Наши «камеры слежения» исправно работали и в других комнатах вельговского семейства. Наверное, в том, чтобы снова изолировать Валиссу от остальных, не было логики, но я просто не хотел, чтобы подобный шум стоял в покоях пленников постоянно.

Более того – я решил, что отца семейства тоже следует куда-то отселить. Или нет?.. Наверное, дать им попрощаться было бы гуманно. Но, в любом случае, побеседовать с ними – с Киораном и с остальными – я хотел по отдельности.

Камера в комнате Валиссы ничего интересного не показывала. Та ходила по комнате, пыталась вышивать... плакала...

Женщины!.. Сначала они ведут себя как высокомерные сучки, потом плачут, когда оказывается, что вести себя так не следовало.

Наверное, она не заслуживала смерти. Один её вид вызывал у меня отвращение, и всё-таки мерзкий характер – не такое преступление, за которое следует казнить. Если так вдуматься – я тоже не подарок, да много кто.

И всё-таки я решительно не понимал. Неужели она не знала, чем всё может окончиться? Всерьёз думала, что может хамить своему мужу, королю страны, в которой живёт, думала, я так и приму это как данность, а она и дальше будет щёлкать орешки в сахаре?

Жучки в комнатах остальной семьи показали более интересное кино. Пока старший сын отвлекал младших от печальных мыслей, отец и мать тихо ругались. Кажется, королева была не слишком довольна политикой своего мужа, и давно предлагала ему не конфликтовать с нами, но в то же время яро протестовала против нашего политического брака с Валиссой.

Я решил запомнить эту информацию для будущего разговора.

И первым делом я приказал привести ко мне Киорана. Привести в мой кабинет. Вместе с нами был Тилль – и всё, я не хотел устраивать из этого представление.

Итак, когда Киорана Третьего Вельговского ввели в мой кабинет – точнее, он сам вошёл, яростно оглядываясь на конвой – я впервые увидел этого сурового человека вблизи.

Лет пятидесяти. Короткая стрижка, насколько вообще были в эту эпоху короткие стрижки. Лёгкая седина и жгучий огонь несмирения в глазах. Кажется, я понял, в кого пошла характером Валисса.

- Итак, наконец-то мы встретились лично, - медленно начал я, когда за стражниками закрылась дверь. – Жаль, конечно, что при таких обстоятельствах, но тут уж ничего не поделать. Меня вы знаете, это – мой советник, герцог Лорби. Присаживайтесь.

- Не тебе говорить мне об обстоятельствах, сопляк! – Киоран не сел, только опёрся руками о спинку кресла. – Ты развязал эту войну – не я!

- Знаете, как говорят... – я задумчиво развёл руками. – Победителей не судят. А я победил.

- Легко было одержать победу с этими... нелюдями! – Киоран сверлил меня глазами.

- Бросьте, - поморщился я. – Вы имели возможность создать таких же. Даже начали, насколько мне известно. Но затем побоялись гнева старшего брата – и прекратили. Не так ли?

Он замолчал.

- Вот этот момент вы и упускаете, - я пожал плечами. – Я не развязывал войны. Я просто первым вступил в её... активную фазу. Первым начал боевые действия. Начали её вы своим отношением ко мне, моей стране и моим требованиям. Пожалуй, точкой невозврата было то ваше письмо – помните?

Я достал из ящика стола желтоватый лист и начал читать:

- ...а взамен того взять любого приёмыша, хоть с улиц или из подворотен: Мы полагаем, вашему королевскому роду от того не будет большого ущерба.

Киоран скрипнул зубами, я же поднял глаза от письма.

- Чем это было, по-вашему, как не объявлением войны? Тем более, с учётом международной обстановки.

- На тот момент я не заключал никаких договоров с Санглатов, - после некоторой паузы ответил Киоран. Кажется, я задел его – до гордеца начало доходить, что причины его краха не в моей жестокости, а в его собственных поступках. – Первый союз возник уже после твоего вторжения на мою территорию, и то спустя какое-то время.

- Не заключали, - я мило улыбнулся. – Но не могли не знать о планах Санглата. И, конечно же, полагали, что Гротлинг будет разбит им – быстро и легко. Разумеется. Не будь над нами угрозы вторжения этих фанатиков – вы бы ещё трижды подумали, прежде, чем так отвечать мне. А так – всё равно нам недолго осталось, можно и нахамить. Уверен, если бы нас действительно разбили – Вельговия бы стала стервятником, добивающим ещё живое тело.

- Это политика, - огрызнулся Киоран. Он уже понял всё, к чему я клоню, но, очевидно, гордость не давала ему так просто сдаться. – Здесь неоткуда ждать милосердия.

- Вот и я о том же, - кивнул я. – Именно об этом. А теперь, если мы закончили обсуждение причин уже практически законченной войны – присядьте. Я хочу поговорить с вами по другому делу.

После секундного колебания Киоран всё же сел в кресло.

- Как вы понимаете, я не могу оставить вас в живых, - я устало потёр виски. – Однако у меня нет ни малейшего желания отправлять на плаху ваших жену и детей. Даже Валиссу, если честно.

При последних словах Тилль удивлённо поглядел на меня.

- Да, даже её! – вспылил уже я. – У неё мерзкий характер, огромное самомнение на пустом месте, и я до сих пор не понимаю, с какой целью обе стороны вообще согласились на этот брак! Но я не желаю ей смерти и не хочу войти в историю как король, убивший свою жену!

- Такие прецеденты в истории бывали, - пожал плечами Тилль.

- Плевать! – я стукнул руками по столу. – Всё, что мне сейчас требуется – это обоснованное решение, что в таком случае мне делать со всем вельговским королевским семейством. Отпустить их я не могу. Держать вечно в статусе пленников – это не нужно ни мне, ни их. Возможно, кому-то кажется, что убийство было бы простейшим выходом, но и этого я тоже не хочу. Предложения?!

Киоран поглядел на меня с каким-то странным выражением лица. Не ожидал, что тот, кого он считал «сопляком» и «тряпкой», может быть таким властным? Или гадал, искренне ли я сейчас говорю, или мы с Тиллем решили зачем-то разыграть перед ним спектакль?

- Я не знаю, что т... что ответить, - кажется, он не хотел называть меня на «ты», как до того – но гордость не давала ему звать меня и на «вы», поэтому он сбился.

- Что ж, - сцепил я руки. – Вот вам информация, которую я хотел до вас донести. К размышлению. Придумаете что-то – дайте мне знать. Перед казнью у вас ещё будет время попрощаться с семьёй.