Самые несчастные из всех духов - интеллигенты-горожане (в основном из Москвы, Ленинграда, Прибалтики). Им, воспитанным да мягкотелым приходится тяжелее всего. По волчьим законам казармы они жить не умеют, да и не хотят, крови боятся, дерутся плохо, ругаться избегают, и грубая кирзовая армейщина первые же недели с хрустом давит тонкую их организацию. Интеллигентов обижают и опускают, быдло презирает их за беззащитость, мягкость и не практичность, с другой - оно подсознательно ощущает их умственное и нравственное превосходство и свою ущербность. А за это нужно мстить, гноя интеллигентов и одновременно поднимаясь в собственных глазах. Одним из любимых развлечений в нашей части было заставить духа - интеллигента вслух прочитать письмо от девушки или жены, а потом принудит его это письмо съесть и обсуждать при нем, как бы хорошо было "эту телку запустить в роту" и "толково ли она строчит". Пратиковалась так же критическое обсуждение половых недостатков матери и отца духа, произведших на свет "этакого урода". Воздействовали и физически. Так, одного мальчишку моего призыва, уже не помню за что, вшестером подловили в туалете, "прессонули" и поокунали головой в очко. Через два дня в карауле на посту он застрелился. (Вообще в армии процент интеллигентов среди самоубийц самый высокий). Здорово страдают интеллигенты из-за своей интеллигентской честности. А офицеры на их честности здорово играют. Был в соседней роте некий Володя X. Мягкий, вежливый, узкоплечий - словом типичный интеллигент. В чем он провинился, не знаю (духи всегда в чем-нибудь виноваты), только бит был крепко. Ротный на утреннем осмотре увидел синяк. "Кто ударил?" Завел в канцелярию. "Ты же честный, Володя, я знаю. И не побоишься сказать правды. Зачем тебе покрывать нарушителей Устава? Скажи мне правду. Слово офицера никто не узнает". Тот возьми да и скажи. Ротному, по большому счету, на этот синяк плевать, как и на самого Володю со всеми его проблемами. Но работа с его личным составом должна быть для всех на лицо. (Кстати, сами эти мордобойцы ротному гораздо ближе, чем какой-то драный интеллигентишка. "Толку с него!") Вот он пожурил виновных перед строем, да и пошел себе вечером домой с чуством хорошо выполенного долга. А незадачливого Володю били смертным боем часа два и с проломленным черепом оставили под кроватью. Каждый раз, когда хотел вылезти, - добавляли. Провалялся он под койкой двое суток без еды и питья. Под себя ходил. Наконец, заметили его отсутствие отцы-командиры. Вытащили из-под койки. Справедливость, как говорится, восторжествовала. Володю - в госпиталь, обидчиков под трибунал и в дисбат. Развилась у Володи болезнь, весьма распространенная в нашей армии, которую я бы назвал "казармофобия". Боится, не хочет возвращаться в часть, хоть убей. На коленях умолял начальника госпиталя оставить его. Когда-то не согласился, Володя съел буханку мерзкого армейского хлеба и полкило оленьего жира. Результат - заворот кишок и снова в госпиталь. Отходили. Стали снова в часть собирать. Тогда Володя пошел в инфекционное отделение и в туалете съел немного кала желтушного больного. Результат - острый вирусный гепатит и опять в койку. К чести начальника госпиталя надо сказать, что причиной еще одной болезни он не стал - оставил Володю в госпитале до самого дембеля. Не любят интеллигентов в армии, хоть убей. Поэтому и слово - "интеллигент" - считается оскорблением почище "козла" или "ублюдка".