…Влад выставил руки слишком поздно, не успел подхватить или затормозить падение. Аня сильно ударилась головой о выступающий кран. Она осела ему на руки, как-то неестественно отяжелев. Влада охватило оцепенение, он только продолжал машинально прижимать к своей груди ее тело, показавшееся таким маленьким и хрупким, как фарфоровая куколка.

— Аня, Анечка, — охрипшим голосом позвал он, боясь двинуться и заглянуть ей в лицо, всем сердцем желая убедить себя, что это простой розыгрыш, сейчас она откроет свои глаза цвета сапфира, и они над всем посмеются, он даже не будет обижаться за ее выходку.

— Перестань, пожалуйста. Ань! Ты же шутишь? — как молитву повторял он, укачивая ее, словно ребенка.

Но она продолжала молчать. Это не розыгрыш. Не дурацкая шутка. Это все взаправду! Сильного, привыкшего к потрясениям, мужчину, сковало ледяным ужасом. Вспомнилось, как одного собрата раба просто пристрелили, после такого же падения, тот несчастный, с мертвенно бледным лицом, лежал целый день, так и не придя в сознание.

Влад покрепче прижал ее к себе, в безотчетной попытке передать Ане часть своих жизненных сил. Стало совсем худо, когда ему показалось, что он не слышит ее дыхания. Приподняв ее голову, он приткнулся щекой к ее приоткрытым холодным губам, пытаясь уловить хоть что-нибудь. Щеку обдало теплым прерывистым вздохом. Влад осторожно откинул ее голову на свою согнутую в локте руку, и заглянул в любимое лицо.

Аня была бледной до синевы, на правом виске появлялся устрашающих размеров синяк, а из рассеченной кожи тоненькой струйкой стекала кровь, по щеке, шее и дальше за воротник. Ее голова беспомощно болталась на тонкой шейке, черные шелковые пряди рассыпались по его руке, пока Влад устраивал девушку у себя на коленях. Протянул руку, стащил висящую над ним майку. Вцепившись в ткань зубами и свободной рукой, разорвал майку на две части. Намочив одну из них стер кровь с ее лица и шеи, потом плотно прижал сложенную в несколько раз тряпку к виску. Анины руки стали ледяными и Влад укутал девушку в одеяло, не переставая звать по имени. Зачерпнул воды, побрызгал ей в лицо — ничего.

Нужно добраться до ее рюкзака, думал он, чувствуя, как тугой колючий комок подкатил к горлу, там должно быть хоть что-то! А что он может сделать? Ее нельзя оставлять одну! Да, даже если он и доберется до лекарств, дальше-то что? Он же ничего в них не понимает! Она — доктор. А он кто? Обычный раб, возомнивший себя свободным, умным, находчивым. Ну, и где это все? Кто он без нее? Она центр его вселенной, это вокруг Нее все крутится. Это когда Она входит в комнату, воздух начинает искриться и переливаться от ее теплоты.

Влад прижался щекой к ее, еще пахнущим солнцем Боры, волосам, не обращая внимания на соленые капли, ползущие по щекам.

— Анечка, — шептал он, начав безотчетно укачивать девушку, — я же без тебя не справлюсь. Ань, открой глаза, скажи, что делать? Ты же не можешь меня бросить, не имеешь права… Ань, мы скоро прилетим, там Наташа, она же меня убьет… Аня!

Он бережно взял в руку ее маленькую ладошку, поднес к губам и попытался отогреть ее своим дыханием. Смотря на ее ручку в своих ладонях он, запоздало, удивлялся, какая же она маленькая, совсем теряется, вот сожмешь пальцы и не видно вовсе. Влад прислушался к происходящему за бортом — они уже давно вышли из ускорения, из-за этого перехода Аня и упала.

Гул двигателей смолк и теперь они, скорее всего, дрейфуют вокруг станции. Иногда включались маршевые двигатели, не давая кораблику сойти с заданной орбиты. Влад понимал, что надо пойти и послать сигнал с просьбой о помощи. Так на них так быстрее обратят внимание и подтянут к станции в аварийном режиме. Но Аню нельзя оставлять одну. Владу, казалось — пока он смотрит на нее, отсчитывает своим дыханием каждый ее вдох, она будет жить, стоит лишь только отвернуться и, все…

Парень переборол свои страхи, и осторожно опустив ее на пол душевой, понесся в рубку, не обращая никакого внимания на дождь, так досаждавший ему какой-то час назад. Монитор бортового компьютера буквально раскалился от принимаемых сообщений. 'Алкиона' безуспешно вызывала 'Беркут'. Не читая никаких сообщений, чтоб не тратить на них время, Влад быстро стучал пальцами по клавишам бортового компьютера, выстукивая 'SOS'.

Монитор замигал еще яростней, от потока принимаемых сообщений. 'Алкиона' приняла сигнал и требовала подробностей. Влад коротко описал сложившееся положение, написал, что Аня при выходе в обычный режим получила травму. Не прошло и полминуты, как на мониторе появились не очень приличные слова в адрес его скромной персоны, кою именовали не иначе как: 'недоделок' и 'сукин сын', а так же посулы нелегкой жизни в будущем. Влад даже расхохотался от нахлынувшего облегчения, читая эти послания — Наталья Станиславовна находилась в диспетчерской. Значит, все будет хорошо. Значит Аня почти в безопасности.

Он бегом вернулся в душевую. Застыл на пороге, оглядывая маленький комочек, неподвижно лежащий под крышей. Сделал два нерешительных шага, опустился на колени, боясь заглянуть в лицо, а вдруг уже Все?.. Но нет, пока порядок — на виске бьется под бледной кожей синенькая жилка.

— Ну, же, Анечка, солнышко, — упрашивал он срывающимся голосом. — Давай, открой глазки, ты же сильная, Анечка…

Влад снова поднял на руки почти невесомое тело, прижал к себе, устраивая на своих коленях, как в гамаке. Коснулся губами прохладного лба, не зная больше, что еще можно сделать, пытаясь загнать поглубже страх и проглотить упрямый комок, раздирающий горло. Корабль качнуло, двигатели не включились, значит, их подцепили на аварийный трос и загоняют на посадочную площадку станции.

— Аня, слышишь, — шептал он ей на ухо, зарываясь носом в копну черных волос, — нас заволокли на станцию, сейчас пришвартуют и мы уже, считай дома, — он говорил, не останавливаясь, рассказывая обо всем, что слышит.

Спустя несколько томительных минут снаружи послышался стук и шипение оборудования вскрывающего люк. Хлопок и вода начала быстро уходить, сопровождаемая крепким матом, вырвавшимся сразу из нескольких глоток обслуживающих техников. Всю эту какофонию перекрыл властный голос Наташки.

— В сторону! — рявкнула она, врываясь в открытый люк и грохоча ботинками по палубе 'Беркута'.

Влад поднялся со своего места и, толкнув плечом, дверь собрался выйти навстречу, как его остановил гневный окрик.

— Куда прешь, придурок! — заорала Ната, — Куда ногами вперед тащишь, недоделок! Головой, головой выноси, мать твою!

Влад, повинуясь ее командам, поменял положение и вышел, как было велено. Наташка быстро осмотрела Анину голову, что-то прошипела на латыни, зло сверкнув на Влада глазами, но вынести Аню позволила. Влад осторожно опустил девушку на каталку, предусмотрительно подогнанную под только что пришвартованный корабль. Незнакомая медсестра, стоящая тут же, оттеснила Влада, окатив недобрым взглядом, пристегнула Аню ремнями и быстро покатила в сторону лифтов. Влад собачонкой, потянулся следом, боясь отстать, и не решаясь подойти ближе.

В госпитальном отсеке стало совсем невмоготу — все брезгливо отворачивались, никто не хотел и слово сказать. Даже всегда вежливая и сочувствующая всем Верочка и та прошла мимо, будто Влада и нет вовсе. Он и не ждал здесь особо теплого приема, после всего, что натворил, но чтобы так! Влад тяжело опустился на один из стульев, стоящих в коридоре, положив голову на плотно сжатые кулаки. Да плевать на окружающих! Положим, он заслужил, но неужели никто не может рассказать, как там Аня?!

Сколько он так просидел он сказать не мог, может несколько минут, а может и часов, это не имеет значения — не гонят и хорошо. Домой идти, сил нет. Да и толку? Придти домой, и метаться по комнатам, сходя с ума от беспокойства? Уж лучше сидеть здесь. Здесь хоть люди есть и не имеет значения, что они не обращают на тебя внимания, а у большинства из них огромное желание набить тебе морду.

Ника зашла в госпитальный отсек, прижимая локтем пакет с одеждой Влада. За Аньку она не ощущала никакого беспокойства. Недавно звонила Наташка и сообщила, что с ней все в порядке, и она скоро придет в себя. Ната попросила принести Владу одежду, объяснив, что он уже два часа сидит в больничном коридоре и, судя по всему, уходить, не собирается. Ника шла, пылая праведным гневом, очень хотелось наговорить ему злых обидных слов. О чем он только думал, когда лез в противопожарную систему? Из-за его глупой халатности Аня оказалась на больничной койке!

Подогревая в себе злость, девочка остановилась посреди коридора, растеряно оглядываясь по сторонам, отыскивая высокую широкоплечую фигуру человека, вечно приносящего неприятности. Безразлично скользнув взглядом по одинокому сгорбившемуся мужчине, сидящему почти в самом углу и спрятавшему лицо в сжатых кулаках.

Похоже, Ната оказалась не права, и Влад сбежал отсюда. Тем не менее, Ника остановила пробегающую мимо медсестру и спросила где он. Девушка брезгливо покривила губы и кивнула в сторону сиротливой фигуры. Брови Ники взлетели в искреннем удивлении и досаде на себя — как она могла подумать, что все произошедшее ему безразлично? Она подошла к Владу и осторожно тронула его за плечо. Парень вздрогнул и удивленно поднял глаза.

— Здесь свободно? — спросила Ника, показав глазами на незанятый стул. Влад кивнул, прикрыв глаза, — можно я сяду? — опять кивок.

Ника заняла место рядом, искоса поглядывая на парня, он молчал, рассеянно изучая пол под ногами.

— Ну, здравствуй, бедоносец, ты как себя чувствуешь? — поинтересовалась девочка, пытаясь завязать беседу, в ответ он только пожал плечами.

— Я слышала, перелет не прошел без приключений, — Влад покачал головой соглашаясь.

— Ты, что китайский болванчик? — разозлилась Ника, — Только головой киваешь! Я с тобой разговариваю или с кем?

— Извини, — испуганно пробормотал Влад, — я просто не был уверен, захочешь ли, слушать или будешь ненавидеть, как и все они, — он мотнул головой в сторону медицинского персонала.

— Да, ладно тебе, — жизнерадостно улыбнулась Ника, — никто тебя не ненавидит, они просто злятся, завтра уже обо всем забудут. А сегодня даже у меня самой руки чешутся тебе по ушам нащелкать.

— На, нащелкай, — Влад смиренно наклонил голову, предоставляя ей выполнить угрозу. Он готов был терпеть все, что угодно, за одну, самую захудалую новость.

— Дурень, ты дурень, — проворчала Ника, дружески обнимая Влада за шею, ткнувшись носом в его макушку, — пошли в Анькин кабинет, переоденешься и приведешь себя в порядок, зарос весь, как черт. А за Аньку не беспокойся, — весело продолжала она, — Натка сказала, что тыква у Аньки будь здоров и расшибить ее не так уж просто.

Ника встала и протянула ему руку. Влад поднялся и покорно поплелся следом за девочкой, боясь поднять глаза и встретиться с кем-нибудь взглядом. Оказавшись в некоторой безопасности Аниного кабинета, Влад подошел к зеркалу над раковиной, посмотрел на себя и скривился — зрелище, что надо. Поскреб заросшую черной щетиной щеку, решая, что сделать первым делом — переодеться или побриться. Ника, заметив его неодобрительный взгляд на отражение в зеркале, не преминула поддразнить.

— Что, рожа не нравиться? — хохотнула она.

— Ага, — подтвердил Влад, даже не думая улыбаться, — отвратительная.

— Но другой-то нет, — резонно заметила Ника, засыпая кофе в кофеварку, — придется с этой жить. Ты кофе будешь?

— Да, — кивнул Влад.

Взяв пакет принесенный Никой, скрылся за ширмой в углу. С удовольствием стянув с себя мокрую одежду, вытерся полотенцем, постоял немного, чувствуя, как тело начинает высыхать и согреваться. За ширмой тихо возилась Ника, что-то напевая под нос. Влад вытряхнул все из пакета, с удовольствием влез в сухие трусы и штаны, застегнул ремень и уже взялся за рубашку, когда услышал голос Ники.

— Я сейчас приду, — заявила она, — пожрать принесу, ты голодный, небось.

— Ника, — укоризненно проговорил Влад, высовываясь из-за ширмы, — девочки так не говорят! Ты разговариваешь, как самый последний раб.

— А так же технарь и грузчик, — невозмутимо заявила она, — и не в твоем нынешнем положении меня учить! Твой словарный запас не поможет, когда Наташка тебя раком поставит. — И видя, как побледнело и вытянулось лицо друга, поспешила добавить. — Шучу!

— Ну и шуточки у тебя, — сдавленным голосом проговорил Влад, скрываясь за ширмой.

Он слышал, как хлопнула дверь кабинета. Не надевая рубашки, Влад выбрался из своего укрытия и шагнул к раковине, прихватив бритву из пакета. Намылив лицо, он начал осторожно водить лезвием по щекам и подбородку, обдумывая каким образом узнать, куда положили Аню и как пробраться в палату мимо многочисленных постов. Ее сейчас будут охранять, почище коронованной особы. Влад наклонился над раковиной и сунул лицо под струю воды, смывая остатки пены.

— Я смогла раздобыть только бутерброды, — раздался сзади веселый голос Ники.

Она протопала к столу и, звякая тарелками, расставила добычу. Влад попытался вслепую найти полотенце, которое он положил где-то рядом. Бессмысленно пошарив вокруг, он призвал на помощь Нику.

— Подай полотенце, пожалуйста.

— Куда ты его кинул? — поинтересовалась она приближаясь.

— Да здесь где-то, — неопределенно ответил Влад, обведя руками кабинет.

— Не вижу, — пожаловалась она, спустя несколько секунд, — а, вот оно, под раковину упало. Держи, — она вложила в его протянутую руку полотенце.

— Спасибо, — пробормотал Влад, зарываясь лицом в мягкую ткань.

— Эт-то еще что такое? — ошарашено протянула Ника.

— Что? — не понял Влад, выпрямляясь и глядя на нее в зеркале.

— Вот это, — она указала на спину Влада.

Парень выгнулся и вывернул до отказа голову, пытаясь через плечо разглядеть, причину удивления Ники. Но не найдя на своей спине ничего нового вопросительно уставился на девочку. Ника, поражаясь его недогадливости, провела пальчиком по коже, обрисовывая бело-розовые полоски шрамов и еще не успевших зажить ссадин.

— Влад, откуда это? — почти беззвучно прошептала она, уже смутно догадываясь о происхождении украшений.

— А-а, это, — облегченно махнул он рукой, — это ничего страшного, просто на неприятности нарвался. Я уж думал, у меня там хвост растет или крылья.

— Дурак, — обиженно протянула Ника, ткнувшись носом в его спину, — как ты можешь шутить об этом!

Влад застыл в изумлении, ощущая, как по спине поползли капли и слушая тихие всхлипы. Бог ты мой, да если б он знал, что девчонка так расстроится из-за этого, никогда не показался бы перед ней без рубашки. Да и он, признаться, совсем забыл об этих шрамах и синяках, давно привыкнув относиться к ним, как к чему-то само собой разумеющемуся. Влад осторожно повернулся и приобнял Нику за худенькие трясущиеся плечи.

— Эй, — наконец смог выдавить Влад, расстроившись больше, чем она, — ты чего? Не надо плакать, пожалуйста, — помедлив, положил свою ладонь на белые кудряшки, в неуклюжей попытке ее успокоить, — это того не стоит. Ты же сама сказала, что я ходячая неприятность.

— Но тебя били! — с невольной яростью и осуждением заявила она, поднимая на него яркие карие глаза, наполненные слезами.

— Ну, били и били, так что с того? — торопливо проговорил Влад, вытирая слезы, катящиеся по ее щекам.

— Тебе больно?

— Нет, — как можно мягче проговорил он, — уже давно нет.

— И как только Анька допустила!

— А она не позволяла, — хмыкнул Влад, забыв уточнить, кто был автором последних украшений.

— Все равно она должна была тебя защитить! — не сдавалась Ника, — Ты же от нее зависишь!

— Ну, что ж поделаешь, если я был предупрежден о последствиях некоторых своих поступков, — терпеливо пояснил Влад, — причем с самого начала, но по своей глупости не придал этому значения! Ну, все, — твердо заявил Влад, — хватит об этом, было и было, уже ничего не изменишь, а вот я сейчас вполне могу умереть с голоду.

— Ой, извини, — пробормотала Ника, быстро вытирая кулачком слезы и делая несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Пока она разливала по чашкам кофе, Влад натянул рубашку, застегнувшись на все пуговицы, не желая больше шокировать Нику своим видом. Он не ожидал от нее такой реакции, и ее слезы поставили Влада в тупик. По всему выходило, что Ника должна на него злиться, за то, как по-свински он относился к ней до отъезда, а она, вот жалеет его, еще и расплакалась, представляя, как ему было больно.

— Влад! — Ника громко хлопнула в ладоши перед самым его носом, привлекая к себе внимание. — Ты так и будешь с раскрытым ртом любоваться своим бутербродом, будто это произведение искусства, или все-таки попробуешь его съесть? — немного деланно засмеялась она, наблюдая, как мужчина таращится в пространство, не донеся еду до рта.

— Конечно же, буду есть, — серьезно заявил Влад, впихивая в рот весь кусок, и поспешно запивая его горячим кофе, отчего чуть не подавился и вызвал у Ники новый приступ веселья.

Они быстро расправились со всеми припасами, принесенными Никой. Девочка прибрала остатки пиршества, отказавшись от помощи Влада. Закончив с уборкой, окольными тропами провела в Анину палату. Впихнув его в помещение, напичканное пищащей аппаратурой, теснившейся вокруг огромной кровати, Ника пожелала ему удачи, при встрече с Наташкой и пообещала заглянуть попозже. За ней с тихим стуком закрылась дверь, оставляя Влада в одиночестве.

Он неуверенно шагнул к кровати, застеленной зеленым больничным бельем, на которой, как королева, возлежала Аня. Вглядевшись в бледное лицо, Влад не заметил в нем никаких изменений с тех пор, как видел ее в последний раз. Сердце опять сжалось в тугой болезненный комок, когда взгляд упал на устрашающую ссадину на правом виске девушки. Но Наташа сказала, что все будет в порядке, а оснований ей не верить у Влада не было никаких. Он присел на краешек кровати и сжал холодную ладошку, позвал девушку по имени, не особо надеясь на какую-нибудь реакцию.

— Анечка, — пробормотал он, прижимаясь губами к ее ладони, — Ань, ты же не собираешься умирать, правда?

— Правда! — раздался над ухом грозный Наташкин голос, — И уж, явно, не твоими молитвами!

Влад осторожно положил Анину руку на одеяло и медленно поднялся, еле сдерживая порыв броситься прочь, заставляя себя спокойно повернуться к разгневанному доктору. Настраиваясь мужественно и безропотно встретить ярость, в которой та прибывала. Он был готов ко всему — к гневным, не очень корректным словам, за которыми Наташка никогда не лезла в карман, к тому, что его уничтожат морально и незамедлительно выпихнут из палаты без права возвращения. Но он даже и близко не представлял глубину ее злости. Как только Влад оказался лицом к лицу с Наташкой, в воздухе мелькнула ее рука и его голова дернулась в сторону от звонкой оглушительной пощечины. Ни слова не говоря, она нанесла второй удар, третий. Щеки горели, словно их огнем опалило. Влад стоял, не шевелясь, и надеясь, что к тому времени, как схлынет первая волна ярости, и она соблаговолит открыть рот, его голова все еще будет находиться на своем законном месте. Пять… Шесть… по старой привычке подсчитывал он, покрепче сцепив за спиной руки, чтоб, не дай Бог, не ответить ударом на удар.

— Тебе мало, да? — наконец заорала она, потирая горящие руки, — Мало того, что ты заставил лететь сломя голову черте куда, на самый край вселенной, так ты ее еще и убить собирался? Чем ты ей по голове врезал?

— Наталья, я не… — он раскрыл рот в надежде оправдаться, но тут же покачнулся, едва не упав от особо сильного удара.

— Молчать, щенок! — прорычала она, замахиваясь в очередной раз. — Отвечай на заданный вопрос!

— Ну, все, с меня хватит, — пробормотал Влад, чувствуя, что и его терпению приходит конец.

Слишком много и слишком часто за последние несколько недель! Почти за год он отвык от такого с собой обращения и даже начал немного уважать себя, как человека. Сначала Саха избил его, чуть ли не до потери сознания, но с тем можно примириться, там он сам был виноват и полностью осознавал это. Олег врезал по лицу ни за что. Анька высекла на конюшне, как сопливого мальчишку. Теперь еще и Наташка, хлещет по щекам, а это очень больно, обидно и унизительно, между прочим. Мало всего, так она и выслушать не желает. Нет, если на Саху, а уж тем более на Аню Влад не обижался, признавая за ними право наказывать. Тем более, делали они это так, что становилось понятно — клеймо тут совсем не причем, просто, что заслужил, то и выдали. То Наташа это перебор. Ей никто таких прав не давал. Он не давал ей этих прав! Да и любому терпению есть предел!

Он словил сначала одну, а затем и другую руку разозленной женщины, завел ей за спину, чуть развернул боком, не давая маневра для возможного удара ногой.

— Может быть, ты перестанешь меня лупить по щекам, и попытаешься выслушать? — почти спокойно предложил он. За видимым спокойствием проскальзывали угрожающие нотки, заставившие Наташу непроизвольно напрячься. — Я согласен ответить на все вопросы и без физических вливаний с твоей стороны.

— Прокурор тебя слушать будет! — прошипела она, извиваясь в его руках, так, что Владу пришлось приложить немало сил, удерживая ее на месте. — Отпусти меня сейчас же!

— Я ее ничем не бил, — размеренно проговорил Влад, — я сейчас отпущу твои руки. Ты обещаешь, больше не драться? — потребовал он гарантий.

— Ничего я тебе не обещаю, — рявкнула она, задыхаясь, — паршивый…

— Прекратите сейчас же! — слабый, но властный голос с кровати заставил их вздрогнуть и одновременно повернуть головы, упершись в укоризненные синие глаза…

За что мне это наказание? Думала я, глядя, как два любимых мною человека буквально сцепились у моей кровати. Парочка, прямо скажем, получилась колоритная. И, какой контраст, Наташка бледная, ни кровинки на лице, а у Влада наоборот — какой-то уж слишком яркий, я бы даже сказала, лихорадочный румянец, уж не заболел ли? Можно даже полюбоваться на эту пару, если бы не злой блеск глаз, и гневные взгляды которыми они испепеляют друг друга.

Похоже, пока я спала, мы успели благополучно завершить полет и они уже успели поссориться. Интересно, из-за чего, нас же чуть больше месяца не было! Кстати, что они здесь делают? Задалась я уже третьим вопросом и только после этого сочла за необходимость оглядеться. Нет, вопрос был задан неверно, скорее, что я здесь делаю? В больничной палате? В голове отчего-то шумело, а перед глазами периодически проплывали радужные круги.

Я напрягла больную голову, в попытке вспомнить, что произошло и почему я распята на суперсовременной больничной койке. Но голова думать отказывалась, придется выяснять причину моего жалкого состояния у этих рассерженных представителей рода человеческого.

Влад отпустил Наташку и отступил за кровать, виновато поглядывая на меня и трогая кончиками пальцев горящие щеки. Наташка же, одарив его недобрым взглядом, нацепила на лицо фальшивую профессиональную улыбку, раскрыла рот, но я не дала ей и слова сказать.

— Извольте объясниться! Что здесь происходит? — строго потребовала я, переводя взгляд с одного на другую, отчего в моей голове взорвалась маленькая атомная бомба.

— Что происходит? — возмущенно переспросила Ната. — Это ты у своего недоумка поинтересуйся, что происходит и почему ты болтаешься на больничной койке с проломленной головой!

Влад состроил обиженную физиономию и уже набрал воздуха, намереваясь достойно ответить, но Наташа заткнула его, продолжая гневные речи:

— Пусть он поведает, на кой ударил тебя по голове тупым предметом, а после устроил короткое замыкание в сети и, испортив противопожарную систему, затопил корабль ледяной водой!

— Из всех высказанных вами обвинений, Наталья Станиславовна, — с надменными нотками в голосе ответствовал Влад, — я признаю только второе, да я, по ошибке, 'закоротил' противопожарную систему, но уж никак не ударял Аню по голове ни тупым, ни острым, ни каким другим предметом!

Во время своей речи он стоял, гордо расправив плечи, скрестив руки на груди и сердито глядя с высоты своего роста на Наташку. В палате повисло грозовое молчание, так затихает природа перед тем, как разразиться страшной буре. Наташкины глаза метали молнии, подруга, кажись, совершенно позабыла, что находится у постели больной меня и что больничная палата совсем не место для выяснения отношений.

Они смотрели друг на друга, как два бойца на ринге, готовые в любой момент вцепиться противнику в глотку и прикончить его на месте. В другое время подобное положение вещей меня, быть может, и позабавило бы. Но если учесть, что полем предстоящей битвы вполне могла оказаться больничная койка со мной на ней в качестве интерьера, то происходящее тут же потеряло всякую веселость.

— А можно мне все-таки уточнить, так, ради исторической справедливости, — скромно вставила я словечко в их молчаливую дуэль, — что со мной случилось, и почему я здесь оказалась?

— Твой друг, — Наташка метнула очередную молнию в адрес Влада, — ударил тебя по голове, ты получила сотрясение мозга и вот ты здесь.

— Протестую! — поднял руку Влад, — если я в чем и виноват, так это в том, что не успел подхватить Аню во время толчка, случившегося при выходе из гиперпространства! А если вы мне не верите, Наталья Станиславовна, то мы можем пригласить экспертов и они в считанные минуты докажут мою правоту, надо только обследовать кран в душевой!

— С этим разобрались, слава Богу, — пробормотала я, чем вызвала на лице Влада самодовольную улыбку.

— И ты ему веришь? — не переставала кипятиться подруга.

— У меня нет оснований не верить, — устало проговорила я, потирая ноющий висок. — Если бы он хотел меня убить, в чем ты его так старательно подозреваешь, то не стал бы волочь мое бренное тело через всю вселенную, а избавился от него на месте. И не стоял бы сейчас здесь с жутко красной физиономией, а растворился на просторах космоса. Кстати, Влад, что у тебя с лицом?

— Ничего, просто у нашей подруги Наташи взрывной темперамент и плохой слух, — с мстительным наслаждением наябедничал Влад, — это все она сделала!

— Что я? — хлопнула Наташка ресницами.

— А кто пять минут назад лупил меня по щекам, и убийцей называл?

— Ну, я, и что теперь? — безразлично пожала она плечами.

— Что за люди? — спросила я у потолка, — Стоит на каких-то полчаса потерять сознание, так они готовы друг друга передушить! И где в этом мире справедливость?

— Ее нет, не было и не будет! — безапелляционно заявила подруга. — Как твоя голова?

— Чувствую я себя нормально, — без зазрения совести соврала я, от Влада, видно, нахваталась, — и голова моя нормально, а что, собственно, с ней сделается? И вообще, Ната, хорош в доктора играть, я домой хочу!

— Ага, сейчас! Так я тебя и отпустила! — хмыкнула подруга. — Что бы на утро получить на руки твой хладный труп?

— Мне не интересно, что ты жаждешь получить на утро, я хочу домой! — капризно заявила я.

— Не пущу! — стояла Наташка на своем.

— А что тут такого? — вступил в разговор Влад, которому, видно, не меньше моего хотелось попасть домой, — Аня же не одна будет, я вполне в состоянии за ней присмотреть.

— Молчи уже, киллер кухонный, — буркнула Ната в ответ, но уже вполне миролюбиво, — ты уже присмотрел за ней. Хватит и одного раза. Нет, Анька, можешь даже не просить, не пущу. Ты у нас ночку перележи, сотрясение мозгов это же не шутка, даже для тебя. А завтра с утра, хоть к черту на рога отправляйся.

Мне пришлось с ней согласиться, поскольку отчаянно захотелось спать, их перебранка меня порядком утомила. Влад, видя, что в его услугах я пока не нуждаюсь, испарился. В помещении приглушили свет и оставили меня в тоскливом одиночестве больничной палаты, которое, впрочем, я не очень-то ощутила, почти сразу провалившись в сон.

…Лифт остановился на нужном уровне. Влад неспешно шел по длинному коридору, рассеянно кивая знакомым. Странно, как это раньше он считал, что все коридоры здесь одинаковые? Они все разные и отличаются не только оттенками серебряного цвета, но и дверьми.

Влад остановился у знакомой двери и уже поднял руку, намереваясь постучать, но в последний момент опустил. Как объяснить Нике его желание остаться на ночь у нее? Сказать правду, что одному ночевать в каюте почему-то страшновато? Но ведь девчонка его тут же засмеет! Обязательно потом придумает какую-нибудь смешную кличку, потом в жизнь не отмоешься. Дверь сама собой распахнулась и в проеме показалась озабоченная рожица Ники.

— Ты долго еще будешь здесь стоять, как бедный родственник? — нахмурилась она, — Я видела через камеру, как ты подошел несколько минут назад. Давай, заходи! Случилось что?

— Ничего не случилось, просто Аню на ночь в госпитале оставили, а наш замок на меня, почему-то не срабатывает, — неуклюже соврал Влад, снимая ботинки, — Я у тебя переночую, ладно?

— Ой, буде врать-то, — насмешливо проговорила Ника и, улучив момент, когда Влад наклонился расстегнуть ботинок, схватила его за ухо и шутливо подергала, — скажи просто, что соскучился и компания нужна.

— Ты себе льстишь — по тебе соскучиться невозможно! — хмыкнул он.

— Тогда проваливай!

— Не дождешься!

— Ты голодный? — без всякого перехода поинтересовалась девчонка.

— Есть немного.

— Пошли на кухню, кормить тебя буду, бедный родственник.

После ужина, во время которого Ника донимала его последними сплетнями, Влад, сославшись на усталость, отправился спать. Девчонка не сильно этому возражала и даже расстелила постель. Влад закутался в одеяло — тепло, сухо, желудок не урчит и никакого дождя, а что еще надо для счастья?..

Я проснулась словно от толчка. Огляделась по сторонам, пытаясь определить, что меня разбудило. Вокруг все было совершенно спокойно, но мне почему-то вдруг стало очень страшно. Показалось, что если не уйду сейчас отсюда, то обязательно умру.

Тяжело вздохнув, я уставилась в больничный потолок, пытаясь убедить себя, что это всего-навсего последствия черепно-мозговой травмы и мне ничего не грозит. Полежав так несколько минут, осознала только, что отчаянно хочу домой, в свою постель. Но если об этом моем желании узнает Наташка, мне не избежать ее профессионального воя. Значит, надо уйти, как говорили предки, 'по-английски', то бишь не прощаясь. А что б подруга не подняла всех окружающих на уши и не организовала межгалактические поиски меня любимой, нужно просто ей оставить коротенькую записку типа: 'Наташка, я ушла домой'.

Я сползла с высокой больничной кровати, оглядела себя критическим взором, да, уж — в казенной больничной распашонке по станции не очень-то набегаешься. Нет, оно, конечно, можно, и в психушку никто не сдаст, если хорошенечко придерживать ее по шву сзади, но все равно, неловко как-то.

Я выглянула в коридор — пусто, видно, сестра с поста ушла по каким-то своим делам. Порадовавшись своей удаче, я пошлепала в сторону сестринской. Если там кто и будет, просто скажу, что голова разболелась. На мое счастье там тоже никого не оказалось. Подсев к видеофону, набрала свой номер, но Влад не пожелал мне ответить. Я глянула на часы — три часа утра или ночи, это как кому нравится, спит, небось, стервец, как сурок. Выругавшись сквозь зубы, и обозвав Влада всеми подходящими к случаю словами, набрала номер генеральской каюты. Придется будить Нику.

…Из сна Влада вырвали самым бесцеремонным образом — достаточно ощутимо шлепнули по заду, а над головой раздался бодрый девичий голос 'Пора вставать, милорд, вас ждут великие дела!' Он тут же перекатился на спину и, приподняв голову, сонно заморгал на слепящий, яркий свет, заливающий комнату, пытаясь определиться на каком, он свете. Разглядев над собой Нику, расслабленно откинулся на подушку, пробормотав: 'Я тебя отшлепаю за такие отвратительные шутки', закрыл глаза, намереваясь спать дальше. Не испугавшись угроз, Ника стянула с него одеяло и, схватив за плечо, затрясла, как трясут плодовые деревья, пытаясь добыть с них пропитание.

— Поднимайся, кому говорят! Анька звонила, она домой хочет уйти, просила вещи принести.

— Который час? — сонно забормотал Влад, садясь на постели и натягивая штаны.

— Двадцать минут четвертого.

— Утра или вечера? — руки никак не хотели попадать в рукава рубашки.

— Ночи! — рявкнула Ника в самое ухо, так что глаза сразу же раскрылись и весь сон пропал.

Ника всучила ему какой-то пакет, круто развернулась и потопала в свою комнату, сердито бормоча под нос, но так что бы Влад все хорошо слышал:

— Навязались тут на мою голову, полоумные! Все нормальные люди спят в это время! А этим никакой закон не писан, надо им вечно что-то!

В этом отношении Влад был с ней совершенно согласен, и даже было чуточку обидно, что его тоже обозвали этим самым полоумным. Он-то, как раз спал и никого не трогал. Пусть и не в своей постели, но спал все-таки, и тянуться куда-то никакого желания не имел. Но что поделаешь — Аня позвала…