Крики и шум снаружи разбудили Тита Севериана. Он мгновенно вскочил, готовый к действию. Сказывалась закалка военного, многолетние тренировки. Верный Афибан, по обыкновению спавший у входа, тоже был на ногах. В каждой руке - меч. Один подал Севериану.

 - Что там Афибан?

 - Похоже, нападение господин.

 Тит Севериан,  признаться, был немало удивлён. Выходит, он просчитался? Недооценил коварство островитян? А они, прикинувшись слабыми и запуганными - напали. Ну что ж, если так, то дикари сами виноваты и горько пожалеют о своём вероломстве.

    И всё-таки, толика сомнения у трибуна оставалась. Старейшина Арубал показался ему разумным человеком.  Нет, что-то здесь не так. Во всём нужно разобраться.

 В помещение ворвался Росций Крисп. Глаза дикие, лицо бледное и искажено страхом.  Меч в руке окровавлен по самую рукоять. Тит Севериан оторопел. Неужели полуголые дикари, да будь их хоть  несколько тысяч,  смогли так напугать бывалого опытного воина?

 - Что там? – спросил Севериан. – Дикари?

 - Наши! – выдохнул Росций.

 - Что?! – в один голос вскричали Севериан и Афибан.

 Трибун,  едва не поперхнулся. Мятеж?! Проклятие! Лучше бы и вправду напали  дикари.

 - Наши и рабы, - уточнил Росций, чуть более спокойным тоном.

 Ну вот, еще лучше. Неужели часть солдат объединились с рабами? Бред какой-то!  Зачем все это? Как и когда вызрел этот мятеж? Тит Севериан терялся в догадках, мысли скакали в голове и ни одна из них не давала разумного объяснения. Мятеж! Но ведь даже не было  никаких намеков!

 Но,  постой-ка!  Пусть,  даже и случился мятеж. Римским командирам к этому не привыкать. Но никакой солдатский бунт не напугал бы Росция Криспа так,  как он был  напуган сейчас! Похоже, триерарх был на грани нервного срыва.

 - Объясни толком! – рявкнул Сабин.

 - Они мертвы! – закричал Росций. – Все мертвы! Их рубишь, а они идут на тебя. Кровью истекают, но идут.

 Внутри  Севериана все похолодело. Точно,  Росций спятил. Оттолкнув его, Севериан вышел в ночь. Точнее, в сумерки, предшествующие скорому  рассвету. На востоке, уже появились первые проблески зари. Отсюда с каменной террасы открывался прекрасный обзор. Солдаты и командиры, поселившиеся в находящихся тут зданиях, выбежали и теперь скопились по периметру террасы. Многие были лишь в туниках или набедренных повязках, поскольку происшествие застало их спящих, но все вооружились, кто мечами, кто копьями.  Некоторые,  даже нацепили шлемы.

    Все с тревогой смотрели вниз. Тит Севериан в сопровождении Афибана и триерархов прошёл через взволнованную толпу к самому краю.

     Возле здания, где содержали рабов, что-то происходило.  В ещё густых сумерках,  Севериан, смог таки разглядеть группу солдат из десяти  человек, стоявших плотной группой и прикрывавших часть тропы, что вела сюда на верхние террасы. На них надвигалась толпа человек в тридцать. Рабы  вперемежку с солдатами. И все без оружия!  Бой выглядел очень странным, если не сказать нелепым. Атакующие шли на либурнариев с голыми руками. Те кололи их копьями и мечами. Но нападающие и не пытались,  как-то защищаться. Они просто шли вперёд. Удары солдат опрокидывали, то одного нападавшего, то другого, но всякий раз упавшие поднимались и снова шли в атаку.  Как такое могло быть? Неужели удары либурнариев были не смертельны? Тит Севериан и все остальные просто не могли в это поверить. Даже отсюда, с высоты и в полутьме было видно, как копья и мечи вонзаются в тела, как брызгает кровь.

   Возле самого здания, где содержались рабы,  тоже происходил бой. Там, от таких же странных, медленно бредущих нападающих отбивались надсмотрщик Главкий, двое рабов и двое солдат. Все они были ранены и истекали кровью. Толпа нападавших,  человек в двадцать сомкнулась вокруг них с трех сторон. С четвертой стороны была стена здания, к которой оборонявшиеся и прижались, желая обезопасить себя с тыла. Но толпа напирала и как долго еще продержатся раненые, было неизвестно. Все они были вымотаны, да ещё теряли силы от кровопотери. Нападавшие, тоже истекали кровью, но никаких признаков усталости не подавали.  Все также, опрокинутые с ног агрессоры вставали и с безразличием бездушных механизмов шли в сторону защищавшихся.  Они раскачивались из стороны в сторону, руки безвольно свисали по сторонам. Впрочем, при сближении, агрессоры использовали руки, чтобы вцепиться в жертву и…

   Наблюдавшие за боем не могли поверить собственным глазам – агрессоры  пытались вцепиться в людей зубами. Но если Главкий и двое солдат, ещё как-то отбивались, то двое полуголых рабов, уже едва держались. Их руки по самые локти  были искусаны и сильно кровоточили. Они задыхались от усталости. Вот, один из них упал и толпа нападающих продвинувшись чуть вперед, словно поглотила его. Раздался душераздирающий крик боли и ужаса. Что там делали с несчастным, было уже не видно.

    Волосы на голове Севериана зашевелились от страха. Происходило,  что-то из ряда вон выходящее. Какое то массовое помешательство. Безумие! Как, такое могло быть,  чтобы люди, которых рубили и кололи - не умирали. Как, они могут идти,  потеряв столько крови и словно не чувствовать боль. Непрерывно атаковали даже те, чьи животы были распороты, так что наружу вываливались внутренности.

 - Колдовство! – выдохнул македонец Леонат Лаг. – Эти… Мертвецы! Слуги Аида!

 - А я вам, о чем говорю! – заорал Росций Крисп.

 - За мной, - приказал Тит Севериан и не узнал собственный голос. Он был сиплый и в нем не было той уверенности, что должна исходить из голоса всякого командира.

    Но люди, двинулись вслед за ним. Из ножен, с лязгом были извлечены мечи.

 Приблизившись к либурнариям, защищавшим тропу, трибун крикнул:

 - Воины, отходите!

 Повинуясь приказу, уставшие, взмокшие от пота солдаты начали отступать вверх по тропе, но их место, тут же заняли другие, прибежавшие с Северианом. И сам он, тоже  вступил в бой с ужасающими отродьями Аида. 

    Копья и мечи пробивали черепа и тела насквозь, но это по-прежнему не останавливало атакующих.  Упавшие вставали,  пронзенные копьями шли дальше,  насаживаясь прямо на древки. Добравшись до солдат, они пытались вцепиться в их руки  зубами. Один из либурнариев, когда мертвец, которому он пробил копьем насквозь череп и продолжал  насаживался на древко, с силой оттолкнул свое оружие. Оживший труп потерял равновесие и его откинуло назад. Копье вонзилось в песок. Мертвец, дергая руками и ногами начал сползать обратно в сторону наконечника.

    Вскоре стало ясно, что копья оказались не  эффективным оружием против мертвецов. Интенсивность боя, быстро выматывала солдат. А враг, не чувствовал, ни боли, ни страха, ни усталости.  Даже, присутствие трибуна в рядах сражающихся,  не могло надолго придать мужества воинам перед лицом столь грозного противника.

     Севериан отчаянно работал мечом. Высокий,  истекающий кровью раб с распоротым животом шел на него. За ним по тропе  волочились его внутренности. Севериан,  отработанным движением  вонзил  в сердце противника меч, затем быстро выдернул его.  Раб не закричал, ни скорчился от боли, он просто продолжал надвигаться на трибуна.  Из глотки мертвеца  вырывались булькающие звуки, похоже, в глотке и в легких  клокотала  кровь.  Ударом сверху вниз по косой Севериан  рассек голову рабу. Один глаз мертвеца, мутный и поблекший вытек, а верхняя часть его  черепа начала сильно  болталась туда-сюда при каждом шаге. 

    Третьим ударом, трибун отсек мертвецу голову. И тут случилось нечто странное!  Обезглавленное тело на мгновение  застыло, а  потом стало беспорядочно дергать руками и тыкаться туда-сюда. Севериан свалил тело  ударом ноги.

 - Рубите им головы! – крикнул он.

 Тело продолжало шевелиться,  делало попытки подняться, но похоже, потеряло всякую ориентацию. Но самое главное, теперь противник не мог вцепляться зубами.

   Воодушевленные примером командира, воины начали отсекать мертвецам головы. Это не всегда получалось с первого же удара и  прежде чем лишиться головы некоторые успели оставить на руках римлян отметины от зубов. Пострадавшие, особенно если кровотечение было сильным,  зажимали раны и отходили назад.

    В конце концов, перед строем остались бродить три десятка обезглавленных трупов. Их опрокидывали и кромсали на куски,  отсекали руки и ноги, потрошили,  рубили пополам,  но куски плоти продолжали шевелиться.

    Освободив тропу, Тит Севериан и его воины устремились на помощь Главкию и его людям. Здесь, расправа произошла ещё быстрее и на этот раз никто из римлян не был ранен.

    Наступила тишина, лишь тяжелое, прерывистое дыхание солдат, да отдаленный шум волн, накатывающихся на берег нарушали безмолвие ночи.

 Итог боя  оказался таким: погибло, а затем ожило шестеро либурнариев, трое надсмотрщиков и тридцать шесть рабов.  Раненых солдат было двенадцать человек, и четверо из них весьма тяжело. Рабов, получивших различные раны, от весьма серьезных до лёгких царапин, насчитывалось восемнадцать человек. Пострадал и главный надсмотрщик Главкий.

    Всех раненых, включая рабов, Тит Севериан приказал  немедленно отправить к лекарю. Госпиталь решено было организовать внизу на пляже, где на скорую руку были сооружены несколько шалашей.

     Когда все стихло и воцарился порядок, если можно было таковым назвать растекшиеся повсюду лужи крови и валяющиеся тут и там,  подергивающиеся куски тел,   Севериан,  наконец, смог,  более обстоятельно поговорить со своими людьми.

     Как оказалось,  почти никто из солдат не знал, что случилось в действительности. Просто,  вдруг, их товарищи и рабы вместе начали нападать на всех подряд. И  всё это  началось в тюрьме для рабов. Оттуда, кстати до сих пор доносились,  приглушенные толстыми стенами крики, ругательства и звуки ударов.  Севериан и триерархи  вошли в здание.  Стены и  пол  были сплошь  в крови. Поднимаясь по лестнице, римляне наткнулись на троих мертвецов – одного надсмотрщика с разорванной в клочья глоткой и двух рабов. Они пытались войти на второй этаж, но оборону здесь держал здоровенный негр. Он отбрасывал мертвецов, то ударами кулаков, то пинками, но они всякий раз вставали и снова шли на него. Действуя, уже привычно, римляне обезглавили оживших и скинули тела вниз с лестницы, где ими тут же занялись солдаты.

    На втором этаже были обнаружены рабы, числом более полусотни. Они в ужасе жались по углам и появление римлян для них стало,  едва ли не спасением, ниспосланным свыше. Противоречивые чувства терзали,  лишь нубийца Мурумбу. Он люто ненавидел римлян, но вместе с тем понимал, что не прейди они на помощь, ему, долго бы не продержаться. Огромный негр совершенно выбился из сил и тяжело дышал, когда вместе с остальными его вывели наружу.  Вид кошмарной бойни вокруг,  его не особенно  впечатлил. За эту ночь,  он уже вдоволь насмотрелся и все чувства притупились.

   Тут, кто-то сказал, что когда все только-только началось, внутрь здания входил Главкий с двумя своими людьми и возможно он знает, как все получилось. Севериан приказал отыскать Главкия. Главный надсмотрщик оказался в числе раненых. Ему покусали правое плечо и левую руку возле ладони. Выглядел Главкий  неважно и чувствовал себя также. По лицу разлилась, какая-то нездоровая восковая бледность,  изо рта постоянно выделялась зеленоватая слюна. Он лежал на носилках, собранных на скорую руку из пальмовых листьев и  веток.

 - Это мертвецы, – сказал Главкий. – И в этом, не может быть никаких сомнений.  Я не знаю, как поначалу все началось. Ночью в конце второй стражи ко мне прибежал мой помощник Левк и сказал, что рабы ведут себя очень странно и беспокойно. При этом, Левк был сильно напуган. Я немедля отправился выяснить, что случилось.  Рабы скопились возле входной решетки и кричали, умоляли,  чтобы их выпустили. Из их воплей и спутанных объяснений я понял только, что  Амакис, это мой человек среди рабов, - уточнил Главкий, - сошел с ума и всех убивает.  Кричали они и  то, что он  оживший мертвец. Я приказал  открыть решетку  и вошел туда с Левком и ещё одним помощником. Рабы, естественно разбежались кто куда.  Солдаты помогли задержать пару сотен, тут же у здания, но остальные рассеялись и попрятались. Меня это не сильно заботило, поскольку с острова им никуда не деться, и я рассчитывал переловить их всех с наступлением утра. Меня в тот момент больше тревожило, что случилось там – внутри. Амакиса мы нашли  сидящим  в углу. Он  жрал труп одного из рабов. Один галл и нумидиец были ранены и было ещё двое убитых…  загрызенных…  Амакис  пошел на нас. Словно одержимый! Его, никак не удавалось  остановить. Потом,  со спины напали еще двое, те,  что были трупами и нумидиец,  который умер пару минут назад. Они все  были такие же, как Амакис! – Главкий,  под впечатлением от ужасных воспоминаний, тяжело задышал. Потом, немного успокоившись, продолжил: -  Остановить их было нельзя, невозможно.  Вскоре, погиб один из моих помощников: нумидиец вцепился ему в горло. Мы с Левком  выскочили. Перед этим я увидел, как ожил мертвец, которого жрал Амакис. Решётку закрыть мы не успели. Пока пытались это сделать, меня укусили в плечо, а Левку из руки выдрали здоровенный кусок. Мертвые вырвались и напали на рабов и солдат. Дальше началась…  Мало того, с побережья пришли ещё мертвецы. Трое стражников. Одного из них,  я даже,  хорошо знаю – Марк Випсаний. Половина его лица была съедена…

 - Корабли! – выдохнул Севериан.

 - С ними все в порядке, я уже послал проверить, – сказал Леонат Лаг.

 - Все трупы… Останки сжечь, - приказал Севериан. – Скоро рассвет. Нужно проверить наш лагерь у водопада, возможно Марку Сабину понадобится помощь.

 - Может, сейчас выступим? -  предложил Эмилий Фронтин.

 - Еще темно, - покачал головой  Севериан. - Если Сабин не дурак, он сможет защититься в лагере. А идти сейчас - опасно.

 - Но, кто на нас может напасть? – не понял Цессий Фаст. – Мы ведь  всех прикончили.

 - Может и так.  Но рисковать я не хочу. Мы еще не выяснили, отчего все это произошло.

 Тут,  подошел лекарь Алквидий и сообщил,  что все  раненые очень плохи и состояние их, даже легкораненых,  ухудшается с каждой минутой. – До рассвета,  шестеро из десяти скорее всего умрут..

 - Все их раны – это  укусы,  – сказал Леонат Лаг задумчиво. – Из этого следует, что болезнь мертвых передается именно так.

 - Ты полагаешь, все наши раненные станут такими? – выдохнул Валерий Тибурион.

 - Скорее всего, да,  когда умрут.

 - А если останутся живы?

 Алквидий пожал плечами.

 - Посмотрим. Но, как я сказал, даже состояние легкораненых ухудшается.

 - И откуда эта зараза взялась? – вскричал Росций Крисп. – Какие боги нас покарали? И за что?

 - Все началось там, - кивнул Леонат Лаг в сторону  здания,   где содержались рабы. – У кого-то из них была эта болезнь. Может, как раз у соглядатая Главкия. Но вот почему, она раньше не проявилась?

 - Вероятно потому,  что он был жив, – сказал лекарь. – Когда умер, болезнь воскресила его, сделав слугой жестокого Аида.

 - Итак, болезнь проявляет себя, когда человек умирает от ран, нанесенных зубами мертвецов, - произнёс Тит Севериан задумчиво. – И сама болезнь, скорее всего, тоже убивает. Вывод только один – не позволяйте себя укусить.

 - Нужно понаблюдать за ранеными,  – сказал лекарь. – Но при мне должны быть несколько солдат, на случай, если умершие воскреснут.

 - Десять бойцов и опцион Суллаций  должны быть постоянно при госпитале, - распорядился Тит Севериан.

 - Я знаю, откуда взялась болезнь, -  вдруг тихо сказал  Росций Крисп,  глядя в сторону скал и  древнего храма. – Это проклятое место. Все эти скелеты там…  Мы разгневали какого-то бога. И много лет назад островитяне, тоже были здесь и также,  как мы были наказаны. Вот почему  местные больше не появляются в этой части острова.

 - Может быть, - кивнул Севериан, находя предположения Криспа вполне заслуживающими внимания. - Вот что,  утром все перемещайтесь на пляж. Устроим лагерь на берегу. Продолжайте чинить корабли.  Отыщите всех сбежавших  рабов и присматривайте за ними,  как следует. Я же,  возьму половину когорты и направлюсь к лагерю Сабина.