Засветло Таша разбудил стук в дверь. Всегда чутко спавший староста тут же вскочил с кровати. Дома было холодно и влажно, он схватил лежащую на полу рубаху и быстро накинул ее. Через окно с улицы проникал густой туман. За открытой дверью стояла Сата. Она была чем-то взволнована.

- Что? – не проснувшимся голосом спросил Таш.

- Поздно ночью они привезли обратно Таню.

Таш провел ладонью по лицу и уставился на гостью.

- Она что-нибудь рассказала? – Таш не выдавал живого интереса.

- Нет. По словам ее соседки, она была очень слаба и быстро уснула. Что-то бормотала про Каро, но ничего понятного.

- И зачем ты тогда пришла? – Таш недовольно вздохнул. Сата растерялась, не зная, что ответить. – Мне недостаточно знать о том, что она мирно сопит у себя в кровати. Как только она проснется и сможет говорить пусть дадут мне знать.

Сата наклонила голову в сторону и увидела через открытую дверь Мари. Она все также мирно спала в его кровати. Испугавшись увиденного, Сата осекла себя и посмотрела на старосту. Он сверлил ее недовольным взглядом.

- Любопытство – грех, - спокойно утвердил Таш.

- Я не хотела, извини, - Сата отбивалась от неловкости.

- Свободна, - приказным тоном произнес Таш,  продолжая смотреть Сате прямо в глаза.

Она попятилась назад, ругая себя за любопытство. Развернувшись, Сата спрыгнула с крыльца. Таш закрыл дверь. Он посмотрел на кровать Кира: пустая и не застеленная со вчерашнего дня. Часы на стене показывали начало седьмого часа. В мыслях Таш выругался на неугомонную Сату, разбудившую его из-за пустяка. Сон был прерван, и запрыгнуть в последний его вагон уже было нельзя. Таш прошел на кухню. Сев за стол, он начал перебирать рисунки. Но в голове его были мысли об обгоревшем соседе. «Почему его не возвращают?», - староста смотрел на дальнюю кровать. Вопросы без ответов его нервировали. От напряжения он тряс ногой и бессмысленно перебирал рисунки. Их тусклые в утреннем мраке краски лишь распаляли недовольство старосты. Он смотрел на них и ругал Каро за его скрытность. За то, что он даже ему ничего толком не рассказал про план побега. Знания Таша находились в пределах изгороди, но до настоящей свободы было очень далеко. Им предстояло пройти еще две буферные зоны, значившимися красными – усиленно охраняемыми. Каро знал, как справиться с камерами слежения на деревьях и обойти патрули в лесу, но не поделился этой информацией с Ташем. Блуждающий по комнате взгляд вновь упал на пустую кровать Кира. Таш поморщился от еще одной непонятной тайны. Только в ней он не хотел разбираться. Она была той занозой, которую долго не рассматривают, а просто удаляют. Сейчас Таш даже радовался тому, что погорельца не было. Кира увезли, и его обгорелая физиономия не мелькает перед ним. Можно было расслабиться и спокойно думать о том, как там Каро. Но тревожные мысли привели размышления старосты к Тане. Ее ведь тоже забрали вместе с Киром. И это не совпадение. Санитары были крайне небрежны. Обычно с детьми они ведут себя более или менее учтиво. Что же произошло сейчас? Таш подошел к окну и нырнул взглядом в сине-молочную дымку, перекатывающуюся мимо дома.

Староста вспоминал историю болезни Тани. Чем она могла так сильно заинтересовать лабораторных крыс? Таш стукнул кулаком по подоконнику. Он вспомнил, что Таня была одной из тех, кто обладал редким составом крови. АТ-циты в ее составе обладили редким для них свойством адаптивности к условиям, что предполагало возможность переливания любому из живущих в Деревне. Таш вспомнил, сколько раз у нее брали плазму. Таких как она называют красными детьми: их организм крепок и молод и выработка АТ-плазмы крайне быстрая, а по составу считается самой сбалансированной по микроэлементам. Для красных детей это одновременно и спасение и проклятие. С одной стороны, их пичкали гораздо меньшими дозами лекарств и меньше проводили опытов, чтобы как можно дольше сохранить баланс АТ-плазмы. С другой стороны, это делало их частыми гостями в лаборатории, где не редко у них отбирали до половины всей крови, а потом отвозили в дома, где они восстанавливались. Живые кровоносящие плоды. Как и любое культивируемое растение, им полагался особый уход. И этот уход был их проклятием. В домах, где жили красные дети, было особенно холодно. В них устанавливали дополнительную систему охлаждения. Так как АТ-плазма быстрее вырабатывается в холоде. Питались они исключительно клетчаткой и ничего более. Два раза в месяц всем красным детям делались уколы феромона норадренола – гормон агрессии, выведенный в лаборатории из норадреналина. Невероятно болевой укол, приводил к тому, что организм начинал выделять клетки т-грессоры, которые начинали поедать все вокруг. Это делалось из того расчета, чтобы АТ-плазма обновлялась с удвоенными темпами, чтобы справится с возникшим иммунным дисбалансом. После процедур детей возвращали по домам, где последствия иммунной атаки они переживали вместе с опекунами. Не всем детям повезло быть в Деревне с родителями, но Каро приложил большие усилия для того, чтобы Кроберг позволила желающим взять под крыло обездоленных детей.

Таш вышел из мрачного тумана. Скоро рассвет. И рассеется туман или нет, но староста навестит малышку Таню. Она должна будет очнуться к обеду. Это значит, что Таш сможет с ней побеседовать. И он всячески отгонял мысли об обратном. Ему очень не хотелось разговаривать с Киром и раскрывать перед ним свое особое беспокойство о Каро.

Занималось утро. Холод ночи медленно мутировал в утреннюю прохладу. Но туман не давал слабины. Он лениво противостоял свету и крепче цеплялся за дома. Жители начинали просыпаться. Время поджимало, и вскоре послышался скрип дверей и первые жаворонки, лениво вываливались на крыльцо вдохнуть утренней прохлады.

Таш отправился на традиционную прогулку. Он был рад густой пелене тумана. Она позволяла ему идти медленно и не заглядывать в дома. Так было проще думать. Туман продержался плотной завесой до самого обеда. Надежды на то, что Таня проснется к этому времени, не оправдались. Самая ценная из красных детей пролежала в кровати вплоть до самого вечера.

Чтобы скоротать мучительные часы ожидания ответов на свои вопросы, Таш направился к Шаку. Вместе с ним они приступили к первому этапу реализации их плана. Им предстояло найти те датчики, что были отмечены на расшифрованных рисунках Каро. Все они находились в зеленой зоне. В этой части Деревни жили наименее опасные и перспективные язвенники с точки зрения Кроберг. Их перерождение остановилось на пятой стадии. Для таких жителей это сулило спокойную жизнь, и минимальный интерес со стороны лаборатории. Они проходили плановые осмотры два раза в полугодие для подтверждения их состояния и, как правило, на этом мучения заканчивались. Зачем Каро понадобилось зашифровывать в рисунках именно эти датчики, было понятно. Однако если он так задумал, то необходимо было выяснить что к чему.

Шак обследовал датчики третьего круга на домах с 340 по 375. Таш ходил на четвертом круге возле домов с 415 по 426. По рисункам выходило, что где-то среди этих домов должен был находиться некий артефакт в виде монограммы с семью углами. Было понятно, что это условный знак, которым помечен один из домов. Согласно расшифровке: артефакт, который искал Шак, указывал на способ отключить датчики. Монограмма Таша скрывала способ, как усилить действие датчиков и спровоцировать их на сигнал тревоги. Пока на улице стоял густой туман, Шак и Таш внимательно осматривали каждый дом. Дети рассказали, что большинство тайных знаков находилось под домами. Туман для таких поисков был как нельзя кстати.

Спустя несколько часов розысков Таш и Шак нашли нужные дома: 353 и 424. Под 353 домом, Шак увидел монограмму с семью углами. Она чем-то напоминала ломаную линию с изгибами в семи точках. Одна из этих точек была крупнее, чем другие. Линия указывала на один из углов дома, в сторону подпорки. В него был вмонтирован кожух, покрывающий провода, идущие в дом. Они соединяли его с единой системой резервации. Приглядевшись к кожуху, Шак увидел, что он не герметичен. Его что-то или кто-то повредил. Отогнув неровный край, Шакирд увидел семь проводов разного цвета. На монограмме самой большой точкой была пятая, если считать со стороны подпорной сваи. Шак вытащил из кармана рисунок: изображение артефакта было желтого цвета. Среди, идущих в ряд, проводов был один желтый. Он был пятым справа. Шак вылез из-под дома. Грязный и выпачканный – ему нужно было быстро сменить одежду. Согласно условленности с Ташем, он должен был встретиться с ним у него дома. Ташу повезло больше. Он нашел свой артефакт быстрее и уже ждал возвращения Шакирда.

Туман рассеялся. Тусклый свет нерешительно сочился через облака. Деревня бодрствовала. Дети бегали между домами. Около тридцати человек занимались на площади упражнениями. Они были также разбиты на группы и делали все по памяти. Долгие месяцы тренировок только благоприятствовали этому. Хотя без молодого учителя сегодня было куда меньше смеха и улыбок. Никто не подбадривал их и не поддерживал. В полном молчании деревенские выполняли движения, заученные до автоматизма. Но, несмотря на хорошую память, упражнения получались далеко не у всех. Ведь гораздо удобнее, когда перед тобой знающий мастер, который подскажет как лучше и на что обратить внимание. К тому же, никто никогда не знал, какой стиль тренировки приготовил Каро на этот раз. У него было несколько схем занятий, и каждую он чередовал согласно лишь своим умозаключениям. Через полчаса число ярых физкультурников стало уменьшаться.

Около шести вечера проснулась Таня. Таш вскоре прибыл к ней в дом с визитом. Они вышли на веранду. Опекуны Татьяны находились в доме. Староста старался быть как можно мягче. Страх девочки перед ним чувствовался очень явно. Она не смотрела на него. Сжалась как ежик и боялась даже поднять голову, бурча под нос ответы на его вопросы. Она рассказала ему о том, что видела Каро на операционном столе. Ее голос дрожал как на морозе. Она медленно покачивалась на стуле, рассказывая о том, что ощущала, будучи в операционной. Упомянула она и Кира.

- Вы с ним были?

- Да, рядом с Каро. Все вокруг были странными, - Таня смотрела себе в ноги, - они вели себя необычно. Особенно женщина, которая была рядом.

- А зачем там был Кир?

- Они делали с ним то, что и со мной. Он был рядом сколько мог. В коридоре схватил меня на руки и сильно прижал.

- Он пытался тебя защитить?

- Наверное. Санитары были очень страшными. Все было страшно. Но Кир был рядом.

Таш задумался. Неожиданный поворот в сторону Кира. Он усмехнулся своим мыслям.

- А ты не знаешь, почему он до сих пор не вернулся? – староста решил попытать удачи.

- Она сказала, что ему придется задержаться, - Таня осторожно, косо взглянула на старосту, - помощница Кроберг, она не мне это сказала. Я услышала, как она говорит с медсестрой.

- Ты молодец, девочка. Ты храбро держалась там, в лаборатории, - Таш слегка похлопал ее по спине.

Он вернул ее опекунам и направился домой. Для полноты картины нужен был Кир. И сейчас, Таш хотел его выслушать. Но это произошло лишь на следующий день. В семь часов вечера, возле дома старосты остановился электромобиль санитаров. Кир слез с заднего сиденья машины. Не успел он сделать шаг, как санитар нажал на педаль газа и электромобиль рванул с места. Но Кир словно и не заметил этого. Он стоял слегка пошатываясь. Он был рад вернуться домой. На веранде его встречали Таш и Сата. Кир улыбнулся им, он искренне радовался видеть приятные лица. Сата вскочила со стула и спустилась к Киру. Она подхватила его и повела в дом. Будучи у порога, Кир поймал на себе хмурый взгляд старосты. Сата довела Кира до кровати. Она хотела уложить его, но он отказался.

- Я два дня лежал, не вставая, - измученно улыбнулся он.

Сата понимала его. Сейчас у него ныло все тело. Она направилась на кухню, где хотела приготовить энергетический напиток из «фейерверка». Это поможет ему встряхнуться. В дом вошел Таш. Кир убрал с лица улыбку и отвел взгляд.

- Рассказывай, - староста сел на свою кровать напротив Кира.

Кир почувствовал в голосе Таша сильную заинтересованность. Хоть он и выглядел сурово, но в нем сейчас не было неприязни. Кир попытался совладать с трепетом внутри и обуздать накатывающуюся дрожь в голосе. Он начал с момента, когда за ним приехали санитары. Ему снился непонятный сон. Он был в странном месте, знакомом, но чужом. Кир настаивал, что это были не фантазии разума, а какие-то воспоминания. Он подробно рассказал, что видел в надежде на то, что это покажется знакомым старосте. Но Таш лишь отрицательно мотал головой. Он никогда не слушал музыку, о которой говорил Кир. Не был он и на улицах, названия которых всплывали в разговоре. Кир понурил голову. Тщетная попытка хоть что-то понять из своего сна провалилась. Тогда он рассказал, что у него и у Тани брали кровь для Каро. Кир рассказал, что его самого он не видел, лишь его перебинтованное тело. Оно было покрыто тканью полностью. Кровь нужна была для Каро, чтобы спасти ему жизнь. Как потом подтвердила ассистентка Кроберг Ольга, Каро находился на грани смерти. Но они вовремя нашли способ помочь ему. Однако дальше голос Кира поник.

- Моя кровь оказалась уникальной, - дрожь вдруг вырвалась из-под контроля.

Сата подала ему стакан с белым напитком. Она посоветовала ему выпить его залпом, но на втором глотке Кир закашлял. Волнение накрывало его, и он поставил бокал на тумбочку.

- Что это значит? – спросила Сата.

Она села рядом со старостой.

- Она идеально подходит для Каро. Я точно не помню что говорила Ольга. Но моя кровь – чистая. Чище чем у «красных детей». Такую редко встретишь, сказала она.

- Это так, - голос Саты был подавленным, а взгляд ее сильно пугал Кира.

- Они сказали, что будут каждую неделю брать у меня кровь, - Кир посмотрел на старосту, пытаясь получить хоть какую-то поддержку. – Это ужасно и больно. Ольга сказала, что они будут брать кровь регулярно.

- Боюсь, она тебе немного наврала, - с издевкой произнес Таш.

- О чем?

- Чистая кровь действительно редкость. Но тех, кто обладает ей, называют обреченными, - Таш пристально смотрел на Кира, подмечая каждое изменение на его лице. – Если твоя кровь и вправду чище чем у «красных детей», то тебе осталось жить не более трех месяцев. Потому что твои монии перерождаются и вскоре кровь твоя станет ничем не лучше моей или ее.

Словно обвал в горах эти слова с грохотом обрушились на Кира. Он не был готов к этому. Кир вспоминал разговор с Ольгой. Сейчас он понимал, почему ее взгляд был столь безразличным. Она смотрела на него как на смертника. Кир мотал головой, он не хотел соглашаться с тем, что услышал. Так не должно быть, не может быть, чтобы староста говорил правду. Ведь он всегда смотрел на него со злобой, непонятной, предосудительной. С чего ему сейчас говорить правду? Ложь и коварство – чтобы поиздеваться над тем, кого он ненавидит. Кир со злобой уставился на старосту. Он желал обрушить на него то же что и он – бескомпромиссную холодную ненависть. Но на свою злость он лишь получал жалость. Таш не отступал перед напором злости, но он и не вступал с ней в схватку. Кир вскрикнул и схватился руками за голову.

- Его нужно взять, - произнесла едва слышно Сата.

Таш резко повернул голову в ее сторону. Как смела она произнести это?!

- Подумай, - настаивала она.

Она кивнула в сторону Кира, показывая, что он сейчас не воспринимает ее слова. И тайна осталась не раскрытой. Кир был погребен под словами старосты; еще чуть-чуть и тяжесть их переломит ему хребет.

Таш смотрел на Сату. Ее напористость не знала границ. Она совершенно не боялась его и даже не притворялась, что считает его слово последним. Таш унял огонь негодования и задумался над ее словами. Сата не глупа, да и Кир действительно может оказаться полезным. Таш взглянул на сокрушающегося погорельца. Способен ли он осилить груз тайны? Он, конечно же, согласится. Любой оказавшийся на его месте согласился бы участвовать. Но одно дело сказать да, и совершенно другое – нести на плечах этот груз. Таш стукнул кулаком по кровати. Он никак не мог решиться. Зыбко все. Пусть Кир не подсадной и действительно такой же зараженный, как и все в Деревне. Но, староста никак не мог отделаться от чувства опасности, исходящей от него.

- Нам нужен ацелин, - не выдержала Сата.

Таш готов был вцепиться ей в горло и зажать рот руками. Он прекрасно знал, что без Каро им не достать раствор ацелина. И Кир может стать хорошим добытчиком, так как в следующие несколько недель будет регулярно бывать в процедурной лаборатории. Но он не хотел соглашаться с этим.

- Таш?

- Умолкни! – староста вскочил с кровати.

Кир поднял голову и с испугом смотрел на осуждающий взгляд Саты. Она смотрела вслед Ташу. Он остановился возле окна. Его мысли роились в голове, пытаясь отыскать нужную причину, чтобы не вовлекать Кира в их заговор. И чем дольше он стоял и смотрел на прохаживающих жителей, тем отчетливее понимал, что избежать этого невозможно.

- Ты, - Таш обернулся.

Кир вздрогнул. Староста подошел к нему и тихо добавил.

- Пойдем, подышим, - Таш перевел взгляд на Сату, ее он также приглашал.

Староста подошел к своей тумбочке и достал из шкафчика два рисунка. Кир сначала подумал было, что староста шутит. Но Сата разъяснила, что прогулка необходима, чтобы не привлекать внимание датчиков. Таш вышел первым. Пока Кир и Сата неспешно спускались по ступенькам, Таш заскочил в дом к Шаку. Он передал ему рисунки. Один предназначался для Максима. Завтра им предстояло найти еще одни артефакты оставленные Каро. Вернувшись на улицу, Таш увидел, что Кир под руку с Сатой идут по улице по направлению от главной дороги. Не спеша староста спустился с крыльца и последовал за ними. Вскоре он поравнялся с Киром. Им на встречу прогуливались деревенские.

- Скажу тебе честно, Кир, - староста говорил тихо.

В такт ему тараторила Сата, делая вид, что рассказывает о чем-то

- Мне приходится тебе это говорить, потому что я загнан в угол.

Кир напрягся. Тараторящая Сата пугала его не меньше чем суровый вид старосты. Сначала он подумал, что девушка специально перебивает Таша. Однако потом Кир сообразил, что Сата намеренно вплетает свои громкие слова в их неслышный разговор.  Кир старался не отставать от старосты.

- Как оказалось, мы можем друг другу помочь, - Таш смотрел на Кира, пытаясь понять: не зря ли он затеял этот разговор. – У нас у всех незавидная судьба: с одной стороны общество, которое нас отвергло, с другой эта резервация, где мы подопытные кролики. Нас здесь лечат – они говорят всем, но только мы знаем, что это не так. И думаю, ты уже понял, что Деревня – это лимб для живых. Мы все давно уже превратились в ходячие трупы, в которых поддерживают жизнь. И отсюда выхода нет, если не считать смерть выходом. И здесь чаще умирают не от старости.

- Неужели всем наплевать на нас? – Кир смотрел по сторонам.

Мирный день утихал. Свет уступал вечернему сумраку. Воздух становился холоднее. Это дыхание ночи. Она была уже совсем рядом и пробиралась через лес.

- Я уже здесь больше восьми лет, - Таш усмехнулся, - да что я. Хочешь представить весь ужас происходящего – подумай о Каро. Он здесь с 204 года, с самого основания резервации. Он первый, кто попал сюда.

- Сколько же ему лет? – поразился Кир.

- Двадцать пять. Восемнадцать из них он живет здесь.

Кир подсчитывал в уме возраст, когда Каро попал в Деревню.

- В семь лет?

- Да. Его школа, университет – вся жизнь прошла здесь. И именно он руководит нашей группой.

- У вас есть план? – Кир догадывался.

Таш слегка кивнул головой. Кир посмотрел на замолчавшую Сату.

- А он смышленый, я была сразу за него, - Сата крепче сжала руку Кира.

- Скажешь тоже, - стушевался он, - я хотел сбежать отсюда в первый же день.

- Но Каро тебя спас, - Таш закончил фразу.

Сата вновь начала говорить. Она размахивала руками в такт своих слов и иногда одергивала Кира, чтобы он подыгрывал ей.

- Теперь у меня есть к тебе вопрос. Готов ли ты рискнуть и присоединиться к нам, к тем кто желает вырваться отсюда?

- Ты еще спрашиваешь? – усмехнулся Кир. – Из меня высасывают кровь как сок из бутылки. Если вы собираетесь бежать до того как они угробят меня – я сделаю все что от меня требуется.

- Похвально. Но работа предстоит тяжкая. И главное – это держать язык за зубами.

- А мы успеем?

- Я понимаю твои опасения. Стандартная процедура обескровливания занимает около десяти недель. Мы же рассчитываем смыться отсюда через восемь.

- Впритык, - сердце Кира сжалось.

- Понимаю. Но мы не можем уйти без Каро. Он тот, кто сможет проложить путь через лес.

Кир промолчал. Он ответил на пару вопросов притворной беседы с Сатой. Поприветствовал нескольких деревенских. Холодеющий воздух сжал в кулак Кира, и он дрогнул. Сата потерла его плечо, стараясь согреть. Вдруг ее рука замерла над углублением в коже. Она ощупала пальцами и вопросительно посмотрела на Кира. Но он не заметил ее вопроса и обратился к Ташу.

- Несколько часов назад я встречался с агентом из ФСБ.

- Они по-прежнему думают, что ты террорист?

- Наверное. В первую нашу встречу он спрашивал меня только о взрыве. Но в последний раз он больше интересовался жизнью здесь. Спрашивал про Кроберг, какая она, про работу персонала, что они со мной делают.

- Странно, - Сата не удержалась от комментария.

- Что именно? – не понимал Кир.

- Твой агент: никто не интересуется жизнью в Деревне, - пояснила она.

- Да, вы говорили. Я поэтому и упомянул его. Может он не просто интересуется?

- В смысле? – Таш косо посмотрел на Кира. – Ты думаешь, он хочет нам помочь? Выясняет здесь все, разнюхивает? Или даже лучше: он ведет секретное расследование и его цель – спасти всех нас.

Кир отвел взгляд от издевок старосты.

- Не обращай внимания, - Сата хотела сточить колкости Таша, - ты слишком мало здесь побыл. Мы тоже так думали. Каждый из нас в свое время. Надежда на то, что этот пришедший агент или проверяющий беседует с тобой с тайным умыслом.

- Держи с ним рот на замке, - грозно произнес Таш, - в Деревне нет места надеждам. А те, кто хватается за нее, очень рано понимают, что это билет на скорый поезд до смерти. Все кто искал помощи у федералов, бывавших здесь, – мертвы. Запомни: все, что происходит здесь – не выходит за пределы Деревни. Я еще раз тебя спрашиваю: ты готов взять на себя эту ношу?

- Я ответил уже – да.

Таш кивнул. Взгляд Кира подтвердил твердость его слов. На секунду тревога ослабила тиски, сжимающие разум старосты. На лице Саты сияла довольная ухмылочка. Она была рада за себя. Уговорила несгибаемого Таша рассказать все Киру. Она верила, что этот погорелец не зря попал к ним. И именно он сможет достать для них билет на волю. Она не хотела подпитывать свой страх о том, что Каро может не вернуться. И верила – заставляла себя верить, но не надеялась. Эту роскошь она себе не позволяла. Во всяком случае, Сата не признавалась даже самой себе, что Каро – это ее надежда. Но она понимала, что после двух месяцев тяжелых опытов, Каро наверняка будет не в лучшем состоянии. Помня его провалы в памяти по прошлому году, она знала, что Таш столкнется с неизбежной проблемой ее восстановления. Пусть сейчас времени и дней предостаточно для финальной подготовки. Но перед последним аккордом запаса времени почти не будет. Когда-то Каро говорил ей о том, что он не сможет всегда их защищать. Когда-нибудь Кроберг добьется своего, и он потеряет себя. Сата слушала его, но никогда не впускала эти мысли глубоко. Но два дня назад она почувствовала то, что испытывает Каро. Импульс продолжался не долго, но и его хватило, чтобы принять неотвратимость грядущего и совершенно по-другому осмыслить слова Каро: «Она все равно своего добьется. Она всегда добивается того чего хочет. И я буду другим. Не смогу защитить вас». Именно это сидело в ней. Эти слова заставляли ее спорить с Ташем, склоняя чашу его весов в сторону Кира. Сейчас он был самым ценным из тех, кто готовил побег. У Кира была реальная возможность заполучить ацелин. Этот препарат использовался для резкого поднятия жизненных показателей организма. Это был адреналин для больных «белой язвой». Однако, используя его с некоторыми ингредиентами энергетика «фейерверк», который употребляют почти все деревенские, можно было создать сильнодействующее паралитическое облако.

Кир был готов. Он страстно желал как можно скорее попасть в лабораторию. Семь дней пролетели быстро. И полный сил он сел в электромобиль к санитарам, приехавшим за ним. В процедурной лаборатории его уже ждала Ольга Арно. Она была облачена в защитный костюм. Усадив его в кресло, санитары поспешили выйти. Дверь заблокировалась. Кир смотрел по сторонам. Ольга стояла к нему спиной у приборного стола. Она готовила растворы для введения и инструменты для взятия анализов. Кир старался не привлекать внимание. По словам Саты, ампулы ацелина отличаются от других ярко-синей биркой. Но как не крутился Кир, определить, где хранятся ампулы, было невозможно. Нужно было найти способ пройтись. Кир посмотрел на стены, под потолок – датчики. Если он просто в наглую будет рыскать по шкафам, то это поднимет тревогу у охранников.

- Кир! – прикрикнула Ольга.

Он очнулся. Девушка стояла перед ним со шприцом для забора крови.

- С тобой все в порядке? – она смотрела ему в глаза. – С предыдущего раза у тебя не было галлюцинаций?

Кир смотрел на нее. В его глазах блеснула алая искра. Добродушный голосок Ольги лишь подливал масла в огонь.

- Как будто вам до этого есть дело? – фыркнул он.

Ольга потупила взгляд. Она смазала локтевой сгиб спиртом и поднесла шприц. Но укола не последовало.

- Да, вы правы. Мой вопрос, наверное, отдает издевкой, - поникшим голосом произнесла Ольга. – Какое лицемерие: быть палачом, но интересоваться вашим самочувствием.

Кир смотрел на Ольгу. Она прятала взгляд, но ей хотелось посмотреть на Кира. Она чувствовала себя виноватой перед ним.

- День назад я просила Кроберг дать мне другую работу и освободить от обязанности проводить забор крови. Но, как мне кажется, именно потому она и оставила меня здесь. Поймите меня правильно, я спросила о самочувствии не потому, что мне хотелось поиздеваться, - так Ольга извинилась.

Кир растерялся. Он не ожидал, что Ольга так поведет себя. Она стояла рядом с ним с готовым шприцом и ватным диском в другой руке. Ольга снова помазала место для укола.

- Мне надо взять кровь на анализ. Если все в порядке, то я… поставлю катетер и мы приступим, - Ольга посмотрела на Кира, ожидая, что тот как-то отреагирует.

Он кивнул. Робкая улыбка на миг коснулась уголков губ Ольги. Она была рада, что он успокоился. Ей очень хотелось, чтобы Кир понял ее. Хотя чем дольше она смотрела на его сгоревшую кожу, тем противнее становилась сама себе. Она вколола иглу и набрала два кубика крови.

- Я хочу вас спросить о Каро.

Ольга обработала рану микроприжегателем. Вопрос Кира застал ее врасплох.

- Если это возможно? – Кир смотрел на Ольгу молящим взглядом.

Отходя к приборному столу, Арно кивнула. Хотя сама не поняла зачем.

- Как он себя чувствует?

- Ваша кровь и той девочки помогла ему, - Ольга делала анализ крови.

- С ним ведь все будет хорошо?

- Почему вы так беспокоитесь о нем? – Ольга обернулась и посмотрела на Кира.

- Он первый кого я встретил здесь, - Кир не прятал глаза и старался говорить искренне, - и в первый день спас мне жизнь, когда я чуть не кинулся на изгородь.

Кир непроизвольно усмехнулся.

- У него была очень тяжела операция, но он поправится. Идет на поправку.

- Передайте ему, что о нем многие беспокоятся.

- Он в коме, - Ольга завершила анализы, - но как очнется, я передам обязательно.

В ее руках был катетер. Она подошла к Киру и начала обрабатывать руки.

- С кровью по-прежнему все хорошо? – вяло улыбнулся он.

Ольга промолчала. Она вставила в обе руки катетеры и подсоединяла шланги.

- А можно как-нибудь избежать неприятных ощущений после забора?

Ольга подсоединила шланги к центрифуге.

- К сожалению, сильная слабость, тошнота и острое недомогание обычные симптомы после обильного забора крови, - Арно проверила соединения.

Она тянула с нажатием кнопки на центрифуге, будто бы у нее был выбор.

- Я попытался, - Кир откинулся в кресле и закрыл глаза.

Раздался щелчок кнопки. Центрифуга начала медленно раскручиваться. Ольга открыла краники на катетерах и по шлангам потекла густая багровая кровь с белыми прожилками. Она быстро стекала в центрифугу, где в стремительном вихре разделялась на несколько фракций. Через пятнадцать минут Кир начал ощущать слабость в конечностях. Его тело прижимало к креслу. Он слышал шаги Ольги, как она старается не тревожить его громкими звуками и немного приподнимается на цыпочки. Кир начинал плыть. Тело теряло ощущение реальности. Все становилось ватным, обволакивающим – гадостное чувство из взбитых мыслей. Шорох шагов сливался с усиливающимся белым шумом. Руки и ноги куда-то проваливались. Несколько раз Кир вздрагивал – его тело пыталось понять: падает оно или по-прежнему лежит в кресле. Нужно было открыть глаза и осмотреться, но навалившаяся усталость свинцовыми пальцами накрыла лицо. Пустота разрасталась, поглощая внутренности и заставляя сердце биться медленнее.

Звук отражался от стен неразличимым эхом. Оно смешивалось в шелестящий шум и раздавалось то справа, то слева. Каро не почувствовал, как двое санитаров подняли его с кресла и повели к выходу. Ольга закончила процедуру и поспешила удалиться. Кира усадили в электромобиль, рядом сел санитар. Вскоре Кир был в доме. Таш с Максимом помогли ему зайти в дом. Ведя его к кровати, Таш почувствовал, что в кармане его штанов что-то лежит. Уложив Кира на постель, староста ощупал его карман и вытащил из него ампулу с ярко-синей биркой. Это был ацелин. Староста посмотрел на Максима, сжимая в кулаке ампулу. Макс понял по довольному взгляду, что у новичка получилось достать препарат. «Отдыхай», - Таш был очень доволен.

Кир проспал двадцать часов. Каждые два часа его навещала Сата. Таш рассказал ей о том, что ему удалось достать ацелин. В разговоре староста был теплее обычного. Таким способом он благодарил Сату за ее упорство в привлечении в их команду Кира. Проверяя его температуру и давление, Сата поняла, что ему очень плохо. Второй забор крови сказывается гораздо хуже. Организму уже тяжелее справиться с последствиями такого варварства. Но тут Таш был непреклонен. Лишь раз он напомнил для чего нужны ампулы ацелина. И что их количество никак не должно быть меньше восьми штук. Сата это знала. Это ведь был тот запасной вариант, который она сама поддерживала и ради чего настояла на помощи Кира.

Очнувшись через несколько часов, Кир увидел перед собой лучащееся лицо Саты. Она сияла улыбкой и готова была плясать от радости. Увидев, что он очнулся, она подскочила к нему и начала тормошить. Ей не терпелось поблагодарить его и сказать какой он храбрый, что сумел стащить ампулу. Но дергания Саты громким гулом отзывались в голове Кира. Он морщился и Сата быстро сообразила, что слегка перегнула палку.

- Ой, прости, пожалуйста, - она отпустила его и села рядышком на кровати. – Просто я так рада.

Из окна по глазам бил яркий свет. Кир сильно морщился. В животе было пусто. Он чувствовал, как голод медленно просыпается вместе с ним.

- Мне бы поесть, - пробормотал Кир.

Он попытался наклониться, чтобы встать, но резкое головокружение повело его в сторону, и Кир завалился обратно на подушку.

- Стой-стой, - Сата схватила его за плечи и придавила к кровати, - тебе нужно лежать. У тебя голова сейчас не знает где ноги, где руки. Я сама уже все приготовила давно и сейчас накормлю тебя. – Сата посмотрела на Кира, ожидая от него какой-либо реакции в подтверждение, что он все понял.

Кир кивнул, и на его лице прорезалась робкая улыбка.

- Ну, вот и хорошо, - Сата вскочила и вприпрыжку побежала на кухню, - Таш не любит, когда я хозяйничаю здесь. Но сам-то он готовит просто отвратительно. Честное слово, он даже бутерброд не сможет сделать.

Кир осмотрелся. Старосты в доме не было. В ослабившем силу свете он признал полдень или немногим позже. Он посмотрел на кухню – Сата уже все расставила на подносе и несла к нему еду. Она поставила разнос на тумбочку и села на кровать у изголовья.

- Тебе придется немного приподняться.

Кир зажмурился. С закрытыми глазами его не так сильно мутило и кидало в стороны. Усевшись поудобнее, он с благодарностью посмотрел на Сату. Она уже держала в руке большую ложку, в которой находилось что-то пюреобразное оранжевого цвета.

- Не смущайся, - Сата поняла его вопросительный взгляд, - это витаминное пюре и тут много клетчатки. Тебе это необходимо для быстрого восполнения крови. Конечно это не ацелин, который поднял бы тебя за полчаса на ноги, но хоть что-то.

Кир понюхал оранжевое пюре и открыл рот. Через секунду он улыбался – пюре оказалось очень даже съедобным. Немного недосоленным, но вкусным. Уже давно он так с аппетитом ничего не ел. Сата радовалась, что ему нравится ее стряпня. Доедая последнюю часть пюре, Кир уже посматривал, что еще приготовила его заботливая нянечка. И выбирать было из чего. На разносе еще был стакан молока, творожная масса с большим добавлением клетчатки и фрукты. В основном это ржавые яблоки – модифицированные из классических, в них было большое содержание железа.

- Расскажи, как тебе удалось найти ампулу? – Сата приготовилась услышать очень увлекательный рассказ.

- Ампулу? В каком смысле достать? – не понял Кир.

Он догадался, что Сата говорит про ацелин.

- Ацелин, - шепотом произнесла она. – Ты что не помнишь как его достал?

- Нет, - Кир задумался, он боялся, что у него очередной провал в памяти, - я ничего не доставал. Я помню все, - он сказал это и для себя самого, - как я был в лаборатории, и Ольга брала у меня кровь. Мы беседовали. Я не мог, то есть у меня даже не было возможности нормально там все осмотреть.

- Откуда же у тебя оказалась апмула?

- Может, - Кир прокручивал разговор с Ольгой, - во время разговора я намекнул на то, что восстановление после переливания очень болезненны. И все.

- И все? – удивилась Сата. – А ты умеешь влиять на женщин, головешка.

На ее лице красовалась довольная улыбка. Воришка оказался изобретателен. Ольга растаяла при виде измученных глаз Кира. Сата готова была рассмеяться от шальных мыслей. Но в дом вошел Таш, и она сдержала вольный порыв.

- Ты очнулся, - староста прошел к своей тумбочке и положил туда несколько новых рисунков. – Ты молодец.

Сату прорвало. Она хихикнула, но поймав себя, отвернулась от старосты. Кир готов был провалиться, ожидая, что Таш не погладит его за незаслуженные дифирамбы. Но с признанием его опередила Сата.

- Он не стащил ампулу, - она говорила, проглатывая звуки. – Это все Арно. Она сама положила ему. Кир даже не знал об этом.

- Это так? – с тревогой спросил Таш.

Кир не отважился произнести. Он лишь робко кивнул.

- Что? – Сата не понимала угрюмого старосту. – Все ведь здорово получилось.

- Подумай, девочка, - хлыстал словами Таш, - если Арно дала ему ампулу, то, наверное, увидев, в каком дерьмовом он состоянии, ей станет понятно, что он не колол ее себе.

Таш обладал той грубой особенностью разрушать прекрасную действительность, создаваемую другими. Улыбка смазалась с лица Саты. Она поняла, что ситуация серьезная. Радость от недавней удачи может стать причиной краха всего плана побега. Арно задастся вопросом: почему Кир не использовал панацею, которая бы возвращала его к жизни? Дальше как по небрежно оставленной нити, она начнет разматывать клубок. Неиспользованная ампула должна где-то быть. Арно сообщит начальнику охраны. Она найдет способ выкрутиться и объяснить причину, по которой дала ампулу. Но если даже она не будет привлекать охрану, то просто-напросто не даст больше ацелина и, что хуже –  будет пристально следить за Киром. 

- Нужно как-то обмануть Арно, - рассуждала Сата.

- Идеи? – Таш сидел на кровати и буравил взглядом юмористку.

- До следующей процедуры неделя. За это время нам нужно напичкать Кира поливитаминами, клетчаткой…

- И фейерверком, - перебил Таш.

Он понял задумку Саты. И она была на верном пути. Витаминов у жителей было в огромном количестве. В каждом доме, также находились ампулы с глюкозой, которая служила питанием для мозга. Каждый из деревенских периодически колок себе глюкозу, чувствуя недомогание. Ингредиенты энергетического напитка помогут разогнать обмен веществ и окажут бодрящее действие. Он будет не долгим, но достаточным, чтобы ввести в заблуждение Арно.

Все следующие шесть дней Таш доставал для Кира необходимые препараты, витамины, которые были на руках у жителей. Сата готовила еду с высоким содержанием клетчатки. Никогда Кир не чувствовал себя таким нужным и важным. На четвертый день он даже осилил длительную прогулку по пятому кольцу. Кампанию ему составила Сата. Она расспрашивала его о том, что он уже вспомнил. Но здесь Киру говорить было практически не о чем. Из всего что он помнил, были непонятные кусочки изображений. Ему часто снятся две женщины. Но он не видит ни их лиц и не знает как их зовут. Являются ли они его воспоминанием или же воображением травмированного мозга он не мог понять. Куда важнее и ценнее для Кира было то, что происходило с ним сейчас и сегодня. Он с нежностью в глазах смотрел на Сату. Она была полна энергии и заряжала оптимизмом всех вокруг. Ее многие любили в Деревне, заметил Кир. Парочка молодых людей даже подбивали клинья к ней. Кира это смешило и радовало одновременно. За столько дней он впервые почувствовал, что находится в нужном месте и в нужное время. Даже серые однообразные дома не были такими уж унылыми. Дни становились теплее, а это значит, что скоро у солнца хватит сил, чтобы окончательно прорваться через пелену облаков. Земля будет впитывать тепло как губка и начнет согревать Деревню ночами, в которых все еще крепко сидел призрак умершей зимы. Она продолжала хранить в себе пронизывающий холод и даже сковывала лужи после дождя тонким льдом. Настырная и упрямая зима все еще лелеяла надежду на свой финальный аккорд.

Чем ближе был очередной визит в лабораторию, тем дерганее был Кир. Он пугался шорохов и взглядов. Ему казалось, что вот-вот из-за угла сейчас покажется электромобиль. Даже Таш как-то странно себя вел сегодня. Он несколько раз пытался заговорить о чем-то, но переводил разговор на другую тему, либо просто уходил. Борясь с бессонницей лежа в кровати, Кир никак не мог отделаться от мысли, что он что-то или кого-то забыл. И это ощущение было иным, чем общее беспамятство. В его голове крылось что-то важное и это важное связанно с семьей. Он помнил, что где-то у него есть родные, но почему-то думая о них, ему становилось тревожно. Кир посмотрел на спящего старосту. Вот уж кто никогда не страдает бессонницей. Киру взгрустнулось от таких мыслей. Неужели чтобы крепко спать нужно быть таким как Таш – непрошибаемым и безразличным?! Староста заворочался. На секунду Кир подумал, что каким-то образом Таш услышал его мысли. За последнее время он многое узнал о язвенниках. И главное то, что некоторые из них могу обладать каким-то даром. Сначала это воспринимаешь как магию. А в это верить совсем не хочется. Но чем больше общаешься и слушаешь -  понимаешь, что все здесь не что иное, как страшное доказательство человеческого гения. Кир старался отогнать мысли об ученых. Но они были ему интересны. Их работа казалась ему проявлением некоего великого научного разума. Ему нравилась эта идея. И он помнил это из своей старой жизни. Но сейчас он видел науку с другой стороны. Десятки ученых просветленных голов работали в лаборатории и ни одни из них не вызывал ни трепета, ни уважения. Разве что страх, который сдавливал все внутренности и мешал дышать. Кир ненавидел это чувство. Оно слишком хорошо было ему знакомо. Потеряв однажды маму с сестрой, он понял, что в этом мире он остался один. Кир хорошо помнил это чувство страха, когда на тебя обрушивается пустота и хаос, оттого что их некому больше сдерживать. На глазах Кира выступили градины слез. Перед глазами стояла выписка из истории болезни, подписанная главным санитарным врачом Екатеринодара. Как и тогда, он захлебывался от страха и не мог понять, почему это произошло с ним. И через слезы он снова и снова читал диагноз. Он не смог сдержать нахлынувших чувств. Слезы скатывались по щекам и падали на одеяло. Кир вспомнил, что у него кода-то была семья.