Джон вышел из пламени и оказался в самой гуще толпы душ. Рядом были Трон и Люси.

– Мы думали, что ты не выберешься. Проводник очень силен и хитер.

– Да, но еще он очень зол, – ответил Джон. – Злоба погубит его.

Трон задумчиво и тревожно смотрел вниз:

– Туман готовится напасть, необходимо действовать. Думаю, пока мы находимся здесь, то являемся отличной мишенью для врага. Нужно больше пространства.

У Вероны в голове промелькнуло что-то мелкое, но необычайно важное. Нечто забытое, но необходимое, чем все остальное. Она часто снилась ему, только тогда он не понимал. Это была…

– Бутылка, Трон! – улыбнулся медиум.

Лейтенант посмотрел недоуменно, но потом тоже улыбнулся.

– Какая бутылка? – озадаченно посмотрела на них Люси, будто упрекала их за распитие горячительных напитков. – Нашли время!

– По-моему, – сказал Верона, – сейчас самое подходящее время.

Медиум скомандовал сообщить всем подготовиться к перемещению. Джон не мог переместить всех одновременно, поэтому решил делать это по очереди. Первая партия очутилась в пустыне памяти, рядом с одиноко стоящей в песке полупустой бутылкой виски.

– Надо же, даже никто не отпил, – поднял тару Либетт.

– Кому захочется блуждать по пустыне, оставаясь наедине со своим прошлым? – Джон отпил из бутылки вслед за другом. Ощущение вкуса было острым, но кратковременным.

– Да, как был противным, так и остался. Есть вещи в мире, которые остаются прежними, чтобы с ними не произошло, – поморщился Трон.

Джон улыбнулся размышлениям лейтенанта. Не был он похож на хладнокровного военного. Он так неумело пытался это скрыть, но все же, истинную сущность Джон открыть не мог.

Верона переносил души, пока не забрал всех до одного с той черной горы. В процессе он встретился с Яаголем, который помогал ему делать то же самое.

– Ты готов сражаться, Джон? – спросил его Яаголь.

– Мы должны готовиться к борьбе отнюдь не с туманом. Есть куда более опасный враг, – Верона вспомнил взгляд Урана, и ему стало холодно от мысли того, что же сейчас там происходит, в пещере?

– А я не называю имен. Я говорю о сражении, как о состоянии души.

Джон слегка улыбнулся абстрактному высказыванию странника, но сам понимал, что никакие умные мысли сейчас не спасут от мести Урана, от натиска Роза и от смерти, как состояния души. Верона лишь сжал кулаки, в одном из которых была свеча – их единственное сильное оружие. Был еще камень.

– Выходит, ты нам неправду сказал, когда говорил, что тебя дважды нельзя встретить? – спросил медиум.

– Нет же, Джон, – ответил странник, – я так говорил, чтобы меня не искали. А кто ищет, тот найдет, обязательно. Просто это надо понять.

– А ты не можешь нам наколдовать еще магических штук для борьбы? – вмешался в разговор полный сил и боевого настоя Либетт.

– Эту историю с одним желание я только для вас придумал. Я знал, что вы попросите именно то, что попросили. А камень сопровождал меня очень долгое время, на протяжении тысяч веков. Я не просто так выковырял его из стены. Я его спрятал там. а сейчас, пришло его время. Он ни разу меня не подводил. Единственное, что я могу сделать из «магии» – это сказать, что Андрей Волохов в данный момент всеми силами пытается защитить ваши тела на первом уровне, и делает возможное, чтобы оживить память в этой пустыне.

Джон вспомнил борьбу в комнате, когда очнулся, и ему стало непреодолимо страшно возвращаться в мир живых. Но кто говорит, что он вернется?

– Для кого оставим бутылку? – вертя в руках виски. – Для Урана-Михаила?

– Нет, – покачал головой медиум, – его ничем не проймешь. Это для старичка Роберта.

– Роберта? – удивилась Люси. – Это все-таки мой брат?

Джон раньше не говорил ей, что Роз – это некогда ее бывший брат Роберт, ставший в другом мире предводителем падших душ.

– Но он же никогда не был таким, Джон?

– Он прятал свою сущность, пока не иссякла энергия ее скрывать. А сейчас нам необходимо его остановить до тех пор, пока все не превратится в сплошной синий туман. Мы зажжем фитиль и бросим бомбу в подходящий момент.

– Коктейль Молотова? – спросил Трон.

– Так точно, дружище! Снимай носок!

Лейтенант снял свой носок, а медиум приделал его в качестве фитиля.

– Чем зажжем? – спросила Люси. – Свечой?

Верона подумал, что энергии будет мало. Свеча из второго уровня.

– Почему ты решил, что будет мало энергии, Джон? – спросил Яаголь. – Я открою вам один секрет. Но боюсь, ваше мировоззрение не будет прежним.

– Мое мировоззрение уже никогда не будет прежним, – сказал Либетт, положа руку на плечо старику, – говори давай.

– Свечи давно путешествуют по уровням, их много, но все они происходят из одного места, из одного материала, и ничто другое не может служить заменителем сырья.

– Дай угадаю, – перебил Верона, – их придумал Уран. Он использовал энергию душ, чтобы добыть пламя. Души мучеников, которые жертвовали собой ради другой выгоды.

– Почти, – ухмыльнулся Яаголь. – Это действительно энергия душ, которые приносили в жертву свое бессмертие ради возможности оказаться в нужное время в нужном месте.

Странник больше ничего не сказал. И Джон понял, наконец, все, что нужно понять. Его голова утяжелилась. Он стал часто моргать. И когда он моргал, то в перерывах мелькали странно знакомые цвета, образы, сюжеты.

– И? – недоуменно уставился Трон. – Вот сейчас мое мировоззрение должно рухнуть? Я потрясен!

Он шутил, смеялся, но в его улыбке и глубоком взгляде читался далеко не смех. Скорее усталость видавшего виды человека.

– Нет, Трон, друг, – Джон сказал тихо, – эти свечи делают души-пограничники. Но только те, кто склонен к пожертвованию.

– Ты что это хочешь сказать? Что… – Люси прикрыла рот рукой, но ладонь не слушалась. Женщина так и застыла с удивлением или страхом, с ходу не разберешь.

– Тут нечего говорить, пора действовать, – серьезно проговорил медиум, завидев на горизонте поднимающуюся синюю дымку. Туман наступал. Гул в толпе мгновенно притих, все взгляды устремились вдаль.

– Ты слышишь что-нибудь, Джон? – спросил Либетт шепотом в воцарившейся тишине.

– Нет, ничего, кроме страха.

– Вот именно. Мы обречены, если будем бояться.

Верона тоже почувствовал дрожь всех собравшихся на бойню душ. Им нельзя проиграть сражение. Но заставить их поверить в себя Джон не знал как. Он посмотрел растерянными глазами по сторонам, в надежде найти решение. Ник положил руку ему на плечо и сказал:

– Не волнуйся, просто скажи им, что все будет хорошо.

– Но не будет, Ник, я все видел. Не будет хорошо. Только еще страшнее…

Еще две секунды подумав, Джон решил сказать правду:

– Послушайте! – он крикнул уверенно, что все многие тысячи душ, окружающие его, обернулись. – Я был там, куда не стоит ходить. Я видел эти уровни, видел всю их грязь, одиночество и обман. Не буду уверять вас, что нас будет ждать тихое светлое местечко после этого кошмара, что сейчас происходит. Но своим страхом мы подпитываем этих мерзавцев. Мы питаем падаль, тем самым приближаясь к тому, чтобы самим стать ею. Не допустите этого! Туман не заполучит наши души. Пусть лучше мы застрянем в своих мечтах, заснем вечным сном, или будем блуждать по пеплу прошлого, но эти гнилые мрази не смогут заразить нас холерой, вирусом смерти. Потому, что нет смерти, это выдумка для слабых. Бороться нужно до конца, когда уже не с чем будет бороться. Тогда останется сражаться только с самим собой – с самым главным врагом. Вот кого нужно бояться – себя. Так давайте заставим их бояться нас! Пусть они познают силу жизни перед тем, как сгинуть во тьму.

Последнее слово Вероны эхом разлетелось по пустыне, подхваченное неизвестно откуда взявшимся легким ветерком. Не было подбадривающих возгласов, криков одобрения. Ничего, кроме тишины и ветра. Оставалось лишь ждать, когда туман подберется ближе.

В руках у душ были зеркальца, линзы, чтобы отражать свет от камня, который Джон держал в руках. Его заряда не хватит на долгое время, к тому же зарядить больше негде. Свет почти исчез, и полумрак, воцарившийся на всех уровнях, не предвещал надежды. Яаголь держал свечу наготове, так же, как и Либетт. Они стояли в первом ряду, ближе всех к подползающему войску синих мертвецов. И не было ничего, что могло бы предотвратить битвы, или отсрочить его.

Туман подлетел слишком близко. Казалось, что прошло всего пара мгновений, и вот, могучее войско Роза остановилось перед батальоном живых душ. Роз был впереди.

– Ну что, Джон, все-таки ты еще надеешься на счастливый конец? – прокричал он.

– Нет, я не надеюсь на конец. Наш путь не будет завершен, в отличие от вашего.

Роберт рассмеялся.

– Слова ничего не решают, – предводитель тумана выпятил грудь вперед. – Давай покончим с этим. Меня ждут.

Верона задумался. Кто мог ждать этого мертвого поганца? А главное, где? Кому он сдался? И Джон вспомнил, что они отправились сюда, чтобы остановить медиума, который менял магнитное поле Земли. Может быть, он?..

– Роберт! – взвизгнула Люси. – Когда ты стал таким черствым? Ты же всегда был другим!

Роз посерьезнел, совсем как тогда, когда возник среди хаоса. На его бледно-синем лице проступил гнев с оттенком страха. Он не хотел будить в себе другую, созидательную личность. Ему больше приходилась роль жнеца, собирающего душевные порывы других людей ради собственного тщеславия. Его веселил да властвования над судьбами душ. Он его возбуждал. Только вовсе это не дар, а умение. Это всего-навсего оплата за идею, которую он вселил в несчастных. И сборщиком налогов в данном случае был тот таинственный медиум, не иначе.

– Да брось, Люси, дорогая, – ерничал Роз. – Не тешь себя иллюзиями. Если хочешь, могу убить тебя последней. Вспомним родню, поболтаем.

– Будешь болтать с самим собой! – вскричал Джон так громко, что все, он почувствовал, все поняли это как знак начала борьбы. – Не будем заставлять Роберта ждать, закончим это. Впере-е-ед!

Началось. Джон не заметил сколько времени прошло с тех пор, как он впал в кому, но это показалось ему слишком коротким промежутком, чтобы понять устройство загробного мира. И сейчас он рисковал своей душой, сражаясь, толком так и не поняв ее ценности. Одно чувство захватило Джона в эту секунду – страх за будущее людей. и в острых когтях солдат тумана он видел не оружие, способное убить, а карающий бич, способный перечеркнуть на «нет» всю историю человечества.

Вспышки света повсюду. Солдаты тумана сгорали от натиска живых душ, которые тоже терпели потери. Но Роза не было… Он где-то в другом месте, не в поле зрения Джона. Света камня не хватало на всех. Кто-то так и остался лежать в пустыне, забытый герой.

Войско синих немного обступило Верону, подарив возможность отдышаться, однако он все равно продолжал наступать, чувствуя, как силы его умирают. В какой-то момент он увидел в толпе самого себя, помолодевшего, улыбающегося. И медиуму снова захотелось быть им, самим собой, но многие годы назад. Этот двойник вытащил зеркало и направил его поверхность прямо на свет камня. Луч отразился и попал в одного из противников. Это память… Воскресшая память!

– Андрей справился! – кричал Трон, пробегающий мимо и умело орудующий свечой. – Смотри, Джон, они помогают нам!

Многие тысячи фантомов появлялись тут и там, протискиваясь вперед, замыкая всех живых в безопасное кольцо. Туман не выдерживал напора. И войско ощутимо стало редеть.

– Не-е-ет! – вскричал Роз, раскрыв свое местоположение.

– Вон он Роберт! – указал на него Люси. – Давай сожжем его.

– Надо заманить его в ловушку! – кричал Верона, пытаясь заглушить поднявшийся шум захлебывающихся стонов противника. – Ник! Эй, Ник, держи камень!

Ник перенял у Вероны камень Яаголя, и медиум с Люси побежали вперед, в известном только ему направлении.

– Куда мы бежим?

– Туда, откуда нельзя выбраться. Я заманю его в яму. А ты найди способ зажечь фитиль. Брось бутылку незаметно. Мне ничего не будет, не бойся.

Люси вытаращила на него удивленные глаза. Всем своим видом она показывала, что никаким образом она не готова к таких действиям. Медиум жадно поцеловал женщину, с силой отогнав от себя образ Эммы, возникший в памяти. Этот поцелуй казался ему неуместным. Но оттого значил больше.

– Вот и ты, Джонни, – раздался тихий, до ужаса знакомый голос Урана. – Как видишь, все это бесполезно. Убить смерть может только жизнь. А от твоих телохранителей толку было мало.

Уран выглядел потрепанным, ослабленным. Он реже улыбался и хромал на одну ногу. А на лице возник жуткий шрам – от правого глаза до виска зиял глубокий порез. Но кровь из него не сочилась.

– Но тебя, видимо, жестоко потрепали. Что-то ты сегодня не в форме, – пытался держаться уверенно Джон.

– Не переживай за меня, я еще заберу себе немало душ. Как думаешь, куда они попадают, когда сгорают? А? вот видишь, Джонни, я всегда в победителях.

Верона смотрел, как десяток за десятками души синего тумана сгорали в ярких лучах света. Ему не верилось, что все они попадают на третий уровень. Это замкнутый круг, из которого не вырваться. Это задача, не имеющая решения.

– Вижу у вас тут весело, я добавлю немного трагизма обстановке, – Уран сел за появившееся из ниоткуда фортепиано. – Вы не обращайте внимания, бегите, куда бежали. Я тут сам с собой поиграю немного. А, кстати, – Уран остановил жестом Верону, который решил накинуться на него. – Как думаете, ребята, какое произведение сейчас подойдет больше всего? М?

– Похоронный марш! – Джон бросился вперед, запрокидывая кулак. Но проводник сильным ударом тыльной стороны ладони откинул его назад.

В ушах зазвенело. Боль оказалась реальной. Что это значило? Снова загадки.

– Думаю, полонез подойдет. Зачем же похоронный марш? Ты же еще не умер? Так, сыграю тезку, Огинского.

Уран принялся бренчать музыку. Нет, он не фальшивил, только эта музыка звучала странно. Словно последняя песня, звучащая для людей. она рассказывала, что мир не будет прежним, что все исчезнет, канет в лету, а останется лишь темень, безнадежная, гнилая. А вокруг трупы, вспышки, смерть. И нет никакого другого метода поддержания мира, чем война. Верона лежал на руках у Люси. Оба мола слушали завороженно свой приговор. И, может, обездвижение Джона стало тому виной, но откуда-то взялся Трон. Он должен был защищать оставшихся душ, только зачем-то лейтенант подбежал сюда. Зачем, Джон так и не понял. Либетт дунул на Урана синим пламенем. Тот уже закончил играть композицию и как раз вставал. От неожиданного нападения проводник даже не защищался. Его тело находилось в огне, но не произносил не звука. Быстрым точным движением он проткнул сердце Трона своей палочкой и отправился прочь, не проронив ни слова.

Джон не понял, что произошло. Гипноз музыки продолжал действовать на него, вгоняя в апатию. Люси бросила медиума и подбежала к лейтенанту, который упал навзничь.

– Трон! Трон! – ревел в ушах Вероны женский голос. Он лежал обессиленный. Что-то нехорошее произошло с его другом. Но силы больше не слушались его. Он не мог приподняться, чтобы получше разглядеть. К нему подплыл Роз.

– Ну что, Джон, пора и тебе умереть.

– Ты меня даже избить не можешь, – выдавил из себя Джон.

Роз разозлился, поднял Верону подмышки и со всего маху ударил головой. Тот отлетел немного дальше. Совсем так, как и хотел. Джон сделал вид, что поскользнулся, пытаясь подняться, но на самом деле специально придвинулся к краю забытой ямы. Прямо у самого уступа. Он лежал, не шевелясь, боясь, что Роз не купится на это. Только Верона изучил Роберта хорошо. Он был крайне тщеславен и хотел, чтобы его слово всегда оставалось последним. Предводитель туман спрыгнул к нему, надеясь легко расправиться с заклятым врагом. Он подошел к нему близко:

– Ну вот и все, Джон, – сказал вожак оголив ноготь-кинжал. – Я хотел, чтобы ты был со мной, но когда-нибудь я все равно бы убил тебя.

Верона увидел тихий беспристрастный силуэт Люси, возникший за спиной Роберта. Она только что разожгла слабый огонь свечки.

– Может, когда-нибудь и убьешь, – улыбнулся Джон прямо в лицо Розу, который застыл в глупом недоумении.

Бутылка с горящим фитилем упала на холодные камни у уступа в пропасть и тут же разбилась вдребезги, разнося животворный огонь на многие десятки метров вокруг. На мизерную долю секунды открылась тьма ущелья, освещенная огнем. Из нее все так же веяло пустотой и страхом. Темнота больше ничего не обещала, она только говорила, что там, внизу, ничего нет…

Джон закрыл глаза, а открыл их лишь после того, как пламя стихло. Он осмотрелся. Люси стояла у края, еще наверху, в пустыне, и плакала. Рядом с собой медиум обнаружил небольшую горстку пепла. Это все, что осталось от Роза. Верона нашел силы, чтобы вручную перебросить как можно больше пепла в яму. Пыль развеялась по всей пропасти, скрывшись из глаз.

– Ты можешь подняться? – спросила с дрожью в голосе Люси.

Джон пробовал что-то сделать с собой, но оставался недвижим в целом.

– Нет, не могу. Слабость, – выдавил он.

Люси спрыгнула к нему.

– Что ты делаешь? Отсюда нельзя…

Женщина разрезала себе руку острым краем камня, из руки полилась кровь.

– Что творишь? – Верона зажимал ей рану, но рука не слушалась хозяина.

Кровь Люси окропляла лицо медиума. Он пил ее, чувствуя изменения. Дрожь пронизывала тело насквозь. А силы… силы возвращались. Джон вскочил на ноги и зажал открытую рану женщины.

– Как это понимать? Ты в своем уме? – Верона останавливал поток крови, но ничего не выходило. Даже после перевязки ремнем.

– Это жертва… – промямлила Люси. – Он говорил… Жизнь победит смерть.

Этот Уран! Чтоб его! Джон взвалил тело Люсина плечи и вместе с ним вышел из ямы. Спокойно, без препятствий, без усилий. «Что за чудеса?» – подумал он, однако не стал искать ответа. Туман все еще наступал, хоть войско его заметно убавилось. Впрочем, как и у другой стороны. Поблизости никого не было, только Трон…

– Трон! – Верона подбежал к нему, положив женщину на землю. – Как ты, друг?

Огромная дыра в груди сверкала смертью.

– Бывало получше, Джон, – Либетт дергался, не в силах совладать с телом.

– Потерпи, сейчас я верну тебе силы, – медиум решил разрезать руку, чтобы дать лейтенанту часть своих сил. Но Либетт остановил его, схватившись крепкой хваткой за запястье.

– Не надо, Джон. Люси вернула тебе жизнь не для этого, – он указал на некий предмет, лежащий впереди. Это была коробка-ловушка для Урана. Откуда она взялась? Выронил ее. Даже такой прохиндей, как Уран, не смог все предусмотреть. И сейчас Джон соображал с утроенной силой. Он заставит его сесть в эту шкатулку. И заставит, припугнув тем, что он боится больше всего – жизнью.

– Я думал, что все обернется по-другому, – прохрипел Трон.

– Еще ничего не кончилось, – Верона растерянно смотрел то на Люси, то на Трона, обоих, лежащих беспомощными.

Внезапно один из солдат тумана заметил их и ринулся в бездумную атаку. Джон вытянул из ладони Люси свечу и стер нечистого в прах.

– Трон, все образуется, – продолжал Верона успокаивать друга.

– Джон, подумай, почему на такое важное задание отправили какого-то лейтенанта?

– Молчи, Трон, не трать силы. Я сейчас убью их всех и вернусь.

– Нет, Джон, – Либетт схватил его еще сильней. – Они не хотели поднимать панику. Не хотели массовости. Лейтенанта им не жалко. Впрочем, как и всех нас. Они знали, все знали…

Джон не мог заставить его помолчать. Лейтенант причитал, бормоча под нос. А потом вдруг его взгляд сделался ясным, чистым. Он сказал:

– Верона, обещай, что не будешь копаться в этом дерьме! Обещай.

Взгляд медленно тух, и Джон боялся упустить момент. Он сейчас готов был говорить что угодно.

– Да, да, Трон, обещаю.

Либетт упал на лопатки, издав глухой звук, и произнес с выдохом:

– До свидания, лошади.

Его голос стих. Тело больше не покрывалось дрожью. А кожа слегка потемнела. Внутри Джона сломалась тонкая ниточка веры. Ему показалось, будто глаза его поменяли цвет.

Медиум подошел к Люси, которая тряслась в конвульсиях.

– Как он?

– Ушел, – проговорил медиум. – Он ушел в лучший мир.

Джон солгал ей, зная, что его души больше нет. Вся энергия растворилась в песке пустыни. Чтобы как-то перевести навалившуюся печаль, он пытался понять обстановку. Бой продолжался, меняя преимущество сторон по очереди. В целом, враг одолевал. Души живых отступали, прячась за трупы своих товарищей, прыгая в забытую яму, в надежде скрыться. Медиум слышал, как хохотал Уран. Его усталый смех вселял жажду мести в медиума. Он схватил свечу и понесся в гущу событий. Туда, где ликовала, не прикрывшись, смерть.

Во вспышках огня исчезали толпы синих мертвецов, но пламени не хватало. Враг оставался сильнее.

– Не убегайте! – Верона пытался сдержать оставшихся. Он не видел ни Ника, ни Яаголя. Где они? Медиум заметил, что воскресшая память исчезла. Оставались одни души, не в силах противостоять врагу. Джон бежал к источнику света. Но камень держал незнакомец со страхом вместо глаз. В суматохе Джон ничего не мог разобрать.

Вдруг Джон узнал Урана среди остальных. Тот просто смотрел на сражение, но в нем не участвовал.

– Ах ты мразь! – Верона накинулся на него, бросая куски огня во врага. Огонь попадал в Михаила, но ему было все равно.

– Скучно, – безучастно говорил проводник, убегая от ударов медиума. – Я тебе говорил, Джонни – все бесполезно. Пойдем ко мне, я обещаю, что буду обходиться с тобой хорошо, не как с другими.

– Тебе нельзя верить. Ты олицетворение зла.

– Зло, добро. Какая разница? Зачем тебе это надо? Неужели так сложно делать то, что тебе хочется?

– Тогда теряется смысл.

– Смысл чего?

Верона тайком разрезал себе руку за спиной и подождал, пока крови пробежит больше.

– Теряется смысл того, что люди называют жизнью! – с последним словом Джон брызнул кровью в лицо проводника.

– Что ты делаешь, Джонни? Это все глупости. Ну неужели ты думаешь…

– Сядь, я сказал! – закричал медиум.

Уран подчинился.

– Что еще за фокусы, Джонни? Неужто пожертвовал жизнью, чтобы заставить меня сесть? Да ты глупый, как пробка.

– Тупой, а не глупый. Но в данном случае не я, а ты. Надо было позаботиться об уничтожении шкатулки.

Улыбка Михаила пропала тот час. Его взгляд остановился на руках медиума, в которых он держал ловушку.

– Откуда она здесь? Я же выбросил ее. Далеко отсюда.

– Чудеса, да и только, – сказал Джон. – Залезай внутрь.

Вспыхнуло черное пламя. Дым валил во все стороны, удушая окружающих, в том числе и солдат тумана. Вместо Урана оказался сгорбленный лысый человек хилого телосложения. Он поднял голову. Это был Уран. Джон понял это по шраму и по выражению лица.

– Тебе не одолеть такого противника, как я! – ревел Михаил. – опасную игру ты затеял.

Он пошел на Джона, выпустив вперед руку, в которой держал веточку. Джон еще раз брызнул на него кровью.

– Я тебе сказал, лезь внутрь!

Уран вскричал так громко, словно гром исходил из его глотки. Все вокруг подпрыгнули на месте и упали оземь. Джон не шелохнулся.

– Я тебе приказываю залезать внутрь! – Верона окропил его еще раз.

На этот раз Михаил подчинился. Он подошел к шкатулке, которую медиум швырнул перед собой.

– За что, папа? Я же не виноват, – Михаил волшебством скрылся в маленькой коробочке по пояс. – Я доберусь до тебя, Джон Верона. Это все не вечно. Ничто не вечно, кроме меня.

Шкатулка захлопнулась, а Джон упал на спину. Слабость вновь вернулась к нему, сковав мышцы, мысли. Медиум видел, как синий туман побеждает. Солдаты окружали и его. Даже оставшись без предводителя, они продолжали бездушно убивать, движимые неизвестно чем. У них все выгорело внутри. Все, кроме атрофированного чувства – жажды чьей-то смерти.

Из обступившей его кучи вылетел один невысокого роста. Очевидно, названный вожак. Джон понял это, как остальные немного шарахались его. Вожак ударил Верону в бок, а тон на свою беду издал стон. Противник решил добить несчастного, отведя руку назад для удара. Джон прикрыл лицо руками, хотя знал, что бесполезно. Тут раздался глухой звук падения тяжелого предмета на землю. Туман замер, в ужасе смотря перед собой. Потом нахлынул такой теплый ветер, что медиум забыл на секунду где он находится. Ветер был живой, бодрящий.

Верона вдруг ясно осознал, что лежал сейчас на теплой земле среди желтых осенних листьев, и небо ласкало взгляд своим ярким светом, своей честностью, неповторимостью и преданностью. Но спустя чудесное мгновение, Джон снова вернулся в проклятую пустыню.

Туман исчез. Что произошло? Верона приподнялся. Солдаты вражеского войска спешно убегали от людей. «Остались еще безумцы», – подумал медиум. – «Постой, я их раньше не видел».

Верона не узнал ни одного из нападавших. И техники, и стиля борьбы. Они просто неслись напролом, сжигая туман… своими телами. Джону было все равно, кто их спасители. Трона нет… Люси умирает, а он один жив. Зачем ему нужна жизнь? Дело сделано – Роза нет, Михаил теперь в ловушке. А эти ребята подчистили ряды тумана. Цена оказалась высокой, но Верона расплатился, даже не потребовал сдачи. Сырая земля в чужом неприветливом мире теперь стала его сущностью, синергией для его души. И к чему приведет этот союз было неизвестно.

– Джон, ты чего лежишь?! – кричал рядом знакомый голос. Это была Эмма.

– Так это сон? – особо не удивился медиум.

– Нет, к сожалению, – таращилась на него девушка, делая все возможное, чтобы поднять его с земли. – Нам нельзя здесь. Мы уходим, и вы спешите. Помоги нам, Джон.

И Эмма исчезла, не сказав больше ни слова. Мимолетное видение закончилось, оставив за собой прилив сил и растерянность. Недопонимание перестало досаждать Джона уже очень давно. Все, что ему хотелось сейчас – просто умереть. Расстаться с душой, которая неподвластна ему.

Медиум смотрел, как души пограничники, попавшие в этот мир, теперь покидали его. А те, кто не успел сбежать, падали на месте и больше не поднимались.

– С меня довольно! – вскричал медиум, неспособный больше молчать. – Убейте меня! Убей!

Слезы хлынули в разные стороны, орошая мертвую землю. Вокруг было светло от горящих костров, от камня, который по-прежнему продолжал работать. Это кровавое пламя спокойно плясало на безмолвном лице Трона. Джон не мог почувствовать всей боли, что томилась внутри, но небольшая толика в разбавленном виде сейчас вырывалась на волю, угнетая своим легким воздействием.

– Люси, Люси, как ты? – Джон подполз к женщине, падая лицом на грудь. Сердце билось ровно, остро, но билось.

– Уходи отсюда, любимый, – прошептал ее голос.

– Нет, нет только вместе…

Тут шкатулка-ловушка подпрыгнула, напугав Верону. Зло просилось наружу, и медиум был больше, чем уверен, что тонкие стенки коробки долго не выдержат. Он посмотрел на груды трупов, безмолвно лежащих в чужой пустыне, чужого мира, чужой войны, чужой идеи, и невыносимо больно становилось дышать, видеть, терпеть… Неужели все зря? Эти смерти, оборванные жизни. «Кому нужны мертвые гении? Зачем нужна смерть? Ради жизни? Тогда эта жизнь должна быть достойнее любых смертей», – Верона проглотил ком стоящий у самого горла, поднял Люси на руки и пошел. Просто пошел, без усталости, без цели, без чувств. Пустота съедала все внутренности, заменяя собой Джона. Он схватил коробку перед тем, как идти, потому что оставлять ее здесь было опасно. Но от этого становилось не легче. Когда проводник был на воле, то не было так страшно, чем когда он оказался внутри.

По пути Верона поднял свечу, камень Яаголя. Самого странника нигде видно не было, в общем, как и остальных душ. Больше никто не сражался от войска тумана осталось несколько солдат убегавших вдаль, и кучи пепла, дымящиеся черной копотью. Горевший кое-где огонь освещал дорогу в никуда. Джон не знал куда идет.

Медиум не мог понять, почему Трон назвал его по фамилии. Никогда Верона не замечал за ним такого. Может быть тогда, еще на первом уровне, при жизни, но здесь… Вспомнилась их первая встреча здесь. Он встретил кого-то, Джон точно не помнил кого. А потом вместе с Троном они убегали от солдат тумана. Память изменила медиуму. Только обрывки фраз, шуток лейтенанта всплывали как рыбы из-под воды – мгновенно и почти незаметно. Либетт тогда шутил про какие-то кометы. А! Джон вспомнил он тогда с самим собой маленьким разговаривал, но эти синие мерзавцы украли воспоминания. Сложно представить, сколько еще памяти было украдено у несчастных душ…

Песок становился все холоднее и холоднее, совсем невозможно было ступать. Тем более, что у Джона не было ботинок…

– Люси, – обратился он тихо к женщине, – знаешь, зачем человеку нужно испытывать боль, страдания?

– Зачем, Джон? – еле слышно спросила она.

– Чтобы не забывать дорогу к спасению.

Джон вытянул руку со свечой перед собой. Возникло пламя волшебного огня. На этот раз медиум представил не место, а предмет, к которому хотел попасть. Через секунду они вдвоем оказались в развалинах многоэтажного здания все еще сохранившего высотную форму. Внизу у подвала валялся ботинок Джона.