Однажды П** не проснулся.
Он встал, как обычно, умылся, выпил крепкого кофе с корицей и съел два бутерброда. Он оделся, перекинул через руку плащ и отправился на службу. Но при всем при этом он точно знал, что еще не проснулся. И самым скверным в его положении было то, что он не мог понять, лежит ли он в постели и видит сон, или же он действительно встал и отправился на службу, но продолжает спать. Ведь второе было бы очень неприятно.
В автобусе П** присматривался к людям, пытаясь по их лицам угадать, чтО они думают о нем, но они, похоже, вовсе о нем не думали.
На службе П** вел себя преувеличенно бодро и деловито, чтобы — не дай бог! — начальство и сослуживцы не заметили его состояния. Но они все же заметили. Господин Д**, его непосредственный начальник, проходя мимо, внимательно посмотрел в лицо П** и сказал: «Какой вы сегодня странный!» Это ужасно испугало П** и он удвоил свою энергию.
«Ах как было бы хорошо, — думал он, — проснуться сейчас в своей постели!» Но он не просыпался. Если все это было сном, то — очень навязчивым и крепким.
П** работал энергично, много двигался по отделу, чтобы сослуживцы не могли ни в чем его заподозрить. Однако в середине дня его вдруг посетила мысль: «А что это я так стараюсь? Ведь мне же это все только снится!»
И едва он подумал так, им сразу овладела какая–то легкость; спокойствие посетило его душу, и он понял, что ему совершенно незачем бояться того, какое мнение о нем сложится у начальства и сослуживцев. Он умерил пыл, поудобнее устроился на своем стуле и даже стал что–то насвистывать, смотря по сторонам, на множество людей, торопливо и старательно делающих свою работу.
Господин Д** прошел мимо, внимательно посмотрел на П**, но ничего не сказал.
«Да если бы и сказал! — подумал П**. — Плевать мне на него, он — мой сон».
До самого конца службы П** занимался тем, что перелистывал спортивный журнал и решал кроссворд в газете «Даген». Господин Д** еще несколько раз проходил мимо, останавливался каждый раз и подолгу смотрел на П**, но ничего не говорил. А П** просто наслаждался! Он специально выставлял напоказ свое ничегонеделание и один раз даже спросил у господина Д** название болотной птицы из пяти букв. Господин Д** удивленно поднял брови, дернул головой, но ничего не сказал. «Тупица! — пробормотал П**, вписывая в клетки кроссворда слово «кулик» — А какой, все же, замечательный сон!»
Лишь к концу дня он заметил, что газета помечена восьмым октября…
«Странно! — подумал П**, холодея. — Сегодня же только еще седьмое…»
«Нет! — спохватился он. — Седьмое было вчера!.. То есть сегодня… то есть… Седьмого я лег спать… Или — восьмого?..»
П** почувствовал себя сбитым с толку. Страх снова прокрался в его душу.
«Сплю я или нет, в конце концов? — пытал он себя. — Лежу я в постели у себя дома или сижу на своем рабочем стуле?»
Он изо всех сил ущипнул себя за щеку и зашипел от боли. «Не сплю! — пронеслось в голове, и холодный липкий страх сдавил сердце. — Что–то теперь будет!.. Вот почему Д** так смотрел на меня!.. Уволят!.. Как пить дать уволят…»
Оставшийся до конца службы час он усердно работал и каждый раз, когда господин Д** проходил мимо, П** заглядывал ему в глаза, желая увидеть в них одобрение. Но господин Д** теперь словно и не замечал его.
Когда прозвенел звонок, извещающий о конце службы, П** последним покинул контору.
Придя домой, он без удовольствия поужинал, а потом налил стакан вина и уселся в кресло перед телевизором. Однако, он ничего не видел и не слышал. Одна и та же мысль сверлила его мозг: «Что–то теперь будет!.. Уволят, наверняка уволят…»
Вскоре он обратил внимание на странный звук, доносящийся из спальни. В общем–то, не было в этом звуке ничего странного — это был самый заурядный храп. Но кто бы мог храпеть в спальне П**? Ведь он жил один.
Дрожа, П** неуверенно подкрался к двери в спальню, приоткрыл ее на несколько дюймов и робко заглянул в комнату. От того, чтО он увидел, озноб пробежал по его спине…
Он, П**, лежал в кровати и спал самым глубоким сном, приоткрыв рот и громко храпя.
«Я сошел с ума!» — подумал П**.
«Да нет же, нет! Я сплю!» — спохватился он в следующий момент.
И тут П** проснулся.
Он повернулся со спины на бок, приоткрыл один глаз, чтобы взглянуть на часы и увидел… увидел чью–то голову, просунувшуюся в щель между приоткрытой дверью и косяком. П** жил один, поэтому первой мыслью было «Грабители!» Но присмотревшись внимательнее, он узнал собственное лицо.
«Ах да, я же сплю… — пронеслась спасительная мысль. — Мне это снится!»
Он снова закрыл глаза и продолжал спать…
«Странный все же сон! — подумал П**, осторожно прикрывая дверь. Он привалился к стене, постоял так несколько минут, потом вернулся в гостиную и там, один за другим, выпил два полных бокала вина. Это немного взбодрило его, но — увы! — не дало ясности мысли.
«Однако, где же мне теперь спать? — подумал он сердито. — Где мне спать, если этот господин устроился в моей кровати?.. Впрочем, я и так сплю…»
Около получаса П** ходил по гостиной из угла в угол и с каждым новым переходом походка его становилась все более неуверенной из–за выпитого вина.
«Нет, — думал он, — положительно это становится невыносимо! Почему я должен уступать свою кровать какому–то П**? Кто он такой, в конце концов, чтобы спать в моей кровати! Если я — это я, а он — мой сон, то в кровати должен лежать я, а он пусть бродит здесь из угла в угол, если ему хочется… Ну а если он — это я, а я — его сон?.. Однако, как такое может быть?..»
Побродив от стены до стены еще полчаса и окончательно обессилев, П** упал в кресло и моментально уснул…
Через десять минут он поднялся, сел в кровати и устало потер глаза. «Снятся же всякие глупости!» — огорченно подумал он, обводя рассеянным взглядом спальню. Голову томила какая–то непонятная мутная тяжесть. Хотелось пить.
П** свесил ноги с кровати, на ощупь обул шлепанцы, встал и, заметно шатаясь, будто пьяный, почесывая грудь и кряхтя, направился в гостиную…
Только на обратном пути из столовой он заметил П**, задремавшего в кресле. Он подошел к спящему, пошатываясь, остановился рядом и стал рассматривать его.
«Странно, однако, — думал он, — до чего этот господин похож на меня. Впрочем, то, что он похож на меня, еще не дает ему права пить мое вино и спать в моем кресле… Мерзавец!.. Нализался и дрыхнет!..»
Непонятное (или — вполне понятное?) раздражение овладело П**. Выпитое вино лихорадило мысли.
«Разбудить его? — думал П**. — Или сначала связать потихоньку?.. А может быть… может быть, бутылкой его?.. по голове?… Или нет, нет, нужно вызвать полицию. Пока он спит, нужно вызвать полицию… Но что я им скажу?.. И что они подумают обо мне!.. Нет, какой, все же, дурацкий сон!.. А со службы меня конечно уволят, обязательно уволят…»
П** застонал, пьяно мотая головой.
«Зря, однако, я так напился, — подумал он. — Конечно, в таком состоянии я не могу вызывать полицию… Что же делать?»
Он обессиленно опустился на пол, положил голову на колени П** и закрыл глаза. Мягкая волна тут же подхватила его, закружила, укачивая, и понесла куда–то вниз, в бездну.
Тошнота подкатила к горлу, и чтобы прогнать ее, П** открыл глаза и выпрямился.
«Нет, вы посмотрите на этого наглеца! — подумал П**. — Он еще смеет класть мне на колени свою мерзкую голову! Мало ему пить мое вино, спать в моей постели и портить мою карьеру…»
В порыве гнева, не задумываясь, он схватил со столика полупустую бутылку и со всего размаха опустил ее на голову П**.
Пролитое вино замочило ему брюки. Он отпихнул от себя поникшего П**, вскочил, взял со стола газету и стал сушить ею брюки, оборачивая лист вокруг ноги.
Только когда газета уже окончательно промокла и рвалась под пальцами как промокашка, П** спохватился — ведь это была свежая газета, из дневной почты, которую он, возвращаясь со службы, машинально достал из почтового ящика и о которой в ту же минуту забыл. Это был номер «Дагебладет». Дрожа от волнения, П** открыл первую страницу и прочитал: «вторник, 8 октября 1994 года».
«Значит, все–таки восьмое… — подумал он отрешенно. — Все–таки восьмое… Значит, Д** мне не снился…»
Он тупо уставился на мокрую и красную от вина газету…
Его внимание привлек броский заголовок, набранный крупным шрифтом: «Убийство в Больдесбю».
«Опять убийство! — подумал П**. — Жить становится невыносимо. Люди каждый день убивают друг друга…»
А глаза его уже неслись по строчкам со всей доступной для пьяных глаз скоростью.
«Сегодня утром в полицейский участок Больдесбю позвонил неизвестный и заявил, что он только что совершил убийство в доме N8–б по Хенриксгате. Жертвой, по словам убийцы, являлся некто П**, служащий фирмы «N&N». Дежурный сержант, принимавший это заявление, отметил, что звонивший вел себя странно, много и сбивчиво говорил, не к месту смеялся, в общем, как сказал сам сержант Ф**, «Он походил на самого обыкновенного чокнутого, из тех, что частенько звонят нам и признаются в совершенном кем–то другим убийстве».
Участковая служба связи зарегистрировала номер телефона, с которого поступил звонок. Как выяснилось, звонили из дома N8–б по Хенриксгате, т. е. с места совершения заявленного преступления.
Следственная бригада и полицейские из окружной патрульной службы, прибывшие по указанному адресу, обнаружили, что дверь закрыта изнутри, равно как и все окна. Так как на неоднократные звонки в дверь и звуки полицейской сирены дверь никто не открыл, ее решено было взломать.
Войдя внутрь, служащие обнаружили на полу, в одной из комнат, труп сорокалетнего мужчины, причиной смерти которого предположительно явился удар по голове, очевидно — бутылкой из–под вина «Эдембрарн», которая валялась здесь же.
Никаких видимых следов постороннего присутствия в доме обнаружить не удалось. На бутылке имелись отпечатки пальцев только самого убитого, которым действительно оказался господин П**…»
П** не стал дочитывать до конца. Он брезгливо отбросил газету и рассмеялся коротким довольным смешком.
«Здорово я провел этих тупиц, — пробормотал он весело. — Вот уж им задачка не дважды два!..»
Он протянул, было, руку за номером «Вейкпост», но только покряхтел и схватил первую попавшуюся под руку папку, заметив вопросительный взгляд господина Д**.
Д** погладил указательным пальцем верхнюю губу, задумчиво покачал головой и произнес: «Какой вы сегодня странный…»
П** ничего не ответил, а только виновато улыбнулся, склоняясь над бумагами.
«Уволят! — застучало в голове. — Как пить дать уволят!..»