Из дневника Е.Р.

Вера, вера и еще раз вера – то, на чем зиждется сетевой маркетинг. Вовсе не продукт, который может быть сегодня одним, а завтра совершенно другим, не бизнес-план компании, не системы тренингов, а именно вера является краеугольным камнем пирамиды под названием «СМ».

С первого дня вас приучают верить всему, что говорят ваш президент и спонсор, верить в чудодейственную силу продукта, в компанию, в свой успех.

Любое сомнение, попытка включить логику и поспорить с наставником, любое нежелание следовать его рекомендациям – огромный шаг назад. Для того чтобы преуспеть в сетевом маркетинге, надо забыть все, во что вы верили до этого, закрыть уши, чтобы не слышать тех, кто будет убеждать вас в неправильности выбора, зажмурить глаза и слепо следовать за спонсором.

Ибо только те, кто уверует и будет беспрекословно выполнять все, что им говорят, обретут свой первый миллион, а может, даже и самолет.

Всю свою жизнь я мечтала о поступке с большой буквы, который я когда-нибудь совершу на благо человечества. Зубря лекции, я грезила о том, как поеду в горячую точку планеты, проникну в какую-нибудь тайную секту, разоблачу правительство, сделаю что-то масштабное и полезное. Нечто, что заставит жителей нашего города запомнить журналистку Анну Ветрову и, может быть, даже назвать ее именем улицу, впрочем, меня устроил бы даже переулок. Я вовсе не отрицала, что мною движет не только желание спасти мир и восстановить справедливость, но и собственное неудовлетворенное тщеславие. Но чем дольше я жила, тем слабее становилась моя мечта. Мне было лень дергаться, менять уже сложившийся, обкатанный годами уклад, куда-то спешить и чего-то добиваться. Компания «Happy Life» возродила во мне почти угасший азарт, и моя мечта вдруг приблизилась вплотную. Она была здесь, на расстоянии вытянутой руки, стоило только схватить ее за хвост.

Утром я положила в сумку письма Марии Семеновны и стала ждать. От нетерпения я выкурила почти пачку сигарет, прежде чем раздался телефонный звонок.

– Игорь Николаевич ждет вас к часу дня. Я заеду за вами, – сухо сообщил Даниил Андреевич.

– Не нужно, я дойду сама, – ответила я и на всякий случай выключила телефон.

В половине первого мы с мужем вышли из дома и направились к офису компании.

– Я войду вместе с тобой, – сказал муж, когда я нажала кнопку звонка.

– Не надо, посиди рядом, на лавочке, пусть они просто знают, что ты здесь, – попросила я.

Дверь распахнулась, и я увидела удивленное лицо Даниила Андреевича.

– Это мой муж, – объяснила я, – он подождет меня здесь.

– А что случилось? – обеспокоенно спросил Даниил Андреевич.

– Вас это не касается, я пришла на встречу с Игорем Николаевичем, – резко ответила я и вошла внутрь.

Даниил Андреевич закрыл дверь и недоуменно посмотрел на меня.

– Он в кабинете? – спросила я, указывая рукой в сторону кабинета президента.

– Да, но я должен с ним поговорить, прежде чем вы войдете. – Голос галактического лидера дрогнул.

– Уже поздно разговаривать, – сказала я и отдернула руку, которую он прислонил к стене, загораживая мне проход.

В кабинете, в окружении ваз с орхидеями, сидел Игорь Николаевич. Когда я открыла дверь, Даниил Андреевич заскочил вперед и взволнованно прошептал:

– Игорь Николаевич, я считаю своим долгом сообщить, что…

– Идите, Даниил Андреевич, идите, сварите нам кофе, нам с Анной предстоит долгая беседа.

– Хорошо, но я должен сказать вам…

– Идите, – строго повторил ему президент, а мне указал на кресло: – Присаживайтесь, Анна.

– Спасибо.

Я села в кресло, набрала в легкие побольше воздуха и медленно выдохнула. Волнение, овладевшее мной, мешало сосредоточиться и начать разговор. Игорь Николаевич сидел напротив, рассматривал орхидею и улыбался. Второй раз с момента нашего знакомства я почувствовала непреодолимое отвращение к этому человеку с вечной улыбкой на устах, к этому ловкому мошеннику, который так лихо обвел меня вокруг пальца. Игорь Николаевич сорвал орхидею, поднес ее к лицу и зажмурился:

– Необычайно тонкий аромат! Хотите понюхать?

– Нет, – ответила я.

– Знаете, однажды я пробовал вырастить дома манго. Посадил косточку, и она проросла, представляете? Вымахало метровое дерево, а потом завяло, за одну ночь. Так странно.

«Отвлекает, гад», – подумала я и пожала плечами:

– В жизни много странного.

– Да, вы правы, – вздохнул президент, – но я все думаю об этом деревце. Что я сделал не так? Я поливал его, купил удобный горшок, хорошую землю, каждое утро рыхлил ее грабельками, следил, чтобы на листьях не завелась тля, аккуратно протирал их влажной тряпочкой. Я делал все, чтобы оно выросло. И это растение, которое выживает в дикой природе, завяло, несмотря на все мои усилия. Вы понимаете, о чем я говорю, Анна?

– Да, – ответила я и достала из сумки письма, – кажется, понимаю.

– Я долго думал над этим, – продолжал президент, делая вид, что не услышал меня. – Спрашивал себя: почему оно завяло? И знаете, сегодня я нашел ответ на свой вопрос. Оно завяло не столько потому, что не приспособлено к нашим климатическим условиям, сколько потому, что ему не нужен рай, который я создал для него, точно так же, как он не нужен вам.

Президент положил цветок на стол и посмотрел на меня испытующим взглядом. Обвинительная речь, которую я подготовила, мгновенно вылетела из моей головы. Я сидела перед этим страшным человеком, беспомощно озираясь вокруг. Наконец, совладав с волнением, я дрожащей рукой положила письма на краешек стола.

– Что это? – спросил президент. – Погодите, дайте-ка я догадаюсь: вы пришли меня разоблачать.

От неожиданности я чуть не потеряла дар речи. Президент взял в руки одно из писем, посмотрел на конверт, повертел его в руках, бросил на стол и устроился поудобнее.

– Ну что ж, я вас слушаю.

– Вообще-то… мне самой хотелось бы послушать, что вы… скажете, – запинаясь, произнесла я.

– Э нет, это вы пришли обвинять меня во всех смертных грехах, так что давайте, говорите. Говорите, не стесняйтесь, я вас очень внимательно слушаю.

– Мне кажется… – начала я, опять запнулась и наконец выпалила: – Мне кажется, вы обманываете людей!

– И на чем строятся ваши подозрения? – улыбнулся президент.

– На фактах, которыми я обладаю, – ответила я, стараясь придать голосу как можно больше уверенности.

– Господи, Анна, да вы вся дрожите, – усмехнулся президент. – Не бойтесь, я не сделаю вам ничего плохого. Конечно, в другой ситуации я бы мог свернуть шею тому, кто пришел ко мне с необоснованными обвинениями, но не в этой. Говорите же, Анна, говорите, мое время дорого.

– Мои обвинения обоснованны. – Собрав всю свою волю в кулак, я вперила в человека, сидящего напротив, взгляд, полный негодования. – Вы заставляете людей продавать квартиры и вкладывать деньги в ваш бизнес.

Игорь Николаевич запрокинул голову и залился смехом.

– Не вижу причин для смеха, – одернула я его.

– Простите, Анна, я не хотел вас обидеть, – ответил президент, смахивая со щеки слезу. – Просто вы так грозно посмотрели на меня, что я чуть было не испугался. Честное слово, чуть не испугался, а испугать меня достаточно непросто. Поздравляю, вам это почти удалось.

– Я рада.

Президент вздохнул, лениво обвел комнату глазами и посмотрел куда-то вдаль.

– А ведь я знал, Анна, знал, что вы придете ко мне с обвинениями. Я даже не хотел с вами общаться, поскольку мне глубоко безразлично мнение тех, кто не разделяет мои взгляды. Абсолютно безразлично. И даже хуже. Мне плевать на мнение таких людей.

Игорь Николаевич пристально посмотрел на меня стальным, холодным взглядом. Я опустила глаза.

– Но у меня, как у каждого человека, есть свои слабости. Вы моя слабость, Анна. Я вижу в вас большой потенциал, в чем-то вы даже похожи на человека, которым я сам был десять лет назад. Вы энергичны, напористы, хотя и несколько импульсивны, и будь в вас хоть капля чувства, которое я прививаю всем членам нашей команды, вы могли бы зарабатывать миллионы.

– И что же это за чувство? – спросила я.

Игорь Николаевич наклонился ко мне и прошептал:

– Вера! Вера, Анна!

– Я верю в Бога, – машинально ответила я.

– Прекрасно. Но вы не верите в людей, не верите в то, что они могут быть искренними в своих проявлениях. Впрочем, это не ваша проблема. Вас так воспитали. Вспомните, как родители в детстве, оставляя вас одну дома, строго-настрого запрещали открывать дверь незнакомцам, как потом, когда вы стали взрослее, ваша мать предостерегала вас от случайных связей, как вы боялись идти по темной улице поздно ночью и дрожали от страха, думая, что за каждым деревом вас поджидает маньяк. Вы выросли в мире, полном страхов, в обществе, которое день за днем взращивало в вас семя недоверия.

– Вы собираетесь поводить меня по параллельным мирам, как учили на тренинге? – усмехнулась я.

– Господь с вами, Анна, мне нет нужды делать это. Я собираюсь рассказать вам одну историю. – На слове «история» президент посмотрел на лежащую на столе орхидею и задумался.

– Я бы хотела, чтобы вы рассказали мне о Марьяне Сбруевой, этой истории мне было бы достаточно, – сказала я.

– О да, мы непременно вернемся к Марьяне и ее судьбе, но пока я поведаю вам другую историю. Вы ведь пришли за правдой, Анна, разве не так?

– У меня уже есть правда, правдивее некуда…

– Я в этом не сомневаюсь, и все-таки расскажу вам ее, для полноты картины. Вы же любите загадочные истории, а? Любите?

– Люблю.

– Хорошо, тогда приступим, – сказал президент, закинул ногу на ногу и посмотрел в окно. – Десять лет назад, в такой же солнечный и теплый день, я вышел с проходной завода, на котором работал бухгалтером, и отправился бесцельно бродить по городу. Меня уволили, вернее, всех нас уволили. Завод продали иностранцам, потому что он стал нерентабельным. Я шел по городу, рассматривал витрины магазинов и с грустью думал о том, что мне надо искать новую работу. В кармане моем лежала зарплата за последние полгода, которую нам выдали, прежде чем распустить. Добрел до парка, присел на лавочку и закурил. Тогда я еще курил. Так вот, я сидел на лавочке, курил, как вдруг ко мне подошел импозантный мужчина лет пятидесяти, присел рядом и спросил, почему у меня такой понурый вид. Я отмахнулся и сказал, что не желаю разговаривать с незнакомцами. Тогда он достал из кармана пригласительный билет и протянул мне со словами: «Я могу предложить вам хорошую работу, приходите завтра на презентацию». Я зло посмотрел на него и сказал, что не общаюсь с торговцами воздухом. Если вы помните, в те времена была очень популярна компания «Your Health», распространители которой бегали по городу с чемоданчиками и предлагали прохожим купить у них товар.

– Помню, – кивнула я.

– Так вот, я принял мужчину за сотрудника этой компании и отмахнулся. В ответ он улыбнулся мне и заверил, что представляет московскую компанию, которая не имеет никакого отношения к «Your Health». Он сказал, что не будет меня убеждать, но если у меня возникнет желание, он ждет меня на презентации.

– Так началась ваша карьера… – с усмешкой продолжила я за президента его рассказ.

– Да, именно так. На следующий день я пошел на презентацию, подозревая в душе, что все это – очередной лохотрон.

– Но вас встретили счастливые, улыбающиеся люди…

– Да. К концу презентации я понял, что мне это интересно, и изъявил желание пообщаться с Сергеем Игоревичем, так звали моего первого спонсора. Мы общались трижды, прежде чем я принял окончательное решение. Компания, в которую я вошел, занималась распространением пищевых добавок, что-то вроде Magic Pills, но намного слабее. День за днем постигая азы сетевого маркетинга, я понял, что это единственный бизнес в нашей стране, где можно реально заработать, не прибегая к криминалу.

– О да, у вас и без криминала грязи хватает, – осмелела я.

– Не перебивайте, Анна, – раздраженно одернул меня Игорь Николаевич. – Если бы вы, вместо того чтобы собирать сплетни, попросили меня ответить на интересующие вас вопросы, то думали бы иначе. В течение следующего года я внимательно слушал все, что говорил мне мой спонсор. С его помощью я очень быстро пошел в гору и уже через три года стал вице-президентом компании. Параллельно я изучал действие добавок, которые производила компания, общался со светилами медицины, вникал в особенности тибетских и восточных целительских практик, в иглоукалывание и пришел к выводу, что могу создать свой препарат, более мощный по действию, чем тот, который предлагала наша компания. Плюс ко всему я видел некоторые недоработки в системе и понимал, что она может работать лучше, если внести определенные коррективы.

– И вы решили отпочковаться и организовали свою компанию.

– Именно так. Я создал «Happy Life» и наш уникальный препарат Magic Pills. Я, бухгалтер, который не верил в то, что в сетевом маркетинге можно преуспеть, стал президентом великой компании, которая предлагает своим партнерам великий продукт.

– И которая ворует у них квартиры! – вспылила я.

– Господи, Анна, вы все никак не уйметесь. – Президент устало махнул рукой и поморщился. – Я не отбирал квартиру у Марьяны Сбруевой. Ее погубила собственная алчность. Вместо того чтобы внимательно слушать мои рекомендации, она развела художественную самодеятельность, забыв о самом главном – о том, что я говорю на каждом семинаре и тренинге: в сетевом маркетинге следует строго исполнять все, что вам говорят ваш спонсор, лидер и президент. Исполнять, и точка! Ни один человек в нашей компании не достигал таких результатов за такой короткий срок, а она решила переплюнуть всех и пошла на обман.

– Но к этому обману ее подтолкнул Даниил Андреевич, ваш прекрасный лидер, – зло добавила я.

– Анна, я доверяю своим лидерам, я даю им свободу. В конце концов, я не могу контролировать всех. В данном случае я не отрицаю вину Даниила Андреевича, и он, безусловно, ответит за свой проступок, но ни я, ни он не просили Марьяну продавать квартиру.

– Бросьте! Скажете, вы не знали, что творил Даниил Андреевич за вашей спиной? Он же бегает перед вами на цыпочках и наверняка докладывает о каждом своем шаге.

– Всякий человек проявляет свою благодарность как может. Я дал Даниилу Андреевичу и многим другим то, о чем они даже не мечтали, плюс ко всему я дал им свободу действий. Некоторые воспользовались этой возможностью во вред другим, но я повторяю еще раз: Марьяна пошла на это добровольно. Что до Даниила Андреевича – он уже понес свое наказание.

– Только не говорите, что вы его выгнали, я видела его гнусную физиономию пятнадцать минут назад, – ехидно заметила я.

– Нет, не выгнал. Поскольку считаю, что каждый человек имеет право на ошибку. И если бы ваша Марьяна не сбежала как крыса, а пришла и честно рассказала мне обо всем, то я помог бы ей подняться и идти дальше.

– О да, вы бы отправили ее на очередной тренинг за пять тысяч долларов!

– И что в этом плохого? Я обучаю людей, как в свое время обучали меня. Я тоже платил за свое образование, истратил не одну тысячу долларов, чтобы достичь вершин, но не жалею об этом, не жалею ни капли. Или вы считаете, что я должен обучать людей бесплатно? В чем тогда смысл этого обучения? Станут ли люди стремиться идти дальше, если будут знать, что я готов делать это бесплатно? Станут ли слушать меня? Нет, и еще раз нет.

– Ну хорошо, допустим, я соглашусь, что за обучение надо платить, но как вы объясните вот это письмо? – Я подвинула к Игорю Николаевичу письмо главврача санатория для больных туберкулезом.

Игорь Николаевич взял конверт, не спеша вынул письмо, развернул и бегло просмотрел его.

– В чем проблема? Здесь же написано, что больные почувствовали облегчение, разве это плохо?

– Но они отказались от традиционного лечения, покинули санаторий, и с тех пор о них ни слуху ни духу, – возмущенно сказала я.

– И много вы знаете больных туберкулезом, которые излечились благодаря традиционным методам лечения? – спросил Игорь Николаевич.

– Нет, но я не уверена, что Magic Pills решит их проблемы.

– А я уверен, потому что я могу показать вам тысячу писем с благодарностями. Некоторые люди излечились полностью, некоторые еще не до конца и, возможно, никогда не излечатся, но, принимая Magic Pills, они укрепляют свой иммунитет и борются с болезнью.

– А может быть, они борются благодаря «эффекту плацебо»? Может, их лечат не пилюли, а вера в них? Вы не думали об этом? – допытывалась я.

– Не просто думал, я изучал этот феномен и могу сказать, что он имеет место быть. Вера необходима везде. Впрочем, мы вернемся к этой теме попозже, что еще?

– Еще вот это, – сказала я, протягивая письмо отца Петра.

Игорь Николаевич вскрыл конверт, пробежал глазами письмо настоятеля и поморщился:

– Ну и что я должен сказать? Служитель культа, который парит мозги гражданам, обещая им вечную благодать в следующей жизни, обвиняет меня в том, что я дарую им счастье в этой? Не смешите меня, Анна. Вы верите всему, что говорит Церковь?

– Не всегда, но как вы объясните то, что на ваших презентациях и праздниках люди безудержно ликуют, хлопают в ладоши как бесноватые и радуются жизни так, будто на них снизошла благодать?

– А почему успешные и здоровые люди не должны радоваться? – пожал плечами президент. – Почему?

– Но не настолько же… – попыталась возразить я.

– А насколько, Анна? Насколько? Кто определяет критерий радости? Вы хотите знать, почему наши партнеры сияют от счастья?

– Да, именно это я и хочу знать.

– Да потому, что они счастливы! Они богаты, успешны, здоровы и счастливы. В то время как все остальные смотрят на мир через запыленные очки, наши партнеры живут в своем мире – мире сказки. В мире, где исполняются желания, в мире, где их любят и уважают. Вы были на нашем празднике, вы видели, как я принимаю людей. Скажите мне, часто ли вы видели президента компании, который обнимается с сантехником или целует продавщицу?

– Не часто, – согласилась я.

– Вот именно. Более того, вы не встретите такого отношения ни в одной компании. Я забочусь о каждом из своих партнеров, я принимаю их грязными, мелочными, уставшими от жизни и даю им новую жизнь. Разве это плохо? Плохо?

«Вот демагог!» – подумала я и выпалила:

– Но ведь это промывание мозгов, сказки не существует!

– Не существует, потому что вы в нее не верите. Помните, с чего я начал наш разговор? Со стереотипов, которые навязывает наше общество, с неверия, которым напичканы ваши головы, с попыток найти подвох даже там, где его нет. Анна, миллионы людей по всему миру преуспевают в этом бизнесе, миллионы, понимаете? Можно обмануть одного, второго, но нельзя обманывать миллионы. А вы знаете, почему преуспевают эти люди?

– Нет, – пришлось мне признаться.

– Потому что они не побоялись поверить, не побоялись сломать стереотипы, стать не такими, как все. Не побоялись – в отличие от вас. Эти люди верят в свою компанию, верят в продукт. Они верят! – Президент стукнул кулаком по столу.

– Ладно, с верой мы тоже разобрались, а как же все эти тренинги, сомнительные техники и разговоры ни о чем?

– Анна, – недовольно покачал головой президент, – я никогда не говорю ни о чем. Все мои слова продуманны. Даже когда я просто рассказываю о том, какая прекрасная жизнь ожидает тех, кто будет стремиться дальше, я настраиваю людей мыслить позитивно. То же самое делает любой грамотный психотерапевт. Что до техник, мы уже обсуждали этот вопрос. Вы можете считать это неэтичным, но если мои слова помогают людям выйти на более высокий уровень жизни, обрести здоровье и счастье, то мне плевать на этику. С точки зрения ребенка, врач, который удаляет испорченный зуб, поступает очень гадко. Мои подопечные – дети, которые пришли ко мне со своими больными зубами.

– И именно поэтому вы заставляете их быстренько подписывать договора?

– Анна, милая Анна, у меня такое ощущение, что вы забыли все, о чем я вам рассказывал на протяжении месяца, – поморщился президент. – Да, человек должен принять решение. И он должен принять его самостоятельно. Подумайте сами, захочет ли он купить продукт, если пойдет домой и встретит по дороге пяток доброжелателей, которые расскажут ему, что это туфта, потому что слышали, как об этом говорил их сосед. Мир полон сплетен и грязных слухов, а люди по природе своей нерешительны. Подписание договора – гарантия того, что человек готов принять самостоятельное решение. В конце концов, я не заставляю делать это под дулом пистолета, вы сами видели, как люди ставили свои подписи. Скажите, разве я угрожал им? Нет! Разве не дал им потом все, что обещал? Дал! Моя совесть чиста, Анна.

– Ну хорошо, допустим, вы правы и в этом. А как насчет сертификатов, вернее, их отсутствия?

– Продукт компании не подлежит сертификации, поскольку не является лечебным препаратом и зарегистрирован как пищевая добавка, – как по написанному отчеканил президент.

– Да, но на празднике вы демонстрировали Протокол добровольных испытаний, выдавая его за сертификат.

– А вот здесь вы ошибаетесь, Анна. Мы действительно демонстрировали документы, подтверждающие, что продукт легален и безопасен, а также несколько грамот и свидетельств, полученных нами на международных выставках, но никто не произносил слова «сертификат». У меня есть видеозапись праздника, можем просмотреть.

– Вы врете, врете нагло и бессовестно, я помню слово «сертификат»! – дрожа от гнева, выкрикнула я.

– Сейчас и проверим, – спокойно ответил Игорь Николаевич, открыл ноутбук и махнул мне рукой: – Подойдите сюда.

Я подошла и уставилась в монитор. Это была запись бала-презентации.

– Вот, как раз здесь это должно быть, – сказал Игорь Николаевич, – смотрите…

На экране в записи воспроизводился момент, когда молодая девушка, судя по всему, студентка, бойко подскочив и вытянув руку, задала свой вопрос:

– Скажите, а у вас есть сертификаты, которые подтверждают, что ваши пилюли безопасны для здоровья и подлежат продаже на территории нашей страны?

В ответ ей, по знаку президента, на сцену вышла девушка с золотым подносом. На подносе стопкой лежали позолоченные рамочки с какими-то бумагами под стеклом. Даниил Андреевич стал по очереди брать их и демонстрировать залу:

– Вот Протокол добровольных клинических испытаний, который подтверждает, что продукция компании абсолютно безвредна для здоровья, не содержит наркотических и других веществ, запрещенных к распространению на территории государства. Вот патент на изготовление…

– Но я же помню, что слышала слово «сертификат», – рассеянно произнесла я, возвращаясь к креслу.

– Да, девушка задала вопрос про сертификат. Именно это слово и отложилось у вас в памяти, именно оно, а не «Протокол добровольных клинических испытаний». И потом, когда у вас появились сомнения, вы вспомнили его, потому что на празднике вы жаждали увидеть сертификат. Вы ведь пришли на мой праздник с целью обвинить меня во всех смертных грехах!

Я опустила плечи и покачала головой:

– И вы хотите сказать, что организуете эти праздники от чистого сердца?

– А почему бы и нет? Почему люди, которые достойно зарабатывают, не имеют права отдыхать с роскошью? Потому что это не могут позволить себе другие? Или потому, что, с вашей обывательской точки зрения, все, кто зарабатывает большие деньги, – мошенники? А может, потому, что ваш разум отказывается верить в то, что человек, еще вчера копавшийся в грязных унитазах, зарабатывает больше вас – такой умной, красивой, дипломированной барышни, потратившей пять лет своей жизни на обучение, которое ей ничего не дало?

– Вы не правы, я многому научилась в университете, – возразила я.

– Да, возможно, но вы так и не научились верить в чудо. Я думал о вас лучше.

Президент откинулся на спинку дивана и отвернулся.

– Я тоже, – ответила я и поднялась с кресла. – Я так понимаю, что у вас есть ответ на любой мой вопрос, поэтому не вижу смысла продолжать беседу. Можно еще один, последний?

Президент тоже встал:

– Да, говорите.

– Почему вы выбрали меня?

Игорь Николаевич удивленно поднял брови и усмехнулся:

– Я? Анна, не вы ли подбежали ко мне в тот день и предложили свои услуги?

– Да, но неужели вам так нужен был копирайтер?

– Почему бы и нет? Во-первых, я уже давно подумывал над тем, чтобы написать летопись. Во-вторых, вы нуждались в работе, и я решил вам помочь. А в-третьих… В-третьих, мне почему-то показалось, что со временем, когда вы познакомитесь с компанией поближе, то захотите стать нашим партнером, как это сделала ваша подруга Елена. Она снова вас опередила, Анна, потому что не побоялась рискнуть и поверить.

– И поэтому вы запретили ей общаться со мной?

– Я не имел в виду лично вас, я подразумевал окружение, которое наверняка стало бы ее отговаривать. Зачем ей лишний раз сомневаться в правильности своего выбора? Впрочем, теперь я убедился, что поступил правильно, оградив ее от общения с вами, вы уже испортили жизнь одному человеку.

– Если вы говорите о моем муже, то это низко. Я жалею, что в наших беседах просила у вас совета… – Мой голос задрожал.

– При чем здесь ваш муж? Я говорю о Марьяне Сбруевой.

– Но я спасла ее, спасла ее деньги! – возмутилась я.

– Нет, Анна, вы совершили необдуманный поступок. Тот самый поступок, к которому вас подтолкнула пресловутая жажда справедливости.

– Так вы знали, что я это сделаю? Откуда? – Меня охватила слабость. Я вдруг почувствовала, как у меня подкашиваются ноги.

– Анна, помимо всего прочего, я хороший психолог и просто наблюдательный человек. Ваши вопросы, манера вести диалог, ваш взгляд – все выдает в вас человека, который жаждет справедливости. О-о-о, я поймал этот взгляд в зале, я видел, как вы смотрели на рыдавшую Марьяну, и был уверен, что вы всенепременно захотите узнать, что же с ней случилось. Узнать и пойти добиваться справедливости. Вы думали, что совершаете очень благородный поступок, вы воспользовались сомнениями Марьяны и вернули ее в ваш привычный серый мир, к алкоголику-разгильдяю. Думаете, она будет счастлива с ним? И в самом деле считаете, что для человека, который рвался вперед и добивался успеха, справедливо сидеть в деревне и доить коз? После всего, что она видела, после того мира, который ей подарила наша компания? Вы действительно так думаете?

– Я уже ничего не думаю, я запуталась… В который раз вы умело спутали все нити, – вздохнула я.

– Нет, вы сделали это сами, потому что жаждали справедливости и еще потому, что побоялись поверить, – покачал головой президент.

– Вы-то сами верите в то, что говорите? – устало спросила я. – Верите?

Игорь Николаевич взял меня за плечи и пристально посмотрел в глаза:

– Анна, разве я стал бы тем, кем я стал, если бы не верил? Я создал рай в этом жестоком мире. Разве можно войти в рай без веры?

Руки президента показались мне невероятно тяжелыми, я передернула плечами, освобождаясь от них, и гордо задрала подбородок:

– Это все, что я хотела узнать. Я ухожу.

Подошла к столу, собрала лежащие на нем письма и направилась к выходу. Но дойдя до двери, остановилась и оглянулась на президента. Тот стоял у окна возле одной из ваз с орхидеями и поглаживал лепестки, слегка касаясь их пальцами.

– Есть еще один момент, – обратилась я к нему. – Я не закончила летопись, и у меня нет ни малейшего желания работать над ней дальше. Я верну вам деньги на следующей неделе, как только мой муж получит зарплату.

– О нет, любой труд должен быть оплачен, – ответил президент, повернувшись ко мне. – Вы выполнили часть работы и получили вознаграждение. Что до остатка, то вы получите его, как только сдадите последнюю главу.

– Но я не буду ее писать, вы меня не заставите. Вам легче найти человека, который сделает это с нуля, – ответила я.

Президент медленно прошелся по комнате, приблизившись к двери.

– Позвольте мне самому решать, что легче, а что нет. У меня нет к вам материальных претензий. Прощайте.

– Как скажете, – пожала я плечами и приоткрыла дверь.

– Анна! – окликнул меня президент.

– Что?

– Я всегда говорил своим партнерам, что им не стоит сожалеть по поводу людей, которые назвали их безумцами или аферистами. Эти люди живут в плену своих предубеждений и стереотипов, и если они не оценили того шанса, который дает им судьба, они не стоят нашего внимания. Их просто не существует. После того как вы переступите порог этого здания, вы перестанете существовать для меня. Я не буду вспоминать о вас ни с радостью, ни с сожалением, я забуду о вас быстрее, чем вы дойдете до дома. Но если когда-нибудь вы вдруг почувствуете, что готовы поверить, – приходите. Я всегда даю людям еще один шанс.

– Мне он не понадобится, – ответила я и хлопнула дверью.

Возле входной двери стоял Даниил Андреевич. Увидев меня, он подскочил ко мне и прошипел:

– Это вы, вы испортили Марьяне жизнь. Я знаю, соседи описали вас. Вы коварная и злая, слышите, вы злая. Вы самый ужасный человек, которого я когда-либо встречал. Я ненавижу вас.

– Это взаимно, – улыбнулась я и вышла на улицу.

– Слава богу, а я уже заждался! – Муж обнял меня за плечи. – У тебя все в порядке? – с беспокойством спросил он. – На тебе лица нет.

– Все хорошо, Олег, теперь уже хорошо, – ответила я и разрыдалась.