Во все времена одной из характеристик мужчины являлась женщина, с которой он связал свою судьбу. Поэтому в биографиях всех известных личностей обязательно говорится о том, кто была его супруга и что представляла из себя как человек. Так что нет ничего удивительного в том, что существует интерес к женам лидеров НСДАП, людям, занимавшим самое высокое положение в Третьем рейхе. Из называли «Первые леди Германии». Они не просто диктовали моду и создавали светские салоны. Они оказали и определенное воздействие на решения, которые принимали их супруги.

Вряд ли можно предположить, что Гиммлер, Геббельс и Геринг никогда не обсуждали с женами свои проблемы, не делились мыслями и надеждами. Эти женщины знали о происходящем в Германии гораздо больше, чем зарубежные аналитики. И как любая жена, первые леди Рейха высказывали свое мнение, предлагали свои решения проблем или просто предлагали супругам поступить определенным образом.

Стоит обратить внимание на взаимосвязь между психологией масс и различными формами тоталитаризма. «Дойчес Рейхсгазетблатт» (официальная газета, в которой сообщалось о новых законах), 13 апреля 1935 года извещала: «В соответствии с Постановлением от 4 февраля 1933 года издание «В чем заключается классовое сознание» Эрнста Парелла (псевдоним Райха), «Диалектический материализм и психоанализ» Вильгельма Райха, № 1 и № 2 политико-психологической серии «Издатели за сексуальную политику» (Копенгаген-Прага-Цюрих), а также все остальные публикации, которые должны появиться в этой серии, подлежат конфискации и изъятию из обращения силами прусской полиции, поскольку они представляют опасность для порядка и общественной безопасности. 41230/35 П 2 В 1 Берлин. 9/4/35 Гестапо».

Эти книги представляли опасность для нацизма уже тем, что позволяли понять психологический мотив всенародной любви к НСДАП и обожествления самого Гитлера. Райх считал, что тоталитарное государство подавляет естественные, прежде всего — сексуальные, влечения человека. Оно вытесняет желания в область бессознательного влечения и превращает человека в существо, неспособное к сопротивлению и готовое выполнить любой приказ своего «фюрера».

В Германии при общей сексуальной закрепощенности народа произошли события, которые в один голос предсказывали все психологи от Райха до Фромма. Гитлер стал персонифицироваться с Мужчиной, Мужем всех германских женщин, Отцом всего народа. Это привело к тотальному и всеобъемлющему поклонению своему идолу. Мысль о возможном неповиновении в этом случае становилась просто недопустимой. В первую очередь это относится к среднему классу, для которого Гитлер стал воплощением многих его комплексов.

Авторитарное положение отца отражало его отношение к народу и политическую роль, которую он играл в государстве. Отец занимает в семье такое же положение, как начальник в производственном процессе. В своих детях такие люди, по мнению Райха, воспроизводят свое раболепное отношение к начальству. Именно благодаря этим условиям возникает пассивно-сервильное отношение мелкого буржуа к фигуре фюрера. Гитлер не мог это проанализировать, но он чувствовал, что должен относиться к народу как отец, определяя его как женское начало.

В «Майн кампф» он писал: «По своей природе и мировоззрению народ в подавляющем большинстве настолько женственен, что его мысли и поступки больше определяются эмоциями, чем доводами здравого смысла. Душа народа в высшей степени проста и цельна. Для нее не существует множества оттенков. Она не признает никакой половинчатости. Для нее существует только настоящее и ненастоящее, любовь и ненависть, правильное и неправильное, правда и ложь».

Йозеф Геббельс разделял отношение Гитлера к стране, как к женщине и матери. Он в 1932 году выбрал в качестве девиза фразу: «Никогда не забывай, что твоя страна — это твоя мать». В одной из брошюр он писал, объясняя «еврейский вопрос»: «Если кто-нибудь ударит кнутом вашу мать по лицу, разве вы станете его благодарить? Разве он человек? Тот, кто так поступает — не человек. Это скот! Сколько же тяжелых страданий причинил и причиняет еврей нашей матери Германии!»

Комментируя поступки Гитлера, Вильгельм Райх писал о том, что борьба авторитарного общества против детской и подростковой сексуальности осуществляется в рамках авторитарной семьи, которая является лучшей формой организации для успешного ведения этой борьбы.

Не отдавая себе отчета в том, что он делал, Гитлер старательно подавлял женскую и подростковую сексуальность которая в результате оказывалась направленной именно на него. Несколько психоаналитиков даже утверждали, что девочки-подростки, когда при виде Гитлера вскидывали руку в нацистском приветствии и кричали: «Хайль!», испытывали самый настоящий оргазм. В это верится с трудом, но фюрер достиг многого на поприще вытеснения сексуальной непокорности. Он добился того, что в народе, особенно среди женщин и подростков, именно его фигура персонифицировалась с основной эмоциональной формой авторитета.

Фюрер мятежного среднего класса Германии и сам был сыном государственного служащего. Конфликт в семье, когда отец требовал от сына, чтобы он стал служащим, а сам Адольф Гитлер мечтал о карьере художника, привел к откровенной конфронтации. Впоследствии на эту проблему наложили отпечаток еще и финансовые проблемы будущего фюрера и отца народа. Одновременно в душе сына навсегда сохранилось почитание отца и признание его авторитета.

Вильгельм Райх замечал по этому поводу, что «амбивалентное отношение к авторитету — сочетание неповиновения с признанием авторитета и повиновением — является одной из основных особенностей любой личностной структуры среднего класса, начиная с периода полового созревания и кончая совершеннолетием, и находит особенно отчетливое выражение у лиц, жизнь которых проходит в материально стесненных обстоятельствах».

При этом Гитлер поклонялся матери как божеству. В «Майн кампф» он признался, что плакал единственный раз в жизни: когда умерла его мать. В его рассуждениях отчетливо проступает невротическое поклонение матери и неприятие секса, которое вызвано или перенесенным сифилисом, или страхом заболеть. Поэтому всю жизнь он боялся отношений с женщинами. Вопрос, болел ли он сифилисом, остается открытым, мнения расходятся. Приверженцев каждой из теорий примерно поровну. Отпечаток, конечно, наложила и мать. Все женщины, которые были выше его по материальному положению или происхождению, ассоциировались у него с недосягаемой матерью. Естественно, что в этом случае и речи не могло быть о сексе с ними.

В «Анатомии человеческой деструктивности» Эрих Фромм пишет, что женщины, возбуждавшие интерес Гитлера, принадлежали к двум категориям, которые кардинально различались между собой по социальному статусу. Эти были либо респектабельные дамы из высшего света, актрисы, вызывавшие у Гитлера почитание как матери, к которым он относился с немым обожанием, либо простые женщины, которые по социальному уровню были ровней фюреру, а идеальный вариант, — если они стояли ниже его на иерархической социальной лестнице. Именно с последними и могли происходить сексуальные контакты.

От первых он получал многочисленные подарки, в основном, для партии. Они действительно в какой-то степени становились матерями, которые заботились о Гитлере и как истинные матери любили его вне зависимости от того, что он делал. В 1926 году, когда НСДАП находилась на грани банкротства, он обратился за помощью именно к женщине. Сам он рассказывал о том времени так: «Банкротства было не перенести, лучше пулю в лоб. В последний момент появилась наша дорогая фрау Брукман и пришла на помощь». Она познакомила лидера партии с влиятельным и богатым промышленником Эмилем Кирдорфом, который и спас положение. Но Гитлер не брезговал и небольшими подачками. Например, муж Эльзы Брукман, урожденной принцессы Кантакуцене, известный издатель Хуго Брукман оплачивал Адольфу Гитлеру квартиру в Мюнхене. Гитлер не стеснялся и брал от женщин все, что они предлагали. Об этом свидетельствует одно из писем все той же фрау Брукман: «Дорогой господин Гитлер! Я могу заложить свои ручные часы. Не хотели бы Вы их использовать для своих нужд? Можете зайти завтра или в четверг, чтобы заодно присмотреть необходимую Вам мебель…»

Как-то Гитлер оставил в виде залога в суде «изумрудный кулон с плетенками и бриллиантами, бриллиантовое кольцо, венецианский остроконечный рельеф и испанский чехол для рояля из красного шелка». Естественно, что он сам не мог являться хозяином всех этих вещей. Они были подарками различных почитательниц фюрера.

С женщинами этой группы и речи не могло быть о сексе. Хотя бы потому, что, персонифицируясь с матерью, они являлись для Адольфа Гитлера сексуально непритягательными фигурами. Он мог отдаться им во власть только с чисто мазохистским удовольствием. Например, жена Эрнста Ганфштенгля рассказывала о таком случае, произошедшем в их загородном доме недалеко от Мюнхена. Когда ее муж вышел из комнаты, Гитлер упал перед ней на колени, назвал себя ее рабом и стал сетовать на судьбу за то, что она слишком поздно подарила ему горькое и вместе с тем сладкое переживание от встречи с ней. По словам женщины, он вел себя, как маленький ребенок, положив голову ей на колени. Забавно, но женщина в первую очередь думала не о себе. Она говорила потом: «Было бы ужасно, если бы кто-то вошел в комнату. Унизительно для него».

Однако Эрих Фромм считает Эрнста Ганфштенгля ненадежным свидетелем, утверждая, что в своей биографии он пытается представить себя как человека, который старался, как мог, оказать благотворное влияние на Гитлера, а затем, сразу после разрыва с ним, стал «советником» президента Рузвельта. Он допускает только одну возможность для того, чтобы считать свидетельства объективными: «Приводимые им сведения об отношениях Гитлера с женщинами в основном, наверно, могут заслуживать доверия, ибо эта тема впрямую не связана с его попытками представить себя как важную политическую персону».

Еще одну сцену откровенного мазохизма описал в 1943 году бывший директор знаменитой в прошлом актрисы Ренаты Мюллер А. Цайсслер. По его словам, сцена имела место в 1935 году в рейхсканцелярии. Со слов самой актрисы, она выглядела так: «Рената была уверена в том, что он (Гитлер) собирается вступить с ней в интимную связь. Они разделись и уже совсем собрались было отправиться в постель, когда он бросился на пол и потребовал, чтобы она на него наступила. Она запротестовала, но он продолжал настаивать, называя себя недостойным, осыпая себя обвинениями и мученически извиваясь перед ней. Эта сцена была для нее невыносима, и в конце концов она уступила его желаниям и стала топтать его ногами. Это очень возбудило его, он просил еще и еще и при этом все время говорил, что не заслуживает и этого и не стоит даже того, чтобы находиться с ней в одной комнате. Чем больше она его топтала, тем больше он возбуждался». Этот документ был найден в архивах рейхсканцелярии историком Вальтером Лангером уже в 1972 году.

Подобные сцены не редкость для Гитлера. Свидетели его отношений с Евой Браун в один голос говорят о том, что и Еве приходилось топтать своего кумира. Гитлер любил повторять, что понять истинное величие можно только тогда, когда ты сам бывал растоптанным. Мазохистские стремления сочетались с неприятием женщин.

Рената Мюллер под давлением фюрера в 1936 году покончила с собой, выбросившись из окна.

Многие исследователи обращали внимание на то, что почти все любовницы Адольфа Гитлера покончили с собой, причем в основной массе случаев еще до начала войны. Мария Райтер из Берхтесгадена, любившая Гитлера до сумасшествия, пыталась повеситься, когда Гитлер отказался на ней жениться, предложив просто сожительствовать. Этот факт был зафиксирован еще в 1927 году. Подобные попытки самоубийства, в основном удачные, предприняли венка Зузи Липтауэр, леди Юнити Митфорд и дочь американского посла в Берлине Марта Додд. Но только два самоубийства как-то тронули Гитлера. Он тяжело воспринял весть о смерти своей племянницы Гели Раубаль и бывшей актрисы Инги Лей, жены партийного босса НСДАП Роберта Лея. В 1943 году она выбросилась из окна, оставив фюреру письмо, которое, как говорят, глубоко его потрясло.

И хотя сам Гитлер проявлял в отношениях с женщинами редкостную робость, даже Ева Браун дважды пыталась покончить жизнь самоубийством. Свой основной сексуальный опыт Гитлер приобрел во время службы в армии, когда его часть находилась до 1913 года в Вене. В одном из разговоров в 1942 году фюрер упомянул, что «лишь в армии узнал о многих девчонках, в основном официантках, которые к тому моменту уже были матерями внебрачных детей». Но после войны, вернувшись в Мюнхен, он приобрел славу настоящего бабника. По свидетельству приятелей, его называли «королем Мюнхена», самые красивые женщины были у его ног. Может быть, это и верно, но противоречит мнению многих исследователей. Иоганна Вольф, работавшая его личным секретарем с 1929 года, утверждает, что ей было неизвестно о его дружбе с кем бы то ни было.

По ее словам, он был замкнутый человек. Да и дневники Геббельса говорят о том, что Гитлер старался, приходя в светские салоны, не вести с дамами фривольные разговоры, которые могли привести к флирту. Правда, газета «Мюнхен пост» от 3 апреля 1923 года писала, что «втрескавшиеся в Гитлера бабы» занимали или дарили ему деньги, чтобы обеспечить себе его благорасположение. Спустя ровно полгода Гитлер разгромил издательство газеты руками своих боевиков, не преминув напомнить, из-за чего именно. Психолог Ганс-Юрген Айтнер считает, что Гитлер обладал стандартным набором черт «типичного гиперсенситивного нарцисса, бессовестно создававшего дистанцию между собой и людьми». Видимо, Гитлер действительно комплексовал в присутствии женщин, но, преследуя какие-то меркантильные цели, мог перебороть себя и сделать все необходимое для того, чтобы обеспечить сначала себя, а потом и НСДАП финансовыми вливаниями.

Есть еще одна любопытная версия, которая может частично объяснить ту старательность, с которой в зрелые годы Адольф Гитлер избегал контактов с женщинами. В. Мазер и Ж. Бросс, хотя и признают, что не располагают прямыми свидетельствами, тем не менее, настаивают на том, что у Гитлера были устойчивые гомосексуальные наклонности, поскольку в его личности присутствовали параноидальные тенденции. Это утверждение основывается на фрейдовском допущении тесной связи между паранойей и бессознательной предрасположенностью к гомосексуализму.

Существовала еще одна версия о том, почему именно Гитлер не мог или не хотел заниматься физической любовью с женщинами. Правда, доктор Мазер считает ее абсурдной. Тем не менее, если основываться на высказываниях лейб-медика Адольфа Гитлера доктора Мореля, то у фюрера было только одно яичко. Эта версия, несмотря на всю свою парадоксальность, имеет под собой определенные факты, подтверждающие ее.

Еще в 20-е годы мюнхенский уролог профессор И. Кильлейтнер поставил Гитлеру этот диагноз. Профессор уже ничем не мог помочь своему пациенту. Можно предположить, что речь вдет о заболевании, известном как крипторхизм, при котором в процессе развития плода мужского пола одно яичко остается в тазовом канале. При вскрытии, кстати, диагноз подтвердился. В детстве у ребенка этот дефект устранить было крайне просто. Для этого требуется очень незначительное хирургическое вмешательство, которое, как правило, потом не дает осложнений и позволяет вести полноценную половую жизнь. Однако после 25–30 лет такую операцию уже не делают.

Все эти домыслы опровергаются одной-единственной фразой самой Евы Браун. Она как-то в приступе истерики сказала подруге: «Я нужна ему только для определенных целей… иначе невозможно… Если он говорит о любви, то имеет в виду только этот момент».

Судить именно об интимно-половых отношениях Гитлера с женщинами довольно затруднительно. Хотя бы потому, что все данные, которыми приходится оперировать, являются косвенными. Можно с уверенностью говорить только о том, что помимо женщин, к которым он испытывал чисто сыновние чувства, были и другие, которых Гитлер любил физически, но при этом старался всячески унизить, чтобы показать им свое величие и значимость.

К ним относились в основном хорошенькие, молодые и желательно полногрудые женщины. Они всегда оставались на заднем плане, в тени своего возлюбленного. При этом Гитлер всегда старался им продемонстрировать свое пренебрежение. Например, он старался не покупать лично подарки. Еве он всегда дарил дежурный букет цветов и какую-нибудь дешевую бижутерию, причем за подарками посылал либо своего шофера, либо адъютанта.

Из воспоминаний Эрнста Ганфштенгля («Путци») можно узнать достаточно много интересных подробностей о сексуальной жизни Гитлера, хотя приводимых им фактов откровенно недостаточно, чтобы говорить о полной картине. Однако, на основании некоторых фактов, можно согласиться с тем выводом, который сделал Эрих Фромм об особенностях сексуальных привычек фюрера. Психоаналитик утверждает, что «природа сексуальных интересов холодного, робкого человека с садистскими и деструктивными наклонностями, подобного Гитлеру, была в основном извращенной… и его сексуальные желания в отношении женщин социально более низкого типа в основном сводились к вуайеристским, с анально-садистским оттенком». Глава НСДАП обожал разглядывать женщин. Существуют многочисленные свидетельства того, что ему очень часто приводили женщин, которых он раздевал и мог подолгу рассматривать. Коснулась эта мания и Гели Раубаль и Евы Браун.

Воспоминания Франца Ксавера Шварца, бывшего казначея НСДАП, позволяют говорить о том, что Гитлер подвергался шантажу со стороны некоего человека, который смог заполучить многочисленные рисунки нациста, где Гели изображалась в таких позах, на которые бы не решились и самые низкопробные натурщицы. Как-то и Ева Браун жаловалась своей подруге, что фюрер часто заставляет ее позировать в различных позах, обычно — крайне неприличных. Хотя в случае с Гели — Гитлер не ограничивался только разглядыванием ее тела.

Если верить Норберту Бромбергу, то «для получения полного сексуального удовлетворения Гитлеру было необходимо, чтобы женщина, сидя на корточках над его головой, помочилась ему на лицо». В медицине подобное извращение называется уролагнией. При нем проявляется повышенный интерес ко всему, что связано с мочеиспусканием. Это говорит и о переплетении в человеке садиста и мазохиста.

Вальтер Лангер, в свою очередь, составляя психограмму Гитлера, обращал внимание на перенос сексуального инстинкта на органы, которые обычно являются лишь опосредованными сексуальными символами. Если таким заменителем становится глаз, то именно созерцание становится основным сексуальным действием, доставляющим удовольствие. Судя по всему, именно это произошло с Гитлером.

Еще в первые «годы борьбы» к нему в Берхтесгаден привозили молоденьких девушек, которых он разглядывал в обнаженном виде. Позже, став лидером НСДАП, он часто наблюдал за стриптизом в бинокль, стесняясь быть замеченным в первом ряду получающих удовольствие от созерцания мужчин. Существует мнение, что именно болезнь сифилисом в свое время спровоцировала развившийся страх перед половыми органами. Он предпочитал не действовать, а разглядывать. Причем, желательно, сзади. Рем, сам гомосексуалист, заметил как-то по этому поводу: «Он думает о деревенских девках, когда они, работая в поле, наклоняются так, что можно видеть их задницы. Вот что ему нравится, особенно если они большие и круглые. Вот это половая жизнь Гитлера. Ну и мужик!»

Склонность к вегетарианству, которую исследователи обожают обсуждать, можно объяснить достаточно интересным свидетельством Рудольфа Гесса. Он утверждает, что после того, как Гели Раубаль 17 сентября 1931 года покончила с собой, выстрелив из пистолета в сердце, Гитлер пытался свести с жизнью счеты. Потом, несколько раз побывав инкогнито на ее могиле, он в качестве наказания для самого себя отказался от животных мясных белков.

Во время президентских выборов в 1932 году Адольф Гитлер всячески старался превознести роль женщины, хотя оставлял за ней право только помогать товарищу завести семью. При этом он всячески избегал попыток женить себя или завести ребенка. Панический страх перед браком он смог преодолеть только перед самой смертью, узаконив свои отношения с Евой Браун. Хотя это скорее был акт проявления благодарности за все, что эта женщина для него сделала.

В беседах фюрер очень часто говорил о том, что каждый великий человек должен держать около себя несколько женщин, которые будут предназначаться только для удовлетворения его сексуальных потребностей. Он подчеркивал, что относиться к женщине нужно как к совершенно бесправному и несовершеннолетнему ребенку, без всяческого внутреннего к ней участия и тем более привязанности. Чувства ответственности по отношению к сексуальной игрушке Гитлер не допускал в принципе.

Гитлер не стеснялся высказывать свою точку зрения на женщин даже при Еве Браун. Альберт Шпеер подтверждал, что неоднократно был тому свидетелем: «В общем-то, ее чувства не особенно заботили его, он почти не обращал внимания на ее присутствие. Он, не стесняясь, говорил при ней о своем отношении к женщине: очень умный человек должен брать в жены примитивную и глупую женщину».

Как-то, опять же при Еве, Гитлер заявил, что мужчина «должен уметь наложить на любую девушку отпечаток своей личности». Мол, ей ничего другого и не нужно. Надо признать, что Ева полностью подчинила себя Гитлеру, поэтому такое высказывание было верно, по крайней мере, в их отношениях. Еве оставалось только покорно пытаться угадать любое желание Гитлера, что она и делала.

Фюрер никогда не собирался жениться и еще по одной причине. Он четко понимал, что как холостой мужчина сохраняет гораздо больше притягательности для тех женщин Германии, для которых стал символом самого лучшего мужчины в Германии. Боясь потерять свою привлекательность, а значит и влияние на женщин, фюрер избегал брака даже тогда, когда его возлюбленная пыталась в знак протеста покончить жизнь самоубийством. Ее эмоции и мысли мало трогали человека, погруженного в собственный нарциссизм.

Патологический нарциссизм Адольфа Гитлера отвергал все, что могло бросить на него хоть какую-то тень. Это касалось даже мелочей. Например, он стеснялся своей фигуры и даже перед Евой старался не появляться в плавках, чтобы своим внешним видом не уронить собственного гипертрофированного достоинства. По этой же причине он избегал занятий спортом.

Гитлера пугали и последствия брака. Он и в мыслях не мог допустить рождения ребенка, наследника. «Не хватало мне еще только жены, чтобы своей болтовней она отвлекала меня от работы! Я никогда бы не смог жениться. А если дети, какие проблемы! В конце она попыталась бы еще объявить сына моим приемником. Кроме того! У такого человека, как я, нет шансов Получить достойного сына. Это почти закон в подобных случаях. Вот, смотрите, сын Гете — совсем никудышный человек!»

Когда Гитлер произносил этот напыщенный монолог, он еще не знал, что уже является отцом. Об этом он никогда впоследствии и не упоминал. Но факт остается фактом: во время службы в армии один из его романов действительно окончился рождением ребенка.

Гитлер старался всегда угодить женщинам-матерям, которые субсидировали его партию, и старался отзываться о них восторженно. В свое время личный фотограф Генрих Гофман так описывал свое отношение к происходящему: «Эти женщины были лучшими пропагандистами партии. Они убеждали своих мужей присоединяться к Гитлеру, жертвовали все свое свободное время, пылали политическим энтузиазмом». Фюрер невероятно хитро использовал симпатии своих женщин-соратниц. В то время как тупое и примитивное ядро партии провоцировало уличные драки и уничтожало политических противников и оппонентов с помощью террора, фюрер играл — в основном перед женщинами в культурно-просветительских салонах — роль очаровательного австрийца, озабоченного судьбой родины. Он целовал женщинам ручки и вербовал в партию финансово состоятельных граждан Германии. Товарищи по НСДАП даже как-то упрекнули Гитлера, что он «поставил общество красивых женщин выше своих обязанностей как руководителя партии».

К материнским спутницам господина Вольфа, как обожал величать себя фюрер в салонах, принадлежала и вечно странствующая за своим кумиром баронесса Лили фон Абегг. Она постоянно передавала партии не только деньги, но и очень ценные произведения искусства из своей частной коллекции. Гитлер упивался не только тем, что ему оказывали финансовую помощь, но и тем культом личности, который создали его поклонницы. По утверждению фюрера, термин «мой фюрер» запустили в народ именно они.

Удивительно, что женщины становились поклонницами партии, программа которой максимально ущемляла их права. Но фюрер мастерски манипулировал людьми, не оставляя им времени для того, чтобы задуматься о происходящем. Он просто затягивал их в силки своего обаяния и мог распоряжаться многими поклонниками, как марионетками. Уже в 1921 году общее собрание НСДАП постановило, что «женщина никогда не может быть принята в руководство партии или в руководящий комитет». С одной стороны, партия заявляла о своих намерениях защищать всех жителей страны, с другой — тут же заявляла о том, что женщине нельзя доверять ни при каких обстоятельствах.

Во время дебатов о месте женщины в жизни германского народа Геббельс записал в своих дневниках: «…горячие дебаты о женщине и ее задачах. Я занимаю очень реакционную позицию. Рождение и кормление детей являются основной задачей всей жизни женщины. Моя мать — женщина, которую я очень глубоко уважаю. И она так далека от образца интеллектуальности, но так близка к самой жизни. Сегодня женщины очень многому уделяют внимание, они больше не хотят рожать детей. Это называется эмансипацией. Нет, здесь я уже имею мужество защититься от террора официального мнения».

Сам Гитлер выразился чуть позже еще более безапелляционно: «Безалаберная женщина, которая вмешивается в политические дела, является для меня мерзостью. В 1924 году у меня появились женщины-политики: фрау фон Тройенфельс, Матильда фон Кемнитц (в замужестве Людендорф), они хотели стать членами рейхстага. Это становится совершенно невыносимым, особенно когда речь идет о военных вопросах! Ни в одном местном отделении партии женщинам нельзя позволять занять даже самую низшую должность… Я бы сказал, что 93 процента всех вопросов совещаний являются чисто мужскими делами, которые женщины не способны обсудить…» При этом Гитлер отдавал себе отчет в том, что многие его соратники по НСДАП присоединились к партии только под влиянием своих жен. И их активности на партийном поприще фюрер тоже обязан именно супругам своих помощников. Да и помощью самих жен Адольф Гитлер не пренебрегал. Например, врач Матильда фон Людендорфф корпела над текстами листовок и политических воззваний нацистов.

Однако в тот момент, когда понадобились голоса женщин на выборах в рейхстаг, Гитлер забыл прежние высказывания и начал отстаивать уже другую концепцию положения женщины в Германии. НСДАП была вынуждена пойти на значительные уступки, чтобы привлечь к себе симпатии женской части электората. Геббельс, восхищенный ловким маневром своего шефа, писал 23 марта 1932 года: «Фюрер развивает совершенно новью мысли о положении женщины. Они имеют для последующей предвыборной борьбы выдающееся значение, поэтому именно в этой области мы должны будем атаковать во время выборов. Женщина — товарищ мужчины по дому и работе. Она всегда была и будет оставаться такой. Мужчина — организатор, женщина — его помощник в жизни. Эти взгляды современны и отвечают желаниям немецкого народа».

Даже началом своей политической карьеры будущий диктатор полностью обязан женщине. Виктория фон Дирксен, будущая жена посла в Лондоне, в 1922 году смогла через своего возлюбленного договориться о выступлении Адольфа Гитлера в берлинском национальном клубе перед огромной и очень представительной аудиторией. Она же способствовала установлению контактов фюрера с националистическими кругами Северной Германии.

В 1935 году Гитлер усиленно искал контакты с англичанами, но имел весьма смутное представление об этой стране и ее политической структуре. Долгое время он лелеял надежду на англо-германский союз, который мог упрочить положение страны на арене международных отношений. И здесь ему помогла женщина — Унита Валькирия Митфорд. Она была одной из шести дочерей эксцентричного английского лорда Редеедам. Как и сестры, она интересовалась политикой. Ее сестра Диана симпатизировала английским фашистам, а Джессика — коммунистам. Униту привлек Гитлер. Она переехала в Германию. В 1934 году она приехала в Мюнхен, участвовала в съездах НСДАП и, наконец, смогла познакомиться и понравиться Адольфу Гитлеру: После этого она стала часто сопровождать его в поездках по стране. Гитлер стал для нее идолом. Она носила английскую униформу фашистов, а на капоте своей машину укрепила свастику. Однако надежды на то, что Унита сможет организовать прямые контакты, с Черчиллем, не увенчались успехом.

Судьба Униты сложилась крайне трагично. Третьего сентября 1939 года, узнав о том, что фюрер начал вторую мировую войну, Унита Валькирия Митфорд попыталась покончить с собой. Она выстрелила себе в висок, сидя на скамейке в Английском парке в Мюнхене. Поразительно, но, несмотря на то, что пуля осталась в черепной коробке, девушка не умерла. В Германии ни один врач не решился ее оперировать. Униту перевезли в Англию, где она прожила еще десять лет. Многие усматривали в этой попытке самоубийства любовные мотивы. Может быть, конечно, между ней и Гитлером была какая-то связь. Но, судя по дате, причиной неудачного самоубийства стало именно вторжение немецких войск в Польшу.

В 1936 году в «Азбуке национализма» Гитлер снова изменил свое публичное отношение к женщинам. Там уже писалось, что немецкая женщина — это живительное вино. Германский народ снова хочет иметь возле себя настоящих женщин, а не игрушку в руках мужчин. Фюрер провозглашал, что женщина должна быть достойна уважения, а не превращаться в тупую скотину.

На самом деле у нацистов просто уже не было выхода. Эмансипация набирала обороты. Приостановить или запретить этот процесс оказалось уже невозможно.

Женщины проникали и завоевывали авторитет во многих профессиях, которые раньше считались чисто мужскими. Появились дамы-автогонщицы, организации спортивных летчиц и парашютисток. В Германии все чаще говорили о «современной женщине». Уже не считались редкостью дамы, имевшие ученую степень.

Одной из первых женщин, получивших ученую степень и ставших летчицами, называют инженера Мелитту Шиллер, по мужу — графиню Штауффенберг. Она стала командирш экипажа и испытывала самолеты, побывав в пике более 1500 раз. Второе место в команде «лидеров эмансипации» заняла Беата Кестлин, правда, уже во время второй мировой войны. Она начала как летчик-истребитель, а в 1943 году уже в чине капитана доставляла на фронт первые в мире реактивные самолеты. Замуж она вышла за своего летного инструктора Ганса Узе, который, будучи в должности командира эскадрильи, погиб в 1944 году.

Хотя Гитлер славился всевозможными колкими фразами в адрес женщин типа «Если женщина начинает думать о сути бытия — это плохо», сам фюрер, предпочитал обращаться к специалистам не взирая на пол. Так, выбирая архитектора для оформления зданий на Оберзальцберге, он предпочел мужчинам талантливую женщину Герди Троост, владелицу большого строительно-архитектурного бюро. Снимая фильм о НСДАП, он также остановился на очень талантливой женщине, ставшей одним из самых известных режиссеров XX века, Лени Рифеншталь.

Личным пилотом Адольфа Гитлера тоже была женщина — Ханна Рейч. Будучи от природы настырной и отважной, она без труда заняла место среди мужчин летчиков-испытателей Третьего рейха. В 1937 году фюрер лично вручил ей постановление о том, что она назначается первой в мире женщиной — командиром экипажа боевого самолета. В том же году она первой провела испытание вертолета. В 1938 году она получила значок военного летчика за испытание одного из первых вертолетов в ангаре. Полет в закрытом помещении считался престо чудом. На этом награды не закончились. Женоненавистник вынужден был признать ее заслуги в самолетостроении, и 5 ноября 1942 года Гитлер вручил Ханне Рейч Железный крест I степени, одну из высших наград нацистской Германии.

В 1943 году эта отважная женщина провела испытания самолета-ракеты, а потом, в апреле 1945 года, несколько раз летала в осажденный Берлин, сквозь плотный зенитный огонь военных частей СССР. После этого Гитлер несколько изменил свое отношение к женщинам. Он считал, что они по-прежнему не являются творческими личностями, но уж если Господь их награждает, то от души. В качестве примера он приводил Ханну Рейч и художницу Ангелику Кауфманн. Он признавал, что многие мужчины обязаны своей славой женщинам, которые находились рядом с ними.

Но все-таки, в основной своей массе, женщины Третьего рейха оставались всего лишь красивым украшением вечеров. Их присутствие зачастую было обязательным. В такие минуты Гитлер шутил, что место женщины на земле — возле прялки, а ее главное оружие — столовая ложка. Надо признать, что для подобных высказываний были основания. Почти никто из жен первых лиц партии не отличался утонченностью натуры, знатным происхождением и острым умом. Образование у многих подкачало. Может быть, именно это и раздражало Гитлера?

Ева Браун обожала появляться на приемах в обтягивающем платье, что в то время могло считаться дурным тоном. Маргарет Гиммлер, в прошлом медсестра, никогда не скрывала, что относится к мужу с полным презрением и не собирается всерьез принимать его политическую позицию и точку зрения. Эмми Геринг в свое время делала карьеру провинциальной актрисы, а Карин Геринг (первая супруга) была публичным агитатором и при каждой возможности пыталась прочесть лекцию о национал-социализме.

Магда Геббельс и вовсе поступала вопреки признанным нормам поведения, пытаясь официально проводить линию на признание за женщинами всех прав. Ее попытки уравнять в правах мужчин и женщин служили причиной многочисленных скандалов в семье. Об этом свидетельствуют дневниковые записи Геббельса. Например, от 15 августа 1931 года: «В заключение разгорелись дебаты о женщине, вернее, о ее способностях. Магда в ярости набросилась на меня. Мы поссорились…»

При этом нацисты очень ревностно относились к институту брака и семейным обязанностям. Трудно, сказать, насколько в действительности они любил» своих детей, но постоянно трезвоня о заботе о детях и нации, они были вынуждены вести себя соответствующим образом. Правда, только Герда Борман отвечала сразу всем пунктам требований, предъявляемых идеальной женщине. Жена могущественного секретаря партии, она являлась еще и дочерью партайгеноссе, активиста партии. Мать девятерых детей, фанатично преданная мужу и фюреру, она воплотила все необходимые черты, которые должны были являться непременной основой для настоящей немецкой женщины. Однако абсолютно все именно с ней совершенно не считались и даже немного презирали.

Все высшие чины НСДАП вступили в брак, причем Гитлер, оставшийся единственным холостяком, не позволял никому разводиться, чтобы не бросать тень на партию. Супружество казалось крайне необходимым всем нацистам, особенно находящимся у власти. Ведь они в свое время заявили, что женитьба или замужество — единственно пристойное состояние человека. Пришлось подчиняться собственным правилам. За этим неукоснительно следил сам Адольф Гитлер. Одно из программных заявлений партии гласило, что женитьба необходима, поскольку стране нужны молодые люди, которые помогут ей в трудную минуту. Холостяцкий образ жизни не поощрялся.

Правда, споры о семье и детях иногда приводили и к скандалам. На одной из вечеринок 17 декабря 1935 года в доме Геббельсов Магда поспорила с Гитлером на тему о внебрачных детях. В тот день за столом собралось много артистов, которые придерживались весьма фривольной точки зрения. Магда возмутилась, что стало причиной большого скандала, поскольку фюрер вышел из себя и публично разорался. Геббельс констатировал отсутствие у жены чувства такта и наличие застарелых предрассудков. Поскольку стране были нужны солдаты, то Гитлер неоднократно заявлял: «Для меня женщина, родившая ребенка и заботящаяся о нем, стоит выше старой девы».

В разговорах о детях нацисты иногда доходили до маразма. Например, Гиммлер предложил осуществить проект по воспитанию детей нордической расы. Он собирался их выращивать, забирая из неблагополучных семей или вывозя из СССР и других ненордических стран. Он даже попытался воплотить свою идею в жизнь при полной поддержке со стороны Гитлера.

В дебаты о чистых матерях и детях включилась и Герда Борман. Она заявила, что неплохо было бы издать закон, по которому истинные арийцы могли бы иметь несколько жен. Мотивировала она это тем, что из-за нехватки мужчин многие истинные арийские женщины остаются одиночками, не имея возможности завести ребенка от настоящего немца. Такая идея оказалась даже для Гитлера с Гиммлером слишком радикальной. Зато сам Мартин Борман с восторгом принял идею жены и официально завел себе еще несколько любовниц, заботясь о судьбе нации и ее будущем.

В 1943 году, правда, нацисты созрели для того, чтобы издать закон, по которому любая женщина до 35 лет обязана была родить четверых детей от арийских мужчин с абсолютно чистой кровью. Как только законная супруга рожала бы четвертого ребенка, ее муж переходил бы в другую семью, чтобы обеспечить потомство другой чистокровной немецкой женщине. Но война оказалась проигранной и этот проект, а также планируемые браки для получения «суперпотомства» канули в Лету.

Но как же такая патологическая личность, как Гитлер, могла являться чуть ли не сексуальным символом половины нации? Если уж мы говорили о том, что фюрер относился к стране, как к женщине, то можно перенести его отношение и на страну. Ведь по воспоминаниям современников, босс нацистской партии был невероятно обходительным и никогда не забывал послать даме букет цветов ко дню рождения. Обладая феноменальной памятью, Адольф Гитлер держал в голове десятки фактов и дат, чем всегда поражал собеседниц, припоминая мельчайшие подробности их прошлых встреч. Он ухаживал за дамами за столом, постоянно предлагал им чай и пирожные. Отличался он и тем, что никогда не садился прежде, чем садились дамы, даже его секретарша или машинистка.

В предисловии к немецкому изданию «Застольных разговоров» профессор Геттингенского университета Шрамм пишет: «В кругу приближенных к нему людей бытовало убеждение, что шеф проявляет заботу об их благополучии, разделяет их радости и печали, что он, например, заранее думает о том, какой подарок человеку будет приятно получить на день рождения…»

Гитлер притягивал к себе и своей непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Он буквально излучал уверенность, давая понять, что он лучший лидер из возможных. Он обладал еще одним крайне важным для любого демагога даром: простотой слога.

Гитлер никогда не утруждал своих слушателей тонкостями интеллектуальных или моральных рассуждений. Он брал факты, которые могли подтвердить его тезисы, достаточно грубо выдергивал их из контекста и лепил один к другому. Для людей, не отягощенных критическим умом, его монологи звучали очень убедительно и не допускали различных толкований смысла. По словам А. Шпеера, Гитлер был блестящим актером и умел очень точно передавать мимику и интонации самых различных типажей. Он в совершенстве владел голосом и свободно вносил в свою речь необходимые модуляции, которыми достигал требуемого эффекта.

В беседах со студентами он оставался спокойным и рассудительным. Специальная манера речи предназначалась для общения с грубоватыми и простыми старыми мюнхенскими дружками. Он по-разному говорил с принцами и генералами, становился то уступчивым, то непримиримым.

Очень образно описывает его манеру выступать Отто Штрассер. «Вот Гитлер входит в зал. Принюхивается. Минуту он размышляет, пытается почувствовать атмосферу, найти себя. Внезапно он взрывается: «Личность не принимается в расчет… Германия растоптана. Немцы должны объединиться…» Назавтра перед промышленниками вначале тоже чувство неуверенности, но: «Нация возрождается лишь усилиями личности. Массы слепы и тупы. Каждый из нас лидер, и Германия состоит из лидеров». На женском митинге он выкрикивает: «Что я вам дал? Что дала вам национал-социалистическая партия? Мы дали вам Мужчину!» Его слова ложатся точно в цель, он касается душевных ран каждого из присутствующих, освобождая коллективное бессознательное и выражая самые сокровенные желания аудитории. Он говорит людям то, что они хотят услышать».

Если говорить о способности Гитлера оказывать влияние на людей, нельзя умолчать о его знаменитых приступах гнева. Их внезапные вспышки сыграли огромную роль в формировании расхожего стереотипа, который особенное распространение получил за пределами Германии, и изображал фюрера в виде вечно разгневанного человека, орущего, не умеющего собой владеть. Надо сказать, что этот образ настолько далек от действительности, что его и рассматривать не стоит. Гитлер был совсем неплохим актером, хотя его и не приняли в свое время в театр, чего режиссер себе никогда не мог простить.

Основную массу времени, когда он не играл на публику, Гитлер оставался спокойным, милым и очень обаятельным человеком. О его сдержанности ходили легенды. Но когда он обращался с воззваниями и клеймил своих оппонентов, фюрер просто выходил из себя. Странно, но многим женщинам это нравилось, они пытались увидеть в этих вспышках агрессии сильную мужскую личность, неукротимый характер. Подсознательно они считали, что столь же яростен и активен он и в постели. Не будем забывать, что в определенной степени Гитлер являлся секс-символом части германского народа.

Армейский генерал Хайнц Гудериан так описывал своего фюрера в гневе: «С красным от гнева лицом, поднятыми вверх кулаками, весь дрожа от ярости, он стоял передо мной, потеряв всякое самообладание… Он кричал все громче и громче, пока лицо его не перекосилось». Но как только фюрер увидел, что на генерала весь этот спектакль не произвел ни малейшего впечатления, он мгновенно успокоился, сел на место и предложил Гудериану продолжить свой доклад. Надо учитывать, что, по оценке многих психоаналитиков и психиатров, эмоциональный возраст Гитлера соответствовал уровню примерно шестилетнего ребенка.

Вот еще одно замечательное свидетельство Шпеера, проливающее свет на восприятие Гитлера толпою: «После драматических переговоров Гитлер любил высмеивать своих оппонентов. Однажды он описывал таким образом визит Шушнига 12 февраля 1939 года в Оберзалъцберг. Он сказал, что, изобразив приступ гнева, он заставил австрийского канцлера понять всю серьезность ситуации и в конце концов уступить. Вероятно, многие из его широко известных истерических сцен были хорошо продуманным спектаклем. Вообще Гитлер на удивление хорошо владел собой. В те времена он терял самоконтроль всего несколько раз».

Способность хорошо запоминать цифры тоже играла на руку фюреру. Он мог назвать военным точное количество подводных лодок в гавани и на боевом посту, воспроизвести любые тактико-технические характеристики оружия. Они были в восторге от того, как сильно фюрер интересуется военным делом. На самом деле это была всего лишь механическая память. Эрудиция и знания Гитлера вообще заслуживают отдельного разговора.

Сам Гитлер, например, утверждал, что каждую ночь он прочитывает по новой серьезной книге и таким образом, начиная с 22-летнего возраста, успел изучить мировую литературу, историю, историю искусств, культуру, архитектуру и политические науки. Но скорее всего, он обладал обширнейшими отрывочными знаниями, почерпнутыми из книг, которые он когда-либо прочел. Например, фюрер утверждал, что изучал Талмуд и поэтому может судить о еврейском вопросе. Многие свидетельства доказывают, что Гитлер читал только антисемитскую литературу, где приводилось множество цитат из Моисеева пятикнижия. Именно ими и оперировал Гитлер, рассуждая о сущности еврейского вопроса. Гитлер действительно мог достаточно бойко разговаривать на любые темы. Это заметно по его «Застольным разговорам». Он без труда вдавался в проблемы палеонтологии, антропологии, любых областей истории, философии, религии, биологии и женской психологии. Правда, за этим стояла только внешняя оболочка. Своего мнения, основанного на анализе фактов, Гитлер не имел, зато настолько убежденно говорил, что мог ввести в заблуждение.

Не менее странным объектом народной любви и любви женщин стал и Генрих Гиммлер, которого Эрих Фромм охарактеризовал как «клинический случай анально-накопительского садизма». Он является отличным примером для характеристики злокачественного садистского характера, но никак уж не объектом тотальной любви и страсти. И тем не менее факт остается фактом: человек, которого окрестили «кровавым псом Европы», мог завораживать публику и пользоваться благосклонностью женщин.

Самую лучшую характеристику этому человеку дал Карл Буркхардт, который в свое время был представителем Лиги наций в Данциге. На этого человека Гиммлер произвел крайне неприятное впечатление «степенью своей подчиненности, какой-то узколобой исполнительностью, нечеловеческой методичностью с некоторым элементом автомата». В этом описании Эрих Фромм усмотрел большинство черт, по которым можно угадать элементы садистской авторитарной личности. Он подчеркивал в Гиммлере умение подчиняться, его нечеловеческую бюрократическую тщательность и педантичность. Это вовсе не описание какого-то монстра или человека, ненавидящего саму жизнь. Нет, он был не таким — просто бездушный бюрократ, в руках которого оказалась возможность влиять на миллионы человеческих жизней. Целые народы представляли для него не личности, а просто единицы, которыми он бездушно оперировал в своих делах.

Данную характеристику подтверждают многие люди, которым приходилось сталкиваться с главой СС Третьего рейха. Например, национал-социалист доктор Альберт Кребс, которого в 1932 году исключили из партии, как-то в 1929 году провел шесть часов в вынужденной беседе с Гиммлером — они ехали в одном купе. По его словам, это время стало сущей пыткой из-за «глупой и, в сущности, беспредметной болтовни, инициаторам которой был Гиммлер… Его рассуждения были странной смесью из бравого вранья, мелкобуржуазной застольной болтовни и страстной проповеди сектанта». Навязчивость, с которой Гиммлер настаивал на поддержании беседы, очень характерна для личности садиста, как один из вариантов господства.

Вообще Гиммлеру давали характеристику многие люди. Видимо, они искренне не понимали, как такая серость и убожество может не только стоять почти на самой вершине власти, но еще и пользоваться всенародным авторитетом и любовью. Очень четкую и вместе с тем уничижительную характеристику дал этому человеку один из самых талантливых немецких генералов Хайнц Гудериан. «Самым непроницаемым в свите Гитлера был рейхсфтбрер СС Генрих Гиммлер. Невзрачный человек, со всеми признаками низкого сословия, носил личину простака. Он старался быть вежливым. По сравнению с Герингом он вел буквально спартанский образ жизни. Зато в фантазиях он не знал преград… После 20 июля Гиммлера мучило военное тщеславие. Оно заставляло его стать верховным главнокомандующим вспомогательной армии, а затем и верховным главнокомандующим группы войск. В военной области Гиммлер вначале потерпел полный крах. Его суждения о наших врагах можно назвать только детскими… У меня неоднократно была возможность заметить в нем недостаток чувства собственного «я» и полное отсутствие гражданского мужества в присутствии Гитлера».

О его отношениях с женщинами известно очень не много, но их можно легко предугадать, зная его в юности по воспоминаниям одноклассников и просмотрев его дневники. Особенно интересны те факты, которые касаются расторжения помолвки его старшего брата с невестой. Брат служил в регулярных частях, в то время как сам Генрих Гиммлер отсиживался дома. Одно время он завидовал офицерской карьере брата и даже попытался связать свою судьбу с воинской службой. Его мечты развеялись, когда он узнал, что набор юношей поедет не на офицерские курсы, а прямиком на Западный фронт. Генрих закатил истерику и потребовал, чтобы родители позаботились о нем.

Дома он заявил, что поступки невесты его брата он считает неэтичными, позорящими честь семьи, и настоял на разрыве помолвки. В свои 24 года он сумел подчинить себе всю семью и заставить ее действовать по его указке. При полном поклонении и почитании отца Генрих Гиммлер вырос классическим маменькиным сынком. Находясь в летнем военном лагере, он получил 23 письма за месяц, при этом постоянно жалуясь, что родители совершенно о нем забыли и не шлют вестей. Его одноклассники вспоминают о нем, как о странном и застенчивом юноше с вечно блуждающей на лице улыбкой.

Его полное подчинение отцу нашло свое место в отношениях с Гитлером. Он стал воплощением «отцовской фигуры» для Генриха Гиммлера. Однако даже это, казалось бы, слепое подчинение навсегда переплелось с карьеризмом расчетливого человека. Он всегда и везде искал себе выгоды. Гиммлер вечно завидовал более удачливым людям, что привело, по мнению Фромма, к развитию «витальной импотенции и, как следствие, желанию унижать и уничтожать людей, которые добились в жизни большего, чем он сам».

Этот человек всегда был слабаком с манией величия. Об этом свидетельствует и то, как он прожил последние недели своей жизни. Когда стало понятно, что поражение в войне неизбежно, Генрих Гиммлер попытался через шведских посредников вступить в переговоры с западными державами. При этом его козырной картой стали судьбы и Жизни тысячи евреев, находящихся в концентрационных лагерях. Гиммлер явно видел себя в качестве преемника фюрера в новой Германии и был страшно удивлен, когда переговоры зашли в тупик. Запад предложил ему единственно возможный вариант: он сдается в плен и отвечает за действия зондеркоманд СС во время второй мировой войны. Генрих Гиммлер, только что вероломно предавший своего фюрера, на которого прежде просто молился, оказался не в состоянии перенести ответ западных государств. Он сбрил усы, закрыл один глаз повязкой и в кителе фельдфебеля попытался бежать по фальшивому паспорту. Его арестовали и доставили в лагерь для военнопленных.

Погубил шефа СС его нарциссизм. Он не выдержал существования в одной казарме с солдатами и потребовал, чтобы его отвели к начальнику лагеря, где гордо заявил, что он и есть Генрих Гиммлер. Но на этом его мужество и закончилось: он тут же раскусил ампулу с цианистым калием. А ведь всего несколько лет назад, в 1938 году, шеф гестапо гордо заявлял: «Я не понимаю людей, которые, надеясь избавиться от трудностей, способны расстаться с жизнью, как с грязной рубахой. Таких даже не стоит хоронить по-человечески».

Итак, лидерами одного из наиболее развитых европейских государств, развязавшими самую кровопролитную войну, стала группа людей, отягощенных всевозможными комплексами. Садисты, некрофилы, наркоманы — именно они стали объектами женских страстей в Германии Третьего рейха. Однако их спутницы жизни оказались совершенно иными, нежели можно было бы предположить.

Один из философов утверждал: «За спиной каждого известного мужчины стоит великая женщина». Ну и поскольку нет сомнения в том, что фашистские лидеры стали очень известными людьми, определенным образом повлиявшие на сегодняшний мир, то судьбы их жен представляют определенный интерес. Причем не только исторический, сколько обще-познавательный.

Трудно однозначно сказать, почему красивейшие женщины Германии связывали свои судьбы с наркоманами и неврастениками. Их поступки были мотивированы, прежде всего, внутренней верой в своих избранников. Может быть, то, что увлекало этих женщин, увлекло и весь германский народ, который привел НСДАП и Адольфа Гитлера к вершинам власти?

Интересны судьбы первых женщин Рейха и еще по одной причине. Верхушка нацисткой партии считала себя, чуть ли полубогами. Так почему же они обратили внимание именно на этих женщин, что привлекло в них мужчин, перед которыми преклонялось половина страны?