Большой электронный циферблат на стене ярко светил зеленым, освещая небольшую комнату. На его гладком полированном экране мутно виднелись цифры: четверть одиннадцатого ночи. Несколько раз поморгав, Кир посмотрел по сторонам. Слабого света часов хватало лишь на то, чтобы едва проникнуть за середину мрака комнаты. Справа, в метре от себя, он едва разглядел еще одну кровать. На ней кто-то спал.

Окончательно придя в себя, Кир попробовал приподняться, чтобы лучше осмотреть комнату, в которой он находился. Но стоило ему сделать небольшой упор на руки, как все тело содрогнулось, словно от разряда током. Острые колики пронзили грудину и мышцы сжались в судороге. Кир заскулил. Изо всех сил он пытался сделать вздох, но спазм все больше сковывал его.

- Погоди, - справа донесся мужской тяжелый бас.

Кир не мог повернуть голову и посмотреть на незнакомца, но слышал, как тот включил ночник и что-то достает из прикроватной тумбы.

Через пару минут к правой руке Кира подошел седовласый мужчина. Он положил шприц на тумбу рядом с кроватью и начал аккуратно готовить руку соседа к введению иглы. Через несколько секунд незнакомец нащупал вену и воткнул шприц. Кир вскрикнул.

На лице седовласого даже не дернулась и морщинка. Он ввел до конца препарат и осторожно вынул иглу. Еще с минуту незнакомец смотрел на Кира без отрыва. Глаза седовласого искрились зеленым. Он внимательно осматривал своего пациента: проводя взгляд от лица на руки и снова на лицо. В зеленоватом оттенке ожоги Кира были похожи на кожу ящерицы, лишенной матового блеска. Когда же седовласый вновь взглянул в глаза Киру, то смог прочитать единственный вопрос: «Что со мной?». Но он не собирался на него отвечать.

- Через тридцать минут тебя начнет отпускать, - прохрипел незнакомец. – Если не будешь сопротивляться спазму, то лекарство подействует быстрее. Хотя поначалу будет больнее.

После этих слов седовласый скрылся с глаз. Кир остался наедине с потолком. Боли не оставляли бедолагу около часа. Он не мог заставить себя расслабиться и позволить волне спазма сойти на нет. Лекарство действовало медленно, с трудом пробираясь в ткани пораженные судорогой. Постепенно боль ушла, дыханию ничто не мешало и Кир смог безболезненно пошевелить конечностями. Когда же его ноги коснулись холодного пола, на циферблате часов было уже пять минут первого. И в эту же минуту Кир впервые увидел свои обгоревшие руки, покрытые сплошным багрово-черным ожогом. Он смотрел с ужасом на свои пальцы, вернее на то, что от них осталось. На некоторых из них кусками была оторвана кожа, а оба мизинца были ампутированы.

Кир медленно встал с кровати. Его немного шатало. Ноги отозвались колкой болью. Кир посмотрел на них. Он видел только обгоревшие пальцы, выглядывающие из-под халата. Кир огляделся. Он хотел увидеть себя. Но в комнате не было зеркал. Лишь три койки и столько же тумб. Он поднес руку к лицу и осторожно дотронулся до него. Но ничего не почувствовал. Тогда он прикоснулся к щеке всей ладонью и провел ею, но никаких ощущений.

- Лицо у тебя тоже сожжено, - знакомый хриплый голос прервал тишину комнаты. Седовласый стоял у входной двери на крыльце дома. – И волос у тебя тоже нет, если тебя это интересует.

Кир смотрел на незнакомца, не зная, что сказать. Он лишь медленно провел по голове рукой, словно ища доказательства сказанному. Тем временем седовласый достал из широких синих штанин пачку сигарет, а из кармана легкой хлопчатой куртки зажигалку.

- Пойдем, это надо перекурить, - предложил он. Кир нахмурился. – Твое пробуждение, - пояснил незнакомец.

Кир решил присоединиться, хотя к курению тяги не ощущал. Он медленно вышел на крыльцо. Холодная ночь ранней весны неприветливо встречала шатунов. Небо, затянутое плотным покрывалом туч, тревожилось далекими вспышками грозы. В звенящей тишине отчетливо слышалось, как неподалеку гудят трансформаторы. Деревня была погружена в глубокий и тяжелый сон. Ее одинаковые незатейливые домики с плоскими крышами были похожи один на другой. Некоторые отличались наличием двух или трех комнат, но таких было не больше трех на небольшую улочку. Ни в одном доме на окнах не было ни штор, ни занавесок. В пустых глазницах мерцал тусклый зеленый. В доме напротив он на мгновение стал более ярким, после чего вернулся к прежней бледности.

Кир посмотрел на своего соседа. Он тем временем спокойно делал очередную затяжку и медленно выпускал дым, уходивший за ветром вглубь деревни.

- Раз уж ты потревожил мой сон, то я позволю тебе поговорить со мной, - незнакомец посмотрел на Кира. – Я не очень-то люблю разговоры, но без этого мне, скорее всего, не уснуть. Так что валяй – задавай вопросы.

Кир задумался. Что же спросить? В голове вертелось столько мыслей. Начиная от того, как он сюда попал, что с ним произошло, заканчивая этим странным местом и препаратом, который ему ввел его сосед. И лишь один вопрос смог выбиться вперед, на который он не мог найти даже примерный ответ:

- Кто я?

Седовласый ухмыльнулся.

- Видишь ли, парень, этого тебе сам господь бог сказать не сможет. Даю руку на отсечение, что данные о тебе в небесной книге сгорели так же как и твоя кожа.

Кир понурил голову. Он смотрел на руки.

- Да не волнуйся ты так, скоро кожа восстановится, - седовласый говорил с ухмылкой, - если конечно нашу болезнь принять как чудо исцеления.

- О чем ты? – Кир сделал шаг в сторону от незнакомца.

- О, видимо твоя культура общения также выгорела? – съязвил сосед.

- Кто вы? И что это за место? Как я сюда попал? – затараторил Кир.

- Да ты оживился, - нахмурился седовласый, - значит, все же какая-то память в тебе осталась. Обычно беспамятные не такие активные.

Кир терялся, но продолжал смотреть на собеседника.

- Меня зовут Таш. Я что-то вроде главного среди здешних, - он запнулся, подбирая необходимое слово, - среди здешних обитателей. Находишься ты в Деревне. Это  резервация для больных «белой язвой».

- Резервация? – переспросил Кир.

- Когда будешь разглядывать себя в зеркале в душевой, обрати внимание на язвы, что по всему твоему телу, - сухо произнес Таш. Он затянулся в последний раз и выкинул окурок в урну, стоящую возле двери.

- А ожоги?

- Тебя уже доставили сюда такого. Откуда не знаю. Сказали что зовут Кир, - седовласый пальцем указал на зеленую бирку на халате, на которой большими буквами было написано «3456.КИР.5.566.8.».

- Я не знаю этого имени, - вырвалось у Кира.

- Не знаешь или не помнишь? – Таш пристально смотрел на беспамятного соседа.

Кир помотал головой, не находя верного ответа.

- А что значат цифры? – Кир рассматривал бирку, проводил по ней пальцами, пытаясь ее нащупать.

- 3456 – это твой порядковый номер, - после этих слов Кир с удивлением посмотрел на соседа. – Да, головешка, нас тут много, - Таш продолжал смотреть Киру в глаза, пытаясь что-то уловить. – 5.556 твой адрес: номер круга и дома. А восемь – это диагноз, который тебе поставили.

- Может быть это какая-то ошибка? – у Кира дрогнул голос.

- Да нет. Твоя восьмерка означает, что ты близок к последней стадии заболевания. Двенадцатибальная шкала. Но с учетом того, что других надписей у тебя нет и бирка зеленая, ты ничем другим не отличился, - последнюю фразу Таш произнес для себя.

Кир развернулся к улице спиной и медленно сполз на корточки, держась за голову.

- Кто же я? – тихо произнес он.

- Завтра тебе придется идти в лабораторию…

- Идти? – перебил Кир.

- За тобой заедут. Думаю, что-то ты сможешь узнать уже завтра. Но мой тебе совет: особо не надейся. Мы для них лишь подопытное мясо, - Таш глубоко зевнул. Потирая глаза, он добавил, - ну вот и сон вернулся.

Седовласый вошел в комнату и, готовясь лечь на кровать, добавил:

- Лекарство не даст тебе уснуть. Потрать это время на воспоминания, - после чего Таш накрылся тонким одеялом.

Кир остался наедине с ночью. Голова гудела от мыслей, от услышанных слов, от увиденного. Он сидел на полу, опершись о перила и рассматривая руки. У края рукава халата он увидел белую полосу. Отодвинув его, Кир обнаружил, что все предплечье исполосовано белыми образованиями, разными по ширине. Некоторые из них соединялись и переплетались, образуя рисунок больше похожий на сеть. Кир скинул часть халата с другого предплечья и увидел ту же картину. Вскочив на ноги, он быстрым шагом направился в комнату. Он искал ванную.

Дверь в нее находилась рядом с третьей кроватью, которая была застелена. Кир вошел в комнату, попутно нащупывая выключатель. Раздался щелчок. В осветившейся комнате стоял незнакомец. Кир дернулся назад, но уткнулся в стену, остановившую его. Мгновение он стоял, оцепенев, еще несколько минут он не мог заставить себя отойти от стены, понимая, что перед ним не незнакомец. Напротив входной двери ванной комнаты висело большое зеркало в человеческий рост. В нем отражался высокий худой мужчина в синеватом халате до пола с полностью обгоревшей багрово-черной кожей.  Кир смотрел на себя, медленно подходя к зеркалу. Оказавшись в метре от него, он стал искать клипсы халата, молнию или веревки, на которых оно было застегнуто. И чем дольше он ерзал руками по халату, тем дерганее становились его движения. Как вдруг раздался звук отлепленной застежки-липучки. Кир замер на мгновение, но уже через секунду он расстегнул все застежки, идущие от правого плеча до пояса. Халат медленно сполз на пол, обнажив истерзанного хозяина, больше походившего на горелый кусок дерева в виде человека. По всему телу нитями тянулись белые жилки. Они словно белые веревки, прошивающие черную ткань, оплели все тело Кира. Самые широкие полосы были на ногах и на спине. Казалось, что их огонь не коснулся совсем, аккуратно обступив и даже не опалив. Яркие на фоне шершавой, покрытой алыми заплатами коже, они расползались по всему телу.

Кир замотал головой из стороны в сторону. Он сделал шаг назад. Запнулся о халат. Схватив его и одевая на ходу, он вылетел из дома на улицу. Он бежал мимо домов не желая останавливаться. Прочь, прочь от того что видел в зеркале. Этого не может быть! Так не должно быть. Бесконечная тропа не выпускала его. Куда бы Кир ни бежал всюду одно и то же. Те же дома, те же пустые зеленоватые глазницы окон и безмолвное черное небо. Он жадно хватал ртом воздух, словно цеплялся за другую невидимую жизнь, которая где-то там за домами.

Кир остановился; осмотрелся. И слева и справа улица плавно поворачивала и терялась в ночи. В темноте он нашел улочку между домами, ведущую в неизвестность. Слабый прохладный поток воздуха шел оттуда. Кир направился туда. Он ничего не ждал, он ничего не видел, но ему нужно было найти место, где бы не было домов-клонов и не кончающихся улиц, уходящих в бесконечность. Кир проходил между домами. Они казались ему такими огромными. Он смотрел вверх и не видел где начинается крыша. Стены уходили ввысь и, растворяясь, сливались с мраком. Он продолжал идти, ускоряя шаг. Воздух становился холоднее и дул сильнее. Что-то твердило внутри Кира, что он уже почти на свободе, что все это скоро закончится. Но дома шли за домами, улицы сменялись улицами. В какой-то момент Кир, обессилив, остановился у одного из домов. Он смотрел вперед – кромешная тьма. Дома уходили вдаль и пропадали в ней. Кир обернулся назад – лишь темень. Даже бледный зеленый свет, исходящий из всех окон куда-то исчез. Отдышавшись, Кир пошел дальше. Он не желал возвращаться в дом, где очнулся. Не желал видеть странного Таша, который явно не испытывал ничего хорошего к нему. Вдруг откуда-то справа раздался треск, и непонятный звук по нарастающей промчался мимо Кира. Он ускорил шаг. Через несколько метров он оказался за последним кольцом зданий.

Впереди кромешная тьма и шорох листвы. Свежий холодный ветер ерошил деревья и врывался в круги деревни, бурным потоком пролетая по узким улочкам. В голове Кира пронеслась шальная мысль, что в лесу можно хорошо спрятаться. Никто не найдет, а потом он выйдет на трассу и доберется до города. Но стоило ему подумать об этом, как Кир осознал, что ему на ум не приходит ни одно из названий. Он не помнил даже в какой стране находится. Он сделал шаг на пути к лесу, потом еще, пока его шаг не стал уверенным и твердым. И желания останавливаться у него не было. Все это лишь дикий кошмар, который должен закончиться.

Кир продолжал бежать, цепляясь за землю ногами, будто вырываясь из крепких лап, затащивших его в этот кошмар. От мыслей он уже ничего не слышал: ни ветра, ни шелеста листвы. Не услышал он и слов, доносящихся откуда-то из глубины ночи. Лишь резкий толчок справа и сильный удар о землю. 

Кир лежал не шевелился. Он не знал, как поступить и решил не делать никаких движений. Он даже не нашел в себе сил посмотреть на того, кто сбил его с ног.

- Да что с тобой такое? – молодой парень лет 16-17, одетый в светло красный спортивный костюм и банданой на голове встал на ноги. На его куртке красовалась бирка: «0003.К-А-Р-О.5.566.10.А12» - Тебе жить надоело? – он только сейчас заметил, что Кир лежит недвижим.

Каро наклонился к бегуну.

- Ты живой там? – он прислушался; дышит. – Ты уж извини, что я тебя на землю повалил, но ты бежал прямо на забор, а он под напряжением. Эй… - Каро попытался дотронуться до Кира, но тот резко повернул голову и спросил дрожащим голосом.

- Как под током?

- Ну да, - не ожидая такого вопроса Каро не нашел других слов.

- Это же резервация, а не тюрьма, - Кир попытался встать. Каро подал ему руку.

- Так, значит, правду говорят, что ты контуженный, - сделал вывод юноша-спаситель.

- Что? – не понял юмора Кир.

- У тебя амнезия. Это пройдет, - Каро с опаской смотрел, как Кир медленно идет вперед, пытаясь разглядеть забор.

Сделав несколько шагов в темноте, Кир щурился. Плетеные прутья 20-метрового забора мутной едва заметной нитью висели среди черноты.

- Ты же не будешь прыгать на него? – Каро стоял справа от Кира и внимательно следил за каждым его движением.

Кир не собирался прыгать на забор. Он понурил голову и закрыл глаза.

- Несправедливо, - едва слышно произнес он.

Каро повернул его в сторону домов и, держа за плечи, повел прочь от границы, защищавший внешний мир от этого. Он провел его через внешнее кольцо домов и вывел на слабоосвещенную улицу между кругами-секторами.

Они шли рядом, не говоря друг другу ни слова. Холодный застывший воздух цеплялся за кожу. Каро вздрогнул: по телу пробежали мурашки. Он посмотрел на Кира, тот шел в одном больничном халате и, казалось, вообще не замечал холода. 

- Мы кстати соседи по дому, - Каро наскучило долгое молчание.

Кир очнулся и посмотрел на паренька, на худощавом лице которого сияла беззаботная улыбка.

- Я Каро.

- Кир, - он в ответ слегка кивнул головой.

- Как ты оказался возле забора? Ведь ты был в отключке, когда тебя привезли, - Каро посмотрел на спутника.

- После разговора с соседом мне стало как-то не по себе…

- Таш это умеет, - Каро снисходительно вздохнул. – Не обращай на него внимания. Он тут главный и поэтому, наверно, очень суровый. Пугать новичков у него получается лучше всего.

- Он сказал, что все, кто живет здесь, смертельно больны, - Кир смотрел на паренька глазами побитой собачонки.

Каро замялся.

- Раз уж ты очнулся раньше утра, то думаю, ничего не будет плохого, если я тебя ввиду в курс дела, - Каро немного сбавил тон. – Это резервация для тех, кто болен «белой язвой». Это опасная болезнь, которая передается от человека человеку. Смертность от нее не то чтобы велика, но скоротечна и ужасна. Да ты успокойся, - Каро похлопал Кира по плечу. – Мы лишь носители. Наш организм по каким-то причинам адаптировался к болезни. А белые выступления на коже – ее проявление. Нам на право, - направлял Каро. Они уже дошли до самой широкой, главной улицы, проходящей радиусом до самого центра Деревни. Восемнадцать прожекторов, девять с одной и столько же с другой стороны, ярко освещали путь к центру поселения. Высокие столбы парами стояли у каждого круга. Далеко впереди яркой жемчужиной сияло центральное здание Деревни. Но Кир не обращал на все это никакого внимания. Он шел ведомый своим соседом, периодически посматривая на него и обдумывая сказанное им.

Каро был не возмутим. Он беззаботно шагал, словно со своим давним приятелем, с которым так здорово побыть вместе и просто ни о чем не говорить.

- Да ты не волнуйся так, - Каро посмотрел на своего спутника. – Все образуется. Я о твоей памяти.

- Откуда ты знаешь? – с недоверием спросил Кир.

- Сюда попадали уже с потерей памяти. В лаборатории начнут ее тебе восстанавливать, если через месяц ты не будешь ничего вспоминать, - пояснил Каро.

- Сосед тоже говорил что-то про утро и лабораторию, - Кир никак не мог запомнить имя сурового Таша.

- Завтра за тобой приедут и повезут в лабораторию, - Каро указал на здание в центре деревни. – Раз ты очнулся, то пора тебя обследовать.

- А что они со мной там будут делать?

Каро указал путь налево. Они дошли до своего, пятого, круга.

- Не переживай, - Каро пытался говорить ровно, подбирая нейтральные слова. – За тобой заедут два санитара, - он присмотрелся к бирке на халате Кира, - ну да, я и говорю два. Побеседуешь со здешним главным врачом, после чего у тебя возьмут несколько анализов и проведут тесты. Это не больно, -  последние слова Каро произнес с едва заметной долей усмешки.

- Спасибо что спас меня, - Кир посмотрел на соседа.

- Пожалуйста, можешь обращаться, - Каро не удержался и широко улыбнулся.

Дальше они молчали, пока не дошли до дома. Каро клонило в сон, и он направился спать. А Кир, как и предсказывал Таш не смог уснуть. Он лежал на кровати и думал о сегодняшней ночи. Какая она странная и жуткая. Наполненная немыми страданиями и зеленоватыми глазницами окон домов-копий. От всего этого Киру становилось не по себе.

Он смотрел на свои обгоревшие руки и рваные пальцы. Они выглядели так, словно их кусали. Кир поворачивал ладонь и пытался представить, что с ним могло произойти и где же он побывал. Но ответов у него не было, хотя на сей раз он уже не чувствовал себя одиноким, как в ту минуту перед забором. Кир прокручивал в голове слова Каро и верил, что все будет в порядке. По-другому быть не может.