Удар за ударом — Полуночный гром. То вспыхнет пожаром Всё небо кругом. Осветит картину Села над рекой, И леса долину, И берег крутой. И снова всё тихо, Лишь ветер шумит Да ливень осенний В оконце глядит…

Играет ветер, степной, привольный, Играет ветер, лаская ширь. Эй, степь родная, в твоем раздолье Не всё белеет один ковыль. Не всё покрыто росой медвяной, К зеленым листьям прилип налет. Обрывки тучек — полотнищ рваных — Идут лишь только вперед, вперед. В степи есть место — земля измята. Мне шепчет ветер печально быль: «Здесь бились люди, дрались солдаты». Тут же белеет трава ковыль. Над свежим местом, снарядом взрытым Ясна, прозрачна небес лазурь. В воронке этой лежал убитый Питомец красных — посланник бурь. «В атаку!» Грозно врагу навстречу — И под напором пурпурных льдин Враги бежали… Но в этой сече Он десять белых сразил один. Так пусть же будет землица пухом, А живоглотам придет каюк, И в мире будет власть сильных духом, Лишь власть рабочих и крепких рук.

Объявил набор в солдаты Александр, сибирский «круль», Подсчитали результаты, И в итоге только… нуль. Удирал Колчак от Волги… Хорошо, что ноги долги, И сейчас не отдохнуть — Лупят в спину, лупят в грудь. Скоро, скоро Колчака Головка будет сломлена, Уж на сучьего сынка Осинка приготовлена. Братцы, мне ль не стало веры — У Деникина в войсках Сыты только офицеры, А солдаты без куска.

Поп, бывало, в поминальные деньки Брал в мешок себе баранки, крендельки. Перед Пасхой же — сметану и творог, А в престольный кушал водку и пирог. Перед ловлею же лодки освятит… А потом рыбешку вялит и коптит. Снарядит, бывало, матерь попадью, Даст котомку ей и малую бадью, «Обстреляет» та деревню в два конца… На столе стоит бутылочка винца, А с насбиранной муки — блинов стопа… Ох, житьишко было, братцы, у попа. А теперь прошли поповские деньки: Прощай вяленый сижок и крендельки!.. Мужику — своим мужицким языком: Не являйся толстопузым — батраком!