Все мои попытки выяснить происхождение Влада заканчивались откровенным провалом. Я посылала запросы в разные инстанции, долго ждала ответов, но, ни к чему мои розыски, не приводи ли. Как не старалась, все оказалось бесполезным — дактило карты крови и пальцев, клеймо и даже странная татуировка. Ничего!

Я была готова даже на преступление, попытавшись взломать базы данных всех невольничьих аукционов, но меня вовремя остановили. Люди, к которым я обратилась за помощью, объяснили, что торговцы живым товаром свято чтут тайну продажи и компьютером не особо пользуются даже сейчас, а в те времена общего бардака и подавно. Но одна лазейка все же есть — сделки проходят через нотариусов, и первое клеймо ставит тоже нотариальная контора. И вот тогда в игру вступят бесконечные 'может быть', 'если' и 'скорее всего'. Если я найду эту самую контору, одну единственную из миллиардов других и Может быть, она будет существовать, и Может быть я смогу ее архивы, вот тогда, Скорее всего, найдутся ниточки. Слишком много сослагательного наклонения. Да на то, что бы проверить хоть половину этих чертовых контор уйдет целая вечность! А у меня в запасе вечности нет! У меня есть чуть меньше года, что бы распутать этот клубок. Но я не сыщик, я доктор! Можно, конечно, обратиться в детективную контору, но тогда я рискую заполучить землетрясение, цунами, извержение вулкана и тайфун, и все эти удовольствия одновременно и в одном флаконе из Дмитрия Петровича Романова. А говоря проще, генерал мне голову свернет, что обратилась к постороннему. Похоже, у меня нет другого выхода, кроме как повесить на доблестного генерала почти неразрешимую задачку с явными признаками охоты за приведением. Да вот согласится ли, вопрос.

Я заглянула в комнату Влада, он сидел, склонившись над навигационной картой ближайшей галактики. Тяжело парню приходится, наука дается ему с трудом, но она входит в обязательные аттестационные экзамены. Мой взгляд упал на календарь, висевший у него над кроватью, и мне чуть не стало плохо — прошло уже больше четырех месяцев, после моей пьяной выходки, надо же, а за всеми делами я и не заметила! Влад поднял глаза, и устало улыбнулся, с тяжелым вздохом отодвигая звездную карту.

— Все, больше не могу, — пожаловался он, — моя бедная голова отказывается вместить в себя еще что-нибудь.

— Ничего, — постаралась я утешить его, — тебе нужно отдохнуть. Пошли, выпьем кофе.

— Пошли, — обрадовался он передышке.

Электрическая кофеварка, весело фыркнув, отключилась. Я разлила по чашкам ароматно пахнущий напиток.

— Когда у тебя экзамены? — поинтересовалась я.

— Говорят, через месяц. Кажется, я не сдам навигацию, — признался он.

— Это еще почему?

— Я в ней ничего не понимаю, — рявкнул он, злясь на всех и на себя в первую очередь.

— Для начала, я думаю, стоит успокоиться, — ровным голосом проговорила я, гася его раздражение, — а затем выделить алгоритмы и…

Прерывая меня на полуслове в кухню с воплем: 'Помираю!', - ворвалась Алиса.

— С чего ты помираешь? — заинтересовалась я, критически оглядывая вполне здоровую подругу.

— Меня тошнит, все время… — она не успела договорить и, зажав рукой рот, понеслась в туалет.

— Чего это она? — глядя ей в след, спросил Влад.

— А я что, доктор? — пожала я плечами.

— Это просто так говорят, — пояснила я, когда брови Влада от удивления поползли вверх.

В кухню вернулась бледная Лиса и плюхнулась на стул.

— Может, ты чего съела?

— Какое, к черту, съела, — она покривилась от одного упоминания о еде, — я еду не то, что есть, видеть не могу. Влад, пойди прочь — от тебя воняет!

— Ань, чего это она? — он удивленно покосился на Лису.

— Влад, пойди, допей кофе в своей комнате, — попросила я, — если кто придет, я — не принимаю. Пусть ждут в гостиной. Мы будем в кабинете.

— Ой, ой, ой! Какие нежности! — скривилась Алиса, и грубо оттолкнув Влада с дороги, снова понеслась в уборную.

На вопросительный взгляд Влада я лишь пожала плечами.

Зайдя в кабинет, Лиса тяжело опустилась в кресло и молча, принялась изучать пол под ногами. Я посмотрела на нее, ожидая, что она мне все сама расскажет, но она не решалась. Я вздохнула и подала ей больничную распашонку. Она все так, же молча, переоделась.

— Ну и долго ты еще молчать собираешься? — не выдержала я, — Если хочешь, что бы я тебе помогла, то рассказывай.

— А чего рассказывать? Воротит меня со всего, — она тяжко вздохнула.

— Хорошо, воротит, так воротит, — не стала я спорить, — а на Влада, зачем наорала? Чего тебе парень сделал?

— Так воняет от него, — пожаловалась Лиса, — облился какой-то мерзостью.

— Ты сама подарила ему эту туалетную воду на прошлой неделе, — напомнила я, — тебе нравился запах.

— Тогда нравился, а сейчас разонравился, — пробурчала Алиса.

— Ладненько, говоришь тошнота, рвота, а живот не болит?

— Ничего у меня не болит.

— Да ты не нервничай так, — попыталась я ее успокоить, — давай осмотримся.

Я нажала на кнопку на пульте, и кресло трансформировалось в кушетку. Я натянула перчатки и приступила к осмотру.

— Я могу тебя успокоить, — сказала я через некоторое время, — на хирургию это не похоже. Давай посмотрим гинекологию.

— Только если это недолго, — согласилась она, — меня опять блевать тянет.

Я не глядя, ткнула на кнопку, превращая кушетку в гинекологическое кресло.

— У, как все запущено, — протянула я, ощупывая ее живот.

— Что запущено? — запаниковала она, поднимаясь с кресла, — это лечится?

— Боюсь, что нет. Оно само пройдет месяцев, я так думаю, через семь.

— Как само пройдет? — заморгала Алиса, нервно одергивая рубашку.

— Ну, вот так и пройдет, — пожала я плечами, намыливая руки.

— И что ты хочешь сказать, что меня будет вот так выворачивать все семь месяцев? — ужаснулась она.

— Не думаю, скорее всего, только в первом триместре, ну, может еще кусочек второго, токсикоз немного поздноват.

— И ты хочешь мне сказать, что вы не можете вылечить эту болезнь, — возмутилась Алиса, — на черта вообще такая медицина нужна?

— Ну, милая моя, женщины болели этой болезнью со времен сотворения мира, — я тщательно вытерла руки и, зарыв кран, повернулась к подруге пытаясь скрыть улыбку, — и если бы врачи, не дай Бог, собрались эту болезнь лечить, то боюсь, человечество было бы обречено на вымирание.

— Ты что, хочешь сказать, что я… — она посмотрела на свой живот

— Похоже на то, — закивала я, широко улыбаясь, — надо сделать еще анализ крови, но это только для проформы, здесь невооруженным глазом видно, у тебя шесть-семь недель. Чего раньше-то не пришла?

Но Алиса уже меня не слышала, она вскочила с кресла и начала быстро натягивать на себя одежду, то и дело, не попадая в рукава и штанины. Когда мы выходили из кабинета Алиса, столкнувшись в коридоре с Владом, расцеловала его и понеслась к себе домой.

— Ненормальная, — проворчал он ей в след.

— Влад! — предупредила я.

— Ну, я Влад, так что теперь? — нахохлился он.

— Ничего, — покачала я головой, — иди, доделывай навигацию, поздно уже.

…Закусив губу, Влад вновь и вновь перечитывал задачу, пытаясь продраться сквозь дремучие заросли навигации — не тут-то было! Ну, идиот он клинический! Не понимает, как эти расчеты делать и все тут! Знаний полная голова, а толку от них без практики чуть! И на кой ему сдалась эта навигация, если не собирается управлять кораблем. Да и кто ему это доверит? Тем более, генерал обещал место в бригаде. Влад не питал иллюзий, что это будет за место, скорее всего, стажера. Но даже этого места ему еще предстоит добиться, а значит — из пункта А, в пункт Б, в условиях усиливающейся магнитной бури вышел флагманский крейсер…

— Люди! Есть в этом доме кто живой!? — резкий крик Вики заставил подскочить. Нет, это не каюта, это проходной двор какой-то, куда все заваливаются без стука и предупреждения. И почему Анька никогда не запирает дверь?

— Вика, иди сюда, я на кухне, — тут же откликнулась Аня.

Так, на чем он остановился? Из пункта А, в пункт Б в условиях усиливающейся магнитной бури… Анька говорила про алгоритм. А какой может быть алгоритм, если условия полета постоянно меняются? Скорость, притяжение близлежащих планет, не дай Бог, пояс астероидов! Стоит ли включать в расчеты все возможные переменные или пользоваться только первоначальными цифрами? Черт! Слишком много знаний, слишком мало толка!

Из пункта А в пункт Б… Входная дверь вновь оглушительно хлопнула, и по гостиной прогрохотали тяжелые шаги Дмитрия Петровича, сбивая Влада с мысли. Зарычав сквозь зубы, рывком откинул от себя карты и задачник, безбожно сминая тонкий пластик. Похоже, он никогда не решит эту чертову задачу и не сдаст аттестационный экзамен

— Влад, подойди, пожалуйста, — позвала Аня…

Я занималась откровеннейшей бессмыслицей пытаясь подготовиться к завтрашней операции. Я даже пациента еще не видела, его должны привести только завтра утром. Но это был единственный известный мне способ отвлечься от посторонних мыслей. Попытки играть в детектива потерпели полный и окончательный крах, я убедилась в этом пересматривая почту. Очередной запрос, на который я возлагала немалые надежды, оказался пустышкой, и куда двигаться теперь не представляла, мои скромные возможности были исчерпаны.

От тягостных мыслей меня отвлекла Вика, разорвавшая тишину каюты протяжным воплем:

— Люди! В этом доме есть кто живой!?

— Вика, иди сюда, я на кухне, — отозвалась я, захлопывая справочник.

— Это правда про Лису? — поинтересовалась Вика, появляясь на пороге.

— Правда, — подтвердила я.

— А кто у нее будет?

— Откуда мне знать, — пожала я плечами.

— Но ты, же доктор!

— Но, при этом не бог, — терпеливо разъяснила я, — на этом сроке пока рано говорить про пол.

— Да? — разочаровалась Вика.

— Чаю будешь? — свернула я разговор на другую тему.

— Буду, — подумав, решила подруга, — а у тебя что случилось?

— Ничего, — мотнула я головой, наполняя чайник.

— Наверное, поэтому у тебя такой растерянный вид, — покосилась на меня Вика, листая медицинскую энциклопедию.

Пришлось делиться с подругой своими неудачами, на что получила вполне резонный совет обратиться за помощью к генералу.

— Ты считаешь, что я об этом не думала? — хмыкнула я.

Вика не успела ответить — в коридоре раздались громкие шаги, которые могли принадлежать только высокому крупному мужчине. Генерал создает слишком много шума, а значит, он раздражен. В кухню ворвался папа и с недовольным лицом уселся на стул, забыв при этом поздороваться. Я несколько секунд рассматривала его.

— Привет, папа, — улыбнулась я, старательно не замечая его свирепый вид.

— Почему!? — рявкнул он

— Потому! — не осталась я в долгу, еще не совсем понимая, о чем идет речь.

— Вот и поговорили, — подвела итог Вика.

— Я был в командировке, — пожаловался генерал Вике, нетерпеливым движением взъерошив короткие волосы, — и вот я возвращаюсь и что узнаю? Что моя дочь подталкивает одного из моих подчиненных на должностное преступление!

— Клей — трепло, — прокомментировала я, — и это было не преступление, а использование служебных полномочий в личных целях…

— Всего-то? — язвительно развел руками отец.

— Которое, при дальнейшем рассмотрении, может оказаться вовсе не использованием, — спокойно продолжала я, — а всего лишь интересом к давно закрытому делу о похищении человека.

— Объяснись, — более уравновешенно потребовал отец, мимоходом подгребая мою чашку.

Тщательно подбирая слова, я выложила отцу те предположения, к которым пришла еще в день знакомства с Владом, а так же о том, что успела предпринять.

— Неплохая работа, — к моему удивлению похвалил отец, перелистывая те немногие материалы, собранные мной, — сделано немало, но предстоит еще больше. Почему сразу не пришла ко мне?

— Ну, наверное, потому, — протянула я, — что не желала наткнуться на нравоучения, язвительные замечания и жалобы на тотальную занятость.

— Ври больше, — вполне миролюбиво хмыкнул отец, — ладно, я возьмусь за это дело, но лишь затем, что бы у тебя больше не возникало желания взломать компьютерную сеть целого департамента! Что там у тебя еще есть, выкладывай!

— Глянь, что это за вещица, — я выудила из кармана медальончик.

— Как что? Будто ты сама не знаешь, это одевают детям при рождении, — пустился в объяснения папа.

— Да знаю я, куда их одевают, ты мне лучше расскажи, откуда это взялось.

— Я, конечно, понимаю, что ты специализируешься на сложных случаях, но не до такой, же степени! Здесь же из двенадцати цифр только пять, как, по-твоему, я буду узнавать, откуда это? Я что ясновидящий?

— Не прибедняйтесь, мой генерал, ежели вы пожелаете, то можете и черта лысого, без особых примет, отыскать, — пошла я на откровенную лесть.

— И зачем я с этим всем связываюсь? — глядя в потолок, пробормотал генерал. — И без того работы выше крыши, и в отпуске уже три года не был! Ладно, давай свой медальон, но предупреждаю, сиюминутных результатов не жди, может месяц, а может и больше.

— У меня есть кое-что, что сможет тебе немножко помочь.

— Что недостающие семь цифр? — съязвил он.

— Нет, немножко похуже, но все-таки, — я решила не обижаться на папу.

— Ладно, тащи, — со вздохом согласился он.

— Вот, смотри, — я выложила перед отцом ворох детальных фотографий клейм и странной татуировки.

Бегло перелистав фотографии клейм, генерал отодвинул их в сторону намереваясь вернуться к ним позже, а вот татуировку разглядывал долго, поворачивая фотографию, то одной, то другой стороной. От нечего делать Вика подтащила к себе снимки, которые генерал оставил на потом. Я с интересом наблюдала, как подруга, словно колоду карт тасует фотографии, безошибочно выстраивая их по хронологии выставления, пока не добралась до самого первого. С тем же тщанием, с которым генерал изучал тату, Вика разглядывала безобразный ожог, едва ли не носом тычась в глянцевую поверхность.

— Забавно, — хмыкнула наконец подруга, покачав головой.

— Что тебе забавно? — поинтересовался генерал, не отрываясь от изучения снимка.

— Клеймо выставлено забавно, — проворковала Вика, закидывая руки за голову и блаженно потягиваясь.

— Ммм?

— Оно поставлено неправильно, точнее не так, цифры на нем хаотические и поэтому клеймо не читается.

— С чего ты взяла? — заинтересовался отец, откладывая фотографию.

— Я биолог, и достаточно часто выставляю метки, хотя мы пытаемся ставить щадящие, типа прищепок, о клеймах и клеймении я знаю немало, — охотно пояснила Вика. — Клеймение животных и рабов мало чем отличается. На клейме животного выставляется место обитания, если животное дикое, или логотип хозяина, если домашнее, на рабах выжигают дату, номер, присвоенный рабу и код места продажи. Вот, смотрите, — Вика развернула к генералу фотографию последнего клейма, — хоть цифры и маленькие, но хорошо читаются. Это дата, — она ткнула ногтем в восемь цифр, — это номер Влада, сорок семь девяносто четыре, он повторяется на всех клеймах, а вот это общепринятый галактический код, означающий Землю. А вот первое клеймо не имеет ничего общего со всеми последующими. Кто-то приложил массу усилий, чтобы парня не нашли, к тому же цифры за давностью лет потеряли четкость, впрочем, расколоть его дело техники. По крайней мере, нам точно известны четыре из них, их нужно удалить сразу и нам останется всего ничего — правильно выстроить остальные.

— Сможешь это сделать? — внимательно выслушав лекцию, спросил отец.

— Смогу, — пожала плечами Вика, — только не с ходу, на это время нужно и еще посмотреть на первоисточник.

— То есть, ты хочешь, чтобы Влад показал его тебе? — подозрительно сощурилась я, Вика утвердительно кивнула. — Прямо здесь!?

— Можно и не здесь, можно и в его комнате, но там освещение плохое.

— Ну, знаешь ли! — возмутилась я, — Тебе что — фотографий мало?

— А ты много диагнозов по фотографиям ставила? — съязвила Вика.

Идея заставить Влада заголяться перед Викой у меня восторга не вызвала. Но с другой стороны Вика права — пока своими руками не пощупаешь, ничего толкового не выйдет, к тому, же Вику мало интересует Влад, а лишь его клеймо.

— Почему бы и нет? — поддержал Вику генерал, — Ты же хочешь установить происхождение парня, а клеймо может дать нам место продажи.

— Черт с вами, — пробормотала я, отступая, — Влад, подойди, пожалуйста!

— Что случилось? — поинтересовался Влад, поздоровавшись с гостями.

— Ничего особенного, — вздохнула я, — сними штаны.

— Чего!? — Влад растеряно хлопал глазами.

— Я хочу посмотреть твое клеймо, — пояснила за меня Вика.

— Глупость какая-то, но если вам так хочется — смотрите, мне не жалко, — пробормотал Влад, расстегивая брючный ремень.

Не обращая внимания на смущение парня, Вика присела на корточки, разглядывая его обнаженное бедро. Осмотр занял не менее десяти минут, после чего, удовлетворенно кивнув, Вика разрешила Владу одеться.

— Все не так уж и плохо, — прокомментировала она, обращаясь преимущественно к генералу, — но клеймо все-таки придется переснять. Анькины фотографии хороши, но мне нужно немножко другое.

— Хорошо, — согласился генерал, собирая разбросанные по столу материалы, — Влад, завтра подойдешь к нашим экспертам, я их предупрежу. Все, пойду я, мне еще в отдел заскочить надо.

— Я, пожалуй, тоже пойду, — засобиралась Вика, — поздно уже.

Проводив гостей, я вернулась на кухню. Влад задумчиво наблюдал за работой электрической печи, гревшей наш ужин.

— Ань, и к чему все это? — полюбопытствовал он, не отрываясь от изумительного зрелища — румяной курицы, обложенной картофелем лениво проворачивающихся на блюде в печи.

— Ты про клеймо? — переспросила я, доставая тарелки и стараясь потянуть время, не успев придумать толковой отговорки. Рассказать правду я не могла, иначе придется рассказывать и про вольную. Черт! Похоже, я сама загнала себя в угол. Качественно. — Мы с отцом поспорили, насчет меток, а Вика обещала наш спор разрешить.

— Ага, — кивнул Влад, — и поэтому генерал рассматривал татуировку.

Вот ведь черт глазастый! Не зря его папа в отдел зовет.

— Я же тебе сказала — насчет меток, — беспечно проговорила я, — да не дергайся ты так, тебе это уж точно ничем не грозит. Ты решил задачу? Нет? Тащи ее сюда, попробуем вместе, — предложила я.

…Проснулся, часы не показывали и шести утра. И чего в выходной не спится? Поняв, что сон уже не вернуть, пришлось заставить себя подняться. Похозяйничав на кухне, быстро позавтракал и тихонько выбрался из каюты, боясь лишним шумом потревожить Анин сон, все же у нее выходной.

Влад брел по освещенному дежурным светом коридору. Зачем они все-таки смотрели клеймо? Анины объяснения откровенная ложь, рассчитанная на его доверчивость. Что она задумала? Не продажу, это точно, для продажи рассматривать метки незачем. Для продажи новое клеймо жечь надо. А раз не продажа, то можно пока особо не дергаться. Время покажет.

Народ в отделе по случаю раннего утра был полусонный и двигался с медлительностью весенних мух. В кабинете генерала собралась почти вся следственная бригада — они дорабатывали последние детали к предстоящей операции. Сам генерал Романов отсутствовал. Никита пытался что-то втолковать Эжену, тот не хотел соглашаться с товарищем, они стояли посреди кабинета и орали друг на друга. Влад подошел к спорщикам и поинтересовался в чем дело.

— Тебя это не касается! — огрызнулся в запале Эжен.

— Отчего же, — пробормотал Никита, — как раз таки он и сможет выдать нам толковую информацию.

— Я мало чего знаю… — пожал плечами Влад.

— Как ставят клеймо? — в лоб спросил Эжен.

— Как ставят? — переспросил Влад, почесав за ухом. — Ну, раньше бралась жаровня, такая, знаете, железная с углями, туда ложились железные прутья, на которых было что-то типа печатей. Прутья раскалялись докрасна, а потом прикладывались к телу. Больно было жуть.

— Что я тебе говорил? — с видом превосходства осведомился Эжен у Никиты.

— Так это было раньше, — поспешил прервать его Влад, — в последнее время работорговцы используют другой метод — прутья сейчас с электрическим подогревом, а в саму печать заливается какой-то сплав, и когда клеймо выставляют на кожу туда, считай, заваривается еще и этот металл — так легче отыскивать беглых. Обычное клеймо свести было просто — надо было просто обжечь еще раз кожу или просто срезать, а теперь получается, что следы впаянного металла остаются и в мышце, поэтому заживает новое клеймо, намного дольше.

— Черт, — выругался Эж, тем самым признавая правоту Никиты, — значит, сейчас так просто нарисовать на коже клеймо, мало?

— Да, — кивнул эксперт-самоучка, — а вам-то это зачем?

— Слушай, а ты бы не хотел с нами поработать? — вдруг спросил Никита.

— Как это поработать? — нахмурился Влад.

— Да очень просто, — пояснил Эж, — мы сейчас собираемся брать одну очень неприятную компанию, которая занимается похищением детей с последующей их продажей и нам нужен человек, ну, как сопровождающее лицо, что б втереться в доверие этой компании.

— Мы-то рассчитывали, что пойдем я и Эж, — вступил в разговор Никита, — продажа должна была состояться через неделю, но злодеи планы поменяли и встречаются уже сегодня, следующая встреча будет неизвестно когда и получается — два месяца разработки коту под хвост.

— Да я-то 'за', - пробормотал Влад, — Вот только есть одно небольшое препятствие — Анна Дмитриевна. Что она скажет?

— Аньку я возьму на себя, — бесстрашно проговорил Никита, после минутного раздумья, — только ты мне должен помочь. Она обязательно сопротивляться начнет, а ты скажи, что пойдешь в любом случае. Она не сможет навязывать тебе свое мнение, ты же знаешь, как ей хочется, что бы ты поскорее научился решать все сам за себя.

— Хорошо, — кивнул Влад, — давай попробуем.

— Прорвемся, — махнул рукой Никита, — нам не впервой.

Пришел Дмитрий Петрович, и утро покатилось по своему намеченному плану. Сперва сходили к экспертам. Парень с усталыми глазами по имени Клейтон переснял первое клеймо и обещал сообщить результаты не раньше чем через неделю.

Вернувшись домой Влад не находил себе места ожидая появления Никиты, они договорились на девять, а сейчас уже пять минут десятого. Наконец раздался тихий звонок в дверь и Влад чуть ли не бегом кинулся открывать…

В дверь комнаты кто-то настойчиво скребся, нет, это свинство, у меня выходной и сейчас только десять утра, а я предполагала проспать до полудня! Вот сейчас натяну на голову одеяло и не буду никому отвечать. Я натянула одеяло, но это не помогло, тем более что я уже проснулась. Если меня Влад разбудил из-за какой-нибудь ерунды, я точно спущу с него шкуру. Я откинула одеяло с головы и недовольно крикнула:

— Входи!

— Аня, тебя Никита спрашивает, говорит очень срочно, что ему передать?

— Передай ему, что бы катился ко всем чертям, — пробурчала я, натягивая на нос одеяло.

— Не понял?

— Сейчас приду. Свари кофе, ладно?

Влад кивнул и прикрыл дверь. Я откинулась на подушку и потерла глаза, если у Никиты ничего серьезного — голову ему отверну и Владу заодно, что разбудил. Я прислушалась к себе, оттягивая минуту, когда придется встать, на душе было муторно, будто должно случиться что-то неприятное. Да ладно, глупости это все, просто срочные утренние разговоры это что-то не совсем обычное. Старательно отгоняя неприятное предчувствие, натянула комбинезон и, заглянув в ванну, побрызгала лицо, холодной водой.

— Доброе утро, Анечка, — подозрительно замяукал Никита, стоило мне появиться в кухне.

— Утро не может быть добрым, — хмуро отрезала я, — тем более, если тебя в твой законный выходной подняли ни свет, ни заря.

— Полно-де, Анечка, — Никита заискивающе заглянул мне в глаза.

— Хорош паясничать! — рявкнула я, — или говори, или проваливай.

— Ань, дело серьезное, — сразу как-то сник Никита, — угости кофе или усну прямо здесь.

Тут только я заметила, что под глазами у Никиты залегли тени, глаза красные, на щеках проглядывает черная щетина, видно толком не спал пару суток. Да уж, выходит, от разговора мне не отвертеться. Разлив кофе по чашкам я уселась рядом с Никитой, с некоторым удивлением оглядываясь на Влада, стоящего у меня за спиной, опершись бедром о разделочный стол. Что это еще за заговор? Никита покрутил чашку в руках и пожаловался:

— Ох, Анька, устал я.

— Ты по делу давай, — перебила я, в надежде, что он сейчас выскажет свою просьбу и покинет меня, а я смогу еще немного поспать.

— А дело такое, — глухо проговорил Кит, смотря куда-то в сторону, — одолжи мне Влада на денек.

— Что!? — подскочила я, — А душу мою бессмертную не желаешь? Ты давай, не стесняйся, заказывай. Он тебе что рубашка или штаны, чтобы его одалживать?

— Ань, ты того, не злись, — хмыкнул Никита. — Мы дело расследуем о работорговцах. Они детей воруют, а потом в рабство продают. У них на Леоне что-то типа клуба, они там сделки заключают. Но пройти туда можно только с рабом, ну знаешь, что-то вроде визитной карточки, типа того, что все свои. Мы уже все подготовили, вот только подставного не успели, да и не успеем — встречу перенесли на сегодня.

— Подожди, — я помассировала пальцами виски, ощущая подступающую головную боль, — насколько я помню, месяца полтора издали закон, по которому работорговля признана преступлением, так что вы вполне можете накрыть всю эту лавочку, не прибегая к услугам Влада!

— Так да не так, — сокрушенно заявил Никита. — В законах произошла путаница. В первом законе разрешалось иметь, как они выразились, бесплатную, живую рабочую силу, то есть рабов, а второй принятый недавно, совершено противоположный, запрещающий это. Там даже оговариваются тюремные сроки. Но так как во всем этом крутятся астрономические суммы, первый закон отменить забыли, и теперь оба закона работают одновременно. И чтобы уравновесить правовой казус, выпустили небольшую поправку, как дополнение к обоим законам — что в рабство не имеют права продавать особей свободных, а родившихся рабами продавай, сколько твоей душеньке заблагорассудиться!

— Чушь какая-то, — пробормотала я, выслушав весь этот абсурд, — и как вы можете работать с подобными законами?

— Как-нибудь так! — развел Никита руками и ехидно поклонился.

— И что, ничего нельзя сделать? — потрясенно спросил Влад.

— Можно, — невесело усмехнулся Никита, — перестрелять парламент, отменить оба закона и создать один единственный, запрещающий торговать любыми разумными существами! Но нам до этого пока далеко, так что придется разбираться с тем, что под носом. Вот для этого мне и нужно, что бы Влад, как раб был привлечен к этой операции.

— Фигу на постном масле не желаешь? — невинно хлопнула я ресницами, и тут же посоветовала, — сделай из Эжа раба, он тоже неплохо сгодиться, а Владу там делать нечего.

— Сделать то не вещь, — загрустил Никита, бросив быстрый взгляд мне за спину, — да вот у Эжа клейма нет, а у Влада есть. Они в клеймо какой-то металл добавляют. На него детектор срабатывает.

— Не пущу! — отрезала я. — Ты понимаешь, что он только-только перестал орать по ночам и начал превращаться в нормального человека? А ты чего хочешь? Почти пять месяцев круглосуточной работы коту под хвост? Кто с ним потом ночами сидеть будет, не ты ли? — от моих нападок, Никита обречено уставился на кофейную гущу.

— Я пойду, — услышала я тихое за своей спиной.

— Что ты сказал? — опешила я, медленно поворачиваясь к Владу.

— Я пойду, — твердо повторил он, — я не очень разобрался во всем, что здесь наговорил Никита, но знаю, что идти я обязан.

— Я не позволю! — начала я свирепеть.

— А я сбегу, — не унимался Влад.

— Сбежишь? — зло переспросила я. — Хорошо, но я тебя найду, шкуру живьем сдеру и на стене вместо ковра повешу!

— Все равно сбегу, — упрямо повторил Влад, не обращая внимания на мою угрозу.

— В свою комнату, живо!

— Ты думаешь, меня это остановит?

— Ты еще здесь!? — ощерилась я, подаваясь вперед, заставляя Влада отпрянуть.

— Ухожу уже, — буркнул он.

Проследив, что бы Влад действительно ушел в свою комнату, а не потерялся где-то по дороге, заперла за ним дверь и, пошатываясь, добрела до дивана. Ну почему я сегодня не пошла на работу? Никита опустился рядом и, потомившись немного, заговорил:

— Ань, чего ты так взъелась? Ты же была не против, когда генерал звал его в отдел!

— Да, я согласилась, — уже спокойно проговорила я, — но я согласилась на стажера, а не сразу на подставного!

— Да ладно тебе, — продолжал канючить Никита, — там нет ничего опасного, просто зайти, осмотреться и выйти, — он замолк, не зная, что еще сказать.

— Ничего опасного? — переспросила я, зло, усмехнувшись, — Хорошо, тогда я сама с ним пойду.

— Ты чего сдурела? — вытаращился на меня Никита, — Да Петрович узнает, ты знаешь, что он со мной сделает? Если я умру сразу, это будет за счастье!

— Или так, или никак, — пожала я плечами, — ты же сам сказал, что ничего опасного — осмотреться и выйти, только и всего.

— Ненормальная! — покачал он головой, — Ну зачем тебе лезть в осиный улей? Я тебе обещаю — ничего с твоим Владом не случится, я сам с ним пойду.

— Я уже сказала свое слово, — твердо повторила я, — или со мной, или он сидит дома. Все и обсуждению это не подлежит.

— Вот черт! — начал злиться Никита, — Вот шалая баба! — он принялся бегать по гостиной, кусая губы.

Пробежав, наверное, круг двадцатый он остановился, видно приняв какое-то решение.

— Ладно, я согласен, но мне надо с мужиками переговорить, если они тоже согласятся с твоей бредовой идеей, то ты идешь с нами. Не пускать же коту под хвост из-за твоего упрямства операцию, которую мы готовим вот уже полгода!

— Иди, иди, советуйся, — махнула я рукой, — когда наговоритесь, тогда и приходи.

Никита еще раз полоснул по мне взглядом и выскочил из моей каюты. Я показала ему в след язык. Не особенно верилось, что хоть кто-то из его сослуживцев пойдет на такое. Но я ошибалась.

…Сидя под дверью, Влад, плотно прижав ухо к двери, прислушивался к разговору в соседней комнате, до него долетало каждое второе слово, но все же примерную картину Влад себе составил. Хлопнула входная дверь, парень тихо выругался, похоже, Никита не смог уговорить Аньку. Конечно, она хочет его защитить, забота хозяйки трогает, но он не мальчик и вполне может за себя постоять!

Влад без особой надежды подергал ручку двери. Заперто. Может, действительно попытаться сбежать. Хотя испытывать на себе Анин гнев не тянуло. Влада передернуло при воспоминании, каким темным огнем горели ее глаза, когда она оглянулась на него в кухне. Мужчина впервые за долгие месяцы увидел, что она может быть одной из тех, которых досыта навидался за долгие годы рабства — Госпожой. Жесткой и сильной, которой и возразить-то боязно, не говоря уж о том, что перечить. Будто нечаянно приоткрыл полог, скрывающий темные уголки, казалось бы, изученной женщины. Да ладно, два раза умереть все одно не получится.

Влад снова приложил ухо к двери — тишина. Может, она ушла куда-нибудь? У него есть набор инструментов, которые он так и не вернул на место после мелкого ремонта, а значит, можно попытаться открыть дверь. Порывшись в ящике стола, Влад отыскал черную пластмассовую коробку. Так, что у нас есть? Пара отверток, небольшая дрель и куча ключей самой причудливой формы. Что ж, неплохо. Жаль, что Анька закрыла дверь на механический замок, с электрическим он расправился бы в два счета — всего-то и надо закоротить два любых провода и система безопасности откроет дверь сама — а так придется поработать. Отверткой открутить ручку и сняв панель, добраться до сердцевины. Наплевав на внутренний голос, призывавший не делать глупостей, Влад взялся за работу. Он почти добился успеха, оставалось совсем немного, когда за дверью послышались голоса. Влад замер, прислушиваясь. Кто-то подошел к его комнате, Влад чертыхнулся, если сейчас откроют дверь, ему достанется за беспорядок. Стараясь особо не шуметь, Влад приладил на место панель замка и кое-как нахлобучил ручку. Запихав инструменты обратно в коробку, Влад засунул ее под подушку, а сам уселся на пол у кровати…

Где-то через полтора часа в моей каюте снова появился Никита вместе с Эжем, в руках тот держал небольшую спортивную сумку, выглядели они чрезвычайно деятельными. Эжен даже не пытался меня отговорить, что было само по себе удивительно, хотя изредка я ловила на себе его недовольный взгляд.

— Влад выходи, — позвала я, распахивая дверь в его комнату.

— Ага, сейчас, — пробурчал он в ответ, — я выйду, а ты опять орать начнешь, еще и побьешь чего доброго. Так что уж лучше я здесь, я даже согласен на хлеб и воду, зато в полном спокойствии.

— Влад, — возмутилась я, — я тебя хоть раз пальцем тронула? Как тебе не стыдно!

— А вот и не стыдно, — послышался недовольный ответ, — ты обещала из моей шкуры ковер сделать и в комнате заперла, так что…

— Ты зачем, поганец, дверь раскурочил? — поинтересовалась я, разглядывая разобранный замок.

— Вот-вот, я о том же, — насмешливо проговорил Влад, — я уже поганец!

— Охренеть можно! — рявкнул всегда спокойный Эж, нервы которого были напряжены до предела из-за предстоящей операции. — Что это за дурдом? Да вы только послушайте себя! Где это видано — хозяйка упрашивает своего раба покинуть комнату! Никита, пошли отсюда, они нам не подходят, точно придется себе клеймо на задницу лепить. Пошли, пока мы еще в здравом уме и твердой памяти.

— Если тебе клеймо на задницу прилепить, — послышался ехидный комментарий Влада, — ты будешь неделю раком ползать, а появляться в таком виде перед высоким собранием клуба, согласись, будет несколько забавно.

— Я тебе не Анька, — не остался в долгу Эж, — и если ты сейчас же не выйдешь, я твою задницу под Хохлому распишу!

— Подо что? — проявил живой интерес Влад, появляясь на пороге.

— Под Хохлому, историю учить надо, — усмехнулся Никита, — и не советую тебе узнавать, что это такое. Эжен в гневе крайне опасен.

— Кончай этот базар, — сердито прервал его Эж, — значит так, расклад вот какой: ты, — он ткнул пальцем во Влада, — и Аня проходите в клуб, Аня, пожалуйста, веди себя пожестче, иначе вы будите вызывать недоумение и подозрение, ты улавливаешь? — он воззрился на меня.

— Что ж я дура, по-твоему? — решила обидеться я.

— Продолжаем разговор. — Эж, казалось, не заметил моей реакции, — Значит, вы заходите и прикидываетесь покупателями, там уже все договорено, правда ждут двух мужиков, ну, да ладно, скажешь, что отец занят делами и прислал тебя вместо себя. Анька, я закреплю на тебе микрофон и камеру, твоя задача заключить сделку, осмотреть товар, а заодно узнать, где они хранят документы. Это может быть все, что угодно — приходная книга, бухгалтерия, короче, сама разберешься не маленькая. Не нужно геройства и самодеятельности: увидишь документы — хорошо. Нет — на 'нет' и суда нет. Ясно?

— Похоже на то.

— Едем дальше. Когда будет заключаться сделка, тебя отведут к компьютеру. Вполне возможно, база данных будет только в компьютере. Мне нужно только одно — знать его место расположения, если вдруг запомнишь коды, это за счастье, все больше ничего. Дальше покрутитесь там еще минут десять и сваливаете. Не бегом, но оперативно. Все поняли?

— Более или менее, — задумчиво изрек Влад, — а если они не захотят с Аней сделку заключать?

— Значит, сваливаете, — не задумываясь, сказал Никита, Эжен согласился с ним кивком головы.

— Хорошо, а по точнее какой у них профиль? — задал следующий вопрос Влад

— Много будешь знать — скоро состаришься, — проворчал себе под нос Эж.

— Нет, ребята, так не пойдет, — встала я на сторону Влада, — мне нужно знать, что я буду покупать, иначе как я буду заключать сделку?

— Хорошо, — со вздохом проговорил Никита, — они воруют детей, а потом продают их в рабство. Дети в основном маленькие от четырех, но не старше пятнадцати лет.

— Сволочи, — выдохнула я и почувствовала, как лицо заливает краска.

— Теперь ты понимаешь, насколько это важно, — сочувственно проговорил Эж, — если мы накроем эту лавочку, мы сможем вернуть детей их родителям. Конечно, это не решит вопроса в целом, но хотя бы одними сволочами, как ты выразилась, станет меньше.

— Хорошо, — теперь я чувствовала в себе холодную решимость, — а что носят нынешние рабовладельцы? Мы не должны вызывать подозрений даже в мелочах, — этот вопрос был задан скорее Владу, чем полицейским.

— Смотря, на какой планете, — задумчиво почесал за ухом Влад.

— Тогда остановимся на классике, — подумав, сообщила я, — подождите, я сейчас… — с этими словами я вылетела из комнаты.

Я понеслась к себе и, вытряхнув все из шкафа, начала лихорадочно рыться в вещах, подыскивая что-нибудь подходящее. Из самого дальнего уголка шкафа было извлечено черное платье, не видевшее света уже года три. Чуть расклешенная короткая юбка, открытый в разумных приделах верх, на ноги чулки телесного цвета и туфли на огромном каблуке. Из шкатулки появились бриллиантовые сережки, колье и тонкий браслет. Легкий макияж, чуть небрежно уложенные волосы и бесцветный лак на ногти. Чего-то не хватает. Ах, да, сумочка. Маленькая дамская сумочка на тонкой цепочке вместо ремешка, в ней едва поместится пачка сигарет, но за подкладку которой, удобно прятать флеш-карту. Я подошла к зеркалу. Превращение из серьезного хирурга в легкомысленную барышню заняло не более двадцати минут. Для завершения портрета чего-то не хватало, правда я никак не могла понять чего именно!

..Влад не мог поверить, что полицейские согласились на Анькино участие. У них там у всех мозги перекосило что ли!? Куда они ее тянут?

— Вы ведь это все не всерьез? — растеряно пробормотал он, стоило только Ане скрыться в комнате. — Я согласился идти с Никитой, это понятно! Но почему вы решили, что можно брать Аньку? Я отказываюсь, если пойдет она! Вы хоть понимаете, в куда мы лезем?

— Влад, мы это понимаем не хуже тебя, — попытался отмахнуться от него Эжен.

— Ни хрена вы не понимаете! — взвился Влад, срываясь со всех тормозов. — Ни один из вас не видел этот сорт ублюдков так близко как я, и никто из вас не может в этом со мной спорить! Мне не понаслышке известны методы их работы. Если нас поймают, мне грозит максимум отправиться со следующей партией. Убивать не убьют — молодой, сильный и достаточно смазливый мужик, очень хороший и дорогой товар. Могут, конечно, избить и то не сильно, иначе товарный вид потеряю. А вы хоть на секунду представили, что с Анькой будет? Если на нее наденут ошейник, считай, хорошо отделалась, а если ее сперва изуродуют, а потом убьют? Пристрелят — лишние свидетели ни к чему. Поймите вы — я там выживу, а она?

— Не разводи панику, — в голосе Никиты все же слышалась настороженность, — вы будете под постоянным контролем, на вас нацепят столько аппаратуры, сколько в нашем центре слежения нет. Мы не дурнее тебя и прекрасно понимаем, кого выводим, тем более что операцию курирует сам Дмитрий Петрович.

Ответ Никиты немного успокоил Влада, даже если он и был не согласен с такой постановкой вопроса, но коли за дело взялся Анин отец, значит, следует оставить все свои сомнения при себе и довериться его знаниям. Однако на Бога надейся, а сам не плошай. Придется приглядывать не только за публикой, но и за Анькой следить в оба глаза, только бы старый страх, сидящий глубоко внутри не дал о себе знать в самый неподходящий момент, ведь от него, Влада, теперь, вполне возможно, зависит — вернутся они домой или нет. Если с ней что-нибудь случится, он себе никогда не простит…

Все мысли позорно смешались при виде Ани вошедшей в комнату и Влад совершенно забыл, о чем думал до этого. Короткое черное платье, на которое едва ли пошел метр ткани, выгодно облегало изящную фигурку. Несмотря на небольшой рост, Аня оказалась идеально сложена. Красивые ноги все время прятавшиеся в бесформенных широких штанах, теперь бесстыдно выставляли себя напоказ, одетые в узкие туфли на высоком каблуке. Влад вдруг понял, что пропал. Раз и навсегда, безвозвратно. Внизу живота все свернулось в тугой узел, а в душе родились тоска и первые проблески мужской ревности, в которых он не признавался и самому себе, но его взбесила даже мысль, что на Аню сейчас кроме него смотрят еще две пары мужских глаз…

Я вышла к парням. При моем появлении они повели себя странно, но вполне предсказуемо. Никита, перед этим что-то втолковывающий Эжену поперхнулся на полуслове, а у Эжена отвисла челюсть так, что я за него испугалась, а вдруг вывих и рот потом не закроется? Влад, единственный из них старавшийся не выказывать излишнего изумления, все же потихоньку опустился на диван.

— Как я поняла по вашим лицам, я произвожу нужное впечатление.

— Аня, — первым отмер Никита, — почему ты раньше так не одевалась, если бы я знал, что ты такая красивая, то обязательно женился бы на тебе.

— Хорошо, что Лиса этого не слышит, — проворчала я, — и куда, по-твоему, я должна была так одеваться? Красоваться перед пациентами под наркозом?

— Теперь уж точно все контракты будут твоими, — улыбнулся Эжен.

— Анна Дмитриевна, — мрачно проговорил Влад, — вы не могли бы одеться, хм, поскромнее?

— Дурень, — фыркнула я, — это платье будет внушать больше доверия, чем балахон и паранджа. Под этим обтягивающим куском ткани навряд ли что-то можно спрятать. А так как мы с тобой являемся на подобное мероприятие в первый раз, то мы не должны внушать ничего кроме доверия.

— А в ее словах есть резон, — заметил Эжен, с усмешкой поглядывая на хмурящегося Влада, — правда, мне будет тяжеловато укрепить на этом микрофон и камеру, но это уже мои проблемы.

— Хорошо, с этим мы разобрались, — удовлетворенно кивнула я, — теперь у нас следующая проблема: во что одеть Влада. Я, знаете ли, никогда еще с ним, как с рабом в свет не выходила.

— Ну, с этим то, как раз проблем нет, на, — успокоил меня Эж, извлекая из своей сумки простенький костюмчик, отдаленно напоминающий кимоно, светло-серого цвета, — надевай, вроде твой размер. Должно подойти.

— Похоже, подошел, — он повел плечами, облачившись в предложенные вещи, — вот только куртка это лишнее, рабам положены только штаны и никакой обуви. Черт, я похож на мышь, — изрек Влад, критически рассматривая себя в зеркале.

— Ага, только на очень большую мышь, — подначил его Никита, — скорее всего на крысу.

— Куртка и обувь не лишние, — возразила я, — ты пока еще на станции, а полуголым и босиком у нас ходить как-то не принято, это раз. Во-вторых, я кто? Правильно — хозяйка и могу делать со своим рабом все, что заблагорассудится! Хочу на обед съем, хочу в куртку одену, и плевала я на всех.

— Так, вроде все в порядке, — Эж обвел нас взглядом, — ну что, двинули?

— А вот и не двинули, — отозвался Влад, — между прочим, ошейника я так и не увидел.

— Этот вопрос мы решим уже в транспорте. Пошли поживее, иначе везде опоздаем, нам еще до места два часа лететь, — поторопил Эж уже стоя на пороге.

Транспорт ждал только нас и едва опустился трап, как в ангаре взвыли стартовые сирены. Почти все места в транспорте были заняты. Народу набралось на удивление много, одной группы захвата человек сорок, обычно на такие дела вылетает от силы человек пятнадцать, чем вызвано такое усиление, гадать не хотелось, но как бы, то, ни было, иметь за спиной такую поддержку приятно. Коротко поздоровавшись с присутствующими, мы с Владом заняли места в хвосте салона, где обосновался со своими высокотехнологическими игрушками Клейтон. Эксперт хмуро посмотрел на меня, явно не одобряя благородного стремления помочь полиции, но от замечаний воздержался, лишь потребовал колье, к которому, долго ворча, приспосабливал камеру.

— Ты что предпочитаешь, — закончив с колье, повернулся он к Владу, — кожу или железо?

— Кожу, — немного подумав, сообщил Влад

— На, примерь, — Клей бросил Владу ошейник с имитацией драгоценных камней.

Влад долго возился с ошейником — у него никак не получалось застегнуть замок. Я помогла Владу справиться с ошейником.

Экипировка электроникой закончилась похожими на пылинки микрофонами и такими же малюсенькими наушниками.

— Значит так, — сказал Эжен серьезно, — никакой паники, все под контролем. Я постоянно вижу и слышу вас. Я все время рядом, помните об этом. Если что случиться непредвиденное не дергайтесь, мы уже через минуту будем у вас. А там, как говориться, Бог не выдаст — свинья не съест, — всю оставшуюся дорогу он продолжал нас инструктировать. Чем, признаться, меня порядком достал.

— Эжен, если ты хоть на минуту заткнешься, я непременно вспомню то, о чем забыла спросить, — заметила я, невежливо прерывая полицейского, — а забыла я самую малость — куда мы летим, мать твою!?

— А я что — сказал? — Эжен выглядел озадаченным. Я расплылась в широкой улыбке и медленно кивнула. — Черт! Мы летим на Леону, — буркнул Эжен, и, усевшись в кресло, демонстративно от меня отвернулся.

Леона, Леона, что мы знаем о Леоне? Я напрягла память, выуживая крохи энциклопедических знаний. Кислородный мир, это понятно, иначе делать нам там нечего. Два солнца, недостаток воды, жалкая местная растительность, плодородная земля, самые вкусные фрукты во всем галактионе и жара, как в электрической сауне, в самое жаркое время года до восьмидесяти градусов в тени! Если там, конечно, есть тень. И тут я поняла, чего именно не хватает к моему образу легкомысленной девицы. Зонтика от солнца, такого легкого, белого на длинной трости или веера, темно-бордового, с черными перекладинами. Да, мне нужен веер!

— Эжен, — позвала я, — еще я забыла спросить про деньги, а еще точнее, про маленькую пластиковую карту с неограниченным кредитом, на которую я буду покупать товар!

— Будет тебе карта, — проворчал Эж, не оборачиваясь.

— И потом, мне нужно что-то, чем занять руки.

— Ага, камчой или стеком, — не открывая глаз, подал голос, развалившийся в соседнем кресле Влад.

— Мне нужен веер, — я постучала по подголовнику кресла Эжа, — еще одно замечание с соседнего кресла, и я кое-кому без камчи по мозгам настучу!

— Если тебе нужен веер, сама его и доставай, навязалась на мою голову, — проворчал Эж, — и не дергай парня по пустякам.