Те­туш­ка стоя­ла в сво­ем шер­стя­ном паль­то, ко­гда Ку­ойл во­шел в их но­мер в мо­те­ле. За­мер­ший про­филь с ос­тек­ле­нев­шим взгля­дом. На по­лу ря­дом с ок­ном ле­жал свер­ток, об­мо­тан­ный про­сты­ней и пе­ре­вя­зан­ный шну­ром.

— Где де­ти? — спро­сил Ку­ойл. — Что это?

— Они но­чу­ют в до­ме Ден­ни­са и Би­ти. Я по­ду­ма­ла, что им там бу­дет луч­ше при сло­жив­ших­ся об­стоя­тель­ст­вах. По­сле то­го, что про­изош­ло се­го­дня ут­ром. Это Уор­рен, — она ука­за­ла на свер­ток. — Она умер­ла днем, под кро­ва­тью, толь­ко ла­пы тор­ча­ли. — Те­туш­ка не пла­ка­ла, и у нее не сры­вал­ся го­лос. Ку­ойл по­хло­пал ее по пле­чу, по­чув­ст­во­вал под ру­кой же­ст­кую под­клад­ку. На ру­ка­ве ос­та­лись во­лос­ки со­бачь­ей шер­сти.

— Де­воч­кам по­нра­ви­лось у Би­ти. Они иг­ра­ют и ри­су­ют с их деть­ми. У Баг­ги­тов де­ти то­го же воз­рас­та. Они умо­ля­ли ос­та­вить Сан­шайн и Бан­ни у них на ночь. Я по­ду­ма­ла, что ты не бу­дешь воз­ра­жать. Учи­ты­вая об­стоя­тель­ст­ва. Я ска­за­ла им, что Уор­рен при­шлось уй­ти. По-мо­ему, они не по­ня­ли, что я име­ла в ви­ду. Сан­шайн слиш­ком ма­лень­кая, а вот Бан­ни хо­те­ла точ­но знать, ко­гда Уор­рен вер­нет­ся. На­де­юсь, что ты луч­ше ме­ня смо­жешь все им объ­яс­нить. — Она го­во­ри­ла, буд­то пе­ре­чис­ля­ла бу­к­вы ал­фа­ви­та. Го­лос был чем-то сред­ним ме­ж­ду сто­ном и мол­ча­ни­ем.

— Бед­ная ста­руш­ка Уор­рен. Мне очень жаль, те­туш­ка. — Ему дей­ст­ви­тель­но бы­ло жаль. Он не­ук­лю­же сгор­бил­ся в крес­ле, от­крыл бу­тыл­ку пи­ва. По­ду­мал об убий­ст­вен­ных снах Бан­ни, ко­то­рые всех их бу­ди­ли. Де­воч­ка про­сы­па­лась вся в по­ту, со зрач­ка­ми, как гор­лыш­ко пу­зырь­ка с чер­ни­ла­ми Бил­ли. Он по­на­де­ял­ся, что она не раз­бу­дит Ден­ни­са и Би­ти.

— Что ска­зал Ден­нис о ре­мон­те? — Это про­зву­ча­ло ус­та­ло.

— Ну, — ска­за­ла те­туш­ка, ве­шая паль­то и уби­рая бо­тин­ки. — Он счи­та­ет, что ес­ли ему кто-ни­будь по­мо­жет, то мы смо­жем въе­хать ту­да, в том смыс­ле, что там бу­дет кры­ша, уже че­рез две не­де­ли. Пред­став­ля­ешь? Пом­ня об этом, я взя­ла в обо­рот здеш­не­го ад­ми­ни­ст­ра­то­ра и вы­тряс­ла из не­го зна­ме­ни­тый хо­ло­стяц­кий но­мер, че­рез эту дверь, — она ука­за­ла на бо­ко­вую сте­ну. — Он бу­дет наш до кон­ца на­ше­го пре­бы­ва­ния здесь, и мы ос­тав­ля­ем его за со­бой. Это все за те же день­ги, что мы сей­час пла­тим за наш но­мер. Смот­ри, — и она от­кры­ла дверь, по­ка­зав ему од­но­спаль­ную кро­вать и ма­лень­кую ку­хонь­ку. — Ты мо­жешь спать там, а я ос­та­нусь здесь, с де­воч­ка­ми. Во вся­ком слу­чае, у нас поя­вит­ся чуть боль­ше лич­но­го про­стран­ст­ва, чуть боль­ше мес­та. Мы смо­жем ва­рить ко­фе по ут­рам и го­то­вить зав­трак, а не ис­пы­ты­вать свой ха­рак­тер на проч­ность в за­ве­де­нии вни­зу. Зав­тра я ку­п­лю кое-ка­ких про­дук­тов. — Она вы­та­щи­ла свою бу­тыл­ку вис­ки и на­ли­ла се­бе не­мно­го.

— А те­перь о том, что мо­ло­дой Ден­нис со­би­ра­ет­ся де­лать в до­ме. Он го­во­рит, что ес­ли ты бу­дешь по­мо­гать ему по вы­ход­ным, то это­го бу­дет дос­та­точ­но. Бу­дет труд­но, но мы спра­вим­ся. Ху­же, чем в этом мес­те, быть не мо­жет. Ос­таль­ной ре­монт бу­дет про­дол­жать­ся до осе­ни. Он счи­та­ет, что нам сто­ит при­смот­реть се­бе ге­не­ра­тор, га­зо­вую пли­ту и па­ру бал­ло­нов про­па­на. Он мо­жет до­го­во­рить­ся с пар­ниш­кой на буль­до­зе­ре, что­бы рас­чис­тить до­ро­гу от пер­ча­точ­ной фаб­ри­ки до две­рей до­ма. Он ска­зал, что это мож­но сде­лать зав­тра, ес­ли у нас есть сред­ст­ва. Я ска­за­ла, что сред­ст­ва най­дем, по­то­му что это на­до сде­лать. Но сна­ча­ла ему нуж­ны ка­кие-ни­будь сваи, что­бы по­стро­ить что-то вро­де до­ка, что­бы Ден­нис мог за­во­зить строи­тель­ный ма­те­ри­ал на лод­ке. Есть тут один че­ло­век, я толь­ко за­бы­ла, как его зо­вут, он рань­ше стро­ил при­ча­лы по все­му по­бе­ре­жью. Он те­перь ото­шел от дел, но мо­жет взять­ся за не­боль­шую ра­бо­ту, как эта, и за­кон­чить ее за не­сколь­ко дней, ес­ли мы на­бе­рем на­ро­ду, что­бы по­мочь ему с тя­же­лы­ми ве­ща­ми. Ден­нис ска­зал, что так бу­дет на­мно­го бы­ст­рее, чем ез­да по до­ро­ге.

Ку­ойл кив­нул, но на его ли­це по-преж­не­му не бы­ло ни­ка­ко­го вы­ра­же­ния. Те­туш­ка вздох­ну­ла и по­ду­ма­ла, что ес­ли бы толь­ко она мог­ла пе­ре­са­дить свою ста­рую плоть на мо­ло­дые кос­ти, то дав­но бы сде­ла­ла все са­ма. Она смог­ла бы уст­ро­ить­ся на но­вую ра­бо­ту, управ­лять лод­кой, вос­ста­но­вить дом и пе­ре­жить смерть не­вер­но­го суп­ру­га. Она под­хва­ти­ла пач­ку на­бро­сков и спи­сков с длин­ны­ми ко­лон­ка­ми рас­че­тов и раз­ло­жи­ла их по сто­лу. Креп­кие паль­цы, ров­но об­ре­зан­ные ног­ти.

— Жаль, что я не мо­гу най­ти мой каль­ку­ля­тор, — ска­за­ла она. — Ден­нис тут все рас­счи­ты­ва­ет, ему при­хо­дит­ся все сум­ми­ро­вать три­ж­ды, и он час­то сби­ва­ет­ся. По­хо­же, я со­всем ра­зу­чи­лась счи­тать. Го­во­рят, ес­ли бу­дешь де­сять раз в день ре­шать ариф­ме­ти­че­ские при­ме­ры, то стар­че­ский ма­разм те­бе не гро­зит. Прав­да, ес­ли это­му ве­рить, то все бан­ки­ры долж­ны быть на­стоя­щи­ми ге­ния­ми, а это не так. Бан­ки­ры — са­мые твер­до­ло­бые су­ще­ст­ва на зем­ле. — Ку­ойл раз­вер­нул стул и изо­бра­зил за­ин­те­ре­со­ван­ность. «Муж­чи­на ос­та­ет­ся рав­но­душ­ным к судь­бе сво­его ро­до­во­го гнез­да».

— Са­мая боль­шая слож­ность за­клю­ча­ет­ся в уте­п­ле­нии. Ес­ли мы бу­дем жить в до­ме, то нам нель­зя ло­мать всю шту­ка­тур­ку и об­шив­ку. На это уй­дет слиш­ком мно­го вре­ме­ни, и мы мо­жем за­дох­нуть­ся от пы­ли. По­это­му у не­го есть дру­гая идея. Он пред­ла­га­ет на­бить но­вую об­шив­ку пря­мо по­верх ста­рой, по­ло­жить свер­ху уте­п­ли­тель и за­крыть его дре­вес­ной пли­той. По­лу­чит­ся дом внут­ри до­ма. Это хо­ро­шо, осо­бен­но по­то­му, что я не хо­чу ни­ка­кой пла­ст­мас­со­вой ерун­ды на сте­нах сна­ру­жи. Он го­во­рит, мол, ви­ни­ло­вая на­руж­ная об­шив­ка удер­жи­ва­ет те­п­ло, ее не на­до кра­сить, и ее все­гда мож­но ку­пить. А я го­во­рю, что не со­гла­шусь от­де­лать ею да­же свой гроб.

Она в два глот­ка вы­пи­ла свой вис­ки, по­звя­ки­вая един­ст­вен­ным ку­би­ком льда. Ку­ойл уди­вил­ся, уви­дев, что она на­ли­ва­ет се­бе вто­рую пор­цию. Умер­ла ста­рая со­ба­ка.

— Что ты хо­чешь сде­лать с Уор­рен?

— Нет смыс­ла пы­тать­ся ее по­хо­ро­нить, — ска­за­ла она. — Здесь сплош­ные кам­ни. Я бы луч­ше от­вез­ла ее к мо­рю и про­сти­лась с ней там. Ко­рот­ко про­во­дить, ну, зна­ешь, ска­зать па­ру слов. Я хо­те­ла съез­дить на по­бе­ре­жье и най­ти под­хо­дя­щее ме­сто. И от­дать ее вол­нам. Бед­ная Уор­рен. Она не ус­пе­ла ис­пы­тать здесь сча­стья. Так и не смог­ла по-на­стоя­ще­му по­ра­до­вать­ся от­кры­то­му про­стран­ст­ву, про­гул­кам по бе­ре­гу. Со­ба­ки это лю­бят.

— Я ку­пил се­го­дня лод­ку, те­туш­ка. Жаль толь­ко, что не взял к ней мо­тор. Мы мог­ли бы вы­вез­ти Уор­рен в мо­ре. Толь­ко я не умею ею управ­лять.

— Не мо­жет быть!

— Мо­жет. Толь­ко Джек Баг­гит го­во­рит, что она ни­ку­да не го­дит­ся. Я поч­ти ни­че­го за нее не за­пла­тил. Па­рень прак­ти­че­ски от­дал мне ее да­ром. Пять­де­сят дол­ла­ров. Я хо­чу ска­зать, те­туш­ка, да­же ес­ли это пло­хая лод­ка, то она дос­та­лась нам де­ше­во. Я взял в арен­ду при­цеп. Те­перь нам на­до ку­пить мо­тор. С этой лод­кой я мо­гу нау­чить­ся пла­вать.

Те­туш­ка вы­гля­ну­ла в ок­но.

— Я не ви­жу ее от­сю­да, — ска­за­ла она. — Но ты по­сту­пил пра­виль­но. Мо­жет быть, ты смо­жешь по­пла­вать с Ден­ни­сом, по­смот­реть, как он управ­ля­ет­ся со сво­ей лод­кой.

Раз­дал­ся стук в дверь. Стук с лю­бо­пыт­ным рит­мом. И сно­ва раз­да­лась дробь, по­хо­жая на ба­ра­бан­ную. Где он мог слы­шать ее рань­ше? На­тбим.

— При­вет, при­вет, — ска­зал На­тбим.

Пе­ре­сту­пая длин­ны­ми но­га­ми, он во­шел в ком­на­ту, по­жал те­туш­ке ру­ку и вру­чил ей бу­тыл­ку ко­рич­не­во­го ви­на, «Vin de France Re­serve de Terre Neuve». По­жал ру­ку Ку­ой­лу, ос­мот­рел­ся с улыб­кой, буд­то вос­хи­ща­ясь ори­ги­наль­ной об­ста­нов­кой. Он сел на стул, ко­то­рый бли­же все­го сто­ял к Уор­рен. Его ко­ле­ни ока­за­лись поч­ти на уров­не плеч. Мель­ком взгля­нул на са­ван.

— Я тут ре­шил зай­ти, — ска­зал он. — Что­бы рас­ска­зать те­бе о мо­ей лод­ке. В ре­дак­ции не­воз­мож­но раз­го­ва­ри­вать. Я бы мог под­ска­зать те­бе кое-что на­счет той лод­ки, что ты ку­пил. Ста­рик Баг­гит был к ней су­ров. Ты мо­жешь най­ти ей при­ме­не­ние, толь­ко будь очень ос­то­ро­жен. Мне здесь боль­ше не с кем по­го­во­рить. Я ни с кем не раз­го­ва­ри­вал с тех пор, как прие­хал сю­да. Про­шло уже во­семь ме­ся­цев, как я слы­шал ци­ви­ли­зо­ван­ную речь. Вот я и ска­зал се­бе: зай­ду-ка я к ним по­сле ужи­на, по­зна­ком­люсь с мисс… мис­сис…

— Хамм, — ска­за­ла те­туш­ка. — Мисс Аг­нис Хамм.

— Очень при­ят­но, мисс Хамм. Знае­те, на­стоя­щая тра­ге­дия ме­ст­ной жиз­ни за­клю­ча­ет­ся в том, что тут ни­где не слу­ша­ют му­зы­ку. Я при­нес кое-что из мо­их за­пи­сей. Не­мно­го йе­мен­ских рит­мов, чу­ток ал­жир­ских, кое-что из по­эзии. Вся­кие та­кие ве­щи. Вдруг у вас есть маг­ни­то­фон. Нет? Да, по­хо­же, это ме­сто — на­стоя­щая ды­ра. Зна­чит, вы долж­ны зай­ти ко мне и по­слу­шать за­пи­си. Прав­да, у ме­ня до­воль­но ма­лень­кое жи­ли­ще. Я жи­ву в трей­ле­ре. Но вы са­ми уви­ди­те. Вы долж­ны прий­ти ко мне, по­про­бо­вать мои блю­да с кар­ри. Знае­те, я да­же здесь кое-что за­пи­сал. Так, стран­но­го юн­ца на га­ст­ро­лях в том мес­те, где я сло­мал­ся. Он там что-то вро­де ме­ст­но­го экс­пер­та по «му­зы­ке под­бо­род­ка», как они ее на­зы­ва­ют. Ни­ка­ких ин­ст­ру­мен­тов: про­сто вы­би­ра­ет ре­гистр и на­чи­на­ет из­ли­вать по­ток на­заль­ных зву­ков. Как аук­цио­нер на про­да­же та­ба­ка: «Уан­ги-адл-адл-адл-адл-уан­ги-дудл-а!»

Те­туш­ка вста­ла.

— Джент­ль­ме­ны! У ме­ня был длин­ный и тя­же­лый день, и я уми­раю от го­ло­да. Как вы от­не­се­тесь к то­му, что­бы спус­тить­ся вниз, в един­ст­вен­ную и не­по­вто­ри­мую сто­ло­вую мо­те­ля Тикл, что­бы от­ку­шать та­ре­лоч­ку за­ме­ча­тель­ной трес­ки? Мис­тер На­тбим? — Она пы­та­лась уга­дать, был ли его нос та­ким пло­ским с са­мо­го ро­ж­де­ния или пре­тер­пел усо­вер­шен­ст­во­ва­ния позд­нее.

— О, я уже по­ужи­нал. Кар­ри. Но я спу­щусь с ва­ми. Вы бу­де­те есть, а я раз­го­ва­ри­вать. По­жа­луй, я мо­гу вы­пить пи­ва.

Ку­ойл за­ка­зал ужин из жа­ре­ной бо­лон­ской кол­ба­сы. Это бы­ло един­ст­вен­ным пунк­том ме­ню, ко­то­рый он не про­бо­вал. Ве­чер за ве­че­ром он на­блю­дал за тем, как за со­сед­ни­ми сто­ла­ми лю­ди с жад­но­стью и ап­пе­ти­том по­гло­ща­ли ужин, и ду­мал, что им на­вер­ня­ка бы­ли по­да­ны ка­кие-то фир­мен­ные блю­да. При­нес­ли та­рел­ку с тол­сты­ми коль­ца­ми кол­ба­сы, жа­ре­ной кар­тош­кой и со­усом, кон­сер­ви­ро­ван­ным тур­неп­сом и ком­ком кон­сер­ви­ро­ван­ной фа­со­ли в струч­ках. Все бы­ло по­дог­ре­то в мик­ро­вол­нов­ке. Са­мые силь­ные ощу­ще­ния от ужи­на сво­ди­лись к об­жи­гаю­ще­му жа­ру и ог­ром­но­му ко­ли­че­ст­ву со­ли. Те­туш­ка об­ло­ко­ти­лась на стол и, ка­за­лось, слу­ша­ла На­тби­ма.

— Так я там и ока­зал­ся, бро­дил воз­ле ло­доч­ных мас­тер­ских, ку­да за­хо­ди­ли все ло­доч­ных дел мас­те­ра. Бе­ре­дил свою ду­шев­ную ра­ну, при­слу­ши­вал­ся, за­да­вал во­про­сы. За­ме­чу, что о лод­ках я не знал ни­че­го и ни­ко­гда ни­че­го не стро­ил, кро­ме ко­ро­ба для дя­дюш­ки­но­го тос­те­ра. Не хо­дил под па­ру­сом и не пу­те­ше­ст­во­вал. Я все­гда ле­тал на са­мо­ле­тах. Но я все при­леж­но слу­шал и был по­лон ре­ши­мо­сти ис­пол­нить свою меч­ту. Ме­ня за­хва­ти­ла са­ма идея. По­сте­пен­но я при­ду­мал уст­рой­ст­во, ко­то­рое мог бы по­стро­ить сам и ко­то­рое не то­ну­ло бы в во­де. Та­кую мо­дер­ни­зи­ро­ван­ную ки­тай­скую джон­ку из клее­ной фа­не­ры с пол­ной па­рус­ной ос­на­ст­кой. Знае­те, ки­тай­цы за­бы­ли о мо­ре­пла­ва­нии боль­ше, чем знал весь мир, вме­сте взя­тый. Они изо­бре­ли ком­пас, во­до­не­про­ни­цае­мые от­се­ки, кор­мо­вой руль и са­мый удоб­ный в ми­ре па­рус. Джон­ки — древ­ние лод­ки, им боль­ше пя­ти ты­сяч лет, но они по­тря­саю­ще дер­жат­ся на во­де и го­дят­ся для дол­гих мор­ских пу­те­ше­ст­вий. И я все­гда обо­жал ки­тай­скую по­эзию.

— Это блю­до до­воль­но со­ле­ное, — ска­зал Ку­ойл офи­ци­ант­ке, как бы из­ви­ня­ясь. — Мне бы на­до че­го-ни­будь по­пить. Ко­гда вы ос­во­бо­ди­тесь, по­жа­луй­ста.

Крас­ное ли­цо те­туш­ки скло­ни­лось над та­рел­кой. Склад­ки во­круг ее губ по­хо­ди­ли на скоб­ки. Бы­ло не по­нят­но, слу­ша­ет ли она На­тби­ма или па­рит где-то над Ги­ма­лая­ми.

На­тбим про­гло­тил свое пи­во и сде­лал жест, что­бы ему при­нес­ли еще. Раз уж офи­ци­ант­ка ока­за­лась ря­дом.

— Все это вре­мя я за­ни­мал­ся тем, что пи­сал книж­ные об­зо­ры для изы­скан­ных жур­на­лов, спе­циа­ли­зи­ро­вав­ших­ся на кри­ти­ке, по­нят­ной толь­ко ре­дак­то­рам. Злоб­ные рез­кие ста­тей­ки. Хо­ро­шень­ко рас­тря­ся сво­его дя­дюш­ку и жи­вя на од­ном буль­о­не, я су­мел на­ко­пить дос­та­точ­но де­нег, что­бы по­стро­ить до­ма лод­ку из сан­ти­мет­ро­вой клее­ной фа­не­ры. Эх, мисс Хамм, ес­ли бы вы ее ви­де­ли, ко­гда я ее за­кон­чил. Она бы­ла урод­ли­ва. Это бы­ло не­су­раз­ное и страш­ное соз­да­ние об­щей дли­ной во­семь с по­ло­ви­ной мет­ров с по­лу­то­ра­мет­ро­вой тя­гой и од­ним-един­ст­вен­ным па­ру­сом, ко­то­рый, прав­да, был при­лич­но­го раз­ме­ра — сто пять квад­рат­ных мет­ров, бал­ласт и руль рас­по­ла­га­лись на кор­ме. Она по­лу­чи­лась тя­же­лой и не­рас­то­роп­ной. И очень урод­ли­вой. Я сде­лал ее еще страш­нее, вы­кра­сив в кры­си­ный ко­рич­не­вый цвет. Вме­сто мат­ра­са у ме­ня был ку­сок по­ро­ло­на и спаль­ный ме­шок. Де­ре­вян­ные ящи­ки за­ме­ня­ли стул и стол. И все. Сна­ча­ла я про­сто оти­рал­ся воз­ле бе­ре­га. Удив­лял­ся то­му, как она удоб­на и как ею лег­ко управ­лять. Па­рус был на­стоя­щим чу­дом. Я сей­час рас­ска­жу вам ин­те­рес­ней­шую ис­то­рию о том, как я его по­лу­чил.

Те­туш­ка до­пи­ла чай, по­ма­ха­ла круж­кой, и ей на­ли­ли еще чаю из чай­ни­ка. На­тби­ма бы­ло не­воз­мож­но ос­та­но­вить. Он нес­ся впе­ред. Он осед­лал сво­его конь­ка.

— Ви­ди­те ли, у ме­ня был друг, ко­то­рый ра­бо­тал в Со­тес­би, и он как-то упо­мя­нул, что на про­да­жу бу­дет вы­став­лен лот с мор­ски­ми и на­ви­га­ци­он­ны­ми ред­ко­стя­ми. И я по­ехал ту­да. Из чис­то­го лю­бо­пыт­ст­ва. Ну че­го мож­но бы­ло ожи­дать: рез­ные мор­жо­вые клы­ки, таб­лич­ку с од­ной из спа­са­тель­ных шлю­пок «Ти­та­ни­ка», по­ли­не­зий­скую кар­ту на паль­мо­вом лис­те. В ка­та­ло­ге был ука­зан толь­ко один пред­мет, ко­то­рый ме­ня за­ин­те­ре­со­вал: па­рус для джон­ки на бам­бу­ко­вых ре­ях, из Ма­као, в хо­ро­шем со­стоя­нии. В ре­зуль­та­те я ку­пил его за мень­шие день­ги, чем те, что я по­тра­тил бы на но­вый. Это бы­ло не­ве­ро­ят­но! Толь­ко по­том я уз­нал, ка­ким чу­дом аэ­ро­ди­на­ми­ки яв­ля­ет­ся па­рус на бам­бу­ко­вых ре­ях. Бла­го­да­ря ему по­лу­ча­ет­ся чис­тый го­ри­зон­таль­ный по­во­рот. Глав­ное — что­бы реи или шпун­ти­ны кре­пи­лись го­ри­зон­таль­но, с рей­ка­ми. По прин­ци­пу склад­но­го вее­ра. Ты скла­ды­ва­ешь его и рас­кры­ва­ешь, как ве­ер. Че­ло­ве­ку лег­ко управ­лять­ся с ним, бла­го­да­ря за­дра­ен­ным па­не­лям: бе­решь ри­фы или га­сишь за се­кун­ды. Ни­ка­ких ван­тов. Ма­лень­кие сек­ции по­зво­ля­ют точ­но раз­мес­тить бал­ласт. Го­во­рят, что да­же ес­ли по­лот­но па­ру­са на­по­ло­ви­ну ра­зо­рва­но, он все рав­но дер­жит ве­тер. Ки­тай­цы на­зы­ва­ют его «Ухо. при­слу­ши­ваю­щее­ся к вет­ру». Мо­ря­ки, пла­вав­шие на ста­рых джон­ках, ко­гда тер­пе­ли кру­ше­ние, ска­ты­ва­ли его в ру­лон, что­бы ис­поль­зо­вать в ка­че­ст­ве спа­са­тель­но­го пло­та. А мой па­рус, ку­п­лен­ный на аук­цио­не, был дей­ст­ви­тель­но слав­ным.

Вот так этим ле­том я и от­пра­вил­ся в пу­те­ше­ст­вие. Че­рез всю Ат­лан­ти­ку. На­сту­па­ет мо­мент, ну ты зна­ешь, ко­гда ты про­сто дол­жен ид­ти впе­ред. Я жил, пи­та­ясь од­ной су­ше­ной вер­ми­ше­лью из па­ке­ти­ков, су­хи­ми гри­ба­ми и кре­вет­ка­ми. У ме­ня бы­ла кро­хот­ная печ­ка, раз­ме­ром с чай­ную чаш­ку. Ну, ты та­кие ви­дел. На то, что­бы до­б­рать­ся до это­го бе­ре­га, у ме­ня уш­ло ше­сть­де­сят семь дней. Я пла­ни­рую кру­го­свет­ное пу­те­ше­ст­вие.

— Но по­ка ты все еще здесь. Ко­пишь день­ги на сле­дую­щий этап? — спро­си­ла те­туш­ка.

— Ну да, и за­кан­чи­ваю серь­ез­ные ре­монт­ные ра­бо­ты. Я пла­ни­ро­вал дой­ти до ре­ки Свя­то­го Лав­рен­тия и Мон­реа­ля, но на­чал­ся шторм, и ме­ня снес­ло с кур­са. Я не со­би­рал­ся ид­ти к Нью­фа­унд­лен­ду. Эх, ес­ли бы я мог, я бы не за­хо­дил сю­да! Мне про­сто не по­вез­ло, что я ока­зал­ся в худ­шей час­ти все­го по­бе­ре­жья. Жут­кие кам­ни. Бед­ный «Во­ро­гов». У не­го все дни­ще раз­би­то из-за это­го мес­та, ку­да ме­ня вы­бро­си­ло. Очень стран­ное ме­сто, на­зы­ва­ет­ся «До­ле­теть за ночь». Там я и ус­лы­шал «му­зы­ку под­бо­род­ка».

— Я мо­гу пой­ти и за­нять­ся Уор­рен, — ти­хо ска­зал Ку­ойл те­туш­ке. Он за­ме­тил, как она скру­чи­ва­ет свою сал­фет­ку в бе­лую ве­ре­воч­ку.

— Нет, нет. Ос­та­вай­ся с мис­те­ром На­тби­мом. Я луч­ше все сде­лаю са­ма. Мне на­до по­быть од­ной. — И она вста­ла и вы­шла.

— У нее умер­ла со­ба­ка, — ска­зал Ку­ойл.

На­тбим мах­нул ру­кой, что­бы ему при­нес­ли еще

пи­ва.

— Я уго­щаю, — ска­зал он и пе­ре­вел дух.

Но до то­го как он сно­ва при­сту­пил к рас­ска­зу о мес­те под на­зва­ни­ем «До­ле­теть за ночь», Ку­ойл ус­пел вста­вить ре­п­ли­ку.

— Я се­го­дня кое-что уз­нал о при­клю­че­ни­ях Ден­ни­са Баг­ги­та на «По­ляр­ном Рез­це». Мне рас­ска­зал мис­тер Ша­вел, на­чаль­ник пор­та. Он от­лич­ный рас­сказ­чик.

— О, да. Вот это ис­то­рия! В дрожь бро­са­ет. Ко­гда Джек вхо­дит, у ме­ня уча­ща­ет­ся пульс. Стран­ный му­жи­чок. Он мо­жет чи­тать чу­жие мыс­ли.

— Джек? Он ни­че­го не го­во­рил о Дже­ке. Толь­ко, что тот очень злил­ся, ко­гда Ден­нис за­пи­сал­ся на тот ко­рабль. Рас­ска­зы­вал мне эту ис­то­рию за чаш­кой чая. Толь­ко ему при­шлось пре­рвать­ся, и он так ее и не за­кон­чил.

— Бо­же мой, да та часть, ко­то­рая про Дже­ка, са­мая ин­те­рес­ная! Так вот! — На­тбим от­ки­нул­ся, по­ис­кал гла­за­ми офи­ци­ант­ку с пи­вом и толь­ко по­том уви­дел, что ста­кан уже сто­ит пе­ред ним. — В об­щем, мне рас­ска­зы­ва­ли так, что спа­са­тель­ная ко­ман­да в кон­це кон­цов ре­ши­ла, что Ден­нис и дру­гие по­гиб­ли. Они на­шли два пло­та с вы­жив­ши­ми и поч­ти все спа­са­тель­ные шлюп­ки. Кро­ме од­ной. Там бы­ло шесть че­ло­век, при­вя­зан­ных друг к дру­гу ли­нем. Че­ты­рех че­ло­век не на­шли. Сре­ди них был и Ден­нис. Они ис­ка­ли це­лую не­де­лю и по­том бы­ли вы­ну­ж­де­ны пре­кра­тить по­ис­ки. Воз­душ­ные си­лы, бе­ре­го­вая ох­ра­на, ры­ба­ки — все ис­ка­ли про­пав­ших. Все это вре­мя Джек поч­ти не спал, де­жу­рил на спа­са­тель­ном при­ча­ле. Хо­дил взад-впе­ред, ку­рил и ждал но­во­стей. Мис­сис Баг­гит бы­ла до­ма. Ме­ня то­гда здесь не бы­ло. Все это я ус­лы­шал от Бил­ли, Тер­та Кар­да и, ра­зу­ме­ет­ся, са­мо­го Ден­ни­са. В об­щем, они все при­шли и ска­за­ли Дже­ку, что вы­ну­ж­де­ны пре­кра­тить по­ис­ки. А он буд­то бы их не слы­шал. Про­сто сто­ял там, го­во­рят, как ка­мен­ный. По­том по­вер­нул­ся, зырк­нул на них, ну ты зна­ешь, как он уме­ет жечь взгля­дом, и го­во­рит: «Он жив».

По­шел к сво­ему бра­ту Уиль­я­му и го­во­рит: «Он жив, и я знаю, где он. Я хо­чу по­ехать за ним». По­ни­ма­ешь, у Уиль­я­ма бы­ло но­вое па­луб­ное суд­но, очень ус­той­чи­вое. Но сам он бо­ял­ся за­хо­дить слиш­ком да­ле­ко за пре­де­лы бе­ре­го­вой ли­нии. Мо­ре еще бы­ло не­спо­кой­ным, да­же че­рез не­де­лю по­сле штор­ма. Он так и не ска­зал, что не пой­дет, а толь­ко на мгно­ве­ние за­ко­ле­бал­ся, но Дже­ку это­го бы­ло дос­та­точ­но. Он раз­вер­нул­ся на каб­лу­ках и рва­нул об­рат­но, в бух­ту Муч­ной Ме­шок. Со­брал лю­дей, что­бы по­мог­ли ему вы­ло­вить ялик из во­ды и пе­ре­не­сти в при­цеп, и от­пра­вил­ся на юж­ное по­бе­ре­жье. Он ехал всю ночь к Со­ви­но­му Кри­ку, спус­тил ялик на во­ду, за­гру­зил его ка­ни­ст­ра­ми с то­п­ли­вом и по­шел в мо­ре, со­всем один, на по­ис­ки Ден­ни­са.

И он на­шел его. Как он знал, где его ис­кать, — уму не­по­сти­жи­мо. Там был Ден­нис и еще один па­рень. У Ден­ни­са обе ру­ки бы­ли сло­ма­ны, а дру­гой пар­ниш­ка был без соз­на­ния. Как он за­та­щил их обо­их на ялик? Не знаю. Я слы­шал, что всю до­ро­гу до Со­ви­но­го Кри­ка Джек не про­ро­нил ни сло­ва. Там он ска­зал Ден­ни­су: «Ес­ли ты еще хоть раз сту­пишь но­гой на лод­ку, я сам те­бя уто­п­лю!» И, ра­зу­ме­ет­ся, как толь­ко Ден­ни­су сня­ли гипс, он со сво­ей же­ной по­ехал ло­вить каль­ма­ров. Джек толь­ко при­гро­зил ему ку­ла­ком, и с тех пор они не раз­го­ва­ри­ва­ют.

— Как дав­но это бы­ло? — спро­сил Ку­ойл, раз­ду­вая пе­ну в сво­ем ста­ка­не до тех пор, по­ка у не­го не по­лу­чи­лась во­рон­ка.

— Ой, да мно­го лет как. Дав­но. Еще до то­го, как я прие­хал.

***

Вы­со­ко над по­бе­режь­ем те­туш­ка смот­ре­ла на об­вет­рен­ный бе­рег. Это ме­сто бы­ло не ху­же дру­гих. Она ос­та­но­ви­ла ма­ши­ну на вер­ши­не хол­ма и ста­ла при­сталь­но вгля­ды­вать­ся в бе­ре­го­вую ли­нию. На­сту­пал при­лив. Солн­це ви­се­ло над кром­кой мо­ря. Его ко­сые лу­чи зо­ло­ти­ли мок­рые кам­ни. Силь­ные вол­ны ки­пе­ли под по­ло­са­ми ку­ку­руз­но-жел­то­го не­ба.

Вол­ны все на­ка­ты­ва­ли, их греб­ни от­ли­ва­ли оран­же­вы­ми цве­том. Они раз­би­ва­лись и ухо­ди­ли прочь с ро­ко­том ка­тя­щих­ся вслед за ни­ми кам­ней. Она от­кры­ла зад­нюю дверь ма­ши­ны и вы­та­щи­ла мерт­вую со­ба­ку

Она про­шла во­до­рос­ли, на­щу­па­ла но­га­ми твер­дый пе­сок. Пе­ни­стая ба­хро­ма во­до­рос­лей, ос­тав­ших­ся на бе­ре­гу по­сле от­ли­ва, вы­тя­ги­ва­лась, ос­ла­бе­ва­ла и сно­ва тя­ну­лась вслед за нерв­но дви­жу­щей­ся во­дой. Те­туш­ка по­ло­жи­ла Уор­рен на кам­ни. На­бе­жав­шая вол­на на­мо­чи­ла край про­сты­ни.

— Ты бы­ла хо­ро­шей де­воч­кой, Уор­рен, — ска­за­ла те­туш­ка. — Ум­ной де­воч­кой, и не без­образ­ни­цей. Мне жаль, что при­шлось вы­драть у те­бя зу­бы, но то­гда на­до бы­ло вы­би­рать: или это, или са­ма зна­ешь что. Ха-ха. Ты все-та­ки ус­пе­ла па­ру раз не­пло­хо по­ку­сать­ся, прав­да? Ты про­жи­ла мно­го хо­ро­ших лет, хо­тя те­бе при­шлось за­быть о слад­ких кос­точ­ках. Из­ви­ни, что не мо­гу те­бя по­хо­ро­нить, но у нас тут слож­ная си­туа­ция. Жаль, что ты не смог­ла до­ж­дать­ся, по­ка мы пе­ре­едем в дом. И жаль, что Ай­рин так те­бя и не уз­на­ла. Ты бы ей по­нра­ви­лась, я уве­ре­на. — Она ду­ма­ла об Ай­рин Уор­рен. «Как я по те­бе ску­чаю. И все­гда бу­ду ску­чать».

Она вы­смор­ка­лась в но­со­вой пла­ток, по­до­ж­да­ла, по­ка спус­тит­ся тем­но­та, от­сту­пая шаг за ша­гом по ме­ре на­сту­п­ле­ния при­ли­ва — до тех пор, по­ка Уор­рен не ока­за­лась пол­но­стью в во­де. Она по­плы­ла на за­пад, вдоль бе­ре­га, от­да­ля­ясь от не­го все боль­ше, вле­ко­мая ка­ким-то не­ви­ди­мым те­че­ни­ем. Мо­ре вы­гля­де­ло та­ким на­тя­ну­тым, что ка­за­лось, за­зве­нит, ес­ли его уда­рить. Уор­рен сколь­зи­ла прочь. Ис­че­за­ла из ви­ду, уп­лы­ва­ла пря­мо в за­хо­дя­щее солн­це.

Как в ста­рых вес­тер­нах.

Где-то в бух­те Ку­ойл слу­шал бес­ко­неч­ную ис­то­рию На­тби­ма, а Терт Кард на­блю­дал за тем, как су­мер­ки сгу­ща­ют­ся в его ста­ка­не с ви­ном.