Я трясся в плацкартном купе поезда, когда зазвонил телефон.

— Слушаю.

— Игорь, это Алима. Проверь почту, Максим тебе выслал найденную информацию.

— Спасибо.

И что бы я делал без этого лича? Алима умудрилась не только за пару алерийских месяцев сносно выучить русский язык, но еще и теперь активно осваивала технологии моего мира, которые ей весьма и весьма полюбились. Она великолепно справлялась на должности руководителя всего моего предприятия и, самое главное, следила за Максимом. Что-то подсказывало мне, что особо доверять этому прохвосту не следует. А уж Алима-то человек, простите, лич проверенный.

Коммуникатор мелодично тренькнул, говоря, что принята новая почта, и привлек внимание весьма неприятного человека, который зашел в купе и не скрывая своих намерений извлек охотничий нож.

— Проблемы? — спросил я, извлекая свой кривой ритуальный кинжал, крис, который был заметно длиннее и острее оружия грабителя.

— Нет… Извини, мужик — ответил тот и предпочел скрыться из виду.

Повезло, что в купе был я один — хоть вопросов лишних не будет.

Кстати, про кинжал. Это тот самый трофей, который я взял, избавившись от первой серьезной нежити, которую встретил в Алерии. В нем были заключены какие-то силы, о которых я не знал тогда, и из-за этого отложил кинжал на дно сумки и так про него благополучно и забыл. Вспомнил я про него сравнительно недавно и теперь ношу с собой всегда. Как я разузнал, лезвие «зачаровано» и раны, им нанесенные, практически не заживают самостоятельно. «Зачарованность» лезвия — редкий лишайник, живущий на специально откованной зеленоватой стали. В Алерии кузнецы утеряли рецепт изготовления питающей этот лишайник стали, посему оружие это очень редкое.

Но самое главное — в нашем мире лишайник этот себя тоже великолепно чувствует.

По найденной Максимом информации, около шести месяцев назад, случилось событие долженствующее привлечь мое внимание. Некая секта, куда, как писалось в местной газете, допускались только мужчины, совершила массовое самосожжение в старом доме на краю города. Всего, таким образом, рассталось с жизнью около сотни сектантов. Разумеется, интересные мне детали происшествия умалчивались, однако из того, что было сказано я легко смог понять, что секта была той же самой системы, что и секта Лизы… Совпадение? Я в это не верил.

Новосибирск. Поздний вечер. Я здесь никогда раньше не был, поэтому следовал всецело по спутниковой карте на своем мобильном помощнике. И, разумеется, это сразу заметили люди в темных дворах, решившие, что на мне можно легко заработать.

— Слышь ты, есть позвонить?

— Для тебя нет.

— Ты чо такой дерзкий? Ты кто вообще?

— Зови меня Стив Нильсон — на ходу сочинил я.

Еще восемь человек подтянулись к своему товарищу. В руках блеснули ножи. Опять? Их много. И это уже становиться опасно, даже для меня.

— А ну гони мобилу и деньги… И джинсы на мне твои будут лучше смотреться…

— А я хотел без крови…

Самый смелый сделал выпад и в туже секунду лишился нескольких зубов от удара кастетом в лицо. Двух других я оглушил воздушной волной, которую уже приготовил, во время нашего непродолжительного разговора. Один извлек пистолет с глушителем, но тот неожиданно разогрелся, впитав тепло из атмосферы и обжог руку владельцу. Рефлекторно я увернулся еще от одного ножа, и резанул крисом по запястью нападавшего, заставляя выронить нож.

Обычно после такого московская гопота разбегается, а эти… Черт, да это облава, а не ограбление. Слишком уж умело ребятки дерутся для уличного хулиганья.

Приступ накатывает неожиданно и все замирает, даже ободранная дворняга, с равнодушной мордой следившая за происходящим, и иногда для вида подававшая голос, заскулила, притихла и куда-то убежала. Большинство моих противников выронили ножи, кто-то упал…

Оторваться от воспоминаний тяжело, но я все же пересиливаю себя, и достаю камень. Еще пару секунд спустя рядом расцветает огненная сфера врат. Надо торопиться…

Один за другим я толкаю в открытые врата слабо сопротивляющихся грабителей, попутно пытаясь подавить приступ. Только когда врата уже закрылись, я сумел с собой совладать. Повезло, что еще не очень сильный был.

— Ну вот Вам и спокойная жизнь бизнесмена — тихонько бурчу себе под нос и осматриваюсь, потом, делая вид, что ничего не случилось, иду несколько кварталов вперед, выхожу на людный проспект, где даже в столь поздний час возле казино много народу, смешиваюсь с толпой. Что дальше?

В случайность этого нападения верится слабо, скорее всего, кто-то знал о моем прибытии и «заказал» меня. Не случайно же их там было так много.

В конце концов, дела могут и подождать.

Кто знал про то, что я еду в Новосибирск?

Никто кроме нежити и Максима. Узнали в лицо?

Едва ли. Я нахожусь сейчас под толстым слоем грима. Что же, имеет смысл допросить задержанных. Еще два поворота, темный переулок и там, спрятавшись за мусорными контейнерами, я открываю врата и покидаю этот мир. На сегодня хватит блужданий по ночному городу.

Капли дождя барабанят по крыше башни, на письменном столе разложены разнообразные книги: от древних фолиантов из Норсидиала и до краткого справочника по высшей математике, которым я иногда пользовался при расчетах. Вызванный мною приступ, несмотря на то, что не был особенно сильным, истощил меня, и поэтому мне было жизненно важно отоспаться. Но прежде… Раздался стук в дверь.

— Ворвитесь.

— Алькор! Профессор, я рад Вас видеть.

— Здравствуй, Акохинан.

Акохинан и Эгстор — два мага, которые проходят у меня практику в замке. Формально это выражается тем, что они с офицером Легиона, отрядом эрнрасто и обычных мертвяков мертвяков патрулируют отведенные им территории и изводят бандитов, пуская их на материал: живых в эрнрасто, мертвых в обычную нежить. Суд и следствие проводит офицер Легиона, и, собственно это единственное, зачем он здесь нужен. Поначалу им еще и выписали инквизитора, чтобы уж заодно и грехи отпускал, но вскоре надобность в нем отпала, ибо увидев, с какой жестокостью орудовали бандюки, он мог их только на прощание предать анафеме. Собственно, за эту помощь в поддержании порядка в Империи император и жалует нам из казны некоторые средства, хотя основной доход все же приносит продажа редких горных трав, которые людям не давали собирать местные твари. Эта идея принадлежит Авроре и они с Аксием притворяют ее в жизнь уже достаточно долгое время. Наверное, эта парочка эрнрасто единственные, кто не нуждаются в особо сильном контроле. Обычно за эрнрасто присматривают либо Акохинан, либо Эгстор, так как патрулировать они идут через раз, сменяя друг друга. Впрочем, Чарфе обещал вскоре прислать нескольких некромантов с кафедры в мое распоряжение, как только они закончат «экспресс-курс русского языка» от Константина и его помощников.

— Мы слышали шум. В катакомбах пополнение?

— Да. На этот раз из моего родного мира.

— Материал?

Акохинан был очень жесток и последователен во всем, что касалось бандитов. Редко, очень редко он оставлял бандюку жизнь. Такое отношение возникло, прежде всего, из-за того, что после нападения бандитов он лишился родных.

— Возможно. Но сначала допросим. Эгстор, составишь компанию?

— Не вопрос.

Эгстор не некромант, формально всего лишь прикладник-строитель, с которым Дар сыграл злую шутку: долгое время проявлялся слабо, но после перенесенного стресса, когда его чуть не убили, развился до заоблачных высот. Сейчас это третье существо Алерии, которое может скрыть свое сознание на достаточно долгий срок от самого Нимарсиса. (вторым является Алима) Вместе с силами к нему пришла еще и недюжая любознательность и теперь он, как про таких говорят в Академии, маг широкого профиля, не брезгающий даже «труповодством».

— Плохо выглядите, профессор — произнес Акохинан.

— Опять был приступ — поморщился я и присел — с каждым разом они все сильнее, а остановить их все сложнее.

— Нехорошо.

— Сам знаю, но что поделать.

Мы с Эгстором двинулись по лестнице вниз, в катакомбы.

— Как идут дела?

— Да потихоньку. Недавно большую банду изловили, которую ищейки Константина отследили. Подсыпали спор грибочков в спиртное, и в результате к ночи взяли всех живыми. Говорят, это последняя крупная шайка. Двести сорок один бандит.

— Ого, не слабо! В эрнрасто?

— А то! Уже половину где-то обработали с Эгстором, над второй половиной трудимся. Мы их в спячку сразу загоняем на нижних уровнях катакомб, уже в броне. Смею предположить, эта армия должна вскоре понадобиться.

— Да неизвестно еще. Пока зацепок нет. Вернее, есть, но все ниточки обрываются в моем мире.

Еще одно мое жалование здесь — за то, что именно я сейчас веду поиски тех существ, которые стояли за Нолдорцами. На первом совете, посвященном «внешней политике» (в смысле по работе в других мирах) помимо решения о закрытии Алерии при помощи трофейной вещицы также было принято решение осторожно собирать информацию об агрессоре, с которым довелось встретиться и копить силы.

Закрытие этого мира пошло мне только на пользу: кто бы ни создавал этот столь полезный предмет, оставили лазейку для тех, кому это требуется. Зная некий ключ, которым в этот раз послужил образ Инвил (а чего еще Вы хотите от психически больного?), попасть в Алерию не составит труда, а вот без ключа потребуются огромные энергетические затраты, которые с большой долей вероятности не приведут ни к чему кроме головной боли. Иными словами, ключ в Алерию есть только у меня.

Отметил я и еще один факт. Вспоминая свою атаку на Норсидиал, я прекрасно помнил, как один из некромантов жег один за одним камни, пытаясь сбежать. Выходит, ключа не знали даже некроманты. Но тогда как они поддерживали связь с внешним миром?

Алерия сейчас была не в состоянии финансировать полноценную войну, так как не хватало ни людей, ни средств.

Племена варваров с запада в этом плане оказались где-то проще. Они жили своими «кодексом чести», простым как три копейки, но в то же время действенным, который им однозначно твердил найти и устранить того, кто стоял за некромантами, или погибнуть, пытаясь это сделать. Был еще и Суримис, вернее два его последних представителя, которые пока что облюбовали себе Норсидиал и, насколько я слышал, занимались там примерно тем же, что и я: поднимали все вверх дном, и искали ниточки, ведущие к иномирному кукловоду, а чтобы им не делать все самим — открыли там филиал кафедры некромантии.

Насколько я знаю, они так же проводят какие-то опыты, пытаясь повысить боеспособность нежити.

Сама Алерийская Империя потихоньку восстанавливается после войны, и население уже возвращается в родные места. Остатки Нолдорской нежити все еще бродят в окрестностях болот и на севере, но они слабеют с каждым днем и серьёзной угрозы уже никому не представляют. Голода удалось избежать благодаря помощи побережья в меньшей, и западных племен в большей степени.

С Побережьем дела обстоят сложнее, так как там власть меняется очень часто и движение мысли тамошних правителей, как и у нашей государственной думы, напоминает броуновское. Поэтому все действия Аррасса в других мирах они поддерживают только на словах. Хотя их маги, единственное, что в этом треклятом месте соблюдает некое подобие порядка, изъявили желание изъявили желание участвовать «во всей этой иномирной затее» (цитата), Ассерус, помнится, пошутил, что им исключительно хочется отведать, какие наркотики есть в других мирах и как они влияют на Дар.

Вообще говоря, маги Побережья — это излюбленный предмет шуток и анекдотов в Империи. Анекдотов про наркоманов, не являющихся дипломированным магом Школы Океана, или хотя бы ее студентом, просто не существует. На практике же злоупотребляют наркотическими веществами только их «боевые» маги, которые после определённой грибной настойки живут только несколько часов, на время которых впадают в состояние берзерка, иначе не назовешь, не чувствуют ни боли, ни страха. Говорят, в эту настойку входят и вещества, которые добывают из тех самых слизней в болотах, на одного из которых я имел неудачу наткнуться. В обычное время эти ребята портят свое здоровье всем, что хоть как-то меняет сознание.

— Еще одно движение, и я вышибу тебе мозги, падла! — произнес один из моих узников, направляя на меня дуло пистолета — а ну выпустил нас отсюда, живо!

— Наивный чукотский юноша — пробурчал я себе под нос, осознавая всю пафосность ситуации, а потом ответил, добавив пару сотен грамм безразличия в голос — Рискни.

Пистолет щелкнул, но выстрела не произошло. Порох здесь инертен, и я это знаю… А они нет. Еще несколько щелчков… Парень все возится с пистолетом, а в глазах проступает страх и отчаяние.

— Будем читать мысли? — осведомился Эгстор.

— Думаю, сначала испробуем классический метод.

Катакомбы отличала на редкость идиотская планировка. Собственно, они единственное, что осталось от древней крепости в более или менее пригодном состоянии. Я прошел в соседнюю залу и выбрал там мертвяка. Эти пока были даже без комплекта брони. Типичный заготовленный мертвяк из пустыни, пахнет благовониями и древними маслами, а паре мест кости оголены. Послушный моей воли он проснулся от своего сна, мало отличимого от смерти и двинулся за мной. В камеру с узниками был запасной ход, непонятно для кого и кем сделанный и именно через него я запустил к ним мертвяка. Меньше чем через пять минут крикам узников позавидовала бы и самая истеричная барышня.

Надо отметить, некоторые ребята были не робкого десятка — у кого еще были ножи — попытались сразиться с мертвяком, но он, во всем подвластная мне кукла, отобрал у них эти ножички.

– ***, это настоящий зомбарь, нам *** — продолжал истерить один из наиболее пугливых пленников.

— Мне оставить вас на ночь с Васей, или вы будете более разговорчивы?

Честное слово, мне было до лампочки, вернее до солнечного хрусталя, как звали этого мертвяка при жизни, имя придумал на ходу.

— Что ты от нас хочешь?

— Кто нанял намять мне бока?

— Вчера подъехал, на черном «лексусе», заплатил восемь косарей каждому, сказал «морда московская из „РосДревоСинтеза“, не ошибетесь». Фотографию дал и письмецо, которое вручить. Сказал, чтобы били не особо сильно, в устрашение… Предупредили, что у тебя кинжал здоровый есть.

Эгстор хоть и не понимал русской речи, он мог сказать — врут или нет. Впрочем, это и я мог, хотя копаться с чужими мыслями у меня выходит архиплохо. Они не врали.

Через пару минут я разглядывал две фотографии себя любимого в гриме. Первая — где я выхожу из дверей своей конторы, вторая — где я уже в поезде. Снимок сделан с боковой полки напротив… Значит, тот угрожавший мне ножом мужик тоже причастен…

Письмо оказалось на редкость коротким.

«Если не хотите, чтобы подобное повторилось с худшими последствиями для здоровья, просим зайти…» и далее адрес.

— Ну, о чем они думают?

— Только страх.

— А воспоминания?

— Алкоголь, грабежи мелкие и продажные девочки. У некоторых на руках имеется изрядно крови. Пошарил в их мыслях — как в выгребную яму слазил.

— Эгстор, мне скоро надо отправлять отчет в Аррасс о проделанной Вами работе. Сделайте на пару с Акохинаном из этих ребят эрнрасто и считайте что за практику у вас будет наивысший балл с моей личной благодарностью за качество выполненной работы.

Помимо оценок за практику, в Академии практикуется система, когда тот или иной преподаватель вместе с оценкой выписывает благодарность. Это, своего рода плюс к оценке, положительная характеристика, которая потом поможет при определении на постоянное место работы.

— Понял…

— Пойду немного отдохну, потом приду проверить.

Я ожидал выйти на след сектантов, но допрос заключенных показал, что это, скорее всего, конкуренты. Надеюсь, много времени это не отнимет.

* * *

— Проснитесь, Алькор — голос Авроры вырвал меня из сна. Никак не сподоблюсь захватить сюда механический будильник!

— Доброе утро.

Спал я не раздеваясь, поэтому сразу вскочил и, собрав вещи, двинулся к выходу.

— Сейчас день.

— У нас подход такой… Когда проснулся — тогда утро.

Аврора чуть улыбнулась, но слабо. Последнее время я замечал, что ее что-то гложет изнутри, однако разобрать не мог. Ее воля всецело принадлежит некроманту, в чьей власти она находится, мысли лишь частично ее, но чувства и эмоции… Они ее и только ее, и я вижу от них лишь тень.

— Гости в катакомбах, теперь также эрнрасто. Эгстор и Акохинан отдыхают.

— Благодарю. Как идут дела? Что-то я вчера тебя не застал.

— Мы с Аксием и небольшим отрядом собирали травы в лесах. Потеряли четырех мертвяков, когда на нас напали дикие ворлаки. Восемь животных теперь покоятся в катакомбах.

— Отлично, я не против. Нет времени, надо бежать. Рад, что все в порядке.

В катакомбах меня ждал небольшой камешек на столе, к которому, словно поводки, тянулись девять нитей. Я подхватил камень, и ощутил мысли моих новых слуг. Похоже, ребята их усыпили перед обращением в эрнрасто, так что теперь мои гости гадали, что с ними стало.

Я открыл дверь их темницы.

— На выход.

— Ах ты *** — бросился на меня один из них с ножом и резко остановился, борясь с собой.

— Ну что же ты… Не можешь?

— Что… Что ты со мной сделал? Почему все такое странное?

— А ты пульс нащупай свой.

Начался форменный цирк, которым я наслаждался положенные минуты.

— А теперь объясняю на пальцах. Вы теперь служите мне. Вы — нежить, рядовая нежить, какой у меня здесь сотни, и ваша воля принадлежит мне. Служите мне без лишних вопросов и попыток сопротивляться и сохраните это подобие жизни еще долгие годы, а если изволите что-то вякнуть против — станете безвольными мертвыми куклами как Вася, с которым вы успели познакомиться. Да… и еще, даже если Вам удасться убрать меня или некроманта, под властью которого Вы находитесь, то долго Вы не проживете. Просто медленно заснете и превратитесь в обычный труп. Ясно выражаюсь?

Девять испуганных и обреченных взглядов, в некоторых заметна бессильная злоба, некоторые быстро смирились, а одному вообще без разницы.

— Чего прикажешь?

— Уже лучше. Идем за мной, покажете мне это злачное местечко — я передал бумагу с адресом. Предупреждаю, что переход в другой мир не очень будет для вас приятен.

К одиннадцати часам утра по времени Новосибирска я был в окружении напавших на меня людей по указанному в записке адресу. Вернее, теперь они были не совсем живы, и подвластны мне, но это едва ли заметно. Даже некоторая бледность их кожи не бросалась в глаза, в конце концов, это большой грязный город, а не деревня с чистым воздухом.

Меня ждали. По крайней мере, об этом говорил черный «лексус», стоящий около здания склада. Меня встретили четыре хмурых вооруженных охранника. Они только махнули рукой в сторону двери, должно быть, ожидая меня. Первыми в здание зашли два эрнрасто, и только потом я. Со стороны казалось, что меня ведут под пристальным наблюдением.

Внутри обнаружились стеллажи… Сосна, причем весьма сырая, а многие доски «пошли винтом». До моего качества им как до луны пешком…

Мы прошли в небольшой офис, в котором нас ждали восемь человек, вернее ждал только один, а остальные были охраной. Крепкие ребята, деловой костюм им явно не к лицу, такие только и умеют, что ломать кости и получать зарплату. Думать в их программу не входит.

— Как мне вас величать? — развернулся ко мне человек за столом перед широкоформатным монитором, где был занят важным делом — раскладывал пасьянс.

— Зовите Стив Нильсон. А Вас?

— Врете.

— Естественно.

— Вижу, ребята недостаточно постарались, может попросить их повторить, а? Хотя нет, я только-только ремонт здесь сделал.

— Прошу по существу, как Вас, простите, зовут?

— Леонид. Вы работаете на моего конкурента. Весьма успешно ведущего дела. Мы так и не смогли найти вашу пилораму, а сотрудники… Какие-то они странные. А еще периодически в контору Вашу заходят люди и не возвращаются днями, а иногда из ее дверей выходят люди, которые туда не заходили. Наводит на подозрения. Кем Вы работаете там?

— Заместитель директора по АХЧ. Я всего лишь там хозяйственник, и дела конторы — не мое дело. Мое дело — чтобы в сортирах была туалетная бумага, а в офисах ручки и карандаши.

— Да… И что же делал зам. директора по АХЧ такого предприятия аж в Новосибирске?

— Внезапно! Приехал к родственникам!

— Странные вещи говорят про этот «РосДревоСинтез». Вы ведете нечестную игру…

— Кто бы говорил. А спихивать вагонку, которая пошла винтом и позеленела, в лучшем случае ноль семь вместо кубаметра, да еще по таким ценам — это честно?

— Понимаете, мне плевать, что Вы там делаете в Вашей Москве. Хоть на голове стойте, но сюда не лезьте — кажеться человек вышел из себя — Иначе я Вас похороню, Вам ясно? И передайте это Вашему шефу.

Меня категорически не устраивали эти ребята, шпионившие за моим предприятием. Поэтому с ними надо было разобраться раз и навсегда. Причем желательно так, чтобы на меня потом и не думали подать в суд.

— А я-то здесь причем? Насколько я знаю, у начальства нет планов расширяться в Новосибирск. Хотя, если попросить…

— А ну, что стоите столбом, врежьте-ка ему, чтобы не зазнавался! — человек указал на моих спутников — за что я вам плачу?

Разумеется, эрнрасто с места не двинулись.

— Я не могу этого сделать. Как и все мы — тихо произнес Геннадий, старший из этой банды.

— Чего? Ты соизволил что-то вякнуть, недочеловек? Твое место расшибиться в лепешку по моему слову, слишком много чести для такого быдла, как ты!

Повинуясь мысленному приказу, один из эрнрасто подошел к столу и взял торгаша за шиворот, приподняв над полом.

– ***, отпусти. Гоша!

Предупреждений не было. Наглецу приставили дуло пистолета к виску и нажали на курок. Насквозь пуля не прошла, застряла внутри, так как кости нежити прочнее, чем они были при жизни…

— Назови причину, чтобы я отпустил — с издевательской улыбкой спросил эрнрасто.

Пара секунд и охрана обездвижена моими верными слугами. Особого сопротивления не оказали — выстрел Гоши пристрелил не того, в кого попала пуля, а уверенность и самообладание охраны.

— А теперь слушай сюда, коммерсант хренов — я подошел вплотную и кивнул державшему Леонида эрнрасто. Тот разжал пальцы, и коммерсант рухнул в кресло — при желании у меня будет вся твоя контора с потрохами, а ты будешь без зарплаты ею заправлять и говорить мне спасибо. Твое счастье, что мне на тебя и твое дело плевать.

— Как… Как он может быть жив?

— Он мертв. Уже достаточно долго. С момента нашей с ним встречи — на всякий случай я решил соврать — Как и я. Разница только в том, что я на пару сотен лет его старше.

— Изыди, демон — мне показали крест, который не произвел никакого ни на меня, ни на моих слуг эффекта.

— Не получилось. Попробуй еще раз. Может быть, надо хоть немного верить? Говорят без веры это все просто слова и знаки…

Кажется, я его уязвил. Крестик нательный есть у многих, а вот вера… Вот уж ее встретишь не часто. Впрочем, я, хочется думать, не исчадие ада, так что бояться мне нечего.

— Думаю, пора бы заканчивать нашу беседу. А чтобы она не повторилась, рекомендую перестать толкать ноль семь куба как кубометр и пожертвовать… Хм… Скажем вот столько на благотворительность — взял бумагу со стола и написал сумму. — В любую контору, этой благотворительностью занимающуюся. Ясно?

Мне яростно закивалии в ответ.

На прощание я расплавил усилием воли записывающую данные с камер наблюдения аппаратуру. Если камеры были скрыты, то уж эти черные ящики даже подписали кривым подчерком «наблюдение».

— Всего наилучшего — я улыбнулся и покинул эту контору.

Пора вернуться к моей основной задаче…

* * *

Никогда не думал, что это настолько сложно. Я пять минут собирался с силами, прежде чем нажал на кнопку звонка. Геннадия и компанию я, разумеется, оставил во дворе.

— Кто там?

— Здравствуйте… Я по поводу Марии. Она ведь здесь живет?

Дверь открылась. Меня с интересом разглядывал мужчина лет шестидесяти. Правая рука у него отсутствовала по локоть, а в левой он держал газовый баллончик.

— Вы что-то о ней знаете?

Я кивнул, и извлек дневник Марии и кольцо.

— Вот. Ее дневник. По нему я Вас и нашел…

— Узнаю. Она жива?

Я закрыл глаза и отрицательно покачал головой. Это далось мне очень и очень тяжело.

— Мы так уже и думали…

— Если хотите, я зайду завтра. В ее дневнике все описано.

— Нет, проходите. Глаша, чайку поставь!

— Кто там, Федя?

— Вот вешалка, тапочки, сейчас вернусь — старик скрылся из виду, а я последовал его предложению, и попутно оглядел убранство квартиры. В глаза бросились сразу несколько старых фотографий Марии с семьей, стоящие на тумбочке.

— Федор Алексеевич — представился инвалид и протянул левую руку.

— Игорь Петрович.

— Будем знакомы. Проходите в кухню.

Уютная и скромная квартирка, каких сотни в сотнях городов, ничем не примечательная. Почему же именно на ее покойную обитательницу пал выбор? Чтобы не служило критерием — это было точно не происхождение и не место жительства.

— Знакомьтесь, Галина Ивановна, моя супруга.

— Очень приятно, Игорь Петрович.

Галина Ивановна только отстраненно кивнула — она сейчас листала страницу за страницей дневника, очевидно читая мельком, а когда пошли записи о другом мире, стала читать уже внимательнее, пока не дошла до последней записи, сделанной перед тем самым боем.

— Она не выжила, так?

Я кивнул. Повисло молчание, длившееся около тридцати секунд.

— Слишком уж удивительны записи — произнесла после долгой паузы Галина Ивановна — может быть кто-то и поверит, но у меня, слава Богу с головой все в порядке, и в барабашек и прочую шушеру я не верю.

К этому я был готов.

— Я сам не верил, пока туда не попал. Пришлось сначала поверить, а потом понять. Позвольте подтвердить написанное там.

Федор Алексеевич уже налил мне заварку, посему я сосредоточился и поднял из чашки капельки воды, заставляя их выстроиться над ней звездой и сделать полный оборот вокруг оси.

— Вы… Вы волшебник?

— Вроде того. Второе образование, если можно так выразиться.

— А первое?

— Инженер-физик. Ядерная и теоретическая физика, если угодно…

Чайник оглушил меня своим свистом.

За чаем, я во всех подробностях поведал о том бое и рассказал все, что со мной произошло в Алерии. Наверное, это был самый подробный рассказ из всех, я не утаивал ничего. Даже своему брату я и то рассказал меньше. Эти люди имели право знать… Меня слушали с интересом, большим интересом. Если бы не чай у меня давно бы пересохло в горле. Наконец, я окончил рассказ, снял с шеи медальон с изображением Инвил и положил на стол, как еще одно доказательство своих слов.

— Итак, насколько я понимаю, все оказалось запутаннее — задумался Федор Алексеевич.

— Именно. Но у меня есть некоторые подозрения.

— Какие?

— Я не единственный представитель нашего мира, угодивший в Алерию и которого там нарекали именем «Алькор», судьба Марии в начале слишком похожа на мою. Поговорив с Константином, я пришел в выводу: нас всех эта вынужденная командировка спасла от смерти или отсрочила ее. Меня — от того, чтобы стать деликатесом на столе у тех существ, Константина — от смерти в прямом смысле. Перед тем, как ехать сюда я навел справки и вот, кое-что нарыл. Прошу прощения, получил уже в пути, так что распечатать негде было.

Я открыл статью про секту Новосибирска на коммуникаторе и передал устройство Федору Алексеевичу — эта… Хм… Секта подозрительно похожа на ту, в которой состояла Лиза, вот только превозносят здесь мужчин, а не женщин. В остальном — то же самое, только в профиль.

— Помню — кивнул старик — Степан Геннадьевич Савченко. Он учился вместе с Машей, и он был среди сектантов, когда те спалили себя.

Я врезал кулаком по руке.

— Есть! Значит догадка верна. Пожалуй, мне стоит наведаться на пепелище, если там конечно все с землей не сровняли.

— Место на окраине города. Когда пропала Маша, мы даже думали что она среди них, но это как и ожидалось, не подтвердилось. Да и не похоже на нее. Она была материалисткой до мозга костей, хотя ее и нельзя было назвать атеисткой… Скорее агностиком. Все останки опознали, и ее среди них не было. Если хотите, я Вас туда провожу.

— Не стоит Вам светиться. Если не дай Бог что… Не хочу, в общем, Вас лишний раз подвергать риску. Обойдусь спутниковыми картами и двинусь затемно, чтобы не привлекать внимание. Да, и еще, пока не забыл.

Я извлек из кармана конверт и положил на стол.

— Это Вам. Если что-то вдруг понадобится — звоните в любое время суток, здесь есть мой номер телефона. Либо на мой мобильный, либо, если меня в этом мире не будет, вот по этому номеру. Секретарь в курсе моих дел, и можете ей доверять так же, как и мне.

— Игорь… Мне, честно, даже неудобно. Мы не бедствуем и…

— Все нормально. После того, как я основал свою контору, деньги для меня не более чем средство, чтобы добраться до того, кто за всем этим театром стоит, и, если он и «Беркариус» одно лицо, то закопать это лицо поглубже.

— А если нет?

— Все равно до правды добраться хочется, а месть Беркариусу… надо же мне ради чего-то жить?

— Давайте все же без денег…

Так мои уговоры и не подействовали. Было уже поздно. Я поблагодарил за чай, открыл кейс и сменил потускневший в одном из перстней камень на свежий, после чего распрощался, пообещал зайти утром и двинулся в путь. Чаще надо навещать будет стариков. У них ведь теперь и нет никого…

* * *

Воздух был не совсем прозрачен. Рваная алая дымка постоянно дрожала, словно воздух был нагрет, хотя нагрет он не был. В этом мире едва ли сможет существовать человек. Физические законы здесь ясно твердят: это все фантастика, нет, и не может быть такого существа. И все же белые сгустки на полках когда-то принадлежали большей частью людям. Каждая ячейка огромного склада пронумерована странным значком — одним из восьми тысяч ста восемнадцати в древнем алфавите.

Старик осмотрелся. Его очертания лишь угадывались, постоянно размывались алой дымкой. Светился здесь воздух, вернее самые толстые сгустки той красной массы. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались стеллажи. Сотни и тысячи полок, в которых на небольших подставках лежали, вернее не лежали — парили в паре сантиметров от поверхности, белые сгустки. Отпечатки, отражения, души… пища. Их по-разному называют. Только самые сильные и самые вкусные, бережно хранимые на черный день заслуживали места здесь. Каждый сгусток без исключения содержит в себе сознание, память и способности самых сильных.

Здесь был своеобразный центр. Восемнадцать рядов полок, от пола и до высокого четырехметрового потолка начинались именно здесь, своеобразной звездой, и тянулись насколько хватало глаз. Вдали они ветвились, занимая все большее и большее пространство.

Старик подошёл к самому центру этой странной звезды и чуть тронул своей мыслью небольшой синий огонек, висевший в двух метрах над полом. Огонек взорвался сотнями искр, которые выстроились в форму книги, страницы которой сейчас мысленно листал странник. Наконец, найдя то, что ему нужно он вздохнул. Синие искорки потеряли всю свою яркость и вновь собрались в маленький едва заметный огонек.

Старик же молча двинулся по одному из лучей звезды, ища нужный знак. Три раза попадались перекрестки, в которых так же парили небольшие синие огоньки. Голова готова была закружиться от такого множества полок, выполненных из непримечательного серого материала, то ли камня, то ли еще какой породы, которую только здесь и можно найти.

Наконец, старик остановился и нашел взглядом нужную ему полку. Осторожно его рука протянулась к сгустку и взяла его с полки, а другая быстро положила на полку другой, практически неотличимый сгусток. И, едва новый сгусток воспарил в своей тюрьме, старик растаял вместе с добычей…

* * *

От строения остался только каркас, все остальное сгорело. Небольшое двухэтажное заброшенное строение, если верить газетной статье. Я извлек заветную баночку, выполненную из зеленого энергетического хрусталя, и выпил ее содержимое, которым запил таблетку от головной боли. Потребуется некоторое время, прежде чем эта бурда сработает, и я смогу видеть в темноте. И вообще, пора бы купить себе прибор ночного видения и не городить огород, попутно насилуя свой организм…

Если хранить Алерийские эликсиры в обычном стекле, то в моем мире они быстро теряют свои свойства. Что же касается энергетического хрусталя, то, мое «ноу-хау», они сохраняют свои свойства, хотя, бывает, приобретают и дополнительные побочные эффекты. По счастью, именно это работает исправно и как вызывало головную боль, так и вызывает. Разве что борюсь я с ней более родным мне здесь средством.

Через двадцать минут окружающий мир заметно просветлел, хотя цвета и поубавилось. Я осмотрелся. До меня здесь было много людей, в том числе и местных мародеров, поэтому шанс найти что-то интересное был невелик. Но все же я решил порыскать.

Слов не требовалось, по моей мысленной команде эрнрасто рассыпались по территории, и стали изучать каждый квадратный сантиметр пепелища, периодически откидывая полусгоревшие доски.

Очень скоро отыскалось и нечто, что должно было привлечь мое внимание. Под небольшим завалом нашлись уцелевшие книги, которые я бережно собрал и упаковал в свой кейс вместе с парой обгоревших листов. Геннадий вскоре нашел парочку золотых безделушек, причем явно иномирного производства, так как в них алели небольшие камешки энергетического хрусталя, практические истощенные. Я еще порыскал по пепелищу, но более ничего ценного не нашел — только полусгоревший томик «Войны и мира», произведения, которое я, технарская башка, так и не смог осилить дальше первого тома.

От ночи еще оставалось много, и раз уж так сложилось, ночь я предпочел провести в своей мягкой постели в крепости, да еще и почитать найденные книги. Кто знает, какие они секреты скрывают?

Ребят Геннадия и его самого я отправил в спячку в катакомбы, а сам двинулся в башню.

С некоторых пор у меня здесь неплохая книжная полка появилась. После моей встречи с Лизой и ее сектой я на некоторое время переквалифицировался в вора-домушника и как следует обчистил квартиры покойных. Деньги меня не интересовали — интересовали книги и информация. К сожалению все, что я тогда нашел, были большей частью трехтомники сектантской «библии» (или как прикажете называть их «святую» книгу?), содержащей исключительно бред, призванный промывать мозги адептам.

Через знакомых тогда я вышел на одного православного священника, занимавшегося сектами и изучавший историю и корни подобных религиозных обществ, равно как и методы. Отец Михаил был не просто священником и историком. До того, как он ушел с головой в религию, он успел получить высшее образование психолога. Этими книгами Михаил очень заинтересовался, и его вердикт был однозначен:

— Книги писал явный мастер, как пера, так и психологии. Слог прост для понимания и современен, так что способен до любого донести смысл… — сказал мне тогда Михаил — и все же каждое слово подобрано так, что это читается словно стих и быстро запоминается.

Он что-то подозревал относительно меня, но в истинные причины своих изысканий я его не посвящал. Сказал только, что в этой секте сгинул близкий мне человек.

Две трофейных книги оказались мужским вариантом сектантской библии, одна томиком Лермонтова, а вот третья… Страницы были не бумажные, а из какого-то плотного материала напоминающего пластик. Названия не было, сразу текст без всяких пометок, своего рода введение…

«Миры, где властвует человек, суть пища для высших, растущая, подобно фруктам в саду, расположена в своей, шестой плоскости бытия… Приходя в лоно высших, это должен знать каждый…»

Это пособия для… Переродившихся. Своеобразный путеводитель по мирам. И отпечатки, или, вернее, души у этих тварей, как здесь писали, валюта… И еда, которая им нужна наравне с обычной.

Теперь у меня были серьезные основания полагать, что я могу вновь встретиться с Лизой.

Я читал, и волосы вставали дыбом от того, что я видел сквозь строки фанатичного текста, а уж заставить встать волосы на голове у некроманта дело не такое уж и простое…

Демоны. Я предпочел бы называть этих существ так. В их обществе строгая иерархия по рангам, причем ранг здесь определяет силу демонической части, ее прожорливость и уважение окружающих. Всего рангов я насчитал двести шестьдесят два, при том, что только демоны первых двадцати рангов остаются человекоподобными. «Сила высших будет лечить твои раны, согревать в холод, охлаждать в жару, и направлять тебя, верный слуга своего клана». Верхушка — шесть Высших демонов, одним из которых является Беркариус, восьмилапый монстр, с бульдожьей, как мне показалось, мордой, покрытый острыми шипами, причем каждая рука помимо шестипалой кисти с когтями содержит костяной клинок-отросток, тоже, надо полагать, не безобидный, и бьюсь об заклад, эта тварь еще и колдует.

Из спины, где у человека должны по идее быть лопатки растут два непонятных отростка, похоже еще одна конечность, причем целых четыре фаланги, а на конце по острому шипу, должно быть ядовитому. Беркариус тут фанатично возносится как самое великое существо мироздания. Это легко объясняется тем, что его, должно быть, подчиненные этот опус, не претендующий на объективность, и писали.

Остальные перечислены там весьма вкратце — это Керенторас, более напоминающий кальмара-переростка, скрещенного с осьминогом. Реальные размеры по иллюстрациям не воссоздать, ибо неведомый художник предпочитал абстрактный фон.

А вот некий Вождлаларимикхаран изображен здесь как облако алого дыма с двумя алыми светлячками-глазами.

А вот Итрансаривельте, не имеющая своего клана и живущая «меж миров». Она изображается здесь как красивая статная и практически нагая дева, полулежащая в лазурном тумане. Про нее тоже практически ничего не написано. Только имя и картинка.

Следующий — Коборган, напротив, уродливый, морщинистый, низкий ростом. Он изображен с человеческим черепом в руке и в окружении нагих девиц, не отличающихся внешними данными, равно как и счастливым выражением лиц. Напротив, на лицах у них обреченность, а вот у Коборгана на лице написана радость…

Шестым указан Ишиль. На вид единственный вменяемый из этого парада уродов. Если бы не глаза старика, ему можно было бы дать двадцать, может быть двадцать два года, болезненно тощий, русые волосы чуть ли не ниже плеч, у пояса позолоченный клинок с серебристым лезвием. В глазах читается спокойствие и смирение.

Но на этом список не заканчивается, есть и седьмой. Седьмым числится Оротерус, крепкий мужчина лет тридцати с черной гривой, закованный в броню. Про него в отличие от остальных было рассказано чуть больше. «Оронтерус был лучшим и самым сильным. Как и его клан. Но его уничтожили много веков назад, тем самым разрушив древнюю цепь, связующую каждого из его клана. Большинство не пережили этого, но некоторые до сих пор живы, частично безумные, ибо высшее сознание смертельно ранено или убито. Лишь немногие сохранили здравый рассудок.»

Дальше шел своеобразный самоучитель пыточных дел мастера. Пытка, как рассказывали здесь, если проведена должным образом и без всякого рода вспомогательных средств, вроде приборов, сообщающих о боли напрямую в мозг, позволяет повысить силу собираемого отпечатка. Должно быть, упомянутая здесь техника — это технологии других миров… Что-то я не слышал о таком у нас… Или просто не говорят о подобном?

Так или иначе, сотню страниц с пытками я пролистал, так как меня едва не стошнило уже на первых двух. Особенно когда попался текст про то, как правильно мучить детей.

Дальше шли уже описания миров, где начинающий демон может получить помощь, заключить сделки, и именно это я стал изучать наиболее подробно, а в голове моей уже выстраивался план… По крайней мере хотелось думать, что это сработает.

* * *

Молодой человек вышел из врат и осмотрелся. Зала была огромна, и, тем не менее, забита почти полностью. Тела лежали на небольших многоэтажных койках, напоминавших чем-то казарменные. Сбоку каждой из этих коек светилась пара индикаторов и в тусклом свете каких-то кристаллов под потолком были видны переключатели и кнопки. Человек, насвистывая веселый мотивчик, подошел к одной из коек и пригляделся. Из койки к руке лежащего человека, на вид молодого и крепкого деревенского парня, тянулась трубочка, оканчивающаяся иглой. Капельница.

— Знакомая система, стара как мир — буркнул под нос тот и извлек пару мятых распечаток. Потом он вгляделся в них, попутно проходя вдоль рядов. Лезть и смотреть на койки выше ему явно не хотелось. Мысленно отметив несколько вероятных кандидатов, он подошел к первой из выбранных коек и извлек шприц, вату и пузырек со спиртом. Пара минут и в пластиковом разовом шприце несколько миллилитров крови. Далее из недр карманов был извлечен странный прибор, по виду напоминающий огромный сапфир, которому неведомый мастер придал форму достаточно толстого, немного вытянутого блина. Однако если присмотреться, внутри видны разводы явно не естественного происхождения, не похожие на дефекты камня.

И уж совсем сходство потерялось, когда на поверхности камня появился текст.

Анзи подкинул и поймал анализатор, честно украденный в госпитале в одном очень высокоразвитом мире. Жаль, что он работает в очень малом количестве миров. На поверхность анализатора капнула капелька крови и впиталась практически бесследно. Текст изменился, гость лениво прокручивал полученные данные пару минут, а потом выругался: анализ был плохой, и это тело явно не подходит. С другими было в этом плане лучше, но известный ценитель женской красоты быстро отсеял и его по более строгим критериям, как и еще несколько вариантов. В результате остались два тела. Это были достаточно молодые недурные собой девушки, которым на вид можно было дать не более двадцати двух. Их всех отличали темные волосы, зеленоватые, словно больная персидская бирюза, глаза и стройность, граничившая с худобой. Анзи еще раз взглянул на анализы, потом на тела, а потом кинул монетку.

Этот, наверное, один из самых древних генераторов случайных чисел разрешил сомнения в пользу одной из безмолвных «финалисток». Впрочем, иначе и быть не могло, разве что монетка встала бы ребром.

Анзи отцепил капельницу, взял тело на руки и на минуту скрылся в пламенной сфере врат. Вернулся он с дохлой крысой в одной руке, и мешком в другой. Из мешка были извлечены человеческие кости, которые были сложены в аккуратный скелет на пустующей койке и разбавлены пеплом, а крыса была положена так, что морда упиралась в панель с переключателями, аккурат в кнопочку рядом с которой была изображена мусорная корзина. Стоило надавить на нее, как над койкой на пару минут появилось пламя в считанные секунды спалившее половину крысы и прокалившие и без того находящиеся не в лучшем состоянии кости.

— Не надо было лезть в дом, к уважаемому богачу Галь-Абаша. Ведь известно же, это опасно для жизни.

Анзи хмыкнул и покинул залу, а алая сфера врат медленно догорала за ним еще долгих полчаса…

* * *

— Какие у нас гости — игриво произнесла демоница — Ирсилир из Седьмого рода.

— Когда это мы успели стать последними? Мы никогда вам не уступали!

— Когда Оронтерус был жив. Но его, как ты знаешь, нет, а род твой частично вымер, а кто пережил потерю Оронтеруса — те разбросаны по мирам и лишены дома.

— Ты жаждешь вывести меня из себя? На меня эти хитрости не действуют.

— О, нет, не сердитесь Ирсилир. Просто вас давно все так называют. Но это слишком тонкий вопрос, а я, признаться, не слишком сильна в политике… Вы танцуете?

Я кивнул и выдавил из себя подходящую улыбку. Я пытался сойти под выживенца из седьмого клана, и это пока было не сложно. В конце концов, выживенцы почти все не совсем здоровы психически, так? А чего можно ожидать от психа — да чего угодно! То, что мой отпечаток ныне представлял весьма плачевное зрелище, как сказала еще Инъерви, напоминал платье нищего, сшитое из разных лоскутов, это шло только на пользу моей конспирации.

— С кем имею честь разговаривать?

— Джанна, зовите меня так.

Что-то было знакомое в этих манерах, напускной небрежности, вот только что?

Музыка чем-то отдаленно напоминала классическую, и под нее мы закружились в танце. Я позволил всецело положиться на выработанные в прошлом навыки и теперь слушал каждое слово. В какой-то степени приходилось бороться с собой, так как вложенный в меня инстинкт уже и танец трактовал как измену. Впрочем, это чувство я нивелировал тем, что жаждал мести и убеждал себя, что это необходимое зло.

— Что Вас привело сюда?

— Ищу каналы. Надежные и стабильные каналы душ, коли угодно.

— И насколько богатый и стабильный нужен?

— А насколько богатый и стабильный есть?

— Есть один… Высокоразвитый мир, население — сотни миллиардов. Они ведут межзвездную войну, а все отпечатки погибших мы собираем. Оборот более восьми миллионов в цикл. Каково твое предложение?

— Тоталитарный мир. Население около десяти миллиардов. Во главе — параноик, готовый ради своей прихоти убить всех. К Вашим услугам все необходимые ниточки, то есть место серого кардинала, за его спиной, обеспечивающие полный контроль. Однако есть по одной-двум шайкам заговорщиков в год, но порядки такие, что их убивают быстро, по крайней мере, пока. Ежегодно с плеч сыпется с десяток миллионов голов, если не больше.

— Два миллиона в цикл, плюс тридцать процентов с Вашего мира.

— Три с половиной и сорок процентов, вот мои условия.

— Слишком дорого, мне кажется.

— Ну, ради такой прекрасной дамы… Три и тридцать пять.

— Пойдет. Я передаю Ваши условия руководителю добывающей операции. Окончательное решение выносит он.

Танец продолжался, вокруг договора заключались один за одним, и по этим договорам будут убивать. Не сотни и тысячи, а намного больше, причем убивать не сами, а чужими руками. Редко какая война выгодна простому народу, но простым народом легко управлять. Пусти некоторые средства на пропаганду, и любую войну, начатую по причине пускай даже чьего-то ущемленного самолюбия, будут называть «священной» обе стороны.

Спонсируй и помогай какому-нибудь шизофренику — и получишь кровавую баню вроде первой или второй мировой.

Или же спонсируй недовольных властью — и будет тебе гражданская война. Люди сделают все сами, и демону останется только собирать: убедиться, что рядом с каждым трупом будет камешек, впитывающий отпечаток, и потом забрать его. А уж это исключительно дело техники.

В более или менее демократическом обществе сделать нечто такое сложнее, хотя и тоже ничего особенно сложного, а вот тоталитарные, особенно военного плана, абсолютные монархии — там главное дать команду сверху, или профинансировать заговорщиков, причем желательно, чтобы мятеж не удался. Лакомый кусок и архилегкая добыча.

Я допускаю даже, что это их работа, что на Гитлера не удалось ни одно из покушений. Да и за многими другими событиями моего мира. Тут уж в пору стать параноиком и во всем подозревать заговор.

По многим мирам монархий и тоталитаризма хватает, и оттого они лакомый кусочек для подобных первооткрывателей, вроде Ирсилира, то бишь меня. Разумеется, далеко не везде царит абсолютная монархия и тоталитаризм, а в некоторых местах, вроде Алерии, подобный строй организован так, что вмешательство терпит крах и нежизнеспособно. Ведь Нолдорцы не смогли развалить Алерийскую Империю изнутри окончательно, как ни старались, хотя, надо отметить, были к этому близки, достаточно вспомнить инквизиторов.

Любая экономика всегда подчиняется одному принципу, который красиво назвали «принципом максимизации прибыли». Каждый хочет получить все, при этом делая чуть меньше чем ничего. Собственно вся и наука торгашей, экономика не более, как мне кажется, обертка вокруг этого простого, как и все гениальное, принципа. Из этой теории выпадают только люди, занимающиеся неприбыльным делом только потому, что оно близко их сердцу, но они, как я давно уже понял, пережиток сгинувшей советской эпохи и в «естественной среде» капиталистического мира (сужу на примере своего родного) их слишком мало.

А теперь отметим, что подготовка всего у Нолдорцев заняла не год и не два, а из того, что я успел разнюхать тут, все надо провернуть за пару месяцев, иначе это нерентабельно.

Здесь напрашивается сразу вопрос: чего тогда демоны забыли в Алерии? Количество убиенных в год нежитью было очень и очень небольшим, по сравнению с большинством «добывающих» операций, а почву для такой «добывающей» операции обычно готовит одиночка, а не группа, да и убивать сотни лет на все это никто не намерен. Все это шло категорически в разрез со здравым смыслом и наводило на мысли, что добыча отпечатков была делом второстепенным, полезным, но, тем не менее, второстепенным.

Турегсвейн. В «путеводителе» значится как отель и рынок. Здесь обслуживают в том числе и говорящих на английском, русском, испанском, вьетнамском и китайском. Помимо этих есть еще и пара сотен других, неизвестных мне языков и наречий.

Весь комплекс представляет собой огромный дворец, выполненный в едва ли известном мне стиле, вернее, даже не в стиле, а в дикой смеси разнообразный стилей. В каком-то смысле архитектурные шедевры и резные колонны могут здесь соседствовать с целыми залами, где нет ни единого «архитектурного излишества». Дворец Турегсвейна отличают высокие потолки, навскидку четыре с половиной, а то и пять метров. Сам дворец раскинут на территории в несколько квадратных километров и представляет собой единое здание с количеством этажей, варьирующимся от двух и до шести, не считая большого количества высоких башен, куда нас не пускали. Переходы, залы… Все это разбросано так, что заблудиться здесь труда не составит. Создается впечатление, что архитектор был под воздействием сильнодействующих веществ, когда придумывал проект этого здания. Вот уж оно-то намного больше подходит классическому образу школы магов, а не четко промеренные корридоры и аудитории Алерийской Академии, каждая в соответствии с четкой планировкой и расчетом, чтобы никто лишний час не потратил на поиск аудитории.

В этот мир были даны только координаты, а подпись гласила, что сила древних направит нас туда, куда надо. Не знаю, при чем здесь «сила древних», и что это, вообще говоря, такое, но меня она тоже направила в нужное место. Вышколенный лакей вежливо спросил мое имя, клан и срок, на который я планировал остаться, начиная от одной недели.

Надо было видеть его лицо, когда он узнал что я из клана Оронтеруса. Сначала на нем отразилось недоверие, потом подозрение, а потом, когда он попытался меня прощупать, вернулась его услужливая улыбка. Я ощутил это прикосновение, но это была не знакомая мне «первородная энергия», а нечто другое, хотя также направляемое мыслью. Разумеется, я не скрывал своего «отпечатка», запутанность и поврежденность которого убедили лакея в том, что я скорее всего не вру. С меня спросили шесть душ за стандартный недельный срок пребывания, и я расплатился выданными мне в Алерии трофейными душами, собранными Нолдорскими некромантами.

Каждому прибывающему сюда постояльцу полагался проводник противоположного пола, впрочем, пол проводника — это в зависимости от пожелания постояльца — лишь бы платил. Другое дело, что проводниками в этом лабиринте были дети, на вид лет шести-семи, не больше. Меня «нижайше» попросили «не убивать это грязное отродье раньше, чем я запомню хотя бы примерно планировку». Мне стоило тогда больших усилий изобразить циничную улыбку и загадочно сказать «постараюсь, но за себя не ручаюсь».

Путь сюда был достаточно долгим. Как расскаывалось в путеводителе, миры, где способен жить человек, в основной своей массе лежат на некоторой плоскости и меняются только две координаты. Силы камня хватает только для перемещения на некоторое расстояние по этой плоскости. Если миры назодятся далеко друг от друга, то приходится останавливаться в пути, отдыхать в каком-нибудь мирке, а потом вновь открывать врата. Дальние переходы очень утомляют, и открыть врата в мир рядом всегда проще, чем в достаточно далекий от тебя мир. На моем пути была она «пересадка», мир «пустошь», состоящий из одной единственной пустыни, в которой я обустроил себе небольшую пещерку, пока отлеживался сутки, приходя в себя после перехода.

В Турегсвейне я уже восемь часов и за это время успел возненавидеть как демонов, так и их подход к ведению дел. Детей было не просто жалко. Я готов был встретить здесь жестокость, готов был ко всему, но только не к этому. То ли дал о себе знать еще один вшитый в меня природой инстинкт, то ли это просто таковы мои понятия, по которым я жил, но для меня это было дикостью.

Моей проводницей стала рыжеволосая девочка Ф'Алерэ, называвшая меня «господином Ирсилиром». Она боялась меня как огня, должно быть, наслушалась историй сверстников. Пока я танцевал какой-то замысловатый танец с Джанной, попутно во все уши слушая условия сделок других и просто разговоры, Ф'Алерэ стояла в стороне. Надо ли говорить, что ни одного тоталитарного мира у меня на примете не было, и это был блеф чистой воды. К тому времени, как это выяснится, я планировал убраться отсюда с большим количеством пищи для размышлений и залечь на дно, переваривая ее, словно питон добычу.

Танец закончился и я попрощался с Джанной, в который раз обращая внимание на то, что она мне кажется смутно знакомой, и подошел к своей проводнице, стоявшей поодаль. Хотя от снеди ломились столы, и каждый был волен есть, что и сколько хотел, сейчас мне было не до еды.

— Ф'алере, пойдем — бросил я девочке и вручил ей свою записную книжку — не вздумай потерять!

— Да, господин.

Попутно я в который уже раз отметил, что на остальных прислуживающих гостям детях заметны следы жестоких побоев, многие хромают.

Слишком велик был соблазн собрать некромантов кафедры, поднять на ноги всю пустыню и то, что осталось от моей армии и устроить тут этим демонам внеплановую зимовку раков. Нет! Я быстро одернул себя, поняв, что с таким подходом к делу можно попасть в могилу архибыстро, так и ничего и не добившись.

Если я хочу изничтожить раз и навсегда этот рассадник заразы, я должен смотреть на это, наблюдать и запоминать до некоторых пор, а потом, когда соберу информацию, нанести быстрый удар, возможно малыми силами, и чтобы не выжил никто из этих подонков.

Девочка вела меня по лабиринту коридоров, а я вертел в голове один за другим варианты действий, пока не подобрал подходящий. На данный момент приоритетным было соблюдение конспирации, и без вреда Ф'Алерэ. Я банально слишком сильно буду выделяться из толпы, если на ней не будет никаких следов побоев. И, кажется, решение у меня было: преспокойно лежало себе и лежало на дне моего чемодана под фальшивым дном.

Едва за мною захлопнулась дверь моей комнаты, я достал спрятанный грим и позвал Ф'Алере. Пообщавшись со сверсниками, девочка казалась еще сильнее напугана, чем при нашей первой встрече и смотрела на меня с нескрываемым страхом. Надо ли говорить, что все ее сознание как раз благодаря этому едва ли не животному страху было мне доступно, несмотря на мои плохие способности лазить по чужим мозгам.

— Стой ровно, сейчас мы тебя приукрасим.

Я сжал правую руку в кулак и оценил на глаз примерные размеры своего кулака — будет немного щекотно.

— Господин Ирсилир, в чем я провинилась? Я исправлюсь.

— Ни в чем. Скажи, ты умеешь врать?

— Ну… — девочка смущенно кивнула.

— Так вот. Когда тебя спросят сверстники, откуда у тебя синяк под глазом — скажешь… Хм… Ну что я вышел из себя… Что ли… А синяк я тебе нарисую специальной краской.

Я искренне надеялся, что за мной не подглядывают. Но на всякий случай решил говорить девочке как можно меньше.

Может, сказывалось мое воспитание, но я не мог представить, в какой ситуации вменяемый человек мог избить без причины шестилетнего ребенка. Думается мне, верна и обратная теорема: большинство постояльцев невменяемые психи и маньяки.

— Ой… Простите, я боялась… — девочка сразу же расплакалась, но тут же одернула себя — простите, сейчас… Я помню, нас учили, что плакать нельзя никогда, не наказывайте, я сейчас…

— Все нормально. Запомни, я не буду тебя наказывать, у меня… Другие принципы.

Я выждал некоторое время, пока ребенок более или менее справился с эмоциями.

— Тебе можно задать один вопрос?

Девочка кивнула.

— Расскажи, как ты оказалась здесь. Только успокойся и расскажи. Я друг.

— Я… Не все помню. Из того, другого, я помню поля… много полей, красивых домиков… Там весело и хорошо. А потом пришли злые люди, и забрали меня сюда… Учили тому, что я должна знать, чтобы показывать дорогу гостям, как и других, а кто не успевал выучить все, их увозили… И мы их никогда, никогда не видели.

Короткий рассказ сказал мне больше: каждое слово порождало воспоминание в ее голове, которое я смутно, но видел. Так я дополнил ее рассказ и жестокой расправой над ее, должно быть, отцом, крепко сложенным крестьянином, который не захотел расставаться с дочерью, и невероятно кратким обучением под гипнозом, в котором детям вбили карту этого треклятого места… И много еще чем.

Я уже не просто хотел расправиться с большинством жителей Турегсвейна, а еще и помучить, желательно подольше, нежели мучились некроманты. А на авторе всей этой затеи с отелем мне хотелось опробовать пытки из «пособия начинающего демона», как я прозвал трофейную книгу. Интересно, какому моральному уроду пришла в голову эта гениальная идея? Однако, сдается мне, будет это непросто — здесь много таких, кому Нолдорские некроманты и в подметки не годятся, и даже имея поддержку я рискую оказаться запертым в Алерии в лучшем случае, и любое мое появление в другом мире будет равносильно смерти. Террасто, конечно, никто не отменял, но работать в теле террасто через врата — это примерно так же удобно, как набирать текст на клавиатуре через слой толстого непрозрачного целлофана.

У меня был свободный весь вечер, и еще утро завтрашнего дня до следующего бала, после которого я думал отчаливать отсюда.

— Давай сразу договоримся, Ф'Алерэ, наказывать я тебя не буду. Но как ты, думаю, знаешь, этим я выделюсь из общей массы гостей.

Девочка кивнула.

— Ты прячешься?

Я кивнул.

— Вроде того. Когда Оронтеруса пришибли, у меня немного… хм… изменились взгляды на жизнь. Не сильно, но все же. Поэтому мы с тобой сделаем хитрый фокус. Я нарисую тебе специальной краской синяк, и своим сверстникам и остальным будешь говорить, что я, как и все, над тобой издеваюсь.

Про Оронтеруса я сказал для вероятных слушателей нашей беседы.

— Хорошо, господин.

— И прибереги это обращение ко мне, когда будем на людях. Просто Ирсилир.

Я терпеливо ждал, пока она успокоится, а когда ждать надоело — посадил ее в кресло, а сам начал копаться в вещах, пока не достал свой коммуникатор. Вещичка вполне сносно работала в этом мире, хотя позвонить по ней, как легко догадаться, было нельзя: уж сюда-то вездесущие операторы сотовой связи не добрались. В суматохе я про него забыл, а зря, так как в мире, откуда мне поставляют древесину, батарейки очень неприятно и сильно взрываются, чем могут нанести серьезный вред здоровью (внутри ведь, ясен пень, не минеральная водичка). По умолчанию там было несколько игр, и, выбрав одну из них, я показал коммуникатор Ф'Алере.

Несколько минут ушло на то, чтобы научить ее играть (слезы высохли в момент), а потом она уже сама разбиралась со столь интересной для нее игрушкой. Ребенок.

Когда Ф'Алерэ наигралась, я с большим трудом заставил ее лечь спать (кровать полагалась только одна, для гостя, а ребенок должен был по задумке спать на каменном полу). Это ей категорически запрещали вызубренные правила, поэтому пришлось ей это приказать — приказа по тем же причинам она ослушаться не могла.

Наличие ребенка, за которым надо приглядывать, вводило некоторые коррективы в мои планы, в частности, непосредственно боевые действия приходилось отложить, до лучших, скажем так, времен.

По крайней мере, я теперь знал многое, и самым главным было то, что я не один желающий изничтожить этих существ. В подслушаных мною разговорах не один и не два раза всплывал некий «Альянс», который достаточно успешно вносил поправки во многие планы и приносил демонам убытки. Мифический Альянс, которого все они так боялись. Если бы мне удалось на него выйти, я смог бы сэкономить кучу времени. Вопрос только как…

Ф'Алере проснулась через несколько часов и нашла меня в кресле, где я в полудреме перетасовывал свои планы.

— Господин, почему Вы спите в кресле?

— Ф'Алерэ, мы же договорились.

— Извините, Ирсилир. Просто… Я думала, что мне это приснилось.

— Да нормально все, я не сплю. Мне еще многое спланировать надо, не до сна. А тебе спать надо. В твоем возрасте здоровый сон жизненно необходим.

— Но нас учили, что…

— Да забудь ты, чему тебя учили эти придурки. Иди лучше поспи еще. Завтра я отсюда, возможно, уже уезжаю. Осточертело.

— То есть…

— И ты едешь со мной, если не против, конечно.

Девочка смутилась.

— Ладно, раз ты уже проснулась, давай тебя немного разукрасим и подготовим.

Я извлек грим и через некоторое время любой мог назвать меня форменным садистом.

— Главное не забудь пофантазировать на тему, какой я садист.

— Можно спросить ответа на вопрос?

— Хоть на два, всегда пожалуйста.

— А кто такой «садист»? Я не знаю этого слова.

— Садистами называют людей, которым нравиться мучить других людей или животных. У меня серьезные подозрения, что среди гостей их большинство. Ну что, договорились?

— Хорошо — девочка поклонилась.

Похоже, придется мне отучивать ее от этой привычки всем кланяться.

Второй бал был через сутки. Танцы, коварные полуулыбки… Осточертело оно мне уже за пару часов. Джанна сказала, что сделку принимают во внимание, и ответа с ее стороны надо ждать ближайшие восемь дней. Я сказал ей, что отправляюсь проведать свою «маленькую тоталитарную делянку», а потом уже вернусь сюда. Вообще говоря, она уже в который раз намекала на весьма логичное продожение танца в более уединенной обстановке, но я это игнорировал по понятным причинам. Сейчас моей главной задачей было красиво сойти со сцены, не вызвав подозрений. Впрочем, один подарочек я все же решил оставить на память о себе. Мои руки сейчас украшали три перстня. Два из них содержали энергетический хрусталь, вещь жизненно необходимую мне, так как в некоторых мирах вроде своего я без этих безделушек бессилен. Третий же тоже содержал энергетический хрусталь, но в нем был небольшой секрет. Если правильно нажать на камень из него выпадут споры одного редкого Алерийского гриба, носящего говорящее название «смерть королей». Гриб этот, попав в желудок человека, не погибает, а наоборот, начинает активно расти и человек погибает в жутких муках через пять, может быть, шесть дней. Противоядие против него имелось, но действовало оно, только если его принять, покуда нет видимых симптомов. А первые симптомы будут заметны только через два дня, поэтому я могу к этому времени спокойно залечь на дно в Алерии, перетасовывая полученную информацию.

Факт отравления гостей должен будет нанести серьезный вред владельцам этого отеля, а значит, снизить число постояльцев.

Не люблю вино. Как и алкоголь в принципе, но сейчас подхожу и зачерпываю золотым кубком напиток из огромной позолоченной бочки.

— The wine here is complete crap, bro — обращается ко мне черноволосый парень лет двадцати, наверное, самый на вид молодой из присутствующих.

— Not that bad — блеснул знанием английского я. Значения слова «crap» я на тот момент не знал, поэтому судил по интонации.

— Джим — представился собеседник.

— Ирсилир.

— Впервые здесь? — так же на английском спросил человек.

Я кивнул. По крайней мере, факт знания мной русского языка тут не является тайной, поэтому…

— Do you speak russian?

— Ага. Хоть и, как это по вашему будет, хреново — перешел на русский Джим.

— Это не мой родной язык, но я знаю его не в пример лучше английского.

— Интересуют сделки, или Вы уже все договора заключили?

— Вроде бы да. Что можете сказать о Джанне?

— Джанне? А… С той горяченькой baby, с которой Вы танцевали… Заключили сделку и теперь думаете, не обманут ли?

— Вроде того.

— Она здесь сравнительно недавно. Решительная, четкая, жестокая. Я думаю, что ее слову можно доверять. По крайней мере, она очень ловко оставила несколько раз в дураках idiots из Альянса.

Я обратил внимание, что акцент у Джима какой-то странный. То чистейший русский, то вдруг забывается, и «р» неправильно произносить начинает. Здесь было явно что-то не то.

— Насколько я слышал не такие там они и олухи. Слава памяти Оронтеруса, мне не приходилось с ними близко сталкиваться.

— Придется, рано или поздно всем приходится. Вы еще надолго здесь?

— Едва ли. Дело сделано и меня ждут другие, не менее важные дела. Через пару часов уже отбываю.

— Так ведь эти скупердяи с Вас, как и с меня, за недельку вперед содрали!

— В моем случае проведенные здесь пара лишних дней стоят мне гораздо больше.

— Ладно, счастливого пути — Джим резко перешел на шепот — Будут каналы — у меня условия выгодней!

Я жестом подозвал Ф'Алерэ.

— Ну… Ты садюга Ирсилир — произнес Джим — их не бить надо, их любить надо!

Джим хохотнул и хитро подмигнул испуганной девочке, сопровождавшей его.

— На вкус и цвет… До встречи, Джим.

Я еще погулял немного, выпил какого-то жуткого на вкус сока у другой стенки, на автомате и не очень успешно пофлиртовал с парой перебравших вина дамочек, попутно узнав у них, что глава Альянса, некая Илона, стерва, уродина и вообще нехороший человек, и Альянс недавно прикрыл их добывающую операцию с таким треском, что те едва остались живы. Из их сбивчивого рассказа я смог выудить, что они нашли мир с первобытной цивилизацией, где легко заняли место богинь, требующих кровавых жертвоприношений в большом количестве. Одна даже сболтнула координаты мира, которые я тут же записал.

И все же я уверенно думал только об одном: Джим явно не тот, за кого себя выдает. Вполне возможно, что его подослала Джанна, чтобы выяснить, насколько мне можно доверять. Поэтому отсюда надо убраться как можно скорее, покуда моя легенда не треснула окончательно. Скакнуть в пустошь, отсидеться там пару деньков, а потом домой. Скакнуть сразу не выйдет — слишком большое расстояние. А я и так после прыжка буду минут десять полным овощем.

Мы зашли в номер, и я собрал вещи. Навык выработанный в «Школе Теней» не давал беспокойству выйти за пределы далекого уголка моей души, хотя понервничать повод есть, и не один: если вдруг обнаружится отравление бочки с вином…

Я собрался быстро, попутно покидав по старой привычке в чемодан все, включая мыло из небольшой ванной комнаты. Где был русский, там мародеру делать нечего, так?

Ф'Алерэ вела меня по коридорам к выходу. На улице сейчас был уже вечер, однако двор ярко освещали факелы. Впереди в темноте раздался пистолетный выстрел, и пару секунд спустя глухой шлепок.

Лакей принял у отбывающего постояльца дымящийся пистолет.

— Всего наилучшего, ждем Вас снова.

— До встречи.

Как только незнакомец скрылся в алой сфере врат, я подошел к лакею.

— Ирсилир, если не изменяет память. Вы уже нас покидаете?

— Я существо деловое. Каждая секунда простоя стоит денег. Мои дела здесь сделаны.

— Надеюсь, что столь поспешный отъезд не вызван тем, что Вам у нас не понравилось?

— Понравилось, даже очень. Более того, скажу, это чертовски хорошее местечко! Но, увы, дела…

— Понимаю. Предпочтете стрельнуть в это отродье сами, или дозволите нам? — Лакей указал на Ф'Алерэ и лежащие на черном шелке заряженные пистолеты. Я же долю секунды боролся с желанием пустить пулю в лоб лакею.

Ф'Алерэ же стояла, ни жива, ни мертва, и жалась к холодной стенке.

— Хм… интересный вопрос. Скажите, а можно у Вас ее в живом виде забрать, а то ночью ноги мерзнут.

Лакей как по команде хохотнул и кивнул.

— Тогда обождите, найду на нее документы… Вот!

Листок содержал письмена на неизвестном мне языке, и на обороте, судя по всему, их перевод на русский. Кроме имени, номера, веса Ф'Алерэ и печати Турегсвена он не содержал практически ничего.

— Жесткая бумага — нашел в себе силы откомментировать я — первый изъян, найденный мной здесь.

— Примем к сведению, счастливого пути, Ирсилир — глупо улыбнулся и откланялся лакей.

Я извлек огненный кристалл, открыл врата, толкнул в них не нашедшую в себе сил сдвинуться с места девочку и шагнул в них сам.

Не могу сказать, с каким я облегчением покинул это треклятое место. Первым делом, выйдя из врат и сев на землю, я извлек коммуникатор и добавил в список задач новую «сравнять Турегсвейн с землей».

— Ф'Алерэ, ты как?

Девочка сидела на земле и смотрела куда-то вдаль.

— Я… в порядке, господин… Ирсилир.

— Игорь. Никакой я не Ирсилир, Игорь. И давай на «ты». Извини, был местами грубоват, надо было держать все в тайне. Можешь не волноваться, к этим придуркам из Турегсвейна ты никогда не вернешься.

Недолго думая, я взял ее на руки и двинулся к месту, где заготовил небольшой отнорок. Пустошь практически необитаемый мир. Бесконечная пустыня насколько хватает глаз, где кроме насекомых и лишайников, дающих этому миру кислород, и нет никого.

Девочка, как я понял, замкнулась в своих мыслях, пытаясь пережить испуг, и просто роняла слезы мне на плечо, поэтому, едва добравшись до отнорка, представляющего собой небольшую естественную пещерку в холме, откуда были выселены силой бывшие жильцы, я уложил ее на жесткую циновку, единственную мебель, которая здесь была, а сам попытался проникнуть в ее мысли и успокоить оттуда. Силы свои я, похоже, переоценил и единственное, чего добился — так это сам впал в депрессию. Хотя какого-то успеха я, наверное, добился — девочка вскоре уснула. Оно и не удивительно — стресс, да и переход меж мирами был достаточно тяжелым. Я снял плащ и накрыл ее, а сам сел на каменный пол и открыл бутылку минералки, прихваченную сюда заранее. В ящике осталось еще пять штук.

* * *

— Мило, но весьма аскетично, Ирсилир.

— Джим!

— Успокойся, я знаю, что ты такой же одержимый как и я, то есть никакой. Я из Альянса…

— Одержимый?

— Ну… так я называю тех, кто хавает души на завтрак. Ты их зовешь иначе?

— А тебе какое дело?

— Большое. Жить хочу. Противоядие дашь?

— А если его не существует?

— Слушай, ну я не хочу умирать. Вон — Джим указал на светловолосую девочку, прячущуюся за ним — это чадо надо куда-то пристроить еще… Я тебя даже на Альянс выведу, про одержимых все, что знаю, расскажу, ты ведь одиночка, так? Недавно за ними охотишься?

— Допустим. Информация мне нужна. Рассказывай, только негромко. Ф'Алерэ спит.

— Угу. Дорбэ, не уходи далеко и не шуми, а лучше иди ко мне и вздремни — Джим присел на пол и вздохнул — Что тебя интересует?

— Начнем с того, кто у нас ты и что тут делаешь. Английский акцент у тебя выходит плохо, это я уже понял.

— Раньше лучше выходил. Джим — мое настоящее имя, от рождения. Родился в Техасе, потом колесил по всей Америке и даже Мексике со своей долбанутой матушкой, менявшей мужиков, как перчатки, пока она не повстречала того не менее долбаного сайентолога. Попыталась записать меня к ним в секту, но я в свои семнадцать был материалистом прогнившим, религию не терпел в любом виде. Наше общение закончилось на том, что я справил малую нужду на изображение Беркариуса, за что меня закинули в другой мир.

— Интересно, куда.

— Не в рай, понятное дело. В «тюрьму».

— Тюрьму?

— Мир куда попадают сроком минимум на двадцать лет. Пока твое тело полностью не сроднится с тем миром или еще как, не ко мне вопрос, тебе путь оттуда заказан. Ты просто не пройдешь во врата, они тебя не перенесут. В тот мир скидывают обычно всякое быдло воровских наклонностей, короче, отстойник это. Клоака. Там и днем насилуют не только женщин, но и мужчин. Это средневековье с осколками сотен иномирных цивилизаций.

— Неприятное, должно быть, место.

— Шутишь? — Джим вздрогнул — я это треклятое место материл все те годы. Там даже войны нормальной никогда не бывает — все всё предпочитают решать интригами. Я там оказался без знания языка и гроша в кармане! Да и если бы у меня хоть пара монет и была, я бы не долго там ими владел. Однако навыки мир тот дал мне полезные. Эдакая школа жизни, которую я никому бы не порекомендовал.

— Что за навыки?

— Вор я. Профессиональный. Вернее, долгое время был им, чтобы там выжить. Ты не стареешь те годы, что твое тело приспосабливается к тому миру, поэтому выгляжу я молодо в свои сорок с гаком. Не постарел ничуть. Когда я оттуда выбрался, рыскал сначала, мамашу искал, да ее похоже до меня одержимые грохнули. А вот сославших меня туда я нашел и устроил им веселые будни.

— Веселые будни?

— Ты лавируешь между законом в одном мире, сможешь лавировать и в остальных. Немного смекалки, практики и осторожности — и на них идет облава. Неуплата налогов, мошенничество и еще что-то. И был рад, когда их посадили. Одному даже пришили убийство, и он получил в свою репу заслуженные вольты на электрическом стуле. Остальные последовали его примеру — совершили самоубийства в камерах, чем шокировали всех. Я тогда не знал, что они перерождаются.

— Подробнее здесь.

— А ты думал — яду подсыпал, и они все мертвы? Шиш! Кстати, как ты зовешь этих тварей?

— Демоны.

— Я там на противоядие пока еще не наболтал?

— Болтай, болтай, я скажу, когда будет.

— Тогда уж минералкой делись. Надеюсь, не отравлена?

Я пожал плечами, выдернул еще одну бутылку из ящика и кинул ее Джиму.

— Так что там по поводу иммунитета к ядам?

— Нету у них иммунитета к ним, по крайней мере, не у всех и не обязательно, хотя здоровье у них то еще.

— Не понял.

— Демон, Одержимый, Нижний… какая разница. Идея состоит в том, что тело для них — это вещичка сменная. Эти твари родом из нижних миров, в большинстве которых твое тело, да и мое тоже не могут существовать. Убьешь их, и если их сознание не захватишь в камешек достаточно емкий — сбежит домой. Обычно самые прибыльные добывающие операции снабжают нижних не только душами, то есть жрачкой, но и телами. Наверное, видел таких. Не живы, не мертвы. Если бы эти тела не кормили через капельницу, они бы вскоре издохли. Растения, а не люди.

— Видел таких.

— Так вот. Только в таком заготовленном теле может прижиться нижний. И то первые недели у него и встать нет сил. Обычно самые сильные, ранга где-нибудь тридцатого уже через месяц начинают менять тело под свою сущность. Беркариус вон вообще — на человека даже отдаленно не похож.

— Интересно, интересно. А на кой им души, вернее отпечатки, как я их привык называть?

— Еда. Им надо питать тело, чтобы оно не умерло, и свою сущность, чтобы не умерла она. Сектанты — это только самое начало, нулевой ранг. Так они размножаются. Обратил внимание, как они обходятся с детьми?

— Не обратишь тут…

— Во во. А почему ты относишься иначе?

— Но это же дети!

— Логика, парень, прямо-таки женская…

— Скажу более понятно: это противоречит моим принципам.

— Или инстинктам? — Джим хитро улыбнулся — В нас во всех вложены инстинкты: заботиться о потомстве. В большей или меньшей степени мы их слушаем. Демоны же, или Нижние… После превращения они не способны дать потомства так, как мы, хотя внешне сохраняют все признаки человека на первых парах. А вместе с этим уходит и инстинкт, причем уходит не без следа, а оставляет что-то вроде психологической травмы или еще чего… спроси у психологов Альянса, я не в курсах психологии этих тварей, не слишком люблю эту науку и честно проспал инструктаж по их психологии. Большинство из них жестоки в первую очередь к детям. Это как бы противоположность нам, и это где-то их слабость.

— А какие мотивы у Альянса? Из того, что я знаю, Вы серьезно портите им сделки.

— Угу. Серьезней некуда. Сейчас через шесть часов наши уже шестой раз будут равнять Турегсвейн с землей. Облава обещает быть грандиозная.

— Эх, я не при делах…

— Думал один, что ли, осилить?

— Ну… не совсем… Я помаленьку некромантю, так что вполне боеспособная армия имеется.

— Некромантов штатных у них здесь шестеро, а в подземельях Турегсвейна около восьми сотен тел «некондиции», которые они на нежить пустили, и почти три тысячи големов.

— Чего?

— Ты же некромант, должен знать этих тварей.

— С такими я не встречался, честно. Опасные твари?

— Угу. Эдакие бюджетные «терминаторы», на электронике которых сэкономили. Скелет из прочного сплава, плюс душа средненькая… одна, а то и две. В результате получается нечто, за что может зацепиться некромант. Их как-то еще называют, но я их по-литературному, голем. Нет, защита Турегсвейна на уровне, в лоб не пробьешь, как не старайся. Наши год готовились, каждая роль расписана по секундам.

— Желаю им удачи тогда.

— Спасибо… Черт… По глазам вижу, не доверяешь мне!

Я кивнул.

— Научился быть осторожным.

— Ну что мне еще тебе рассказать?

— Альянс. Что за организация? Какие цели?

— Альянс… Да что с него взять. Примерно тысяч двадцать таких гавриков, как я и ты. Те, кому демоны перешли дорогу. Мне вон жизнь мою жестянку испохабили, другим хуже. Кто семью потерял, кто любимую, кто весь мир родной… Одиночки бессильны против них, вместе есть шанс. Альянс разбит на четыре подорганизации, действующие независимо в четырех основных временных соотношениях.

— Временных соотношениях? У меня такое ощущение, что у нас с тобой лексикон здорово различается. Мы называем одни и те же вещи разными именами.

— Бывает. У миров разное соотношение скорости тока времени. Время идет везде вперед и только вперед, но с разной скоростью. В некоторых случаях соотношение можно менять, но не направление. Занули скорость тока времени — мир с вероятностью в больше чем сто процентов перестанет существовать, да еще и парочку рядом находящихся грохнет. Всего на нашей плоскости выделяют четыре группы миров по тому, как быстро в них течет время. Соответственно, четыре организации там и орудуют. Связь поддерживаем достаточно часто, но это бывает не просто. То, что для нас секунда — у кого-то сотня лет и наоборот.

— Вполне логично. Ты упомянул плоскость миров, пояснишь?

— Плоскость… ну это весьма искусственно введенное понятие. Из доступных тебе для работы координат только две обычно меняются, остальные можно считать константами. В пределах этой плоскости большинство миров могут поддержать существование человека, да и вообще нашей органической жизни. Нижние миры, как легко догадаться, плоскость ниже нашей. Единичка вниз по третьей координате. В большинстве из них тебе делать нечего, коли жизнь дорога. А вот единичка по той же координате вверх — небеса.

— Ад и рай, прямо.

— Шиш! Выше находятся убежища, анклавы, осколки… Их по-разному называют. Миры, не имеющие постоянной координаты в пространстве и, в основном, необитаемые. Миры очень небольшие, обычно осколки уничтоженных миров ниже. Если мир такой открыли и просчитали его траекторию — это идеальное убежище. Им легко задать ход времени, нужный тебе и, самое ценное, физические законы, нужные тебе. Будешь у нас — накопи и купи себе такой, очень помогает. Я сам скоро планирую себе прикупить такой.

— Весьма и весьма полезно.

— Да, и бросай ты пользоваться сырыми камнями. А то радиоактивная улыбка будет скоро. Это демонам радиация по барабану, а нам нет. Вот, возьми обработанных — Джим протянул мне шесть алых камней, которым придали форму небольшого параллелепипеда со сточенными краями.

— Пользоваться ими можно так же, разве что сфера полутораметрового радиуса открывается буквально на секунду, перенося тебя, и все что в нее угодило в мгновение ока. И не облучает практически. Можно еще задать координату заранее, так что перенос осуществляется быстро. Но это надо недельку потренироваться, получится не сразу. Ну… так что там с противоядием?

Я вздохнул. За наш короткий разговор, я узнал намного больше, нежели за все время пребывания в Турегсвейне. Не похоже это на вранье, да и по нему видно, что он не демон. Или одержимый, не знаю как и называть уже…

— Держи. Отрава — споры гриба «смерть королей», растет в одном мирке. Два, максимум три дня до первых симптомов, после них лекарство бесполезно.

Я извлек пузырек и передал Джиму.

— Если бы не дети, я бы ругнулся. Ладно. Давай. Из наших еще один хлебнул винца оттуда, прежде чем я предупредил, так что, если есть вторая порция…

— Здесь все, что у меня есть. Это концентрат. Думаю, где-то столовая ложка, даже чуть больше на стакан воды. Вкус отвратный, сразу предупреждаю.

— Спасибо. И Ирсилир, или как там тебя на самом деле?

— Алькор.

— Будем знакомы. Вступишь в Альянс?

— Посмотрим.

— Давай так. Родину двух языков, на которых мы болтали, знаешь?

— Угу.

— А местечко такое — Калифорния — знаешь?

— Угу.

— Вот адрес отеля — Джим передал мне визитку — Будешь там — найдешь по спутниковым картам. Я там смогу быть только в марте месяце по времени того мира, наверное, с первого по двенадцатое, каждый день буду завтракать около бассейна. Встретимся там. Я провожу тебя к Илоне. Если не смогу или меня прибьют к тому времени — пришлют кого-нибудь, я наших поставлю в курс дела. Спасибо за противоядие. Девочку есть куда пристроить?

— Да, есть.

— Ну, смотри, если что — у Альянса для реабилитации народа схема отлажена. Ладно, Алькор, бывай. Не спрашиваю, как ты докатился до такой жизни, но при встрече обязательно спрошу.

Джим вскинул, девочку на руки и на долю секунды на его месте моргнула алая сфера. Он ушел, а я остался корректировать свои планы и ломать голову над тем можно ли доверять новому союзнику…

Едва ли я был готов заменить девочке родителей. Я не был готов к роли отца, а следить за ребенком и вести личную войну — вещи мягко говоря, несовместимые. Да и моя Алерийская крепость была неподходящим местом для ребенка, хоть и наиболее безопасным. Аррасс? Мы остановились там на неделю, пока я разбирался с набежавшими проблемами на кафедре, и отчитался о проделанной работе перед Константином. Я подумывал попросить брата с его (в скором времени) женой присмотреть за Ф'Алерэ, но я боялся, что, несмотря на мои меры предосторожности, кто-то может попытаться добраться до меня через брата. Как-никак сектанты уже подсылали к нему своих тварей. Алерию я пока в расчет не брал, а дома у меня были враги, в том числе и как у преуспевающего бизнесмена.

Ф'Алере… А Ф'Алерэ себя великолепно чувствовала и в моей мрачной крепости, и в Аррассе. Она не хотела отходить от меня ни на шаг, и скоро даже начала называть меня «папой». Прилежно доучивала русский язык (от гипнообучения после реабилитации, заключавшейся в том, что в ее голове покопался Эгстор, не очень много осталось), и запоминала все, что я ей рассказывал.

Я рассказал ей всю свою историю без утайки, как оно было на самом деле и, возможно, это был самый внимательный и сопереживающий слушатель.

Надо ли говорить, что та неделька, которую я потом провел в своем доме в Аррассе, была одной из лучших за последнее время. Даже те незримые тиски, что сдавливали меня с тех пор, как не стало Инвил, казалось, ослабили стальную хватку. Интересно, почему я тогда не захотел вести спокойную жизнь… Не знаю.

Под конец моего пребывания в Аррассе меня ждал сюрприз. Анна, все же решившаяся остаться на службе у Константина, к сущей радости последнего, отыскала меня с самым неожиданным для меня вопросом: «Профессор, не подскажите, к кому лучше всего потом идти на практику? К Вам, в Норсидиал, к Ассерусу в Нет-Кронсвейн или к Чарфе здесь?»

Как выяснилось, она, получив после удаления из себя любимой демонического сознания неслабый Дар, подалась в маги, ну и, разумеется, по моде текущей, в некроманты. Более того, Константин ее выбор одобрил. Сошлись в результате на том, что отправилась она в Норсидиал, так как по-хорошему только Суримисские некроманты что-то сейчас бурно изучали. Практика у меня состояла из банальных патрулей по окрестностям, так как меня там большую часть времени не было, в Нет-Кронсвейне сейчас осторожно готовили армию нежити Ассерус и компания, а Чарфе, в основном, напрягал своих подопечных читать лекции начинающим. Анна только недавно начала обучение, но о практике уже серьезно задумывалась.

А в Москве сейчас самое начало декабря, страна уже готовится к Новогодним праздникам. До марта еще далеко, а значит, я успею еще многое сделать. И самое главное и проблемное — оформить бы мне загранпаспорт в срок. Командировка предстоит не близкая.

* * *

Ломал голову жизненной задачкой я недолго, по крайней мере, естественное решение нашлось достаточно быстро. Ф'Алерэ будет спокойно жить и учиться, и вероятность того, что ее выследят, останется минимальной.

Федор Алексеевич и Галина Ивановна выслушали меня внимательно и согласились. Гордость не давала им брать у меня деньги, а я не мог бросить стариков хотя бы потому, что чувствовал себя виноватым в смерти их дочери. Теперь же у меня был способ убить трех зайцев одним единственным выстрелом: и помочь старикам, и обеспечить ребенку возможность безопасно жить и учиться, пока я буду шляться по мирам, и удостовериться, что старикам не будет одиноко.

Ф'Алере по свидетельству о рождении, сделанном мною при помощи взятки, звали Валей. По документам она внучка Василия Алексеевича, несуществующего брата Федора Алексеевича и дочь Ивана Васильевича соответственно. И если ее «дедушка» по «документам» мертв, то роль отца сыграл я сам, оформив все необходимые липовые документы. Удивительно, какие возможности открывают в нашем обществе умело данные кому надо взятки. И если я сам плохо знал, кому сколько и как дать на лапу, то Максим был в этом деле настоящий ас.

Хотя Ф'Алерэ нашла легко общий язык с «дядей Федей» и «тетей Галей», она упорно не хотела меня отпускать за порог и позволила это только после того, как я обещал наведываться к ним как можно чаще.

«Забавно» — думалось мне, когда я уже шел по ночному Новосибирску — «ведь я никогда не ладил с детьми».