Мария Прокопп

Итальянская живопись XIV века

Может ли оставить кого-нибудь равнодушным даже теперь, по прошествии семи веков, драматизм фресок Джотто, почти осязаемая пластичность его образов, синева его небосклона? Или поэтичность мадонн Симоне Мартини, великолепие стенной росписи знаменитой Испанской капеллы Андреа да Фиренце?.. Это была эпоха, когда по-византийски скованные, иератические изображения стали наделяться человеческими чувствами, переживаниями; когда библейские истории и идеи св. Франциск Ассизский претворял в осязаемую действительность. Величественная Мадонна уже выражает пробуждение самосознания городской буржуазии («Маэста» Дуччо), а в изображениях на житийные темы на первый план выступают биографические события («Посвящение св. Мартина в рыцари» Симоне Мартини). В этих картинах впервые появляются и портреты современников («Св. Лючия на смертном одре» Альтикьеро). Во всем этом находит свое проявление зарождающееся новое жизнеощущение и мировоззрение, иначе говоря, зарождается ренессансное искусство. Однако живопись треченто – итальянского искусства XIV века – является также и высшей ступенью развития готики, блестящим продолжением византийских традиций. Автор книги – преподаватель кафедры искусствоведения Будапештского университета им. Л. Этвёша – наглядно показывает, как разнообразно сплетаются в одном произведении элементы различных стилей. Среди 48 цветных репродукций имеется и ряд малоизвестных произведений.

Прокопп М. 'Итальянская живопись XIV века' – Будапешт: Корвина, 1988

Посвящается моей матери

Наш век со все большим интересом обращается к тому великому перелому в искусстве, который начался в Италии в конце XIII в. Общественный и духовный облик той эпохи несет в себе многие черты, характерные и для наших дней. Пошатнулась система ценностей, считавшаяся нерушимой в течение многих столетий. Изменилась и политическая карта Европы. В 1250 г. умер Фридрих II, германский король и император «Священной Римской империи», бывший неограниченным властителем большой части Европы от Сицилии до Северного моря. А несколько лет спустя распалась и империя. Казавшаяся бессмертной династия Гогенштауфенов сошла с подмостков истории. Римский папа, столетиями пользовавшийся во всей Европе непререкаемым авторитетом, теперь вынужден был бежать из Рима в Авиньон, где оказался «в плену» у французского короля. Оживились различные еретические течения, но параллельно с этим обрела новую силу и церковь. Начиная с первых десятилетий XIII в. францисканский и доминиканский монашеские ордена стали оказывать благотворное влияние на церковную жизнь. Многоплановая борьба шла также в политической, экономической и духовной жизни. В 1266 г., после длительной борьбы, Сицилийским королевством завладел брат французского короля Людовика IX, Карл I Анжуйский. Города Италии в XII-XIII вв. постепенно укрепляются, хотя папство, затем Сицилийское королевство, а с 1308 г. и взошедшая на престол «Священной Римской империи» династия Люксембургов сделали все для того, чтобы распространить свою власть над ними.

Тем временем, благодаря основанной в Византии Латинской империи (1204-1261), все более развивающейся восточной торговле, а также контактам с арабами, в Европе все большую известность приобретает классическая греческая культура. В центр внимания попадает греческая философия. Итальянский монах-доминиканец, прославленный профессор Парижского университета Фома Аквинский (1225-1274) всю свою жизнь посвятил соединению христианского учения с аристотелизмом, то есть сопряжению сверхъестественного и земного, реального, веры и разума. Схоластическую теологию он организовал в научную систему, которая на последующие 700 лет стала официальным учением церкви. Эта новая концепция христианства, возглашающая единство зримого и незримого миров, обновила в равной степени и литературу, и музыку, и изобразительное искусство. Ранее задачей художника было лишь символически передать, означить бога и незримый мир. Природный ландшафт или архитектурное окружение встречались очень редко и то лишь в качестве намека, схематичного наброска. Новое теологическое мышление признало автономное существование человека и земной жизни, находящейся, однако, в органичном единстве со сверхъестественной. Стали возможны близкие к действительности изображения природы, человека и его окружения. Итальянских мастеров конца XIII в. вдохновляли фрески эпохи Римской империи и вообще античное искусство. Они не копировали их, ведь идейное содержание отличалось по самой сути, но многое заимствовали из античного видения мира. Так сложилось искусство Каваллини, Дуччо, Джотто.

К концу XIII в. новое философское мышление пробудило интерес к внутреннему миру человека. На индивидуальной симпатии, на полном эмоциональном слиянии с религией настаивали прежде всего францисканцы. Их мистическое мировосприятие наиболее четко сформулировал глава монашеского ордена Бонавентура (1221-1274), который преподавал в Парижском университете вместе с Фомой Аквинским. Этот францисканский дух сыграл решающую роль в обновлении искусства, в формировании художественной концепции треченто. Художники теперь не просто представляют библейские сюжеты, не просто безлично пересказывают, но воссоздают их, словно события, происшедшие в их собственном окружении.

Споры по поводу философско-теологических взглядов захватывают все более широкие круги. Эти спорные вопросы находят свое отражение в иконографической программе художественных произведений. Вспомним хотя бы цикл фресок в капелле Дель Арена в Падуе, в сжатой форме давшей ответы на важнейшие теологические вопросы эпохи: правильное понимание бога, отношение бога и мира, свободная воля и божественное всемогущество, роль милосердия, божественной помощи в жизни человека, а также отношения общих понятий и конкретного существования, – ответы на вопросы, известные в средневековой философии как «дебаты об универсалиях». На арке пресбитерия капеллы Дель Арена, на самом видном месте нефа изображен Бог-отец, по обе стороны от него – Справедливость и Милосердие, борющиеся между собой. С Богом, однако, эти две противоположности находятся в совершенном единстве. Милосердие словно увещевает Бога быть человечным, а Справедливость требует искупления, крестной смерти. Через свою смерть на кресте Бог спасает человечество. Эти идеи отражены во фресках, посвященных жизни Марии и Иисуса (на боковых стенах капеллы Дель Арена), а также в картине «Страшный суд», где окончательно разрешается противоречие Милосердия и Справедливости. Под выносящим приговоры Христом изображен крест, посредством которого было спасено человечество, и Мария, ведущая к Христу верующего. В XIII-XIV вв. образ Марии получает новое освещение. Величавая Богородица византийского искусства уже больше похожа на обыкновенную женщину. Она мать бога, ставшего человеком, и главная посредница между богом и людьми.

Около 1300 г. проходили серьезные дебаты по одному из важнейших вопросов этики – вопросу о свободе воли. Этот вопрос получил центральное место и в программе фресок капеллы Дель Арена (Дельи Скровеньи) в Падуе. На левой стороне арки изображен Иуда, который по наущению Сатаны за деньги продает своего учителя, отвергает Справедливость. Центральная сцена росписи южной стены – «Поцелуй Иуды». Иуда сознательно совершает зло. Любовь бога могла бы принести прощение и ему, но бог уважает свободу воли. Эта идея провозглашается и в сцене «Страшного суда», изображенной на западной стене капеллы. Иуда гибнет потому, что не верил в доброту бога, потому, что сомневался, шел путем семи смертных грехов, аллегорические изображения которых написаны вдоль цоколя с такой удивительной силой. На противоположной стороне капеллы, также вдоль цоколя, изображены аллегорические фигуры семи добродетелей, ведущие в рай людей, в том числе и заказчика капеллы, Энрико Скровеньи, на чьи деньги она была построена и расписана. (Возможно, этим пожертвованием Энрико хотел искупить грехи отца, известного падуанского ростовщика Ринальдо Скровеньи, которого – вероятно, не случайно – в «Божественной комедии» Данте поместил в четвертом круге Ада вместе с другими скупцами.)

* * *

Этот ход мыслей мы могли бы продолжить анализом фресок капеллы Дель Арена или других художественных созданий той эпохи, однако об этом подробно рассказывается во многих иконологических работах. В предисловии к этой книге мы хотели бы лишь напомнить, насколько чутко художественные изображения откликались на философско-теологические споры времени, а также то, какую важную роль играло в то время искусство в одушевлении официального учения церкви.

Современного человека – человека XX в. – живо интересуют вопросы, стоявшие перед искусством в преддверии Ренессанса: и обновление формы, связанное с изменениями в подходе к теме и в самом содержании, и стилевой плюрализм, и противоречия, коренящиеся в противостоящих друг другу художественных концепциях, и – не в последнюю очередь – многоплановое и многообразное слияние старого и нового.

Историки искусства треченто сначала изучали творчество лишь двух крупных художников этого времени, Джотто и Дуччо, и средствами стилевой критики пытались отобрать их достоверные произведения, отделяя работы их учеников. Позже в центр внимания научных исследований попало творчество мастеров второго и третьего поколений треченто, Симоне Мартини, братьев Лоренцетти и учеников Джотто. В 1920-х гг. появились новые искусствоведческие методы – иконография и иконология. В 1930-х гг. знания о треченто обогатила новая наука – социология искусства. Позже, параллельно с быстрой дифференциацией современных художественных устремлений, методы искусствознания становятся все более многоплановыми. Поэтому в последние десятилетия в изучении треченто преобладают более или менее крупные частные исследования, результаты которых закономерно вызывают к жизни монографии, стремящиеся к большему синтезу и учитывающие междисциплинарные исследования творчества отдельных художников и всего периода в целом.

Со времени выхода в свет «Жизнеописаний наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» Джордже Вазари (1550, 2-е издание – 1568) Джотто рассматривали как первую крупную фигуру в искусстве Нового времени. Начиная со второй половины XIX в. работы Джотто окружают особым почитанием. Генри Тоуд (1885) представил Джотто как обновителя всего европейского искусства. Написанные в 1912 г. работы Фридриха Ринтелена по анализу формы явились важной вехой на пути формирования верного представления о Джотто.

Другим крупным мастером живописи раннего треченто был старший современник Джотто, сиенец Дуччо, чьи заслуги в создании нового стиля были признаны только в начале XX в. В 1911 г. в Сиене по случаю 600-летнего юбилея главного произведения Дуччо, «Маэста», некогда украшавшего алтарь сиенского собора, была организована крупная выставка. Тогда же вышла в свет первая и до сих пор основополагающая монография о творчестве Дуччо, написанная Куртом X. Вейгелътом.

В 1864 г. был издан первый исторический обзор истории итальянского искусства – «Storia dell'arte italiana» Кроу и Кавалъказелле, а в 1907 г. Адолъфо Вентури выпустил под таким же названием новую работу сходного характера.

Следующей крупной вехой в исследовании треченто явилась организованная в 1937 г. во Флоренции выставка произведений Джотто, приуроченная к 600-летию со дня смерти мастера. В начале экспозиции были представлены образцы школ итальянской живописи XIII в., а в центре ее – произведения станковой живописи, достоверно принадлежащие кисти Джотто. За ними следовали работы его современников и учеников. Наряду с живописными полотнами, на выставке экспонировались скульптура, миниатюры и ювелирные изделия, что давало более полное представление об эпохе Джотто. Все это убеждало в том, что новое искусство зародилось и начало развиваться уже в последней четверти XIII в., а также в том, что первым крупным мастером нового стиля несомненно является Джотто. Выставка открыла возможности для более тщательного изучения вопросов, связанных с атрибуцией и датировкой. Новые результаты научных исследований были собраны в изданном через несколько лет после выставки, в 1943 г., каталоге Джулии Синибалъди и Джулии Брупетти.

Начиная с 1920-х гг. все больше исследований посвящается всей живописи треченто, а не только отдельным художникам. В 1923-1938 гг. был издан фундаментальный труд Раймонда ван Марле о развитии итальянской живописи, пять томов которого посвящены треченто. В 1930 г. новые исследования побудили Ричарда Оффнера начать издание новой серии под названием «A Critical and Historical Corpus of the Florentine Painting», тома которой продолжают выходить по сей день и которая дает полную монографическую разработку творчества флорентийских художников XIV в. Параллельно со всеми этими изысканиями вдохновенным и страстным изучением живописи итальянского Ренессанса занимался Бернард Беренсон (1865-1959). Первые его работы были опубликованы еще в 1890-х гг. Его каталоги картин и рисунков итальянских художников со многими новыми атрибуциями полностью вышли в свет уже после его смерти, в 1957-1963 гг. Беренсон (вслед за Вазари) включал в понятие Ренессанс все треченто, начиная с конца XIII в.-, от творчества Чимабуэ, Каваллини, Джотто и до конца чинквеченто, т.е. до конца XV в.

В 1920-х гг. работы Эрвина Панофски открыли новую главу в искусствоведческих исследованиях. Его иконографические и иконологические работы углубили и расширили, в частности, представление о треченто. В интерпретации художественных произведений, наряду с изучением стиля, важная роль стала отводиться программе, иначе говоря, определенному заказчиком идейному содержанию, в котором нашли свое отражение философские, теологические и даже политические принципы эпохи. В 1930-е гг. с развитием социологических исследований на первый план выступает анализ общественного фона произведения. Были обнаружены тесные взаимосвязи между общественной принадлежностью заказчика и программой, стилем произведения. Живопись XIV-XV вв. в этом аспекте впервые проанализировал венгерский исследователь Фридеш Антал. Причину одновременного сосуществования различных художественных направлений он видел в различии художественных запросов отдельных общественных слоев. Так, например, концентрированный, лаконичный, строго скомпонованный и философичный способ выражения Джотто ориентирован на культурный уровень высшего общественного слоя Флоренции, богатых банкиров (таких, как семьи Барди и Перуцци), а, скажем, более развернутые эпические композиции его современника Пачино да Бонагвиды были обращены скорее к простым людям. Возникшие во второй половине XIV в. во Флоренции архаизирующие, характерные для позднего дученто художественные веяния Антал связывал с упадком экономической жизни. Написанная на английском языке книга Фридеша Антала вскоре была переведена на немецкий и итальянский языки. Эта новая точка зрения, новые положения, содержащиеся в книге, вызвали острую дискуссию в среде специалистов, однако после этого в искусствоведческих исследованиях уже нельзя было игнорировать связь между искусством и обществом.

В 1951 г. вышли в свет еще две важные обобщающие работы. Профессор римского университета Пьетро Тоэска в своем труде «Il Trecento» дал обогащенную новыми результатами исследований картину итальянского искусства XIV в., показав развитие стиля в архитектуре, скульптуре, живописи и прикладном искусстве. В другой важной работе – в книге Милларда Мейсса – делается попытка найти причины смены стиля во флорентийской и сиенской живописи в середине XIV в. Мейсс считает, что общественно-экономические изменения не являются достаточным объяснением. Наряду с банковскими крахами и флорентийским наводнением, он отводит решающую роль крупной эпидемии чумы (1348-1349 гг.), которая глубоко потрясла все сферы духовной жизни: религию, философию и искусство.

Исследователи долгое время обходили вниманием последние десятилетия XIV в., считая их. малозначительными в художественном отношении. Миклош Бошкович в своей книге, изданной в 1915 г. во Флоренции, рассматривает этот поздний период флорентийского треченто. В своем методе он объединяет опыт Фридеша Антала и Милларда Мейсса и, благодаря этому, еще более многосторонне и в новом аспекте подходит к рассмотрению итальянской живописи 1370-1390 гг. Поставленные во взаимосвязь с исторической, культурной и художественной жизнью эпохи, новую оценку получают и более слабые по своему уровню произведения. Бошкович показывает развитие интернациональной готики и проявляющиеся параллельно, часто тесно переплетающиеся с нею черты нового стиля – стиля ренессанс. Знакомство с творчеством многочисленных художников низшего ранга, работавших рядом с крупными мастерами, делает более полным и достоверным наше представление об этой эпохе. Поэтому в последние десятилетия исследователи обратились к изучению малых мастеров, вследствие чего возрос авторитет картинных галерей Центральной Европы, собраний живописи треченто в музеях Будапешта, Эстергома, Альтенбурга, Праги, Кракова, Варшавы, Познани, Загреба.

Более углубившееся в последние десятилетия изучение средневековья поставило новые задачи и перед реставраторами. Вместо прежних, в основном эстетических, аспектов теперь главной целью стало как можно более достоверное восстановление и сохранение произведения или частей его в первозданном виде. Вторая мировая война уничтожила многие памятники, в том числе немало произведений живописи треченто. Спасение уцелевших сокровищ способствовало более глубокому знакомству с техническими приемами той эпохи и с искусством того времени в целом. Пожалуй, самый крупный урон живописи треченто был нанесен во время бомбежек крытого кладбища Кампосанто в Пизе, стены которого украшали великолепные фрески. Но во многих местах осыпавшийся слой красок обнажил синопии, наброски картин, отражающие первый порыв вдохновения художника, первое воплощение его замысла. В ходе дальнейшей работы художника отдельные детали росписей зачастую менялись, поэтому сопоставление фрески и синопии дает возможность провести интересные наблюдения. У го Прокаччи, в 1950-1960 гг. руководивший самыми значительными работами по реставрации итальянской живописи, опубликовал наиболее интересные синопии в своей вышедшей в Милане в 1961 г. книге «Sinopie e affreschi». Стоит упомянуть здесь некоторые из важнейших реставрационных работ последних десятилетий, относящихся к рассматриваемому периоду. Фресковые циклы капелл Барди и Перуцци в церкви Санта Кроче во Флоренции были расчищены от записей и дополнений прошлого века в 1958-1961 гг. В результате этого повысилась достоверность, подлинность фресок, хотя отдельные сцены – например, принадлежащее кисти Джотто «Погребение св. Франциска» – приобрели фрагментарный характер. В 1953-1958 гг. в римском Центральном реставрационном институте реставрировали алтарную картину Дуччо «Маэста». Были реставрированы также фресковые циклы церкви Сан Франческо в Ассизи и падуанской капеллы Дель Арена, фрески Амброджо Лоренцетти в зале совещаний сиенской ратуши, а также фрески Андреа да Фиренце в Испанской капелле флорентийской церкви Санта Мария Новелла. Фрески Нардо ди Чоне в капелле Строцци церкви Санта Мария Новелла были отделены от чересчур влажной стены и помещены обратно укрепленными на холсте, как и пострадавшие во время войны фрески XIV в. из церкви Санта Мария Инкороната в Неаполе.

Многолетняя реставрационная работа, проводившаяся с отдельными произведениями, позволила специалистам поближе ознакомиться с творческими методами мастеров прошлого. Была определена и площадь фрески, писавшаяся за один день. Искусствоведы имели возможность в непосредственной близости (со строительных лесов и на реставрационном столе) изучать картины, которые раньше могли видеть только издали и в плохом освещении. Все это дало новый толчок научным исследованиям.

Форумом быстрого и непосредственного обсуждения результатов исследований стали международные конгрессы. Так, новейшие исследования, касающиеся раннего треченто, были подытожены на проходившем в 1967 г. в Италии конгрессе по творчеству Джотто. Съехавшиеся со всех концов мира специалисты, отмечая 700-летие со дня рождения Джотто, осмотрели все основные произведения мастера и на месте обсудили новые концепции. Конгресс начался в Ассизи, затем был продолжен в Падуе и закончил свою работу во Флоренции. Заседания в Ассизи ясно показали, что участники конгресса хотели еще раз пересмотреть ведущийся уже в течение 100 лет спор о работе Джотто в Ассизи, что является ключевым по важности вопросом начала треченто. В качестве введения Чезаре Гнуди изложил свои новейшие исследования о связях искусства Джотто с французской скульптурой. Обо всем этом он написал в своей работе «Giotto e il suo tempo».

* * *

Пытаясь дать краткий обзор живописи треченто, определим прежде всего его границы и его место в европейском искусстве. Термином «треченто» принято называть итальянское искусство 1300-х гг., в основном период расцвета итальянской готики. Треченто развилось из итальянского искусства предыдущего столетия (дученто), проникнутого византийскими художественными традициями и мироощущением южноитальянского Проторенессанса эпохи Фридриха II, затем в нем все сильнее стало проявляться влияние французской готики. В конце XIV в. искусство треченто сменила интернациональная готика – «придворное» искусство, распространившееся в начале 1400-х гг. по всей Европе. В то же время треченто, несшее в себе черты Проторенессанса, подготовило почву для следующей эпохи итальянского искусства – кватроченто (XV в.), эпохи Раннего Ренессанса.

Влияние, французской классической готики дошло до Италии во второй половине XIII в. и впервые проявилось в творчестве скульптора Никколо Пизано, а в начале XIV в. восторжествовало в искусстве Арнольфо ди Камбио и Джованни Пизано. Эта готика, однако, получила от Франции лишь нейий импульс, с самого начала она была самостоятельным, в полной мере итальянским стилем. Захват Сицилийского королевства Анжуйской династией способствовал усилению французского влияния, и оно проявилось во всех областях искусства. Великолепная резиденция римских пап в Витербо, построенная в 1266 г., стала первым готическим дворцом в Италии. Возведенные представителями Анжуйской династии неаполитанские храмы, как и памятники скульптуры, и сегодня свидетельствуют о быстром распространении французской готики. Надгробный памятник папе Адриану V (умер в 1276 г.) в Витербо работы Арнольфо ди Камбио представляет собой ранний образец готического надгробия с балдахином. В распространении готики в Италии важную роль играли также произведения резчиков по слоновой кости. Не только в рамках непосредственных связей между королевским и папским двором, но и посредством торговли в Италию стало попадать все больше двух- и трехстворчатых домашних алтарей-складней, вотивных статуэток, ларцов, зеркал, столовых приборов и других предметов обихода, украшенных резной слоновой костью или металлом. Во второй половине XIII в. одним из самых значительных итальянских городов была Сиена. Ее банкиры не только держали в своих руках финансовые расчеты французской торговли, но и контролировали все крупные европейские кредитные операции. Не случайно поэтому, что влияние французской готики в Сиене было самым сильным.

Итальянским центром распространения французской музыки и поэзии был анжуйский неаполитанский королевский двор. Здесь провел несколько лет Петрарка, получивший образование во Франции, а затем и Бокаччо. В песнях Петрарки и стихах Данте нашли продолжение традиции французских трубадуров.

Француженкой была мать одного из популярнейших святых Италии начала XIII в., автора «Кантики брата Солнца» («Cantico di frate Sole») Франциска Ассизского. Его имя, Франческо, по-итальянски значит «маленький француз». Под его духовным влиянием францисканское движение преобразовало весь образ мышления, поэзию, изобразительное искусство средневековья, а также всю религиозную жизнь, приблизив к человеку такой далекий в прежние века образ Бога. И литература, и искусство стали интерпретировать жизнь Иисуса и Марии с человеческой непосредственностью. Богато иллюстрированные рукописи написанного около 1300 г. произведения «Meditationes vitae Christ!» монаха-францисканца Джованни де Каулибуса из Сан-Джиминьяно быстро разошлись по всей Европе. Автор «Кантики брата Солнца» с великой любовью обращался не только к богу, но и ко всему окружающему миру. Он называет братьями Солнце, Луну, животных и растения, огонь, воду и, естественно, всех людей. Его наполняет радостью красота мира. Мир, таким образом, теперь не тождествен злу, от которого люди должны спасаться.

Истоки этого нового мировоззрения следует искать в Париже, в самом знаменитом университете средневековья, где в ходе крупных философско-теологических дискуссий ХII-XIII вв. победу одержало признание реальности эмпирического мира. После этого перестали считать действительностью независимые от материальной сферы, абстрактные понятия. Вместо платонизма на первый план выдвигается учение Аристотеля. Философские идеи этой эпохи наиболее полно и четко свел в систему в своем главном произведении «Сумма теологии» доминиканский монах св. Фома Аквинский (1225-1274). Он в наиболее сжатой форме сформулировал и эстетические принципы эпохи. Настоящее художественное произведение должно быть ясным, целостным и гармоничным, иными словами, оно должно характеризоваться четкой формулировкой темы, полнотой и согласованностью, в наибольшей степени выражающей красоту. И художники треченто, как мы увидим при рассмотрении отдельных школ, стремились следовать этим принципам, независимо от того, преобладали ли в их творчестве черты поздней готики или Проторенессанса.

Рим

Истинной родиной искусства треченто была Тоскана, а наиболее значительными центрами – Флоренция и Сиена, но все же непосредственные его предпосылки, истоки зарождения следует искать в Риме и Ассизи. Рим в конце 1200-х гг. отличался бурной художественной жизнью. Папа Николай III (1277-1280), отпрыск древней римской фамилии Орсини, снискал славу крупного мецената. Его самым горячим желанием было вернуть Вечному городу политические права, придать ему больший блеск. Папе удалось несколько уменьшить влияние Карла Анжуйского. Об укреплении папской власти свидетельствовала и реконструкция Латеранского дворца. От него теперь сохранилась лишь папская капелла Санкта Санкторум (первое в Риме строение с готическим сводом), стены которой украшены фресками, органично перекликавшимися с архитектурной композицией. Неизвестный римский художник в 1278-1280 гг. изобразил здесь в антикизирующей орнаментике апостолов Петра и Павла, мученичество архидиаконов Лаврентия и Стефана, чудеса Николая Чудотворца в рамках из разлапистых растительных гирлянд. Под фресками, как и в трансепте Верхней церкви Сан Франче-ско в Ассизи, тянется колоннада, в проемах которой установлены статуи апостолов. В секторах крестовидного свода изображены символы четырех евангелистов.

К церкви Сан Джованни ин Латерано мастера Космати, самые значительные архитекторы и скульпторы Рима XII в., пристроили новый притвор с колоннадой и крытую галерею. В двух крупнейших храмах Рима, в соборе св. Петра в Ватикане и в базилике Сан Паоло фуори ле Мура (св. Павла за Городскими Стенами), обновили живописное убранство, также по инициативе папы Николая III. В притворе собора св. Петра была выполнена серия фресок, посвященная житию св. Петра, а в главном нефе по идущему над колоннадой фризу, над заключенными в медальоны погрудными портретами пап были написаны (в 2 яруса) циклы фресок на сюжеты Ветхого и Нового заветов. Еще выше, над ними, в простенках между окнами – размещенные по двое фигуры пророков. Все эти изображения вместе со многими другими украшениями и сокровищами храма мы знаем сегодня только по нескольким сохранившимся рисункам XVI-XVII вв., поскольку эта пятинефная базилика св. Петра времен императора Константина Августа была снесена в начале XVI в., чтобы дать место современному, еще более грандиозному собору, построенному в 1506-1625 гг.

Базилика Сан Паоло фуори ле Мура в 1823 г. стала жертвой пожара. Тогда же погиб и цикл фресок Пьетро Каваллини на боковых стенах главного нефа над колоннадой, выполненный в 1278-1279 гг. по заказу папы Николая III. На северной стене было изображено житие апостола Павла, а на южной – сцены из Ветхого завета. В 1285 г. Арнольфо ди Камбио изваял мраморный балдахин над главным алтарем (к счастью, сохранившийся). О фресках Каваллини можно составить представление только по рисункам пером, сделанным около 1640 г.

Из римских произведений Каваллини в наиболее полном виде сохранились мозаики базилики Санта Мария ин Трастевере. Под созданной около 1140 г. большой мозаикой апсиды, изображающей Марию с младенцем Иисусом на троне, Каваллини по заказу Бертольдо Стефанески выполнил шесть мозаичных картин на сюжеты из жития Марии: «Рождество Марии», «Благовещение», «Рождество Христово» (ил. 1), «Поклонение волхвов», «Введение Христа во храм», «Успение Марии». На оси апсиды можно видеть вотивный портрет заказчика: рядом с его фигурой, стоящей на коленях перед Мадонной с младенцем, изображены апостолы Петр и Павел. Пластическое.изображение фигур, реалистические пропорции, выявление характеров, жанровые детали и композиционная компоновка сцен свидетельствуют о том, что, наряду с византийскими и готическими элементами, в творчестве Каваллини ощутимо непосредственное влияние античности. Согласно последним исследованиям, изготовление этих мозаик относится примерно к 1295 г. Несколько раньше, в 1293 г., Каваллини работал в базилике Санта Чечилия ин Трастевере. Сохранившаяся на западной стене базилики его монументальная фреска «Страшный суд», несмотря на утраченные фрагменты, является наиболее значительным памятником римской настенной живописи дученто. В центре ее изображена величественная фигура восседающего на троне Христа в окружении ангелов, по обе стороны от него – Мария и Иоанн Креститель, а за каждым из них по шесть апостолов, сидящих в креслах, словно знатные римские сенаторы. Динамичные, будто вылепленные светотенями фигуры усиливают торжественность сцены. Фрагменты «Благовещения» на северной стене и сцен «Сон Иакова» и «Исаак отвергает Исава» на южной говорят о том, что на боковых стенах нефа здесь, как и в других больших римских базиликах, были размещены циклы фресок на сюжеты из Ветхого и Нового заветов. Каваллини работал и для римской базилики францисканцев Санта Мария ин Арачели. Мозаичная картина ее апсиды реконструирована Лайошем Байером (Acta Historiae Artium, 1963). Боковые стены главного нефа предположительно были украшены рядом картин, посвященных житию св. Франциска, которые, вероятно, непосредственно предшествовали циклу базилики Сан Франческе в Ассизи.

Другим значительным римским мастером конца XIII в. был Якопо Торрити. Его основное произведение – мозаика апсиды в базилике Санта Мария Маджоре (1295), центральной сценой которой является «Коронование Марии». (Христос и Мария в золотых плащаницах сидят на золотом троне, украшенном драгоценными камнями. Их заключенные в мандорлы фигуры окружены сонмом ангелов. Под ними слева – коленопреклоненная фигура папы Николая IV (1288-1292), бывшего францисканского монаха, по велению которого была перестроена апсида этого храма. За ним стоят апостолы Петр и Павел и св. Франциск Ассизский. На правой стороне картины изображена коленопреклоненная фигура кардинала Якопо Колонны, который после смерти папы завершил мозаичное украшение базилики. За кардиналом на золотом фоне изображены Иоанн Креститель и Иоанн Богослов, апостол и евангелист, а чуть поодаль – святой Антоний Падуанский, францисканец. У их ног несет свои волны широкая река с лодками и животными. Ее питают воды четырех райских рек, из которых пьют воду олени, излюбленные символы раннехристианского и византийского искусства. По краям композицию обрамляют словно вырастающие из больших акантов густые лозы, в листьях которых прячутся павлины, голуби, белочки.) Ряд фрагментов Торрити использовал из прежнего позднеантичного декора храма. Простенки между четырьмя стрельчатыми окнами заполнены сценами из жизни Марии. В отличие от Каваллини Торрити выделяет византийскую композицию «Успение Марии», разместив ее по оси апсиды, непосредственно под картиной «Коронование Марии». В этом нашел свое отражение францисканский культ Марии, столь прекрасно сформулированный Бонавентурой, который в качестве главы этого ордена был непосредственным предшественником папы Николая IV в Ассизи. Вознесение и коронование Марии находят свое место и в цикле фресок Чимабуэ (Чети ди Пепо) в апсиде Сан Франческо в Ассизи. Дуччо представил эти сцены на выполненной в 1288 г. росписи большого круглого окна апсиды сиенского собора. Изображения Торрити более плоскостны, более перегружены и торжественны, чем композиции Каваллини, его фигуры стройнее, а цветовая гамма и формы свидетельствуют о влиянии скорее византийского, нежели готического искусства.

Одновременно с Торрити, вероятно в 1292-1297 гг., западный фасад базилики Санта Мария Маджоре украшал третий крупный римский мастер мозаики – Филиппа Русути. Эти мозаики сегодня скрыты барочным фасадом. В верхней части картины величественную фигуру Христа, восседающего на троне, окружают символы четырех евангелистов и фигуры святых, по четыре с каждой стороны. Сигнатуру мастера можно прочесть под троном на дуге мандорлы: «Philipp Rusuti fecit hoc opus». Ниже, по обе стороны большого готического окна-розы четыре сцены посвящены истории основания базилики. Влияние этих изображений, главным образом их композиционного построения, заметно на фресках церкви Сан Франческо в Ассизи, например в сценах «Сон папы Иннокентия III и папы Григория IX», «Святой Франциск перед папой». Стиль Русути отличается от стиля и Каваллини, и Торрити: в композиции, в восприятии пространства и в мозаичной технике он следует поздним античным образцам, второму помпейскому стилю. В то же время готические архитектурные формы, хрупкие, вытянутые фигуры говорят о влиянии французской готики.

О том, какой облик имели другие римские базилики около 1300 г., почти не сохранилось никаких сведений. Мозаику апсиды базилики Сан Джованни ин Латерано, также выполненную Торрити по заказу папы Николая IV, сегодня можно видеть лишь в реконструкции, проведенной в XIX в.

Ассизи

Римские мастера и самые выдающиеся сиенские художники в эти же годы и также по заказу пап Николая III и Николая IV совместно расписали церковь Сан Франческо в Ассизи. Над могилой брата Франциска, умершего в 1226 и причисленного к лику святых в 1228 г., был построен двухъярусный храм (1228-1253). Это было первое в Италии сооружение монументальной готической архитектуры. Нижняя церковь предназначалась для паломников, а Верхняя – для папы и монахов. Строительство это инспирировалось в первую очередь папами. В 1253 г. эту церковь, «главу и мать» («caput et mater») всех францисканских церквей, освятил папа Иннокентий IV. В то время там, как и в больших римских базиликах, уже стоял на главном месте апсиды папский трон.

Однако роспись Верхней церкви была начата только в 1270-х гг. при папе Николае III, после того как внутри ордена удалось оттеснить на задний план направление спиритуалистов, которые, настаивая на полнейшей бедности, противились росписи храма. Предположительно сам папа составил программу росписи Верхней церкви совместно с теологами ордена, в первую очередь с его главой Джероламо д'Асколи (1274-1279), в будущем папой Николаем IV. Эта программа представляет собой визуальное воплощение францисканской теологии. На фресках между большими окнами апсиды изображены сцены из жизни Марии, в правом трансепте – из жизни апостолов Петра и Павла, а в левом – картины Апокалипсиса. Стена, примыкающая к апсиде, расписана сценой победы св. Михаила над Сатаной. Напротив – драматическая многофигурная композиция «Распятие». (У подножия креста стоит на коленях св. Франциск.) Между двумя трансептами на своде средокрестия изображены четыре евангелиста, передающие на землю весть. На боковых стенах нефа, как в римских базиликах св. Петра и св. Павла, размещены сцены из Ветхого и Нового заветов, а под ними в 28 сценах – житие св. Франциска на основе его ортодоксальной биографии, написанной Бонавентурой в 1260 г. На крестовом своде нефа, во втором ряду сводных секторов в медальонах изображен Деисус, то есть Христос с Марией и Иоанном Крестителем. К ним в четвертом секторе примыкает погрудное изображение св. Франциска. На участке свода над порталом выписаны фигуры четырех западных отцов церкви, праздник которых был учрежден папой в 1298 г. Погрудные изображения апостолов Петра и Павла над входом указывают на тесную связь ордена и особенно этой церкви с папой. В беллетах арок, украшающих стрельчатые завершения боковых стен, можно видеть погрудные изображения пророков, мучеников, исповедников (среди них св. Франциска) и дев. Роспись витражей – фигуры святых – также органически входит в теологическую программу францисканцев.

Эти фрески были созданы художниками нескольких мастерских в разные периоды с 1270-х по начало 1300-х гг. Единое руководство этими работами осуществлял кардинал Маттео Россо Орсини, племянник папы Николая III, который в 1279-1306 гг. был представителем, протектором ордена францисканцев. Большинство исследователей считают, что живописное убранство Верхней церкви было в основном готово к 1300 г., первому Священному году, на который папа пригласил в Рим всех христиан мира. Выявление имен некоторых художников, вопросы атрибуции их произведений относятся к наиболее спорным проблемам истории искусства. Самые ранние фрески в правом трансепте были созданы северным, предположительно английским готическим живописцем при участии римских мастеров. Для его творчества характерны плоскостные, стройные формы, выписанные легкими декоративными линиями, а также иллюзионизм, пристрастие к изображению призрачной архитектуры, размывающей границы между нарисованным и реальным интерьером. Его орнаментика – стилизованные узоры из листьев и лоз.

В 1278-1280 гг. роспись левого трансепта и апсиды взяла на себя римская художественная мастерская под руководством Чимабуэ (Чечни ди Пепо). Эти фрески сильно пострадали, сегодня можно лишь представить их былую красоту. Экспрессивный драматизм, наиболее сильно проявляющийся в жестах и складках одежд, передается и обесцвеченными изображениями. Флорентиец Чимабуэ в 1272 г. работал в Риме, его созданные там работы нам неизвестны. Часть исследователей приписывает ему несохранившийся фресковый цикл из жития св. Петра в притворе собора св. Петра. В правом трансепте Верхней церкви в Ассизи сохранилась его фреска, изображающая Мадонну на троне с ангелами и св. Франциска. Изображение этого святого на синем фоне -это не только великолепный образец, выявляющий характер живописи Чимабуэ, но вместе с тем первый отражающий индивидуальные черты проторенессансный портрет треченто. Лучше всего сохранились изображения евангелистов (ил. 2), размещенные на крестовом своде средокрестия. Влияние византийских купольных мозаик проявляется в золотом фоне и в иконографии. Однако по композиционному построению эти картины Чимабуэ вполне оригинальны. Он выработал свою своеобразную композицию, основываясь на знании римского и византийского искусства. Пластично выписанная кулисная архитектура на картинах занимает такое же важное место, как фигуры. Чимабуэ первым стал по-новому изображать ткань одежды, передавая и давая почувствовать легкие, тяжелые и прозрачные материалы, на поверхности которых преломляется свет. Динамично ниспадающие складки – важный выразитель внутреннего идейного содержания, но здесь они начинают обрисовывать и формы тела. В творчестве Чимабуэ исчезают прежние неподвижные сетки линий в изображении одежды, характерные для византийского стиля и для итальянской живописи XIII в., и на передний план выступают живописные ценности, пластические формы римского классического искусства.

Через несколько лет, в 1288 г., после избрания папы Николая IV, римские художники продолжили роспись стен нефа сценами Ветхого и Нового заветов. Из-за плохого состояния фресок определить их принадлежность отдельным мастерам здесь еще более затруднительно. Участие в этой работе Торрити не подлежит сомнению, его стиль наиболее узнаваем в изображении четырех отцов церкви. Картины сотворения мира многие исследователи приписывают Русути. Из мастеров, писавших евангельский цикл, выделяется неизвестный римский мастер, автор «Пленения». Самостоятельной индивидуальностью, ознаменовавшей собой новый период, был Мастер картин Исаака (ил. 3). Новыми являются драматическая напряженность его композиции, экспрессивность различных душевных состояний, а также новое понимание пространства картины. Здесь впервые появляется так называемое «замкнутое» пространство. Кулисная архитектура сменяется более реалистичным, перспективным архитектурным изображением, внутри которого размещены действующие лица. Вопрос о том, кем был Мастер картин Исаака, стал одним из самых спорных вопросов треченто. Его творчество, как можно предположить, выросло из римского искусства, поскольку оно родственно живописи Каваллини, но перечисленные выше характерные черты, в первую очередь драматическая напряженность, никак не вяжутся с присущими Каваллини антикизирующими образами, исполненными достоинства. Часть исследователей придает настолько большое значение прямому развитию, четко прослеживаемому от картин Исаака через «Легенды о св. Франциске» до фресок падуанской капеллы Дель Арена, что приписывают картины Исаака в Ассизи молодому Джотто. Большинство же, однако, в том числе и автор этой книги, видит в создателе картин Исаака другого, пока неизвестного художника. В этих картинах впервые появляются те новые художественные устремления, которые с наибольшей полнотой раскрываются в творчестве Джотто и которые открывают самостоятельную главу треченто в истории мирового и итальянского искусства.

Стиль картин Исаака характерен и для фрескового цикла «Легенды о св. Франциске». Поразительно нова представленная здесь шкала человеческих переживаний. Свое дальнейшее развитие получает пространственный подход к изображению, свойственный картинам Исаака. Разнообразное применение замкнутого пространства – важная отличительная черта новых композиций. 28 картин цикла написаны несколькими мастерами в период с 1296 по 1304 г., когда главой францисканского ордена был Джованни де Мурро. Ведущая роль среди этих мастеров принадлежала молодому Джотто ди Бондоне. Но некоторые исследователи это отрицают, считая работами Джотто только фрески капеллы Дель Арена. Падуанский цикл действительно является основным произведением Джотто, созданным в 1303-1305 гг., но ему предшествовал ассизский цикл фресок о св. Франциске, первый крупный цикл живописи итальянского треченто (ил. 4). Эти работы порывают с римскими традициями картин Исаака и решительно обращаются к готике. Место действия здесь конкретнее, детализированнее и вместе с тем просторнее, чем раньше. Усиливается стремление к изображению природы. Правдоподобность пространства подчеркивается иллюзией разделяющих отдельные сцены крашеных витых колонн, ряда консолей и кассетного потолка. Точка зрения художника также становится более единой.

Джотто

Двадцать восемь картин ассизского цикла, посвященного жизни св. Франциска, – великолепный пример щедрого раскрытия творческих сил художника. Об этом свидетельствует и ранообразие композиций, и глубина изображения человека, и неведомая ранее широкая шкала выражения чувств, и многоплановое представление пейзажа, строений, городских картин. Во фресках этого цикла можно найти самые различные степени экспрессии: от тихой лирики до горячей, страстной драматичности. Например, на второй картине цикла изображен Франциск, который отдает свой плащ неимущему. Тишину, умиротворенность и счастье излучает эта картина. Настроение подчеркивается и пространственным окружением: на заднем плане изображены два горных склона, сходящиеся в центральной точке картины, там, где стоит Франциск. На картине «Проповедь птицам» эта тишина становится сверхъестественной. Здесь персонажами являются также только две человеческие фигуры, но Франциск изображен не в центре и не лицом к зрителю, а, скромно повернутый боком, на краю картины. Глубоко растроганный, он беседует с птицами. Эта картина – непревзойденное изображение поэзии средствами изобразительного искусства. В чуде истечения воды из скалы (ил. 4) Франциск снова предстает в центре картины. Его лицо и вся фигура еще более одухотворены. Крутая высокая скала за ним лишь подчеркивает его обращенную к небу великую мольбу. Как отличается фигура Франциска от трех других, уже воистину человеческих фигур первого плана! В сцене стигматизации лирика достигает драматического накала. Здесь небо и земля соприкасаются друг с другом. Диагональная компоновка картины подчеркивает внутреннюю динамику. Коленопреклоненная фигура св. Франциска расположена в точке пересечения диагоналей картины. Все эти сцены, представленные в архитектурном окружении, свидетельствуют о большом интересе молодого Джотто к пространственному изображению, знаменовавшему собой дальнейшее развитие практики римских и тосканских живописных мастерских. В каждой картине огромное значение придается подчеркиванию, обогащению ее идейного содержания. Так, на пятой картине («Франциск отказывается от отцовского наследства») противоречие между отцом и сыном подчеркивается не только сопоставлением представителей церковной и светской жизни, но также и двумя группами строений на заднем плане, обрамляющих пустое пространство между фигурами. Маленькую полуразрушенную церковь Сан Дамиано, где молится св. Франциск, мы видим и снаружи, и изнутри в обратной перспективе, характерной для конца дученто, при которой прямые линии направлены вовне. Сцены «Папа утверждает устав францисканского ордена» и особенно «Франциск проповедует перед папой» написаны на фоне просторного зала папского дворца, где прямые направлены уже к центральной оси. В изображении городского пейзажа Джотто пошел дальше Чимабуэ, подтверждением тому является фреска «Изгнание дьявола» в Ареццо.

Из Ассизи Джотто пригласили в Рим, чтобы к объявленному в 1300 г. Священному году выполнить несколько важных художественных заказов, в том числе изображение «Navicella» (Корабля церкви) в притворе ватиканского собора св. Петра. (Оно погибло в начале XVI в., когда первоначальное здание храма было снесено.) Настенная роспись лоджии папского Латеранского дворца изображает папу Бонифация VIII, торжественно провозглашающего Священный год. Сохранившийся фрагмент этой росписи можно видеть в нефе Латеранской базилики.

Вероятно, сразу после 1300 г. Джотто работал во Флоренции, в церкви Бадия. Фрески ее утрачены, но украшавший некогда главный алтарь церкви пятичастный полиптих работы Джотто хранится в Галерее Уффици. Массивные, словно скульптурные фигуры полиптиха являются непосредственными предшественниками образов, написанных на фресках падуанской капеллы Дель Арена и на шестиметровом кресте для флорентийской церкви Санта Мария Новелла.

Основным достоверным произведением Джотто является настенная роспись падуанской капеллы Дель Арена (капеллы Дельи Скровеньи). Ряд композиций здесь обнаруживает сходные черты с ветхозаветными и новозаветными сценами росписи в Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи (в их создании Джотто принимал участие еще до написания фрескового цикла о жизни св. Франциска); например, ассизские сцены «Двенадцатилетний Христос во храме», «Оплакивание Христа», «Воскресение», «Вознесение» и «Троица» явились непосредственными предпосылками фресок капеллы Дель Арена. Таким образом, Ассизи и Падуя – это неразделимые звенья в творческом развитии Джотто. И падуанский заказ на роспись капеллы он получил в Ассизи, поскольку кардинал Орсини, по чьему повелению выполнялись ассизские фрески, приходился дядей супруге Энрико Скровеньи.

Фамильный дворец Скровеньи был построен в начале 1300-х гг. на развалинах римского амфитеатра в Падуе по заказу Энрико. Тогда же он построил капеллу и пригласил расписать ее уже известнейшего в то время живописца Джотто. Капеллу освятили в 1305 г. в честь Мадонны делла Карита, а в 1306 г. роспись стен была, вероятно, закончена. То, что ее выполнение было поручено Джотто, недвусмысленно подтверждается хрониками XIV века. Возможно, что и архитектором капеллы тоже был Джотто. Ее однонефное внутреннее пространство с коробовым сводом (20 метров в длину, 9 метров в ширину и 13 метров в высоту) и с обширными настенными поверхностями явно предназначалось для фресок, поскольку, кроме шести окон южной стены и западного портала, в ней нет ни архитектурных делений, ни скульптурных украшений. Арка пресбитерия резко разграничивает пространство нефа и апсиды. Таким образом, Джотто получил в нефе как бы самостоятельное пространство и мог свободно компоновать один из наиболее единых в истории искусства фресковых ансамблей. Коробовый свод, символизирующий небо, расписан золотыми звездами на голубом фоне и разделен надвое широкой поперечной орнаментальной полосой, по которой в медальонах размещены полуфигурные изображения Христа, Мадонны и пророков, по четыре с каждой стороны. Стены капеллы опоясаны тремя ярусами фресок, разделенных декоративными орнаментальными полосами на квадраты. Цикл сцен из жизни Марии и Христа начинается на южной стене в верхнем ряду у арки пресбитерия историей родителей Марии, св. Анны и Иоакима (ил. 5), и продолжается на северной стене, развертываясь к арке пресбитерия, на которой представлено монументальное изображение «Благовещения». Продолжается цикл в среднем ряду на южной стене (в той же последовательности) сценами рождества и детства Иисуса (ил. 6). На северной стене помещены сцены чудес и торжества Христа (ил. 7). В третьем, нижнем, ярусе на южной стене сценой «Последняя вечеря» начинается история страстей Христовых, заканчивающаяся на противоположной стене изображением «Троицы». На цоколе в иллюзорных нишах, выписанных под мрамор, изображены аллегорические фигуры семи добродетелей и семи смертных грехов. На западной стене повествование заканчивается гигантской композицией «Страшный суд». Отсюда, из большого трехстворчатого готического окна, расположенного над фигурой вершащего суд Христа, в часовню вливается свет, преображая цветовую гамму отдельных картин и сплачивая живописное убранство капеллы в более тесное единство. Гармония живописного декора усиливается и единой точкой зрения. Впервые в средневековом искусстве это осуществил Джотто. Стоя в середине капеллы, можно увидеть в правильном ракурсе все отдельные картины. Для Джотто, однако, это лишь организационный принцип, который еще весьма далек от ренессансной центральной перспективы, разработанной с помощью математической компоновки. Джотто не стремился достичь иллюзии пространства. Только по обе стороны арки пресбитерия он написал – для зрительного расширения внутреннего пространства – светильники в иллюзорных проемах стены. В картинах Джотто придерживался средневековой традиции рельефного изображения пространства: на монохромном синем фоне рельефно выделяются моделированные светотенями пластические изображения. В центре картин Джотто всегда стоит человек, а окружающая среда и ландшафт играют лишь второстепенную роль. Каждая отдельная фреска капеллы Дель Арена, несмотря на полную согласованность всего живописного убранства, является отдельным законченным единством. Так Джотто создает самостоятельную, по понятиям нового времени, картину. Чтобы по-настоящему прочувствовать и оценить дотоле неизвестную сконцентрированность, полноту, силу, экспрессивность этих композиций, можно сравнить их, например, с работами Каваллини. Джотто в своем творчестве объединяет и развивает драматичность Чимабуэ, монолитность скульптур Арнольфо ди Камбио и колорит Пьетро Каваллини. На творчество Джотто оказал влияние и его великий современник, скульптор Джованни Пизано, который как раз в это время, около 1305 г., изваял статую Мадонны для алтаря капеллы Дель Арена. Монохромные аллегорические изображения добродетелей и пороков на цокольном ярусе капеллы похожи на тяжелые белые статуи из мрамора. Они убедительно свидетельствуют и о непосредственной связи Джотто с античным искусством. Так, например, Юстиция (Справедливость) держит в руках античные статуэтки. По античным образцам выполнены и размещенные под фигурой Юстиции конные изображения, призванные символизировать мирную жизнь, которая последует за торжеством Справедливости. Роспись апсиды капеллы Дель Арена выполнена в 1310-х гг. учениками Джотто из Романьи. В Падуе Джотто работал также и для правящей городом семьи Каррара. Здесь он мог познакомиться с Данте.

В 1310-х гг. Джотто работает во Флоренции. К этому времени относится созданная им «Мадонна Оньиссанти», украшавшая главный алтарь францисканской церкви Оньиссанти (ныне хранится в Галерее Уффици). По стилю она непосредственно связана с фресками капеллы Дель Арена, поэтому может быть отнесена к 1306-1310 гг. Францисканская базилика Санта Кроче, капеллы Перуцци и Барди во Флоренции хранят основные произведения позднего периода творчества Джотто. Роспись капеллы Перуцци, представляющая сцены из жизни Иоанна Крестителя и Иоанна Евангелиста, выполнена почти исключительно в технике альсекко, поэтому плохо сохранилась, но, несмотря на это, она и сегодня еще демонстрирует расцвет творческих сил художника. Пространство этих картин глубже и просторнее, в них словно больше воздуха. Пропорции фигур и архитектуры более реалистичны, движение фигур свободнее. На некоторых картинах представлено по две сцены, как, например, рождество и наречение Иоанна Крестителя. Все достигается сильным укорачиванием перспективы. Сдержанность, экспрессивная драматическая выразительность образов знаменуют собой дальнейшее развитие художественных тенденций фресок капеллы Дель Арена. Цвета здесь более глубоких тонов и более мягкие, чем на падуанских фресках. В капелле Барди в сценах жития св. Франциска архитектурные формы стройнее, скульптурность контуров несколько смягчается. В изображениях в большей мере ощущается готический стиль, чем в капелле Перуцци, где наследие античности играет более заметную роль. Свет в обеих капеллах падает на изображения со стороны окна, источника естественного света. Укорачивание перспективы ориентировано на зрителя, стоящего у входа в капеллу (ил. 8).

В 1328-1332 гг. Джотто работал в Неаполе придворным живописцем у короля Роберта Анжуйского. Цикл «Знаменитые мужи» из большого зала замка Кастель Нуово и фрески дворцовой капеллы, созданные там художником, также утрачены. В 1334 г. Джотто вновь работает во Флоренции, где руководит строительством собора. По его проекту было начато возведение знаменитой флорентийской звонницы, Кампанилы, и сегодня являющейся символом и гордостью Флоренции.

Величие творчества Джотто признавали уже его современники. Данте еще при жизни Джотто, в 1314-1321 гг., писал в «Божественной комедии»:

«Кисть Чимабуэ славилась одна,

А ныне Джотто чествуют без лести,

И живопись того затемнена».

(«Чистилище», XI, 94-96; перевод М. Лозинского)

Искусство Джотто во Флоренции было еще более новым, чем в Риме и в Ассизи. Здесь во второй половине XIII в. единственным средством выражения плоскостных видов искусства был византийский стиль, «maniera greca». Достаточно вспомнить мозаичное украшение купола Баптистерия: картину «Страшный суд» работы Коппо ди Марковальдо и Мельоре ди Якопо, а также цикл ветхозаветных сцен и сцены из жизни Иисуса и Иоанна Крестителя, в выполнении которых участвовал Чимабуэ. Эти мозаики были первыми значительными художественными впечатлениями юного Джотто. Новый мир Джотто можно ощутить еще более непосредственно, если войти в капеллу Барди базилики Санта Кроче и сначала взглянуть на алтарную картину XIII века, представляющую св. Франциска и его житие, а затем обратиться к фрескам Джотто. Если мы продолжим это исследование сопоставлением распятий, написанных Коппо, Чимабуэ и Джотто, или изображений Мадонны на троне, выполненных этими художниками, то поймем, что возвышенные похвалы, расточаемые Джотто со времен Данте до наших дней, нисколько не преувеличены. В Джотто видят предтечу великих мастеров Возрождения. Микеланджело с большим подъемом копировал картины капеллы Перуцци. Его восхищение отражает биография Джотто, написанная Джордже Вазари, и, начиная с этого времени, Джотто на протяжении веков считают самым значительным из мастеров треченто.

Сиена

В начале XX в. интерес исследователей истории искусства обратился и к сиенской живописи эпохи треченто. Стало ясно, что в истоках своих оно имеет немало общих черт с флорентийским искусством. Художники обоих городов стремились заключить в единую замкнутую картину ту или иную часть трехмерного мира, хотели познать человека, только их методы, их манера видения были различными. Сиенцы больше внимания уделяли деталям, выражению сиюминутных душевных состояний. Первым крупным мастером сиенского треченто является Дуччо ди Буонинсенья. В его творчестве человек предстает как часть природы, окружающей среды, в отличие от композиций Джотто, у которого человек всегда стоит на первом плане, а пространство – это лишь фактор, зависимый от групп массивных, утяжеленных фигур. У Дуччо природа выступает как самостоятельное, независимое от человека явление и играет важную роль в передаче идейного содержания. Поэтому он строит свои картины как можно многограннее, но в них присутствует и перспективное изображение, создающее иллюзию пространства. Мастера сиенского треченто, следуя Дуччо, представляют в своих произведениях еще более широкую панораму.

Творчество Дуччо было настолько же новым, как и живопись Джотто. В конце XIII в. в Сиене, как и во Флоренции, господствующим стилевым направлением была «maniera greca». Дуччо разбил оковы этого застывшего формального языка и с помощью свежей струи французской готики возродил живопись к новой жизни: все это было подготовлено работой его старшего современника Гвидо да Сиена. Известность Дуччо рано перешагнула за пределы Сиены. Одно из его наиболее ранних произведений, «Мадонна Ручеллаи», было создано для флорентийской церкви Санта Мария Новелла в 1285 г. (ил. 9). Этот тип изображения Мадонны на троне имеет византийское происхождение, как и похожие композиции Джотто и Чимабуэ. Однако в противовес величественной строгости этих композиций у Дуччо Мадонна изображена проще, непосредственнее. Ее однотонный синий плащ оторочен золотой каймой, выписанной прихотливо, с игривой готической непринужденностью. Великолепный трон и одухотворенные фигуры ангелов по его краям усиливают апофеоз Царицы небесной (Реджины Коэли).

Около 1288 г. Дуччо работал уже для сиенского собора. Он выполнил эскизы витражей для больших круглых окон апсиды со сценами успения, вознесения и коронования Марии. Двадцать лет спустя, в 1308 г., он получил заказ на роспись главного алтаря сиенского собора. Сиенцы в 1260 г. одержали блестящую победу в борьбе с флорентийцами. Тогда отцы города в знак признательности торжественно провозгласили Мадонну государыней, царицей Сиены. В 1308 г. этот город, к тому времени уже известный во всей Европе, хотел достойно выразить свое преклонение перед Мадонной созданием нового алтарного образа для своего становящегося все более пышным собора.

9 июня 1311 г. весь город в торжественной процессии под колокольный звон сопровождал новую алтарную картину Дуччо, «Маэста», шириной более четырех метров, из мастерской художника в собор. Современники почувствовали ее величие (ил. 10). На лицевой стороне представлена Мадонна в небесном апофеозе среди ангелов и святых, на оборотной стороне – двадцать шесть сцен из «Страстей Христовых», среди которых по размерам и значению выделяется «Распрятие». Над этим алтарем, на фронтоне и под ним, на пределле, основании алтаря, были изображены и другие сцены, посвященные жизни Христа. Единство алтаря было нарушено в 1771 г. Отделенные картины с тех пор зажили самостоятельной жизнью, поэтому сегодня уже нельзя точно воспроизвести первоначальный вид алтаря. Для живописи Дуччо характерны глубокий эмоциональный мир французской готики, декоративные, изящные контуры и пламенные краски византийского искусства (ил. 11-12).

Дуччо и его большая мастерская выполнили ряд полиптихов, т. е. многочастных алтарей. К одному из них относилась и хранящаяся в Эстергомском Христианском музее небольшая доска с полуфигурным изображением пророка Иеремии (ил. 13).

Через несколько лет, еще при жизни старого Дуччо, у подножия холма с сиенским собором, в фокусной точке площади, имеющей форму раковины, был построен великолепный дворец, Палаццо Пубблико, на краснокирпичном фасаде которого размещены разделенные стройными колоннами и одетые в белые мраморные рамы окна. Роспись основной стены большого зала на первом этаже – изображение государыни города, Мадонны – было поручено молодому Симоне Мартини (ил. 14). Здесь нашли свое законченное выражение готические устремления творчества Дуччо. Фреска «Маэста» Симоне Мартини воспроизводит блеск современных художнику французского и неаполитанского дворов. Фигура младенца, облаченного в золотую парчу, еще напоминает о византийской традиции. Однако в компоновке пространства этой огромной композиции угадывается и влияние Джотто. На это указывает изображенный в перспективе балдахин, столбики которого держат фигуры, расположенные в разных точках пространства, а также ряд консолей трона, изображенных в укороченной перспективе. Картина освещается единым световым потоком справа, со стороны зальных окон; этот свет делает колорит картины более живописным и естественным.

В 1317г. Симоне Мартини работал в Неаполе при дворе короля Роберта Анжуйского, уже будучи посвященным в королевские рыцари. Это было редкой наградой для художника. Поэтому неудивительно, что он с радостью воспользовался первой возможностью изобразить торжественную церемонию посвящения в рыцари (ил. 15), иллюстрируя житие св. Мартина, епископа Турского. Вернувшийся в 1312 г. на родину после своей венгерской миссии кардинал Джентиле да Монтефиоре повелел пристроить к Нижней церкви базилики Сан Франческо в Ассизи готическую боковую капеллу в честь св. Мартина. Фрески и витражи для нее предположительно в 1315-1320 гг. выполнил Симоне Мартини. Фрески удивительно органично сочетаются с архитектурой капеллы, поэтому исследователи предполагают, что Симоне Мартини был автором и архитектурного проекта. Эта капелла – самый прекрасный, самый гармоничный и лучше всего сохранившийся готический ансамбль Италии. Центр пространства отмечает заключающий камень свода, который завершает и соединяет пятичастный нервюрный свод апсиды. Если встать здесь, под этим камнем, то перед нами откроется верный ракурс на картины, которые охватывает в единое целое свет, поступающий из окна. Перспективное изображение играет важную роль в усилении правдоподобности изображаемого места действия. На вотивном портрете донатора, написанном над входом, в изображении иллюзорной архитектуры Симоне Мартини идет гораздо дальше Джотто. Кардинал Джентиле стоит на коленях перед епископом св. Мартином под готическим мраморным балдахином. Мы видим этот стрельчатый балдахин спереди и слегка снизу, фигуры расположены между четырьмя столбиками. Иллюзия глубины пространства смело подчеркивается расположенным за балдахином белым мраморным парапетом с ажурным украшением, который вместе с положенным на него кардинальским клобуком пластично выделяется на синем фоне. Лирическому повествованию Мартини свойственны готический натурализм деталей и яркая живописность декоративных поверхностей, богатство цветовых оттенков, тонкая игра светотеней, придающая живость стройным фигурам. Во всем этом сказывается влияние Дуччо, а также фрескового цикла Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи. Кроме того, можно предположить, что Симоне Мартини по пути в Неаполь и обратно имел возможность познакомиться и с произведениями наиболее значительных из современных ему художников Рима.

Во время своего пребывания в Неаполе Симоне Мартини, по случаю причисления к лику святых Людовика Тулузского, выполнил алтарный образ св. Людовика (Неаполь, Музей Каподимонте). Людовик, сын Карла II Анжуйского и Марии Венгерской, в 1296 г. отказался от короны и стал монахом-францисканцем, а затем епископом Тулузы, умер он в 1297 г. На картине преображенный святой, которого ангелы украшают небесной короной, возлагает неаполитанскую королевскую корону на голову своего младшего брата Роберта. Роспись пределлы, сцены которой изображают житие св. Людовика, обнаруживает тесную стилевую связь с циклом фресок о св. Мартине в Ассизи. Однако торжественность алтарной картины, легкость плоскостных форм уже предвещают великолепный неземной мир знаменитого «Благовещения», которое Симоне Мартини написал в 1333 г. для алтаря св. Ансания в сиенском соборе (ил. 17).

Но до этого, в 1328 г., в большом зале сиенского Палаццо Пубблико, на расположенной напротив «Маэста» узкой стене он написал конный портрет сиенского кондотьера Гвидориччо да Фольяно (ил. 16). На двух боковых стенах зала в 1331 г. были изображены крепости, завоеванные Фольяно, но они не сохранились. В 1330-1333 гг. Симоне Мартини выполнил для кардинала Наполеоне Орсини домашний алтарь, один из прекраснейших образцов готических алтарей-складней, который в открытом виде представлял четыре сцены «Страстей Христовых», а в сложенном – «Благовещение». Эти картины, которые теперь можно увидеть в картинных галереях Антверпена, Парижа, Берлина, – шедевры зрелого периода творчества Симоне Мартини, той поры, когда различные художественные устремления, присущие творчеству Джотто, Дуччо, Пьетро Лоренцетти, французской готике и особенно французской миниатюре, органично сплавились в новый индивидуальный стиль.

В конце 1340 г. Симоне Мартини переселился в Авиньон, чтобы принять участие в росписи только что построенного папского дворца. От выполненных там фресок сохранились лишь синопии (предварительные эскизы) тимпанов, украшавших портал собора. В Авиньоне Симоне Мартини познакомился с молодым Петраркой, перед искусством которого преклонялся. Написанная им в 1342 г. в Авиньоне станковая картина «Святое семейство» (ил. 18) – великолепный пример глубокого проникновения художника в душевный мир изображаемых персонажей и его пламенно яркого колорита. Работа в Авиньоне Симоне Мартини, Маттео ди Джованетти, так называемого Мастера кодекса св. Георгия и его товарищей способствовала распространению в Европе художественных идей итальянского, в основном сиенского треченто и сыграла важную роль в развитии интернациональной готики.

В творчестве Симоне Мартини строгий блеск полыхающих красок византийских мозаик и икон под влиянием витражей, миниатюр и эмалей французской готики стал разреженней и приглушенней. Изменчивость и тонкость колорита облекает глубокий поэтический мир в изобразительную форму. «Сиена – родина поэтов, Флоренция -родина ученых», – гордо писал в XVIII в. сиенец Делла Балле. Эти два города часто враждовали между собой на политической и экономической арене, но их художники знали и ценили достижения друг друга. Так, сиенец Дуччо в 1285 г. был приглашен работать во Флоренцию. Роспись главного алтаря флорентийской церкви Санта Кроче в 1320-х гг., после смерти Дуччо, выполнил его ученик, Уголино ди Нерио (Уголино да Сиена).

Эти связи продолжали поддерживать Амброджо и Пъетро Лоренцетти, которые выполнили во Флоренции несколько крупных художественных заказов. В сиенской живописи после Дуччо они, наряду с Симоне Мартини, являются самыми значительными творческими индивидуальностями. Об их жизни и первых шагах в искусстве нам мало что известно. Вероятно, они были моложе Симоне Мартини. Первым достоверным произведением Пьетро Лоренцетти считается написанная в 1320 г. картина главного алтаря приходской церкви Пьеве ди Санта Мария в Ареццо. Этот полиптих и сегодня находится на своем первоначальном месте. Его заказал художнику епископ Ареццо Гвидо Тарлати, тосканский вождь гибеллинов. Это означает, что Пьетро в то время был уже известным художником. О его самостоятельной и яркой творческой индивидуальности свидетельствует и сам алтарь. В центральной картине «Мадонна с младенцем» получила свое дальнейшее развитие экспрессивность Джованни Пизано. Пространственное размещение тяжелых фигур святых, изображенных по обе стороны, и сцена «Благовещение» на фронтоне свидетельствуют о его знакомстве с творчеством Джотто. Все эти эффекты Пьетро Лоренцетти подчиняет одной задаче – изобразить душевный мир своих персонажей.

С творчеством Джотто он познакомился в 1320-х гг. в Ассизи, когда по заказу кардинала Наполеоне Орсини выполнял настенную роспись левого трансепта Нижней церкви. К тому времени Симоне Мартини уже закончил роспись капеллы св. Мартина, поэтому понятно, что и она оказала большое влияние на творчество Пьетро. Достаточно вспомнить фреску алтарного образа, изображающую Мадонну со св. Франциском и Иоанном Евангелистом. Тонкая живописная фактура поверхностей, а также пластическое изображение создающего иллюзию пространства парапета однозначно говорят о влиянии Симоне Мартини. Однако монументальность его образов коренится в искусстве Джотто. Самой главной характерной чертой ассизского цикла «Страсти Христовы» Пьетро Лоренцетти является художественное единство драматических и лирических элементов, которое нашло свое наиболее яркое воплощение в сценах «Распятие», «Снятие с креста» и «Положение во гроб» (ил. 19).

В 1324-1327 гг. Пьетро вместе со своим младшим братом Амброджо работал в сиенском францисканском монастыре. Братья расписывали боковые стены зала капитула и крытой галереи. Из этой росписи нам известны сегодня только три картины: «Распятие» работы Пьетро и две сцены из жизни францисканцев работы Амброджо (ил. 23). В 1328-1329 гг. Пьетро расписывал главный алтарь сиенской кармелитской церкви. Этот алтарь, из которого сохранились только отдельные фрагменты, открыл новый этап в творчестве Пьетро. Динамизм и экспрессивность его прежних картин сменяется спокойной торжественностью, скульптурно холодными, тяжелыми формами. Более подчеркнутую роль получает и изображение пространства. В этих новых творческих исканиях Пьетро ощущается влияние Амброджо и Джотто. Центральная картина изображает величественно восседающую на троне Мадонну с пророком Илией и епископом св. Николаем. В росписи пределлы представлены сцены из истории кармелит-ского ордена и повседневной жизни монахов (ил. 20).

В 1335 г. братья Лоренцетти снова работают вместе, но уже не в окраинном монастыре нищенствующего монашеского ордена, а в центре Сиены, где украшают готический фасад расположенного напротив собора большого госпиталя четырьмя сценами из жизни Марии. Эти композиции в XIV-XV вв. были образцами сиенской живописи. Они погибли в XVIII в. после снятия защитной крыши. В 1342 г. Пьетро Лоренцетти написал для сиенского собора станковую картину «Рождество Марии» (ил. 21), явившуюся вершиной его творчества. Большой честью для художника было то, что после главного алтаря Дуччо и «Благовещения» Симоне Мартини город поручил Пьетро роспись алтаря, воздвигнутого в честь одного из святых-покровителей города, св. Сабина.

Первое известное произведение Амброджо Лоренцетти (ил. 22) было создано в 1319 г. для церкви Сант Анджело в Вико л'Абате близ Флоренции. Здесь впервые проявляет себя вызывающая удивление новая, яркая индивидуальность. Скованная фронтальность, величественная неподвижность Мадонны из Вико л'Абате кажется необъяснимой после «Маэста» Дуччо и Симоне Мартини, даже после «Мадонны Оньиссанти» Джотто. Эта картина словно пришла из другого мира, а ее автор будто и не был современником и соотечественником Симоне Мартини. Хотя монументальные, пластические формы этой картины и могли быть навеяны образами Джотто, но по своим художественным средствам картина резко отличается от джоттовских произведений. Здесь господствует цвет. Сами формы намечены пылающими огневыми красками и охвачены тонкими декоративными контурами. Трон полностью заполняет пространство картины. Здесь нет балдахина, нет изысканных резных украшений, важны не детали, а монументальная простота. Напоминающая скульптуру Мадонна и живо написанный младенец – это великолепное единство покоя и динамизма – ставит картину в ряд самых замечательных произведений мирового искусства.

В 1324-1327 гг. Амброджо работает в Сиене, где вместе со своим старшим братом пишет фрески францисканского монастыря. Видный флорентийский скульптор эпохи Раннего Возрождения Лоренцо Гиберти в своем произведении «Комментарии», написанном около 1450 г., с восторгом отзывается об этих росписях. Он дает высокую оценку их композиционному построению, грозному изображению природных явлений, например, бури, мастерству рисунка Амброджо, приверженности к античному искусству и философскому складу мышления. Гиберти считал искусство Амброджо идеалом, оттесняющим на задний план самого Джотто. Из этих замечательных картин сиенского францисканского монастыря нам известны только две: «Мученичество францисканцев в Сеуте» (ил. 23) и «Принесение монашеского обета св. Людовиком Тулузским». Здесь уже нет торжественного спокойствия Мадонны из Вико л'Абате. Фигуры расположены в просторном глубоком пространстве, очерчены динамичными, драматично напряженными контурами, наполнены большой выразительной силой; в них явно ощущается влияние не только Джованни Пизано, но и Симоне Мартини. На изображение пространства, несомненно, воздействовали и композиции Джотто, выполненные им за несколько лет до этого для капелл Барди и Перуцци. Флорентийские связи Амброджо нам хорошо известны. Источники упоминают о его работе во Флоренции в 1321 г., а затем в 1327-1332 гг., когда ему была оказана честь стать членом флорентийского цеха, включавшего в себя и живописцев. Из произведений Амброджо Лоренцетти, созданных им во Флоренции, нам известны фрески и алтарные образы церкви Орсанмикеле (св. Николая), а также роспись алтаря церкви св. Прокла. Фрески погибли, но отдельные части алтарных росписей сохранились (Флоренция, Галерея Уффици). На четырех маленьких картинах на сюжеты из жития св. Николая связь фигур с окружающей средой на удивление нова, несет в себе характерные черты искусства Проторенессанса. Масштаб фигур определяется уже не их значительностью, а местом, занимаемым ими в пространстве. В сцене «Св. Николай бросает золото в окно дома вдовца» мы видим живописную узкую улочку Сиены, имеем возможность заглянуть внутрь дома и быть свидетелями той радости, которую доставил вдовцу неожиданный подарок. Сцена «Избрание св. Николая в епископы» происходит в трехнефной базилике, изображенной в смелом сокращении по продольной оси. Сцена чуда с зерном разыгрывается в открытом море, правдоподобное изображение которого здесь впервые со времен античности появляется в европейской живописи. Новые художественные устремления этих картин уже ассоциируются с влияниями Джотто, Дуччо или Симоне Мартини. Здесь уже ярко выражена самостоятельная творческая индивидуальность Амброджо, которая в полную силу раскрылась несколько лет спустя в его главном произведении, созданном в 1338-1340 гг., – в цикле росписей Зала совета сиенского Палаццо Пубблико.

Находящийся в расцвете своей мощи и богатства город Сиена поручает Амброджо достойным образом увековечить память городского правительства, обеспечивающего благосостояние города. Амброджо близко к сердцу принял эту задачу, ведь он и сам был горожанином, принимавшим активное участие в общественной жизни. На восьмиметровой (более короткой) стене зала напротив ряда окон он написал «Аллегорию доброго правления». На картине Сиену олицетворяет величаво восседающий на троне могущественный правитель, у ног которого (как намек на римское происхождение города) играют Ромул и Рем. Женские фигуры по обе стороны от правителя – символы добродетелей, спутниц доброго правления. Четыре краеугольных добродетели христианской теологии – Разумность, Сила, Умеренность и Справедливость – дополняются аллегорическими изображениями Великодушия и Мира. Среди них выделяется фигура Мира в длинном белом одеянии с лавровым венком на голове. Над головой правителя на синем фоне изображены аллегории трех божественных добродетелей – Веры, Надежды, Любви. На левой стороне картины Справедливость уравновешивает чаши весов, которые держит в руках Мудрость (ил. 24). Под ними Согласие передает полученные от Справедливости нити городскому управлению, Совету двадцати четырех, а те с полным сознанием своей ответственности передают ее дальше, в руки мужчины, символизирующего Сиену. Характерные типы членов Совета знаменуют собой первые шаги ренессансного портрета. В этой программе без труда угадывается влияние аристотелевской государственной мудрости, которая благодаря комментариям Альбертуса Магнуса и Фомы Аквинского с середины XIII в. стала известной во всей Европе. Сходные мысли подчеркивали римские писатели Цицерон и Салюстий, а также в IV в. Августин в своем произведении «De Civitate Dei» («О граде божием»), одном из самых известных трактатов средневековья. На правой четырнадцатиметровой стене зала Амброджо изобразил повседневную жизнь города и его окрестностей во время доброго правления. На левой стене представлено господство Тирании, потворствующее развитию всяческих пороков, что несет человечеству войну и гибель. Росписи сиенского Палаццо Пубблико – это синтез всех творческих устремлений Амброджо, что поднимает их до уровня подлинного шедевра. Монументальность Мадонны из Вико л'Абате сочетается здесь с более живым линейным ритмом сиенских фресок церкви Сан Франческо и Мадонны дель Латте. Здесь уже в полной мере проявляется новое изображение пространства, намеченное еще в цикле картин о житии св. Николая. Изображение деталей в перспективе и с различных точек зрения дает неизвестную дотоле широкую панораму.

Исполненная в 1342 г. для сиенского собора станковая картина «Сретение» (ил. 26) знаменует собой дальнейшее развитие художественных достижений и является вершиной творчества Амброджо. Действие, изображенное на картине, происходит в просторном и глубоком интерьере трехнефного храма, перспективный рисунок которого более последователен, чем на ранних произведениях треченто. Это уже как бы подготовка к ренессансной, сознательно скомпонованной центральной перспективе. Правдоподобность, жизненность интерьера, а через него и всей сцены усиливают также пластические формы, выписанные яркими, теплыми красками. Последнее произведение Амброджо – созданное в 1344 г. «Благовещение» (Сиена, Национальная пинакотека) – еще более убедительно, еще более упрощенно представляет новые достижения мастера. Амброджо Лоренцетти оказал большое влияние на своих современников не только в Сиене и Флоренции, но и во всей Италии, а в конце века его творчесто нашло живой отклик в возрождающейся фламандской живописи.

Флоренция – ученики Джотто

В первые десятилетия XIV в. во Флоренции Джотто был самым значительным, но не единственным художником. Различные художественные устремления его современников были оценены по достоинству только в новейших исследованиях. Неизвестный Мастер св. Цецилии еще до 1304 г. создал алтарный образ для флорентийской церкви Санта Чечилия (ил. 27). У Мастера св. Цецилии первостепенным является окружающая среда, и в ней расположены пропорционально уменьшенные, стройные одухотворенные действующие лица, в которых ощущается влияние позднего сиенского дученто. Об этом свидетельствует форма доски, расположение картин, а также блистание живых теплых цветов. Несомненно, это монументальное, пластическое изображение центрального образа сродни творческим устремлениям Джотто, но при сопоставлении с «Мадонной Оньиссанти» можно воочию убедиться в существенных различиях между двумя манерами художественного видения. В противовес классически холодным, жестковатым формам Джотто образ Цецилии пронизан, несмотря на серьезность и выспренность, более непосредственными человеческими чувствами. Мастер св. Цецилии мог быть автором и трех последних картин цикла, посвященного житию св. Франциска, в Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи, а также «Маэста» в церкви Санта Маргерита в Монтичи, одном из пригородов Флоренции. Кисти одного из учеников этого мастера принадлежит хранящаяся в Будапештском Музее изобразительных искусств небольшая вотивная картина, на которой перед Мадонной на троне в окружении ангелов и святых изображена и супружеская чета донаторов. Алтарный образ флорентийской церкви Сан Миньято аль Монте, выполненный около 1330 г. Якопо делъ Казентино, роднит с творчеством Мастера св. Цецилии повествовательный характер картины и монументальность центральной фигуры. Однако фигура Сан Миньято более плоскостна, сцены носят более сказочный характер, более аморфна связь между фигурами и окружающей средой.

Творческий путь Бернарда Дадди, как можно предположить, тоже начался в мастерской Мастера св. Цецилии, хотя творчество его формировалось не без влияния Джотто и сиенских мастеров. Наряду с пристрастием к живой повествовательности, к декоративной детализации места действия, для творчества Дадди характерны уменьшенные пропорции фигур. Влияние монументальных форм и драматической экспрессивности Джотто заметно уже в самой ранней его работе, на фресках капеллы Пульчи-Берарди во флорентийской церкви Санта Кроче, изображающих «Мученичество архидиаконов Лаврентия и Стефана» (1328). Джотто всего за несколько лет до этого закончил роспись четырех капелл в трансепте церкви Санта Кроче, причем фрески двух капелл, Барди и Перуцци, сохранились до наших дней. В небольшом триптихе Дадди (ил. 28), хранящемся в Альтенбурге, также ощущается влияние Джотто. Позднее в его творчестве усилится лирическая струя, формы станут стройнее, огнистее сияние красок. Его основное произведение – большой образ Мадонны во флорентийской церкви Орсанми-келе (1346-1347). Мадонна изображена у него восседающей на богато украшенном позолоченном троне, устеленном алым покрывалом. На ней красное платье и синий плащ с красной подкладкой, на руках она держит младенца, одетого в блестящую золотую одежду, игриво бьющего ножками и десницею гладящего мать. По каждую сторону трона изображены четыре одухотворенные фигуры благоговеющих ангелов. К выдающимся произведениям богатого творчества Бернардо Дадди относится и небольшой триптих из Бигалло, а также полиптих из церкви Сан Панкрацио (ок. 1340, Флоренция, Галерея Уффици).

В 1303-1330 гг. популярным флорентийским художником был и Пачино да Буонагвида, державший большую мастерскую. Его ранняя большая станковая картина изображает «мистическое древо жизни» на основе толкования Бонавентуры (Флоренция, Академия). Эта картина была выполнена в первые годы XIV в. для одного из старейших францисканских монастырей Флоренции, женского монастыря кларисок Монти-челли. В центре картины на стволе древа изображен распятый, словно на кресте, Иисус, а в 48 медальонах между 12 ветвями древа – события из его жизни. На готическом стрельчатом фронтоне картины изображены в небесном апофеозе Мария и Иисус на троне. В нижней части картины художник рассказывает историю первых людей, Адама и Евы. Под ветвями древа изображены коленопреклоненные св. Франциск и св. Клара, за ними – Моисей и св. Иоанн Евангелист. Проявив незаурядную способность в построении композиции, Пачино великолепно соединил в одно целое многоплановую, богатую иконографическую программу. Эту картину отличает торжественная тишина и непосредственная живость деталей. О высоком мастерстве художника свидетельствуют также красота рисунка и богатство форм. Созданный на несколько лет позднее полиптих, который Пачино выполнил в 1310-х гг. для главного алтаря церкви Сан Фиренце (сегодня хранится в Академии, Флоренция), уже не свободен от влияния монументальных, тяжелых пластических форм Джотто. Композиция «Распятие» центральной иконы повторяет тяжело обвисшую на кресте фигуру Христа на распятии Джотто, которое хранится в сакристии церкви Санта Мария Новелла. Пачино был также самым известным миниатюристом начала XIV в. Особого внимания заслуживают его иллюстрации к «Божественной комедии» Данте и к Вилланской хронике.

Флорентийца Таддео Гадди уже современники считали ближайшим из учеников Джотто. Ченнино Ченнини в 1390 г. писал, что Таддео Гадди 24 года работал в мастерской Джотто. Его основное произведение – роспись капеллы Барончелли церкви Санта Кроче картинами из жития Марии (ил. 29) – уже дает представление о нем как о самостоятельном художнике. В торжественности, в тяжелых скульптурных формах отдельных фигур бесспорно влияние Джотто. Однако Таддео Гадди превращает драму в лирическое велеречивое повествование, разрежая тем самым сжатость и лаконизм содержания. Замкнутость композиций сглаживается и динамично клубящейся толпой, и представленными в смелом сокращении строениями, а также жанровыми деталями и более разнообразной цветовой палитрой. Изображение у Гадди становится более готическим, следуя за общим европейским художественным развитием. Новой чертой в творчестве Таддео Гадди является изображение сверхъестественного света, как мы видим это и на картине «Благовестив пастухам» (ил. 30). Вписанные в медальоны аллегорические фигуры на крестовом своде часовни под влиянием этого света превращаются в неземные видения. На боковых стенах капеллы возле алтаря в двух маленьких иллюзорных нишах изображены священные сосуды и служебник, усиливающие иллюзию пространства. За несколько лет до этого Пьетро Лоренцетти в Нижней церкви Сан Франческо в Ассизи написал подобный «trompe 1'ceil» (обман глаз). В этих новых тенденциях иллюзорности определенную роль играло и античное искусство. К раннему периоду творчества Таддео Гадди относятся и 26 маленьких станковых картин, украшавших некогда сакристию церкви Санта Кроче (ныне хранятся в Академии, Флоренция). Эти четырехдольчатые картины, представляющие сцены из жизни Иисуса и св. Франциска, повторяют композиции Джотто, но манера изображения здесь лиричнее, непосредственнее.

Таддео Гадди почти на 30 лет пережил своего учителя. В этот период он был самым большим авторитетом для флорентийских художников. В 1342 г. он расписал крипту флорентийской церкви Сан Миньято и создал повествовательные фрески «История Иова» для Кампосанто в Пизе, из которых сохранилось всего несколько фрагментов, позже написал фреску «Тайная вечеря» в трапезной монастыря Санта Кроче, а над нею – стилизованное под древо жизни распятие с францисканскими святыми и, наконец, алтарный образ для церкви Сан Джованни Фуорчивитас в Пистойе (1350-1353). В этой иконе усилена абстракция, символический характер содержания; таким образом, это произведение примыкает скорее к следующему периоду треченто, первым и наиболее значительным мастером которого был Андреа Орканья.

Среди учеников Джотто художником, наделенным наиболее яркой индивидуальностью, был Масо ди Банка, автор фресок капеллы Барди ди Вернио во флорентийской церкви Санта Кроче. На северной стене капеллы отдельно изображена сцена суда над одним из членов семьи Барди. Это новая тема в XIV в. и свидетельство того, что личность человека все более выдвигается в живописи на первый план. На южной стене написаны сцены из жития святителя, папы Сильвестра. В сцене «Чудо с драконом…» (ил. 31) голые ветшающие стены изображают римский Форум. Зеленые растения, вырастающие из трещин в стенах, не только создают лирическое настроение, но и указывают на давнее прошлое. Здесь впервые в средневековой итальянской живописи мы встречаемся с сознательным изображением исторической среды. В отличие от более детализированной архитектуры Таддео Гадди и Бернардо Дадди строения Масо представляют собой лишенные всяких украшений, строго скомпонованные формы. Для всех трех мастеров характерно лирическое переосмысление монументальности и драматизма Джотто, более свободный полет фантазии, более тонкая передача душевных переживаний, но каждый из них осуществляет все это по-разному. Свет и у Масо играет важную роль, но в противовес ночному свету Таддео его картины утопают в сиянии дня. Это делает ярче его палитру, формирует колорит. С помощью цвета он усиливает и глубину пространства.

Еще одним выдающимся представителем последжоттовской живописи второй четверти XIV в. был автор почти пятиметрового «Распятия» над главным алтарем базилики Санта Кроче. Для этого художника характерно более мягкое, тонкое изображение, богато моделированное светотенями, и несколько вытянутые формы. Специалисты считают, что кисти этого мастера принадлежит также фреска «Вознесение Марии», украшающая вход капеллы Тосинги базилики Санта Кроче. Некоторые отождествляют этого неизвестного мастера с Джованни ди Бонино из Ассизи, автором витражей и фрески «Мадонна со святыми и ангелами» в Нижней церкви Сан Франческо. Предположительно его произведением является также огромный витраж апсиды собора в Ор-вието. Этого мастера, объединившего в своем творчестве отдельные элементы сиен-ско-умбрийского треченто и творчества Джотто, некоторые называют Фиглинским мастером или Мастером «Пьеты» Фогга (картины «Пьета», хранящейся в кембриджском Музее Фогга).

Таким образом, во Флоренции с 1320-х гг. постепенно усиливаются готические тенденции, получавшие наибольшую поддержку со стороны сиенской школы живописи. Характерно, что роспись главных алтарей флорентийских церквей Санта Кроче и Санта Мария Новелла была выполнена в 1320-х гг. учеником Дуччо Уголино да Сиена. Первый период работы Амброджо Лоренцетти во Флоренции также приходится на эти годы.

Местные школы в первой половине XIV в.

Умбрия

Художественные принципы Джотто наиболее последовательно осуществляли безымянные мастера, работавшие в первые два десятилетия XIV в. в Нижней церкви Сан Франческо в Ассизи и написавшие на бочарном своде правого трансепта историю детства Иисуса, крупноформатный алтарный образ, представлявший чудеса св. Франциска и «Распятие», фресковый цикл капелл св. Николая и св. Магдалины, а также аллегорические сцены крестового свода средокрестия. Отдельные сцены в композиционном отношении настолько близки падуанским картинам Джотто, что ряд исследователей предполагает в создании их личное участие великого мастера. Вышеупомянутые фрески на основании стилевых признаков группируются различным образом. Так, роспись капеллы св. Николая связывают с именем известного по источникам Стефано Фьорентино, которого Франко Саккетти (1330-1400) в одной из своих новелл (136) причисляет к лучшим художникам Флоренции, упоминая его в одном ряду с Чимабуэ, Дадди Буффальмакко, произведений которого мы не знаем. Один из одаренных учеников Джотто изобразил на крестовом своде над главным алтарем Нижней церкви аллегории францисканских добродетелей и апофеоз св. Франциска. Поэтому его принято называть Maestro delle Vele, то есть Мастер свода. На его творчество оказали влияние сиенская и местная, умбрийская, живопись, об этом свидетельствуют более мягкие, более одухотворенные и вытянутые формы. Хронология этих фресок остается спорной и по сей день. Наиболее вероятной мы считаем такую последовательность: в 1305-1308 гг. была расписана капелла св. Николая, в 1308-1310 гг. – капелла Магдалины, в 1315-1316 гг. написан цикл о детстве Иисуса и, наконец, в 1316-1318 гг. – аллегорические изображения монашеских добродетелей. Две сцены из жизни св. Станислава с левой стороны центрального нефа, напротив капеллы св. Магдалины, так же принадлежат кисти одного из выдающихся учеников Джотто, которого обычно отождествляют со Стефано Фьорентино или Дуччо Капанной из Ассизи. Этот же мастер выполнил фреску «Распятие» в зале капитула монастыря Сан Франческо в Ассизи, а также алтарный образ капеллы св. Георгия в церкви Санта Кьяра – «Мадонна с младенцем и четырьмя святыми». Драматическая сила этих картин, их тяжелые монолитные образы, строгое композиционное построение, последовательная перспектива, важная роль света, глубокая обрисовка характеров – все эти черты встречаются снова лишь в 1380-х гг. в Северной Италии, в работах Альтикьеро; в 1340-х гг. они подготовили все то новое, что нашло свое отражение в творчестве Мазаччо и в искусстве раннего кватроченто.

После завершения росписи Верхней церкви Сан Франческо в Ассизи в первые десятилетия XIV в. продолжались работы по росписи Нижней церкви, которые выполняли – вместе с местными умбрийскими мастерами – ученики Джотто, участвовавшие в живописном украшении капеллы Дель Арена и в создании цикла фресок о св. Франциске в Верхней церкви.

Огромные по своему размаху художественные работы, которые с короткими и более длительными перерывами велись в церкви Сан Франческо в 1270-1350 гг., оказали влияние на весь город и его окрестности. Роспись местных церквей, светских зданий, табернаклей выполнялась в основном художниками мастерских, работавших в Сан Франческо, и их учениками. Так было в Ассизи, Перудже, Губбио, Фабриано, Монтефалько и в других местах. Вторым – после фресок Сан Франческо – значительным памятником треченто в Ассизи является роспись церкви Санта Кьяра. Фрески средокрестия и южного трансепта этой церкви свидетельствуют о тесной связи их автора с учениками Джотто, но в то же время и о его самостоятельной, яркой и экспрессивной индивидуальности, проявляющейся и в том, с каким большим интересом обращается он в первые десятилетия XIV в. к изображению характеров и чувств. Это отражено и в условном имени художника, под которым он фигурирует в истории искусства: Giottesco-espressionista di Santa Chiara (По-джоттовски экспрессивный мастер церкви Санта Кьяра).

Алтарный образ капеллы Порциункулы церкви Санта Мария дельи Анджели выполнил в 1393 г. Пларио да Витербо, живописец ассизской школы, в работах которого заметно влияние Симоне Мартини.

Из известных по именам умбрийских мастеров наиболее значительным является Мео да Сиена, который в первые десятилетия XIV в. работал в Перудже. Это более скромный последователь Дуччо и Симоне Мартини. Циклы фресок Уголино ди Прете Иларио из Орвието, выполненные в орвиетском соборе (1357-1380), являют собой образцы непосредственного влияния сиенского треченто, которое представляли работавшие здесь сиенские архитекторы и скульпторы (Лоренцо Майтани, Тино да Камайно), а также живописцы Симоне Мартини, Липпо Мемми и золотых дел мастер Уголино ди Вьери.

Таким образом, в Умбрии XIV в., наряду с творчеством Джотто и его учеников, усиливалось влияние искусства сиенских мастеров. Умбрийские живописцы были весьма популярными. Например, роспись церкви бенедиктинского монастыря Субьяко близ Рима также была выполнена умбрийскими мастерами.

Неаполь

Сходные составляющие элементы характеризовали и живопись анжуйского Неаполитанского королевства. Уже в последние годы XIII в. в настенной росписи капеллы архиепископа Минуотоло в неаполитанском соборе ощущается влияние ассизских фресок Чимабуэ. Фрески неаполитанской францисканской церкви Сан Лоренцо Маджоре примыкают к циклу фресок о св. Магдалине из Сан Франческо в Ассизи. Роспись алтаря св. Людовика Тулузского для этой церкви выполнил Симоне Мартини по заказу короля Роберта Анжуйского. На связь Неаполя и Ассизи указывает и то, что Симоне Мартини примерно в одно время работал в обоих городах. Капеллу св. Мартина в Ассизи основал в 1312г. кардинал Джентиле по заказу неаполитанских и венгерских представителей анжуйской династии. Орден францисканцев в 1316 г. в Неаполе провел заседание своего генерального капитула. Циклы фресок церкви Санта Мария Донна-Реджина, основанной неаполитанской королевой Марией Венгерской, выполнили в 1310-1330 гг. местные мастера, испытавшие влияние Каваллини, Русути и Симоне Мартини. Наряду со сценами на евангельские сюжеты, заслуживает внимания цикл фресок, посвященных житию св. Елизаветы Венгерской.

Джотто работал в Неаполе в 1328-1332 гг. Его пригласил сюда король Роберт для росписи церкви Санта Кьяра и королевского дворца Кастельнуово. Об этих росписях, к сожалению, не осталось даже письменных свидетельств. Несколько сохранившихся фрагментов росписи капеллы Палатина принадлежат кисти Масо ди Банка, который, вероятно, прибыл в Неаполь вместе с Джотто.

Фрески церкви Санта Мария Инкороната были выполнены предположительно одним из последователей Джотто, Роберто д'Одеризио, в 1352-1353 гг. по заказу королевы Иоганны.

Милан

Творчество Джотто оказало сильное влияние на современников не только к югу от Тосканы, но и к северу от нее, в Ломбардии, на художников Римини, Болоньи, Венеции. Как принято считать, Джотто в пожилом возрасте, в 1335 г., по приглашению Аццоне Висконти прибыл вместе со своими учениками в Милан. Фрагменты росписи дворца Висконти и композиция «Распятие» в церкви Сан Готтардо в наиболее чистом виде представляют стиль Джотто конца 1330-х гг. Роспись церквей в аббатствах Вибольдоне и Кьяравалли была выполнена совместно флорентийскими и ломбардскими художниками в середине XIV в. Фрески лодской церкви Сан Франческо свидетельствуют о непосредственном влиянии ассизских работ Джотто (ок. 1330). Фрески в Комо, Варезе, Бергамо, Лентате и других городах представляют собой характерные произведения местных художественных мастерских, впитавших в себя влияния различных школ треченто, главным образом флорентийской и сиенской.

Римини

Предполагают, что в Римини работал и сам Джотто. Изображение креста францисканской церкви (позднее получившей название Темпио Малатестьяно) многие исследователи считают достоверным произведением Джотто. Наиболее значительные фрески риминских учеников Джотто хранит церковь Сант Агостино. Фрески с изображением жития Марии в часовне Кампанилы и сцена «Страшный суд» на триумфальной арке отражают влияние ассизских фресок о житии св. Франциска. Динамичные композиции и глубокий колорит росписи «История св. Иоанна Евангелиста» в апсиде указывают на то, что в 1330-1340-х гг. риминские художники, наряду с монументализмом Джотто, предпочитали более динамичную, более непосредственную манеру изображения. Написанный в 1307 г. Джулиано да Римини алтарный образ (сегодня хранится в Музее Гарднера в Бостоне) свидетельствует о влиянии учеников Джотто, исполнивших фрески в капеллах св. Николая и св. Магдалины в Ассизи. Джованни да Римини, чье имя нам известно по кресту из Меркателло, подписанному в 1345 г., в своем творчестве ближе всех подошел к джоттовской торжественной манере изображения. Для творчества Пъетро да Римини характерны уже более готические пропорции, более хрупкие формы и более тонкое моделирование (Лувр, «Снятие с креста»; Равенна, фрески церкви Санта Кьяра). Одаренный местный художник выполнил настенную роспись рефектория (трапезной) бенедиктинского монастыря в Помпозе. Риминские художники закончили (также в 1310-х гг.) в более велеречивом, эпическом стиле роспись апсиды падуанской капеллы Дель Арена.

Византийское влияние в риминской живописи треченто проявляется главным образом в иконографии. Однако в композиции, цветовой гамме и формах картин своеобразно сплавились воедино византийские и готические элементы. Во второй половине XIV в. школа Римини постепенно утрачивает свое значение.

Болонья

Другим важным художественным центром области Эмилия была Болонья. В XIV в. ее живопись становится все более самостоятельной. Благодаря университету культурно-художественная жизнь здесь развивалась в непосредственном контакте со странами, расположенными по ту сторону Альп. Болонские художники придавали большое значение сиюминутному вдохновению, поэтому их искусство пронизано поэзией, которая нашла выражение в хрупких изящных формах и в динамичных композициях. Первым крупным мастером треченто здесь был Витале да Болонья. Для его творчества характерны страстность, выразительность, чистые теплые краски, живописность, построенная на эффекте светотеней, как о том свидетельствуют фрески меццараттского (ныне находятся в Болонской пинакотеке), удинейского соборов, помпозского бенедиктинского монастыря, болонской церкви Санта Мария деи Серви, а также станковая картина «Битва св. Георгия с драконом» (ил. 32).

Творчество Витале да Болонья было подхвачено и развито новым полнокровным искусством Томмазо да Модена. Его способность к глубокому изображению характеров, реалистическое видение являются одними из самых убедительных доказательств проторенессансного характера живописи треченто. Основные произведения этого художника: портретный цикл в зале капитула доминиканского монастыря Сан Никколо в Тревизо (ил. 33) и фрески со сценами из жития св. Урсулы в церкви св. Маргариты в Тревизо (сейчас хранятся в Музее города Тревизо). Последние уж очень близки к искусству интернациональной готики конца века. Богатство жанровых деталей, мягкая живописная манера изображения могут быть оценены как важные предпосылки венецианской живописи XV-XVI вв.

Венеция

Через творчество Витале да Болонья, Томазо да Модена и их учеников живопись треченто болонской школы распространилась на всю Северную Италию, а также по ту сторону Альп. Своеобразной областью Северной Италии была Венето. Ее искусство в XIV в. формировалось в тесных контактах с Византией, Тосканой, Эмилией и имело три основных центра: Венеция, Падуя и Верона. Однако два последних города приобрели значение только во второй половине XIV в., поэтому мы остановимся на них позднее. Искусство Венеции на протяжении веков было тесно связано с Византией. Собор св. Марка – это один из шедевров византийского искусства. Созданные в середине XIV в. мозаики баптистерия и капеллы св. Исидора представляют собой характерные образцы слияния византийских и западных художественных элементов. Первым крупным мастером живописи венецианского треченто был Паоло Венециана. Его творчество связано с византийской художественной традицией, но испытало влияние падуанских фресок Джотто, художественных устремлений Витале да Болонья и др. Таким образом, византийские формы у него постепенно становились раскованнее, мягче. Металлический блеск мозаик и эмалевых украшений ювелирных изделий, изображенных на станковых картинах Паоло Венециане, становился все ярче, огнистее. Византийское искусство, в котором золото, всепроникающая роскошь и насыщенная декоративность играли важную роль, здесь почти незаметно превращалось в готическое. Наряду с плоскостными формами у Паоло Венециано появляются и более пластичные изображения, размещенные уже в готически правдоподобном окружении, намечающем трехмерное пространство (ил. 34).

Расцвет венецианской готики связан с именем ученика Паоло, Лоренцо Венециано (работал в 1356-1372 гг.). В первые десятилетия XIV в. искусство Венеции испытывало византийские художественные влияния, сходные с устремлениями западного треченто. Династия Палеологов, воцарившаяся в Византии в 1261 г., открыла новую эпоху и в искусстве. В начале XIV в., параллельно с итальянским треченто и как результат самостоятельного развития, в Византии появились родственные художественные течения. Об этом убедительно свидетельствуют все еще великолепные, хотя и сильно пострадавшие от времени мозаики и фрески Кахрие Джами (бывшей церкви Спасителя монастыря Хора) в Константинополе, выполненные в 1310-1320 гг. Влияние этого византийского искусства заметно и в стенных росписях церквей сербских и болгарских художественных центров: в Студенице (ок. 1314), а также в Старо-Нагорицино (ок. 1317) и в Грацанице (1320).

Пиза

В XI-XIII вв. Пиза была морской державой, соперничавшей с Венецией. В 1284 г. Генуя одержала победу над пизанским флотом, после чего политико-экономическое значение Пизы стало постепенно утрачиваться, и в 1405 г. город попал в сферу влияния Флоренции. Однако в художественной жизни черты упадка начинают проявляться позднее, в XV в. Новые художественные устремления, характерные для всей Италии во второй половине XIV в., в Пизе проявляются в Кампосанто, знаменитом крытом кладбище. Здесь располагалась первая и самая значительная мастерская итальянской готической скульптуры, испытавшая на себе непосредственное влияние французской готики. В кафедре пизанского баптистерия, выполненной Никколо Пизано в 1260 г., уже присутствуют основные черты искусства треченто, в первую очередь заметны антикизирующие мотивы. Влияние французской готики здесь еще только слегка намечено. Однако в кафедре собора, созданной в 1302-1310 гг. сыном Никколо, Джованни, уже торжествует экспрессивность готики и динамичный порыв, усиливающий одухотворенность. Великолепное внешнее скульптурное убранство баптистерия убедительно свидетельствует о творческой мощи и величии Джованни Пизано. Пизанские живописцы раннего треченто были менее яркими индивидуальностями. Поэтому для выполнения особо ответственных заказов приглашали художников со стороны, крупнейших мастеров Тосканы и всей Италии: Чимабуэ, Джотто, Симоне Мартини. Чимабуэ в 1301-1302 гг. работал над мозаиками апсиды пизанского собора, завершить которые ему помешала смерть. Алтарный образ пизанской францисканской церкви был написан Джотто около 1300 г. (сейчас находится в Лувре, Париж). Роспись алтаря изображает сцену «Стигматизация св. Франциска», под которой три картины пределлы представляют три сцены из его жития, тесно примыкающие к циклу фресок Джотто в Ассизи. Фрески свода апсиды пизанской францисканской церкви написаны в 1340-х гг. Таддео Гадди. Фрески в сакристии, изображающие жизнь Марии, написал в 1397 г. Таддео ди Бартоло.

На протяжении всего периода треченто сиенские и пизанские художники были особенно тесно связаны между собой. Два города объединял политический союз гибеллинов. Никколо Пизано был первым крупным мастером, работавшим со своей мастерской в Сиене, он выполнил в 1265-1267 гг. кафедру собора. К этой мастерской принадлежал и Тино ди Камайно, который получил важный заказ и в Пизе: он создал надгробие умершего в Пизе в 1315г. императора Генриха VII. В то же время Джованни Пизано руководил строительством сиенского собора (1284-1319), выполнял замечательные скульптурные украшения его фасада. В 1319 г. пизанские доминиканцы пригласили Симоне Мартини для росписи главного алтаря церкви св. Каталины. Центральный образ этого полиптиха (сегодня находится в Национальном музее в Пизе) представляет собой полуфигурное изображение Мадонны с младенцем на руках, а по обе стороны в четыре яруса даны полуфигурные изображения святых.

Творчество Симоне Мартини оказало большое влияние на местных художников, из которых наиболее популярным во второй четверти XIV в. был Франческа Траини. Сохранилось немного достоверных сведений о его жизни и творчестве. Два его известных произведения были созданы для пизанских доминиканцев: около 1335 г. – станковая картина «Апофеоз св. Фомы Аквинского», которая и сегодня находится в церкви, а в 1345 г. – алтарь св. Доминика (ныне хранится в Национальном музее в Пизе). Франческо Траини сыграл значительную роль и в росписях расположенного близ собора средневекового кладбища Кампосанто, над которым высилась построенная в 1278 г. великолепная готическая крытая галерея из белого мрамора. Стены этой круговой галереи над саркофагами и надгробиями в XIV-XV вв. украсили фресками. Большая часть их погибла во время второй мировой войны, но в результате кропотливых реставрационных работ, длившихся в течение десятилетий, удалось восстановить сохранившиеся фрагменты. Из евангельского цикла на восточной стене сегодня можно видеть только «Распятие», «Воскресение» и «Вознесение». Их продолжением на южной стене являются ужасающие видения «Триумфа Смерти» (ил. 35), «Страшного суда», «Ада» и, наконец, цикл фресок, изображающих жизнь отшельников. По мнению исследователей, эти фрески относятся к пизанской мастерской, а их автора отождествляли с Франческо Траини. Другие же исследователи считают их автором неизвестного эмилианского мастера, которого называют по его основному произведению Мастером «Триумфа Смерти». Сейчас уже общепринято мнение, что Мастер «Триумфа Смерти» тождествен Буонамико Буффалъмакко, который, как о том свидетельствует Гиберти, создал «очень много картин» в Кампосанто и который в новеллах Боккаччо и Саккетти фигурирует как один из наиболее значительных мастеров начала XIV века. Письменные источники в 1320 г. упоминают Буффальмакко как члена флорентийского цеха; в 1336 г. он работал в Пизе, а в 1341 г. – в соборе в Ареццо. Неоднозначна и датировка фрески «Триумф Смерти». Ранее ее создание относили к 1350-м гг., к периоду после эпидемии чумы (1348-1349 гг.), однако в свете последних стилевых исследований представляется более правильным отнести ее к 1340-м гг.

На Италию в те годы обрушилась не только чума. Уже с 1340 г. там начали появляться признаки общего политического и экономического кризиса. Крушение невозможно было задержать. Один за другим терпели крах крупнейшие банки, во Флоренции в 1343 г. закрылся банк Перуцци, в 1345 г. – банки Барди и Аккаиуоли. К тому же великое наводнение 1346 г. во Флоренции, сильный град, засуха и различные эпидемии, которые лишь довершил чумной мор 1348 г., когда вымерло более половины городского населения. (В 1363 и в 1374 гг. в Италии вновь бушевала чума.)

«Историю Иова» на южной стене Кампосанто написал в 1340-х гг. Таддео Гадди. На средней части южной стены между двумя порталами Андреа да Фиренце и Антонио Венециана изобразили в 1370-1380 гг. шесть сцен из жития патрона Пизы, св. Раниеро, и, наконец, в 1391-1392 гг. Спинелло Аретино также в шести фресках представил легенду о пизанских раннехристианских мучениках, св. Эфесии и св. Поците. Северная стена расписана фресками на темы из Ветхого завета (39 эпизодов), первые четыре из которых были выполнены в 1390 г. умбрийским мастером Пьеро ди Пуччо, известным по росписям и мозаикам из Орвието, а остальные 35 картин (от Ноя до Моисея) создавались уже в эпоху кватроченто, в 1469-1485 гг., и принадлежат кисти Беноццо Гоццоли.

По своему художественному уровню из фресок Кампосанто выделяются три – «Триумф Смерти», «Жизнь отшельников» и, конечно же, «Страшный суд». Если сравнить эту фреску с падуанским изображением «Страшного суда» работы Джотто, то можно по-настоящему осознать, какие огромные изменения произошли в Италии с начала века, причем не только в политико-экономической жизни, но и в искусстве. Если у Джотто Христос изображается в центре композиции и взгляд его благосклонно обращен к праведникам, а грешников он даже не удостаивает вниманием, то Христос Кампосанто, изображенный в самой верхней части фрески с высоко поднятой десницей, обрушивается на грешников с ужасающей строгостью. Этой же страстностью, этой же беспощадностью проникнуты и приводящие приговор в исполнение ангелы в пышных доспехах, особенно фигура святого архангела Михаила, изображенная в центре, на горизонте переднего плана. Ангелы мечами и яростными жестами указуют восстающим из могил людям на правую или на левую сторону. Осужденные в отчаянии протестуют, пытаются противиться неумолимому року. Это новый мотив, как и само изображение ада, самостоятельное, своими размерами и значением соперничающее с композицией «Страшного суда». У Джотто ад занимает едва одну четвертую часть картины, не нарушая ее общей целостности, торжественной уравновешенности. Здесь все меняется. Праведники тоже исполнены благоговения, но смешанного со страхом, Марию и апостолов пронизывает жалостливое сочувствие к осужденным грешникам. Автор этой картины многое почерпнул в искусстве сиенских мастеров, в первую очередь в искусстве братьев Лоренцетти; здесь ощущается влияние страстной, ошеломляюще экспрессивной, динамичной манеры фресок сиенского францисканского монастыря и цикла «Страсти Христовы» в Ассизи. В то же время в более заостренных готических фигурах, в декоративном, живописном изображении одеяний и доспехов заметно влияние Симоне Мартини.

Слева от «Страшного суда» изображено жестокое видение – «Триумф Смерти» (ил. 35-36). В средневековом искусстве смерть не была отдельной темой, так как прекращению земного существования не придавали большого значения. Изображение ужасов смерти и страха перед ней здесь появляется впервые. В формировании этой темы большую роль сыграли упоминавшиеся уже кризисы и не в последнюю очередь эпидемии. Смерть стала центральной темой в человеческом мышлении. В неоконченной поэме Петрарки «Триумфы» появляется аллегорическое видение «Триумфальное шествие Смерти». Из других произведений изобразительного искусства XIV в. на эту тему до нас дошло очень мало. Наиболее значительной является фреска Андреа ди Чоне (Орканъи) в нефе флорентийской церкви Санта Кроче (1350-е гг.). Ученики Витале да Болонья написали сцену «Триумф Смерти» в доминиканской церкви в Бользано, а Бар-толо ди Фреди изобразил ее во францисканской церкви в Лучиньяно. Эта тема встречается и среди фресок Сакро Спеко в Субьяко. В XV в. по другую сторону Альп эта идея продолжает жить в изображениях «Танца Смерти».

В пизанском Кампосанто справа от сцены «Страшный суд», в противовес «Триумфу Смерти», художник написал «Жизнь отшельников». На этой фреске в целом ряде различных эпизодов изображена повседневная жизнь монахов, спокойная и умиротворенная, заполненная трудом и благочестивыми размышлениями. В правдоподобном изображении ландшафта, в органичной связи фигур с ландшафтом тоже обнаруживается влияние братьев Лоренцетти, переработанное и развитое самостоятельной творческой индивидуальностью автора. Содержание этих изображений вдохновлено великими проповедниками эпохи: пизанским доминиканцем Доменико Кавалька (умер в 1342 г.), автором произведения «Vita del Santi Padri» («Жития святых отцов»), и приором флорентийского монастыря Санта Мария Новелла Якопо Пассаванти (умер в 1357 г.), который изложил свое учение в произведении «Specchio della vera penitenza» («Зерцало истинного покаяния»). Оба они ставили в пример людям благочестивую жизнь отшельников.

Флоренция и сиена во второй половине века

В середине века во Флоренции наиболее значительным художником был Орканья (Андреа ди Чоне). Он, как и Джотто, был архитектором, скульптором и живописцем, не уступал он великому мастеру и по художественному уровню. В 1355-1359 гг. он руководил строительством Орсанмикеле. Тогда же он создал для этой церкви великолепный табернакль из белого мрамора, рельефы которого представляли жизнь Марии. Рельефы и скульптуры Орканьи окружают изображение Мадонны кисти Бернарда Дадди. В 1359-1362 гг. Орканья руководит строительством собора в Орвието. Из его живописных работ сохранился только алтарный образ капеллы Строцци флорентийской церкви Санта Мария Новелла (ил. 37), так называемый алтарь Строцци. Центральный образ Христа уже напоминает изображения неприступного, величественного Бога, характерные для конца столетия. Строго закрытую композицию подчеркивают жесткие прямые равнобедренного треугольника. Надвременные и неземные фигуры мастер изображает резко очерченными контурами и металлически поблескивающими холодными цветами. От картины исходит суггестивная сила. Тяжелые джоттовские образы не исчезли, лишь получили новое толкование: они подчеркивают реальность потустороннего мира. Если на созданных за десять-двенадцать лет до этого фресках пизанского Кампосанто бросалась в глаза новизна содержания, а манера изображения следовала тосканским художественным традициям 1330-1340-х гг., то здесь уже явственно проявляются новые эстетические принципы 1350-х гг. Прежние произведения Орканьи, в том числе и упомянутые фрагменты стенной росписи нефа церкви Санта Кроне, выполненной после пизанской фрески «Триумф Смерти», представляют нам глубоко экспрессивного, драматического художника. На месте созданного им ок. 1350 г. цикла фресок в апсиде церкви Санта Мария Новелла сейчас можно видеть относящиеся к концу XV в. фрески Гирландайо. Лишь изображения пророков на своде представляют здесь полнокровное искусство Орканьи, истоки которого берут свое начало в творчестве Масо ди Банко. Фрески вокруг алтаря капеллы Строцци выполнил в 1350-х гг. младший брат Орканьи, Нардо ди Чоне. На главной стене изображено грозное видение «Страшного суда» (ил. 38), на двух боковых стенах – многофигурные композиции «Рай» и «Ад». Для его творчества характерны мягкие формы, лиризм и более разреженная живописность светлых красок, что свидетельствует о влиянии работавшего во Флоренции ломбардского художника Джованни да Милана.

Джованни да Милана уже в 1340-х гг. жил и работал во Флоренции. В 1346 г. его как чужеземного художника вместе с сорока товарищами изгнала из города корпорация Arte dei Medici e Speciali. Возможно, он возвратился в Ломбардию, но одно время работал и в окрестных тосканских городах. Из созданного им там известен полиптих из Прато. В 1363 г. флорентийский цех художников принял его в свои члены, что означало высокую оценку его искусства. В 1366 г. Джованни да Милане вместе с семьей получил флорентийское гражданство. В эти годы он создал свои основные произведения: роспись главного алтаря церкви Оньиссанти, известные фрагменты которой ныне хранятся в Галерее Уффици, а также, по заказу семьи Строцци, свой шедевр – «Пьету» (сегодня находится в Академии, Флоренция), которая является единственной его датированной (1365) и подписанной картиной. В 1365 г. Джованни получил заказ на роспись капеллы сакристии Санта Кроче – капеллы Ринуччи. Капелла была освящена в честь Марии Магдалины, поэтому фрески изображают жизнь Марии (ил. 39) и Марии Магдалины, каждую в пяти сценах. В секторах крестового свода изображены полуфигуры четырех пророков и Христа, а в биллете арки над входом, над фигурами св. Франциска и св. Людовика Тулузского – полуфигуры двенадцати апостолов. Роспись капеллы завершил один из неизвестных помощников Джованни. Вместе с другими флорентийскими художниками Джованни да Милане отправился в Рим, где еще до 1369 г., по заказу папы Орбана V, расписал в Ватикане две капеллы. Больше мы о нем ничего не знаем.

Джованни да Милано изучал творчество Джотто, Таддео Гадди и Орканьи. Впитывая и перерабатывая различные творческие влияния, он обогащал свое глубоко индивидуальное, лирическое по складу творчество. Мягкие светотени пылающих красок, ритм контуров вдыхают жизнь в его картины. Сцены из жизни Марии в капелле Ринуччи обнаруживают много родственных черт с композициями Таддео Гадди в капелле Барончелли, способ изображения, однако, существенно отличается. Рядом с аристократическими, следующими готическим придворным идеалам, стройными фигурами Джованни фигуры Таддео Гадди действительно кажутся джоттовскими. Джованни принес во Флоренцию новые веяния, глубоко чувствительный, поэтический мир ломбардской готики. В центре творчества Джованни, как и у Джотто, стоит человек, но это не джоттовские фигуры, напоминающие античных драматических героев, а хрупкие люди, претворяющие в единую гармонию земную действительность и сверхъестественное. Все это выражается в равновесии между пространственностью и плоскостностью, между орнаментальными и пластическими ценностями линий и красок. В отношении абстракции он приближается к Орканье, но весьма далек от жестких форм последнего, следуя скорее новейшим устремлениям готики и развивая дальше готический натурализм, эмоциональную наполненность и декоративные формы сиенских мастеров, Симоне Мартини и братьев Лоренцетти. В середине XIV в. во флорентийской живописи, застывшей в академизме мастерской Орканьи, Джованни да Милано один проявляет интерес к внутреннему миру человека, для современного изображения которого он нашел самое строгое художественное выражение.

В одно время с Джованни да Милано во Флоренции работал Андреа да Фиренце (Андреа ди Бонаиуто). Его основное творение – единое живописное оформление зала капитула в доминиканском монастыре Санта Мария Новелла (позднее Испанской капеллы), над которым он работал в 1366-1368 гг. Больших размеров готический зал, крытый крестовым сводом, вместе с примыкающей к нему часовней доминиканцы построили и расписали на средства, пожертвованные богатым флорентийским торговцем Буонамико ди Лапо Гидалотти. Жена Гидалотти погибла от чумы в 1349 г. Щедрость пожертвований вдовца-торговца являет собой яркий и характерный пример того, как были потрясены оставшиеся в живых после чумы богатеи. Иконографическую программу фресок составили доминиканцы, точнее studium generate монастыря или даже сам Якопо Пассаванти, известный писатель, ученый и проповедник, который в 1350-х гг. был приором этой обители. В росписях отражены идеи его главного произведения, «Specchio della vera penitenza» («Зерцало истинного покаяния»).

На основной стене капеллы, на триумфальной арке изображена большая многофигурная композиция «Распятие», к которой слева примыкает богатая жанровыми деталями фреска «Несение креста», а справа – «Сошествие в ад». На фресках свода сценами «Воскресения», «Вознесения», «Троицы» и изображением корабля, символизирующего церковь («Navicella»), продолжается рассказ о победах и торжестве Христа. На правой стене – крупноформатная фреска «Триумф Церкви» (ил. 40), на которой главными ее радетелями представлены доминиканцы, которые как «псы господни» (domini canes) побеждают волков еретичества, а людей наставляют на путь праведный.

Роспись левой стены зала прославляет учение церкви. В центре изображен восседающий на парадном троне св. Фома Аквинский. Рядом с ним – основные учителя Ветхого и Нового заветов: четыре евангелиста, Моисей и два пророка, а также св. Павел и Иов, над ними – четыре краеугольные и три теологические добродетели. Под ногами св. Фомы изображены представители побежденных еретических учений: Сабеллий, Арий и Аверроэс. В нижней части картины изображены женские фигуры, сидящие на нарядных сталлумах, они символизируют науки и семь свободных искусств, а перед ними – наиболее значительные представители отдельных наук. Так, перед грамматикой изображен Присциан, перед риторикой – Цицерон, перед диалектикой – Зенон. Музыку представляет Тубалкаин, астрономию – Эвклид, арифметику – Пифагор, мистическое наитие – св. Августин, этику – Иоанн Златоуст, догматику – св. Дионисий Ареопагит, историю – св. Иероним, физику – Гиппократ, церковное право – папа Иннокентий IV, а гражданское право – император Юстиниан. На западной, портальной стене зала капитула фрески повествуют о жизни святого мученика-доминиканца, убитого в 1251 г. в Болонье (мученика Петра).

Для композиций Андреа да Фиренце характерно жесткое, плоскостное, симметричное построение. В этом отношении, как и в последовательно фронтальном или профильном изображении фигур, он примыкает к Орканье. Однако творчеству Андреа да Фиренце свойственны более чувствительные, более декоративные линии, более мягкое формирование поверхности и готические формы, которые ближе скорее к поэтическому стилю Джованни да Милано и сиенских мастеров. Именно поэтому Джордже Вазари считал автором росписей Испанской капеллы Симоне Мартини. Влияние сиенской школы проявляется не только в стиле, но и в аллегориях. На изображение апофеоза св. Фомы Аквинского явно оказала влияние «Аллегория доброго правления» Амб-роджо Лоренцетти, то же можно сказать о танце муз и изображении пейзажа. Именно различия между этими параллелями по форме и содержанию лучше всего показывают огромную разницу между искусством первой и второй половины треченто. Связующим звеном между ними явилось в 1340-х гг. творчество Траини, также работавшего под влиянием сиенской школы.

Андреа да Фиренце был близко связан с сиенскими художниками, последователями Симоне Мартини, наиболее значительными из которых были Барна да Сиена и Бартоло ди Фреди. Цикл их росписей на ветхозаветные и евангельские сюжеты в церкви Коллегиата в Сан Гиминьяно создавался в 1356-1367 гг., одновременно с росписями Испанской капеллы. Если сравнить их, то мы воочию увидим, насколько различными путями шли сиенские и флорентийские художники. В 1350-х гг. в Сиене также появились направления, родственные представлявшимся флорентийским кругом Орканьи, но способ их воплощения был другим. И сиенские мастера отвернулись от художественных устремлений первой половины века, в первую очередь от пластичной манеры выражения, изображения пространства, свойственных Амброджо Лоренцетти. Однако они обратились не назад, к более скованным, архаичным, жестким формам XIII в., как братья Чоне, а освоили более динамичный, более декоративный и вместе с тем более реалистичный мир готики. Композиции Варны да Сиена, Бартоло ди Фреди и их товарища по мастерской, Луки ди Томме, или Николло ди Буонаккорсо, более жизненны, их образы пронизаны более глубокими чувствами, а краски ярче. Сиенцы никогда полностью не отказывались от средств, создающих иллюзию пространства, только изменяли их роль, чтобы они в еще большей степени способствовали декоративности. Картина Бартоло ди Фреди «Поклонение волхвов» (ил. 41) свидетельствует о дальнейшем развитии позднего сиенского треченто в 1380-х гг., которому способствовало и распространение интернациональной готики.

В 1380-х гг. во Флоренции также появились новые художественные веяния. Молодое поколение во главе со Спинелло Аретпино постепенно смягчило скованность стиля Орканьи. Оно вновь открыло для себя творчество Джотто и Амброджо Лоренцетти, пытаясь продолжить их традиции в духе поздней готики. Спинелло Аретино также начал свой творческий путь в мастерской Орканьи, об этом свидетельствуют его ранние произведения: станковая картина с изображением Иоанна Крестителя из капеллы Медичи в церкви Санта Кроче и фрески капеллы св. Михаила в церкви Сан Франче-ско в его родном городе, Ареццо (1370). Первое значительное произведение его зрелого периода – выполненная в 1385 г. роспись алтаря римского оливетанского монастыря Санта Мария Нуова – несет на себе печать традиций Орканьи, как это видно и на хранящемся в Будапештском Музее изобразительных искусств крыле алтаря. Однако фигуры святых, изображенных на золотом фоне в застывшей фронтальности с надвре-менным выражением на лицах характеризуются более мягкими формами. Краски здесь теплее, одежды наряднее, чем у Орканьи. Правая рука св. Немезия, которой он держит рукоять меча, являет собой своеобразную позднеготическую интерпретацию джоттовской силы и пластики. Картины пределлы (ил. 42) свидетельствуют уже о самостоятельности стиля Спинелло, на который оказали влияние не только изображение пространства и душевных движений, яркая живописность Пьетро и Амброджо Лорен-цетти, но и искусство Джотто, и реалистичность и возвышенность поздней готики. Дальнейшее развитие творчества Спинелло Аретино можно проследить в цикле фресок, посвященных житию св. Бенедикта, в сакристии флорентийской церкви Сан Минь-ято аль Монте, которые были созданы в 1385-1390 гг. Около 1378 г. он выполнил роспись оратория церкви св. Катарины в Антелле близ Флоренции. В 1391-1392 гг. в пизанском Кампосанто он изобразил жизнь пизанских мучеников св. Эфесия и св. Поцита. Вершиной его творчества явился заказ сиенского городского совета расписать один из приемных залов Палаццо Пубблико, Сала ди Балия. На этих картинах изображена борьба папы Александра III с императором Фридрихом Барбароссой, которая завершилась полной победой папы. Большая часть шестнадцати масштабных композиций развертывается во внутреннем пространстве, поэтому здесь хорошо прослеживается дальнейшее развитие изображения пространства, основы которого были заложены Джотто и Амброджо Лоренцетти. В этих картинах больше воздуха, связь фигур и пространства органичнее, более реалистична, чем прежде. Сцены художник представляет в смелом ракурсе, сбоку, словно глядя из окна, как бы несколько сверху, охватывая их взглядом из одной точки.

В Сиене, где работали когда-то Симоне Мартини и братья Лоренцетти, творчество Спинелло Аретино стало живописнее, контуры на его картинах смягчились. Спинелло открыл в искусстве треченто новый, позднеготический период.

Среди его современников наиболее значительными художниками были Аньоло Гад-ди и Антонио Венециано, чье творчество, однако, носило другой характер. Анъоло Гадди, сын Таддео Гадди, мог бы достойно хранить джоттовские традиции. Однако для его творчества характерны в основном стремление к велеречивой повествователь-ности, тщательное выписывание деталей, особенно пейзажа, и лишенные строго композиционного построения, слабо связанные друг с другом сцены. У Аньоло фигура и окружающая среда не создают органического единства, пейзаж служит лишь фоном, на котором движутся фигуры. На творчество Аньоло (хотя он и начал свой путь в мастерской отца) большое влияние оказал Джованни да Милане, который познакомил его с более живописным стилем ломбардской готики. В 1369 г. оба они работали в Риме, где расписывали ватиканские капеллы.

Основным произведением Аньоло Гадди является роспись апсиды францисканской церкви Санта Кроне во Флоренции (ил. 43). На крупноформатных картинах представлена «Легенда св. Креста», в распространении которой большую роль сыграли францисканцы. В 1376 г. день нахождения Креста был объявлен церковным праздником. Фрески Аньоло были созданы вскоре после этого, в 1380-х гг. Его манера выражения – это новый голос в живописи треченто. Аньоло большое внимание уделяет свету, который делает сказочно сияющими и живописно разреженными и пейзаж, и деревья, и речки, и скалы, и здания, а также самих действующих лиц. Художник создает новую цветовую гармонию: в противовес чистым и глубоким цветам он пишет пастельными тонами, бледно-лимонным, дымчато-синим и преломленным белым различных оттенков. Все эти тенденции еще более усиливаются в последнем цикле фресок Аньоло – созданной в 1392-1394 гг. истории жизни Марии в соборе в Прато. Творчество Аньоло непосредственно подготавливало интернациональную готику, которая восторжествовала в работах ученика Аньоло, Лоренцо Монако, в первые десятилетия XV в.

Совсем другим по характеру представителем полихромного искусства Флоренции конца XIV в. является Антонио Венециано (работал в 1369-1400 гг.). О его творчестве нам известно значительно меньше. Однако те несколько фрагментов, которые сохранились в пизанском Кампосанто из фрескового цикла, посвященного житию св. Раниера, поднимают его на уровень наиболее значительных мастеров последних десятилетий треченто. Ему совершенно чужда манера Аньоло Гадди, в своем творчестве он сочетает традиции венецианской живописи и реалистические устремления Джотто и Амброджо Лоренцетти. В 1369-1370 гг. он вместе с Андреа Ванни работал в сиенском соборе, в 1374 г. стал членом флорентийского цеха Arte del Medici e Speciali, в 1384-1387 гг. в пизанском Кампосанто закончил начатые Андреа да Фиренце фрески, в 1395-1396 гг. в Испании он расписывал капеллу св. Власия в толедском соборе. Здесь в правдоподобности пространственной иллюзии он приближается к поздним произведениям Спинелло Аретино, в то время как его тяжелые фигуры напоминают монументализм Джотто.

Антонио Венециано оказал большое влияние на Герардо Старнину (1360/65-1413?), одного из наиболее ярких по своей индивидуальности флорентийских художников рубежа двух веков. Свой творческий путь Старинна начал в мастерской Аньоло Гадди. В 1383-1385 гг. он принимал участие в росписи капеллы Кастеллани базилики Санта Кроче, где ему приписывают картины из жизни отшельника св. Антония. Из его основного произведения, фрескового цикла капеллы св. Иеронима во флорентийской церкви Санта Мария дель Кармине (выполнены в 1393-1410 гг.), до нас дошло только несколько фрагментов. Их драматическая серьезность и тяжелая пластичность свидетельствуют о том, что Старинна порвал с детализирующей манерой Аньоло, с его орнаментальным плоскостным восприятием поверхности и примкнул к более конструктивному стилю Антонио Венециано, с которым в конце 1390-х гг. вместе работал в Испании. Оба они проложили путь первому крупному мастеру ренессансной живописи – Мазаччо, который всего десять лет спустя, в 1424-1427 гг., также во флорентийской кармелитской церкви, создал свое основное произведение – фрески капеллы Бранкаччи.

Падуя

Среди художественных центров Северной Италии самым значительным была Падуя, которая благодаря своему университету уже в XIII в. стала одной из цитаделей европейской культурной жизни. В первые десятилетия XIV в. здесь работал Джотто, ознаменовав начало не только падуанского, но и всего итальянского треченто. Фрески капеллы Дель Арена не оказали влияния на местных художников-современников, но несколько десятилетий спустя, особенно в 1370-1380 гг., здесь развернулась художественная жизнь, соперничавшая с тосканскими центрами.

Первым крупным художником города был Гваръенто д'Арпо, которого уже в 1338 г. источники упоминают как «мастера». Тогда он работал в крытой галерее церкви Дельи Эремитани, а позднее расписал апсиду этой церкви. Гварьенто был также домашним художником правителей Падуи, семьи Каррара. В 1340-1350 гг. он расписал капеллу и несколько залов дворца Каррары. В 1365 г. в знак признания его таланта и художественных достоинств венецианская Синьория поручила ему роспись главной стены зала Большого Совета во Дворце дожей. Эта монументальная композиция, «Коронование Марии», в 1577 г. пострадала от пожара и затем была покрыта огромным полотном «Рай» кисти Тинторетто. Остатки фрески Гварьенто обнаружили только в 1903 г. На фреске изображена Мария с Иисусом, сидящая на архитектурно скомпонованном белом мраморном троне с украшениями в стиле arte Cosmatesca. По обе стороны от них – тесные группы ангелов, рядом и на первом плане в двух расположенных один за другим полукругах изображены восседающие на готических тронах пророки, апостолы и другие ангелы. Скульптурность фигур свидетельствует о влиянии на творчество Гварьенто наследия Джотто. Перспективный рисунок богато члененной архитектуры и экспрессивность лиц напоминают Амброджо Лоренцетти, а легкие, прихотливые линии, пышные складки великолепных одежд отражают влияние венецианской готики. Однако все это лишь составляющие глубоко индивидуального творчества Гварьенто.

Из ранних падуанских произведений Гварьенто сохранились тоже лишь фрагменты. На выполненных около 1355-1360 гг. станковых картинах, некогда украшавших дворцовую капеллу семьи Каррара (капеллу Дельи Каррарези), на первый план выступает лирическое изображение духовного содержания, которое мастер передает мягкими формами и пронизанными светом, живыми красками (ил. 44).

В капелле Дельи Каррарези находились и 17 ветхозаветных сцен стенной росписи, которые сегодня хранятся в падуанской Академии и считаются самыми лучшими образцами повествовательного искусства Гварьенто. Изобилующие жанровыми деталями, драматические по своей тональности сцены тесно связаны с сознательно скомпонованным архитектурным и пейзажным окружением. Следующий его крупный фресковый цикл, роспись апсиды церкви Дельи Эремитани со сценами «Страшного суда», а также житий св. Августина, апостолов Иакова и Филиппа, представляет нам еще более зрелого художника. Под рядами картин находятся новые и в иконографическом плане изображения, с символами семи планет, которые, согласно средневековой астрологии, соответствуют семи периодам человеческой жизни: детству – Луна, подростковому возрасту – Меркурий, юности – Венера, зрелости – Солнце, Марс и Юнона, а старости – меланхоличный Сатурн. Каждое из этих изображений сопровождается женской или мужской фигурой.

На творчество Гварьенто определяющее влияние оказали фрески Джотто в капелле Дель Арена. Однако и он, подобно флорентийским и умбрийским ученикам Джотто, постепенно смягчал джоттовский стиль, делая его более готическим.

Венецианским учеником Гварьенто был Никколо Семитеколо. Сначала он вместе с учителем работал над росписью апсиды церкви Дельи Эремитани, потом выполнял самостоятельные заказы, из которых выделяется роспись реликвария св. Себастьяна в падуанском соборе (ил. 45). Эти картины подтверждают, что падуанская школа – изображение пространства, строгая композиция – оказала большое влияние на венецианского мастера, который постепенно отходил от византийской традиции. Несмотря на это, Семитеколо остался венецианским художником. Об этом свидетельствуют тонкая отработка поверхности на его картинах, подчеркнутая роль красок и декоративных форм. В 1370-1391 гг. в падуанской художественной жизни важную роль играл флорентийский живописец Джусто де Менабуой. В 1375 г. ему даже присвоили звание почетного гражданина Падуи. Его творческий путь начался во Флоренции в 1340-х гг. под влиянием Масо ди Банко, а позднее он стал членом кружка Орканьи. В начале 1360-х гг. он, вероятно, сопровождал в Ломбардию Джованни да Милане, и они вместе выполнили фрески церкви Вибольдонского аббатства близ Милана. Стиль и иконография этих росписей близки основному падуанскому произведению Джусто – созданному в 1376-1378 гг. крупномасштабному фресковому ансамблю расположенного близ собора баптистерия, или крещальни (ил. 46). Заказ он получил от семьи Каррара. Внутри баптистерия стены и купол сплошь записаны фресками. Тесный и непрерывный ряд росписей размывает границы архитектурного членения. Джусто пытался здесь подражать венецианским и византийским мастерам мозаики, но его жесткие сухие формы и холодные краски далеки от сияющих прозрачным светом мозаичных изображений. Большая заслуга Джусто заключается в том, что он познакомил Северную Италию с пространственным изображением флорентийского треченто. Тяжеловатые, драматические образы Джотто этот мастер превратил в величественные и ритуально сублимированные. Однако он не сумел достичь настоящего синтеза флорентийского и североитальянского искусства. Эту задачу выполнил его великий современник, Альтикьеро, крупнейший представитель позднего треченто, затмивший своим творчеством даже тосканских художников этого периода.

Альтикьеро был родом из Вероны. Его ранние произведения нам неизвестны. Вероятно, он еще в Вероне познакомился с искусством Джотто, который около 1316 г. работал при дворе Кангранде. В 1360-х гг. Альтикьеро мог участвовать в украшении знаменитого дворца Скалигеров, в большом зале которого стены расписаны сценами осады Иерусалима римлянами (по описанию Иосифа Флавия). Над сценами в медальонах расположены портреты «знаменитых мужей» – предположительно, копии с античных медалей. Возможно, увидев эти росписи, герцог падуанский Франческо I Кар-рара решил пригласить Альтикьеро расписывать свой дворец, где в 1350-1360-х гг. работал Гварьенто. В 1367-1379 гг. Альтикьеро, вероятно, расписывал значительную часть зала «Великих людей» (Sala dei Giganti). Программа росписи была разработана на основе произведения Петрарки «De Viris Illustribus» («Знаменитые мужи»), которое было написано поэтом в 1367 г. и посвящено герцогу Франческо I. В этом произведении содержатся биографии 36 знаменитых римлян. Относящиеся к XVI в. росписи зала помогают реконструировать изображения периода треченто. Под полнофигурными изображениями героев написаны монохромные сцены из их жизни. Фрески в XV в. погибли во время пожара. Осталось только два портрета, Петрарки и его ученика, Ломбардо делла Сета. В XVI в. их сильно переписали, но такая же композиция украшает титульный лист изготовленного в Падуе около 1400 г. так называемого Дармштадского кодекса, итальянского перевода произведения Петрарки «Знаменитые мужи». Мы с полным основанием можем предполагать в этой миниатюре копию фрески. (Согласно последним исследованиям, миниатюра принадлежит кисти одного из учеников Альтикьеро.) Картина, на которой художник помещает ученого поэта в глубину комнаты, является смелым шагом в развитии изображений отцов церкви и евангелистов, в развитии портретной живописи монаха-доминиканца Томмазо да Модена; она оказала влияние на творчество Антонелло да Мессина и Дюрера («Св. Иероним в келье»).

Во дворце Каррары Альтикьеро мог познакомиться с капитаном герцога, Бонифацио Лупи, который в 1372-1376 гг. построил для себя и своей семьи погребальную капеллу в южном трансепте базилики Дель Санто (собора св. Антония). Роспись этой капеллы, законченная в 1379 г., является первым известным произведением Альтикьеро. На боковой стене трехчастного пространства под крестовым сводом он написал огромную многофигурную динамичную сцену «Распятие» (ил. 47).

Для сравнения вспомним некоторые ранние сходные по теме композиции треченто: «Распятие» Дуччо на оборотной стороне «Маэста», ассизская фреска Пьетро Лорен-цетти, роспись Варны да Сиена в Сан Джиминьяно, «Распятие» Андреа да Фиренце в Испанской часовне флорентийской церкви Санта Мария Новелла, «Распятие» Джут-то де Менабуой на триумфальной арке падуанского баптистерия, – только так мы сможем по-настоящему оценить значение Альтикьеро. Искусствовед Пьетро Тоэска по праву назвал главным произведением второй половины треченто «Распятие» Альтикьеро. Фреска разделена на три части. На первом плане в левой части изображены оплакивающие Христа Мария, апостол Иоанн и святые жены. Рядом с ними – потрясенная толпа. За ними, на втором плане, живо написаны римские всадники, обсуждающие событие. В центральной части изображена кульминация драмы, само распятие с участием римских воинов, приспешников палача и других действующих лиц. Альти-кьеро великолепный рассказчик, эпическое повествование он обогащает бытовыми деталями: в правой части фрески воины делят одежду Христа, решают спор метанием жребия. Сцены всех трех стенных пространств создают единую композицию, поэтому они не разделены рисованными рамками, как отдельные картины Джотто в капелле Дель Арена и как вообще было принято в эпоху треченто. Здесь рамками является сама архитектура, которую мастер органично включил в композицию.

Задрапированные тяжелыми складками пластичные фигуры Альтикьеро – наследие Джотто, но если Джотто писал типы, то здесь все действующие лица индивидуальны. В этом сказывается влияние Томмазо да Модена, но его реализм Альтикьеро развил дальше, доведя изображение личности до портретного сходства. Убедительнее всего это проявляется во фресковом цикле в Ораторио ди Сан Джордже (капелле св. Георгия) (ил. 48). В композиции «Распятие» часто встречаются фигуры, стоящие к зрителю спиной, которые у Джотто, да и позднее изображались преимущественно на первом плане, замыкая картину спереди. У Альтикьеро они призваны создать иллюзию пространства, поэтому расположены в разных точках картины.

Джоттовская тесная взаимосвязь пространства с фигурами и предметным миром, постепенно утраченная его учениками, а кругом Орканьи сознательно отвергавшаяся, была снова воспринята Альтикьеро, Спинелло Аретино и Гварьенто. Изображение пространства у Альтикьеро, особенно изображение строений, изобилующее правдоподобными реалистическими деталями, характеризуется математической точностью и последовательностью. Вероятно, на Альтикьеро значительное влияние оказал как раз в эти годы преподававший в падуанском университете математику и перспективу Биаджол Пелачини да Парма, автор труда «Вопросы перспективы».

Новым в творчестве Альтикьеро является и изображение пейзажа. Скалистые пейзажи Джотто, даже Таддео и Аньоло Гадди больше похожи на кулисы, а у Альтикьеро пейзаж более живой, правдоподобный. В этом он продолжает традиции Амброджо Лоренцетти. Так, например, деревья не просто помещены на горном склоне, но коренятся в земле, растут из нее. Большую роль в композиции играет колорит, разнообразные оттенки отдельных цветов, которые обладают перспективным, создающим пространственное впечатление эффектом и усиливают пластичность фигур. В его палитре нет яркого синего цвета, свойственного Джотто и большинству художников того времени, он избегает локальных цветов, контрастных основным, вместо них он строит свои картины на гармонии оттенков светлых, прозрачных, теплых цветов (коричнево-желтого, оранжевого, красного, лилового, бледно-зеленого и телесного). Мы по праву можем считать Альтикьеро одним из предтеч венецианской живописи XVI в. (Цвета сегодня потемнели из-за реставраций, проведенных в эпоху барокко, и переписывания отдельных частей маслом.) Изображения различных животных, лошадей, собак у Альтикьеро также реалистичнее, чем у его предшественников. Один из крупнейших итальянских представителей интернациональной готики, великий веронский мастер Пизанелло, как свидетельствуют сохранившиеся рисунки, копировал лошадей Альтикьеро.

В капелле св. Иакова падуанской базилики Дель Санто в стрельчатых завершениях боковых стен Альтикьеро изобразил житие апостола Иакова Компостельского. На западной стене можно видеть саркофаг донатора с вотивной фреской и восславляющей надписью, вдохновленной «Триумфами» Петрарки.

Другим важным падуанским произведением Альтикьеро является живописное украшение одной из капелл, стоящих на площади рядом с базиликой Дель Санто, – так называемой Ораторио ди Сан Джордже. Эта капелла была построена в 1377-1378 гг. в качестве надгробной часовни Раймондо, другого члена семьи Лупи. Ее роспись выполнена в 1384 г. Внутреннее помещение капеллы крыто бочарным сводом. Архитектурное членение здесь полностью отсутствует, как и в капелле Дель Арена, служившей для нее образцом. Расположение фресок также следует джоттовскому. Однако почти 80-летнее художественное развитие, отделяющее друг от друга эти фресковые циклы, довольно сильно бросается в глаза. Первый представляет начало треченто, а второй – его вершину. Картины Альтикьеро больше не только по размеру, большим по масштабу является все их внутреннее убранство, в них больше воздуха, как того требовали проторенессансные тенденции поздней готики. Если капеллу Дель Арена освещает шесть окон с южной стороны, то в Ораторио ди Сан Джордже эти шесть окон симметрично распределены по три на двух продольных стенах. Больше здесь и пространство между окнами. Фрески расположены не в три, а только в два яруса. Вместо 38 картин, как у Джотто, эту капеллу украшает 21 композиция. В центре росписи расположен вотивный портрет семьи донатора, его окружают изображения святых, покровителей семьи: св. Георгия, св. Катерины и св. Лючии. На западной, портальной, стене написаны пять сцен из детства Христа, а на противоположной, алтарной, – «Распятие» и «Коронование Марии». Фрески расположены здесь по-джот-товски, как гобелены, в противовес глубокой пространственной иллюзии картин капеллы св. Иакова. Однако и в Ораторио ди-Сан Джорджо большую роль играет пространственная конструкция фресок, реалистичная архитектура и пейзаж. В этом отношении картину «Св. Лючия на смертном одре» можно считать основным произведением Альтикьеро (ил. 48). Творчество Альтикьеро оказало влияние на живопись рубежа XIV и XV в. прежде всего в Вероне и в Северной Италии. Проникло оно, однако, и по ту сторону Альп. Прекрасный пример тому – вотивная фреска венской Штефанскирхе (церкви св. Стефана), ныне хранящаяся в Музее города Вены.

Новый способ видения итальянского треченто, в основном его достижения, подготавливавшие Ренессанс, уже в XIV в. стали общим достоянием всей Европы. Самой тесной была связь между Францией и Италией, которой, помимо торговли, способствовало распространение на Италию владений анжуйской династии и папский двор в Авиньоне. В таких же непосредственных отношениях с Италией XIV в. находился германский король и император «Священной Римской империи» Карл IV Люксембург (1346-1378) и столица его империи – Прага. Император стремился сделать эти политические и культурные контакты еще более тесными. Роспись Карлштейнского замка (загородной резиденции Карла IV под Прагой) и галерей клуатра бенедиктинского Эммаусского монастыря в Праге, а также памятники станковой и миниатюрной живописи красноречиво свидетельствуют о влиянии итальянского треченто на чешское искусство.

Не менее значительными были и венгерские связи с Италией, которые ощущались не только при будайском и вишеградском дворах королей анжуйской династии или в среде живших в стране итальянцев – представителей высшего духовенства, врачей, художников, мастеров и торговцев, – но и во всей художественной жизни Венгрии в целом. Об этом свидетельствуют, например, сохранившиеся фрагменты надгробия св. Маргит (ум. в 1271 г.), относящиеся к 1330-м гг. и обнаруживающие влияние творчества Тино ди Камайно (Музей истории Будапешта); «Anjou Legendarium» (Ватикан, Вашингтон, Ленинград, 1330-е гг.), многие черты которого роднят его с болонской миниатюрой; «Иллюстрированная хроника» (Будапешт, Государственная библиотека им. Сечени), которая говорит о влиянии неаполитанской миниатюрной живописи на миниатюру Венгрии 1350-х гг. Фрески крепостной капеллы в Эстергоме, относящиеся к 1340-м гг., являются яркими примерами влияния сиенского треченто; роспись капеллы загребского собора, созданная в 1350-х гг., несет печать воздействия искусства Романьи. Вотивный дар королевы Эржебет, серебряный саркофаг св. Симеона, изготовил в 1380 г. Франческо да Милане. Главным союзником падуанских правителей Каррара в борьбе с Венецией был венгерский король Лайош Великий. На это указывает вырезанный на камне герб Лайоша Великого на падуанском дворце. На фресках капеллы св. Иакова Альтикьеро в образе короля Рамиро прославляет, по всей вероятности, Лайоша Великого, с помощью которого в 1378-1379 гг., как раз во время создания этих фресок, Падуя одержала решающую победу над Венецией.

Итальянская живопись треченто, как можно видеть и из этого далеко не полного обзора, явилась важной новой главой в истории искусства, большим и смелым шагом вперед как в мировоззрении, в подходе к искусству, так и в интерпретации его содержания и форм. Уже в XIV в. она оказала огромное воздействие на искусство всей Европы и была важным фактором развития следующих периодов – интернациональной готики и искусства Ренессанса.

Библиография

НОВЫЕ ОБОБЩАЮЩИЕ РАБОТЫ

ANTAL, F. Florentine Painting and its Social Background. London, 1947.

BELTING, H. Die Oberkirche von S. Francesco in Assist. Berlin, 1977.

BOLOGNA, F. / Pittori alia corte angioina di Napoli, 1266-1414. Roma, 1969.

BOSKOVITS, M. La pittura fiorentina alia vigilia del Rinascimento. 1370-1400. Firenze, 1975.

CARLI, E. Die grossen Maler von Siena. Wien, 1976.

MARLE, VAN R. The Development of the Italian Schools of Painting. II-VI. The Haag, 1924-1925.

MEISS, M. Painting in Florence and Siena after the Black Death. Princeton, 1951.

OERTEL, R. Die Fruhzeit der italienischen Malerei. Stuttgart, 1953, 1966.

OFFNER, R. A Critical and Historical Corpus of the Florentine Painting. Berlin, New York, 1930.

PALLUCCHINI, R. La pittura veneziana del Trecento. Venezia, 1964.

PETER, A. A trecento festeszete [Живопись треченто]. Budapest, 1983. – (Издание рукописи 1942 года.)

RABINOVSZKY, M. Italia festeszete. A trecento [Живопись Италии. Треченто]. Budapest, 1947.

SINIBALDI, G.-BRUNETTI, G. La Pittura Italiana del Duecento e Trecento. Firenze, 1943.

SMART, A. The Dawn of Italian Painting 1250-1400. Oxford, 1978.

TOESCA, P. // Trecento. Torino, 1951.

VOLPE, C. La pittura riminese del Trecento. Milano, 1965.

WHITE, J. The Birth and Rebirth of Pictorial Space. London, 1957. МОНОГРАФИИ

АЛПАТОВ, M. В. Итальянское искусство эпохи Данте и Джотто. М.-Л., 1939.

KRUFT, H-W. Altichiero und Avanzo. Bonn, 1966.

MATTHIAE, G. Pietro Cavallini. Roma, 1972.

BATTISTI, E. Cimabue. London, 1967.

BRANDI, C. Duccio, Firenze, 1951.

WHITE, J. Duccio. Tuscan Art and the Medieval Workshop. London, 1979.

COLE, B. Agnolo Gaddi. Oxford, 1977.

GNUDI, C. Giotto. Milano, 1958.

PREVITALI, G. Giotto e la sua bottega. Milano, 1967. Giotto e il suo tempo. Atti del Congresso

Internazionale. Roma, 1971.

SMART, A. The Assisi Problem and the Art of Giotto. Oxford, 1971.

BOSKOVITS, M. Giovanni da Milano. Firenze, 1966.

FLORES D'ARCAIS, F. Guariento. Venezia, 1965.

BORSOOK, E. Ambrogio Lorenzetti. Firenze, 1966.

PROKOPP, M. Pietro es Ambrogio Lorenzetti [Пьетро и Амброджо Лоренцетти]. Budapest, 1984.

PROKOPP, M. Simone Martini. Budapest, 1987.

PACCAGNINI, G. Simone Martini. London, 1957.

GOMBOSI G. Spinello Aretino. Budapest, 1944.

COLETTI, L. Tommaso da Modena. Bologna, 1933, 1963.

Tommaso da Modena e il suo tempo. Atti del Congresso Internazionale 1979. Treviso, 1980.

GNUDI, C. Vitale da Bologna. Bologna, 1962.

Иллюстрации

Перечень иллюстраций

1. Пьетро Каваллини – Рождество Христово

2. Чимабуэ – Св. Марк Евангелист

3. Мастер картин Исаака – Исаак отвергает Исава

4. Джотто – Св. Франциск источает воду из скалы

5. Джотто – Встреча Анны с Иоакимом у Золотых ворот

6. Джотто – Бегство в Египет

7. Джотто – Воскрешение Лазаря

8. Джотто – Св. Франциск на смерном одре

9. Дуччо – Мадонна Ручеллаи

10.Дуччо – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста), Страсти Христовы (на обороте)

11. Дуччо – Благовещение

12. Дуччо – Жены-мироносицы у гроба Господня

13. Дуччо – Пророк Иеремия

14. Симоне Мартини – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста)

15. Симоне Мартини – Посвящение в рыцари св. Мартина

16. Симоне Мартини – Конный портрет Гвидориччо да Фольяно

17. Симоне Мартини – Благовещение

18. Симоне Мартини – Святое семейство

19. Пьетро Лоренцетти – Положение во гроб

20. Пьетро Лоренцетти – Источник Илии-пророка

21. Пьетро Лоренцетти – Рождество Марии

22. Амброджо Лоренцетти – Мадонна из Вико л'Абате

23. Амброджо Лоренцетти – Мученичество францисканцев в Сеуте

24. Амброджо Лоренцетти – Аллегория доброго правления (фрагмент)

25. Амброджо Лоренцетти – Влияние доброго правления на провинциальную жизнь (фрагмент)

26. Амброджо Лоренцетти – Сретение

27. Мастер св. Цецилии – Алтарь св. Цецилии

28. Бернардо Дадди – Триптих

29. Таддео Гадди – Введение Марии во храм

30. Таддео Гадди – Благовестие пастухам

31. Масо ди Банка – Чудо с драконом папы Сильвестра Святого

32. Витале да Болонья – Битва св. Георгия с драконом

33. Томмазо да Модена – Св. Альберт

34. Паоло Венециана – Св. Марк успокаивает море

35. Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

36. Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

37. Орканья (Андреа ди Чоне) – Алтарь Строцци

38. Нардо ди Чоне – Праведники (фрагмент «Страшного суда»)

39. Джованни да Милана – Рождество Марии

40. Андреа да Фиренце – Триумф Церкви

41. Бартоло ди Фреди – Поклонение волхвов

42. Спинелло Аретино – Великий Пир Ирода

43. Аньоло Гадди – Триумф Креста (фрагмент)

44. Гварьенто д'Арпо – Архангел, взвешивающий души

45. Никколо Семитеколо – Св. Себастьян ободряет двух христиан перед судом императоров

46. Джусто де Менабуой – Брак в Кане

47. Алътикьеро – Распятие (фрагмент)

48. Алътикьеро – Св. Лючия на смертном одре

Пьетро Каваллини – Рождество Христово

Пьетро Каваллини

1245/50 – ок. 1330

Рождество Христово

1291, Рим, церковь Санта Мария ин Трастевере

Мозаика

В апсиде римской церкви Санта Мария ин Трастевере сохранилась мозаика Каваллини, созданная им в 1291 г. по заказу Бертольдо Стефанески. Здесь помещена репродукция одной из шести сцен этого мозаичного цикла, посвященного жизни Марии. В основных чертах он следует канонам византийской иконографии, но в изобразительных формах сохраняет скорее римские традиции.

В центре изображена Мария на белом возвышении. Ее торжественное спокойствие подчеркнуто выражением лица, взглядом, устремленным вдаль. Ее исполненная достоинства фигура выделяется не только масштабом, но и темным контрастом треугольного входа в схематично изображенную скальную пещеру, который включает в себя также спеленатого младенца и двух символизирующих Ветхий и Новый завет животных, вола и осла. В левом нижнем углу композиции перед пещерой изображен Иосиф в красном плаще; он сидит на камне, глубоко задумавшись. В правом нижнем углу картины – стадо овец, собака, пастухи, один из них самозабвенно играет на рожке, другой слушает благовестие ангела, изображенного на золотом фоне неба над пещерой. Обеспечивая симметрию картины, художник поместил с другой стороны пещеры двух ангелов, поклоняющихся новорожденному. На переднем плане рядом с хижиной и башней виден источник благовонного масла, который, согласно легенде, забил в Риме во время рождения Христа. Над этим источником и была построена церковь Санта Мария ин Трастевере. На это указывает надпись под картиной, гекзаметры которой сочинены, как предполагают, старшим братом заказчика, кардиналом Якопо Стефанески, известным меценатом раннего треченто:

«Jam puerum jam summe pater post tempora natum

Accipimus genitum tibi quern nos esse coevum

Credimus hipcqi clei scatutire liquamina Tybrim».

[Он, младенец и вечный Отец, как равный нам, как современник, родился среди нас. Мы верим, что отсюда изливается миро (милосердия), как волны Тибра.]

Реализм буколической жанровой сцены с пастухами, пластичные формы фигур, их одежд и движений, яркий колорит, моделированный светотенями и обозначающий пространственность, и, наконец, сама мозаичная техника – все это указывает на непосредственное влияние позднеантичного искусства.

Пьетро Каваллини – Рождество Христово

Чимабуэ – Св. Марк Евангелист

Чимабуэ

1240/45-1301

Св. Марк Евангелист

Ок. 1280, Ассизи, Верхняя церковь Сан Франческа

Фреска

Апсида и широкий трансепт Верхней церкви Сан Франческо украшены фресками Чимабуэ. Здесь представлено изображение одного из четырех евангелистов, написанных на крестовом своде средокрестия.

По обеим сторонам нервюр свода проходит написанный красками бордюрный орнамент с листьями аканта, и в образуемом им треугольнике изображен Марк Евангелист на троне; он пишет книгу. Перед столом изображен его постоянный атрибут – крылатый лев. Справа в каждом из четырех треугольных пространств – виды городов, символизирующие четыре части света и обозначающие регионы деятельности евангелистов. Так, рядом с Марком изображен вид Рима с надписью «YTALIA». В центре можно узнать купол Пантеона, рядом с ним слева – Торре делле Милизье. За ними возвышается Латеранская базилика, зубцы которой украшены гербами с указывающими на Древний Рим буквами SPQR и гербом семьи Орсини (махровая роза над тремя черными полосками). Возвышающаяся справа церковь с фреской «Деисус» на фронтоне и с колокольней – схематичное изображение старого собора св. Петра. Перед ним большое круглое укрепление – замок Святого Ангела (бывший мавзолей императора Адриана). Герб семьи Орсини указывает на то, что фреска создана во время правления отпрыска этой фамилии, папы Николая III (1277-1280), который был крупным покровителем францисканского ордена.

Поверхность картины повреждена, но полнозвучный язык форм, выражающий драматическую напряженность, и живописная манера изображения, моделировка светотенями, яркие краски достойным образом представляют искусство Чимабуэ, в котором одновременно проявляются все достижения византизирующего дученто и новые, нарождающиеся художественные устремления.

Чимабуэ – Св. Марк Евангелист

Мастер картин Исаака – Исаак отвергает Исава

Мастер картин Исаака

Работал ок. 1290 г.

Исаак отвергает Исава

Ок. 1290, Ассизи, Верхняя церковь Сан Франческа

Фреска. 300 * 300 см

В нефе церкви с правой стороны в проемах между окнами изображены ветхозаветные сцены, а слева – сцены на сюжеты Нового завета. На нашей репродукции сын Авраама Исаак изображен старым слепым патриархом. Согласно Библии, Исаак перед смертью желает торжественно благословить своего первородного сына Исава и передать ему по наследству богоизбранность. Но сначала он просит сына приготовить кушанье из добытой на охоте дичи, после чего обещает благословить. Однако мать сыновей, Ревекка, хотела, чтобы богоизбранность досталась ее любимому младшему сыну, Иакову. Исав уже раньше продал брату свое право первородства. Пока Исав охотился, Иаков надел его одежду и послал отцу кушанье. Слепой Исаак, таким образом, благословил его. Фреска изображает продолжение этой драмы: счастливый Исав, торопясь, приносит свежеприготовленное кушанье, но отец отвергает его, с глубоким потрясением осознав, что его обманули (Бытие, гл. 27). Все существо могучего, исполненного достоинства старца, напоминающего античные скульптуры речных божеств, выражает глубокую потрясенность. Правая рука его поднята как бы в испуге, а левую он протягивает к сыну, словно стремясь коснуться его. На его мудром слепом лице, обрамленном белыми волосами и бородой, горит румянец взволнованности. Складки его красной одежды, бледно-голубого покрывала, а также бордовой накидки выражают ту же внутреннюю взволнованность.

Эта картина представляет собой своеобразный синтез античной и византийской традиций, характерный для римского искусства конца XIII в. В фигуре Исава, стоящего за ложем Исаака, тоже отражено отчаяние, крушение надежд на будущее. Выражение лица, взгляд, жесты женщины в красном платье, злокозненной Ревекки, передают нервное волнение. Фигура Иакова в правой стороне картины сейчас уже почти не видна.

Картина не пересказывает события, а воспроизводит саму драму, сгущая ее в одном мгновении, и этим она открывает новую главу в истории европейской живописи. Драматическая напряженность монолитно замкнутых пластичных фигур, суггестивное по своей силе изображение чувств, строгое композиционное построение, попытка передать реальность пространства – все это делает картину непосредственной предтечей падуанского фрескового цикла Джотто. Об этом свидетельствует перспективное изображение внутреннего пространства: размещение отдельных фигур обозначает расположенные друг за другом части пространства, которые подчеркиваются занавесями за ложем и перед ним, а также архитектурой балдахина, заключающей всю сцену в закрытое пространство.

Мастер картин Исаака – Исаак отвергает Исава

Джотто – Св. Франциск источает воду из скалы

Джотто

1266-1337

Св. Франциск источает воду из скалы

1297-1300, Ассизи, Верхняя церковь Сан Франческа

Фреска, 270 * 200 см

На этой репродукции представлена одна из сцен фрескового цикла о житии св. Франциска, расположенного под окнами на боковых стенах нефа. Ослабевшего от поста Франциска в летний зной вез, усадив на осла, один бедный человек. Этот бедняк очень захотел пить. Франциск сошел с осла и с огромной верой обратился к богу. В центре картины мы видим молящегося Франциска, справа на первом плане – бедняка, который с жадностью пьет, припав к только что забившему источнику. Изображенные в левой части картины два очевидца события не фигурируют в легенде, но органично вписываются в картину и по форме, и по содержанию. Резко освещенный сверху крутоступенчатый скалистый пейзаж с находящимися на разных уровнях фигурами передает глубину пространства. Изображение пейзажа здесь схематичней, сдержанней, чем, например, на другой картине цикла, где св. Франциск отдает свой плащ нищему. Однако по сравнению со скалами падуанского цикла этот пейзаж можно считать детализированным. Две по – скульптурному тяжеловесные фигуры на краю картины, смотрящие друг на друга, часто появляются и на падуанских фресках Джотто, но здесь их лица, особенно у того, что слева, написаны более чувственно. Джордже Вазари особо отмечал реалистическое изображение припавшего к воде человека. Его фигура – замечательный образец характерного для раннего треченто наблюдения действительности.

Эта фреска расположена непосредственно у главного входа, поэтому в течение веков она значительно пострадала от климатических условий. Отдельные ее части (например, лицо св. Франциска) и в основном краски сильно стерлись, поблекли. Впервые она была реставрирована в 1798 г., а в последний раз – в 1962 г

Джотто – Св. Франциск источает воду из скалы

Джотто – Встреча Анны с Иоакимом у Золотых ворот

Джотто

Встреча Анны с Иоакимом у Золотых ворот

1304-1306, Падуя, капелла Делъ Арена

Фреска, 200 * 185 см

Согласно легенде, пожилые супруги Анна и Иоаким, после того как ангел по отдельности возвестил каждому, что у них родится ребенок, поспешили навстречу друг другу. Анна в сопровождении нескольких женщин идет навстречу возвращающемуся с поля мужу, и они встречаются перед Золотыми воротами Иерусалима. Глубоко взволнованные, они горячо обнимают друг друга. На картине слияние их фигур подчеркивается и единством высокой привратной башни на заднем плане. Линию двух слившихся профилей как бы продолжает, подчеркивая, устремленная вверх вертикаль правого угла башни. Как через узкие бойницы в голых стенах башен нельзя увидеть жизнь города, так и по лицам главных персонажей сцены невозможно догадаться о том, что творится в душах счастливых супругов. Их чувства отражаются скорее на лицах женщин, стоящих под аркой городских ворот, и на исполненном любопытства лице мальчика-пастуха в левом углу картины.

Композиционное единство сцены подчеркивается внутренней напряженностью, суггестивной силой взглядов и жестов. Элементы архитектуры – широкая арка ворот и привратная башня – расчленяют персонажей на отдельные группы, но одновременно и объединяют их. Глубину переднего плана передает перекинутый через городской ров каменный мостик. Правдоподобие пространства за воротами достигается объемным рисунком террасы на двух столбах, одновременно подчеркивающей три женские фигуры под аркой.

Джотто – Встреча Анны с Иоакимом у Золотых ворот

Джотто – Бегство в Египет

Джотто

Бегство в Египет

1304-1306, Падуя, капелла Цель Арена

Фреска. 200 * 185 см

На южной стене капеллы, под фресками, посвященными истории Анны и Иоакима, в проемах между окнами написаны пять сцен из детства Иисуса. К ним относится и сцена бегства Святого семейства в Египет. На фоне голого скалистого пейзажа изображена небольшая группа путников, она направляется туда, куда указывает парящий над ними ангел. Впереди идет Иосиф в охристо-желтом плаще, он разговаривает с мальчиком, ведущим под узцы осла, поэтому взгляд его обращен назад, в пространство картины. В центре композиции изображена исполненная достоинства Мария с младенцем, сидящая на осле. Тяжелые складки красного одеяния и некогда синего (ныне краски поблекли, стерлись) плаща, прямая посадка и высокий треугольный монолит скалы на заднем плане подчеркивают замкнутость центральной фигуры. В противовес статичности этой фигуры изображение осла, следующее античной традиции передачи движения ступающих коней, сообщает картине определенную динамику. Ее усиливает также живая жестикуляция трех юношей, сопровождающих Святое семейство. Их фигуры уравновешивают композицию слева. Драматизм сцены чувствуется в четком профиле озабоченного лица Марии, в бесплодном окружении, во всей ее фигуре, написанной жесткими линиями. Однако зеленеющие даже на склоне голой скалы оливковые деревья и фигура парящего ангела являются символами надежды.

Джотто – Бегство в Египет

Джотто – Воскрешение Лазаря

Джотто

Воскрешение Лазаря

1304-1306, Падуя, капелла Цель Арена

Фреска. 200 * 185 см

По евангельскому повествованию, на четвертый день после погребения Лазаря, которого Иисус очень любил, Христос пришел в Иудею. Сестры Лазаря, Мария и Марфа, умолили Иисуса воскресить брата, что он и сделал.

В основных чертах эта картина следует традициям византийской иконографии. Но Джотто концентрирует внимание на драматизме происходящего: с поражающей достоверностью передает он потрясенное восхищение и преклонение присутствующих, их удивление, возмущение и страх, с которыми они восприняли совершенное Иисусом чудо. Драматизм нагнетается вокруг фигур Христа и Лазаря, стоящих в разных концах картины. Один излучает божественную силу и мощь, другой – серая кукла из мира теней. Взгляды и движения стоящих между ними пожилого мужчины и юноши противоположны по направлению и по выражаемым чувствам. Юноша в бледно-зеленой одежде смотрит в лицо воскресшего, взглядом и всей своей фигурой выражая крайнее изумление; правая рука его, однако, протянута к Иисусу, как бы прослеживая направление исходящей от него животворной силы. Изображенный резко в профиль пожилой мужчина в желтом плаще, стоящий возле Лазаря (предположительно Иосиф из Аримафеи), непонимающе, почти вопросительно смотрит на Иисуса, но руки его направлены к Лазарю – он начинает развязывать погребальные пелены воскресшего. Справа ряд замыкают фигуры двух мужчин, стоящих за Лазарем, они закрывают лицо от смрада начавшего разлагаться тела. Перед ними двое юношей укладывают на землю каменную плиту, закрывавшую вход в пещеру-склеп. На переднем плане изображены простершиеся перед Христом Мария и Марфа, по содержанию их фигуры представляют предысторию чуда, а в композиционном плане делают более тесной связь между Христом и Лазарем. За Христом стоят апостолы, на первом плане изображены оцепеневшие при виде чуда фигуры Иоанна и Петра. Каждый персонаж на картине написан как герой драмы, а их ансамбль создает неизвестную ранее в изобразительном искусстве эмоциональную наполненность, драматическую напряженность, усиленную красками и формами.

Джотто – Воскрешение Лазаря

Джотто – Св. Франциск на смерном одре

Джотто

Св. Франциск на смертном одре

Ок. 1325, Флоренция, церковь Санта Кроче, капелла Барди

Фреска. 280 * 450 см

Изображенный на этой картине эпизод содержится и в «Легенде о св. Франциске», написанной Бонавентурой, и в итальянском собрании легенд XIV в. «Fioretti di San Francesco». Жил в Ассизи знаменитый ученый по имени Иероним, который сомневался в том, что стигмы брата Франциска настоящие. Поэтому он подошел к его смертному одру и при всех пощупал рану в боку.

Благородный дворянин, изображенный на картине в красной мантии, вероятно, и есть ученый Иероним. Лица его не видно, но острожное движение руки и вся поза передают глубокое потрясение. Вокруг одра собрались монахи, они с глубоким почтением склоняются над ранами на руках и ногах св. Франциска, с благоговением и безграничной верой целуют стигмы. Душевное состояние монахов, товарищей святого по ордену, резко отличается от настроения недоверчивого дворянина. Джотто подчеркивает это противопоставление даже цветом: яркая светская одежда Иеронима контрастирует с белыми и коричневыми одеяниями монахов. Несмотря на поврежденную поверхность фрески, хорошо видно, какую большую роль играет свет в выражении драматического содержания и живописного исполнения композиции, построенной на коричневом цвете. В верхней части картины на фоне синего неба изображена полуфигура св. Франциска во славе.

Фреска сильно повреждена, в XVIII в. ее забелили известкой, а перед ней установили надгробие. Только в 1852 г. изображения были открыты вновь. Тогда дополнили недостававшие фрагменты, стертые поверхности переписали. От этих фрагментов XIX в. фреска была освобождена в ходе реставрации, проведенной в 1958-1959 гг. Отсутствие отдельных фрагментов несколько мешает эстетическому восприятию картины, однако оставшаяся живопись достоверно принадлежит кисти Джотто.

Концентрированность композиции – новая ступень развития художественных устремлений Джотто, заявленных им еще в цикле фресок падуанской капеллы Дель Арена, поэтому эта картина по праву считается шедевром позднего, зрелого периода творчества Джотто.

Джотто – Св. Франциск на смерном одре

Дуччо – Мадонна Ручелла

Дуччо

1250/60-1318/19

Мадонна Ручеллаи

1285, Флоренция, Галерея Уффици

Дерево, темпера. 450 * 290 см

15 апреля 1285 г. община Марии флорентийской церкви Санта Мария Новелла поручила Дуччо написать большой образ Мадонны для их капеллы. В XVI в. эту картину перенесли в другую часовню этой церкви, в капеллу Ручеллаи, отсюда и название картины. Эта форма алтарного образа с треугольным фронтоном была обычной в итальянской живописи XIII в. Широкая расписанная рама, украшенная полуфигурными изображениями Иисуса, двадцати четырех пророков и доминиканских святых, в том числе мученика Петра и основателя общины, редко встречается среди сохранившихся памятников той эпохи. Почти все пространство картины заполняет облаченная в сине-зеленый плащ бестелесная фигура Мадонны, восседающей на богато украшенном резьбой деревянном троне. На коленях она держит младенца в белом с золотом одеянии. Трон царицы Небесной с благоговением спускают на землю коленопреклоненные ангелы, по три с каждой стороны. Детализированное, пространственное изображение трона подчеркивает правдоподобность сцены.

Изображение трона, показанного в ракурсе немного сбоку, следует традициям мастеров старшего поколения, его можно сравнить со станковой картиной Гвидо да Сиена и с ассизской фреской «Маэста» Чимабуэ. Однако непосредственное лирическое изображение Мадонны и воздушные фигуры ангелов чужды пластичным фигурам Чимабуэ, в них находят дальнейшее развитие скорее устремления современной сиенской школы в духе французской готики. Легкая декоративная игра линий на картине Дуччо, живописность прозрачно сияющих, теплых цветов – новые явления в итальянской живописи.

Дуччо – Мадонна Ручелла

Дуччо – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста) Страсти Христовы (на обороте)

Дуччо

Мадонна с ангелами и святыми (Маэста) Страсти Христовы (на обороте)

1308-1311, Сиена, Музей собора

Дерево, темпера. 214 * 412 см

На лицевой стороне записанной с двух сторон доски изображена Мадонна в виде царицы Небесной и царицы Сиены. По обе стороны от нее – длинные торжественные ряды ангелов и святых. На переднем плане представлены святые-покровители Сиены: св. Ансаний, св. епископ Савин, мученики св. Крискент и св. Виктор. Стоя на коленях, они просят покровительства у повелительницы города. За ними слева направо: св. Катерина, св. Павел и св. Иоанн Евангелист, а у самого трона с обеих сторон – по два ангела. Справа ряд замыкают св. Иоанн Креститель, св. Петр и св. Агнесса. Второй ряд составляют исполненные достоинства ангелы, по шесть с каждой стороны. За троном – также ангелы, с глубоким почтением взирающие на Мадонну. Изображенный анфас широкий белый мраморный трон с инкрустациями в стиле косматеско, словно врата храма, обнимает с двух сторон Мадонну, чья облаченная в темно-синий плащ фигура четко вырисовывается на фоне наброшенного на трон расшитого золотом покрывала из шелковой парчи. Единственное украшение плаща Мадонны – узкая золотая кайма, извивы которой мягче и естественней, чем у Мадонны Ручеллаи. Живописные отблески складок также более правдоподобны, они уже не просто украшают, но выражают формы и движения. Естественнее написан и младенец, сидящий на коленях у Мадонны, его взгляд устремлен прямо на зрителя, однако он не благословляет, а придерживает на груди свой плащ.

Надпись золотом по краю пьедестала трона свидетельствует о глубоком художественном самосознании Дуччо. Он просит в ней у Мадонны покоя для Сиены и для себя лично, поскольку он так замечательно изобразил ее: «MATER SCA DEI /SIS CAUSA SENIS REQUEI/ SIS DUCIO VITA/ ТЕ QUIA PINXIT ITA».

На обратной стороне доски написаны сцены «Страстей Христовых».

До 1505 г. картина Дуччо украшала главный алтарь сиенского собора. В 1771 г. ее разобрали на части, отделив картины фронтонов и пределлы. Первоначальное обрамление картины утрачено. Форму фронтонов и тематику их росписи сегодня уже невозможно реконструировать точно.

Дуччо – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста) Страсти Христовы (на обороте)

Дуччо – Благовещение

Дуччо

Благовещение

1308-1311, Лондон, Национальная галерея

Дерево, темпера. 43 * 44 см

Эта маленькая картина была частью композиции «Маэста» Дуччо, образа главного алтаря сиенского собора. Это первая из семи картин пределлы, повествующих о детстве Христа. Изображение здесь следует традициям византийской иконографии. Об этом говорит расположение фигур, их движения, одежда и рисунок волос. Однако картина излучает легкую, свежую и непосредственную атмосферу готики. Сцена происходит не на фоне схематичных архитектурных кулис, а в лоджии одного из сиенских готических домов. Глубину пространства подчеркивает и низкий пьедестал за фигурами, на котором стоит ваза с букетом лилий, символизирующих чистоту Марии. Пьедестал и ваза написаны в ракурсе несколько сверху, в то время как арки лоджии и деревянный потолок – в ракурсе снизу и слева. Наполовину приоткрытая створка двери за спиной Марии также призвана подчеркнуть реалистичность окружения. Ангел тихо, проникновенно приветствует Марию. Его одеяние, воздушность фигуры, скипетр с лилией (символ небесной власти) и приветственное движение правой руки – все это отвечает канонам византийской иконографии, так же как и то, что Мария принимает ангела стоя. А естественно ниспадающие складки одежд, некоторая вытянутость фигур, непосредственность, искренность чувств и, прежде всего, новое толкование живописности – это характерные черты уже готического искусства Дуччо, открывшего новую эпоху в живописи. Новым является и то, что голова Мадонны покрыта белым платком, а не синим плащом, мофорием, как на византийских изображениях и картинах дученто. Свободно, даже небрежно ниспадающий платок – прекрасный пример готического изобразительного языка Дуччо.

Дуччо – Благовещение

Дуччо – Жены-мироносицы у гроба Господня

Дуччо

Жены-мироносицы у гроба Господня

1308-1311, Сиена, Музей собора

Дерево, темпера. 51 * 55.5 см

На обратной стороне главного алтаря сиенского собора среди сцен «Страстей Христовых» есть и картина, изображающая утреннее посещение гроба Господня женами-мироносицами. Это одно из лучших произведений, выражающих поэтический мир Дуччо. Картина построена на противопоставлении величественного спокойствия ангела, возвещающего о воскресении, и боязливой робости стоящих у гроба женщин. Композиция и здесь следует традиционным канонам византийской иконографии, но Дуччо с глубоким чувством передает драматизм сцены, вовлекая в сопереживание и зрителя. Идейное содержание картины подчеркивается огромной скалой на заднем плане: широкий монолит скалы освещен слева; этот свет помимо символического значения, имеет и композиционную функцию – он способствует усилению пространственного эффекта. В левой части картины изображены три женщины, держащие в руках сосуды с благовониями, которыми они намеревались умастить тело Христа вместо бальзамирования. Дуччо глубоко прочувствовал их душевное состояние. Испуг заставляет их жаться друг к другу, их взгляды прикованы к ангелу, они вопрошают и недоумевают. Их чувства выражаются и на лицах, и в жестах, и в застывших фигурах, а также в мягко моделированных светотенями, беспокойно извивающихся складках их одеяний.

Дуччо – Жены-мироносицы у гроба Господня

Дуччо – Пророк Иеремия

Дуччо

Пророк Иеремия

1310-е гг., Эстергом, Христианский музей

Дерево, темпера. 30.5 * 22 см

Эта картина – фрагмент какого-то неизвестного многочастного алтаря. Она была куплена на аукционе кельнской коллекции Ж. А. Рэмбо в 1867 г. первым крупным венгерским искусствоведом Арнольдом Ипойи, который большую часть своей коллекции завещал Христианскому музею в Эстергоме. На этой небольшой картине изображен на золотом фоне мужчина с необычным взглядом, который, повернувшись вправо, словно говорит что-то. Правой рукой он предупреждающе указывает вперед, а в левой держит ленту со словами пророка Иеремии, которыми он предрек смерть Христу: «ЕТ EGO Q(uas)I AGN(us) MA(n)SUET(us) Q(ui) PO(r)TAT(ur) AD VI(c)T(imam)» [«И я, как кроткий агнец, ведомый на заклание»] (Книга пророка Иеремии, 11,19). Глубоко одухотворенное лицо византийского типа, пластично выписанная живописными тонами голова, рисунок густых темных волос и бороды, большой орнаментальный нимб, широкие, мягкие, но пластично ниспадающие складки зеленого одеяния и коричневого плаща, декоративная линия узкой золотой каймы и, не в последнюю очередь, выразительность и хрупкие формы рук – все это поднимает эту картину в ряд поздних достоверных произведений Дуччо. Пространственность изображения достигается с помощью слегка наклоненной вперед фигуры и изгиба ленты с надписью, другой конец которой пророк держит скрученным в свиток. Характерны для Дуччо и глубокие пламенные краски, тонко моделируемые светлыми линиями.

Дуччо – Пророк Иеремия

Симоне Мартини – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста)

Симоне Мартини

Ок. 1284-1344

Мадонна с ангелами и святыми (Маэста)

1315, Сиена, Палаццо Пубблико

Фреска. 763 * 970 см

Через несколько лет после «Маэста» Дуччо Симоне Мартини, уже по светскому заказу, пишет для сиенской ратуши Мадонну как идеал доброго правления. Мадонна изображена на великолепном готическом троне под широким переносным балдахином, декорированным цветами Сиены, бело-черными гербовыми щитами. Она держит младенца, который, с достоинством раздавая благословения, стоит на коленях матери и провозглашает правителям города основной принцип доброго правления: «Возлюбите справедливость вы, кто на земле судит!» – написано на свитке, который младенец держит в руках. По обе стороны трона симметрично изображены коленопреклоненные ангелы, протягивающие Мадонне золотые подносы с цветами заоблачных полей, розами и лилиями. За ними – так же симметрично по обе стороны – четыре святых – покровителя Сиены просят для города покровительства Марии. Мария заверяет их в том, что просьба будет выполнена, – это можно прочесть внизу картины в стихотворных строках Петрарки. На картине «Маэста» Дуччо (ил. 10), созданной за четыре года до этой картины, ангелы и святые изображены застывшими прямыми рядами в строгом иерархическом порядке; здесь они размещены более свободно, создавая концентрические полукружия, – это тоже усиливает иллюзию глубины пространства. Число ангелов уменьшено, их место заняли 12 апостолов. Позы и выражения лиц персонажей пронизаны более жизненной атмосферой. Вместо статичных фигур Дуччо и его тяжелого мраморного трона здесь изображен легкий, ажурный, золоченый деревянный трон. Состоящую из нескольких частей раму украшает ряд медальонов, а на красной полосе внизу картины золотыми буквами выведена надпись на итальянском языке, свидетельствующая о классической образованности той эпохи и самого Симоне Мартини, в переводе она означает следующее: «В 1315 году, когда Диана (= Весна) уже распустила свои цветы, а Юнона (= Июнь) воскликнула, что повернулась (= 15 июня), тогда живописала меня Сиена рукою Симоне».

Эту фреску уже в 1321 г. пришлось реставрировать. Тогда Симоне Мартини переписал ряд голов; новые, более пластичные формы их указывают на влияние живописи братьев Лоренцетти.

Симоне Мартини – Мадонна с ангелами и святыми (Маэста)

Симоне Мартини – Посвящение в рыцари св. Мартина

Симоне Мартини

Посвящение в рыцари св. Мартина

1315-1320, Ассизи, Нижняя церковь Сан Франческа

Фреска. 265 * 200 см

На этой картине изображена сцена оказания императорской почести св. Мартину, римскому воину, родившемуся в Паннонии. Этого эпизода нет в житии святого, поэтому исследователи считают, что здесь Симоне Мартини изобразил самое большое событие своей собственной жизни, когда он был посвящен в рыцари в знак признания своих художественных заслуг. Это произошло в Неаполе, при дворе короля Роберта Анжуйского, одном из самых блестящих королевских дворов того времени. Точная дата этого события неизвестна, но в 1317г. Симоне упоминают уже как рыцаря. Таким образом, эта картина достоверно изображает эту важнейшую церемонию средневековой придворной жизни. В центре композиции изображена исполненная благоговения фигура посвящаемого, которого сам государь опоясывает рыцарским мечом. Справа – конюший, прикрепляющий шпоры к его пурпурным сапогам, слева, за императором – придворные с остальными рыцарскими знаками отличия: шлемом и соколом. Справа на заднем плане изображена группа придворных музыкантов. Живая мимика их лиц почти заставляет услышать воспроизводимую ими мелодию. Они играют и поют в полном самозабвении. Симоне Мартини с огромной радостью и до мельчайших деталей достоверно изображает виденные им при неаполитанском дворе многоцветные парадные одежды, различные головные уборы, обувь.

Легенда о св. Мартине, написанная Симоне Мартини, – наиболее подробный и лучше всего сохранившийся монументальный цикл, посвященный этому святому, столь чтившемуся в средневековом рыцарском мире.

Симоне Мартини – Посвящение в рыцари св. Мартина

Симоне Мартини – Конный портрет Гвидориччо да Фольяно

Симоне Мартини

Конный портрет Гвидориччо да Фольяно

1328-1330, Сиена, Палаццо Пубблико

Фреска. 340 * 968 см (размеры всей фрески)

В большом зале сиенского Палаццо Пубблико напротив «Маэста» Симоне Мартини изобразил – также во всю ширину стены – конный портрет прославленного кондотьера Сиены. По обе стороны портрета на фреске можно видеть две покоренные, обезлюдевшие крепости, предположительно это близкие к Сиене Монтемасси и Сассофорте, взятие которых в 1328 г. явилось славной победой Гвидориччо. Фигура целеустремленного, гордого, твердого, не терпящего возражений кондотьера – замечательный портрет характера. На синем фоне четко вырисовывается профиль его энергичного лица – один из лучших ранних образцов портретного искусства треченто. Лицо сильно подчеркнуто высоким белым воротником и белой каймой головного убора. Симоне Мартини здесь, как и на картинах ассизского цикла о св. Мартине, уделяет большое внимание правдоподобному и в то же время декоративному изображению деталей. На Гвидориччо надет блестящий панцирь, который лишь возле вытянутой в стремени ноги выглядывает из-под пышного кондотьерского плаща, украшенного мотивами его герба: ряд черных ромбов на золотом фоне, между которыми извиваются виноградные лозы с зелеными листьями. Согласно средневековому обычаю конь убран в такие же цвета. Длинная парадная попона вместе с широким шлейфом плаща величественно собирается в складки при торжественно медленном марше. Безжизненный пейзаж с большими желтоватыми, живописно моделированными пятнами голых скал и крепостей резко контрастирует с ярким, богато украшенным позолоченным убором победоносного военачальника и с динамичным ритмом очертаний. Величие триумфа подчеркивается значительно увеличенной по сравнению с задним планом фигурой Гвидориччо. Всадник не вписан в пространство пейзажа, левая передняя нога_его коня стоит уже на обрамлении картины, где написан год великой победы: «ANO DNI MCCCXXVIII», сразу после которой и была, вероятно, выполнена эта фреска.

Ниже этой фрески Симоне Мартини в 1980-1981 гг. была обнаружена ранее неизвестная фреска с изображением захваченной и опустошенной крепости, которую военачальник-победитель принимает от побежденного властителя. Эта картина написана, вероятно, тестем Симоне Мартини – Меммо ди Филиппуччо – в 1320-х гг., в это время в его более архаичной манере письма уже ощущалось влияние творчества Симоне.

В иллюзорных нишах по краям картины изображены фигуры двух святых-покровителей Сиены, св. Ансания и св. Виктора. Они написаны в 1529 г. известным мастером сиенского чинквеченто Содомой.

Симоне Мартини – Конный портрет Гвидориччо да Фольяно

Симоне Мартини – Благовещение

Симоне Мартини

Благовещение

1333, Флоренция, Галерея Уффици

Дерево, темпера. 265 * 305 см

Этот наиболее известный шедевр Симоне Мартини был исполнен для алтаря св. Ансания в сиенском соборе. Неземная атмосфера благовещения подчеркнута блестящим золотым фоном сцены. В верхней части картины, под центральным сводом в венце херувимов изображен голубь – символ Святого Духа. Божественного вестника, передающего Марии благую весть, и Марию словно соединяют золотые буквы приветствия: «Ave gratia plena dominus tecum». Мария сидит на деревянном инкрустированном троне, пространственное размещение которого, как и сложенная книга в левой руке Марии, подчеркивают реальность ее образа. Фигура Марии, внимающей благой вести, написана воздушно, одухотворенно, хотя ее темно-синий плащ и выглядывающая из-под него карминно-красная одежда контрастируют с ослепительным блеском всей сцены. Фигуру ангела, облаченного в парчовое одеяние, подчеркивают вырисовывающиеся на золотом фоне крылья с павлиньими перьями и прихотливые складки декоративно извивающегося плаща.

По обе стороны алтаря изображены фигуры святых: слева – св. Ансаний, которому был посвящен этот алтарь, а справа, согласно надписи, сделанной в прошлом веке, изображена св. Юлитта. Эти две фигуры написаны более пластично, как и изображения пророков в медальонах фронтонов, поэтому некоторые выдающиеся исследователи приписывают их кисти Липпо Мемми, чье имя можно прочесть на нижней раме картины рядом с именем Симоне Мартини. Однако представляется более вероятным, что Липпо Мемми выполнил только золочение и украшение алтаря, а роспись целиком принадлежит Симоне Мартини, который с помощью двух боковых фигур, более скульптурных и реалистичных, хотел подчеркнуть сверхъестественный характер центральной сцены.

Симоне Мартини – Благовещение

Симоне Мартини – Святое семейство

Симоне Мартини

Святое семейство

1342, Ливерпул, Галерея Уолкера

Дерево, темпера. 50 * 35 см

Эта маленькая станковая картина – самое позднее из достоверных произведений художника. Его подпись можно прочесть внизу на раме: «SYMON DE SENIS ME PINXIT SUB A.D.MCCCXLII». Эта картина была частью двустворчатого алтаря, диптиха. Тема ее редка в средневековом изобразительном искусстве: Мария и Иосиф, найдя «потерявшегося» двенадцатилетнего Иисуса в храме среди книжников, упрекают его в том, что он ослушался родителей. От фигуры Иисуса исходит сознание божественного величия, его особого предназначения. Иосиф обнимает его, но в его строгом взгляде чувствуется непонимание, удивление, упрек. Мария словно собирается сказать что-то, но немеет под взглядом сына. Она сидит низко, на брошенной на землю подушке и с почтением смотрит на Иисуса. Ритмичные изгибы каймы плаща, одухотворенное лицо и красноречивые жесты – все это направлено на то, чтобы богаче передать сложное душевное состояние Марии. Драматическую напряженность увеличивает и золотой фон, который еще сильнее подчеркивает написанные яркими красками живописные фигуры. Ни предметы, ни другие действующие лица не нарушают интимности этой свято серьезной семейной сцены. Безмолвное скрещивание взглядов создает закрытую композицию. Эта картина является одним из самых великолепных примеров изображения душевных переживаний в готическом искусстве.

Симоне Мартини – Святое семейство

Пьетро Лоренцетти – Положение во гроб

Пьетро Лоренцетти

Ок. 1280-1348

Положение во гроб

Ок. 1325, Ассизи, Нижняя церковь Сан Франческа, капелла Орсини

Фреска

Эта картина украшает триумфальную арку капеллы Орсини, находящейся в левом трансепте Нижней церкви Сан Франческо. В фокусе изображения – мать, обнимающая в последний раз мертвого сына. Св. Никодим и апостол Иоанн с помощью Иосифа из Аримафеи помещают тело Христа в мраморный саркофаг. С потрясающей выразительностью изображены три женщины за спиной Марии, символы сострадательного сочувствия. Безмолвные скорбные фигуры трех мужчин достойно дополняют великую печаль Марии. В этой композиции Пьетро Лоренцетти наблюдается та же драматическая концентрированность, что на картинах Джотто, однако цель здесь скорее другая – создать более интимное и менее театральное изображение. Написанный в небольшом ракурсе сверху мраморный саркофаг с украшениями в стиле мастеров Космати, а также скульптурная пластичность стоящих вокруг него фигур усиливают конкретность сцены. Одноцветные (синие, красные, желтые, зеленые) плащи на синем фоне, живописные оттенки поверхностей, экспрессивные выражения лиц, жесты и не в последнюю очередь, замкнутая композиция картины – все это делает ее одним из самых значительных произведений раннего периода творчества Пьетро Лоренцетти. Над этой фреской изображена сцена «Воскресение», а слева – «Снятие с креста» и «Сошествие в ад».

Пьетро Лоренцетти – Положение во гроб

Пьетро Лоренцетти – Источник Илии-пророка

Пьетро Лоренцетти

Источник Илии-пророка

1329, Сиена, Пинакотека

Дерево, темпера. 17.3 * 45.2 см

На картине изображена скалистая местность, гора Кармил. Широкая поверхность залитого светом горного склона делит всю композицию на две части по диагонали. На переднем плане изображен животворящий источник, окруженный шестиугольным мраморным бортиком. Один монах благоговейно черпает из него воду, другой, с раскрытой книгой на коленях, задумчиво смотрит на источник. Согласно легенде, этот источник Илия-пророк высек на скалистом склоне горы Кармил (Кармель), которая стала центром ведущих отшельническую жизнь монахов-кармелитов. Блестящие краски, теплые зеленовато-коричневые оттенки гор, несколько тонкоствольных цветущих деревьев и немногочисленные персонажи великолепно передают идейное содержание картины – мирную жизнь отшельников. Пьетро Лоренцетти использовал здесь новые художественные средства: геометрически точную, но в то же время динамичную композицию, формирующие пространство фигуры и живописную цветовую палитру сиенских мастеров, их манеру передачи света.

Эта картина когда-то украшала пределлу сооруженного в 1328-1329 гг. главного алтаря сиенского кармелитского храма.

Пьетро Лоренцетти – Источник Илии-пророка

Пьетро Лоренцетти – Рождество Марии

Пьетро Лоренцетти

Рождество Марии

1342, Сиена, Музей собора

Дерево, темпера. 188 * 183 см

Эта станковая картина, повторяющая форму трехчастного алтаря, представляет одну сцену. В центре на ложе изображена св. Анна в позе, напоминающей фигуры на этрусских саркофагах. Новорожденная Мария окружена золотыми лучами. Эта деталь – неотъемлемая часть византийских изображений рождества. Художник треченто перенял византийскую композицию, но одел ее в новую форму. Об этом свидетельствуют пластичные фигуры двух женщин-повитух, их размещение спереди и позади купели, а также перспективное изображение купели и мощеного пола, украшенного в стиле косматеско. Глубокое пространство комнаты продолжается и за расшитым золотым орнаментом белым занавесом, и в правой части триптиха, где на фоне раскрытой двери изображены две девушки-служанки. Одна из них несет закрытую полотенцем корзину с подарками, другая – воду для купания и полотенце на плече. Платья с тяжелыми складками, а также плотные фигуры служанок свидетельствуют о влиянии Джотто и античной живописи. Слева изображен узкий коридорчик перед родильной комнатой, где один из слуг сообщает взволнованно ожидающему пожилому отцу радостную весть. Эта жанровая сцена передает чуткое, драматически напряженное звучание юношеского периода творчества Пьетро Лоренцетти. За фигурами в окне виднеется двор с лоджиями и красивый готический дворец со стрельчатыми окнами. Под центральной картиной на раме можно прочесть надпись: «PETRUS LAURENTII DE SENIS ME PINXIT MCCCXLII».

Пьетро Лоренцетти – Рождество Марии

Амброджо Лоренцетти – Мадонна из Вико л'Абате

Амброджо Лоренцетти

Ок. 1290-1348

Мадонна из Вико л'Абате

1319, Флоренция, Археологический музей

Дерево, темпера. 148 * 78 см

В 1922 г. эта картина была обнаружена в церкви Сант Анджело в селе Вико л'Абате близ Флоренции. В ней признали самое раннее из известных произведений Амброджо Лоренцетти. Картина изображает Мадонну, величественно и неподвижно восседающую на инкрустированном деревянном троне и обеими руками держащую очень подвижного младенца. Это противоречие находит отражение в красках и линиях. Велик контраст между пирамидальной, застывшей фигурой Мадонны, холодной синевой ее плаща и динамичными очертаниями огненно-красной пеленки, подчеркивающей полнокровную живость младенца. Величественная фигура Мадонны словно раздвигает пространство картины; этот эффект усиливается еще и тем, что контуры трона совпадают с границами картины. Напоминающий маленького Геркулеса младенец напряжен в объятиях матери. Диагональное размещение его фигуры разрывает композицию картины, построенную на геометрическом равновесии вертикалей и горизонталей. Созданная с помощью красок и светотеней иллюзия пространства (в основном в изображении трона и младенца) тоже вступает в противоречие с фронтальностью Мадонны. Все эти противоречия Амброджо Лоренцетти заключает в ранее неизвестную сгущенную строгую композицию, с удивительным художественным чутьем создавая истинную гармонию.

Это раннее произведение мастера, и на нем словно наглядно продемонстрированы слагаемые его мастерства. На формирование его стиля, наряду с византийским искусством, оказали влияние пластичность сиенских рельефов дученто и динамизм Джованни Низано. Состояние картины хорошее, лишь несколько стерлись краски одежды Мадонны – синий цвет был обновлен во время реставрации в 1936 г. Пластично профилированная золотая с красным рама написана по образцу, обычному для живописи дученто.

Внизу картины несколько стершаяся надпись гласит: «A. D. M. CCCXVIIII. P/ER/ RIMEDIO D/EL/ A/N/I/M/A DE BURNACIO… DUCIO DA TOLANO FECELA FARE BERNARDO FIGLUOLO BURNA…» [Картину эту в 1319 году за упокой души Бурначо … Дучо из Толано написал Бурна, сын Бернардо…]

Амброджо Лоренцетти – Мадонна из Вико л'Абате

Амброджо Лоренцетти – Мученичество францисканцев в Сеуте

Амброджо Лоренцетти

Мученичество францисканцев в Сеуте

1324-1327, Сиена, монастырь Сан Франческа

Фреска. Ок. 390 * 390 см

Эта фреска украшала зал капитула сиенского францисканского монастыря, который в 1324-1327 гг. расписывали братья Лоренцетти.

Эта огромная картина посвящена памяти семи францисканских монахов, которые в 1277 г. были казнены в марокканском городе Сеута по приказанию султана. В центре композиции изображен жестокий султан на троне, он напряженно следит за ходом казни, яростно сжимая лежащий на коленях скипетр. Стоящие по обе стороны трона приближенные султана охвачены страхом, любопытством и сочувствием. Экспрессивную мимику восточных лиц и жесты подчеркивает живописность экзотичных одежд. Палач справа только что совершил свое кровавое дело, которое взволновало даже его: отвернувшись, он убирает свой меч в ножны. Другой палач изображен спиной к зрителю, замахнувшись мечом, он собирается снести головы трем связанным монахам. Любопытствующие зеваки изображены маленькими фигурками, стоящими за казненными. Амброджо умел обозначить глубину пространства размещением человеческих фигур, что хорошо видно и на этой картине. Фронтоны мраморного тронного зала украшены подражающими античным скульптурам символическими изображениями семи смертных грехов. Для всех действующих лиц характерны страстность и напряженность, в чем сказывается влияние творчества Джованни Пизано. В то же время изображение пространства и композиционное построение свидетельствуют о том, что Амброджо изучал флорентийские фрески Джотто в церкви Санта Кроче. Изображение восточных лиц и одежд говорит о непосредственных наблюдениях, а также знакомстве с персидскими миниатюрами и иллюстрированными астрологическими рукописями, которых в Италии в XIV в. было не меньше, чем самих восточных людей.

Амброджо Лоренцетти – Мученичество францисканцев в Сеуте

Амброджо Лоренцетти – Аллегория доброго правления (фрагмент)

Амброджо Лоренцетти

Аллегория доброго правления (фрагмент)

1338-1340, Сиена, Палаццо Пубблико

Фреска

Зал совета, расположенный на втором этаже великолепного готического дворца сиенской ратуши, украшен аллегорическими изображениями доброго и дурного правления. На стене напротив ряда окон находится глубокое по своему философскому содержанию монументальное изображение идеальной системы доброго правления. Эта фреска – первая политическая аллегория в средневековом искусстве. На нашей иллюстрации представлен фрагмент левой части фрески. Изображение делится на три яруса, верхний из которых – небесная сфера, где на синем фоне парит крылатый гений мудрости. Он держит в руках книгу и огромные весы, чаши которых уравновешивает расположенная в среднем ярусе, торжественно восседающая на троне Справедливость. Коленопреклоненный ангел на левой чаше весов символизирует карающую длань Справедливости, а с правой чаши склоняется ангел воздаяния, награждающий достойных. В нижнем ярусе изображена так же величественно восседающая на троне фигура Согласия в парадных одеждах, с большим рубанком на коленях, символизирующим ее деятельность; на нем можно прочесть ее имя: CONCORDIA. В левой руке Согласия соединяются нити весов, она передает их дальше, Совету двадцати четырех. Фигуры этих импозантных мужчин, стоящих парами на переднем плане, представляют собой замечательные портреты характеров с индивидуальными чертами, знаменующими начало ренессансного портретного искусства. О высоком самосознании Амброджо свидетельствует тот факт, что он помещает свою подпись как раз под фигурами членов городского правления. Красивыми золочеными буквами здесь выведено: «AMBROSIUS LAURENTII DE SENIS HIC PINXIT».

Амброджо Лоренцетти – Аллегория доброго правления (фрагмент)

Амброджо Лоренцетти – Влияние доброго правления на провинциальную жизнь (фрагмент)

Амброджо Лоренцетти

Влияние доброго правления на провинциальную жизнь (фрагмент)

1338-1340, Сиена, Палаццо Пубблико

Фреска (длина всей картины 14.4 м)

Этот фрагмент является частью фрескового цикла, украшающего зал заседаний Совета девяти, городского правления Сиены. Идейное содержание фрагмента: во времена доброго правления над страной витает дух Безопасности. В руке Securitas (Безопасности), напоминающей античные скульптуры, – виселица как символ справедливого наказания. Занимающий почти всё пространство картины пейзаж является первым в средневековой живописи изображением природы, основанным на наблюдении действительности. В долинах покрытых виноградниками и лесами гор извиваются реки, на холмах вздымаются замки, вокруг хуторов ведутся летние полевые работы: здесь жнут, веют, пашут; по широкой дороге, изображенной на переднем плане, в город на осле везут мешки с зерном, а из города выезжает на соколиную охоту изысканное общество. В центре за дорогой видны скачущие всадники с охотничьими псами. В другом месте можно заметить рыбаков и пастухов. Все эти роды занятий, согласно концепции средневекового мышления, относились к необходимым для поддержания человеческого существования так называемым «механическим занятиям» (artes mechanicae) в противовес «свободным занятиям» (artes liberales). Живое изображение отдельных фигур и групп, правдоподобность одежд и движений, органичная связь персонажей с пейзажем и сам пейзаж; разнообразие и ранее не встречавшееся в живописи реалистическое изображение деревьев, кустов, полей; уменьшенные размеры фигур среднего плана, где детали размываются в летнем солнечном свете – все это результат свойственных готике наблюдений за действительностью и обращения к античности. Объемность пространства усиливают изображенные в перспективе строения, изгибы рек и дорог, расположенные друг за другом деревья и отдельные фигуры, а также богатое моделирование светотенями. Этот пейзаж Амброджо Лоренцетти открыл новую главу в истории европейской живописи, которую продолжили затем мастера интернациональной готики, в первую очередь братья Лимбупг.

Амброджо Лоренцетти – Влияние доброго правления на провинциальную жизнь (фрагмент)

Амброджо Лоренцетти – Сретение

Амброджо Лоренцетти

Сретение

1342, Флоренция, Галерея Уффици

Дерево, темпера. 257 * 168 см (вместе с рамой)

Эта большая станковая картина была центральным образом алтаря св. Кресчентия сиенского собора. Тройное стрельчатое завершение, напоминающее по форме триптих, как бы повторяет разделенные рядами колонн три нефа сиенского собора, над средокрестием которого вздымается многоугольный купол. Торжественность и величественность базилики усиливают цветные мраморные членения и украшения на фасаде, а также на арке пресбитерия, на алтаре или на мозаичном полу переднего плана, где стоят действующие лица сцены. В отличие от прежних разработок этой сцены, когда изображали обрезание, жертвоприношение Марии, посвящение младенца или благодарственную песнь Марии, Амброджо выдвигает на первый план растроганно пророчествующего старца Симеона с младенцем на руках. Пророчество словно наполняет глубокой скорбью мать младенца, изображенную слева. Между ними, оттесненный на задний план, стоит первосвященник в парадном церковном облачении, в правой руке он держит предписанную законом Моисеевым пару голубей, которую принес Иосиф, а в левой – жертвенный нож. Образ Моисея дважды встречается на картине: на фронтоне и на фасаде в виде небольшой скульптурки. Напротив последней изображена такого же размера скульптура Иисуса Навина, напоминающая какой-то римский скульптурный портрет, как и фигура пророка Малахии на фронтоне.

Эта картина – шедевр зрелого искусства Амброджо. Глубокое пространство трехнефного храма художник показывает анфас в смелом сокращении, с последовательным, уже почти совершенным применением центральной перспективы. Амброджо изображает просторное, воздушное внутреннее пространство, правдоподобность которого усиливают пластичные, замкнутые монолиты размещенных между колоннами фигур. Экспрессивные взгляды и скупые жесты, тяжело ниспадающие складки одежд и построенная на пламенно-алых тонах геометрическая композиция – все это создает драматическую напряженность сцены.

Готический интерьер храма гармонично сочетается с антикизирующим декором фасада, с крылатыми гениями и гирляндой фруктов, поддерживаемой львами, и с фигурой Иисуса Навина, похожей на статую бога Марса, так же как готическая экспрессивность персонажей картины сочетается с классицизирующими формами фигур. Одновременный показ архитектуры изнутри и снаружи – дань художественной традиции предшествующих веков.

Амброджо Лоренцетти – Сретение

Мастер св. Цецилии – Алтарь св. Цецилии

Мастер св. Цецилии

Работал в первые десятилетия XIV в.

Алтарь св. Цецилии

До 1304, Флоренция, Галерея Уффици

Дерево, темпера. 85 * 181 см

Этот алтарный образ был создан для сгоревшей в 1304 г. церкви Санта Чечилия (св. Цецилии). По своей форме и компоновке он полностью следует сиенским алтарным образам конца XIII в.: в центре торжественно восседающая на троне фигура святой, а по обе стороны от нее – по четыре небольшие сцены из ее жития. Сцены разыгрываются в строго скомпонованном архитектурном окружении. Перспективный рисунок изображенной анфас архитектуры на удивление последователен. Иллюзия пространства подчеркивается соотношением пропорций фигур и архитектуры. Маленькие фигурки словно живут в пространстве. Эти сцены, в отличие от драматической сгущенности и лаконичности Джотто, характеризуются лиризмом повествования и декоративностью. Фигуры здесь более вытянутые, более грациозные, чем у Джотто, цвета ярче. О личности неизвестного мастера в специальной литературе нет сведений. По всей вероятности, он был флорентийцем, старшим современником Джотто, и его творчество формировалось под влиянием римских и сиенских мастеров конца XIII в. Отдельные части архитектуры, например место действия крещения, центральная площадь или скульптурки крылатых гениев, украшающие карниз трона св. Цецилии, говорят о влиянии античного искусства, ставшего популярным в Риме в XIII-XIV вв. Вероятно, станковые картины алтаря были вдохновлены погибшим фресковым циклом о житии св. Цецилии, который украшал неф римской церкви Санта Чечилия ин Трастевере.

Мастер св. Цецилии – Алтарь св. Цецилии

Бернардо Дадди – Триптих

Бернардо Дадди

Работал в 1312-1348 гг.

Триптих

1335-ок. 1340, Альтенбург, Государственный музей

Дерево, темпера. 59.5 * 53.4 см

В религиозной жизни XIV в. большую, чем ранее, роль стали играть маленькие алтари, служившие для домашних молений. Их иконографическая программа сжато включала в себя христианское учение.

На центральной доске триптиха изображена богородица Мария во славе, окруженная ангелами и святыми. Сидящий у нее на коленях младенец счастливо тянется за красным крестом и цветком, которые протягивают ему девы-мученицы. Птичка в его левой руке – символ страдания. На левой створке алтаря изображено рождество Иисуса, а на правой – крестная смерть Христа. Над этими сценами, на двух крайних фронтонных картинах изображена сцена «Благовещение». Популярные в XIV в. францисканские размышления о жизни Иисуса начинались с этой сцены, чтобы пробудить в людях благоговение, подобное тому, каким была охвачена Мария. Полагалось, что после радостей и горестей земной жизни, представленных рождением и смертью Христа, человека ожидает блаженство вечной жизни. Эта мысль получила отражение в центральной картине триптиха, где в обществе Мадонны с младенцем и ангелов изображены и святые: слева – святой епископ, предположительно св. Николай, рядом с ним диакон в красной одежде – вероятно св.. Стефан, первый христианский мученик; справа – две святые королевны, представляющие дев-мучениц, одна из них, в красном платье и с книгой в руке, – св. Екатерина Александрийская. Зеленая полоса перед троном Мадонны обозначает земную зону, где стоят св. Иоанн Креститель и апостол св. Иаков.

Бернардо Дадди был учеником Джотто. На это больше всего указывают тяжелые массивные формы сцены рождества Христова. Важную роль играет здесь и стремление передать глубину пространства с помощью темных и светлых цветовых пятен. Для этой картины характерен монументальный, фресковый способ изображения. В противовес этому живой динамизм центральной картины, богатство ее декоративных форм и замечательная палитра свидетельствуют о влиянии современной художнику сиенской живописи. Иконографическая программа этого маленького домашнего алтаря и художественная манера исполнения повторяют триптих Бернардо Дадди 1333 года, хранящийся во флорентийском Музее Бигалло.

Это произведение – жемчужина коллекции знаменитого альтенбургского музея Бернарда Августа фон Линденау (1779 -1854). Этот видный ученый, выдающийся государственный деятель саксонского княжества купил ее, вероятно, в Италии в 1843-1844 гг.

Бернардо Дадди – Триптих

Таддео Гадди – Введение Марии во храм

Таддео Гадди

Введение Марии во храм

1327

Фреска

Семья флорентийских банкиров Барончелли поручила Таддео Гадди расписать фресками фамильную капеллу, находящуюся во францисканской церкви Санта Кроче. Фрески представляют жизнь Марии. Репродуцируемая здесь картина находится в нижнем ряду на восточной стене. Тема ее почерпнута из апокрифного евангелия от Иакова, согласно которому родители маленькой Марии, верные своему обету, по достижении девочкой трех лет ввели ее в иерусалимский храм, чтобы она воспитывалась там под руководством первосвященника. Эта тема, как и обручение Марии, получила большое распространение под влиянием усиливавшегося в готическом искусстве культа Марии. Джотто в падуанской капелле Дель Арена скомпоновал малофигурную сцену: мать ведет Марию по ступеням храма и передает ее первосвященнику, за спиной которого Марию ждут будущие соученицы. Таддео Гадди написал эту сцену более торжественно и масштабно. Картину почти полностью занимает изображение иерусалимского храма. На первом пролете лестницы, ведущей к высоко взнесенному трехнефному залу с колоннами из белого мрамора, стоит маленькая Мария; оглянувшись, она смотрит в сторону родителей. Окружающее ее пустое пространство и белизна широких мраморных ступеней придают ее облику особую значимость и создают мистическую атмосферу. Остальные персонажи расположены по краям большого круга, центром которого является ребенок. Все растроганно и с восторгом смотрят на Марию. Ожидающий ее первосвященник и его свита выполнены в гораздо меньших размерах – так художник стремился передать перспективу. Интересно размещение храма – его верхний угол соприкасается с рамой, то есть находится в плоскости картины, в чем проявляется дальнейшее развитие идеи Джотто. Однако жанровые детали, превалирование архитектуры, сложное изображение перспективы, а также стройные формы отличают его от мира Джотто. Из правого крыла примыкающего к храму здания с любопытством выглядывают будущие соученицы Марии. Кроткие лица персонажей, их грациозные мягкие движения, богато моделированная светотенями живописность красок представляют уже более новые, последжоттовские художественные устремления.

В парижском Лувре хранится эскиз к этой картине, сделанный либо самим мастером, либо его товарищем по мастерской. На нем лестница непрерывна, ступени не перемежаются площадками для отдыха, фигура Марии монолитнее, в правой руке она держит книгу. По сравнению с более мощной, драматически более сгущенной композицией эскиза композиция фрески лиричнее и воздушнее.

Виртуозная передача пространства на этой картине оказала большое влияние на современников и на мастеров более позднего периода, примером чему может служить относящаяся к началу XV в. миниатюра на ту же тему в часослове герцога Беррийского, написанная Полем де Лимбург.

Таддео Гадди – Введение Марии во храм

Таддео Гадди – Благовестие пастухам

Таддео Гадди

Благовестие пастухам

1327-ок. 1330, Флоренция, церковь Санта Кроче, капелла Барончелли

Фреска

Эта картина украшает южную стену часовни и расположена под сценой «Благовещение». Таддео Гадди, изображая эту ночную сцену, впервые верно следует тексту Библии. На тихом горном склоне смиренно спит стадо, дремлют отдыхающие пастухи, вдруг с неба неожиданно проливается слепящий свет. В свете возникает ангел, который обращается к испуганным пастухам. Пастуший пес, изображенный в левом нижнем углу картины, в страхе воет. Туго натянутая диагональ между ними являет собой одну из осей картины. Других персонажей на картине нет, если не считать спящего стада, подчеркивающего ночную тишину и глубину пространства. Другая диагональная ось картины – горный склон и фигуры лежащих пастухов – уравновешивает композицию. Льющийся сверху желтый свет заливает весь склон горы, который благодаря этому ослепительно выделяется на лазурном фоне. Этот свет придает картине таинственность, а также усиливает объемность фигур.

Мастеров последжоттовского поколения часто занимали проблемы света, но ни один из них не использовал свет так подчеркнуто и так по-новому, как Таддео Гадди. В интересе Таддео к свету, возможно, сыграли роль часто повторявшиеся в 1330-х гг. затмения Солнца, которые художник мог наблюдать так же, как сидящий спиной к зрителю пастух. В результате страстного увлечения наблюдением за явлениями природы Таддео 7 июля 1339 г., во время нового солнечного затмения, получил серьезную болезнь глаз. Обо всем этом мы знаем из его писем, написанных другу, знаменитому проповеднику-мистику той эпохи, монаху-августинцу фра Симоне Фидати.

Таддео Гадди – Благовестие пастухам

Масо ди Банко – Чудо с драконом папы Сильвестра Святого

Масо ди Банко

Работал между 1330 и 1350 гг.

Чудо с драконом папы Сильвестра Святого

Ок. 1340, Флоренция, церковь Санта Кроче, капелла ди Барди ди Вернио

Фреска

Слева на картине изображено чудо с драконом, а справа – воскрешение двух мужчин, убитых ядовитым драконьим дыханием. Сцена происходит в Риме, в живописной обстановке, среди развалин римского Форума. О былом величии Рима напоминают высящиеся на заднем плане огромные голые стены с пустыми проемами окон. Глубокое пространство картины разделено на три части. Слева обрушившаяся арка и одиноко стоящая античная колонна создают отдельное обрамление сцене с драконом. Здесь папа сковывает прятавшегося среди развалин Капитолия дракона, а чуть правее мы видим следующее событие: папа торжественно благословляет мертвых магов и воскрешает их. Масо не мастер драмы, он просто излагает события. В центре картины величественная фигура папы, воскрешающего мертвых, подчеркнута и аркой ворот на заднем плане. Его образ сдержан, но это не джоттовские монументальность и мощь. Масо интересует скорее изображение внутреннего мира. Стоящих справа императора Константина и его свиту тоже потрясло увиденное чудо. Цвета здесь бледнее, чем у Джотто. Картину слева освещает сильный свет. Красный тон папского плаща усилен ослепительно белым цветом, окружающим его. Две сцены, следующие во времени одна за другой, разделены не только белой колонной, но и тем, что участники двух сцен стоят друг к другу спиной. В то же время архитектура заднего плана как бы связывает эти два события. Картина построена на скомпонованной вокруг центральной оси композиции и на едином ракурсе. Эту ось подчеркивает и фигура благословляющего папы. Размещение группы справа усиливает иллюзию глубины пространства.

Масо ди Банко – Чудо с драконом папы Сильвестра Святого

Витале да Болонья – Битва св. Георгия с драконом

Витале да Болонья

Работал между 1330 и 1361 гг.

Битва св. Георгия с драконом

Ок. 1350, Болонья, Национальная пинакотека

Дерево, темпера. 80 * 70 см

Эта картина – одно из трех подписанных произведений художника, шедевр зрелого периода его творчества. Она была выполнена в одно время с фресковым циклом, посвященным житию св. Магдалины, для болонской церкви Санта Мария деи Серви и первоначально относилась к алтарю болонской церкви св. Георгия.

Изображение концентрируется на драматической кульминации борьбы. Скачущий на белом коне витязь как раз поражает копьем дракона. Испуганный конь отворачивает голову, хочет умчаться прочь, но всадник, левой рукой натягивая узду, решительно бросается на врага. О мощи витязя свидетельствует прямая линия несгибаемого копья. Параллельно этой диагонали, но в противоположную сторону, направлено страстное движение отвернутой головы коня. Испуганная ярость дракона с разинутой пастью и выпученными глазами словно передается коню: это выражено в одинаковом типе голов, повернутых в одном направлении. Вверху справа в том же направлении написана склоненная голова королевны, но она поддерживает витязя. Эту диагональную ось пересекает линия тел коня и всадника, крутой склон горы. Эти две оси не только пересекают друг друга, но и одновременно тесно взаимосвязаны. Драматическую напряженность усиливают также динамичный ритм линий, контраст живых, чистых красок. Контуры фигуры витязя тоже весьма динамичны, они четко вырисовываются на темно-синем фоне.

Картина со всех сторон была обрезана. Первоначально ее обрамлял узор в стиле косматеско, часть которого видна вверху справа и слева.

Витале да Болонья – Битва св. Георгия с драконом

Томмазо да Модена – Св. Альберт Великий

Томмазо да Модена

1325/26-1379

Св. Альберт Великий

1352, Тревизо, монастырь Сан Никколо, зал капитула

Фреска

Художника болонской школы Томмазо пригласили в Тревизо для того, чтобы он расписал стены зала капитула в местном монастыре портретами знаменитых представителей ордена доминиканцев, наиболее известных святых, ученых. На фресках друг подле друга изображены сорок монахов, сидящих каждый в своей келье за стойкой для письма. В интерьерах комнат, изображенных в перспективном сокращении, фигуры скульптурно пластичны, выражения лиц экспрессивны. Одни, задумавшись, читают, другие пишут или подготавливают перо для письма, некоторые листают книги. Внутренний мир различных индивидуальностей делает убедительным реалистическое изображение деталей, поз, жестов и лиц.

На нашей репродукции изображен известный преподаватель парижского университета, «Doctor universalis», учитель Фомы Аквинского св. Альберт Великий (1200?-1280). Пожилой святой смотрит прямо на зрителя, его взгляд красноречив, полон глубокой мысли. Среди других святых, изображенных в основном в профиль, его изображение анфас с оторванным от книги взглядом подчеркивает его значение в истории доминиканского ордена. Над черным плащом, накинутым на белую монашескую одежду, особенно выделяется выразительное лицо. Епископская митра указывает на то, что он был епископом Регенсбургским. У ног автора целой библиотеки книг изображены отдельные тома его сочинений. Их живописное размещение усиливает правдоподобие изображения, глубину пространства, так же как и маленькая ниша в стене с чернильницей и полочка с пером.

Томмазо да Модена, реалистически и с большой суггестивной силой показав характерные черты изображаемого, создал произведение, ставшее предтечей портретов нового времени. В этой области он развил начинания Симоне Мартини и привнес в болонскую миниатюрную живопись более пластические, натуралистические черты.

Томмазо да Модена – Св. Альберт Великий

Паоло Венециано – Св. Марк успокаивает море

Паоло Венециано

Работал между 1330 и 1359 гг.

Св. Марк успокаивает море

1343-1345, Венеция, Музей Марчиано

Дерево, темпера. 58 * 42 см

Паоло Венециано поручили написать полиптих для защиты жемчужины ювелирного искусства, созданного в XII-XIV вв. алтаря венецианской базилики св. Марка, Pala d'Oro. Алтарь состоял из 14 картин, которые были размещены в два ряда. В центре верхнего ряда находилась сцена «Vir dolorum», по обе стороны от нее – по шесть полуфигур святых. В нижнем ряду помещалось семь сцен из жития св. Марка, патрона венецианской республики и главного собора города.

На представленной здесь картине изображен парусник в штормовом море, на котором из Александрии в Венецию везут тело св. Марка. В ответ на мольбы моряков на палубе появляется сияющая фигура св. Марка, который успокаивает волны. Драматизм сцены усиливают вздувающиеся паруса, развеваемые ветром флаги и обрамляющие картину высокие скалы. Наделенная божественной властью фигура святого изображена не в центре, а слева, на самой высокой точке корабля, однако масштабы ее не увеличены. Образ его усиливают высокая скала на заднем плане и напряженная дуга белого паруса. Паоло Венециано, во многих аспектах связанный с византийским искусством, здесь особенно большое внимание уделяет пространственно-сти изображаемого. Новой чертой в его венецианском искусстве явилось суггестивное по силе выражение чувств, драматическая концентрированность, пришедшая на смену повествователь-ности, и пронизывающая картину динамика. Все это указывает на влияние искусства треченто, проникшее в Венецию с работами современных художников Падуи, Римини, Болоньи.

Место Паоло Венециано в венецианской живописи по-настоящему можно определить, сравнивая эту картину с мозаиками XII-XIV вв. из собора Сан Марко, особенно с созданными в 1260-1270 гг. мозаиками западного фасада над воротами, в которых разработана эта же тема. Мозаика имеет повествовательный характер, подчеркивает горизонтальное направление, а Паоло Венециано, следуя Джотто, сгущает события до степени драмы. Внизу картины, на фоне моря, поблескивают готические буквы, увековечивающие имя создателя алтаря: «MAGR. PAU-LUS CU LUCA. ЕТ ТОНЕ FILIIS SUIS PINXERUNT (HOC OPUS)» [«Это произведение написал мастер Паоло со своими сыновьями Лукой и Джованни»].

Паоло Венециано – Св. Марк успокаивает море

Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

Буонамико Буффальмакко

Работал между 1315 и 1350 гг.

Триумф Смерти (фрагмент)

1340-е гг., Пиза, Кампосанто

Фреска

Самая большая по размерам фреска южной стены готической крытой галереи, окружающей Кампосанто, представляла видения «Страшного суда» и «Ада». А слева от него изображен «Триумф Смерти» – тема, ранее неизвестная. На нашей репродукции представлена левая часть этой композиции.

На первом плане фрески изображены знатные всадники, возвращающиеся домой с охоты и случайно набредшие на три разверстые могилы. Душевное состояние всадников выражают их лица, жесты, позы. Эта картина напоминает произведения мастеров сиенской школы, ассизские картины Симоне Мартини и творчество братьев Лоренцетти. Форма изображения компании охотников явно навеяна фреской Амброджо Лоренцетти «Влияние доброго правления на провинциальную жизнь». По богатству декоративных деталей в изображении нарядных одежд картина даже превосходит работы Симоне Мартини и братьев Лоренцетти. Над могилами изображен пожилой монах с широким свитком, на котором можно прочесть послание мертвых: «Мы были, как вы; вы будете, как мы». Монах стоит на скалистом склоне горы, линия которого уводит наш взгляд на задний план, где вокруг скромной часовенки представлена жизнь отшельников. Это истинные последователи «vita contemplativa», к которой столько призывали пре-дикаторы и церковные писатели той эпохи. Из подобных произведений самым популярным было сочинение жившего в Пизе монаха-доминиканца Доменико Кавалька (умер в 1342) «Vita dei Santi Padri». Сцена с отшельниками невольно приводит на память сходное по теме произведение Пьетро Лоренцетти (ил. 20), которое, вероятно, оказало влияние как на изображение пространства, так и на монолитную лепку образов этой фрески.

Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

Буонамико Буффальмакко

Триумф Смерти (фрагмент)

1340-е гг., Пиза, Кампосанто

Фреска

Здесь представлен фрагмент правой части фрески «Триумф Смерти», в центре которого изображено олицетворение Смерти: на крыльях летучей мыши скользит она средь туч, словно ведьма, в длинном платье, с развевающимися белокурыми волосами. Широкой косой она замахивается на компанию веселящихся в апельсиновой роще молодых людей, которые напоминают героев «Декамерона» Боккаччо: трое мужчин и семь женщин; их богатые яркие одежды представляют моду того времени. На переднем плане изображены жертвы Смерти, они связывают воедино две крайне противоположные группы: вопящих нищих и больных, которые напрасно призывают смерть, и веселящуюся молодежь. Над Смертью пространство картины заполнено изображениями ангелов и чертей, которые ведут жестокую борьбу за каждого человека. Логово чертей расположено возле пещеры отшельников. Иконография этой картины напоминает античную живопись. На это указывает и женская фигура Смерти. Гораций, стихи которого хорошо знали в эпоху треченто, писал о Смерти как о богине, порхающей на темных крыльях. У Прозерпины, богини подземного мира, согласно легенде, были длинные белокурые волосы, как у Смерти на этой картине. Динамичная композиция, драматическое изображение душевного состояния, которому не чужда и лирическая повествовательность, живой живописный колорит – во всем этом находят свое развитие традиции экспрессивности и декоративности творчества Джованни Низано и братьев Лоренцетти.

Буонамико Буффальмакко – Триумф Смерти (фрагмент)

Орканья (Андреа ди Чоне) – Алтарь Строцци

Орканья (Андреа ди Чоне)

Работал между 1343 и 1368 гг.

Алтарь Строцци

1354-1357, Флоренция, церковь Санта Мария Новелла, капелла Строцци

Дерево, темпера. 190 * 296 см

Известный флорентийский банкир Томмазо Строцци в 1354 г. поручил братьям Чоне роспись своей фамильной капеллы, освященной в честь св. Фомы Аквинского. Алтарный образ создавал Андреа, крупнейший мастер Флоренции. Иконографическую программу разработал дядя заказчика, ученый монах-доминиканец Пьеро Строцци, который в ту пору был приором флорентийского монастыря Санта Мария Новелла. Алтарь не соответствует традиционной композиции полиптихов: на пяти картинах фронтона мы видим не отдельные, а словно одну сцену с несколькими персонажами.

На самом большом, центральном поле в мандорле, образованной херувимами, на золотом фоне явлен величественно-царственный образ Христа. Протягивая руки к св. Петру и св. Фоме Аквинскому, он вручает одному ключи, символизирующие могущество церкви, а другому – книгу, суммирующую его учение – «Summa Theologiae». Оба святых изображены в традиционной позе донаторов, строго в профиль, коленопреклоненными. Они действительно являлись святыми-покровителями самого донатора и составителя программы. За ними стоят Мария и Иоанн Креститель. Здесь их образы одновременно указывают и на деисус «Страшного суда», изображенного художником Нардо ди Чоне на фреске основной стены часовни за алтарем. Изображение святых по краям алтаря уже свободнее, естественнее, чем жесткая и плоскостная лепка центрального образа. Слева изображена св. Катерина, святая-покровительница жены донатора.

Сцены картин пределлы более реалистичны. Слева мы видим экстаз св. Фомы Аквинского во время служения мессы. Перспективное изображение алтаря, книжного пюпитра и пластичных фигур поющих монахов передает глубину пространства. Средняя картина пределлы, которая изображает «Навичеллу» (Корабль Церкви) в бурном море с апостолами, еще более динамична. Справа Орканья показывает смерть императора Генриха II: ангел правосудия, взвесив его душу на весах, находит ее слишком легкой, она вот-вот станет добычей чертей, но душу императора спасает св. Лаврентий, в честь которого Генрих некогда повелел изготовить кубок. Год завершения работы над алтарем и подпись можно прочесть под средней картиной: «ANNO DNI MCCCLVII ANDREAS CIONIS DE FLORENTIA ME PINXIT».

Плоскостные изображения, очерченные жесткими контурами на золотом фоне, можно считать сознательным отходом художника от более реалистических стремлений искусства первой половины века. Орканья избегает изображения чувств, непосредственности, динамики и обозначения пространства. Орнаментальная обивка в нижней части картины – это лишь намечающая горизонт декорация. Иератические, надвременные и безличные изображения – главным образом в центральной части – напоминают образцы позднего дученто, в то время как другие фигуры, особенно фигура св. Фомы, несомненно, несут на себе следы влияния творчества Джотто.

Орканья (Андреа ди Чоне) – Алтарь Строцци

Нардо ди Чоне – Праведники (фрагмент «Страшного суда»)

Нардо ди Чоне

Работал между 1343 и 1366 гг.

Праведники (фрагмент «Страшного суда»)

1350-е гг., Флоренция, церковь Санта Мария Новелла, капелла Строцци

Фреска

На главной стене церкви изображена сцена «Страшного суда», левый фрагмент которой представлен на этой иллюстрации.

На переднем плане изображены восстающие из могил праведники, которых принимает ангел. Над ними – словно групповой портрет прибывшего на большое празднество знатного общества, ожидающего остальных воскресших. Они ждут доступа в рай.

В самом верхнем ряду представлены блаженные праотцы. Крайний слева – Моисей с двумя каменными скрижалями, рядом – Ной с моделью своего ковчега, затем – Исаак, он держит в руках барана, далее – его родители, Сара и Авраам. Под ними в три яруса изображены праведники, каждый со своими индивидуальными чертами и в одежде своего времени. Это совершенно новое явление в искусстве треченто. Правда, еще Джотто в своем падуанском «Страшном суде» изобразил Энрико Скровеньи; можно узнать там и фигуру Данте, как и на фреске флорентийской капеллы Барджелло. На фреске Амброджо Лоренцетти «Аллегория доброго правления» также встречаются скорее типы. Лишь портреты доминиканцев кисти Томмазо да Модена (ил. 33) можно рассматривать как родственное явление, хотя они похожи скорее на идеализированные портреты деятелей прошлого. Нардо ди Чоне впервые изобразил групповой портрет своих современников, в большинстве живых. Назовем некоторых из них. Во втором ряду сверху крайний слева – Петрарка (1304-1374) в черном монашеском облачении. Перед ним, молитвенно сложив руки, благоговейно и одухотворенно смотрит вверх Данте.

«Так разум мой взирал, оцепенелый,

Восхищен, пристален и недвижим

И созерцанием опламенелый».

(Данте, «Божественная комедия». «Рай», XXXIII, 97-99.

Перевод М. Лозинского)

Мужчина в зеленом плаще, изображенный между ними анфас, – Боккаччо. Далее, рядом с Данте, также лицом к зрителю – знаменитый доминиканский профессор Пьеро Строцци (умер в 1353), который принимал участие в составлении иконографической программы росписи не только алтаря, но и стен капеллы Строцци. На это указывает и то, что он стоит рядом с Данте, обратив взор на созданное воображением поэта видение – изображение «Ада» на правой стене капеллы. В среднем ряду под Данте человек в лавровом венке – это император Константин. В самом нижнем ряду слева изображена супружеская пара донаторов. Исполненную достоинства Катарину Эйнласс принимают две придворные дамы. Томмазо Строцци изображен за своей женой также в профиль. Картина отличается лиризмом, богатой живописностью, живостью движений и жестов, которые несут на себе влияние творческого наследия братьев Лоренцетти и Симоне Мартини.

Нардо ди Чоне – Праведники (фрагмент «Страшного суда»)

Джованни да Милано – Рождество Марии

Джованни да Милано

Работал между 1346 и 1369 гг.

Рождество Марии

1365, Флоренция, церковь Санта Кроче, капелла Ринуччи

Фреска

Северную стену капеллы Ринуччи в три ряда украшают фрески, посвященные жизни Марии. «Рождество Марии» находится во втором ряду. Композиция этой картины напоминает сходную по теме падуанскую картину Джотто: св. Анна изображена также справа на постели, которая видна благодаря отодвинутой занавеске. Перед постелью стоит сундук с приданым, знакомый нам по сиенской алтарной картине Пьетро Лоренцетти (ил. 21); сидящие на нем женщины, как и служанка, стоящая за кроватью, подчеркивают реальность пространства. Но если у Пьетро сидящая на сундуке посетительница разговаривает с Анной, то здесь с ней никто не связан. Женщины готовятся к омовению ребенка. Купель уже готова, но этим одухотворенным дамам и вообще всей атмосфере картины чужда присущая Джотто или Пьетро Лоренцетти жанровость, когда очищают глаза и нос младенца или голым погружают его в воду. Слева в дверях изображена знатная женщина, она принесла роженице блюдо с подарками, прикрытое красивым тканым полотенцем. Как и на картинах Пьетро Лоренцетти и Джотто, здесь подарки принимает служанка. Однако Джованни не разделяет архитектурой внутреннее пространство, а показывает единый интерьер. Фигуры на этой картине почти полностью заполняют пространство, то есть изображение места действия второстепенно. Стройные и грациозные, созданные декоративными контурами и мягко моделированными светотенями, фигуры являются в первую очередь поэтическим выражением мира чувств.

В 1360-х гг. во Флоренции, где художественная деятельность Джованни да Милано развивалась под знаком застывшего до академизма стиля братьев Орканья, он был единственным художником, который стремился к изображению живых человеческих чувств.

Джованни да Милано – Рождество Марии

Андреа да Фиренце – Триумф Церкви

Андреа да Фиренце

Работал между 1343 и 1377 гг.

Триумф Церкви

1365-1368, Флоренция, церковь Санта Мария Новелла,

Испанская капелла

Фреска

Эта масштабная многофигурная композиция украшает южную стену зала капитула флорентийского доминиканского монастыря. Побуждающее к размышлению глубокое идейное содержание дается здесь в наглядном логичном изложении, в ясном композиционном построении. Слева на переднем плане, перед северной боковой стеной флорентийского собора представлена вся иерархия средневекового общества: в центре на самом высоком троне восседает папа, по левую руку от него – император и король, затем герцог; по правую руку – глава монашеского ордена доминиканцев и епископ. Перед ними слева изображены монахи, справа – представители светских слоев населения, чуть выше – дворяне и рыцари, затем банкир, торговец, ученый, художник и, наконец, женщины и представители низших слоев общества: паломники, нищие. Поднимающаяся за ними трехнефная базилика, символизирующая Церковь, представляет собой тогдашний чертеж строившегося флорентийского собора. Справа на переднем плане изображена другая группа: св. Доменик читает проповедь, св. Фома Аквинский спорит с еретиками, а св. Петр, мученик, делает знак собакам (они символизируют монахов-доминиканцев), чтобы те разорвали появляющихся в образе волков и лис еретиков. Над этой группой в два яруса изображены танцующие и музицирующие молодые люди, чуть левее от них – кающийся мужчина. В центре картины мы видим св. Доменика, указующего путь – через покаяние – к небесному блаженству, раю, у ворот которого св. Петр с ангелами встречает вновь прибывших. По ту сторону ворот – более крупные фигуры блаженных, их взгляды устремлены вверх, на окруженного сонмом ангелов судящего Христа.

Фреска отличается застывшими, строгими, плоскостными формами, жесткими контурами и детализированной повествовательностью. В отдельных деталях, в выражении лиц и движений, в декоративных одеяниях стройных, вытянутых фигур можно, однако, ощутить влияние мастеров сиенской школы, в первую очередь Симоне Мартини. Тщательно построенная теологическая программа изображена в размещенных друг подле друга сюжетах, словно выткана на ковре. Пропорции фигур определены их значением, согласно учению церкви.

В 1566 г. по заказу супруги великого герцога Косимо Медичи, Элеоноры Толедской, зал капитула переделали в часовню и освятили ее в честь св. Иакова Компостельского (Сант Яго де Компостелло); герцогиня проводила там богослужения для своей испанской свиты. Отсюда капелла получила название Испанской.

Андреа да Фиренце – Триумф Церкви

Бартоло ди Фреди – Поклонение волхвов

Бартоло ди Фреди

Работал между 1353 и 1410 гг.

Поклонение волхвов

1380-е гг., Сиена, Национальная пинакотека

Дерево, темпера. 195 * 158 см

Работавший с большой мастерской Бартоло ди Фреди был одним из самых популярных сиенских художников второй половины XIV в. На его творчество большое влияние оказали работы Симоне Мартини, их лиризм, готическая декоративность, правдоподобность деталей, а также картины Пьетро Лоренцетти, их экспрессивная динамика, выражение душевного мира. Все это Бартоло продолжал развивать в духе поздней готики.

Представленную здесь картину Бартоло ди Фреди пронизывает живая динамика. На переднем плане справа изображена Мадонна с младенцем, поднявшим правую руку для благословения. Это единственная спокойная точка картины, что подчеркивается и белым мраморным балдахином. В центре – три коленопреклоненных короля-волхва с многочисленной свитой, они передают свои дары св. Иосифу, который удивленно взирает на неожиданно прибывшее множество людей. Слева один человек пытается сдержать трех нетерпеливо рвущихся коней. Их группа, с одной стороны, отделяет спокойную, в стиле поздней готики, плоскостную композицию правой части картины от динамичных сцен заднего плана; с другой стороны, изображенные в сокращении лошади подчеркивают глубину пространства и создают переход к ряду сцен заднего плана, в которых художник пытается выразить долгий путь, проделанный тремя волхвами. Среди кулисных гор и городов он поместил реалистичные группы людей: блестящих рыцарей сопровождают собаки, верблюды везут грузы. Великолепный, окруженный стеной город вверху – это Сиена со своим черно-белым полосатым мраморным собором. Между передним и задним планом нет органичной связи. Отдельные части этой композиции связывает воедино лишь декоративный ритм линий.

Бартоло ди Фреди – Поклонение волхвов

Спинелло Аретино – Пир Ирода

Спинелло Аретино

Работал между 1373 и 1410 гг.

Пир Ирода

1385, Будапешт, Музей изобразительных искусств

Дерево, темпера. 35 * 34,3 см

Представленная здесь картина – часть левой створки алтаря из оливетанского монастыря Санта Мария Нуова, стоящего на краю римского Форума. (Центральный образ Мадонны и правая створка хранятся в Художественном музее Фогга в Кэмбридже.) На этой створке изображен римский трибун св. Немезий (правая часть) и св. Иоанн Креститель. Художник воскрешает перед нами дворец Ирода и объективно излагает события. Слева мы видим стол, накрытый для царской трапезы, а за ним – важнейших действующих лиц. Пир – это предыстория, сама история изображена в соседнем зале, где уже совершилось усекновение головы Иоанна Крестителя, палач засовывает меч в ножны, а Саломея несет голову святого матери и царю Ироду. Идеализированно красивую голову Иоанна Крестителя, словно нимб, обрамляет блюдо. Все герои картины как будто задумались над происшедшим. Художник стремился добиться этого и от зрителя. Поэтому на картине нет других действующих лиц, только жестокая царица и безвольный царь, использованная в качестве орудия молодая девушка, присутствующие здесь по службе вельможа и слуга и, наконец, палач и святой. Изображение пространства непоследовательно, однако схематично выписанная архитектура все же показывает, что художник был знаком с новыми достижениями треченто в области перспективы. Формальные элементы, декоративные контуры, живописный колорит – все это свидетельствует о влиянии на художника сиенского треченто.

Спинелло Аретино – Пир Ирода

Аньоло Гадди – Триумф Креста (фрагмент)

Аньоло Гадди

1350-1396

Триумф Креста (фрагмент)

1380-е гг., Флоренция, церковь Санта Кроне, апсида

Фреска

Апсида флорентийской церкви Санта Кроне была расписана во второй половине XIV в. по заказу одной из самых влиятельных флорентийских фамилий, семьи Альберти, самым знаменитым в ту пору мастером. В просторной готической апсиде на фресках двух боковых стен изложена легенда о св. Кресте, в честь которого получила название эта церковь. Многофигурные масштабные композиции, расположенные в три ряда друг над другом, освещены огромными окнами апсиды. Представленная здесь картина расположена на левой стене в нижнем ряду и является заключительной сценой цикла. В художественном отношении это самое значительное произведение цикла.

Для велеречивого повествовательного стиля Аньоло характерно изображение нескольких сцен на одной картине. Слева на переднем плане, например, изображена сцена отсечения головы – по приказу императора Ираклия – персидского царя Хосрова, который захватил Иерусалим и похитил св. Крест. За этой сценой следующая: Ираклий во главе победоносной армии с отвоеванным Крестом приближается к воротам Иерусалима, где ангел велит ему сойти с коня и в одной рубахе, босиком внести Крест в город. Свита придворных вельмож благоговейно следует за императором. Это шествие мы видим справа на фоне скалистой местности.

Три сцены расположены независимо одна от другой, все фигуры во всех сценах одинаковых размеров, – Аньоло не стремился изобразить глубину пространства. Иерусалимские городские ворота изображены лишь как знак, они не связаны ни с фигурами, ни с окружением. Три сцены объединяет лишь мистический свет, который блистательнее всего изображен на победоносной фигуре Ираклия в белой рубахе. С левой стороны картины в сцене отсечения головы краски темнее, справа они становятся все светлее, все прозрачнее. Аньоло изображает фигуры большей частью в профиль. Двое знатных горожан, изображенные среди зрителей в сцене отсечения головы, портретно напоминают Джотто и Амброджо Лоренцетти. В человеке, стоящем подле палача, художник, по традиции, изобразил самого себя.

Аньоло Гадди – Триумф Креста (фрагмент)

Гварьенто д'Арпо – Архангел, взвешивающий души

Гварьенто д'Арпо

Работал между 1338 и 1368 гг.

Архангел, взвешивающий души

1557, Падуя, Городской музей

Дерево, темпера. 80 * 57 см

Эта картина когда-то украшала капеллу дворца Каррары в Падуе. В 1779 г. здание было перестроено, тогда же попали в музей картины, которыми были обиты стены. Наряду с изображениями Мадонны и Матфея Евангелиста там имелось 25 картин с изображениями ангелов и архангелов – могущественных неземных созданий, олицетворяющих божественную силу. Источниками ангельской иерархии служили литургические тексты, восходящие к I в. нашей эры. С XIII в. в изобразительном искусстве часто встречается мотив 9 хоров ангелов. Все они, кроме серафимов, фигурируют и на картинах Гварьенто. Шестикрылый херувим, например, держит перед собой круг с надписью «Plenitude Scientiae» (Полнота учености). Величественно восседающие «Troni» (Троны) представляют трон Бога на небесах. «Dominationes» (Господствующие) изображаются с диадемами и державами. «Virtutes» (Доблести) демонстрируют божественную силу, сотворяя чудеса над людьми. «Protestates» (Властители) попирают ногами дьяволов, а их останки тащат за собой на цепи. «Principates» (Государи) являются предводителями сонмов ангелов, их военачальниками. Архангелы взвешивают души, а ангелы уводят праведников в рай.

Представленная здесь картина – одно из четырех изображений архангелов капеллы Каррары. Фигура архангела в ослепительно белой, украшенной золотым шитьем и драгоценными камнями одежде и с большими разноцветными крыльями дана на темном фоне. Черный дьявол, который пробует оттянуть чашу, по сравнению с архангелом ничтожно мал.

Фигура архангела с порывистыми движениями, громоздящаяся над низким горизонтом, говорит о влиянии французской готики. Об этом же свидетельствует и взгляд, полный глубоких чувств. Мягкие, ниспадающие складки одежды архангела подчеркивают дугообразную линию тела, как и диагональная линия копья, наклон рук и крыльев. На связь стиля Гварьенто с венецианско-византийской традицией указывают только тип лица архангела и его украшенные драгоценными камнями, расшитые золотом одеяния.

Гварьенто д'Арпо – Архангел, взвешивающий души

Никколо Семитеколо – Св. Себастьян ободряет двух христиан перед судом императоров

Никколо Семитеколо

Работал между 1353 и 1370 гг.

Св. Себастьян ободряет двух христиан перед судом императоров

1367, Падуя, сакристия собора св. Антония

Дерево, темпера. 65 * 72 см

Реликварий, стоявший на алтаре падуанского собора св. Себастьяна, украшали семь станковых картин. Четыре из них представляли житие святого со свойственной миниатюрам подробностью. Здесь репродуцируется первая сцена: перед троном императоров Диоклетиана и Максимиана стоят два осужденных христианина, Марк и Марцеллин, со связанными руками, покорившиеся судьбе. Себастьян, телохранитель императоров, в одежде из синей парчи, отороченной мехом горностая, подбадривает их. Справа на переднем плане изображены страж осужденных и женщина по имени Зоя, они безуспешно пытаются смягчить императоров. Справа вверху красным на золотом фоне изображен ангел, символ небесной поддержки. Левую часть картины занимает интерьер императорского дворца, написанный в характерной для треченто интерпретации. В зале суда с кассетным потолком мы видим фигуры двух императоров в великолепных готических одеяниях. Вертикальное размещение обивки трона повторяет джоттовское решение. На заднем плане видна античная апсида с жертвенником, на котором установлена вознесенная на колонну фигура бога. Пьедестал и фон жертвенника украшен излюбленной в эпоху треченто мраморной инкрустацией в стиле косматеско. В правой стороне зала, также в отдельной нише, в честь языческого божества зажжена золотая свеча, горящая красным пламенем. Несколько схематичное, но перспективное изображение зала хорошо передает глубину пространства, хотя о едином ракурсе здесь говорить нельзя.

Никколо Семитеколо продолжал развивать традиции венецианско-падуанской живописи, ярко проявившиеся в творчестве Паоло Венециано и Гварьенто, подготавливая тем самым приход Альтикьеро. Его стиль характеризуется лиризмом выражения, декоративностью, легкостью линий, стройностью фигур. Изображение здания подчеркивает идейное содержание картины: мир императоров резко отделен от мира христиан, Себастьян стоит как бы на границе этих двух миров. Официально он еще относится к императорам, но в душе он уже христианин. Об этом свидетельствует и нимб над его головой. Белая собачка на переднем плане – символ верности, характерная черта повествовательного, склонного к детализированию стиля художника. Подпись помещена справа внизу: «nicholeto simitecholo Da veniexia inpese 1367».

Никколо Семитеколо – Св. Себастьян ободряет двух христиан перед судом императоров

Джусто де Менабуой – Брак в Кане

Джусто де Менабуой

ок. 1320-1391

Брак в Кане

1376-1378, Падуя, баптистерий собора св. Антония

Фреска

Основным произведением флорентийца Джусто де Менабуой была роспись баптистерия (крещальни) падуанского собора. «Пир в Кане» изображен на боковой стене крещальни, среди других сцен из Нового и Ветхого заветов. На фреске запечатлен довольно большой зал, окруженный лоджиями, в котором за столом сидят гости. В горизонтальном ряду изображена Мария и с ней четыре женщины – символы четырех добродетелей. Лоджия заднего плана подчеркивает ритмику фигур. Стол в виде буквы Г написан в перспективе и усиливает глубину пространства. Крайний слева за столом – Иисус, он со смиренным достоинством обращается к слугам. Справа на переднем плане изображен шафер, он пробует воду, превратившуюся в вино. Его одежда соответствует придворной моде того времени. Возможно, это портрет герцога Франческо I Каррары, правителя Падуи, супруга которого переделала крещальню в усыпальницу для себя и своего мужа. Вероятно, этот просторный зал с лоджиями представляет собой большой зал падуанского дворца Каррары. Фигуры персонажей выписаны с выспренной торжественностью, которая указывает на библейское содержание этой «придворной» сцены. Декоративные стилизованные формы, подчеркнутое изображение придворных одежд и обычаев делает эту картину предтечей интернациональной готики. Большую роль здесь играет живописно моделирующий, приглушающий бледные цвета свет, сияние которого усиливает отвлеченность картины.

На творчество этого художника, ученика Джотто и затем Орканьи, большое влияние оказал реализм Томмазо да Модена и венецианско-византийская торжественность. В свою очередь, его творчество повлияло на распространение в 1340-1350-х гг. в Северной Италии флорентийской школы живописи, заложив основы самостоятельной падуанской живописи позднего треченто.

Джусто де Менабуой – Брак в Кане

Альтикьеро – Распятие (фрагмент)

Альтикьеро

Ок. 1320-1385

Распятие (фрагмент)

1376-1379, Падуя, собор св. Антония, капелла ди Сан Джакомо

Фреска. 8.4 * 2.8 м

На основной стене капеллы, т.е. напротив входа, изображена трехмастная (следующая архитектурному членению) многофигурная композиция «Распятие». Здесь представлен фрагмент левой части картины. На заднем плане виден город Иерусалим. У ворот его – большое скопление народа. Палачи и солдаты с орудиями пыток и инструментами возвращаются домой. Это движение подчеркивается и линией большой лестницы. Женщины с детьми, наоборот, стремятся к кресту. Некоторые персонажи сцены охвачены любопытством, другие глубоко потрясены. Толпу оживляют жанровые детали: кто-то вытирает глаза или нос, кто-то плачет и т. п. Люди изображены в различных положениях: спиной, анфас, сбоку, верхом на лошадях, и это одновременно дает почувствовать пространство.

В создании иллюзии пространства Альтикьеро шагнул далеко вперед. Эта единая композиция во всю высоту часовни как бы увеличивает истинные размеры помещения. Прежние фрески были скорее декорациями, похожими на ковры; попыток создания такого масштабного изображения пространства до Альтикьеро не предпринималось. Фреска Альтикьеро словно подготавливает путь для внутренней иллюзорности декораций, свойственной искусству Ренессанса. Группу всадников за женщинами художник показывает в повествовательном стиле, портретно изображая характеры. Вместо резкого контраста многих цветов эта картина строится на гармонии богатых оттенков желтовато-коричневого, лилового, светло-красного, светло-зеленого. В результате переписки в эпоху барокко цвета несколько потемнели.

Альтикьеро – Распятие (фрагмент)

Альтикьеро – Св. Лючия на смертном одре

Альтикьеро

Св. Лючия на смертном одре

1379-1384, Падуя, Ораторио ди Сан Джорджа

Фреска. 23 7 * 290 см

Раймондо де Лупи, брат Бонифация, в 1377 г. получил разрешение построить на площади перед падуанским собором св. Антония капеллу-усыпальницу. В 1379 г. он был погребен уже в этой капелле. Роспись бочарного свода капеллы была выполнена в 1379-1384 гг. Альтикьеро и его мастерской. Кроме вотивных портретов донатора и его семьи на фресках были изображены Иисус и трое святых: св. Георгий, св. Катерина и св. Лючия. Фрески, расположенные рядами друг над другом, повторяют роспись капеллы Дель Арена, выполненную Джотто. Репродуцируемая здесь картина находится в конце нижнего ряда на правой стене капеллы.

Смертный одр св. Лючии, окруженный толпой, художник изобразил в притворе готической базилики, напоминающей собор св. Антония. Все взгляды устремлены на прикрытое фатой прекрасное лицо Лючии, которое является и формальным, и идейным центром картины. Изображенные в профиль знатные мужчины на переднем плане – шедевры творчества Альтикьеро. Острый взгляд и индивидуальные черты лица величавого мужчины в тяжелом темно-бордовом плаще подчеркнуты туго стянутым за ушами головным убором. Перед ним изображен чуть отвернувшийся мужчина в красном плаще с живым наблюдательным лицом – это тоже конкретный портрет, как и изображенный также в профиль мужчина с небольшой бородкой и со строгим взглядом в темном плаще справа у края картины. Пластичные и драматически экспрессивные фигуры женщин-плакальщиц у одра написаны в традиции Джотто. Схематичное изображение толпы на заднем плане – работа товарищей Альтикьеро по мастерской.

Альтикьеро – Св. Лючия на смертном одре

Информация о книге

Prokopp Maria:

Olasz festeszet a XIV. szazadban Budapest, 1986

Перевод с венгерского Наталии Мишоновой

Редактор Надежда Аретинская Художник-оформитель Янош Лендел

© Prokopp Maria ISBN 963 13 2683 7

Отпечатано в Венгрии, 1988 Типография Эдетэми, Будапешт

* * *

Фотоматериал предоставили:

Архив издательства «Корвина» 45 Издательство Риццоли, Милан 23

Аттила Мудрак, Эстергом 13

Национальная галерея, Лондон 11

СКАЛА, Флоренция 1-10, 12, 14-17, 19-22, 24-27, 29-41, 43, 44, 46-48

Государственный музей Линденау, Альтенбург 28

Карой Селени, Будапешт 42

Художественная галерея Уолкера, Ливерпул 18

This file was created

with BookDesigner program

[email protected]

13.10.2008