— Колька, живой, выкарабкался.

Пытаясь понять кто держит меня на весу и сжимает мою тушку так что вот вот затрещат ребра я очумело хлопал сонными глазами.

— Сеня медведь, отпусти чертяка, задавишь.

Поставил он меня и пока выставлял на стол из большого кулька всякие вкусности, вкратце рассказал свою эпопею. Когда его забрали ночью на допрос, он решил помочь мне выпутаться и если получится себе. Допрашивал его следователь а рядом присутствовал лейтенант государственной безопасности прибалтийской внешности который сидел молча только до того момента пока Сеня не начал кается что он плохо пошутил над своим сослуживцем и теперь его замучила совесть так как из-за его шуточек сослуживец попал сюда обвиненный черт знает в чем. Этот не представившийся НКВДист очень подробно расспрашивал, какие поручения я тебе давал и почему, затем потребовал твое дело, а меня отвели в другую камеру. И уже оттуда трижды вызывали на допрос, моего следователя я не видел, допрос вел этот НКВДист оказавшийся грузином. Вел как-то странно больше спрашивал о следователях, а не о моем деле, ну а сегодня утром с меня сняли все обвинения и вот я здесь у начальства я уже был, и ты видишь перед собой не вечного дежурного по штабу, а командира комендантской роты.

— Давай Коля выпьем за то что мы выбрались из такой передряги из которой мы не должны были выбраться.

— Давай Сеня за жизнь, за новую жизнь.

— Эх хорошо пошла ну а теперь Коля говори, что у тебя за проблемы.

— Да нет никаких проблем, хотя… — И я рассказал ему и о новом начальстве, о празднике и проблемах с этим праздником связанных.

— Тюю, дурной, слушай меня, музыкантов мы тебе подберем, насчет концерта… я тебе вот что скажу, в прошлом году тоже был концерт, значит так, там спели пару песен о комсомоле, пару о партии и товарище Сталине, станцевали "яблочко" и кадриль, был номер из солдатского юмора. Все длилось около часа, начальство осталось довольным.

— Давай, наливай.

Утром меня разбудил Тарас.

— Товарищ младший политрук а товарищ младший политрук, вставайте, через двадцать минут построение перед штабом.

Дааа, вот это мы дали, Сеня спал на моей кровати в гимнастерке, кальсонах и сапогах. Сапоги лежали на подушке, я оказывается, спал на полу постелив шинель. На столе был ожидаемый бардак, разбросанные и надкусанные куски хлеба, сыра, колбасы, лука, две банки из под кильки в которые мы кидали окурки. Растолкав Сеню я принялся искать гимнастерку и портупею, Сеня с мрачным лицом сев за стол и что-то там выбрав начал есть, потом придвинув одну из банок кильки в томатном соусе и поковырявшись вилкой резко накалывает рыбку (это он так думал, а это был окурок полностью вымазанный в томатном соусе) и отправляет себе в рот. АХРЕНЕТЬ я даже перестал одеваться и смотрел на Сеню с открытым ртом. Тот, берет вилкой еще окурок и бросает в рот. Пережевывает и изрекает, мол какая-то жесткая, и горькая килька. Тут меня побило на хи-хи, потом я просто ржал как ненормальный тыкая в Сеню пальцем.

— Колька, я тебе сейчас по шее дам, ты что, надомной смеешься. Ты что, потеряла список кого бояться надо? Тебе напомнить?

Я отвечаю, что он не кильку ест, а, БЫЧКИ, в томатном соусе. Он берет банку и тыча пальцем в надпись, килька, и упорно мне доказывает что это не, бычки, бычки, мол крупнее.

Стоя в строю во время построения возле штаба я незаметно потирал раскалывающийся затылок, этот гад все-таки дал мне подзатыльник когда разобрался что он ел. И слушал в пол уха бубнеж нашего комиссара… В едином строю. бу-бу-бу… как один. бу-бу-бу… под знаменем Ленина-Сталина… и т. д. и т. п..

— Разойдись.

Ну наконец закончилось.

— Младшего политрука Чуйко к комиссару.

Блин, а ведь хотел по быстренькому слинять.

— Товарищ полковой комиссар младший политрук Чуйко…

Иванов нетерпеливо махнул мне рукой.

— Чуйко, слушай меня внимательно, мне сегодня сообщили, что к нам на праздник приедет командующий Ленинградским военным округом комкор Хозин и наши шефы. Поэтому делай что хочешь, бери кого хочешь но чтоб концерт был не хуже чем в Большом театре, ты понял меня?

— Да товарищ полковой комиссар, понял, только где я найду столько балерин?

— Каких таких балерин, ты в своем уме Чуйко?

— Разрешите доложить в Большом театре танцуют балет, но концерт я сделаю не хуже. Но есть одна просьба.

— Давай говори свою просьбу, остряк.

— Так как времени осталось мало я прошу чтобы меня освободили от дежурств, построений, караулов и занятий.

Что-то долго он думает, наверное не разрешит официально посачковать, вон даже пальцы загибать начал наверное на сколько суток меня на губу отправить за дерзость о балете но…

— Хорошо, ну смотри у меня, не справишься, пойдешь народное хозяйство подымать где-нибудь на Колыме. Все иди с глаз долой.

И куда мне направить свои стопы, к Сене или к Тарасу, не, пускай Тарас сам занимается, зам он или не зам, пойду к Сене.

— Ага, сам пришел, отравитель.

Сеня сделал зверское лицо и вытянув в перед руки с растопыренными пальцами, пошел на меня как Отелло.

— Сень ну ты же сам ел, я ведь тебя насильно не кормил этими БЫЧКАМИ.

Рядом стояли два лейтенанта и с улыбкой смотрели на меня пятившегося и Сеню.

— А что произошло — Спросил один из них.

— Да вот, Сеня БЫЧКАМИ траванулся немного, вчера у меня дома.

— Не бычками а килькой в томате.

— Ну тебе видней Сень.

И меня опять пробило на ржач, Сеня смотря на меня тоже не удержался, а через минуту к нам присоединились оба лейтенанта. И вот стоим мы четыре идиота, кружком и ржем как жеребцы а недалеко стоят Сенины бойцы и глядя на нас тоже начинают заводиться.

— Все, Сеня все, прекращай, у меня живот уже болит.

— Держась за живот я присел на корточки и опустил голову вниз это чтобы не смотреть на этих троих смеющихся "клоунов" и снова не завестись.

— Я к тебе за помощью пришел, а ты…

— Хух, повеселились… за какой помощью?

Пришлось напомнить о концерте и об обещании помочь с людьми, два лейтенанта тоже слушали очень внимательно, интересно видишь ли им.

— Сень тут вот какое дело концерт с участием одних мужиков это конечно замечательно но как поется в одном водевиле "Без женщин жить нельзя на свете, нет" нужны женщины умеющие петь и танцевать. Ты же у нас любимец публики, со всеми хорошо знаком и в хороших отношениях, подскажи кто может помочь.

— Тогда с тебя магарыч и я потом еще что ни будь, придумаю.

— Согласен.

— К пяти часам будь в своем клубе, всех кого я найду, буду направлять к тебе.

Ну в клубе так в клубе, кстати там Тарас должен уже кого ни будь привести и я направился в клуб обдумывая по дороге репертуар.

— Все кто умеет играть три шага вперед.

Стоящий переломной строй красноармейцев в количестве 42 человек качнулся и восемь бойцов отбарабанили три строевых шага.

— Умеющие петь два шага вперед шагом марш.

На этот раз шагнуло человек двадцать.

— Я так понимаю остальные это умеющие плясать и танцевать, так.

— Слушаем меня все те кто умеет играть идут на сцену выбирают себе инструменты, танцоры готовятся показать свое умение ну а певцы вспоминают песни и через пять минут по одному подходят ко мне, все разойдись.

И началось, каких только песен я выслушал: веселые, грустные, заводные и протяжные а еще частушки, это что-то. Голоса правда у всех кроме двоих вторые. Из этих двоих, один почти Киркоров другой Лещенко а ведь нигде не учились. Танцоры нет не так танцюристы, я плакаль, все поголовно исполняли "присядочку" а что ты хотел, все оказались деревенскими очень молодыми парнями, смысл их танца потоптался, присел, потоптался, присел, и так весь танец только одни топчутся влево, другие вправо и машут руками как мельница. Да это будет проблема, если не будет девушек. Музыканты, вот с музыкантами мне повезло один хорошо играл на альте скрипичном (большая скрипка), второй на басовой скрипке (предок виолончель), и еще трубач, барабанщик, двое гармонистов, балалаечник и гитарист, кроме гармонистов и балалаечника все учились в музыкальной школе. Незаметно пролетело время, бойцов я отпустил на обед сам отправился к себе и свой обед провел плодотворно убирая объедки со стола что мы оставили с Сеней и поиском какой либо еды.

— Товарищ младший политрук.

— Тарас я ведь тебе говорил, если мы вдвоем обращайся по имени, чего тебе.

— Я насчет тех, что привел, ну музыкантов?

— А что сними, случилось?

— Да нет, я хотел узнать, подходят они или нет?

— Подходят, подходят, слышишь Тарас у тебя нет чего-нибудь пожрать а то я с утра голодный и с вчера нечего не осталось.

— Да откуда? Сходи в столовую или буфет, сегодня в буфете пирожки были.

— Тогда так, ты поел? Уже хорошо, остаешься здесь и когда придут музыканты и певуны пусть разучивают песню "Дан приказ ему на запад" а я в буфет, ну все я побежал.

Все, что я приобрел в буфете, нормальной едой назвать можно только с большой натяжкой, потому что десяток бутербродов и полтора десятка пирожков с лимонадом, (пива не было) можно назвать только одним словом, закусь, И вот справившись со своим завтроко-обедом и отложив пирожки с бутербродами на ужино-завтрак, я взял блокнот с чернильным карандашом, которые нашел в тумбочке, сел на кровать, задумался. То что концерт без помощи мне не осилить это понятно, но и заново очутиться в НКВД по обвинению в срыве праздничного концерта я не хочу. Иванов навешает на меня всех собак и первый напишет в НКВД, если концерт окажется провальным. Отсюда вывод, пора заняться прогресаторством в музыкальной сфере, возможно Высоцкого я и не перепою, но попробую. Нужно найти людей которые перенесут на ноты все чем я поделюсь, это раз. Нужны музыканты которые эти ноты смогут исполнить, это два. Нужны певцы, это три. Вопрос, где я могу все это найти? Кто может помочь? И я знаю ответ, это — Комсомол. Сейчас 1938 и влияние комсомола огромнейшее, стоит вспомнить хотя бы лозунги — Молодежь на самолеты, танки, и т. д. и т. п… А кто сможет отказать если помощь будет просить военный, военных сейчас любят и уважают. Решено буду действовать через комсоргов, профоргов, в крайнем случае парторгов.