1

Вся ячейка Джона Рамиреса собралась в купе Дзимбээ и Девы, которые в данный момент сидели, тесно прижавшись друг к другу, на одном из двух имеющихся в купе диванов. В мозгу Рамиреса мелькнула непрошеная мысль, никак не относящаяся к делу: Дзимбээ все-таки уломал Деву. Везет же ему, посмотришь – ничего особенного, мужик как мужик, но как его любят женщины… И вторая мысль кольцо у Девы в носу совсем маленькое, и если Сингх беспокоился насчет того, как она пройдет таможню, то страшно подумать, что же произошло со статуей.

Иван и Ши Хо, занявшие второй диван, являли менее благостную картину. Судя по отметинам на лице Ши Хо, большую часть пути она провела в виртуальности, а если судить по красным глазам и опухшей физиономии Ивана, то в последние четыре дня трезвым он не бывал.

– У меня плохие новости, – сообщил Рамирес – На Деметру запрещен ввоз золота.

– Да, – кивнул Дзимбээ, – а ты не знал?

– Не знал.

Дева испуганно ухватилась за собственный нос, рука Дзимбээ, лежавшая на ее плече, совершила едва заметное поглаживающее движение.

– Не волнуйся, – сказал он, – запрет распространяется только на груз массой более килограмма.

– Но статуя была золотая! – воскликнул Рамирес.

– Ну и что? – удивился Дзимбээ – Ее вез лицензированный курьер, она проходила по документам как конфиденциальный груз, значит, досмотр она не проходила.

– Сингх говорит, что конфиденциальный груз можно ввозить только пассажирскими капсулами.

– Он прав. Все, что ввозится грузовым поездом, в обязательном порядке подвергается досмотру, никаких исключений не предусмотрено. Подожди… тот курьер поехал грузовым поездом?

– Да.

– Джон, ты идиот! Ты что, не знал, что на Деметру нельзя ввозить золото?!

– Не знал. Я ведь уже сказал, что не знал.

– Но все равно… – Дзимбээ снял руку с плеча Девы и с силой сжал собственную голову обеими руками.

Секунд десять Дзимбээ сидел неподвижно, а затем выпрямился и заговорил. В его голосе звучал металл.

– Извини, Джон, – сказал Дзимбээ, – я не должен был тебя оскорблять, ты допустил оплошность по неведению. Иван! Я знаю, что ты хочешь замочить Сингха, как только мы прибудем на Деметру. Не делай этого, пока мы не найдем статую.

– Что значит “пока не найдем”? – спросила Дева. – Ее что, потеряли?

– Курьер однозначно подвергся досмотру, – пояснил Дзимбээ. – А что это значит? Запретительная пошлина тысяч эдак в пятьдесят, если не больше, плюс экспертиза художественной ценности. А что означает экспертиза? Объект просветят ультразвуком, обнаружат внутри соль, просверлят дырку, проведут спектральный анализ. И все.

– Стандартный спектрометр не опознает сто двадцатый элемент, – сказал Рамирес.

– Ну и что? Толковый оператор все сделает вручную. Там же все очевидно – вторая и третья оболочки выделяются легко, по их месту в спектре грубо оценивается масса ядра, и все становится ясно. Можно, конечно, надеяться на инерцию мышления – человек увидел то, чего не может быть, и подумал, что прибор неисправен. Но хороший специалист быстро во всем разберется.

– Так что, – предположил Иван, – правительство уже в курсе? Нас уже раскрыли?

– Не знаю, – пожал плечами Дзимбээ. – В худшем случае – да. Но они могли не успеть провести все анализы, и тогда у нас есть шанс. В любом случае времени у нас мало, можно считать, его совсем нет, выступление должно начаться немедленно. Мы должны как можно быстрее известить руководство, и никто не справится с этим лучше, чем Сингх. Иван, ты понял?

– Да, – кивнул Иван, – я понял, я не буду наказывать Сингха. И зачем только я ввязался в эту революцию?.. Дзимбээ повернулся к Рамиресу.

– Давай, Джон, – сказал Дзимбээ, – иди к Сингху, скажи ему, что все под контролем, он может не опасаться удара в спину. Это ведь он тебя послал?

Рамирес сморщился и пошел в свое купе, ничего не сказав. В этот момент он понял, что его авторитет среди друзей и коллег потерян окончательно, причем не из-за чьих-то козней или какого-то неудачного стечения обстоятельств, а по вполне объективным причинам. Дзимбээ был прав, у Рамиреса не получается хорошо делать грязную работу, а сейчас начинается самый сезон для грязной работы. Да, наступает время таких, как Дзимбээ и Сингх, а время таких, как Джон Рамирес, наступит гораздо позже. Но наступит ли это время, если в результате революции к власти придут люди, похожие на Абубакара Сингха? И стоило ли начинать такую революцию?

 

2

Комплекс зданий “Уйгурского палладия” появился из туманной дымки в самый последний момент, когда машина сбросила скорость почти до нуля. Якадзуно никак не мог привыкнуть к тому, что управление автотранспортом на Деметре ведется главным образом по приборам, ему казалось диким, как можно ехать со скоростью пятьдесят километров в час в густейшем тумане, похожем на разлитое молоко. Впрочем, когда он только прибыл на Гефест, ему тоже было трудно научиться сажать попрыгунчики на подземные посадочные площадки, входные отверстия которых с большой высоты выглядели как булавочные проколы в каменной коже планеты. А потом ничего, привык.

Дэйн что-то сделал со своей мобилой, и в бетонной стене, казавшейся монолитной, раскрылись ворота. Скрипа почти не было слышно, вой пропеллеров заглушал все звуки.

Машина пересекла внутренний дворик, зависла над посадочной площадкой и медленно опустилась на пластмассовые плиты. Якадзуно уже знал, почему посадочные площадки здесь делают из пластмассы – более привычные строительные материалы разъедает местная микрофлора. Стены и заборы здесь покрывают специальной полимерной пленкой, отпугивающей бактерии, а посадочную площадку этой пленкой не покроешь, потому что шасси машин и ноги пассажиров протрут ее до дыр за считанные дни. Вот и приходится ходить по пластмассе, как будто на одной отдельно взятой планете сбылось обещание корпорации “Лего” построить из детского конструктора целый мир.

Подоспевшие грузчики вытащили из багажника коробку с золотым цвергом и, вполголоса ругаясь, поволокли ее в кабинет Дэйна. Вначале Якадзуно хотел настоять на том, чтобы статую тащили они сами, без посторонней помощи, но потом скрепя сердце согласился с Дэйном – незачем привлекать к этому грузу повышенное внимание.

Следующие полчаса Якадзуно, Ибрагим и Рональд занимались тяжелой и изматывающей рутинной работой – пересыпали содержимое внутренностей цверга в тяжелые металлические емкости для геологических образцов. Это было не так просто, как может показаться: пересыпать почти пятнадцать килограммов порошка через крошечную дырочку в тяжеленном сосуде – занятие долгое и утомительное.

По ходу дела Ибрагим рассказывал то, что знал о сто двадцатом элементе.

– Я не особенно силен в ядерной физике, честно говоря, я в ней совсем не разбираюсь. В детстве я одно время увлекался научно-популярными книжками, да еще потом, когда уже работал здесь, было одно дело, связанное с незаконной конкуренцией. Попалась, кстати, ваша компания, тогда пришлось освежить знания… в общем, кое-чего по верхам я нахватался…

– Короче, – перебил его Якадзуно. – Вы – не очень квалифицированный специалист, это мы поняли.

– Да, – подхватил Ибрагим, – я совсем не квалифицированный специалист. Но ближе к делу. Каждое атомное ядро имеет множество разных характеристик, и одна из них называется “энергия связи”. Самая большая энергия связи у ядра железа, у других ядер она меньше. Энергия связи тем меньше, чем ядро легче и чем оно тяжелее.

– Как это? – не понял Якадзуно.

Ибрагим поставил на место статую, которую только что поднял, чтобы высыпать очередную порцию порошка, и нарисовал в воздухе кол околообразную кривую.

– Вот так, – сказал он. – Максимум достигается в районе железа, минимум – на концах таблицы Менделеева. Понятно?

– Понятно.

– Так вот. При ядерных реакциях, когда одно ядро превращается в другое, энергия связи либо поглощается, либо выделяется. Если два очень легких ядра объединяются в одно более тяжелое, лишняя энергия выделяется в виде тепла.

– Стоп! – перебил Ибрагима Якадзуно. – Я так понимаю, что если энергия связи тяжелого ядра больше, чем у двух легких ядер, то при синтезе энергия должна не выделяться, а поглощаться.

Ибрагим задумался.

– Не помню, – сказал он. – То ли эта энергия отрицательная, то ли у железа энергия связи не максимальная, а минимальная… короче говоря, энергия выделяется, когда реакция идет в сторону железа. То есть, если легкие ядра объединяются или если тяжелые ядра распадаются, энергия выделяется, а если наоборот, то поглощается.

– Теперь понятно, – сказал Якадзуно. – Что дальше?

– Чем дальше исходное ядро отстоит от ядра железа, тем больше энергии выделяется в ходе реакции. Так, например, при синтезе гелия из водорода выделяется почти в тысячу раз больше энергии, чем при распаде тория. Чем тяжелее тяжелое ядро, тем больше энергии выделяется при его распаде, и чем легче легкое ядро, тем больше энергии выделяется при синтезе.

– Понял. И сколько энергии выделяется при распаде сто двадцатого элемента?

– Точно не известно, раньше ведь считалось, что этого элемента не существует в природе. По некоторым оценкам, в десятки раз больше, чем при термоядерном синтезе. А то и в сотни.

– Круто. Тогда сколько у нас тут килотонн в тротиловом эквиваленте?

Ибрагим наморщил лоб, что-то вычисляя про себя. Потом он потряс головой, снова наморщил лоб, беззвучно зашептал что-то неразборчивое и наконец произнес странно звучащим голосом:

– Получается, мегатонн десять. Это самое меньшее. Дэйн помотал головой, точь-в-точь, как это только что сделал Ибрагим.

– Это же… здесь же больше энергии, чем во всем Олимпе! – воскликнул он.

– Этот порошок произведет переворот в физике, – сказал Якадзуно.

– Не знаю, переворот или нет, но ученые на этом деле защитят не одну диссертацию, – криво усмехнулся Ибрагим. – Вопрос в другом – зачем этот порошок везли на Деметру?

– Не знали, что внутри статуи? – предположил Дэйн. – Слушайте, ведь эту вещь сделали цверги! Они могли положить внутрь все, что угодно, их цивилизация древнее нашей, никто точно не знает, что они умели делать в прошлом, да и сейчас кто может сказать, что они умеют, а что не умеют? Сколько людей понимает язык цвергов? – Дэйн взглянул на Якадзуно.

– Несколько тысяч, – ответил Якадзуно. – Да, цивилизация цвергов мало изучена, но я не верю, что цверги сваривают свои священные статуи из двух половинок. И неизвестно, есть ли у них вообще священные статуи. Надо провести дополнительную экспертизу золотой оболочки, нужно точно выяснить, цверги ее сделали или не цверги.

– Да, – согласился Ибрагим, – это мы обязательно сделаем. Мы уже сфотографировали статую, завтра эти фотографии будут смотреть ксенологи.

– У вас есть специалисты по цвергам? – спросил Дэйн.

– Чего нет, того нет, – покачал головой Ибрагим. – Наши ксенологи специализируются по ящерам, но все они проходили общий базовый курс, они знают о цвергах больше, чем кто-либо еще на этой планете. Кроме того, в университетской библиотеке есть большая коллекция материалов по цвергам. Толковый ученый, пусть даже и не видевший цвергов живьем, вполне способен выдать за пару дней квалифицированное заключение.

– Еще можно проанализировать воздух в микропузырьках, – предложил Якадзуно.

– В каких микропузырьках?

– При отливке любого изделия около поверхности образуются микроскопические пузырьки воздуха. По содержанию примесей в этих пузырьках можно приблизительно определить, где и когда была сделана отливка. У нас на Гефесте это основной способ, которым выясняют происхождение сомнительных слитков.

– Это мы обязательно сделаем, – согласился Ибрагим. – Только тогда мне придется взять у вас оболочку. Нехорошо, конечно, что она будет храниться у нас, у нас ведь нет такой хорошей охраны, как у вас, но ничего не поделаешь. Кстати! Вы обладаете полномочиями установить повышенный режим безопасности в этом здании?

– Рональд? – переадресовал вопрос Якадзуно.

– Обладаем, – ответил Дэйн. – Только я не вижу смысла в повышенном режиме. Я думаю, следует ввести тайное усиление, когда все, кроме службы безопасности, продолжают думать, что все в порядке.

– Согласен, – кивнул Якадзуно, – так и распорядись. Официальное обоснование… да, по-моему, можно так и сказать – особо ценный груз на территории здания.

– Лучше сказать, что мы получили предупреждение, что ХММ планирует диверсионную операцию.

– ХММ – это “Хэви Метал Майнерз”? – уточнил Ибрагим.

– Они самые. Это наши главные конкуренты, причем, в отличие от нас, они инвестируют в местные разработки.

– Разве здесь есть рентабельные месторождения? – удивился Якадзуно.

– Есть. Алюминий, магний, марганец, еще что-то…

– Тогда им пора переименовываться в “Лайт Метал Майнерз”.

– Их местный филиал так и называется. Он оформлен как независимая компания.

– А у вас что, уже случались диверсии? – спросил Ибрагим.

– Точно не знаю, – ответил Дэйн. – Было несколько случаев, но, между нами говоря, это больше похоже на халатность сотрудников, чем на диверсии.

– А почему между нами? – удивился Ибрагим.

– Потому что служба безопасности всегда должна быть начеку. Ничто так не стимулирует бдительность, как опасный противник неподалеку.

– Понятно, – резюмировал Ибрагим. – Значит, порошок остается у вас, я только возьму небольшую порцию, чтобы показать начальству.

– А нужно ли показывать начальству? – спросил Дэйн. – Разве мы сами не справимся?

– Не справимся, – отрезал Ибрагим. – Если эту статую сделали цверги, то, может, и справимся, а если люди – то точно не справимся.

– Почему? – не понял Дэйн.

– Сами подумайте. Почему этот порошок отправили именно сюда, а не на Землю? Почему выбрали такой дорогостоящий канал доставки, как “Истерн Дивайд”? Почему статую отправили в такой спешке? Почему получатель делает все возможное, чтобы не привлекать внимание к грузу? Почему эти деятели сразу же решили идти в обход закона? Почему они не обратились в нашу компанию до того, как это сделали вы? Сдается мне, ученые так себя не ведут.

– Тогда кто они? – спросил Якадзуно. – Если не ученые, то кто?

– Понятия не имею. В самом худшем случае – какие-нибудь новые кришнаиты или ваххабиты.

– Зачем повстанцам термояд? – удивился Дэйн. – Что они будут здесь взрывать?

– Да что угодно! Поймите, сто двадцатый элемент – это не просто термояд. Термояд сильно радиоактивен, его надо хранить в специальных емкостях с толстыми стенками, он легко обнаруживается любым радиометром. Термояд в чистом виде – сверхлегкий газ, он занимает огромный объем. Даже в химически связанном виде килограмм термояда занимает больше трех литров, в меньший объем его не вместить, хоть ты тресни. Чтобы взорвать термояд, надо создать сверхвысокую температуру и сверхвысокое давление, поэтому, как только начинается реакция, заряд стремится разбрызгаться и покинуть эпицентр, не участвуя во взрыве. Если просто взорвать атомную бомбу рядом с термоядом, он не сдетонирует, нужны специальные устройства, которые будут препятствовать его разлету, поэтому термоядерные бомбы очень громоздки, в них используют сложные взрыватели и еще более сложные предохранители. А сто двадцатый элемент – твердый металл, почти в двадцать раз тяжелее воды, он тяжелее, чем золото и ртуть, ядерный заряд из такого металла может быть сделан более компактным, чем кто-либо мог это вообразить. Сто двадцатый элемент взрывается потоком нейтронов, ему не нужен сложный взрыватель, подрываем рядом атомную бомбу, все атомы сто двадцатого элемента распадаются за миллионную долю секунды. Можно даже вообще обойтись без детонирующего заряда, просто кладем рядом большой кусок неочищенного урана – и все взрывается. Или, вообще, взять компактный ускоритель элементарных частиц, подобрать мишень, чтобы вылетало побольше нейтронов, поставить рядом с зарядом и все, больше ничего не нужно, включаем ускоритель – все взрывается. А самое главное, сто двадцатый элемент нерадиоактивен, его нельзя обнаружить, если точно не знать, где искать. У нас в руках самое идеальное оружие для террориста, какое только можно придумать.

– А кстати, – поинтересовался Якадзуно, – почему сто двадцатый элемент нерадиоактивен?

– Я точно не знаю, – признался Ибрагим. – Есть такое понятие в ядерной физике – остров стабильности. Если атомное ядро удовлетворяет каким-то условиям, оно стабильно. По таблице Менделеева разбросано то ли пять, то ли шесть островов стабильности, это когда в одном районе оказывается намного больше стабильных изотопов, чем обычно. Когда-то давно ученые предсказали следующий остров стабильности около сто двадцатого элемента, но никто не смог проверить это экспериментально. Вне этого острова все тяжелые изотопы радиоактивны, причем с ростом размера ядра период полураспада быстро падает… Короче говоря, атомы сто двадцатого элемента почему-то стабильны, а почему – никто не знает.

– Понятно, – механически произнес Якадзуно, хотя ему было понятно далеко не все. – Если мне не изменяет память, самый маленький ядерный заряд из всех, что когда-либо были созданы, умещается в чемодане. Если его сделать на основе сто двадцатого элемента, какова будет мощность?

Ибрагим уставился в потолок и снова беззвучно зашевелил губами.

– Если восстановить сто двадцатый элемент из соли в чистый металл, – наконец сказал он, – думаю, в чемодан можно вместить мегатонну. Надо, конечно, все тщательно просчитать, но, по грубым прикидкам, на основе сто двадцатого элемента можно создать бомбу, которая поместится в дамскую сумочку.

– И какая будет мощность?

– Килотонн пятьдесят-сто. Правда, регулятор мощности установить не получится, но это, в общем-то, и не нужно. Когда основной заряд нерадиоактивен, его можно упаковать в маленькие коробочки или пакетики, и заложить их в бомбу сколько надо. Шайтан их подери! Насколько удобно – никаких свинцовых стенок, никакой центровки, предохранитель совершенно примитивный – да это настоящая мечта террориста!

Якадзуно криво усмехнулся.

– Надеюсь, вы ошибаетесь, – сказал он. – Но в любом случае дело слишком сложное, чтобы доверить его непрофессионалам. Ибрагим, кому вы собираетесь передать информацию?

– Своему начальнику. У нас очень строгая субординация, вся информация передается от одного звена к другому строго последовательно. Есть специальные каналы связи на экстренный случай, но я пока не считаю, что этот случай уже наступил. Пропажу статуи пока не обнаружили, косвенные данные указывают на то, что получатели ждут пассажирского поезда, чтобы склад изъятых вещей наполнился и стало проще незаметно забрать этого цверга. Будем надеяться, что эти деятели не захотят неожиданно проверить сохранность груза.

 

3

Рамирес толкнул наружную дверь застекленного тамбура, и та распахнулась с оглушительным скрипом. Он вышел на посадочную площадку, почему-то пластмассовую, потянулся и вдохнул полной грудью воздух планеты, которой суждено стать его новым домом, третьим по счету после Земли и Гефеста. Лучше бы Рамирес этого не делал.

– Фи… – протянула Ши Хо, сморщив свой обычно изящный носик так, что он стал похож на пятачок свиньи, страдающей кожной болезнью. – Какая гадость!

– Как в помойной яме, – сообщил Иван, сплюнул, закашлялся и еще раз сплюнул.

– Осторожнее, – сказал Сингх, – а то проблюешься. Иван с ненавистью взглянул на своего духовного учителя второго уровня. Сингх поспешно добавил:

– Я в прямом смысле. Когда плюешься или кашляешь, рвотные спазмы начинаются быстрее и длятся дольше. А когда начнешь блевать в этой атмосфере, уже не остановишься, пока желудок не опустеет.

– А вы откуда знаете? – недоверчиво спросил Иван.

– Я имею обыкновение всегда проводить разведку, – заявил Сингх. – Что бы я ни делал, я не делаю это с закрытыми глазами.

– Тут всегда так воняет? – спросил Дзимбээ.

– Не всегда, – ответил Сингх. – В сухой сезон воздух почти не пахнет, а в сезон дождей вновь приехавшие часто надевают марлевые маски. Но к этому запаху быстро привыкают, неделя-другая, и его перестаешь замечать. Предохранительные прививки, как на Гефесте, здесь не делают.

– А зря, – подала голос Дева, – мне бы прививка не помешала.

– Тебе на Гефесте повезло, – скривился Рамирес. – Если бы тебя так отколбасило, как меня, ты бы так не говорила.

– Бесы с ним, с запахом, – сказал Дзимбээ, – давайте лучше решать, что будем делать.

– А что тут решать? – Сингх вытащил из кармана моби-лу. – Сейчас я позвоню кому надо, и все решится.

Сингх пощелкал клавишами мобилы, выбирая ключ для защищенного соединения, затем набрал номер и приложил трубку к уху.

– Алло! – сказал он через несколько секунд. – Саша? Это Сингх. Да-да, Абубакар Сингх. Срочная необходимость. Тут со мной Джон Рамирес и вся его ячейка. Стало очень горячо. Да-да, очень горячо, у нас серьезные проблемы. Нет, за нами пока никто не гонится, но обнаружилась одна очень серьезная проблема. Срочная. Нет, лучше приезжай сам. Тогда не приезжай. Нет, нам надо обязательно встретиться, притом сегодня. Ну… не знаю. Нет, по мобиле лучше не говорить. Даже по защищенному каналу. По спутнику? Хорошо. О'кей, договорились.

Сингх убрал мобилу в карман и обернулся к коллегам, которые жадно вслушивались в каждое его слово.

– В течение получаса за нами приедут, – сказал Сингх. – Сегодня вечером либо завтра утром я буду разговаривать с боссом, обсудим, как решать проблему. Пока могу сказать, что худшие опасения не оправдались, никого из наших никто не арестовал. Саша тоже пока на свободе, никакого чрезвычайного положения на планете нет. Будем надеяться, пронесет. Вопросы?

Вопросов не было.

– Пока сидим, ждем, – резюмировал Сингх. – Когда окажемся на базе, будем действовать по обстановке. А пока ждем.

 

4

Анатолий сидел за столиком ресторана и задумчиво смотрел на сцену. Выступала балетная труппа мазохистов, они танцевали что-то зажигательное, время от времени похлопывая друг друга плетками в такт музыке. Солист балета, уже успевший воткнуть себе по металлической спице в каждое бедро, извивался на переднем плане, изображая то ли умирающего лебедя, то ли Бэтмена, летящего на крыльях ночи. Анатолий зевнул, ему было скучно.

В газетах писали, что в подпространстве бушует какая-то буря, из-за которой движение межзвездных поездов неимоверно ускорилось, но поезд Деметра-Земля почему-то оказался исключением, он надолго застрял в пути и опаздывал уже по любым меркам.

В работе курьера нет ничего хуже такого бесконечного ожидания. Поезд может прибыть в любой момент, и тогда ты обязан в течение часа, а лучше, получаса, быть на перроне, пройти регистрацию, занять свое место в купе и отправиться к очередному пункту назначения. Но ждать, когда наступит этот момент, можно неделями, а то и месяцами. Сейчас Анатолий почти жалел, что у господина Пуудли не нашлось ни одного задания для курьера высшего класса; лучше любая работа, чем такое бестолковое ожидание. Анатолий не любил новые планеты, он никогда не восторгался прелестями нетронутой природы, ему всегда была милее старушка Земля, перенаселенная и загаженная, но все-таки родная. Вряд ли дело было только в эмоциональной привязанности, свою роль играла и привычка к земному уровню комфорта, немыслимому на свежезаселенных планетах, и нервное потрясение после того случая на Гае, когда дети, игравшие в героев, решили взять на таран офицера-десантника в боевой броне. Брр…

С каждым новым днем ожидание становилось все более и более мучительным. Анатолий мрачно посмотрел на стоящий перед ним графинчик с коктейлем из амброзии и местного аналога водки и скривился Организм, измученный вынужденным бездельем, уже не принимал наркотики, платный секс во всех видах давно надоел, а чем еще занять себя, Анатолий не знал. Виртуальные игры он не любил, он знал, что глупо относиться к ним слишком серьезно, но ничего не мог с собой поделать. Стоило ему надеть виртуальный шлем, как он начинал не играть, а жить, и от этого терялось все очарование игры. Анатолий пробовал смотреть фильмы и читать книги, но чужие истории, выдуманные от начала и до конца, приелись очень быстро. Где-то он слышал, что в древние времена, лет двести-триста назад, обычный нетренированный человек мог прочитать книгу средних размеров всего за два-три дня. Анатолий никогда не понимал, в чем состоит интерес тратить столько времени на вникание в истории, не имеющие никакого отношения к реальной жизни. Хотя, с другой стороны, может, это и не самый худший способ убить время.

Анатолий бросил еще один беглый взгляд на пляшущих мазохистов, и рот его передернула гримаса отвращения. И зачем, спрашивается, он поперся в этот ресторан? Поверил рекламе, обещавшей нечто незабываемое, а на деле шоу мазохистов оказалось обыкновенными дурацкими плясками. Лучше бы здесь женщины танцевали.

Он оглянулся, выискивая взглядом официанта, и увидел, что к его столику приближается невысокий араб средних лет. Интересно, что ему надо? Впрочем, какая разница? Хоть какое-то разнообразие…

Араб подошел к столику и поприветствовал Анатолия легким наклоном головы.

– Здравствуйте, господин Ратников, – сказал он. – Меня зовут Бахтияр, Ибрагим Бахтияр. Вы позволите присесть?

– Пожалуйста, – Анатолий указал взглядом на стул напротив, – присаживайтесь. Что вам угодно?

– Я хотел бы задать несколько вопросов.

– Задавайте.

– Это касается вашей последней миссии.

– Тогда лучше не трудитесь их формулировать, моя последняя миссия была строго конфиденциальна.

Ибрагим запустил руку за пазуху, вытащил разноцветную пластиковую карточку с собственной голографической фотографией и протянул ее Анатолию. Карточку, разумеется, а не только фотографию.

Анатолий взглянул на карточку и узнал, что подполковник Ибрагим Бахтияр состоит в штате управления планетарной безопасности Деметры в должности сотрудника. Да, конечно, они все тут сотрудники, настоящие должности фигурируют в удостоверениях крайне редко и только у самых больших боссов, которым, если вдуматься, удостоверять личность вообще не нужно, их и так все знают в лицо.

– Вставьте ее в вашу мобилу, – посоветовал Ибрагим, – проверьте цифровую подпись.

– Я и так верю, – сказал Анатолий.

На всякий случай он на мгновение включил лобный сканер. Подполковник Бахтияр был идентифицирован как боец класса С с электрическим пистолетом в подмышечной кобуре и полным набором боевых имплантатов, включая аналогичный сканер, который в данный момент изучал Анатолия.

– Вы служили в армии, – констатировал Ибрагим, – притом в офицерском чине. Десант? Анатолий кивнул.

– Если не секрет, по какой причине уволились?

– Психологические проблемы.

Ибрагим кивнул, подчеркнуто безразлично, и отвел взгляд. Анатолий поспешил уточнить:

– Это не то, что вы подумали. Я просто… я был на Гае, когда кришнаиты подняли мятеж, мне пришлось убить четверых подростков, это была самооборона, но…

– У вас в мозгу остался блок, который психиатры не смогли снять, – продолжил Ибрагим. – Я знаю, это бывает, в этом нет ничего позорного.

– А кто говорит… – начал Анатолий, но смущенно умолк. В этом действительно не было ничего позорного, комплексовать по данному поводу глупо, но Анатолий ничего не мог с собой поделать, он до сих пор воспринимал тот эпизод как нечто ужасное.

– Вы все-таки посмотрите на файлы моего удостоверения, – вкрадчиво произнес Ибрагим Анатолий посмотрел. Все цифровые подписи были в порядке.

– Посмотрите дополнительные атрибуты, – продолжал настаивать Ибрагим.

– Разве они открыты? – удивился Анатолий.

– Открыты. Посмотрите.

– Посмотрел. Ну и что? Что это означает?

– Посмотрите на уровень важности текущей миссии.

– Высший. И что?

– Вы не слышали про лицензию на убийство? До Анатолия дошло.

– Это она и есть?

– Она самая.

– Если я откажусь отвечать на ваши вопросы, вы имеете право убить меня на месте, и вам ничего не будет?

– Немного грубовато, но правильно. Нет-нет, не подумайте, я не собираюсь идти на такие крайние меры…

– Я могу сообщить о нашем разговоре господину Пуудли?

– Это ваш начальник?

– Да.

– Давайте решим по окончании разговора.

– Вы так уверены, что я буду с вами разговаривать?

– А что, нет?

– Я еще не принял решение. Допустим, чисто теоретически, я откажусь. Что вы сделаете?

– Встану и уйду. Разве я похож на идиота, чтобы нападать на бойца класса Е, пусть даже и безоружного?

– Тогда, пожалуй, я откажусь.

– Можно, я задам вопрос, не относящийся к вашей миссии?

– Пожалуйста.

– Как вы думаете, с какой целью мог быть изготовлен компактный ядерный заряд мощностью десять мегатонн?

– Разве такие бывают?

– Бывают.

– Зачем?

– Я вас и спрашиваю зачем.

– Понятия не имею. Может, кому-то захотелось изменить орбиту астероида? Или во Вселенной обнаружилась чужая раса, сравнимая с человечеством по военной мощи?

– Больше ничего в голову не приходит?

– Ничего.

– Вот и мне тоже ничего не приходит. Никак не могу сообразить, кому мог понадобиться такой мощный заряд на этой тихой планете. Ладно, не буду вас больше отвлекать. В моем удостоверении есть контактный адрес, сохраните его и давайте сюда карту, мне пора идти.

– Подождите! – Анатолий начал понимать, к чему ведут намеки Ибрагима. Допустим, внутри той статуи была какая-то соль на основе тория… или даже чистый торий… да хоть плутоний… нет, что бы там ни было, десять мегатонн никак не получается. Ну сто килотонн, ну пусть даже двести, но и все.

– Вы ошибаетесь, – продолжал вслух свою мысль Анатолий, – тот груз не был радиоактивен. И еще там никак не могло быть больше двухсот килотонн. Даже если допустить, что вся… что весь объект изготовлен из чистого плутония, больше двухсот килотонн все равно никак не получается.

– Двухсот? – переспросил Ибрагим. – Вы уверены, что именно двухсот, а не четырехсот?

Анатолий решил, что настало время воспользоваться имплантатами. Короткая мысленная команда, и в кровь отправилась солидная порция аскорбиновой кислоты, гораздо меньшая порция ацетилсалициловой и совсем небольшая доза адреналина. Опьянение начало отступать, голова быстро прояснялась. Четырехсот, значит… черт возьми, что он имеет в виду?

– Вы знаете, что с этой статуей не все в порядке, – сказал Ибрагим. – Хотите, я расскажу, что произошло? Еще на Гефесте вы почувствовали неладное, начали свое маленькое расследование и кое-что успели обнаружить, но в самый неподходящий момент пришел поезд на Деметру, вам пришлось ехать, вы хотели продолжить расследование здесь, но миссия неожиданно завершилась, и теперь вы пытаетесь забыть все, что было, но все забыть у вас не получается. Я не прав?

Анатолий молчал. Ибрагим был прав, но Анатолий не мог просто так взять и нарушить самое главное правило курьера высшей категории. Курьеров высшей категории нанимают не потому, что они сильные, ловкие и хорошо владеют оружием. Еще они умеют хранить тайну, и это самое главное, что отличает их от простых мальчиков на побегушках.

– Десять мегатонн, – повторил Ибрагим, – и это самая минимальная оценка. Давайте мою карту.

Анатолий вытащил удостоверение Ибрагима из собственной мобилы, но не отдал его хозяину, а замер на месте, глядя прямо в глаза трехмерного голографического араба, таращившегося немигающим взглядом из иллюзорного пространства внутри разноцветного пластика.

– Террористы? – спросил Анатолий.

– Нет, рекламная акция “Кока-колы”, – скривился Ибрагим. – Я очень хочу подобрать другое объяснение, но не могу. Если придумаете что-нибудь правдоподобное, обязательно позвоните, вы избавите меня от бессонницы.

– Наш разговор останется между нами? – спросил Анатолий.

Он чувствовал, что делает ошибку, но что-то подсказывало ему, что сейчас любое его действие будет ошибкой, и что из всех возможных ошибок он выбирает наименьшую.

– Конечно, – кивнул Ибрагим. – Вы сомневаетесь? Боитесь, что я буду вас вербовать? Сами подумайте, зачем нам агент на Земле? Как часто вы бываете на Деметре, раз в три года или в пять?

– Хорошо, – решился Анатолий, – я расскажу вам про этот объект. Но вы должны рассказать мне, что он собой представляет.

– Разве вы не знаете? – деланно удивился Ибрагим.

– Нет, не знаю. Вы правы, я начал свое маленькое расследование, но закончить его мне не дали. Ибрагим задумался на несколько секунд.

– Хорошо, – сказал он, – я расскажу вам, что находится внутри статуи. Только сначала говорите вы, я не хочу, чтобы на ваш рассказ повлияла моя информация.

– Согласен, – кивнул Анатолий. – Что вас интересует?

– Все. Вся история от начала до конца. Анатолий набрал в грудь побольше воздуха и начал говорить:

– Когда пришел заказ, я был на Земле. Заказ пришел обычным порядком, заказчиком была компания “Уйгурский палладий”, филиал на Гефесте, в качестве контактного лица был указан некий Сяо Ван Гу. Груз был описан как компактный и конфиденциальный, характер груза и место назначения не уточнялись, для конфиденциальных грузов это в порядке вещей. Короче, совершенно обычный заказ.

– Разве на Гефесте не нашлось курьера высшей категории? – удивился Ибрагим.

– “Истерн Дивайд” не имеет представительства на Гефесте. Тот рынок практически монополизирован корпорацией DLH.

– Тогда почему этот Сяо Ван Гу обратился к вашей компании?

– Сяо Ван Гу к нам не обращался, обратился кто-то другой. Почему? Честно говоря, не знаю, я об этом даже и не задумывался. Может быть, они с самого начала предусмотрели вариант, что я что-то заподозрю, и специально подобрали такого курьера, который в случае чего не сможет провести нормальное расследование.

– Скорее всего, – кивнул Ибрагим. – Но продолжайте.

– Я прибыл на Гефест двадцать второго марта, тем самым поездом, с которого началась так называемая буря в подпространстве. Мы ехали с Земли всего двадцать два часа.

– Да, я помню, об этом было в новостях. Вы установили рекорд.

– Да, рекорд. Когда мы прибыли на Гефест, нас никто не ждал. На вокзале творился сущий бардак, у большинства пассажиров еще не начала действовать прививка, а поезд надо было освобождать, потому что по нормативам на погрузку-разгрузку отводится всего час, а новые пассажиры еще не успели подтянуться, материалы, которые нужно было погрузить, еще не прибыли на склад… короче, бардак творился полнейший. Я прибыл к Сяо Ван Гу, про меня никто ничего не знал, секретарша попыталась меня не впустить, Сяо Ван попытался меня выгнать, и в конце концов выгнал, только более уважительно.

– Этот Сяо Ван – кто он такой? – перебил Анатолия Ибрагим.

– Начальник отдела логистики “Уйгурского палладия” на Гефесте. Один из их топ-менеджеров.

– Странно, что он ничего не знал о ценном грузе, для которого выписали курьера высшей категории.

– Такое иногда бывает, корпоративные интриги… Они во всем разобрались к концу следующего дня, меня срочно вызвали к Сяо Вану и вручили груз.

– Что за груз?

– Можно подумать, вы не знаете.

– Меня интересует ваше представление о нем.

– Это золотая статуэтка, изображает цверга в натуральную величину. Я кое-что выяснил насчет нее… но по порядку. При передаче груза присутствовал некто Джон Рамирес, какой-то их мелкий начальник, кажется, он называл свою должность, когда представлялся… не помню. Сначала они хотели передать мне кота в мешке, но фазовой печати у них не было, они вообще не знали, что это такое…

– А что это такое?

– С ее помощью запечатывают контейнер фазовым полем. В течение заданного времени внутренность контейнера выпадает из евклидова пространства, туда нельзя проникнуть никакими известными средствами. Очень ценные грузы транспортируются только так.

– Вам приходилось работать с такими грузами?

– Нет, нам рассказывали про фазовые печати на курсах повышения квалификации. Так вот, им пришлось показать мне эту статую, а потом… это трудно объяснить… мне показалось, что здесь что-то не в порядке. Тогда я не смог сформулировать, что мне показалось подозрительным, да и сейчас не вполне понимаю…

– Не важно. Интуиция подсказала вам, что дело нечисто. Что вы сделали?

– Прежде всего я сфотографировал статую и показал фотографии одному знакомому ксенологу, мы с ней ехали в одном купе.

Ибрагим резко подался вперед.

– И что? – спросил он, не замечая, как с его лица упала невидимая маска равнодушного безразличия.

– Ее мнение: статую изготовили люди, – заявил Анатолий и потрясенно умолк, увидев, как лицо Ибрагима помертвело, а кулаки сжались. Но это длилось только одно мгновение, затем подполковник снова овладел собой.

– Вы уверены? – спросил он. – Почему?

– Во-первых, узор на спине цверга не имеет никакого смысла. Однажды, еще на Земле, я был в Японии. В качестве сувенира купил рубашку с иероглифами на спине. Знаете, что там было написано?

– Плюньте в меня? – предположил Ибрагим.

– Нет, там было написано: “Я глупый американский урод, который совсем не понимает по-японски”. Я действительно не понимал по-японски, мне казалось, что это обычные иероглифы, да они, собственно, и были обычными… На спине цверга написано примерно то же самое.

– Что конкретно?

– Абсолютная бессмыслица, случайный набор символов. Рамирес и Сяо Ван говорили мне, что этой статуе миллион лет, но там несколько раз встречается иероглиф, который у цвергов обозначает человека. На боках статуи изображены сакральные узоры цвергов, но с грубейшими ошибками. Это как если бы на кришнаитской иконе нарисовали Бильбо Бэггинса с нимбом над головой.

– Я понял. Это было во-первых, а что во-вторых?

– Во-вторых, микропузырьки. Когда делают отливку, под поверхностью…

– Я знаю, что такое микропузырьки. Что в них обнаружилось?

– Атмосфера Гефеста, кондиционированная для человеческого обитания. Качество очистки воздуха очень низкое, с большой вероятностью статую отливали в передвижной геологической лаборатории.

– Возраст статуи удалось определить?

– Нет, профессор Дао Лан сказал, что на Гефесте это невозможно. Это как-то связано с тем, что ее отливали не на поверхности, а в подземелье.

– Профессор Дао Лан – это тот самый ксенолог?

– Нет, ксенолога звали Ху Цзяо, она женщина. Дао Лан – профессор Новокузбасского университета, я заказал у него экспертизу.

– Что-нибудь еще удалось выяснить?

– Статуя пустотелая, стенки изготовлены из монолитного низкокачественного золота, их толщина около сантиметра. Внутри статуя наполнена какой-то солью, предположительно на основе тяжелого металла. Дао Лан предлагал просверлить отверстие и взять пробу, но я не разрешил. Остались бы следы…

– Да, следы бы остались. Что было дальше?

– Я получил текстовое сообщение от Сяо Вана, он приказал немедленно прибыть на грузовой терминал для отправки на Деметру.

– Кстати! Вам говорили, почему груз направляется именно на Деметру?

– Да, кто-то, то ли Сяо Ван, то ли Рамирес, говорил, что груз предназначается университету Вернадского.

– В сопроводительных документах так и было написано?

– Нет, там упоминалась фирма “Ифрит плюс”.

– Вы знаете, что это за фирма?

– Понятия не имею. Я хотел навести справки, но мне запретили, господин Пуудли сказал, что получатель оплатил доставку и миссия завершена. Я думаю, это фирма-однодневка при университете, такие конторы создают, чтобы платить меньше налогов.

– Вы знали, что на Деметру запрещен ввоз золота?

– Нет.

– А Сяо Ван и Рамирес?

– Очевидно, нет, иначе дождались бы пассажирского поезда.

– Странно, что начальник отдела логистики не знает очевидных вещей.

– В этом нет ничего странного. “Уйгурский палладий” золото не добывает, так что Сяо Ван вполне мог не знать про эту особенность законодательства Деметры. Кроме того, у меня создалось впечатление, что его использовали втемную, а за всей операцией стоит кто-то другой.

– Рамирес?

– Возможно. Трудно сказать. На первый взгляд, его положение в компании недостаточно высоко, чтобы провернуть такое дело, но кто его знает, какие у них там отношения на самом деле… Мне показалось, Рамирес был в курсе дела, но он не был там главным, не то чтобы мальчик на побегушках, но что-то близкое. Да, чуть не забыл! Со мной на Деметру ехал еще один их сотрудник, некто Якадзуно Мусусимару, он сказал, что он из службы безопасности “Уйгурского палладия”. Но он не похож на сотрудника службы безопасности, боевых имплантатов у него нет, а боевые возможности очень низки для его профессии.

– Как вы определили? – удивился Ибрагим.

– Мы с ним немного поиграли в одну виртуальную стрелялку. Он играл очень плохо, для его профессии это странно. Возможно, его направили проследить за мной…

– Что было дальше? – спросил Ибрагим. Почему-то он не проявил никакого интереса к странному попутчику Анатолия.

– Дальше я погрузился в поезд, мы провели в пути трое суток и прибыли на Деметру. При прохождении таможни выяснилось, что статую ввозить нельзя, надо провести экспертизу художественной ценности, и еще у меня потребовали заплатить сто тысяч евро, я отказался, статую у меня отобрали и отправили на склад изъятых вещей. Я немедленно связался с господином Пуудли, он сказал, что во всем разберется, а на следующий день сообщил, что получатель оплатил заказ и отказался от претензий. Вот, собственно, и все.

– Сейчас вы ждете поезда на Землю?

– Да.

– Понятно… – Ибрагим задумался. – Большое спасибо, вы очень помогли. Наша беседа останется между нами, вы можете не опасаться, что она отразится на вашей карьере. Скажите, вы никогда не задумывались над тем, чтобы поменять работу?

– Предлагаете завербоваться к вам?

– Не завербоваться, а поступить на службу в качестве сотрудника. Я так понимаю, ваш психологический блок мешает вам выполнять только чисто боевые задачи? Против оперативной работы у вас противопоказаний нет?

– Нет, но… Я не хочу менять работу. Не хочу вас обидеть, но я не люблю окраинные планеты.

– Ничего, я не обиделся, – сказал Ибрагим. – Что ж, в таком случае не смею настаивать. Вы уже скопировали мой контактный адрес?

– Да.

– Тогда верните, пожалуйста, мое удостоверение. Анатолий вдруг обнаружил, что все еще держит в руках удостоверение Ибрагима.

– Да, конечно, – сказал Анатолий, протягивая Ибрагиму пластиковую карту, – извините.

– Не стоит того. Еще раз большое спасибо, был рад с вами познакомиться.

– Да! – вспомнил Анатолий. – Вы обещали рассказать, что там было внутри статуи.

Ибрагим внезапно стал серьезным и мрачным.

– А вы уверены, что хотите это знать? – спросил он.

– Уверен.

– Зря. Ну как хотите… Это ядерный заряд без взрывателя, построенный на совершенно новом принципе, примерная мощность около десяти мегатонн в тротиловом эквиваленте.

– Но статуя была нерадиоактивна!

– Я же говорю, этот заряд построен на совершенно новом принципе. Вот вы и узнали эту тайну, вам стало легче?

– Нет, – помотал головой Анатолий, – мне не стало легче. Это что же… новый Гайский мятеж?

– Типун вам на язык. Да, забыл сказать, будьте осторожны. Прямой опасности для вас я пока не вижу, но кто его знает… Хотите бесплатную охрану?

Анатолий возмутился. Вот только охраны ему еще и не хватало!

– Боец класса Е может и сам о себе позаботиться, – ответил он, стараясь скрыть негодование.

– Как знаете, – пожал плечами Ибрагим. – Если вдруг что вспомните или передумаете насчет смены работы, обращайтесь. Еще раз большое спасибо и всего доброго.

С этими словами Ибрагим встал из-за стола и направился к выходу из ресторана. Анатолий перевел взгляд на сцену, теперь там две полуобнаженные девушки хлестали кнутами третью, привязанную к вертикальной металлической решетке на колесиках. Анатолий потянулся к графинчику, но тут же отдернул руку, напиваться в подобной ситуации – не самая толковая идея.

 

5

Якадзуно вошел в комнату для посетителей и поприветствовал Ибрагима взмахом руки. Ибрагим спокойно сидел за столиком и делал вид, что изучает собственную мобилу, но при виде Якадзуно сразу встал с места и сделал шаг навстречу. Охранник, приглядывавший за нежданным гостем, дернулся было, но увидел вошедшего Якадзуно и успокоился. Он подошел к Якадзуно и вполголоса произнес:

– Этот человек спрашивал вас или господина Дэйна. Господин Дэйн сейчас занят, он обещал подойти попозже, как только освободится.

– А что случилось? – удивился Якадзуно.

Ему трудно было представить, что может найтись какое-то дело, способное отвлечь Дэйна от золотой статуи и связанных с ней проблем.

– Прибыл поезд с Гефеста, – сообщил охранник. – Там шесть пассажиров нашей компании, господин Дэйн должен их встретить.

– У вас всех пассажиров встречает на вокзале начальник службы безопасности?

– Нет, – охранник попытался скрыть улыбку, но не вполне успешно, – господин Дэйн не встречает пассажиров на вокзале, но он должен ознакомиться с их личными делами, мы называем это “встретить”.

– Тогда понятно. Я могу провести этого человека внутрь?

– Конечно. Господин Дэйн оставил инструкции насчет вас, вы вправе делать все, что может делать он. Только вам придется отметиться в журнале, обычно это не нужно, но сейчас… ну, вы знаете.

– Да, я знаю. Где журнал?

– Вот здесь, – охранник показал пальцем на неприметную прямоугольную коробочку на стене. – Просто проведите по ней вашей картой. Да, вот так. Все, можете вести его куда хотите.

Двумя минутами спустя Ибрагим грузно рухнул в мягкое кресло, в котором обычно сидел Дэйн. Не потому, что Ибрагим был невежлив, а потому что Якадзуно из вежливости указал ему на самое удобное кресло.

– Плохие новости, – сказал Ибрагим. – Статую сделали люди.

Якадзуно вздрогнул.

– Вы уверены? – спросил он. – Никакой ошибки быть не может?

– Никакой. Статую отлили на Гефесте в передвижном геологическом лагере. Узоры на боках и спине – не более чем имитация, на цвергский язык этот бред не переводится.

– Плохо. Что будем делать?

– Сегодня ночью статуя вернется обратно на таможню. Внутрь ей уже засыпали хлорид бария, такая соль используется в медицине, это самая тяжелая соль, какую удалось найти, Вес, конечно, уменьшился, но не намного, килограмма на два, даст бог, они сразу ничего не заметят. Следы вскрытия остались, но с первого взгляда их тоже не видно. Лучше было бы, конечно, сделать полный дубликат оболочки, но у нас на Деметре золото не достать, а делать имитацию из меди и цинка еще хуже. Мои ребята организуют засаду на складе, как только за статуей кто-нибудь придет, я вас оповещу. У вас есть что-нибудь новое?

– Ничего. Режим безопасности в здании усилен, надо полагать, вы заметили. А в остальном ничего нового. От нас что-нибудь требуется?

– Нет, пока ничего. А где Рональд, кстати?

– Уехал по делам. С Гефеста пришел поезд, там шесть пассажиров нашей компании.

– Поезд?! – Ибрагим аж подпрыгнул на месте и потянулся за мобилой.

– Нет, это грузовой поезд, – сообщил он несколькими секундами спустя. – А то я уж подумал, меня забыли оповестить. Стоп! Шесть пассажиров? На грузовом поезде? У вас такое часто практикуется?

– Раньше никогда не было, – до Якадзуно, наконец, дошло все значение последней новости. – Я сам только что узнал, еще не успел сообразить, – Якадзуно умолк, потому что понял, оправдываться глупо.

– Вы можете посмотреть их имена? – спросил Ибрагим.

– Да, конечно, сейчас. Минуту… Ага, вот они. Абубакар Сингх, начальник пиар-отдела корпорации “Уйгурский палладий”, филиал Гефест. Джон Рамирес…

– Кто?!

– Джон Рамирес. Начальник лаборатории НИЛ-3. Надо полагать, научно-исследовательская лаборатория №3. Доктор физики.

– Где он сейчас?

– Они только что прошли таможенный досмотр, буквально час назад… Да, пятьдесят четыре минуты назад они все вместе покинули территорию таможенного терминала.

Ибрагим вскочил на ноги, всем видом выражая нетерпение.

– Проводи меня к выходу, – проговорил он, – и чем быстрее, тем лучше. Меня ведь не выпустят без тебя?

– Не выпустят, – согласился Якадзуно. – А что случилось?

– Времени нет, – отмахнулся Ибрагим.

Он схватил Якадзуно за руку и поволок к выходу из здания. На ходу Ибрагим вытащил мобилу и за то время, пока они добирались до выхода, успел сделать целых три звонка. Каждый раз Ибрагим говорил в телефон всего одну короткую бессмысленную фразу, очевидно, кодовую. Якадзуно еще успел удивиться тому, как хорошо Ибрагим запомнил дорогу от входа в здание к кабинету Дэйна и обратно. Сам Якадзуно постоянно умудрялся заблудиться в запутанных коридорах комплекса зданий “Уйгурского палладия”.

Якадзуно провел картой по коробочке на стене, отметив в журнале выход посетителя, Ибрагим махнул на прощание рукой и скрылся из виду.

– Сбрось мне остальные имена на мобилу, – крикнул он за секунду до того, как за ним захлопнулась дверь, ведущая в наружный тамбур.

 

6

Телефон Сингха противно заверещал. Сингх взглянул на экран, вполголоса выругался и отключил звонок. Далее Сингх встал с кресла и, согнувшись в три погибели, прошел вперед, туда, где сидел водитель.

– Том! – крикнул он, стараясь перекричать рокот пропеллеров, поддерживающих местный аналог “Муфлона” в полуметре над зловонной жижей. – Мы все еще в транспортной сети?

– Да, – ответил Том, не отвлекаясь от приборов.

– Ты можешь полностью перейти на ручное управление?

– Еще рано. В принципе, можно, а зачем?

– Мне только что позвонил один человек, возможно, за нами началась погоня. Скорее всего, это у меня глюки, но кто знает, береженого боги берегут…

– Думаете, нас выследили?

– Пока еще не думаю, пока еще только боюсь.

– Хорошо, – сказал Том и щелкнул тумблером на приборной панели.

Машина заложила крутой вираж и резко увеличила скорость. Сингх едва удержался на ногах.

– Надо побыстрее убираться отсюда, – пояснил Том. – Сейчас других машин поблизости нет, но обычно в этих краях движение более интенсивное. Ездить в режиме невидимки здесь довольно рискованно.

– Братья и сестры! – обратился Сингх к пассажирам. Обращение прозвучало слишком напыщенно, Сингх недовольно сморщился, но продолжил: – Отключите, пожалуйста, ваши телефоны.

Братья и сестры беспрекословно потянулись к телефонам, Том тоже вытащил свой телефон из гнезда на приборной панели и нажал пару кнопок. Машину сильно тряхнуло, Сингх не удержался на ногах и рухнул на колени к Деве. Дева вскрикнула.

– Извини, – сдавленно пробормотал Сингх, возвращаясь на свое место.

– Что случилось? – спросил Дзимбээ. – Кто звонил?

– Рональд Дэйн.

– Тот самый? Местный аналог Мусусимару?

– Тот самый.

– Что ему надо?

– Откуда я знаю? Я же не ответил.

– В принципе, ничего страшного, – задумчиво произнес Дзимбээ. – Я бы на его месте тоже заинтересовался, с каких таких (Дзимбээ употребил нецензурное ругательство) сразу шесть человек решили прокатиться на грузовом поезде. Немного рановато, но ничего страшного.

– Да, пока ничего страшного нет, – согласился Сингх. – Но вступать в разговоры все равно незачем.

– А он ничего не заподозрит?

– Обязательно заподозрит. Ну и что с того? Они уже не успеют ничего сделать.

– Когда начнется выступление?

– По косвенным данным, в ближайшие часы.

– Что значит “по косвенным данным”?

– Я не стал спрашивать открытым текстом.

– Максимальная готовность была объявлена как раз в тот момент, когда пришел ваш вызов, – подал голос Том. – Я так понимаю, ждали вас.

– Это вряд ли, – покачал головой Дзимбээ. – Боюсь, что как раз наоборот, нас не ждали. Папа, ты нас отмажешь? – обратился он к Сингху.

– Я тебе больше не папа, – отрезал Сингх. – Мы все теперь братья и сестры, больше ничего между нами нет.

Рамирес сидел на заднем сиденье и смотрел в окно. Там вовсю лил дождь, сезон дождей оправдывал свое название. Казалось, что окружающее пространство перестало существовать, что вокруг нет ничего, кроме молочной пелены тумана и крупных капель, летящих по самым немыслимым траекториям и бьющихся о стекло машины, подобно земным насекомым. Если повернуть голову назад, можно увидеть бешено вращающийся пропеллер, из-за которого дождевые капли ведут себя так странно.

Внезапно машину сотряс мощнейший удар, почти вдавивший ее в болото. Казалось, что на крышу рухнуло то ли человеческое тело, то ли какой-то другой предмет крупных размеров. Ши Хо испуганно пискнула.

– Дождевой заряд, – прокомментировал Том. – Небольшой, литров на сорок.

– Сколько осталось до места встречи? – спросил Сингх.

– По такой погоде быстрее, чем за два часа, не доедем. Ударит такая блямба на скорости в лобовое стекло – и все, считай, приехали.

– Трейлер в такую погоду идет так же медленно?

– Естественно, он же не бронированный.

Что-то просвистело снаружи, совсем рядом с окном, в которое смотрел Рамирес, ему даже показалось, что он разглядел в тумане стремительный бесформенный силуэт. Мгновение спустя туман взорвался фонтаном грязи, стекло моментально утратило прозрачность, Рамирес испуганно отшатнулся, Ши Хо снова взвизгнула.

– Над нами целый архипелаг, – прокомментировал Том. – Боюсь, что насчет двух часов я погорячился, до трейлера придется ехать часа четыре, сейчас начнется настоящая бомбардировка.

– Но мне надо срочно связаться с Александром! – воскликнул Сингх.

– Ничем не могу помочь, – заявил Том. – Сотовая связь уже не работает, а спутниковой здесь нет. Вот когда пересядете на трейлер, тогда и поговорите с кем надо.

– Как же мы встретимся с трейлером, если у нас нет радиосвязи? – поинтересовался Дзимбээ.

– У нас есть джипиэска, – ответил Том. – Мы должны встретиться в точке с заданными координатами, точность их определения составляет около километра. И радиосвязь у нас тоже есть, радиус действия радиостанции небольшой, но на коротких дистанциях она работает безупречно. Не бойтесь, мы не потеряемся. Лучше наберитесь терпения, сейчас мы все равно ничего не сможем сделать.

Рамирес смотрел в заляпанное грязью окно и никак не мог понять, чти именно происходит не так. Что-то было не так, это очевидно. Рамирес много мечтал о том, какой окажется на планете, которой суждено стать благословенной, но сейчас он не испытывал ничего, кроме разочарования. Вездесущий запах несвежего навоза, вечная слякоть, теплый, влажный и какой-то липкий туман, и, что самое главное, ощущение собственной незначительности и даже ненужности. Пророк говорил, что мир будет един и это будет хорошо, но он ничего не говорил о том, что в едином новом мире каждый его элемент будет значимым. Рамирес всегда считал, что это подразумевалось само собой, но в данную минуту в его душе зародилось сомнение. Пророк говорил многое, он говорил, что родится герой рабочего класса и власть будет принадлежать народу, он говорил, что внутреннее уродство нельзя спрятать, он говорил, что устал от политики и хочет правды, но он ни разу не сказал, что в уютном едином мире каждый будет окружен теплом и заботой. А тогда возникает вопрос – чем новый мир будет отличаться от старого?

 

7

Новость часа 23:21 09.04.2208 Взрыв в гостинице “Калифорнийская”

Сегодня около 22:30 на территории гостиницы “Калифорнийская” произошел взрыв электрического заряда мощностью около ста килограммов в тротиловом эквиваленте. Благодаря счастливому стечению обстоятельств большую часть энергии поглотили металлические конструкции. Начавшийся пожар потушен силами пожарного расчета гостиницы. По предварительным данным, погибли двое – служащий гостиницы Даниэль Кришнамурти и еще один человек, личность которого не установлена. Пятьдесят пять человек обратились за медицинской помощью. По информации пресс-центра мэрии Нового Кузбасса, серьезных травм не зафиксировано. По факту взрыва проводится расследование. По словам генерала Комбса, лично выступившего перед журналистами, наиболее вероятной причиной взрыва является неосторожность неустановленного лица при обращении с геологическим зарядом. Вероятнее всего, сказал Комбс, виновник трагедии погиб в результате собственной халатности.

Планетарные новости Арестован Морис Три, член совета директоров “Сан энд Стил”.

Арестованы возможные убийцы Ким Джонс.

Новости Земли

Продолжаются боевые действия в Мозамбике. ООН подтвердила приверженность стратегии невмешательства.

Боевые роботы зимбабвийских толкинистов полностью контролируют долину Лимпопо.

Мбопа Сталкер Эарендил призывает к тотальному террору.

Деметрианская делегация, возглавляемая герцогом Улэзо-язом, вылетела в Южную Африку для наблюдения за ходом боевых действий.

 

8

Анатолий выбрался из такси и направился к входу в “Истерн Дивайд”. Дождь усилился настолько, что за ту долю секунды, пока Анатолий раскрывал зонтик, он успел насквозь промокнуть. По радио передавали, что такой ливень нетипичен даже для разгара сезона дождей, но от этого было не легче.

Где-то рядом, из-за тумана не разберешь, гулко ухнул очередной дождевой заряд. Анатолий вспомнил, как летал здесь на ранце Бэтмена, и поежился. Говорят, дуракам везет.

Анатолий преодолел посадочную площадку настолько быстро, насколько это было возможно в условиях, когда ничего не видно на расстоянии протянутой руки. Он открыл протяжно заскрипевшую дверь, ввалился в тамбур, перевел дыхание, сложил зонтик и обнаружил две неприятные вещи. Во-первых, это здание не было комплексом “Истерн Дивайд”. И во-вторых, его ждали.

Двое молодых людей стояли у противоположной стены тамбура и с хищным интересом смотрели на Анатолия. Оба были среднего роста и довольно широкие в плечах, один принадлежал к восточноазиатскому типу, другой, скорее всего, был индусом. Их взгляды не понравились Анатолию, на случайных прохожих так не смотрят. Создавалось впечатление, что они его ждали, причем не для того, чтобы по дешевке продать краденую соковыжималку.

Анатолий дал мысленную команду, и в кровь хлынул боевой коктейль. Не самая большая порция, но достаточная, чтобы раза в полтора повысить шансы на успех в рукопашной схватке. Пульс участился, дыхание стало поверхностным, мышцы слегка напряглись, в печени закололо – там сейчас активно распадается гликоген, превращаясь в сахар, который в нужный момент даст мышцам необходимую энергию. Мускульные усилители отрапортовали о полной готовности, активизировались дополнительные фотодетекторы на ушных раковинах, сознание слегка поплыло, когда боевой процессор провел тестирование главных мозговых связей, и тут же вернулось в норму, вернее, даже не в норму, а в супернорму, в такое состояние, когда человек на некоторое время становится полным и безраздельным хозяином собственных мыслей и чувств. Жалко, что нельзя все время жить в таком режиме, через пару часов острота ощущений притупится и мозг вернется к обычному состоянию. Говорят, если злоупотреблять электронным стимулированием, можно даже выработать у себя зависимость.

Лобный сканер, включенный на десятую долю секунды, сообщил Анатолию, что потенциальные противники никогда не служили ни в армии, ни в полиции. Это хорошо, пожалуй, переход в боевой режим был даже излишним. Ничего, береженого бог бережет.

Анатолий соорудил на лице вежливую улыбку и сказал:

– Извините, пожалуйста, я, кажется, заблудился. Я приказал такси отвезти меня в комплекс “Истерн Дивайд”, но почему-то оно привезло меня не туда. Я сейчас вызову другое такси и уеду отсюда.

Молодые люди переглянулись и китаец (или японец?) шагнул вперед.

– Не стоит, – сказал он и вытащил из нагрудного кармана разноцветную пластиковую карту с голографической фотографией. Анатолий сразу отметил очевидное сходство этой карты с удостоверением Ибрагима.

Офицер безопасности без идентификатора бойца? Ну-ну. Теоретически можно предположить, что эти деятели настолько круты, что их идентификаторы не опознаются обычным сканером… нет, такое бывает только в сказках.

Анатолий активировал инфракрасный нейрошунт, подключился к собственной мобиле и передал Ибрагиму текстовое сообщение. Оно было очень коротким и состояло всего из одного слова: атакован.

– Позвольте взглянуть, – сказал Анатолий и протянул руку. Китаец протянул карту, Анатолий попытался взять карту, но китаец не разжал пальцы.

– Вы позволите проверить цифровые подписи? – вежливо спросил Анатолий.

Молодые люди еще раз переглянулись, и индус начал расстегивать молнию куртки. Система распознавания образов, встроенная в боевой процессор Анатолия, выдала предупреждающий сигнал – под курткой индуса скрывается легкий малогабаритный пистолет, вероятнее всего, дешевая пневматика, которая, будучи заряжена отравленной иглой, разит нисколько не хуже “беретты”, которую Анатолий опрометчиво оставил в номере.

Дальше все происходило очень быстро. Анатолий резко щелкнул пальцами, кусок пластика, изображающий удостоверение, взлетел вверх, китаец непроизвольно потянулся за ним взглядом, и в этот момент Анатолий плюнул. Плевок попал точно в левый глаз противника, лишив его бинокулярного зрения. Второй противник стоял слишком далеко, чтобы достать Анатолия обычным для данной ситуации приемом, поэтому Анатолий решил рискнуть. В конце концов, шансы на успех велики, ведь эти ребята – обычные бойцы-самоучки, не прошедшие даже сокращенного курса профессионального обучения.

Анатолий сделал три скользящих шага и оказался между двумя противниками, один из которых продолжал бестолково моргать, а второй вытаскивал из внутреннего кармана… да, точно, пневматический пистолет. Анатолий шагнул вперед, обманчиво плавно и неторопливо, черный зрачок малокалиберного ствола на долю мгновения уставился точно в глаз Анатолия, но индус не сумел должным образом синхронизировать движение указательного пальца, лежащего на спусковом крючке, с движением всей кисти. Угадать момент и проследить направление выстрела оказалось неожиданно легко, процессор выдал прогноз почти за полсекунды до выстрела. Анатолий не удержался от мелкого пижонства – он не стал немедленно выбивать пистолет из руки противника, а позволил ему выстрелить.

С точки зрения индуса, произошла досадная случайность. Он неправильно рассчитал движение, его рука дрогнула, и игла, предназначенная противнику, вонзилась в плечо друга, который как раз успел проморгаться и сейчас тянулся за собственным пистолетом. Анатолий мог бы сказать, что не все, что кажется случайностью, действительно ею является, но он не сказал этого, потому что во время боя разговаривают только идиоты, обсмотревшиеся дешевых боевиков. Вместо этого Анатолий обманчиво плавным движением вынул пистолет из руки индуса и, краем глаза успев убедиться, что пистолет самозарядный, развернулся лицом к китайцу. Левая нога Анатолия, продолжив движение туловища, оторвалась от пола и резко распрямилась назад, нанося удар из невозможной позиции в невозможном направлении.

Китаец так и застыл с рукой, засунутой за отворот крутки.

– Вытаскивай пушку и бросай, – сказал Анатолий.

Его дыхание совсем не сбилось. Это неудивительно, если учесть, сколько сахара было только что извлечено из скрытых резервов организма.

Китаец молча послушался. Кажется, происшедшее произвело на него большое впечатление. Анатолий его понимал, схватка с высококлассным бойцом всегда оставляет долгую память, если, конечно, после этой схватки ты остаешься в живых. Индус корчился на полу, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух. Анатолий сделал шаг в сторону и повернулся на девяносто градусов, чтобы видеть обоих бандитов одновременно, детекторы кругового обзора – вещь хорошая, но глаза лучше.

Да уж, глаза воистину лучше. С первого взгляда Анатолию стало ясно, что свой единственный удар он рассчитал не самым лучшим образом. Удар, задуманный как тупой и нацеленный в область аппендикса, получился кумулятивным и пришелся в область поджелудочной железы. Безусловно, смертельный удар.

Анатолий перевел взгляд на китайца. Из левого рукава его куртки торчал тупой конец иглы, но рука не выглядела парализованной, да и сам китаец не собирался ни падать в обморок, ни тем более умирать. У него бронированная подкладка под курткой, понял Анатолий. Против нормального оружия вещь абсолютно бесполезная, но от отравленных игл защищает неплохо.

– Вытащи иглу и брось на пол, – приказал Анатолий. Китаец молча послушался и снова застыл в неподвижности.

– Что за яд в иглах? – спросил Анатолий.

Китаец открыл было рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. В глазах отразился ужас. Все понятно, сейчас придется поиграть в гестапо. В голове Анатолия мелькнула несуразная мысль: что, интересно, означает слово “гестапо”?

Анатолий повернулся к индусу и выстрелил ему в голову – все равно не жилец. Игла впилась точно в закрытый глаз, пригвоздив веко к глазному яблоку, тело индуса сотрясла судорога. Немного поколебавшись, Анатолий выстрелил еще дважды, иглы вонзились во второй глаз и нижнюю губу бесчувственного тела. Теперь об этом противнике можно не беспокоиться.

Анатолий снова повернулся к китайцу и спросил, стараясь, чтобы голос звучал ровно (полковник Хииро говорил, что от этого становится еще страшнее):

– Ты кто такой?

Китаец смотрел в его глаза ненавидящим взглядом и ничего не отвечал. Анатолий сделал три шага вперед и, оказавшись в метре от противника, неуловимым движением пальца поставил пистолет на предохранитель и сделал резкое круговое движение кистью.

Пистолет оторвался от руки и отправился в свободный полет. Тяжелая рукоятка ударила китайца в переносицу, он вскрикнул и дернулся назад, пистолет рухнул на пол. Анатолий провел два прямых удара по скулам, эти удары не причиняют большого вреда, но хорошо оглушают и оставляют огромные синяки, и еще получать такие удары почему-то кажется очень унизительным, хотя, если вдуматься, какая разница, как именно тебя ударили?

– Кто ты такой? – повторил вопрос Анатолий.

Ответа не последовало. Анатолий провел еще одну серию ударов, в результате которой китаец оказался на полу, а его лицо изменило цвет с бледно-желтого на кроваво-красный. Далее последовали два удара ногой по почкам, удары слабые, даже ребра не хрустнули, а потом Анатолий схватил поверженного врага за воротник, напряг мускульные усилители и поднял его на ноги одной рукой, попутно слегка придушив. Финальным аккордом стал удар раскрытой ладонью в лоб в тот момент, когда голова жертвы находилась в полуметре от стены.

Несчастный китаец врезался головой в стену, рухнул на пол и замер, потеряв сознание. Анатолий аккуратно прицелился и нанес точно рассчитанный удар ногой в колено. Теперь этот тип не встанет на ноги без посторонней помощи, пока не побывает на операционном столе. Осталось только обшарить карманы обоих бандитов да подобрать пистолеты, и все, можно спокойно идти дальше, разведывать, что это за здание. Побитые враги пусть остаются в тылу, их можно больше не опасаться.

Как Анатолий и предполагал, удостоверение китайца оказалось грубой подделкой. Для того чтобы в этом убедиться, не потребовалось даже проверять цифровые подписи, все было видно невооруженным глазом. У индуса никаких документов вообще не было. Мобилы были у обоих, но они уже успели встать на автоблокировку, так что покопаться в хранящихся данных не удалось.

Анатолий еще раз активировал нейрошунт и набрал номер Ибрагима. У Ибрагима было занято. Пришлось отправить еще одно сообщение, более подробное, в котором Анатолий кратко описал, что с ним произошло. Похоже, Ибрагим занят чем-то серьезным, в мозгу мелькнула непрошеная мысль: а что, если атака террористов уже началась? Нет, о таких вещах лучше не думать, чтобы не накаркать.

Он распахнул облупленную деревянную дверь, ведущую внутрь, и оказался в длинном узком коридоре, темноту которого рассекал только один луч света, исходящий из открытой двери по правую сторону. Сканер безмолвствовал, ничего потенциально опасного в коридоре не наблюдалось.

Стараясь ступать неслышно, Анатолий подошел к открытой двери, заглянул внутрь, держа наготове дешевую пневматическую игрушку, и наткнулся на испуганный взгляд маленького и толстого лысого старичка европейской внешности.

– Ты кто? – спросил Анатолий.

– Сторож здешний, – ответил старичок, нервно сглотнув.

Он неподвижно сидел, держа обе руки на виду и панически боясь сделать какое-то движение. Анатолий позволил себе слегка расслабиться.

– Что это за место? – спросил Анатолий.

– Склад, – моментально отозвался старичок. – Промзона “Парнас”, склад №134.

– Что здесь хранится?

– Ничего. Склад пустует.

– Что раньше хранилось?

– Да чего только не хранилось… – взгляд деда затуманился и скользнул вверх.

– Наркотики? – предположил Анатолий. Дед сделал загадочное движение глазами и ничего не сказал, но все было ясно и так.

– Кому принадлежит склад? – продолжил допрос Анатолий.

– Понятия не имею, – заявил дед. – По документам кому он только не принадлежал, считай, раз в неделю его одна фирма продает, другая покупает.

– Мафия? – догадался Анатолий.

– Может, и мафия, а может, и не мафия, я в такие дела не лезу, меньше знаешь – лучше спишь. Мое дело – охранять, а что охранять и для кого – не моя забота.

– Вижу я, как ты охраняешь, – не удержался Анатолий. – Кто хочешь заходи, что хочешь бери.

– Э-э-э, мил человек, – дед осмелился наставительно помахать пальцем в воздухе, – ты одно с другим не путай. Сома не потому двери открыл, что раздолбай, а потому, что они тебя ждали. А зачем они тебя ждали – это не моего ума дело.

– Сома – это кто?

– Напарник мой, он тебя при входе ждал.

– А второй – кто такой?

– Бандит какой-то, его Сома привел. Зовут его Ханг, а больше я ничего не знаю. Меньше знаешь – лучше спишь.

– На кого он работает?

– Не знаю. Хоть режь меня, хоть уколы ставь, все равно ничего не скажу, потому что не знаю.

Анатолий видел, что дед не врет, что он действительно не интересовался, какими такими темными делами занимаются его товарищи.

– И часто у вас тут людей похищают? – поинтересовался Анатолий.

– А это уж как придется. Бывает, что за целый год ни разу, а бывает, чуть ли не каждый день. За последнее время давно уже не было.

– Сома про меня что-нибудь говорил?

– Считай, ничего не говорил. Сказал только, придет лох, мы с Хангом будем его брать, а ты, Трей, вход откроешь, а дальше сиди тихо и не высовывайся. А больше он ничего и не говорил.

– Лох, значит?

– Я тебя так не называл, – встрепенулся Трей, – я только то, что Сома говорил, то и передаю.

– Я и не говорю, что это ты меня лохом назвал. Что за яд у них в иглах?

Трей пожал плечами:

– Если иглы обычные, то паралитик в несмертельной дозе, а если что-то особенное зарядили – значит, что-то особенное.

– Понятно, – подытожил Анатолий. – Ладно, дед, считай, что легко отделался. Давай сюда мобилу, потом верну. Молодец. И пушку давай, и чтоб без фокусов.

– Какие уж тут фокусы, – проворчал Трей. – Если ты у Сомы голыми руками пушку отнял, какие уж тут фокусы могут быть.

– С чего ты взял, что голыми руками? – поинтересовался Анатолий.

– Если бы ты с оружием пришел, ты бы сейчас не эту пукалку в руках держал.

– Логично, – признал Анатолий. – Посетители в ближайшее время ожидаются?

– До завтрашнего утра никого не будет.

– Вот и замечательно. Включай охрану периметра и пойдем, поможешь мне прибраться.

В мозгу Анатолия вспыхнул сигнал от нейрошунта. На мобилу пришло текстовое сообщение от Ибрагима, оно гласило: К тебе едет наш человек, зовут Якадзуно Мусусимару, ты его знаешь. Анатолий хмыкнул. Он понял, почему Ибрагим не заинтересовался рассказом Анатолия про странного попутчика. Надо же, у деметрианской безопасности, оказывается, есть свои агенты на Гефесте. Или Ибрагим завербовал его уже здесь?

Трей тихонько кашлянул, намекая, что охрана периметра включена. Анатолий показал на дверь, и Трей направился в тамбур ликвидировать следы драки. Анатолий последовал за ним.

 

9

Первым, что бросилось в глаза Якадзуно, когда он вошел в здание склада №134, были брызги крови на полу и на стене. Якадзуно брезгливо поморщился, раньше он думал, что такое бывает только в дешевых виртуальных игрушках.

Якадзуно распахнул внутреннюю дверь тамбура и оказался в узком и темном коридоре. Только из одной приоткрытой двери по правую сторону выбивался свет. Якадзуно пошел на свет и, войдя в комнату, обнаружил странную картину.

Прямо поперек входа на полу был труп. Молодой коренастый мужчина индийской внешности лежал на спине, в обоих глазах и нижней губе у него торчали иглы от пневматического пистолета. Якадзуно поморщился еще раз, он не терпел излишней жестокости.

Чуть поодаль лежал другой человек, определить его национальную принадлежность не представлялось возможным, потому что лицо у него было разбито до состояния кровавой каши. Судя по тому, как он ругался (тихо и сдавленно, но отчетливо), челюсти не пострадали. А если судить по тому, в какой позе он лежал, у него была сломана по меньшей мере одна нога.

Чуть дальше от входа стоял стол, за которым сидели еще два человека, они спокойно играли в шахматы, не обращая никакого внимания на стоны избитого. Один из них, тот, что сидел лицом к входу, был Анатолий Ратников, второго, маленького толстого старичка, Якадзуно не знал.

Увидев Якадзуно, Анатолий широко улыбнулся и встал из-за стола, всем видом выражая радость от нежданной встречи.

– Привет! – сказал он. – Ну ты даешь, конспиратор! Честное слово, я так и не догадался, кто ты такой. Приятно смотреть на чистую работу.

Якадзуно почтительно улыбнулся, но на самом деле ему было неприятно. Он не понимал, что вообразил себе Анатолий, но, что бы он ни вообразил, это не имело никакого отношения к реальной действительности. В разговорах с Анатолием Якадзуно не выдавал себя за кого-то другого, он с самого начала говорил одну только правду и ничего, кроме правды.

– Ампулу принес? – спросил Анатолий.

– Принес, – ответил Якадзуно и полез в сумку.

На свет появился одноразовый шприц-тюбик, наполненный феназином. Избитый мужик сдавленно застонал и снова начал ругаться, кажется, по-китайски.

– Хватит вопить! – обратился к нему Анатолий. – Сейчас тебе станет хорошо.

Якадзуно не выдержал.

– Зачем было его так избивать? – спросил он, стараясь говорить спокойно, но гнев в его голосе все равно нашел дорогу.

– А в чем дело? – искренне удивился Анатолий. – Эти козлы на меня напали, вот этот хмырь, – он указал на избитого, – предъявил поддельную ксиву планетарной безопасности, а когда я захотел проверить подписи, полез за пистолетом. Если бы эти два урода были чуть более ловкими, сейчас укол делали бы не ему, а мне. Ты что, его жалеешь?

– Можно было просто оглушить его, не причиняя излишних мучений, – сказал Якадзуно, снимая с иглы шприц-тюбика защитный колпачок.

– Я думал, он и так все скажет, – произнес Анатолий с легким смущением. – Я же не знал, что он фанатик.

Якадзуно склонился над фанатиком, тот внезапно сделал резкое движение рукой, пытаясь выбить шприц-тюбик из руки Якадзуно, но все, чего он добился – очередного пинка в многострадальное лицо.

– Не дергайся, падаль, – миролюбиво проговорил Анатолий, – я все равно быстрее.

Пленный затих, скорее всего, кратковременно потерял сознание от нестерпимой боли. Якадзуно быстро сделал укол, положил использованный шприц-тюбик обратно в сумку, отыскал взглядом стул и сел на него.

– Трей, – обратился Анатолий к старичку, – сходи, прогуляйся. Я тебя связывать не буду, но ты не обольщайся. В шахматы ты играешь неплохо, думаю, у тебя хватит мозгов, чтобы понять, на кого можно катить, а на кого лучше не надо.

– Чего уж тут не понять, – сказал Трей, подобострастно кивая, – я же не дурак драться с профессиональным бойцом.

Анатолий польщенно хмыкнул. Трей удалился в темноту коридора.

– И не подслушивай! – крикнул ему вслед Анатолий. – Увижу, что подслушиваешь, – голову оторву.

За Треем закрылась дверь. Анатолий тяжело вздохнул и потянулся.

– Слушай, Якадзуно, – сказал он, – у тебя оружие есть?

Якадзуно молча открыл сумку и вытащил оттуда малогабаритный браунинг в открытой подпружиненной кобуре и одну за другой две автономные гранаты.

– Ух ты! – Анатолий не удержался от восхищенного вздоха. – Ни хрена себе!

– Ибрагим просил передать, что гранаты подлежат возврату после операции. Если ты ими воспользуешься, придется писать подробный отчет.

– Да-да, – закивал Анатолий, не сводя с гранат обалделого взгляда, – по такому оружию отчетность всегда строгая.

Он взял по гранате в каждую руку, закрыл глаза, и на его лице появилось мечтательное выражение. Глядя на Анатолия, Якадзуно вспомнил старую сплетню насчет того, что армейским офицерам промывают мозги не только с целью усиления базовых рефлексов, но и для коррекции личности. Трудно представить себе, что нормальный человек способен испытывать такой восторг от одного вида оружия.

Окровавленный мужик на полу открыл глаза и приподнял голову. Его взгляд был пустым и ничего не выражал, так всегда бывает после феназина. Якадзуно передвинулся вместе со стулом в более удобную позицию и начал допрос.

– Имя? – спросил он.

– Ханг Ками Чонг, – ответил несчастный.

– На кого работаешь?

– Абу Крокодил Хантури.

– Кто он такой?

– Бригадир.

– У кого?

– У Черного Халила.

– Кто такой Черный Халил?

– Отец.

– Чей отец?

– Просто отец. Отец братвы.

– Крестный отец, что ли?

– Нет, не крестный, у Халила почти все мусульмане.

– Чем он занимается?

– Кто?

– Халил.

– Наркотики, девочки.

– Это обычная банда?

– Да.

– Не верю, – подал голос Анатолий, – у обычных бандитов такого фанатизма не бывает. Ты во что веришь, парень?

– В Аллаха.

– Еще?

– В пророка Мухаммеда.

– К аль-Ваххабу как относишься?

– Я его не знаю.

Анатолий замолчал, мучительно придумывая следующий вопрос. Якадзуно решил пойти более простым путем.

– Почему не отвечал на вопросы без наркотика? – спросил он.

Ханг ответил лаконично:

– Нельзя.

– Так не пойдет, – сказал Анатолий, – тут нужен психолог. Давай-ка лучше оставим фанатизм на потом. Кто приказал меня захватить?

– Крокодил.

– Какой крокодил? Абу Хантури?

– Да.

– С какой целью?

– Привезти к нему на допрос.

– Где он сейчас находится?

– В казино “Золотой рояль”.

– Это где?

Ханг продиктовал адрес.

– Где он еще может быть? – не унимался Анатолий.

Последовал еще один адрес, а за ним и еще один, который оказался последним. Анатолий начал расспрашивать Ханга, как выглядит Абу Крокодил, что он из себя представляет, какие у него боевые возможности, какая охрана, ну и так далее. Время от времени Якадзуно вставлял свои вопросы. Якадзуно пытался выяснить, почему Ханг не сдался, столкнувшись с подавляющим превосходством противника, почему для того чтобы сломить его волю, потребовался наркотик, откуда взялся тот фанатизм, что позволяет выдержать любые пытки, не предав своего дела. Якадзуно казалось, что сейчас самое важное – выяснить, почему Ханг предпочел вытерпеть пытку, но ничего не рассказать. Но, как Якадзуно ни бился, ничего выяснить так и не удалось. Ханг отвечал слишком уклончиво.

– Здесь однозначно нужен психолог, – прокомментировал ситуацию Анатолий. – Сейчас я доложу Ибрагиму, он кого-нибудь пришлет.

– Разве у него в штате есть психологи? – удивился Якадзуно.

– А то! – Анатолий коротко хохотнул. – Ладно, будем считать, я закончил. Сейчас… ага, есть. Ждем.

– Ты же не позвонил!

Анатолий непонимающе уставился на Якадзуно, а через секунду рассмеялся.

– У меня нейрошунт, – сказал Анатолий. – Я могу работать с мобилой телепатически.

– Так умеют все десантники?

– Нет, только офицеры. Ага, вот и ответ. Сейчас посмотрим… К нам выезжает группа захвата… где же они раньше были… так… они уже близко, должны быть минут через десять, не позже. Заберут этого несчастного на дальнейшую обработку, а мы поедем дальше.

– Куда?

– В “Золотой рояль”. Только дождемся дополнительной информации от Ибрагима, он обещал уточнить, на месте ли Крокодил.

– Как он может выяснить, где находится крестный отец мафии? Он же не имеет доступа к полицейским базам! Анатолий посмотрел на Якадзуно как на идиота.

– Как это не имеет? Подполковник планетарной безопасности не имеет доступа к полицейской базе?

– Какой еще подполковник? Мне он говорил, что работает на коммерческую разведслужбу.

– Значит, подрабатывает. Ага, ребята из группы захвата передают, что будут здесь через три минуты. Трей! Трей! Да, можешь заходить. Снимай охрану с периметра, сейчас здесь появятся наши друзья.

 

10

Пропеллеры замедлили вращение, их рокот сначала перешел в постукивание, а потом совсем затих. Днище тяжелой машины коснулось грязи, снизу донесся чавкающий звук, забулькали пузыри. “Муфлон” накренился и начал погружаться в болото. Ши Хо снова пискнула, издаваемые ею звуки уже начинали действовать на нервы.

Машина не утонула, она опустилась в вонючую жижу сантиметров на двадцать, после чего погружение прекратилось. Снаружи, со стороны двери, донеслось деликатное поскребывание.

– Стыковочный узел подключен, – сообщил Том. – Счастливого пути!

Братья и сестры нестройным хором выразили Тому благодарность за хорошее путешествие, Рамирес тоже пробормотал что-то невнятное, чтобы не выделяться из общей массы. Он не понимал, что хорошего в путешествии, когда четыре часа подряд за окном льется дождь, которого не видно, потому что все стекла заляпаны грязью, и еще время от времени рядом падают дождевые заряды, взметающие в воздух целые горы жидкого дерьма.

Сингх распахнул входную дверь, встал на четвереньки и скрылся в черной гофрированной кишке, соединившей “Муфлон” с трейлером. В болотах Деметры, где выходить на открытый воздух не рекомендуется, подобный способ перемещения в порядке вещей. За Сингхом последовала Ши Хо, далее Дева, которую Дзимбээ вежливо пропустил вперед, потом сам Дзимбээ, Иван, и, наконец, в машине остались только Рамирес и Том.

– Спасибо, Том! – неожиданно для самого себя сказал Рамирес и тоже полез в пластиковую кишку.

Рамирес ожидал, что трейлер, посланный им навстречу, будет похож на передвижной геологический лагерь наподобие тех, в которых прошла большая часть его жизни на Гефесте. Оказалось, что он ошибался.

Этот трейлер, судя по всему, принадлежал очень богатому человеку, который использовал его так, как на Земле используют яхты – морские, воздушные и космические. Здесь не было привычной для подобных машин внутренней тесноты, Рамирес оценил размеры трейлера примерно в двадцать метров на пять и сам удивился своим подсчетам. Это был настоящий дом на воздушной подушке, нельзя сказать, что он был роскошным, но это был именно дом, а не просто транспортное средство для дальних поездок.

Стены, потолок и даже пол были отделаны натуральным деревом. Рамирес знал, что на Деметре дерево стоит дешевле, чем пластик, но все-таки… Над дизайном внутренних помещений явно потрудились профессионалы. Идеально горизонтальная линия пола никак не могла быть достигнута без помощи встроенных в днище гидрокомпенсаторов, здесь стояла нормальная мебель, не роскошная, но и не тот пластмассовый ширпотреб, который обычно устанавливают в трейлерах… Короче говоря, трейлер был крутой.

– Когда я смогу связаться с Александром? – донесся до Рамиреса голос Сингха.

– Когда угодно, хоть сейчас, – ответил другой голос, незнакомый.

– Тогда вы располагайтесь, – обратился Сингх к братьям и сестрам, – а я пойду в кабину. Дзимбээ, составишь мне компанию?

– Да, конечно, – кивнул Дзимбээ. – Дева, займи мне местечко получше.

Сингх и Дзимбээ в сопровождении командира машины, пожилого седовласого мужчины европейской внешности, удалились по коридору, очевидно, ведущему в кабину. Остальные члены бывшей ячейки Джона Рамиреса начали обустраиваться на новом месте, которое должно стать их домом на ближайшие день-два.