Задумчиво поведя ушами, Милена протяжно вздохнула и, сделав несколько шагов вперёд, боднула Альгруса пониже поясницы. Парень нервно шарахнулся в сторону и, оглянувшись круглыми глазами, уставился на оборотня. От неожиданности и, чего тут долго прикидывать, страха он присел, тихонько охнув. Похоже, что знать и видеть для него оказалось чересчур сильной разницей.

Столкнувшись с такой реакцией Милена слегка растерялась. Но рад выглядел так, словно готов вот — вот броситься наутёк.

В чём‑то Милена его прекрасно понимала. Столкнись она посреди какой‑нибудь тропки с такой вот киской, сама бы непременно дала дёру. Но учитывая, что Тишу всё заранее было рассказано, оборотень надеялась на более спокойную реакцию. Вот что с ним теперь делать? Обладай она возможностью говорить, насколько же проще ей было бы! Однако, увы, придётся справляться скромными звериными силами. Кто бы ещё создал пособие для крупных хищников: «Как приручить человека?»

Высоко подняв голову и стараясь смотреть немного в сторону от паникующего парня, Милена подошла к нему и требовательно уткнулась лбом ему в живот.

Цветочный запах постоянно окружающий радов стал заметно сильнее, с головой выдавая его волнение. И это помимо остальных, не менее наглядных признаков. Не дождавшись реакции, Милена усилила нажим, заставив Тиша отступить на шаг.

Альгрус неуверенно поднял руки, осторожно, самыми кончиками пальцев прикасаясь к роскошному воротнику зверя. Шерсть оказалась длинной и странно жёсткой, но стоило запустить пальцы поглубже в неё, как мягкий словно пух подшёрсток принялся ласкать кожу.

Выжидательно замершая Милена, неожиданно оценила такое обращение и повелительно боднула рада ещё раз. Но к несчастью, вместо того чтобы продолжить чесание тот поспешно отнял ладони, нервно рассмеявшись.

— Простите Милена, кажется я забылся. Из вас получилось великолепное животное. Ой, — он смущённо спрятал ладони за спину. Виновато улыбнувшись на осуждающий взгляд янтарных глаз. — То есть ваша внешность довольно впечатляюща.

Милена печально опустила уши. Нет. Определённо, невозможность говорить является огромным упущением для физиологии оборотней. Или конкретно этот рад отличается особой непонятливостью. Вот Денис бы её обязательно почесал!

С показательной независимостью Милена уселась на землю и, остервенело, принялась чесать за ухом. Хотя ловкие человеческие пальцы это конечно не могло заменить. Недовольно встряхнувшись, она затрусила, забирая сильно вбок от их первоначального направления, и низко опустив голову, прислушиваясь к окружающим запахам. Первоначальное предположение оказалось верным. Степь не была безжизненной, она то и дело улавливала запах разномастной живности. Оставалось найти только кого‑нибудь достаточно крупного, чтобы удовлетворить запросы матёрого хищника и молодого, голодного рада.

— Милена! — Она обернулась, вопросительно подняв уши. — Я пойду вперёд. Думаю, будет лучше, если после, вы нагоните меня.

Оборотень согласно дёрнула ухом и мотнула головой, в сторону сваленной в кучу одежды. Тиш сначала непонимающе на неё уставился, а потом, слегка порозовев кончиками ушей, поспешно подхватил одежду с земли и столь же стремительно развернувшись, двинулся в сторону леса.

Милена отвернулась, кашляющее рассмеявшись. Всё‑таки столь строгое воспитание имело свои недостатки.

Трава звонко шуршала, когда здоровый оборотень стремительно мчалась сквозь неё. Если, когда она шла в человеческом облике, та была ей по пояс, редко по грудь, то теперь даже уши были надёжно спрятаны среди сухой растительности.

Это, оказалось, по истине ужасно. Выяснилось, что оборотни совершенно не приспособлены для охоты в степи. Трава шуршала слишком громко, оповещая любого желающего о её присутствии. Более того, она полностью закрывала обзор, вынуждая ориентироваться в основном на запахи. Всё это ужасно действовало Милене на нервы.

По дороге она перекусила чем‑то отдалённо напоминающим земных сусликов, может быть чуть меньшего размера. Милена никогда в жизни не встречала живого суслика, а потому утверждать со стопроцентной вероятностью, который вид больше, не могла, но ей казалось именно так. Прошло уже не менее двух часов, когда она, наконец, наткнулась на свежий след чего‑то парнокопытного и, кажется, достаточно большого чтобы удовлетворить их запросы в плане продовольствия.

К тому моменту оборотень успела порадоваться, что Тиш решился продолжать путь в одиночестве. Если бы он всё это время сидел на одном месте, до леса они могли не добраться не то что за три дня, но и за неделю. А так она делала порядочную дугу от первоначального пути и, добыв мяса, спокойно возвращалась к спутнику на основной маршрут.

Тяжело дыша, Милена улеглась в траве, насторожено вслушиваясь в окружающие звуки. Искомая добыча была уже близко. Судя по следам, впереди находилось небольшое стадо чего‑то не слишком крупного, но достаточного, чтобы прокормить двух утомленных путешественников.

Солнца пекли нещадно, заставляя пушистую Милену уставать быстрее, чем она привыкла. А вот интересно, а существуют ли оборотни для жарких стран? Нет, ну в самом‑то деле. Не могут же где‑нибудь в Африке превращаться в таких же, как она — косматых полу рысей? Или все оборотни произошли от какого‑то одного вида и все обращаются одинаково? Но даже если и так, то не должны ли оборотни, живущие в других климатических условиях как‑то ассимилироваться? Например, потерять лишнюю пушистость?

Когда в воображении Милена увидела как толпу африканских оборотней бреют налысо чтобы спасти их от изнуряющей жары, она только печально положила голову между расставленных передних лап. Из‑за двух солнц найти нормальную тень было слишком сложно, и голову ей уже изрядно напекло.

Наконец она услышала, совсем рядом, как стадо движется параллельно её направлению.

Встряхнувшись, Милена крадучись двинулась к ним. Вонь пота травоядных, их дерьма, приятно щекотал ноздри. Негромкие звуки сродни блеянью и ритмичному перестукиванью копыт, заставляли уши чутко подрагивать.

Она сумела подкрасться совсем близко, но так и не была замечена. Ошалев от собственной наглости и дурости дичи, оборотень оценила скорый обед.

Больше всего они напоминали пухленьких козочек, с короткой светло — коричневой шерстью, тупорылыми мордочками, огромными голубыми глазами и трогательными рожками посреди длинных, мохнатых ушек. Росту они едва ли достигали взрослому человеку до середины бедра, но зато отлично прятались среди окружающего разнотравья.

Бемби были чрезвычайно милыми и потрясающе спокойными. Шумно сглотнув слюну, Милена прыгнула на ближайшего к ней козла. Животное успело только коротко взмекнуть, когда она, сжав клыки на его коротком горле, сломала тому позвоночник.

Ведомое инстинктом и первородным ужасом стадо бросилось врассыпную. Ноги первой жертвы ещё бились в конвульсиях, когда она в несколько длинных скачков нагнала ещё одного зверя и, ударом лапы повалив визжащую тварь на землю, вонзив клыки прямо в мягкую плоть под нижней челюстью.

Шальными от адреналина глазами Милена смотрела вслед улепётывающему стаду и сглатывала бегущую прямо в горло сладкую кровь. Охота определённо удалась.

Не останавливаясь на обдумыванье ситуации, Милена поудобнее перехватила добычу и поволокла её к первой. Только когда обе туши оказались в поле зрения, оборотень с голодным рычанием набросилась на них. Мясо было немного жестковатым, но зато солоноватая кровь прекрасно утоляла жажду.

Это был первый раз, когда Милена охотилась именно ради пропитания, первый, когда она не просто поиграла с добычей, но убила её и первый, когда не готовила сырое мясо. По своему это было восхитительно. Короткая шерсть козы совершенно не мешалась и отрывать куски кожи, чтобы добраться до вожделенного мяса не было необходимости. Только разорвав брюхо и добравшись до внутренностей Милена на несколько минут впала в ступор. Есть кишки или набитый травой желудок совершенно не хотелось. Сначала она попыталась выскрести нежелательные элементы лапами, но грудная клетка был устроена таким образом, что широкая лапа оборотня не могла легко зацепить потроха, а шарить ею внутри окровавленной туши казалось противно и нелепо. Тогда Милена прихватила козу у основания грудной клетки и, мотнув головой, заставила её дёрнуться, попутно оторвавшись от земли и рухнуть немного по — другому. Маленькая голова с широко распахнутыми голубыми глазами гулко стукнулась о землю и вывалила распухший язык. Милена сосредоточено сопя ещё раз проделала этот фокус. И ещё раз, и ещё один. В конце концов трюк удался. Внутренности вывалились на землю и довольная, как толпа хомячков, Милена оттащила тушку так, чтобы кишки целиком вытянулись из вспоротого живота, — трапезу можно было продолжать.

Она уже лениво обгладывала последнюю ногу, когда среди травы послышалось шебуршание, и на вытоптанный ею участок примятой травы выскочила пара небольших созданий, чуть больше ладони в высоту, на коротких тонких лапках и с совершенно круглыми фиалковыми глазами.

Выглядели они совершенно ошалевшими от царившего на пяточке запаха крови. Милена заинтересованно поставила уши торчком, рассматривая пришельцев. Те потратили на оценку ситуации не больше минуты и тут же, визгливо зарычав, попытались утянуть слишком большую для их размеров, ещё не тронутую самой Миленой козу.

Будь она в человеческой ипостаси, Милена бы только умилилась такой непроходимой наглости маленьких хищников. Впрочем сейчас она так же не стала их наказывать. Собственно ей было лениво ради этого даже шевелиться. Удовлетворённо от наступившего ощущения сытости выпустив когти в сухую землю, она зарычала. Низко, раскатисто, да так, что многочисленное стрекотание и пиликанье многочисленной мелкой живности стало просто не слышно.

Тварюшки от страха громка взвизгнули и бросились в противоположные стороны. Рык Милены постепенно перерос в такое же раскатистое урчание. Она, моментально забыв об инциденте, прищурив глаза, стала вылизывать испачканные в такой сладкой крови лапы и, совершенно как домашняя кошка, умывать испачканную морду.

Когда же процесс умывания был окончен, а новой попытки грабежа не последовало, она единым движением взвалила тушку себе на спину, придерживая её от падения зубами. Крайне удачно, что этой козе она только сломала шею. Переть по дикой местности истекающую кровью добычу, собирая по пути таких вот мелких хищников, как те двое, казалось как минимум неразумным.

Немного погодя оказалось, что в горячке преследования она порядочно сбилась с курса, но напасть на след рада было просто. Хотя расстояние получилось не маленьким. Когда же впереди стала видна спина медленно бредущего Тиша, изнывающая от жары Милена едва заставила себя перейти с вялой трусцы на нормальный бег.

Когда же она вынырнула сбоку от Альгуруса, тот нервно дёрнулся от неожиданности, но Милена совершенно не обратила внимания на его реакцию. Скинув наконец‑то тушу трофейной козы на траву и устало рухнула на бок рядом с ней. Оборотень принялась, остервенело вылизывать свалявшуюся под тяжестью ноши шерсть, раздражённо отбивая коротким хвостом ритм по земле.

— Милена, — в голосе Тиша было столько облегчения, что она недовольно оторвалась от своего занятия, смерив рада подозрительным взглядом. Парень устало плюхнулся прямо там же где стоял, не став выискивать более удобное место. Всё это время он честно шёл под палящими солнцами, не позволяя себя отдыхать. И путешествие успело изрядно измотать непривычного к таким нагрузкам горожанина. — Вас долго не было, я успел порядком понервничать.

Оборотень утомлённо опустила уши. Волнение парня было ей понятно, на будущее стоило всё‑таки не отходить столь далеко. Возможно, что кроме неё здесь водятся и другие крупные хищники. И ей не хотелось бы оказаться в нужное время далеко от нужного места.

Поднявшись, она вяло встряхнулась и, зубами подхватив свою одежду, прошла мимо изучающего её чуть затуманенным взглядом спутника, скрывшись за высокой травой. С этой точки зрения местная растительность была удобна. Чтобы перестать видеть друг друга, достаточно было сделать всего пару шагов.

Тихо матерясь сквозь зубы, она натягивала на мокрое от пота тела джинсы и с ещё меньшей охотой кофту. Оставалось только жалеть, что было нечем покрыть голову.

— Я тут, — хмуро заметила Милена, выходя из‑за травяной завесы. Рад поднял на неё голову и приветливо улыбнулся.

— С возвращением. Хотя, пожалуй, глупо так говорить, — внезапно пожаловался Альгрус. — Вы же всего минуту назад были здесь же, только не могли говорить. Наверное, мне стоило поприветствовать вас тогда…

Это не было вопросом, и Милена пожала плечами. Приветствия вообще дурацкая штука. Но если они всё ещё обращаются к друг другу на «вы», то есть ли смысл устраивать разборки по поводу прочих атрибутов вежливой речи?

Подойдя к туше, она безнадёжно её оглядела.

— Надо понимать, что ножа у вас с собой нет, — обратилась к Тишу и тот только удручённо покачал головой.

— Я совершенно бесполезен, не правда ли.

Это тоже не было вопросом.

— Я так не думаю, — Милена одним движением согнутых пальцев вспорола козе живот и, скривившись, принялась потрошить его. — У каждого из нас есть что‑то, в чём мы не слишком сильны. У меня это как ни парадоксально звучит — дипломатия. Не могу себя долго ломать и идти навстречу изначально неприятному человеку. А у вас это выживание в дикой местности. Кстати как у большинства нормальных горожан. Это не проблема. Если быть совсем уж честной, даже для меня всё это в новинку. — Она аккуратно пыталась отделить кожу от основной массы плоти. — Как‑то никогда ещё не приходилось применять свои навыки именно для выживания. Но у меня уже возникло несколько полезных идей.

Милена мельком глянула на Альгруса и усмехнулась. Тот сидел к ней спиной и, судя по зеленоватому оттенку видимого участка кожи, боролся с тошнотой.

— Если мы не можем развести никакого огня, то возможно нам удастся мясо засушить. На таком солнцепёке это не должно стать проблемой. Если, скажем, нарезать травы, то она вытянет лишнюю влагу. Я не совсем уверена в этом способе, всё‑таки ваша растительность для меня незнакома, но я смогу отсеять заранее ядовитую, что немного повысит наши шансы.

— Я могу развести костёр. — Несколько сдавленным голосом перебил её Альгрус. — В смысле, — продолжил он после короткой паузы, — могу выдать небольшой огонёк, достаточный чтобы поджечь что‑то. Но у нас всё равно пока нет никаких дров, чтобы служили топливом. Так что идея бесполезна.

Милена покачала головой. Впрочем, рад её всё равно не видел, ибо так и не повернулся в её сторону лицом.

— Вовсе нет, я видела немного кустарника минутах в двадцати отсюда. Он совершенно сухой, так что для наших целей подойдёт идеально. Но даже если у нас получится совсем не то, что мы сейчас думаем, это будет всяко лучше, чем, если бы вам пришлось есть сырое мясо.

— Думаю, — голос его немного повеселел, приобрёл игривые интонации. Милена закончила снимать шкуру и взялась за разделку мяса. Рубашку она давно сняла, как собственно и штаны. Иначе бы уже давно изгваздала их в крови. Всё‑таки у неё не было возможности ждать, когда вязкая жидкость самостоятельно стечёт из холодного тела. Процесс расчленения, без подручных средств оказался очень кровавым и малоприятным делом. — Что вы бы тоже не отказались от нормальной еды.

Оборотень сердито убрала лезущую в глаза прядку и виновато пожала плечами.

— Честно говоря, я уже перекусила товаркой этой вот козочки. Она была весьма недурна. — Звук разрываемой плоти заставлял, приободрившегося было Тиша, плотней втянуть голову в плечи. — А эту мы должны приготовить как провиант, хотя бы на первое время. Кто знает, возможно, когда мы дойдём до леса, у нас будет больше возможностей приготовить нормальную еду, но эти несколько суток ты не сможешь ничего не есть. У нас и так нет никакой воды. Не хватало только совсем обессилить.

— Простите? — Рад недоумённо склонил голову на бок, впрочем, так и не рискуя оборачиваться к ней.

— За что? — Милена была совершенно не способна сейчас к вдумчивому диалогу. Она ломала голову, как бы разделить мясо на максимально возможные мелкие части и при этом не измочалить его вконец.

— Вы ко мне сейчас странно обратились: «ты» и использовали другое окончание слов. Я просто не совсем понял.

Милена неуклюже почесала нос о плечо, и устало вздохнула.

— Это личное обращение. «Вы» — используется в основном лишь для официального стиля. Я знаю, что в вашем языке есть только одно обращение, просто я подумала, раз уж мы вместе попали в такую передрягу, то вроде как не совсем чужие друг другу. Обращение на «ты» как раз символизирует отход от условностей. Я подумала, что если вы и дальше будете общаться с людьми, то вам не помешало бы это знать.

— Я запомню. — Он кивнул. — Кстати, если вы…ты решили затронуть эту тему, может тогда и мне стоит возобновить то, что мы начали позавчера. Как на счёт того чтобы вернуться к практике рильского?

Милена согласно выдохнула.

— «Решила» — единственное число. Когда говорят «ты» — используют единственное число. Я не против. Только если можно, то лучше попозже.

Рад поспешно кивнул.

Закончив с разделыванием, Милена быстро, пока Тиш не обернулся, улизнула за стену из травы и оттуда сообщила, что пойдёт за хворостом, а Альгрус пока может снять дёрн с небольшого участка почвы для будущего костра.

Рад не сказал в ответ ничего внятного, а вопрос «как же я это сделаю?» Милена однозначно посчитала риторическим. Обтёршись куском травы, оборотень побрела, вспоминая направление, где наткнулась на этот злосчастный куст. По пути она срывала некоторые травки, попутно прикидывая их возможную полезность.

Джинсы она вновь одела, а вот рубашку повязала на голову. Всё равно здесь её никто не видел, а вот поберечь голову было бы неплохо. Кстати, оба солнца неспешно клонились к закату, что сулило им окончание продавольственно — запасательных работ уже в глубоких сумерках. А это было не слишком‑то хорошо. Даже после окончании всей этой эпопеи с мясом, им стоило убраться подальше от полянки, где стараниями Милены всё напоминало скорее бойню, нежели лагерь.

В целом всё получилось не так уж плохо. Количество дров хватило разве что для того, чтобы слегка подкоптить мясо, не прожарив его, однако, полностью. Зато они выяснили, какие травки дают какой вкус, хотя большинство из них просто горчили.

Тиш кривился, но ел, глотая крупными кусками, почти не пережевывая, чтобы не чувствовать кровяного привкуса. На взгляд самой же Милены так было даже лучше, по крайней мере, какую‑то часть влаги рад из еды получал.

Оставшееся мясо обваляли в наименее подозрительной траве, надеясь, что она хоть немного предохранит его от гниения.

К облегчению Милены, уговаривать усталого Тиша перейти на другое место стоянки не пришлось. Он и сам не горел желанием оставаться тут хоть сколько‑то. Оборотень стремилась отойти на максимально возможное расстояние, поэтому они ещё немного шли даже, когда на землю опустилась глухая ночь. Остановиться её заставил начавший спотыкаться Аьгрус, едва не упавший, зацепившись за очередной клок травы. Тогда Милена дала‑таки добро на привал.

Вопреки ожиданиям, было недостаточно светло даже для сверх чувствительных глаз оборотня. Света звёзд решительно не хватало, чтобы уютно себя чувствовать даже среди светлый, серебристой травы радовского мира. Да и стоило скрыться солнцам, как воздух стал медленно, но верно охлаждаться. Так что когда утомленный до потери сознания Тиш улегся, едва найдя в себе силы чтобы подмять под себя побольше травы, Милена тихо и без предупреждений сменила ипостась и прижалась к провалившемуся в сон раду. Ей так тоже было теплее.