Всегда можно остановиться

— Весьма прискорбно, — протянул Михаил. Он посмотрел на компаньона, который только пожал плечами, и затем снова перевел взгляд на удаляющуюся фигуру в зеленой футболке.

В неожиданном весеннем зное двое выделялись, как серые, еще не сформировавшиеся на горизонте, грозовые тучи. Узкий костюм-тройка Михаила и черный балахон его компаньона выглядели таким же перебором, как горчичник на больном лихорадкой. Тем не менее, тридцати пяти градусная жара не могла выжать даже капли пота на их лбах.

Тесный колодец улицы был полностью залит солнцем. Разновысотные дома плотным частоколом стояли вокруг центра, отмеченного старинным фонтаном. Пузатый херувим с запрокинутым кувшином стоял на руках тянущихся к нему людей. Воды в фонтане не было.

Изредка по каменной брусчатке струился горячий ветерок, собирая песок и пыль. В воздухе надежно укрепился запах пыли и кофе.

Редкие трели птиц перемежались гудками машин и выкриками людей, но все это было по ту сторону каменной границы площади. В ее пределах же сохранялась изможденная тишина, прерываемая вялыми репликами двух мужчин.

Они сидели на летней веранде безликого кафе. Тонкими пальцами Михаил мял пятитысячную купюру: складывая и распрямляя банкноту. Его красная рубашка выделялась на фоне дымчатого костюма, как раскаленные угольки в ворохе тлеющего костра. Его компаньон сидел развалившись на стуле.

Взглянув на пару со стороны было невозможно догадаться о том, что эти мужчины знакомы.

— Весьма прискорбно, — повторил Михаил.

— Возможно, — задумчиво произнес компаньон и через минуту добавил. — Может нам стоит взять перерыв?

— Перерыв? Николай, ты устал от нашей игры? — Он помахал банкнотой и тут же стал растирать ее между пальцев.

Николай, с неподдельным интересом смотрел, как на банкнотах бледнеют краски и заворачиваются края. Бумага на глазах теряла цвет, чернела и рассыпалась в труху. Когда осталась только маленькая горстка пепла, он отвел от нее вновь поскучневший взгляд.

— Меня пугает твоя зависимость.

Взгляд Михаила был по-прежнему прикован к пеплу в ладони, но его брови поднялись вверх.

— Хочешь сказать, у меня проблема с деньгами?

— Не с ними.

Мужчина в дымчатом костюме оглянулся на компаньона и едва заметно изогнул бровь, тот лишь отмахнулся.

— В другой раз.

Николай полез в карман, выудил пачку сигарет и отправил одну в рот. Михаил протянул пустые ладони и сложил их лодочкой. На кончике сигареты вспыхнули искры, заструился дым.

— Что теперь? — спросил он, выпуская колечко дыма.

— Будем искать следующего.

— Того самого?

— Того самого.

Николай кивнул на угол, за которым несколькими минутами ранее скрылся мужчина в зеленой футболке и шумно выдохнул дым.

— Этот тоже был тем самым.

— Не до конца, — флегматично парировал Михаил.

— И кого же мы ищем?

— Кого-то более отчаявшегося.

Николай надул щеки и выпустил большое облако дыма. Он рассматривал его так, словно знал о нем что-то сакральное. Белый клуб пару секунд парил сохраняя форму, а затем растаял.

— Парень проиграл квартиру в карты и уже получил первый визит от тех, кто будет получать с него долг — он явно не о солнце беспокоился, надевая черные очки.

— Он — фаталист, — со знанием дела сказал Михаил.

— Надеется, что пожурят и отпустят?

— Надеется отыграться с нашего подарка.

Николай еще раз посмотрел на ладонь Михаила, с которой тот вытирал последние следы пепла.

— Интересно, когда он обнаружит, что наш подарок превратился в тыкву: когда в укромном месте решит еще раз пересчитать деньги или когда высыплет гору золы на кон?

Мужчина в костюме не ответил, и за столом воцарилось молчание. Они смотрели за изредка проходящими через площадь людьми, оценивая их, каждый по-своему.

Зной усиливался.

Николай затянулся и долго, словно прощаясь с дорогим другом, смотрел на тлеющую у самого фильтра сигарету.

— Ты прав.

Его собеседник ответил не сразу.

— Прав, что превратил его деньги в пепел?

— Вообще.

Михаил во второй раз посмотрел на Николая. В этот раз в его глазах помимо любопытства было что-то еще. Его компаньон медленно и сильно вдавил фильтр в пепельницу.

— Они не достойны вторых шансов.

Михаил ждал продолжения, но спустя минуту тишины не выдержал.

— И все? Так выглядит твоя капитуляция в нашем вечном споре?

Николай накинул балахон на коротко остриженную голову.

— Да. Теперь мы с тобой болеем за одну команду.

По лицу Михаила пробежала тень.

— Какая чудесная новость.

***

— В смысле, продаете квартиру?

Часы показывали девять вечера. За окном расплылась синева наступающей ночи и легкий сквозняк, пришедший на смену дневной жаре, шевелил старый тюль, пыль на котором скапливалась еще со времен прабабки хозяина квартиры.

— А договор?

В трубке шумно вздохнули — собеседник по ту сторону провода планировал закончить диалог еще минуту назад.

— Разве он запрещает мне продать свою квартиру? По нему я должен сообщить тебе о расторжении за месяц. Вот. Сообщаю.

— А жить мне где?

— Ну, Вадим, найдешь что-нибудь. Эту же нашел.

— Три месяца поисков!

— Короче! Увидимся в конце апреля.

В трубке щелкнуло, и голос пропал.

Вадим тяжело опустился на кресло. На глаза попались лежащие на столе конверты с пульсирующими на них требовательно-красными буквами “ИЗВЕЩЕНИЕ”. Кучка корреспонденции разрослась до внушительных размеров, грозясь перерасти в личный визит коллекторов. Поздний звонок еще сильней покачнул почву под ногами.

В единственной комнате съемной квартиры было довольно тесно. Целую стену занимал сервант из прошлого тысячелетия, пыльно-коричневого цвета, с огромным количеством зеркал и стекла. Дверцы, полки, перегородки и стенки дребезжали от шагов Вадима и соседей сверху. Стоявшие там дряхлые томики классики и сборники типа “101 способ лечения заболеваний желудочно-кишечного тракта” соседствовали с фарфоровым набором из чашек, блюдец, чайника и сахарницы. В присутствующие в серванте в несметном количестве шкафчики Вадим даже не заглядывал, ибо был уверен: то, что в них лежит, хочет, чтобы его оставили в покое. Вадим это желание уважал.

Противоположную стену занимали сразу три вещи: простой стол, на котором стоял компьютер, старый диван и дверь на балкон, с которого даже в солнечные дни в комнату просачивалось весьма скромное количество света из-за обилия хлама, сваленного там.

Но Вадим не мог это назвать даже неудобствами. По сравнению с условиями в общежитии его первая квартира была президентским люксом. Он понял, что где-то на подсознательном уровне стал считать ее своей, и грядущая перспектива начинала подъедать чувство спокойствия.

Он попытался стряхнуть неприятное чувство и вспомнил прием, которому его когда-то научил дипломный руководитель.

— Структурируй. Если чувствуешь, что паника мешает тебе мыслить — успокойся, возьми бумагу и карандаш, составь список.

Вадим взял блокнот и ручку, бормоча слова наставления. На листе стали появляться слова и числа.

Кредит 54 (+проценты)

Квартира 90

Долг С. 20

Дед, апрель 10

На листке, зажатые линиями разлиновки, цифры и правда показались безобидней, но тревога отступать не спешила.

Его лицо совсем недавно начало покрываться морщинами. Тонкие росчерки в уголках глаз и на лбу можно было разглядеть только при хорошем освещении. В беспорядке русых волос стали появляться седые нити. Взгляд синих глаз, когда-то отражавший юношеский азарт и интерес, теперь был более прагматичен.

Он вернулся за компьютер, открыл почтовый клиент и составил два одинаковых письма. Редакции, для которых Вадим писал статьи, были очевидным источником заработка. Нужно только увеличить объем с пары статей в неделю до ежедневных заказов и расширить область с рецензий на гаджеты до чего-то смежного, а может и более серьезного.

Вадим еще в институте увлекся журналистикой: писал в студенческую газету, состоял в литературных кружках, пробовался в сочинении стихов и небольших рассказов. Он грезил концепцией свободного художника, терпеливо ожидающего музу в компании виски и сигары, в то время как на шеях офисных клерков затягиваются петли дедлайна. Главным достижением Вадима, конечно же, должен был стать бестселлер, написание которого все откладывалось. Тем не менее, он оставался человеком здравомыслящим. Пока мечта не осуществилась, нужно было искать реальный заработок. Журнальные статьи стали идеальным компромиссом: обеспечивали крышу над головой, тренировали слог и сохраняли творческую свободу. Вадим считал, что искать что-то серьезней не требовалось — его свободный полет должен был начаться очень скоро.

Оба письма получили статус “Отправлено”, но это не принесло облегчения. Наоборот: остановившись, Вадим почувствовал, как бездействие подпитывает страх.

Он взялся за поиск подработок. Если удастся найти что-нибудь — это отвлечет его от дурных мыслей. Просмотренные по диагонали объявления тут же отправлялись в закладки браузера — отмечалось все мало-мальски интересное: от конкурса детских стишков до некрологов и спортивной хроники.

Когда количество открытых окон превысило третий десяток, беспокойство стало усиливаться и Вадим понял, что делает что-то не так. Что ему делать с этими вкладками? Браться за всё подряд — глупо; найти “золотое” объявление стоимостью в долг — нереально. Какую цель он преследовал, просматривая каждое предложение? Отчаяние первым пришло к этому выводу и с утроенной силой надавило на грудь.

Вадим понял, что находится на пределе и ему нужен перерыв. Нужно переключиться. Он рывком поднялся со стула.

Кухня была под стать гостиной. Стенка из белых шкафчиков зияла щелями неплотно подогнанных дверок. Пузатая плита “Газоаппарат” блестела каплями жира. Центр комнаты украшали раскладной стол, обтянутый клеенкой со следами синей и черной изоленты, и пара табуреток.

Вадим в сотый раз опалил пальцы, поджигая газ под алюминиевым чайником — за почти год жизни здесь он так и не научился обращаться с огнем. Из банки кофе в чашку высыпалась горстка растворимых гранул и кофейная пыль. Туда же отправилось содержимое двух порционных сахарных пакетиков.

В ожидании, когда закипит вода, Вадим переминался с ноги на ногу, попеременно растирая босые стопы о штаны. Старая кухонная батарея отказалась работать в конце прошлой зимы. Разбираться с ней тогда было уже ни к чему, да и потом были более важные статьи расхода. Пританцовывать во время варки сосисок или хлопать пустым холодильником в отапливаемой кухне? Для Вадима выбор был очевиден.

Он пристально смотрел на чайник, словно надеясь ускорить происходящие в нем процессы, хотя знал, что внутри две кружки воды и закипать ей минимум две минуты.

— Точно!

Вадим непроизвольно шлепнул себя по лбу и бегом сорвался обратно в комнату. “Структурируй!” — мысленно возликовал он и схватил ручку с бумагой.

1 статья = 1 500 р.

170 000 / 1 500 = …

Волнение не давало ему сосредоточиться, и Вадим схватил со стола телефон. Вбив в калькулятор выражение, он нажал “равно” и замер. Попытка сделать задачу подъемной загнав ее в рамки, оказалась настолько же провальной, насколько попытка надеть на слона штаны.

— Это невозможно.

Только сейчас он, наконец, понял, что выхода нет. Чтобы ни случилось — ему не собрать всей суммы к сроку. Удивительно, но эта мысль принесла внезапное облегчение. Словно, после неудачной попытки войти через дверь, он увидел открытое окно.

Вадим, слегка поколебавшись, снова взял в руку телефон и набрал номер из избранного.

— Алло, дед?

Из трубки донесся тихий голос. В нем отчетливо читались усталость и радость, но так же едва заметно — волнение. Где-то на фоне телеведущий призывал зрителей к аплодисментам.

— Привет, Вадимка. Что ты, как ты?

— Нормально, нормально. Хорошо. Слушай, деда…

Вадим сжал пальцами переносицу, пытаясь подавить зарождающееся чувство стыда.

— А те деньги, что я тебе присылал неделю назад — ты их все потратил?

— Ну да, — нерешительно донеслось из трубки. — Я сразу из сберкассы в аптеку и пошел. Таблеток, уколов взял: вышло на восемь тысяч с копейками. Ну, и в магазин сходил. Хлеб, масло, куру купил. Гречка закончилась вот — взял пачку.

В трубке возникла заминка, словно собеседник тоже сражался с тем же чувством. Затем старик заговорил быстро и оттого запинаясь.

— Колбасы купил палочку. Знаешь, Вадик, вот захотелось что-то колбаски так. Вроде и жевать нечем, а захотелось. Дорогая, конечно, зараза… Я ее так — с чаем обсасываю.

Вадим закусил губу, проклиная себя за звонок. Мерзко подумать: едва решив поддерживать деда, который был рядом всю институтскую жизнь, он решил занять первые же высланные деньги.

— Дед, ну и правильно, — быстро исправился он. — Захотелось — бери! Ну. Один раз живем.

— Ну, и я так подумал, — с некоторым облегчением в голосе сказал дед. — А что ты про деньги-то? Нужны, что ли?

— Нет, нет, — запротестовал Вадим. — Нормально все. Ты-то как? Как здоровье?

— Да ничего, терпимо.

По злой иронии в трубке сухо закашляли. Приступ длился секунд десять, прежде чем дед снова смог заговорить.

— Прости. Ленка вот только ушла — уколы ставила. Новые как раз. Хондорин, Хондролин… Не помню, сейчас найду, погоди…

— Да бог с ними, дед. Главное, чтоб работали.

— Ну да, ну да.

— Ладно, дед, пора мне.

Вадим хотел добавить “извини”, но удержался.

— Я так — услышаться. Не болей, дед.

— Ага. Давай, Вадимка.

В голосе послышалась тревога и растерянность, но Вадим, сгорая от стыда, торопился положить трубку прежде, чем расклеится и все выложит деду.

— Люблю тебя. Пока.

— Пока.

Он сбросил вызов и чуть было не швырнул телефон в стену.

— Болван! Мямля! Рохля! Слабак!

О чем он думал, когда решил обокрасть самого близкого человека?!

— Это все мудак хозяин со своим договором! — нашел выход злости Вадим.

Это внезапный звонок, потребительское отношение, хамство и безаппеляционность вывели его из равновесия! Нужно успокоиться, прекратить действовать импульсивно и думать головой. В конце концов, все не так плохо — у него были некоторые сбережения. С непостоянными и небольшими заработками сумма, конечно, была скромная, но это деньги. В конечном счете, он может расплатиться с долгами, собрать вещи и вернуться в родной город. А через год-другой попробовать снова… Но обмануть себя не получилось: уезжать не хотелось, да и вероятность вернуться была близка к нулевой.

О следующем выходе Вадим подумал сразу после звонка, но до последнего отказывался принимать его, как возможный, удерживая в дальнем углу сознания.

Попросить денег у отца.

От этой мысли его передернуло. Это не было хороводом эпизодов из жизни, когда он выслушивал лекции и понукания за свои ошибки и несостоятельность. Вадим вспомнил ту ошибку, после которой взгляд отца впервые не выразил ничего. Ушли осуждение и разочарование. Вместе с другими чувствами к сыну.

Подавленный он без всякой надежды проверил почту — ожидаемо ни одна из редакций еще не ответила. Вадим открыл форум, где изредка брался за сдельные заказы, обновил статус на “Ищу работу” и зашел в местный чат. Несколько старожилов форума и пара пользователей, чьих имен он не знал, вели вялотекущую беседу.

Вадим сразу, без приветствия задал волнующий его вопрос о подработках, особо ни на что не надеясь. Собрав пару несмешных подколок и ссылок в раздел “Объявления”, он устало уставился в монитор.

Из незаметно навалившейся дремы его вывел щелчок динамиков — кто-то прислал личное сообщение. Некто Красный Барон написал “Привет”. Следом раздался повторный щелчок и в прямоугольнике оповещения возникло: “Возможно, смогу посодействовать”.

Вадим молчал. Он смотрел на иконку напротив имени незнакомца: красная мордочка с едва различимыми глазами, будто объятыми огнем; меж острых зубов виднелись то ли тонкий язык, то ли струйка крови; черные кривые рожки завивались к скулам. Безобидная картинка вызывала в нем необъяснимую тревогу.

Вдруг иконка посерела — незнакомец вышел с форума.

Тут же Вадим почувствовал внезапное облегчение. Словно кто-то, кто секунду назад давил на его плечи внезапно убрал руки.

— Ну, ты и дуралей, — с нервным смешком проговорил Вадим. — Точно к деду надо возвращаться. И сразу попросить ночник у кровати поставить.

Он понимал, как глупо это должно выглядеть со стороны, но, тем не менее, для успокоения повторил свои мысли вслух.

— Это просто разговор в интернете. Если что-то будет не так — я просто остановлюсь.

Он открыл окно сообщений и ответил на приветствие. Чертик, словно ожидая этого, вновь окрасился кроваво-красным, казалось еще более ярким, свежим оттенком. Красный Барон вернулся. На экране появилось новое сообщение.

— Если бы ты шел по улице и увидел, как у человека из кармана выпал кошелек полный денег. Что бы ты сделал?

— Это шутка? — опешил от вопроса Вадим. — Я думал, ты хочешь предложить мне работу.

— Всему свое время. Считай, что проходишь собеседование, — написал Барон и отправил подмигивающий смайлик.

— Не знаю, вернул бы.

— А если бы это был плохой человек?

— Что значит “плохой”?

— Жадный толстосум.

На секунду Вадим задумался. Вряд ли богатей бы сильно расстроился этой утрате. Но, с другой стороны, испытывать мерзкое чувство вины за воровство жалких пяти, десяти, пусть пятнадцати — вряд ли больше — тысяч…

— Вернул бы.

Барон ответил незамедлительно.

— А если бы эти деньги были чужими деньгами, которые толстосум присвоил?

— Что за чушь?

— Ты бы по-прежнему вернул эти деньги? — проигнорировал вопрос Барон.

Вадиму начинала надоедать игра, и он решил сменить тактику.

— Нет.

— А что бы ты сделал?

— Тогда вернул бы деньги настоящему хозяину, например.

— И того бы развел какой-нибудь другой “предприниматель”.

— Ок, обратился бы в полицию.

— С каким заявлением?

— Да черт его знает, что бы я сделал! Себе бы забрал!

Оба замолчали. Вадим гадал, не перегнул ли палку, не придется ли сейчас опять уговаривать Барона дать ему шанс. В то же время его одолевало замешательство и злоба — игра в шарады знатно подействовала ему на нервы. Все эти вопросы про присвоение чужого имущества… Озарение пришло так же внезапно, как и разбудившее его десять минут назад сообщение Красного Барона.

— Я не собираюсь делать ничего такого.

Фраза выглядела бессмысленной, но Барон его понял.

— Я не собираюсь предлагать ничего ТАКОГО. Но и трепаться об этом здесь не собираюсь.

Ладони Вадима вспотели. “Неужели мне сделают предложение, от которого нельзя отказаться”, промелькнул в его голове несмешной штамп.

— К чему тогда были эти вопросы?

— К тому, что решение, кажущееся с первого взгляда правильным, не всегда таковым является.

— И зачем мне этот урок философии?

— Затем, что я собираюсь предложить тебе решение, которое на первый взгляд кажется неправильным. Скажи свой номер телефона…

***

Поезд метро мчался по туннелю, рассеивая тьму и оставляя позади грохот колес.

Вадим посмотрел на часы. Времени хватало с запасом — когда он выйдет на поверхность спешить не придется. В четвертый раз за эту поездку, в руке оказался телефон, на экране которого отобразилось письмо: “Компания “Невероятный Джекпот”. УДАЧА! ПОБЕДА! ДЖЕКПОТ! Сотни победителей!” гласили строки. В груди ерзал комок беспокойства, подначивая сойти на ближайшей станции.

Вадим боролся с неприятным чувством, повторяя, как мантру, слова Барона. “Сам подумай: компания получает миллионы с проданных билетов, победители получают сотни тысяч, а сотрудники — копейки. Мы отдаем эти деньги совершенно незнакомым людям. Мы не интересуемся кто они, чем они занимаются и куда потратят деньги. Мы отдаем мешок и идем получать конверт”.

Ситуация и правда была незавидная — Вадим даже отметил в себе некоторую жалость по отношению к Барону. Но давало ли это им право на воровство? Ведь разделить с сотрудниками лотереи чей-то выигрыш — это самое настоящее воровство. В этом сомнений не было.

Состав начал замедляться пока не остановился полностью. Двери открылись, начался обмен людьми. Последним в вагон вошел мужчина, чей внешний вид разительно отличался от любого из пассажиров. Жирные волосы липли ко лбу, большую часть лица скрывала густая борода. Он не носил — на нем висели: футболка, рубашка и куртка. В одной руке были зажаты несколько полиэтиленовых пакетов, заполненные неразличимым мусором. В другой — бумажный пакетик, из которого торчало бутылочное горлышко.

Бомж начал проталкиваться в дальнюю часть вагона, сопровождаемый сильным неприятным запахом, от которого к горлу мгновенно подкатывал комок. Пассажиры торопливо уступали дорогу и старались перейти в другой конец вагона.

В воздухе загундосила запись о следующей станции и двери с лязгом закрылись.

Пристроившись в уголке, откуда тут же начали смещаться остальные пассажиры, он флегматично отпил из бутылки, пошатываясь, то ли от движения поезда, то ли под действием употребленного.

Трудно было оценить сколько ему лет, но с большой уверенностью можно было сказать, что его жизненный путь привел в тупик и внезапных поворотов не готовит. Никаких наслаждений, никаких открытий, никаких перемен. Впереди — доживание.

Вадим снова посмотрел на экран телефона: “Как знать, возможно, следующий — это вы?!” Вопрос огромной — в три четверти письма — рекламы лотерейной компании бескомпромиссно заставлял задуматься. Под ним, завершая письмо, были вписаны еще две строки: фамилия и имя Вадима, а также размер его выигрыша.

Вадим мешкал. Оказавшись перед дверями офиса лотереи, он занес палец над звонком и замер. Что, если он заберет деньги у того, кто на последние сбережения покупает лотерейный билет? У кого ситуация гораздо хуже или у кого это единственный шанс. Все же есть вариант вернуться домой, занять денег у отца…

“Ты просто боишься!”, жестко отсек голос внутри. Его эго, явно унаследованное от отца, было редким, но грубым гостем. “Что за глупые отговорки нерешительного сопляка? Тебе нужны эти деньги и ты их возьмешь”.

Вадим знал, что за отказом подчиниться последуют дни полные самоуничижения и укоров в нерешительности…

Он опустил палец на кнопку.

Двери распахнулись почти мгновенно. На пороге оказался высокий юноша с ослепительной улыбкой.

— Здравствуйте, Вадим! Мы вас ждали! Меня зовут Михаил.

Молодой человек протянул руку. Рукопожатие было крепким и долгим, затем Михаил отошел в сторону, то ли уступая дорогу, то ли загораживая выход.

“Это он”, промелькнула мысль в голове Вадима. Голос, который по телефону предлагал разделить выигрыш с подстроенной лотереи был таким же бодрым. Это был хозяин красной мордочки из чата.

Начались стандартные вопросы про лотерею: как нашел, почему решился, на что рассчитывал — это обсуждалось тогда же по телефону и заученные ответы Вадим бубнил почти не задумываясь. Михаил заранее предупредил о камерах и о том, что все их взаимодействие в офисе должно быть спланированным, сдержанным, скучным.

Они медленно продвигались по широким коридорам с разноцветными стенами. Слева и справа висели фотографии людей с огромными прямоугольными чеками, в окружении воздушных шариков, ленточек и фальшиво ликующих сотрудников компании.

— Никогда бы не подумал, что для лотереи нужно столько работников.

— Никак иначе. На кону большие деньги. И работа с ними должна быть безошибочной.

— А были ли у вас случаи, когда ваша лотерея спасала кого-то? — внезапно для обоих задал не срежиссированный вопрос Вадим.

Красный Барон улыбнулся своей ослепительной улыбкой, которая была больше профессиональным приемом, нежели выражением симпатии.

— Можно сказать, что каждый победитель — спасен. Кто-то уходит от надоевшей жены в круизное путешествие; кто-то утоляет жажду скорости на новеньком авто; а кто-то закатывает пирушку, что…

— Нет-нет, — Вадим остановился. — Я имею ввиду, действительно спасен: от долгов, от бедности, от жизни на улице.

Михаил остановился в двух шагах впереди.

— Вряд ли они даже задумываются о том, чтобы купить лотерейный билет.

— Тем не менее, именно им эти деньги нужнее всего, — сказал Вадим, скорее размышляя вслух, нежели возражая Барону.

— К сожалению, не мы выбираем победителей, — пожал плечами тот. — Это чистая случайность.

Он указал свободной рукой вперед. Когда Вадим — несколько огорченно для победителя лотереи — вздохнул и повиновался, Михаил направился к дверям в конце коридора и распахнул их.

Оттуда, словно вода из прорвавшегося крана, хлынули звуки. Звонки, голоса, факсы, шаги, переговоры. Впереди разверзлась кипящая жизнью офисная зона.

— Видите? Серьезная организация.

Михаил некоторое время наблюдал за Вадимом, которого атмосфера дикой спешки повергла в настоящий шок.

— У нас эта комната называется “котлом”. Но нам пока не сюда.

Вадим, не отрывая глаз от бурлящей людской массы, последовал за Бароном. Он смотрел на суетящихся людей, звонящие телефоны, печатаемые факсы; на мониторы, графики, лампы, архивы, картотеки, проекторы — казалось, что работает все. Спешит, торопится, доделывается, исправляется, подгоняется — все в огне аврала. Каждое лицо омрачено своей проблемой. Каждая пара глаз молит или проклинает…

Мысль Вадима не успела оформится, как его втолкнули в небольшой кабинет и захлопнули за спиной дверь, полностью отрезав все звуки.

— Впечатляет? — Михаил с улыбкой кивнул на дверь. — Моя гордость — почти всех, кого вы там увидели привел я. Возможно, и для вас найдется местечко.

Красный Барон подмигнул. Удивительным образом бодрость и звонкость голоса гармонировали с его объемностью: речь Барона мягко окутывала все вокруг, словно наполняя помещение ватой. Даже в шумной комнате полной людей создавалось впечатление уединения, приватного разговора за звукоизолирующей ширмой.

— Никогда не привлекала работа в офисе, — ответил Вадим.

— Поверьте, многие так говорят. Но мне всегда удается их переубедить.

Очередная улыбка. Михаил подошел к столу и вытащил стопку бумаг.

— А пока, давайте выдадим вам причитающееся.

Барон вытащил из внутреннего кармана ручку и стал делать пометки на бумагах.

Вадим огляделся. Кабинет был весьма скромен: небольшой рабочий стол с ноутбуком, шкаф и пара тумб. Голые стены — ни фотографий, ни картин, ни даже календаря. В окна без жалюзи плотным потоком лился солнечный жар. Помещение скорее походило на убежище аскета, нежели на офис менеджера.

То ли потому, что в комнате не было кондиционера, то ли потому, что Вадим начал понимать, насколько близко подошел к уголовному преступлению, но он ощутил, как по спине прокатилась капля пота. Вадим подумал о том, что, возможно, сейчас самое время остановиться и отказаться от всей затеи. Еще раз внимательно обдумать все доступные и, главное, законные варианты.

— Михаил, я пожалуй…

— Вот и все! — резко прервал его Барон. — Теперь мне нужна только подпись и деньги ваши.

Он развернул документ, подвинул его на край стола и положил поверх ручку.

— Вы уверены, что выиграл именно я? — делая ударение на последнем слове спросил Вадим.

Когда Барон улыбнулся, сложилось впечатление, что это и послужит ответом, но обойдя стол, Михаил мягко, но настойчиво проговорил:

— Абсолютно. И вы должны получить этот выигрыш.

Он доверчиво положил руку на плечо Вадима. Жест выглядел крайне дружелюбно, но со стороны не было видно, как пальцы сильно впиваются в плечо.

— Я вижу вас мучают сомнения, но спешу вас обрадовать — все было решено в тот момент, когда вы решили испытать удачу.

Михаил свободной рукой подвинул лист и ручку.

— Так что. Берите. Деньги.

***

Вадим брел по улице.

Внутренняя борьба высасывала из него все силы и он начал физически ощущать зарождающееся недомогание. Мысли о том, с какой легкостью Барон манипулировал им и подчинял своей воле, вызывали чувство отвращения. В первую очередь — к себе. Все эти рассуждения о самостоятельности, контроле своей жизни — все это пустой звук. Вадим прогибался под любым давлением, исполнял чужую волю и не знал сможет ли вообще чему-нибудь противостоять…

Он ощущал себя пешкой в чужой игре. И теперь, когда половина партии оказалась позади, ему оставалось только надеяться, что его не пожертвуют во второй.

Вадим завернул за угол и оказался на круглой площади с неработающим фонтаном. Дневной зной казалось высушивал краски с домов и земли, делая цвета скудными и однотонными. Звуки извне скрадывались плотной застройкой, создавая неприятное ощущение ваты в ушах. В противоположной стороне он увидел кафе с небольшой верандой. Под десятком зонтов располагались столы, из которых заняты были только два.

За ближайшим сидела брюнетка, одним своим видом демонстрирующая разницу между ними: слишком красивая и слишком роскошная. Второй был занят человеком не менее примечательным. Именно к нему, сжав в карманах хрустящие пачки новых купюр, направился Вадим.

— Николай? — спросил Вадим и, дождавшись кивка, сел.

Подельник Михаила молча курил, изредка стряхивая пепел в густо забитую бычками пепельницу. Вот кого действительно не мучили сомнения в совершаемом, подумал Вадим. От флегматичности и ленцы, с которой Николай подносил сигарету к губам возникало странное чувство спокойствия и даже комфорта.

Рукава его черного балахона были закатаны, обнажая мощные предплечья. На левом был вытатуирован простой крест. Татуировка уже изрядно поблекла, и некогда черный рисунок стал светло-серым.

Вадим сидел молча, не зная, что сказать, и через мгновение понял, что опять ждет чьей-то команды. Но Николай оставался безмолвным. Он закурил вторую сигарету, по-прежнему глядя вперед, будто не замечая, что за столиком он не один.

В этот момент в их сторону направилась официантка. Невысокая полненькая девушка держала в руках квадрат меню.

Когда Вадим заказал кофе и они снова остались вдвоем, Николай наконец заговорил.

— Я думал она тебя никогда не заметит. — Фраза прозвучала так, словно Николай хотел оскорбить обоих. — Давай деньги.

Вадим слегка растерялся от высказанного в лоб требования, но подчинился. Подумав, что сидя будет привлекать меньше внимания, он стал засовывать руки в карманы джинс. Сделать это было нелегко, поэтому появившиеся на свет пачки оказались сильно помятыми. Он протянул их под столом Николаю.

— Ты их с этими штанами постирать успел, что ли? — с брезгливостью в голосе спросил подельник Михаила. — В конверт сложить не догадался?

— У меня нет, — растерянно пробубнил Вадим, а про себя подумал: “Тут сто пятьдесят тысяч, а он корчится так, будто я ему десятку на милостыню сую”.

Тем не менее, Николай взял пачки, убрал в карманы балахона и вернулся к сигарете и молчанию.

“Вот и все”, подумал Вадим. Все позади, дело сделано.

Да, на протяжении всего дня он боялся, пытался найти способ отказаться от сделки и силы им воспользоваться, страдал от своей безвольности, но в конце — все сложилось в его пользу. Он может встать и уйти.

Когда впереди снова появилась полненькая официантка с подносом, Вадим вспомнил про заказанный кофе.

“Отпраздную победу”, подумал он и отпил горячего напитка с наслаждением, с каким заключенный вдыхает воздух свободы.

— Что думаешь делать с деньгами? — неожиданно спросил Николай.

Вадим не хотел отвечать, но проигнорировать вопрос было неудобно, поэтому он постарался отделаться максимальной неопределенностью.

— Пока не думал.

— А что тут думать? Отправляйся в казино. Найди какое-нибудь подороже, отыщи рулетку с наибольшими ставками и сыграй на все.

— Как-то неразумно, — неожиданно для себя возразил Вадим. Ответ прозвучал грубо, но Николай то ли не заметил этого, то ли наоборот оценил, включившись в разговор с большим энтузиазмом.

— Чушь. Послушай, большие деньги идут только к большим деньгам. Если в твоем кошельке вечно трутся друг о друга стольники — эта магия притянет только такие же бумажки. Деньги любят компанию так же, как любят счет. Вот увидишь: когда ты придумаешь применение выигрышу, я преумножу свой втрое.

Вадим выгнул бровь в недоверии, но вслух возражать не стал — он подумал, что будь секрет обогащения так прост они бы не сидели за этим столом.

— Открыть вклад — всегда хороший вариант, — примирительно сказал Вадим.

— Опять бред. Ты серьезно? Самое бездарное применение деньгам, какое только можно придумать.

Вадим нахмурился — теперь он усвоил, что чувство такта Николаю не знакомо.

— Все равно что выбросить их. Если ты положишь их на вклад, то снимешь в лучшем случае в восемьдесят лет для оплаты больничной койки и лекарств.

Он быстро затянулся и на выдохе заговорил, выпуская слова вместе с дымом. Тема денег интересовала его ни на шутку.

— Хочешь расскажу, как все будет? — спросил Николай, и, не дожидаясь согласия, продолжил. — Все начнется с того, что ты решишь, что сумма не такая маленькая, чтобы спустить на консервы и туалетную бумагу. Но одновременно не настолько большая, чтобы купить что-то крупное. Ты откроешь вклад. Через пару лет — ведь в банк ты их положишь не на полгода — денег накопится на машину. Само собой, покупать ты ее не станешь — на это уйдут все деньги, а ведь ей нужно обслуживание и бензин. Ты оставишь деньги еще на пару лет. Тогда денег накопится на первый взнос за собственное жилье — следующая серьезная, разумная трата. — Николай показал воздушные кавычки. — Но дополнительно тебе потребуется брать займ, чего ты делать, конечно же, не захочешь. Ты оставишь деньги лежать дальше. Еще через пять лет ты накопишь полную стоимость, но предлагаемые за эти деньги варианты тебя уже не будут устраивать — ведь у тебя хватает на первый взнос за более роскошный вариант.

Николай сигаретой нарисовал в воздухе петлю.

— И вот тебе уже пятьдесят, ты ночуешь в чужом доме, толкаешься в подземке с другими такими же осторожными, как ты, а за плечами у тебя мешок золота и нерешительности.

Вадим отпил кофе и в этот раз его горечь заставила поморщиться.

— Во всяком случае, банк всем гарантированно приумножает деньги. А ставки — только тем, кому улыбается удача. А я не самый удачливый, раз оказался… — Вадим вовремя осекся, чтобы не сказать “здесь с тобой”. — Оказался в этой ситуации.

— Очередная глупость, — жестко парировал Николай. — Удача в ставках нужна так же, как и в открытии вклада. Если ты не полный идиот, то ты не проиграешь.

К их столику подошла официантка, взяла со стола пустые чашки и поменяла пепельницу.

— Желаете что-нибудь еще?

— Ты не видишь, что мы разговариваем? — перебил ее Николай. — Если нам что-то будет нужно — мы тебя позовем.

Глаза девушки в смущении округлились, но возразить она не посмела и поспешила удалиться.

— Нерасторопная кляча. Какого черта ее до сих пор не выставили за дверь?

Вадим посмотрел в сторону кафе. Девушка остановилась рядом со стойкой, на которой лежали меню, столовые приборы и салфетки. Взяв со стойки телефон, она целиком сосредоточилась на дисплее. На ее лице отражалось волнение, но было это связано с Николаем или тем, что происходило на экране — сказать было нельзя.

— Она просто делала свою работу.

— А ты просто несешь чушь, — Николай посмотрел на Вадима. — Из-за ее нерасторопности я ждал свой кофе двадцать минут, а потом получил не то, что заказывал. Она меня обсчитала, а потом вмешалась в мой разговор! В другом случае, я бы вызвал менеджера и объяснил бы, что ей здесь не место.

Николай замолчал, словно ожидая какого-то приглашения, чтобы продолжить. Эта пауза напомнила Вадиму первое сообщение Красного Барона накануне вечером. Он снова стоял на развилке и должен был принять решение: ответить или уйти.

— Но? — короткий выдох и на плечах вновь оказался недавний груз. Словно он оказался на большой глубине.

Вадим не знал почему он ответил, почему не ушел сразу после кофе. Почему не ушел тогда, когда его только принесли. Быть может, он хотел вернуться в эту ситуацию? Чтобы доказать другим и себе, что он все же не мямля?

Николай, дождавшись вопроса, продолжил.

— Но раз ты считаешь, что увольнение — это перебор, то проучим мы ее иначе. В каком-то смысле, даже поможем.

Вадим молчал. Он уже понял, что это лучшая стратегия в общении с Николаем.

— Судя по всему, хорошо работать ей мешает телефон: не будь его — не было бы и проблем. Вот с ним-то ты ей и поможешь.

Николай выжидающе посмотрел на Вадима.

— Язык проглотил?

Ситуация все больше напоминала вчерашнюю: непонятное предложение и давление. Все, за исключением одного пункта.

— Помогу?

— Ну, ты же хочешь ей работу сохранить. С твоим красноречием убедить тебе ее не удастся, значит остается только вмешательство.

— Вмешательство?

— Как ты жив-то до сих пор с такой тупостью? Украсть, спрятать, сломать — что непонятного? — рявкнул Николай.

— Но почему? — неожиданно для себя задал вопрос Вадим.

— Потому что она этого заслуживает. Ее работа — обслуживать посетителей.

— Мне кажется, это перебор.

— Перебор? — искренне удивился Николай. — Перебор — это разводить сопли из-за незнакомого человека. Но я иду тебе навстречу — я даю ей второй шанс. Потому что в конечном итоге это то, чего вы всегда хотите, правда? Второй шанс. Шанс что-то исправить, шанс что-то доказать. Когда вас припирает вы готовы сделать все ради второй попытки облажаться.

На мгновение Вадиму показалось, что дело уже не в официантке.

— Поэтому сейчас ты пойдешь за телефоном, а не за менеджером. — Он сунул руку в карман и вытащил мятую пачку. Такую же, что сейчас лежала в кармане Вадима. — А это — станет твоим.

“Нет”, уверенно раздалось в голове. “Я не могу пойти на это. Это самое настоящее воровство! Неприкрытое, у всех на виду! Это не афера, в которой мне досталась мизерная роль. А Николай — помешанный на деньгах социопат, считающий, что знает всё и может всеми управлять. Зачем мне в это впутываться?”

— Допустим я согласен. Но как мне это сделать? Я никогда…

Казалось, что Николай ни секунды не сомневался в ответе — решение появилось мгновенно.

— Каждый раз, когда она отходит убрать стол или ответить посетителю, она оставляет телефон на стойке. Тебе нужно просто оказаться рядом с ним в нужное время, — Николай кивнул, указывая на молодую пару на другой стороне площади, медленно идущую к кафе.

Парень с девушкой шли не спеша, давая Вадиму необходимое время, чтобы собраться.

Он сделает то, что просит Николай. Не только потому, что ему нужны эти деньги — приятным бонусом будет доказать себе и Николаю, что он не безвольный слабак и не испугается. Он унизит Николая, заберет его деньги и пошатнет его самомнение. А телефон потом можно вернуть. Придумать что-нибудь вроде “вы оставили на моем столе”. Официантка будет рада вернуть его и не станет разбираться в деталях.

Вадим представил, как стоит рядом со столом, глядя на Николая сверху вниз. С его лица медленно сходит улыбка, появляется гримаса разочарования и досады, в руках появляется толстая пачка купюр…

— Тебе будет сложно сделать это, сидя на стуле, — фраза вырвала Вадима из мира фантазий.

Парочка уже поднялась на веранду и искала подходящий столик.

Время пришло. Вадим поспешно встал и направился ко входу в кафе, где располагалась стойка. Уже на ходу он подумал, что правильнее было бы дождаться, когда официантка пойдет принимать заказ — это дало бы больше времени на… “Дело” — закончил он мысль.

Молодые люди направились в дальний конец веранды, что было весьма удачно.

Вадим перевел взгляд на девушку у стойки и с ужасом увидел, что она не сдвинулась с места, как обычно, застряв в телефоне.

Он преодолел уже половину расстояния до стойки и понял, что оказался в ловушке. Остановиться посреди веранды или развернуться назад, значило привлечь внимание. Единственный выход — идти вперед, но, если девушка задержится, ему придется что-то сказать, и вряд ли она оставит телефон с ним рядом.

Его ладони вспотели, а во рту пересохло. Он продолжил идти, но немного сбавил шаг.

“Что я делаю?” — запаниковал Вадим. “Кому я пытаюсь доказать свою состоятельность? Незнакомому преступнику, которого вижу в первый и последний раз? Что я ей скажу, когда подойду к стойке? Нет, я не смогу. У меня не получится!”

В момент, когда его ноги предательски задрожали и еще сильней стали сбавлять ход, грозя остановиться вовсе, официантка спохватилась и увидела новых посетителей. Она на мгновение встретилась взглядом с Вадимом, но все же отложила телефон и, подхватив меню, поспешила к дальнему столику.

“Хватит размазывать сопли! Нужно просто сделать несколько шагов, взять телефон и все! Ты же не убить кого-то собрался!” — слова прозвучали обнадеживающе. Задача вновь показалась посильной, но шаг по-прежнему замедлялся, ладони потели, а сердце грозило выскочить из груди.

Тем временем, официантка прошла уже полпути к молодой паре.

“Я просто возьму его на время” — напомнил он себе. “Это даже не кража вовсе, если я верну его после того, как утру нос Николаю” — уговаривал Вадим свои ноги послушаться. “Если повезет, она даже не успеет поднять тревогу, как я верну телефон”.

Он вперил взгляд в пол и это помогло — ноги сделали следующие несколько шагов. Теперь при желании можно было различить происходящее на экране телефона. Крупные цифры плавали взад-вперед, показывая время, под ними, мелькая смайликами пестрели сообщения, которые так неудачно отвлекли ее в тот день, когда в кафе пришел Николай.

“Еще чуть-чуть” — подумал Вадим и посмотрел на официантку. Его сердце едва не остановилось, когда он увидел, что девушка идет назад.

“Нет!” взорвался он внутри. “Не сейчас! Я не успел!”

Кто-то из молодой пары окликнул девушку, она остановилась и развернулась.

“Сейчас!” молниеносно проскочило в голове Вадима и он выбросил руку вперед. В ладонь лег холодный металл корпуса. Осязаемое подтверждение победы. Теперь — назад!

Из недр кафе его окликнул голос.

— Вы что-то хотели? — к нему вышла блондинка в фартуке. Вторая официантка.

— … — Вадим только сейчас заметил, что во рту пересохло. Он не смог произнести ни слова.

Девушка нахмурилась и посмотрела на телефон в его руке.

— Кто-то оставил, — заметил взгляд и, прокашлявшись, сказал Вадим. — Оставил на нашем столе. Кажется наша официантка.

Он положил телефон на стойку.

— Спасибо, — ответила девушка и, заметив, что он продолжает стоять на месте, спросила: — Что-то еще?

Вадим покачал головой и развернулся.

Возвращаясь к столу, он рассчитывал на гнев, презрение или в крайнем случае — насмешку, но лицо Николая не выражало ничего. Тот продолжал флегматично рассматривать посетителей и персонал словно они были букашками в его личной муравьиной ферме.

Когда Вадим опустился на стул он понял, что колени были готовы подогнуться в любую секунду и это чудо, что он не упал на пол пути к столу. Сердце, в которое перестали впрыскивать адреналин, замедляло ход. Подул ветерок, холодя потный лоб. Катастрофа миновала.

— Как я и говорил: ставки — это не про удачу.

Николай сказал это без всякого злорадства. Казалось, он видел эту сцену миллион раз. И в миллионный раз она завершилась так, как завершилась сейчас.

— Но я был близок, — Вадима удивила нотка гордости в его словах.

— Выигрыш в результате, а не в близости к нему.

— Да мне не повезло в самый последний момент! Ты видел: телефон был в моих руках, я взял его! Я сделал то, что ты просил!

— Ты бы все равно вернул его ей.

Вадим опешил, на мгновение подумав, что Николай может читать мысли. Хотя, скорее всего, он просто догадался о бесхарактерности Вадима.

— Какая разница? Да и к тому же о том, что я могу делать с телефоном ничего не говорилось!

— Но говорилось о том, что ты должен его забрать.

Вадим понял, что собеседника не переубедить. Ему бы очень не помешали эти деньги. Тем более, что он почти их заполучил! Он был очень близок!

“Черт с ним” подумал он. “Надо уходить пока не ввязался во что-то еще”.

Он не смог заработать, но, по крайней мере, смог избежать тюрьмы.

Вадим поднялся с твердым намерением уйти.

— Ничего не забыл? — спросил Николай.

Вадим огляделся, честно пытаясь понять, о чем идет речь.

— В каком смысле?

— Ты проиграл. Плати.

Руки вновь вспотели. Почему он сразу не понял этого? Подельник Михаила не просто предлагал заплатить за кражу телефона — он делал ставку. И она сыграла.

— Подожди-подожди, — заспешил Вадим. — Я не соглашался на сделку! То есть я согласился… но не на нее! Я думал, что ты хочешь просто… Нет. Дай мне второй шанс!

Николай резко обернулся и в его взгляде Вадим прочитал все мыслимые угрозы и силу их воплотить. Недавняя горячая тирада Николая была не пустым трепом. Слова встали поперек горла, и Вадим нерешительно потянулся за оставшимися деньгами.

Когда Николай убрал в балахон последнюю пачку выигрыша подстроенной лотереи, за их спинами раздался радостный голос.

— Быстро победа превратилась в поражение.

Михаил появился внезапно. Взяв стул от соседнего стола, он подсел к ним и долго рассматривал обоих собеседников.

— Извини, наверное, стоило предупредить тебя об азартности Николая, — сказал он Вадиму. — Он давно перешел все границы.

Николай проигнорировал замечание и встал.

— Пойдем, нам нужно возвращаться.

Михаил посмотрел на своего друга и кивнул.

— Да-да, пора. — И снова обратился к Вадиму. — Знаешь, я несколько расстроен. Я правда хотел тебе помочь. Ведь я был уверен, что тебе действительно нужны деньги. То, как ты ими распорядился…

Михаил обвел взглядом веранду кафе, словно показывая проступок Вадима.

— Неужели я так ошибся в тебе?

Вадим молчал, все так же не поднимая глаз.

Михаил глубоко вздохнул.

— Что ж, — он тоже поднялся, собираясь последовать за Николаем. — Надеюсь не стоит говорить, что мы были бы очень признательны, если бы все произошедшее осталось между нами.

Вадим не слушал. Он знал, что двое тянут время и в очередной раз ждут его ответа. Михаил хочет “протянуть руку помощи”, а Николай — сделать ставку. Будь это иначе — их бы уже не было на площади. Поэтому он думал.

Впервые ему предстояло принять взвешенное решение. Если раньше на их стороне была вся информация, то теперь они в равных положениях. Если они хотят играть — они будут играть на общих условиях. Никаких уловок и внезапностей. Теперь Вадим знал, что ставки были с обеих сторон. Но, если до этого у него были деньги, которые он мог проиграть, то сейчас…

Не важно! В этот раз он пойдет до конца, чего бы это ни стоило.

— Я согласен.

Михаил с Николаем не сговариваясь сели.

— Все-таки ты действительно был близко, — улыбнулся Михаил. — Занервничал, растерялся — с кем не бывает? Но теперь я вижу — ты собран.

Вадим, нахмурившись, молчал. Он не обманывался насчет сопереживаний Михаила. Ему хотелось разобраться со всем этим прежде, чем двое поймут, что он настроен решительно. Или он поймет во что ввязывается.

— Я не буду придумывать ничего нового, — внезапно серьезно начал Михаил. — Николай — мой друг и, если его обидели — я хочу, чтобы обидчик поплатился. Если он считает, что официант не справилась со своими обязанностями — она должна понести наказание. Я человек прямой и намеки не люблю. Наказывать через воровство телефона, который не дает работать, — Михаил брезгливо взмахнул рукой. — Это слишком изощренно и наша юная особа может не уловить смысл такого поступка. Поэтому ты просто все ей объяснишь. На словах. Ты подойдешь к ней и заставишь ее раскаяться в своей ошибке. Но учти: извинения, кофе за счет заведения, обещания исправиться — это все чушь. Я хочу увидеть истинное раскаяние: слезы, сопли, потекший макияж. Тогда я пойму, что до нее дошло. Сделаешь это и лотерейный выигрыш целиком твой.

Вадим смотрел на них исподлобья. Он абсолютно не рассчитывал услышать то, что услышал. И возликовал внутри: “Вот вы и попались!”

— Если она заплачет — деньги мои, — уточнил он.

Едва Михаил кивнул, Вадим рывком поднялся и направился к девушке, опять сосредоточенной на сообщениях в телефоне.

Его шаги были быстрыми и решительными. Он шел к официантке, а перед глазами по-прежнему стояли лица его собеседников. Ухмылка Михаила и непроницаемость Николая. Он подумал о деньгах и это придало ему сил.

“К черту этих клоунов! К черту официантку! К черту это кафе! Я получу эти чертовы деньги и все будет кончено!”

Девушка смотрела на экран до самого момента, когда Вадим остановился едва ли не в упор к ней.

— Это так вы работаете? — резко начал он, не придумав сразу ли повышать голос или нет, и в итоге рвано промямлил вопрос.

— Простите? — встрепенулась девушка.

Вадим кивнул на телефон.

— Я уже полчаса жду возможности сделать заказ.

— Простите, я, наверное, отвлеклась.

Официантка наконец убрала телефон в карман и потянулась за меню.

— За каким столиком вы сидите?

— Уже не нужно, — резко отрезал Вадим.

Он махнул рукой и постарался добавить “К черту”, но вышло неуверенно.

— Давайте я сделаю вам бесплатный кофе?

Похоже, девушка знала о своей пагубной привычке и допускала, что проглядела Вадима. Он обрадовался своему маленькому успеху.

— Нет! Не нужно. Плохо вы работаете! Еще и в разговор встреваете, — выпалил Вадим и прикусил язык.

— Подождите. — Официантка вспомнила — он увидел это по ее глазам. — Простите, но мне казалось, что я вас обслуживала.

Она заглянула за спину Вадима — туда, где сидели Николай с Михаилом.

— Вы пришли с тем грубым мужчиной. Только были вдвоем.

— Нет! Что? Чушь! Видите — вы даже не помните меня!

— Да нет же, теперь я точно вспомнила.

“Сука, что ж тебя не пронять-то никак?!” закипал Вадим. Он живо представил, как девушка забирает у Николая его деньги. Ее пальцы перебирают хрустящие купюры, а губы сквозь улыбку беззвучно произносят: “Хрена тебе лысого, а не бабки, лох!” Это сработало — внутри заклокотало.

— Ты вообще что ли дура?! — сорвался Вадим. — Ослепла за своим телефоном?!

Глаза девушки распахнулись, полуоткрытый рот застыл.

— Понаберут тупиц! Тебя сюда поставили для того, чтобы прислуживать людям, которые приходят сюда отдохнуть! А ты прохлаждаешься стоишь, с дебильными дружками своими треплешься в телефоне! А я время трачу, которое стоит в пять раз дороже твоего! Ты кто вообще такая? Какого черта я должен это терпеть?!

Вадим вошел в раж. Он уже забыл зачем и кому говорил все это — его рвало оскорблениями.

— Ты гребаная прислуга, которая забыла, где ее место! Ты думаешь, что ты взрослый человек, раз нашла работу и можешь тратить деньги на эти игрушки?! Да ты никто! Мусор! Пыль под ногами! Таких, как ты и не замечают пока вы не обосретесь! И сейчас ты наделала лужу и мне нужно тебя в нее макнуть, чтобы напомнить где твое место!

Лицо девушки изменилось. Слова Вадима явно возымели эффект, но не тот, на который он надеялся. Брови девушки сползли к переносице, ноздри раздулись, голова едва заметно наклонилась вперед — как у бегущего на тореодора быка. Вадим безошибочно угадал проступившую эмоцию — злость. Официантка не собиралась плакать. Она не собиралась расстраиваться или молча терпеть. Она готовилась дать отпор.

Перепалка вряд ли приведет к слезам — нужно было менять тактику.

— Хотя трудно ожидать расторопности от такой коровы, как ты! Жируха! Ты одними тортами питаешься, что ли?

Вадим протянул руку, чтобы дернуть девушку за щеку, но та внезапно ударила по ней, отбросив в сторону. На что он среагировал так же резко и неожиданно для обоих. Удар получился звонкий и хлесткий. Ладонь закололо. Вадим резко развернулся и зашагал прочь. В этот раз перед его глазами отчетливо стояло маленькое личико с вздернутым носиком, огромными зелеными глазами и двумя тоненькими ручейками, пересекавшими одну бледную и одну розовую щеки.

Михаил встретил Вадима улыбкой и медленными хлопками.

— Неожиданно.

Николай скорчил брезгливую мину.

— Кажется, я выиграл, мой друг, — слова были произнесены Михаилом, но предназначались они не Вадиму.

— Я не удивлен, — ответил Николай.

— Не знаю, кто выиграл из вас, но в своей победе я уверен, — выпалил Вадим. — А теперь отдайте мне мои деньги и я сваливаю отсюда к чертовой матери.

— Думаю нам всем надо покинуть это заведение, пока не пришел кто-то, кто захочет рассказать нам о культуре поведения в общественных местах, — заметил Михаил и встал, а за ним последовали Николай и Вадим.

“Нужно уйти с этой площади. Как только мы отойдем на безопасное расстояние — тогда я заберу деньги. Нужно еще немного потерпеть и все будет кончено”, объяснялся перед собой Вадим, безропотно следуя за двойкой.

Все трое вышли с площади, завернув за угол двухэтажного здания из красного кирпича. Они оказались в узком переулке, насквозь пропитавшимся миазмами из канализационных люков, мусорных баков и луж мочи в изобилии присутствующих в нем.

Их шаги эхом отскакивали от стен, множась, создавая впечатление идущего по пятам расстрельного отряда.

Вадим представлял лицо официантки. Как быстро все вышло из под контроля. Он посмотрел на свою ладонь — все еще немного красную. Он не хотел бить ее. Черт, он даже грубить ей не хотел! Почему же он это сделал? Почему он соглашался из раза в раз? Чтобы избавиться от своей безвольности? Так почему же он пришел к полному подчинению этим двоим? Ведь все, что он делал — было для борьбы с ней: принимал вызовы, рисковал, делал поступки, о которых бы никогда не подумал. Разве не так? Разве душевное противление совершаемым поступкам не было натяжением поводка его зависимости, готового порваться со следующим рывком?

Вопросы роились в голове Вадима, но где-то внутри, в подсознании или в душе, он уже начал понимать. Что управлял им не Михаил и не его подельник. Что противление было сигналом об очередной жертве, приносимой в угоду слабости. И поводок, в который изначально он влез сам, и который изначально висел свободно вокруг его шеи, в дальнейшем только сильней затягивался. И держал этот поводок хозяин, которому было абсолютно все равно.

Грязный переулок наконец закончился, они завернули еще за несколько углов и вышли на широкую улицу.

***

Вадим так погрузился в свои мысли, что не заметил, как двойка перед ним остановилась, и чуть не врезался в спину Николая.

— Пожалуй, теперь можно не волноваться о погоне, — дежурно улыбнулся Михаил.

Никто не ответил.

Они остановились посреди улицы, из-за чего какой-то бедолага, как недавно и сам Вадим, чуть не врезался в их спины. Он тихо чертыхнулся и обошел их стороной. Николай, скривив губы, некоторое время смотрел ему вслед, а затем стал разглядывать редких прохожих.

— Знаешь, Вадим, — снова заговорил Михаил, — я был приятно удивлен твоей решимостью. Ты взял ситуацию в свои руки! Ты выжал из нее максимум!

Фраза прозвучала, как издевка, но Вадим остался спокоен. Он смотрел на Михаила так, словно видел его в первый раз.

— Если честно, я думал, у тебя духу не хватит, — Михаил заговорщицки подмигнул. — Такое уж ты впечатление производил при знакомстве — мямли. Но ты доказал, что я не прав! Теперь я вижу, что ты человек решительный и смелый.

Михаил умело разбавлял похвалу подколками и оскорблениями, давая понять, что Вадим хоть и силен характером — ему все еще есть, что доказывать. Было легко догадаться, что последует за этими фальшивыми дифирамбами.

— И раз мы люди взрослые и серьезные — нам пора переходить к более интересным пари и более серьезным ставкам. Ведь мы оба знаем, что этих двухсот тысяч тебе не достаточно.

Не сговариваясь, они с Николаем одновременно посмотрели на Вадима. Как он и ожидал, вновь пришла пора выбирать: будет ли он бороться за свою независимость или позволит судьбе диктовать ему условия. Он всегда выбирал последнее, думая, что на самом деле бросает вызов року. Но теперь все стало очевидно. В прошлые разы, когда он соглашался на сделки, на воровство, оскорбления и насилие — он не брал судьбу в свои руки, он следовал воле бесстрастного хозяина. Сквозь отвращение к себе и презрение к совершаемому он выбирал легкий путь подчинения. Деньги имели над ним куда большую власть, нежели стоящие перед ним два мелких махинатора.

Зная истинный смысл выбора — сделать его оказалось просто.

— Нет.

Михаил не изменился в лице, чем только сильней выдал свое удивление.

— Я думаю, неразумно сейчас отказываться, — сказал Михаил и не дожидаясь ответа продолжил. — Неужели я ошибался, когда говорил все это минуту назад? Неужели ты все-таки мямля? Не порти мнение о себе. Тем более, я говорю о действительно больших деньгах — не о той мелочи, что лежит у него в карманах.

Михаил махнул в сторону Николая, который в свою очередь, казалось, получал удовольствие от происходящего диалога.

— Они мне не нужны, — спокойно возразил Вадим.

— Черта с два они тебе не нужны, — Михаил повысил голос. — Ты даже не знаешь от чего отказываешься. Не знаешь сколько я предлагаю взамен твоих жалких двухсот тысяч.

— Они мне тоже не нужны. Справлюсь без них, — ответил Вадим и улыбнулся впервые за эти два дня.

Сказав это, он развернулся и зашагал прочь.

— Прискорбно, не правда ли? — с улыбкой тихо поинтересовался Николай.

— Просто очередной слабак, — старательно изображая безразличие, пожал плечами Михаил. — Пожалуй, я надавил слишком рано.

— Брось, просто парень сделал свой выбор, — Николай посмотрел на Михаила. — Помнишь я говорил о твоей зависимости? Вот оно — яркое ее проявление. Ты слишком помешан на идее, что все они — пропащие души. Что каждый из них с червоточиной, которую нужно лишь немного ковырнуть. Ты слишком стараешься. И тем не менее, — Николай кивнул в сторону Вадима, — он оказался другим.

Михаил брезгливо посмотрел на компаньона.

— Смотрите кто опять обрел веру в людей.

Николай задумчиво посмотрел вслед Вадиму и в свою очередь тоже пожал плечами.

— Как знать. Возможно, он такой не один.

Он вытащил деньги из карманов балахона и выбросил в стоящую рядом урну.

— На твоем месте, я бы все же подумал о перерыве.

Сказав это, Николай направился в противоположную Вадиму сторону.

— Пожалуй, ты прав — мы с тобой вместе слишком долго, — проговорил Михаил, глядя в спину уходящему компаньону.

Он догнал Вадима и положив руку на плечо, развернул его к себе.

— Я же сказал — мне не интересно, — твердо сказал Вадим. — И не волнуйтесь — я не собираюсь никому рассказывать про вас.

— Мне на это наплевать, — без злобы прервал его Михаил.

В месте, где его рука коснулась плеча Вадима из под ладони вырвались несколько струек дыма, а в воздухе появился едва различимый запах серы.

— Вадим, ты же умный человек — почему ты позволяешь каким-то пережившим себя нормам морали диктовать, как тебе зарабатывать деньги? Ты ведь даже не сделал ничего дурного. Подумаешь, пощечина. Разве стоит из-за нее так убиваться? Отказываться от честного выигрыша. Ты же не настолько глуп.

Вадим чувствовал, как голова заполняется киселем: мысли вязли, цепляясь одна за другую, не позволяя фокусироваться. Он посмотрел на Михаила, но на мгновение увидел рожицу Красного Барона: пузырящуюся красную кожу, широкий оскал острых зубов и обсидиановые рога. С трудом заставив себя моргнуть, он вновь увидел утонченные черты менеджера лотерейной компании “Невероятный джекпот”.

— Ты же не безвольный раб? — вкрадчиво спросил Михаил.

— Не-ет, — протянул Вадим.

Михаил другой рукой сжал его ладонь, одновременно еще сильнее стискивая плечо. Струйки дыма стали гуще, словно вот-вот должен был вспыхнуть огонь.

— Конечно, нет! Ты все время действовал правильно. Ты полностью заслужил эти деньги и они должны быть твоими. Николай — игрок: он просадит их в первой же рулетке. А тебе они нужны, чтобы купить лекарства деду! Неужели эта цель не достаточно благородна? Неужели тебе наплевать на него?

— Не-ет, — еще более безвольно произнес Вадим.

— Тогда иди и забери свой выигрыш.

Михаил подтолкнул Вадима вслед удаляющемуся Николаю. На плече, в месте, где его коснулась рука Михаила, осталось серое пятнышко сажи.

Вадим шел, а вернее его ноги несли его вперед. Его взгляд был вперен в спину Николая, ровно между лопаток. Мысли путались: он думал о том, какой солнечный день выдался для его злоключений, о кашляющем деде и о том, почему одна его ладонь тяжелее другой.

Когда до Николая оставалось не больше нескольких метров, Вадим открыл рот, собираясь окликнуть его, но изо рта вырвалось только нечленораздельное мычание.

Тем не менее, Николай обернулся на звук.

— Да, Вадим?

Предупреждение завязло в путающемся языке, когда Вадим сделал последние несколько шагов и выбросил руку вперед. Николай не успел среагировать и удар достиг своей цели. Казалось, время замерло и они вечность смотрели друг на друга, пытаясь понять произошедшее.

На черной ткани балахона стало расплываться влажное пятно — цвет было не разобрать, но было и так понятно, что это.

Николай обнял живот и попятился к стене.

— Почему? — спросил он. Произнести вопрос вслух не хватило воздуха — Вадим прочитал его по губам.

Они одновременно опустились на землю. Вадим — потеряв цель, Николай — теряя силы. Кто-то из прохожих проворчал что-то о напившихся средь бела дня.

— Но ты же ушел, — с обидой произнес Николай. Он сидел, опершись спиной о стену. — Зачем…?

Обе его руки бессильно лежали на животе, уже не зажимая рану.

К ним подошел Михаил. Он прицокивал языком, словно застав шкодящих детей. На его губах играла дежурная улыбка.

— Эх, я ведь предупреждал тебя, Николай. Я говорил тебе, кто они и на что способны.

— Не он, — выдохнул его компаньон. — Ты…

Михаил подошел ближе.

— Правильно — я. А мне уж было показалось, что ты забыл с кем имеешь дело, — он опустился на корточки, рядом с Николаем. — Ты не подумай, что это из-за того, что ты простил этого червя. Наоборот, я даже обрадовался. Мне всегда было весело, когда ты ставил на добродетель в них. Было весело видеть, как ты раз за разом ошибаешься. Уводить у тебя из под носа твоих избранников. Доказывать, что ваши догмы, — Михаил ткнул пальцем в небо, — это все чушь. И Его создания — самая страшная ошибка Бытия. Только вот… Я никак не ожидал, что их ошибки сломают твою веру. Ты решил, что возненавидел людей, так же как и я. Что они мерзкие, грубые, беспощадные в своей тупости муравьи. В тот момент меня это даже позабавило, но потом я понял — это скучно. Пари, где ставят на одну лошадь — это скучно. Ты — скучный. Ты решил, что будешь, как я, но…

Михаил склонился еще ближе к Николаю, почувствовав на лице прерывистое дыхание бывшего компаньона. Он произнес следующие слова тихо, словно делился тайной с самым близким другом:

— Я в этом бизнесе с рождения и самозванцев не люблю.

Со следующим выдохом глаза Николая закрылись. Он был мертв.

Михаил поднялся и обернулся. Вадим сидел там же, где минуту назад нанес удар Николаю. С его губ время от времени слетало одно и то же слово.

— Не-ет, — тихий, едва различимый выдох звучал, как вопль раскаяния.

Раздался крик — кто-то увидел кровь на руках Николая. Прохожие стали звать на помощь. В конце улицы показался человек в форме.

— Ну что, подыщем тебе местечко в моем офисе? — заботливо поинтересовался Михаил, кладя руку на плечо Вадима. Меж пальцев заструился дымок и в воздухе разлился запах серы.

Взгляд Вадима вновь помутнел, ладонь крепко сжала холодный металл. Он поднялся на встречу к приближающемуся полицейскому.