Холод позднего вечера выползал из леса, пытаясь в очередной раз взять приступом беззащитные дома без окон. Шакирд спустился с крыльца. В руках у него был открытый конверт с тремя листами. Он прочел их направляясь домой, после того как поставил свою подпись в книге учета почты. Шакирд знал что там, он ждал этого письма три месяца с тех пор как отправил своему брату письмо о помощи.
С братом Шарамом они не виделись и не общались больше шести лет. Ровно столько Шакирд находится в резервации. Связь с единственным родным человеком на той стороне оборвалась в тот день, когда Шакирд получил первое и единственное письмо от брата, в котором тот отказывался от него и заклинал больше не писать ему. Шакирд дословно помнит то короткое письмо. На протяжении многих недель он перечитывал его, пытаясь понять мотивы своего брата, решившего оставить его гнить здесь. В те дни у Шакирда перерождалась не только «белая язва», но и все его нутро. Все кем он дорожил, поступали также как и Шарам – они рано или поздно переставали писать и надеяться. Но Шакирд не винил их. Через что всем им пришлось пройти после того как выяснилось что он болен «белой язвой» можно было только представлять. Месяцы карантина, долгие и болезненные анализы для тех, кто контактировал с больным. Все работало на то, чтобы все кто остался с внешней стороны забора как можно быстрее забыли о тех, кто существует внутри него.
Шакирд достал из конверта мятый листок бумаги, исписанный мелким почерком с двух сторон. Это был путанный и такой родной почерк брата. Шакирд никогда не забывал его, хотя уже и не надеялся его увидеть. Свет от окна аккурат падал на руку с письмом, подсвечивая едва понятный почерк путаных слов. Но Шакирду было достаточно смотреть на него и знать, что этого листа бумаги коснулась рука его брата. Он смотрел на письмо с каменным лицом, пытаясь осознать то, что в нем написано, пытаясь поверить тому, кто однажды отказался от него. Но это был ответ его брата, на письмо, которое три месяца назад он отправил ему по старому адресу.
- Воздух гораздо теплее, когда в мире есть те, кто нас ждет, - из густого мрака безликой тучей вынырнул Таш.
Его седые волосы поблескивали от тусклого света из окна. Он прошел мимо Шакирда.
- Он ответил, - нагнав старосту, тихо произнес Шакирд.
Несмотря на крепко сложенную фигуру Таша, Шакирд все же был глыбой, превосходившим старосту и по ширине корпуса и высоте. Глыба камня на ножках шептала сотрясая воздух, пытаясь справиться с басом, мешающим говорить тихо.
- Теперь я могу взять с собой Надю и Сашу.
Таш поднял голову, чтобы заглянуть здоровяку в глаза. Во мраке, его зрачки поблескивали, и чем темнее становилось, тем сильнее искрились глаза.
- Твои глаза пугают, - безразлично констатировал Таш.
- Они повышают дозу с каждым разом. Тренировки с Каро единственное, что сдерживает меня.
- О, а когда физические упражнения перестанут помогать, ты засияешь как праздничная елка? – едва слышимо говорил Таш.
- Я понял к чему ты клонишь, - в этой тишине у Шакирда не было шансов даже огрызнуться.
Он посматривал на датчики на стенах домов, которые наливались зеленым светом, как только они проходили мимо них.
- Во мне много активаторов не по моей вине…
- Тут ты ошибаешься, Голиаф.
Шакирд фыркнул.
- Я сглупил в тот раз, но Каро же сказал, что мы успеем.
- Каро наивен и верит в успех. Я же смотрю на тебя и вижу ходячую свечку, которая не может контролировать себя.
Таш заглядывал в окна домов. Он подолгу останавливался у некоторых из них и смотрел на то, что делают жильцы. Завидев пристальный взгляд старосты, деревенские пытались побыстрее уложиться в кровать или скрыться в кухне, куда взору старосты было почти не попасть.
- Я уже за все извинился, Таш, - грубо выпалил Шакирд, - и не тебе меня моськой тыкать в лужу.
- Не мне. Но вы сами уткнетесь, когда придет время.
- Каро сказал, что они не помешают.
- Если бы все происходило как того хочет Каро, то с нами пойдет весь здешний детский зоопарк. Но ты не хуже меня знаешь, что это утопия.
- То есть я не могу их взять?
- Можешь, - вдруг ответил Таш.
Шакирд запнулся, не ожидая подобного ответа.
- Только сказал ли ты об этом своей жене? – Таш посмотрел Шакирду в глаза. – Сказал ли ты Наде о том, что есть крохотная, почти нереализуемая возможность выбраться отсюда? О том, что никогда не отпускал мысль вырваться из резервации и спрятаться где-нибудь в лесу? О том, что для тебя жизнь в бегах и вечном страхе важнее сытого и мирного существования здесь? Ты, конечно, сказал ей о том, что ее ребенку, родившемуся в лаборатории важнее жить там. В мире, где узнав о ее болезни вероятности сгореть больше чем в аду? Ведь таких как мы сжигают.
У Шакирда тряслись руки. Он сдерживал свой гнев. Ему хотелось обрушить на него молот своего кулака, чтобы зазнавшийся цербер профессорши прекратил строить из себя короля положения.
- Ты ведь не сказал, - Таш не задавал вопроса.
Он знал, что у Шакирда так и не хватило смелости рассказать об их планах своей жене.
- Ты не сказал ей, потому что знаешь, что Надя не хочет того, что хочешь ты. Ей не нужна жизнь, которую мы все оставили там. Ее жизнь здесь и ее зовут Саша, а не Шакирд. Зачем рисковать всем что ты имеешь ради тех, кому это не нужно?
- У меня есть письмо, - сжимая в руке конверт твердо, произнес Шакирд. – И именно оно поможет там скрыться.
Таш остановился возле очередного дома. Заглядывая в окна, он продолжил:
- Твоя весточка из внешнего мира залог нашего спасения. И ты лучше меня знаешь, что ты не готов от него отказаться в угоду ее желанию остаться здесь. И если все действительно так, как ты сказал. То сегодня у нас появился реальный шанс уйти от ищеек, когда за нами их пошлют. Думай, Шак.
Таш смотрел на него и отчетливо видел, как в искрах его светящихся зрачков злость мечется с безысходностью.
- Думай хорошо. Потому что времени у нас осталось очень мало.
Таш похлопал его по плечу и пошел дальше по улице.
Шакирд остался наедине с ночью, которая поглощала спящие дома, но даже ее прожорливости не хватало аппетита проглотить мечущегося Голиафа. Он стоял как скала посреди дороги, опасаясь даже шелохнуться. Мысли бились в такт тяжелым ударам сердца и письмо, долгожданное и желанное, жгло ему руку.
Его дом остался далеко позади. Шакирд оглянулся. Свет в окне горел зазывая. Нужно было идти. Ночь опасна для размышлений. Вцепится когтями и не отпустит до утра. А утром Шакирда ждет тренировка с Каро. Он надеялся убедить его увеличить нагрузку, чтобы активаторы, которые вводят в лаборатории каждые две недели, не сломили защиту иммунной системы. И скала цельного камня пошатнулась – медленными шажками Шакирд пошел к дому. Он давал себе время на обдумывание, на размышление того о чем заговорит с Надей, когда она в очередной раз спросит о письме. Она такая любопытная и проницательная. Шакирд усмехнулся. Несмотря на свой пылкий ум, Надя так и не смогла догадаться о его замыслах. Шакирд не раз намекал ей на это. Часто заводил речи о том, как невыносимо жить в клетке, для лабораторных мышей. Но Надя, всегда улыбаясь, уходила от выводов, которые ловушками были расставлены для нее. Будто нарочно не замечая попыток любимого человека достучаться до нее. Она раз за разом заставляла думать о себе как о простушке, для которой лежать на боку и читать бесчисленные книги есть спасение.
Шакирд посмотрел в окно своего дома. Надя сидела на кровати и укладывала шестилетнюю Сашу, которая ласково гладила мамины длинные серебряные волосы. Они о чем-то весело беседовали. И ночь, наблюдающая за муками Шака, преспокойно отступала под звоном детского смеха и шутки рассказанной ее матерью. Их объятия были жарче, чем все мысли деревенских о весне. И сейчас им не нужен был никто.
- Закрывай глаза, родная, - мягко произнесла Надя, убирая руки дочери от своих длинных волос.
- Но я еще не сказала спокойной ночи Шакирду, - надув губки произнесла девочка.
Он не мог стоять у окна и вошел. Немного хмурый, высокий лысый гигант с мягкими чертами лица. Шакирд улыбнулся.
- Кто тут решил заснуть, не дождавшись меня?
- Никто-никто, - Саша протянула руки к грозному великану, всегда защищавшему ее.
Надя была рада увидеть его. Она встала с кровати дочери и подошла к Шакирду. Он схватил ее за талию и немного приподнял, чтобы она могла поцеловать его в щеку. Саша еще громче завизжала от нетерпения, когда здоровяк подойдет ее и поцелует в лоб.
Саша засыпала всегда быстро. Она была из тех детей, кто дружил со сном и почти никогда не сопротивлялся нежным рукам морфея. Убедившись, что дочь, наконец, уснула, Надя уложила волосы в конский хвост и спрятала под футболку. В отличие от дочери, она ненавидела свои серебряные волосы, накидывающие на ее тридцать два года дополнительный десяток лет.
Шакирд сидел за столом на кухне, уставившись в письмо.
- Что за тяжелый взгляд у моего великана? – Надя стояла у двери в ванную комнату.
Шак посмотрел на жену. Ему хотелось улыбнуться или закрыть глаза, сделать хоть что-нибудь необычное, чтобы Надя поняла, что в его голове сейчас гроза из мыслей и буря вот-вот накроет его. Он ругал про себя Надю, за ее непроницательность, за то, что она смотрит и не видит в его глаза смятения и жалости к самому себе.
- Рад, что брат объявился, - сказал он сухим каменным голосом.
- Напиши ему что-нибудь в ответ, - улыбнулась Надя. – И вот увидишь, он снова тебе ответит. Мне кажется, он смирился с тем что ты здесь. И вы снова будете общаться. Это же хорошо?
- Да, он там, а я здесь.
- Но зато вы будете общаться. У тебя снова появился брат.
Надя улыбнулась ему и вошла в ванную.
В который раз Шакирд смотрит на закрытую дверь. И мысли его и желания разбиваются и рассыпаются каждый раз, когда Надя смотрит на него. Он неслышно стукнул по столу, злясь на себя за то, что не может преодолеть молчаливую стену несогласия жены. Шакирд решил не дожидаться жены и направился спать. Еще один сигнал для нее. Он расправил кровать и грузно рухнул в белую бездну, быстро погружаясь в ее дурманящие ласки.
Деревня засыпала. Мутный и липкий холод инеем накрывал дома. Даже свет от центральных прожекторов на главной дороге становился с синеватым отливом и сужался до узкого луча. Даже ему было холодно в эту ночь: тихую и застывшую во времени. Оно всегда было неспешным на здешних улицах. И каждого кто попадал сюда рано или поздно окунало в свое болотистое озеро застывших мыслей и желаний. И не было среди деревенских никого, кто бы мог противиться этому. А кто роптал – их уже не было.
Утро в Деревне всегда подкрадывалось незаметно. Осторожно страшась, прокрадываясь между черными стволами черных деревьев, оно пролезало через прутья ограды. И каждый раз, наталкиваясь на окно без стекол, утренний свет с легкостью проникал в дома и отогревал тех, кто был закован в иней. Медленно и настойчиво он пробивал себе дорогу. И каждый раз, одерживая победу над холодом, он мерк перед теми, кто не желал встречать его. Жители спали. И свет утра они не видели. Плотная пелена серых облаков наползла на Деревню.
В полной тишине бледного разогревающегося дня раздавались быстрые шаги. Четкий звук подошвы по мерзлой земле доносился со стороны изгороди. Лишь один человек из всех кто жил здесь встречал рассвет над Деревней. Лишь один он знал как выглядит блеск первого мерзлого луча солнца. Каро проносился мимо домов за девятым кругом. Он совершал утреннюю пробежку и наслаждался видом повергнутой зимы. Она отступала, пусть и очень медленно. Каждый раз, когда он видел редкий рассветный луч, он наполнялся надеждой, как энергией заряжается аккумулятор. И вера в то, что наступит весна, крепла, и он в авангарде у Солнца нес его светлое копью, ускоряя свой бег. Ему становилось очень жарко. Шлепки его обуви было слышно даже на седьмом круге. И он продолжал бежать. Его глаза были закрыты. Мысли витали вокруг него и устремлялись в разные стороны. Он ощущал все, что вокруг него. Он чувствовал, как в домах искрится жизнь. Она течет по жилам и накапливается в разных местах с большим переизбытком. Впереди он увидел яркий свет. Огромное яркое пятно застило ему взор и нахальным образом вмешалось в его видение. Каро открыл глаза: перед ним стоял Шакирд.
- Ты решил подняться сегодня пораньше?
- Плохо спалось, - Шакирд почесывал затылок и разминал плечи.
- Но до тренировки еще почти час.
- Я помню, - немного поежившись, ответил Великан. – Хотелось поскорее выйти из дома.
Каро сообразил в чем дело и одобрительно кивнул.
- Ну что же. Пробежка иногда хорошая альтернатива стенам. А быстрая пробежка еще и проветривает мысли.
Шакирд был рад, что Каро не против его присутствия. Он знал о цели, с которой Каро бегает каждый день и не хотел мешать.
- Только я бегаю очень быстро, - учтиво предупредил Каро.
- Я знаю. Постараюсь угнаться.
Каро улыбающимися глазами посмотрел на хмурого атланта, сутулящегося под натиском мыслей.
- В меня столько активаторов напичкали, что я тебя еще и перегоню, - нотки недовольства все же проскользнули.
- Ох, - усмехнулся Каро, - ну это мы еще поглядим. Сначала сбрось гору с плеч.
Каро заботливо коснулся руки великана, и они медленно стартовали. Шакирд радовался, но на лице сохранял неприветливость. Он хмурил брови так сильно, что они отбрасывали большую тень на глаза. Распыленный в воздухе свет был не в силах разогнать надвинутую серую ширму. Давид и Голиаф ускоряли темп. Грузные шаги Шакирда заглушали глухие шлепки Каро и вскоре они уже проносились мимо домов на крейсерской скорости, заставляя ветер свистеть на ушах. Но Каро лишь ускорялся. Он продолжал наращивать темп, держа глаза закрытыми. Он ощущал негодование Шакирда так, если бы он смотрел на доску, на которой маркером было о ней написано. Великан пыхтел и вот-вот готов был сдаться, но Каро чувствовал, как он борется. Он старается отыскать верный подход, войти в темп бега. Каро испытывал его. Они бежали так быстро, что камеры по периметру забора фиксировали лишь их размытые облики. Шакирд вошел в раж. Он дышал мерно и глубоко. Активаторы, сидевшие внутри него, выбрасывали огромное количество энергии в кровь, заставляя ее светиться. Каро видел как тело Шака источает едва уловимое свечение. Его можно было назвать бескрылым ангелом, если бы не его угрожающие размеры. Каро и Шакирд бежали уже второй круг. А усталости ни у того ни у другого как и не было.
- Молодец, - произнес Каро, не открывая ни рта, ни глаз.
Шакирд немного оторопел от такой неожиданности. Он удивленно смотрел на Каро, едва не сбив темп.
- Продолжай бежать, - добавил Каро.
Шакирд пытался смотреть на датчики на стенах домов, сливающихся в одну сплошную бледно зеленую полосу. Их ровный цвет говорил о том, что они не фиксируют мозговую деятельность Каро.
Подходило время тренировки. Деревня понемногу пробуждалась. Деревенские выходили на крыльцо и встречали хмурое утро. Морозный воздух покалывал ноздри и легкие, но дарил нескончаемую свежесть. Повсюду лежал толстый слой инея. Кое-где у домов еще сохранился снег, который не растащили дети. Наступало деревенское утро.
Каро свернул на главную дорогу. Шакирд старался не отставать. Они медленно сбавляли темп бега и вскоре оказались на площади. Еще несколько кругов по периметру и затем полная остановка.
- Я уж думал что ты ничем не сможешь меня удивить, - Шакирд пытался совладать с дыханием и говорить как можно тише.
- В ящике Пандоры есть много тайн…
- Которые лучше не раскрывать.
Каро кивнул. Он делал разминку, готовясь к тренировке с Шакирдом.
- Сколько у нас времени? – тревожился Шак. – Мы вроде долго бегали.
- Тебе показалось. До десяти есть еще время. Разминайся.
- Ну, а как же другие?
- Ты о ком? – Каро выпрямился и, не отрывая пяток от земли, потянулся вверх.
Шакирд всегда с благоговейным страхом смотрел на то, как Каро растягивается на несколько сантиметров. Это всегда действовало ошарашивающее, хотя он столько раз это уже видел.
- Те, кто придет тренироваться, - пытаясь разобраться в мыслях, уточнил Шак. – Другие ведь тоже соберутся. И оранжерея откроется скоро.
- Библиотека открыта всю ночь, - разминаясь, отмахивался Каро, - а в цветник Аня иногда заходит даже ночью. Причем тут другие? Тренировка для них начнется лишь через полтора часа.
- Знаю… - Великан понурил голову.
- Вместо того чтобы разминаться, ты топчешь пыль ногами, - Каро указал пальцем ему на ноги.
Шакирд опомнился и начал делать растяжки.
- Я какой-то взвинченный, - подтягиваясь, объяснялся он. – Всю ночь проворочался. Смотрел на Надю и думал о письме.
- Таш рассказал мне. Это действительно хорошая новость и не только для тебя, - Каро закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Но ведь не из-за письма ты не спал почти всю ночь?
- Из-за Нади, письма, активаторов, - недовольно выдал Шак.
- Ты же понимаешь, что без каждого из нас план обречен на провал?
- Да, Каро, я понимаю. Я не собираюсь отказываться.
- И тебя больше беспокоит Надя, а не Саша?
Шак виновато посмотрел на Каро.
- Чертов ребенок, - процедил сквозь зубы Шакирд. – Она думает, что здесь у нее жизнь лучше. И ничего не видит вокруг. Столько детей бегает по улицам. Как она не видит? Не видит красных детей, что с ними делают?
- Не все дети красные, - напомнил Каро, указывая Шаку на место перед ним.
Тренировка начиналась.
- Многие живут в зеленой зоне и их почти не трогают. Можно сказать райская жизнь, о которой многие желали.
- Она тоже так считает. Считает, что Сашу ждет то же самое…
Шак сделал упор на ноги и Каро, ухватившись за его руки, перекинул себя через него.
- Готов? – находясь в сцепке мостиком, сомневался Шак.
- Готов ли ты? – парировал улыбкой Каро.
Шакирд вцепился крепче в его руки, и огромный человек-скала замер в вертикальном положении над Каро. Они стояли как стол, сохраняя хрупкий баланс. Хрупкий и щуплый, по сравнению с Шаком, Каро держал массивную тушу великана. И по его лицу было видно, как юный учитель наслаждался обрушившемуся на него давлению. Шакирд резко повернул голову в сторону, заметив как датчики на фонарных столбах и домах рядом, стали ярче светится зеленым. Каро выдохнул и слегка подкинул Шака. Тот спустился на землю.
- Ты не можешь решать за нее, Шак, - протягивая руки к нему, произнес Каро.
- А я не решаю, - немного со злостью ответил он, крепко ухватившись за руки.
Они толкали друг друга, упираясь в землю; проверяли степень готовности друг друга.
- Сила возросла, - Каро глядел на Шака, но он смотрел внутрь него. – Ткани…
Каро не успел договорить, как Шакирд провел маневр и ухватил его в жесткий захват.
- В тканях модифицированный актимиозин, - извиваясь как змея, Каро вынырнул из объятий великана.
- Что ты там лепечешь? – злился Шакирд.
Он обрушился несколькими мощными ударами на Каро. Но тот лишь парировал их и ставил непробиваемый блок. Шак был вне себя от того, что самые мощные его удары не пробивают защиту щуплого пацаненка, возомнившего себя мастером боя.
- И агрессия. Бег накопил стресс-гормон, - улыбаясь своим открытиям, рассуждал Каро.
Шакирд продолжал обрушивать на танцующего вокруг него Каро свои удары.
- Сколько же в тебя влили, - внимание Каро привлекла камера, уставившаяся на них.
Он увернулся от удара Шака и, схватившись за его руку, оказался на его плечах и резво спрыгнул вниз. Красный маячок на камере внезапно погас. Каро прогнулся под мощью навалившегося Шакирда.
- Включай голову, великан, - пытаясь совладать с железной глыбой Шака, выкрикнул Каро.
- Ты тренер, - пыхтел Шак, - вот и работой головой.
Шакирд сдавил его изо всех сил. И тут Каро стало невыносимо больно. Он закрыл глаза, стиснул зубы и надавил пальцем на точку под подбородком. Шак взвыл, на секунду ослабив хватку. Каро этого было достаточно, чтобы ухватиться и перекинуть амбала через себя. Шак не ожидал такого поворота. Он лежал, ожидая, что Каро даст время ему встать. Но его учитель только приступил к мукам. Каро подбежал к Шакирду, резко дернув, перевернул на живот и, ухватившись за горло, потянул его корпус назад. Позвонки захрустели на шее и пояснице. Шакирд сопротивлялся, но не делал попыток вырваться.
- Терпи, боец, пусть трещат, - увлеченно приговаривал Каро, продолжая сгибать корпус назад.
Пытка продолжалась еще с минуты три. После чего Каро резко отпустил Шака и тот рухнул на землю лицом вниз.
- Вставай, дылда напичканная, - улыбаясь, дразнил Каро.
Шакирд тяжело вздохнул и, пошатываясь, поднялся на ноги.
- Мне тебя как следует поломать надо. Иначе твои активаторы продолжат заполнять твои мышцы.
Шакирд улыбнулся. Злость начинала улетучиваться. Каро знал что делал. Ведь он даже ничего не сказал ему, а его учитель уже знает какой подход применять.
- Поприседаем!
Каро через резкий толчок вскочил на широкие плечи Шака. Тот едва удержался на ногах.
- Держись, - Каро специально наклонялся в стороны, - приседай.
Шак повиновался. Каро давил сверху, увеличивая силу. С каждым новым приседанием Шакирд чувствовал, что Каро становится тяжелее и казалось, что он не знает меры утяжеления.
- Шпагат, - приговорил Каро.
Шакирд приготовился медленно развести ноги и аккуратно сесть шпагатом. Абсолютно красный и вспотевший, словно бы над ним шел дождь, Шакирд отпускался на шпагат.
Каро в прыжке слез с плеч здоровяка, похлопывая его.
- Молодец! Идеально.
Каро уселся в шпагат напротив него.
- Наклоны и подъем корпуса.
Они одновременно начали делать наклоны вперед. Каро настаивал, чтобы Шак также как и он параллельно склонился к земле. Великан пыхтел как паровоз, но справлялся. Они растягивались, ухватившись за руки и касаясь ногами друг друга. После Каро и Шакирд медленно поднимали теля, опершись на руки. Завершив это упражнение, Каро велел Шаку лечь на спину и поднимать вверх сначала ноги, потом ноги и корпус, а потом отжимать вертикально на руках. Все это дублировал Каро. Он показывал измотанному великану, что из того что он говорит нет ничего невозможного. И Шак повиновался. Ему нравилось что Каро выжимает из него все соки. Активаторы выходили наружу вместе с, потом и сжигались внутри мышц. Каро видел результат и гордился успехами Шака.
- Продолжим? – голос Шака был усталым и слегка надрывистым.
Каро замер на здоровяке. Его ноги были перекинуты через его плечи для отжиманий в воздухе.
- Мы уже закончили, - на лице Каро появилась задумчивая улыбка.
Он ловко соскочил с Шакирда, обрадовав вконец измотавшегося гиганта. Тяжело дыша, Шак опустился на землю и прилег. На площади показались первые ласточки групповых тренировок. Каро кивал в их сторону. Тяжелая тренировка вымотала и его.
- Приятно видеть, что и ты устал, - смотря на согнувшегося от усталости Каро, вздохнул Шак.
- А ты думал я сверхчеловек? – Каро устало смотрел на жителей.
- Признаться есть такие мысли.
Шакирд смотрел на медленно проплывающие тучи, раскинув руки в стороны. Напряжение медленно уходило. Злости, обуревавшей его, как небывало.
- Я просто очень быстро восстанавливаюсь, - отрешенно добавил Каро.
Шак понял, что внимание его молодого учителя что-то привлекло. Посмотрев в сторону главной дороги, туда, где было больше всего людей, он увидел сутулую фигуру Сергея Комарова. Не успел Шакирд задать себе вопрос о смысле появления Комарова на площади, как Каро уже направлялся к нему. Величественная глыба тут же вскочил на ноги. Он прекрасно знал с какой злостью Сергей любил нападать на Каро.
- … красавица и чудовище.
Подойдя, Шакирд услышал последние слова из уст Комарова. Сергей жил на зеленой стороне Деревни. Ему немногим более сорока лет.
- Комар жужжит, но не жалит, - демонстративно разминая толстые пальцы, произнес Шак.
Комаров стоял как ни в чем ни бывало. Его не пугал грозный вид амбала за спиной у Каро. Ведь в Деревне действовал строгий запрет на любые драки. Любому кто оказывался так или иначе вовлечен в конфликт светил ледяной карцер на нижнем уровне лаборатории. Комаров провел рукой по волосам зачесанным по обычаю назад. Они были настолько редкими, что его бледная лысина беззастенчиво выглядывала наружу. Несмотря на множество подколов от деревенских, Комаров не желал бриться на лысо, считая, это унижением своего достоинства.
- Вы своей утренней пробежкой разбудили половину Деревни, - с нескрываемым недовольством он глядел в глаза Шаку.
- Тебе что трусы во сне намочило, что ты вредный такой? – риторически интересовался Шак.
- Ты зачем пришел, Комар? – учтиво спросил Каро, не выражая и тени недовольства присутствием Сергея.
Комаров недовольно поморщился.
- Мила хотела тебя видеть. Просила зайти.
- Ей было плохо сегодня? – уточнил Каро, немного прищурившись.
- Достаточно того, что я на посылках.
Комар прожужжал себе что-то под нос и, фыркнув, развернулся в обратную сторону.
- Не понимаю, как ты сохраняешь спокойствие из-за этой швали.
- Что злиться на слабых? Их надо жалеть.
Деревенские собирались в группы и некоторые уже приступили к разминке. До общих занятий оставалось меньше полчаса. Каро распрощался с Шакирдом. Людмила была его хорошей подругой, несмотря на то, что она была вдвое старше его. И, несмотря на свой крутой нрав, она сдружилась с Каро и изредка просила его о помощи. Шакирд проводил взглядом своего мучителя и, завидев в толпе Аню, поспешил к ней. Она направлялась в оранжерею, находившейся на противоположной стороне площади. Несмотря на то, что Анна была ближайшей подругой Надежды, с Шаком они общались крайне редко. Это всегда происходило нечаянно и на общих собраниях, когда Таш собирал близкий круг. Каро однажды уличил их в том, что они избегают прямого столкновения друг с другом. Однако проницательность их общего знакомого была легендарной, и они перестали пересекаться втроем. Кто-то из них всегда избегал находиться одновременно в присутствии Каро. Его влияние было слишком довлеющим.
- Здравствуй, Ань, - огромная масса человека приблизилась к испугавшемуся зверьку.
- Ох, какой ты, - от неожиданности выдала Анна.
Вид взмокшего и измятого тренировками Шакирда действовал отталкивающе.
- Ой, привет, прости. Я не ожидала почему-то тебя здесь увидеть, - она обернулась на группу людей, готовящихся к занятиям.
- Я попросил Каро позаниматься со мной из-за увеличенной дозы активаторов…
- Да их нужно сжигать, - Анна старалась подавить волнение в голосе. – Надя рассказывала о твоей агрессии.
Сказав это, она немного поморщилась, посчитав, что ляпнула лишнего.
- Да уж, - потирая шею, выдал Шак. – Как ты справляешься?
- С ускорителями? – уточнила Аня, говоря еще тише.
Шакирд кивнул.
- Тяжко. Очень тяжко быть безразличной ко всему. И я не о притворстве говорю. Если тебя что-то бесит, или наоборот ты хочешь сделать что-то что эмоциональное: обнять, кинуться в объятия или просто улыбнуться, то нет ничего проще, чем притвориться что тебе этого не хочется. Но ведь внутри-то все работает иначе. Понимаешь? Это как твоя агрессия. Важно ее не скрывать, важно ее не ощущать. А чтобы ее не ощущать нужно быть аморфным. И если дать слабину, то зеленые светлячки на стенах тут же загораются.
- Тренировки с Каро помогают?
- Ну, мы занимаемся не так как вы. Амбалов из себя не строем. Хотя удивительно. Каро как универсальный ключ к нам всем. Если тебе надо выжечь активаторы – он станет для тебя подушкой для битья.
- Или я для него, - уточнил Шак.
- Да или ты. А меня надо замедлять. Порой я даже завидую дурманам или сонным. Им даже не надо уметь быть черепахами. Они и есть черепахи. А меня так и норовит заставить все вокруг двигаться быстрее.
Аня нерешительно подняла голову и посмотрела на Шакирда. Но быстро отвела взгляд в сторону. Ей хотелось продолжить разговор. Ведь с Шаком они практически не общались и сейчас был самый подходящий момент. Но Аня вдруг испугалась того, куда может завести разговор об их тренировках.
- Мне показалось или тут был Комар? – она посмотрела на разминающуюся группу из десяти человек.
- Правда, был, - Шак глубоко вздохнул. – Ты шла, кажется, в оранжерею?
- Да… - облегченно вспомнила она.
- Можно я пройдусь с тобой? Мне передали, что у тебя эхинацея поспела, - Шакирд смотрел на Аню.
- В последнее время ее постоянно спрашивают. Хорошо что у меня много семян, надо будет высадить еще. Правда места нет уже, - Анна чуть не утонула в насущных рассуждениях, но вовремя опомнилась.
Она украдкой взглянула на Шакирда. И они пошли вместе.
- В лаборатории явно к чему-то готовятся, - тревожно произнесла Аня.
- Почему ты так решила?
- Ты не один кто хочет нейтрализовать активаторы эхинацеей. Даже зеленые ко мне заходили и тоже за ней. Я думала Комар опять ко мне.
- Он передал Каро, что его ждет Мила.
- Передал?! – удивилась Аня. – Вот это да. Комар на посылках. Его нужно было в бараний рог свернуть, чтобы он добровольно подошел к Каро.
- А он и не подходил. С расстояния общался. Стоял у столба. Мерзопакостный прыщ.
- Что от него еще ждать? – недовольно резюмировала Аня. – Когда-то был в авангарде соционики и с таким рвением отлавливал «отклонившихся в минус». Но вот вдруг сам отклонился. Стал носителем белого порока. Ты только представь себе, какого было его падение?
- Так он и продолжает всех делить на тех, кто достоин жить в зеленой зоне и остальных…
- Отбросы мы, - усмехнулась Аня. – В его неисправимом понятии. Такие как он не исправляются. Я даже уверена что ни сколько не усомнился в правильность работы соционики. Он фанатик, который попав под раздачу собственной машины с гордостью примет наказание. Такие как он готовы сжечь своих детей, если они вдруг окажутся больными «белой язвой». Служение великой машине соционики их цель. Это их религия.
- Ты много о нем знаешь, - отметил Шак.
- Мне довелось встречаться, не с ним, но с теми, кто работал в многочисленных департаментах Института соционики. Кстати, говорят, Мила помнит, когда этот Институт еще был департаментом при министерстве науки. Я сама не спрашивала, ты же знаешь Милу.
- Да, характер у нее прескверный. Но Каро как-то терпит.
- Он и Комара терпит. Всех терпит. Все терпит, - обреченно заметила Анна.
- Самое смешное, что, несмотря на то, что Комарова, ученого из соционики, определили сюда, объявили угрозой федерации. Казалось бы: попав сюда, он наказан за все свои деяния, за то, что подписывал документы, ставящие на людях ярлык «отклонившихся в минус». Но ему везет, и он попадает в зеленую зону. Странно, но его убежденность в правоте системы уберегла его от самой ужасной участи, которая могла его здесь настичь. Где справедливость?
Они дошли до оранжереи, полукруглое здание с прозрачной крышей и частью стен. Оно занимало четверть окружности периметра площади, и было самым большим общественным строением. Возле двери стояли несколько человек. Главного цветовода деревни уже ждали. Анна достала ключи из кармана штанов. Она улыбнулась кислой улыбкой ожидавшим ее и открыла дверь. Несомненно, по популярности могла соперничать с Каро и даже превосходила его за счет трав, за которыми приходят все в Деревне. Оранжерею Анна возглавила чуть больше шести лет назад. Тогда, Таш посодействовал в том, чтобы имеющийся цветник был расширен. Потом как-то незаметно к растениям прикипел и Максим. Что положительно отразилось и на его персоне. Неуместные шутки его с тех пор воспринимались с большим терпением.
На самом же деле никто из деревенских не знал, что в прошлой свой жизни Максим работал на химическом заводе «СевКорп». Когда он обанкротился, ему пришлось искать новую работу. И, несмотря на свою высокую квалификацию, ему сложно было найти новую высокооплачиваемую работу. В итоге он решил уйти в торговлю растениями. С карьерой химика пришлось распрощаться. Кардинальная смена курса не помогла ему обрести себя. Даже наоборот именно из-за нее он и оказался в спецрезервации. Когда он попал в Деревню, Каро почти сразу нашел для него хорошее занятие. В тот же год с новым жителем Деревни познакомилась Анна. В том, что Каро намеренно свел их, позже можно было не сомневаться.
Анна была лаборантом в Красноярском федеральном химическом институте. Даже принимала участие в съемках телевизионного шоу для подростков на местном канале. Казалось бы, идеальней союза не может быть. Но умысел Каро был в другом. Видя людей насквозь, молодой наставник понимал, что вскоре обмен веществ в организме Анны возрастет в несколько раз и перерождение маний приведет к возникновению побочного умения – способность ускорять биохимические процессы вокруг. Излучение Анны увеличивалось и разгонялось с каждым месяцем. Конечно же, этого нельзя было скрыть. Все деревенские были частыми гостями лаборатории. Но с появлением Максима у Каро появился шанс уберечь Анну от более глубоких испытаний на ней.
Макс обладал достаточным потенциалом, чтобы стань универсальным глушителем способностей Анны. Для этого Каро стал тренировать его и Анну. Они много проводили времени вместе. Хотя Аня всегда заявляла, что Максим не в ее вкусе, но ее отчаянно тянуло к нему. В тайне она всегда подозревала Каро в том, что в этом повинен он. Как бы то ни было, но Таш разрешил съехаться Ане и Максу в один дом, в котором они и живут по сей день. Неагрессивное излучение Максима как губка впитывало энергию Ани. Вместе с ее диетой и медитациями вскоре она стала угасать. Конечно же, это было видимостью для лабораторных гениев. План Каро сработал идеально. В оранжерее рядом с ней часто находился Макс. Его влияние всегда благотворно на нее влияло. А ее избыточная энергия позволяла растениям расти быстрее, и так как хотелось Анне.
И за годы жизни на этой стороне изгороди многие прикипели к бурно растущему цветнику и пытали силы в садоводстве. Жители разводили множество растений и карликовые деревья. И не было среди растений ни одного погибшего. Но истинная причина всех селекционных успехов крылась отнюдь не в удачливости доморощенных садоводов.
Цветник стал островком зелени, в благодатной тени которого отдыхали многие. В оранжерею благодаря легкому характеру Максима и его умению разговорить охрану все удобрения и разрешенные химикаты доставлялись вовремя. Где-то помог и Каро, когда пробивал через Кроберг разрешение о новых сортах растений и ядов для них.
За несколько лет кропотливой работы под присмотром камер и датчиков наблюдений, Анне с Максимом удалось изготовить химический раствор, способный медленно разъедать металл. Единственным минусом, который у него был, это медленное и не долгое воздействие. Но Каро это не огорчало. Времени у них было достаточно, а кратковременность он компенсировал ежедневным нанесением раствора на изгородь. Оставалось найти самое правильное место для саботажа.
Оранжерея быстро наполнилась легким гулом утренних посетителей. Некоторые из них прошли к дальним рядам, где располагались столы для садовников с инвентарем, оставленным со вчерашнего дня. Анна прошла за главный стол и начала открывать многочисленные ящики с засушенными травами. Повсюду стояли пластмассовые банки с листьями, корнями. Оранжерея впустила холодный воздух с улицы и выдохнула терпкий аромат цветника. Расставляя банки на стол, Аня заметила тяжелый взгляд Шакирда. Хмурый великан смотрел на то, как в оранжерею заходят люди, как они направляются к своим местам, где они любили работать. Кто-то брал пластмассовые маленькие лопатки и прочие инструменты и отправлялся в саму дальнюю часть, где было больше всего трав и всевозможной растительности. В их глазах не было радости от нового дня. Он явственно читал усталость и привычку. Шак вновь погружался в мысли, которые глыбой лежали на его плечах. Повернув голову на Анин стол, он натолкнулся на ее заботливый взгляд.
Она смотрела на него бескомпромиссно, не осуждая, но ругая. Анна вздохнула и протянула небольшой сверток бумаги, сложенный конвертом. Шакирд не сразу понял для чего это.
- Эхинацея, - напомнила Анна.
Шак вспомнил зачем пошел с ней в это зеленое болото завядших страданий. Но причина его прогулки была в другом. Аня видела его мытарства. Но язык ее был словно приклеен к небу и она не могла первой начать говорить.
- Ты взял уже? – с тухлым недовольством донеслось справа.
Рядом стояла Марина. Она была одной из тех, кого называли дурманами. Они часто подмешивали себе в напитки различные смеси из трав, обладающих хоть каким-то наркотическим действием. На вид ей было не больше пятидесяти, хотя по утверждению Ани ей было не больше тридцати пяти. Во всяком случае, Марина сама об этом заявила в одни из редких дней, когда выходила из многодневного забытья.
Шакирд отодвинулся. Марина была противна ему. Но он не осуждал таких как она. В этом месте время тянулось до тошнотворности медленно. И заняться здесь было не ахти как много чем.
Анна выдала женщине очередную порцию разнотравья. Она оставила попытки хоть как-то кого-то переубедить пять лет назад. Тогда она еще надеялась на то, что когда-нибудь выйдет отсюда. Но жизнь упрямо твердила, что это ее последний ад на Земле. Отпустив Марину с миром, Аня коснулась руки, уходящего Шака. Гигант замер, посмотрев тусклыми глазами на ту, у кого пытался выпросить совет.
- Я знаю зачем ты ко мне подошел, - она говорила шепотом, постоянно поглядывая на тех, кто находится за спиной у Шакирда. – Ты ищешь оправдания своим поступкам. Но на самом деле их нет. Ты думаешь над тем как тебе быть? Хватит искать ответы и подсказки. Лучше Нади тебе никто не ответит на твой вопрос. Мы делаем одно и то же. И могу тебе сказать то, что и все – от тебя мы зависим ровно настолько, насколько все зависят от моих химикатов. И тот факт, что я с Надей общаюсь на несколько слов больше чем все остальные, не даст тебе преимущества в твоей проблеме. У нас осталось меньше пяти дней.
- А как же новенький? Не опасно ли? – противился Шак.
- Ты ищешь повод, чтобы все затормозить или повод отложить разговор с Надей? У нас меньше пяти дней до дня рождения Каро, - Аня делала вид что работает и готовит порошок для Шака. – Глупо надеяться на то, что оказавшись перед фактом все произойдет так как тебе нужно. Сейчас все мы напряжены. Не усугубляй наше положение еще и своими сомнениями. В этом тебе никто не поможет.
Аня протянула еще один конверт с травами. Шакирд понял, что разговор на этом закончен.