Вероятно, первым человеком, задумавшимся над идеей создания торпеды, управляемой человеком, был англичанин, отставной военно-морской офицер Годфри Херберт, который еще в 1909 г. приобрел патент на аппарат, названный им «Девастейтор» («Опустошитель»). Он предлагал эту идею военно-морскому министерству как до, так и во время первой мировой войны, но предложение отклонили. Другой морской офицер, Макс Хор-тон, видоизменил конструкцию Херберта и снова предложил министерству, но результат был тот же. Тем временем сэр Роберт Дэвис сконструировал и запатентовал и торпеду, управляемую человеком, и сверхмалую подводную лодку. Характерным для этой лодки было то, что она имела шлюзовую камеру, через которую подводник мог выйти прямо в море и, совершив диверсию или какую-либо другую операцию, вернуться обратно.

В 1924 г. Макс Хортон сконструировал еще одну сверхмалую подводную лодку, которую чуть было не одобрило военно-морское министерство.

Лет около десяти спустя отставной военно-морской офицер по имени Кромвелл Варли также начал работать над созданием подводной лодки. Когда началась вторая мировая война, он предложил свои услуги. В то время Хортон служил в адмиралтействе, и он поддержал идею Варли. Однако работы по созданию лодки велись очень медленно. До того как появилась первая сверхмалая подводная лодка, итальянцы уже провели в Средиземном море ряд успешных операций. Ввиду этого адмиралтейство распорядилось, не прекращая работы над созданием «корабля-Х» (так условно называли сверхмалую подводную лодку), строить пока торпеды, управляемые человеком.

Основное различие между «колесницами» и «кораблями — Х» примерно такое же, как между мотоциклом и автомобилем. «Колесница» — это то, на чем сидят, а «корабль — Х» — в чем сидят. В обоих случаях команда надевала резиновые костюмы и пользовалась кислородными аппаратами, действовавшими по принципу «ПСАД», а ее целью являлось, преодолев противоминные сети, заложить мины под вражескими кораблями. Однако подводник, находящийся в сверхмалой подводной лодке, пользуется определенным комфортом. Пока он в пути, ему сухо и тепло, и дышит он обычным атмосферным воздухом. Прибыв на место, он выходит в море через специальную камеру, отделенную от главного помещения лодки герметически закрывающимся люком; эту камеру можно заполнять водой и потом осушать наподобие шлюзовой камеры обычной подводной лодки. Английские «колесницы» предприняли операцию против немецкого линкора «Тирпиц», стоявшего на якоре в норвежском фиорде. Это было в октябре 1942 г. Но операция провалилась.

В марте 1943 г. появилась первая сверхмалая подводная лодка, а в сентябре того же года шесть таких лодок впервые ушли с боевым заданием. Главной целью по-прежнему был «Тирпиц».

Команда каждой из лодок состояла из четырех человек: командира, его помощника, старшины электромеханической боевой части и водолаза. Она имела пятьдесят футов длины и располагала полным комплектом необходимой аппаратуры в миниатюре, за исключением торпедных аппаратов. Ее вооружение состояло из двух серповидных разрывных зарядов, укрепленных по обе стороны корпуса лодки. Их не надо было прикреплять к цели, как магнитные мины; их просто оставляли на дне, под корпусом вражеского судна.

Через Северное море все шесть «кораблей-Х» прошли на буксире обычных подводных лодок. Это путешествие заняло более недели. Одна из сверхмалых лодок вместе с командой пропала в пути; вторая была уничтожена во время атаки, вероятно, артиллерией противника. Две лодки, Х-6 и Х-7, достигли цели.

Лодка Х-7 под командованием лейтенанта Годфри Плейса первой вошла в фиорд. За ней час спустя появилась Х-6. Но у этой лодки испортился перископ, и ее командир, лейтенант Дональд Камерон, почти ничего не видел. Тем не менее обе лодки пробрались через наружные сетевые заграждения без помощи своих водолазов и с интервалом в пять минут одна от другой достигли внутренней акватории гавани. Здесь лодка Х-7 запуталась в сети и некоторое время потратила на то, чтобы освободиться от нее. Х-6 прошла в гавань следом за вражеским дозорным катером и тут, к несчастью, села на мель. С «Тирпица» ее заметили, но приняли за морскую свинью; это дало ей возможность приблизиться к цели. Но затем она ударилась о подводный риф и снова показалась на поверхности. Она тут же погрузилась обратно, но на «Тирпице» уже знали, что это не морская свинья. Хотя у Камерона не действовал гирокомпас и почти залило водой перископ, он решил всплыть под самым носом «Тирпица». Там его лодку немцы встретили дружным огнем стрелкового оружия и ручных гранат. Камерой хладнокровно уничтожил секретное оборудование, дал задний ход и, приблизившись к линкору настолько, что начал тереться об его броню, сбросил разрывные заряды, открыл кингстоны и приказал экипажу покинуть лодку.

Членов команды подобрал дозорный катер с «Тирпица». Командир катера попытался помешать Х-6 затонуть, но безуспешно.

Дистанционный взрыватель на зарядах был поставлен с расчетом на взрыв через час после сбрасывания. Было семь часов пятнадцать минут утра.

Камерона и членов его команды взяли на борт «Тирпица». Им пришлось пережить все те мучительные моменты ожидания и страха, которые пережили де ла Пене и Бьянки на борту «Вэлиента». Положение было такое же: обреченный корабль мог бы спастись, если бы только сдвинулся с места.

Сначала четверых пленников приняли за русских. Конечно, они ничего не сказали, но все время украдкой поглядывали на часы и гадали, когда произойдет взрыв.

В это время Х-7, все еще оставаясь незамеченной, выпутывалась из сети. Наконец Плейс освободился и направился прямо к «Тирпицу». Как и Камерон, он сбросил заряды, когда коснулся корпуса линкора. Стремясь уйти, он опять запутался в сети. Когда лодка снова появилась на поверхности, ее увидели и обстреляли из пулемета. Плейс предпринял отчаянную попытку уйти подальше от «Тирпица» до того, как взорвутся заряды. Когда раздался первый взрыв, лодку Х-7 выбросило из сети на поверхность. Многие приборы вышли из строя, и лодка потеряла управление. Тогда Плейс решил покинуть корабль, но в это время лодка затонула. Когда помощник командира выбрался на поверхность, он был взят в плен вслед за Плейсом. Остальные двое погибли.

Пленных, находившихся на борту «Тирпица», взрывами сбило с ног, но никаких ранений им не причинило. Корабль остался на плаву, но был серьезно поврежден и в дальнейшем активного участия в военных действиях не принимал. Камерона и Плейса впоследствии наградили крестами Виктории.

Отправляясь на опасные задания, команды сверхмалых лодок не ждали от старших начальников громких, ободряющих фраз. Разве что им скупо улыбнутся, кивнут головой и пробормочут: «Счастливого пути». Но не то было на Тихом океане, куда английские сверхмалые лодки были отправлены по окончании войны в Европе. Перед рейдом на два японских крейсера в проливе Джохор, недалеко от Сингапура, команды сверхмалых подводных лодок XE-I и ХЕ-3 провожал американский адмирал. Он произнес речь, полную хвалебных фраз.

— Вы — маленькие ребята с сильной волей, — сказал он в заключение.

И они оправдали эту характеристику.

Лейтенант Ян Фрейзер, командир корабля ХЕ-3, был действительно маленького роста, но именно этот рост и был хорош для сверхмалой подводной лодки. Что касается воли… О ней можно судить по одному эпизоду, явившемуся важной вехой в истории подводной войны. Вот как было дело.

Обычная подводная лодка привела ХЕ-3 на буксире к пункту, отстоявшему от японского корабля на сорок миль. Буксирный конец был сброшен в одиннадцать часов вечера. Фрейзер (это была его первая операция) сознательно сошел с фарватера, чтобы избежать обнаружения звукоулавливателями противника, и в надводном положении повел свою лодку по минному полю. В три часа ночи, так и не сменившись, он увидел предмет, напоминавший бакен. Желая уточнить свое местонахождение Фрейзер направил лодку в сторону этого предмета. Приблизившись на пятьдесят ярдов, он увидел, что это не бакен, а лодка с двумя рыбаками на борту. С лодки в воду тянулись лесы. Примерно через час Фрейзер увидел танкер в сопровождении кораблей эскорта, шедший на большой скорости в его сторону. Он дал сигнал о погружении.

— Погружаться на глубину сорок футов, — приказал он помощнику Смиту.

Лодка пошла на погружение, но уже на глубине тридцати шести футов сильно ударилась о грунт, поломав лаг. С полчаса лодка пробыла под водой с выключенным мотором. Над головой шума винтов не было слышно; Фрейзер приказал всплыть в надводное положение и, недолго думая, открыл люк. Не успел он окинуть взглядом горизонт, как увидел все тот же танкер с эскортом, оказавшийся на этот раз еще ближе, чем прежде.

— Погружаться, погружаться, погружаться! — крикнул он, и они снова погрузились.

Так они и следовали по проливу на глубине тридцати футов. В 9 час. 30 мин. утра Фрейзер увидел бон. У прохода через боновые заграждения стоял тральщик. Водолаз Мик Магеннис готовился к выходу, чтобы сделать прорез в сетке. Но в этом не было нужды: проход был открыт. Что-то уж слишком благоприятно складывалась обстановка.

В 12 час. 50 мин. Фрейзер увидел японский крейсер «Такао». Теперь он начал понимать, насколько сложна его задача. Корабль стоял на очень мелком месте, а ведь под него надо поднырнуть. Фрейзер тщательно определил положение своей лодки и около двух часов дня пошел на сближение. Предварительно он решил еще раз взглянуть в перископ и с ужасом обнаружил, что всего в тридцати ярдах от него, держа курс на берег, идет катер, полный японских матросов. Второй раз взглянуть он уже не решился.

Лодка пробиралась вперед, задевая килем за грунт, и все-таки глубина погружения была недостаточна. Раздался резкий металлический звук: лодка наткнулась на корпус «Такао» и остановилась. Она уже лежала на грунте, хотя и находилась на глубине всего пятнадцати футов. Фрейзер попробовал дать задний ход, но гребные винты не вращались. В течение десяти минут, самых мучительных в его жизни, он всячески маневрировал, давая электромотору непосильную нагрузку, и наконец вырвался на свободу. Подводная лодка с дифферентом на нос поднырнула под корабль. Свободы маневрирования не было: внизу был грунт, а над лодкой, на расстоянии одного фута — днище крейсера водоизмещением 10 000 тонн. Впрочем, было бы достаточно и одного фута, если бы не начавшийся отлив.

Теперь водолазу Магеннису предстояло выйти из лодки и заложить заряды. На этот раз мины нужно было не просто сбросить под корабль, а прикрепить к его корпусу. В контейнерах, расположенных снаружи корпуса лодки, имелось шесть магнитных мин.

Магеннис в легководолазном снаряжении отрегулировал дыхательный аппарат и влез в шлюзовую камеру. Чарльз Рид, старшина электромеханической боевой части, закрыл за ним крышку люка. Открылись клапаны, и камера начала заполняться водой.

Сначала Магеннис никак не мог выйти, так как наружная крышка люка открывалась только на четверть ширины — мешало днище «Такао». Но, будучи человеком довольно худым, к тому же далеко не робкого десятка, он вышел-таки из положения: выпустил из дыхательного мешка часть кислорода, выдохнул из себя воздух, чтобы максимально уменьшить объем груди, и вылез через узкую щель. Вылезая, он порвал мешок, и на поверхность пошли пузырьки воздуха. Если бы их заметили наверху, лодка оказалась бы в еще более опасном положении.

Но самое неприятное было не в этом, а в том, что корпус «Такао» оказался облепленным морскими уточками настолько, что к нему даже не притягивало магнит. Магеннису не оставалось ничего другого, как очистить голыми руками те шесть точек, к которым было необходимо прикрепить мины. Вследствие необычной покатости корпуса некоторые мины держались все-таки плохо, и Магеннис возвратился на лодку за тросом, чтобы связать мины попарно. Через три четверти часа такой работы у Магенниса хватило сил лишь на то, чтобы втиснуться с люк шлюзовой камеры, закрыть наружную крышку люка и открыть клапаны, служащие для осушения камеры. Сделав все это, он в изнеможении прилег.

Итак, дело сделано. Оставалось только сбросить еще два заряда с дистанционными взрывателями, которые взорвутся под японским крейсером через шесть часов. Это делалось механически изнутри лодки. Один из зарядов благополучно отделился от корпуса лодки, но второй заело. Выходя из-под цели, Фрейзер полагал, что заряд можно как-то стряхнуть. Но и это оказалось не просто. Он прибегал к разным ухищрениям: давал полный ход вперед и полный назад, заполнял цистерны водой и продувал их, но все напрасно. Так продолжалось около часа. Он уже начинал думать, что ему и его товарищам так и не уйти от опасности.

Вдруг лодка подалась назад и, потеряв управление, устремилась на поверхность. Им все же удалось удержать лодку под водой, но на поверхности, естественно, сильно забурлило; к счастью, японцы, видимо, этого не заметили. Лодка снова погрузилась на глубину семнадцати футов. Не отделившийся заряд оставался на прежнем месте. Изнутри уже ничего нельзя было сделать. Магеннис был настолько измучен, что посылать его снова было рискованно, поэтому Фрейзер решил пойти сам. Однако Магеннис не отдал ему свой дыхательный аппарат. Он собрал последние силы, вышел через камеру с большим гаечным ключом в руке и через семь минут отделил заряд.

Теперь можно было уходить. Возвращение после выполнения боевой задачи также было опасным, но оно не шло ни в какое сравнение с тем, что им пришлось пережить. Примерно в 7 час. 50 мин. вечера лодка миновала бон, а два часа спустя раздались взрывы. В корпусе «Такао» образовалась огромная пробоина.