Было девять часов вечера, и Мелена, сидя в кресле автобуса, сонно сощурив глаза, смотрела в окно. Почему-то, не смотря на то, что мелькавшие в темноте оранжевые огни фонарей навевали на девушку сонливость, она никак не могла заснуть. В этом не было ничего нового, в общественном транспорте, сколь бы сильно не устала, но заснуть ей не удавалось. На улице было уже не только ветрено, но и весьма холодно — для ноября такая погода была естественна. Уже вторые сутки беспрерывно моросил противный дождик.

В автобусе же в столь поздний час народу было мало, она легко нашла себе место. Тёплая одежда, включённый обогреватель и общая усталость привели тело к странному оцепенению, а сознание к сонливому безразличию — до остановки было ещё далеко.

Мелена училась на третьем курсе университета, по специальности менеджмент. В принципе, её всё устраивало и в месте обучения, и в выбранной профессии, однако, ездить приходилось каждый день в самый центр Москвы из, пусть не самых дальних районов, но очень уж заковыристым маршрутом, что не могло не навивать грусти. Вообще-то, девушкой была весьма практичной особой, так что предпочитала не портить себе нервы по пустякам, и смотрела на мир с пофигистской точки зрения. Хотя слишком большие затраты на дорогу постоянно навевали тоску.

День для студентки начался сегодня в половине седьмого утра, но ничего страшного в этом, в отличие от своих сокурсников, она не видела, ибо просыпалась легко, а за пять — шесть часов сна успевала неплохо отдохнуть и к вечеру практически никогда не чувствовала «разбитости». Хотя сегодняшнее состояние сильно отличалось от «обычного», но возможно, — подумала, устало, Мелена, — я просто немного простыла.

Дело всё было в том, что девушку вот уже двое суток мучили сильные головные боли, и градусник стабильно показывал температуру 37,8. Вероятно, ей стоило остаться сегодня дома, отдохнуть, отлежаться — выздороветь, но такова уж её натура, что многие веши до разума доходили с запозданием, и поэтому, когда Мелена поняла, что заболела, она просто учла этот факт и отправилась в институт. Сейчас, она, конечно, признала всю опрометчивость данного поступка — к обшей разбитости состояния прибавилась лёгкая боль в мышцах и ломота в костях, но делать что-то было уже поздно и Мелена приняла решение, хотя это был скорее сам собою напрашивающийся вывод — по прибытию домой кружка горячего чая и в постель, набираться сил.

Стоило только войти в квартиру, как что-то метнулось ей под ноги и громогласно мяуча принялось требовать положенный ужин. Споткнувшись о Грацию, Мелена тихо зашипела, вполне удачно проглотив, пришедшие на ум ругательства. Отнюдь не мелодичный мяв, гвоздём, ударил по ушам и вбился в череп с силой отбойного молотка.

Устало, стянув сапоги и кинув куртку прямо на пол прихожей, девушка, пошатываясь, прошла, на кухню. Сил развесить всё как положено уже не было. Она достала из холодильника фарш и наложила его кошке. Из последних сил, раздеваясь и кидая одежду прямо на пол коридора, Мелена вошла в ванную и, открыв кран с холодной водой побрызгала на лицо, пытаясь хоть немного остудить разгорячённую кожу. Попытка оказалась напрасной, она даже не ощутила, попадания капель на кожу. Стало очевидно, что жар усилился. Мелена, дрожа всем телом, едва ли не ползком добралась до кровати и с громким стоном повалилась на неё, даже и не думая натянуть на обнажённое тело одеяло.

Пока она валялась в забытье, прошло не больше часа. Сон был наполнен липким туманом и тошнотворным бредом. Проснулась Мелена от жуткой боли в мышцах, казалось, что какой-то невидимый садист выкручивает ей суставы, и обжигает огнём внутренности. Она дико закричала, срывая связки и начала метаться по постели, глухо воя от нестерпимых ощущений, то и дело, снова срываясь на крик. Она извивалась немыслимым образом, стремясь хоть чуточку уменьшить раздирающую тело боль.

Испугано зашипевшая кошка, распушив хвост до состояния ёршика, округлившимися глазами смотрела за мучениями хозяйки. Во время очередного вопля, животное одним прыжком очутилось на шкафу, и наблюдала за страшной картиной уже оттуда. Так продолжалось несколько часов, наполненных криками и воем. Ближе к полуночи боль спала, не то чтобы совсем, но теперь она теребила внутренности, заставляя обессилевший организм тихонько подвывать и плакать от бессилия.

Саднило сорванное горло и, в голове девушки пронеслась мысль, что теперь она, наверное, не сможет издать ни звука. Всю опрометчивость данной мысли Мелена поняла ещё через полтора часа, когда боль одним рывком достигла наивысшей отметки, и принялась, плавить кости: растягивая, ломая, корёжа. Все суставы страшно выкручивало, тело, будто ломало невидимой силой, ногти то укорачивались, то увеличивались, становясь слишком большими для тонких девичьих пальцев и, меняли свою текстуру, становясь настоящими когтями. Из воспалённых, распахнутых на пол лица глаз беспрерывно текли слёзы. Радужка практически заполнила белок и сменила цвет с тёмно-зелёного на жёлтовато-оранжевый, зрачок то и дело становился толщиной с волос и делался вертикально вытянутым, но долго не держался, расползаясь и делая глаза беспроглядно чёрными. Губы были рассечены увеличивающимися зубами, кровь текла по подбородку, пачкала меняющие форму, заострившиеся зубы. Клыки значительно укрупнились, по сравнению с остальными лишь заострившимися зубами и даже слегка загнулись вовнутрь. Окровавленными оказались также внутренние стороны бёдер — резкие изменения затронули весь организм заставляя тело подстраиваться и перетекать во что-то новое. Неожиданно тело девушки сложилось пополам, но не вперёд, а назад, как будто ей сломали позвоночник. Когда же оно вернулось в нормальное положение, то фигура уже мало, чем напоминала человеческую: другое строение бёдер, вытянувшиеся и поменявшие форму руки, иной контур черепа обезобразивший уже не человеческое лицо. Бессистемно, то тут, то там на теле прорастали клоки волос. Между ног вился, беспорядочно извиваясь, хвост. Мелена уже давно не кричала, из меняющегося горла раздавался тихий хрип. Но перевоплощение на этом ещё не закончились. Вытянувшиеся вверх уши поменяли своё положение и покрылись жёсткой щетиной волос. Менялось строение губ и челюстей, менялись кисти и ступни, кости таза, позвоночника и грудной клетки, волосяной покров становился всё плотней, гуще и к четырём часам утра на разодранной, испачканной кровью и потом кровати лежало странное создание. Пожалуй, самым близким по внешности животным можно было назвать лесную рысь, но и это было бы весьма приблизительно. В первую очередь из-за размеров. В длину она казалось, могла «переплюнуть» и тигра, в высоту достала бы человеку до пояса, и это только в холке. Шерсть, покрывавшая зверя, имела темно-коричневый, отливающий в рыжину окрас, сильнее вытянутая, чем у кошачьих морда и слишком большие клыки.

Когда зверь попытался подняться из его глотки раздался совершенно человеческий стон. Мелена снова упала на кровать. О пережитой боли, тело напоминало лишь лёгким покалыванием по всей поверхности кожи. Девушка тихонько всхлипнула от обиды и принялась вылизывать правую лапу, постепенно увлекаясь процессом. Как не странно, но Мелена прекрасно осознавала, что с ней произошло что-то совершенно не понятное и с логической точки зрения не поддающееся объяснению или мало-мальски достоверному обоснованию, но не слишком волновалась по данному вопросу. Единственное, что сейчас по-настоящему выбивало её из коли это воспоминания о тех ощущениях, которыми сопровождался процесс. Конечно, нельзя сказать, что произошедшее совсем не произвело на девушку впечатления, но всё в этом мире относительно, а относительно перенесённой пытки, превращение в зверя Мелену практически не волновало. Кроме того, ей казалось, что стоит задуматься об этом хоть на минуту, и она сойдёт с ума.

На данный момент, её пугала только вероятность, что изменения ещё не завершены полностью и мучения вот-вот начнутся снова. Но походили минуты: десять, пятнадцать, а боль не возвращалась. Спустя некоторое время девушке удалось сесть. Как не странно тело ощущалось вполне естественно, каждое движение было мягким и грациозным, хотя пока ещё немного скованным. Вообще-то в этом не было ничего странного, боль позволила ей прочувствовать каждую шерстинку на преобразованной плоти. Так что казаться чужеродным оно не могло. Заинтересовавшись, Мелена аккуратно встала и, сойдя с постели, потянулась всем телом, проверяя работу мышц. Припала на передние лапы, легонько подпрыгнула, оттолкнувшись всеми четырьмя, покрутилась за собственным хвостом, пытаясь его рассмотреть или даже прикусить. Ей этого, правда, не удалось, слишком уж короток тот был. Повалялась по ковру, громко мяукнув, затем, резко встав, отряхнулась, как будто стряхивая с себя воду, даже подрыгав передней левой и задней правой лапами. В общем, новое тело Мелена, находила очень даже неплохим. Сильное, гибкое — уже привычное. Оно даже говорить могло, правда привычные звуки из горла прорывались с трудом, но всё же говорить Мелена могла.

В целом ситуация уже перестала вызывать тот ужас, как несколькими минутами ранее, но тут девушка начала ощущать в голове уже привычную тяжесть, а в костях знакомую ломоту. Взвыв от отчаянья Мелена, легла на пол дрожа скорее от страха, чем от несильной ещё боли. Однако спустя некоторое время все ощущения вернулись в полном объёме. На этот раз из горла звероподобного существа раздался лишь полный муки стон. Обратное превращение заняло гораздо меньше времени, чем предыдущее. И к половине седьмого на полу комнаты лежало обнажённое девичье тело совершенно немного изменившееся со вчерашнего вечера.

В семь часов утра в квартире несчастной студентки раздалась переливчатая трель звонка. Прошло несколько минут, прежде чем не получившие реакцию пришельцы повторили свою попытку. Когда и этот призыв остался без внимания, за дверью раздались странные шебаршащиеся звуки, щелчки в замке и дверь, резко открывшись, впустила в квартиру троих плечистых парней в форме МЧС. За их спинами маячило подозрительное лицо соседки-старушки и вызвавшей службу спасения. Крики Мелены, ночью не давали уснуть доброй половине подъезда.

— Да говорю я вам. — Принялась снова втолковывать МЧСовцам бабулька, — всю ночь тут кто-то так орал да словно его по живому режут. Вы осторожней, а то ещё он тута буйный.

— Ты не боись мать, — один из парней аккуратно вытеснил пытавшуюся прорваться в квартиру соседку, — мы разберёмся.

— Ей! Сашка! — Из дальней комнаты высунулась усатая голова одного из парней, — мухой давай к машине за носилками и назад.

Парень кивнул и, выскользнув из прихожей, побежал вниз по лестнице. Оставшаяся без присмотра старушка напротив направилась к проёму, из которого высовывалась усатая голова. Её глазам предстала картина обычной трёхкомнатной квартиры, довольно милой и чистенькой, если не считать разбросанную по полу одежду. Правда, в спальне всё было совершенно иначе.

Широкая, полуторная кровать, несколько не вписывавшаяся в традиционный интерьер советских времён, в котором были обставлены все остальные комнаты, всё бельё оказалось смято, разорвано, вымазано кровью. На полу лежала хозяйка жил-площади, совершенного голая и растрёпанная, довольно миленькая, ростом под метр восемьдесят, крупная кость, фигуристая, волосы тёмно-русые совсем немного ниже плеч. Вокруг неё сейчас суетился усатый: считал пульс, слушал дыхание, мерил давление, проверял зрачки. Его черноволосый напарник пытался достать со шкафа испуганно шипящую Грацию.

— Что это с ней? — старушка состроила озабоченную мину. — Отравилась что ль чем?

— Да нет, — усатый задумчиво почесал затылок. — Похоже на истощение, смотри-ка, какая худая.

И действительно вблизи подслеповатая старушка заметила, что живот девушки буквально прилип к спине, а кожу на костях таза и рёбрах кажется можно проткнуть и пальцем.

— Кошку-то, похоже, чем-то здорово испугали. — Черноволосый отошёл от шкафа придерживая жмущееся к нему животное.

Тут из прихожей послышались шаги, и в комнату зашёл Сашка, принёсший носилки. Усатый завернул потерпевшую в найденное одеяло и её вынесли из помещения. Тот, что моложе, прошёлся по квартире, выключая приборы из розеток, перекрывая воду. Закончив, он выпроводил старушку и, захлопнув дверь, вместе с животным вышел из подъезда.

Мелена ещё до того, как открыть глаза поняла, что находится в больнице. Знакомый всем запах сейчас просто душил её. Она сразу поняла, что дело тут не в силе запаха, а в том, что её обоняние работает гораздо сильнее, чем раньше, но именно это в данную секунду волновало её меньше всего. Поборов первые признаки головокружения студентка открыла глаза. Был уже довольно поздний день, где-то час, три дня. Она оказалась в палате на шестерых человек. Три койки были не застелены, на них отсутствовали даже матрасы, а вот три остальных оказались заняты. На одной — лежала сама Мелена, на соседней с ней — какой-то мужчина лет пятидесяти, с большим отёчным лицом и пустым взглядом в потолок, на третьей же сидела высохшая старуха, перебиравшая в пакетике свои лекарства. Заметив, что девушка смотрит на неё, бабулька злобно зыркнула и снова вернулась к прерванному занятию. Мысленно пожав плечами, Мелена попробовала сесть. Как не странно, это получилось. В целом, она чувствовала себя не так уж и плохо, только желудок отозвался резкой болью голода, да слабость с головокружением портили общую картину. В этот момент где-то за дверью раздались ещё далёкие шаги, но с каждым ударом сердца они приближались. В какой-то момент дверь открылась и впустила в палату дородную женщину в медицинском халате. Увидев, что пациентка пришла в сознание, она приветливо улыбнулась и, подойдя поближе, присела на краешек койки.

— Ну-с, как мы себя чувствуем? — голос у врача оказался низким, глубоким, располагающий такой голос.

— Неплохо, — Мелена ожидала, что будет не в состоянии произнести ни звука, но голос был обычным, ну может чуточку сиплый со сна. — Вот только есть жуть как хочется. Простите, а как давно я здесь нахожусь?

— Тебя сегодня утром привезли, соседка МЧС вызвала, говорят, ты ночью кричала сильно, когда дверь открыли, нашли тебя в состоянии истощения и привезли сюда. Что с тобой случилось, рассказать сможешь?

— Знаете, — Мелена озабоченно нахмурилась, — я помню, как возвращалась домой на автобусе из института, у меня была небольшая температура, и я планировала выпить чаю, да лечь спать. А последнее, что помню, как наложила кошке поесть, а потом всё как в тумане. В себя пришла уже в больнице.

— Ты действительно ничего не помнишь? — Казалось, врач не верит пациентки, но после, посмотрев ей в глаза, и увидев там искреннюю растерянность, она вздохнула. — Вообще-то у тебя довольно сильное истощение, да и кричала ты говорят ночью. Может припоминается что-то?

— Знаете, сейчас кажется припоминаю. — Мелена нерешительно оглянулась. — Кошмары мне ночью снились. Я к контрольным готовилась всю неделю. И это, ну на диете сидеть пыталась, ну, вы понимаете? Я не думала, что из-за этого истощение может быть.

Врач скривилась. Судя по всему она именно подобную картину и представляла. Студенты частенько именно так доводят себя до больничной койки. Она покачала головой.

— У тебя есть, кому позвонить, родители, другие родственники?

— Мама сейчас в командировке. Знаете, давайте не будем её тревожить, со мной ведь ничего серьёзного, а мама волноваться будет. Я самостоятельная, до дома сама доберусь, а там брату позвоню, он за мной присмотрит.

Посмотрев на эту самостоятельную девушку, врач недовольно скривилась и, встав, сказала:

— Хорошо. Сейчас придёт медсестра и сделает тебе капельницу витаминизированную, ещё поесть принесёт и выписывать тебя будем. С тобой ничего страшного не случилось. Ты точно нормально себя чувствуешь, голова не кружиться, слабость, может тошнота? Нет? Ну, тогда поешь сейчас, пройдёшь процедуры и всё. Ещё пару дней советую отдохнуть. Я справку напишу, заберёшь тогда на вахте перед уходом.

Мелена согласно кивнула головой:

— Я просто учусь много. Я дома тогда отдохну, а потом тогда к себе в поликлинику схожу. Я же всё понимаю, — на её лице перемешалось растерянность и недомумение.

— М-да… — Врачиха поджала губы, с сомнением смотря на пациентку, и решила не комментировать.

— Хорошо, только сходи непременно! Если что, пусть сюда звонят. Я тебе направление напишу. И справку в институт тогда заодно у своего врача возьмёшь.

Дождавшись утвердительного кивка, так и не сказавшая своего имени врач попрощалась и вышла из палаты.

Минут через двадцать вошла чем-то расстроенная медсестра, неся коробочку с аппаратом измерения давления, но почему-то без градусника, как по привычке ожидала увидеть Мелена. Медсестра молча померила девушке давление и кажется даже не обратив внимания на результат, и, тем более не сказав его Мелене, вышла из палаты. Минут через пять она же поставила девушке катетер и, придвинув из угла комнаты специальный столбик, повесила на него капельницу и, присоединив её к пациентки ушла. Не смотря на заверения врача, Мелене сделали не одну капельницу, а целых три, правда, третью, совсем маленькую. Видимо решив накачать её витаминами под завязку. После этого катетер вынули и руку забинтовали.

Студентка снова притянула колени к подбородку и, обхватив их руками, принялась ждать обещанного обеда. Не смотря на то, что, как известно, обещанного ждут не менее трёх лет, обед принесли уже через пол часа и не только Мелене, но и злобной бабульке, и выпавшему из реальности мужчине.

Боль в желудке стала слишком сильной, стоило лишь почувствовать запах еды. Мелена, громко урча, сметала всё с подноса, от удовольствия изредка, громко взрыкивая. Когда там остались лишь вылизанные тарелки, девушка, подняв голову, наткнулась на округлившиеся глаза старухи.

Она мгновенно, почувствовав всю ненадёжность своего положения, стремительно вскочила и принялась одеваться, благо предусмотрительные спасатели догадались захватить из квартиры разбросанную по полу одежду. За необычностью ситуации она даже не сразу обратила внимание, на по прежнему сосущее чувство голода и на не вяжущееся с пережитым великолепное самочувствие. Благо, раз есть одежда, так что теперь есть хоть в чём отправиться домой. Да и в кармане своей куртки, девушка обнаружила документы, и, самое радостное, проездной на метро — они оставались там же где и всегда, не потерявшись во всех этих событиях. Выскочив из палаты, студентка рванула по коридору, и с трудом заставив себя идти спокойно, принялась искать вахту.

Дальше всё было просто, заполнив и подписав подсунутые ей документы, Мелена, вышла на крыльцо больницы. Вдохнув морозный воздух с большёй примесью всякой гадости, девушка подумала, что первым в плане дальнейшей жизни, первым пунктом стоит разобраться с тем что же с ней случилось и как теперь быть дальше. Ответ, почему-то сразу находиться не желал. Засунув руки в карманы и, спустившись с высокого крыльца, легко перепрыгивая через три ступеньки, она направилась к автобусной остановке.