Таша налила большую кружку чая и поставила ее перед гостем. Валентин взял кружку обеими руками. Таша села напротив. Она посмотрела, как этот могучий амбал, сжавшись, греет руки о горячую кружку чая. Ей было очень приятно наблюдать, как Валентин, закрывая от удовольствия глаза, вдыхает ароматный пар. Легкая вольная улыбка вдруг сверкнула на ее лице. Валентин посмотрел в глаза хозяйке дома.
- Без дела руки мерзнут, - улыбнулся он.
Таша еще больше улыбнулась. Но кукольное лицо мешало выразить все эмоции. Валентин казался ей забавным медведем. Он был русским, но слишком долго находился вдали от дома.
- Я вижу, как вы наслаждаетесь тем, что здесь находится, - начала Таша.
Она была одета в синее платье, на ногах туфли. Уложенная стоячая прическа, макияж, накрашенные прозрачным лаком ногти.
- В смысле? – не понял Валентин.
Он прошел к креслу рядом с большим книжным стеллажом. Они находились в просторной библиотеке, которую в студенчестве попросил организовать Кнут. Он любил книги и любил находиться среди них, обдумывая свои поступки с точки зрения мудреца, спрятавшего свою душу в книгу.
- В нашем доме, я имею в виду, что вы ко всему так трепетно относитесь. Словно бы эти вещи были родом из вашего прошлого, - Таша расположилась в кресле напротив Вали, рядом с чайным столиком.
- Теперь понял, - Валентин улыбнулся, - эти вещи действительно из моего прошлого. Я о том, что они пахнут по-другому, не по-европейски.
- Но вы не слишком-то долго пробыли там, чтобы забыть что-то такое Россия, - удивлялась Таша.
- Одно дело, когда ты живешь за границей под своим именем и другое когда ты надеваешь чужую кожу, - задумчиво объяснял Валентин. – Я ведь убегал из России, понимая, что мне придется расстаться не только со своим прошлым, но и с самим собой – с тем, кем я являлся. Мне пришлось научиться жить по-новому. В моем возрасте это оказалось не так легко.
- Привычки? – теплая улыбка украсила лицо Таши.
- Их сложно переделывать. Вы ведь знаете: у русских свой характерный почерк, свое поведение. Впрочем, так, наверное, у каждой национальности. Англичанин есть англичанин, но если француза или англичанину иногда достаточно поработать с акцентом - они всегда европейцы, то русский остается в костях.
- Но вы справились?
- Я просто хотел жить.
- Наверняка вы пожертвовали не только своим прошлым, но и будущим?
- Именно так. Но я продолжил заниматься наукой. Пусть и косвенно, но все же я так и не смог позволить себе оторваться до конца от того что люблю.
- Как и от мира, к которому принадлежит мой брат, - печально добавила Таша.
Она посмотрела на свое отражение в чашке чая и немного задумалась. Валентин чувствовал себя расслаблено рядом с ней. Она ощущала как ему хорошо в ее доме. Ей это нравилось, потому что сама она за долгие годы еще ни с одним мужчиной не оставалась наедине и не беседовала вот так просто – по душам.
- Мир, в котором живет ваш брат, никого не отпускает. Раз оказавшись в нем гостем, остаешься пленником навсегда.
- К сожалению, - Таша пригубила кружку, скрывая свое волнение.
- Почему вас все называют Таша? Полное имя?..
- Не смейте, - игриво умоляла она, - я его терпеть не могу, сколько себя помню. Когда стала совершеннолетней, сменила его на Ташу.
- Такая стойкая неприязнь?
- Увы. На то и даны нам наши 18 лет, когда мы вольны выбирать себе свой путь.
В коридоре послышались шаги. Таша прислушалась и посмотрела на дверь. Знакомый размер шага и сила успокоили ее. Таша всегда боялась, что после очередной операции вместо брата увидит вошедшего охранника Марса, который глядя ей в глаза, сообщит новость, которую она тысячи раз проговаривала в голове.
- Вот вы где? – в библиотеку зашел Кнут.
Он был слегка потрепан. Мятый испачканный костюм. Но довольное лицо.
- Я думал здесь только мне по душе?
- Оказалось у тебя и Вали много общего, - улыбаясь, Таша смотрела на Валентина.
- А ты не перестаешь удивлять, господин Валентор. Ну да не буду мешать вам. Пойду, переоденусь и лягу отдыхать.
- Тяжелая ночь? – поинтересовался Валентин.
- Многообещающая.
Кнут направился к себе в комнату. Следом за ним, не выдержав, последовала Таша. Она извинилась перед Валентином и пообещала вскоре вернуться, как только побеседует с братом. Кнут обычно отводил на сон не больше четырех часов. Но даже этого малого времени Таша не готова была ждать. Войдя за высокие двери, она оглянулась в коридор и прислушалась; плотно их прикрыла. Большая ванная находилась в дальней стороне комнаты. Таша постучала в дверь. Кнут лишь снял рубашку.
- Я не удивлен, - снисходительно посмотрел он на сестру.
- Я просила не читать мои мысли, - нахмурилась Таша.
- С тобой этого и не нужно делать. К тому же ты не всегда поддаешься чтению.
- Как лестно, - кокетничала она.
- Ты какая-то другая, - Кнут рассматривал сестру. – Веселая…
- Брось. Я очень рада, что ты вернулся. Как все прошло?
- Как я и задумывал, - Кнут расстегнул ремень на брюках и стянул их, оставшись в черных трусах.
- Твой майор был там? – с укоризной спросила она.
- Я же сказал – все как планировал.
- А не думаешь просчитаться? – Таша заводила старую пластинку.
- Почему же. Провал я тоже просчитал, - Кнут посмотрел на себя в зеркало. – Но что бы сегодня не произошло – я взорву исследовательский центр. Для этого у меня есть все. Осталось запутать главного соперника.
- Может ты не будешь с ним встречаться?
- Я должен, - Кнут снял нижнее белье и кинул его в корзину.
Таша отвернулась, скрывая набухающие слезы на глазах.
- Сама ведь видишь, - Кнут стоял перед сестрой в чем мать родила, но не было на его теле ничего, чтобы говорило о его половой принадлежности, - причин у меня достаточно.
Таша посмотрела на брата. Она подошла к нему и крепко обняла. Его холодное тело радовало ее. Если он по-прежнему хладнокровен, значит, все в порядке. Его разум чист и равнодушен – пусть даже слишком.
- Раз ты выдержал испытание Еланой и вернулся домой один, значит, я могу быть до конца уверенна в твоей стойкости, - не отрываясь от брата, произнесла Таша.
- Я ее поцеловал, - пожимая губы, сказал Кнут.
Таша отстранилась от брата и с прищуром посмотрела на него.
- Мне нужно было почувствовать как это. Одно дело память, - анализировал он, - другое ощутить вкус желающей тебя женщины.
- И как она? – удивлению Таши не было предела.
- Была напугана, - вспоминал Кнут, - потом ненавидела меня.
- Если бы со мной так поступили. Я могу ее понять, но мне плевать на нее и всегда было, - Таша отошла к двери.
- Скоро она будет рада своему отравлению, - Кнут вспоминал как поставил распылитель на стол в ресторанчике.
- Вижу, ты прониклась к нему? – Кнут решил отплатить колкостью на излишнее любопытство сестры.
От неожиданности у Таши ком подступил к горлу. Кнут заметил, как его матерая сестра-начальница стушевалась и его это забавляло.
- Думаю тебе не надо объяснять, что отношения, завязавшиеся в критических ситуациях недолговечны?
Таша не могла поверить, что Кнут об этом говорит, но больше всего ее возмущало, что она так реагирует на его слова.
- Я просто хочу понять - какую цель преследует Валентин? Зачем он прибыл в Россию? Ведь мы о нем практически ничего не знаем, - оправдывалась Таша.
- Ты продолжаешь видеть повсюду заговоры и предателей?
- Я пытаюсь тебя обезопасить. Ты слишком увлечен своей идеей фикс и можешь не заметить опасности.
- Ты напрасно стараешься. Больше ошибок прошлого я не совершу.
- Валентин возник как-то уж очень кстати. Тебе нужен реагент, который ты искал так долго и вот появляется человек, который может его дать – это ли не странно?
- Странно не то, что он может дать, что я хочу. Странной выглядит его связь с федералами.
- Что ты сказал? - Таша решила что ослышалась.
Кнут торжествовал. Пришедшая увещевать его Таша была ввергнута в шок. Ее растерянный взгляд блуждал, цепляясь за воздух.
- Наш большой друг Валентин – федеральный крот.
Все слова, заранее приготовленные Ташей, рассыпались в ту же секунду. Но Кнута это состояние сестры только забавляло.
- А чего ты удивляешься? Ты же, вроде, минуту назад говорила о том, что он какой-то странный.
Таша не реагировала на колкости брата.
- Могучая Таша не смогла раскусить внезапного гостя. Эмоции стелют перед твоим взором уютную поляну с пикником? – отрезвляюще строго произнес Кнут. – Чего задумалась-то?
- А причем здесь Лера? – выдала Таша.
- А причем здесь Лера? – на автомате повторил Кнут. – Мы не о ней. Ее, очевидно, всего лишь использовали. Вот дура, как она будет злиться, когда обо всем узнает.
- Хватить шутки шутить, пора сворачиваться, - Таша выглянула из ванной и посмотрела на дверь в комнату.
- Это единственное что ты смогла придумать?
- Я звоню Марсу, и мы немедленно уезжаем из Петрополиса, - приказывала Таша.
Она не шутила. Напористый и решительный взгляд возводил невидимый щит от брата.
- Экая ты быстрая. Прокололась со здоровяком и теперь тащишь меня в убежище? – фыркнул Кнут.
- Это не игрушки Кнут, федералы впервые так близко подобрались к тебе. И теперь у них достаточно улик, чтобы подцепить тебя, - настаивала она.
- У федералов еще ничего нет, - Кнут показал сестре что злится.
Ее слова раздражали его. Всегда мыслящая далеко вперед Таша вела себя как застигнутая врасплох девчонка.
- Единственная их ниточка ко мне – это Валентор, - холодно пояснял Кнут, мечущейся из стороны в сторону сестре, - он их слепая путеводная звезда – маяк, который подаст сигнал лишь выйдя из дома. Им повезло. Лишь на это они уповают.
- А если бы я захотела с ним прогуляться? – шепотом спросила Таша, прокручивая свои желания, приходившие ей в голову.
- Тебя бы не выпустила охрана, - Таша пораженно посмотрела на Кнута, - что так смотришь? Я оставил тебя с ним, чтобы ты просканировала его, а ты впала в чувственные дурачества.
- Прекрати, - ей было самой стыдно за себя, но слышать это еще и от Кнута.
- Не забывай, что стоит на кону, - процедил сквозь зубы Кнут.
Таша виновато потупила взгляд. Она наклонилась на стену и прикрыла глаза. Ее истязали мысли о том, что она впервые за столько лет позволила себе взглянуть на мужчину иначе, чем на угрозу.
- Значит, они все знают, - обреченно произнесла Таша.
- Что я твой брат? – уточнил Кнут. – Перестань предаваться панике. Валентор еще не успел ничего передать. Хотел бы, но не может. Подходящего случая все никак не представится. Мне даже все это представляется таким забавным. У крота столько данных, катакомбы в старом метро, бомбы, и, наконец, личность тайного главы химбатов – все у него в руках. Но поделиться информацией он никак не может. Забавно все это. Федералы сами дали мне то, что было так необходимо.
- Они могут проследить за вагоном.
- Могут, и проследят… до того пункта куда разрешено.
- Ты убьешь его? – с потаенным страхом просила Таша.
- Мы поступим иначе, - в глазах Кнута сверкнула дьявольский блеск. – Что толку от дохлого? Угости-ка нашего гостя моим особым коктейлем. Начни обрабатывать его: медленно, осторожно, аккуратно. Будет хорошо если вы переспите.
Таша возмущено отпрянула от стены и негодующе посмотрела на брата.
- Ваша близость заставит его поверить в то, что он ведущий в этой игре, - Кнут словно бы и не увидел ошарашенного взгляда сестры. – Начни давать ему препараты и не выпускай из дома. Ты же умеешь играть с мужчинами, а препараты через несколько недель превратят его в послушного пса.
Таша стояла словно облитая водой. Кнут терпеливо ждал от нее решения. Она медлила, понимая, что у нее нет иного выбора. Хотя на самом деле другой выбор стоял перед ней – выстрелить Валентину в голову, когда он заснет в ее постели после секса. Но Кнут озвучил иной путь и она чувствовала, как он настаивает на нем. Он никогда не использовал свое влияние на нее и не принуждал делать ничего, что было бы ей противно и гадко. Но в ее брате что-то изменилось. И она видела это. Кнут стоял голым возле комода и всматривался в нее. «Читает ли он меня», - испуганно подумала Таша. Она отвернулась от брата. Ей стало вдруг страшно оттого, что пророческие слова Кнута о том, что он становится зверем, начинают сбываться. Неужели другого пути нет?! Таша смотрела в пол, борясь с эмоциями цепями, сдавившими ее горло. Они мешали ей строить линию защиты. Немой не переспорит болтуна. Она не чувствовала что в силах противостоять. Таша поморщилась от того, что ей придется сделать с Валентином.
- Лучше смерть, чем такое, - не поднимая глаз, произнесла она.
- Рано или поздно, но не сейчас, - сухо подытожил Кнут.
- Не буду больше мешать, - Таша набралась храбрости и посмотрела на брата. – Ты готовишься к встрече со своим майором?
Кнут кивнул.
- Он опасный человек. Тебе следует быть осторожным. Пусть тебя это и не заставит изменить решение, но я против того чтобы ты шел на встречу с ним. Он спас тебя однажды, но после сегодняшнего, он почувствует себя преданным. И ты не можешь его читать. Подумай над моими опасениями.
Кнут кивнул, чтобы успокоить сестру. Таша вышла из ванной. Ей хотелось как можно скорее вырваться оттуда. Ей не хватало свежего воздуха, отрезвляющего и проветривавшего мысли. Она закрыла дверь комнаты, оставив Кнута наедине с размышлениями.
И Кнут думал, но не о ее словах. Главное место в его голове отводилось майору Саврасову. Будет ли майор Саврасов на том же месте, захочет ли увидеть его или же сделает собственные выводы? Вопросы за вопросами. Их нужно было успокоить. Кнут включил воду погорячее и залез в большую ванную. Закрыв глаза, Кнут вслушивался в плеск воды. Он почти не ощущал обжигающей температуры. Она немного покалывала его кожу, заставляя подкожные рецепторы чувствовать нарастающее напряжение. Кнут не сомневался в том, что Таша поступит так, как он попросил ее. Несмотря на то, что ей будет противно и гадко – она сделает все правильно. Валентин был слишком ценным источником информации. К тому же связи в Европе могли подарить Кнуту желаемый выход за границу, когда это будет необходимо. Но Кнут еще не решил, он не определился с тем, что его самого ждет после большого дня.
Он прокручивал разговор с Ташей. Кнут анализировал. В ее взгляде было что-то, что заставило его вспомнить о боли, которые родные причиняют самым близким людям. Он понимал, что сегодня был крайне груб и жесток. Но на это были причины – Таша сама виновата. Она упустила из виду угрозу, исходящую от Валентина, дала волю эмоциям. Но Кнут не хотел себя оправдывать. Он понимал к чему все идет. Сценарий своего падения он просчитал давно и четко шел к дню, когда сможет оборвать его, не достигнув пика своей трансформации. Пять лет назад Кнут жалел о том, что с каждым месяцем его человечность испаряется, словно вода на солнце. Сейчас он не испытывал ничего. Ему было легко от того, что его не связывает эмоциональная привязанность к внешнему миру. Он жил по принципу – нравится – делаю, нет – решаю проблему. Автоматизм мышления, скорость принятия решений и прямота действий. Он становился биомашиной, для которой цель – единственное, что он видел перед собой. Кнут помнил любовь к сестре. Он бережно хранил в памяти тот день, когда она наконец нашла его и прижала к себе. Ее слезы обжигали его кожу, он был страшно напуган. Сейчас, это лишь тлеющие воспоминания. Его разум старательно выбрасывал ненужные вещи, освобождая место для новых способностей.
Кнут чувствовал, что майор уже рядом. Он слышал, как бьется его сердце, улавливал исходящую от него энергию. Свернув в сторону набережной Фонтанки, Кнут шел по Гороховой улице. Впереди виднелась Семеновская площадь с ее неповторимым пирожковым запахом. Кнут слышал, как тяжело дышит майор, он о чем-то напряженно думал, размышлял, поглядывая на лица прохожих и посетителей ресторанчиков. Кнут приближался. Он смотрел в затылок Саврасову, приветствуя его. Майор замер. Ему хотелось было обрадоваться, услышав знакомый тембр голоса у себя в голове, но то был голос из прошлого, которое майор пытался исправить. Саврасов сделал шаг и свернул налево вдоль Фонтанки. Его лицо стало мрачнее тучи, брови сильно сдвинулись к глазам. Казалось, что он ускоряет шаг, пытаясь сбежать. Ему не хотелось возвращаться в прошлое, не хотелось слышать в голове то, что он почти забыл. Но голос Кнута выкинуть из памяти невозможно. Услышав его однажды, уже не расстанешься никогда.
Саврасов поприветствовал его. Он сбавлял скорость, позволяя Кнуту нагнать его. «Вы хотели меня видеть?», - Кнут не спеша настигал майора.
«Ты всегда знаешь, когда я хочу тебя увидеть», - ответил Саврасов. Он остановился и облокотился на ограждение.
- Видимо мы хотим одно и то же, майор, - Кнут остановился рядом и также наклонился на железную ограду.
Саврасов посмотрел на своего спутника. Одет в короткое пальто с высоким воротом. Бледное безмолвное лицо, смотрящее вперед. Майор поймал себя на мысли, что ему не хотелось бы встретиться с ним взглядом, и поспешил отвести глаза.
- Вы хотели меня о чем-то спросить, - напомнил Кнут.
- Это ты был на очистных сооружениях? – сухо спросил Саврасов.
- Да.
- Но ты там не работаешь?
- Работал, но не в штате.
Саврасов посмотрел на него, почувствовав издевку.
- Кнут – это ты?
- Увидев мельком меня на очистных среди толпы, очевидно, не самых честных правил, вы решили сложить возникшие пазлы, - нарочно витиевато рассуждал Кнут, - но вот сложив их, вы все равно пришли к выводу, что в картине не хватает нескольких важных частей. Но у вас есть точка отсчета – я и конечный пункт – очистные сооружения в Красных борах. Все остальное можно и додумать – не так ли? – Кнут повернул голову к майору.
- Так, значит, это ты, - тихо рассуждая, Саврасов смотрел на реку. – За химбатами стоишь ты.
- Вы прекрасно знаете кто я.
- Но как такое возможно? – майор смотрел на Кнута и не желал верить. – Я ведь спас тебя…
- И если бы я помнил что такое чувство благодарности, то наверняка поблагодарил вас.
- Кнут – это ты, - на лице Саврасова мельком появилась отчаянная ухмылка. – Господи, в кого ты превратился, - майор резко отошел от ограды и отвел руку к кобуре.
- Нет-нет-нет, - Кнут повернулся, оперся на ограждение спиной, - Маленькая поправка: я не превращался – меня превратили. Уберите руку майор, - грозно настоял Кнут.
Саврасов резко дернул головой вниз, будто ее попытались сдавить огромными тисками.
- Вы для меня всегда были человеком чести. Не хотелось бы расставаться с этим образом.
- Мне абсолютно начхать на твое мнение, - майор держался одной рукой за голову. – Химбаты повинны в стольких смертях и за всем этим стоишь ты?
- Вы уже вынесли мне приговор. Зачем спрашивать?
- Я спас тебя, - обреченно произнес Саврасов.
Кнут ушел из его головы и майор расслабился. Он посмотрел по сторонам, на снующих прохожих, пытаясь обуздать рушащиеся пласты мыслей.
- Сожалеете?
- Наверное, стоило бы, - Саврасов злобно посмотрел на Кнута. – Как ты мог? Неужели после того что ты прошел там ты не научился ценить чужую жизнь? Я думал, что даю тебе шанс на новую жизнь. Но в итоге, этот шанс я отобрал у многих?
- Шанс жить, как вы выразились, отобрал я. Вы тут не причем. Химбаты появились в тот самый момент, когда мы с вами инсценировали мою смерть. Когда во время штурма дома, в котором я укрывался, погибли несколько бойцов. Вы не могли знать этого. Вы поступили так, как считали нужным.
- Тогда я впервые услышал твой голос, в моей голове.
- Ваша предрасположенность слышать предопределило будущее многих. Но не думаю, что поняв кто я, вам следует взваливать на себя ношу вины за всех тех, кто погиб от деятельности химбатов.
Саврасов развернулся к реке. На его лице появилась ухмылка.
- Что такое? – Кнуту стало интересно.
- Прочти, - удивленно отмахнулся майор.
- Я не хочу читать ваши мысли, мне приятно слышать как вы их говорите.
Саврасов посмотрел на искренний взгляд Кнута. Но он тут же поймал себя на том, что Кнут слишком хорошо умел играть в эмоции.
- Я подумал, что уже много лет никто не может понять и разузнать, кто же стоит за химбатами, кто ими управляет. А ответ-то у меня был не то, что под носом, - Саврасов улыбнулся.
- Вашей вины тут нет, майор. Встречались мы с вами редко. И вы знаете, как хорошо я прячу от людей их собственные мысли.
- В чужих мозгах копаться ты умеешь, - Саврасов недовольно потер ладони.
- Меня таким сделали, - Кнут повернул голову в сторону площади, где собиралась толпа демонстрантов, - хотя ученые так и не сумели оценить весь мой потенциал.
- Потенциал, - майор сжал кулаки. – И тебя не мучает совесть…
Саврасов оборвал себя на полуслове. Он произнес это на автомате, но, вспомнив, о безэмоциональности Кнута его вопрос нелепо плюхнулся в реку.
- Зачем ты здесь? – выпрямился Саврасов. – Зачем эта встреча?
- Вы хотели меня увидеть.
- Да – хотел; увидел. Что теперь? – майор с отвращением смотрел на Кнута. – Какую игру ты ведешь со мной?
- Вы не поверите мне, майор, но до сегодняшнего дня вас не было в моих планах. И я не играю с вами. Вы слишком близко подобрались к химбатам и даже почти сорвали мой план в Красных борах.
- За это ты еще ответишь…
- Вы не поймаете меня. Но я понимаю, что чувство досады сейчас в вас сильно. Я пришел сюда ради таких как я.
- Что ты имеешь в виду? – нахмурился майор.
- Когда-то вы обмолвились, что не допустите, чтобы из-за генной индустрии страдали люди, - Кнут видел, как Саврасов пытается вспомнить.
Он быстро отматывал в памяти тринадцать лет. Дотянуться до событий давно ушедших дней было не сложно. Саврасов часто вспоминал о том, как будучи капитаном, участвовал в операции по поимке беглого зараженного из резервации. Тогда, тринадцать лет назад он входил в группу, которая выслеживала его. Саврасов быстро обнаружил след молодого Кнута. Он же и загнал его в угол, в одинокую хижину, откуда не было выхода. На штурм пошел первый отряд из десяти человек. Все они погибли от заражения «белой язвой» несмотря на то, что были в защитных костюмах. Но такова была официальная версия. Все это произошло на глазах у Саврасова, но его отчет не попал в главные выводы по итогам операции, как и разговор с измученным и напуганным Кнутом, сидевшим среди трупов.
- Я думал, что офицеры держат свое слово, - уколол Кнут.
- К чему ты клонишь?
- Вы ведь помните нашу с вами первую встречу? – Кнут прокручивал в памяти тот жуткий день. Когда среди деревьев он услышал стук сердца майора.
Потом он услышал голос: тихий, уверенный, немного напуганный. Кнут общался с тем, кого не видел, с тем, кто готов был услышать его.
- Это имеет отношение к делу? – Саврасов прервал воспоминания Кнута.
- Имеет.
- Да, помню. Тогда я увидел нечто, что рад бы забыть, да не забывается такое.
- Вы прилагали большие усилия для того, чтобы проникнуть в генную промышленность страны и хоть как-то внедрить в нее своих людей. Вы всегда заявляли, что биохимическая инженерия не должна стоять на человеческих останках.
- Я надеялся, что ты был последней жертвой Винбурга.
- Странно слышать о надежде от человека вашего положения.
Саврасов отвел взгляд.
- И вы не справились с тем, что так ненавидите, - Кнут многозначительно покачал головой. – И вы ошиблись: я был детищем не Винбурга – он лишь один из винтиков моего создателя. Система этой страны позволила мне появиться на свет. И поняв в какой-то момент, что противостоите Министерству науки - вы сложили руки. Я вас не виню, - Кнут ответил на немую претензию майора, - с министерством практически невозможно тягаться.
- Мои усилия не пропали даром, - возразил майор. – ФСБ регулярно проводит проверки и следит за ситуацией в биоинженерной промышленности. Особых нарушений нет, - Саврасов постарался сказать это как можно увереннее, но на последних словах запнулся, скатившись к сухому стандартному отчету.
Кнут улыбнулся:
- Ваши проверки. Это так напрягло некоторых функционеров в министерстве и бизнесменов, что против вас даже начали целую кампанию. И вас ведь почти устранили. Но вы цепкий. Ваш талант противостояния и обходных маневров сослужили вам службу.
- Но ты все равно тут и говоришь мне о моих недочетах? – Саврасов не мог понять к чему клонит Кнут.
- Вы надеялись, что на мне опыты закончились. Но знаете ли вы, что в спецрезервации под Петрополисом продолжаются испытания на живых людях? На людях, которые выставляются перед обществом как особо заразные больные «белой язвой»?
- Опыты над людьми ограничены поисками вакцины от болезни, - Саврасова давно терзали сомнения о происходящем за тройным периметром спецрезервации, но что-то отчаянно сопротивлялось в нем, и он не желал верить в правдивость слов Кнута.
- Как благородно: поиски вакцины от смертельной заразы, - фыркнул Кнут. – А что если «белая язва» не болезнь? Вы когда-нибудь задумывались над этим?
- Ты несешь чушь.
- Тогда почему вы не умерли тогда, тринадцать лет назад, когда без защитной маски прикоснулись ко мне? Она была повреждена, - Кнут смотрел на реку, вспоминая жизнь в Деревне. – Вы ведь поняли это уже по завершению операции?
- Нет… - отмахивался Саврасов.
- Но вы отмели мысль о том, что такое может быть: что монии находящиеся в воздухе не убили вас как тех бойцов, вошедших в комнату до вас.
- От «белой язвы» гибнут тысячи людей. И не смей говорить что это не болезнь, - вспылил Саврасов. – Горы трупов в Екатеринодаре это галлюцинации что ли?! Или они разложились от насморка?
Майор отошел от ограды. Ему нужно было остыть. Градус кипения рядом с Кнутом быстро достигал критической отметки. Прохаживая среди людей, майор собирался с мыслями. Он смотрел в спину Кнуту, и его злило, что он даже не смотрит на него. Уперся в реку и несет несусветную чушь. Немного успокоившись и расставив мысли в ряд, Саврасов вернулся к Кнуту.
- Я здесь не для того, чтобы рассказывать вам о природе моний, - продолжил Кнут. – Но то, что вы называете «белой язвой» по сути своей является мутацией – агрессивной. Ее целью является изменение человеческого организма, доведение его до совершенно иных биологических форм. Вы можете верить или нет. Но монии, точнее протомонии содержатся в каждом из нас. Что-то провоцирует их перерождение – от этого появляется белое ороговение кожи и в теле происходят изменения. Некоторые умирают, другие живут.
- Как ты? – злобно перебил Саврасов.
- Да, к сожалению. Я живу, но я не испытываю по этому поводу радости. Меня волнует лишь резервация – Деревня и то, что в ней происходит.
- И что же по-твоему там твориться?! – пренебрежительно спросил майор.
- Я ведь не первый объект для испытаний…
- Ты рассказывал, - отмахивался Саврасов.
- Но не о том, что объект под номером один остался в лабораториях Деревни, когда я оттуда бежал, - Саврасов нахмурился, - и более того – он до сих пор там и над ним, как самым совершенным из всех подопытных, ставятся самые изощренные опыты. Как вам такое, майор?
Саврасов не верил. Он пытался найти в глазах Кнута хоть что-нибудь что поможет ему укрепиться в этом суждении. Но Кнут смотрел на майора не моргая. В своих глазах он показывал лишь ненависть и злобу. Саврасов отпрянул – нечто похожее он видел в тот день, когда впервые увидел Кнута.
- Если это так? Почему ты не сказал мне об этом раньше?
- Я вспомнил все подробности о жизни в Деревне лишь несколько лет назад. Мой мозг лишил меня возможности помнить о том, кого они называли – Каро. Я попал в Деревню подростком, он же находился там задолго до моего появления.
- В это сложно поверить, - потерянный взгляд Саврасова блуждал среди людей, заглядывая им в глаза, он пытался понять, где он и почему то, что говорит Кнут вызывает у него рвотный рефлекс.
- Страна, которую вы защищаете, предстала перед вами в другом свете?
Саврасов посмотрел в глаза Кнута. Его холодный взгляд снова блуждал где-то над поверхностью воды. Он говорил о вещах, переворачивавших вокруг все с отторгающей легкостью. Майор схватился за голову. Он думал о капкане, который Кнут мог расставить для него – мог ли он попасть в него?
- И ты мстишь людям за то, что они сотворили с вами?
- Лишь тем, кто ответственен за резервацию и дела творящиеся там, - Кнут кинул быстрый взгляд на майора.
- А в Красных борах? Кому ты мстил там?! Зараженная вода – сотни тысяч людей, - жестко вставил Саврасов. - Народным мстителем себя возомнил? Чтобы они не сделали там, в Деревне, твои дела не оправдание! – лютовал Саврасов.
- Отпустите глупую злость и взгляните на ситуацию иначе.
- Например?
- Посетите исследовательский институт в Химграде. Сейчас там находится объект три, - Кнут увидел вопрос майора. – Я знаю об этом.
Глаза Кнута сверкнули от света фонаря, зажегшегося на изгороди. Он выпрямился и, поправив пальто, застегнул верхнюю пуговицу. Майор понял, что Кнут собирается уходить и встал у него на пути.
- Это ты хотел мне сказать?
- Я знаю, что вы не поверите мне, майор Саврасов. Но вы мне нужны на этой стороне. Съездите в БиоНИЦ. И ваши мысли, прояснятся, - Кнут сделал легкий поклон головой и, обойдя майора, прогулочным шагом пошел вдоль Фонтанки.
- Так значит вот твоя цель?
Кнут остановился, но не оборачивался. На его лице, на мгновение появилась довольная улыбка.
- Какого ответа вы ждете от меня? – Кнут кивнул головой, приглашая майора пройтись.
Саврасов присоединился.
- На мгновение вы посчитали меня монстром. Возможно, вы правы. Таким как я уготован один путь – смерть. И чем раньше она придет, тем меньше жертв я заберу с собой. Но вы не правы, считая меня бездушным.
- Что ж я сделаю поправку, - ерничал Саврасов. – Только тысячи зараженных в Красных борах свидетельствуют против тебя.
- Но вы ведь нашли контейнер?
- Какой еще контейнер?
- Ваши люди недостаточно хорошо работают, майор. Я разочарован, - Кнут внимательно впитывал излучение Саврасова.
- Не юли! Ты еще какой-то сюрприз заготовил? – майор остановился и ухватил Кнута за руку.
- Да, - безразлично улыбнувшись, ответил он. – В очистном цехе в пол замурована цистерна. Это антидот, который полностью обеззаразит воду.
- Это шутка?
- Я не шучу с ядами.
- А жители?
- Если вы вольете антидот в течение суток и эту воду выпьют жители района, то эффект заражения будет минимальным.
Саврасов полез в карман за телефоном.
- Я не советую вам делать этот звонок.
- Еще один сюрприз? – злился Саврасов.
- На сей раз совет. Если вы позвоните, то мой антидот отвезут на исследование в БиоНИЦ. Там его будут изучать на предмет опасности. Учитывая, что они до сих пор не смогли расшифровать формулу яда, который я использовал – они не смогут подтвердить действие антидота. Все это затянется на несколько дней, что усугубит положение жителей.
- Ты это задумал с самого начала?! Красные боры это маневр.
- Я не желаю смерти тем, кто не вовлечен в систему культивирования смерти. Жители лишь средство, но убивать их у меня нет желания, - Кнут кивнул и пошел вдоль канала.
- Ты только что дал мне ключ к их спасению, но я не могу им воспользоваться. Это ты называешь – я не хотел их смерти?
- Мой яд не смертелен. Он лишь покалечит их.
- Мне должно быть легче? – лютовал Саврасов.
- Да, - честно ответил Кнут. – Яд не агрессивен и у вас есть время влить антидот. Ваши люди дежурят на водоочистной станции.
Майор смотрел на Кнута, понимая, к чему он клонит.
- Если бы я знал что это будет не так, то не сделал бы того что сделал. Вы располагаете возможностью влить антидот. И запустить циркуляцию воды.
- И кто же мне позволит это сделать?
- Вот вам и доказательство неспособности системы сохранить жизнь своим гражданам. Она создана для контроля, но не для спасения. В ваших руках то что может спасти тысячи жизней. Но официально вам не дадут разрешения ни использовать антидот, ни запустить водоочистную станцию. Они будут наблюдать, как моя зараза поедает людей. Это позволит министерству внутренних дел назвать нас новыми врагами федерации и усилить контроль над гражданами. Идеально. И именно вы будете знать, чем пришлось пожертвовать.
- Ублюдок, - Саврасов сверлил глазами Кнута. – Ты загнал меня в угол.
- Нет, я дал вам возможность взглянуть на систему с иной стороны: на чем основывается ее успешность и функциональность. Я чувствую, что вы уже знаете как поступить. И знаю, что у вас все получится. Иначе я не поступил бы так.
- Если твой финт в Красных борах не был направлен на тотальное отравление, то куда именно ты нацелился? – рассуждал Майор.
- Вы уже знаете ответ на свой вопрос. Вы уже произносили его.
Саврасов листал мысли. Он не мог упустить того о чем так явно говорил Кнут. И чем ближе он подбирался к разгадке, тем страшнее ему становилось.
- И ты думаешь - я не остановлю тебя? – майор был поражен своей догадке.
Буря негодования всколыхнула в нем эмоции. Он одновременно поражался наглости Кнута заявившегося перед ним и с такой легкостью рассуждающего о жизни людей и ужасался планам человека, которого когда-то спас.
- Я не позволю тебе этого сделать.
- Если бы у вас были на это силы, то меня бы здесь не было, - снисходительно ответил Кнут.
- Решил, что отвлек внимание? Да, ты действительно гений. Соционика не досчиталась тебя, - злобничал майор. – Все решили, что схваченные химбаты на станции принадлежат к верхушке. А ведь ты просто пожертвовал ими. Как же рьяно эти глупцы принялись свежевать их, - поражался Саврасов.
- Но вы ведь знали что это не так.
- Лишь потому что ты там был. Ты играешь со мной! И ты решил устроить эту встречу, а я подыгрываю тебе, - майор злился на себя. – Я тебе этого не позволю.
- Вы ведь ничего не знаете…
- Я объявлю район вокруг БиоНИЦ закрытой зоной, и твои выродки не подберутся к нему и на пять километров, - голос Саврасов был тверд, но майор ждал следующего хода Кнута.
- Я уважаю вас, - Кнут остановился и повернулся к майору. – Я взорву исследовательский центр, потому что именно он является родоначальником половины из существующих вирусов. Я взорву его, потому что там рождаются идеи управления и подчинения народа через страх. Я взорву его, потому что там воспитываются молодые ученые, которые ставят науку выше сохранения человеческой жизни. Я взорву его, потому что в его стенах проводят испытания на людях и сейчас там находится один из них, которого они называют «объект 3». И если вы вмешаетесь, как об этом говорите, то погибните вы, ваши люди и город, потому что я выпущу все хранящиеся вирусы наружу. Моя цель не шантажировать вас, но уменьшить количество жертв. И я не желаю, чтобы вы пострадали.
Саврасов смотрел на Кнута и с ужасом для себя понимал, что разделяет его цели и причины, по которым он это делает. Максим отвергал это, боясь проникнуться его ядовитыми идеалами. Он вспоминал, что сейчас в районе Красных боров яд Кнута медленно проникает в жителей и губит их жизни. Майор ненавидел его за этот разговор. И себя презирал за то, что позволил заманить себя в ловушку.
- В центре работают тысячи людей. И не тебе решать – умрут они или нет, - Саврасов с отвращением смотрел на Кнута.
- У вас есть день, у вас есть ночь. Мне будет жаль потерять вас. Так сложилось, что именно я решил, что все кто работает в центре – умрут.
Кнут запахнул пальто поплотнее и скрылся в толпе. Он удалялся от места встречи и с наслаждением вдыхал влажный воздух реки. Кнут затерялся в толпе. Он смотрел на людей, пытаясь проникнуть к ним в головы. Некоторые легко впускали его, другие были крепки и походили на крепости разума. Кнут возвращался к автомобилю. У него в запасе были целые сутки, чтобы проверить грузовики, цилиндрические бомбы и готовность водителей. Самым сложным будет – проникнуть в метро под исследовательским центром. Самая разрушительная бомба будет находиться именно там. Но у Кнута уже был план, как доставить туда цилиндр с адской смесью.
Оставался день на то, чтобы майор Саврасов смог принять окончательное решение. Кнут старался быть убедительным и откровенным. Кнут сел в машину. Он смотрел на прохожих, безмятежно гуляющих вдоль улиц. Такие спокойные и безмятежные – наслаждаются не совсем по-весеннему теплым днем. Кнут не знал, как поступит Саврасов: закроет область вокруг БиоНИЦ, воспользовавшись своим правом зоны повышенной опасности, или же сыграет на руку Кнуту.