«Нет, нет и нет, к Клариссе нельзя», — наложил капитан тройной запрет на свои действия и вернулся в каюту. Более просторную, чем у других, но и более пустую, с голыми стенами, на которых ни одного портрета. Нет, у него родственников. Хотя… уже есть! Он подумал: можно вывесить портрет отца, Грегори Чьюдика, то есть Григория Чудакова. А ведь славный был парень! Отзывчивый, изобретательный; надо же, первый космический заяц.

И опять мысли капитана переметнулись на Клариссу. Она бабушку изобразила. Попросить? Поди, не откажет. Воссоздаст образ отца. По памяти или используя компьютерную графику. Но, может, не во время? Капитан не был так железобетонно, как Маркус, уверен, что сможет её утешить.

«Всё-таки зайду, — решил, поколебавшись. — Конечно, мой аэробус улетел, но надо закрепить с ней новые отношения». Теперь он думал о Клариссе с отцовской привязанностью. Собственно, уже всех на звездолете считал своими птенцами, почему Кларисса должна быть исключением?

Как и в первый визит капитан привел себя в порядок. Особенно тщательно, на пробор, расчесал светлые, ставшими почти белыми волосы. Только брови по-прежнему оставались темными.

Когда уже стоял у каюты Клариссы, в круговом коридоре появилась чья-то фигура, сопровождаемая вспыхивающим освещением. «А вдруг Гриша?» — мелькнула сумасшедшая мысль. Теперь он без колебаний уступил бы отцу и сам открыл для него дверь в каюту девушки. Хотя… как знать?.. Это явилось бы еще одним препятствием к рождению его самого, капитана Крэнка.

К счастью, подтверждая не открытый еще закон Крэнка-Чудакова, из-за сферического изгиба вышел не отец капитана, а структуральный лингвист Ять. В руках — голографический букетик цветов. Рудик прошел мимо, едва кивнув. Поспешил на свидание с Дашей? Может быть. И все-таки на него — не похоже.

«Наверно, до сих пор сердится, — понял капитан. — Эх. не дал я парню возможности взять автограф у Юрия Гагарина». Проводив лингвиста отеческим взглядом, он позвонил в каюту девушки.

— Входите, — отозвалась Кларисса.

С первого взгляда заметно: до сих пор печальна.

— Чувствую себя виноватой, — призналась она. — Бедный Грегори! Дернула меня нечистая сила сделать прогноз, что его будущее — в прошлом. Я ведь, по существу, сгенерировала его судьбу.

— Сочувствую… — Капитан ласково посмотрел на девушку, опять же припомнив, что если б случилось не так, то он вообще бы не появился на белый свет. «Она сгенерировала и меня», — отчасти с благодарностью подумал он.

— Мне его попросту жаль, — пояснила Кларисса. — Что касается личных отношений, то шансов я не имела. Грегори уже в первой доверительной беседе признался, что обожает блондинок с голубыми глазами. Я по глупости и как бы рекламируя себя, подсказала: это рецессивные признаки, а доминантными являются темные волосы и карие глаза. А он в ответ объявил, что таким родился и ничего с собой поделать не может. Ему была симпатична Даша Кондратьева, но у Даши давняя дружба и близкие отношения с Якобом Штуффом.

— А я думал с Рудиком, — удивленно сказал капитан.

— Возможно, — она слегка улыбнулась. — Значит, на нашей посудине образовался еще один классический треугольник.

Он порадовался улыбке, надеясь на перемену в её настроении, и помедлил — перед тем как объявить, что теперь будет считать своей дочерью.

— Я давно хотел иметь сына или дочь. Не получилось…

Но Кларисса поняла совершенно иначе.

— Что ж, это вполне возможно, Саша. Я думаю, у нас получится прелестный ребенок.

— Ребенок? — с трудом соображая, спросил он.

— Ну, мальчик или девочка. Вы еще мужчина хоть куда. Космос позволил вам хорошо сохраниться.

Только тут он уразумел, что она предлагает ему совсем другие отношения.

— Да я ж не против, — обрадовался чрезвычайно, даже вдруг оробел.

Она подошла к шкафу, вытащила музыкальный инструмент.

— Электрогитара? — удивился он.

— Нет, простая. Старинная, семиструнная. Садитесь рядом, капитан. Кстати, вы знаете, что академик Зварок играет на балалайке?

— Нет, не знаю.

— А знаете, что у него шесть детей?

— Да это-то знаю, — подтвердил Крэнк-Чудаков и с удивлением спросил: — Вы находите эти факты взаимосвязанными?

— Не буду утверждать, потому что на этот счет у меня мало сведений, но он и плясать вприсядку умеет, — дополнила Кларисса и кивнула на портрет. — А я вам спою песню, которую любила петь моя бабушка.

Она взяла несколько аккордов. Словно прислушиваясь, склонила голову.

— And finally, I say… — негромко пропела и, спохватившись, продолжила по-русски:

Крэнк-Чудаков прослушал песню и воспринял её как-то чересчур непосредственно. «Да нет же, зачем прощаться, — пробормотал он. — У нас всё только началось».

— Я и двойняшек могу вам подарить, Саша, — ласково прошептала девушка. — В нашем роду такое частенько случалось.

Капитан был на всё согласен. Ему наконец-то удалось осуществить первоначальное сокровенное желание. Он сдул со лба Клариссы упрямый локон. И всё же последняя мысль при свидании с ней у него была о безвременно покинутых родителях: «Как жаль, что не доведется моему отцу и маме увидеть внучат».