«Мэ-о самасу-ситэкудасай!» — всё громче и громче звучал женский голос, предлагая всем вставать.

Гюн резко сел и повернулся в сторону приоткрытой раздвижной бумажной двери. Пожилая горничная поклонилась до пола и, убедившись, что гость проснулся, спиной назад отползла за порожек и прикрыла дверь. На светящемся циферблате часов стрелки показывали 3 часа ночи.

Через час две боевые группы собрались в одной из комнат отеля. Сато придирчиво начал проверять снаряжение всех участников операции. Как-никак, а десантирование боевиков на побережье планировалось с подводной лодки. Гюн бережно положил на стол футляр со снайперской винтовкой, помещённый в водонепроницаемый чехол и замотанный клейкой лентой. Рядом разместил резиновый мешок с личными вещами, одеждой, продуктами и другими столь необходимыми для работы в автономном режиме мелочами. В руках у корейца оставался бумажный пакет с личными документами, в который он, достав из кармана, вложил письмо для тётушки на тот случай, если не вернётся. Обычная практика. Было бы кому оставить свои кредитки и отдать соответствующие распоряжения. Порывшись в пакете, Гюн достал чёрно-белую потёртую фотографию и нежно погладил рукой изображённую на ней миловидную женщину лет тридцати.

— Эй! Приятель! — над ухом раздался шёпот Кэгури. — Актриса? Симпатичная бабёнка! — с усмешкой продолжил бывший боевой пловец.

Гюн резко обернулся и с внезапно нахлынувшим раздражением прохрипел:

— Не суй свой нос туда, куда тебя не просят. Ты всё понял?

Кэгури от столь резкой реакции слегка опешил, но лишь зло прищурил глаза. Хоть они оба и были корейцами, но разными. Кэгури просто паталогически ненавидел северян, но свои чувства не выказывал во время тренировок и общения с Гюном. Более того, несмотря на прошлое Гюна и его заслуги перед империей Коно, он ему не доверял и дал себе слово, что будет следить за ним и при малейшем намёке на предательство или трусость воспользуется правом старшего группы и ликвидирует северянина.

— Да всё нормально, приятель! Мы же в одной упряжке и доверяем друг другу, не правда ли? Так что это за красавица у тебя на фото?

— Актриса, — чуть помолчав и сдерживая ярость, твёрдо ответил Гюн. Когда Кэгури отошёл, снайпер быстрым движением достал фотографию из пакета и вложил в резиновый мешок с личными вещами. И вовремя. Как раз подошёл Сато.

— Держи, — сказал он тихо, предварительно посмотрев по сторонам, и передал Гюну небольшую коробку в резиновом чехле: — Готов? Всё помнишь?

— Да.

— Давай пакет. Так, адрес вижу, — посмотрев на снайпера, сказал Сато и бросил документы в сумку к трём другим таким же пакетам. Кто вернётся, тот получит пакет назад, а кто нет — пакет будет уничтожен. Таковы правила.

Через полчаса две пары боевиков и сопровождавшие их лица подошли к небольшому причалу. В тусклом свете фонарного столба был заметен только серый борт покачивающейся на швартовых моторной яхты. Волн видно не было, но их монотонный гул и порывы противного ветра свидетельствовали, что переход морем будет непростым. На борт по шатающемуся трапу поднялись участники операции и Сато. Взревев мотором мощностью в 300 л. с., яхта устремилась в открытое море, резко и с силой пропарывая накатывающиеся волны.

В каюте, где разместились боевики, было тепло, но слегка попахивало топливом.

— Бизон? Тебе плохо? — прокричал Кэгури, обращаясь к своему первому номеру. Американец сидел весь посеревший и судорожно хватал воздух ртом. Яхту бросало как щепку, бортовую качку сменяла килевая, и наоборот. Нужно иметь тренированный организм, чтобы спокойно переносить столь отвратительную болтанку.

— Потерплю, — махнул рукой Бизон.

Гюн встал и, опираясь на переборку, подошёл к американцу.

— Вставай. Пошли к выходу, подышишь свежим воздухом. Тебе сразу полегчает.

Стрелки добрались до двери и, цепляясь за поручни, выбрались на палубу. После нескольких глотков воздуха Бизон и правда стал лучше выглядеть. Американец с благодарностью кивнул Гюну.

Звук двигателя резко оборвался. Наступила тишина. Заложенные от шума движка уши стали постепенно различать тяжёлое дыхание Японского моря. Правее градусов тридцать по курсу движения яхты Гюн увидел проблески прожектора. Двигатель снова заработал, и яхта помчалась на свет, но, не успев набрать полную скорость, судно сбросило обороты и малым ходом чуть ли не на ощупь продолжило движение. Только позже стал понятен манёвр капитана, когда в темноте Гюн неожиданно увидел покачивающуюся на волнах огромную рыбину с рубкой посередине, с которой и передавались световые сигналы. Это была подводная лодка «Харусио» японских ВМС.

Империя Коно могла зафрахтовать хоть все боевые корабли страны, если бы в этом была необходимость…