактам, – отвечает Пашка.

– Да! – вмешивается в полемику захмелевший Вольдемар. – Я уже успел с ними пообщаться. Странный народ. На наших бомжей они совершенно не походят и рассуждают, довольно своеобразно. Я тоже им пытался доказывать, что они сами себе придумали фантастическую историю. Но их главарь Филарет, который собрал этих несчастных, мне рассказывал о причудах материи, только я ничего не понял. Говорил, что существует три времени, которые давно предопределили наши судьбы.

А еще говорил, что этим летом они уйдут в свои эпохи через Врата Времени, к которым приведет их Тонкиход. Но наш рыцарь, ни о каких вратах не ведает, как я не пытался его расспрашивать. У них в компании есть парень, который пришел в наше время из будущего еще ребенком, но он ничего конкретного не может сказать: ни о каких машинах времени из своего грядущего. Есть у них, даже первобытная девчонка. Она говорить не умеет, а только мычит. Пленники дали ей соответствующее имя – Муля.

Небо, полностью очистившись от остатков облаков, постепенно темнеет, открывая взору такой близкий звездный мир. Уже совсем другие звуки и шорохи доносятся из призрачного леса. Ночь властно вступает в эту глухомань, не оставляя никаких надежд, заблудшему, сюда, путнику на спасение от ее мрачной свиты. Комары наполняют темноту звенящим гулом, угрожая до утра превратить любое теплокровное существо в высушенную мумию. Вальдемар, отяжелев от выпитого и съеденного, не желая больше отмахиваться от назойливых вампиров, уходит почивать в шатер.

Тихо и осторожно подходит к застолью Тонкиход. Уставший, понурый, он держит в руке свою рубаху, связанную в виде мешка. На нем лишь куртка, прикрывающая голое тело.

– Вот я новых раков наловил. Возле другого острова их полно, – виновато сообщает он. – Сейчас отварим свежатинки. Андрей, пойдем, подсобишь.

– Нет уж! Поезд ушел! – отнекивается парень. – Мы так, нахватались всего, всухомятку. Бросай своих раков! Присаживайся к столу, пленник времени.

Голодный рыбак набрасывается на яства и соки. Ему хватает одной минуты, чтобы полностью удовлетворить свой аппетит. Наевшись и успокоившись, Тонкиход становится прежним веселым балогуром:

– Когда перебрался на другой остров, я поначалу ожидал новых козней духов, но потом подумал, что мы приехали сюда и, как последние олухи, даже не соизволили поприветствовать и задобрить здешних духов. Вот и пришлось мне за всех вас просить прощения и благословления у них. Без сожаления снял с шеи и преподнес им в дар свою золотую цепочку. Воды озера приняли ее как мой искренний подарок и в знак дружбы открыли свои подводные кладовые. Я увидел на дне массу раков и тоже в свою очередь с благодарностью собрал дары. Так что теперь мы с духами озера будем в великой дружбе.

– Ну, ты череп! – восхищается другом Андрей, пряча лукавую улыбку. – Так все обустроил, в два счета. Мы бы об этом не догадались. А расскажи нам о Вратах Времени.

– Да я и не знаю что рассказывать, – вздыхает Тонкиход. – Все на меня наседают, спрашивают, а я даже не представляю, что это за оказия такая. Соврал бы, если б мог вообразить этот предмет, но ничего в голове моей не возникает. Все наши попытки их найти, сами знаете, чем закончились. Осмеяли нас всяко, лезут в душу со своими предложениями. Так нам хочется поскорее расстаться с этим опостылевшим временем, что уже психика наша не выдерживает. Захирели здесь – болеть стали. Потому и сбились с ног, ищем эти Врата. Но, я не могу понять, что они из себя представляют.

Вот детство свое в другом времени помню. Это яркие воспоминания. Я вижу свой средневековый город, высокие монолитные стены, реку, каменный мост. Чувствую запах прелой кожи в башмачной мастерской, представляю ее тусклый свет, идущий из маленьких оконцев. Вспоминаю лица прохожих и клиентов. Своих родственников не помню, наверно был сиротой. Сейчас и языка не вспомнить, видимо плохо на нем еще говорил. А вот, через какие ворота сюда попал, ни как вспомнить не могу.

– Но ведь это могут быть воспоминания о прошлой жизни твоей души, а не тела, перенесенного во времени, как ты думаешь? – спрашивает Пашка. – Мы все когда-то могли жить в другом теле. Моя жена тоже ярко вспоминает, что в далеком прошлом, в какой-то восточной стране, танцевала в роскошном дворце для господ. И ощущает, что судьба ее в том теле была трагична. Может и у тебя не прыжок во времени, а, просто, воспоминание о прошлом воплощении?

– А если у твоей жены способности к танцам?

– Она рассказывала, что мечтала стать балериной и в детстве любила танцевать, но не вышло из нее танцовщицы.

– Вот видишь! Она перевоплотилась в другое тело, не соответствующее прошлому опыту души. А я полностью перенес навыки башмачного дела в сегодняшнюю реальность. Свободно чиню любую обувь. И я не один такой. Пленники времени, нашедшие меня, настоящие жертвы обстоятельств, а не симулянты. Они страдают в этом времени, скучают по родным и близким, оставленным за вековой далью, и все их думы только об одном: как бы поскорее вернуться в свой временной отрезок. Каждый из них помнит момент появления в этой эпохе, и я помню все в деталях, но ворот там не было.

Тонкиход замер, уйдя весь в себя и пытаясь сосредоточить внимание на обрывочных воспоминаниях. Уловив какой-то яркий момент из далекого прошлого, он говорит:

– Помню как я шел вдоль высокой каменной стены, был день, в руках моих сверток, видимо, относил заказ. Вдруг вспышка и я несусь по тоннелю из мелькающих белых и черных полос, пока не увидел впереди яркий слепящий свет. Когда глаза мои привыкли к восприятию обстановки, в которой оказался, я увидел быстро меняющиеся картинки и сцены из чьей-то жизни. Как будто я маленький мальчик и вокруг меня такие же малыши. Потом вижу двух, совершенно незнакомых, женщин. Они бегают, суетятся вокруг меня и что-то кричат, трясут меня. Но я не понимаю, чего они от меня добиваются. Еще со мной разговаривал мужчина в белом халате, видимо, врач, но тоже ничего от меня не добился.

Так я и стал жить немтырём в новом, непонятном мне, месте, окруженный заботой этих женщин. Привыкая к ним, я стал понимать, что они – мои, здешние, мама и сестра. Потом осознал – в какой стране и в каком времени я нахожусь. Поначалу боялся приближаться к необычным предметам и приборам. Многого не понимал, например, откуда берутся люди и животные в телевизоре, но скоро догадался, что если выдернуть провод, то все исчезает, значит, они приходят по тоненькому каналу. Еще меня поразили железные гремящие кареты, движущиеся без конной тяги. Все вокруг было ужасно не привычным.

Меня долго лечили, таская по разным врачам, но толку было мало, и все решили, что с памятью я и разум потерял. В школу не ходил, потому что не говорил. Со временем стал понимать слова и развил способности в правильном их произношении, но так и не выучился читать-писать. Ну и что? – в моем времени без этого живут и не страдают. Я, ведь, не был глуп, и до всего доходил своим умом. К тому же, видел, что знания не мешают людям совершать массу глупостей и несуразностей. Мне порой кажется, что человек приходит в этот мир попить, поесть, испытать все ощущения, создать кучу проблем для окружающих и самоликвидироваться.

– Это ты попал в точку, – соглашается Пашка. – Как только встанешь на ноги и ощутишь самостоятельность, так и начинаешь в спешке брать от жизни все непотребное, думаешь, еще успею осуществить главное свое предназначение. А когда опомнишься, так уже поздно – сил нет на воплощение светлой мечты.

– А пленники времени тем и отличаются от вас, что знают важность своего присутствия в том или ином временном отрезке, что жизнь дана для воспитания своей души. Время их всех забросило в Сибирь, как суровое и благодатное место для очищения и просветления своих мыслей. Наш предводитель, Филарет рассказывал, как на таежном просторе постигал это новое жизненное пространство и как он собирал таких же горемык, наказанных временем.

Молодая луна, словно неведомый зверь, осторожно пробирается сквозь мачтовый сосняк, готовясь к прыжку в чистое звездное поле. Неисчислимые полчища комаров с неистовым упорством наседают на гостей, почувствовав их беззащитность. Одновременно десятки игл вонзаются в тело, вызывая нестерпимую боль и ярость, неспособную дать отпор. От этого нашествия не спасает никакая одежда, только дым тлеющих головешек немного отпугивает крылатых хищников.

Тонкиход, не желая быть съеденным, отправляется в шатер. Но Пашка решает ночь провести у костра. Получив за день такую порцию впечатлений, он понимает, что не уснет, так просто, и до рассвета его будут одолевать мысли, вопросы, эмоции. Андрею же такая ночевка в лесу под открытым небом – великая радость.

Перетащив все ближе к спасительному огню, облачившись в более плотные куртки и шапки, они лежат и смотрят на звезды, наблюдая как искры пламени, уносятся ввысь и гаснут в сиянии Млечного Пути. А из звездной бездны навстречу им врываются в ночную тишину светящиеся иглы, внезапно зажигаясь и так же затухая.

– У меня в Екатеринбурге остался такой же взрослый сын, – заводит разговор Пашка. – Только мы не живем вместе. Я оставил семью и мотаюсь, не находя себе места из-за своих мыслей. Все чего-то пытаюсь себе доказать.

– Нас с матерью отец тоже бросил, – поддерживает тему Андрей, подбрасывая дрова и запуская в небо новый столб искр. – Но я на него не обижаюсь. Наверно для его больших дел нужна другая женщина, а не моя мать. Он мне рассказывал о какой-то теории, которую разработал его друг, что она может перевернуть всю мировую науку. Но я в это не очень-то верил. Теперь вижу, что такой человек на самом деле существует. Это действительно ты придумал, как можно изменять пространство?

– Я такой же, как ты, молодой был, любопытный. Хотелось объять и понять всю природу, разгадать, как она устроена и как смогла развиться до такого удивительного совершенства и богатства форм. С неудержимой страстью и великим упорством я думал об этом каждый день, и на меня снизошло озарение: удалось объединить все многообразие природы в единую картину-карту, куда вплелись, как нити в полотно, все мировые идеи.

В моей огромной стройной панораме эволюции, в виде линий, спиралей, ступеней, квадратов уместились все составные части микро и макро миров. Я разложил их по полочкам, как когда-то Менделеев разобрал по порядку химические элементы. Сама же периодическая таблица занимает в моей карте одну маленькую клеточку. Так и дарвиновская эволюция жизни получила свою линию развития в движении мировых процессов.

В картине, словно в волшебном зеркале, отразилась бесконечная глубина мироздания. В ней можно увидеть то, что было за триллионы лет до рождения Вселенной, как устроены элементарные частицы и более глубинные вещи.

Но этого мне было мало. Я искал ответ на вопрос: почему все эволюционировало так, а не иначе? А во всем виделась общая закономерность. И я понял, что это есть единый механизм эволюции, сложный, но изящный, как и все в природе. Этот механизм позволяет разрешить величайшее противостояние науки и религии, увидеть истину в спорах материалистов с идеалистами, вывести из тупика многие научные теории.

Еще в юности, я сформировал свой образ мышления, отличающийся от общепринятого мировоззрения. Но меня постоянно мучило сомнение: прав ли я, не плод ли это моих юношеских фантазий, почему, до меня, ни кто этого не сделал? Так всю последующую жизнь сам и критиковал, и защищал собственную теорию.

Но время и новые знания все больше подтверждают правильность моих взглядов. Механизм эволюции удивительно универсален и дал жизнь новым теориям, еще более фантастическим, объясняющим тонкости развития живой материи и паранормальные явления во всем их многообразии. Эволюционный механизм раскрывает тайну человеческой души и ее составные элементы. Мое мировоззрение частично передалось и друзьям. То, что делает твой отец – это практическое развитие одного из элементов механизма эволюции.

– А что, на твоей карте вся Вселенная уместилась? – пытается представить Андрей.

– Вселенная – это песчинка на карте мироздания! Она не является началом начал, а всего лишь этапная ступень формирования ядерной структуры материи. И этот звездный мир не единственный. Существуют и другие, еще более экзотические, Вселенные, со своими неповторимыми свойствами.

– А что было до Вселенной?

– Море Дирака! – возвышенно произносит Пашка. – Это великая электронная среда. На ее бескрайних полях и разыгрывается вся история светлой материи.

– Я, все-таки, не могу представить расстояние в миллиарды световых лет. Это невообразимо.

– А ты попробуй уменьшить эти расстояния до обычного земного предмета. Представь нашу галактику в виде домашнего тапочка. Тогда самая далекая, обнаруженная галактика, то есть другой тапок, будет находиться, примерно, в сорока километрах отсюда. Попытайся его разглядеть на таком удалении. Ни в какой бинокль не увидишь. Но эти чудовищные расстояния – мизерны для Моря Дирака.

Они еще долго обсуждают устройство мира, глядя на мерцающие в космической дали звезды, на огненные стрелы случайных космических странников. Андрея все больше захватывают Пашкины рассказы, резко отличающиеся от общепринятых представлений.

 

Таинственный невидимка

Пашка с Андреем просыпаются от утренней прохлады и сразу попадают во власть сновидений озера, дремлющего в рассветном сиянии. Друзья входят в зеркальную воду, чтобы умыться, прогнать сонливость, но останавливаются, завороженные сказочной картиной. Кругом одно необъятное небо, а их воздушный остров летит в бескрайней голубом просторе. Перистые облака, словно розовые птицы, проплывают над головой и под ногами. А, в центре всего фантастического видения, гора Шапка величественно парит в этом воздушном океане.

– Смотри! Это же летающий остров Лапута, а мы Гулливеры, забредшие в неведомый мир! – ликует Пашка.

– Да! Куролесовские миражи! – восхищается Андрей. – Как не поверить в волшебство, когда у природы столько причуд и фантазии.

– Летящая гора?! Это уж чересчур! – молвит Вольдемар, вылезая из шатра и почесывая лысый затылок. – Нам хватает и плавающих островов.

– Это испарение над водой так преломляет изображение, – объясняет Андрей. – Здесь на верно каждое утро такое волшебное.

– Нет, каждое утро не надо, а то с ума сойдешь, – возражает Вольдемар, посматривая на составленные у костра склянки с вином и не допитой водкой. – Если каждый день – одно и то же, то теряется прелесть новизны и, вообще, превращается в бессмыслицу.

– Вы только посмотрите, как духи приветствуют нас! – радуется, как ребенок Тонкиход, выглядывая из-за полога. – Не зря я вчера исполнил ритуал жертвоприношения и подарил им свою цепочку.

– Ах! Это ты, сбежавший кулинар! Жаль, что мы тебя не принесли в жертву. Хорошенькое представление получилось бы, – стращает Вольдемар.

– Но, я искупил свою вину и принес новых раков, – оправдывается виновник вчерашних происшествий. – Мы сейчас же мигом сварганим из них изысканное блюдо. Только мне нужен помощник.

Завтрак с деликатесом из раков переходит в обсуждение сенсации, которая должна попасть в местные и областные газеты.

– Нам нужна не просто статья или заметка, а куча разного рода материала: рассказы очевидцев, слухи и домыслы, высказывания авторитетных специалистов, сведенья, косвенно подтверждающие достоверность катастрофы. Нужна шумиха вокруг этого пришествия, – объясняет Вольдемар суть дела. – Поэтому будем разрабатывать разные направления происходящих событий. Нам бы только начать, заложить основу, а там журналисты домыслят наши измышления.

Руководитель информационной атаки на раскладном столике размещает свою толстую папку с бумагой и ручками, подставляет перевернутое ведро.

– Андрей, ты как человек учащийся, садись! Будешь записывать рассказы очевидцев.

– А кто тут очевидец? – удивляется парень.

– Все мы и ты тоже.

– Я сочинять не умею, – пытается отстраниться Андрей от скучной работы.

– А мы ничего сочинять не собираемся. Будем рассказывать только правду, как было на самом деле. Правду! – повторяет многозначительно Вольдемар, подняв указательный палец в знак особой важности мероприятия. – Сначала надо придумать интригующее название или несколько названий для разных материалов. Заголовок отражает суть нашего замысла. Главное убедить нашего читателя в серьезности и масштабности случившейся на озере катастрофы.

– Ну и как ты опишешь такую масштабность? – интересуется Тонкиход. – Что, будешь рассказывать, как в озеро плюхнулась гигантская летающая тарелка, выплеснув всю воду и образовав огромный кратер на дне. Это все глупо! Причем тут масштабность? Тут нужно сделать упор на таинственность с мистическим оттенком.

– И как же описывать эту мистическую таинственность? – в свою очередь спрашивает Вольдемар. – «Однажды темной претемной ночью, когда даже луна боялась показаться на небе и от страха пряталась за горами, когда бухал филин, предвещая кому-то погибель, страшный рев вдруг потряс мир, как будто взвыла тысяча собак»… Так ты хочешь излагать?

– Если уж рассказывать очевидную историю про НЛО, – вмешивается в спор Пашка, – то надо показать полный абсурд, бред, как это характерно для всех описаний этого явления. Ведь, постоянно читаешь о пришельцах шокирующую несуразицу, лишенную какой бы то ни было логики. Все метаморфозы их превращений, а главное их поступки лишены всякого здравого смысла. Причудливый полиморфизм и изменение цветности тарелок – присутствуют во всех статьях про НЛО, но никак не объясняется причина таких действий.

– Да! Действительно! – поддерживает Андрей. – Порой читаешь такие бредни, что, кажется, очевидец сам страдает психическим расстройством и описывает свои галлюцинации. Например, описывается пришелец, у которого руки отделены от туловища и двигаются самостоятельно от хозяина. Или огненный шар тащит пятьдесят километров поезд, с включенными тормозами, массой в полторы тысячи тонн. Зачем?! Какой тут смысл? А зачем они разбиваются? Имея такую супертехнику, умудряются падать. Почему?!

– Нам-то понятно, что все это фантомная игра, а обыватель принимает ее за реальных пришельцев, – поясняет Вольдемар и соглашается с пашкиной мыслью. – Ну, что ж, абсурд возможно сильнее масштабности и мистики, отсюда и заголовки должны быть абсурдными. Предлагайте свои абракадабры!

– «Прилет в никуда»

– «Катастрофическая посадка»

– «Катастрофа невидимки»

– Далась вам эта катастрофа! – возмущается Вольдемар. – Может у них такой резкий способ посадки. Надо что-то более несуразное.

– Назовем объект «Таинственный невидимка», – предлагает свое Тонкиход. – Ведь, его никто не видел.

– Это не абсурд, а мистика получается – констатирует Вольдемар. – Тогда уж лучше назвать «Видимый невидимка»

– А это уже маразм! – замечает Андрей. – Пусть остается «Таинственный невидимка».

Записав название статьи, парень останавливается в нерешительности, восклицая:

– Как начать писать-то?

– Так же, как рассказывал очевидец, – подсказывает Пашка. – Темной, пасмурной ночью…

– Постой! Зачем писать про невидимку ночью? – рассуждает Вольдемар. – В этом нет ничего не обычного. Ночью все могут стать невидимками. Пиши лучше так: «Хмурым осенним утром… – и тут же задумавшись на секунду, спрашивает:

– А в каком это году произошло?

– Примерно семь лет назад, – отвечает Пашка.

– Ну, какая же это сенсация! – возмущается Вольдемар и делает кислую гримасу. – Читатель скажет: «Опомнились! Спохватились!». Надо более свежий момент времени. Начнем так: «Поздней, сырой осенью прошлого года…

– Это тоже не сенсация! Полгода прошло! – вклинивается в творческий процесс Тонкиход. – Надо перенести катастрофу на май этого года или, еще точнее, пиши: «Две недели назад…

– Кто раньше?! – смеется Андрей. – Может это случилось вчера, когда Тонкиход ведро с ухой перевернул? Вот это была катастрофа!

– Нет, друзья! – останавливает всех Пашка. – Так глумиться над фактами нельзя! Мы обманываем людей, которые придут нам на помощь.

– Тебе нужна большая поисковая кампания?! – пытается вразумить друга Вольдемар. – Вот, мы ее и организуем тебе, а какими способами – это уж наше дело. Так что не обессудь!

Пашке ничего не остается, как молча согласиться с доводами главаря гнусного заговора, а тот продолжает вить веревочку ложных событий:

– Если мы катастрофу перенесем на «Вчера», то у нас не будет маневра: мы не сможем развернуть последующую за этим цепь происшествий. Надо немного отодвинуть время аварии. Ведь, просто сказать, что разбилось НЛО, значит, ничего не сказать. Нужны последующие за этим события. Нужна интрига, то есть шокирующие сцены, тайно связанные с этим невидимкой.

Вольдемар внимательно посмотрел на окружающих, желая понять поддерживают ли они его замысловатую игру, и не видя явного сопротивления продолжил:

– Значит, пиши так: «События, о которых мы хотим вам поведать, произошли несколько дней назад и продолжают стремительно развиваться».

– А кто это «мы»? – спрашивает Тонкиход и предлагает свой вариант. – Сначала надо описать место и очевидцев, а потом уже говорить о событиях.

– Я говорю от автора статьи, который записал все со слов очевидцев, – объясняет свою позицию Вольдемар.

– Вы, сначала, договоритесь, что писать, а потом уже меня заставляйте, – жалуется Андрей. – То так пиши, то этак! Я уж, сколько понаписал зазря и зачеркал. Руки-то не казенные!

– Ничего. Бумага стерпит. А ты писать поучишься. Развивать – от слова «вить», а не от слова «веять», – наставляет Вольдемар невнимательного ученика.

– Пиши сам, если такой грамотный! Я не школьный диктант пишу!

– От твоих ошибок смысл текста меняется: мы хотим развивать события, а ты их по ветру развеял! Так что исправь и пиши дальше: «Майским хмурым утром… Нет! Лучше так: «Майским ласковым утром, когда ничто не предвещало катастрофических событий…

– Что значит: «не предвещало катастрофических событий»?! – вмешивается Тонкиход. – Можно подумать, что каждое утро ты смотришь в окно и гадаешь: «предвещается сегодня катастрофа или нет?». Сохрани момент неожиданности. Не предвещай заранее.

– Хорошо, запишем по-другому, – смиряется диктующий. – Пиши, Андрей, последний вариант: «Майским ласковым утром, когда ветерок еще не коснулся водной глади озера Куролесово, а двое рыбаков только готовили свои нехитрые снасти, произошло событие, не вписывающееся ни в какие материалистические рамки».

– Это что за рамки такие? – опять противится Тонкиход. – Лучше напиши: «произошло событие, пугающее своей нереальностью».

– Да, так будет лучше, – соглашается Вольдемар. – Исправил? Пиши далее: «Над головами рыбаков пронеслось что-то невидимое, с оглушительным ревом неизвестной природы…

– Стой! Ну что за фраза! – останавливает диктовку высокий наставник. – Что еще за рев «неизвестной природы»? Нам нужны абсурдные сцены, связанные с явлением НЛО, а не словесная галиматья.

– Смотрю я на тебя, братец, и диву даюсь! – выговаривает Вольдемар. – Ни одной книжки не прочитал, а замечания делаешь как профессор.

– Жизнь – самая лучшая книга! – задрав свой прямой нос, возглашает Тонкиход. – Она наши дни листает и нашу судьбу нам читает.

– Ну и что ты предложишь вместо «неизвестного рева»?

– Пишите конкретно! Не надо выкрутасов, – подсказывает Пашка. Он успокоил свою совесть, считая, что маленький обман, как вынужденная мера, поможет в поиске объекта, иначе придется заниматься этим одному. – Надо выражаться проще: «Пролетел невидимка с оглушающим ревом, надсадно работающих двигателей.

– Конечно! Нужны конкретные детали, а не каскады общих красочных слов! – подтверждает Тонкиход.

– Пусть будет так! – не спорит Вольдемар и обращается к Андрею, сопящему над бумагой. – Записал? После «двигателей» ставь запятую и дальше пиши: «обдав рыбаков своим жарким дыханием. Это совершенно обескуражило наших очевидцев. Они смотрели вверх, но ничего не увидели в прозрачной синеве. Гул постепенно удалялся в даль озера, не оставляя никаких следов в воздухе. Движение невидимки заканчивается страшным ударом об воду. Озеро в месте падения вздыбилось водяным столбом, расходящимся по окружности огромной волной. Рыбаки кинулись бежать от берега, но их мгновенно настигла многометровая волна и закрутила в кипящий водоворот».

Вольдемар обдумывает дальнейший ход произошедшего катаклизма. Остальные, тоже представляют себе, как бедные очевидцы барахтаются в бурлящем потоке.

– Пиши с новой строки: «Волна далеко вынесла рыбаков в лес и посадила на, раскинувшую мощные ветви, сосну. Когда все стихло, они нашли свою лодку, заброшенную в кусты, и спустились к берегу, еще не понимая, что произошло. Им показалось, что звуковая волна чудовищной силы ударила по воде, вызвав цунами. Иначе объяснить не возможно отсутствие падающего тела.

– Никто не поверит в невидимку, – замечает Андрей.

– В этом-то и вся абсурдность, непонятность, загадочность события, – объясняет организатор сенсационной статьи. – Ведь, что-то упало, но осталось невидимым, таинственным. Это более захватывающее сообщение, чем описание обычных летающих тарелок, которые красуются на страницах многих газет и журналов.

Пиши: «Какая-то неведомая сила манила рыбаков в эпицентр взрыва…

– Эта сила всем ведома! Там же столько оглушенной рыбы плавает! Бери – не хочу! – подсказывает Андрей.

– Нет! Рыбный азарт нам тут не нужен. Надо писать о чем-то более весомом, что приведет к последующим событиям, – стоит на своем Вольдемар.

– Если ты хочешь писать о более весомом, то сделай очевидцами двух ученых, а рыбаки – это самый азартный народ. Им твоя неведомая сила – до лампочки. Им естественнее собрать рыбешку, что даром плавает кверху брюхом, – поддерживает Тонкиход мысль Андрея.

– Ладно! Так будет даже интереснее, – в очередной раз соглашается Вольдемар. – Я больше скажу: пусть это будут два бомжа, промышляющих, чем придется. Таких бездомных проще втянуть в какую-нибудь интрижку.

Так и пиши: «Наши случайные рыбаки, люди без постоянных средств существования, привыкшие жить на удачу, опомнившись, быстро смекнули, что разбился реальный самолет, но с уникальным свойством – быть невидимым. Будучи практичными, они поняли, что на этом можно поживиться и даже разбогатеть. Судьба сделала подарок. Им уже мерещатся груды искореженного алюминия или титана, хитроумные приспособления, дорогие приборы, диковинное оружие и другое, что имеет рыночную цену и, по всей видимости, не малую.

– Начали с таинственного невидимки, а скатились до бомжей и металлолома, – выражает непонимание Пашка. – К чему весь этот огород городить?

– А как иначе? – удивляется Вольдемар. – Простое описание падения НЛО, останется незамеченным в печати, поэтому нам нужен материал с событиями, с развитием, чтобы взорвать общественное мнение.

Между тем, утреннее солнце начинает припекать. Массивное тело руководителя первого десанта на дикое озеро от этого плавиться, выделяя обильную влагу. Он протирает затылок и шею платком и обращается к Андрею:

– Пиши далее: «На лодке они достигли эпицентра падения невидимки. Кругом грязевое месиво из донного ила, клочьев торфа и водорослей, рыбьих потрохов и чешуи – все это было разорвано чудовищным ударом. Сам объект, похоже, покоится на глубине, и нет возможности осмотреть или ощупать его. Искатели легкой наживы сдаваться не собирались и решили осмотреть вокруг, предположив, что какие-то части могли оторваться и разлететься».

– Как же они могут что-то увидеть, ведь это обломки невидимки? – спрашивает Андрей.

– Это, пока он летел, работала защита, позволяющая ему оставаться не видимым, а разбившись, он потерял ее, – объясняет Вольдемар. – Так что, отметь это и пиши дальше: «Обследуя окружающий район, они обнаружили много беспорядка: разбросанные плавающие острова с поломанным и поваленным лесом, закиданные илом кусты. Только на этих островах могло что-то задержаться, остальное поглотила вода».

Сочинитель мистического опуса, делает на лице загадочную улыбку, восклицая:

– «И вот, на одном из островков, прижатом волной к ближайшему мысу их внимание привлекло то, что несколько берез было срезано до половины, словно по ним прошла коса великана. Это явный признак того, что какая-то деталь самолета, как подумали рыбаки, оторвалась и, пролетая с огромной скоростью, срезала деревья. Наши искатели углубились в заросли острова и …

– И что они увидели?

– Надо подумать. Помогайте. Замечания делать умеете, так сумейте придумать.

– Крыло от самолета! – предлагает Тонкиход.

– Какое еще крыло?! – возмущается Вольдемар. – Мы же про НЛО пишем! Это наши бомжи думают, что упал самолет, а им должна попасть совершенно необычная деталь от тарелки.

– Да, надо что-то не схожее с нашими представлениями об их техническом совершенстве, – подтверждает Пашка, пытаясь заполнить затянувшуюся паузу.

Все думают, мысленно прокручивая возможные варианты.

– Слушайте! – обращает на себя внимание Андрей. – У меня тут целая история про наших бомжиков придумалась. Надо сделать так, чтобы они нашли круглый диск, тонкий как папиросная бумага. Примерно полуметрового диаметра и маленьким отверстием в центре.

– И что из этого получится?

– Получится забавная история, – улыбается парень. – Где-то я читал, про найденный в месте аварии НЛО кусок корпуса тонкий, но сверхпрочный, что даже удары кувалды не могли его деформировать. Вот и наши искатели нашли тонкий, абсолютно прочный диск с отверстием и приспособили его под пилу, которая пилит все как масло.

– Где же бомжи могут приспособить пилу, если у них ни кола, ни двора? – недоумевает Тонкиход. – И в чем тут интрига? Что это даст для развития сюжета.

– Все же тут есть рациональное зерно, – замечает Пашка. Он невольно втягивается в эту игру с очевидцами. – Пусть они не сразу догадались, что диском можно пилить, а сначала попытались его сдать как цветной лом.

– Ха! НЛО в скупке металлолома! – делает смешную гримасу долговязый, представив такую нелепую картину.

– Точно! Они отнесли диск к Маньке Медной! – смеется Андрей. – Ее давно пора выставить напоказ.

– А она не приняла, так как диск ничего не весит! – восклицает Тонкиход, еще сильнее гримасничая.

– Коль уж понеслась наша уточка, так и пиши, все как было без утайки! – наставляет главный рассказчик. – Пишем так: «Углубились наши герои в заросли и вдруг остолбенели от неожиданности: глазам открылось чудо. В траве лежал яркий, искрящийся, как снег на морозном солнце, серебристый диск. Они осторожно подошли к нему, понимая, что этот предмет высоких технологий. Им даже слышится звук, тихий гул, исходящий от круга, по всей видимости, обладающего неведомой колоссальной энергией. Как бы ни было страшно, но обладание этой фантастической вещью толкает вперед. Один из них все же осмелился и взялся за диск, и его удивлению не было предела: от прикосновения предмет стал нежно розовым и теплым, как будто это не металл, а живая плоть, к тому же, он совсем не имел веса. Так же удивила тонкость и прочность этой полуметровой пластины с небольшим отверстием в центре. Решив проверить ее твердость, тот же смельчак ударил по торцу топором. Мириадами искр отразился удар, и часть топора отвалилась, срезанная, словно лазерным лучом.

Счастливые обладатели нереально технологичного предмета предположили, что это, оторвавшаяся крышка люка с маленьким стеклянным иллюминатором, который от удара выпал. Но не очень-то верилось, что это просто деталь летательного объекта, потому что каждое прикосновение рук, рождало на диске волны и какие-то знаки розового цвета, словно он обладал интеллектом. Не ощутив никакого вредного воздействия на себя, а лишь чуткую отзывчивость и тепло, они сунули его в прочный брезентовый мешок, в расчете, выгодно продать находку».

– Да-а, фантастическая вещица получилась! – радуется Тонкиход. – Она должна наделать много шума.

– Шуму будет много, если мы развернем вокруг нее дальнейшие события и раскроем уникальные свойства этого предмета, – договаривает Вольдемар. – Так что сочиняем далее: «По приезду в наш городок владельцы найденной драгоценности, первым делом, поспешили к общеизвестной скупщице цветных металлов, Маньке Медной, живущей на Вересовой горке. Но, продавать диск на вес – не было смысла, поэтому решили уговорить Медную хозяйку горы взять, как очень редкий металл».

– Дальше я сам напишу, – просит Андрей. – Я там бывал, и не раз. Значит так: «Постучали. Хозяйка, с трудом справляясь с двумя огромными псами, укорачивая их цепи, впустила очередных клиентов. Кобели надрывно хрипели, готовые разорвать цепи, и кинуться на незваных чужаков. Увидев, с каким пустяком пожаловали гости, скупщица заворчала:

– Ходят тут со всякой ерундой, людей от дела отрывают. Я только чистый металл беру, а всякие сплавы меня не интересуют. Бросьте свою дрянь в помойку!

Наши бомжи пытаются ей вразумить:

– Да ты посмотри, какая вещь – последнее достижение науки и техники, секретная военная разработка. Посмотри, какая тонкая, но не гнется. А как цветами играет. Эта штука может резать любой материал.

Но, битая на таких делах, скупщица стоит на своем:

– Не буду я ничего лишнего брать. У меня такого добра – полный двор. Хлам один!

Так ни с чем ушли горемыки: ничего не выручив за чудную находку».

– Почему ни с чем? У них же диск на руках?! – подзадоривает всех Тонкиход. – Их приключения только начинаются. Надо придумать что-то более таинственное, ошеломляющее.

– Ладно, оставим этот курьез, – говорит Вольдемар, продолжая развивать идею с вымышленным предметом. – Пиши: «Поняв, что надо показывать не сам диск, а его волшебные свойства они решили идти с ним на рынок, где торгуют разным инструментом.

На рынке диск сразу привлек общее внимание. Вокруг наших продавцов собрались знатоки, сразу оценившие диковинный инструмент. Тут было чему удивляться: загадочная вещь, нежно-розовая в руках, становилась агрессивной, когда к ней подносили металл или камень. Ее край, в месте касания, превращался в плазму, излучая ярко белое свечение.

Один из хозяев диска, держа его пальцем за отверстие, сделал взмах и ребром круга ударил по толстому металлическому пруту, торчащему из земли. Вспыхнул фейерверк искр, и кусок прута упал, отрубленный в одно мгновение. Это вызвало общий восторг. Но, окончательно сразил всех момент, когда хозяин грозного оружия, желая продемонстрировать его невесомость, подбросил диск в горизонтальном положении.

Произошло то, что совершенно не подчинялось никаким физическим законам: объект внимания завис в воздухе и не собирался приземляться. Такого свойства своего товара не знали даже сами продавцы и уже пожалели, что не изучили его возможностей заранее. Один мужчина из толпы, держа в руках арбуз, предложил положить сладкий плод на парящий круг. Его сразу поддержали дружным согласием. Изумлению не было предела, когда арбуз спокойно стал парить вместе с кругом, излучающим пульсирующее розовое свечение.

Первоначальный разговор о цене отпал сам собой. Все заговорили о том, что диск надо сдать соответствующим государственным органам. Посыпались вопросы: «Откуда он взялся? Где нашли? При каких обстоятельствах?» Всем было ясно, что эта вещь не земного происхождения.

Тут, самый отчаянный из наших продавцов резким движением выдернул диск из-под арбуза, который тут же упал, рассыпавшись на мелкие кусочки. Пока народ осознал, что произошло, того и след простыл. А его дружек замешкался и был схвачен, разозленной публикой. От него то и узнали всю историю происхождения диска».

– А дальше что было? – спрашивает Андрей. – Такая интересная история получилась! Хотелось бы знать о дальнейшей судьбе диска.

– Мне самому этого хотелось бы, – с сожалением вздыхает Вольдемар. – Но мы должны сохранить его дальнейшую судьбу в тайне, чтобы читатель сам домысливал сюжет и строил догадки. Отсюда рождаются слухи, так не обходимые нам для массового психоза.

– Но, что делать со вторым компаньоном? – спрашивает Тонкиход. – Не оставлять же его так. Общественность будет требовать его публичного выступления, а где мы его возьмем. Если, разве, какой-нибудь артист согласится сыграть роль одного из очевидцев.

– Это хорошая идея, но если его разоблачат, то будет полный провал нашей кампании, – предупреждает Вольдемар.

– Надо очевидца снова привести на Куролесово и закрутить на нем новые события, – предлагает Пашка.

– В самом деле! – оживляется организатор шумных статей. – Мы его вставили в сюжет, а он ни как себя не проявил. Надо дать ему шанс реабилитироваться в глазах общественности. Так что пишем дальше: «Пойманного, одного из совладельцев диска, сдали в милицию, где было проведено полное разбирательство того, как попал государственно важный объект в руки людей, без определенных занятий и места жительства, не имеющих никаких документов.

Информация, об произошедшем на рынке, дошла до спецслужб. В городском отделении милиции появились какие-то люди, предъявив документы сотрудников особого отдела. Они забрали нашего очевидца и дело, заведенное на него».

– Подожди! А как же мы узнаем, о дальнейшем разбирательстве этого дела, – не понимает Тонкиход. – Ведь спецслужбы не делятся с журналистами своими тайнами, у них все засекречено. По-моему, тут надо обойтись без их помощи.

– Выходит, что так, – в очередной раз соглашается Вольдемар. – Надо использовать какого-то активиста сыскаря, который не относился бы ни к каким службам и органам.

– Так это же Барон! – громко объявляет Андрей. – Он у нас и есть самый активист-пенсионер. Народ знает, – какой он зануда, – суется во все дела. Представим, что он взялся разобраться в этом деле.

– А если он обидится, что его втянули в эту аферу? – спрашивает Пашка, вспоминая легендарную личность из своего детства, которая и сейчас остается у всех на устах.

– Да он на седьмом небе от счастья будет, если про него в газетах напишут! – залихватски утверждает парень. – Он еще и приврет так, как нам и не сочинить!

– Надо это сделать отдельным материалом – продолжает Вольдемар, выстраивать свою тактику воздействия на общественное мнение. – Назовем его: «Невидимка жив!».

– Как это понимать? Он, что подает признаки жизни? – недоумевает Тонкиход.

– Ну, ты уж хватил через край! – возмущается Пашка. – Как же мы будем оправдываться перед поисковиками, когда никакой активности НЛО не обнаружется?

– Это пусть сам Барон объясняется, чего он наплел в своем рассказе, – усмехается толстяк, вытирая платком свой жирный мокрый затылок. – Мы тут ни при чем. Так и запишем новую заметку со слов общественного активиста Баронова: «Мною было организовано расследование по факту задержания гражданина, участвующего в демонстрации таинственного предмета. По сбивчивым описаниям очевидцев предмет обладает свойствами, которых не имеет ни одно земное тело: летает, без какого-либо подъемного устройства; свободно режет железо и камень; имеет бесконечную прочность, несмотря, на свою тонкость и невесомость. Из показаний задержанного выяснено, что диск, как он его назвал, найден на месте крушения невидимого объекта, упавшего в озеро Куролесово.

Мной и группой товарищей была организована поездка на место катастрофы в сопровождении подследственного. Но очевидец тех событий не смог указать место, где был найден диск. Он сослался на переменчивость расположения плавающих островов. Дополнительные обследования кочек ничего не дали. Проплавали до вечера».

– Ну и в чем тут абсурд? – выражает свое недовольство Тонкиход. – Чем же мы привлечем внимание читателя? Плавали-плавали и ничего интригующего не нашли.

– Надо их как-то задержать на озере, – предлагает Андрей. – Может записать так: «По возвращению на берег, не могли завести машину: мотор, ни в какую, не хотел давать искру. Рация тоже не работала. Начинало темнеть, поэтому пришлось заночевать на открытой поляне, откуда просматривалось все озеро. Эта ночь стала для нас самой впечатляющей за всю жизнь. За век не приснится столько кошмаров, сколько мы увидели за несколько часов мрака».

– Не надо этих напыщенных восклицаний. Нужны конкретные факты – останавливает парня Вольдемар. – продолжим повествование реальной картиной: «Все началось со светового столба, устремленного в небо, который появился в полной темноте сначала в одной части озера, потом, выполняя какие-то зигзаги и петли, переместился в другую часть. Яркий плотный свет, прорезая мглу, видимо бил из-под воды, потому что начинался гораздо ниже уровня озера. Красноватая вода для него не представляла никакой преграды.

Нас охватила паника: что-то невыносимо жуткое было в этом свечении. От непонимания того, с чем мы имеем дело, хотелось бежать напропалую и забиться под кусты в самой глухой чаще. У меня сильно заболела голова, подкатила тошнота, затряслись ноги.

В состоянии полного паралича воли мы не могли ничего предпринять, когда, ко всему этому наваждению добавилось появление на пустыре белесых призраков. Обличия людей и животных возникали, как слабо освещенные видения, то в одном месте поляны то в другом. Они, казалось, стягивались со всех гиблых мест округи, на свет исходящий из озера. Назвать это нашим помешательством и галлюцинациями – неверно, так как все происходило реально, и каждый из нас видел одно и то же. Призраки выглядели плоскими, словно вырезанными из фанеры, и перемещались по поляне к воде скачками: исчезая в одном месте и тут же возникая ближе к нам. Их плоскости располагались в разных направлениях, так что можно было хорошо рассматривать одних и видеть, лишь полоски, других призраков».

– Здорово! – восклицает Андрей. – Страшная картина получилась! С одной стороны лучи, с другой светящиеся призраки. Как же Барон выберется из такой ситуации?

– А ты не перебивай и пиши дальше: «Вдруг столб света стал тускнеть, слабеть и, наконец, со всем потух. И в это время включились наши фары, осветив застывших в жутких позах призраков. Мы завели мотор и, не разбирая дороги, понеслись по поляне, давя мерзкие бледные изваяния».

Андрей дописывает последние диктуемые слова и, распираемый смехом, предлагает главному рассказчику:

– А давай, я еще дополню, что, когда поднялись на пригорок, то увидели убегающее живое существо покрытое шерстью, но стоящее на задних лапах, а передними оно сильно размахивало.

– И еще допиши, что, когда опомнились, то не обнаружили подследственного – он или сбежал во время паники, или стал жертвой неведомых сил – предлагает Пашка. – Иначе публика заставит нас представить его воочию.

– Пишите, что хотите, – отмахивается Вольдемар. – Нам бы приплести сюда, еще каких-нибудь посторонних свидетельств. Кто-то что-то видел или слышал. Не мог же такой большой гремящий объект долететь до озера совсем никем не примеченный.

– Слушайте! – ликует Тонкиход. – А ведь есть самый настоящий факт, наверняка, относящийся к озерной катастрофе. В нашем районе, где-то недалеко, есть закрытая воинская часть. Так вот я слышал, что там внезапно исчезли все тараканы. Говорят, что это к стихийному бедствию или катастрофическим событиям. Возможно, тараканы заранее почувствовали, что случится авария, только не знали в каком месте и на всякий случай ушли в лес.

– Логично! – заключает Вольдемар. – Я думаю, стоит написать заметку о том, что ходят слухи об испытании в закрытой воинской части новой зенитной установки, которая автоматически засекла и поразила какую-то невидимую цель.

– И про тараканов обязательно упомяни – смеется любитель жаренных фактов.

– Ладно, запиши и про это, – дает добро главный распространитель слухов Андрею. – И еще добавь: «А не та ли внештатная ситуация стала причиной аварийного затопления невидимки в водах озера Куролесово? Что скрыто на дне этой таежной жемчужины? Может там братья по разуму, попавшие в подводный плен, просят о помощи?»

– Ведь, кроме их, никто не мог запускать в небо световые сигналы? – подыгрывает Пашка создателям ложных слухов. – Надо сказать, что тайна озера Куролесово ждет своих пытливых исследователей! Запиши, Андрей, так: «Если в вас еще живет дух первооткрывателей, дух романтики и приключений, тогда не сидите дома, и не ищите приключений в южных морях, а спешите к нам на озерный и таежный простор. Встреча с неведомым может круто изменить вашу судьбу. Попытаемся же всем народом разгадать тайну, сошедшую с небес. Кто-то хочет выйти с нами на контакт и может кому-то из нас удастся, первому в истории человечества, протянут дружественную руку таким же одиноким существам во Вселенной, как и мы».

– Надо разрекламировать и наши плавающие домики – предлагает Тонкиход. – На озере вас ждут: комфортабельный отдых в отдельных квартирах, плавающих на воде, рыбалка, приключения, связанные с поисковыми работами и, конечно же, наше главное предложение – фантастические шоу.

– Ну, вот и все, – вздыхает утомленно Вольдемар. – Дальше над текстами статей и заметок поработают журналисты. Они добавят фактов, высказываний очевидцев и специалистов. Приложим к материалам карту подъездов к озеру.

Со стороны поляны доносится гул и на верхнем ее гребне показываются тяжелые грузовики с бытовыми домиками и оборудованием. Начинается великое покорение забытого человеком уголка! Машины спешат на встречу с самыми не вероятными и удивительнейшими событиями, каких мир еще не знавал и даже не мог предвидеть в своих изощренных фантазиях.