Банда Диллинджера
Ист-Чикаго, штат Индиана, 15 января 1934 года.
Середина дня… Через какие-нибудь полчаса филиал Национального банка в Ист-Чикаго закроется на обед. К нему медленно подъезжает темно-синий шестиместный «крайслер» и останавливается метрах в четырех от каменных ступеней ведущей к центральному входу лестницы. Из лимузина выходят пять молодых людей. Несмотря на холодную пору года, они только в костюмах и шляпах, у каждого через правую руку, как летом, перекинут плащ.
Редкие прохожие, спешащие по своим делам, не обращают на них особого внимания: просто пять человек, возможно члены правления, идут себе спокойно в банк. Никто из проходящих мимо и не подозревает, что у каждого под плащом наготове 32-зарядный автомат — из тех, что на вооружении у американской федеральной полиции.
Водитель «крайслера» вытаскивает из-под соседнего сиденья такой же автомат, снимает его с предохранителя и кладет рядом на кожаную обивку. Затем щелчком выбивает сигарету из пачки и чиркает универсальной спичкой о приклад автомата. Тем временем остальные уже исчезают за массивной входной дверью. Один из них остается на посту у дверей. Он достает из кармана картонную табличку и изнутри прикрепляет ее к дверному стеклу. Теперь снаружи каждый может прочесть, что кассовый зал временно не работает. Пожилому господину, который не замечает таблички, молодой человек предупредительно разъясняет, что, к сожалению, деньги пока выдаваться не будут.
Четверо других уже прошли вестибюль и входят в помпезный кассовый зал, где около сотни посетителей занимаются своими банковскими вопросами.
И снова один из них остается у входа, а трое других, вежливо извиняясь, пробираются к барьеру, за которым находится большой сейф с широко раскрытой сейчас бронированной дверцей. Вдруг, как по команде, все четверо сдергивают плащи, и теперь можно видеть тонкие черные стволы, круглые магазины и коричневые деревянные приклады автоматов. Однако пока на это никто не обращает внимания. Люди в кассовом зале очень заняты своими денежными делами.
Но вот оставшийся у входа поднимает автомат, нажимает на курок, и в тот же миг тонкий ствол с пронзительным прерывистым визгом изрыгает в потолок веер пуль. Они попадают в лепные украшения, светильники — и небольшой дождь из штукатурки, кусков гипса и стекла сыплется на паркетный пол. Там уже, вытянувшись во весь рост и не смея поднять головы, как курсанты на ученьях, лежат клиенты банка, которые только что так усердно занимались своими финансовыми вопросами. Им совсем не обязательно смотреть на то, что происходит: они и так все прекрасно понимают. Уже года два, по крайней мере раз в неделю, они читают в газетах о подобных происшествиях.
Так что, когда мужчина у входа направляет на них еще дымящийся автомат и кричит: «Ограбление! Никому не двигаться, не то стреляем! Оставайтесь на местах, и мы никого не тронем!» — это уже излишние церемонии.
За предупреждением на твердом чикагском сленге наступает гнетущая тишина. Люди словно приклеились к полу, их тела застыли в неподвижности, они даже боятся дрожать от страха. У некоторых в карманах есть оружие, и они лихорадочно соображают, нельзя ли его незаметно вытащить и пустить в ход. В конце концов, ведь их здесь человек сто. Не могут же четверо гангстеров держать всех в поле зрения. Стоит только одному начать…
Многие уже подумывают об этом — но тут у них перед глазами всплывает броский заголовок в недавних газетах: «При ограблениях банков погибло 262 человека!»
И у всех появляется только одно желание: не стать двести шестьдесят третьим!
Кассир в черных нарукавниках, сидящий рядом с открытым сейфом, тоже сначала думает о сопротивлении и о белой кнопке тревоги, которая спрятана изнутри под кассовым окошком и до которой всего каких-нибудь полметра, тогда как до ближайшего автоматчика по ту сторону барьера добрых метров пять. Он представляет себе, как в завтрашних газетах на первых страницах напечатают его фотографию с подписью: «Отважный кассир сорвал ограбление!», а директор назначит его главным кассиром. Ему только нужно незаметно протянуть руку — и через несколько минут полиция будет здесь! Но тут же в голову приходит мысль, что пули из автомата преодолеют пять метров быстрее, чем он дотянется до кнопки, и тогда в газетах, вероятно уже в черной рамке, можно будет прочитать: «За свою преданность Национальному банку он заплатил жизнью…»
Так и не нажимает кнопку кассир, сидящий перед открытым сейфом. Когда мужчина у входа кричит: «Эй, ты, там, у сейфа! Ну-ка открой дверь и помоги сложить деньги! Да пошевеливайся, а не то пришлепну!» — он покорно поднимает руки и идет к маленькой двери в барьере.
Трясущимися руками держит он серый почтовый мешок, используемый банками для перевозки денег, и пытается считать летящие в мешок пачки долларовых купюр, однако вскоре отказывается от этого.
Мужчина, который достает из сейфа деньги, видимо, тоже не обеспокоен проблемой подсчета. Он и его сообщники полностью полагаются в этом на американскую прессу — уже сегодня вечером она сообщит с точностью до цента сумму похищенного.
Когда грабитель с набитым мешком проходит через дверь в вестибюль, его «коллега», простоявший все время на посту у входа в зал, снова «дает слово» своему автомату. Только на этот раз он пускает очередь над головами лежащих на полу и нагоняет такого страху, что ни у кого и мысли не появляется преследовать убегающих бандитов.
Человек за рулем «крайслера» удивленно поднимает брови, когда от выстрелов в банке из нескольких окон на фасадной стороне здания сыплются стекла. Испуганные прохожие бегут к стоящему на углу «копу» — патрульному полицейскому, — чтобы обратить на это его внимание. Он идет сюда! Сначала медленно, потом вдруг переходит на бег.
В то время как полицейский на ходу вытаскивает из кожаной кобуры револьвер, человек в машине хватает автомат. Он кладет ствол на опущенное стекло правой дверцы и прикрывает его выставленным локтем; это выглядит так, будто скучающий водитель такси коротает время в ожидании клиента. Чтобы не промахнуться, он ждет, пока «коп» взбежит на верхнюю ступеньку лестницы. Однако когда полицейский, пробегая мимо витрины магазина-закусочной, выхватывает свисток и тянет его ко рту, он нажимает на курок.
Визг короткой очереди сменяется звоном разбитого пулями витринного стекла. «Коп», будто споткнувшись на полном ходу, падает лицом вниз, на мостовую. И уже не поднимается. Видно, убит наповал.
Линкольн-авеню, на которой стоит банк, пуста, словно ее вымело. Пятеро мужчин с автоматами и мешком денег без помех садятся в машину. Последний, как бы из озорства, хлещет очередью по входу в банк — сыплются дверные стекла. Взревывает мотор, и «крайслер» исчезает…
Вечером газеты не только Ист-Чикаго, но и всей Америки сообщают, что ужасная банда Диллинджера совершила очередное, пятьдесят шестое, ограбление, похитив из филиала Национального банка в Ист-Чикаго 263 954 доллара и убив при этом «всего лишь» одного полицейского О'Мэллея. Не только жестокость при нападении, но и, прежде всего, пули, извлеченные из стен и потолка кассового зала, а также из тела застреленного сержанта O'Мэллея, доказывают, что речь действительно идет о самой опасной американской банде.
А ведь несколько месяцев назад оружие гангстеров принадлежало федеральной полиции штата Индиана. Оно попало в руки людей Диллинджера в ночь с 14 на 15 октября 1933 года. Тогда Джон Диллинджер с членами своей банды Хомером ван Метером и Фрэнком Нэшем внезапно напали на уединенный полицейский пост в Оберне, застрелили постовых и забрали два пулемета, шесть автоматов, дюжину винтовок, десятки револьверов, четырнадцать ящиков патронов и несколько пуленепробиваемых жилетов. Все это они увезли на двух машинах, которые украли тут же, во дворе полицейского поста. Тогда они оставили на месте преступления столько отпечатков пальцев, что было совсем нетрудно установить давно уже прописанного в дактилоскопической картотеке инициатора налета Джона Диллинджера. Однако большего сотрудникам ФБР добиться не удалось, хотя все последующее время Диллинджер почти каждую неделю заставлял говорить о себе убийствами и ограблениями.
Американские газеты использовали последнее ограбление как повод в который уже раз рассказать читателям о жизненном пути этого знаменитейшего преступника. Во всех деталях они расписали, что Джон Диллинджер, прозванный Джоном-убийцей, родился в 1903 году в городке Мурсвилл штата Индиана в семье почтенного коммерсанта Чарльза Диллинджера, который одно время был даже членом правления «церкви истинных христиан», и что в двадцать один год он средь бела дня в городском парке совершил свое первое, правда неудачное, нападение на гражданина Мурсвилла Моргана.
Уже тогда Диллинджер применил огнестрельное оружие, хотя обращаться с подобным орудием производства еще толком не умел. Поэтому его выстрелы попали в спинку парковой скамейки; торговец колониальными товарами Морган отделался испугом, а шериф Мурсвилла определил это как попытку убийства с целью ограбления. Местный мировой судья уже тогда, видимо, почувствовал, какой из него вырастет гангстер, и отнес его преступление к статье, которая предусматривала тюремное заключение от десяти до двадцати лет. Отбывать срок Диллинджера отправили в исправительное заведение штата Индиана в Пендлтоне. Практикуемые там методы исправления сделали из молодого преступника не законопослушного гражданина, а кошмар Америки, безжалостного бандита, которого через десять лет официально назвали врагом № 1 американского общества. Диллинджера и его банду объявили вне закона, поскольку даже трехтысячная спецкоманда шефа ФБР Гувера, членов которой прозвали «джименами», так и не смогла, пользуясь традиционными методами, положить конец его преступной деятельности.
После четырех лет пребывания в исправительной колонии Диллинджер был амнистирован губернатором штата и выпущен на свободу под честное слово никогда больше не нарушать закон. В знак «благодарности» первые свои ограбления он вместе со сколоченной еще в заключении бандой совершал только в штате Индиана. Позднее стал грабить банки и в соседних штатах Огайо, Мичиган, Иллинойс. Его «работа» отличалась такой жестокостью, что даже в годы «великой депрессии», когда ограбления банков были делом привычным, он быстро стал знаменитым. Диллинджера не устраивал старый метод грабителей: «Руки вверх и давай деньги!» — нет, он часто стрелял без предупреждения, он убивал каждого, кто стоял на его пути к банковскому сейфу, независимо от того, сопротивлялся тот или нет. Такая безграничная жестокость наводила ужас, а ему это и было необходимо для осуществления дальнейших планов. Никто не отваживался на сопротивление, когда люди Диллинджера с плащами через руку внезапно появлялись в кассовых залах.
Правда, в 1933 году, когда Диллинджер ограбил уже сорок пять банков на пять с лишним миллионов долларов, судьба, как сначала показалось, настигла его при весьма странных обстоятельствах.
Во время обычной прогулочной поездки в местечке Блафтон он переехал гуся. Преступник, для которого человеческая жизнь не стоит ломаного гроша, вдруг выходит из машины и начинает сокрушаться о несчастной судьбе погибшей под колесами птицы. Хозяйка гуся требует возмещения убытков, Диллинджер платить не хочет.
Начинается перебранка, зовут шерифа Блафтона Джесса Сабера, и он с первого взгляда узнает человека, портрет которого с объявлением о розыске давно висит у него в бюро. Он задерживает ошарашенного босса гангстеров, сажает в местную тюрьму и срочно сообщает об этом по телефону в Вашингтон, в центральное управление ФБР.
И тут происходит то, что выплывет на поверхность лишь много лет спустя, да и то в виде осторожных намеков. В Блафтоне появляется бронированный автомобиль, но не машина ФБР для перевозки арестантов, а… темно-синий «крайслер»! В нем сидят члены банды Диллинджера — Пирпонт, Кларк, Маклей и Коуплэнд.
Время близится к десяти вечера, Джесс Сабер в бюро с беспокойством ожидает обещанного эскорта «джименов», и в этот момент в кабинет заходят Пирпонт, Кларк, Маклей и Коуплэнд. Шериф, конечно, принимает их за агентов ФБР, но, больше для проформы, просит показать служебные удостоверения; Пирпонт вытаскивает из кобуры под мышкой пистолет и стреляет в шерифа. Затем они обыскивают бюро, находят ключи от тюрьмы — если можно назвать тюрьмой две камеры в подвале здания полицейского поста — и освобождают своего шефа.
Местные газеты позже дали сообщение под заголовком «Таинственное убийство шерифа Блафтона», но ни словом не упомянули об аресте Диллинджера и его последующем освобождении сообщниками. Так что никто и не ломал себе голову над тем, откуда гангстеры узнали об аресте своего босса. Об этом мог бы поведать только шериф Блафтона и… кое-кто из руководства ФБР.
Итак, Диллинджер продолжал без особых помех грабить банки, и 15 января 1934 года, совершив налет в Исг-Чикаго, как было сказано, добился «рекордного» показателя — 264 тысячи долларов; такой добычи у банды еще не было.
Все розыски полиции после налета результатов не дали. Был блокирован весь город, обшарены все предполагаемые тайники и укрытия, но темно-синий «крайслер», за рулем которого сидел сам Диллинджер, так же как и его пассажиры — ван Метер, Фрэнк Нэш, Лэстер Маклей, Джон Кларк и Мак Пирпонт, — будто сквозь землю провалился. В то время когда «джимены» прочесывали притоны, бордели и игорные дома, в которых Джонни — так звали Диллинджера его дружки в свободное от «работы» время был постоянным клиентом, банда устроила себе двухнедельный отпуск. Разбившись на мелкие группы и разделив по справедливости 264 тысячи, они разъехались по лучшим курортным местам Соединенных Штатов. Сам Диллинджер с тремя закадычными друзьями Пирпонтом, Маклеем и Кларком отправился сначала во Флориду, на побережье, а затем, когда там стало слишком оживленно, перебрался в горы Аризоны. Они остановились на несколько дней в небольшом местечке под Тусуном, поселились в «Конгресс-отеле» и предавались отдыху как представители «высшего света». И вот здесь, в этом уединенном уютном гнездышке, об отдыхе в котором никто из боровшихся с Диллинджером «джименов» и мечтать не смел, опаснейший грабитель и убийца в результате стечения необычных обстоятельств опять попал в руки простого местного шерифа.
В ночь с 25 на 26 января 1934 года из-за короткого замыкания в «Конгресс-отеле» начинается сильный пожар. Диллинджер и трое его друзей после хорошей выпивки беспробудно спят. Они на волосок от того, чтобы превратиться в кучку пепла, и тогда ни ФБР, ни кто другой никогда не узнал бы об их бесславном конце. В последнюю минуту всех четверых спасает отважный пожарник Джеймс Фримэн и, поскольку они не только пьяны, но и отравлены дымом, отправляет в тусонский госпиталь.
После того как пожар потушен, Джеймс Фримэн продолжает дежурство; листая лежащие в пожарной части журналы, он случайно натыкается на большой фотопортрет гангстера Джона Диллинджера, совершившего десять дней назад разбойное нападение на банк, и — о боже! — бледнеет от испуга и неожиданности. Он вспоминает лицо одного из тех четверых, которых несколько часов назад вытащил из горящего отеля. Фримэн внимательно всматривается в журнальный снимок… Да, теперь он уверен, что не ошибся: мужчина, который лежит сейчас без сознания в госпитале, безусловно, Джон Диллинджер.
Шериф Тусона громко хохочет, когда Фримэн в крайнем возбуждении сообщает ему по телефону, что государственный преступник № 1 лежит в тусонском госпитале пьяный и угоревший от дыма. Пожарнику приходится несколько раз прокричать в трубку шерифу, словно глухому: «Это точно он, поверьте же мне! Я абсолютно уверен!», прежде чем Хантер нехотя посылает своих подчиненных в госпиталь. То, что шериф Хантер все еще считает неудачной шуткой или, в крайнем случае, досадной ошибкой, оказывается — невероятно, но факт! правдой. Два провинциальных полицейских делают то, чего не смог до этого сделать весь многотысячный специально подготовленный и вооруженный до зубов аппарат ФБР. Имея при себе всего лишь резиновые дубинки и наручники, они скручивают в госпитале Джона Диллинджера и его опасных спутников и доставляют, словно безобидных бродяг, в бюро к потерявшему дар речи шерифу. На этот раз местное управление ФБР, чтобы предотвратить повторение истории с освобождением, немедленно присылает группу «джименов». Теперь уже, действительно, похоже на то, что Диллинджеру приходит конец. Чтобы усадить арестованных бандитов на электрический стул, а при разноголосице законов в различных штатах это совсем не просто, их передают туда, где преступникам гарантирована смертная казнь. К смерти же приговаривают во всех без исключения штатах за убийство полицейского. Поэтому Диллинджера самолетом переправляют в Индиану, так как в Ист-Чикаго он застрелил сержанта O'Мэллея; Пирпонта, Маклея и Кларка везут в Огайо — там был убит шериф Сабер из Блафтона. Вся Америка вздыхает с облегчением: наконец-то банда Диллинджера, по крайней мере самые опасные ее члены, обезврежена.
Джона Диллинджера содержат в Краун-Пойнте, как смертника за день до казни, — руки и ноги в кандалах, камера в виде клетки, днем и ночью освещенной со всех сторон несколькими прожекторами. Три часовых с пистолетами наготове стерегут каждое движение. Место его содержания хранится в глубокой тайне. Охрана живет в тюрьме, в полной изоляции от внешнего мира. Если бы сейчас кто-нибудь посмел утверждать, что через несколько дней Диллинджер снова будет на свободе и, прежде чем прокурор успеет подготовить обвинительное заключение, ограбит очередной банк, того, без сомнения, высмеяли бы как ненормального или неудачного шутника.
И тем не менее через четырнадцать дней после водворения Диллинджера в Краун-Пойнт случается то, чего никто не может себе представить.
Камера Диллинджера расположена в крыле IVб, в части здания, предназначенной для «кандидатов» в смертники и абсолютно изолированной от остального тюремного корпуса. Кроме него здесь находится уже приговоренный убийца Гарри Джаунгблад, так же зорко охраняемый. Наряды сменяются каждые четыре часа. Смене их предшествует развод караула, церемония которого происходит в специальном помещении. Таким образом, оба «претендента» на смертную казнь остаются на несколько минут без присмотра.
И вот 14 февраля происходит следующее.
Во время смены второй и третьей дневных вахт взревела тюремная сирена тревоги. Длинный гудок, короткий, длинный, короткий, длинный, короткий… Сигнал общей тревоги, который дается только при коллективном побеге, бунте или пожарной опасности. По этому сигналу весь персонал обязан немедленно собраться во дворе тюрьмы. И оба караульных наряда, послушные приказу, бросаются туда!
Внизу, во дворе, все в растерянности смотрят друг на друга. Никто не знает, почему объявлена тревога. В тюрьме ведь царит полнейший порядок и покой! Остается только предположить, что сирена сработала из-за каких-то технических неполадок. Наряды караульных возвращаются на место. Когда охранники Диллинджера входят в коридор, где расположена его освещенная клетка, они останавливаются как вкопанные и быстро поднимают вверх руки. Джон Диллинджер стоит перед дверью клетки, без цепей, и делает недвусмысленные жесты крупнокалиберным пистолетом-автоматом. Рядом с ним стоит Гарри Джаунгблад, тоже без цепей, нагло ухмыляется и затем осторожно, по дуге, чтобы в случае чего не попасть под пули Диллинджера, подходит к тюремщикам.
С тремя напуганными до смерти охранниками происходит то же самое, что много раз до этого происходило с банковскими служащими. Они вооружены, но так же, как и те, думают: вот если бы кто-нибудь из нас решился выхватить пистолет, — но никто не хочет играть со смертью. Они слишком много наслышаны о том, как быстро и метко стреляет Диллинджер; все они отцы семейств и обыкновенные, рядовые служители закона, а вовсе не герои.
Так что Гарри Джаунгблад быстро разоружает их, отбирает ключи и запирает в освободившихся клетках. Из крыла IVб есть переход в помещение для казней, а оно соединено с административным корпусом, откуда можно выйти прямо на улицу, минуя многочисленные посты внутри тюрьмы. По этому пути Диллинджер и Джаунгблад добираются до здания управления, перед которым стоит готовый к отправлению автомобиль директора тюрьмы Лилиан Холли, — и, прежде чем открывается их побег, они уже в безопасности.
Газеты выходят специальными выпусками, возмущению общественности нет предела. Волей-неволей правительство в Вашингтоне вынуждено заняться этим невероятным происшествием. Через несколько дней представителям прессы демонстрируют деревянный макет пистолета-автомата, который был якобы брошен бандитами по дороге из тюрьмы. Этим макетом их хотят убедить, будто супергангстер совершил побег на свой страх и риск, без посторонней помощи: мол, вырезал оружие в камере из табуретки и с его помощью одурачил надзирателей. Кто попроще, мог и поверить в эту версию, но солидные газеты называют это не внушающим доверия спектаклем.
Как мог Диллинджер, будучи в клетке-камере днем и ночью на глазах, не имея ножа, вырезать макет? Как сумел он без ключа снять кандалы, и не только свои, но и соседа Джаунгблада? Кто поднял эту в высшей степени загадочную общую тревогу, если во всем штате Индиана это могли сделать только два человека директор тюрьмы и губернатор штата? Почему вдруг в это время перед воротами тюрьмы оказался автомобиль? Такие вопросы задают газеты и… сами же вынуждены на них отвечать.
На следующий день в американской прессе с разной степенью откровенности, но вполне определенно намекают, что на самом деле скрывается за этим невероятным побегом: у Диллинджера должны быть сообщники, которых надо искать не в банде, а в правительственных кругах и полицейском руководстве. Наконец, правительство открыто обвиняют в том, что оно вместе с полицией продалось преступному миру и организовало побег Диллинджера, чтобы избежать собственного разоблачения.
Только так определенные круги могут с выгодой для себя помочь преступнику уйти от открытого судебного процесса.
Насколько справедливы были эти упреки и подозрения, показывают действия вашингтонских властей.
Они официально не отвергают предъявленных им обвинений, а пытаются свалить все на персонал тюрьмы в Краун-Пойнте. Директора тюрьмы Лилиан Холли и всех охранников Диллинджера за его побег арестовывают. Но общественность, конечно, никогда не узнает ни о суде над ними, ни о вынесенном приговоре, поскольку на самом деле им и не предъявляют никакого обвинения. Их арест — всего лишь успокаивающий и отвлекающий маневр.
Однако 16 марта побег Диллинджера из тюрьмы Краун-Пойнта снова у всех на устах!
«В городке Порт-Гурон в Мичигане сотрудники полиции на улице опознали сообщника Диллинджера по побегу Гарри Джаунгблада. В завязавшейся перестрелке он был убит» — так сообщили все крупные газеты Америки.
Прочитав это, читатель мог подумать, что Джаунгблад при угрозе ареста схватился за оружие и полиции ничего не оставалось, как стрелять.
Совсем по-другому представлено это событие на страницах местной печати. «Мичиган ньюс» 17 марта 1934 года пишет:
«Сотрудники ФБР получили секретную информацию, что Диллинджер и Джаунгблад договорились встретиться 16 марта в приграничном Порт-Гуроне. Туда послали две сотни агентов. Двое из них наконец обнаружили Джаунгблада прямо на улице, среди прохожих, и незаметно последовали за ним. Когда он вышел на свободное от людей место, они, не долго думая, пустили в ход свою „артиллерию“. Джаунгблад получил пулю, но ему все же удалось укрыться в переулке, откуда, невзирая на прохожих, он открыл пальбу по преследовавшим его полицейским. Завязался настоящий бой. Прохожие в страхе разбежались, но тем не менее двое мужчин на мостовой были ранены. Когда Джаунгблад появился возле витрины магазина и сектор обстрела стал чист от людей, полицейские ни секунды не колебались… Джаунгблад рухнул на землю и через минуту умер».
В таком описании картина перестрелки с Джаунгбладом предстает совсем в ином, весьма странном, виде. ФБР, все усилия которого в это время были направлены на поимку сбежавшего Диллинджера, получает сведения, что главарь гангстеров собирается в Порт-Гуроне встретиться с Джаунгбладом. «Джимены» обнаруживают Джаунгблада и незаметно следуют за ним, но вместо того, чтобы продолжать слежку — ведь только так они могут выйти на Диллинджера, используют первую возможность, чтобы сзади застрелить Джаунгблада. Что за бестолковые детективы! Убить единственного человека, который мог бы указать, где скрывается Диллинджер!
Неужели люди ФБР на самом деле настолько глупы? В это трудно поверить. Гораздо правдоподобнее другое объяснение: высокопоставленным покровителям Диллинджера очень хотелось навсегда заткнуть рот единственному свидетелю его побега. С их возможностями им было нетрудно установить, где Джаунгблад скрывался после бегства из тюрьмы, и, когда это стало известно, они просто позволили «джименам» застрелить его. Таким бесхитростным способом был устранен опасный свидетель.
Затем срывается еще одна попытка местной полиции схватить Диллинджера. 30 марта в прокуратуре Сент-Пола появляется владелица одного из пансионов и сообщает, что в ее доме с недавних пор стали появляться люди, которые, по ее предположению, принадлежат к банде Диллинджера. Перед ней раскладывают фотографии и выясняют, что Джон Диллинджер и его подруга, танцовщица варьете Эвелин Фричитт, живут в пансионате под видом супругов Хэллмэн; их регулярно навещают члены банды Хомер ван Метер, Эдвард Грин и Фрэнк Нэш, чаще всего в сопровождении дам, которые раньше уже бывали здесь с другими мужчинами. Прокурор Сент-Пола направляет по адресу группу полицейских, чтобы захватить бандитов, но Диллинджеру под огневым прикрытием ван Метера удается улизнуть по крыше. Ван Метера и двух девиц из банды — Бэсси Скиннер и Люси Джексон задерживают. По требованию ФБР ван Метера, который так усердно палил по полицейским Сент-Пола, переводят в тюрьму Краун-Пойнта в соседний штат Индиана, и 19 мая губернатор штата отпускает его на свободу «под честное слово».
Но еще до этого в Сент-Поле прокурор принимается за подружек бандитов Бэсси Скиннер и Люси Джексон. Так называемый допрос третьей степени проводится в комнате с ослепительно белыми стенами, полом и потолком, без окон, но ярко освещенной дюжиной прожекторов. Прокурор и его помощник сидят здесь в солнцезащитных очках. Тот, кого приводят в эту комнату, очень скоро начинает говорить, не дожидаясь других, насильственных, методов, которые, как известно, категорически запрещены законом.
Не проходит и двух часов, как Бэсси и Люсси начинают, выражаясь принятым в их кругах языком, «петь». Бэсси признается, что она подружка Эдварда Грина и что 3 апреля Грин должен навестить ее дома. Люси рассказывает о своей связи с Фрэнком Нэшем. Еще два часа допроса — и она пишет адрес, где Фрэнки-бой, как она его нежно называет, время от времени скрывается: Хот-Спрингс, штат Арканзас, одинокая ферма. Прокурор Сент-Пола с гордостью сообщает о добытых сведениях шефу ФБР Гуверу и просит для захвата членов банды направить специально обученных людей. Гувер соглашается, и 3 апреля квартира Бэсси Скиннер в Сент-Поле обложена «джименами». Эдвард Грин действительно появляется. Он не знает, что подружка его предала. Два сотрудника ФБР поджидают его на лестничной площадке и, как только он показывается на лестнице, открывают огонь из автоматов…
Через несколько дней в Хот-Спрингсе задерживают Фрэнка Нэша. Его при аресте не застрелили, а «всего лишь» тяжело ранили. Поскольку в Хот-Спрингсе нет тюремного госпиталя, его приходится везти в Канзас-Сити, ближайший крупный город. Из. соображений безопасности везут не на автомашине, а по железной дороге.
Когда поезд подъезжает к центральному вокзалу Канзас-Сити, на перроне его встречает группа мужчин в светлых летних костюмах. У каждого на руке плащ. Едва локомотив останавливается, под плащами начинают трещать автоматы. Несколько мужчин под прикрытием огня бросаются к вагону, в котором находится Фрэнк Нэш. Через мгновение вокзал превращается в поле сражения. Из вагонов стреляют фэбээровцы, снаружи — люди Диллинджера, а из здания вокзала находящаяся там железнодорожная охрана. Такое превосходство в силе банде Диллинджера не по плечу, она вынуждена отступить и отказаться от попытки освободить сообщника. Однако весь этот бой оказывается бессмысленным: как только бандиты открыли огонь, лежавший на носилках Фрэнк Нэш был застрелен одним из сотрудников ФБР. Жертвами сумасшедшей пальбы стали начальник полиции Оулин Рид, сотрудник уголовной полиции Рэймонд Кэффри и два полицейских из охраны вокзала.
В тот же день банда Диллинджера нападает на банк в Канзас-Сити и убивает при этом трех случайных прохожих, а в течение следующих нескольких недель совершает еще четыре наглых ограбления банков, во время которых лишает жизни двенадцать человек. Диллинджер и его бандиты ведут себя так, как будто в Америке вообще нет полиции!
Пресса возмущена и все более открыто критикует власти. Президент Рузвельт больше не может оставаться в бездействии. Он поручает генеральному прокурору США Каммингсу принять чрезвычайные меры для разгрома банды Диллинджера. Каммингс созывает совещание, в котором кроме него и шефа ФБР Гувера принимают участие самые известные и компетентные криминалисты Соединенных Штатов. Это совещание, однако, больше похоже на капитуляцию государственной власти перед преступным миром.
Генеральный прокурор открыто признает: «В течение последних двенадцати месяцев в стране было совершено двенадцать тысяч убийств, полтора миллиона разбойных нападений, покушений на убийство и других тяжких преступлений. Двенадцать с половиной тысяч гангстеров поименно известны полиции, и тем не менее никто не может положить конец их деятельности. Полиция и административный аппарат настолько срослись с уголовным миром, что с гангстерами практически невозможно бороться. Преступники через своих людей своевременно узнают о намечаемых полицией акциях, и даже если из-за непредвиденной случайности кто-то из них попадает в руки полиции, его через короткое время или выпускают „под честное слово“, или освобождают каким-нибудь загадочным образом. Победить коррупцию можно, только разгромив банды, но разгромить банды нельзя, не покончив с коррупцией».
После небольшой паузы Каммингс заканчивает свое выступление следующими словами: «Господа! Я не хотел бы, чтобы Соединенные Штаты и наша полиция стали посмешищем в глазах всего мира и собственного народа. Мы должны вернуть нашим гражданам чувство уверенности и покоя. Так или иначе надо положить конец бесчинствам гангстеров, и особенно этой наглой банде Диллинджера».
Генеральный прокурор хочет «так или иначе» положить конец бесчинствам банд. И поэтому принимается решение, которое покроет позором американскую юстицию.
Каммингсу отвечает Эдгар Гувер: «Мы уже не в состоянии восстановить порядок в стране только средствами, предписанными законом. Нам удастся это сделать лишь тем методом, который взял на вооружение преступный мир и против которого мы пока бессильны, — методом безжалостного террора!»
В итоге пресловутое совещание заканчивается тем, что Диллинджера называют «первым врагом государства» и его банду объявляют вне закона. Всем полицейским приказано принять участие в «no quarter-hunt» — «беспощадной охоте» — на банду Диллинджера.
Другими словами, теперь полицейский может без особых церемоний и объяснений, просто так, застрелить человека, если тот покажется ему похожим на Диллинджера или кого-нибудь из его банды. Этот приказ в последующие недели и месяцы превратил многих полицейских… в убийц ни в чем не повинных сограждан!
«Беспощадная охота» на банду Диллинджера начинается для «джименов» новой неудачей. 22 апреля руководство ФБР получает секретное сообщение, что Диллинджер с несколькими особо приближенными членами банды скрывается на берегу озера Мичиган в дачной местности под названием Малая Богемия.
Мелвис Пурвис, лучший из детективов Гувера, шеф чикагского отделения ФБР, который только что разгромил банду Келли, бросается во главе отряда полицейских на четырех бронированных машинах в Малую Богемию. С потушенными фарами, на малых оборотах автомобили подъезжают к отелю, в котором остановился Диллинджер и его дружки. С оружием в руках полицейские окружают здание. Внезапно в дверях отеля появляются трое мужчин. Один из полицейских в волнении говорит:
«Тот, который пониже, похоже, Диллинджер!..» И в то же мгновение вечернюю тишину разрывают револьверные выстрелы. Полицейские стреляют с остервенением, до последнего патрона в обойме, словно каждый стремится непременно первым прикончить Диллинджера. Но через несколько секунд им самим приходится искать укрытия. Правда, трое мужчин перед отелем уже не подают ни малейших признаков жизни, зато с крыши двухэтажного отеля на полицейских обрушивается шквал пулеметного огня — они едва успевают спастись в бронированных машинах.
Пулеметная стрельба длится всего пару минут, но полицейские уже не рискуют в темноте высовываться из машин. Только когда начинает светать и становится видно, что на крыше никого нет, они решаются на штурм отеля. Их ожидает жестокое разочарование: трое мертвых, изрешеченных пулями мужчин, тела которых лежат перед входом в отель, оказываются обыкновенными постояльцами отеля. Они совершенно случайно вышли подышать свежим воздухом. А Диллинджер с Хомером ван Метером, Лестером Джиллсом и Томми Кэроллом улизнули под прикрытием пулеметного огня. В руки Пурвиса попадают только три подружки бандитов, которые скрашивали им отдых в отеле и которые в решающий момент, видимо, не успели сбежать вместе с ними. Их подвергают жесткому допросу, и они выдают, где могут скрываться их друзья. Обещанием не возбуждать уголовного дела Пурвису удается уговорить одну из девиц — Джин Делэни — сыграть роль подсадной утки.
Она готова выдать полиции Томми Кэролла. 7 июня Джин встречается с ним в городке Уотерлу штата Айова, в кафе, название которого она заранее передала Пурвису по телефону. Когда Кэролл с Джин выходит из кафе и направляется к своему элегантному автомобилю, Джин отстает на несколько шагов и делает вид, будто что-то забыла и ей надо вернуться. Благодаря этому два снайпера ФБР Стеффен и Уоллер — получают свободу действий. Они стоят в подъезде одного из домов и лишь ждут момента, когда им удобнее всего будет стрелять в Кэролла они и не собираются брать его живым!
Как только Кэролл берется за ручку дверцы, а на улице как раз никого нет, они пускают в ход автоматы. Кэролл, не проронив ни слова, падает на подножку своего автомобиля.
При перестрелке в Малой Богемии одному из бандитов — Джону Гамильтону — в легкое угодила пуля. Диллинджер забрал его с собой на ферму, которая иногда использовалась как временное убежище. Однако через несколько часов после прибытия туда Гамильтон умер. Диллинджер один, без посторонней помощи, закопал его в пустынной местности, чтобы никто ни узнал о его смерти. Не смог узнать об этом от невесты бандита и Пурвис.
В результате ФБР еще несколько месяцев гоняется за давно умершим Джоном Гамильтоном. «Джимены» за это время убили семнадцать человек, вся «вина» которых заключалась в том, что они чем-то напоминали этого бандита.
После этой последней схватки с полицией Диллинджер исчезает, будто проваливается сквозь землю. Пурвис следит за всеми его убежищами и «норами»; тысячи полицейских шпиков и осведомителей крутятся среди уголовников, пытаясь выудить сведения о его местопребывании; из тюрем выпускают преступников в надежде, что они знают, где он скрывается, и выведут на него… Охота на Диллинджера идет уже по всему американскому континенту. Тысячи и тысячи полицейских, не чуя под собой ног, работают круглосуточно — и все напрасно!
А в это время Джон Диллинджер живет всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры Пурвиса, как говорится, почти в пасти льва, — в центре столицы гангстеров Чикаго.
За шестьдесят долларов в день, при полном пансионе, он нашел прибежище на Норт-Кроуфорд-авеню, 2309, у Джеймса Прохазко, бывшего члена его банды, который отошел от преступной деятельности по возрасту. Здесь, в похожей на маленькую крепость квартире, осуществляется величайший в американской уголовной истории гангстерский трюк. За десять тысяч долларов Джон Диллинджер, физиономия которого в Америке знакома не хуже лица какой-нибудь голливудской кинозвезды, а отпечатками пальцев, известными каждому провинциальному полицейскому, уже украшают носовые платки, кашне и почтовые открытки, превращается в совершенно другого человека!
Сделать это ему посоветовал адвокат Луис Пикет, юридический консультант банды; он же нашел двух нужных врачей — доктора Лёзера и доктора Касседи. Оба они в свое время потеряли хирургическую практику — первый из-за пристрастия к наркотикам, второй из-за совершенного им убийства — и лишь недавно вышли из тюрьмы.
Среди расчехленных пулеметов и мешков с песком, при помощи которых Диллинджер сделал квартиру почти неприступной, они сооружают маленькую примитивную операционную. Для изменения внешности и папиллярных линий на пальцах необходимо провести целую серию операций. Доктор Лёзер берется хирургическим путем придать узкой и угловатой голове Диллинджера новую форму и изменить его лицо. Он хочет укоротить нос, расширить скулы и подбородок, что сделает голову более круглой, а лицо — широким. Задача доктора Касседи не менее важна, так как ему необходимо изменить папиллярные линии на пальцах рук, которые до сих пор считались абсолютно точным признаком при опознании преступника, — от них зависела его судьба.
Предвкушение того, что он сможет оставить полицию в дураках таким невиданным приемом, помогает Диллинджеру преодолеть страх перед болью. Он почти с удовольствием ложится под наркоз на шаткий домашний стол, который с трудом удалось переделать в операционный, и… едва не умирает!
Оказывается, Диллинджер не переносит эфира, о чем никто из врачей и не подумал. Немало часов тратят они на то, чтобы вернуть его к жизни. В дальнейшем все операции делаются только под местной анестезией.
Пока на лице и руках заживают послеоперационные раны, Диллинджер отпускает небольшую бородку и красит волосы. В результате о прежней внешности главаря гангстеров напоминают только большие уши и черные колючие глаза. Даже его ближайшие друзья, которые знали об операциях, недоверчиво качают головами, когда видят его в первый раз. Если бы не хорошо знакомые им взгляд и сутулая фигура, они никогда не поверили бы, что перед ними Джон Диллинджер.
Со своей задачей доктор Лёзер справился блестяще. Насколько удачно прошли операции на кончиках пальцев, предстоит еще выяснить.
Чтобы проверить это на полиции, а заодно и пополнить опустевшую кассу, Диллинджер с ван Метером, Чэйзом и Джиллсом 30 июня 1934 года обчищают банк в Саут-Бенде, в штате Индиана. Выручка составляет девяносто тысяч долларов, но налет проходит не так гладко, как раньше. В кассовом зале на посту стоит полицейский. Он оказывает сопротивление, и его приходится застрелить. В суматохе одному из кассиров удается нажать на кнопку тревоги. Диллинджер с добычей, правда, успевает скрыться, прежде чем появилась полиция, но жестокость при нападении сразу показывает, что в деле была именно его банда.
Вся Америка снова в крайнем возбуждении! Налет не оставляет камня на камне от заверений полиции о «беспощадной охоте», подключении лучших сил и жесточайших методах борьбы с преступниками. Как будто специально, чтобы окончательно унизить и высмеять полицию, Диллинджер с группой гангстеров освобождает из тюрьмы Хантсвилл в Техасе бывшего члена своей банды Клайда Бэрроу. Бэрроу и его подруга Бонни Пастэр за двенадцать убийств были приговорены к смерти. На следующий день назначена казнь, и тут им удается бежать. Совершенно необъяснимым образом Бэрроу, точно так же, как и Диллинджер в тюрьме Краун-Пойнта, получает пистолет-автомат и освобождается от кандалов. Точно так же, как тогда Диллинджер, угрожая оружием охране, он освобождает свою подругу из камеры смертников и запирает туда тюремщиков. Дальнейший путь на свободу ему очищают гангстеры. На двух бронированных машинах они подъезжают к воротам тюрьмы и пулеметным огнем не дают шевельнуться охране…
Тем не менее в этом случае ФБР удается достичь частичного успеха. Через несколько дней на границе между Техасом и Арканзасом целый отряд снайперов-«джименов» под командованием инспектора Фрэнка Харпера в упор расстреливает машину, в которой едут Клайд Бэрроу и Бонни Пастэр. Кузов автомобиля становится похожим на сито.
Гордое успехом, руководство ФБР демонстрирует сплошь продырявленную автомашину на всемирной выставке, которая как раз открылась в Чикаго. И Фрэнку Харперу, упакованному в элегантную полицейскую форму, приходится по многу раз за день рассказывать посетителям — ведь они потратили по два с половиной доллара на входной билет, — как он со своими людьми убил Клайда Бэрроу опаснейшего члена банды Диллинджера.
О скором и гораздо более сенсационном конце самого главаря банды в тот момент еще никто не подозревал… Однако заслуга в этом принадлежит не сверхопытным и сверххитрым криминалистам, не отлаженному поисковому аппарату ФБР, а маленькой, неприметной и… ревнивой женщине.
20 июля в кабинете Мелвиса Пурвиса появляется владелица пансиона Анна Заге и с бесхитростной, любезной улыбкой сообщает о том, что через день вечером перед кинотеатром «Байогрэф» на Линкольн-авеню она встречается с Джоном Диллинджером, чтобы вместе посмотреть фильм «Манхаттанская мелодрама». Там будет еще одна дама, подруга Диллинджера, но полицию это пусть не беспокоит. В общем, если есть желание увидеть Диллинджера, с ней можно было бы договориться… За информацию она требует назначенную за его голову награду и «почетное сопровождение» до нью-йоркского порта, где она собирается как можно быстрее сесть на пароход и отбыть к себе на родину, в Европу.
Мелвис Пурвис в растерянности. Он не может поверить в то, что ему рассказала женщина. Годами самые лучшие, самые хитрые ищейки ФБР разыскивают Диллинджера, а он снова и снова оставляет их с носом, месяцами агенты подстерегают его за каждым дорожным столбом, за каждым углом, в каждом подозрительном кабаке, они проглядели все глаза, высматривая Диллинджера, — и ничего! А тут приходит маленькая рыжая бабенка и говорит: «Если вам нужен Диллинджер, подойдите в воскресенье вечером к кинотеатру „Байогрэф“. Нет, Пурвис не может в это поверить. Ему даже хочется, чтобы это было какой-нибудь уловкой, хитростью или, наконец, нелепицей.
Однако все, что Анна Заге сказала Пурвису, соответствует действительности, и она ему это доказывает. Много лет она была постоянной любовницей Диллинджера. Из-за него она отказалась от брака и нормальной семейной жизни; ей все время приходилось прятать его в своем пансионе, буквально в двух кварталах от бюро ФБР, когда полиция садилась ему на хвост; она постоянно прощала ему бесчисленных подружек, с которыми он ей изменял… Но больше прощать уже не может. Из своей последней поездки, в которую он отправился после ограбления банка в Саут-Бенде, чтобы замести следы, Диллинджер опять привез подружку — двадцатилетнюю! И на этот раз требует, чтобы она эту любовницу признала, так сказать, официально, поскольку, мол, сама уже слишком стара. Это чересчур! С нее хватит такой проклятой жизни! Она хочет с ней покончить и начать новую — у себя на родине, в Румынии. И путь ей откроет награда за его голову…
Вот почему Анна Заге пришла в ФБР. Теперь Пурвис убежден, что женщина сказала правду. Он гарантирует ей вознаграждение, освобождение от уголовной ответственности и сопровождение до порта. Он даже хочет взять ее под арест, чтобы защитить от всякой случайности. Но женщина отрицательно качает головой: „Я должна быть там, иначе вам его не узнать. Он ведь теперь выглядит совсем по-другому!“
Так Пурвис впервые услышал об операциях на лице и пальцах Диллинджера.
Он немедленно информирует шефа ФБР Гувера, сообщает ему о предстоящем аресте Диллинджера и получает из Вашингтона распоряжение, которое заставляет его в растерянности покачать головой.
Диллинджер придет в этот вечер один. Впервые появляется реальная возможность взять его живым. Он предстанет перед судом, и наконец можно будет узнать, какие преступления у него на совести, кто состоит в его банде… Возможно, выплывет даже, кто из администрации и полиции находится у него на содержании, кто покрывает его преступления и кто организовал побег из тюрьмы Краун-Пойнта. А это значит, можно будет наконец-то очистить правительственные и полицейские структуры от коррумпированных элементов…
Однако распоряжение из Вашингтона гласит: Диллинджера уничтожить на месте!
Пурвис выходит из себя. „Но это же нелепо! — говорит он Гуверу. — У нас в запасе два дня, мы все тщательно подготовим. Привлечем военных, чтобы оцепить весь район. На этот раз Диллинджеру не удастся улизнуть!“ Однако Гувер стоит на своем: Диллинджера расстрелять на месте! И, опасаясь новых возражений Пурвиса, тут же добавляет: „Я вам пришлю самолетом двух человек для усиления Холлиса и Каули. Вы их знаете“.
Да, Мелвис Пурвис их знает — это лучшие стрелки ФБР!
22 июля 1934 года вечерний сеанс в кинотеатре „Байогрэф“ заканчивается в половине девятого. Еще светло как днем. Пурвис сидит за рулем неприметного спортивного автомобиля метрах в тридцати от выхода из кинотеатра. На заднем сиденье Холлис и Каули готовят к стрельбе автоматические пистолеты. Когда из кинотеатра показываются первые зрители, оба вылезают из машины. Пурвис остается и включает двигатель. Чем больше зрителей выходит из кинотеатра, тем больше появляется среди них переодетых агентов ФБР, выдающих себя за гуляющих прохожих. Анну Заге Холлис и Каули знают: она была представлена им заранее в той одежде, в которой должна была идти в кино. Чтобы исключить всякую случайность, договорились, что, если с ней будет Диллинджер, она уронит перчатку. Каули первым замечает плоскую красную шляпу Анны Заге, а затем и белокурые волосы двадцатилетней Полли Гамильтон, слева от Диллинджера. Но самого Диллинджера не узнаёт. Между двумя женщинами он видит мужчину, своей желтой соломенной шляпой, золотыми очками без оправы, дорогой сигаретой в углу рта и неброским костюмом напоминающего какого-нибудь почтенного бухгалтера. Каули и Холлис, который теперь тоже увидел всех троих, разочарованно переглядываются. Это же не Диллинджер… каналья, он надул нас, думают они. Но тут Холлис видит, как Анна Заге вдруг наклоняется, поднимает перчатку и постепенно отстает. Холлис тотчас вытаскивает из кармана полицейский свисток и дает пронзительный сигнал.
Последний акт „беспощадной охоты“ начинается.
Не только патрулирующие улицу агенты ФБР, но и Диллинджер сразу понимают, что означает этот резкий свист. Не оглядываясь, он бросается к ближайшему переулку. В его руке мгновенно появляется пистолет, но стрелять ему уже не приходится.
Диллинджер хочет скрыться в боковой улочке, но в это время воздух разрывают первые выстрелы. Каули с двух метров разряжает всю обойму. Холлис стреляет чуть позже и выпускает не все пули. Диллинджер на бегу выпрямляется, вскидывает руку с пистолетом, но, прежде чем нажать на курок, навзничь падает на мостовую.
Стрельба вызывает на улице панику. Прохожие мечутся, налетают друг на друга, забиваются в подъезды… Однако через несколько минут они уже чуть ли не дерутся на углу улицы за возможность посмотреть на пробитое пулями тело Диллинджера.
Часом позже радио сообщает, что „врагу № 1“ американского общества пришел конец.
Обоим снайперам ФБР было приказано в ту же ночь явиться в Вашингтон к своему шефу. Гувер приезжает за ними на аэродром и, пожимая им руки перед фотокамерами репортеров, растроганно произносит: „Я благодарю вас от имени американской полиции. Вы вернули ей доброе имя!“
В ту же ночь Мелвис Пурвис, шеф чикагского отделения ФБР, пишет заявление об отставке и удаляется от дел.
Итак, 22 июля 1934 года на Линкольн-авеню Джона Диллинджера настигло сто… тысячу раз заслуженное им наказание, так же как и матерых гангстеров из его банды, которые жили лишь до тех пор, пока их просто посреди улицы, как бешеных собак, не пристрелили полицейские.
Эта беззаконная „беспощадная охота“, которая опиралась только на один закон — закон джунглей, имела непредвиденные последствия. Не попадись Диллинджер полиции, он в один прекрасный день умер бы и был забыт. Пули же ФБР, положив конец его злодеяниям, заодно способствовали возникновению легенды о нем. „Беспощадная охота“ не уничтожила преступность, а придала гангстеризму оттенок героического. Это показали уже похороны Диллинджера.
В его родном городе Мурсвилле при попустительстве властей с ним прощались, как с национальным героем. Тридцать тысяч человек, прибывших воскресными автобусами, прошествовали мимо его открытого гроба. Само захоронение тоже напоминало похороны крупного государственного деятеля. В присутствии уважаемых людей Мурсвилла пел мужской квартет и преподобный Филмор, который когда-то крестил Джона Диллинджера, окурил фимиамом его тело…