Пока Брайар добиралась до переправы, окончательно рассвело — насколько тут вообще могло рассвести. Небо затягивала серая, как плесень, пелена, но и тех немногих солнечных лучей, что пробивались сквозь тучи, Брайар вполне хватило, чтобы разглядеть за водами залива поросший лесом остров.

Над деревьями то и дело взмывали куполообразные махины. Даже с такого расстояния можно было рассмотреть, как воздушные корабли причаливают и ждут прибытия груза или команды.

Под ее весом подоспевший паром заскрипел и чуть-чуть просел в воду. В этот ранний час пассажиров было немного, а женщин, кроме нее, и вовсе ни одной. Налетавший с моря ветер силился унести ее шляпу, но Брайар вцепилась в нее и натянула по самые брови. Если кто-то на пароме и признал ее, то виду не подал. Может, дело было в винтовке или в том, как она стояла, широко расставив ноги и навалившись на фальшборт.

А может, всем было плевать.

В основном компанию ей составляли корабельщики — моряки и воздухоплаватели. Население Бейнбриджа обслуживало либо дирижабли, либо суда на пристани, поскольку доставленные по воздуху грузы еще нужно было так или иначе переправить через залив.

Раньше ее не удивляло, что воздушная гавань размещается в сравнительной дали от Окраины, но теперь Брайар призадумалась и пришла кое к каким выводам. Связностью и цельностью они не отличались, зато подпитывали надежду, что общественного внимания на острове избегают по самым сомнительным причинам. А чем сомнительнее, тем лучше для нее.

Через час неуклюжей болтанки по приливным водам старый белый паром подошел наконец к пристани на том берегу.

Морские и воздушные причалы чуть не налезали друг на друга: деревянные пирсы, закованные снизу в хрупкую броню из мелких рачков, и расчищенные участки суши, из которых под прямыми и острыми углами выпирали толстенные железные трубы; часть из них уходила обратно в землю. К трубам посредством клешнеобразных медных зажимов — каждый величиной с бочку — было пришвартовано с десяток дирижаблей, сильно разнившихся по классам и сохранности.

Вид они имели самый разномастный. Одни представляли собой неброские воздушные шары с корзинами прямо под брюхом. Другие впечатляли куда больше: гондолы у них размерами и формой напоминали корпуса плавучих судов, но крепились к баллонам с водородом и приводились в движение паровыми двигателями.

Брайар никогда прежде не бывала на Бейнбридже. Не зная, откуда начать поиски, она стояла посреди причала и наблюдала за портовым людом, который пока еще только расшевеливался. Прилетали новые дирижабли, грузы перекочевывали из гондол на тележки, с тележек — на суда.

Процесс не отличался ритмичностью, и все же прибывающие воздухом товары оказывались на воде с неизменной быстротой.

Вдруг один из небольших дирижаблей дал крен. Двое моряков соскользнули по тросам и отсоединили швартовочные зажимы. Те свободно повисли в воздухе. Моряки вскарабкались обратно в гондолу, с помощью лебедки подобрали швартовы, растянули их вдоль корпуса и закрепили.

В двух шагах от Брайар остановился старик в капитанской фуражке и стал раскуривать трубку.

Она обратилась к нему:

— Простите, а какой из этих дирижаблей проходит ближе всего к Сиэтлской стене?

Он смерил ее оценивающим взглядом из-под клочковатых бровей, не переставая посасывать мундштук:

— На этой стороне острова задавать такие вопросы без толку, миссис.

— Что вы имеете в виду?

— А то, что вам нужно вон туда. — И он указал трубкой на истоптанную грязную тропинку, исчезавшую за деревьями. — Пройдете до самого конца. Может, там на ваш вопрос и ответят.

Она замерла в нерешительности, придерживая ремень сумки, — захотелось за что-нибудь схватиться. От воздушной пристани готовился отчалить еще один дирижабль, а над площадкой тем временем завис другой, только что прибывший. На боку у него была краской выведена надпись. Неожиданно для себя Брайар поняла, что это название компании, а не корабля.

— Мэм, — окликнул ее старик.

Брайар обернулась к нему и случайно заметила, как взгляд незнакомца оторвался от пряжки ее ремня и лишь тогда встретился с ее взглядом.

— Остров не особенно велик, — продолжил он. — Вам потребуется не так уж много времени, чтобы добраться до места, где… делаются другие дела, если вы как раз его и разыскиваете.

Оглядев еще разок неказистую дорожку, она поблагодарила его и добавила:

— Вы очень добры.

— Нет, — отозвался он, — но стараюсь быть честным по мере сил.

Рядом выкрикнули какое-то имя. Человек в фуражке помахал рукой и кивнул. Брайар снова уставилась на тропинку и подметила, что по ней никто не ходит.

Так и не решив для себя, что уместнее — уверенная беспечность или нарочитая скрытность, она совместила оба подхода в одном и потихоньку взобралась на соседний пригорок, а оттуда уже вышла на указанный путь.

Тропа заросла травой и изобиловала глубокими рытвинами. Ступая с кочки на кочку, где посуше, Брайар запетляла между деревьями, и причал остался позади. В лесу она никогда не чувствовала себя уютно, ибо родилась и выросла в городе. Среди встающих сплошной стеной стволов и зарослей кустарника ее охватывало беспокойство, словно она была маленькой девочкой, а в ее сказке водились волки.

Она шла и шла, спотыкаясь и увязая каблуками в густой грязи. Пригорки чередовались с низинами. Чем дальше, тем просторнее и легче становился путь, однако никаких людей ей по-прежнему не встречалось.

— Так ведь еще рано, — сказала она самой себе.

В сердце острова деревья были выше и росли гуще… и потому-то Брайар не поняла, что второй воздушный порт прямо перед ней, пока не забрела чуть ли не в самую его середину.

Она остановилась как вкопанная и поспешила вернуться на тропинку, но тут же стало ясно, что здесь-то тропинка и кончается. И что у нее появилась компания.

На краю полянки устроили перекур трое дюжих аэронавтов. Теперь они дружно позабыли про трубки и уставились на Брайар. Она совершенно не представляла, как быть дальше, но решила не показывать виду и с самой равнодушной миной принялась разглядывать пестреющие дирижабли и притихшую, удивленную троицу.

В основном суда были пришвартованы к деревьям — совсем как лошадки на привязи. Толщины стволов вполне хватало, чтобы выдерживать нагрузку, и, хотя вокруг то и дело что-то потрескивало и поскрипывало, все дирижабли благополучно оставались на месте. Они мало походили на лощеных однотипных собратьев из главного порта. Очевидно, их не столько построили, сколько склепали из останков других дирижаблей, более крупных и прочных.

Курильщик, стоявший ближе всех к судам, был невысок ростом и в целом походил на рабочих, с которыми Брайар трудилась на заводе: бледен, грязноват, одежда висит мешком, поверх одежды — кожаный фартук, а из карманов торчат рукавицы из того же материала.

В середке стоял мулат с длинными волосами, заплетенными в тугие косички и перехваченными на затылке шарфом. На нем был рыбацкий свитер с высоким воротом, складки которого исчезали под густой темной бородой. В сравнении с ним и коротышкой третий аэронавт, черный как уголь негр в ослепительно-синем кителе с блестящими медными пуговицами, казался почти что щеголем. От уголка его рта отходил розовый шрам, не доставая немного до уха, щедро увешанного золотыми колечками. И колечки эти забренчали, когда владелец их разразился смехом при виде Брайар.

Из нутряного, зычного рокотания возник раскатистый, во всю утробу, хохот, к которому не замедлили присоединиться и остальные трубокуры.

— Эй, дамочка, — позвал чернокожий, перехватив наконец вдох-другой. Его акцент намекал на края, лежавшие далеко на юге, за горами. — Заблудились?

Подождав, пока всеобщее веселье пошло на убыль, она сказала:

— Нет.

— Ах вот как? — поднял бровь мужчина. — Стало быть, вы оказались в Кэнтерфакс-Мэре с некой целью? Что-то и не припомню, когда мы в последний раз видели в нашем кругу даму вроде вас.

— Что вы имеете в виду? — поинтересовалась Брайар.

Пухлые губы сморщились, и негр пожал плечами:

— Да то лишь, что у вас вид человека, готового к особого рода делам. Так чего же вам понадобилось в нашей скромной, всеми забытой гавани? Теперь-то мне ясно: у вас что-то есть на уме.

— Мне нужно на дирижабль. Я ищу своего сына. Можете чем-нибудь помочь?

— Ну, мэм, тут есть тонкости, — ответил он, после чего отделился от остальных и тронулся ей навстречу.

Непонятно было, хочет ли он ее припугнуть или просто рассмотреть поближе, однако впечатление незнакомец производил более грозное, чем ожидала Брайар от человека его габаритов. Ростом он не превосходил ее покойного отца, зато мог похвастаться широкими плечами и толстыми, как бревна, руками, мощь которых отнюдь не скрывали рукава куртки. Голос у него был басистый и звучный, сочно переливающийся в груди.

Брайар не сдвинулась с места. Ни на шажок.

— И какие же?

— Да мало ли какие! К примеру, мне надо бы знать, куда вы хотите попасть. И далеко ли дотуда лететь.

— Неужели?

— А как же. Видите вон ту посудинку? Моя. Мы ее называем «Вольной вороной». Кое-что украли, кое-что купили, много чего достроили сами… но уж летать она может, да еще как.

— Отличная у вас посудинка, — подтвердила Брайар, поскольку того требовали приличия, а дирижабль и вправду внушал уважение.

На боку его виднелась какая-то маркировка, точнее, ее краешек. Если присмотреться…

Капитан пощадил ее зрение:

— Там написано «КША», потому что корпус этой птички собрали в Конфедеративных Штатах. Ну а мне, предположим, удалось ее перехватить и приспособить для лучших целей. По-моему, в нашу эпоху, когда приключения и войны на каждом шагу, эти буквы означают другое: «Капитан, штурмуй Америку!» Именно этим я и намерен заниматься.

— У нас тут не Америка… пока что.

— Да тут кругом Америка, как ни крути. Вот вы знали, что весь наш континент назвали в честь одного итальянского картографа? И вообще, рано или поздно из нашего огрызка географии получится неплохой штат. Это обязательно произойдет, хоть и не сразу, — заверил он. — Когда закончится война.

— Когда закончится война, — повторила Брайар.

Капитан теперь стоял вплотную к ней. Взгляд его остановился на ее шляпе, потом на значке, приколотом к ремню. Наконец, тщательно все взвесив, он заговорил:

— Похоже, вы все-таки не от властей. Не слышал еще, чтобы женщины служили закону. Хотя вон та штука вроде бы неподдельная. — Он кивнул на значок. — И мне известно, кому она принадлежала. И что означает сия эмблема.

Он указал на внушительные литеры «М» и «У», украшавшие пряжку ремня.

— Уж не знаю, охраняет ли старик Мейнард что-нибудь помимо ваших трусиков, но раз вы этот знак вот так вот выставляете напоказ, то мне и моим людям остается лишь поверить, что вы сюда явились не за неприятностями.

— Да, — согласилась она. — Неприятностей мне не надо. Причинять их тоже не намерена. Я лишь хочу найти сына, а помощи просить не у кого. Вот почему я здесь.

Капитан расслабился и протянул ей руку:

— Ну если так, то мы наверняка сумеем поладить. Вот только я до сих пор не услышал, куда же это вам так понадобилось, что вы решили попытать счастья на нашем конце острова?

— В Сиэтл, — ответила она. — Мне нужно за стену, в город. Мой сын сейчас там.

Негр покачал головой:

— Тогда ваш сын либо погиб, либо заразился.

— А мне так не кажется. Он ведь сообразил, как туда проникнуть. Просто не может выбраться.

— Проникнуть? И каким же образом? Нам тут мальчишек не попадалось.

— Под землей, через старую канализационную систему.

— Так пусть той же дорогой и возвращается!

Интерес капитана таял на глазах, он готов уже был уйти. Брайар воскликнула, стараясь не срываться на истеричные нотки:

— Но это невозможно! Ночью случилось землетрясение… вы не могли его не заметить. Старый туннель обрушился, под стеной теперь ходу нет. Мне необходимо попасть в город и вытащить его оттуда. Необходимо, ну как вы не понимаете?

Ее собеседник лишь замахал руками и двинулся было к своим товарищам, которые о чем-то шептались между собой. Потом он обернулся:

— Нет, не понимаю. Там ведь дышать нечем, вам это известно? За стеной нет ничего, кроме смерти.

— И людей, — вставила она. — Там живут и работают люди.

— Скребуны, Дохлые? Само собой, но они там не первый год — в основном-то. И хорошо усвоили, как спасаться от отравы и трухляков. Сколько лет вашему сыну?

— Пятнадцать. Но он у меня умный и напористый.

— Так скажет любая мать, — возразил капитан. — Но даже если вы и попадете в город, то как собираетесь его вызволять? Взберетесь по стене? Сделаете подкоп?

— Так далеко я пока не загадывала, — призналась она. — Придумаю что-нибудь.

Стоявший поодаль мулат вынул изо рта трубку и сказал:

— У нас меньше чем через неделю газовый рейс. Если доживет до того времени, то можно было бы ее и подобрать.

Капитан крутанулся на месте:

— Вот только не надо ее обнадеживать!

— А почему бы нет? Если ей понадобилось в город и есть чем заплатить, то чего ты артачишься?

Ответ капитана предназначался Брайар, хотя вопрос исходил не от нее:

— А того, что мы сейчас не готовы к рейсу. В прошлый раз две наши лучшие сети зацепились за башенный шпиль, до сих пор латаем. И что-то я пока не услышал ни слова о деньгах, да и не кажется наша гостья богатой вдовушкой.

— Я не богата, — проговорила она. — Но у меня есть немного денег…

— Чтоб мы ради вас пошли в газовый рейс и вернулись порожняком, денег надобно побольше, чем «немного». С удовольствием помог бы даме, но так дела не делаются.

— Тогда… — начала она, — к кому еще мне можно обратиться?

— Где найти такого дурака, чтобы отвез вас за стену? Не знаю. — Он спрятал руки в карманы своей конфедератской куртки. — Без понятия.

И снова подал голос мулат:

— Да взять хотя бы Клая. Падок до красивых баб и чтит порядки Мейнарда.

Брайар не знала, оскорбиться ей или зардеться, и потому остальным чувствам предпочла надежду.

— Кто такой этот Клай? Можно с ним поговорить?

— Можно, — кивнул капитан. — И, мэм, я от всей души желаю вам отыскать вашего спятившего сынка. Но должен вас предостеречь: за стеной настоящий ад. Там нет места ни женщинам, ни детям.

— Отведите меня к этому Клаю, — сухо бросила она. — Меня не заботит, кому еще там не место — да хоть собакам и крысам! Еще до заката в городе станет на одну женщину больше, и да поможет мне Бог. Или Мейнард, — добавила она, припомнив слова Ректора.

— Как вам угодно.

Капитан подставил ей руку. Брайар ее приняла, хоть и без особой уверенности. Пока ей идут навстречу, лучше отвечать тем же. Неизвестно еще, какая помощь может понадобиться от этих людей, так что стоит откинуть страхи и быть с ними поласковее.

На ощупь рука капитана оказалась такой же мускулистой, как и на вид, синяя ткань чуть не лопалась по швам. Пальцы Брайар нервно задрожали, и она ничего не могла с этим поделать. С рукопожатием было легче: достаточно усилить хватку, чтобы собеседник поверил в твою решимость.

Капитан похлопал ее по руке и произнес:

— Дамочка, пока на вас меты Мейнарда и вы нас не трогаете, мы вас тоже не тронем, это закон. Ни к чему так волноваться.

— Верю, — сказала она, то ли погрешив против истины, то ли нет. — Только, право слово, у меня хватает и других причин для волнения, кроме вашей близости.

— Сын, например.

— Да, сын. Простите, вы ведь не назвались, капитан…

— Хейни. Кроггон Хейни, — отозвался он. — Для краткости — капитан. Хотите подлинней — капитан Хейни. Совсем кратко — Крог.

— Хорошо, капитан. Искренне благодарю вас за помощь.

Он ухмыльнулся, обнажив ряд изумительно белых зубов:

— Рано меня благодарить. Я всего лишь поступил с вами так, как обязывает долг. Может, мой друг-воздушник и не сумеет вам помочь.

Крог повел ее вдоль дирижаблей, парящих над просекой, между могучими стволами. Суда со скрипом покачивались на канатах, мягко наползая на хвойные кроны; ветки и птичьи гнезда скребли по днищам гондол.

Ближе всех маячила несуразная штуковина, от которой так и веяло кустарщиной, хотя на вид она была весьма прочной. Да что там — слишком тяжелой, чтобы летать. Судно могло похвастаться обшитой сталью гондолой в форме каноэ — размером с гостиную в доме богача — и парой газовых баллонов, каждый величиной с фургон бедняка. Все это было скреплено воедино массой заклепок, швов, болтов и тросов и удерживалось над просекой тремя толстыми длинными канатами.

На земле валялась веревочная лестница, уходящая к брюху диковинного дирижабля. Рядом с ней, в тени, восседал на раскладном деревянном стульчике мужчина. Из-под мышки у него выглядывала бутылка виски. Бутылка поднималась и опускалась в такт его дыханию, и если бы не защитные очки на лице, было бы еще очевиднее, что он спит.

Крог остановился в нескольких шагах от прихрапывающего аэронавта и звучным шепотом объявил:

— Мэм, позвольте представить вам капитана Эндана Клая. Над его твердолобой головушкой вы можете лицезреть его дирижабль, «Наама Дарлинг». Будить его советую как можно ласковее и желательно с почтительного расстояния.

— Минутку, не хотите же вы…

— Ну уж нет. Мне от него ничего не надо в отличие от вас, так что вы его и будите. Всего наилучшего, мэм. И да, если он вам откажет, то лучшее, что могу предложить, — подождать три дня до газового рейса. Если же доберетесь-таки до города, то ищите «Вольную ворону» во вторник, мы причалим к Башне Смита. Мне вас подхватить ничего не стоит, хотя можете потом отблагодарить, не обижусь.

Она убрала пальцы с его руки и не заметила, что вцепилась в рукав куртки, пока он ей не намекнул.

— Спасибо вам, — сказала Брайар. — От чистого сердца говорю — спасибо. Если подберете меня во вторник, то я найду способ с вами расплатиться. Я знаю несколько тайников в городе, там есть кое-какие вещички. Не пожалеете.

— Тогда уже мне придется вас благодарить, мэм.

И он растворился в лабиринте стволов, канатов и нависших над лесом дирижаблей. А Брайар глядела на мужчину перед собой и с трудом удерживалась от благоговейного страха.

Эндан Клай не то чтобы развалился на стуле, но и не сидел в полном смысле слова. Его светло-каштановые волосы были острижены так коротко, что походили на лысину, уши подбирались к макушке. В левом засели три серебряных сережки-гвоздика, правое осталось в первозданном виде. Образ довершали коричневые штаны, заправленные в ботинки, и замызганная нательная рубаха.

Брайар удивляло, как можно спать на таком холоде, но чем ближе она подбиралась к капитану, тем ощутимее прибавлялось тепла. Подкравшись вплотную, она совсем взопрела и только тут поняла, что хитрец разместился в аккурат под котлами дирижабля, порядком уже разогретыми.

Она не наступила ни на одну ветку, не задела ни одного камешка. Брайар вообще не шевелилась, лишь смотрела на капитана, но и этого хватило, чтобы он проснулся. Поначалу о пробуждении не говорило ничего, кроме его позы, из которой исчезла вдруг всякая расслабленность. Потом он сонным движением сдвинул очки на лоб. И прорычал:

— Что?

То ли вопрос, то ли выражение недовольства — по тону понять было невозможно.

— Эндан Клай? — уточнила она и тут же добавила: — Капитан «Наамы Дарлинг»?

Он пробурчал:

— Разговариваю. С кем?

Теперь настал черед Брайар спросить:

— Что?

— С кем я разговариваю?

— Я… пассажирка. Точнее, хотела бы ею стать. Мне нужно нанять дирижабль, а капитан Хейни велел обратиться к вам.

О прочих словах Крога она предусмотрительно умолчала.

— В самом деле?

— Да.

Он повернул голову влево, затем вправо, от души похрустев суставами.

— И куда же вам надо?

— За стену.

— Когда?

— Прямо сейчас, — ответила Брайар.

— Сейчас?

Эндан вынул бутылку из-под мышки и поставил на землю рядом со стулом. Глаза у него были светло-карие, до того блестящие и ясные, что даже в тени отливали медью. Он глядел на Брайар, почти не моргая, и это действовало ей на нервы.

— Мой сын… убежал, — вкратце пояснила она. — В город. Я должна его оттуда вытащить.

— Вы ведь никогда там не бывали, да?

— После появления стены — ни разу. А почему вы спрашиваете?

— Бывали бы — вам и в голову не пришло бы, что ребенок способен выжить в таких условиях.

Их взгляды встретились. Не отводя глаз, она сказала:

— А мой сын — способен. Он неглуп и хорошо подготовлен.

— Он дурак, — поправил ее Эндан, — раз вообще полез туда.

— Он не дурак, просто… плохо осведомлен. — Брайар остановилась на единственном верном слове, хотя произносить его вслух было мучительно. — Прошу, не отказывайтесь. Помогите мне. У меня есть маска, и если я попаду в город, то сумею найти дорогу. Крог обещал, что заберет меня во вторник…

— Так вы рассчитываете прожить до вторника?

— Да.

— Тогда не обижайтесь, но вы тоже дура.

— Можете обижать меня сколько душе угодно, только перевезите через стену.

Его губы начали расплываться, словно бы в насмешку над ней, но так и застыли в полуулыбке.

— Вы настроены всерьез. И упрямы. Но вот этой штуки, — он указал на винтовку, — и ремня Мейнарда еще недостаточно, чтобы остаться в целости и сохранности.

— Но ведь я соблюдаю порядки…

Он оборвал ее на полуслове:

— Да, и кое-кто из тех, кого вы встретите за стеной, тоже соблюдает. Но не все. Есть там один ненормальный по имени Миннерихт, под его властью целый район города. Есть целые районы, заселенные китайцами, и неизвестно еще, как они приветят незнакомую белую женщину. А ведь все это жулье — цветочки, ягодки впереди. Видели когда-нибудь трухляка? Настоящего, оголодавшего?

— Да. Насмотрелась на них во время эвакуации.

— Эхе. — Он покачал головой. Тем временем его взгляд остановился, как бы невзначай, на пряжке ее ремня. — Те-то, в начале? Нет, тогда они еще не успели оголодать. А вот те, что пятнадцать лет промыкались за стеной без еды, — посерьезнее будут. И они сбиваются в стаи.

— У меня полно патронов. — Она похлопала по сумке.

— И старая винтовка. Вижу, вижу. Они вам пригодятся. Но в конце концов патроны кончатся, и тогда вас сцапают — не трухляки, так люди Миннерихта. А то и вороны. Никогда не знаешь, чего ждать от воронья, чтоб его. Но позвольте задать вам вопрос.

— Еще один?

— Да, еще один, — сердито бросил он, потом навел палец на ее живот. — Откуда у вас это?

— Это? — Безотчетно вцепившись в пряжку, она опустила глаза. — Она… а что?

— А то, что я вижу ее не в первый раз. И хочу знать, как она попала к вам.

— Вас это не касается, — отрезала Брайар.

— Ну да. И найдете вы своего сына или нет — тоже не мое дело, миссис Блю.

На какой-то миг она разучилась дышать и говорить. Страх стиснул горло, оставив лишь способность глотать. Наконец она произнесла:

— Меня зовут совсем не так.

— Ну а по сути-то, — наседал капитан, — как вам еще зваться?

Она усердно, даже чересчур, замотала головой:

— Нет. С тех пор как выросла стена, я ношу фамилию Уилкс. И мой мальчик — тоже, если вам не безразлично его имя. — И тут слова полились скороговоркой, которую Брайар не в силах была остановить: — Он думает, что его отец ни в чем не виноват, потому что вы правы, есть в нем чуток дурости, но он отправился туда, чтобы все доказать.

— А можно что-то доказать?

— Нет, — сказала она. — Потому что это неправда. Но поймите, Зик всего лишь ребенок. Истины ему неоткуда знать, а моих объяснений не хватило. Так что он решил убедиться во всем лично.

— Ясно, — кивнул Эндан. — И он в курсе насчет Мейнарда. И как-то сумел проникнуть в город. Подземным путем, я так полагаю?

— Подземным. Но во время вчерашнего землетрясения старый водосливный туннель обрушился. Теперь ему той дорогой не выбраться, а мне не войти. Так вы отвезете меня за стену или нет? Если нет, так и говорите, поищу кого-нибудь другого.

Капитан не стал торопиться с ответом. Его взгляд задумчиво скользил вверх и вниз по ее фигуре; ничего явно оскорбительного в этом не было, но и приятного тоже. Он размышлял над чем-то, крепко размышлял — и Брайар могла лишь догадываться о чем: и как он так быстро ее узнал, и поможет ли ей имя Мейнарда.

— С этого и стоило начинать, — проговорил Эндан.

— С чего?

— С того, что вы дочка Мейнарда. Чего молчали?

— Называя его отцом, я тут же становлюсь для всех вдовой доктора Блю. Я не знала, стоит ли игра свеч.

— Разумно, — согласился капитан. И встал.

На это у него ушло несколько секунд. Вставать было чему.

Когда он выпрямился наконец во весь рост под брюхом «Наамы Дарлинг», Брайар увидела перед собой мужчину, выше которого ей не встречалось в жизни. Семь с половиной фута от ног до макушки и гора мускулов делали его не просто огромным. Они внушали ужас. Строго говоря, Эндана Клая и так нельзя было назвать красавцем, но, когда к грубоватой внешности работяги добавилась эта неимоверная туша, Брайар стоило больших усилий не пуститься в бегство.

— Ну что, боитесь меня? — спросил он, после чего достал из карманов перчатки и принялся натягивать на свои лапищи.

— А нужно бояться? — сказала она в ответ.

Нацепив вторую перчатку, он нагнулся за выпивкой.

— Нет. — Его взгляд вновь остановился на пряжке. — Ваш папаша носил этот ремень.

— Он много чего носил.

— Но хоронили его не во всех сразу. — Эндан протянул ей руку, и она не стала отнекиваться. Ее пальцы заболтались в великанской ладони, как шарики в погремушке. — Добро пожаловать на борт «Наамы Дарлинг», миссис Уилкс. Может, с моей стороны это неправильный поступок и не лучший способ вернуть старый должок, потому что я опасаюсь, что своей помощью доведу вас до гибели, но вы ведь так или иначе намерены там очутиться, правда?

— Правда.

— Ну тогда, видимо, мне остается лишь вам подыграть. — Он ткнул пальцем вверх, в направлении котлов. — Двигатели разогреем в один момент. Перевезти вас на ту сторону мне по силам.

— И все это за… за старый должок?

— Старый-то старый, но изрядный. Когда из земли повалила Гниль, я сидел в том участке. Мы с братом отнесли вашего папашу к вам домой. Он не обязан был этого делать. — Эндан вновь покачал головой. — Мы ему были никто. И все-таки он дал нам выйти. А теперь, миссис Уилкс, раз уж по-другому вы не желаете… я помогу вам войти.