Генриетта (Гении) Гофман родилась 3 февраля 1913 года. Отец ее, Генрих Гофман, был потомственным фотографом, а мать вначале пела в кабаре фривольные песенки, а затем решила стать фотомоделью. Гофману приглянулась юная модель, он решил познакомиться с ней поближе, и очень скоро они поженились. Через три года после рождения дочери у них родился сын Генрих.

В 1921 году Генрих Гофман привел в дом человека, который совершенно изменил привычный, спокойный уклад семьи. К этому времени Гофман принадлежал к правым «защитникам населения». Гитлер оценил жизнерадостного, хлебосольного, любящего выпить приятеля, привлекала и немного «богемная» атмосфера дома.

Всегда демонстрирующий любовь к детям, Гитлер сразу подружился с Генни. Он рассказывал ей о Нибелунгах, сокровищах Рейна и короле-карлике Альберихе, приносил книги и интересовался, все ли она в них правильно поняла, часто дарил книги. За «Жизнью Принца Евгения» последовала книга Шлимана об открытии Трои, затем «Прекрасные предания классической старины» Шваба и многие другие.

Гитлер буквально узурпировал семейную жизнь Гофманов, даже маленькая Гении замечала, что желания этого человека выполняют не то что сразу, а стараются предугадать. Только фотографировать себя Гитлер никогда не разрешал, и Гофману не приходило в голову ослушаться.

Супругам очень льстило такое внимание Гитлера, чье влияние в стране все время росло. Девочке разрешалось ходить с ним в музеи, на выставки, в театр. Даже о смерти матери в 1928 году сообщил ей не отец, а Гитлер. Когда не стало матери, брата Гении отправили в интернат, а девочка осталась почему-то под опекой Гитлера.

С 1923 года Гитлер дал Гофману разрешение на свои фотографии. Однако Отто Штрассер в своих мемуарах утверждает: «Я слышал во всех подробностях рассказ о тех странных вещах, которые, по словам фройляйн Гофман, Гитлер принуждал ее делать…» И далее: «Юные девушки редко бывают острожны. Фройляйн Гофман была слишком откровенна, и однажды ее отец отправился требовать объяснения у мюнхенского соблазнителя… Проблема была решена мгновенно. Гофману были предоставлены эксклюзивные права на фотографии Гитлера. Сговорчивый папаша стал одним из самых богатых и уважаемых людей в Германии». Однако эта версия кажется несостоятельной. Во-первых, Гении было всего десять лет, и вряд ли даже Гитлер позволил бы себе, ходя в дом, что-нибудь неприличное по отношению к девочке. Во-вторых, сомнительно, чтобы Гофман посмел сильно скандалить и шантажировать Гитлера.

Гофман постарался извлечь максимум выгоды от близости к фюреру, и это ему вполне удалось. «Личные дружеские отношения с фюрером давали ему возможность создавать портреты, которые позволяли немецкому народу заглянуть в душу великолепного фюрера», — писал в бессильной ярости председатель союза фотографов, вынужденный терпеть монополию. Появились деньги, и Гофманы переселяются в престижный район города. Генриетта часто приходит к отцу на работу, принимает участие в партийных собраниях, знакома и часто встречается со всей партийной верхушкой. Гитлер уже не только добрый дядюшка, который проверяет уроки, он — великий учитель. Она ловит каждое его слово и впитывает все его взгляды, как губка, стараясь быть достойной ученицей. Генриетта даже подружилась вначале с Гели, которая ей была симпатична, потом с Евой. Последнюю, несмотря на дружбу, она считала глупенькой и тихо презирала. Возможно, в ней говорила неосознанная ревность, поскольку после смерти Гели они обе добивались благосклонности Гитлера. По натуре достаточно экзальтированная, Генни всем рассказывала об ухаживании фюрера. Отец приписывал это буйной фантазии дочери и предупреждал: «Не обольщай себя надеждами». Генриетта вступила в национал-социалистический союз студентов, в котором чувствовала себя очень комфортно. Здесь она встретила Бальдура фон Шираха, который знал наизусть «Майн кампф» и жил, следуя желаниям фюрера. Так что встретились единомышленники. Бракосочетание состоялось 31 марта 1932 года, Свидетелями были Гитлер и Рем.

Для Бальдура это была невероятно выгодная партия. Тесть, который являлся ближайшим другом фюрера, и жена, практически воспитанница Гитлера. Это открывало многие двери, и в первую очередь в Оберзальцберг. В 1932 году фон Ширах организовал 100-тысячное молодежное шествие в Потсдаме перед фюрером, а в конце года становится депутатом рейхстага. 1 июня 1933 года он стал молодежным лидером германского рейха и очень умело привлекал новых членов. За один только год численность организации возросла на 3 миллиона человек.

Генриетта тоже вступила в партию, но не выполняла каких-либо поручений, в основном помогала мужу. Весной 1933 года они переехали в Берлин, но жизнь там не соответствовала представлениям Гении, и уже в следующем году они вернулись в Мюнхен. Вскоре они присмотрели небольшой замок в стиле барокко, купили его и отреставрировали. Веселая гостеприимная Генриетта часто принимала гостей в новом доме. У нее уже четверо прелестных малышей. Высокие гости находят, что «они похожи на германскую расу, нордические дети». Все счастливы. Но даже высокопоставленные супруги Ширах побаиваются Гиммлера, стараясь поменьше бывать у того в доме. Грозный шеф гестапо дома полностью попадал под каблук своей жены. Генриетта вспоминает: «Мы сидели за кофейным столиком. Фрау Гиммлер, серьезная женщина, третировала своего мужа. Я никогда не видела мужчину, который бы до такой степени находился под каблуком жены. Гиммлер источал любезность, однако, чем любезнее он был, тем сильнее его третировали. Шеф СС дома был совершенной тряпкой и постоянно уступал жене. Фрау Гиммлер всегда обращалась к нему «Генрих» и очень строгим ом. За ужином он ухаживал за собой сам, а жене все предлагал попробовать то одного, то другого. Она все отвечала одинаково: ‘‘Нет. Я ничего из этого не хочу». Узнав, что у Гиммлера есть любовница. Генриетта страшно удивилась, как это он набрался смелости.

Как депутат рейхстага, Ширах в 1935 году голосовал за принятие «Закона о расах», а позже писал: «Я был антисемитом, и я думаю, что можно быть приличным антисемитом». Эту точку зрения разделяла и его жена. Начало войны положило конец амбициям Шираха, который стремился достичь верховной власти в области воспитания молодежи. Кроме того, недруги начали исподволь против него компанию дискредитации, высмеивая его изнеженность и женственность, обвиняя его в пристрастии к «девичьим спальням», называя «берлинцем, пересевшим в кожаные баварские штаны». В результате интриг, вместо ожидаемого назначения послом в Америку, Гитлер назначает Шираха на менее важный пост — гауляйтера Вены, который тот занимал до 1945 года. Назначение выглядело, с одной стороны, как повышение, поскольку только гауляйтеры Берлина и Мюнхена были выше, но, с другой стороны, было четкое ощущение «почетной ссылки».

Супруги выбрали для жительства виллу, которую занимал их предшественник. К ней примыкал прекрасный сад, граничащий с ботаническим садом Ротшильда, который в то время уже осиротел, так как его владелец эмигрировал. Венское издательство «Народный наблюдатель» приветствовало прибытие нового гауляйтера. Однако население встретило супругов с едва прикрытой враждебностью, что их неприятно поразило. «Нам даже в голову не приходило, что мы выступаем как представители ненавистного Гитлера, как узурпаторы, оккупанты», — наивно говорила Генриетта.

Одной из основных задач, поставленных Гитлером перед Ширахом, было сделать Вену — «городом, свободным от евреев». С момента присоединения Австрии к Германии, еврейское население буквально выдавливалось из страны с помощью то придуманных придирок, то террора. Доктор Левенхерц, президент культурного общества, вынужден был ездить по всему миру, обращаясь к разным странам с просьбой принять австрийских евреев. В Эвиане состоялась конференция, на которой представители 32 государств обсуждали проблему беженцев. В результате ни одно государство не приняло австрийских евреев. К моменту приезда Шираха еврейская диаспора уменьшилась больше чем на треть. Их осталось чуть больше 60 тысяч.

Бальдур фон Ширах хорошо поработал в Вене во славу Гитлера: к 1942 году число жителей-евреев сократилось до 7 тысяч человек. Позднее он всю вину старался свалить на Гиммлера, а он будто бы полагал, что евреи в Польше будут работать ремесленниками в текстильной промышленности и вести примерный образ жизни. Генриетта вообще ни о чем не знала и даже не предполагала, что ее муж запретил евреям ходить в Венский лес и другие общественные парки, пользоваться трамваем, электричкой и почтой, зато по воскресеньям они обязаны были бесплатно рубить дрова и подметать улицы города, покупать же продукты могли только в определенных магазинах. Гораздо больше ее волновало, что культурная жизнь города замерла. Талантливые актеры-евреи или были депортированы, или, кому повезло, смогли уехать за рубеж. Если актер был талантлив, но не еврей, он уезжал в Берлин, где жизнь била ключом.

Несмотря на войну, супруги вели светскую жизнь. В 1942 году они в своем доме отмечали 80-летие Герхарда Гауптмана, а спустя два года 80-летие Рихарда Штрауса, наградив многих почетных деятелей культуры. Но при этом Ширах распорядился закрыть старинный мужской монастырь в Клостернойбурге. Борман заявил, что население не возражает против закрытия монастырей, а Ширах поспешил выполнить пожелание. Потом супруга утверждали, что Борман приказал, а они не могли ослушаться. Несколько раз приезжал Гитлер, и вечера проводились в узком семейном кругу.

Позже Гитлер часто вспоминал эти поездки и говорил, что супруги Ширах «полностью уловили атмосферу этого города» и «теперь, когда я снова буду в Вене, там не будет этого грязного хлама (евреев), это теперь свободный город».

Весной 1943 года Генриетта была в Голландии и стала свидетельницей депортации еврейских детей и женщин. Она была шокирована и попросила объяснить, что происходит. Ее друг Мидль спокойно сказал: «Это эвакуация евреек». Узнав, что это делают немцы, она наивно предположила, что Гитлер ничего не знает. Мидль иронически предложил ей проинформировать фюрера.

Никто никогда не называл Генриетту, глупой женщиной, но тем не менее, приехав на страстную пятницу в «Бергхоф», она стала возмущенно рассказывать увиденную в Голландии картину. В столовой наступила мертвая тишина. Все застыли в ожидании взрыва. Гитлер помолчал, потом воскликнул: «Вы сентиментальны! Какое вам дело до евреев в Голландии». Кто-то из гостей подошел к Гении и шепнул: ««Сейчас вам лучше уйти». Геббельс после этого написал в своем дневнике, что Гении вела себя, как глупая индейка, и цинично заметил, что супруги Ширак проявили сочувствие только тогда, когда почти 60 тысяч евреев одновременно депортировали из своих домов. Через некоторое время Генриетта обратилась к фюреру с просьбой перевести их в Мюнхен. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы не Борман.

Этот вечный интриган везде видел угрозу. Строго говоря, Ширах совершенно не представлял угрозы для Бормана. Он вряд ли стал бы претендовать на место Бормана, да и Гитлер никогда не сделал бы такую перестановку. Тем не менее он постоянно рассказывал Гитлеру всевозможные анекдоты про Шираха, которые выставляли того перед фюрером в самом невыгодном свете, пока не добился того, что Гитлер перестал его приглашать. Теперь Борман был спокоен и стал даже нахваливать гауляйтера, однако иногда делал это столь двусмысленно, что у Гитлера появилась стойкая антипатия к нему.

В сентябре 1944 года начались бомбардировки Вены, и Ширах отослал Генриетту с детьми в Баварию. Весной 1945 года на подступах к городу уже были советские войска и Шираху пришлось думать об отступлении. Конечно, он не мог бежать с большим багажом, поэтому постарался упаковать в черный чемодан самые ценные, вещи: картину Рубенса, одну Ренуара, несколько инкунабул, а также подлинники писем Гете к сыну Августу. По его словам, все это принадлежало его матери, которая происходила из очень богатой семьи. Можно предположить, что картины украшали стены дома, но такие вещи, как письма Гете и инкунабулы, обычно не держат в ящике письменного стола, да еще во время войны. Когда, после бегства наместника, австрийские борцы за свободу вошли в дом, то обнаружили много произведений искусства, которые раньше принадлежали замку Шенбрунн, Клостернойбургскому монастырю и другим музеям Вены.

Отрастив бороду и баки, что сильно изменило внешность, и достав хорошие документы на имя доктора Фалька, Ширах устроился переводчиком к американцам. «Золотой чемоданчик» он поручил своему адъютанту Хепке хорошо спрятать. Тот отдал его на хранение крестьянину в Пинцгау. Только Гении и Хепке знали пароль, по которому им могли отдать чемодан. Бальдура фон Шираха никто не искал, поскольку решили, что его убили рассерженные жители Вены.

Встретились супруги в лагере для интернированных лиц. Ширах, которого никто не подозревал, вдруг сам, по доброй воле явился к американцам и назвал свое настоящее имя. Гении восприняла это чуть ли не как предательство по отношению к ней, так как рассчитывала уехать за границу. Теперь она осталась одна с маленькими детьми на руках.

В ноябре 1945 года Ширах оказался в тюрьме Нюрнберга, снова встретившись со старыми товарищами, а в декабре этого же года Гении поместили в женский лагерь «Тельце», отдав детей на попечение. Однако вскоре по непонятно какой причине она была отпущена. Через некоторое время ее опять посадили, но так как кроме членства в партии и брака с Ширахом инкриминировать ей было больше нечего, ее приговорили к штрафу и одному году условно. Бальдур фон Ширах на Нюрнбергском процессе был признан виновным против человечества и приговорен к 20 годам заключения. Почти все нацистские преступники, которым сохранили жизнь, еще в тюрьме начали пересматривать свое прошлое и доказывать, что-Гитлер их просто одурачил, а они, бедные, многого не понимали. Там же в тюрьме многие из них начали писать мемуары, стараясь всячески себя обелить. Баль-дур фон Ширах не был исключением; выйдя на свободу в 1966-м, он уже в следующем году опубликовал в Гамбурге книгу воспоминаний «Я верил Гитлеру». Умер он в Креве В августа 1974 года.

В перерыве между тюрьмами Генриетта вспомнила о «золотом чемоданчике» и решила, что настало время им воспользоваться. Она послала за ним верную женщину, которая назвала пароль и получила чемодан, но вместо картин и писем Гете там лежали шесть томиков стихов Бальдура.

Оставшись без чемодана и денег, Генриетта сменила имя и множество профессий. Одно время она работала у кинорежиссера Эрика Шарелла. В качестве фамилии она взяла имя одного из сыновей. Только все время путала какого — Рихарда или Робертса. Шарелль стал догадываться, что она что-то скрывает, и ей вскорости пришлось уйти, так как он никогда бы не стал работать с наци. Она переехала в Мюнхен и открыла контору по прокату фильмов. В отличие от мужа она даже не собиралась отказываться от своих национал-социалистических взглядов и решила запустить в прокат фильм о покушении на Гитлера в 1944 году, но это встретило резкий протест общественности. Гении подружилась с кинобизнесменом Петером Якобом и только решила, что жизнь налаживается, как опять попала на первые страницы газет. Новый друг оказался замешанным в банковских аферах. Генриетта подала на развод с мужем и в ноябре 1950 года снова стала свободной женщиной. Шпеер, который сидел вместе с Ширахом, пишет, что тот не очень расстроился, только попросил не издавать мемуары под фамилией Ширах. Это он хотел сделать сам, когда освободится. Шпеер философски заметил, что «речь, в конце концов, идет о браке, в котором объединились частично его власть и ее деньги».

Прошло несколько лет, и Петер Якоб обанкротился, вложив все деньги в сомнительную киносделку, и тут Гении опять вспоминает о «золотом чемоданчике». И вот в январе 1956 года она явилась в полицию города Инсбрука и заявила ошеломленному чиновнику, что в послевоенной неразберихе у нее украли чемодан с ценными вещами. «Может быть, солдаты завернули свой хлеб в письма Гете или сувенир, о ценности которого они не знали или за пачку сигарет продали оккупационным властям?» — философствовала «Франкфуртер Альгемайне». Начался очередной процесс, Генриетта под присягой заявила, что до 1950 года она о чемодане не имела никакого понятия, что было опровергнуто свидетелями. В результате ей присудили штраф в 300 марок за дачу ложных показаний под присягой. Но процесс послужил хорошей рекламой ее только что вышедшей книге «Цена величия», в которой она пытается предстать в роли невинной жертвы, которая слишком поздно узнает о нацистских преступлениях. Однако доходы с книги позволяют неплохо жить.

По случаю переиздания книги в 1976 году, австрийское телевидение пригласило автора принять участие в передаче «Клуб-2». Взгляды Гении не изменились, после процессов прошло много времени, и она, по наивности решив, что все забыто, начала объяснять венцам, как они должны гордиться своим великим земляком «австрийцем Гитлером». Потом, сравнила американский лагерь для интернированных с концлагерями нацистов. В общем, разразился скандал, и еще долго после трансляции передачи продолжались горячие дебаты.

Генриетте понравилось писать книги, и, кроме того, надо ведь как-то зарабатывать на жизнь. В 1980 году выходят «Анекдоты о Гитлере», в 1983-м — «Женщины о Гитлере». Она охотно дает интервью, но с годами память слабеет и она уже смешивает правду и вымысел, только ее любовь к Гитлеру остается постоянной. Она и книги пишет с этих позиций, желая показать, что Гитлер был добрый и мягкий, веселый, иногда немного грустный, а все плохое творилось без его ведома. Она так и прожила всю жизнь его маленькой ученицей.

27 января 1992 года Генриетта Гофман фон Ширах умерла.