Открыв глаза, Джон снова обнаружил Трона рядом. Значит, он все еще жив, или хотя бы не в плену у тумана.

– Ты совсем из ума вышел? – Либетт помог подняться Джону, а затем ударил его по плечу.

– За что? – Верона потрогал больное плечо, искренне удивляясь такому детскому поведению Трона.

На самом деле Джон знал, что лейтенант всего лишь переживал, что его друг больше не встанет после падения с большой высоты. Позади лейтенанта появился Леонид, печально окидывающий взором былое величие города, который он создал. Проводник выглядел морально опустошенным. Детище всего его существования после жизни теперь было под властью синего тумана, и слабо верилось в то, что в городе остались хотя пару тройку нетронутых душ. Леонид холил золотой город, который являлся воплощением его эгоизма, а теперь превосходство личности разбилось как хрупкий стакан. И Джон готов клясться, что сейчас Леонид взывал о помощи вернуть город. И его мольбы пропускались через механизм Ника и направлялись обратно, тем, кто готов пожертвовать своим бессмертием ради чьего-то благополучия. Но сил оставшихся душ не хватило бы спасти город, пока в нем находились солдаты тумана.

– Кстати, а где солдаты? – Джон начал озираться по сторонам, попутно искав укрытие.

– Где-то поблизости, – осторожно сказал Либетт. – Побежали вон туда.

Трое мужчин пробежались до ближайшего отеля. Трон держал наготове камень, который слегка светился. Опять необходимо было укрыться. Вечно скрываться от преследователей было не в стиле Джона, однако теперь выбора другого не было. Война не давала ни минуты на слабость.

Только никак не уходило из головы недавнее свидание с Эммой. Откуда она взялась? И дом, в котором очутился медиум на полу казался таким знакомым, что на коже проявлялись мурашки. И все размышления как всегда сопровождались действием. Сейчас они опять бежали куда-то, и Джону уже было все равно, прибегут ли, не прибегут ли друзья в точку назначения. Слишком локальными делами занимались они во время глобальной проблемы.

– Пожалуй, здесь безопасно, – лейтенант замедлил бег, когда мужчины оказались в обширной зале, хорошо освещенной гостиной отеля.

– Почему-то большая открытая местность не вызывает у меня особого доверия, – хмыкнул Джон.

И действительно, как можно было себя чувствовать в безопасности в центре большой комнаты?

– Да нет, как раз наоборот. Здесь нас искать не будут, а если найдут – то у нас есть множество путей отступления.

Десятки разных комнат, путающие исходный маршрут. Бесконечный выбор одного и того же конца. Все дороги, в конце концов, сходятся в одну. Как вода, текущая вниз по водостокам, так и душа вечно стремиться скорее обрести покой и закончить двигаться дальше. Но Джон сейчас хотел совсем не этого. Внутри своего тела медиум ощущал жгучую субстанцию, обжигающую каждый раз, как Верона останавливался. Может, это была болезнь, а вдруг – энергия в концентрированном виде.

– Ты как умудрился свалиться и при этом остаться живым? – спросил Трон у Вероны, когда мужчины укрылись за столом, и вытащил камень на подзарядку освещением отеля.

Тут отозвался молчавший до этого Леонид:

– По всем правилам, Джон должен был очнуться от комы и снова вернуться в свой родной мир.

Так, пожалуй, складывалась картинка. Он все-таки был опять живой… Верона вернулся в ту лачугу в Приветливом, где они решили переночевать. Значит, та борьба происходила у него в комнате, где он упал без сознания. Одно смущало Джона сильнее всего остального – выражение лица Леонида. Проводник выглядел удивленно-испуганным, и явно что-то хотел сказать еще.

– Что ты нам недоговариваете? – Верона насколько можно строже спросил, чтобы седой проводник не убежал от ответа.

– Есть только одно объяснение тому, почему вы до сих пор ходите здесь, Джон. Вы умерли.

Медиум замер, не смея пошевелиться. Трон с ужасом посмотрел на Джона, задержав дыхание. Верона видел, как у лейтенанта слегка дрожат руки.

«Ну что же ты, Трон. Это же всего лишь догадки», – промелькнуло в голове Джона утешение. И ему все равно было, правда ли это, или нет, лишь одно действительно огорчало Верону и съедало его изнутри – ясное осознание, что дух Либетта сломлен смертью друга.

Леонид долго порывался что-то сказать, то и дело раскрывая рот и снова его закрывая, но в конце концов вымолвил:

– Раз уж ты не новичок здесь, то рассказывать, как тут все устроено не буду. Скажу только, что можешь обратиться ко мне в случае пожертвования, если надумаешь.

Эта новость совсем ни к месту пришлась для всех троих. От умершего Джона толку было немного – солдаты тумана легко могли находить души людей, прибывающих здесь. Труднее у них обстояло дело с живыми, оказавшимися случайными гостями. А Трон будто потерял азарт игры.

– Нет, ты врешь! – он в сердцах отшвырнул камень в середину комнаты. – Ты не можешь все знать. Да кем ты себя возомнил? Царем загробных владений?

– Не я себя возомнил. И не царем. Меня сделали проводником, чтобы помогать людям адаптироваться в здешних условиях…

– Кто тебя сделал проводником? – Либетт все не угомонился.

Леонид подумал о том, видимо, стоит ли говорить, но все же сказал:

– Михаил. Здесь он многое решает.

Джон слабо в это верил. Какой-то проводник решает проблемы административного характера. Здесь есть подвох. Кто-то еще должен стоять во главе… Может, Роз?

Дикий треск испугал мысли Вероны. Он обернулся. Позади них деревянная дверь разлетелась в щепки. Из дверного проема выглядывал толстенный монстр, которого Джон так и не успел наказать в лесу за убийство молодого парня. Злодей жестом приказал двум солдатам тумана облететь по периметру комнаты. Но мужчины успели спрятаться за дубовым столом, выглядывая из-под края, успев скрыться от глаз противника. Медиум посмотрел на камень. Тот лежал где-то под столиком в центре холла, издавая тусклый свет. Его было нелегко достать. Толстый вурдалак чувствовал смертельное оружие под столиком – он сорвал плотную занавеску с окна и накинул на то место, где находился источник света. Затем он пристально стал всматриваться именно туда, где сейчас прятались трое сопротивленцев режиму туманного войска. Но больше всего монстр задерживал свои прищуренные глаза на Джоне. Он видел его…

Молча поднятыйуказательный палец предводителя приказал мертвым духам лететь точно в цель – к медиуму. Джон отпрянул назад от неожиданности. Ждать было нельзя. Он посмотрел на Трона – свеча была с ним. Ловким движением руки Верона выхватил свечу из кармана Либетта и выдохнул на появившееся пламя. Но солдаты оказались изворотливее всех своих предшественников. Видимо, они принадлежали к элитному отряду синих. Один из них больно поцарапал Джону икру, что он присел от боли. Но все же боль ощущалась слабее обычного. Может, Верона и правда умер?..

Медиум решил, что раз теперь он не гость в этом мире, то он не обязан играть по чужим правилам. Стоило ему так подумать, как стол, который закрывал камень, отлетел в сторону и разбился вдребезги о стену. Оружие Яаголя разразилось ярчайшим светом, ослепив Джона на несколько секунд. Последнее, что он успел увидеть – искривленную гримасу толстого вурдалака, захлебывающегося собственным кипящим содержимым.

С течением времени, кроме самого времени испарились двое солдат синего тумана и их мерзкий предводитель. Пепел мертвых душ дымился на полу в трех небольших кучках, расположенных по кругу от стойки, за которой находились в полном недоумении Леонид и Трон.

– Ты это как сделал, Джон?! – закричал на весь холл Либетт. – А говорил, ничего не умеешь, не медиум вовсе.

Верона не знал, что ему ответить. Действительно ли он умер, и теперь стал обладать некими силами, или же он просто не знал о них ранее. Одно лишь точно Джон осознал – он больше не будет плясать под чужую дудку. Все, что медиум теперь будет предпринимать – будет действенным и правильным. Внутренняя сила обжигала нутро Вероны. В нем зародилась новая жизнь после смерти.

Но все эти метаморфозы пришлись не по душе Трону. Его зрачки расширились, дыхание сбилось. Видно было, что испытывал жуткий страх.

– Мы найдем способ, вернуть тебя, Джон. Ты не переживай, – Либетт держал друга за предплечье трясущимися руками.

– Все хорошо, Трон. Я не думаю, что это плохо. В этом есть свои плюсы. Теперь я смогу ощутимей помогать вам убивать синих.

– Да плевать мне на синих выродков! Подумай хоть раз о себе.

Верона отмахнулся от лейтенанта и отошел в сторону, прихватив с собой камень. Подступил ком к горлу. Ему стало больно смотреть, как друг рьяно пытается вернуть все, как было. Но это уже невозможно сделать. На секунду Джон подумал, что безответное самопожертвование – роскошный подарок от него человечеству. Эта секунда тянулась бесконечно. В это мгновение Верона понял, что его силы потрачены не зря, что он смог сделать мир лучше, красивее. Но лишь на секунду, а после снова вернулось ощущение ненужности и ничтожности. Все это он придумал, чтобы оправдать себя, свои порывы и стремления сделать что-то пусть не большое, но значимое.

Джон устал предпринимать попытки все исправить, когда остальные оставались незаинтересованными в каком-либо деле. Хотя сейчас все обстояло совсем наоборот. Новые друзья Вероны пусть и были непохожими на всех, с кем он общался и работал ранее, но приходились роднее самых близких товарищей при жизни. Один только Трон Либетт неуловимым волшебством смог захватить душу Джона и восполнить белое пятно, которое он никем не мог ранее восполнить. Он любил Люси, но годы разлуки с ней свели любовь к пустым ожиданиям встречи, и когда все же они встретились – то былые чувства заменились заботой и соучастием. Любовь к Люси, как к женщине, была изранена временем и прошлыми обидами. Медиум пытался открыть старые двери в их совместное счастье, но пока не получалось как прежде.

А молодой ученый Андрей умел ладить со всеми, и его свойство отдавать свои силы коллективу, где он работал, и не ждать отдачи, было невыгодным для него, но на данном этапе коллектив располагал хорошими манерами и общей целью. И его пытливый ум делал поразительные вещи, способствующие прогрессу. Правда Джона всегда тревожил его озабоченный взгляд. Он выглядел устало и всегда был начеку. Волохов старался решить любую проблему, ответить на каждый вопрос. Вероне казалось, а скорее всего так и было, что не один человек выехал на его доброте и интеллекту, и что Андрей уж сам не раз пожалел, что не мог отказать.

Фрэнка Джон узнал не особо хорошо. Да и в этом мире он видел его только тяжело раненым и без сознания. Но за те недолгие часы, когда они добирались до места, Верона раскрыл в нем человека независимого и обладающего харизмой. Своим словом он мог заставить людей поверить во что угодно, во что верил он сам. Если Фрэнк сможет вернуться домой невредимым и в здравом уме, то его статьи в газете в корне перевернут представления людей о мироздании. И даже великие скептики планеты, продолжая делать вид, что не верят ни единому слову, будут нахмурено смотреть в окно, подперев подбородок, со страхом наблюдая за медленным разрушением своих догм и убеждений.

Либетт, ворвавшийся в квартиру Джона на пятом этаже, детским азартом разбудил в нем молодого подростка, стремящегося перестроить мир разгоряченным максимализмом. Верона почувствовал взаимную симпатию и со стороны лейтенанта. Его первый взгляд как бы говорил: «Ну что, Джон, пойдем, наведем порядок в этом тусклом хаосе?» И как будто только его Верона и ждал. Он ждал, когда снова проснется, сможет действовать, жить. И шанс представился, пусть медиум сопротивлялся сначала – но это даже был не он, это была инерция пустой жизни, которая глубоко запустила свои клещи в душу Джона.

А сейчас медиум смотрел на испуганное детское лицо Трона, который не мог поверить в происходящее. Который жалобно умолял время побежать вспять и вернуть его друга к жизни. Ведь какое-то мгновение, лишь пара секунд могли бы помешать страже закрыть ворота, и тогда Либетт успел на выручку Джону. Момент истины проходит также внезапно, как заканчивается сон, и подправить игру случая никому не под силу.

Слеза, просившаяся наружу, преодолев все внутренние преграды души, так и не смогла показать себя другим. Джон с силой сглотнул ком и повернулся лицом к другу. Этот взгляд Верона не сможет никогда забыть. Единственный человек, помочь которому Джон хотел сильнее остальных, сейчас стоял напротив него в полном опустошении. Не было никакой силы, способной узнать, что творилось в то мгновение в голове у Трона, но Джон догадался без слов.

Леонид прервал нестерпимое молчание мужчин попыткой вернуть понимание дела:

– Мы продолжим, или как?

И проводник отправился наугад в сторону одной из ведущих вглубь отеля дверей. Может, здесь кто-нибудь спрятался? Проверить стоило, к тому же начать с чего-то надо. Трон, не проронив ни слова, быстрыми шагами отправился вслед за Леонидом. Джону ничего не оставалось, как идти за ними, бросив попытки заговорить с лейтенантом.

Все втроем молча отправились по полу-мрачным коридорам неизвестного им отеля, пробуя открывать попадавшиеся на пути двери, но все замки были наглухо закрыты.

– Что это за отель? – заинтересованно спросил Верона, шестым чувством ощущая зловещую энергетику этого места.

Леонид хотел что-то сказать, но осекся, так и не ответив. Он шел, иногда прикасаясь рукой к стене и проводя по ней ладошкой, что-то нюхал, что-то пытался содрать пальцами. В конце концов, когда компания поднялась на третий или четвертый этаж, так ничего интересного не обнаружив, проводник громко охнул с ужасом, присев на пол.

– Что случилось, Леонид? – Трон выбежал вперед него, держа перед собой камень Яаголя. Но тусклый свет от камушка не открывал взору ничего необычного. Лишь говорил одно – становилось все темнее и темнее.

– Надо уходить отсюда, ребята. Здесь мы ничего не найдем, только потеряем. Уходим, уходим! – он хриплым голосом поманил мужчин назад.

Верона определенно чувствовал зло. Неосязаемое, алогичное, беспринципное зло, блуждающее по коридорам и комнатам здания. И это зло было гораздо страшнее сотни тысяч солдат синего тумана. Но что это, Джону так и не получалось понять.

Компания бегом повернула назад. Они бежали долго, и, казалось, в верном направлении, но лестница все не появлялась. Она должна быть вот здесь. Или здесь… Вот здесь точно! Но ничего похожего не обнаруживалось. Помимо сменившейся обстановки наводило панику еще и постепенное угасание света. Все труднее становилось разглядеть силуэты бегущих впереди друзей. Джон остановился лишь на миг, чтобы посмотреть назад. А позади появилась стена. Голая, холодная и мощная стена. Верона обернулся – Трон и Леонид пропали. Свет погас. Двери исчезли. Только мрачно светились человеческие черепа на стенах, озаряя узкий коридор, ведущий далеко не к выходу.

Вязкий страх охватил здравый смысл. И с каждой минутой становилось страшнее и безнадежнее. Может ли человек, будучи мертвым, испытывать жуткий страх темноты, неизвестности? Либо Джон не умер, либо – может. И никакой интриги после смерти не будет. Все точно так, как и было ранее при жизни, лишь полное отсутствие чувства времени и пространства, вдобавок непреодолимое желание закончить этот бред.

В голове Вероны звенела одна и только одна мысль: «Скорей бы закончился этот кошмар. Я не хочу здесь находиться». Медиум шел по сырой земле, ногами наступая в какую-то липкую гадость, или на хрупкие предметы, лопающихся с громким треском. Коридор сужался, и стены давили на сознание угрюмым безмолвием. Через долгое время, когда Верона отчаялся найти выход отсюда, вдалеке показался силуэт косяка деревянной двери. Джон ускорил шаг, боясь снова обернуться. Он вытянул руки вперед, чтобы дверь в последний момент не выскользнула из-под его взора. Наконец, медиум нащупал ручку и повернул ее. Дверь поддалась, открыв за собой тугую тьму. Медиуму решил, что пойдет внутрь.

За дверью ничего видно и слышно не было. Полная тьма залезла в разум Джона и устроила там полет фантазии. Он представлял разных чудищ, живущих здесь и готовых растерзать его в клочья. Закрытая сзади дверь исчезла. Верона не смог найти ее снова. Ему оставалось идти. Медиум шел осторожно, тщательно проверяя почву под ногами. Пол был теплым и устлан мягкой тканью, похожую на ковер, но намного мягче. Пахло деревом, а в воздухе стояла густая пыль.

По-прежнему Джон не видел ничего. Собственное прерывистое дыхание напоминало ему о том, что он еще жив. Вернее, что он еще находится здесь. Через минут десять бесцельных прогулок по темному номеру отеля медиум увидел едва заметный пучок света. Верона моргнул несколько раз, чтобы убедиться, что это не мираж или иллюзия. Недалеко от него мерцал тусклым золотым отблеском небольшой предмет, похожий на коробку. Подойдя ближе, он понял, что это был небольшой сундучок. Любопытство обжигало рассудок, и, наконец, Джон распахнул приоткрытый ящик.

Многочисленные непонятные предметы, более походившие на хлам, нежели на сокровище, беспорядочно валялись внутри. От ржавых кинжалов до безвкусных брошек и мелких медальонов. Несколько золотых и серебряных монет, листки бумаги или пергамента, дюжина еще более мелких коробочек и обильное покрытие всего этого богатства паутиной. Свет исходил с внутренней стороны коробки. Джон вытер пыль ладонью и обнаружил за ее слоем символы. После тщательной протирки дверцы непонятные символы начали меняться, пока полностью не трансформировались в привычный Джону родной язык. На ней значилось непонятное четверостишие, никаких эмоций у Вероны не вызвав:

Что это за гений ощущений такой? Джон хотел взять пару вещей с собой, но чутье подсказывало, что за воровство придется расплатиться, и он не стал трогать. Он уже почти было прикрыл дверцу, как в поле его зрения попали две ничем не выделяющиеся трубочки, из которых торчали фитили. Свечи! Верона выхватил, не раздумывая, две знакомые ему свечки и свет в сундуке мгновенно погас. Настала снова кромешная тьма. Послышались скрежеты раскрывающихся дверей, шаркающие шаги, но Джон больше не боялся. Он сконцентрировался на входе в этот отель, когда они втроем вбегали в него для укрытия. Разгорелось пламя на фитиле, огонь озарил комнату вокруг. За две секунды, что Джон находился еще в этой комнате, он успел увидеть ужас, до этих пор невиданный. Стены номера были увенчаны пустыми обезглавленными телами людей, из которых начисто выскребли внутренности. Головы несчастных украшали потолок, свисая на нитях. Сундук стоял посреди комнаты, а к нему вели семь или шесть троп от мощных металлических дверей. Которые и начали раскрываться, когда Верона достал свечи. И в последний миг, что медиум находился еще там, он понял, что за материал был постелен на пол. Мягкий, упругий, слегка ворсинистый…

Мгновение спустя, Джон стоял перед входом в зловещий отель. Оглядевшись, он обнаружил Леонида, тяжело дышавшего на четвереньках.

– Где Трон!? – закричал Верона. Он хотел получить ответ немедленно. Давно поняв, что здесь не любят отвечать прямо на вопросы, он все же хотел получить сейчас четкий ответ. – Где Трон?

Но Либетт сам только что выбежал из отеля, услышав голос медиума.

– Джон! Как ты выбрался? Я не увидел, как ты исчез. Бежал с нами, а перед самым выходом растворился в воздухе.

– Перед самым выходом? Да мы непонятно где находились, лестница потерялась, и темнеть начало, я уж испугался, – Верона говорил несвязно, пытаясь в двух словах описать все, что он пережил.

– Нет, Джон, – настороженно говорил лейтенант. – Мы же вместе спускались по лестнице, но перед выходом ты сказал, что хочешь кое-что проверить, развернулся и пропал.

Слова Либетта пустым звуком отдавались в сознании медиума. Он никак не мог понять, что он ему говорит. Все совсем было не так…

– Он не виноват в этом. Это отель взял его в плен, – Леонид слегка отдышался и смог говорить. – Что ты там видел, Джон?

Верона не сразу ответил. Перед его глазами все еще стояла жуткая комната, наполненная ужасом и страданием.

Когда он поделился с друзьями рассказом, то захотел услышать сам немного объяснений:

– Что это за отель?

– Это единственный отель в городе, который не имеет названия. Я сам не помню, как он здесь оказался. У нас в проекте его не было. Наверное, его хозяин обладает большими полномочиями, чем многие остальные.

– Яаголь? – предположил Трон.

– Нет. Его владелец блюдет порядки в совсем другом мире, где мрак и отчаяние заставляют людей идти на жертвы и умирать, чтобы более не выносить страшные муки.

– Михаил.

Леонид кивнул. Наступила продолжительная пауза, в ходе которой Джон сложил весьма дурное впечатление об этом проводнике. Неужели стражи порядка могут быть настолько бесчеловечными? Они же поставлены для того, чтобы помочь простым людям. Или это плата за помощь? Жертвуешь собой ради другого, а сам отправляешься в комнату пыток. Кто же захочет пойти на такие жертвы?

Джон дал Леониду одну свечу, которую он нашел внутри отеля проводника Михаила, и мужчины отправились дальше на поиски выживших душ людей. Они шли, не встречая ни друзей, ни врагов. Лишь пустынные улицы и сухой ветерок. Сейчас бы дощечку Урана. На ней хоть обозначались души людей. Стало бы ясно, от чего отталкиваться. Тогда Верона вспомнил о своих экстрасенсорных возможностях чтения мыслей. Он сосредоточился на этом, представляя, как залезает в мысли человека. Но все, что медиум слышал – это звон. Просто звон, непонятно чем вызванный.

– Вы слышите, как звенит?

Мужчины отрицательно покачали головами. Джон слышал все нарастающий звон. Что-то не то, определенно неправильно. Дикий шум закрался в разум медиума. Боль закрыла глаза. Словно молния, ударившая в тело, и застывшая в нем навечно. Тысячи возгласов, молящих о помощи прорвали оборону Вероны, и сейчас он не мог соображать.

Он упал на землю, кровь бежала из глаз, ушей и носа. И, чудилось, что кровь выбегала вместе с голосами – становилось легче и спокойнее. Медиум видел Трона и Леонида, мающихся над ним, пытающихся что-то предпринять. Но ему было не до них. Он услышал крики людей, трясущихся от страха, безмолвных от отчаяния, и то, что он смог определить место, откуда они доносились, принесло ему удовлетворение своим стараниям. Крики доносились от одного единственного здания. Очередного отеля, носившего название «Обещания темноты».