Двигаясь по узкому служебному коридору, примыкавшему к основному, тоже служебному, но более широкому, Стас услышал странные звуки, доносившееся как раз с той стороны, куда они шли. Разумеется, их услышали и его спутники. Роб сказал, чтобы все остановились, после чего повернувшись, озадаченно взглянул на членов группы.

До слуха людей доносилось тихое шуршание, постукивание и… Шепот. Словно бы разом говорило несколько человек на абсолютно незнакомом языке. Но в этих звуках, вместе с тем не было ничего человеческого, лишь имитация речи. Один голос зачастую переходил в другой, или же голоса звучали отдельно с паузами в несколько секунд и их тональность менялась, а потом, вдруг они сливались вместе, и тогда это можно было принять за молитву в каком-нибудь храме. Но не светлую, животворящую молитву, обращенную к богу, а мрачное прочтение сатанинских заклинаний, где-нибудь в подземном склепе. Иногда в хор голосов добавлялись протяжные стоны и вздохи и даже что-то, похожее на всхлипы.

Все эти звуки привели людей в состояние сильнейшего страха. Нечто совершенно чуждое их природе и их миру ждало впереди, притаившись за поворотом. Но Роб Бэйли был полон решимости идти. Он не мог просто так покинуть это место, не узнав что случилось с его подчиненным.

— Оставайтесь здесь, — шепнул он. — Я проверю что там.

— Я с тобой, — также тихо ответил Олег. — Одному лучше не ходить.

Англичанин секунду подумал и согласно кивнул. Они двинулись вперёд вдвоём. Все остальные замерли, боясь, даже дышать.

Вот и поворот. Рон осторожно выглянул, внутренне приготовившись увидеть нечто страшное и сверхъестественное. Но к его немалому удивлению коридор в обе стороны был совершенно пуст. Потолочные лампы по большей части не работали, но света оставшихся нескольких вполне хватало, чтобы убедиться что здесь никого нет. Дверь прачечной, впрочем, была приоткрыта и странные, пугающие звуки доносились из помещения. Но у начальника службы безопасности, тут же возникли сомнения. Ввиду какой-то неестественности и совершенной чуждости всех этих вздохов и шепота, едва ли издаваемых живым существом, он решил, что в прачечной остались включенными машины. В самом деле, не они ли так шумят? Чёрт ведь его знает, какой получается звук, когда враз, в десятках стиральных агрегатах крутятся тонны белья? Вокруг двери, он правда заметил странные вьющиеся образования, похожие на стебли, но тут же отмёл эту мысль, как нелепую. Верно, это кабели какие-то. Только какого чёрта они вывернуты наружу, когда должны быть скрыты под панелями? Впрочем, сей пустяк его не особенно занял и Роб, достаточно уверенно ступил в основной коридор. Олег чуть помедлил и вышел следом.

— Мэтью! — позвал англичанин. — Ты здесь, Мэтью?

Никто ему не ответил. Роб медленно направился к дверям прачечной, держа пистолет прямо перед собой.

— Подожди, — Олег тронул его за плечо.

Англичанин остановился.

— Что?

— Ты собираешься войти туда?

— Разумеется. Надо же проверить?

— Но эти звуки… — Олег поежился и с опаской посмотрел в сторону приоткрытой двери прачечной. — Я бы не стал рисковать. Там, наверняка тварь про которую мы тебе говорили. А твой человек скорее всего или мёртв или давно сбежал отсюда.

— Я всё равно должен проверить, — Роб Бэйли сдвинулся с места и направился к прачечной.

Но едва он приблизился к двери, до которой оставалось сделать шагов пять, как то что казалось электропроводкой ожило. Гибкие стеблеобразные отростки метнулись к англичанину. Свет одной из ламп отразился от их влажно блестящей и нервно пульсирующей поверхности. Роб заорал, отскочил назад и выстрелил. В это же мгновение один из стеблей обвился, словно верёвка вокруг левого запястья его руки, а другой проворно стянул щиколотку правой ноги. Англичанин разразился бранью и снова выстрелил, Олег ударил топором по стеблю, захватившему ногу Роба. Лезвие с приглушенным хрустом рассекло упруго-скользкую плоть и из извивающегося обрубка брызнул густой зеленоватый сок. Но тут из приоткрытой двери вывалился целый клубок щупалец-стеблей, и раздалось протяжное, пронзительное на высокой вибрирующей ноте и полное злобы:

— Эллауа! Эллана!

От этого вопля кровь стыла в жилах. Не смотря на рассказы русских, Роб не мог представить себе существо, издающие такие совершенно чуждые для человека звуки. Что за тварь могла так кричать? И какого размера она должна быть, если каждое из этих извивающихся щупалец метра три длинною!

В коридор вбежали остальные члены группы. Они услышали выстрелы и крики и разумеется не могли оставаться на месте, в то время когда на их товарищей кто-то напал. При виде мельтешащих отростков Стас, Джейн, Кристофер и Сэм на несколько секунд пораженно замерли. Потом, подчиненные Бэйли начали стрелять. Иногда пули попадали в щупальца и тогда из рваных отверстий фонтанами брызгала зеленая кровь. Если конечно эту маслянистую жидкость можно было таковой назвать.

— Эллуана! Эллааа! Энталааана!

Вопли и визг, ещё более ужасающие, преисполненные ярости и боли, кровожадного голода пронеслись по коридору и отразились от стен долгим кошмарным эхом. Вне всяких сомнений тварь испытывала от полученных ран боль. Но едва ли эти раны причиняли владельцу щупалец существенный вред. Сильно поврежденные уползали внутрь прачечной, а на их месте появлялись новые и в ещё большем количестве. Они бешено дергались, хлестали по стенам и потолку, жадно обвивались вокруг рук и ног людей.

— Назад! — закричал Стас и заслонил собою Джейн. — Давай обратно!

— Все отходим! — орал Олег, отчаянно отбиваясь от щупалец.

Ему удалось перерубить те, что захватили Рона, но два отростка обвили его собственную левую ногу и ещё один пытался, словно петля лассо стянуться на его шее. Кристофер пронзительно кричал и бился всем телом, опутанный сразу пятью или шестью стеблями. Руки его оставались свободными, он мог стрелять, но толку от этого было мало, в то время, как его неуклонно тянуло ко входу в прачечную. Сэм кинулся, было, товарищу на помощь, но тут появились два щупальца, более мясистые, снабженные на концах острыми крючьями. Они вцепились в лицо Сэма и одним резким рывком подтянули его почти к самым дверям. Агент обливался кровью и стучал ногами по полу, как в момент предсмертной конвульсии. А может, так и было? Раны его оказались крайне серьезны, судя по тому, как брызгала во все стороны кровь. Один из более тонких отростков разодрал Сэму левую ноздрю и начал проникать дальше. Несчастный вопил, вытаращив от ужаса глаза. Он чувствовал, как безжалостно раздирая мягкие ткани носоглотки скользкий отросток проникает всё глубже в его череп.

Рон Бэйли ухватил Сэма за ноги и потянул на себя. В тот же миг, почуяв, что добыча ускользает, почти весь клубок щупалец накинулся на Сэма. Бешено дергаясь, пульсируя, они начали рвать одежду, рвать кожу, проникать внутрь тела повсюду. Ожесточенная борьба возле дверей продолжалась с минуту. Сэм кричал, хрипел, кашлял и бился в агонии. Щупальца протискивались сквозь волокна его мышц, копошились в его внутренностях, добрались до костей скелета. А он был ещё жив и чувствовал всё это!

Последний крик Сэма на высокой ноте, крик невыносимой боли, отчаяния и ужаса резко оборвался, когда тело с хрустом ломающихся костей и мокро-чавкающим звуком распадающейся плоти разорвалось на десятки частей. Каждое из щупалец утащило свой кровоточащий фрагмент внутрь прачечной. В руках потрясенного Рона Бэйли остались лишь ступни его товарища, обутые в черные лакированные ботинки. Издав вой, в котором звериного было больше, чем человеческого, начальник службы безопасности отшвырнул останки и рванулся в прачечную. Он совершенно обезумел от горя и ярости и собирался должно быть напасть на хозяина щупалец с голыми руками. Олег схватил Рона за плечи и поволок его в обратном направлении.

— Нужно бежать! Бежать отсюда!

— Сэм! Чёрт возьми, Сэм! Эта тварь разорвала Сэма!

— Он мёртв! Его больше нет! — Олег напрягал все свои силы, чтобы удержать здоровенного англичанина. Он орал, мешая английские слова и русский мат. — Всё на хрен! Уходим! Бежим! Блять! Уё…ем отсюда!

Эта трёх-четырёх секундная передышка, когда основная масса хищных стеблей убралась внутрь могла бы позволить людям убежать, но теперь время было упущено и щупальца вернулись в ещё большем числе.

Два из них добрались до Джейн, обвились вокруг её колен и потянули молодую женщину к прачечной. Она упала на спину, что облегчило хищнику задачу. До входа оставалось совсем немного, когда Стас наступил на одно из щупалец ногой и поразился, ощутив какое оно сильное, упругое — сплошь живая, гибкая мышца. Движение замедлилось. Щупальце-стебель стало ожесточенно выворачиваться, пытаясь выбраться из-под тяжести, мешающей тащить добычу. Стас тем временем перерубил пополам другое.

— Эллуууу! Алаааа Элланааа!!!

Обрубок, нервно и болезненно дергаясь из стороны в сторону, плюясь липкой дрянью убрался. Джейн, приняв сидячее положения, крича от отвращения пыталась оторвать от себя другой стебель. Но он, импульсивно сжимался, причиняя ноге молодой женщины боль. Его пришлось, тоже перерубить. Джейн вскочила и начала растерянно озираться.

— Беги! — заорал Стас. — Не стой здесь!

Она, словно очнулась и чуть прихрамывая на правую ногу побежала обратно в сторону бокового коридора. Туда же устремились немного пришедший в себя Рон и Кристофер правая рука которого сильно кровоточила. Олег прикрывал их отход, ожесточенно размахивая топором.

Стас, тоже, собрался было бежать в сторону спасительного коридорчика, как сверху на него упал стебель и мгновенно затянулся вокруг горла. Ещё один захлестнул левую лодыжку. Последовал резкий рывок. Стас не смог, даже кричать. Он свалился и его поволокло к дверям. Рон и Олег бросились на помощь. Англичанин схватил Стаса за запястья.

— Нет! Пусти его! — заорал Олег. Он сунул в руки оторопевшего Бэйли выпавший у пленника топор. — Руби! Тянуть нельзя! А то будет как с Сэмом!

Вдвоём они начали рассекать щупальца, но их становилось всё больше и больше. Приходилось не только выручать товарища, но и защищаться самим. Олег и Рон, уже выбивались из сил, ноги их скользили и вязли в огромной зелёной луже, растекшейся перед входом в прачечную. Одежда превратилась в лохмотья и была забрызгана зеленой субстанцией. Но все отчаянные усилия оказались напрасны. Стаса, таки втянуло в помещение. Хорошо хоть, что стебель, стягивавший горло был перерублен. Зато, чёртовых отростков хватало на ногах и пояснице.

Внутри помещения было умеренно светло. Вдоль стен стояли огромные под самый потолок стиральные машины темно-синей окраски, повсюду в проходах пластиковые контейнеры на колесиках размером с ванну, а также разбросаны ящики и коробки, и куда ни посмотри — повсюду горы белья.

Стаса потащило по проходу, он ударился плечом об один из ящиков, но затем ему удалось зацепиться руками за контейнер. Удерживавшие его щупальца натянулись и затем, недовольные задержкой, потащили сильнее. Поскольку Стас так и не отцепился от контейнера, тот, стуча колёсиками по гладкому настилу пола, поехал следом. Обогнув стол на котором стояли две стиральные машины меньших размеров, чем те, что были при входе, Стас увидел того чьим невольным гостем он стал.

Да, это было тоже самое существо, соскользнувшее с борта «Норты» и скрывшееся в машинном отделении лайнера. Но оно несколько видоизменилось и значительно выросло в размерах. Стас видел центральный стебель длинною метров пять, по крайней мере, ту его часть, что торчала из кучи белья. Мясистый, темно-зеленый с коричневыми пятнами ствол диаметром с телеграфный столб переходил в нечто, напоминавшее четыре здоровенных вытянутых лепестка. Они срастались с той стороны, где крепились к туловищу а с другой были распахнуты навроде пасти. Внутреннюю их сторону усеивали тысячи зазубренных игл-зубов. Попав в этот капкан, можно было и не мечтать выбраться оттуда.

Поскольку потолок в помещении был низкий, стебель пару раз изгибался причудливым образом, но «голова» твари всё равно упиралась в препятствие. Что и говорить, чудовищу здесь было тесновато. Зато его щупальца, отростки, боковые стебли свободно перемещались туда-сюда. Некоторые тянулись вверх и уходили в вентиляционные отверстия на неведомую глубину.

Воняло в прачечной отвратительно: смесью гниющего мяса и разлагающейся растительности. Стас, даже закашлялся и его, едва не вывернуло наизнанку. С трудом подавив рвоту, он начал лихорадочно оглядываться, ища хоть что-то, чем можно защищаться. На полу валялось множество всяких предметов: часы, таблетки, носовые платки, цепочки и кольца, авторучки. Он схватил одну и сжал её, как нож. Вот бы ещё у твари имелись глаза, куда авторучку можно было бы воткнуть! Напоследок, чёрт возьми! Тут, взгляд его упал на зажигалку, валявшуюся среди других предметов. Да их тут, было даже несколько! У Стаса зародилась дерзкая мысль. Прежде, чем щупальца оттащили его от того места, он успел схватить зажигалку и немедля начал высекать огонь. Все эти кучи белья вокруг! Отличный горючий материал! Интересно, как долбанному сраному цветочку это понравится!

Когда появился огонь, первое, что сделал Стас — преподнес зажигалку к одному из щупалец. Оно тут же болезненно завибрировало и сползло с его тела.

— Энлаана! Эллаант! — пронеслось по помещению с явственным оттенком боли и страха.

За первым щупальцем последовало втрое, третье, четвёртое… Освободившись, Стас вскочил на ноги.

— Что сука, не нравится?

Щупальце, пытавшееся обвернуться вокруг его правого запястья, резко отдёрнулось. А когда Стас ткнул его зажигалкой, отросток пронзила болезненная пульсация. Но затем, толстый центральный стебель и все его отростки, словно бы потекли. Влага стала выделяться с них в таком количестве, что поверхность растительного монстра начала напоминать кожу, обильно покрытую маслом. Послышалось шипение и утробное урчание в которых Стас уловил нотки торжества и злорадства.

— Твою мать… — прошептал он.

Чёртов цветок, или полип, или хрен его знает что, выработал защиту. Нельзя было терять ни секунды! Стас бросил зажигалку в кучу белья и бросился со всех ног к выходу. Несколько щупалец метнулось к нему. Одно с такой силой врезалось в контейнер, что он подлетел вверх и со страшным грохотом ударился о потолок. Два других опрокинули стиральную машину со стола, а когда Стас повернул, чтобы обежать высокий стеллаж, гора коробок — всяких моющих и отбеливающих средств, что на нём громоздилась, словно взорвалась, когда щупальца не желая огибать препятствие, просто протаранили преграду.

Возле двери Рон и Олег всё ещё боролись с несколькими довольно толстыми и стремительно двигавшимися ростками. Появление Стаса отразилось в глазах друзей смесью изумления и радости. Они, уже и не чаяли увидеть его живым.

— Сматываемся! — заорал Стас.

Отрубив стебель, схвативший Рона Бэйли за запястье, Олег, что есть сил побежал прочь. Начальник службы безопасности не отставал. Ну, а Стас, прежде чем выбежать из прачечной рискнул оглянуться. Из горы белья тянулся черный дымок. Клубы его становились всё гуще.

— Поджаривайся, сука!

Стас перескочил через извивающийся, харкающий соком обрубок и что есть сил припустил в сторону коридора, в котором скрылись его друзья.

* * *

Когда Дендрарир начал расти, он выпустил во все стороны опорные стебли, с помощью которых обычно крепился к чему либо. Поскольку он любил жить в местах подобных глубоким ямам или колодцам, опорой ему обычно служили боковые стенки углублений. Здесь ничего подобного не наблюдалось и даже стены были такие, что прицепляться к ним было тяжело и неприятно. Материал из которого они сделаны, Дендрариру был незнаком. В нём не было жизни, не было естества и даже не было смерти в привычном для него понимании. Лишь, что-то безликое, неопределенное, лишенное всякого энергетического фона, как положительного, так и отрицательного. Этот материал был мертвее, даже всего того, что олицетворял сам Дендрарир. Поэтому, для закрепления он использовал все малейшие отверстия, какие только нашёл. Лишь наверху, откуда исходил свет, столь же противоестественный, как стены, он не стал закрепляться. Попытка была, но закончилась она треском, шипением и крайне болезненным ощущением, после чего освещения стало меньше. Но Дендрарира это не беспокоило. Он воспринимал свет, но жизнь не зависела от его наличия или отсутствия.

Внутри некоторых отверстий в стенах и потолке, он также столкнулся с болью, некоторые его отростки оказались сожжены. Но Дендрарир всё-таки закрепился, даже не подозревая, что повредил систему пожаротушения, способную его спасти, когда один из схваченных людей поджёг его убежище.

Огонь и удушливый дым распространялись со страшной быстротой. Жар становился нестерпим. И спастись, он никак не мог. Дендрарира охватило отчаяние. Он начал метаться по помещению, попытался выбраться, но обнаружил, что стал слишком большим для единственного входа через который проник сюда. Сломать стены он не мог, также, как разорвать потолок. Возможно, успей он вырасти больше, это бы удалось. Но сейчас, он лишь беспомощно бился о них. Убежище превратилось в ловушку. Теперь, чтобы избежать гибели, оставалось одно. Дендрарир выбросил за пределы помещения четыре особых щупальца с толстыми наростами на концах. Лежа на полу в коридоре, они начали пульсировать и набухать. Влажные, вздувающиеся образования увеличивались в размерах. Вскоре, покрывавшая их кожица плотно натянулась. Вдоль этих кожистых мешков образовались швы, которые сочились сукровицей и вот-вот грозили разойтись.

И вот настал этот момент. С чавкающим звуком мешки разошлись по швам и изнутри начали выбираться нелепые человекообразные фигуры. Грузные, зеленоватые, оплывшие тела без признаков половой принадлежности. Две руки, две ноги и вместо головы утолщение без шеи. Зато, был круглый зубастый рот и необыкновенная живучесть этих носителей. Теперь, когда они топтались в коридоре, настало самое главное. Дендрарир извлек из кучи белья нижнюю часть своего тела. Там на конце, в плотном бутоне, окруженном крепкими лепестками, находилось его сердце. Его сущность. Его центр жизни, уже вполне развитое семя. Жаль, что придётся начинать всё сначала.

Огонь подбирался, пламя с рёвом, жадно пожирало всё вокруг. Некоторые из отростков уже начали чернеть и лопаться. Дендрарир просунул нижнюю часть стебля за дверь. Лепестки распахнулись и бутон раскрылся. Внутри него сияла, переливалась разноцветными огнями, пульсировала и искрилась сфера размером с крупную сливу. Боковые отростки аккуратно отделили её и поместили в продольное отверстие, открывшееся на животе ближайшего хранителя. После этого четыре нелепые фигуры заковыляли по коридору. Они должны были охранять сердце и при первой же возможности поместить его в благоприятные условия. А пока, находясь в чреве хранителя сердце, на всякий непредвиденный случай начало обрастать твёрдой оболочкой, точно такой же внутри которой оно проснулось, когда люди подняли его со дна моря.

В прачечной пламя пожирало все, что осталось от стебля и его отростков. Они шипели и корчились в огне, плоть растекалась в вязкую маслянистую массу и почти тут же чернела, превращаясь в бесформенные куски угля.

* * *

Двое испуганных матросов, один, сжимая в руках топор, другой большой поварской нож стояли, повернувшись спинами к двери в форме арки и дико озирались по сторонам. Их третий товарищ что есть сил стучал в эту самую дверь и орал:

— Пожалуйста, впустите нас! Господи! Откройте! Он идут! Идут!

Огромная толпа мертвецов, в три или четыре сотни приближалась к ним с трёх сторон. Тринадцатая палуба представляла собою спортивно развлекательный комплекс. Здесь было не так много помещений, как на других палубах. Ближе к бортам примыкали, лишь каюты, различные фитнес-центры, магазинчики по продаже спортивного инвентаря и одежды, а всю центральную часть занимали беговые дорожки, бассейны, вышки для прыжков в воду, площадки для подвижных игр и велотрек, а в самом центр находился так называемый ледовый дворец, где гости лайнера на искусственно созданном льду могли насладиться соревнованиями по хоккею или же конькобежным спортом. Теперь, почти вся палуба была заполонена мертвыми каннибалами. От несчастных матросов, коим не повезло подняться одной палубой выше, их отделяло всего с полсотни шагов.

Хазеб Файси наблюдал за всей этой ситуацией из чуть приоткрытого люка. Он и его люди смогли благополучно оторваться от тварей на четвертой палубе, а затем начался долгий подъём вверх. Если бы не крики матросов, сомалийцы взбирались бы вверх до самого конца и скорее всего добрались бы так до самой верхней палубы, а уж там нашли бы способ выйти. Услышав приглушенные крики, Хазеб остановился. Ему стало любопытно. Забравшись в горизонтально идущий туннель, он вскоре обнаружил там лесенку, ведущую вниз к какому-то люку. Приоткрыв его, он обнаружил, что находится на уровне палубы и стал свидетелем надвигающейся скорой драмы. Смерть моряков обещала быть кровавой и мучительной.

Рядом с главарём присел Саид. Он шумно дышал от волнения и затраченных при подъеме усилий. Жозе, Юсуф и Джума, тоже начали спускались.

— Что там? — спросил помощник.

Впрочем, посмотрев сам, он всё понял.

— Здесь выход на следующую палубу. Но этих парней, кажется не собираются туда пускать.

Но в тот же миг слова его были опровергнуты. До слуха сомалийцев явственно донесся грохот открываемой стальной двери. Хазеб, весь напрягся. Мысли в его голове замелькали и закружились, словно хоровод. И одной из них, самой настойчивой была: «за этой дверью безопасно. Мертвецы ещё не проникли туда».

Дверь открылась и показался офицер за спиной которого теснилось ещё несколько человек.

— Раненые… Укушенные есть?

— Нет! Все целы! — в один голос вскричали трое.

— Тогда, быстрее! Заходите же! Сейчас мы запечатаем этот вход.

Хазеб мгновенно всё понял. Офицеру поручили заблокировать выход с этой палубы на следующую, на которой наверняка зомби не было. Вероятно — это происходило сейчас везде: отдельные группы запечатывали двери и люки, как ведущие прямо с лестниц, так и здесь на самой палубе. Чтобы это значило? Никакой эвакуации не будет? Значит всем кто останется ниже этой палубы конец? Похоже, офицер рискнул впустить троих матросов. Всё-таки, они члены команды. Будь тут пассажиры, дверь наверняка бы не открылась.

— За мной! — прорычал Хазеб и распахнув люк, выскочил из туннеля.

Его подчиненные не поняли что к чему, но ринулись за главарем не раздумывая. Черный лев выстрелил в офицера. Пуля навылет пробила его голову. Саид заорал и открыл огонь по матросам. Один был убит, ещё один ранен в живот. С мучительным стоном, с кровавой пеной у рта он согнулся пополам и осел возле стены. Жозе, добежав до двери, ударил прикладом «Калашникова» ещё одного матроса в лицо. Остальные, совершенно растерявшись и крича от ужаса, побежали прочь. У входа остались только четверо смельчаков, вооруженных широкими металлическими брусками. Несмотря на огнестрельное оружие в руках противника, жестокость и внезапность нападения, они бросились на сомалийцев. В дверях началась свалка.

— С дороги! — заорал Хазеб, раздавая удары рукоятью пистолета. — Назад шакалы!

— Ты убил Митча! — завопил один из матросов. — Получай сука!

Брусок матрос выронил, но его крепкий кулак точно врезался в левую скулу Хазеба. В глазах пиратского главаря на мгновение потемнело.

— Нужно закрыть дверь, кретин! — взвыл он. — Закрыть её…

Саид выстрелил в матроса и поддержал Хазеба за плечи. Жозе пытался закрыть дверь, но тело другого матроса, упав на входе, не позволяло это сделать. Мертвецы подходили всё ближе. Некоторые, уже начали рвать на куски офицера и первых из убитых. Десятки рук вцепились в дверь, начали давить её в обратную сторону. Мертвая полуголая девушка без обеих ног, оторванных по колено, проползла внутрь и ухватилась за штанину одного из матросов. Его товарищ размозжил ей голову, но в шею ему, секунду спустя вцепился пожилой мужчина в дорогом костюме, с прокушенным в районе кадыка горлом и окровавленным ртом. Хазеб понял, что дверь уже не закрыть. Сюда, в коридорчик прорвалось трое мертвецов, а за ними напирала и вся толпа. На полу по обе стороны распахнутой двери растекалась огромная лужа крови.

Оставалось только, бежать дальше.

— За мной! — заорал он своим людям. — К Шетани всё! Быстрее!

Сомалийцы и двое уцелевших матросов кинулись прочь от входа. А за ними, буквально по пятам надвигался вал из мертвых тел.

* * *

Франсуа Бишо не имел чёткого плана по спасению людей с нижних палуб. И никто из его группы, судя по всему тоже. Люди рассчитывали, что таковой появится, сообразно обстановке. То, что происходит на лайнере можно было конечно наблюдать на мониторах, но всё же, это была не полная картина происходящего. Директор круиза, конечно же, отдавал себе отчёт в том, что спасти всех не удастся, но стоять и спокойно наблюдать за тем, как гибнут люди, он тоже не мог. Спасут, сколько смогут и кого смогут. Что тут ещё сказать? Примерно также рассуждали трое офицеров и семеро матросов, отправившихся с ним.

Директор круиза, предвидел противодействие со стороны капитана Торнсвайта и поэтому рассчитывал воспользоваться шумом и неразберихой, когда начнётся эвакуация людей с трёх верхних палуб. А пока, Сергей повёл группу в сторону кормы, чтобы оказаться в момент начала эвакуации на юте.

Над головой было тёмно-фиолетовое небо, испещренное искрами тысяч звёзд. Легкий, теплый ветерок трепал волосы и одежду. Горизонт светился тонкой золотисто-розоватой лентой — предвестником уже скорого рассвета. Палуба освещалась с крыш надстроек прожекторами, тут и там горело и множество ламп, а также навигационных огней.

На палубе было немало людей, испуганных, встревоженных, подавленных, не знавших что делать, совершенно растерянных. Многие, прильнув к перилам, ограждавшим центральный проём смотрели вниз. Ну а те, кто не в силах был видеть всё то, что твориться там, напротив, отходили подальше и держались возле бассейнов, шезлонгов и спортивно-развлекательных комплексов. Офицеры и матросы, а также люди из обслуживающего персонала предлагали всем пройти в надстройки. Никто и в первую очередь капитан Торнсвайт не желали, чтобы к моменту эвакуации на палубе начался хаос. В это же время небольшие отряды моряков, вооруженные топорами и баграми продвигались в сторону всех проходов, дверей и люков. Вся верхняя палуба напоминала разворошенный муравейник: отовсюду раздавались встревоженные голоса, доносились плач и жалобы, отрывистые команды офицеров, крики, споры, топот сотен, постоянно перемещающихся людей.

Двигаясь вдоль центрального проёма, спасатели Бишо не преминули глянуть вниз. Им открылось ужасающее зрелище. Променад был заполнен толпами мертвецов. Бродили зомби и по всем прилегающим улочкам, между кафе-палатками, цветочными клумбами и оранжереями, ломились в двери и окна магазинов, баров и клубов.

Сергей с замиранием сердца отыскал глазами «Капелла-Рай». Вокруг него теснилось не меньше полусотни оживших и, судя по всему, им удалось проникнуть на первый этаж через центральный вход. Над Променадом с обеих сторон поднимались вверх ярус над ярусом сотни пассажирских номеров. Через стеклянные двери балконов можно было наблюдать, что твориться в помещениях. Кто-то из пассажиров сидел неподвижно, подавленный страхом и горем, кто-то напротив, нервно вышагивал туда-сюда или же находился на балконе. Это были люди, успевшие запереться. Но были и такие, кто сделать этого не сумел. Вот, например рядом с номером, где благополучно укрылась семья из четырёх человек, по соседству, мужчина и женщина отчаянно пытались вытолкнуть в коридор троих мертвецов, озверело рвущихся внутрь. Но на них в коридоре напирали ещё несколько и можно было, лишь гадать, как долго паре живых удастся противостоять яростному напору. Ну а там, куда зомби уже смогли ворваться происходили отвратительные сцены каннибализма.

Завидев на верхней палубе матросов, многие пассажиры выбегали на балконы, в отчаянии заламывая руки кричали, умоляли спасти их. На глазах потрясённого Сергея одна женщина, прижав к себе маленького ребенка, спрыгнула с балкона вниз с высоты почти в тридцать метров. На такой отчаянный шаг она решилась после того, как трое зомби ворвались в номер, преодолев её отчаянное сопротивление. У матери и дитя не было ни единого шанса спастись. На прозрачной крыше, тянувшейся над Променадом, а теперь ставшей красной от крови, было уже немало тел. Бродили там и несколько оживших.

— Мы можем спуститься вниз по сети ремонтных туннелей, — сказал Сергей тихо. — Я покажу путь. Но как мы будем вытаскивать людей, я не представляю.

Бишо слушал его, но смотрел при этом вниз. Судя по всему в голове его, вызревал какой-то план. Наконец, он сказал:

— Мы могли бы начать спасение прямо отсюда. Для начала: разбить покрытие над улицей. Потом, нужны будут длинные канаты. Много канатов. Людей можно поднимать вверх прямо с Променада. Главное, чтобы все, кто укрылись в зданиях, выбрались на крыши.

— Многие не смогут сами взобраться по канатам, особенно женщины, — заметил один из офицеров рослый голландец Михаэль Зелан.

— Женщин и тех, кто физически слаб можно привязать, — отмахнулся француз. — Отыщите канаты и начнём.

— Прямо на глазах Торнсвайта? — офицер Клифф Эддингтон многозначительно кивнул в сторону носовой надстройки, где располагался капитанский мостик.

— К чёрту его! — хмыкнул Бишо. — Пусть попробует нам помешать! А главное, пусть объяснит всем этим людям внизу, почему их решили обречь на гибель. Да-да! Вон той женщине! Вон тому мальчишке на балконе! Вон той семье с двумя малышами!

Его слова прервал дикий женский крик. Потом, враз закричало несколько мужчин. Мимо Сергея и Бишо в сторону центральной палубной надстройки пробежали двое матросов.

— Они здесь! — раздался чей-то душераздирающий вопль. — Прорвались!

В мгновение ока всю верхнюю палубу охватила паника. Люди бегом кинулись в сторону надстроек, но многие загнанно метались из стороны в сторону, не зная, что делать, где искать спасения.

— Туда! — закричал Бишо, бросаясь в сторону кормовой надстройки.

Это было трехэтажное сооружение в форме диска с дополнительными элементами на крыше в виде двух башен. На первом этаже располагались танцевальный клуб и небольшой ресторанчик. На втором кафетерий и кинотеатр. На третьем находились вспомогательные помещения технических служб, дополнительные навигационные рубки и радиолокационный центр. Но в общем целом, кормовая надстройка не была особенно хорошим укрытием, учитывая то, что фасад первого этажа, включая двери — почти сплошь стекло. Но ничего другого не оставалось. И не было времени бежать куда-то ещё в поисках надежного места. В свете прожекторов Сергей увидел нелепые окровавленные фигуры в лохмотьях, оставшихся от одежды, бредущие между шезлонгами и бассейнами. На его глазах один из мертвецов — среднего роста лысоватый мужчина с вырванными напрочь губами и искусанными по локоть руками напал на офицера, пытавшегося увести с палубы ополоумевшую от ужаса женщину. Руками зомби ухватился за лицо офицера и отогнув его голову назад вырвал из горла своей жертвы здоровенный кусок. Обливаясь кровью, хрипя и кашляя, офицер упал. На женщину набросился другой мертвец и укусил её в руку выше локтя. Зажимая кровоточащую рану другой рукой, женщина запрыгнула в бассейн. Рядом двое матросов сбили с ног мертвую старуху и в совершеннейшем исступлении рубили её топорами. Но ходячих трупов становилось вокруг всё больше и больше. Были одетые, были женщины в нижнем белье и совершенно голые, были пассажиры и люди… бывшие люди из числа персонала. Почти все мертвецы имели какие либо увечья и раны. Встречались и ужасно обглоданные трупы — фактически скелеты, сохранившие тут и там, лишь фрагменты плоти. Они двигались медленнее всех или же просто ползли, стуча обнажившимися ребрами по палубе. До обоняния Сергея донесся запах тлена. Не очень сильный, но процесс разложения трупов уже начался.

На одного из матросов напал со спины здоровенный толстый мужчина. Его внутренности волочились за ни по палубе. Из всей одежды на нём была лишь майка. Пах этого зомби был разодран в клочья и ноги до самых ступней покрыты засохшей кровью. Мертвец дотянулся зубами до правого уха моряка и откусил его. Парень пронзительно закричал от боли и извиваясь всем телом повалился на палубу. Топор вылетел из его руки и упал рядом с ограждением бассейна. Сергей, оказавшийся рядом, тут же схватил оружие и развернувшись побежал к открытым дверям надстройки. Всего внутрь вели четыре двери и у каждой сейчас теснились орущие, обезумевшие от ужаса толпы пассажиров и членов экипажа. Все хотели спастись, все хотели остаться в живых и лезли вперёд, зачастую отталкивая других.

— Сначала женщины и дети! — орал Франсуа Бишо. — Освободите проход! Пропустите женщин и детей!

Михаэль Зелан, тоже где-то раздобывший топор, прикрывал бегство пассажиров у одной из дверей. Он наносил ожесточенные удары, отшвыривал мертвецов в стороны. Но это останавливало их, лишь на время, только чтобы подняться, восстановить равновесие и снова двинуться вперёд.

Сергей последовал примеру голландца. Нужно прикрыть отступление людей. В конце концов, помощь пассажирам — это его долг. Первому из приблизившихся к нему зомби молодому темнокожему мужчине он разрубил голову. Это было нелегко, черт возьми. Вот так вот взять и ударить топором человека. Ну да… не человека уже, конечно, а ходячий труп. Но всё равно, на душе стало мерзко. К горлу подкатила рвота, особенно при виде двух половинок головы, болтающихся туда-сюда и вытекающих через рот мозгов. Но что хуже всего, труп не упал, а продолжал переть на него, вытянув вперёд руки, на которых, кстати, не хватало половины пальцев, торчали лишь кровоточащие культи от них.

Возле соседней двери Михаэль отсёк очередному зомби голову и удивленно присвистнул, увидев реакцию. Обезглавленное тело сразу же замерло, словно ошеломленное произошедшим, а потом, совершенно бестолково начало вертеться на месте. А самое главное, труп теперь, не представлял прежней опасности.

Сергей воодушевился и тут же отрубил рассеченную им ранее голову темнокожему. Затем, в сторону отлетела голова седовласой женщины, а тело в длиннополой сорочке повалилось в бассейн. Но мертвецы продолжали напирать с упорством, и как показалось Сергею нарастающей яростью. Но могло ли такое быть? Разве может оживший труп испытывать какие-либо эмоции? Это никак не отражалось на застывших, изуродованных лицах зомби, ни в их мутных остекленевших глазах, но вместе с тем напор мертвых каннибалов становился ожесточеннее, в движениях рук и тел появилась какая-то нервозность, даже злость, и сами они двигались быстрее, если оказывались совсем рядом с людьми. Неужели близость живой плоти так влияла на них, подстёгивала, пробуждала хищную ярость?

В левое колено Сергея внезапно вцепился ребенок, мальчик лет пяти без обоих глаз, окровавленный и чудовищно изъеденный с левой стороны, где плоти на костях почти не осталось. Его зубы были от ноги Сергея уже в нескольких миллиметрах, когда он успел прижать ладонь ко лбу мальчишки и отогнуть его голову назад. Крича от страха и отвращения он давил и давил дальше, а потом перерубил одним ударом тонкую шейку. Тельце так и осталось висеть, вцепившись руками в колено, а головка покатилась по палубе, пока не была с хрустом раздавлена ботинком здоровенного мертвого матроса.

Сергей с трудом отцепил от себя тело и швырнул его в приближающегося верзилу. Чёрт возьми! Обезглавленные трупы, все-таки представляли опасность тем, что через некоторое время словно бы приходили в себя и опять уверенно двигались в сторону живых, но самое главное, если им удавалось вцепиться, они здорово мешали отбиваться о других зомби.

Мертвый матрос был от Сергея уже в трёх шагах, когда он решил, что с него хватит. Развернувшись, он бегом кинулся к двери и заскочил в надстройку последним из числа тех, кому удалось там укрыться. Вторая и третья дверь, тоже успели закрыться, а возле последней ещё продолжалась отчаянная толкотня и драка. Михаэль, взмокший от пота и жадно хватавший ртом воздух, по-прежнему оборонял вход за своей спиной. Там кричало и рвалось внутрь ещё человек десять. А силы огромного голландца были на исходе. Даже такой могучий мужчина не мог размахивать тяжелым топором бесконечно. Он обезглавил восьмерых зомби, но вокруг него сомкнулась толпа ещё из дюжины каннибалов. Три или четыре обезглавленных трупа цеплялись ему, то в руки, то в плечи. Михаэль отшвыривал их, но они лезли опять, и голландцу приходилось снова тратить на них силы и без того быстро таявшие.

Сергей, хотел было помочь отваженному офицеру, он даже выбежал обратно на палубу, но тут, один из зомби добрался до Михаэля. Это была девушка в окровавленном, в разодранном в клочья вечернем платье. Звали её Сэнди. Она была солисткой одного из ансамблей, постоянно выступавших на борту лайнера. Сэнди вцепилась голландцу зубами в плечо. Он взревел и тут же свернул ей шею. Рана, оставленная зубами девушки сама по себе была пустяковая, но вирус или чтобы там ни было, сделает своё гнусное дело. Сергей заскочил обратно и захлопнул стеклянную дверь. С обратной стороны в неё тут же врезался матрос-верзила. Его пальцы, оставляя кровавые следы, с противным визгом и скрежетом заскользили по стеклу. Справа и слева подходили другие зомби, натыкаясь на стеклянные стенки начинали давить на них, в ожесточении ударять по ним.

— Не выдержат! — послышалось за спиной.

Сергей обернулся и увидел бледного, взмокшего от пота Бишо. Седые волосы француза были растрёпаны, на левой щеке кровоточила царапина, оставленная чьим-то ногтями. Вокруг директора круиза теснилось ещё человек сорок мужчин и женщин, как из числа пассажиров, так и членов экипажа. У двух женщин на руках были маленькие, кричащие от ужаса дети.

Все спасшиеся находились сейчас в холле ресторана. Стены здесь украшали тяжелые, драпированные занавесы золотистой расцветки. Между ними в стенах располагались ниши и в каждой из них красовалась здоровенная декоративная ваза из позолоченной бронзы. Недалеко от входной двери, справа располагались две колонны с разноцветными капителями и между ними был вход в танцевальный клуб. С левой же стороны виднелась малоприметная дверка. За ней находилась лестница, ведущая на второй этаж.

Снаружи, вдруг раздался совершенно нечеловеческий, просто звериный вой. Сергей поддался ближе к двери и увидел… Михаэль под напором толпы мертвых упал, и теперь несчастного терзали и рвали со всех сторон. Это окровавленный клубок из тел бился возле самой двери, которую голландец оборонял до последней секунды и последнего дыхания. Все стекла вокруг были забрызганы кровью, она хлюпала под ногами мертвых каннибалов и растекалась по палубе в огромную лужу.

Сергей отвернулся. Затем, приблизился к директора круиза. На лице моряка отражалось всё что он сейчас переживал: душевную боль, страх и отчаяние.

— Нужно подняться на второй этаж, — хрипло сказал он.

— Люди…, - упавшим голосом пробормотал Бишо. Он и сам находился не в лучшем состоянии. — Мы не смогли никого спасти. Мы даже ещё не вышли с этой палубы… И это всё… Это всё…

Руки француза, а затем и плечи начали трястись.

— Наверх! — заорал Сергей, услышав угрожающее потрескивание и гулкое дребезжание стёкол.

Члены экипажа, все как один кинулись влево. Туда же устремилось и большинство пассажиров, лишь несколько человек побежали направо в сторону танцклуба. Сергей остановил их громким криком.

— Назад! Все сюда!

Кто-то из матросов открыл дверь. Перепуганная толпа устремилась вверх по лестнице. Сергей встал справа от входа и сжал обеими руками рукоять топора. Он решил держать перед лестницей оборону столько сколько сможет. Только бы стекла продержались подольше. Только бы люди успели подняться, до того, как хрупкая преграда разлетится фонтаном осколков. Стеклянный фасад мог разлететься каждую секунду, напор мертвечины был слишком уж яростным. Снаружи толкались, били в окна руками, уже не меньше сотни мертвецов. Вот послышался громкий треск и затем оглушительный звон. Одна из стеклянных стенных панелей треснула и разлетелась дождём осколков. Пару секунд спустя извилистая трещина пробежала и по двери. Здоровенный матрос продолжал нажимать на неё всем весом своего тела.

Дождавшись, когда по лестнице начал подниматься последний из отставших, Сергей покинул свой пост и захлопнув дверь, повернул язычок ручки, зафиксировав положение находившегося внутри неё замка на «закрытие». В тот же миг стекла первого этажа по всей протяженности фасада начали лопаться. В помещение ресторана хлынули мертвецы. Многие из них были посечены осколками, но это не могло остановить мертвых каннибалов, равнодушных и к боли и к страху.

Сергей некоторое время постоял у закрытый двери, слушая, как руки оживших ударяют по ней, потом начал подниматься на второй этаж. Пластиковая дверь, конечно же была надежнее стеклянного фасада, но полной уверенности, что она выдержит у Сергея не было. Он собирался подтащить сюда несколько столов, или может быть даже какой-нибудь шкаф поздоровее, чтобы соорудить внизу лестницы перед дверью баррикаду.