Таш стоял на крыльце дома и смотрел как просыпается Деревня. На часах было десять утра, но улицы были пусты. Никто не спешил встречать новый день весны. Тяжелое серое небо стремительно проносилось над клонами-домами. Таш посмотрел вверх. Тучи сегодня ведут себя странно. Несутся мимо и даже не желают задержаться. Староста проснулся тридцать минут назад. Сегодня он спал всего два часа. После непонятного и пугающего приступа ночью он долго не мог заснуть. С содроганием Таш размышлял о произошедшем перед сном. И каждый раз он делал один единственный вывод: «Каро». О нем подумал в первую минуту во время приступа. И мысли о нем висели на сердце тяжелым камнем, сдавливая его и порождая все новые и новые волны страха перед неведомым.

Мокрые от ночного ливня улицы, лужи под домами и свежий по-весеннему прохладный ветер. Это то чего так ждали все. Первое по-настоящему объятие весны. Таш посмотрел на небо, на быстро проносящиеся тучи. Они будто беглецы пытаются скрыться с места преступления. Или же они как покорное стадо гонимое солнцем, что яростно пригревает сзади. Но на улицах все еще никого не было. Даже соседи, обычно ранние пташки, не выходят на веранду, чтобы сесть на стул с газетой из прошлого. Ташу становилось не по себе. Влажный воздух, оставленный свидетелем ночных ласк дождя, проникал в легкие. Таш не чувствовал усталости. Ему казалось, что он был в силах пробежать целый круг вдоль девятой улицы. Он спустился с крыльца и пошел по направлению к главной дороге. Ему надоело ждать пробуждения соседей. И, чтобы облегчить ожидания, решил пройтись вместо этого. Может Сата уже проснулась, и они смогут начать собирать рисунки. Таш вздохнул, только сейчас он представил, что это возможно будет одна из самых сложных задач.

Очень часто староста был свидетелем того как Каро отдает в руки ребенка очередной рисунок. При этом он предупреждал, чтобы дети никому не отдавали листок с загадкой, а хранили его как великую тайну. Каро создавал для детей мир приключений с секретами, которые стерегли служители. Чаще всего этими служителями были санитары. Некоторые даже подыгрывали Каро, те с кем у него были хорошие отношения. Таш пнул камень с досады. Меньше всего он любил беседовать с детьми. В таких случаях терпение у него заканчивалось через десять минут разговора. Учитывая любовь и преданность ребят Каро, легким делом собирание рисунков просто не может быть.

Услышав копошение в доме, Таш остановился. Он был возле 570 дома. Это была берлога, в котором жил Шак. У него на бирке значилось имя Шакирд, данное при рождении. Подождав с пару минут, Таш увидел главу дома в окне. Еще через минуту Шак показался на крыльце. Он вышел в окровавленной футболке. Таш тут же влетел на крыльцо.

- Что случилось? – грозно спросил староста.

- Доброе утро, Таш, - Шак выглядел измотанным. Он грузно плюхнулся на стул, как после тяжелой смены.

- Откуда кровь? – не унимался Таш.

- Ох ты черт, - Шак посмотрел на футболку и увидел пятна крови. – Сегодня ночью у Сашки был приступ. Какой-то спазм в голове. Ей вдруг стало очень больно. Из носа пошла кровь, да так сильно.

- Как она? – Таш подошел к окну и заглянул внутрь.

В полумраке дома в кровати спала двенадцатилетняя Саша – названная дочь Шака. Рядом стояла пустая кровать. Ее занимала Надежда – мать девочки.

- Где Надя?

- В душ пошла. Мы еле-еле проснулись, - Шак потряс головой пытаясь очнуться, - жуткая ночь.

- Вы тоже что-то почувствовали сегодня ночью?

Шак посмотрел вопросительно на старосту.

- Ты сказал, что у дочки был спазм в голове, - пояснил Таш.

- Не понимаю тебя. Жутко душно было, не хватало воздуха, но это от волнения за Сашу, - Шак нахмурился, - к чему это ты?

- Не бери в голову. Главное что все сейчас хорошо, - староста хлопнул Шака по плечу и спустился с крыльца.

У Таша появилось сильное желание дойти до дома, где жила Сата. Каро многому ее обучал, и у нее была очень хорошая чувствительность к излучениям. Староста ускорил шаг. Он проходил мимо домов. Во многих все еще дремала крепким мучительным сном жизнь. Никакого оживления, даже дети, которые всегда стремились рано вылететь из гнезда и окунуться в прохладу утра, тревожно спали в кроватях. Не многие решались показаться на верандах домов. Помятые лица, сонный взгляд в никуда. Лениво походка подводила их к перилам, у которых они стояли как чучела без эмоций. Впереди Таш увидел Неила Торпа, он жил в 559 доме. Таш сбавил ход. Он внимательно смотрел на вялые движения Торпа, который словно ходячий мешок с костями вывалился из кузова грузовика. Неил подошел к перилам и небрежно облокотился. Ташу страстно хотелось чтобы их взгляды пересеклись. Торп ненавидел старосту, и каждый раз норовил ошпарить его своим едким взором. Нередки были их словесные перепалки о том, что Ташу следовало бы давно попросить построить на площади комфортную двухэтажную будку и носить ошейник вместо бирки. Таш поравнялся с Неилом и заглянул ему в глаза. Торпа посмотрел на Таша, заставив его брови сдвинуться. Оба противника смотрели друг на друга, но между ними не было искры, как не было в них и ненависти. Таш видел лишь пустоту и безликий штиль. Перед ним был не ярый спорщик и враг, но усталый 50 летний старик с жеваным лицом и дряблыми руками, свисающими с перил. Он сильно горбился. Казалось, что ему хотелось сесть, но продолжал стоять из-за отсутствия желания двигаться. Ни отвращения к старосте, ни злости, ни тлеющего страха перед палачом. В глазах Торпа была усталость семи лет проживания в этом доме. Таш мотнул головой, пытаясь очнуться. Он понял, что простоял перед Неилом пару минут. В голове вновь застрекотала мысль о Сате. Староста дернулся с места и быстрым шагом, не обращая на сонные дома, дошел до 550 дома.

Таш быстро поднялся по ступенькам. Заглянув в окно, он увидел пустую расправленную кровать Саты. Ее соседи спали, укрывшись с головой. Староста медленно отворил дверь. Он надеялся, что Сата в ванной комнате. Он тихо прошел мимо кроватей к закрытой двери в душевую. Подходя ближе, он уже видел, что из-под двери не бьет свет и не слышно воды. Таш открыл дверь, чтобы окончательно убедиться. Саты не было. Выйдя на веранду, он осмотрелся. Улица по-прежнему спала. Староста спустился и пошел к главной дороге. Сата могла быть где угодно, и Таш направился к площади. Ему хотелось узнать хоть что-нибудь о судьбе Каро. В груди медленно расширялась непонятная пустота. Он думал о том, что его даже слушать не станут. Никогда не слушали. Но Таш шел вперед. Свернув на главную улицу, он увидел белое здание лаборатории, покрытое серой пылью тумана. Пустая дорога. Вчера, в это время, на ней разливались на разный лад деревенские голоса и крики детей, снующих туда-сюда. Пустота в груди становилась все больше. Таш часто дышал. Он почувствовал, как потеют его ладони. Но сворачивать было не в его правилах. Перед увеличивающимся наплывом чувств он повторял лишь одно слово: «Каро», - и оно давало ему сил. Оно тянуло его вперед, и Таш держался за него как за канат.

Таш вошел на центральную площадь. Фонарные столбы по периметру все еще светили. Обычно они отключались автоматикой в восемь часов утра. Таш сжал кулаки и направился к двери. В утренней тишине стук по металлической двери грохотом оглушал округу. Таш огляделся. Никого не заинтересовало происходящее на площади. Внутри никто не реагировал. Таш еще громче постучал по двери. Прислушался. Посмотрел налево, затем направо – где находились обзорные камеры. Не стерпев игнорирования, Таш пнул дверь. Чувство пустоты в груди смешивалось со злостью. Ему нужен был ответ – хоть какой-нибудь. Через минуту, недовольно проскрипели засовы. Дверь открыл рослый охранник ангара.

- Что тебе надо? – злобно рыкнул он, смотря маленькими зоркими глазами.

«Хоть кто-то не сонный», - пронеслось в голове старосты.

- С деревенскими что-то происходит, - Таш на ходу придумал причину, по которой ему нужно было попасть внутрь, - мне нужно поговорить с профессором Кроберг.

Охранник недовольно хмыкнул. Он знал, что перед ним Таш – послушный пес профессорши. Ему очень хотелось захлопнуть перед ним дверь, послав его подальше.

- Все спят, - произнес хриплым басом охранник, - они недавно закончили.

Глаза Таша бегали среди мыслей.

- А что с объектом? – Таш произнес это как можно отрешеннее.

- Да черт его знает этого беса. Сказали – нежилец.

Таш хотел вспыхнуть. Его зрачки сузились, а пустота в груди вдруг взорвалась, подавляя голос и рождая лишь страх, окутывающий, сжимающий легкие и горло.

- Передайте Кроберг, что это важно, - находясь на грани, произнес Таш.

- Передам.

Дверь захлопнулась с громким металлическим гулом. Таш попятился назад. В голове бушевали раскаты мыслей. «Нежилец?», - произносил Таш. «Да что он может знать?», - староста пытался не дать лавине обрушившихся домыслов задушить его. Подойдя к мачте освещения, Таш  присел на ее основание. Он сложил руки в кулак и подпер им подбородок. Закрыв глаза, он старался успокоиться. «Нужно подождать», - проговаривал староста. Но в голове за лавиной сходила новая волна мыслей, накрывавшая разум с еще большей силой. Таш топнул ногой, хлюпнув по небольшой лужице. Грязные капли запачкали штанины. Таш смотрел на закрытую дверь и мысли его толпились возле нее.

- Он жив, - за спиной старосты раздался хрупкий женский голос.

Таш резко встал и обернулся. В двух метрах от него стояла трясущаяся от холода Сата.

- Я почувствовала его излучение, - добавила она дрожащим голоском.

- Как? Каро запретил…

- Я не пользовалась, - Сата подошла ближе к Ташу.

Он опомнился и, подойдя к ней, обнял. Стоять на месте они не стали. Нужно было соблюдать осторожность. Таш растирал Сате руки, и они пошли вдоль улицы.

- Все получилось случайно, - объясняла она, - я проснулась рано утром. Мне снился ужасный сон про Каро. Мучилась всю ночь. Я встала, думала принять душ, чтобы успокоиться. Но потом я поняла, что это был не сон, - Сата посмотрела заплаканными глазами на старосту. Таш не смотрел на нее, но слушал внимательно. – Я поняла, что я улавливаю что-то идущее от лаборатории. Я вышла из дома и чем ближе я была, тем сильнее было ощущение страха и тревоги. У меня потекли слезы, словно я вижу, что передо мной избивают животное, а я просто стою, - голос Саты начала захлебываться. Слезы переполняли и стекали по щекам, - Таш это был Каро. Понимаешь? Этим зверем был Каро, - Таш посмотрел на Сату. Она уткнулась ему в грудь, пытаясь заглушить всхлипы. – Ему было так больно. Я ведь всегда его чувствовала – его незримое присутствие повсюду. Но сегодня я не узнала его. Это был он, но другой… затравленный. Я могу поклясться что слышала его крик. Крик похожий на вой зверя, - Сата смолкла. – Потом произошло непонятное. Меня словно ударили сапогом в грудь. Я задыхалась, голова гудела и ощущение, будто тебя рвут на части изнутри. А потом все стихло. Вакуум, тишина. Я посмотрела на датчики: они взбесились, то сверкали, то гасли. Они что-то с ним сделали, Таш, - Сата посмотрела на него и впервые она не увидела на нем уверенной маски. Его глаза были полны сомнений. – Они сделали с ним что-то ужасное.

Таш крепче обнял Сату, заботливо гладя ее по рукам. Они проходили мимо улиц, не обращая внимания на то, что жизнь борола пустоту. Деревенские медленно вырывались из цепких когтей сновидений. Дойдя до восьмого круга, Таш и Сата остановились. Они стояли обнимаясь. Так было теплее. Их взгляды были устремлены на ворота, находившиеся в ста метрах от них. Они смотрели на небольшое здание охраны и на мелькающие образы людей в окнах. Охранники редко выходили из сторожки, предпочитая наблюдать за происходящим через мониторы и датчики наблюдений. Лишь новеньких они посылали делать якобы необходимые обходы. В такие моменты за мониторами собиралась вся смена. Часа такого шоу хватало на полгода обсуждений и воспоминаний: как трясущийся и шарахающийся от каждого зараженного, новенький охранник патрулировал улицы Деревни. Таш посмотрел на Сату. Ее слезы почти просохли, но в глазах по-прежнему была тревога. Сата смотрела на ворота и подбадривала себя мыслями о том, что является частью плана. Она стояла и глядела за ворота, туда, где начинается опасный путь к свободе. Сата сжала кулак, в мыслях прокручивая свои мысли, чувства что она испытала сегодня. И сейчас в ее сердце разгорался огонь.

- Нам надо собрать рисунки, - произнесла она, прервав размышления старосты.

Таш кивнул. Он чувствовал, как Сата рвется вперед. Несколько минут назад она была девочкой напуганной от налетевшего урагана. Таш натянул на лицо маску старосты. Выпустил из объятий Сату. Ее глаза еще были красными от недавних слез. В его мыслях на мгновение возникло опасение того, что ненависть и злость за Каро может превратить эту хрупкую девушку в уродливое создание. Но эти мысли Таш не стал задерживать в голове и отпустил их вместе с уходящей Сатой. Староста бросил взгляд на сторожку. Сейчас она больше напоминала огромную клетку со сторожевыми собаками, которые привыкли к тишине и размеренности. Спокойная отара, послушная и отрешенная – что может быть лучше?! Таш развернулся и направился к дому Шакирда, одного из вовлеченных в план.

Близился полдень. Призраки мучительной ночи отступили. С улиц доносились детские голоса. Впервые за долгие годы эти беззаботные звонкие крики не раздражали старосту. Он ловил каждый громкий возглас, редкий смех – все это дыхание проснувшейся Деревни. Таш остановился возле дома Шака. Он слышал, как внутри бурлит жизнь. Трубный бас главы семейства смешивался с тонким голоском юной Саши. Таш поднялся на крыльцо и, постучав, открыл дверь.

- Можно?

- Конечно, проходи, - на лице Шака не было и следа мучительного пробуждения.

Маленькая Саша сидела у него на коленке великана и задорно болтала ножками. Ей очень нравилось ощущать всю огромность Шакирда и прижиматься к его ладони, которая запросто обхватывала ее всю. Саша была одета в синие штанишки и рубашку с длинными рукавами. Вошедший староста, сквозняком смахнул улыбку с детского лица. На кухне он увидел Надю – она занималась приготовлением чая. Услышав голос старосты, она обернулась. На ее лице появилась тень тревоги. Таш перевел взгляд на Шакирда, пытаясь найти ответ возникшему вопросу. Но великан лишь виновато отвел глаза.

- Мы можем побеседовать? – Таш стоял у двери.

Шак кивнул и, пощекотав Сашу, пересадил ее на кровать. Таш вышел из дома, следом за ним Шакирд.

- Пора подышать свежим воздухом, - глядя на прогуливающихся соседей, произнес Таш. Это было условное выражение к началу действий.

- Вот оно что, - немного обреченно произнес Шакирд.

Таш всем своим видом показывал, что не ожидал подобных слов от самого близкого союзника.

- А ты на что рассчитывал? – недоумевая, спросил староста.

Шакирд клонил голову к дому. За его могучей спиной раздавался щебет крохи Саши и редкие слова Нади.

- Вот оно что, - с нескрываемой злобой Таш, повторил слова друга.

Шак не смотрел на старосту. Ему очень не хотелось нечаянно разжечь в нем пламя.

- Решил что внезапный отпуск тренера дал тебе время на передышку? – Таш оборачивал и маскировал истинный смысл ложными словами. – Решил что все заморожено? И праздник можно отложить до лучших времен?

Шакирд чувствовал как об него бьются не слова, но вбиваются гвозди.

- На два месяца хотя бы, - тихо оправдывался он.

- Умилительно, - Таш сверкнул глазами. – Отсрочку себе решил дать? Как удачно все для тебя складывается. Томящаяся правда, которую снова можно ей не говорить. Два месяца свободы. Их нет у тебя и никогда не было. Что будет потом, Шак? Ты вообще собирался ей говорить? Или так, по-английски решил: уйти тихонько, на цыпочках? Нас здесь не должно быть, - Таш произнес последние слова шепотом.

Но злость бурлила в нем. Староста кипел, но изо всех сил пытался не разбушеваться от вида прячущегося Шакирда. Огромная туша мяса боялась взглянуть ему в глаза.

- Ты безрассуден. Каким нужно быть дураком, чтобы раз за разом откладывать с ней разговор? Ты о чем-нибудь думаешь кроме себя? Ты думаешь о последствиях?..

- Тебя это волнует?! Нет! Так зачем спрашивать меня об этом? – полу криком выпалил Шак.

Голоса в доме тут же стихли.

- Ты прав – меня это не волнует. Но ты идешь на праздник с нами.

- Я об этом не забыл. Я не отказывался. Даже и не думал. А вот ты уже списываешь меня со счетов? Ты пришел сюда чтобы сообщить мне о грядущем празднике. Спасибо. Я понял. Буду действовать, как и было условлено, если ты не скажешь мне иного.

- Я очень надеюсь, что ни тебе, ни нам никто не помешает.

Таш спустился с крыльца.

- Как и прежде: моим действиям ничего не мешает, меня ничего не ослепляет. Я говорил это раньше и повторяю сейчас.

- И ты в это веришь? – Таш наклонил голову назад и посмотрел в окно дома, откуда доносился детский голосок.

Шакирд проигнорировал вопрос. Ему не хотелось противостоять Ташу.

- Будем действовать как обычно, - староста оглядел улицу, - встречи, посиделки и фейерверк.

- Ты уверен что мы справимся?

- Глядя на тебя, мне хочется верить, что ты со всем справишься.

- Как ловко все у тебя выходит. Всегда молчаливый, но едкий на словцо староста Деревни, вдруг распалился из-за моей нерешительности. Выходит, по-твоему, я теперь слабое звено? – огрызнулся Шак.

- Ты всегда им был. Из-за нее. Из-за них обеих… Мы зависим друг от друга. Но из-за тебя еще и от твоих женщин, - Таш продолжал смотреть на улицу, контролируя каждого, кто попадался ему на глаза.

- Хватит, Ташир. Вы меня порядком достали, тыкать мне в глаза моими женщинами. Начиная с того дня когда мы с ней сошлись. Это была моя воля и точка. Все остальное это мои постельные проблемы. Я справлюсь, - пытаясь поверить в себя, парировал Шак.

- Ты уже не справился. И смирись с тем, что ты уже сделал выбор, - Таш искоса посмотрел на друга.

Шак понурил голову.

- У нас достаточно времени, - добавил Таш. – Но вместе с тем это может погубить вас. Не забывай про тренировки, Шак. И копи силу. Скоро она понадобиться.

- Теперь я ваш ключик от всех дверей?

- Твоя сила – да. И тебе придется потрудиться, чтобы разогнать себя настолько, чтобы это не бросилось в глаза и суметь вытащить нас.

- Главное не мандражировать, - без энтузиазма улыбнулся Шак.

Взгляд Шакирда был мучителен. Таш всегда знал о страхах друга, но в этих делах он был ему не помощник. И сейчас, в довесок ко всему, в глазах Шакирда был страх. Он боялся: стоит ли продолжать их затею без Каро. Ведь риск быть обнаруженными столь велик.

Таш отвернулся. Ворох недобрых мыслей сверлили мозг. Но нужно было заскочить еще к одним соседям. Путь его лежал к 567 дому, в котором проживали Максим и Анна.

Идя медленно по улице, Таш останавливался возле домов и заглядывал в окна. Он наблюдал за тем, что делают полусонные жители. Таш пытался отвлечься от угрюмой встречи с Шакирдом. Пройдя несколько метров, староста понял что толком не поговорил с другом о плане. Единственное на что хватило у него терпения – сказать, чтобы он следил за тренировками. Пожалуй, этого для Шака сейчас достаточно, успокаивал себя Таш. Он ругал себя за излишнюю эмоциональность. Впервые не сдержался и назвал друга его немощным дураком. Но Шакирд сам загнал себя в эти рамки – он виноват во всем сам.

Староста увидел Максима, сидящего на пне возле крыльца. На его лице красовалась радостная беззаботность. Таш ухмыльнулся всколыхнувшимся мыслям.

- Кого я вижу, - он наигранно улыбался, - обычно вашу персону носит где-то в центре нашего райского уголка.

- Как спалось, Макс? – Таш остановился перед ним.

- Снилось будто я гигантская лошадь, очнувшаяся почему-то под водой. И еще что Аня снова лысая. Жуть полная. Я в тот раз еле пережил это, учитывая, что нас все время путали.

- Не слушай ты его, - на громкий возглас благоверного, в окно выглянула Аня.

Ее лицо было спокойным и свежим. Она доброжелательно смотрела на старосту, ощущая, как он напряжен.

- Как твои дела? – Таш смотрел на Аню, пытаясь понять плохо ли она спала этой ночью.

- Как мне кажется, сегодня все плохо спали, - она развела руки в стороны.

- Неужели твоя лысина приснилась не только мне? – насмехался Максим.

- Уймись болтун, - фыркнула Аня.

- Подышать свежим воздухом не хотите?

На секунду другую повисла пауза.

- А как же именинник? – озабоченно спросила она.

- Без него. Пока что без него, - уточнил Таш.

- Будет сложно, - задумалась Анна.

- Придется много потрудиться, - подметил Макс.

- Вы пройдитесь. Я, пожалуй, дома останусь, а вы уж сами там как-нибудь, - Анна прервала молчание.

- Ты как всегда меня бросаешь, - Максим поднялся на ноги, - я поделюсь с тобой, как было хорошо на прогулке.

- Боюсь я устану слушать, - Анна скрылась из окна.

Таш зашагал вперед, Максим рядом.

- Вечеринка для Каро остается в силе, - произнес Таш. – Нужно чтобы Аня помогла Сате с рисунками. Она что-то там планирует вместе с детьми.

- Женщины. И ты им доверяешь такую важную задачу как рисунки? – шутковал Макс.

- Думаю, они справятся…

- Да они краску израсходуют за два часа, - перебил Максим.

- Главное чтобы с фейерверком было все в порядке.

- Вот за это не беспокойся, - твердо заявил Макс. – У Ани в оранжерее все семена как на подбор и листочки исключительно сочные, - он закатил глаза, вспоминая дурманящий аромат белого напитка, называемого среди деревенских «фейерверк».

- Смотрите не переборщите, алхимики. У нас много времени и торопиться не стоит, - Таш осадил напирающий пыл Максима.

- Хорошо, шеф. Буду осторожен. Только вот Анне это не понравится.

- Что именно?

- Ей и так не хватает реагентов. А теперь видимо забором займемся мы сами?

- Придется. Во всяком случае, его нужно ослабить гораздо сильнее.

- Возни будет много.

Таш кивнул.

- А тебе пора за свою работу.

- Эх, сегодня дивный день, - громко вздохнул Максим, - легкие так и раскрываются. Жаль, только, солнца нет.

- Всему свое время.

- Слушай, - Максим огляделся, - прикроешь меня?

- Опять за свое? Вы же только помирились? – поразился Таш.

- Свежий воздух, первый весенний дождь.

- А я могу тебе помешать? – безразлично ответил староста.

- Тогда я пошел, - улыбка озорника украсила лицо Максима, и он юркнул в переулок между домами.

- Марии привет, - крикнул вслед Таш.

Максим обернулся, словно ошпаренный и зло посмотрел на старосту, на чьем лице сияла коварная ухмылочка. Таш проводил взглядом сутулую фигуру Максима до поворота. Староста был рад тому, как отреагировал Максим. Он всегда был легким на подъем. Был душой кампании среди друзей за забором, остался таким и здесь. Хотя его шуточки мало кто понимал. Но Максима не могла остановить такая незадача. Он был шутом и где-то на уровне второго я чувствовал, что в Деревне не хватает искры и ею он страстно желал быть. Он не был оптимистом и никогда не вдавался в пространные рассуждения о жизни. Он ее высмеивал, над ней подшучивал и выставлял полной дурой. Для Таша он был как радио, которое включалось само по себе и порой не знало когда выключиться. Некоторым подобная манера поведения казалось нелепой. В большинстве случаев так оно и было, но именно голос Максима, как ни чей другой мог звонко разрезать вдруг сгустившуюся пустоту.

Таш сразу приметил Максима, когда тот прибыл в Деревню. Слишком выпячивал этот молодец свою уникальность. Ему было страшно здесь, но свой страх он одел в яркие одежды из слов. Многим кто хорошо знал Максима казалось, что он как вечная батарейка полон энергии и готов улыбаться, шутить и смеяться всегда. Лишь Анне были известны все грустные тайны. О них знал и Каро. Он же первый и расхохотался над шуткой новичка Максима. Ташу же никогда не нравилась его клоунада. Но, за несколько лет он нашел ее полезной. Максим очень ловко разговаривал с персоналом лаборатории и находил общий язык с охраной. Эта способность стала решающей, когда Таш согласился с Каро и они посвятили его в тайну побега из Деревни.

Каро неоднократно использовал способность Максима отвлекать охрану. Несколько раз Макс вытягивал охранников из сторожки, давая возможность Каро использовать силу излучения для проверки своей теории об уязвимости датчиков слежения. В разных точках Деревни Каро проверял степень надежности системы по обнаружению излучения. Случались провалы и вместо уязвимости, Каро своими действиями поднимал тревогу, и охрана со всех ног бежала к месту излучения. Каро ловили и запирали в лаборатории на неделю. После того, как ученые убеждались, что это лишь непроизвольный выброс излучения они отпускали Каро обратно в Деревню. Так продолжалось несколько лет. Таш хорошо помнил то время. Когда услышав звук сирены и топот ботинок охраны, он выбегал на улицу и искал Каро. И сейчас он был как никогда уверен в том, что делает все правильно. Он завидовал Сате с ее способностью улавливать чужую энергию. Она могла почувствовать Каро. Ему же оставалось только думать о нем. И о том, что все делает правильно – как задумал Каро.

Из не оповещенных оставалась только Мария. Ей было 38 лет. В Деревне она живет уже девятый год. В план побега ее посвятил Каро на одном из занятий по энергетическому сдерживанию, которое он проводил вместе с Эльзой. Перерождение Марии находилось в самом расцвете, на седьмом этапе развития. Цвет бирки, как и у большинства диверсантов, была красный – она умела заряжать предметы электрическим потенциалом, а также лишать его. Сейчас к ней направляется Максим. Для большинства это был визит гуляки к своей любовнице. Эту легенду придумала девушка Максима. Охрана из чувства солидарности иногда даже прикрывала его, когда Анна стучала в дверь сторожки, требуя найти «этого козла». Такие выпады всегда были частью ширмы для отвода глаз от основного действия, разворачивавшегося почти рядом. За десятки лет жизни в Деревне, Каро знал повадки всех работающих здесь. Изменения в штате персонала резервации происходили редко. И Каро изящно ставил перед ними спектакли, напоминавшие обычное существование деревенских.

Таш был доволен. Решимость его друзей передавалась ему, и он чувствовал как наполняются силой его руки. Дыра в груди медленно затягивалась. Смотря в сторону лаборатории, он чувствовал, как дергается его сердце. Но он закрывал глаза и брал волю в кулак. На горизонте оставалась одна небольшая проблема – Кир. Он чувствовал в нем угрозу больше чем в охранниках и лаборантах.

Со стороны главной дороги послышался звук резкого торможения. Электромобиль резко свернул на улицу пятого круга. По сильному гулу двигателя было понятно: санитары сильно спешат и быстро приближаются. Таш направился навстречу к несущемуся автомобилю, который вскоре показался. Санитары пронеслись мимо старосты, и через два метра электромобиль остановился у его дома. Таш побежал в дом. Санитары ворвались внутрь и схватили спящего Кира. В дом вошел Таш.

- Что вы делаете?

- Приказ Кроберг: его и девчонку срочно в лабораторию, - проговорил один из санитаров.

Кир брыкался во сне. Он упирался ногами и вырывался. Он что-то бормотал. Санитары потрясли его и сильно ударили по лицу. «Кнут, не надо…», - вдруг выдал Кир и очнулся. Санитары поволокли его к машине. Таш через секунду сообразил, что санитары упомянули какую-то девочку.

- Кого еще? – кричал он им в след. – Что за девочка?

- 2245.Таня, - ответил санитар, разворачивая машину, после чего вдавил педаль газа и помчался в сторону главной дороги.

Таня жила на восьмом круге в 854 доме. Таш бежал по переулкам.  Зачем и почему он не знал, но что-то его тащило и тянуло к ее дому. Скоро до ушей донесся удаляющийся звук электромобиля. Таш сокращал расстояние, огибая дома. Послышался крик. Таш замер. Это был не детский, но женский голос. Санитары ворвались в дом к Тане. Совсем рядом раздавались детские голоса. Таш пошел на них. Между домов он увидел пробегающих детей, среди них была Таня.

- Эй! – раздался крик санитара.

Дети замерли.

- Ты, 2245 – иди сюда, - злобно приказал санитар.

Но Таня не подчинилась. Она оттолкнулась от ребят и побежала в противоположную сторону. Через дом Таня свернула в переулок и врезалась в старосту. Она закричала. Таш держал ее. Он присел и смотрел ей прямо в глаза.

- Послушай меня девочка. Не надо бежать. От них не убежишь, не сейчас. Будешь бежать, они все равно тебя поймают, и будет хуже, - Таш не крепко сжимал ее руки и смотрел на нее не как староста.

Он чувствовал, как дрожит ее маленькое тельце, как сопит нос, сильно вдыхая воздух. Несколько раз Таня порывалась дернуться и вырваться из цепких рук старосты. Но его взгляд останавливал ее. Он смотрел на нее иначе: Таш понимал ее и его голос, теплый и обволакивающий, усмирял ее взбесившийся нрав. Таня кивнула несколько раз и сделала шаг назад.

- Молодец. Теперь иди.

Таш отпустил Таню, и она спокойным шагом вышла из переулка. Санитар тяжелыми шагами, как паровоз пронесся мимо, схватив ее. Он свернул в переулок и вышел на восьмой круг. К нему подъехал санитар на электромобиле. Они уселись, и машина рванула в сторону главной дороги. Таш вышел из переулка и посмотрел в след удаляющейся Тане. В голове с новой силой обрушивались мысли о Каро. Таш сопел как турбина, разогреваясь от того, что он ничего не знает. Он проклинал себя за беспомощность и ненавидел все вокруг. Безликие дома, жителей с пустотой в глазах – все вызывало отвращение. Таш поморщился. На языке ощущался гадкий привкус. Сжав руки в кулаки, он нырнул в переулок.

Через час Таш встретился с Сатой. Она рассказала ему о том, что уже собрала семь рисунков. Ей сильно в этом помогла Мария. Сейчас она продолжает обход домов, где живут дети, и пытается осторожно выведать у них информацию о рисунках Каро. Однако многие дети не идут на контакт. Как только Сата или Мария заговаривали о листах с цветными картинками, дети замыкались: они складывали руки, смешно надували щеки и прятали глаза. Это заслуга Каро. Он опасался, что рисунками могут заинтересоваться охранники или кто-нибудь из лаборатории. Поэтому для некоторых детей он сочинил легенду, по которой тайну рисунков раскрывать было нельзя. Тем более нельзя было говорить о них со взрослыми, если это не разрешено секретным посланием. Для тех же детей кто уже не верил в волшебство и приключения, Каро пояснял, что эта информация ни в коем случае не должна попасть к старосте. Нелюбовь Таша ко всему необычному играла в этом предостережении важную роль.

Таш прервал бурное рассуждение Саты. Он смотрел на нее и понимал, что она не в курсе приключившегося с ее любимицей Таней. Староста не медлил, скрывать от нее эту неприятность смысла не было.

- Как увезли? – встрепенулась наседкой Сата. – У нее плановое обследование только через четыре дня!

- Успокойся, - Таш посмотрел на датчики. – Рукоплескание тебе не поможет, как и твой эмоциональный шторм. Успокойся.

Сата посмотрела на датчики, засиявшие светло зеленым. Она закрыла рот рукой и топнула.

- Поделать мы все равно ничего не можем. Остается лишь ждать.

Сата кивала. В глазах ее была алая злоба. Она убрала руку ото рта.

- Лучше займись делом, -  рекомендовал Таш.

Степенным шагом он прошел мимо Саты. Играя роль старосты, он подошел к одному из жителей, и стал о чем-то с ним разговаривать. Сата посмотрела на безразличного Таша. Он казался ей таким холодным и надменным сейчас, когда его расчетливый взгляд считывал собеседника. Идеальный заговорщик со стандартным набором масок, среди которых не было настоящей. Он давно ее разбил, еще до того как Сата узнала Таша. Для Таша это был самый верный способ не попасться.

Весь оставшийся день Мария с Сатой занимались уговорами с детьми. С наступлением сумерек и быстро спустившейся ночью они без сил рухнули спать. На столе в доме старосты лежали семь рисунков. Собрать больше не удалось. Таш мысленно пометил этот день в календаре как успешный. Семь листов с ребусами – хороший улов, учитывая относительную легкость, с которой дети отдали их. Однако работы предстояло не мало. Перед сном к Ташу заскочила Мария.

- Наконец-то у меня появилось время заскочить к тебе, - она устало села на кровать Кира, вытягивая ноги. – Находилась я. Если бы не хорошая погода…

- Вы молодцы, - Таш близко подошел к Марии. Ее голова была на уровне его талии.

На ее лице появилась игривая улыбочка.

- А ты, я гляжу, полон сил? – Мария наклонила голову вправо.

- Ты же знаешь… - Таш положил руки ей на плечи и стал медленно поглаживать их, - я всегда тебе рад.

Мария подалась к Ташу вперед. Она коснулась кончиком носа футболки в районе живота и вдохнула. Таш провел рукой по ее волосам. Другой рукой он силой отстранил Марию назад и сам стал наклоняться за ней. Она лежала под ним. Таш целовал ей шею и ласкал тело. Руки Марии скользнули под его рубаху. Извиваясь змеей, она принимала его касания, поглаживания и сдавливания ее тела.

- Электромагнитное поле вокруг моего дома сильно ослабло, - Мария прижалась к нему и прошептала на ухо.

Они перевернулись. Мария сидела на Таше выгибая дугой спину, позволяя его рукам гладить ее бедра. Через минуту она снова прижалась к нему.

- В других местах то же самое, - шептала она, выдавая слова за чувственные вздохи.

- Сегодня в Деревне что-то произошло, - тихо произнес Таш, сильнее прижимая Марию к телу.

Он отстранил ее и быстро снял рубаху, швырнув ее куда-то в угол. Мари кокетливо улыбнулась. Она хорошо знала его рельефное тело покрытое шрамами и прошитое белыми нитями моний, диагонально спускающимися по торсу и сплетающимися друг с другом ниже талии. Мария жадно тянула к нему руки желая обнять горячее грубое тело. Таш отпихнул ее руки в стороны и начал стягивать с нее ветровку. Он крепко схватил Марию и поднял ее с кровати. Ноги и руки ее вцепились в Таша как в ствол дерева.

- И это что-то повредило все датчики, - она укусила его за мочку уха.

Таш издал короткий глухой стон и, развернувшись, бросил Марию на кровать. Она улыбалась и закатывала глаза. Таш лег сверху.

- Ты в этом уверена? – шептал он.

- Еще бы. Я даже попробовала кое-что, - она ерзала под ним как ящерица, вцепляясь пальцами в его почти белую спину, - датчики не засекли.

- Почему же охрана не реагирует?

- Видимо они этого не знают, - они сомкнули долгим поцелуем губы.

- Интересно это надолго? – отстранился Таш и, осыпая ее кожу поцелуями, начал спускаться вниз.

- Мы это узнаем, - хихикнула от наслаждения Мари.

Они вцепились друг в друга и жаркими объятиями разогревали вокруг воздух. Становилось душно и даже прохлада ночи, идущая от окна, не могла остудить этих двоих. Мари изгибалась в руках Таша. Ее тело, словно волна, поднималось над кроватью. Он крепкими руками сжимал ее бедра, дерзко ласкал ее грудь. Мария смотрела на него и любила всем сердцем.

- Где я сегодня не была, - шептала она пьянеющим голосом, - везде одно и то же. С датчиками что-то произошло.

- Будем надеяться, что это надолго, - Таш положил ладонь ей на горло и немного сдавив, обнял ее сзади. Другой рукой он ласкал ее. Его горячее дыхание обжигало ей затылок. Жар тела окутывал ее всю. Она водила рукой вверх и вниз по его ногам, забираясь под штаны.

- Смотри, - через прищур глаз Мари смотрела на дальнюю стену, - они молчат.

Таш незаметно бросил взгляд на датчики. Они горели тусклым, едва видимым зеленым. Таш вдохнул запах тела Марии и закатил от удовольствия глаза.

- На Сату они реагировали, - возразил он.

- Значит, они реагируют не на все, - Мария смотрела на него вожделея и поедая его взгляд.

- Завтра, парням нужно будет проверить пару лазеек, - прошептал дурманящим голосом Таш. Мария вскрикнула и вцепилась руками в его обнаженные ноги.

- Но сначала я их проверю.

- Удача на нашей стороне, - Таш волнами извивался за спиной Марии. – И мы должны использовать ее.

- А если Каро не вернут в дом? Сколько система обнаружения будет еще провисать?

- Не говори глупостей, - Таш развернул Мари к себе. – Если мы и выберемся за ограду, в лесу нас ждут еще две стены и буферная зона.

- Я просто волнуюсь, - Мария прижалась к Ташу.

- Не нужно спешить, - он схватил ее ниже талии и посмотрел трезвым взглядом. – У нас достаточно времени.

Мари обняла его. Она поняла, что все закончилось толком не начавшись. Он всегда мог ее обмануть. Когда она ныряла в пучину яростного желания, думая, что плывет за ним. Но Таш лишь играл. И Мария вновь вспомнила об этом. Она зажмурилась и покрепче обняла его, желая сохранить быстро улетучивающееся тепло между их обнаженными телами. Она глубоко вдыхала воздух, снова и снова чувствуя терпкий аромат его кожи. Они медленно легли на кровать и смотрели друг на друга. Мари наслаждалась его лицом, каждой белой морщинкой, которые лишь подчеркивали его манящую мужественность. Они изгибались и сплетались в крупные полосы, спускающиеся вдоль шеи. Таш смотрел ей в глаза, но не на лицо. И видел он завтрашний день, когда Максим и Шак вместе с ней будут прощупывать, вдруг возникшие, слабые места системы слежения. За его спиной, на кухне, лежали семь рисунков. Он знал их трактовку –  дети рассказали Сате и Мари о том, что в них было зашифровано. Но эти рисунки не были связаны. Между ними не хватало других.