Плутовство — старинный вид игры человека с себе подобными. Внушить другому иллюзию, хитростью вынудить его к выгодному для себя поведению, к вящей своей пользе разыграть маскарад — так действует плут. Он никогда в своей недобросовестности не преступает известной границы, за которой последствия поступков могут стать для него губительны. Люди, одержимые иными порочными наклонностями, нередко становятся преступниками и сознательно принимают сторону зла. Плутующий же всегда готов сказаться если и не добродетельным, то вполне безобидным.
Плут чрезвычайно заботится о том, чтобы даже в случае обнаружения его прегрешений они не выглядели преступными и непростительными. Поэтому во всяком действии плута есть известная неокончательность, недоведенность поступка до решительного — только злого или только доброго, только благородного или только подлого — выражения. В плутовском деянии рядом с коварством, изменой, корыстью и жестокостью вдруг да и проглянет учтивость, нежность, доброжелательность и даже, подчас, жертвенность. Своего возможного судью плут всегда оставляет в сомнении и колебаниях, даже если проступок установлен совершенно точно. Ведь в осуждении всегда кроется тщеславная надежда на исправление провинившегося, и продуманными, добропорядочными черточками своих неблаговидных деяний плут внушает свою неокончательную порочность. "Я не погиб для дела добра", — словно говорит он. "Еще слышен мне голос совести, и готов я следовать ему".
Подобная манера поведения приводит к тому, что плут редко попадает под суровое наказание. Он заранее готовит себе возможность отступить, умело используя ее в момент опасности или настигшего его осуждения. Почуяв проигрышность своего дела, плут не упорствует в неблаговидной затее и не стремится осуществить ее во что бы то ни стало. Вследствие органической неверности своей натуры плут не способен стать человеком зла и держаться злого умысла до любого исхода. Девиз: "победа или смерть!" — самое отвратительное сочетание слов для плута. Жизнь, только жизнь предпочитает он, сколь бы скудными ни были ее проявления. Он редкостный жизнелюб.
Поэтому как только опасность становится грозной и плутовская затея обнаруживает свою бесперспективность, так сразу плут меняется и спешит отречься от того, что делал. До окружающих еще только начинает доходить неблаговидный смысл его поступков, а плут уже кается. И, предупреждая обвинения, сам указывает на свои грехи, тут же отыскивая, на кого свалить бремя вины. Так покаянием, ужимками, искренними слезами и ловкой подтасовкой фактов плут ускользает от ответственности. Как-то уж странно оказывается при разборе плутовского дела, что в нем причудливо замешаны почтенные и, несомненно, достойные люди. Одной ли, другой стороной они, выясняется, причастны К плутовскому замыслу и невольно способствовали осуществлению его. От этого пренеприятного открытия гаснет их обвинительный пыл и смущается общественное мнение, неспособное судить неоднозначно. И редко кто догадывается, что все это плут заранее имел в виду и предусмотрительно позаботился сделать своими невольными пособниками честных людей.
Так, вспыхивая, угасая и кружась, проходит жизнь плута и никогда нельзя вынести о ней определенного суждения, и сам плут, я полагаю, его не имеет, ибо неистребима в нем лукавая переменчивость.
Неверность слову, или…
Проблема несоответствия слова и дела стала проблемой так давно, что уже не различишь ее истока. Можно предположить, что не держащий слова просто… занят делом. Однако, предвидя ироническое и недоверчивое отношение читателя к этому предположению, я спешу подыскать более серьезные объяснения названному недостатку.