Хорошо, что темно,- фашисты не видят, хорошо, что лес шумит,- фашисты не слышат.
У сарая, бряцая оружием, ходит солдат. За сараем раздается сдавленный шепот:
- Пролезешь?
- Ага.
- Ну, с богом…
Ваня лезет в прокопанную под сараем дыру. Старый Анджей с автоматом остается лежать за углом.
Темно хоть глаз коли. Ваня руками ощупывает предметы: это плуг, там какое-то железо, тут грабли…
- Янек, где ты? - зовет он тихо.
Ответа нет.
За воротами ходит часовой. Мерные шаги его то удаляются, то приближаются. Одно неосторожное движение - и все пропало. У Вани стучит сердце: тук, тук… А вдруг часовой услышит, как оно стучит?
Шаги умолкают у ворот. Ваня замирает. Перед глазами возникают злые, искривленные лица фашистов, которые расстреляли Петю, травили собаками старика, искали в бараке Басю…
Рядом кто-то тяжело вздыхает. «Янек или не Янек?» Ваня ждет, не решается подползти ближе: «Еще испугается, закричит…»
Часовой отошел. Ваня осторожно ползет. Снова тот же вздох. «Янек или не Янек? А вдруг кто-то другой?»
Но сердце чует друга.
- Янек…
Он весь в веревках, глаза закрыты.
- Янек, Янек! - шепчет Ваня ему на ухо.
Янек просыпается, бормочет что-то несвязное. Ему, очевидно, еще мерещится допрос.
- Тише, Янек, это я, Ваня…
- Ваня? Не знаю, не знаю такого.
Ваня зажимает ему рот. Прислушивается. Часовой останавливается, стучит ногой в дверь:
- Штиль!..
Ваня не понимает, что он кричит, по чувствует, что это относится к Янеку.
Он ждет долго. Часовой снова ходит, бряцает оружием. Ваня снова наклоняется к уху товарища, шепчет ему горячо, чуть не плача:
- Янек, да это я, Ваня. Да очнись ты!..
Постепенно Янек приходит в сознание.
- Ты, Иванек?
- Я… Мы здесь с Анджеем. Он у сарая. Тише.
Ваня пробует развязать веревку, но узлы туго затянуты. Тогда он пускает в ход зубы. Идет время. Сердце Вани учащенно бьется. Не услышал бы часовой… Янек напрягается изо всех сил - веревка рвется. Руки Янека развязаны.
- Ползи за мной…
Опять тот же плуг, куски железа, грабли. У дыры Ваня останавливается, пропускает товарища:
- Сюда.
Старый Анджей помогает ребятам выбраться на волю.
Хорошо, что ночь,- фашисты не видят. Хорошо, что лес шумит,- фашисты не слышат. Хорошо, что есть настоящие друзья,- выручат из беды.