Аннотация:

Продолжение изданной в 2009 году книги "Рождение героев". ...Уходя от преследования мстительных хартогов, Далмира приходит в земли мергинов - вольных поселенцев, охотников и трапперов. Вольный воин Улнар возвращается из похода в Кхинор. Вступившись за девушку, Улнар оказывается втянут в интригу, задуманную одним из могущественных правителей Арнира. Лучший в мире боец, беспощадный Маррод, идет по его следам, не зная, что охотится на собственного брата... Шенн проходит испытания и становится фагиром, но не забывает о том, кто послал его в Арнир и зачем. Он должен исполнить волю учителя и спасти землю, ставшую для него домом, от угрозы с запада. А величайший из правителей Арнира понимает, что его армия бессильна перед надвигающимся злом, и судьба мира - в руках горстки безвестных воинов...

Саги Арнира

Проклятие Гунорбохора

Пролог. Колдуны Гунорбохора

Ярко-красное солнце опускалось на равнину. Черные тени протянулись от шатра и выставленных вокруг оберегов - человеческих голов с заключенными внутри душами. Властительница Ош-Рагн смотрела на солнце, не морщась, ее глаза цвета желтой луны провожали заходящее светило.

Давно, очень давно ее предки вместе с тысячами гормов, кархенов, мургов и других племен далекого болотистого Гунорбохора пришли на эти земли. Населявшие ее белокожие были немногочисленны, не так свирепы и сильны, и потому не смогли оказать сопротивления. Их поселения пали, их воинов смели с пути, а детей и женщин сварили в морронских котлах. Эта земля была завоевана быстро, и морроны двинулись за Кхин. Но победоносное шествие остановилось. Нет, не армией жалких белокожих - но их богами, обрушившими на завоевателей свой гнев. Воины умирали от неведомых болезней. Ни один знахарь не смог спасти их, ни один шаман не сумел одержать верх над силой вражьих богов...

Погибли великие бойцы и великие чародеи, а оставшиеся в живых отступили за Кхин, ставший с тех пор границей между миром арнов и морронами. Белокожие праздновали победу. Незаслуженную победу.

Уже через сто лунных перемен арны в ужасе бежали, когда зимой наши орды перешли замерзший Кхин. Жалкие белокожие попрятались под защиту городов и крепостей, а мы взяли много добра! И не уничтожили белокожих только потому, что не было вождя, способного сплотить десятки родов и кланов, сражавшихся с арнами поодиночке и, в конце концов, растерявших все завоевания.

От матери, вождя одного из могущественнейших родов кархенов, Ош-Рагн унаследовала коварство, проницательный ум и хитрость. В Кхиноре, где все воевали со всеми, а лучшей пищей считалось тело убитого врага, ум не был в почете. Гораздо выше ценилась сила и свирепость, способность внушать врагам страх и умение убивать.

Так думала и Ош-Рагн, пока мать не отправила девочку на родину предков - Гу-норбохор, где в непроходимых и опасных болотах жила каста колдунов, имя которой боялись называть даже шепотом. По крупинкам, из века в век, они собирали знания о невидимом и неосязаемом, о мире мертвых и крае потерянных душ.

Колдунов почитали и боялись все. Ведь они могли заставить самого слабого и жалкого моррона биться, как зверь, а самого свирепого - лишить силы. Могли останавливать кровь и заживлять раны. Могли убить одним прикосновением или сделать так, чтобы человек умер в страшных мучениях, а его душа до конца времен служила колдунам. Они видели и слышали больше обычного смертного, знали все, что происходит в мире теней. Могли предсказать будущее и умели разговаривать с животными, которые слушались и выполняли их приказы...

Десять лунных перемен Ош-Рагн училась, постигая тайны жизни и смерти. Девочек брали в ученики неохотно, обычно колдуны были мужчинами, но если ребенок обладал способностями и проходил испытания, колдуны не могли отказать, ибо верили, что в таком ребенке заключена душа их умершего собрата, и не дать ей обрести былое могущество - тяжкий грех.

Колдуны есть в каждом племени морронов, но большинство - знахари, годные лишь на то, чтобы заживлять раны или предсказывать погоду. Настоящих, могущих путешествовать по миру мертвых, колдунов Ош-Рагн встречала лишь в Гунорбохоре. Что ж, ей это было только на руку. В Кхиноре колдуны враждовали, убивая друг друга страшными даже для свирепых соплеменников способами, но Ош-Рагн превзошла всех.

Издревле племенами морронов правили женщины. Женщины были лучшими вои-нами и охотниками, мужчинам отводилась роль слуг и помощников. Они выполняли самую тяжелую работу, носили тяжести и добывали пищу. Единственными мужчинами, с которыми считались, были колдуны. Их слово имело вес, их устами говорили предки. Но ни один колдун не мог властвовать, будь он хоть самым могущественным из смертных...

Мать оставила Ош-Рагн сильное племя. В нем был колдун, но Ош-Рагн не желала делить власть. Вскоре колдуна нашли мертвым, с выпученными от ужаса глазами.

Благодаря природной хитрости и уму, Ош-Рагн сумела стать предводителем не-скольких сильных кланов. Никто из соплеменников не знал, что на уме у властной и жестокой Ош-Рагн. Одни морроны преклонялись перед ее силой, и не было воина, осмелившегося бросить ей вызов. Другие боялись колдовства, слава о котором жутким леденящим облаком облетела Кхинор. Так многие племена поверили в ее силу и удачу.

Вскоре под началом колдуньи собралось войско в три тысячи воинов, и многие кланы добровольно присоединялись к ней - так слабые всегда собираются вокруг сильного. И Ош-Рагн решила объединить племена Кхинора, собрать кочевников воедино, чтобы победить последнего врага и захватить плодородные земли за Кхином. До сих пор все задуманное ей удавалось.

Властительница, как ее стали называть, первой из своего народа поняла: чтобы победить врага - его надо знать. Она начала с языка, подолгу разговаривая с пленными, потом съедала их сердца, и ей приводили новых учителей...

Ош-Рагн приказала доставлять все, что находили в песках Кхинора и в разрушенных городах Древних. Узнав, какое влияние в мире людей имеют маленькие пирамидки из кроваво-красного прозрачного камня - асиры, Ош-Рагн повелела собирать их, а также драгоценный у арнов металл. Посланные ей отряды обыскивали заброшенные руины в Кхиноре, и нашли немало сокровищ.

Она изучила письменность арнов, которую считала величайшим открытием, ведь у морронов никогда ничего подобного не было - знания передавались устно от учителя ученику или колдовским внушением. Воины доставляли ей книги, если находили, или выменивали у торговцев-хартогов. Ош-Рагн стала читать. Она хотела знать об арнах все, чтобы покорить или уничтожить их.

Книги поведали многое. Арны были разобщены, не имели родов и кланов, за которые ее воины бились, как за самих себя. Это было слабостью врага. Они имели дома и имущество, значит, не могли отступить или убежать, как кочующие морроны - это тоже было слабостью. Они зависели от денег - и это было слабостью, на которую властительница очень рассчитывала. Арны подчиняются красивым красным камешкам, отдают за них еду, оружие, одежду, поклоняются им и умирают за них...

Конечно, у арнов есть сильные стороны. Они имеют оружейников, которые делают лучшее оружие, их воины могут победить лучших воинов Ош-Рагн, потому что лучше защищены и обучены. У них есть армии, сплоченные дисциплиной, крепости с высокими стенами, сложные машины, метающие камни или плюющиеся огнем...

Поэтому первые набеги на Арнир были неудачны. Цепочка малых крепостей и сторожевых башен, построенных вдоль реки, предупреждали арнов о готовящемся вторжении. Набеги потеряли свой главный козырь - внезапность, и кочевники несли потери. Кочевые племена на западе столкнулись с невиданным и кровожадным врагом и отступали на восток, теряя исконные земли. И Властительница поняла: надо спешить, чтобы не оказаться между молотом и наковальней...

Издревле колдуны Гунорбохора пользовались силой, заключенной в грибах и растениях, в органах животных и людей. Они искали средство, способное сделать воинов сильнее и бесстрашнее. Ош-Рагн хотела иного. Воины ее клана были храбры, но не умели подчиняться приказам. Дисциплина и слаженность войск арнов вызывали зависть колдуньи.

И она вновь отправилась в Гунорбохор. Страх перед ее могуществом был таков, что за время отсутствия Ош-Рагн никто из вождей не осмелился претендовать на власть. Много лунных перемен Ош-Рагн пробыла у колдунов, многому научилась и вернулась не с пустыми руками. Собрав верных колдунов и вождей, она объявила, что Арнир падет, а помогут в этом... сами арны!

- Здесь черная пыльца, - сказала она, показывая на каменные кувшины у своих ног. - Она собрана в болотах Гунорбохора, в удушливых мертвых топях, куда не осмеливается ступать человек... Эта пыльца и мое колдовство заставят арнов сражаться на нашей стороне и сделает их непобедимыми бойцами. Они будут делать все, что я прикажу.

- Белокожие будут на нашей стороне? Немыслимо! - крикнул кто-то. - Лучше сварить их в котлах - и то больше пользы. А зелье дать нашим воинам!

Властительница кивнула. Смутьяна схватили. Ош-Рагн зачерпнула пыльцу из кув-шина и вбила ему в рот. Он быстро и мучительно умер. Когда его крики затихли, а испуганные вожди склонили головы и спрятали глаза, Ош-Рагн велела привести купленных на западе светлокожих рабов. Им дали немного зелья, и вожди изумились: самый слабый раб легко одолевал самого сильного моррона, и требовались усилия многих воинов, чтобы побороть его. Но затем он сам умер в мучениях...

Ош-Рагн долго искала нужный состав. Пламя под колдовскими котлами не угасало, охотники и собиратели неделями пропадали в пустынях и холмах в поисках необходимых ингредиентов. Но главное: требовались пленники, много пленников.

Властительница запретила убивать захваченных в набегах арнов, приказав приводить к ней, хорошо кормить и обращаться, как с гостями. Не все выполняли ее приказ. Как можно приближать врагов и отказываться от их вкусного мяса?

Непокорных живьем сварили в котлах. С тех пор пленников приводили целыми и невредимыми, и Властительница испытывала на них тайное зелье. Очень многие умирали, их крики терзали небо над лагерем Ош-Рагн, а души скитались в мире теней и служили шаманам... но время и десятки жизней пропали не зря: Ош-Рагн нашла "золотую середину". Белокожие перестали умирать, зелье сделало их могучими и бесстрашными, они не боялись боли, и были готовы на все за новую порцию черной пыльцы. Что с того, что со временем от зелья гноилось лицо, и уродливые язвы покрывали кожу? Им было все равно. Рорги - так Ош-Рагн называла их - боялись одного: лишиться хозяина, который знает секрет зелья. Ош-Рагн доверяла им, не раз убеждаясь в их необычайной преданности. С тех пор, помимо обычной охраны, шатер Ош-Рагн окружало кольцо преданных роргов.

Рорги, как и подвластные морроны, выполняли любой приказ Ош-Рагн, но цени-лись ей много больше - ведь они были белокожими! Идеальные шпионы и убийцы! Никто никогда не заподозрит арна в службе морронам, и рорги сделают все, что она им прикажет.

Колдуны Гунорбохора знали способы подчинить душу человека, могли видеть его глазами и слышать ушами. У Властительницы было много таких слуг, но рорги как нельзя лучше подходили для этого. Черная пыльца делала их волю слабой, и Ош-Рагн одного за другим посылала их в Арнир, как свои "глаза и уши"...

Вековая война с белокожими подходит к концу, думала Ош-Рагн, провожая заходящее солнце. Очень скоро крепости арнов падут, тела их защитников сварятся в наших котлах, а те, кто выживет - станут рабами. Навсегда!

Глава 1. Беглянка.

Перестук осыпавшихся камней спугнул сидевшую на ветке птицу. Она взмахнула крыльями и взлетела, не выпуская из вида двух сошедшихся на поляне людей. Возможно, кто-то из них умрет - тогда можно досыта наесться мяса...

Далмира повернулась на звук. Перед ней стоял невысокий человек в неброской кожаной одежде. Вооружен: на поясе короткий клинок - но беспокоило другое. На лице незнакомца была черная маска. Зачем скрывать лицо в лесу? Далмира выхватила кинжал.

Судя по спокойным движениям человека, нападать он не собирался. Но вдруг это уловка? Далмира быстро огляделась, но на поляне они были одни.

- Что тебе нужно? Дай пройти!

Человек в маске сунул пальцы за широкий ремень:

- Я тебе не мешаю, иди. Но знаешь ли ты, куда идешь?

Голос принадлежал мужчине, но странная маска так искажала звук, что Далмира не могла сказать, молод незнакомец или стар. Впрочем, это неважно, если он пропускает ее, и тем более неважно, если придется его убить.

Не поворачиваясь спиной и не отводя глаз, Далмира обошла незнакомца и уже облегченно вздохнула, как вослед прозвучали слова:

- Ты ведь от кого-то бежишь.

Далмира замерла. Как он догадался? На черном устрашающем лице не прочесть эмоций, но под изломом неподвижных бровей блестели живые пытливые глаза.

- Какое тебе дело до этого? - произнесла она.

Человек поднял ладонь:

- В наши края часто бегут преступники...

- Я не преступница! - прервала его Далмира. Чего он все-таки хочет? Разговаривать некогда - хартоги идут по следам.

- У нас есть закон, - спокойно продолжала маска. - Мы не выдаем тех, кто его соблюдает.

- Я не знаю ваших законов. И мне некогда их учить!

Далмира повернулась и побежала прочь. Через десяток шагов оглянулась: человек в черной маске исчез. Кто же он такой?

Гадать некогда - хартоги наверняка близко. Вперед, быстрее вперед!

Скалистые хребты вгрызались в лес каменными осыпями, и девушка осторожно перебиралась через них. Сломаешь или подвернешь ногу - верная гибель. Кто поможет в этом пустынном краю, кто услышит твой крик? Есть здесь хоть какие-нибудь селения?

Присев на камень так, чтобы заметить преследователей, девушка передохнула. Хотелось воды, но флягу она потеряла. Найду ручей - напьюсь... Далмира с тревогой оглядела сбитые длинной дорогой сапоги: да, протянут они недолго. Кожаные штаны и куртка, купленные в Ринерессе, истрепались так, что теперь не стоили и половины заплаченной за них цены - а когда-то были очень красивы. У нее нет асиров и ничего ценного. Хотя здесь асиры вряд ли понадобятся. В этих местах, должно быть, ценится иное. Хорошее оружие или крепкая рука...

Земли мергинов давали приют многим. Сюда, к западному берегу Кхина, бежали преступники, бунтовщики и изгнанники. Власть одана распространялась и на эту землю, но мергины жили по своим законам. Одан закрывал глаза на самоуправство, ведь поселения мергинов закрывали Арнир от чернолицых кочевников и хелмаров... Так рассказывал Далмире спасший ее молодой мергин. На своей повозке он провез девушку через патрули хартогов. Теперь она пробиралась к великой реке, не зная, как далеко ей еще идти. Последнее селение осталось в двух днях пути, тогда же она в последний раз поела горячей пищи...

Меж белых камней мелькнула зеленая куртка. Далмира вскочила: все же выследили! Хартог был один, но остальные могли быть неподалеку. В ближнем бою с одним можно справиться, но хартоги - прекрасные стрелки, они просто убьют ее, как загнанную дичь...

Она бросилась к лесу. Стволы деревьев - хоть какая-то защита. В лесу затеряться легче, чем среди скал и камней. Но каким звериным чутьем они нашли ее след на этих камнях? Неужели правда, что от хартогов не скрыться?

Далмира подбежала к зарослям и остановилась. Навстречу шагнул человек в маске.

- Прочь! - она взмахнула кинжалом, но мужчина не пошевелился.

- Стой, красноволосая! - крикнули за спиной. - Тебе не уйти!

Далмира услышала звук спущенной тетивы. Сейчас стрела войдет в тело - охотники не промахиваются... Но мгновеньем раньше сильная рука незнакомца прижала девушку к земле. Стрела впилась в дерево, дрожа от бессильной злости.

Из-за камней, крадучись, выступил хартог. Распахнутая короткая куртка не закрывала мускулистую, покрытую шрамами грудь. Лицо и выбритый череп загорели до черноты, с затылка на грудь спускались косы, тяжелые от вплетенных в них амулетов. В руках охотник сжимал длинный изогнутый костяной лук. Далмира не раз видела, какой силой обладает это оружие. Тяжелые зазубренные стрелы из такого лука пробивали человека насквозь...

Незнакомец выпустил ошеломленную девушку из объятий, рывком помог подняться и указал на деревья:

- Спрячься.

Хартог выхватил новую стрелу, но тетиву не натягивал. Укрывшуюся за древесным стволом Далмиру это не успокаивало. Она знала: стоит покинуть убежище - преследователь мгновенно вскинет лук и выстрелит...

- Ты кто? Дай пройти! - потребовал охотник.

- Почему ты хочешь убить ее?

- Красноволосая должна сдаться или умереть. У меня приказ эмона, я преследую ее уже много дней. Уйди с дороги!

Хартог шагнул вперед. Человек в маске не шелохнулся. Ощущая скрытый вызов, преследователь остановился. Сквозь прорезь в маске зазвучал спокойный уверенный голос:

- Это земля мергинов. Здесь другие законы и судьи. Мы не убиваем без суда.

- Посмотри на ее плечо - на ней клеймо! Она - собственность Тормуна! Помоги поймать красноволосую, и я поделюсь с тобой наградой.

Маска качнулась:

- Нет. На этой земле человек не принадлежит никому, кроме самого себя. Мергины тоже карают, но не клеймят навсегда.

- Ты опозорил меня, - кривя губы в неясной усмешке, сказал хартог. - До сегодняшнего дня я не промахивался. Учти это, если хочешь встать на моем пути, мергин.

- Если уйдешь с миром, о твоем промахе никто не узнает.

- Я не уйду, пока не получу ее голову! - отрезал охотник. - Ты зря помешал мне. Ее смерть была бы легкой. А теперь - прочь с дороги!

Он шагнул вперед, но рука мергина взметнулась вверх, преграждая путь открытой ладонью:

- Я не позволю убить без суда, - твердо сказал он. Далмира понимала, что сейчас могла бы бежать, пока хартог спорит с ее заступником... Но оставить неожиданного союзника наедине с убийцей-хартогом она не могла. Человек в маске не знал: если хартог отступит, то вернется уже не один.

Охотник ухмыльнулся:

- Судя по движениям и смелости, ты хороший боец или охотник... старик! Я понял это по голосу и словам. Уходи! Я не хочу убивать старика, мне нужна девчонка.

- Ты пожалел меня, - ответил мергин. - Благодарю. Тогда и я не стану тебя убивать.

Преследователь замер, переваривая ответ, и расхохотался:

- Клянусь Игниром, ты здорово рассмешил меня! Давно я так не смеялся! А теперь - в сторону! Выходи, красноволосая, тебе не уйти!

Встать означало умереть. Она видела, как стреляют хартоги, в одно мгновение вскидывая лук. Но не встать она не могла. "От смерти не скроешься, - подумала Далмира, выходя из-за дерева, - но как унизительно умирать, прячась за спиной старика..."

Охотник вскинул лук, но мергин шагнул между ними.

- Что ж, стрела пронзит вас обоих! - тетива скрипнула и загудела... Девушка не успела ахнуть. Заступник вскинул руку, и стрела, как пойманная птица, задрожала в кулаке.

- Спрячься, - не глядя на нее, проговорил мергин. - В меня ему не попасть!

Зарычав от гнева, лучник выхватил вторую стрелу. Теперь он метил не в девушку.

- Ты хочешь убить без суда, - проговорил мергин. - Я судья этих мест, и могу тебя наказать!

Охотник выстрелил и медленно опустил лук.

- Ты чародей! - изумленно проговорил хартог. Судья отбросил пойманную во второй раз стрелу. - Но я тебя не боюсь! Ты тоже смертен...

Со зловещим шелестом меч хартога вышел из ножен.

- Ты еще можешь уйти, - мягко проговорил защитник. - Не искушай своего покровителя. Так, кажется, говорят у вас фагиры?

- Я не отступаю! - охотник подходил ближе, держа клинок перед собой.

- Иногда лучше отступить, чем умереть.

- Для меня это одно и тоже! - серия резких выпадов обрушилась на отшельника, но всякий раз меч встречал пустоту. Не парируя, с необычайной ловкостью мергин уклонялся от разящих ударов. И вдруг хартог охнул, согнулся и без сил рухнул наземь. Далмира вышла из укрытия.

- Плохой воин, - сказал судья, разглядывая бездыханное тело. - Тебе не стоило его бояться.

- У хартогов он был одним из лучших, - сказала Далмира. Она не верила глазам и своей удаче.

- Лучшим? - переспросила маска. - Мельчает народ. В его годы я мог одолеть троих таких, как он.

"Значит, все же старик, - подумала Далмира, - хартог угадал верно. Но как же он быстр!"

- Почему он хотел твоей смерти? Кто он такой, и кто ты?

- Мы оба хартоги... - Далмира замялась, не зная, что сказать о людях, среди которых прожила не одну лунную перемену. Кто такие хартоги? Одна семья, где есть общий котел и общая цель, где в минуту опасности каждый защищает каждого. И жестокий клан, где одним уготована участь жертв, а другие получают за это асиры... Хартогами были злобный Торвар и охотники за ее головой, но ими же были и друзья по Кругу: Немой и Кинара. Те, кого она будет помнить всегда.

- Ты сказала: хартоги. Кто это? Я не слышал о таком народе.

- Это не племя... Нам надо уходить! Другие хартоги выследят нас!

На лице беглянки отразилось смятение, и спаситель кивнул:

- Есть и другие? Тогда надо идти. Что же ты натворила, красноволосая? Ты не похожа на убийцу или вора. Я знаю: арны высылают преступников за Кхин, но охотиться на людей? Так делают поганые морроны и хелмары. Идем.

Еле заметной тропкой они прошли через заросшее лесом ущелье. В ветвях деревьев, ничуть не боясь человека, порхали птицы, а огромный рогатый зверь обдирал и поедал кору, даже не оглянувшись на проходивших мимо людей. Далмира оглядывалась: ей чудилось, что за ними идут, ведь хартоги не отступят, они никогда не отступают. Но никто не выстрелил в спину, не окрикнул и не остановил их.

- Почему ты носишь маску? - вопрос давно вертелся на языке.

Проводник остановился. Живые глаза смотрели сквозь безжизненный металл:

- Я - закон. А закон не имеет лица. Так принято у мергинов.

Он последовал дальше. Ответ не прояснил ничего, но Далмира поверила незна-комцу. Как не верить тому, кто своим телом закрыл от стрелы? Девушка радовалась, что ей повезло, что местный закон оказался на ее стороне, но ведь она его не знает, значит, легко может оказаться преступницей и здесь...

- Послушай, - сказала она, догоняя мергина. - Я не знаю ваших законов. Ты можешь рассказать мне о них?

На этот раз мергин даже не остановился.

- Закон один. И он у тебя в сердце, - спускаясь по тропе вниз, сказал он. - Поступай с людьми так, как хочешь, чтобы поступали с тобой. Это все.

Далмира замерла. Так просто! Ей хотелось возразить, что люди и так живут этим законом... но это было бы неправдой. Вся ее жизнь доказывала обратное. Неужели здесь все так живут?

- А если кто-то поступает иначе?

- Тогда к ним приходят Судьи, - проронил мужчина и остановился на краю обрыва. Перед ними на берегу реки раскинулось селение: вал, бревенчатый частокол и пара десятков домов, черные лодки на узкой песчаной косе.

- Здесь тропа, спускайся в селение, - сказал проводник. - И ничего не бойся. Здесь тебя никто не тронет, а закон ты знаешь.

Неужели все кончилось?! Десятки мер через леса и топи, истоптанные ноги, голод и страх? Здесь она будет свободна, и судьи защитят ее от хартогов!

Далмира повернулась, чтобы поблагодарить попутчика, и обнаружила, что проводник исчез. Чудеса!

- Спасибо! - крикнула она скалам. - Спасибо тебе!

Она спустилась по травяному склону, за которым виднелись стройные ряды фруктовых деревьев. Ворота были распахнуты, и девушка сочла это добрым знаком. Ни стражи, ни воинов - значит, этим людям нечего бояться. Все, как говорил тот мергин. Благодатный край!

Далмира вошла в селение, и люди поворачивали головы, глядя ей вслед. Не каждый день приходят незнакомцы, тем более такие. Чужая, не подобающая девушке, одежда, на поясе - изогнутый нож... Кто знает, чего ждать от этой красноволосой?

Нет, пришлых здесь определенно не боялись, народ, кажется, не пугливый. Ско-рее, ее оценивали и присматривались. Что и говорить: Далмира отличалась от местных женщин, невысоких, загорелых, одетых в юбки, с разноцветными лентами в волосах. И высокая, с огненно-красными волосами, в странной, видавшей виды кожаной одежде незнакомка невольно обращала на себя внимание, а взгляды мужчин провожали ее особенно долго.

- Я местный староста, Гриннор, - ее встретил невысокий худощавый мужчина. Он ничем не выделялся из селян, разве резным посохом, на который опирался. - Кто ты и с чем пришла?

- Меня зовут Далмира. Я... я хочу жить здесь, потому что... мне некуда больше идти.

- Хм, - взгляд старосты скользнул по фигуре девушки и замер на кинжале. - Ты вооружена. Знаешь ли ты закон мергинов?

- Знаю. Мне сказал его человек в маске.

- Человек в маске? - переспросил староста. Собравшиеся вокруг зеваки загудели, обсуждая новость.

- Да, - заметив, какое впечатление произвело упоминание о человеке в маске, быстро заговорила Далмира. - Он провел меня через ущелье и привел сюда. Он сказал, что вы меня примете.

Она оглядела собравшихся вокруг мергинов. Эти люди не отличались от земле-дельцев Арнира: та же легкая и простая одежда, обветренные и загорелые от работы на солнце лица. Разве что глаза... Смотрели мергины иначе: свободно, и даже вызывающе дерзко.

- Отчего ж не принять, мы всех принимаем, кто закон людской чтит. Живи. Никто тебя не обидит, - повторил он слова судьи.

- Спасибо. А... - она не знала, что делать дальше. Денег не было, и заплатить за угол она не могла.

- Ты можешь остановиться у меня, - сказал Гриннор, - или у любого из селян... если они захотят принять тебя. В любом случае, угол тебе мы найдем. Что ты умеешь?

Вопрос застал врасплох. Биться на копьях и мечах, убивать хищных тварей - вот все, что она умела. Но здесь это вряд ли кому-нибудь нужно. Похоже, эти люди не знают войн и горя. И не знают хартогов - что она еще может им рассказать?

Ноздри девушки уловили знакомый с детства запах. Она повернула голову. Мимо шел мужчина с ведром, полным свежей рыбы.

- Ловить рыбу, - улыбнувшись, сказала она.

- Эй, Кримст, иди-ка сюда! - подозвал староста. Рыбак остановился, поставил ведро и замер, разглядывая Далмиру.

- Она будет жить с нами. Говорит, что умеет ловить рыбу, так, может, возьмешь в помощники?

- Не знаю, справится ли она, - медленно проговорил Кримст. - Работа не из легких.

- Я справлюсь, - сказала Далмира. - Я все умею. Мой отец был рыбаком.

- Значит, рыбу чистить точно умеешь, - ухмыльнулся Кримст. В глазах его что-то мелькнуло. - Что ж, пойдем.

Рыбак привел ее к себе. Дом стоял у самой воды, одна дверь выходила в селение, другая - к небольшой пристани, где покачивались три небольших лодки без парусов. "Да и зачем им паруса, - улыбаясь, подумала девушка, - для этой речки. Ее переплыть-то в два счета. На моем острове все лодки были с парусами..."

- Одежду бы тебе найти, - сказал Кримст. - Пойду к Гриннору, что-нибудь придумаем. А ты рыбу почисти.

И рыбак положил на ведро с уловом длинный, видавший виды, сточенный нож.

Кримст ушел, но Далмира не спешила работать, а прошлась, осматривая свое новое жилище. В одной из комнат сушились сети, в другой стоял очаг, а напротив - постель. Жил рыбак скромно, но жизнью был доволен, судя по многочисленным деревянным рыбкам, висящим на стене. Словно танцуя, они весело гнули спинки и хвосты. Далмира улыбнулась. Злой человек не станет делать такие игрушки...

Она вернулась и вытащила первую рыбу. Проверила лезвие и фыркнула. Таким ножом даже не порежешься! Скоблить чешую еще можно, но попытка отрезать голову или вспороть рыбье брюхо превращалась в мучение. Далмира отложила тупой нож, выхватила кинжал и точным ударом отсекла рыбе голову.

- Ты кто?

Она оглянулась. В дверях стояла женщина. Черноволосая, с вплетенными в волосы голубыми лентами, в простом платье.

- Далмира, - девушка вытерла испачканый рыбьей кровью кинжал ветошью и вложила в ножны.

- Что ты здесь делаешь?

- Рыбу чищу.

- Да откуда ты взялась?

Видимо, она ничего не знала.

- Меня привел Кримст. Он сказал: я буду здесь жить...

- Ах, вот как! - глаза женщины бегло осмотрели помещение, затем остановились на гостье. Далмира встретила ее взгляд спокойно. Она видела глаза чудовищ в Круге...

- Ну, я ему покажу! - женщина отвела взгляд, сжала кулаки и кинулась в соседнюю комнату. Что-то затрещало, Далмира вскочила и побежала туда. Женщина срывала деревянных рыбок и топтала ногами.

- Что ты делаешь!

Далмира кинулась к ней и оттолкнула.

- Нельзя ломать такую красоту!

- Ах, ты вот как! - женщина схватила стоявшую у печи кочергу и замахнулась. Наработанные рефлексы действовали быстрее мысли. Далмира перехватила руку до удара, вывернула и выбила железный прут. Он с грохотом упал под ноги. Занесенный кулак перехватила чья-то рука.

- Прекрати! - закричал Кримст. - Что ты делаешь? Это моя жена!

- Я не хотела, прости, - Далмира даже испугалась, подумав, что ее могут изгнать, и опять придется скитаться одной, совершенно одной...

- Так-то ты рыбу чистишь, - растерянно проговорил рыбак. Его взгляд остановился на растоптанных рыбках. Кримст погрустнел.

- Кто она такая? - закричала женщина. - Откуда взялась? Молодую себе нашел, пень старый!

- Не ссорьтесь, - сказала Далмира. - Я уже ухожу.

Далмира отправилась на берег и села у воды. Она понимала жену Кримста и даже завидовала ей. Она дралась за возлюбленного, за свое счастье - а это куда лучше, чем драться за свою жизнь.

Как все это далеко и как близко: плен у хелмаров и побег, скитания с варваром по имени Шенн, снова неволя и рабство у хартогов. В светлых водах реки проносилась жизнь, и Далмира не могла поверить, что рыжая наивная девушка с далеких островов и прошедший пол-Арнира копьеносец-хартог - это все она.

Она всматривалась в бегущие струи и не верила им. Говорят: жизнь как река, а реку и судьбу не повернешь вспять. Далмира так не думала. Не хотела думать. Годы испытаний изменили ее, на предплечье появилось клеймо, на теле - шрамы. Она стала сильной и многому научилась. Но в душе мечтала быть нежной и слабой, хотела любить и быть любимой.

Глава 2. Маррод.

Это было давно. Сотни лунных перемен прошли с того времени, как на земли Эльденора пал гнев Богов, и небесный огонь уничтожил простиравшуюся на десятки дневных переходов империю. Земля была проклята, оставшиеся на ней люди умирали от неведомых болезней, и часть эльдов ушла за великую реку, смешавшись с живущими там варварами, другие же двинулись в Долину Ветров. Там, в узкой каменистой долине, уцелело единственное поселение эльдов. А обширные равнины Кхинора заселили пришедшие с юга чернолицые. Их многочисленные племена кочевали по развалинам Эльденора, оскверняя то, что осталось от великой империи.

Сотню раз красная луна Игнира сменила белую Алгора, а та - синюю луну Эльмера, и Совет Девяти решил узнать, что сталось с соплеменниками, ушедшими на восток. Эльды отправили за Кхин разведчиков, те вернулись и донесли, что плодородные земли за рекой занял народ арнов, вожди которых породнились с пришельцами-эльдами. Запертые в горной долине эльды нуждались в жизненном пространстве, но воевать с чернолицыми им было не под силу. Несмотря на разобщенность и вражду, морронские племена были многочисленны и сильны, вытеснить их с равнин эльды не могли. Север слишком холоден, а населяющие его варвары агрессивны, пустыни юга тоже не привлекали Древних, запад смертельно опасен: разведчики, посланные туда, не вернулись...

Тогда взгляд Совета Девяти обратился в сторону новой страны за Кхином - Арнира. Обширные, полные зверья леса и плодородные почвы сулили безбедную жизнь тому, кто владеет этой землей. Но местные оданы не желали отдавать власть, а потомки эльдов, основавшие касту фагиров, отказались помогать братьям по вере. Они считали своей родиной Арнир, а населявших его варваров - равными себе...

Так рассказывал седобородый наставник статному черноволосому юноше, почтительно и жадно ловящему каждое слово. Близился вечер, солнце наполовину скрылось за скалами, и заметно похолодало.

- Ты все понял, Маррод?

- Да, учитель, - склонил голову юноша. От долгого неподвижного сидения на камне затекли ноги, но он не выдал неудобства ни одним движением.

- Завтра ты расскажешь, что думаешь об эльдах, ушедших за Кхин.

"Ха, известно, что: предатели и жалкие трусы! Так скажет каждый эльд! Но воля наставника священна. Завтра - значит, завтра".

- Да, наставник, - поклонился юноша.

- Иди.

По тропе, спускавшейся со склона, юноша быстро достиг подножья скалы, обошел ее - и перед глазами раскинулся город. Здесь жили последние из истинных эльдов - народа, когда-то владевшего миром.

В город Маррод не пошел, а направился к Храму - месту, где живут и учатся молодые эльды до посвящения в воины. Стиснутые враждебными соседями, эльды провозгласили воинское искусство даром богов и почитали тех, кто достигал в нем совершенства. Каждый эльд был бойцом, даже женщины и дети - и каждый проходил через Храм. Только так они и выжили в войне с чернолицыми.

Маррод прошел в Храм через неприметную дверь, стоявший на посту привратник не повел и глазом. В Храм мог войти любой, охрана была символической. Храм - святыня для всех. Кроме жилых помещений для послушников, в нем были залы для тренировок и испытаний, алтари Сущих и зал, где собирался Совет Девяти.

Длинным узким коридором Маррод пришел в обширную комнату, разделенную перегородками на десятки отсеков. Здесь он и жил. В его закутке было лишь каменное ложе с брошенной поверх шкурой и несколько полок. Маррод не знал роскоши, да она и не нужна эльду. В Храме не держали вещей, только оружие. Воину не надо лишнего, дабы ничто не замутняло сознание и не отвлекало от долга.

Сон тут ценился, как благодать. По жилой комнате ученики передвигались как можно тише, ведь кто-то мог отдыхать после занятий и испытаний, которые случались даже ночью. Их учили уважать друг друга.

Маррод тихо снял обувь и разделся. Как всегда перед сном, он сжал в ладонях талисман эльда - черный ромбовидный камень на цепочке из золотых и железных колец, и помолился покровителю. Затем лег на постель, завернулся в шкуру и мгновенно уснул.

- Маррод.

Юноша проснулся и вскочил. У постели стоял человек в одежде наставника, раньше Маррод его не видел. Не проронив ни слова, мастер знаком велел одеться и идти за ним. Маррод повиновался.

В молчании они прошли по коридору и вышли из Храма. Было раннее утро. Солнце еще не взошло, но склоны гор уже покрывались розоватой дымкой. Кристальной чистоты воздух позволял видеть каждый выступ, каждую трещинку в скалах, и тихую красоту стройных рощ, окружавших лежащее посреди долины озеро.

Стояла удивительная тишина. Проводник двигался бесшумно, с хищной грацией скользя меж лежавших вокруг озера валунов и скал. Маррод, как ни старался, все же нарушал гармонию чудного места, топая по камням и оглушительно шурша одеждой. Наконец, они остановились.

- Я Обладающий, - произнес человек. - С этого дня я стану учить тебя.

У Маррода перехватило дыхание: Обладающий станет моим учителем! Честь, которой удостаивается не каждый, честь, о которой все только мечтают!

Звание Обладающего носили немногие - те, кто справлялся с особыми заданиями Совета, а таких эльдов было мало. Большинство претендентов погибали, оставшиеся в живых становились героями, имена которых высекались на священном камне в зале Совета. Лучшие из Обладающих входили в Совет Девяти.

Чтобы учиться у Обладающего, неофиту, помимо крепкого духа и здорового тела, требовались рекомендации. И Маррод знал, кому он обязан - отцу. В замкнутом мире эльдов более всего ценилось то, что сделал человек для народа, его репутация, а репутация Эндора была безупречна. В возрасте двадцати двух лунных перемен отец Маррода закончил обучение в Храме и по заданию Совета отправился в руины Анвинора, на поиски металла богов - стагнира. Небесный огонь уничтожил древнюю столицу эльдов, а вместе с ней и великое оружие, обладая которым, эльды властвовали над миром...

Отправившись на поиски, Эндор исчез и вернулся, когда его не ждали увидеть живым. Вернулся не с пустыми руками: в заплечном мешке воина лежал слиток стагнира... Единогласным решением Совета Эндора признали Обладающим, и его имя вырезали на священном камне Храма Воинов.

То было тяжелое время для эльдов. Орды чернолицых штурмовали перевал, пытаясь добраться до богатств Долины Ветров. Кочевники не знали, что в последнем убежище древних не осталось ничего от роскоши великой империи. Один выстрел из "Гнева Игнира" мог обратить морронов в бегство и навсегда отвадить от границ, но для легендарного оружия требовался стагнир. Больше, чем принес Эндор.

Совет Девяти отправил в Анвинор отряд отборных бойцов, но никто из них не вернулся. Но не умевшие вести войну в горах морроны не могли преодолеть оборону эльдов, каждую скалу превращавших в цитадель, а каждый камень - в неприступную башню. Со временем нападения становились все реже, но ведущее в долину ущелье эльды охраняли и днем и ночью, и ни зверь, ни птица не могли проскользнуть мимо безжалостных стражей.

Вскоре отец Маррода с тайной миссией отбыл в Арнир. И пропал на долгие луны...

- Сегодня я покажу тебе, как двигаться, - сказал мастер. - Движение - основа жизни. Будешь двигаться правильно - станешь невидим и неуязвим.

Занятия начались. Изо дня в день Маррод постигал тайны Обладающих, и его сердце пело. Он избран, он, а не кто-то другой! И станет великим мастером!

Но эйфория прошла быстро. Занятия с новым наставником были многократно сложнее, каждый вечер Маррод едва доползал до постели.

Его учили неожиданно нападать и быстро исчезать, если противник оказывался сильнее. Плавать под водой, подолгу не показываясь на поверхность и взбираться на отвесные скалы. Часами стоять на краю пропасти, побеждая страх. Использовать, как оружие, любой предмет, будь то камешек, кусок дерева или веревка. Простая куртка или плащ при умении могли противостоять стали. Но мастер заставлял Маррода придумывать собственные уловки и приемы.

- Воин силен не руками, а головой, - говорил Обладающий. - Если в искусство не вносить новое, оно умирает, становится набором устаревших форм и условностей. Это губительно для воина. Вноси и придумывай новое - это поможет тебе выжить.

Одним из важнейших было искусство рукопашного боя. Маррод нападал на мастера с мечом или копьем, но всякий раз оставался лежать на земле, опрокинутый ловким броском или ударом, теряя оружие, и не успевая понять, что произошло. Юноша упорно постигал удары, броски и захваты, подчас с трудом поднимаясь после жестоких ударов мастера. Читая в глазах Маррода вопрос, мастер сказал:

- Я знаю, что тебе больно, но только так ты научишься оценивать опасность и останешься живым там, где другой обречен на гибель. Перенося удары, закаляется твое тело и дух. Жизнь воина - схватка, жалость и сострадание не должны удерживать твою руку. Враги тебя не пощадят, и ты их не жалей! Если я пропущу твой удар, значит, я его заслужил.

Вскоре Марроду позволили взять тренировочный меч - гладкую медную палку с рукоятью. Она была вдвое тяжелее обычного меча.

- Это разовьет твои руки, - пояснил мастер, глядя, как Маррод с трудом берет увесистый "меч" наизготовку. - Смотри и повторяй!

Каждый эльд с малолетства обучался фехтованию, но с мастером Маррод заново учился владеть мечом, осваивая стиль, равного которому не было во всем мире. Так говорил Обладающий, и Маррод верил ему. Владея мечом с детства, Маррод думал, что знает о фехтовании много, а оказалось - ничего. И предела совершенству не было.

Однажды, придя на площадку для занятий, юноша мастера не застал, но, не желая терять время, стал заниматься с мечом, отрабатывая удары и движения.

- Очень хорошо, - сказали за спиной. Маррод оглянулся и, бросив учебный меч, пал на камни и поклонился.

Старейший в Совете Девяти, Орвинн тоже был Обладающим, о его способностях ходили легенды. Говорили, что ему единственному из эльдов доступно "состояние Рэн", что он может исчезать, переносясь в мир духов. Говорили, что Орвинн непревзойденный воин, никогда не проигрывавший в поединках. Что он не ест и не пьет, и может убить одной лишь силой мысли...

- Встань! - резко велел старик. Орвинн был невысок и сухощав, длинная седая борода доставала до пояса просторного серого балахона Обладающих.

Маррод поднялся. Орвинн посмотрел на юношу, сдвинув седые кустистые брови:

- Твое уважение похвально, но неуважение к оружию недостойно воина.

Маррод стремительно подобрал меч и почтительно замер, понимая, что Орвинн здесь неспроста. Странно: тренировочный меч - просто медная палка, и нет ничего не-уважительного в том, что он ее бросил. Но лучше молчать.

- Нам надо поговорить, Маррод, сын Эндора.

Не смея отвечать, Маррод лишь кивнул. Говорить с главой Совета Девяти!

- О твоем отце.

Глаза юноши вспыхнули:

- Он вернулся?

- Нет.

- Где же он? - спросил Маррод.

- Он не вернется.

- Почему? - выговорил юноша. - Он погиб?

- Если бы твой отец погиб, как подобает эльду, ты бы узнал об этом от своего наставника, - слова Орвинна ложились тяжело и ровно, как каменные плиты, придавливая юношу к земле. Не погиб? Тогда что? Пропал? Попал в плен?

То, что услышал Маррод, было невозможным, неслыханным и, скажи это не Ор-винн, а кто-нибудь другой, Маррод, не раздумывая, размозжил бы ему голову палкой.

- Совет отправил Эндора с особой миссией в Арнир, но он не вернулся, и передал Совету, что он не эльд, и не с нами...

- Нет! Он не мог так поступить... - прошептал Маррод. Мир рухнул. Он, сын Обладающего, в один миг стал отпрыском предателя и изгоя! - Почему?!

- Что сделано - то сделано. Эндор выбрал свой путь, ты избери свой.

Казалось, даже ветер затих, слушая слова Обладающего:

- Я давно наблюдаю за тобой. Твой труд и целеустремленность достойны похвалы. В тебе есть дух настоящего эльда. Но твое положение незавидно: четверо из Совета не хотят, чтобы ты обучался у Обладающего.

Дыхание остановилось. Четверо из девяти! А остальные?

- Но я так не думаю, - медленно и весомо произнес Орвинн. - Каждый пусть отвечает за себя - в этом высшая справедливость. Сегодня Совет решал твою судьбу...

Маррод вздрогнул. Пока он занимался, Совет решал, жить ему или умереть?

- Я вижу, чего ты можешь достичь, и обещал Совету, что ты станешь лучшим из молодых бойцов.

Маррод склонил голову так, что заныла шея. Да, я приложу все силы! Я все сде-лаю!

- Совет держит в тайне поступок Эндора, и ты не должен об этом говорить. Пока нас пятеро против четырех, ты в безопасности...

- Я понял, Обладающий.

- Найди себе цель, Маррод. Тебе сейчас трудно, но цель даст силу преодолеть любые преграды. Ты понимаешь?

- Я пытаюсь, Обладающий.

- Пойдем. Отныне я стану учить тебя.

Они направились к озеру. Старый эльд присел на камень у воды. Говорил Орвинн тихо, но проникновенно:

- Я не стану показывать движения и удары. Искусству владения оружием и телом тебя научит мастер, я учу управлять духом и волей. Дух невидим и неосязаем, но много крепче меча...

Обладающий говорил ровно и неторопливо, а Маррод внимал:

- Ты многому научился в Храме, но быть эльдом не значит быть воином. Многие в Совете забыли об этом, и виной тому время. Всякое время проходит, все имеет рассвет и закат. Эльды - гордый народ, мы не желаем думать о времени, о том, что оно с нами сделало... Мы давно уже не так многочисленны, как прежде, мало кто в городе имеет семью, еще меньше эльдов имеют детей. Мы вырождаемся, мы погибаем.

- Почему так происходит, Обладающий? - Маррод был поражен. Мало того, что Орвинн осуждает Совет, он говорит страшные вещи, о которых юноша даже не задумывался.

- Мы живем в закрытом для чужаков мире, сохраняя законы и обычаи, что запрещают смешивать нашу кровь с кровью других народов. Но это древний закон, тогда мы были великим и многочисленным народом. Время изменилось, а закон остался прежним - и против нас восстала сама природа...

Маррод не знал, что сказать. Да, эльдов немного, но как можно мешать нашу кровь с кровью варваров?

- Знаешь, почему я заступился за тебя перед Советом? - спросил Орвинн. - Потому что в тебе я вижу будущее эльдов. Ты - эльд по рождению, твой отец тоже, и он сумел увидеть правду, то, что не хочет понять Совет. Эльдам нужна новая кровь. Мы должны породниться с арнами - или погибнем.

- Прости меня, Обладающий, но мы перестанем быть истинными эльдами! - горячо возразил Маррод. Орвинн покачал головой:

- Истина не в крови, а в головах. Любой варвар, если воспитать его здесь с рождения, станет считать себя истинным эльдом и будет им.

- Это невозможно! - прошептал Маррод, чувствуя, как внутри холодеет. Это кощунство! Старик отвергает все, чему учат наставники!

- Время меняет даже горы, почему наши законы остались прежними? Твой отец понял это, должен понять и ты.

- Отец бросил меня! Предал меня и свой народ! - вскричал Маррод, забывая, с кем говорит.

- Это не так, юноша, - спокойно ответил Орвинн. - Он не предал - а указал путь к жизни. Скоро ты это поймешь.

- Зачем нам чужая кровь? Скоро мы захватим Арнир, и станем властвовать над миром, как прежде!

- Тебе так говорят. Это путь войны и смерти. Нас мало, а после войны станет еще меньше. Кое-кто позабыл, что великий Эльденор был создан, а не завоеван, а верное слово не слабее меча. Твой отец умен, он видит дальше, чем видит Совет.

Но Маррод не слушал, горечь и отчаяние звучали в его словах:

- Я гордился отцом, а стал сыном предателя!

- Нет, ученик! - прервал старик. - Послушай меня. Твоего отца послали на смерть, чтобы он не сеял смуту, ибо то, что говорю тебе я, он говорил в Совете. Его изгнали, и вернуться он не мог - Совет убил бы его... У Эндора не было выбора. Твой отец не предатель, юноша, он хотел помочь эльдам... всем нам.

Маррод в отчаянии смотрел на расходящиеся по воде круги, оставленные плес-нувшей рыбой. Несколько мгновений - и гладь озера застыла, как прежде. Так и иной человек: был и ушел - а что изменилось?

Маррод хотел оставить след в мире, след, не исчезающий, как круги на воде.

Глава 3. Мергины.

Далмира сидела на берегу, глядя, как мимо проплывает лодка, а рыбаки забрасывают с нее сети. Когда-то и она помогала с сетями отцу. Как же давно это было...

Солнце светило так жарко, что девушка решила искупаться. За несколько дней изматывающего бегства она ни разу не мылась, боясь быть настигнутой хартогами. Но теперь все позади. Можно искупаться и вымыть волосы.

Поблизости никого не было, кусты, нависшие над берегом, надежно защищали от посторонних взглядов. Далмира разделась и вошла в воду. Как давно она не плавала в свое удовольствие! Широкими гребками девушка выплыла на середину реки. Течение было несильным, а вода, особенно у поверхности - теплой. Далмира нежилась в ласковых струях, глядя на зависшие над головой облака и, наплававшись вдоволь, направилась к берегу.

И остановилась, касаясь пальцами ног дна. Два подростка сидели на песке и пялились на застывшую в воде девушку.

- Эй, вы, а ну, пошли отсюда! - взмахнув рукой, прикрикнула Далмира. Парни засмеялись.

- Выходи, чего встала! - давясь от смеха, заявил один.

- Чего боишься - мы не страшные! - хохотал второй.

Далмира не боялась. Случись это в любом другом месте, она, не колеблясь, вышла бы и проучила наглецов. Но здесь она в гостях. И так уже влипла в неприятности...

Подросток схватил ее одежду и поднял над головой:

- Выходи, чужачка, или побежишь за нами до селения!

- Да! - поддакнул второй, и челюсть его поползла вниз: незнакомка уже выходила из воды. Стройная шея, крепкое загорелое тело, высокая грудь, едва прикрытая ниспадающими мокрыми темно-красными прядями...

Дальнейшее им рассмотреть не дали. Чьи-то руки схватили одного за ухо, второго за шею - и с треском столкнули лбами. Парни бросили одежду и бросились бежать.

- Еще такое увижу - плетью отхлещу!

Далмира вышла из воды.

- Вот твоя одежда, - смуглая черноглазая девушка протянула ей вещи.

- Спасибо.

Далмира оделась. Местная молча наблюдала за ней, вдруг ее палец указал на плечо гостьи:

- Что это?

- Клеймо, - проговорила Далмира, торопливо надевая рубашку. Она не стеснялась - просто ненавидела знак, оставленный хартогами. Напоминание, что она была вещью.

- Кто мог поставить на тебе клеймо? - изумилась девушка.

- Те, от кого я бежала, - Далмира оделась и выпрямилась, разглядывая собеседницу. Красивая девушка, а какие волосы: черные, как ночь, и блестят на солнце!

- Они очень плохие люди, если творят такое! Хорошо, что ты убежала. У нас ты в безопасности. Мы не выдаем беглецов.

- Хорошо бы.

- Меня зовут Риана, - девушка подняла руку в традиционном приветствии арнов. Зная обычай, Далмира коснулась ее предплечья. - Я слышала, жена Кримста прогнала тебя.

- Откуда ты знаешь? - удивилась Далмира.

- У нас новости расходятся быстро. Как тебя зовут?

- Далмира.

- Пойдем со мной, Далмира.

Они направились к селению.

- Она очень ревнива, - улыбаясь, говорила Риана. - А Кримст... Готова спорить: он имел на тебя виды...

- Тогда ему повезло. Жена побила его не так сильно, как это бы сделала я.

Риана рассмеялась.

- Куда мы идем? - спросила Далмира, когда девушки миновали ворота.

- В мой дом. Я приглашаю тебя. Ты есть хочешь?

- Хочу, - улыбнулась Далмира. Черноглазая все больше нравилась ей. Какие радушные здесь люди!

Девушки подошли к дому. Дома мергинов походили на дома арнов, отличаясь, пожалуй, лишь высокими скошенными крышами и венцами с изображением зверей или птиц. Один скат был черным от гари.

- Был пожар? - спросила Далмира.

- Разбойники, - пояснила Риана. - Несколько лун назад напали на нас и, если бы не один человек... нас всех забрали бы в рабство.

- Что за разбойники?

- Они называют себя хелмарами. Приходят на кораблях по реке, - рассказывала Риана, выставляя на стол горшки со снедью. - Вдоль реки стоят сторожевые башни, но в тот раз они зарезали сторожей и подошли незаметно, подожгли ограду и ворвались внутрь... Меня ранило стрелой, и я многого не видела. К счастью, среди нас был чужеземец, могучий колдун. Он помог нам и убил много врагов, а потом прибыл отряд стражей из города и прогнал хелмаров. С тех пор они приходили лишь раз, и то напасть не решились.

Как все знакомо! До боли, до судорог в руках, сжимающих невидимое оружие...

- Что с тобой? Почему ты не ешь, Далмира? Невкусно?

Далмира механически глотала еду. Рассказ напомнил о случившемся с ее семьей. Черные корабли, беспощадные воины в звериных шкурах, смерть отца и страшный плен...

- А этот колдун? - спросила она, чтобы перевести разговор. - Он живет здесь?

- Нет, - качнула прекрасными волосами Риана. В ее голосе слышались сожаление и грусть. - Он ушел. Наш бывший староста ограбил его, и только Судьи восстановили справедливость.

- Судьи? - переспросила Далмира. - Я видела одного! Кто они и почему прячут лица под масками?

- Ты ешь, ешь... У одана свой суд, но мы, мергины, следуем обычаям предков. Маски - древний обычай. Они невозмутимы и беспристрастны. Такими и должны быть настоящие судьи.

- Но кто эти судьи?

- Такие же люди, как мы.

"Не такие, - подумала Далмира. - Обычный человек не ловит выпущенную в упор стрелу!"

Среди хартогов было немало прекрасных бойцов, но человек в маске превосходил их всех! Как он двигался! Наверно, и мастер Оллок не смог бы его победить...

- А где все люди? Кто еще здесь живет?

- Мои братья и сестры. Они сейчас в поле, работают. Мы возделываем землю.

- А что ты делала у реки?

- Один из мальчишек - мой брат. Лентяй, я всегда его гоняю. Надо помочь матери - а его не найти. Люди видели, куда он пошел, я за ним. Остальное ты знаешь, - улыбнулась Риана. - Пойдем, покажу дом знахаря.

- Зачем?

- Однажды он спас меня от смерти, с той поры я помогаю ему собирать травы. В моем доме места для тебя нет, а старик живет один. Думаю, у него тебе понравится, если с рыбаком не вышло...

Они весело рассмеялись.

У Олтнора - так звали старика - и впрямь было интересно. Его небольшое жилище наполнял букет удивительных и незнакомых Далмире ароматов. Связки трав, уложенные в корзины или просто висевшие на стенах, ниточки сушеных грибов, какие-то корешки, горшочки и коробочки заполняли все пространство и углы.

- А где он сам? - спросила девушка.

- В лесу, - ответила Риана. - Где же еще? Он, хоть и стар, но много ходит, может целый день в лесу пропадать. Олтнор многому меня научил, и тебя научит. Если тебе интересно.

- Интересно, - Далмира даже позабыла о своих страхах и преследователях. - Еще как. А для чего эти горшки?

- В них яды. Олтнор готовит их для тех, кто ему не нравится... - Риана не выдержала и захохотала, глядя на изумленное лицо Далмиры. - Ну и лицо у тебя, Далмира! Это же просто шутка! Ну, что тебе еще показать?

- Отведи меня к кузнецу.

- Зачем? - удивилась Риана.

- Нужно, чтобы он выковал кое-что для меня.

Далмира долго объясняла старому седому мергину, что от него требовалось. Кузнец выслушал и покачал головой:

- Зачем тебе копье, красавица? Твое дело детей рожать да растить, а не железками размахивать.

- Это мне решать, - отрезала девушка. - Это ведь не сложно... для хорошего кузнеца. Так сделаешь или нет?

Мужчина пожал плечами:

- Начну не раньше, чем завтра. И ты должна мне помочь.

- Хорошо! Я помогу. Сделаю все, что скажешь.

- Тогда до завтра, красноволосая.

- Чего ты хочешь от него? Какое-то оружие? - спросила Риана, когда они вышли из-под навеса, закрывавшего горн.

- Да. Копье. Я хорошо им владею.

- Копье? Но то, что ты описывала, мало походит на обычное копье, - сказала Риана. - Да и зачем тебе копье? Мы не дадим тебя в обиду.

Далмира улыбнулась:

- Я всегда полагаюсь только на себя.

- У тебя была трудная жизнь, - сказала Риана. - Расскажи о себе. Если, конечно, хочешь. Ты... так много видела, а я не бывала нигде, кроме этих мест...

Далмира посмотрела на девушку:

- Расскажу.

Риана слушала, не перебивая. Рассказ гостьи был захватывающим и невероятным. Кто мог подумать, что эта девушка испытала столько, что с лихвой хватило бы на жизнь многих. Детство на далеком острове, плен у морских разбойников-хелмаров, кораблекрушение, скитания по диким землям в компании варвара по имени Шенн...

Далмира говорила медленно, вспоминая какие-то мелочи, останавливаясь и заново переживая свои странствия через Кхинор, путешествие в катящемся городе-эмонгире, свою жизнь у хартогов и, конечно, кровавые бои в Круге...

Девушка видела искреннее сочувствие Рианы, ее глаза, распахнутые и восхищенные, и рассказывала все, зная, что подруга не станет болтать об этом на каждом углу. Закончив на смерти друзей в Круге и своем побеге из Ринересса, Далмира расплакалась. Риана обняла ее, и так они сидели долго, думая о своем.

Ей пришлось повторить свою историю не раз. Кроме Рианы, ее расспрашивал староста Гриннор, старик Олтнор и женщины, которым она помогала управляться с посевами. Далмиру слушали, не перебивая. В глазах мергинов не было праздного любопытства - но сочувствие и печаль. Многие из них пережили подобное, были изгнаны или бежали от обид и несправедливости.

Прошли пять дней. Далмира жила в пристройке у Олтнора и была довольна всем. Мергины относились к ней хорошо, и Далмира помогала людям, как могла: носила из леса хворост, качала меха в кузнице, тянула сети с рыбой. И не было человека, который не смотрел с уважением на красноволосую, так легко влившуюся в общину.

Когда растрепанный мальчишка прибежал и объявил, что копье готово, Далмира тотчас отправилась в кузню. Она помогала ковать наконечник, нашла, срубила и собственноручно выточила древко. Заточку и доводку лезвия кузнец делал сам.

Мастер ждал, выйдя на солнце из-под навеса. В его руках блестело странное для этих мест оружие. Охотники вряд ли назвали бы это копьем. Прочное, укрепленное железными пластинами древко увенчивало изогнутое обоюдоострое лезвие. С первого взгляда было ясно, что это оружие нельзя метать, зато им удобно сечь, рвать и резать. Далмира по памяти воссоздала копье, которым билась в Круге, привычное рукам и внушающее уверенность - как раз то, чего ей не хватало.

- Спасибо тебе! - подойдя к мастеру, сказала девушка. Кузнец кивнул, но отдавать оружие не спешил.

- Я сделал так, как ты просила. Это хорошее копье и лучшая сталь, которую я смог сделать, - сказал он. - Только помни: оружие, выкованное здесь, не должно обернуться против мергинов.

- Я буду помнить, - сказала Далмира. - Я никогда не причиню зла тем, кто принял меня.

Люди оглядывались, когда она шла через селение. Сверкая на солнце, грозное оружие покачивалось в руке красноволосой. Некоторые мужчины здесь носили оружие, в основном короткие мечи или охотничьи луки. Такого же не было ни у кого. Далмира поигрывала копьем на ходу, и на лице девушки сияла улыбка: я не беззащитна! Мергины обещают покровительство, но она привыкла доверять только себе. И своему копью.

- Ох, ты, - только и вымолвила Риана, глядя, как Далмира управляется с оружием. Обитое сталью древко мелькало в руках, солнце блистало на полированном лезвии. Девушка с удовольствием вспоминала то, чему когда-то учили ее хартоги, а мальчишки глазели, разинув рты.

- Ты так владеешь копьем! - восхищенно сказала Риана. - Ты научилась у тех странст-вующих охотников?

Далмира уже рассказывала ей о хартогах и Круге.

- Да. Захочешь выжить - научишься...

- Хартоги - жестокие люди! - негодующе произнесла Риана. - Как одан позволяет одним ставить клеймо на других и заставлять биться с чудовищами? Это... мерзко!

Далмира с улыбкой взглянула на подругу. В Арнире за такие речи отправляют за реку, а здесь... Здесь люди говорят то, что думают - и Далмире это нравилось.

- Оданам нравится смотреть на это, - с горечью промолвила она. - Биться и умирать в Круге - это искусство.

- Как хорошо, что у нас свои законы и свои Судьи! И здесь тебе не нужно копье, Далмира.

Если бы так просто!

- Они придут за мной, - помрачнела Далмира.

- Эти хартоги?

- Да.

- Судьи защитят тебя. И мы защитим.

- Как знать... С оружием я спокойна, - Далмира погладила древко и огляделась. В голову вдруг пришла мысль, что хартоги могут убить ее издалека - ведь стреляют они великолепно. Вал защитит, но если стрелок заберется, скажем, на те деревья... Былой страх вернулся к девушке, и Риана заметила это.

Но прятаться Далмира не стала. Хоть и было страшно, она делала то же, что и прежде, выходила в поле и работала, надеясь, что хартоги потеряли след.

В один из дней был праздник. Справляли рождение ребенка. Все селение собра-лось вокруг накрытых столов, поздравляя мать и отца. Каждый новый мергин был надеждой общины, особенно, если рождался мальчик, кормилец и защитник.

Далмира радовалась вместе со всеми, веселилась и пировала, не заметив, как в распахнутые ворота вошли четверо.

- А говорили, что ее здесь нет! - громко, прерывая веселый гомон, произнес один из гостей. Далмира обернулась и застыла. Холодные глаза северян-охотников смотрели на нее.

- Далмира, ты пойдешь с нами!

Раздвигая плечами толпу, охотники направились к девушке. Далмира попятилась. Кто-то встал между ней и хартогами, его оттолкнули. Мужчины поднялись с мест. С шелестом выскочили из ножен мечи. Между Далмирой и хартогами встала живая стена. Хартоги остановились.

- Именем одана! - крикнул старший охотник. - Вы должны выдать красноволосую! Она - наша вещь. На ней клеймо хартогов!

В ответ посыпались угрозы. Староста поднял руку:

- Тише, люди. Я им отвечу.

Он подошел к охотникам и показал открытую пятерню:

- Далмира - мергин, как и мы все. Видишь этот палец? Далмира пришла к нам и срослась с нами, как палец - с ладонью. Я никому не отдам свой палец, а вы никогда не получите ее. Уходите и не появляйтесь на нашей земле!

- Мы можем договориться, - сказал старший, поглаживая подернутую сединой бородку. Он был спокоен, но глаза горели огнем. - Сколько ты хочешь за нее, старик?

Гриннор рассмеялся:

- Мы друзей не продаем.

Старший обвел мергинов угрожающим взглядом:

- Вы пожалеете об этом! Все! Ты, староста, должен исполнять волю одана! Забыл, кто ваш повелитель?

- Здесь земли мергинов. Ты забыл, куда пришел.

- Если имя одана ничего не значит для тебя... тебе скоро его напомнят!

Хартог сжал губы и отвернулся. Махнул своим рукой, и охотники ушли. Никто из них не угрожал и не выкрикивал проклятий, но, глядя в спины этих людей, каждый из селян ощутил тревогу. Имя одана внушало бывшим изгоям страх. Каждый из мергинов помнил, как сам, либо его предок, был изгнан из Арнира за то, что не желал верить в новых богов или подчиняться суду фагиров. В старые времена большинство арнов подчинилось воле оданов, они отреклись от Единого и приняли Четырех Сущих. Те, кто не желал меняться, бежали на окраины Арнира. Прочие жили, надеясь на лучшие времена. Власти не преследовали, но всячески притесняли их. Мергин не мог рассчитывать на справедливый суд, их обирали сборщики податей, унижали и притесняли эмоны. В самом Арнире мергины не могли носить даже зачехленного оружия и изготавливать его, таким образом, не имея защиты от разбойников. Мало того, с легкой руки одана лесных грабителей тоже называли мергинами... Лишь тут, на границе, люди одана закрывали глаза на оружие в руках еретиков. Без него им не выстоять против морронов и хелмаров.

Конечно, своих они не выдадут, спрячут, отправят в другое селение или на заставу, куда не доберется ни один сутяга-фагир. Так было много раз. И все же... Живущие в Арнире мергины не знали и десятой доли свободы, какая была у людей здесь, да что говорить - даже законопослушные арны не были столь свободны и дерзки.

Здесь, на окраинах Арнира, рождались поколения, дух которых был свободным и смелым. Здесь люди не знали неволи, никто не мог заставить их делать то, чего они не желали. Вольные охотники, рыболовы, земледельцы работали на себя, не зная власти эмонов, и все чаще возмущались данью, требуемой оданом, имени которого никто не помнил, разве что старики. До ближайшего города неделя пути по бездорожью, и раз в лунную перемену староста отправлялся туда, везя оговоренную дань. Когда Гриннор был в городе в последний раз, эмон, принимавший ценное дерево, зерно, плоды и шкуры, вдруг обмолвился:

- Недолго вам вольными ходить.

На прямой вопрос, что это значит, эмон скривился:

- Думаешь, эмону нужны ваши драные шкуры?

- Зачем же он их требует? - удивился Гриннор.

- Не шкуры ему нужны, а покорность! Много воли берете, смотрите, не лопнули бы мешки...

Впрочем, эмон всегда был презрителен и груб к мергинам, и Гриннор о тех словах забыл. А вспомнил только теперь.

- Не бойтесь их, люди. И ты не бойся, Далмира. Ты с нами, и мы защитим тебя.

Глава 4. Сын предателя.

- Вставай, Маррод! - юношу растолкал один из учеников - ночной страж, по старой традиции охранявший Храм, хотя красть здесь было нечего, а среди эльдов не было воров.

- Что случилось? - разогнав остатки сна, Маррод поднялся.

- Выйди наружу, тебя ждут! - страж попятился и исчез.

Маррод быстро оделся и вышел. Светло-желтый глаз Алгора высветил стоящую у Храма высокую темную фигуру. Не узнать ее было невозможно.

- Обладающий Тотрамес, - Маррод преклонил колени, и осмелился поднять голову, лишь когда Первый Жрец обратился к нему:

- Я наслышан, что ты прилежно учишься, - голос Тотрамеса звучал глухо, но твердо. - Это хорошо. Твои успехи впечатляют наставника.

- Мне многому надо учиться, чтобы стать подобным Обладающим.

- Это так, - сказал Тотрамес. Первый Жрец входил в Совет Девяти и считался великим ученым. Что понадобилось ему от меня, удивленно подумал Маррод. Юноша много бы дал, чтобы знать, на чьей стороне был Тотрамес, когда решалась его судьба.

- Ты хочешь стать Обладающим, Маррод?

- Да, Обладающий.

- Ты почти стал им. Ты способный и прилежный ученик. Тебе не хватает лишь одного... хорошего отца.

Маррод опустил голову. Как он любил отца раньше, и как ненавидит теперь!

- Смотри в глаза! - велел Тотрамес. Юноша поднял взгляд. Глава Совета неожиданно улыбнулся. В свете луны его улыбка походила на оскал черепа.

- Я понимаю тебя, ученик. Ты мог бы добиться многого, твои успехи привели бы тебя к славе... не будь у тебя такого отца.

Слова Тотрамеса стегали, как позорная плеть, которой наказывали преступников.

- Пока о предательстве Эндора знают лишь девять эльдов. Но представь, что каждый в долине узнает имя предателя. Не берусь сказать, что будет с тобой. Если бы я не видел в тебе истинного эльда, то не стал бы защищать тебя в Совете.

- Благодарю тебя, Обладающий, - как можно ниже поклонился Маррод.

- У тебя есть шанс исправить ошибку отца и положение, в которое ты попал, - Тотрамес испытывающе взглянул на юношу. Маррод не видел его глаз, они сливались с тьмой, как и фигура Советника, стоящая в тени скалы. На мгновение Марроду показалось, что никакого Тотрамеса нет, а сам он разговаривает с тьмой.

- Готов ли ты отправиться в Арнир и сделать то, что велит Совет?

- Я готов, Обладающий!

- Я решу, когда ты будешь готов, - холодно поправил Тотрамес. - Усердно занимайся и помни, кому ты обязан честью быть и оставаться учеником Храма...

Маррод внимал.

- Но я должен быть уверен, что ты не свернешь с правильного пути, - голос Тотрамеса приобрел неожиданную мягкость. - Маррод, у тебя есть нечто, связывающее тебя с отцом. Я не хочу, чтобы у тех, кто защищал тебя, был повод усомниться в своем выборе, а у наших врагов... Ты понимаешь?

Он понял. Талисман отца - черный ромбовидный камень на цепочке из железных и золотых колец. Маррод сдернул его с шеи:

- У меня нет больше отца! - сильный бросок швырнул камень в озеро. Вода плеснула, круги разошлись, и все стихло.

- Теперь я верю тебе, Маррод, - рука Тотрамеса легла на его плечо. - И Совет верит тебе. Запомни это.

- Я запомню, Обладающий, - вновь припал к земле Маррод. Когда глаза юноши подня-лись, Тотрамеса уже не было.

Что-то оборвалось в душе Маррода, когда он выбросил талисман отца. Нет, даже не в тот миг, а потом, когда юноша поборол желание прыгнуть в озеро и найти вещь его единственного родного человека. Маррод пытался забыть отца, стереть из памяти, но не мог. Что-то внутри сопротивлялось, и он не понимал, что происходит, знал только, что становится другим. Не тем, каким хотел его видеть отец - ну и пусть! Зато сам Тотрамес обещал ему свое покровительство!

Теперь Маррод все силы отдавал занятиям, не тратя впустую ни минуты, и мир, окружавший его, сжался и поблек, сосредоточившись на острие клинка. С наставником Маррод разучивал новые упражнения с мечом, делая их погруженным в воду. Он занимался, преодолевая сопротивление воды, и тело его крепло. С каждым новым днем уроки усложнялись. Маррод чувствовал себя новичком, постигающим азы, хотя умом понимал, что перешагнул черту возможного для обычного человека.

Через четыре луны он успешно противостоял двум сильным бойцам, еще через две - четырем...

Маррод учился сражаться вслепую, чувствовать и опережать невидимого соперника. Тяжелый труд, напряжение всех сил и всей воли, и огромное желание постичь тайны Храма сделали свое дело: мышцы Маррода стали подобны камню, а дух - стали. Однажды даже наставник не смог победить его...

Орвинн приходил к юноше все реже. Маррод заметил, как осунулось лицо старика, и согнулись плечи - будто он тащил непосильный груз.

Маррод ждал, что старик отметит его успехи и откроет путь к совершенствованию, но старик ничему не учил. Орвинн рассказывал историю Эльденора, забытые эльдами старые легенды, задавал глупые вопросы. Марроду не нравились их встречи. Чем тратить время на разговоры, лучше упражняться с мечом, доводя технику до совершенства.

- Тебя ждут трудные испытания, Маррод, - говорил Орвинн. - Путь эльда - опасный путь. Чтобы пройти его с честью, силы и ловкости мало.

- Что это значит? - Маррод вглядывался в бесстрастное лицо Орвинна. - Что я должен узнать?

- Ты должен очистить разум от предрассудков и ложных ценностей. Некоторые называют это опытом и знанием жизни, - Орвинн усмехнулся в бороду. - Жизнь непредсказуема, желания богов недоступны нашему пониманию, и глупец тот, кто думает, что может что-то предсказать. Если хочешь стать Обладающим, избавься от ложных рефлексов, губительных для настоящего мастера. Учись дышать, передвигаться, смотреть и слушать, но главное - думать и чувствовать по-новому.

Маррод не понимал старика. Несмотря на все уважение к Обладающему, речи Орвинна вызывали неприятие. В Храме учили побеждать любым путем, умением или хитростью, не задумываясь, выполнять любые приказы. А старик говорил о другом.

- Я часто думаю: мы совершенствуем тело и дух, но не совершенствуем разум. Боевое искусство дает большую власть над людьми, но силе трудно быть справедливой, обладателю меча трудно не подчеркивать превосходство над безоружным. Это искушение силы. Не каждый человек может противиться ему. Ты должен подумать об этом.

Маррод усердно занимался, зная, что обучение подходит к концу. Дальше ждало испытание, от которого можно отказаться, если не желаешь становиться Обладающим. Но если соглашаешься, Совет дает задание, и испытуемый должен выполнить его или умереть.

На этот раз Тотрамес пришел днем. Обладающий неожиданно и бесшумно вышел из-за скалы и атаковал. Маррод увернулся и выставил защиту. Клинок Обладающего и учебный меч Маррода скрестились, и после первых ударов юноша понял: биться придется по-настоящему, применяя все, что знает и умеет.

Маррод чувствовал, что пассивная защита не выдерживает быструю веерную атаку Тотрамеса, поэтому постарался перехватить инициативу. Но Тотрамес не давал и мига передышки. Юноша бился, как бьется загнанный в угол зверь.

Неправильно выбранная позиция, недостаточно жестко или мягко подставленный клинок, неверная дистанция - все сыграет роковую роль, если ты бьешься с Обладающим. Но Маррод держался. Один раз упал, но и лежа сумел вести бой, как учил мастер, а когда Тотрамес выбил у него меч, юноша швырнул в голову Советника камень. Тотрамес лениво повел клинком - и камень отлетел в сторону.

Маррод был безоружен, но сдаваться не собирался. Следя за движениями противника, он не отступал, а подкрадывался ближе, чтобы одним броском обезоружить Обладающего.

Но ошибся. Тотрамес сделал ложный замах, Маррод проскочил под мечом, намереваясь бросить противника на камни, но Первый Жрец ушел в сторону и коротким точным движением сбил юношу с ног. Сверкнув на солнце, лезвие меча коснулось горла ученика.

- Знаешь, почему ты проиграл?

- Не знаю.

- Ты бился не так, как следовало, - Тотрамес убрал меч и жестом велел подняться. - Почему?

- Я бился с Обладающим и Первым Жрецом...

- Что с того? - резко спросил Тотрамес. - Боялся поранить меня? Запомни и усвой: если бьешься, бейся! Никакой пощады! Занесенный меч не остановить, посланную в цель стрелу не вернуть.

Маррод молчал. Ему было стыдно. Ведь он мог, мог победить! Вспоминая моменты схватки, юноша понимал: техника Обладающего не безупречна, он видел ошибки, но не смог воспользоваться ими. Но ведь и Тотрамес не хотел его убивать...

Они стояли на обветренной серой скале. Ветер трепал одежду, ведя с запада череду темных слоистых облаков.

- О чем говорит с тобой Орвинн? - вопрос был задан небрежным тоном, но Маррод уловил внимательный взгляд Тотрамеса.

- О разном. О духе эльдов.

- Вот как? Это хорошо. Что же он говорит о духе?

- Он говорит много непонятного. Его мудрость непостижима для меня.

- Например? - спросил Тотрамес. - Быть может, я смогу объяснить тебе.

Маррод рассказал, как мог. Брови Советника еле заметно приподнялись.

- Я подозревал что-то подобное. Вот что, Маррод, послушай меня. Веришь ли ты, что эльды должны править миром, как это было прежде?

- Да, Обладающий.

- Очень хорошо. Хочешь ли ты помочь своему народу?

- Всем сердцем, Обладающий!

- Иного ответа я и не ждал, - Тотрамес положил ладонь на плечо Маррода. - Итак, скоро ты сможешь доказать Совету свою преданность. И смыть пятно со своего имени.

- Я сделаю все, что прикажет Совет! - пылко проговорил Маррод.

- Тогда слушай. Через десять дней ты закончишь занятия. Нам больше нечему тебя учить...

Маррод понял, о чем речь. Испытание! Ему намекают, что нельзя отказываться от испытания, но он и так не собирался!

- На исходе луны ты явишься в Храм в зал Совета. Ты пройдешь испытание там.

Десять дней тянулись, как сто. Маррод ждал и не думал ни о чем, кроме предстоящего испытания. И вот, время пришло.

Девять Обладающих стояли вокруг черного камня-алтаря. Лишь несколько свечей освещали зал Совета.

- Маррод, - сказала одна из завернутых в белые плащи фигур, и юноша узнал голос Тотрамеса. - Сделал ли ты выбор?

- Я исполню волю Совета! - волнуясь, выговорил Маррод. Все. Он должен выполнить обещание или умереть.

- Задание будет непростым, - сказал Тотрамес.

- Я готов.

- Ты должен убить двух предателей. Имя одного - Эндор...

Маррод окаменел. Отец...

- Имя второго - Стирг. Понял ли ты задание, Маррод? - бесстрастно спросили его.

- Понял, - прошептали губы.

Он ненавидел отца, но не ожидал, что...

- Ты исполнишь волю Совета?

Девять Обладающих ждали ответа, от которого зависела его жизнь и честь.

- Да.

- Прекрасно, - сказал Тотрамес. - Но это лишь часть задания. Ты отправишься в Арнир...

Маррод слушал.

- Арны называют их фагирами. Эти предатели осквернили имя эльдов, смешали свою кровь с кровью варваров, передали им наши тайные знания. А наших посланников убили. Эндор и Стирг перешли на их сторону и должны умереть. Если есть вопросы, задай их сейчас.

- Мой отец до сих пор служит им?

- Наши агенты в Арнире не смогли найти его. Быть может, это удастся тебе...

Маррод слушал, и сердце переполнял гнев. Он жаждал крови врага так сильно, что в душе боялся самого себя.

- Я убью их, - медленно произнес Маррод. - Прошу, позвольте немедленно отправиться в Арнир!

Эльды переглядывались. Никто не проронил ни слова.

- Отца ты тоже убьешь?

Маррод вздрогнул. Это был голос Орвинна.

- Он исполнит порученное Советом, - сказал Тотрамес. - Эндор не отец ему, он - предатель, ведь так, Маррод?

- Отвечай, Маррод! Ты убьешь отца? - Орвинн смотрел пронзительно и страшно.

Маррода трясло. Он не хотел отвечать.

- Все мы знаем, что Эндор был твоим любимым учеником, Орвинн, но он предал нас и должен умереть! - сказал кто-то.

- Или ты так не думаешь? - спросил Первый Жрец. Маррод сжался, понимая, что видит и слышит разногласия Обладающих. Не все так просто в Совете...

- Не думаю, - твердо ответил старик. - Смерть Эндора ничего не изменит. Низко опускаться до убийств из мести. Потомки древних должны быть выше этого. Мы обладаем знаниями, зачем идти путем силы?

- Ты называешь решение Совета низким? - угрожающе спросил кто-то, и Маррод почувствовал, как холод пробирается под рубашку.

- Да, месть - это низко, а заставлять сына убивать отца - подло. Если тебе известно это слово, Тотрамес.

- Я? Заставляю? Это его собственный выбор, - жрец указал на Маррода.

- Он молод и глуп.

- Довольно, Орвинн! Мы устали слушать твои проповеди. Совет решил - и так будет! Кто еще думает, как Орвинн?

Никто не произнес ни слова.

- Видишь? - произнес Тотрамес. - Большинство сделало правильный выбор.

- Вы погубите все, - прошептал Орвинн. Его голос внезапно окреп. - Я покидаю Совет.

Старик снял белую накидку и положил на алтарь.

- Как хочешь, - немедленно отозвался Тотрамес.

Орвинн смерил неофита таким взглядом, что Маррод опустил глаза. Старик повернулся и ушел.

- Итак, Совет ждет тебя с победой, - сказал Первый Жрец. - О твоей миссии и о том, что ты здесь услышал, не должен знать никто! - взгляд Тотрамеса был более чем красноречив. - Ты понял меня, Маррод?

- Да, Обладающий!

- Иди и готовься.

Маррод вышел. Он желал лишь одного: скорее отправиться в путь. Однажды Орвинн сказал ему: хорошо, когда есть цель. Теперь она у него есть!

Глава 5. Хелмары.

Далмиру разбудила Риана:

- Вставай, на нас напали!

Девушка приподнялась на постели, стряхивая остатки сна:

- Что? Кто напал? Хартоги?

- Хелмары! - крикнула Риана уже в дверях. - Беги на вал!

Хелмары, проклятые пираты! Далмира вскочила, споро натягивая одежду. Мимо распахнутой двери пробегали вооруженные селяне, мужчины и женщины. Далмира слышала крики и отдаленный, но от этого не менее жуткий вой хелмаров. Схватив копье, Далмира на мгновение задержалась в дверях, как тогда, перед воротами в Круг, и сконцентрировалась. Перед Кругом бойцы желали друг другу удачи, но сейчас она одна, и пожелать некому, а идти надо. Она резко выдохнула и выбежала в ночь.

Пронесясь мимо дома старосты, Далмира взбежала на вал и увидела врага. Лунную дорожку на воде закрыла тень стремительно приближавшегося корабля. Хелмары нападали ночью, их паруса были черны, как и их души. С треском ломая рыбачьи мостки, корабль ткнулся носом в берег. Потрясая оружием, хелмары прыгали на сушу и бежали к валу, где собирались защитники.

Мергины не были воинами, но постоять за себя могли. Только такие люди выживали в приграничье. Далмира видела, как женщины занимали места у вала, поднося мужчинам дротики и камни. Подняв голову, девушка увидела, как на сторожевой башне запылал костер - знак соседям о постигшей беде.

Хелмары хотели взять хеш с наскока, и им это едва не удалось. Охрана закрыла ворота перед атакующими, но те были к этому готовы. Дюжина самых сильных хелмаров тащила ручной таран и с разбега проломила запертые, но недостаточно укрепленные ворота.

- А-а-аи-арр! - Далмира уже слышала этот леденящий душу клич, но теперь страх ушел. Голова была пустой, сердце холодным, а руки знали, что делать. Мужчины бросились наперерез нападавшим. У ворот закипела схватка, но хелмары теснили защитников. Далмира сбежала с вала и вклинилась в группу ворвавшихся разбойников. Она не смотрела на жуткие копья и мечи - просто делала то, чему ее когда-то учили. Далмира вращала копьем, отбивая удары, подрезая ноги и вспарывая животы. Убивать хелмаров оказалось легче, чем биться со зверем один на один. В каждом пирате ей чудился тот беловолосый, с холодными льдистыми глазами... Далмира не заметила, как вытеснила хелмаров за вал. Павшие от ее руки устилали залитый кровью причал.

Бой усиливался. К хелмарам подошло подкрепление, и они вновь пошли на при-ступ. Летели дротики и камни, падали раненые, кричали женщины. Все было, как тогда, на ее острове... Но здесь она не позволит им победить!

Еще ничего не было ясно. Первая атака захлебнулась, но хелмары были смелыми, не знающими жалости воинами. Даже умирающие, они зубами цеплялись за врага, хватали за ноги, изрыгая проклятья.

- Отходим на вал, нам не выдержать в открытом бою! - схватил Далмиру за плечо кто-то из мужчин. Видя, что мергины попятились, разбойники торжествующе взвыли.

Их главарь в окружении телохранителей сошел на берег и громко командовал штурмом. Какое-то время врага сдерживали у ворот, но камни и стрелы заканчивались.

Стоя на валу, Далмира сжимала копье, чувствуя, как по ладоням стекают струйки крови. Хорошее копье сковал кузнец! Стрела провизжала мимо, и Далмира запоздало отшатнулась. Она увидела, как вожак показывает на нее воинам. Далмира нагнулась над частоколом: - Эй, ты, хелмарский ублюдок! Выходи, и сразимся один на один! Я выпущу твои вонючие кишки!

Хелмар расхохотался. Нет, он не боялся красноволосой. Но сражаться с женщиной он не будет, хоть она и убила многих. Нет, он возьмет ее живой, и она родит ему таких же дерзких и смелых сынов!

Три фигуры в светлых одеждах явились из тьмы, атаковав телохранителей вожака. Крики и стоны. Лязг стали. Далмира не верила глазам: трое бойцов легко расправились с десятком хелмаров! Вождь пал, и лишившиеся главы разбойники побежали к кораблю.

- Судьи! Нам помогли Судьи! - восторженно кричали с вала. Снова Судьи, подумала Далмира. Теперь ясно, почему мергины не выдают Судей эмону...

Хелмары бежали, но бежали слаженно и умело. Оставшиеся на черном корабле прикрывали своих выстрелами из луков, сразив нескольких мергинов. Они ловко оттолкнули корабль от берега, бросая товарищам веревки и втягивая их на борт. Зная, что преследовать не будут, хелмары развернули корабль и скрылись в ночи.

Едва враг отступил, к девушке подбежала Риана:

- Далмира, ты так сражалась! Ты... просто герой! - она крепко обняла подругу. Ноги Далмиры подогнулись, и она села на землю, не выпуская окровавленного копья.

- Что с тобой? Ты ранена? - забеспокоилась Риана. - На тебе кровь!

- Кажется, не моя. Я устала, - такое опустошение бывало после каждого боя, и Далмире хотелось, чтобы ее оставили в покое. Но не тут-то было. Девушку тормошили и трясли восторженные поселяне. Женщины восторгались ее смелостью, мужчины - владению оружием. Она слабо улыбалась в ответ, желая лишь одного - поскорей смыть кровь и заснуть. Кто-то поднес кружку хмельного пива, Далмира жадно выпила, и ей захотелось прилечь. Риана разогнала всех, отвела девушку в дом и помогла подруге умыться. Старого Олтнора не было, он занимался ранеными. Далмира разделась и легла в постель.

- Ты великолепно сражалась! - в который раз произнесла Риана.

- Прекрати, Риана. Я не хочу об этом вспоминать.

- Ты спасла нас всех!

- Пустяки. Отбились бы и так. У вас много сильных мужчин, да и Судьи помогли.

- Судьи впервые помогли нам отбиться. Они никогда этого не делали. Если бы не ты, нам пришлось бы худо. Ни один из наших мужчин не сражался так, как ты, Далмира! Ты убила множест...

- Не надо, Риана! Хватит. Можно мне поспать?

- Конечно, как скажешь. Отдыхай. Я пойду, посмотрю, не нужна ли Олтнору помощь.

Риана ушла. Далмира лежала и думала. Мир, открытый ей Шенном, оказался не лучше миров, из которых они бежали. Везде и всюду люди несчастливы, страдая от рук более сильных и наглых. Как бы она хотела найти землю, свободную от зла, но, похоже, мир таков, каков есть. Что же делать? Смириться и стать как все? Что делать человеку, желающему изменить мир? Уснуть, подумала Далмира и усмехнулась. Уснуть навсегда и не мучиться.

Убитых похоронили, раненые залечивали раны. Судьи исчезли так же внезапно, как и появились, но это никого не удивляло. Далмира поражалась, как стойко переносят смерть близких мергины. Женщины плакали, но в их слезах не было отчаяния. Эти сильные люди жили бок-о-бок со смертью и были готовы к ней, считая за честь умереть за род или веру предков.

На следующий день пришли воины одана, и народ собрался на площади.

Далмира хотела пройти вперед, чтобы лучше видеть и слышать, но ее не пустили.

- Не выходи, - остановила ее Риана. - Тебе не стоит показываться чужакам. Так велел Гриннор.

Высокий воин в шлеме стоял перед старостой и селянами. За его спиной выстроился отряд вооруженных копьями латников.

- Я имею приказ задержать Далмиру, беглянку. Она должна быть здесь.

- Почему она должна быть здесь? - развел руками староста.

- Она - рабыня хартогов. Они преследовали ее до вашего селения, пока не явился мергин в маске и не отбил ее. Это произошло там, - военачальник указал на склон горы. - Красноволосая - собственность хартогов. Хартоги видели ее здесь, а вы не выдали ее им. Я жду.

Риана тихо подтолкнула Далмиру:

- Уходи задворками и спрячься под причалом. Там не найдут.

Далмира отступила за дом, но не ушла, а осталась, вслушиваясь в спор:

- ...все налоги мы платим сполна! - говорил Гриннор. - Чего вы еще хотите?

- Вы должны подчиняться указам одана, а не преступникам в масках!

- Они не преступники! - возразил староста. Толпа глухо зароптала.

- Это земля одана! Вершить суд на ней могут только фагиры! - воин выразительно хлопнул по рукояти меча. - Терпение одана закончилось. Он и так слишком долго был добр к вам, еретикам...

Казалось, военачальник не видит угрожающих глаз толпы, расхаживая перед селянами, но воины заметно напряглись. От мергинов можно ждать чего угодно! Случалось, они вместе бились против хелмаров, но теперь... Много крови прольется, прежде чем мергины усвоят, что слово одана - закон, а воля - священна.

- Выдадите беглянку добром - или мы обыщем селение!

- Ищите, - повел рукой староста. Он встретил взгляд Рианы - та еле заметно кивнула. - Ее нет здесь.

Офицер расхохотался:

- Я вижу, что нет! Говорят, ее волосы, как огонь - видны издалека. Но вы знаете, где она прячется! Выдайте ее и, возможно, эмон не станет наказывать вас за убийство хартога!

Селяне молчали. Мергины не выдавали беглецов - потому что и были ими. Ими или их потомками. Далмира приготовилась бежать. Вряд ли спасешься под пристанью, подумала она, лучше нырнуть и переплыть на другой берег.

- Мы найдем ее все равно, - сказал военачальник. - Ее и ваших Судей! Им не спрятаться от хартогов-охотников!

Он с улыбкой кивнул людям в иноземной одежде, стоявшим за спинами его воинов. Огромные мощные луки в руках говорили сами за себя.

- У нас нет ни ее, ни Судей, - отвечал Гриннор. - Все знают, что Судьи не живут в селениях. Они живут в горах.

- Но вы должны знать, где!

- Мы не знаем. Мы не ходим к Судьям - они приходят к нам.

- Ты лжешь! - начальник схватил старосту за одежду и встряхнул. - И предстанешь перед судом эмона, настоящим судом!

- Я не боюсь вашего суда, - спокойно проговорил мергин. - Мой бог со мной. А ты, сотник, расскажешь эмону, почему твой отряд пришел только утром, а не тогда, когда здесь были хелмары. Мы подавали сигнал в крепость, но вы не пришли!

- Кто ты такой, чтобы требовать от меня ответа? Возьмите его! - Воины подошли к старосте и схватили за руки. Мергины вздрогнули и зароптали. Кто-то схватился за меч.

- Не надо оружия. Не бойтесь, - сказал людям Гриннор. - Я вернусь. Не в первый раз еду к одану... За себя оставляю Олтнора.

Воины не уходили. Но обыскивать селение не стали.

- Если не знаете, где беглянка, так может, кто-нибудь скажет, где прячутся Судьи? - спросил офицер. - Я плачу асирами. Даю сотню!

Тишина.

- Сто за каждого!

Молчание.

- Грязные мергины! - выругался воин. - Узнаю, что красноволосая была здесь, и ваши судьи... Вы все отправитесь на рудники!

Он дал команду, и отряд вышел за ворота, уводя Гриннора. Его жена долго бежала за воинами, ее отталкивали копьями, не давая прикоснуться к мужу. Споткнувшись, женщина упала в пыль и зарыдала. Подруги увели ее в хеш.

Далмира вышла из укрытия. Она стыдилась смотреть в глаза людям. Из-за нее эти беды, только из-за нее. Надо бежать, скрыться туда, где нет власти одана и хартогов...

- Далмира, ты куда собралась? - Риана подбежала к ней.

- Я должна уйти! Они не оставят вас в покое.

- Нет, ты не уйдешь. Никто здесь не осуждает тебя, поверь! Мы все потомки беглецов. Мы знаем цену свободе и не выдаем изгоев, откуда бы они ни пришли.

- Но...

- Одан позволил нам селиться здесь, чтобы мы сдерживали набеги дикарей и хелмаров. За это мы можем верить в своих богов и жить по своим законам.

- Но этот воин сказал, что...

- Они всегда это говорят, - улыбнулась Риана. - Пытаются запугать.

- А как же ваш староста?

- Его отпустят. Гриннор поговорит с эмоном, и все устроится. Такое бывало и у нас, и в других селениях, там, за этой горой, и там, - девушка махнула рукой в сторону леса. - Все будет хорошо, поверь. Мы нужны одану. Мы платим налоги и бережем границы. Мы нужны ему.

Далмира вздохнула. Может, оно и так, но Риана не знала хартогов. Они выслеживали диковинных зверей за Кхином, а уж человека... Любой из них мог, спрятавшись в лесу, подстрелить Далмиру - ее огненные волосы хорошо видны издалека. Но, скорее всего, Тормун обещал им больше денег за живую красноволосую...

Через три дня к воротам хеша подъехал человек. Мергины узнали часто бывавшего у них торговца.

- Заезжай, дружище! - махнули ему, и повозка въехала внутрь.

- Что привез?

- Все, как обычно. Ткани, украшения... И посылку от эмона.

- Посылку? От эмона? Кому?

- Воины дали ее мне. Сказали: передашь в хеш. А кому - не сказали.

Торговец протянул любопытным небольшой заколоченный ящик.

- Воняет у тебя из телеги, - сказал один из мергинов.

- Из ящика и воняет! - сказал другой.

- Откройте, раз это для всех, - сказал третий. Кто-то из парней достал нож и расшатал крышку. Она отвалилась, и на землю выкатилась голова Гриннора.

Глава 6. Посланник Эльденора.

Маррод догадывался, что будет не единственным посланником Совета. Судя по всему, эльды давно имели в Арнире агентов. Но это не его ума дело. У него есть задание и цель, которой он достигнет, несмотря ни на что. Маррод готовился и ждал.

Он еще раз встретился с Тотрамесом, и Обладающий уже намного подробней раскрыл планы Совета. Маррод должен проникнуть в ближайшее окружение правителя Гурдана, и занять как можно более высокое положение при дворе. Разведка донесла, что Орэн, одан Гурдана, активно собирает войско. Зачем ему столько воинов, и с кем он собирается вступать в войну? 'Гурдан - наша главная цель, - сказал Марроду Тотрамес, - когда мы начнем войну, первый удар будет нанесен по нему...'

В один из дней пришел Орвинн. Маррод не думал, что уже увидит его. Старик добровольно вышел из Совета, но все еще оставался Обладающим. И единственным из живущих эльдов, достигшим "состояния Рэн".

Маррод сдержанно приветствовал мастера. Молодой человек чувствовал: его решение на Совете претило Орвинну, мастер ждал от него иного - но ведь выбора не было! Откажись - и не станешь Обладающим никогда, и навсегда останешься сыном предателя. И никакой Орвинн уже не поможет. Маррод убеждал себя, что сделал правильный выбор. Он все взвесил и не отступит. И если старик пришел переубеждать, то напрасно...

- Совет думает: истинность эльда в его происхождении, - сказал Орвинн. - За то, что я сейчас говорю, всякого другого Совет изгнал бы или убил. Их останавливает то, что я единственный из Обладающих достиг "состояния Рэн". Они надеются, я раскрою им сек-рет...

Конечно, Маррод слышал о "состоянии Рэн". Говорили, за всю историю эльдов им владели считанные единицы, герои, вошедшие в летописи древних.

- Хочешь увидеть это?

Горящие глаза Маррода говорили сами за себя.

Старый эльд остановился перед учеником.

- Ударь меня мечом! - велел он.

Обладающие умели виртуозно уклоняться от ударов, даже наносимых с разных сторон одновременно, но то, что увидел Маррод... За миг до того, как меч обрушился на голову учителя, Орвинн растворился в воздухе. Не уклонился, не отскочил в сторону, а исчез на глазах изумленного ученика.

Маррод стоял, раскрыв рот. Где же наставник?

- Я здесь.

Ученик обернулся: Орвинн стоял у него за спиной. Он легко мог убить противника, будь у него оружие.

- Это и есть "состояние Рэн". Владея им, становишься неуязвимым, можешь легко избе-жать удара и исчезнуть на глазах противника, просто зайдя ему за спину. Для тебя это неторопливый шаг, для других ты исчезнешь, как я исчез для тебя.

- Этому можно научиться? - потрясенно спросил Маррод.

- Это можно только постичь, - ответил старик. - Учиться тут нечему. Обладающие думают: я что-то скрываю, что-то главное, что не позволяет им достичь "состояния Рэн". На самом деле я рассказал им все, но постичь смысл действия не удалось никому, хотя среди них есть великие воины...

Орвинн замолк, словно ожидая вопроса. Тот не заставил себя ждать:

- Зачем ты рассказываешь мне это, учитель?

- Я могу научить тебя, Маррод. Ты молод и умен, ты сможешь понять.

- Я хочу понять! - вскричал ученик.

- Хорошо. Я научу тебя "состоянию Рэн", научу всему, что знаю, но взамен ты откажешься от данного Совету слова и не поедешь в Арнир.

- Это невозможно! - Маррод растерянно глядел на мастера, предлагавшего сокровище, но требовавшего отдать за него жизнь. - Я не могу нарушить слово... Меня изгонят... или убьют!

- Да, - кивнул Орвинн. - Возможно. Но ты хочешь получить великое знание без усилий и риска? Боишься? Я пойду с тобой! Мы уйдем из долины вдвоем. Они не смогут остановить нас. Мы можем уйти прямо сейчас. Решай.

- Но как? Что мы... будем делать? Как жить без родины, изгнанниками?

- Ты думаешь, что все это - жизнь? Бесконечное совершенствование тела и духа, путь войны и смерти - не то, что нужно народу эльдов. И не то, что нужно тебе.

- Совет лучше знает, что нужно народу. А я знаю, что надо мне.

- Я не стану уговаривать тебя. Сейчас ты на перекрестке, и твой выбор решит твою судьбу. Решай, Маррод.

Юноша покачал головой:

- Ты хочешь слишком многого, мастер. Я не могу отказаться от слова и не могу предать свой народ.

- Но можешь убить отца? Опомнись, Маррод. Никакой народ, никакой Совет никогда не будут ближе, чем отец.

- Нет. Я не стану предателем.

- Предатели те, кто сломал твою волю. Ты разочаровал меня, Маррод. Прощай.

Обладающий сделал шаг и остановился:

- Знаешь, я открою тебе тайну. Потому что ты все равно ее не поймешь. Смысл "состояния Рэн" в отказе от действия, в нежелании победить или умертвить противника, в стремлении избежать боя. В любви к жизни.

Орвинн повернулся и ушел. Больше Маррод его никогда не видел.

Он не боялся ни морронов, ни дурной славы приграничных земель. У Маррода была цель, и он стремился к ней с неумолимостью выпущенной из лука стрелы. Ничто не остановит его, он выполнит волю Совета и станет Обладающим.

Не раз он был на волоске от гибели, вступая в схватку со зверем или с морронами. Маррод не избегал опасности - он искал ее и наслаждался возможностью испытать себя, сыграть со смертью в кости и выиграть.

Прибыв в Арнир, Маррод хватался за любую возможность заработать и пробиться наверх, ближе к эмонам и одану. Он был полу-наемником, полу-мергином, но из множества подобных себе выделялся непомерным честолюбием, неукротимым вспыльчивым характером и непоколебимой верой в себя. Среди наемников он быстро стал известен, но своим никому не стал. Те, кто знали его, старались держаться подальше. Для Маррода не существовало друзей, а враги умирали очень быстро. Все знали, что этот человек убьет даже за неосторожное слово.

Маррод презирал арнов и не сохранял жизнь побежденному, не размениваясь на мольбы о пощаде или асиры. Обнажавшие против него оружие неизменно погибали. Лишь однажды он оставил противнику жизнь. Несмотря на множество ран, воин не просил пощады, ожидая смерти, как должное. И Маррод не добил его. Этот арн не просил пощады не потому, что знал о тщетности этого, нет. Он, как и Маррод, играл со смертью и не страшился ее. Маррод встретил такого человека впервые, и его холодное презрение к варварам пошатнулось. Сильные духом люди встречались и у них.

Когда в оданстве объявили награду за его голову, Маррод ушел на север. Однажды жители хеша, мимо которого он проходил, упросили странствующего воина обуздать лесных мергинов, обиравших и без того нищих поселян. Маррод взялся за работу не ради денег. В качестве платы хешимы предложили еду и любую девушку. Эльд лишь усмехнулся. Он немедленно отправился в лес, нашел логово мергинов и убил всех. Посланные туда хешимы вернулись белыми от ужаса: куски тел разбойников были разбросаны по поляне, а головы торчали на кустах и деревьях. Маррод провел ночь с приглянувшейся девушкой, утром задушил ее и ушел. Местные жители прокляли страшного гостя и обходили то место в лесу стороной.

Люди избегали его, и Марроду это нравилось. Он презирал и ненавидел варваров, получивших знания эльдов и не желавших за это платить. Та девчонка могла родить от него полукровку, и Маррод убил ее. Он не желал, чтобы его кровь смешалась с кровью арнов.

Следов отца он не нашел. Эльд Эндор исчез. Маррод вызнал, что человек с таким именем бывал в Гарде - небольшом городке на берегу Восточного моря. Маррод отправился туда - и не зря. Ему показали дом, где жил отступник и сказали, что у него была семья. Семья!!

Если в душе Маррода оставались какие-то сомнения, то в этот час они умерли. Отец изменил не только народу, он изменил ему, своему истинному сыну - женился на варварке! Изменил крови Древних, смешав ее с кровью арнов, родив ублюдка! Он бы с удовольствием вырезал эту семью, но, как сказали, жена Эндора давно умерла, а сын исчез и давно не появлялся в городе. Имени его никто не помнил.

Прибыв в Гурдан, Маррод был вынужден измениться. В этом оданстве нельзя быть вне закона - это помешает делу. Здесь никто его не знал, и уже неплохо владеющий языком арнов Маррод стал искать путь наверх. Но все оказалось сложнее.

Проклятые фагиры, потомки переметнувшихся к арнам эльдов, казалось, предвидели все. Законы и само устройство Арнира смеялись над попытками иноземцев стать кем-то значимым. Не состоявший в списках эмонских родов человек не мог занять более или менее весомое положение при дворе. Не мог и купить его.

Ирония заключалась в том, что в венах Маррода текла настоящая, неразбавленная кровь Древних, в то время как эмоны, кичившиеся своим положением и не считавшие эльда за равного, не имели и десятой доли этой крови. Маррод лишь скрипел зубами. Чтобы выполнить волю Совета и пробраться наверх, в окружение одана, необходимо стать эмоном - но как? Эмонами не могли стать, ими рождались, а не становились. Неужели Совет этого не знал? А если знал, то дал заведомо невыполнимое задание?

Но капли воды точат камень, а целеустремленность Маррода была подобна водопаду. Он не сдавался и искал любую возможность, он не мог вернуться ни с чем. Юноша знал: нет большего позора для воина, чем взяться и не выполнить порученное Советом. Это вопрос чести эльда и цена звания Обладающего. Он не может отступить.

Это произошло спустя две луны со времени прибытия в Далорн, большой город и столицу оданства. В одной из придорожных харчевень Маррод стал свидетелем, как между охраной важного эмона и пьяными наемниками возникла ссора, переросшая в поножовщину.

Маррод почувствовал: это шанс. И уже решил, на чьей стороне будет. Эльд дождался, пока озверевшие от вина и крови наемники убили последнего телохранителя заезжего чинуши, а тот в предчувствии смерти сжался в углу... И только тогда вмешался, в считанные мгновения изрубив победителей. Его мастерство произвело на эмона неизгладимое впечатление, и он предложил Марроду стать телохранителем. Эльд отказался:

- Мне не нужны деньги.

- Что же тебе нужно? - удивленно спросил эмон. - Дом, земля? Проси, я исполню.

- Я хочу стать твоим другом.

Ночь. Залитая кровью и набитая трупами харчевня. Чудесное избавление от неминуемой смерти. Все это, несомненно, повлияло на ответ эмона Эрлайна, но главной причиной было другое. Занимая пост первого советника одана, он давно искал человека, подобного Марроду: способного на многое и обязанного всем. Так и свершился их союз.

Так Маррод стал другом советника. Агент эльдов получил определенный статус, весьма отличный от положения безвестного наемника. Проводя с советником долгое время и сопровождая в поездках, Маррод узнавал все больше и больше, эмон же все больше доверял ему. Славящийся скупостью советник был доволен, что Маррод позволяет экономить на охране: такой боец, как он, стоил десятерых, а вместо платы требовал одного: сделать его эмоном.

Советник не был дураком. Подозрительный по натуре, Эрлайн пытался вызнать, откуда Маррод родом, расспрашивал о его жизни. На этот случай Совет Девяти снабдил посланника правдоподобной легендой, проверить которую было невозможно. Те, кто знали того человека, уже ничего не могли рассказать...

Конечно, истовое желание наемника стать эмоном удивляло Эрлайна, но не более того. И советник не считал его невыполнимым, чем сразу расположил Маррода к себе. Пользуясь своим положением, эмон нередко преступал закон, зная, что деньги и связи всегда помогут, и нет ничего невозможного, если к ним приложить еще и ум...

Но Маррода возмущало, что он, истинный эльд, служит полукровке. В его глазах эмоны были ниже варваров-арнов, но ради звания Обладающего он терпел снисходительное обращение эмона. С Эрлайном он побывал во многих местах Арнира и при дворе одана Гурдана, что было большим шагом вперед.

От наблюдательного Маррода не укрывались многие тайны двора. Он мало общался, отчасти из-за презрения к арнам, отчасти из-за опасения вызвать подозрения подчас не слишком правильным языком, но компенсировал недостатки цепкими, все подмечающими глазами и чутким слухом. В Храме учили не только воевать. Готовясь к миссии, Маррод изучал искусство шпионажа, и учителя отмечали его хитрость и ум. Великолепному владению мечом Маррод был обязан не только наставнику, но и необыкновенной интуиции. Маррод был прирожденным бойцом, обладавшим прекрасной реакцией, умением определять слабое место в защите противника и наносить удар, не оставляя врагу ни малейшего шанса. Осталось овладеть "состоянием Рэн"...

Урок Орвинна потряс юношу, мечтавшего повторить чудесное достижение мастера. Старик сказал, что в этом нет сверхъестественного, тем не менее Маррод не смог повторить показанное учителем. Условиями обладания чуда были отказ от агрессии и успокоение души. Маррод не мог достичь ни того, ни другого.

Дни шли, менялись луны. Совет ждал, и Маррод помнил об этом. След Эндора потерян, но есть глава фагиров Стирг - его главная цель. В приказе Совета Маррод видел высшую справедливость и жаждал убить переманившего отца ренегата. Убийство мастера повергнет Арнир в ужас перед мощью Древних и даст недвусмысленный намек предателям, осмелившимся бросить вызов Эльденору.

Мастер Стирг был краеугольным камнем необъявленной войны Арнира и Эльденора. Он редко являлся при дворах правителей, и никто не знал, где живет великий мастер. Фагирдары - храмы фагиров - находились во всех городах Арнира, но в каком именно обитает великий мастер - не знали даже оданы. Сблизившись с Эрлайном, Маррод по крохам собирал информацию, слухи, сплетни, и сумел вызнать, где Стирг бывает чаще всего.

Это был храм города Таллий. Почему верховный фагир избрал резиденцией не богатый фагирдар великого Ринересса или другой, ему подобный, а маленький городок Таллий на границе Гурдана - было непонятно, но Маррод знал, что Говорящий с Небом - как Стирга называли в народе - чаще всего бывает именно там. Однажды он смог лично проследить за ним до самого фагирдара, когда Стирг по просьбе одана приехал благословить брак одного из приближенных. Маррод мог расправиться со Стиргом уже тогда, но Совет настрого запретил действовать в открытую. Убийство надо совершить бесшумно, не оставляя улик и свидетелей, и в то же время так, чтобы власти не смогли скрыть произошедшее от народа. И, прежде чем убить Стирга, Маррод хотел кое-что узнать...

Надо выбрать день и час, а времени оставалось немного: Тотрамес велел сделать это до начала зимы. В луну Эльмера Маррод должен прибыть в Ринересс и отчитаться перед посланником Совета Девяти.

Глава 7. Суд мергинов.

Все селение собралось вокруг повозки. Громко причитавшую вдову и заплакавших от жуткого зрелища детей увели. Кто-то закрыл отрубленную голову плащом.

- Я не знал, что там! - без конца повторял белый, как мука, купец. - Я и ехать-то не собирался, товара мало, а они заставили, говорят: езжай немедленно, да передай! Я не знал!

- Успокойся, мы знаем, что это сделал не ты, - мрачно проговорил кто-то из мужчин.

- Тогда я поеду! У меня и товара почти нет...

- Не торопись!! Сперва расскажешь, что слышал и видел в Ольдене. Эй, кто-нибудь, принесите ему пива!

Торговец поблагодарил и осушил кружку одним махом. Руки его тряслись. Селяне смотрели на него так, что под этими взглядами он не мог и не хотел лгать. В конце концов, ему не приказывали молчать...

- Говорят, в Ольден прибыл человек от одана. О нем никто ничего не знает, но говорят: он силен и жесток.

- Это он сделал? Что это за человек? Эмон? Как его имя?

- Не знаю. Знаю лишь, что его боятся все, кто видел. Я хочу уехать отсюда. Подальше.

- Езжай, - махнул рукой Олтнор и повернулся к людям. - Надо рассказать всем селениям по реке, что произошло, и собирать совет...

Риана вошла в дом и увидела сурово-сосредоточенную Далмиру. Девушка была в своей прежней, походной одежде, и подруга всполошилась:

- Куда ты опять собралась?

- Я ухожу, Риана, - Далмира перепоясалась, подхватила лежащий на скамье дорожный мешок и взяла копье.

- Куда? Зачем?

- Хартоги не отступят. Мне надо уйти, пока не случилось большего зла. Не хочу, чтобы из-за меня погиб еще кто-нибудь! - Далмира двинулась к двери, но Риана удержала ее:

- Эти люди не смогут ничего сделать с тобой! Мы защитим тебя!

Далмира вспомнила, как охотник стрелял в защищавшего ее мергина:

- Я боюсь не только за себя. Если им будет надо, они не пощадят здесь никого. Я чувствую, что надо уйти. Я чувствую кровь Гриннора на своих руках и... как бы не было хуже.

- Но ты не виновата!

- Прости, Риана, поверь: так нужно. Прощай, - она обняла подругу. - Будь счастлива.

- Ты не должна уходить, Далмира, прошу!

Далмира повернулась:

- Клянусь всем, что мне дорого: я не хочу уходить! Но хартоги не оставят вас в покое. На их стороне сам одан! Не будет меня - возможно, все кончится...

Мало кто из жителей видел, как красноволосая прошла по селению, спустилась с вала и направилась в сторону гор. Долго смотревшая ей вслед Риана видела, как огненно-красная голова подруги виднелась над желто-зелеными пустошами и исчезла в лесу.

Далмиру душили слезы. Сколько еще ей придется бежать, неужели хартоги будут преследовать свою "вещь" вечно? Но даже если ее схватят, она никогда не выйдет в Круг! Никогда - и пусть Тормун перережет ей горло! Она бы вышла и сразилась в Круге с ним, но Тормун спрячется за спинами охотников...

Она решила идти вдоль гор к Великой реке. Почему туда - и сама не могла сказать, чувствовала: там ее отыскать будет труднее, чем в более населенных краях востока. Мергины могут ее защитить и хотят, но Далмира сделала выбор и не жалела, хоть и пришлось покинуть этих прекрасных людей. Но так лучше для них и для нее, коль даже стражи эмона интересуются красноволосой беглянкой. Конечно, Тормун бывает везде, его влияние велико. Еще Далмира знала, что сбежать от хартогов не мог никто, и знала самого Тормуна. Он не отступится, пока беглянка не вернется в Круг, или ее рыжую голову не покажут хартогам...

Девушка пересекла неширокую полосу леса и поднялась на холм. На его вершине осмотрелась и решила двигаться к соседней, более высокой горе, серо-голубой, обветренной вершине, покрытой осыпями и редким кустарником.

Далмира спустилась в ложбину между холмов, помогая себе копьем, как дорожным посохом, перепрыгнула по белым камням неглубокий ручей и снова вошла в лес. Здесь пели птицы, и свет солнца играл на светлых глянцевых стволах.

За спиной раздался звук осыпавшихся камней. Далмира отпрыгнула в сторону и развернулась, занося копье. Перед ней стоял человек в просторной светлой одежде. На поясе висел небольшой клинок, лицо закрывала железная маска.

- Куда идешь? - спросил он. Голос был глуховат и, пробиваясь через прорези в маске, звучал странно и не по-человечески.

- Ухожу туда, откуда пришла, - ответила, выпрямляясь, Далмира. Хищно нацеленное копье опустилось. Судьи ей не враги.

- Ты не можешь уйти просто так.

- Что это значит?

- Люди одана говорят, что ты - преступница. Я желаю знать, в чем тебя обвиняют.

- Меня обвиняют не мергины, так что это не дело Судей. Я хочу уйти, - она повернулась, но на другой стороне тропы стоял еще один Судья. Его маска была желтой, сделанной из тонкого золотого листа.

- Мы не отпускаем без суда, - сказал он.

Бежать? Но ведь я - не преступница.

- Я не нарушала ваших законов, - сказала Далмира. Судьи неторопливо приближались.

- Ты уверена? - снова сказал второй.

- Отдай оружие и расскажи, в чем тебя обвиняют. Мы будем судить тебя, - сказал первый.

- Нет! - Далмира приподняла копье. - Я знаю ваш закон, и я его не нарушала!

- Так ли это? - спросил первый. - Разве сейчас ты поступаешь так, как велит тебе сердце?

Далмира замерла. Откуда им знать?

- Она виновна, если ведет себя так, - сказал второй. В его голосе слышалась насмешка.

- Наверно, - первый остановился, с точностью выдерживая дистанцию удара, и Далмира убедилась, что перед ней отличный боец. - Итак, ты отдашь оружие? Зачем сопротивляться, если ты невиновна? Ты не веришь нам?

- Я не мергинка. Я верю только себе!

Не убежать. Эти парни знают горы, как свои пальцы. Жаль, среди них нет того, кто вступился за нее перед хартогом.

- Мергины приняли тебя, теперь ты мергинка. Опусти копье.

- Или мы проучим тебя... - второй сунул руки за спину. В один миг в его ладонях оказались два узких серповидных лезвия.

Он направился к ней. Не выдержав напряжения, Далмира вскинула копье. Металл звякнул о металл. Короткий замах и удар. Судья парировал и отскочил к дереву. Маска качнулась на плечо, он замер, словно разглядывая девушку. Далмира опасалась атаковать, но, не забывая о первом противнике, в кувырке ушла в сторону. Тот атаковал, двигаясь мелкими, уверенными шажками. Взмахи копья не могли остановить его. Уклоняясь или парируя, он теснил Далмиру, его меч мелькал возле ее груди и шеи. Судья был очень быстр, через минуту Далмира оказалась прижата к дереву и обезоружена.

- Ну, вот, - проговорила желтая маска. - Все равно...

Далмира сбила его с ног неожиданной подсечкой и рванулась в лес. Но через несколько шагов что-то ударило по ногам, и девушка ткнулась носом в траву. Ноги заплело, Далмира приподнялась и увидела тонкую веревку с грузилом, обмотавшуюся вокруг лодыжек. Железная маска нависла над ней.

- Шустрая, - сказал Судья.

- Да уж, - подтвердил второй, поднимаясь с земли.

- Что вы от меня хотите? Судить? Я ни в чем не виновата!

Смех человека в маске звучал странно:

- Вставай, красноволосая. Ты оправдана.

- Что?

Судья нагнулся и распутал ей ноги.

- Просто скажи, почему ты уходишь, Далмира?

- Эти люди страдают из-за меня, - Далмира встала, непонимающе глядя на Судей.

Один покачал головой:

- Не стоит уходить. Мергины всегда принимали беглецов. И всегда страдали от этого. Это плата за свободу. Ты знаешь, что значит слово "мергин"?

- Мергин - значит отступник, изгой.

- Так нас называют арны, - кивнула желтая маска.

- А разве вы - не арны? - удивилась Далмира.

- У нас один язык, но разные обычаи и боги. Большинство арнов переняли веру Древних, мы остались верны своему богу. Потому их фагиры ненавидят нас.

- Мы принимаем власть одана, - сказала железная маска. - Но не принимаем веру. Арны позабыли старое значение слова мергин - вольный человек.

- Не позабыли. Их заставили забыть, - сказал другой Судья. - Мы говорим: ты можешь вернуться, Далмира. Ты такая же, как они все.

- Но воины одана преследуют меня. И хартоги.

- Те люди с длинными луками?

- Да. Это охотники. Им нужна моя голова. И они никогда не отступают.

Маски переглянулись.

- Возможно, мы заставим их изменить своим обычаям. Или они останутся в этих горах навсегда, - сказала железная маска. - А пока мы можем спрятать тебя. В горах есть места, о которых не знает никто, кроме нас. Там тебя не найдут.

- Что я стану делать в горах? - спросила Далмира. - Прятаться там вечно?

- Время разрешает все, - сказал один из Судей. - Идем.

- Зачем вы напали на меня и говорили о суде? - Далмира вопросительно посмотрела на Судей.

- Мы пошутили, - сказала золотая маска. - А может, и нет. Идем.

Несмотря на таинственность и непредсказуемость Судей, Далмире они нравились. Один из них спас ее от хартогов, а теперь они вновь предложили ей помощь. Она решилась:

- Идем.

Путь лежал через покрытый густым лесом отрог. Затем, прыгая по огромным замшелым камням, они перебрались через игравший радугой над водопадом горный ручей и вошли в пещеру. Далмира думала: укрытие здесь, но ошиблась - пещера оказалась проходной. Спугнув гнездившихся под потолком летучих тварей, путники вышли из каменной кишки в другом месте и поднялись в гору.

- Вы всегда ходите в масках? - спросила Далмира.

- Не время снимать их, - не оборачиваясь, сказал идущий впереди Судья.

Далмира оглянулась и заметила, что Судья в желтой маске исчез. Как же ловко они двигаются, подумала девушка, когда он успел уйти?

- Уже скоро. Почти пришли...

Проводник внезапно насторожился.

- Я что-то слышу! - сказал он. - А ну, пошли скорей!

Они сбежали с крутого лесистого склона. Меж двух холмов проходила тропа. В одном месте ее засыпали скатывавшиеся с вершины камни - и там они увидели старую одноосную телегу и человека, стоявшего рядом. Он беспокойно озирался, словно ища помощи, но, завидя Судью, повернулся и бросился бежать.

- Это разбойник! - крикнул Далмире спутник. - Держи его!

Ловко прыгая меж камней, Судья неотвратимо настигал беглеца. Далмира бежала следом, думая не о преступнике, а о том, как не переломать ноги на каменистой осыпи. Пробегая мимо телеги, она увидела распростертое на камнях тело.

- За мной, быстрее! - крикнул Судья.

Погоня продолжалась недолго. Судья прыгнул человеку на спину и сбил с ног. Беглец почти не сопротивлялся. Далмира увидела красное, перекошенное лицо. Нет, она его не знает.

- Э-э, да я тебя знаю! - протянул Судья. - Ты из поселка у острова, так?

- Да.

- Почему убегал? Ты убил того человека?

- Нет, нет, это не я! - крикнул пленник.

- А кто же?

- Не знаю! Я проходил мимо и увидел... мертвеца!

- Я видел, как ты рылся в его повозке! Ты убил и обокрал его! - голос Судьи крепчал с каждым словом.

- Нет же! - настаивал человек. - Да, я рылся, но не убивал!

- Твоя ложь усугубит наказание! Ты знаешь, кто перед тобой? Знаешь наказание за убийство и грабеж? - рука Судьи извлекла меч. - Далмира, ты свидетель, как этот человек убил и ограбил...

- Подожди! Я ничего не видела, и ты тоже! Мы же только видели, как он стоял там. Надо посмотреть: может, тот человек еще жив?

Маска повернулась к ней:

- Чего там смотреть? Мы видели достаточно! Ты умрешь!

Меч Судьи поднялся в воздух. Далмира взметнула копье навстречу. Звякнула сталь. Лежащий на земле человек сжался и отвернулся. Плечи его вздрагивали.

- В чем дело?! - гневно воскликнул Судья.

- Твой суд несправедлив! Быть может, он невиновен?

- Убери копье - или я осужу и тебя!

Маска глядела на нее. Жесткие складки рта и резко очерченные брови делали ее устрашающей и беспощадной.

- Ты даже не хочешь его выслушать! Разве это суд?

- Станешь учить меня? Я ошибся в тебе, красноволосая. Ты - следующая после него!

Сжав зубы, Далмира атаковала Судью, оттесняя от пленника. Ее копье резкими выпадами заставило мергина попятиться, но он успешно отбивал все удары. Вдруг кто-то схватил ее сзади и повалил. Руки прижали к земле, копье вырвали.

- Все хорошо, Далмира. Я лишь проверял тебя.

Захват разжался. Она изумленно оглянулась. Обвиняемый стоял и ухмылялся. Что здесь происходит?

- Ты видела, что суд несправедлив и не побоялась вступиться за обвиненного, хотя знала, что слабее меня...

- Я не слабее! - зло бросила маске девушка. Они насмехаются!?

- Прошу прощения, - поднял руки над головой Судья. - Так было нужно. Мы хотели проверить, что ты за человек. И мы узнали.

- А как же... мертвый? - спросила она, указывая в сторону телеги.

- Какой мертвый? - ухмыльнулся парень.

Все стало ясно, когда Далмира, как следует, осмотрелась. Как же она не заметила? Телега брошена здесь давно, и не могла передвигаться - была сломана ось. Кроме старых тряпок и разбитого бочонка, в ней ничего не было. Исчез и труп.

Далмира беспомощно огляделась.

- Убежал мертвец! - хохотнул паренек. Похоже, над ней посмеялись.

- Иди! - приказал Судья и, мгновенно прекратив ухмыляться, паренек сиганул в кусты. Они остались одни.

- Мы почти пришли, - сказал проводник. - Вон там, под скалой - расселина. Там укрытие. Оно незаметно отсюда, но мы оставили тебе знак. Опасных зверей здесь нет, ты можешь спокойно спать. Ручей неподалеку. Еду найдешь в укрытии. Ступай.

- Я уже не знаю, чему мне верить, - сказала Далмира.

- Прости, - спутник приложил руки к сердцу. - Поверь, так было нужно. Иди в укрытие и подожди до завтра. Завтра ты все узнаешь...

- Узнаю что?

- Кто мы и зачем мы здесь. Если ты хочешь узнать. Если нет - ты можешь уйти.

Судья повернулся и пошел прочь. Далмира подобрала копье и пошла к расселине.

Оказавшись у заросшей кустарником скалы, она не смогла найти убежище. Пройдя туда и сюда, Далмира, наконец, увидела знак: яркий клочок материи свисал с сучка черного мертвого дерева. Девушка потянула за тряпку и почувствовала, как сучок сдвигается, как на шарнире. В тот же миг ближайший куст оторвался от земли и взмыл в воздух, открывая неприметную расселину. Далмира улыбнулась. Укрытие и впрямь замечательное: в двух шагах не разглядеть!

Внутри был очаг из аккуратно сложенных камней, куча хвороста в углу и лежанка из соломы, вместо крыши - клочок голубого неба. Ей здесь понравилось. Осмотревшись, Далмира обнаружила естественную нишу в скале - там лежали припасы, нашла и рычаг, ставивший "дверь" на место. Да, здесь не найдут и хартоги. Эти люди в масках все же не так опасны, как охотники. Они обещают покровительство, так, может, стоит остаться ненадолго? Все равно идти некуда.

Далмира сходила к ручью и набрала воды, затем поела и улеглась спать. Расселина над головой напоминала колодец, и звезды над головой сияли особенно ярко. Глядя на них, Далмира подумала, что лучше всего красота ценится там, где ее мало. Огромное звездное небо не трогает душу так, как несколько звездочек в этом черном извилистом колодце.

Глава 8. Воля одана.

Властитель Гурдана был в ярости и, зная вспыльчивый характер Орэна, прибли-женные прятались, когда он проходил по коридорам дворца, а стража замирала, вытягиваясь в струнку.

Три десятка лучших бойцов, на которых возлагались такие надежды, вернулись ни с чем. Вернее сказать, не вернулись вообще, хоть и прислали гонца с вестью, что оданесса у них в руках. Куда же она пропала? Может, смогла перекупить похитителей, и они везут ее назад в Далорн? Хм... Эрлайн обещал найти неподкупных бойцов, а за исполнение задуманного взялся Роттер - человек, шутить с которым значило шутить со смертью. Он слыл лучшим бойцом среди наемников, даже эти отъявленные головорезы боялись его. Они знали: Роттер не потерпит предательства и достанет ренегата, даже если тот спрячется в Кхиноре. Что же произошло, ведь Элана уже была в их руках?

Ребус требовал немедленной разгадки, а времени заниматься этим у Орэна не было. Из северных земель доносили о мятеже в Железных горах - в который раз подняли голову непокорные поселенцы-мергины. Смешиваясь с северными варварами, они перенимали свободомыслие и независимость, и их старейшины осмеливались ставить одану свои условия! А местные эмоны не решались действовать без поддержки одана и его личного присутствия. И это тогда, когда оданству требуется вся военная мощь!

Что будет, если Элана вернется к отцу? Если, не допусти Сущие, выйдет замуж за другого? Этот вопрос лишал Орэна покоя, заставляя допоздна шагать по полутемному тронному залу, обдумывая предстоящие действия.

Далеко идущие планы Орэна были связаны с Эланой, дочерью властителя Далор-на, оданства, соседствующего с Гурданом - но своенравная оданесса отказала жениху.

Орэну был нужен этот брак. В случае смерти отца оданессы Эврана, уже старика, Орэн мог объединить в руках оба оданства! Поначалу он готовил вторжение, но война дорога и рискованна. Оба оданства граничат с Кхинором, морроны в любое время могут напасть и ударить в спину. Но выход нашелся. Прекрасный выход! "Женись на наследнице Далорна, - подсказали старые, умудренные опытом советники, - и тогда сможешь рассчитывать на покорность эмонов, а главное, на нейтральное отношение всего Арнира." На нейтралитет Орэн не рассчитывал, но силы двух оданств достаточно, чтобы не только образумить противников, но и начать то, о чем он мечтал долгое время...

Но дерзкая девчонка отвергла его, а ее отец, старый дурак, объявил, что дочь выйдет за того, за кого сама пожелает! Скорее всего, это будет человек одного из влиятельных родов Далорна...

Орэн едва не пал духом, но тайный советник Эрлайн предложил поистине изо-щренный ход. Нигде в древнем законе не говорилось, что невеста должна быть согласна на брак, так что же мешает выкрасть Элану и жениться, минуя согласие и благословение отца? Таким образом, Орэн убивает двух птиц одной стрелой: может претендовать на трон Далорна и имеет права на приглянувшиеся ему земли. А коль разгневанный отец объявит Гурдану войну - так и лучше! По старинному соглашению, оданы Арнира должны поддержать того, на кого напали... Этот закон, скрепленный кровью первых оданов, действует и будет действовать, пока существует угроза с запада.

- Мой одан...

Орэн раздраженно оглянулся. Человеком, осмелившимся его побеспокоить, оказался Эрлайн. В политических интригах равных советнику не было, а советы оказывались весьма ценными и своевременными. Одан ценил Эрлайна, несмотря на репутацию коварного и хитрого человека. Люди всегда завидуют тем, кто их опережает, а в борьбе за расположение одана Эрлайн превзошел многих. Он умен и умеет добиваться своего. Такие люди Орэну нравились. Он и сам был таким.

- Чего ты хочешь? - спросил одан. Узкое лицо советника лучилось радостью, что сильно не совпадало с настроением правителя.

- Не все потеряно, мой одан. Есть человек, способный выполнить любое задание. Он боец, которому нет равных в Арнире...

Орэн скривил губы. Он ценил хороших бойцов, его телохранителями были лучшими из лучших, самые сильные мастера меча в мире. Как жаль, что он не мог послать их за оданессой! Каждый стоил десятка воинов, но их, победителей множества состязаний и турниров, знал в лицо всякий арн.

Ничто не должно навести на гурданский след. Именно поэтому встреча с наемниками должна была произойти на земле Ринересса. Даже когда Элана будет в его дворце, Орэн не станет предавать это огласке. Необходимо время, чтобы подготовиться к возможной войне и убедить оданессу в покорности. Лучше для всех, если она согласится добровольно...

- Этот человек найдет оданессу и привезет сюда, - вкрадчиво продолжил Эрлайн. - Если понадобится, он добудет ее даже из дворца.

- Кто же он такой? - спросил Орэн.

- Его имя Дорран. Он мой брат.

- Я помню, - прервал советника одан. Глаза правителя сверкнули. - Мне доносили: твой брат безумен! Ты предлагаешь поручить такое дело безумцу?

- Это не совсем так, мой одан. Он был болен, но победил свой недуг, а занятия военным делом пошли ему на пользу. Он стал великим бойцом, бесстрашным и сильным. А безумцем его зовут враги, пораженные его храбростью...

- Тогда почему я не слышал о его подвигах?

- Его эмонгир далеко, мой одан, в диких и малолюдных местах, вести оттуда приходят не скоро...

- Что ж, если ему можно доверять... Зови его.

Взгляд одана давал понять: если ставленник не выполнит порученного - добра ждать не придется.

Эрлайн это знал. Но верил, что Маррод - непревзойденный боец, человек, которому по силам многое. Эрлайн не верил никому и никогда - только так можно стать тем, кем он стал. И был очень осторожен. Но Маррод убедил советника, что невозможного нет. Именно Маррод помог избавиться от нескольких навязчивых кредиторов и опасных соседей и сделал так, что никто и не подумал заподозрить Эрлайна. Их союз был настолько хорош, что Эрлайн не пожалел своего безумного брата, позволив Марроду убить его и взять его имя. Так наемник Маррод стал Дорраном, эмоном и младшим братом советника.

- Маррод, - позвал он. От стены отделилась тень.

- Я здесь.

- Идем. Одан зовет тебя. И не забудь свое новое имя.

Маррод ухмыльнулся и пошел за советником. Убранство дворца поражали не привыкшего к роскоши эльда, но он заставил себя не думать об этом. Сейчас решится его судьба, решится многое. Если он выполнит поручение одана, то станет на шаг ближе к цели. Если повезет, можно стать телохранителем Орэна - это позволит занять особое положение при дворе Далорна, и даст еще больше возможностей.

- Я слушаю тебя, - резко сказал Орэн, показывая, что делает одолжение, тратя время на безвестного эмона. Правитель Гурдана восседал на троне из драгоценного белого дерева. Он был молод, лицо с черными пронзительными глазами и спускавшимися к подбородку кончиками усов можно было назвать привлекательным, но его портил довольно крупный нос и тонкие, постоянно кривившиеся губы. Увидевшему одана впервые Марроду казалось, что тот все время что-то хочет сказать. Но почему-то не говорит.

За спиной Орэна, не сводя тяжелых взглядов с вошедших, стояли телохранители. Эрлайн знал: еще несколько воинов недвижно стоят за портьерами, готовые защитить повелителя.

- Я выполню это задание! - без обиняков заявил Маррод. Стоявший за спиной телохранителя советник поморщился: бедой Маррода было то, что тот не умел держать себя должным образом. А еще стремится занять положение при дворе...

- Ты выполнишь? Ты уверен?! - презрительно процедил одан. - Знаешь ли ты, что даже эмоны отвечают головой за подобные клятвы?

- Я найду ее и привезу сюда! - сказал эльд. Эрлайн закусил губу. Дурак! Зачем он сказал? Достаточно просто пообещать исполнить волю...

- Откуда ты знаешь, кого надо привезти? - резко спросил Орэн. - Говори!

- Я сказал ему, мой одан, - склонил голову Эрлайн. - Сказал, потому что не сомневаюсь: он выполнит вашу волю так, как никто другой!

- Ты рискуешь, Эрлайн, - Орэн пристально посмотрел на советника. - Миссия держится в тайне, а ты уже разболтал ее! Я не уверен в преданности этого эмона, я не видел его в деле, не видел и в бою!

- Я ручаюсь, мой одан! - поспешил заверить Эрлайн. В животе советника стало холодно.

- Что ж, если ручаешься за него головой, пусть говорит...

Советник тревожно взглянул на Маррода. Воин был невозмутим, его поза, презрительно опущенные уголки губ, выпяченная грудь и поднятый подбородок свидетельствовали о великой, непоколебимой уверенности в себе.

- Я все сказал, - хладнокровно проговорил Маррод, выдерживая вспыхнувший взгляд Орэна. - Я докажу одану свою преданность. Одно его слово - и оданесса будет здесь. Даже если она вернулась в Далорн, я привезу ее сюда.

- Да будет так! - ответил одан. Ему нравились решительные и смелые люди. Эмон казался именно таким. - Отправляйся немедленно и действуй! Все расходы оплатит казна. Но если не сделаешь, что обещал - умрешь. Так же я велю вырвать язык тому, кто рассказал о том, чего ты знать не должен...

Советник нервно сглотнул. Орэн слов на ветер не бросал. В отличие от отца, нрав молодого одана был крут и своеволен. Карал он жестоко, но и щедро награждал.

Маррод склонил голову, выпрямился и взглянул одану в глаза:

- Какую награду я получу?

- Ты смеешь требовать награду! - изумленно воскликнул Орэн. - Исполни то, о чем хвалился, и я щедро награжу тебя! Иди.

- Мой одан, - дерзко произнес Маррод. - В награду я хочу стать твоим телохранителем!

Советник едва не схватился за голову. Несколько мгновений Орэн смотрел на наглеца, затем расхохотался:

- Известно ли тебе, что мои телохранители - лучшие бойцы Арнира! Каждый стоит два-дцати воинов, а чего стоишь ты, безвестный хвастун?

- Я не хуже любого из них, - сказал Маррод. Его взгляд скрестился со взглядом стоявшего у трона воина в посеребренных доспехах.

- Вот это мне нравится! - азартно воскликнул Орэн. Он привстал на троне. - Эй! Сюда!

Из-за колонн и портьер выступили воины. С теми, что стояли у трона, их стало девять.

- В круг! - приказал одан. - Гуннор, сюда! Сейчас проверим, насколько ты силен, - сказал он Марроду.

Один из телохранителей, огромного роста варвар из северных земель, косматый и страшный, вышел вперед.

- Покажи, что значит быть телохранителем, Гуннор, - одан указал на Маррода. - Дайте ему меч.

Марроду протянули меч. Он принял клинок, отступил, два раза рассек воздух, примеряя оружие по руке, и смерил варвара оценивающим взглядом. Силен, но недостаточно проворен, подумал эльд. Он отступил на шаг и приготовился.

Советник Эрлайн замер у стены. Он ожидал чего угодно, но не такого... Если безумец Маррод погибнет, надо думать, как оправдаться за наглость названного брата.

- Начали! - хлопнул в ладоши одан. С диким ревом варвар прыгнул вперед, нанеся могучий удар, распластавший бы Маррода надвое, не успей тот отскочить. Длинный меч телохранителя звякнул о пол, оставив на роскошной мозаике уродливую щербину.

Варвар дрался примитивно, но был необычайно силен и быстр, и Маррод не сразу поймал его на контрвыпаде - до времени тот успевал отскочить. Но эльд побеждал и не таких противников.

Маррод перешел в атаку. Его удары сыпались на варвара, и тот не поспевал, покрываясь кровоточащими ранами, но держался стойко, и в душе Маррод поразился его воле и презрению к боли. Наконец, эльд применил коронный прием и крест-накрест раскроил противнику грудь. Варвар пал, содрогаясь в предсмертных муках.

Брови одана поползли вверх. Безвестный эмон сумел победить! Гуннор не был лучшим, и все же Орэн был удивлен.

- Что же, - сказал одан. - Ты показал свое искусство. Теперь не медли. Ты успеешь перехватить оданессу на пути к Далорну. Я дам тебе лучших воинов и следопытов. Найди и привези ее сюда!

Эрлайн облегченно выдохнул. Маррод справился! Но откровенная наглость воина раздражала советника. Непозволительно так рисковать!

К счастью, после боя с Гуннором Маррод не стал требовать от одана слова, и в тот же день отправился в путь. Его сопровождали два десятка отборных головорезов-наемников, которым приказали во всем подчиняться назначенному самим оданом предводителю. Командовал ими Мерриг Обрубок, наемник, приближенный за отчаянную смелость в боях.

Оотряд выступил по Далорнскому тракту - самой ровной и хорошей дороге. Изредка петляя, она почти по прямой соединяла два северных оданства: Гурдан и Далорн. Естественной границей между оданствами служил Лоридор - один из притоков Кхина.

Если беглянка сумела перебраться через реку, перехватить ее вряд ли получится. Но люди Орэна стояли на основных дорогах и перекрестках, предупрежденные птичьей почтой, и были готовы проследить за оданессой, если она объявится.

Маррод не знал, насколько был силен Роттер, но, судя по ярости одана, тот парень был лучшим из наемников. Маррод чувствовал в этом вызов, и решил, что сам убьет Роттера, если тот решился на предательство. С предателями у Маррода были свои, особенные счеты...

Воины были поджары и легки, вооружены луками и копьями. Легкое вооружение позволяло отряду пробегать большие расстояния, почти не отдыхая, и меньше чем за день погоня достигла места, где оданессу должны были передать доверенным одана.

Там их встретили люди одана. И там же ожидал своей участи единственный спас-шийся наемник Роттера. Маррод тщательно допросил воина, узнав все обстоятельства ночной схватки.

- Вы упустили награду, которая была у вас в руках, - сказал он, выслушав рассказ наемника. - И подвели своего господина...

Маррод вытащил меч.

- Позволь, я пойду с вами! - взмолился наемник. Его пугал безжалостный взгляд Маррода. - Я искуплю вину, я сделаю все, что скажешь!

- Все, что мог, ты сделал. Теперь это моя работа! - произнес Маррод, и его меч пронзил человека насквозь. Это убийство не было прихотью Маррода. Одан велел не оставлять свидетелей. Все, кто знал о тайном приказе одана, должны быть уничтожены. Воины оттащили убитого в лес.

- Так же я поступлю с теми, кто не выполнит мой приказ, - сказал он охотникам, и отряд побежал дальше. В одной из придорожных таверн их ждал агент Гретворна - начальника тайной службы одана. Он сказал, что в Далорне по-прежнему ищут Элану, стало быть, оданесса еще не добралась до границы. Это была хорошая весть.

Перебравшись через границу Гурдана, Маррод расставил людей на основных дорогах и тропах, а сам объезжал окрестные хеши и опрашивал поселян.

Воин, укравший у Орэна столь лакомый кусок, был не только силен, но и хитер. Он остерегался выходить на большие дороги и наверняка не пойдет через охраняемый мост, а станет искать брод. Плохо то, что бродов много, а поставить людей у каждого Маррод, конечно же, не мог. Если парень настолько силен, что одолел Роттера, пара воинов для него - не помеха...

Агенты Гретворна и люди Маррода опрашивали всех, кого встречали, но никто не видел воина и женщину в ярко-красном платье. Маррод не без основания надеялся, что выросшая при дворе, изнеженная оданесса не выдержит скитаний по лесам. Что она будет есть, что пить? Рано или поздно они выйдут из леса, и тогда...

Ночь охотники провели у костра. Маррод разрешил людям поспать, сам же остался дежурить. Задумчиво глядя на пламя, эльд вспоминал Эльденор, и происходящее казалось странным и глупым сном. Что он здесь делает, зачем?

Он выполнит задание Совета и станет Обладающим. И что потом? Эта мысль пришла ему в голову впервые. Что будет дальше, он не задумывался. Пробыв в Арнире достаточно времени, посланник эльдов понял, что планы Совета не столь безупречны, а варвары не так слабы, как казалось из Долины Ветров. Хорошо, он убьет Стирга. Если понадобится, убьет хоть самого одана, но... изменит ли это что-нибудь? Сбудутся ли планы эльдов, и почему вдруг он стал сомневаться? Маррод думал и не находил ответа. А еще он тосковал. По родным скалам, озеру и ручью. По товарищам в Храме, которые не были ему друзьями, зато говорили на одном языке. И были истинными эльдами. "Думать - не мое дело, - наконец, решил юноша, глядя на пляшущее пламя. - Совет Девяти мудр и даже издалека видит лучше, чем я отсюда. Меня послали исполнить назначенное Советом, и я исполню!"

Глава 9. Судьи.

Утром Далмира поднялась на гору. Подъем был нелегким, но стоил того: со скал открывался прекрасный вид. Огибая поросшие лесом холмы с плавающими в слоистом тумане ложбинами, мерцающей серебряной змейкой текла река. Светлые каменистые берега контрастировали с темной зеленью леса. Черные кривые стволы, как живые руны, что-то писали на песчаной бумаге берегов.

Вдалеке виднелся поселок, откуда ушла Далмира. С горы он казался крошечным, а ведь там она оставила друзей... И частичку себя. Теперь ей не было страшно. Отсюда те, кто охотился за ней, казались призраками другого мира - а кто станет бояться призраков? Разве что малые дети.

Далмира спустилась вниз, умылась у ручья и стала ждать. Она чувствовала: сегодня случится что-то особенное.

В полдень, когда солнце нагрело скалы так, что к ним нельзя было прикоснуться, а у ручья слышалась возня идущих на водопой животных, Далмира услышала шаги. Судьи передвигались бесшумно. Враги? Она схватила копье и притаилась у входа.

- Далмира, это мы, - голос человека в маске трудно спутать с чем-то иным. Куст взлетел вверх, перед девушкой предстали двое. Те же лица: железное и золотое.

- Хорошо, что дождалась нас. Садись, будем говорить.

Они прошли вглубь укрытия и сели на солому.

- А где третий? - Далмира хотела увидеть спасителя в черной маске. Мергины переглянулись.

- Он не может прийти, - повел рукой гость. - Далмира, мы кое-что знаем о тебе, и все же хотим, чтобы ты сама рассказала о своей жизни. Где ты родилась? Ты арн?

- Она не арн, посмотри на ее волосы, - проговорил второй.

- Да, - подтвердил Судья. - Такие волосы нечасто увидишь. Расскажи, откуда ты, Далмира?

Она решила ничего не скрывать. Что дурного, если она расскажет о себе? Ничего постыдного она не совершала, ей не в чем себя упрекнуть и нечего бояться.

- Моя семья жила далеко отсюда, на островах, там, где Великая река впадает в океан. А потом пришли хелмары...

- Теперь нам ясно...

- Что ясно?

- Почему ты так билась с хелмарами. Ты мстила.

- Да. Я мстила, - ее губы сжались.

- Месть - это плохо. Месть - это гнев, а гневом нельзя управлять. Когда не можешь справиться с гневом, легко совершить зло.

- Я мстила за отца, за всех, кого они убили и похитили!

- Сколько их было? Тех, за кого ты мстишь? Ты знаешь?

- Не знаю. Много, - пробормотала Далмира. Память вызывала в глазах страшные видения. Такие страшные, что хотелось выть и плакать. - Все мое селение, я знала всех...

- За это ты убивала хелмаров? - ровным, безликим голосом сказала стальная маска.

- И буду убивать еще! Хелмары - не люди, они безжалостные убийцы!

- Ты решила, сколько надо убить, чтобы отомстить? - спросила золотая маска. - Говори, сколько? Ты считала?

- Нет. Не считала. Мне не нужно считать!

- Конечно, - кивнула стальная Маска. - Проще убивать.

Далмира сжала кулаки.

- Я не жалею о том, что сделала! Вы что, хотите судить меня за это? Так судите, я не раскаиваюсь! Вы сами убивали их!

- Нельзя судить тех, кто защищает свою землю. Мы еще вернемся к этому разговору, - сказала стальная маска, - а теперь отдыхай. Мы вернемся завтра и вновь просим тебя дождаться нас. Это важно для тебя и для нас.

Почему бы не остаться здесь еще на день, подумала она.

- Я останусь.

Один подал знак другому, и они поднялись.

- Спасибо, Далмира.

Судьи повернулись и вышли из укрытия. Миг - и их шаги укрыла тишина.

Они вернулись рано утром. Едва девушка встала и вышла из укрытия, две фигуры неслышно отделились от серой скалы.

- Это мы, Далмира.

- Знаю, что вы, - улыбнулась она, уже привыкая к их неожиданным появлениям. - Хартоги не стали бы медлить.

- Хартоги не станут преследовать тебя, - сказала стальная маска.

- Что? Вы смогли договориться с ними? - изумленная Далмира вглядывалась в бесстрастный металл, словно могла что-то прочесть в грубых застывших линиях.

- Договаривалась сталь. Слушать они не хотели, - в голосе говорившего прозвучала горечь. Далмира затаила дыхание. Что произошло? Ей расскажут?

- Они напали первыми, и один из нас погиб... И мы убили их всех.

Ему тяжело дались эти слова. Сквозь искажающую голос маску Далмира чувствовала боль, звучавшую в каждом слове Судьи.

- Теперь ты свободна, Далмира. И можешь вернуться в селение.

- Вы сделали это ради меня? - произнесла девушка.

- Да. Потому что ты мергин, как и мы. Они хотели твоей смерти, и мы взяли тебя под защиту.

- Я был против! - неожиданно произнес Судья в золотой маске. - Я не хотел вступаться за тебя, но он настоял... Я хочу, чтобы ты знала!

Далмира поняла, что говорят о третьем Судье, том человеке, что спас ее тогда...

- Мы всегда говорим друг другу то, что думаем, - сказала стальная маска. - Он был против, но мы настояли.

Пауза. Судьи переглянулись. Золотая маска кивнула, белая продолжила:

- Теперь нас двое, и это плохо. Судей должно быть трое, и мы просим твоей помощи.

Далмира не понимала:

- Чем же? Я не знаю, чем могу помочь.

Она пожала плечами.

- Судей должно быть трое, - повторила маска. - Двое могут не сойтись во мнении, один решать не должен. Так завещали нам предки, так делаем и мы. Люди знают, что Судьи смертны, но закон не может умереть!

- Судьи - это закон предков, а закон убить нельзя, - заговорил другой. - Нас должно быть трое, и нас будет трое! Если ты не согласишься, мы найдем другого человека.

Они вновь переглянулись и сняли маски.

- Чтобы ты поверила, мы откроем свои лица, - сказал немолодой мужчина с бритыми висками и зачесанными назад волосами. Он имел твердый подбородок, густые усы и взгляд хищного зверя, так не вязавшийся со спокойным и приятным голосом. Из-под стальной маски он звучал иначе.

Второй был намного моложе. Высокий лоб, прямой точеный нос, выразительные губы и большие темные глаза наверняка сделали бы его любимцем женщин, не ходи он в маске, подумала девушка. Однако он ей не нравился. И, видимо, взаимно, раз голосовал против нее. Это его маска была золотой.

- Если захочешь - уйдешь, - сказал молодой Судья. - Навсегда. Мы открыли тебе лица, мы верим тебе и не думаем, что ты отправишься к нашим врагам. Итак, ты согласна быть третьим Судьей?

Далмира не знала, что сказать. Как она сможет судить? Что она знает о жизни здесь и о мергинах?

Они ждали ответа.

- Вы думаете: я способна стать Судьей? - переспросила девушка.

- Я знаю, что ты можешь, - сказал первый. - Мы проверяли тебя, наблюдали за тобой. У тебя есть чувство справедливости, меры вины и воздаяния. Ты не гневлива...

- Если это не касается хелмаров, - вставил второй. Первый Судья сделал резкий жест, и парень умолк. Видимо, из двоих он был старшим.

- Ты можешь постоять за себя, не боишься стали, умеешь владеть оружием, а еще тебя здесь мало знают. Это очень хорошо для Судьи.

- Все равно, я не могу. Как мне судить людей - я слишком молода! У моего народа судили старейшины.

- Судя по тому, что ты рассказывала, ты видела в сто раз больше, чем твои старейшины. Несмотря на все испытания, ты осталась твердой внутри. Это главное качество Судьи - хранить твердость, не гнуться, кто бы тебя не гнул. И еще...

Возникла пауза, и Далмира почувствовала, что будет сказано нечто важное.

- Наш брат погиб, когда мы пытались прогнать хартогов. Он погиб за тебя, Далмира. За то, чтобы ты жила. Мы просим тебя заменить его. Просим не за себя - за наш народ. Судей должно быть трое, а лучше тебя мы никого не знаем.

- Это так, - подтвердил молодой.

Взгляды мергинов устремились на девушку. Далмира смешалась. Не в первый раз за нее гибли люди. Немой погиб, защищая ее, теперь Судья. Тот, что спас ее тогда от охотника, перехватив предназначенную для нее стрелу. Она должна отблагодарить его. Должна. Мертвые не могут требовать долг. Долг живых - не забывать о мертвых, говорил отец.

- Я согласна, - сказала Далмира.

- Теперь, когда ты увидела наши лица, пора узнать имена, - сказал снявший железную маску. - Мое имя Аргерд.

- Я Инсторн, - сказал второй.

Девушка слегка поклонилась.

- Теперь ты одна из нас, Далмира, - сказал Аргерд. Он достал дорожный мешок, развязал и подал девушке тонкую черную маску. Далмира тотчас узнала ее. Та самая... Его.

- Я должна всегда носить ее?

- Когда судишь. На ночь можешь снимать, - рассмеялся Инсторн. Далмира улыбнулась. Таинственность Судей развеивалась на глазах. Она видела: они такие же люди. Шутят, смеются и плачут... И в то же время Далмира знала, какое почтение производят маски на мергинов, как жадно ловят каждое слово Судей люди...

- Надень.

Далмира приняла маску и приложила к лицу. Мысль, что этот металл впитал по-следнее дыхание Судьи, вызвала дрожь. Аргерд помог закрепить маску на голове, и Далмира взглянула на мир через прорези глазниц. Так, как глядел на нее ее спаситель. Не слишком удобно, но и не так тяжело, как казалось. Маска была изогнута и закрывала лицо полностью, напротив рта было отверстие, забранное тонкими пластинами.

- Ну, как?

- Ничего, - голос показался ей чужим и совершенно незнакомым. Пластины придавали голосу странное металлическое и вибрирующее звучание.

- Ты привыкнешь, - сказал Аргерд. - Только не забудь: в маске ты - Судья и Закон. Думай и взвешивай каждое слово.

- Мне можно носить оружие?

- Нужно. Покажи мне закон, который не держится на силе? - Аргерд надел маску, и голос его зазвучал по-иному: - Но Судья не должен полагаться на оружие. Люди уступают не силе Судьи, а силе истины.

- А если люди будут недовольны Судьей? Если им покажется, что вы неправы? Если вы допустите ошибку?

- Мы не ошибаемся, - град вопросов не смутил его.

- Все ошибаются, - возразила Далмира.

- Судьи - нет.

- Идем, ты должна кое-что увидеть, - сказал Инсторн. Далмира поднялась. Они вышли из укрытия и стали подниматься в гору. Через час упорного подъема Далмира запыхалась и хотела снять маску, но ей не дали.

- Приучайся к трудностям. Их будет немало. Но ты сильная девушка и выдержишь, - уверенно проговорил Аргерд.

Судьи взобрались на верхушку и присели на камни. Аргерд жестом позволил снять маску, но сам остался в ней, как и напарник. Свежий прохладный ветерок остудил лицо Далмиры. Весь край лежал у их ног. Девушка видела грубые каменистые холмы и купающиеся в зелени низины, уходящую вдаль ленту реки и селение возле нее, похожее на крошечное белое колечко.

- Ты думаешь, трудней всего судить? - Инсторн ухмыльнулся. - Нет, труднее всего быть вездесущим, всезнающим и непобедимым.

- И как вам удается?

- Мы просто знаем и любим свою землю, а люди сами помогают нам и считают это за честь. Купцы в благодарность за то, что эти земли безопасны, с радостью делятся тем, что слышат и видят.

- А ваша непобедимость?

- Я когда-то был воином, - сказал Аргерд. - Инсторн просто способный ученик. Ну, а среди прочих Судей бывают настоящие мастера.

- Значит, есть и другие Судьи?

- А ты как думаешь? Мы не колдуны и не можем летать, как птицы. Приграничье простирается на десятки дней пути, и повсюду живут мергины. Всем нужен честный суд... Но Судьи не приходят по пустякам, и все это знают. Нас зовут, когда староста не может или не хочет решать. Когда случается что-то необычное или страшное.

Они помолчали. Отсюда этот южный край казался прекрасным и невероятно ог-ромным. Где там великий Ринересс? Что такое сам одан, что его власть по сравнению с этими просторами без дорог и постоялых дворов, без стражей и фагиров...

- Непобедимость не в силе, Далмира. Нам нечасто приходится применять силу, - сказал Аргерд. - Люди знают, что мы - Закон и верят нам.

- Погодите, а... - в голове Далмиры сложился неожиданный вопрос, - Судьи-женщины есть?

- Я не видел. Но рассказывали, что были.

- А вы... Давно вы стали Судьями?

- Об этом не принято говорить, - сказал Инсторн. - Мы, Судьи, были и будем всегда.

Далмира кивнула. Она понимала их.

- Мы же будем встречаться с людьми из общины? - спросила девушка. - Что, если меня узнают? Маска не закроет мои волосы.

- Значит, придется их обрезать, - проронил Инсторн. Далмира неприязненно взглянула на него. Но на маске не читались ни язвительность, ни злорадство.

- Можно немного подстричь их, - сказал Аргерд, - и убрать под маску. Одежду мы тебе дадим. Что, жаль своих волос?

- Не жаль, - проговорила Далмира. - Я не думаю, что они - лучшее, что у меня есть.

Аргерд кивнул. Похоже, ответ ему понравился.

- А мое копье? - спросила она. - Его тотчас узнают.

Судьи усмехнулись.

- Об этом не стоит беспокоиться. Идем вниз.

- А зачем мы поднимались сюда? - спросила Далмира.

- Ты ничего не увидела? - вопросом ответил Инсторн.

- Нет.

- С этого места видны все окрестности, - сказал Аргерд. - Если Судьи нужны, нам подают сигнал дымом.

Они вернулись в пещеру, и Аргерд отодвинул неприметный камень в глубине:

- Выбирай, что нравится.

Далмира восхищенно ахнула. Здесь был целый арсенал, причем большую часть оружия составляли действительно великолепные клинки - а не дешевое наточенное железо, продающееся в каждой лавке.

- Откуда это у вас?

- Трофеи. Что-то осталось от прежних Судей. Вот только копье здесь одно, выбрать не из чего...

- Это копье великолепно! - прошептала Далмира, взяв в руки оружие. Копье было на тонком прочном древке из дорогого железного дерева, изогнутое лезвие по форме напоминало широкий лист и было способно как колоть, так и рубить.

- Оно твое, - сказал Аргерд. - Если еще что-то нужно, бери.

- Нет. Мне хватит этого.

Аргерд закрыл тайник. А ведь она была совсем рядом - и не заметила схрон!

- Я видел, как ты обращаешься с копьем, - сказал он. - Думаю, учить тебя нечему.

- Но я не смогла тебя победить, - сказала Далмира, - значит, мне есть чему учиться.

- Хорошо. Мы вернемся к этому разговору. Но сейчас у нас нет времени, - сказал Аргерд. - Надо встретиться с одним человеком. Мы уходим.

Они разом поднялись.

- Вы уходите - а мне что делать? - спросила девушка. - Возьмите меня с собой.

- Не все сразу. Возможно, завтра, - сказал Аргерд. - Жди нас, мы придем вечером.

Далмира ждала их у разведенного костра и не вздрогнула, когда Судьи стреми-тельно вошли в укрытие.

- Поесть не мешало бы, - сказал Инсторн, снимая маску и усаживаясь у огня. Его руки споро засовывали в рот все, что приготовила Далмира. Аргерд ел молча. Склонившись над костром, как хищная птица, он быстрым движением хватал кусок мяса или хлеба и быстро жевал. Наевшись, мужчины прилегли у огня. Далмира видела, что гости не в духе.

- Что-то случилось? - спросила она.

- Пришли плохие времена, - сказал Аргерд. - Одан недоволен нашей свободой. Ходят слухи, в Ольден прибыл важный человек из столицы. Говорят, он обещал расправиться со всеми, кто не выполняет волю одана. Хочет заставить мергинов жить по воле одана...

Инсторн презрительно усмехнулся:

- Легче заставить рыб летать!

- Он обещал расправиться с Судьями! - проговорил Аргерд, глядя в глаза девушке.

- Это он прислал в селение голову старосты? - спросила Далмира.

Аргерд кивнул:

- Думаю, он. Старый эмон не позволял такого. Это вызов всем нам. Теперь мергины соберутся на совет. Не хотелось бы войны...

- Мы всегда были вне закона, - сказал Инсторн. - Закона одана. Местный эмон закрывал глаза на наши обычаи, зная, что все мергины пограничья немедленно выступят в нашу защиту. Он не хотел, чтобы одан считал его беспомощным... и не хотел крови. Теперь одан решил уничтожить последние вольности мергинов. Он стал бояться нас.

Далмира не понимала. Как одан может бояться живущих далеко от него немногочисленных мергинов?

- Управлять легче теми, кто боится, - сказал Аргерд. - Одан знает: мергины не боятся его, и сделает все, чтобы боялись.

- А мы? Что мы будем делать? - спросила Далмира.

- Свое дело. Судить на нашей земле и по нашим законам, пока здесь живет хоть один мергин. Это наш путь.

Глава 10. Погоня.

Громкий звук рога заставил хешимов выбежать из домов. Они знали этот сигнал: так трубят посланники эмона, когда приезжают за пошлинами. Но сейчас не время пошлин: урожая нет - как эмону не знать об этом?

Удивленные хешимы увидели вооруженных людей, заполнивших площадь у колодца. Воины с копьями и в легких панцирях, стрелки с луками в человеческий рост - целый боевой отряд. Что случилось? Быть может, идут морроны?!

Из рядов копейщиков вышел высокий мужчина. Судя по презрительному взгляду и осанке - благородный эмон, но своего эмона хешимы знали, а этого видели впервые.

- Кто-нибудь видел этой ночью мужчину и женщину? - спросил Маррод, оглядывая поселян. Под его взглядом люди пятились и опускали глаза. - Мужчина - воин, женщина - госпожа, одета в красное платье. Говорите, я награжу тех, кто скажет правду. И накажу тех, кто солжет!

- Нам незачем лгать, светлый эмон, - вперед вышел один из поселян. - Нынешней ночью ко мне стучались двое. Мужчина и женщина.

- Как они выглядели?

- Я не знаю. Я не пустил их в дом.

- Почему?

Поселянин замялся.

- Это могли быть мергины. От ночных гостей не жди добра.

Маррод усмехнулся и кивнул:

- Правильно думаешь. Что было дальше?

- Они ушли...

- Они пришли ко мне, - вышел другой хешим. - Я пустил их ночевать в сарай.

- Они заплатили тебе? - спросил Маррод.

- Нет, эмон...

Рука в боевой рукавице схватила хешима за ворот и приподняла.

- Я говорил: не лгать! - произнес Маррод.

- Два асира! - пролепетал побледневший хешим, понимая, что сейчас его пронзят не взглядом, а мечом.

- Как они выглядели?

- Мужчина - воин. Вооружен мечом и в доспехах. А женщина... Она в простом платье, но...

- Что "но"? - Маррод чуть отпустил крестьянина. - Что ты заметил?

- Странная женщина. Обозвала меня грязным хешимом... хе-хе, а сама-то в простом платье!

- Это она, Дорран, - сказал Мерриг. - Она переоделась в хешимку. Очень умно.

- Это им не поможет. Дальше! - потребовал Маррод.

- Она испугалась кунимора! - угодливо добавил хешим.

- Испугалась кунимора? - Маррод перевел взгляд с хешима на своих людей. Бритоголовый Мерриг кивнул.

- Да, испугалась, воин так сказал. Кричала так, что весь дом переполошился! И зеркало просила.

- Зеркало? Что еще ты заметил? Говори, за правду я заплачу.

- Больше ничего.

- Куда они пошли?

- В ту сторону. Через лес.

- Держи, - Маррод кинул асир. Хешим поймал и поклонился:

- Благодарю, высокий эмон.

- За ними! - распорядился Маррод. - Ты, Мерриг, идешь на запад до первого перекрестка, поворачиваешь и гонишь их на нас. Возьми пятерых людей.

- Мне хватит и трех.

- Делай, как я говорю! - Мерриг коротко глянул на предводителя и опустил голову:

- Да, командир.

Они разделились. Теперь Маррод был уверен в успехе. Судя по карте, полученной от Эрлайна, беглецам деваться некуда. Возможно, он попытается пробиться силой, в таком случае Маррод дал лучникам приказ убить воина. Главное: выполнить приказ и найти оданессу. Похитивший ее воин был помехой, которую надо убрать.

Отряд Маррода проследовал вдоль реки и разделился. Несколько воинов отправились вверх по течению перекрыть брод, остальные вместе с предводителем пошли по Далорнскому тракту. На перекрестке ждал переодетый торговцем агент.

- Далорнский тракт перекрыт, господин. Если их увидят, сообщат тебе.

- Передай, что я загоню их прямо к ним в руки. Им некуда бежать.

Шпион кивнул и скрылся за деревьями. Маррод подозвал одного из воинов:

- Что-то Мерриг опаздывает. Беги к нему и скажи, пусть идет быстрее!

Он должен перекрыть главную дорогу, по которой беглецы могут уйти в леса. Вряд ли они сунутся на запад - те места полны хищников и мергинов, но осечки быть не должно.

Отряд продвинулся вперед. По дороге шел один Маррод, остальные гурданцы прочесывали лес параллельно тракту.

На дорогу выскочил человек. Маррод подался вперед, но это был разведчик, посланный за Мерригом. Он был напуган.

- Что случилось?

- Они все мертвы! - крикнул тот.

Вскоре отряд был на поляне. Примятая трава, сломанные кусты и разбросанные тела говорили о жестокой схватке. Немудрено, ведь деваться тому парню некуда. Но справиться с пятью умелыми бойцами... Маррод скрипнул зубами: как чувствовал, надо было гнать дичь самому! Теперь кто знает, куда пошли эти двое? На миг им овладела паника: беглецы могут развернуться и пойти обратно. Найти их в гурданских лесах станет невозможно.

Он успокоился и привел мысли в порядок. Да, он сделал бы так, если б шел один, но оданесса не может неделями жить в лесу! Ее спутник понимает, что хешимы выдадут их, едва он и Элана появятся на земле Орэна. Значит, перебив загонщиков, он все равно пойдет вперед. Его цель - Далорн, и я это знаю. Значит, надо не гнаться, а опередить и устроить засаду.

- Интересно, кто же это стрелял? - промолвил Маррод, разглядывая труп Обрубка с торчащей из спины стрелой. - Лука у него никто не видел.

- Мерриг не дурак, чтобы дать подстрелить себя в спину, - промолвил один из охотников.

- Хорошо. Оставим тела здесь, - приказал Маррод. - За мной, бегом.

Случилось так, как он и предполагал. Загнанной дичи деваться некуда, и, в конце концов, беглецы вышли на дорогу. И здесь Марроду вновь не повезло. Агент доложил: беглецы встретили отряд далорнской стражи, и оданесса приказала командиру проводить ее до города. Агент Гретворна, переодетый хешимом, следовал за ними и слышал весь разговор.

Они помчались следом. До Далорна часа два пути, и с каждой мерой шансы отбить оданессу таяли. Маррод не боялся напасть на конвой прямо на дороге, но Орэн желал, чтобы свидетелей было как можно меньше. А по дороге часто следуют эмоны со слугами. Они могут вмешаться в битву. Риск должен быть оправдан, и Маррод еле сдержался от торжествующего крика, когда увидел, как конвой съезжает с дороги в ближайший хеш. Какая удача! Лучшего места для нападения просто нет. К тому же они чувствуют себя в безопасности...

Его люди неслышно окружили селение. Когда оданесса вошла в один из домов, Маррод понял: надо действовать. И через окно ворвался внутрь.

Оданесса уже переоделась. Красное платье восхитительно смотрелось на ней, и распахнувший дверь Марроду подавил желание повалить девушку на постель.

- Кто ты такой! - воскликнула Элана. - Как смеешь входить?

- Ты поедешь со мной, - сказал Маррод, и она все поняла.

- На помощь! - крикнула оданесса. - Воины!

Она пыталась добежать до двери, но Маррод был быстрее.

- Оставайтесь здесь, моя оданесса, - с полупоклоном и усмешкой произнес он. - Чем больше людей прибежит на ваш крик, тем больше будет трупов.

Под его взглядом Элана попятилась, но неожиданно схватила стоящий на столе кувшин и швырнула в воина. Меч прыгнул в руку Маррода, и кувшин разлетелся в воздухе. Пораженная Элана замерла.

- Оставайся здесь! - повторил Маррод и вышел. Под окнами стояли его люди. Теперь она не ускользнет. А он разберется с охраной.

Эльд подошел к входной двери и услышал быстрые шаги. В следующий миг дверь распахнулась, и Маррод, не раздумывая, ударил. Показавшийся в проеме человек был наготове и успел парировать клинок, но Маррод сильным ударом в грудь вытолкнул его из дома. Судя по отличной реакции, это тот самый воин! Покатившись по песку, противник проворно вскочил на ноги, готовясь отразить атаку.

- А-а! - сбоку метнулась тень. Маррод, не глядя, отбил замах и рассек нападавшему голову. Крик сменился стоном. Юноша в одежде эмона кулем повалился наземь. Люди Маррода быстро расправились с остальными.

Эльд спустился с крыльца, видя, как последний оставшийся в живых воин одним движением расправился с бросившимся на него наемником.

- Назад! - приказал Маррод. Этот противник поинтересней. Убить пятерых сильных воинов в одиночку - это говорит о многом.

- Ты отбил оданессу? - спросил эльд.

- Я, - ответил тот.

Маррод смерил его взглядом. Невысок, но крепок. Осанка и уверенные движения выдают хорошего бойца. В глазах нет страха. Посмотрим, каков он в бою...

- Ты проиграл, воин, - не без удовольствия произнес Маррод. - Я всегда довожу дело до конца и получаю то, что хочу. Ты умрешь здесь и сейчас.

- Не рискуй жизнью. Ты можешь просто застрелить меня, - проговорил воин, кивнув на окруживших их лучников.

Маррод усмехнулся. Ему понравилось мужество воина.

- Ты шутишь перед смертью. Хорошо. Но я не рискую. В Арнире нет воинов, подобных мне. Готовься к смерти.

Повинуясь жесту, люди Маррода расступились, образуя круг.

- Любопытно, - проговорил Маррод, - сколько ты продержишься? Я убиваю быстро, но судя по тому, как ты справился с Мерригом и его людьми, ты хороший боец и продержишься хотя бы пять ударов...

Не дожидаясь конца фразы, воин атаковал. Его удары сверкающим веером пали на голову Маррода, но тот отбивал их один за другим. Техника воина была неплоха, и Маррод жалел, что не видел, как тот убивал Меррига. Верно, там было на что посмотреть! Но Маррод учился у непревзойденных мастеров храма, его владение мечом называли безукоризненным. Он предугадывал движения противника, и ему стало скучно.

- Это все, что ты можешь? - увернувшись от очередного выпада, презрительно бросил эльд. - Довольно. Теперь ты умрешь.

Маррод пошел вперед, но, изловчившись, противник ударил эльда кулаком в голову, тот блокировал, но пропустил удар ногой. Маррод покачнулся, и воин едва не выбил у него меч. Довольно! Клинок Маррода замелькал в воздухе, воин парировал, пытаясь зайти противнику за спину, но Маррод знал этот трюк и уклонился от коварного удара.

- Ты сильнее всех, кого я убивал до сих пор, - сказал Маррод. - Кто учил тебя?

Воин не ответил. Его меч искал брешь в защите Маррода и не находил. Маррод отклонил клинок воина и острием задел плечо. Арн вздрогнул и отступил. Все, сейчас я с тобой покончу! Маррод атаковал еще раз. Ложный замах, парирование, уклон. Сталь распорола доспех от бедра до плеча, воин сумел отскочить, но пропустил последовавший выпад. Меч пробил защиту и вонзился в живот...

- Тебе не победить того, в ком истинная кровь эльдов, - Маррод выдернул меч, и противник упал на колени. Согнувшись от боли, он корчился на окровавленном песке.

- Я хочу, чтобы ты умер медленно, - сказал эльд. Он не испытывал ни ненависти, ни злобы: своим мастерством и бесстрашием воин заслуживал некоторого уважения.

Наемники вытащили брыкавшуюся Элану.

- Улнар! - отчаянно закричала она. "Его так зовут, - подумал Маррод. - Но это уже неважно".

- В повозку ее! - приказал он, отворачиваясь от ползающего по кровавому песку человека. - Быстрее! Уходим отсюда.

- Ты можешь кричать, как испуганная хешимка, - сказал Маррод, подходя к повозке, на которую силой усадили Элану, - но тебе никто не поможет. Я убью любого, кто станет мешать или попытается спасти тебя.

- Ты грязный негодяй! Мой отец разрубит тебя на куски и скормит ворлонам!

- Очень страшно... Я убью всех, кого ты позовешь на помощь, - повторил Маррод. - Учти это, дочь одана. Кровь этих людей будет на тебе.

Элана замолчала, с ужасом глядя на Маррода. Эльд знал, чем пригрозить. Гурданцы окружили повозку, и отряд спешно покинул селение.

Глава 11. Посвящение.

- Здесь ты будешь жить и учиться.

- Спасибо, мастер Стирг, - Шенн поклонился человеку, которого, несмотря на былые разногласия, наставник Ольф называл мудрейшим из эльдов.

- Теперь я оставлю тебя. Отдыхай.

Стирг вышел. Шенн осмотрелся и восторженно вздохнул. Несмотря на опасения Ольфа, фагиры приняли его, пришедшего из Кхинора чужака, он говорил с самим мастером Стиргом и стал его учеником. Теперь книги фагирдара в его распоряжении, а в них - бесценные знания и мудрость Древних!

И сам одан поверил ему! Да и как не поверить, даже мастер Стирг был изумлен предсказанием Ольфа! Шенн верил в учителя, но после того дня в тронном зале почитал его, как полубога. Явление небесного тела, с невероятной точностью рассчитанное Ольфом, поразило всех при дворе, а демонстрация чудесной силы стагнира окончательно убедила одана.

- Ринересс сделает все, что в его силах, - сказал правитель.

Там же, у трона, Шенн смиренно попросил Стирга принять его послушником и учеником. Так велел Ольф. Без этого, говорил учитель, ты не приобщишься к тайнам и знаниям фагиров, не станешь тем, кем можешь стать.

Шенну казалось: Стирг разглядывал его целую вечность. Даже одан заерзал на троне.

- Ты удивил меня, юноша, - наконец, промолвил Стирг. - Но ты не готов исполнить то, зачем послан. Ольф мудр. Я преклоняюсь перед его знаниями, но он не мог дать тебе всего...

- Он так и говорил, - возбужденно перебил Шенн. - Мне надо учиться у тебя, мастер! Я готов учиться. Я буду делать все, что ты прикажешь.

Придворные переглянулись: какое неуважение! Грубый варвар посмел перебить мастера Стирга, слова которого смиренно слушает сам одан! Стирг улыбнулся:

- Хорошо, что ты готов. Ты найдешь у нас то, что ищешь.

Шенн широко улыбнулся - и тут же согнал улыбку. Мастер Ольф предупреждал: времени очень мало. Шенн не должен терять ни дня, ни часа, учиться и познавать - а когда будет готов, вернуться в Кхинор, к учителю. Но только - когда будет готов.

Стирг привел юношу в храм, где Шенн стал послушником. Он убирал двор, рубил дрова, чистил выгребные ямы, носил воду, ухаживал за больными и выполнял сотни других поручений. Спать приходилось мало, но всякую свободную минуту Шенн изучал законы, теологию и сложную храмовую иерархию. Он понимал: знания даются тому, кто к ним стремится. Сокровенное желание стать мастером, мудрым, как учитель Ольф, помогало и придавало сил, и Шенн принимал тяжелую работу со смирением. Это были испытания духа и тела, только пройдя их, послушник допускался к сокрытым от простых смертных знаниям и становился фагиром.

И этот день настал. Мастер Стирг пришел в храм и долго, без свидетелей, разговаривал с послушником. Фагиры недоумевали: чем дикарь со шрамом так заинтересовал наставника? Да, парень старается, работает хорошо, умен, настырен... Но чтобы сам Стирг снисходил до проверки послушника?

Но вот дверь открылась, и Стирг пригласил смотрителя храма войти.

- Он готов к испытанию, - произнес Стирг, и смотритель поклонился.

Шенн не скрывал радости, но смотритель ее не разделял.

- Мастер, - поклонившись, произнес он. - Шенн не может пройти испытание.

Улыбка Шенна поблекла. Что он говорит?

- Почему? - спросил Стирг.

- У него нет покровителя! Он варвар и не знает, в какой луне родился. Мы не знаем, какой тоф ему повязать, а фагир без тофа - не фагир.

- Я узнаю, кто его покровитель, - сказал Стирг. - И объявлю об этом завтра.

Ободренный Стиргом, Шенн, тем не менее, вернулся к себе расстроенным. Он не думал об этом препятствии и решительно не знал, что делать. В племени, где он родился, не придавали значения лунам... Оставалось ждать, надеясь на прозорливость и мудрость Стирга.

Тоф являлся повязкой, символизирующей, в какой луне родился человек. Рожденные под луной Игнира носили красный тоф, под луной Алгора - желтый, Эльмера - синий. Шенну не нравилось это странное разделение людей. Но, изучая обычаи арнов, он понял, что это не так уж плохо. Оказалось, в Арнире принято привечать и поддерживать человека, родившегося с тобой в один месяц. Не поделиться с ним едой, не протянуть руку помощи считалось серьезным грехом, подрывавшим доброе имя и насылавшим на ослушника несчастья и гнев богов.

Впрочем, Шенн не понимал: отчего не помочь родившемуся под одной луной - грех, а под другой - нет? Разве можно бросить попавшего в беду человека? Разве боги могут находить такое правильным?

В ответ на такие вопросы Стирг улыбался и разъяснял: конечно, помогать надо всякому, попавшему в беду, несмотря на цвет его тофа. Это долг и обязанность не только служителей богов - но и всякого доброго человека. Но люди слабы и ленивы - и трудно требовать от них совершенства. Потому хорошо уже то, если они будут исполнять хотя бы эти несложные заповеди...

Стирг пришел утром. Шенн поднялся с постели - он почти не спал в эту ночь.

- Умойся, ученик, - неожиданно мягко проговорил мастер. - И приготовься. Сегодня особенный день.

И вот они вошли в храм. Рано утром людей в храме не было - лишь двое нищих спали в углу на куче тряпья. Еще один обычай Арнира: человек, не имевший дома, мог жить в любом из фагирдаров, в обмен на ночлег и еду выполняя несложную работу в храме и его садах.

- Подойди сюда, - Стирг встал подле огромного, на три локтя выше человека красного шара - символа луны Игнира. - Прикоснись к оку, очисти разум и говори с богом, как должно.

Как должно - это значило: в душе. Ибо слова могут быть лживы, мысли же не лгут, а Шенн знал, что боги слышат мысли так же легко, как люди - речь.

Он прислонился лбом и ладонями к камню. Попытался представить Игнира, младшего из богов, буйного, опасного, любителя огня и покровителя воинов... Шенн взывал к нему и просил ответить. Просил принять к себе и подать знак. Бог молчал.

Шенн оторвал ладони и вопросительно взглянул на учителя.

- Теперь подойди сюда, - Стирг указал на следующий, желтый шар Алгора. Шенн повиновался. - Молись.

- Мастер, а если...

- Молись! - жестко прервал наставник. - И чувствуй. Не размышляй!

Алгор был средним братом, старшим был Эльмер, но и их, и младшего Игнира в Арнире почитали одинаково. Несомненно, рожденные в луну Эльмера несравненно чаще поминали своего покровителя, но всякий арн помнил, что братья любят друг друга, и неуважение к одному обернется недовольством прочих.

Шенн молился. Через холодные ладони мысли проникли в каменное око Алгора, растворились в нем и ушли в душу бога. Алгор, повелитель ветров и стихий, неба, хаоса и зимы, слушал. Шенн взывал и ждал ответа. Бог молчал.

- Иди сюда.

Последний из братьев, великий Эльмер. Шенн протянул ладони к камню и тут же почувствовал что-то. Какой-то шум - словно ветер вдруг пронесся в голове. Молиться, молиться! Эльмер, подай мне знак твоей милости!

Почуяв странное покалывание в пальцах, Шенн обернулся. Стирг выжидающе смотрел. Ученик перевел взгляд на око Эльмера, попытался отнять руки... и не смог!

Мастер шагнул к юноше, торжественно поднимая руки.

- Это знак! - сказал он, преклоняя голову. Шенн с ужасом смотрел на прилипшие к полированному камню ладони. В голове были хаос и страх.

- Успокойся, - сказал Стирг. - И благодари. Алгор принял тебя. Ты - его сын, он - твой покровитель. Отныне и навсегда.

Шенн вздохнул, шепча слова благодарности, и око отпустило его.

Судя по лицу Стирга, мастера произошедшее не удивило, Шенн же пребывал в прострации, и не помнил, как вернулся в свою комнату. Долгие годы он верил в бога Леса, пока сам не осмелился ударить его ножом, борясь за свою жизнь и жизнь Далмиры. Он ранил бога и победил его, и с тех пор в душе поселилась пустота... Но теперь он чувствовал спокойствие и уверенность. Могучая и незримая сила стояла за его спиной. Никто из смертных не мог противостать ей, а если так, то больше нечего и некого бояться! Это открытие будоражило и пьянило, кружило голову и заставляло думать. Много думать.

- Быть может, испытанье отложить?

Шенн поднял голову:

- Нет. Я готов! Теперь я стал еще сильнее.

Ночью город был иным. Жар и суету долгого дня сменила тихая, покойная и прохладная темнота. Умолкли крикливые торговки, не слышался грохот и скрип катящихся по плитам повозок и шаги людей. Ринересс погружался в сон.

Но шорох одежд фагиров казался Шенну громче топота крогов. Он и группа фагиров приближались к храму через узкий, умело замаскированный деревьями и кустарником, коридор. Посторонние вряд ли обнаружили бы этот проход. Шенн и несколько сопровождавших неофита служителей остановились у покрытой барельефами стены. Шенн не успел удивиться, что тропка привела к глухой стене, как вдруг ее разрезала трещина, открывавшая узкий темный проход.

- У тебя есть время до рассвета, сказали за спиной.

Шенн вошел, чувствуя, что за ним никто не следует. Сделав пару шагов, он услышал скрежет. Дверь затворилась, и Шенн остался в полной тьме. Вытянув руки, юноша двинулся вперед - и стало светлее.

Свет усиливался. Узкое жерло коридора осветило неведомое и сильное серебристое сияние. Шенн ускорил шаг, стремясь поскорее выбраться из тьмы и едва не сдавливающего бока узкого коридора.

Край глаза успел заметить черное пятно под ногами, мозг донес предупреждающий сигнал ногам и, прежде чем мозг принял решение, ноги спружинили и выстрелили вперед, пытаясь спасти падающее в пустоту тело. Инерция движения была велика, и мгновенная реакция не спасла, но Шенн успел выбросить руки и уцепиться за край каменной плиты.

"Что это? Ловушка? Зачем?" - вертелось в голове. Его хотели убить! Почему? Шенн висел на пальцах рук и старался не думать о том, что в глубине, под ногами. В его племени на дне ловушки укрепляли заостренные колья...

Звук шагов. Свет факела. Шенн поднял голову: над ним стоял фагир в белом балахоне. Стоял и смотрел, даже не пытаясь помочь.

Сил оставалось мало. Пальцы еще держали, но медленно наливались тяжестью сползавшего в пропасть тела.

- Помоги мне! - крикнул Шенн.

- Это твой путь, - флегматично ответил фагир. - Помогай себе сам.

- Убийца!

Фагир фыркнул:

- Отпусти руки и не мучайся. Свой урок ты получил.

Шенн застонал. Сил держаться не было:

- Зачем... вы сделали это?

- Урок затянулся, - пробормотал служитель, нагнулся и попытался оторвать пальцы неофита от края. Шенн подтянулся и вцепился в ногу фагира. Тот вскрикнул, покачнулся и вместе с Шенном полетел вниз, свалившись на ворох соломы.

Юноша ничего не понимал. Зачем подстраивать выложенные мягкой соломой ловушки? Рядом бранился фагир:

- В первый раз такого дурака вижу! Зачем ты меня схватил?

- А почему ты не помог? - Шенн ощупал плотного фагира взглядом. Кажется, оружия при нем не было.

- Теперь выбирайся, - сухо ответил фагир.

- А ты не знаешь, как?

- Это твое испытание.

Шенн подошел к стене. Очень темно. Факел, оброненный фагиром, лежал наверху и давал мало света. Шенн провел руками по каменной кладке и нащупал крупный камень с вырезанным на нем отпечатком ладони. Шенн с усилием нажал на него, и из стены выдвинулось несколько каменных ступеней.

Испытание? Ладно... Шенн взобрался наверх, подобрал факел и осветил яму. Скрестив руки на груди, фагир стоял и молча смотрел на юношу. Шенн отвернулся и с величайшей осторожностью двинулся дальше, к мерцающему свету.

Коридор привел в небольшую комнатку. Шенн остановился у порога. Какую каверзу подстроили здесь, и что все это значит?

Потолок напоминал решето: сквозь дыры и странные извилистые прорези на пол падали столбы яркого лунного света, отражаясь и рассеиваясь в многочисленных зеркалах. Шенн огляделся. Опасности, похоже, нет. Вряд ли здесь будет очередная яма. Будет что-то другое...

Шенн замер. Он не слышал шагов, но заметил мелькнувшую в зеркале тень. Тут кто-то есть!

- Эй, кто тут?

Тишина. И металлический отблеск оружия, отразившийся в зеркалах. Шенн отпрянул в сторону, блокируя удар факелом, развернулся. Никого! Противник двигался абсолютно бесшумно и после атаки исчез за зеркалами.

- Берегись! - громким шепотом сказал кто-то. Шенн вздрогнул.

- Кто здесь?

- Тебе не выйти отсюда! - сказал другой.

- Выходите! - крикнул он. Сверху раздался мерзкий смех, но там никого не было.

Спокойно. Вряд ли его хотят убить! Какой в этом смысл? И все же страх побеждал разум. Голоса то угрожали, то смеялись, и Шенн кружился, не зная, откуда последует удар.

Слева раздался яростный крик. Шенн отмахнулся факелом и замер, ожидая атаки. Ноги дрожали от напряжения. Фигура в черном пробежала совсем рядом - Шенн услышал хриплое дыхание. Где-то блеснул огонь.

Да сколько же их? Чего они хотят? Он всмотрелся в ближайшее зеркало и с трудом поборол желание разнести его вдребезги. Нет. Слишком просто. И неправильно. Не этого от него ждут. Здесь все обман: и эти звуки, и движения в зеркалах.

Только теперь Шенн понял, что не знает, откуда вошел в зал. Он потерялся в симметричных стенах и колоннах. Где выход?

Шенн успокаивал себя. Его пытаются запугать и вывести из равновесия, а надо выйти отсюда. Зал не так велик, он сможет найти выход. Только неизвестно, сколько времени осталось. Когда рассвет?

Шенн двинулся вперед. Крики, смех и зловещий шепот не прекращались ни на мгновение, мешая думать и выводя из равновесия, но медленно, шаг за шагом, он продвигался вглубь зеркального лабиринта. Зеркала пугали и путали, голоса шептали и смеялись. Пройдя несколько поворотов, Шенн почувствовал, что был здесь, и ходит по кругу. "Сюда, иди сюда!" - шептал кто-то. Темные тени выскакивали и скрывались в зеркалах. Шенн старался не смотреть и не слушать, а просто идти. Но вскоре понял, что выбраться не так просто. Все попытки пробиться к краю заканчивались в центре проклятого лабиринта.

Шенн в ярости сжал кулаки. Хотелось разбить зеркала, но юноша чувствовал - этого делать нельзя. Разрушить проще всего, а путь фагиров - путь созидания. Так говорил Стирг, и Шенн запомнил его слова. Надо искать выход, надо думать. Не пропустил ли он какой-то поворот?

Шенн пошел, ведя рукой по гладкой поверхности зеркал.

- Ты не выйдешь, не выйдешь! - хихикали в спину.

- Иди направо! - глумился один.

- Нет, налево! - орал третий.

- Великий Эльмер, помоги! - повторял Шенн. Он шел, твердо держась одной стороны - юноша вспомнил, как давным-давно об этом рассказывал мастер Ольф - а тот немало бродил по лабиринтам Древних...

Казалось, что лабиринт снова приведет к центру зала, но Шенн увидел черный проем выхода. Из светлого зала тоннель уводил в темноту, а факел давно погас. Что ж, надо идти.

В полной темноте, ощупывая ногами пол, а руками стены, Шенн продвигался по коридору, пока не наткнулся на преграду. Тупик? Нет - руки нащупали низкий квадратный проем. Не упасть бы снова в яму...

Кажется, становилось светлее, и за очередным поворотом Шенн увидел конец коридора и светлое пятно комнаты за ним.

В центре большой, освещенной десятком факелов, залы на ковре сидел человек. Он был стар и худ. Лицо, изрезанное морщинами, казалось, потеряло способность к мимике, и было совершенно бесстрастным. Человек поднял на юношу глаза и медленно проговорил:

- Из этой комнаты три выхода. Ты должен выбрать один и пройти по нему до конца. Это самое трудное испытание. Ты можешь погибнуть, поэтому решай сейчас, хочешь ли ты пройти этим путем... Отсюда ты еще можешь вернуться.

- Я иду, - сказал Шенн.

Фагир склонил голову и замер, давая понять, что разговор окончен.

Три прохода, над каждым из которых был начертан знак одного из Сущих. Игнир, Эльмер и Алгор. Шенн понял, что здесь он должен отдать себя в руки своего покровителя.

Шенн помнил, как невидимая сила приковала его ладони к камню храма. Значит, путь Эльмера! Юноша шагнул в центральный коридор, под знак синей луны Эльмера.

Коридор был короток. В конце его Шенна ждала крошечная комнатка. Где же выход?

Он шагнул вперед, и за спиной с лязгом опустилась стена. Юноша поднял голову и увидел небо. Он оказался в глубоком каменном колодце. Здесь пахло сыростью, стены покрывали влажный мох и плесень. Что же делать теперь?

Глаза привыкли к темноте, и в углу комнатенки Шенн увидел решетку, вделанную в пол. Юноша опустился на колени и попробовал вытащить ее. Решетка на удивление легко вышла из пазов. Значит, путь верен... Из черного лаза тянуло сыростью. Шенн опустил руку: пальцы вошли в воду. Вода! Колодец? И что дальше?

Шенн понял, что дальше, и сердце захолонуло. Это и был выход, он должен лезть в эту черную воду и как то пройти там... Но как?? Колодец казался бездонным. Нырять в эту черную воду, не зная, куда плыть и что делать - верная гибель! Ничего себе испытание! Но назад пути нет!

Шенн присел, пытаясь собраться с духом и обуздать мечущиеся от страха мысли. Молитва помогла ему.

- Великий Эльмер, - шептал юноша. - Я иду к тебе по своей воле и верю, что ты примешь меня и поможешь мне. Я должен пройти испытание, я справлюсь, ведь многие проходили его, значит, и я смогу!

Вода была холодной. Ноги Шенна погрузились в нее и не нашли дна. Юноша опустился в воду по шею и замер, держась за края ямы. Что теперь? Нырять? Плавать он не умел.

Он вспомнил, как Далмира учила его, как он бултыхался в реке и наглотался воды... Но Далмиры здесь нет, а плавать он так толком и не научился...

Он погрузился с головой, и нога нащупала проем в одной из стен колодца. Проход? Чтобы убедиться в этом, нужно нырнуть. Шенн набрал в грудь больше воздуха и резко ушел под воду. Теперь и руки нащупали проем. Да, очевидно: ему надо туда. Но как долог этот путь, и хватит ли ему дыхания?

Шенн почувствовал, как невидимая сила схватила за ноги и потащила туда. Он отчаянно всплеснул руками, заболтал ногами и вынырнул, жадно хватая ртом воздух.

Над головой висел клочок черного неба, и звезды равнодушно смотрели на дер-гающегося в колодце человека.

Надо успокоиться. Выход найден, а за ноги никто не хватал - это просто подводное течение. Возможно, оно даже поможет ему плыть. Надо оттолкнуть страх. Надо поверить... Ну, решайся!

Шенн яростно задышал, стараясь наполнить воздухом каждую частицу тела, и нырнул. Руки ухватились за край прохода и направили тело внутрь. Он поплыл, гребя руками в полной и абсолютной тьме, и ужас овладел им. Шенн не понимал, где верх, где низ, куда он плывет... И понимал, что уже не сможет вернуться. Течение помогало и тащило его вперед, но куда?

Пузыри воздуха срывались с губ, и Шенн чувствовал, что дыхание на пределе. Тьма отнимала последние силы, удушье подступало. Нет выхода! Он завис среди черной бездны, скоро умрет и останется здесь навсегда... Хотелось открыть рот и вдохнуть, но Шенн еще держался.

Глаза различили что-то в холодной могильной тьме. Свет! Из последних сил Шенн рванулся к нему. Словно помогая, течение потащило быстрее. Шенн стукнулся головой о потолок тоннеля и инстинктивно понял: если выход есть - он будет наверху!

Вода посветлела и сама потащила его наверх. Глотая воду, плюясь и кашляя, Шенн вынырнул на поверхность, и почувствовал, как его поднимают и тащат из воды.

Шенн согнулся, глотая воздух и изрыгая воду. Он жив, жив!

- Вставай, фагир.

Голос Стирга.

Шенн проморгался и огляделся вокруг. Он находился в круглом зале с высоким потолком и украшенными росписями стенами. Здесь, как и во многих помещениях храма, потолок не был цельным, и сквозь прорези виднелось ночное небо.

Мастер Стирг стоял в окружении фагиров, среди которых Шенн узнал старика, которого встретил перед последним испытанием, и толстяка, с которым упал в яму...

- Ты прошел испытание, Шенн. Я знал, что так и будет. Отныне ты один из нас.

Не в силах сказать даже слово, Шенн просто кивнул.

- На самом деле, фагир, испытания только начинаются. Ты избрал путь, благословленный богами, но и полный опасностей. Всякий, идущий по нему, должен знать: свернуть с него - все равно что упасть в пропасть. Спасения не будет.

Шенн, наконец, отдышался. Вода стекала с одежды ручьями, под ногами образовалась лужа.

- Прежде чем ты отправишься отдыхать, я объясню смысл испытаний.

Стирг глянул Шенну в глаза.

- Яма - символ гибельных ошибок, подстерегающих человека. Фагир должен помнить о них и стараться избегать.

- Я старался... - прошептал Шенн.

- Зеркала напоминают, что все мы можем принять ложь за правду, и не стоит бояться того, чего не понимаешь и не знаешь, и не верить голосу страха или сомнения. Верь в себя и своего покровителя.

- Да, я понял.

- И, наконец, третье испытание. Нет ничего невозможного, Шенн, если есть вера. Наши жизни в руках богов, только они решают, будем мы жить или умрем, и фагиры не страшатся смерти или угроз. Страх смерти - главное препятствие для человека. Уничтожь его в себе - и узнаешь, что чувствуют бессмертные боги!

Глава 12. Гибель Стирга.

Стояла глубокая ночь, и в лесу, где прятался эльд, было так темно, что он не мог видеть кончика своего меча. Выйдя к кромке леса, агент Эльденора остановился. Темная громада храма-крепости, иначе - фагирдара, возвышалась над спящим городком. Ночью древний храм казался силуэтом огромного, свернувшегося в клубок чудовища, а два огня на башне казались пылающими глазами. Рваные черные тучи медленно сгущались над твердыней фагиров. Сверкнула молния, но дождь не спешил начинаться, лишь облака задвигались быстрее. Хорошее время для внезапного удара, подумал он.

Маррод развязал походный мешок и достал свободную темно-синюю куртку и шаровары. Эта одежда прекрасно скрывала в темноте. Переоделся, укрепив за спиной перевязь с узким коротким мечом, два кинжала спрятались в голенищах мягких невысоких сапог. Напоследок эльд надел кожаный шлем с полумаской и укрепленные стальными полосами наручи, взял моток прочной веревки с разлапистыми "когтями" и побежал к храму.

Стены фагирдара были невысоки, к тому же сложены из неплотно примыкавших друг к другу неотесанных камней, и для горца не являлись преградой. Он первым же взмахом зацепился "когтями" за стену и легко вскарабкался наверх. Распластавшись на стене, Маррод огляделся. Фагирдар охранялся из рук вон плохо: ни на башне, ни на стенах - никакой охраны. Впрочем, он догадывался, что так и будет. Фагиры слишком почитались в Арнире, чтобы кому-то вздумалось покуситься на них или их имущество. Даже мергины не трогали проезжавших ночью через лес жрецов. Что ж, ему это только на руку.

Осмотревшись, Маррод тенью метнулся по стене и достиг башни. Там находилась лестница, ведущая во двор. Сверкнула молния, послышались глухие далекие удары. Стена и многочисленные пристройки окружали храм, образуя с ним одно целое, и Маррод презрительно покачал головой: куда этому убожеству до строгой красоты Храма Воинов! Как смешанная кровь рождает ублюдков, так и фагиры-предатели не смогли выстроить в Арнире ничего путного...

Вход в здание находился на небольшой площади напротив ворот, и только там эльд обнаружил охрану. Два фагира несли ночную службу, предаваясь беседе и совер-шенно не глядя по сторонам. Эти не заметят его, даже если пройти в пяти шагах! Убить их и вовсе не представляет труда. Но он не стал рисковать.

Решившись, Маррод пригнулся и быстро, как только мог, перебежал площадь, остановившись у подножия башни. Охрана ничего не заметила. Эльд подергал дверь: открыта. От охраны воина отделяла аллея, заставленная не то клумбами, не то жертвенниками - в темноте не разобрать. Маррод открыл дверь и скользнул внутрь.

Холл был пуст, но Маррод решил немного выждать, и не зря: где-то открылась дверь, и показалась группа фагиров. Маррод притаился за колонной, слушая звуки шагов, потрескивание факелов, и протяжные стоны ветра, доносившиеся из-за двери. Фагиры вышли наружу, и Маррод быстро скользнул в первый попавшийся коридор. Он не знал, где искать Стирга, но знал, что он здесь!

Толкнув первую попавшуюся дверь, эльд оказался в небольшой комнатке. Внутри никого. И дальше хода нет. Он хотел выйти и услышал голоса. Притаившийся за дверью Маррод услышал обрывки фраз:

- Завтра он отправится в Ринересс с добрыми вестями.

- Поспешим же и мы...

Когда фагиры прошли, эльд выбрался из комнаты и двинулся дальше. Не надо быть мудрецом, чтобы понять: обиталище мастера не будет располагаться на первых этажах и близко к воротам, а потому следовало идти наверх.

Темные, иногда совершенно неосвещенные коридоры и переходы вели в неиз-вестность. Эльд крался по ним, держа кинжалы наготове. Любой заметивший его человек должен умереть...

Маррод приоткрыл следующую дверь: за ней оказался коридор, освещенный коптящими факелами. Никого. Неслышно ступая, эльд пересек коридор и вновь оказался перед дверью. Та открылась без труда, и эльд через щель осмотрел помещение. Еще один коридор, только шире и длиннее первого. Красивый. Он вошел. Стены покрывали барельефы и письмена, висели медные таблички с чеканкой, изображающей деяния местных правителей. Кажется, я на верном пути, подумал эльд. В конце коридора Маррод увидел ведущие вверх ступени.

Он стремительно пробежал открытое пространство, стал подниматься по лестнице и замер: на следующем пролете стояла охрана, вооруженная окованными железом посохами, явно непригодными для боя в узких коридорах. Маррод лишь усмехнулся. Неужели будет так просто? Он ожидал иного... Правда, пробраться мимо незамеченным вряд ли возможно, а ждать он не мог: вдруг кто-то подойдет сзади? Надо действовать.

- Схожу-ка я на стену, - сказал один из фагиров.

- Ты знаешь: оставлять пост нельзя, - ворчливо отозвался второй.

- Будто ты туда не ходишь...

Фагир ушел. По звуку шагов Маррод определил, куда поворачивал коридор. Стукнула дверь, и охранник остался один. Вот он, случай!

Эльд бросился наверх. Удар ногой отшвырнул ошеломленного стража к стене. Ударившись о камень головой, он не сумел собраться, и кинжал Маррода ужалил его в сердце. Фагир сполз на пол и замер. Прислонив труп к стене, эльд не стал вытаскивать нож, чтобы кровь не вылилась и не оставила следов, и бросился за вторым стражем. Дверь, в которую тот вышел, вела наружу. Осторожно приоткрыв ее, Маррод увидел мочившегося со стены фагира. Удар ногой застал охранника врасплох. Короткий вскрик - и тело грянулось о камни.

Теперь назад. Эльд вернулся на площадку, снял с трупа балахон и надел на себя, а тело оттащил и сбросил со стены.

Маррод не знал, как часто меняется караул, но предполагал, что эти двое должны стоять здесь всю ночь.

Перед ним была прочная, окованная железом дверь, но ключей у охранников не было. Маррод провел по ней рукой: ни ручки, ни чего-то, похожего на замок. Как же открыть? На миг ему стало жарко. Чутьем зверя он чуял: добыча там - но как ее взять? Добраться до цели и отступить перед какой-то дверью? Нельзя уйти ни с чем: обнаружив убитых, арны переполошатся, и он только усложнит свою задачу. Но как ее открыть?

Внимание эльда привлек бронзовый барельеф. На нем изображались ворота, в которые входили люди. Маррод перевел взгляд на противоположную стену и увидел такой же барельеф... с той лишь разницей, что ворота были закрыты, а люди стояли возле них.

Он протянул руку и ощупал ворота. Палец ушел в барельеф, нажимая невидимый запор, и преграда отошла в сторону. Эльд нажал на второй барельеф и шагнул внутрь до того, как створки сошлись.

За дверью располагался короткий коридор, в конце которого виднелась арка, а за ней - обширная комната. Неслышно ступая, убийца приготовил кинжалы.

За столом, заваленном свитками, сидел древний старик. Длинные седые волосы зачесаны за уши, спина тощая - можно сломать одним ударом... Сидел старик прямо, не горбясь.

Никто из эльдов не знал Стирга в лицо, и здесь была еще одна опасность. Оши-биться Маррод не мог. Поэтому он не убьет его сразу.

- Ты мастер Стирг? - спросил Маррод, не показываясь из тени. Верховный фагир вздрогнул и повернул голову.

- Я, - сказал он. - А кто ты?

Маррод не двигался. Старик в его руках, главное - убедиться, что это действительно Стирг.

- Выходи, я ждал тебя, - произнес фагир. Маррод шагнул. Несколько шагов отделяли острие кинжала от шеи старика. Один быстрый выпад.

- Я знал, что рано или поздно они пришлют убийцу.

Маррод вышел из тени, остановившись напротив старика. Стирг был стар, очень стар. Длинная седая борода спускалась до пояса, худое лицо выглядело усталым и изможденным, но живые черные глаза с интересом осмотрели Маррода, словно разглядывали не убийцу, а гостя, неожиданно заглянувшего на огонек.

- Ты так молод, - сказал он. - Тебе нравится убивать?

- Мне велели не слушать тебя, - сказал Маррод.

- А ты все же слушаешь? - усмехнулся старик. - И правильно делаешь. Всегда стоит поговорить с человеком, особенно, когда собираешься его убить.

- Твой язык не спасет тебя, предатель.

- Кто сказал, что я собираюсь спастись? Я стар, мое время вышло...

Шорох сзади заставил Маррода отпрыгнуть и вовремя: мощный удар раздробил стол, у которого стоял эльд. Это был охранник. Он держал окованную железом дубину, а толщиной внушительного туловища, наверно, превосходил тех двух, вместе взятых. Занеся оружие, верзила кинулся на Маррода. Привстав на колено, эльд уклонился от удара и без замаха воткнул в бок кинжал. Удар был смертельный, но телохранитель выстоял и, истекая кровью, ударил Маррода, опрокинув наземь, но добить не успел. Вскочив на ноги быстрее, чем громила сделал шаг, эльд быстрым движением распорол ему живот. Фагир согнулся, зажимая страшную рану, и Маррод воткнул кинжал в его затылок. Грузное тело с шумом рухнуло на пол.

- Зачем тебе моя смерть? - спросил Стирг. Похоже, мастера не смутило то, как быстро Маррод расправился с охраной. Следует быть настороже, подумал эльд.

- Совет Девяти боится меня?

- Никто тебя не боится, - произнес Маррод, перешагивая через труп верзилы. Запах крови и смерти пьянил эльда. - Что ты можешь знать о Совете?

- Я многое знаю, - к удивлению Маррода, Стирг не пытался бежать или стать в боевую стойку. Что ж, он зарежет его, как послушную птицу. - Знаю и то, что тебе сказали эти безумцы. Скажи, зачем Совету моя смерть?

Маррод не чувствовал опасности. Кабинет отлично просматривался, он всегда сможет уйти через это большое окно...

- Вы убили наших посланников, - ответил он. - Это вызов Эльденору. Вызов принят, и Арнир содрогнется! Мы уничтожим вашу порченую кровь!

- Ты плохо знаешь арнов, юноша. Ты и Совет, пославший тебя. Моя смерть не изменит ничего. Убить человека легко, но попробуй убить мысль.

- Мне все равно, что ты там говоришь, - кинжал Маррода уперся в грудь старика. - Сейчас ты умрешь.

Одно движение - и кинжал пронзит сердце старика... Маррод не испытывал жалости: предатель и так зажился на свете...

- А ты похож на своего отца, - промолвил Стирг. Маррод вздрогнул:

- Что?

- Ты ведь сын Эндора.

- Откуда тебе известно? - острие кинжала дрогнуло.

- Они сказали: ты должен искупить вину отца... - продолжал Стирг. Маррод изумленно слушал. Откуда он знает?!

- ...и ты поклялся выполнить любое задание. Что ж, иного от них я не ждал. Презренные безумные твари. Скажи: если б твой отец был здесь, ты тоже убил бы его?

Маррод замер.

- Мой отец здесь? В храме?

- Ты не ответил.

- Здесь спрашиваю я! - убрав оружие, Маррод схватил старика за одежду. - Говори, старик!

- Ты ведь все равно меня убьешь, - старик был удивительно спокоен, и он знал об отце. Совет приказал не слушать Стирга, но Маррод хотел знать, где отец. Ему надо было знать!

- Убей меня, юноша. Зачем тебе знать об отце? Зачем что-то чувствовать? Убийца не поддается чувствам, он действует - разве не этому учил тебя Тотрамес?

- Ты знаешь Тотрамеса?

Легкость, с которой Стирг угадывал все, о чем говорили Обладающие, поражала Маррода.

- Я эльд по рождению, как и ты. Но я ушел в Арнир, чтобы остаться с этим народом. Тотрамес мой враг, а я знаю имена своих врагов... Так ты хотешь узнать об отце?

Маррод не ответил. Он не должен ничего просить у человека, которого собирался убить. Но глаза выдавали его.

- Эндор был здесь очень давно, - заговорил Стирг. - Он пришел с посланием от Совета, и мы долго говорили. Твой отец был мудр, он понимал многое, что до сих пор не понимают Обладающие... Мудростью они не обладают.

Маррод проглотил колкость, за которую следовало убить без промедления. Все равно старик в его власти.

- Эндор последовал моему примеру. Он не стал делать то, что приказал Совет. То, что приказали и тебе... Он понял: амбиции кучки воинствующих дураков не стоят гибели целого народа...

- Не смей говорить о моем народе, ты, жалкий предатель! - крикнул Маррод, но мастер невозмутимо продолжил:

- ...хорошего, доброго народа, который уже сотню лун поклоняется нашим богам и наследует нашу культуру!

Стирг выпрямился, голос старика звучал торжественно и твердо:

- Убей меня, мальчик, и передай в Совет: вы не поставите Арнир на колени, не запугаете угрозами и убийствами. Он вам уже не по зубам. Из разрозненных племен арны выросли в могучий народ, и они наследуют эльдам, хотят те этого или нет. Им под силу справиться с вами. Придет срок, справятся они и с морронами, и не будет под солнцем более славного народа. Эльды исчезнут, а...

Кинжал Маррода вошел меж ребер старика, тот покачнулся и осел на пол. По белой одежде расплывалась кровь.

- Хочешь стать Обладающим? - голос мастера слабел. - Зачем? Что даст тебе звание умирающего народа?

- Совет приговаривает тебя к смерти, Стирг! - сказал Маррод. - Умри.

- Глупец, мне жаль тебя... - голос Стирга затих, голова безвольно откинулась назад.

Маррод огляделся. Надо уходить. В эльде проснулся прежний Маррод, стремительный и безжалостный. Он вытер лезвие об одежду старика и подошел к окну. Эльд чувствовал беспокойство. Нет, его не тревожила погоня или схватка с охраной, он был растерян спокойствием и уверенностью, с которой принял смерть предатель. Эту встречу он представлял по-иному, думал, Стирг станет валяться в ногах, вымаливая пощаду - а он умер, уверенный в своей правоте, и близость смерти не заставила его отречься...

Маррод бросил на пол приготовленную для спуска веревку и подошел к трупу предателя. Совет приказал сделать так, чтобы фагиры не смогли скрыть смерть их мастера! Эльд вытащил короткий клинок и несколькими ударами отсек старику голову. Оставляя кровавые следы на полу, бросил трофей в заплечный мешок, закрепил веревку и прыгнул за окно.

Маррод спустился на крышу пристройки и побежал до стены. Дождь заливал фа-гирдар серой шуршащей пеленой, и Маррод едва удерживал равновесие, балансируя на скользкой черепице. Спуститься лучше со стороны леса - несмотря на темноту, Маррод не хотел быть замеченным. Он не боялся погони, но хотел, чтобы смерть мастера выглядела как можно страшней и таинственней. Пусть предатели знают, что их ждет, знают и боятся!

Неожиданно дверь в стене открылась, и под дождь вышел человек. Маррод едва успел спрятаться между зубцами. Подняв фонарь, фагир направился к эльду. Рука Маррода потянула из ножен кинжал. Нет, лучше не рисковать понапрасну. Все идет, как надо, и переполох сейчас некстати.

Скрытый зубцами, эльд перевесился через стену, сполз и повис на одних пальцах. Трудный для неподготовленного человека, для Маррода трюк не составлял труда. Если понадобится, он мог провисеть так хоть час. Потоки воды стекали по пальцам и лились за шиворот. Фагир прошаркал мимо, освещая путь фонарем. Пальцы уцепившегося за стену человека он не заметил.

Как только страж удалился, Маррод подтянулся и вновь забрался на стену. Крадучись, пробежал с десяток шагов и, найдя зацепленный за стену крюк, спустился вниз.

Обойдя фагирдар, эльд вышел к городским воротам. Таллий отстоял далеко от границ, но морроны добирались и сюда, и их до сих пор опоясывающий город вал не был восстановлен полностью. Маррод нашел пролом и проник в город.

Он вышел на городскую площадь и направился к колодцу - там с утра собирались приезжие торговцы. Воткнув в землю срубленный в лесу кол, Маррод надел на него голову Стирга.

Часть вторая. Вольный воин.

Глава 1. Улнар

Улнар открыл глаза и зажмурился. Жаркие лучи летнего солнца, пробивавшиеся сквозь кроны деревьев, слепили глаза. Поднявшись со старого плаща, служившему в эту ночь постелью, он оглядел поляну, на которой ночевал. Ярко-зеленая трава вперемешку со множеством красных цветов блестела и гнулась под тяжестью выпавшей росы. Стояла тишина, лишь где-то в листве древних узловатых деревьев, окружавших поляну, перекликались птицы.

Здесь безопасно, и этой ночью Улнар спал, не вытаскивая из ножен меч. Он вспомнил, что неподалеку видел ручей, спустился в лощину и с удовольствием умылся, заодно наполнив водой кожаную флягу. Затем свернул и засунул в походный мешок черный, промокший от росы плащ. В мешке лежало все богатство: старый, иссеченный доспех из выпуклых, нашитых на кожаную основу, стальных пластин, точило для меча, прошитый бисером кожаный кошелек с горстью асиров, да завернутые в кусок холста хлеб и ломоть копченого мяса. Есть не хотелось, Улнар тщательно завязал мешок и закинул за спину. Длинный прямой меч в потрепанных кожаных ножнах проследовал туда же. В Арнире запрещалось ходить с оружием на бедре - это привилегия стражей и воинов одана. Все прочие должны носить оружие за спиной, в чехле или ножнах, с накрепко привязанной к ним рукоятью. Нарушение закона влекло самые неприятные последствия, до подозрения в мергинской ереси и ссылкой на рудники, а то и за Кхин...

Улнар взглянул на отражение в воде, отметив, что неплохо бы побриться. Был он темноволос, как все арны, и смугл лицом. Высокий лоб над переносицей пересекал косой шрам. Открытый и смелый взгляд темно-зеленых глаз и волевой подбородок многое могли сказать внимательному человеку. Он не блистал красотой, какая обычно привлекает женщин, но во всем облике, в уверенных, точных движениях Улнара таилось нечто, заставлявшее обратить на него взгляд.

Воин пошел вдоль ручья, вышел на опушку и увидел дорогу. Даже не дорогу, а колею, указывающую на близость жилья. Свежий крожий помет подтвердил догадку. Хешимы встают рано, а один недавно проехал здесь на повозке.

Выйдя из-под защиты листвы, Улнар ощутил всю силу солнца. День обещал быть жарким. Оранжевое светило еще не поднялось в зенит, но травы и деревья, казалось, не могли пошевелиться в душном горячем воздухе. На пустынной дороге единственным попутчиком человека была собственная тень, и та понемногу растворялась, пока не пропала совсем.

Дорога петляла между поросших диким вьюном и кустами холмов, за которыми показывались возделанные поля и сады с гнущимися от плодов ветвями, над которыми виднелись темные крыши селений.

За очередным поворотом впереди показалась одинокая фигура, и Улнар зашагал быстрее, рассчитывая догнать прохожего и поговорить с ним. Путник был в длинном, ниже колен балахоне ярко-красного цвета с черной оторочкой, перетянутый в талии широким узорчатым поясом. На ногах простые ременные геды. Расслышав шаги за спиной, человек остановился.

- Да хранит тебя твой покровитель, воин, - сказал фагир. Судя по одежде и надетой на шею массивной железной цепи с висящим на ней шариком из красного камня, он поклонялся Игниру - богу огня и хаоса, одному из Четырех Сущих. На поясе фагира висел широкий кривой кинжал в простых ножнах.

- Да будет так, - ответил Улнар. - И тебя пусть хранит покровитель. Как ты узнал, что я - воин?

Фагир окинул его цепким взглядом, прищурился от бьющего в глаза солнца и улыбнулся:

- Это заметно сразу. Не удивлюсь, если окажется, что ты из Братства.

- Поистине, ты видишь каждого насквозь. Но скажи: не знаешь ли, где ближайшая таверна?

- Я как раз туда и направляюсь.

Они коснулись предплечьями и пошли рядом.

- Как твое имя, воин? - спросил фагир.

- Улнар.

- Я не ошибся. Будь ты мергином, ты не назвал бы имени или сделал это неохотно. Итак, ты возвращаешься с того берега?

Улнар кивнул. Воин был немногословен, а разговор затеял, чтобы узнать, где таверна. Хотелось горячей пищи и холодного вина.

- И как там?

Игнорировать вопросы фагира было не принято. Всякий знал: они - средоточие мудрости, справедливости и благочестия. Помимо служения Сущим, фагиры являлись судьями, от их слов и решений часто зависела чья-то жизнь и судьба.

- Все как и прежде. Мы убиваем морронов, морроны - нас.

- Вы делаете благое дело, - фагир быстро семенил, не поспевая за широким шагом воина, но Улнар этого не замечал. - Если бы не Братство, морроны куда чаще приходили бы на на эту землю. Кто знает, что было бы тогда? Хвала Сущим, что вы можете их сдержать.

- Это становится все труднее.

- Почему же? - не унимался словоохотливый спутник.

- Братству нужны воины. А их приходит все меньше.

- А почему ты вступил в Братство?

Улнар приостановился, затем продолжил идти, так и не ответив фагиру. Заминка не осталась незамеченной.

- Так все же: почему?

- Я не спрашиваю, почему ты стал фагиром, - ответил воин. - Каждому свое.

Брови священнослужителя взметнулись вверх. Слова воина неуважительны, и он не может этого не знать. Конечно, походы в Кхинор и полная опасностей жизнь делают из братьев циников и грубиянов, но это не повод разговаривать неподобающим тоном.

- Воистину, это так, - почесав пухлую щеку, промолвил фагир. - Но скажи мне, воин, веруешь ли ты в Сущих?

- Верую, святой фагир.

- Отлично. Кто же твой покровитель?

- Великий Игнир.

- Даже так! - воскликнул попутчик. - Как ты, должно быть, заметил, и я служу ему же. Где же твой тоф, брат?

Улнар остановился. Рука машинально потянулась ко лбу, где, по обычаю арнов, должна находиться повязка или тоф - символ веры и покровительства Сущего, под луной которого родился человек. Потянулась - и замерла в воздухе. Тофа не было.

- Так где же он?

Вопрос не был праздным. Тоф носили все верующие. Его отсутствие не считалось серьезным грехом, но вызывало вполне объяснимую неприязнь и подозрение. Ведь лесные мергины не носят тофа. А им запрещалось иметь оружие. Даже в чехле за спиной...

- Я потерял его, - взгляд Улнара встретился с глазами фагира. Воин почувствовал себя неловко. Да, можно найти любую красную тряпку и повязать на голову, но потерянный тоф был освящен в главном храме Ринересса, и воин не хотел носить иной. Его покровитель заслуживает тоф из самой дорогой материи и, добравшись до города, Улнар не пожалеет асиров на самый лучший... Прежний тоф не потерялся - Улнар перевязал им раненого товарища. И объяснять это фагиру не собирался. В отличие от них, он не говорил о вере, ревностно храня ее в самой глубине души.

- Это нехорошо, - проронил фагир. - Не забудь купить тоф тотчас, как окажешься в городе. Игнир не прощает неуважения. А стражи могут принять тебя за мергина.

Улнар молча кивнул. Странно, но он чувствовал неприязнь к святому человеку. Родившиеся под одной луной - братья по духу. Так говорят в народе. Улнар же чувствовал иное и обрадовался, заметив частокол и видневшуюся над ним крышу.

- Вот и таверна, - довольно сказал он.

Остановившись перед массивными воротами, он постучал. Открылось окошко, и глазам путников явилась жующая физиономия слуги. Узрев фагира, служка мигом распахнул тяжелую створку, пропуская гостя внутрь, а на воина даже не взглянул:

- Проходите, святой фагир!

Вслед за служителем Улнар прошел внутрь. Тяжелая массивная мебель, узкие вытянутые окна, напоминавшие бойницы, запах дыма и еды. Таких таверн Улнар видел предостаточно. Внутри было прохладней, чем снаружи, что радовало после жаркой дороги. Первым делом слуга бросился к фагиру, тщательно вытер стол, за который тот сел и, спросив пожелания, исчез на кухне.

Улнар сел за другой стол, благо места в зале были. Игнорируя изучающий взгляд фагира, воин осмотрелся. Не считая прибывших, здесь сидела пара земледельцев-хешимов, с пылом обсуждавшая цены на зерно. Улнар снял с плеч мешок и оружие, положил на лавку, и развязал кошелек. В полусумраке камни богов - асиры мерцали теплым красным огнем. Улнар задумчиво пересчитал их, хотя и так знал, сколько. Хватит дней на двадцать, может, тридцать - потом снова за реку. Эти камни пропитаны кровью, а он платит ими за еду и ночлег. Морронская падаль! Он вздрогнул, понимая, что выругался вслух, и фагиру это не понравится. Что ж, он выбрал свой путь сам, никто не принуждал.

Фагиру принесли еду. Улнар заметил, как тот что-то шепнул слуге, тотчас поко-сившемуся на воина. О чем это они?

- Эй, я хочу есть! - крикнул воин. Слуга подошел к нему. - Горячую похлебку и вина.

Слуга кивнул и удалился. Улнар глотал слюни, глядя, как фагир расправляется с жарким. Аппетит у служителя Игнира хорош, учитывая, что платить он не будет. Воин таких привилегий не имел и, когда служка потребовал за обед и вино полновесный камень, что, в общем-то, настоящий грабеж - спорить не стал и заплатил. Торговаться не в его правилах. Улнар презирал торгашей, в лавках всегда платил названную цену или уходил.

Фагир поел, благословил таверну, шепнул что-то хозяину и ушел. Улнар съел принесенный обед и молча сидел, потягивая прохладное фруктовое вино. Не хотелось выходить на жару, но идти надо. В Далорне ждет дело. Не слишком приятное, но кто-то должен. Выбрали его.

Вино ли было виной или что другое, но мысли Улнара вернулись ко времени, когда он в последний раз видел отца. Он помнил этот день так же ясно, словно это было вчера. Отец был воином и надолго пропадал в походах. Возвращаясь, он обнимал мать и поднимал сына над головой, восторженно восклицая: как вырос, как похож на меня!

Улнар вспомнил, как в первый раз переступил порог школы "Двух Мечей", известной воинской школы близ Гарда, на долгое время ставшей ему вторым домом. Вспомнил, как мать отдала увесистый мешок с асирами старшему мастеру - огромному мужчине сурового вида в куртке-безрукавке, открывавшей могучую грудь и перевитые узлами мускулов руки, и назвала непостижимую для маленького Улнара сумму:

- Здесь пятьсот полновесных асиров. Эндор просил...

- Я помню, - прервал наставник. Не говоря ни слова, он взял Улнара за руку и увел, не дав попрощаться с матерью. Он оглянулся и увидел, как мать утирает слезы, катящиеся из глаз, и понял, что в школе ждет отнюдь не легкая жизнь.

Вместе с Улнаром учились еще двенадцать мальчиков. Наставники разделили их на три группы так, что в каждой оказались рожденные под одной луной. Много позже от матери он узнал, что отец отдал наставникам лишнюю сотню, чтобы отдать его в эту школу именно в этой луне...

Большинство мальчиков школы происходили из богатых семей эмонов и купцов - обучение в одной из славнейших школ оданства стоило дорого. Закончивших ее юношей ожидала хорошая карьера: лучшие пополняли ряды "преданных" - гвардии одана, прочие могли сделать карьеру в армии или стать важными чиновниками. Воинское искусство было главным предметом, но помимо него, им преподавали письмо и математику, религию и историю.

Первые дни были трудны для всех, особенно для избалованных, заплывших жир-ком отпрысков богачей, но и Улнару приходилось несладко. Ежедневные упражнения с гибкими палками, заменявшими меч или копье, продолжались часами, изматывая так, что вечером мальчики без сил валились на жесткие матрацы, заменявшие постель, и мгновенно засыпали. Не было дня, когда наставники не пороли самого нерадивого, приучая остальных всегда быть первыми. Кормили хорошо - многих блюд Улнар не пробовал никогда, но любители поесть были жестоко наказаны.

- У воина нет времени для отдыха, - говорил мастер, потчуя прутом объевшегося ученика, недостаточно энергично повторявшего движения. - Я бью прутом, а враг будет бить мечом!

Их учили бою на мечах и стрельбе из лука, метанию кинжалов и дротиков, борьбе и кулачному бою. Улнар зубрил Старый Закон, записанный первым оданом сотни лун назад, и изучал трактаты о воинском искусстве.

Глотнув вина, Улнар вспомнил, как впервые увидел карту Арнира, вырезанную из цельного куска баснословно дорогого белого дерева. Здесь были горы и озера, крошечные башенки изображали города. Тонкие линии дорог опутывали Арнир, теряясь в лесах и пустошах, пересекая русла рек и горные перевалы. Эта карта стоила состояние и была величайшей ценностью школы. Мальчикам не позволялось даже дотрагиваться до нее. Наставник сказал, что такая карта есть только у самого одана. Теперь, много лун спустя, пройдя Арнир вдоль и поперек, Улнар с улыбкой вспоминал древнюю карту. Человек, вырезавший ее, несомненно, был великим мастером... по резьбе. Но знатоком Арнира назваться не мог.

Лишь в день рождения мальчикам разрешалось отдыхать от занятий и даже покинуть школу, если за ними приезжали родители. Этот день, один из немногих, когда Улнар видел родителей вместе, навсегда запомнился, как самый счастливый. Тогда он не знал, что видит отца в последний раз...

Когда Улнар встретил родителей у ворот школы, первым порывом было распла-каться и броситься матери на шею, но воспитание в школе "Двух Мечей" сделало свое дело. Мальчик медленно подошел и, глубоко дыша, чтобы сдержать спазмы в горле, степенно преклонил колено сначала перед отцом, затем перед матерью. Встал и, чувствуя одобрительный взгляд отца, растерянно улыбнулся, не зная, что сказать.

- А он становится мужчиной, - сказал отец, и мать жарко прижала сына к себе. И слова полились, как вода через прорванную плотину... Он рассказывал все, мать вздыхала, отец улыбался. И лишь однажды нахмурился.

Парня звали Геронд. Он был высоким, крепко сбитым юнцом на четыре лунных перемены старше Улнара. Однажды ночью он с дружками явился в комнату, где спали новички, и поднял их ударами ног. Испуганные первогодки столпились в углу, старшие с ухмылками разглядывали их.

- Если кто-то недоволен, пусть скажет, - сказал Геронд. Все молчали.

- Очень хорошо, - продолжил заводила, - теперь я расскажу об одном законе школы. Неписаном законе. Один из нас будет приходить сюда каждую ночь, а один из вас - вы сами решите, кто - станет биться с ним, пока будет стоять на ногах. Все понятно? Ну, кто будет первым? Кстати, ты, Кроден, можешь идти спать.

Кроден, сын благородного эмона, облегченно вздохнул и сел на постель, но спать не стал, а с интересом наблюдал за происходящим.

Старшие ухмылялись. Ни Улнар, ни двое собратьев по несчастью не были детьми эмонов. Рольд был сыном тысячника, геройски погибшего в Приграничье. В честь заслуг отца повелением одана его приняли в школу. Алимар - сын купца, богатого, но не эмонских кровей.

- Почему Кроден не будет драться? - спросил Улнар. Геронд ухмыльнулся и подошел к мальчику:

- Догадайся сам, ублюдок.

Улнар посмотрел на товарищей. Он был испуган не меньше, но, видя растерянные лица друзей, собрался с силами:

- Я буду драться с тобой!

- Ты? - паясничая, спросил Геронд. - Спаси меня, Игнир! Здесь первый воин Арнира!

Старшие засмеялись.

- Меня зовут Улнар.

- Нет, тебя зовут отбивная, - процедил Геронд, нанеся быстрый удар ногой. Улнар отлетел в угол и упал. Удар сбил ему дыхание.

- Вставай, отбивная, ты недостаточно готова!

Улнар поднялся, прижимая ладони к груди. Было больно и обидно.

- Ну, нападай, или коленки трясутся?

Улнар бросился вперед, но кулак пролетел мимо цели. Он не успел ничего понять - град ударов обрушился на тело, и мальчик свалился на пол, не в силах подняться от охватившей тело боли.

- До завтра, слабаки, - объявил Геронд. Перешагнув через лежащего Улнара, он вышел. Младшие ученики столпились над избитым.

- Положим его на постель, - сказал Рольд. Алимар помог, а Кроден не сдвинулся с места, презрительно наблюдая за ними.

Утром Улнар едва передвигался. Наставник заметил неладное и, осмотрев мальчика, спросил, кто его избил и за что.

- За что, не знаю. А дрался я с Герондом, - честно ответил он.

Геронда наказали: наставники привязали ученика к столбу для порки, и выдали тридцать палок - самое суровое наказание в школе, так что Геронд долго не мог подняться с постели.

С того дня никто их не беспокоил, но Улнар с удивлением заметил, что Кроден перестал с ним разговаривать, и Алимар держался в стороне.

- Что случилось? - спросил он Алимара. - Что я делаю не так?

- Ты уже сделал не так, - ответил сын купца, - ты продал Геронда наставникам.

- Я? Продал? - не понял Улнар. - Я лишь сказал правду.

- Кому нужна твоя правда?

- Тебя бы избивали каждую ночь!

- А тебе-то что? Каждый сам за себя!

- Но ведь они старше нас, значит, дрались нечестно!

Он не мог их понять и не принимал своей вины. Отец с малолетства учил Улнара говорить правду.

- У лжи поганый язык, - говорил он. - Сын, запомни: боги наказывают лгунов.

Тогда Улнар был слишком мал, чтобы понять: у всякого сословия своя правда, свои законы и обычаи. Сын прачки и воина, он не принимал жестоких правил будущих эмонов, с малолетства видевших, как поступают отцы и старшие братья. Улнар был потрясен, ощутив эту пропасть между собой и большинством воспитанников школы.

Отец учил: нельзя таить зло, будь великодушен. Если дерешься - дерись честно, один на один! Играя со сверстниками на улицах Гарда, Улнар часто дрался скрученной в толстый жгут жесткой веревкой, оставлявшей на коже кровавые царапины. Но никогда старший не унижался до поединка с противником младше хоть на лунную перемену, а Геронд был старше на четыре! Улнар презирал его за это, но жалел, когда наставники превратили спину Геронда в кровавое месиво.

- Что ж, ты поступил правильно, и будь, что будет, - сказал отец, выслушав рассказ мальчика. - Биться всерьез с противником заведомо слабее - унизительно. Помни, Улнар: нет ничего хуже, чем изменить себе и сломать свой дух. Не сворачивай с пути, иди до конца, и твоя жизнь будет подобна солнцу, светящему и греющему всех. Вот тебе на память, - отец снял с шеи черный ромбовидный камень на странной цепочке из золотых и стальных колец. Улнар с поклоном принял подарок.

- Носи и не отдавай никому. Пусть лучше с тебя снимут голову, чем этот камень! Здесь он ничего не стоит, но придет время - и ты узнаешь его цену.

Отец хотел что-то добавить, но, взглянув на мать, промолчал...

Слуга громыхнул глиняной кружкой, и Улнар очнулся. Он не заметил, как наступил вечер. В таверне зажигали свечи. Через окно с матовыми полупрозрачными стеклами лился желтый свет убывающей луны Алгора. Власть бога воздуха заканчивалась. Завтра взойдет красная луна, и настанет время Игнира.

Воин договорился о ночлеге и устроился на чердаке, на куче соломы. Он мог снять комнату с кроватью, но ему, привыкшему спать под открытым небом, было довольно и этого. Но сон не приходил...

На следующий день рождения Улнара навестила только мать. На вопрос об отце она заплакала и сказала, что вестей от него нет. Улнар не верил, что с отцом что-то случилось. Он такой сильный и уверенный в себе! Он не может пропасть!

Прошли несколько лунных перемен. Отец не возвращался. А потом в условленный срок не приехала мать. Чувствуя беду, Улнар испросил у наставников разрешение и отправился в Гард.

В то время по оданству пронеслась страшная болезнь, поражавшая и людей и скот. Придя в город, Улнар увидел, что Гард вымер. Неприбранные трупы лежали на улицах и запах разлагавшихся тел наполнял воздух. Умерла и его мать.

Ночь после похорон Улнар провел в храме Игнира, прижавшись ладонями и лбом к теплому каменному шару, хранившему прикосновения тысяч рук, и слышавшему тысячи исповедей родившихся под красной луной. Так Улнар остался один, а Игнир стал его единственным и верным другом.

Улнар вернулся в школу, чтобы продолжить обучение. Он надеялся, что когда-нибудь отец вернется за ним. Заглушая душевную боль, он все силы отдавал учебе, и вскоре стал одним из лучших. Никто из сверстников не мог сравниться с Улнаром в фехтовании, стрельбе из лука или кулачном бою. Юноша упорно занимался, заставляя время лететь, но, чем ближе был срок окончания школы, тем страшнее становилось. Улнар чувствовал: отца он больше не увидит...

Когда в школу пришли новые ученики, старшие, по прежним примерам, стали навещать их ночью, вновь введя "негласные законы". До времени Улнар не обращал на это внимания, но как-то раз, слушая, каким приемом разбили нос очередному новичку из "ублюдков", не выдержал.

- Кроден, - сказал он одногодке, - Ты, верно, забыл, что сам ни разу не испытал побоев. Если мнишь себя благородным, ищи достойного противника.

Слово попало в цель. Кроден скривился:

- Какое тебе дело, Улнар? Это традиции школы. Не хочешь следовать им - не следуй, но и нам не мешай, понял? - последние слова он произнес угрожающе, но Улнар не испугался.

- Прекратите это, - коротко сказал он. - Или я прекращу.

- Пойдешь жаловаться наставникам? - рассмеялся Кроден.

- Справлюсь и без них.

Улнар знал, что его не послушают. Знал, что Кроден и другие молодые эмоны только и ждут повода расправиться с выскочкой-простолюдином, слышал, как они шепчутся и хохочут за спиной... И решил разрубить этот узел. Он был один против всех - и что? Улнар не мог свернуть с пути из-за подобной мелочи.

Когда он вошел в комнату новичков, там были пятеро старших.

- А, Улнар! - как ни в чем не бывало, приветствовал Кроден. - Решил поучаствовать? Да, ребята, я вам не завидую. Кто выйдет против Улнара?

Столпившиеся в углу новички молчали и переглядывались. Никто не выходил. Как знакомо...

- И правильно, - сказал Кроден, глядя на Улнара. - Потому что он тоже ублюдок. Только высокорожденные могут делать это!

- Делать что? - спросил Улнар, чувствуя, как сжимаются кулаки. - Мучить слабых? Смеяться над беспомощными? В этом ваше мастерство и благородство, эмоны?

- Это наше право, ублюдок, которого ты не имеешь! - прошипел Кроден. - Пошел вон, сын грязного хешима!

- Мой отец воин, а не хешим, - дрожа от ярости, проговорил Улнар.

- Воин? Как же... сын шлюхи и мергина!

Удар Улнара был столь молниеносен, что ожидавший его Кроден не смог с ним совладать и отлетел к стене, выплевывая выбитый зуб.

- Что стоите?! - забрызгивая кровью одежду, выдавил Кроден. - Убейте его!

В кулачном бою Улнар был лучшим. Природная гибкость позволяла юноше эффективно использовать ноги, нанося удары из самых трудных позиций, так что первые атаки эмонов он отразил, разбросав нападавших по углам. Новички, выпучив глаза, смотрели на драку, которая смахивала на настоящий бой, разве что без оружия. Бой, в котором противники хотели если не убить, то искалечить друг друга.

Все же их было пятеро, а он один. Лицо и тело Улнара покрылись синяками, но эмонам досталось больше: двое распростерлись на полу, не в силах подняться после сокрушительных ударов, остальные, включая Кродена, тяжело дышали и еле держались на ногах.

- Ладно, хватит, - метнув злобный взгляд, сказал Кроден. - В следующий раз тебе несдобровать, вонючий хешим, клянусь Игниром!

Следующая встреча не заставила ждать. Поздней ночью они окружили его на учебной площадке, когда Улнар отрабатывал удары на деревянных манекенах. В руках эмоны держали учебные мечи из гибкого и прочного дерева. Какое-то время Улнар уворачивался от ударов и сшиб наземь двух нападавших, но перевес был на их стороне. Его повалили на утоптанную землю и стали избивать. На счастье Улнара, один из наставников услышал шум и вышел посмотреть, в чем дело. Эмоны разбежались.

Улнар никого не выдал, хотя долгое время не мог заниматься и поправился лишь к выпуску из школы. Из-за сломанных ребер он пропустил турнир, на котором состязались лучшие выпускники воинских школ Арнира. Он был надеждой школы, но на турнир поехал другой ученик. И проиграл в первом же поединке, лишив школу былой славы...

Сквозь щель в крыше светила убывающая луна. Как раз в это время, в конце месяца Алгора, он закончил школу, получив на плечо татуировку в виде двух скрещенных мечей. У юноши не было ни денег, ни оружия, но главное - он не был сыном эмона, и о службе в рядах "преданных" мог лишь мечтать. Чтобы заработать на жизнь, Улнар был носильщиком и гребцом, молотобойцем и охранником. Затем случай свел с торговцем, и Улнар сопровождал его в дальних поездках. Тогда, в схватке с лесными мергинами, Улнар впервые убил человека...

Он мог пойти в наемники или стражи, с его образованием со временем стать десятником и даже сотником. Но на душе становилось муторно при одной мысли о службе. Улнару нравилась свобода, слепо выполнять приказы он не любил.

Собрав достаточно денег, Улнар купил оружие и отправился в Приграничье. Там, у берегов Кхина стояли заставы Братства вольных воинов. Узнав о них от проезжего человека, Улнар понял: там люди, которые примут его. Не сразу, но ему повезло. Братство собирало добровольцев в поход на морронов, и принимали всех. Так Улнар отправился в свой первый поход, потом был второй и третий. Потом его приняли в Братство...

Улнар вздохнул. Вся жизнь прошла перед глазами, и стало легко и спокойно. Он жил в ладах с собственной душой. Никто не мог заставить его делать то, чего он не хотел. Как и отец, Улнар шел по прямому пути, поступая так, как велела совесть. И хранил черный камень на странной цепочке, надеясь, что когда-нибудь узнает его тайну.

Глава 2. Далорн.

Далорн был много меньше великого Ринересса, но не менее красив и известен. Фагиры говорили, что именно на этом месте древний вождь арнов Хельдар с миром принял пришедших с запада эльдов и породнился с ними, дав начало династии первых оданов и заложив здесь город.

Далорн раскинулся на берегу реки. Цепь приземистых серых башен сбегала к самой воде, с противоположной стороны город защищала нависшая над дворцом правителя отвесная скала. Далорн был столицей одноименного оданства, на западе его земли граничили с Великой рекой, к северу лежал горный Эшнар, южнее - земли Ринересса.

Улнар подошел к воротам в крепкой массивной башне. Десяток стражей следили за входящими в город, цепко оглядывая прохожих. Улнар этому не удивлялся. Он бывал здесь и знал: в приграничном Далорне хватало отребья. Преступники и авантюристы всех мастей стекались сюда, привлеченные широкими возможностями, открывавшимися на самой границе с Кхинором. Здесь процветали контрабанда и грабежи, воровство, разбой и торговля краденым. Далорн находился на пересечении торговых путей, на здешних рынках можно было найти самые экзотичные и невиданные товары, а оружие было самым дешевым в Арнире.

Улнар почти миновал стражей, когда один, детина с обширным животом и браслетом десятника, ткнул в воина пальцем и сделал знак подойти.

- Кто такой и откуда?

Масляные глазки десятника жадно обшаривали воина. Улнар догадывался, что в данный момент бдительный страж думает не о безопасности города и жителей, а о собственном кармане. Таких стражей здесь хватало. Дашь асир - и иди спокойно, даже если твой меч в крови, а на поясе - десяток чужих кошельков...

- Улнар из отряда Торарда, - ответил он. - У меня есть письмо.

Он протянул кусок пергамента стражу, но тот брезгливо поморщился:

- Убери.

Страж обошел воина, сильно дернул за узел, привязывавший рукоять меча к ножнам, недовольно хмыкнул - завязан на совесть, не придерешься. Два стражника с интересом прислушались к разговору.

- А где твой тоф?

- Ты страж или фагир? - парировал Улнар. Воин понял: привыкший к поборам страж не отстанет без мзды, но давать ему денег не собирался.

- Нехорошо ходить без тофа, - проговорил десятник, заглядывая воину в глаза. - Без тофа ходят мергины и всякое отребье...

- Я куплю его в городе, - воин хотел пройти, но страж преградил путь.

- Что еще? - спросил Улнар.

Десятник указал на торчащую из-за спины воина рукоять:

- Право имеешь носить меч?

Улнар молча приподнял рукав куртки: на предплечье был вытатуирован шестилапый громир - знак вольного Братства.

- Проходи, - сказал десятник, сплюнул и отошел. Братство пользовалось покровительством одана, именно от него зависела безопасность границ на беспокойном западе.

Не удостаивая мздоимца взгляда, Улнар прошел в ворота. За ними начиналась торговая площадь. Сотни торговцев и лавочников заполняли ее горластой и пестрой толпой. Здесь продавалось все, от хлеба и ягод, до оружия и одежды. Пройдясь по рядам, Улнар подумал, что, пожалуй, рынок Ринересса уступает далорнскому по разнообразию и ценам... Но путь воина лежал не сюда. Миновав рынок, он направился к храму.

Войдя в прохладный холл с поддерживающими потолок полукруглыми арками, покрытыми затейливой резьбой, Улнар остановился. Огромный каменный красный шар - око великого Игнира, бога огня, войны и времени возвышался перед ним, но подойти к нему без тофа было непозволительно. Улнар прошел в храмовую лавку и купил новый тоф. Повязав его, воин прошел к шару и преклонил колени, прикоснувшись ладонями к отполированной до блеска поверхности. Теперь он мог говорить с Богом.

- Благодарю тебя, Игнир, за покровительство, - начал воин, - да льется твой свет вечно! Благослови меня, Великий, дай силы исполнить то, что должно. Пусть не уклонюсь я с пути, а если суждено умереть, дозволь умереть под твоим взглядом...

Улнар вышел из храма и взглянул на небо: день близился к концу. Надо исполнить порученное сегодня же. Он заглянул в свиток, освежая в памяти путь, и решительно зашагал по улице.

Квартал горшечников отыскался быстро, оставалось найти дом. По описанию, он должен находиться рядом с колодцем, возле раскидистого дерева. Улнар постучал в дверь. Открыла женщина.

- Благоволение Сущих твоему дому, - сказал Улнар.

- И тебя пусть хранит покровитель, - отвечала женщина. - Я не знаю тебя. Кто ты?

- Ты ведь Сигрил?

- Да, - удивленно ответила хозяйка, - откуда ты знаешь мое имя?

- Я друг твоего брата. Меня зовут Улнар. Можно мне войти?

- Да, входи.

Согласно обычаю, он снял с плеча и передал женщине меч рукоятью вперед прежде, чем переступил порог.

- Может, ты голоден или хочешь пить? - спросила хозяйка. Обычаи гостеприимства требовали позаботиться о желаниях гостя, и лишь потом занимать разговором.

- Нет, ничего не надо.

Она смотрела выжидающе.

- Ты живешь одна? - спросил воин, стараясь не встречаться с ней взглядом. Как ей сказать?

- Нет. У меня есть муж. Он скоро придет, - сказала Сигрил.

- Кто твой муж?

- Страж. Он на службе у одана.

- Вот как, - проронил Улнар. Как он не пытался скрыть, от хозяйки не укрылась тень презрения, мелькнувшая в этих словах.

- Многие не любят стражей. Но мой муж хороший человек.

- Прости, я не...

- Все люди разные.

- Это так, - Улнар нагнулся и развязал мешок, нащупав кошель с асирами. Доля Ленарда и пожертвования братьев.

- Ты принес весть о брате? - тревожно спросила Сигрил.

- Да, мы были в одном отряде.

"Ну, почему же выбрали меня? - разгибаясь, сокрушенно подумал Улнар. Кошель остался в мешке. - Не мастер я разговаривать!"

- Где же брат? Что с ним? - спросила хозяйка.

- Знаешь, Сигрил, - Улнар не знал, как сказать ей, что Ленард мертв. Мертв уже двадцать лун, а тело сожрали морроны. - Я... я привез тебе посылку от брата. Вот...

Сигрил вскочила со скамьи. Руки женщины сжались в кулаки, из глаз потекли слезы:

- Не мучьте меня! - воскликнула она, и голос ее сорвался. - Не нужно мне ничего! Где Ленард, что с ним? Во имя твоего покровителя, скажи правду!

- Он погиб.

Женщина замерла.

- Здесь его доля и пожертвования братьев, - Улнар встал и положил на скамью увесистый кошель. - Прости меня, я должен идти.

- Где... где его тело? - рыдая, спросила она.

Сказать правду слишком жестоко. Боги наказывают лгунов - вспомнились слова отца, и Улнар тряхнул головой: пусть они меня накажут!

- Он остался на том берегу. Каждый из нас когда-нибудь останется там... Прости, что принес в твой дом горе, прощай, - Улнар поклонился и вышел на улицу. Хотелось вина.

Таверн в городе было предостаточно, от дорогих, благоухающих свежесрезанными цветами, до вонючих, полутемных нор, в которых получить ножом в бок считалось делом обычным. Улнар не стал выбирать, и зашел в первую попавшуюся. Он умел экономить, но сейчас собирался потратить сколько угодно, лишь бы забыть глаза несчастной Сигрил. И помянуть погибшего Ленарда.

Получив кувшин с вином, воин уселся у стены и медленно пил, разглядывая ста-рый, изрезанный ножами стол. Народу в таверне хватало, шум стоял порядочный, но Улнара это не беспокоило. Шум помогал отвлечься.

За столом напротив веселилась компания. Кто-то, перебрав, упал под стол. Улнар подозвал служку и велел принести еще кувшин. Есть не хотелось, воин налил вино в кружку и, почти завидуя, посмотрел на лежащего под столом горожанина. Счастливчик. Живет себе в городе, под защитой стен и башен, никогда не слышал свист летящей стрелы, не чувствовал удар меча, не видел, как друг захлебывается кровью из перерезанного горла... Братство защищает их покой, бьется на границе - но ни один из этой пьяни не подойдет и не скажет: выпей, воин, за мой счет, ты достоин!

Мысли тяжелели, ворочаясь в голове, как старые жернова. Улнар вспоминал погибших товарищей и думал: знал бы, как остановить морронов - не пожалел бы жизни, на край земли бы пошел, чтобы не было больше крови и слез...

Надо найти ночлег. Кажется, по дороге сюда он видел гостиницу. Улнар распла-тился и вышел. Темнота окутала прохладой. Воин поднял голову: в усыпанном звездами небе открывался кровавый глаз Игнира. Пришло его время. "И мое! - подумал Улнар. - Мне должно повезти!"

Он двинулся по темной безлюдной улице, не замечая, как за ним осторожно по-следовали двое. Но выпитое вино не притупило чувство опасности. Улнар отшатнулся - и вовремя. Дубинка ударила вскользь по плечу.

- Морронский корм! - рука метнулась к рукояти меча - но та привязана к ножнам. Грабитель ухмыльнулся и ударил еще, наотмашь. Улнар вошел в удар, и перебросил нападавшего через себя, от души припечатав к мостовой. В руке второго блеснул кинжал.

- Ну, нападай! - сказал воин так, что грабитель попятился, поднял расшибшегося товарища, и они скрылись в темноте.

Улнар мог убить их голыми руками, без меча. Уличные грабители - не противники для выпускника "Двух Мечей" и вольного воина, трижды ходившего в Кхинор. Даже если он пьян. Воин поправил наплечный мешок и пошел к гостинице.

Утром Улнар покинул город. Не найдя знакомых из Братства, воин отправился в Ринересс. Ходили слухи, будто одан Эрнон набирает воинов для большого похода на юг. Оданству стало тесно в границах, а расширять владения можно лишь на юге. С севера Ринересс граничил с горным Эшнаром, с запада - с Далорном. Восток Арнира занимал союз трех городов: Литерна, Гурдана и родины Улнара - Гарда. Лишь юг, опасный и таинственный юг, мог дать необходимые Ринерессу земли. Говорили: за владениями свободолюбивых мергинов простирались обширные луга и леса, куда не ступала нога человека. У тех мест не было хозяина. По крайней мере, равному по могуществу великому Ринерессу. Иначе о таком народе стало бы известно давно.

Улнар шел, ощущая себя предателем. Это странное чувство возникало всякий раз, когда воин покидал Приграничье. Братья бьются в Кхиноре, сдерживая морронов, а он идет в Ринересс, с каждым шагом удаляясь от опасности и смерти. Привыкший к походной жизни Улнар в мирном Арнире ощущал себя бездельником. Братство жило границей, походами и обороной, зарабатывая на жизнь трофеями и головами морронов, за которые одан платил асирами. Таков удел вольного воина. Путь, который он выбрал.

Он шел и шел. Дубравы сменялись возделанными полями, холмы - заросшими высокой травой низинами. Изредка проезжали крестьянские повозки и, качая рогами, ленивые кроги косились на воина добрыми лиловыми глазами. Иногда Улнар видел эмонгиры - обители местной знати. Сложенные из дикого неотесанного камня, они выглядели, как маленькие крепости. Соперничая в древности и славности рода, эмоны соперничали и здесь. Каждый эмонгир тянулся в небо островерхими башнями, стараясь превзойти и перерасти соседей, а возводили их на холмах и скалах.

Местность менялась, и когда покатые крыши поселков сменились островерхими, Улнар понял, что он - на земле Ринересса. Вот и дорожный знак: каменная статуя с распростертыми в стороны руками. Одна длань указывала в сторону Далорна, другая на восток. Граница. А что для него граница? Названия другие, а люди те же, и тот же язык. Изучая историю в школе "Двух Мечей", Улнар знал, что двести лунных перемен прошли с поры, когда пришедшие сюда племена арнов, еще варварские и дикие, основали первые поселения. Затем последовал альянс с Древними - остатками великого народа, бежавшего от чего-то, чему на языке арнов названия не было. Благодаря своей учености, Древние быстро заняли главенствующие роли в разрозненных и часто воюющих племенах арнов - и с той поры Арнир не знал войн. Древние сумели примирить былых соперников и создали несколько оданств, из которых и сложился Великий Арнир - обширные земли от восточного моря до реки Кхин.

Ночное нападение в Далорне воин вспоминал с улыбкой: хоть какое-то развлечение. Ему, бывалому бойцу, казалось диким, что даже здесь, на пустынной дороге, он не смеет обнажить меч. Законы Ринересса, в границы которого он вступил, если и отличались от законов Далорна, то в худшую сторону. Иметь оружие мог каждый - но упаси Сущие расхаживать с ним, как заблагорассудится. Носить меч - привилегия эмонов и стражей, любой человек с готовым к бою оружием считался врагом одана, и с ними не церемонились: ссылка за Кхин, что равносильно смерти, либо оданские рудники. В Братстве поговаривали, что новый порядок направлен против мергинов - ревнителей старой веры, живущих, как правило, вдали от городов. Мергины признавали власть одана, но не признавали суда фагиров - противников по вере. Разногласия перерастали в беспорядки, и мергины уходили в леса, берясь за оружие. В славном Ринерессе мергином именовали всякого разбойника, что не мешало одану требовать с еретиков налоги.

Нет перекрестка, где не стояла бы таверна, говорили в Арнире, и это было правдой. Подойдя к перепутью, воин узрел кособокое, с опаленной стеной здание, построенное Сущие знают из чего. На путника смотрели прикрытые ставнями и казавшиеся недобро прищуренными глазницы окон. Дом окружала изгородь, служившая скорее преградой для крогов, чем защитой от хищников или недобрых людей. Калитка была открыта.

Как полагалось доброму гостю, Улнар объявил о приходе, стукнув повешенной у ворот колотушкой в бронзовое било - и поморщился от резкого звука.

Из-за дома показалась женщина, оглядела воина и, вытирая руки о надетый поверх простого платья фартук, произнесла:

- Хозяин внутри. Заходи, не стой.

Едва переступив порог, Улнар столкнулся с хозяином, низеньким и тощим, как деревяшка:

- Прошу тебя, садись, - затараторил тот. - Есть горячая каша с салом, а пожелаешь, приготовлю птицу - сегодня она еще летала по лесу!

Улнар кивнул:

- Птицу не надо. Давай кашу. И вина. Вино какое?

- Аримское!

Улнар усомнился, но глазки трактирщика смотрели с таким беспримерным обожанием, что прочитать в них обман было решительно невозможно. "Врет ведь, - усмехнувшись, подумал воин. - Аримское! За бочку аримского можно купить всю эту халупу..."

- Ладно, давай, - сказал он. - И наполни флягу, только смотри: окажется уксусом - вы-пьешь сам!

Каша оказалась неплохой, горячей, с обжаренными, ароматно пахнущими кусочками копченого мяса. Вооружившись куском хлеба и ложкой, Улнар принялся за еду. Очистив тарелку, налил в кружку вина и поднес ко рту. Ну, хозяин, ну ловкач! Другой бы выплеснул пойло в физиономию, но Улнар стоически выпил, усмехаясь: хозяину недолго этого ждать. В походах за Кхин, случалось, собирали воду в грязных заболоченных ямах, и такое винцо пошло бы как аримское... А вот каша здесь отличная!

Снаружи послышался шум. Внутри дома звук била не казался таким невыносимым. Еще гость, подумал воин. Судя по мычанию крогов, гость непростой. Хозяин прислушался и выбежал наружу. В приоткрывшуюся на мгновение дверь ворвался блеск стали. Улнар повернул голову, чтобы краем глаза видеть входящих. В таверны на глухих перепутьях частенько захаживает всякий сброд, и воина удивляло, что хозяин не только не вооружен, но и не имеет пары крепких помощников. Напрасно.

Двери распахнулись, и маленький зал тотчас же стал тесен. Четверо вооруженных до зубов мужчин ввалились внутрь, последний вел за руку девушку. Компания проследовала мимо воина и расселась у сложенного из неотесанного камня камина. Улнар почуял оценивающие взгляды, но встречаться глазами ни с кем не стал и сидел, уткнувшись в кружку с вином. От его взгляда не укрылись незапечатанные мечи, бледное, испуганное лицо девушки и запах, который настоящий воин не спутает ни с чем: запах свежепролитой крови...

Хозяин метался, как угорелый, на помощь ему явилась высокая сутулая женщина. Стол для гостей был покрыт скатертью и уставлен серебряными чашами. "На его месте я бы тоже суетился, - подумал воин. - Ссориться с этими людьми себе дороже, а в этой глуши - ни стражей, ни фагиров."

Улнар глянул на девушку, и глаза их встретились. Здесь что-то не так, подумал он. Взгляд незнакомки был затравлен и жалок, как взгляд попавшего в ловушку зверя. Она молчала, но глаза сказали все.

"Какое отношение имеют эти люди к ней? Ставлю сотню, что она эмонских кровей, - подумал воин, - прекрасно одета, платье стоит целое состояние, даже пуговицы из чистейших асиров! Парни неплохо вооружены, бывалые вояки, но не телохранители, судя по грубому языку и скабрезным шуткам. Слуги так себя не ведут. Что она делает здесь, в глуши, с такой компанией?"

Скрыть интерес не получилось. Воин в длинном, до пола, плаще встал и подошел к столу Улнара. Бледно-серые глаза и острый хищный нос выдавали в нем северянина, уроженца Гурдана.

- Ты поел? Теперь убирайся!

Улнар приподнял голову. Он понял: этот человек способен убить, не задумываясь. Улнару случалось видеть такие глаза, принадлежащие скорее зверю, чем человеку.

- Я еще не допил! - возразил он с вызовом, но заплетавшимся языком. Сидящие у камина захохотали.

- Оставь его, Тарх, - сказал старший, могучий далорец с плечами и шеей невероятных размеров. Такой сломает хребет любому голыми руками. - Иди, выпьем за нашу удачу.

Гурданец скользнул по воину ледяным взглядом и отошел.

Через минуту на Улнара не обращали внимания. Компания веселилась, явно намереваясь провести здесь и вечер и ночь. Уши воина улавливали отдельные фразы, но четко определить, что это за люди, он не сумел. Улнар склонил голову на локти, опрокинул недопитую кружку и замер. Трюк удался. Приняв его за пьяницу, компания разговорилась.

- Завтра мы получим награду. Дождемся утра - и мы богачи!

- Мой отец заплатит вам больше, - тихий голос девушки прозвучал звоном ручья, тут же заглушенный грохотом осыпавшихся камней.

- Это вряд ли! - захохотал гурданец.

- Я бы может, и согласился, но не в этот раз, - усмехнулся другой.

- Да, ты прав. С Гретворном шутить не стоит.

- Это так.

- Отчаянная была рубка!

- Зато хорошая награда! Выпьем еще!

"Похоже, парни выкрали ее, - думал Улнар, слушая, как звенят их чаши. - А здесь у них встреча с тем, кто заплатит. Мое какое дело?"

Он лежал, притворяясь пьяным, но из головы не шли полные отчаяния глаза де-вушки. Зачем ее похитили? Ради выкупа? Но, судя по речам, им заплатит не отец и не муж девушки, иначе она не выглядела бы столь несчастной. Эти парни вне закона, наемники, берущиеся за любую кровавую работу. Подобных им позволялось убивать без суда, но справиться с такими непросто. Улнар умел отличать бывалых рубак от пустых бахвальщиков. Эти простаками не были. Даже полупьяные, они опасны, если набросятся разом.

- Помогите!

Улнар вздрогнул. Девушка взвизгнула, и раздался звук пощечины. Наемники за-смеялись.

- Не трогай ее, Тарх! Она должна быть целой и невредимой.

- Можно и не трогать, Роттер, пусть только покажет свои эмонские штучки! Хочу посмотреть, в чем разница!

- Хватит, говорю!

Послышался шум борьбы, заскрипели лавки, что-то разбилось, чаша покатилась по полу.

- А ну, иди, проветрись! - голос старшего был грозен, и Улнар не удивился, услышав сдавленные проклятья Тарха. Широкоплечий был лидером, и гурданец не посмел прекословить.

- Ты, отведи девушку в комнату и запри, - произнес Роттер. - Ставни проверь. Ключ принесешь мне.

Шаги мергина и похищенной затихли вдалеке, и Улнар понял: если действовать - то сейчас.

Тарх прошел мимо, воин пошевелился и, будто бы потеряв равновесие, повалился под стол. Сидевшие за столом расхохотались. Пошатываясь, Улнар поднялся и, прихватив мешок, двинулся к выходу.

Начинало темнеть. Клочья тумана ползли со стороны дороги, облезлыми белесыми тенями подбираясь к таверне.

Тарх стоял у забора, щедро поливая растущие под ним лопухи. Он повернул голову, провожая воина взглядом, но, едва отвернулся, Улнар прыгнул. Проломив жидкую изгородь, они упали в траву, и воин заученным приемом прихватил Тарха за горло.

- Что тебе надо? - прохрипел тот, пытаясь вырваться. Кинжал с его пояса перекочевал в руку Улнара и прижался к горлу гурданца:

- Кто вы и кто она?

- Не знаешь, с кем связался! - прошипел Тарх. - Убирайся, пока цел!

- Ты не понял, - Улнар отбросил кинжал и заломил гурданцу руку. Тот зарычал от боли. - Сломаю руку, потом другую... Отвечай!

- Мы наемники.

- Это ясно и слепому. Кто она?

- Элана, дочь одана Далорна...

Дочь одана! Сколько же они потребуют за нее, и как им такое удалось?

- Зачем вы похитили ее?

- Нам за нее заплатят.

- Кто?

Тарх не пожелал отвечать. Воин сдавил Тарху горло. Тот затрепыхался, но быстро обмяк. Все, не скоро очнется. Улнар оттащил наемника в кусты и вернулся к дому. Итак, теперь их трое, но пройти незамеченным к девушке не получится. В узкие окна не влезешь. Что остается?

Взгляд воина упал на крогов. Наемники привезли на них оданессу. Конечно, ведь благородная не пойдет по лесу пешком!

Улнар открыл стойло, пинками выгнал животных, распахнул ворота и погнал крогов по дороге. Разумеется, его услышали. Дверь таверны распахнулась:

- У вас украли крогов! - завопил хозяин.

- Тарх, где ты?

- Да вон он! Стой, Тарх! Ты что, совсем пьян?

Улнар ухмыльнулся. Как он и предполагал, в темноте и тумане они приняли его за Тарха.

- Догоним его!

Прячась за спинами животных, Улнар перебежал в лес, а оттуда вернулся к таверне. На перекрестке слышались голоса ловивших крогов воинов. Двое снаружи. Значит, внутри только один. Ну, что же: один на один...

Улнар толкнул дверь и вошел. Так и есть. Вожак остался здесь. Заметив обнаженный меч, наемник отбросил чашу и вскочил.

- Чего ты хочешь? - крикнул он, вытаскивая из-за спины секиру. На широком полированном лезвии отражались языки пламени.

- Ее, - сказал воин. И проскочил мимо главаря в коридор. Роттер ухмыльнулся. Его массивная фигура перекрыла дверь: чужак оказался в ловушке, в которую запрыгнул сам.

Улнар дернул дверь: разумеется, заперта.

- Ключ у меня, дурачок, - сказал Роттер. - Вижу, тебе жить надоело. Лучше быть пьяным, чем мертвым.

- Долго будешь болтать? - спросил Улнар. - Что не нападаешь? Дружков ждешь, а честного боя боишься, ты, родившийся из задницы громира?

Большего оскорбления для арна не существовало. Вожак заревел и бросился вперед, едва не напоровшись на меч воина. После обмена ударами Роттер понял: в ловушке не наглый незнакомец, а он сам! Узкий коридор не давал занести секиру - она цеплялась за стены, меч имел явное преимущество.

Несколькими выпадами Улнар заставил вожака попятиться. Тот уже не помышлял о нападении, думая лишь о том, как парировать молниеносные удары. Бродяга был настоящим мастером! Быть может, в открытом месте он бы с ним потягался, но в этой деревянной кишке...

Заставив врага отступить, Улнар получил несколько секунд и воспользовался ими сполна. Удар ногой у него был лучший в школе - и дверь его не выдержала.

Напуганная девушка сжалась в углу. Брошенный мельком взгляд отметил красное платье, почти не закрывавшее красивых рук.

- Выходи! - не спуская глаз с Роттера, сказал воин. - Быстрее!

- Ко мне! - во всю глотку заревел Роттер. Те двое наверняка услышали зов, а потому времени оставалось мало.

Девушка выбралась в коридор. Улнар схватил ее за руку и попятился. Как он и рассчитывал: в конце коридора выход на задний двор. Все таверны мира похожи одна на другую...

Роттер преследовал их, но держался на расстоянии, опасаясь выпадов воина.

Дверь выбивать не пришлось, она легко распахнулась, и Улнар крикнул:

- Беги!

Глава 3. Дочь одана.

Оданесса побежала в лес.

- Проклятье! - зарычал Роттер и, не дожидаясь подмоги, выскочил во двор. - Ко мне, парни!

Его секира обрушилась на дерзкого воина. Улнар уклонялся, даже не парируя мощные, но слишком прямолинейные атаки, а затем перешел в наступление. Меч поймал секиру на замахе и выбил из рук. Следующий удар полоснул Роттера по шее, и наемник осел на траву, орошая ее кровью.

В коридоре загрохотали сапоги. Улнар подхватил секиру и мощно бросил. Взрезая воздух, оружие влетело в дверной проем. Первый наемник заметил бросок и пригнулся, бегущий за ним не успел, и тяжелое лезвие пробило его голову.

Завидя тело вожака, наемник замер. Он был один на один с противником, убившим всех его товарищей. Страх и ярость боролись в его глазах.

- Беги, - сказал Улнар, - или сражайся.

Он двинулся к наемнику. Решившись, тот занес меч. Клинки сшиблись, высекая искры. Наемник рубился умело, но Улнар выбил у него меч и свалил наземь.

- Пощади! - взмолился воин, зажимая рану на плече. Кровь бежала сквозь пальцы.

- Говори, куда вы ее везли!

- Никуда, мы должны ждать здесь! - простонал наемник.

- Кого ждать?

- Людей Гретворна. Они должны заплатить нам...

Кто ж они такие, что не боятся гнева одана?

- Кто такой Гретворн?

- Начальник тайной стражи.

- Чьей стражи?

Наемник застонал.

- Тебя убьют... А если я скажу, то и меня тоже!

- Ты сам выбрал этот путь, не так ли? - сказал Улнар. - Говори.

- Гурдана, - простонал раненый.

- Тебе лучше исчезнуть, - проговорил воин. Он убрал меч в ножны и поспешил в лес. Противник ранен и сломлен, и не станет преследовать.

Девушка не могла далеко уйти. Выросшая среди заботливых слуг, непривычная к лесу и быстрому бегу, она где-то недалеко. Через минуту он увидел красное платье, мелькавшее меж деревьев.

Услышав шаги, она вскрикнула и побежала быстрей, но упала, зацепившись за корень. Улнар протянул ей руку.

- Это ты! - изумленно произнесла она. - Я думала: тебя убили!

- Нет.

- Кто ты такой? Почему ты напал на них? Тебя послал отец? Но почему ты один? - вопросы сыпались дождем, но воин прервал их резким жестом:

- Не время разговаривать. Нам надо уходить. Куда тебя отвести?

- Тебя послал не отец?

- Нет. Никто меня не посылал. Я вольный воин, и мой меч служит мне самому.

- Отвези меня в Далорн! Я Элана, дочь одана! - выкрикнула она. - Отец щедро наградит тебя, воин!

Все подтвердилось. Неплохо, подумалось Улнару, сам одан станет моим должником! Впрочем, теперь ничего не остается, как идти до конца. Если эти головорезы так боятся того, кто им заплатил, то следует поторопиться...

- Идем! - он взял ее за руку и повел. Оданесса послушно бежала рядом, спотыкаясь на каждом шагу.

- Я не могу так быстро бежать! - вскоре крикнула она, дернув воина за руку. - Подожди, дай мне отдохнуть!

Улнар молча взглянул на нее: красивое красное платье облегало не менее привлекательную фигуру и застегивалось на изящные пуговицы, идущие от груди до щиколоток. В таком наряде не убежишь и от младенца. В нем хорошо ехать в паланкине или сидеть во дворце на... На чем там они сидят? Но в лесу... Улнар не понимал, как она вообще в нем ходит.

- Тебе мешает платье, - сказал он.

Девушка вздернула брови. Воин нагнулся к стройным ножкам и расстегнул не-сколько пуговиц. Она отпрянула:

- Как ты смеешь! Ты!

У нее не доставало слов описать его дерзость.

- Грязный нигрид! - наконец, нашлась она.

- Пойдем, - терпеливо сказал Улнар. -

Близится утро, и те, кто придет за тобой в таверну, пойдет по нашим следам. Нам надо уйти подальше.

Изумленно взглянув на воина, с легкостью пропустившего оскорбление мимо ушей, оданесса двинулась за ним. Идти ей стало действительно легче, да и страх, подстегивавший Элану, заставлял энергичней двигать ногами.

- Я устала! - наконец объявила она. Вырвав ладонь из руки воина, оданесса уселась на поваленное дерево. - Мне надо отдохнуть. Куда вообще мы бежим - ничего же не видно! Может, дождаться утра?

Из-под дерева раздалось шипение потревоженного гада.

- Нет, лучше побежали дальше! - Она называла это бегом, но даже ленивые кроги идут быстрее. Воин остановился:

- Пожалуй, можно отдохнуть.

Они расположились на траве. "Пока наемник дождется заказчика, пока соберут людей для погони, - считал Улнар. - У нас есть время, а до Далорна всего два дня пути... если идти быстро и по хорошей дороге. А не по лесу в компании едва передвигающей ноги оданессы. Зато в лесу не так опасно. Скорей всего, они будут ждать на подходах к городу. С другой стороны, ее отец наверняка выслал людей на поиски. Если повезет, и мы их встретим, история закончится быстро".

- Тебе лучше поспать, - сказал Улнар. - Мы останемся здесь до утра.

- Мне страшно, я никогда не спала в лесу, - сказала девушка. Во тьме воин с трудом различал ее лицо, но по голосу чувствовал, как она боится.

- Не бойся, и спи. Я посторожу.

Он достал из заплечного мешка плащ и постелил девушке. Кроны деревьев, за-стывшие над головами, почти не пропускали свет луны. Элана ерзала и ворочалась на траве. Улнар думал, что изнеженная красотка не заснет, но оказался не прав. Чтобы убить ночь, он решил поправить лезвие и достал точило... Но, услыша ее ровное дыхание, решил не шуметь. Пусть спит, им еще долго идти. А он подежурит. Ему, часто коротавшему ночь в дозорах, это не в тягость.

Казалось, страшное позади, надо лишь лесами дойти до города, но Улнар чувствовал, что это будет непросто. Нет, он не жалел того, что сделал. Улнар следовал велению сердца, как оно говорило, так он и поступал и никогда не раскаивался.

Утро забрезжило, первые лучи солнца робко проступили меж черных деревьев, и запели птицы. Девушка не просыпалась, будить ее было жаль, а делать нечего - и Улнар стал разглядывать спящую оданессу. Начал с ног, вздохом отметив, что красивые и безусловно дорогие сапожки, сшитые для ходьбы по мягким коврам и ровным плитам эмонгира, в лесу долго не протянут. Платье... Такое платье только привлечет внимание. Не убивать же каждого свидетеля, хмыкнул Улнар, а что делать? Другой одежды нет. Купить другое платье? А где? Идти к хешимам - а те мигом расскажут обо всем погоне. И все же, если ее переодеть, будет намного проще...

Взгляд поднялся выше. Тонкая шейка поддерживала милую головку с детскими, припухлыми губами, длинные волосы рассыпались на плечах. Во время сна она казалась особенно беззащитной, и если в душе и оставались сомнения, то сейчас Улнар решился довести дело до конца. Неважно, дочь одана или пастуха - те, кто отрывают дитя от родителей, не могут быть правы. Да и взялся за меч - тащи из ножен, говаривали в Братстве. Эта поговорка многим помогла выжить.

Какая-то птица засвистела совсем близко. Девушка вздрогнула и открыла глаза. Улнар улыбнулся, встретив ничего не понимающий взгляд. Сейчас она вспомнит.

- Ты... Где мы? - зябко кутаясь в плащ, она приподнялась и села.

- В лесу, как видишь, - сказал Улнар. - Уже утро, и надо идти.

- Уже утро, - прошептала она. - Ты, что же, совсем не спал?

- Нет.

- Когда мы придем в Далорн, отец щедро наградит тебя! - повторила оданесса. - Почему ты смеешься? Не веришь?

- Я не смеюсь. Просто туда еще надо дойти.

- Значит, идем! - она решительно поднялась с земли.

- Идем.

Они пошли рядом. Улнар выбирал путь полегче, обходя валежник и непролазные заросли. Оданесса шла, придерживая платье руками, а воин думал о ее сапожках. Вот развалятся - и что тогда? Нести на руках? Им нужно какое-нибудь селение.

- Ты точно знаешь, куда идти? - спросила Элана.

- Знаю.

- А откуда? Здесь же нет дороги.

Улнар качнул головой: что она вообще знает?

- Солнце ведет меня.

- Почему ты помог мне, воин? - неожиданно спросила она.

- Ты просила. Я помог.

- Что? Я не просила тебя! - забежав вперед, оданесса остановилась. - Я ничего не говорила тебе!

- Я видел твои глаза, - сказал воин. - Если ошибся, могу отвести обратно.

Ошеломленная ответом, она замолчала.

Лес поредел, и идти стало легче. Одно настораживало Улнара: по расчетам, они давно должны выйти на тракт, но его все не было. Элана устала, и сделали привал.

- Есть хочется, - сказала она. Улнар протянул флягу:

- У меня есть только это. Пей, если хочешь.

- Что это?

- Вино. Все лучше, чем вода.

Девушка выдернула пробку и сделала глоток. Ее лицо сморщилось, она наклонилась и сплюнула на землю:

- Ты это называешь вином? Помои и то лучше!

- Помоев у меня нет.

Оданесса вспыхнула:

- Ты дерзок! Тебе следует поучиться манерам!

- Я не эмон, чтобы учиться манерам. Я воин, и манеры не помогут мне в бою.

- Конечно, - с оттенком презрения сказала она, оглядывая воина. - О чем с тобой говорить? Ты просто воин.

- С любым человеком есть, о чем говорить, - сказал Улнар. - Трактирщик сказал мне, что это аримское...

Оданесса фыркнула, и воин тоже улыбнулся:

- Скоро будет селение, мы купим там еду.

И действительно, из-за деревьев показалась дорога. Определив направление, Улнар повернул налево.

- Я устала, - пожаловалась девушка.

- Уже скоро.

- Я никогда столько не ходила. У меня ноги болят!

Улнар не слушал, беспокойно оглядываясь по сторонам. На открытом месте их легко заметить, быть может, сойти с дороги и идти вдоль нее? Не успел он подумать об этом, как впереди показались дома.

- Хеш! - радостно воскликнула Элана.

Поселение было маленьким. Несколько домов, окруженные многочисленными пристройками и огородами, выстроились вдоль дороги. За хешем виднелся луг с пасущимися крогами. Пройдя вперед, путники увидели колодец.

- Можно умыться и попить, - сказал воин. Девушка кивнула:

- Достань мне воды.

Он опустил ведро вниз, зачерпнул и потянул жердь с привязанным в качестве противовеса камнем. Вода оказалась холодной, но чистой. Воин посмотрел на оданессу.

- Ну же, лей! - приказала она. - Ай, какая холодная!

Элана вымыла руки и смочила лицо.

- Ах, даже руки вытереть нечем!

- Тебе надо переодеться, - сказал Улнар, наблюдая, как к колодцу подходит местный житель, во все глаза глядя на девушку в богатом платье без паланкина и охраны.

- Зачем?

- Посмотри, как они смотрят на тебя.

- Я хороша собой, - улыбнулась Элана, - вот они и смотрят!

- Они расскажут о тебе тем, кто преследует нас. Ты слишком заметна, - Улнар замолчал, когда хешим подошел совсем близко.

- Одно солнце над нами.

- Воистину так, воин.

- Куда ведет дорога? - спросил воин, заслоняя оданессу.

- В Далорн, - ответил поселянин, отводя любопытный взгляд. Воин явно не желал, чтобы разглядывали его спутницу.

- Река далеко?

- Мост там, за пригорком, - махнул рукой хешим, вновь косясь на Элану.

- У тебя есть жена? - неожиданно спросил Улнар.

- Есть, - удивленно ответил тот. - А что?

- Мне нужна женская одежда. Я бы купил ее у тебя... за четыре асира.

- Пять! - быстро сказал хешим, не сводя глаз с оданессы.

- Пусть будет пять. Идем.

Вслед за хешимом они пришли к дому.

- Входите, - пригласил он, пропуская гостей. Улнар и Элана вошли. Дом казался обширным снаружи, но добрую половину его составлял амбар с зерном и сложенным по углам инструментом.

- Что это? - спросила девушка.

- Плуг, - ответил Улнар. Хешим куда-то исчез, и воин не без интереса разглядывал его хозяйство.

- А зачем он?

- Пахать землю.

- А зачем?

- Спроси об этом у хешима, - сказал воин. Поселянин быстро вернулся, держа в руках темно-зеленое платье из плотной грубой материи.

- Вот, господин.

Улнар отсчитал и высыпал в мозолистую ладонь асиры:

- Еда у тебя есть?

- Смотря, что желаешь. У меня не таверна...

- Неси, что есть, - Улнар показал еще один красный камешек. - Я заплачу.

Вскоре они сидели за столом, и жена хешима, крепкая женщина с заплетенными в волосы голубыми лентами, выкладывала перед ними исходящие ароматным паром горшки.

- Пахнет вкусно. Что это? - поинтересовалась Элана.

- Каша с аримом. Это вкусно, госпожа.

Элана взяла ложку и удивленно осмотрела: деревянная!

- И правда, - попробовав, сказала оданесса. - Сладкая каша. Ты хорошо готовишь.

- Спасибо, госпожа, я старалась, - поклонилась женщина.

Когда Элана поела, Улнар вывел хешимов из комнаты и протянул девушке купленное платье.

- Тебе надо переодеться.

- В это? - брезгливо проговорила оданесса. - Я не стану. Я не могу выглядеть, как хешимка!

- Иначе нас быстро найдут, - слова Улнара не произвели должного действия, и тогда воин добавил:

- А твое красивое платье истреплется в лесу, и ты будешь выглядеть хуже, чем хешимка.

- Хорошо, давай это платье, - после раздумья согласилась Элана. - Пусть та женщина прислуживает мне! - приказала она.

- Конечно, госпожа.

Вскоре к ждущему у дома Улнару вышла симпатичная девушка в просторном зеленом платье.

- Отлично, - кивнул воин. - Это то, что нужно.

- Ты понесешь мое платье! - Улнар усмехнулся и взял протянутый сверток. Иного отношения он не ждал. - Сейчас нас отвезут к мосту.

- Отвезут?

- Да. Я подарила доброй женщине пуговицу, и она сказала, что муж отвезет нас к мосту.

- Что ж, хорошо.

Повозка, запряженная двумя пятнистыми крогами, медленно взбиралась в гору. Сверху Улнар увидел реку и мост. На мосту стояли люди, и солнце блестело на остриях копий.

- Стой, - приказал воин хешиму. Тот остановил животных. - Возвращайся. Дальше мы пойдем сами.

- Почему? - возмущенно спросила девушка. - Купи у него повозку, я устала идти пешком!

Улнар покачал головой:

- Нам не нужна повозка.

- Мне - нужна! - капризно крикнула Элана. - Я больше не могу идти!

- Придется, если хочешь вернуться к отцу. Послушай, - Улнар наклонился к ней и произнес шепотом, - там, на мосту, какие-то люди. И это не далорнцы. Мы не можем идти через мост.

- Откуда ты знаешь? Может, это люди отца!

- Я воин, и могу отличить мечи северян от клинков запада.

- Куда же мы пойдем? - растерянно спросила Элана. Она послушно слезла с повозки, и на лице девушки отразился страх. - Что нам делать?

- Послушай, есть ли где-нибудь брод? - спросил Улнар разворачивающего повозку хешима.

- Брод? Зачем брод? Вот же мост.

- Не задавай много вопросов, - палец Улнара выразительно постучал по рукояти меча. - Где есть брод?

- Там, за излучиной, - хешим показал на склонившиеся над водой деревья.

- Езжай и забудь, что нас видел, - сказал воин и, хлестнув крогов, поселянин уехал.

- Он не забудет, - глядя ему в спину, сказал Улнар. - Идем искать брод.

Глава 4. Мельница.

Беглецы обошли мост по широкому кругу, и вышли к реке. Брод Улнар заметил сразу - к нему вела разбитая колесами повозок колея, видимо, несмотря на мост, здесь иногда проезжали. Воин вошел в воду первым, чтобы посмотреть глубину. Мелко, вода доходит лишь до пояса.

- Я боюсь, я не умею плавать! - сказала Элана. Улнар вернулся и взял оданессу за руку:

- Со мной не бойся. Течение слабое.

Они вошли в реку.

- Какая холодная вода! - вскрикнула оданесса. Улнар только вздохнул. Девушка капризничала на каждом шагу, и приходилось сдерживаться, чтобы не сказать что-нибудь резкое. "Все же она не воин, - говорил он себе, - я не могу требовать от нее выдержки мужчины. Довольно того, что мы медленно, но приближаемся к цели".

Элана приподняла платье, но вода подбиралась все выше.

- Дальше я не пойду! - она остановилась и выдернула руку. - Ищи другой путь, воин!

- Другого пути нет!

Они стояли посреди реки, и были, как на ладони. Прекрасные мишени! Улнар подхватил оданессу на руки и понес.

- Что ты делаешь?! - Элана попыталась вырваться. - Как смеешь притрагиваться ко мне!

- Могу тебя отпустить, - сказал он, и Элана умолкла: ведь тогда она вымокнет до нитки! Он шагал, преодолевая течение, вдыхая запах ее волос.

Она покраснела. Кроме отца, ни один мужчина не был столь близок к ней...

- Что? - посмотрел на нее Улнар.

- Ничего, - ее глаза глядели на воина с любопытством. - Знаешь, что будет с человеком, посмевшим дотронуться до меня?

- Не знаю.

- Ему отрубят руки!

- В самом деле?

- Ты не боишься? - с вызовом произнесла она, глядя на воина. Улнар качнул головой:

- Нет, - он догадывался, что она лжет. О таком он не слыхивал.

- Ты смелый. А это что? - ее пальчик завис над переносицей воина. Похоже, теперь Элана была непротив, чтобы ее несли на руках весь оставшийся путь.

- Шрам.

- Кто это ударил тебя?

- Моррон.

- Ты видел морронов? - удивленно воскликнула девушка. - Расскажи мне о них! Правда, что они людоеды? И лица у них черные, как уголь? Ты убивал их?

- А что будет с человеком, уронившем оданессу в воду? - спросил Улнар, и девушка умолкла. Но вот они выбрались на берег, и воин опустил Элану на песок.

- Скоро вечер, - сказала оданесса. - Где мы будем ночевать? Спать в лесу я не намерена.

- Если успеем найти хеш, возможно, нам дадут переночевать в доме, - сказал воин. Меч Улнар давно перевесил на пояс и развязал шнур. Плевать, теперь все равно. Пользуясь покровительством одана, можно не опасаться даже фагиров.

Поселение-хеш нашелся легко - к нему вывела тянувшаяся от брода колея. В этих краях хешимы селились повсюду: благодатные, обильные луга, густые, полные дичи и ягод, леса. Плати дань - и живи!

Небо нахмурило брови-облака. Пошел дождь. Путники подбежали к первому же дому, и Улнар постучал в двери.

- Кто там? - раздался раздраженный мужской голос. - Что надо?

- Переночевать, - сказал Улнар. - Пустите нас, мы заплатим.

- Ага! - насмешливо протянули из-за двери. - Здесь дураков нет. Проваливайте, бродяги!

- Мы не бродяги! - оскорбилась оданесса. - Я...

Улнар потянул попутчицу за руку и покачал головой:

- Не стоит говорить, кто ты, - произнес он вполголоса.

- Почему вы не пускаете нас? - возмущенно проговорила девушка. - Здесь холодно и...

- Ничего, вдвоем не замерзнете! - насмешливо проговорили из-за двери.

- Грязный хешим! - ножка Эланы стукнула в дверь. - Да как ты смеешь!

- Мой дом, и я смею! - отозвались за дверью. - Проваливайте, а не уйдете - выстрелю в окно!

Улнар молча повел возмущенную Элану прочь. Следующий двор оказался госте-приимней.

- Только в дом я вас не пущу, - сказал показавшийся на пороге хозяин. - Кто вас знает... Бродяг и воров здесь хватает. Два асира - и я открою вам сарай.

- Я не стану спать в сарае! - воскликнула девушка.

- Как вам будет угодно, - сказал хешим, закрывая дверь. Словно издеваясь, дождь полился с удвоенной силой.

- Ладно, я согласна!

Сарай был большим и темным. Дощатая перегородка делила его надвое, за ней слышалось шумное дыхание спящих крогов. Свет факела метался по толстым бревенчатым стенам, пока не осветил засыпанный прелой соломой угол.

- Фу, как тут воняет! - сказала Элана. К запаху крожьего помета Улнар привык, хешим вообще его не чувствовал.

- Ничем не воняет, - сказал он, удивленно глядя на зажавшую нос оданессу. Они свернули направо, оказавшись в другом углу постройки. Там возле стены высилась копна душистого сена.

- Вот здесь и спите, - сказал хешим. - Тепло и мягко.

Улнар дал ему асир. Это была щедрая плата за ночлег, в иных тавернах брали столько же, но торговаться воин не любил.

- А второй?! - возмущенно воскликнул хешим. - Мы договорились!

- Второй утром. Кто тебя знает, воров и жуликов вокруг хватает, - воин отвернулся, давая понять, что торговаться не намерен. Недовольно бурча под нос, хешим пошел к выходу.

- А факел? - спросила Элана. - Мы, что же, останемся в темноте?

- Еще сарай подожжете, - буркнул крестьянин. Улнар усмехнулся. Сравнить с каменистым Кхинором - так это дворец! Воин упал на стог и потянулся. Хорошо!

- Ты будешь спать? - спросила Элана.

- Я не спал прошлой ночью, если помнишь, - ответил воин. Усталость смыкала глаза. Надо поспать. Но прежде...

Ворота открывались наружу - не подпереть. Улнар достал из мешка кусок веревки и закрепил над землей на уровне ступней. Нехитрая преграда не задержит врага, но выдаст его присутствие. В темноте сарая веревка была совершенно не видна. Найдя прислоненные к стене грабли, воин положил их напротив двери. Невидимый охранник, усмехнувшись, подумал он.

- Что ты делаешь? - спросила Элана.

- Ничего особенного. Спи, - сказал он, лег на солому, отвернулся и заснул. Ему показалось, что спал он секунду, потому что сарай вздрогнул от душераздирающего вопля. Кричала Элана.

- Что?! - меч прыгнул в руку воина. Сарай был темен и пуст, девушка, дрожа, прижималась к стене. - Что случилось?

- Там! Зверь!

Зверь? Хищник не осмелится забраться в сарай, удивленно подумал Улнар, да и кроги замычат - они чуют лучше человека.

- Где?

- Вот, под соломой! - воин подошел ближе, сунул руку в ворох травы и за шкирку вытащил зверька размером в две ладони. - Это он?

- Он! Он прыгнул на меня! - пожаловалась Элана. - Убей его!

- Он просто замерз и хотел погреться. Ты что, кунимора никогда не видела?

- Нет.

- Так посмотри. Он приятный, и его можно гладить, - Улнар с улыбкой протянул зверька, но девушка отшатнулась:

- Выкинь его!

- Он не кусается.

- Выкинь немедленно!

Воин пожал плечами и, выйдя за ворота, отпустил зверька. Тот мигом шмыгнул под поленицу. Улнар вернулся к Элане и услышал шаги. Кто-то входил в сарай.

- Тише, ни звука! - воин притаился за углом. Незваный гость приближался и вдруг с воплем растянулся на полу. Улнар мигом подскочил. Острие клинка уперлось лежащему в спину.

- Это я, - простонал споткнувшийся о веревку хешим. Улнар убрал меч:

- Чего ты приперся?

- Кто-то кричал... Я решил посмотреть, что тут случилось...

- Посмотрел?

- Да, - ответил он и подобрал оброненные при падении вилы.

- Ничего не случилось. Девушка просто испугалась.

- Чего?

- Кунимора. Все хорошо, - повторил он и, выдворив хешима, прикрыл ворота.

- Испугалась кунимора? - удивленно проговорил хешим, покачал головой и ушел в дом.

Разбуженный криком девушки, Улнар не мог заснуть. Глаза привыкли к темноте, и воин смотрел в угол, где лежала оданесса. "Вот ведь как, - думал он, представляя лицо Эланы, - живет девушка, ни в чем отказа не знает, ни голода не видела, ни смерти... А чем она лучше местных девиц? Да, красива, что тут говорить... Образована и умна? Так и есть, да ведь и любую хешимку можно научить пению или манерам - но разве от знаний человек станет лучше и добрее? Было бы так, эмоны не притесняли бы свой народ..."

Он заснул, но в стук в дверь заставил воина схватиться за оружие.

- Эй, там, утро уже, выходите!

Это хозяин. Улнар осторожно приоткрыл дверь. Хешим был один.

- Давай асир, как условились! - потребовал тот.

Улнар отдал камень. Потягиваясь, из сарая выбралась Элана. Беспокойная ночь наложила отпечаток на лицо оданессы. Сонное лицо, всклокоченные волосы и одежда хешимки, к которой прилипли соломинки. Теперь ее точно никто не узнает, подумал Улнар и улыбнулся. Девушка удивленно посмотрела на воина:

- Почему ты смеешься? Дай зеркало!

- У меня его нет.

- Тогда ты дай, - сказала она поселянину. Тот пожал плечами:

- Некогда мне зеркало искать. Работать надо. А вы идите, куда шли.

- Как смеешь так разговаривать! - воскликнула Элана, и Улнару пришлось встать между ними.

- Скажи-ка лучше: где колодец? - спросил он. Хешим показал. - Идем, - Улнар потащил Элану со двора. Не хватало, чтобы здесь что-то заподозрили. Не можем держать язык за зубами - лучше быстрее уйти, подумал он.

Умывшись и попив воды у колодца, беглецы подкрепились куском хлеба, подаренному впридачу к платью, и вышли из хеша.

Лес закончился, дорога пошла лугами. Открытое место вызывало беспокойство у воина. Эта история напоминала вылазки в Кхинор, когда приходилось скрываться от кочующих морронских отрядов. Позволить себя увидеть означало гибель, поэтому открытые пространства Улнар не любил. "Никогда не думал, что в Арнире буду чувствовать себя, как в Кхиноре", - с усмешкой думал он. Взгляд воина все чаще задерживался на шагавшей рядом девушке, отмечая симпатичный профиль с точеным, чуть вздернутым носиком, чувственными губами и волнистыми прядями, ниспадавшими на покрытые грубой материей плечи. Нет, даже в хешимском платье Элана не выглядит простолюдинкой. Только полный дурак не заметит властную посадку головы, прямой пренебрежительный взгляд... Великий Игнир, он ведь не может заставить ее играть, как лицедея!

- Ты чем-то огорчен, воин?

- Нет, все хорошо, - Улнар внимательно оглядел окрестности, но подозрительного не увидел.

- Долго еще идти?

- Ты устала?

- Нет. Просто хочу знать.

- Думаю, сутки, не больше. На ночь где-нибудь остановимся, а завтра будем в Далорне.

На самом деле все было не так просто, но Улнар не хотел ее пугать. Какое-то время шли молча.

- У тебя есть жена, воин?

- Нет.

- А почему?

Что за глупые вопросы!

- Я воин. Зачем мне жена? У меня нет ни дома, ни хозяйства.

- Ясно. Когда мой отец наградит тебя, ты сможешь купить себе дом и все, что пожелаешь.

Она ждала его радости, но Улнар предпочитал радоваться награде, а не словам.

- Ты слышишь?

- Да.

- Ты должен говорить: да, моя оданесса! - капризно поправила Элана.

- Но ты не моя оданесса, - с улыбкой поправил Улнар. - Я подданный Ринересса.

- Но сейчас ты служишь мне!

- Не служу.

- Как так? - изумилась она.

- Я помогаю тебе, но не служу.

- Тогда я беру тебя на службу! Сколько ты хочешь жалованья?

Улнар покачал головой:

- Нисколько, госпожа. Я вольный воин и вольный человек.

Оданесса замолчала, но, судя по вздернутому носику, ответ воина не понравился ей.

Избегая дорог и селений, они повернули на запад, но путь преградило болото. Обходя воняющие гнилью лужи, путники заметили блеснувший впереди огонек.

- Там жилье, - сказала Элана. - Уже темнеет, и мы можем там заночевать.

- Люди нас запомнят, оданесса. Так мы никогда не оторвемся от погони, - сказал Улнар.

- Я еще не видела никакой погони! - заявила девушка. - Может, ее вообще нет? Я приказываю: мы заночуем там!

Беглецы подошли к крепкому одноэтажному зданию с покатой крышей, привязью для крогов и многочисленными пристройками. Улнару не нравилось это место. Странно, что дом стоит в стороне от дороги. Подойдя ближе, воин разглядел крутящееся в ручье мельничное колесо.

- Это мельница, оданесса, - сказал он. - Хорошо, мы заночуем здесь, а завтра будем в Далорне. Только не знаю, пустят ли нас.

- Сделай так, чтобы пустили! - потребовала Элана. - Я устала, хочу есть и спать. Лучшего места в этом лесу все равно не найдешь, ведь так?

- Да, оданесса, - согласился Улнар. Мельницу окружал невысокий забор, но воин быстро обнаружил калитку. Она была не заперта.

Улнар постучал. Несмотря на позднее время, хозяин не спал и открыл быстро. Путники увидели худого, но еще крепкого старика в запыленной до белизны одежде и неопределенного цвета тофе. Присмотревшись, Улнар понял, что это не пыль, а мука.

- Что вам нужно? Кто вы? - недовольно спросил старик. По его тону Улнар понял, что мельник гостей не жалует.

Воин открыл рот, но оданесса опередила:

- Нам надо переночевать! Если у тебя есть хорошая постель, я щедро заплачу тебе, старик.

- У меня не таверна, - пробормотал мельник. Его взгляд остановился на девушке. - Ладно. Найду вам комнатку.

Что-то в его тоне не понравилось Улнару. Старик был недоволен пришельцами, но не прогнал, хотя имел на это право. Дом был его собственностью, по законам Арнира ночью владелец дома мог послать на все четыре стороны кого угодно, хоть бы и самого эмона...

Улнар снял меч и протянул старику. Это был обычай, обыкновенный у арнов. Гость показывал, что не имеет дурных помыслов, а хозяин обязывался предоставить защиту. Старик принял оружие, его взгляд смягчился.

- Проходите, - сказал он. - Узел-то у тебя не завязан, воин. Закон знаешь? Не боишься?

- Не боюсь, - коротко ответил Улнар, коря себя за промах. С переодетой в простолюдинку Эланой он просто воин, а не охранник оданессы.

- Смотри, не попадись стражам, - ухмыльнулся старик.

Убранство дома было неплохим даже по меркам горожан. Улнар не знал, сколько можно заработать на мельнице, но отметил, что в окнах шторы из дорогой материи, а на стенах ковры, купить которые мог далеко не бедный человек.

- Как здесь мило, - сказала оданесса, разглядывая украшенный резьбой сундук у стены. - Наконец-то, мы попали в приличное место!

От Улнара не ускользнула кривая улыбка старика. Воину стало тревожно. Он проследовал за стариком наверх. Там мельник показал комнату. Толстые ковры, сундуки для одежды и кровать: широкая, с пухлой периной и подушками. Окна не было.

- Заплати ему, - сказала девушка. Она прошла и села на кровать. - Как же тут хорошо! Не дворец, конечно...

Улнар достал кошелек. Последние приключения заметно уменьшили количество асиров, но что поделать? Это не беда. Беда, что кое-кто не умел держать язык за зубами...

- Сколько? - спросил воин.

- За такую комнату и ужин три асира, - произнес старик. Скрепя сердце, Улнар расплатился. Он не был скрягой, но разбрасываться деньгами не любил. Эти асиры омыты его кровью... Остается надеяться, что оданесса выполнит обещание и наградит, когда они прибудут в Далорн.

- Я хочу умыться, - сказала Элана. Старик исчез и вернулся с полотенцем, кувшином и тазиком.

- Иди и разбуди меня с рассветом, - сказал воин. Мельник кивнул.

- Ты живешь здесь один?

- Племянники еще. Но они подались в город. Муку повезли.

- Не боишься в такой глуши? Вдруг мергины пожалуют?

- Не боюсь, - ответил старик. - Я уже стар, мне нечего бояться.

- Кто нибудь польет мне, наконец? - сказала оданесса. - Воин, помоги же.

Улнар пожал плечами и взялся за кувшин.

- И здесь холодная! - пожаловалась девушка, но все же умылась. Улнар терпеливо лил ей на руки.

- А ты чего стоишь? - спросил он мельника. - Неси ужин.

Старик усмехнулся и ушел.

- Благодарю тебя, иди, - сказала Элана.

- Куда?

Брови оданессы сдвинулись:

- Уж не думаешь ли ты спать со мной в одной комнате?

- Ты нуждаешься в охране.

- Здесь безопасно! - заявила Элана. - Иди и охраняй снаружи.

Спорить было бесполезно: оданесса не привыкла к возражениям. Всю жизнь ее окружали люди, исполнявшие каждую прихоть.

- Хорошо, госпожа, - сказал Улнар, дождавшись, пока старик, принесший хлеб, сыр и ломти ветчины, уйдет. - Если понадобится что-то, зови. И запри дверь.

Он решил ночевать в холле. Можно устроиться на сундуке у стены и контролировать вход.

Свеча осталась в комнате Эланы, и по лестнице пришлось спускаться в темноте. Впрочем, Улнар запомнил расположение поворотов и ступеней и шел достаточно уверенно. Холл был освещен: несколько свечек горели в широких бронзовых подсвечниках. Хозяина не было. "Пошел спать, - подумал Улнар, - а жаль: как раз собирался спросить о дороге на Далорн.

Воин устроился на сундуке и задремал, а проснулся от стука. Что там такое?

Он подошел к двери и прислушался.

- Открывай, старик! - пробасил кто-то, и крепкая дощатая дверь затряслась от ударов. - Долго нам ждать?

- Чего это с ним? Раньше не запирался, - добавил другой голос.

- Может, он не один? - спросил третий. - Открывай!

Что за люди приехали сюда ночью? Рука потянулась к мечу, но нашла пустоту. Меч-то у старика, а куда он его спрятал, Улнар не имел понятия. Позади скрипнула дверь. Явился мельник с фонарем.

- Сейчас открою, - крикнул он, но Улнар заступил дорогу:

- Кто это?

- Племянники, - сказал старик, но ответ не показался воину убедительным.

- Какие еще племянники ночью? - спросил воин.

- А тебе какое дело? - крикнул старик. - Это мой дом, я знаю, кого впускаю.

- Я заплатил за ночлег и не хочу, чтобы здесь еще кто-нибудь был!

- Такого уговора не было! - резко сказал старик. - Прочь от двери! Если я не открою, эти парни все равно войдут, и тогда тебе придется худо.

Старик прав, это его дом, подумал Улнар, отступая от двери. Пусть входят, он уйдет наверх. Если кто-то вздумает прогуляться туда, тогда и будем разговаривать. В случае нападения, оборонять узкую лестницу проще.

Он направился к лестнице, но уйти не успел.

- А это кто? - раздалось за спиной Улнара, едва мельник открыл дверь. - У тебя что, гости?

От воина не укрылось удивление родичей старика, значит, постояльцев он не никогда не принимал. Но их принял. Почему?

- Эй, ты! - оклик предназначался Улнару. Понимая, что игнорировать вопрос нельзя, воин спокойно обернулся. - Ты кто?

В холле стояли четверо. Крепкие, уверенные парни. Вооружены, и старик не взял у них мечи. Может, и правда - родственники? Но почему пришли ночью? Тревога не отпускала воина, а он привык доверять чутью.

Четыре пары глаз рассматривали его. На головах не было повязок. Мергины? Но не все мергины - разбойники...

- Я вольный воин, - сказал Улнар.

- А здесь что делаешь? - спросил один из мужчин, видимо, старший, судя по короткой бороде и виду, с которым он держался. Бас, что воин слышал за дверью, принадлежал именно ему.

- Ночую.

- Я слышал, воины Братства небогаты, - сказал бородач. - Сколько ты отдал старику?

- Три асира.

Ночной гость рассмеялся:

- Три асира! А спать он тебе где позволил? На чердаке?

- В комнате, - Улнар чувствовал, что ни словом не должен обмолвиться о девушке, но как заставить молчать старика?

- Он не один пришел, Борх. С ним девушка. В простом платье, но не из простых, - мельник оказался наблюдательным, и Улнар лихорадочно думал, что ответить.

- Не из простых? - переспросил Борх. - Это как? Кто она, воин?

- Не твое дело.

- Все, что происходит в моем доме - мое дело, - проговорил бородач. Он шагнул к Улнару, смерив воина взглядом. - Ты еще молод и, если хочешь дожить до старости, не стоит грубить в чужом доме. Приведи ее сюда, - сказал Борх одному из парней.

Парень двинулся мимо воина, но тот заступил дорогу. Улнара толкнули в плечо, воин уклонился, в один миг перехватил руку толкавшего и завернул за спину. Парень вскрикнул.

- Никто не поднимется наверх! - сказал Улнар и оттолкнул парня от себя. Потирая вывихнутое плечо, тот отошел в сторону.

- Что ты так отчаянно защищаешь? - улыбаясь, спросил Борх, но его глаза были холодны. - Скажи, старик, почему она показалась тебе непростой?

- Она восхищалась убранством комнат, но не как хешимка, - сказал мельник. - Она знатного рода: хешимки не просят принести воды перед сном, они умываются сами и не сетуют, что вода холодная. Она сказала: "заплати", как знатная особа, а сама в простом платье, Борх.

- Почему же знатная женщина в простом платье, воин? - спросил Борх.

Улнар молчал. В любом случае, он ничего им не скажет. Плохо, что они вооружены, а он нет. И бежать некуда. А Элана спит и не знает...

- Его меч у меня, - сказал старик.

- Принеси, - велел Борх. Старик ушел. Улнар заметил, что товарищи Борха напряглись и собрались, как бывает перед схваткой. Их лица выдавали то, чего не говорил язык.

- Хороший клинок, - сказал Борх, принимая меч из рук мельника. - Эшнарской ковки?

- Да.

- Не слишком дорогое оружие для простого воина?

- Воины Братства не экономят на оружии.

- Так ты из Братства?

- Я уже сказал.

- И как твое имя?

- С какой стати я должен называть свое имя? Ты не фагир, а я не в суде.

Борх усмехнулся.

- Дерзок, дерзок. Ты знаешь старый закон?

Закон Улнар знал. Застав в доме вора, хозяин мог убить его, не прибегая к суду фагиров - древнее право из тех, что не склонные к насилию фагиры до сих пор не смогли изменить.

- Знаю.

- Так вот, воин. У меня четыре свидетеля, что ты ворвался в дом и хотел ограбить хозяина. Теперь ты понял?

Улнар понял, к чему тот клонит и спокойно, не вызывая подозрений, высматривал хоть что-то, что могло послужить оружием. Уйти без боя не получится.

- Так вот, у меня предложение. Я отдаю тебе меч, а ты тихо и быстро убираешься отсюда, пока я добрый. Один.

- Нет.

Борх ухмыльнулся и оглядел приятелей:

- Какой упорный! Значит, есть за что упираться! Ну, что ж, не желаешь добром...

Парни сдвинулись, направляясь к воину, но сверху раздался недовольный голос Эланы:

- Кто здесь кричит? Воин, что случилось?

Парни остановились. На их лицах Улнар прочел изумление и быстро обернулся. Девушка стояла на лестнице в одной рубашке. Свеча в ее руке трепетала, тени игриво очерчивали высокую грудь и полные бедра.

- Кто эти люди?

- Не спускайся вниз! - крикнул Улнар, отступая к лестнице. Оданесса замерла:

- Кто они? Погоня?

- Нет, но тебе лучше пойти в комнату и запереть двери, - больше Улнар не мог отвлекаться. Любая промашка могла дорого обойтись.

- Погоня? - удивленно протянул Борх. Он покрутил головой. - Сдается мне, дело непростое. От кого может бежать такая... красотка?

Элана топнула ногой:

- Знаешь ли, с кем разговариваешь, нигрид! Я прикажу, и эту хибару с землей сровняют, а вас... Вас...

Улыбаясь, Борх всплеснул руками:

- Прошу прощения, госпожа, презренные нигриды не знают, с кем разговаривают. Если госпожа сообщит свое имя...

- Элана, оданесса Далорна! - гордо произнесла девушка. Улнар стиснул зубы. Как тяжело с ней! Зачем он только встрял в это дело! Но раз идешь - иди до конца, говаривал отец.

- От кого же бежит оданесса? - спросил Борх. Он не скрывал алчного любопытства. - Скажи нам, госпожа, возможно, мы поможем тебе.

- Эта тайна будет стоить тебе головы, дурак, - сказал Улнар. - Ты и так узнал слишком много. Отдай меч и пропусти. Я не хочу никого убивать.

Парни расхохотались.

- Мне доводилось убивать людей вдвое сильнее тебя, - сказал главарь. - Ты отказался уйти, хотя я предлагал тебе меч и свободу. Молись своему покровителю, потому что сейчас ты умрешь.

- А девка ничего! - произнес один из парней. - Не затасканная еще.

От ужаса оданесса не могла вымолвить не слова и отступила, вжавшись в стену. Улнар медленно пятился, парни окружили его, вытаскивая из ножен мечи.

В воинской школе не раз доводилось биться голыми руками против вооруженных палками противников. Здесь Улнару противостояли не юнцы, и в руках их не палки, а отточенная сталь.

Дождавшись замаха, Улнар пролетел под рукой, позволяя мечу опуститься, одним движением зашел противнику за спину и ребром ладони ударил в кадык. Парень захрипел и осел на пол. Поднимать меч было некогда. Лишнее движение даст врагам время - а этого допускать нельзя. В его положении лучшая защита - нападение.

Улнар вклинился между двумя противниками, одного схватил за руки, мешая выхватить меч, толкнул на другого и добавил ногой в пах. Меч рассек воздух в опасной близости от груди, но Улнар успел уклониться. Сдернув с сундука покрывало, воин одним движением скрутил его в жгут и встречным движением парировал удар опускавшегося на голову меча. Зацепив ногой табурет, Улнар резко метнул его в поднимавшегося на ноги парня, и тот вновь повалился на пол. Главарь стоял, до времени не вмешиваясь в схватку.

Улнар лавировал, следя за противниками. Мастерством они не отличались от морронов и, будь у него меч, он бы легко расправился с ними. Но убивать он не хотел.

- Хватайте девчонку! - крикнул Борх. - С ним я справлюсь сам.

Последний державшийся на ногах боец рванулся на лестницу. Элана взвизгнула. "Она еще здесь? Я же сказал ей!" Думать было некогда. Они возьмут ее в заложницы, а потом расправятся с ним. Не дожидаясь, когда Борх нападет, Улнар бросился к лестнице. Слыша шаги за спиной, парень резко размахнулся. Меч со свистом рассек воздух там, где должна быть голова воина, но Улнар пригнулся, а когда сталь ударилась о стену, дернул парня за ноги и спустил вниз. Бросок вышел на загляденье: противник с грохотом скатился по лестнице и остался лежать.

Улнар схватил упавший меч и встретился глазами с Борхом.

- Спускайся, - сказал тот. - Сразимся один на один.

Воин сошел вниз, по дороге пнув под ложечку пытавшегося встать парня. Тот хрюкнул и затих. Борх стоял, в каждой руке держа по клинку. Боец-двуручник, подумал воин. Таких мастеров немного.

- Когда я убью тебя, - проговорил Борх, покачивая клинками, - девчонка будет лизать мне ноги, чтобы я оставил ее в живых. Думаю, за нее можно получить хороший куш.

Он начал атаку. Два клинка закружили в воздухе, но Улнар отбивал удары или просто уклонялся. Устало дыша, Борх остановился:

- Хорошо двигаешься, - он уже не выглядел столь уверенным в победе. - Вернемся к нашему соглашению: ты уходишь, она остается.

- Поздно, - ответил Улнар. Почуя движение за спиной, воин ушел в сторону и ударом наискось срубил нападавшего. Вскрикнув, мергин повалился на пол.

- Проклятье! - Борх налетел снова. Стальной веер теснил Улнара к стене, но воин умело уходил, так что мечи главаря встречали лишь воздух. Потом воин начал атаку и бил так стремительно, что Борх едва успевал подставлять мечи. Дзинь! Меч Борха вылетел из руки, и лицо главаря исказила гримаса ярости. Но у него был второй клинок - меч Улнара. Мергин замахнулся, но воин опередил. Сталь полоснула по груди, оставляя брызжущую кровью полосу, ноги Борха подломились, он застонал, пал на колени и завалился набок.

Улнар подхватил свой меч и огляделся: двое убитых, двое оглушены и не скоро поднимутся. Мельник исчез. Тем лучше для него! Теперь Улнар знал, что за гости ходят сюда по ночам. Мергины, промышляющие грабежом на лесных дорогах. Они вне закона - убив их, он мог не опасаться суда, тем более что у него влиятельный свидетель. Однако оставаться тут нельзя. Быть может, мергинов гораздо больше, прибежит десяток - и что тогда?

Он услышал за спиной шорох и резко повернулся. Это была Элана.

- Ты великий воин! - потрясенно сказала девушка. - Я никогда такого не видела! Я... я благодарна тебе и... И...

Улнар понял, что она хотела сказать. Ей следовало попросить прощения за то, что не послушалась его, и они едва не погибли, но оданесса не знала, как это сказать. Ведь оданы не умеют извиняться.

- Нам надо уходить, - сказал Улнар. Взгляд воина задержался на ладной фигурке девушки, прикрытой лишь ночной рубашкой. - Оденься и выходи. Я подожду здесь.

На этот раз девушка не думала спорить. Улнар услышал быстрый топот ног по дощатому полу и хмуро улыбнулся. Всегда бы так.

Победитель получает все - главная заповедь вольных воинов. Улнар мог неплохо заработать, возьми он оружие побежденных. Но тащить уйму железа, когда за спиной погоня... Жаль, но трофеи придется оставить.

Пока Элана одевалась, воин нашел кухню и позаимствовал вместительную флягу с вином, здоровенный кусок копченого окорока и краюху хлеба. Этого хватит, пока они доберутся до города. В любом случае, деликатесов здесь нет.

Закинув еду в дорожный мешок, воин связал оставшимся в живых руки и посадил у стены.

- Не убивай! - простонал один из мергинов. Лицо разбойника залила кровь из рассеченной брови. Другой молчал, в страхе глядя на воина.

- Сколько вас было? - спросил Улнар.

- Четверо.

- Не лги! - острие меча уперлось мергину в горло, и тот истошно крикнул:

- Не лгу! Четверо нас!

Улнар убрал оружие. Похоже, он говорит правду. Тогда все проще.

- Я готова! - объявила девушка. Она спустилась по лестнице, держа в руках сверток с платьем. Теперь не предлагает мне нести его, отметил Улнар.

- Идем. Быстрее.

Они вышли из дома и скрылись в лесу. Кровавый глаз Игнира наблюдал за ними, помаргивая в череде облаков, и Улнар прикоснулся к тофу:

- Спасибо тебе, покровитель!

Глава 5. Схватка.

В лесу было прохладно. После дождя трава была влажной, а капли с деревьев так и норовили упасть за шиворот. Воин ждал жалоб и стенаний, но оданесса держалась на удивление стойко, и не произнесла ни слова.

Жалея спутницу, Улнар решился выйти на дорогу. Все равно в темноте и в густом лесу их никто не заметит, тем более что эта дорога была, скорее, едва заметной тропкой. Шаг в сторону - и скроешься в зарослях.

Но после часа пути оданесса села на траву и объявила, что дальше не пойдет.

- Хорошо, отдохнем, только уйдем в лес, здесь оставаться нельзя, - сказал Улнар. Девушка спорить не стала. Воин подумал, что после ночной схватки она стала по-иному смотреть на него.

- Как холодно, - пожаловалась Элана. - У меня ноги промокли!

- Что делать? Я не могу развести костер - он выдаст нас, - сказал Улнар. Как ни странно, она с ним не спорила. Воин снял куртку и укрыл девушку:

- Хочешь вина? Оно согреет тебя. Я взял его на мельнице.

Воин протянул оданессе флягу:

- Не знаю, каково оно на вкус...

- Оно замечательное, - сказала Элана, беря флягу.

- Но ты еще не попробовала, - улыбнулся Улнар. - Вдруг это помои?

- Я уверена, - оданесса поднесла флягу ко рту и глотнула. - Да, хорошее вино. Выпей и ты, воин.

- Если дозволяешь, - скрывая улыбку, склонил голову воин.

- Не дозволяю, - улыбаясь, произнесла она. - Приказываю!

Он отпил глоток. Вино и впрямь неплохое. По крайней мере, не тот уксус, что подают в дешевых тавернах. Ох, мельник...

- Ты спас меня второй раз... а я даже не знаю, как тебя зовут.

Улнар пожал плечами:

- Какое это имеет значение, госпожа? Ты забудешь мое имя, едва окажешься во дворце.

- Мне лучше знать, забуду или нет! Ну? - глаза Эланы смотрели с требовательным любопытством, и воин назвался:

- Улнар.

- Улнар, - повторила она, облизывая терпкие от вина губы. - Я благодарна тебе и щедро награжу, когда мы доберемся до Далорна. Ты доволен?

- Я делал это не ради денег, - сказал Улнар.

- Отчего же?

- Ради твоих глаз, - улыбнулся воин. Элана и впрямь была красива, а коварное вино развязало ему язык.

- Что? - глаза Эланы заблестели. Еще никто не говорил ей таких слов.

- Я видел, как ты напугана, понял, что эти головорезы - не твоя охрана... и решил помочь.

- Ты удивительный человек и великий воин. Эти наемники напали на моих телохраните-лей и убили всех! Ты очень смел, если решился отбить меня в одиночку!

- Я не знал, что они такие грозные воины, - пожал плечами Улнар. Да, парни были крепкими бойцами, но не более того. Воин не считал себя мастером, но в Братстве его уважали. Там не было воинов, прошедших школу "Двух Мечей".

- А если бы знал?

- Тогда убежал бы.

Элана засмеялась. От вина оданесса раскраснелась. Расстегнув несколько пуговиц, она прилегла, прислонившись к дереву.

- Ты очень смел, - повторила она, разглядывая Улнара. - И ты помог мне, не зная, кто я такая. Ты либо великий смельчак, либо великий глупец.

- Скорее второе.

Элана вновь рассмеялась:

- Ну, нет, ты не глуп. Глупцы никогда над собой не смеются. Какой ты удивительный человек, Улнар. Кто ты? Расскажи о себе.

- Что тебе рассказать? - Улнар смутился. Мало кто просил его рассказывать о себе. Прошлое человека - его тайна. Даже принимая в Братство, его не спрашивали о прошлом. Достаточно того, что делаешь сейчас.

- Откуда ты родом? Кто твои родители? Где научился бою на мечах? - засыпала вопросами девушка.

- Родом из Гарда...

- Знаю, - тут же прервала Элана. - Это городок у моря в оданстве Ринересс. Продолжай.

- Моя мать из простого народа, отец... был воином. В Гарде я и вырос, потом стал вольным воином и вступил в Братство. Это все.

Девушка выжидающе смотрела на него, но Улнар молчал. Она засмеялась:

- Нет, не все! Ты что-то скрываешь! На мне одежда хешимки, но я не столь глупа, как они! Твоя речь не похожа на речь простолюдина - это раз. Ты держишься с осанкой, в тебе чувствуется гордость, не свойственная хешиму или бродяге - это два. Ты владеешь мечом лучше моих телохранителей - это три. Ты учтив, не ругаешься, как хешимы и наемники - это четыре. Наконец, когда я спросила тебя, почему ты меня спас - ни один простолюдин не ответил бы так, как ты!

Улнар взглянул на оданессу. Он удивился ее наблюдательности. Впрочем, дети оданов хорошо образованы, но плохо знают настоящую жизнь.

- Ты плохо думаешь о простолюдинах. Не все они грубы.

Оданесса фыркнула.

- Я угадала! - сказала она. - Ты благородного рода, но отчего-то скрываешь это, может быть, прячешься от своих врагов... Но с этого дня ты под моей защитой и покровительством! Я скрою тебя даже от суда фагиров!

Улнар улыбнулся. Великодушно и наивно, подумал он.

- Благодарю, оданесса.

- Не стоит благодарности, - махнула рукой девушка. - Подай еще вина.

Он протянул флягу.

- У тебя даже кубка нет? Что ж, когда мы прибудем в Далорн, я подарю тебе кубок. Самый дорогой, что смогу найти в городе!

- Благодарю, но мне не нужен кубок.

- Так что же тебе нужно?

- Достаточно твоей благодарности, оданесса. Думаю, ее нелегко заслужить.

Она не заметила иронии.

- Вот еще доказательство! Простолюдин никогда не откажется от награды!

- А эмон откажется? Много ли таких эмонов видела госпожа?

Она не ответила.

- Где ты научился владеть мечом, Улнар? - помедлив, спросила Элана. Ему не нравились эти расспросы, но разговор едва не зашел на опасную тропу, и лучше им говорить об оружии, чем о бедняках и эмонах...

- Школа 'Двух Мечей', госпожа.

- Я же говорила! - удовлетворенно кивнула Элана. - Эта школа - не место для нигридов, разве нет?

Улнар сжал зубы. Он ненавидел это слово. 'Нигрид' - значило "низший". Так эмоны, в чьих венах текла капля крови Древних, именовали простолюдинов. "Все люди одинаковы, - говорил Улнару отец, - не кровь делает человека великим, а дела, которые он вершит".

- Я же сказал: моя мать не знатного рода.

- А отец?

- Я не знаю, - честно ответил воин.

- Значит, он - знатного рода! В тебе кровь Древних - это несомненно! - оданесса оживилась. Ее лицо зарделось от вина и эмоций, и Улнар улыбнулся. Несмотря на гордыню, в девушке есть что-то, несвойственное эмонам. То, что он чувствовал и в себе. Она называет это гордостью - но это не гордость. Это внутренняя сила, сознание правильности своего пути. Она могла вести себя с ним, как с нигридом, и Улнар ждал этого, но девушка быстро училась. Дух Эланы был не столь изнежен, как тело, для оданессы, большую часть жизни передвигавшуюся в паланкине, она довольно стойко переносила выпавшие им тягости. А теперь уже говорит с ним, как с равным. Он надеялся, что это не от вина.

А ведь она и впрямь красива! Хотя сйчас оданесса выглядит далеко не блестяще: прическа спуталась, к платью прилипла хвоя, от беспокойных ночей под глазами легли тени... Здесь с нее сошел дворцовый лоск и надменность, с которой она разговаривала еще вчера... Сейчас она была другой - и Улнар не мог отвести глаз...

- Почему ты так смотришь, Улнар? - выпитое вино кружило ей голову. Враги и страх остались позади, и Элане стало так хорошо, как не было никогда в жизни. Улнар нравился ей. Нравился необычностью, непохожестью на эмонов и круг вельмож, что был знаком и понятен. Эмоны хорошо и дорого одевались, хвастались богатством эмонгиров и воинским искусством, но девушка знала: никто из них не сможет одолеть Улнара в поединке! Она видела, как он бился, и здесь, в диком лесу, чувствовала себя, как в неприступной крепости! Телохранители, которых убили наемники Роттера, не стоили пальца на руке воина!

Голова кружилась, и лезли глупые мысли. Элана вспомнила, что рассказывали служанки о жарких ночах с телохранителями отца. Она вспоминала все сказанное тогда, и завидовала им, познавшим любовь. Во дворце сотни глаз следят за каждым ее шагом. Все думают: нет девушки свободней дочери одана, но это не так!

- Почему ты смотришь на меня, Улнар? - вновь спросила она, не гневаясь, что пришлось повторять вопрос.

- Ты красива, - искренне сказал воин.

- Я нравлюсь тебе?

- Да, Элана.

Воин не заметил, как назвал наследницу трона по имени, что для того, кто не имеет на это право, равносильно оскорблению. Называть оданессу по имени мог только отец, мать и законный супруг. Для прочих, включая благородных эмонов, она оданесса и госпожа, хотя имя ее, конечно же, знают все.

- Как ты смеешь называть меня по имени! - Элана приподнялась, глаза ее гневно горели, а голос вновь звучал холодно и властно, как и следовало разговаривать с простолюдином. - Грязный хешим! Негодяй! Знаешь, что было бы с тобой, осмелься ты произнести это в Далорне!

- Но мы не в Далорне, оданесса! - резко бросил воин. - Похоже, дочь одана забыла, что своей честью, а может, и жизнью, обязана негодяю и грязному хешиму!

Они яростно глядели друг на друга.

- Я прощаю тебя, - вдруг сказала оданесса. - Ведь мы в лесу, и никто этого не слышал...

- И ты прости. Нигрид будет знать свое место, оданесса...

Ночь окончательно накрыла их тихой, бархатной тьмой. Лес уснул. Яркий глаз бога огня не проникал сквозь заросли над их головами. Вино и куртка воина, заботливо накинутая на плечи, согрели Элану, но спать не хотелось. Завтра они будут во дворце, и все, что случилось, забудется, превратится в страшный сон...

- Что это? - Дрожащие огоньки плыли меж деревьев.

- Светлячки. Их не стоит бояться.

- Я и не боюсь. С тобой мне вообще не страшно.

Она взглянула на воина. Улнар сидел, прислонившись спиной к стволу, меч лежал на коленях. Какое необычное лицо, подумала Элана. Воин казался загадочным и таинственным, и она чувствовала: за этим кроется тайна. Тайна, которую ей хотелось узнать.

- Улнар?

- Да, оданесса.

- Почему ты не спишь?

- Кто-то должен не спать. Мы в лесу, а не в доме.

- Тогда спи. Я не хочу.

- Нет. Тебе надо поспать. Завтра будет трудный путь.

- Улнар, ты когда-нибудь любил? - спросила Элана.

- Нет, оданесса.

- А почему?

- Жизнь вольного воина - походы. Меня могут убить... У меня был друг, он погиб, мне пришлось рассказать об этом его жене и видеть ее горе и слезы... Воину лучше не иметь семьи. Не знаю, понимаешь ли ты меня.

- Понимаю, - задумчиво произнесла Элана. Оданесса встала и присела рядом с воином. - Тебе, наверно, холодно, - произнесла она. Улнар отстранился, когда девушка прижалась к нему.

- Что с тобой? - спросила она, проведя рукой по его щеке. - Храбрый воин испугался?

- Нет.

- Тогда почему ты вздрогнул? Поцелуй меня!

- Я не могу целовать тебя, - сказал Улнар, отвернувшись. - Ты дочь одана, а я простой воин. Нигрид.

- Нет, ты не нигрид. Во мне кровь Древних, и я чувствую ее в тебе, - прошептала Элана. Ее руки охватили шею Улнара, притягивая к себе, а губы ожгли поцелуем.

Никогда ей не было так хорошо и так сладко. То, о чем шепотом рассказывали служанки, было намного сильнее и ярче. Иначе и быть не могло, ведь она - дочь одана, а он великий воин, таинственный и сильный... Никогда еще глаза мужчины не оказывались так близко, а руки не касались так нежно и горячо... Она застонала, изумляясь тому, что можно стонать от счастья. Холода как не бывало - тело мужчины дышало огнем, обжигая до самого сердца.

Глаз Игнира, скрытый за облаками и кронами, не видел того, что происходило, а увидел бы - не поверил. В черном лесу, на холодной траве, обнявшись, лежали два человека. Случай свел их вопреки предначертанной каждому судьбе, а любовь сделала равными...

Ночью он не раз просыпался, проверяя, все ли тихо вокруг. Голова Эланы покоилась на его плече и, стараясь не разбудить ее, воин оглядывался, гладя рукоять меча. К утру стало холодней, и спавший в одной рубахе воин продрог. Его куртка укрывала свернувшуюся калачиком Элану. Пусть спит, впереди долгий путь.

- Как же хорошо я спала! Уже утро?

- Да, оданесса. Нам надо идти.

Никто из них не обмолвился ни словом о том, что было этой ночью. Они позавтракали хлебом и мясом, взятыми у мельника, допили остатки вина и двинулись дальше. Элана шла, тихо улыбаясь, а Улнар был мрачен.

Воин думал о том, что произошло. Радостное, но непознанное и оттого пугающее чувство владело душой. "Элана знатного рода, я - простой воин. Между нами не может быть любви и даже дружбы. Я отведу ее к отцу и немедленно уйду. Не надо ни наград, ни денег. Эту историю лучше забыть. Так будет лучше для меня и для нее."

Когда солнце поднялось в зенит, они вышли на опушку и увидели дорогу, а за деревьями возносилась каменная башня эмонгира. Дорога была много лучше той, по которой шли ночью: широкая, утоптанная, она уходила на запад и выведет их к Далорну...

Вдали показалась повозка, и они сошли в лесок. Лучше, чтобы никто их не видел. За заросшим кустарником пригорком открылся широкий лесной ручей. Он был неглубок, колючий кустарник густо оплел берега, так что воин едва нашел проход. Промыв флягу, Улнар наполнил ее холодной проточной водой.

- Ты знаешь, куда идти? - спросила Элана. - Куда ведет эта дорога?

- К Далорну, госпожа.

- Ты можешь звать меня по имени, все равно никто не услышит, - улыбнулась она. - Мы не можем идти по дороге?

- К сожалению, нет. На их месте я бы перекрыл каждую тропку к городу.

- Ты так уверен в погоне, Улнар, но мы же не видели и не слышали ее.

- Люди, отбившие тебя, не остановятся. Мы в опасности, пока ты не переступишь порог своего дворца.

- Если они ждут на дорогах, то как же мы пройдем?

- Посмотрим. Эти места я знаю. Если найдем эмонгир одного из далорнских эмонов, они обязаны предоставить тебе защиту.

По скользким камням они перебрались через ручей и сели на поваленное дерево. Улнар вытянул уставшие ноги, подумав, как нелегко Элане - но девушка не жалуется.

- Улнар...

- Тихо! - воин замер и прислушался. Так и есть: кто-то проезжает по дороге. Воин обнажил клинок, жестом велел девушке молчать и спрятаться. Он прополз вдоль покрытого мхом ствола и высунул голову: через ручей переходил целый отряд. Первым шел человек в блестящих на солнце доспехах, за ним дюжина воинов: одни с луками, прочие с легкими копьями и мечами. Взгляд Улнара тотчас отметил легкое вооружение отряда. Если бы требовалось догнать и искать кого-нибудь в лесах, он вооружился бы так же... Но, может, это не они?

- А ну-ка, стой!

Дорога было в трех десятках шагов, и Улнар слышал все, что говорили.

- Откуда едешь?

- Из Далорна, эмон.

- Не встречал мужчину и женщину? - спросил голос, и Улнар понял, что был прав. Погоня!

Один из воинов повернул голову, и Улнар едва успел пригнуться. Он оглянулся и прижал палец к губам. Девушка кивнула. Лицо ее побледнело.

- Нет, господин. Не встречал.

- Ладно, езжай.

Улнар услышал мычание крогов и скрип колес. Повозка тронулась дальше.

- Они где-то здесь, - сказал кто-то. Улнар не мог высунуть голову и посмотреть, кто говорит, но голос показался знакомым. - Их видели в хеше, а эта дорога на Далорн.

- Отправляйся к перекрестку и оставайся там, - приказал голос. - Этот парень хитер, избегает дорог и идет лесами, но рано или поздно они выйдут. Мы разделимся. Ты идешь...

Голоса отдалились и стали невнятны. Надо бежать!

Кто бы ни был в этом отряде, куда им до морронов - а ведь и от чернолицых ему удавалось ускользнуть!

Он вернулся к Элане.

- Это погоня! Надо бежать.

Далорн был недалеко, до границы рукой подать - но прямой путь для них заказан.

Очень скоро запыхавшаяся Элана остановилась.

- Я не могу бежать! - задыхаясь, проговорила она, падая на траву. Улнар сжал зубы. Так им далеко не уйти.

- Я знаю эти места. Там еще одна дорога, - сказал Улнар. - Прошу тебя, соберись, осталось немного!

Элана кивнула. Глядя на ее испуганное лицо, Улнар вдруг понял, что станет драться за нее, как дрался с морронами. Без пощады, не так, как на мельнице!

- Там кто-то есть, слышите?! - крикнули за спиной. Заметили!

Улнар остановился, слыша треск веток под ногами погони. Бежать не имеет смысла. Девушка не опередит тренированных воинов, а лучники выстрелят ему в спину и убьют.

- Беги, Элана, - сказал он. - Беги в сторону солнца. Я задержу их здесь.

- Они убьют тебя!

- Беги, я сказал! - он забыл, на кого кричит. Элана вспыхнула, но промолчала и послушно скрылась в зарослях. Улнар замер, притаившись за деревом. Без пощады, еще раз подумал он. Иначе нельзя.

Он увидел преследователей. Лучник и несколько воинов бежали прямо на него. Улнар выступил из-за дерева. Описав полукруг, клинок сразил лучника наповал. Ближайший воин атаковал копьем, Улнар дождался выпада, отбил и встречным ударом раскроил противнику голову. Осталось трое.

- Убейте его! - приказал бритоголовый воин в доспехе с блистающими полированной сталью наплечниками. Двое с копьями атаковали, но, лавируя среди деревьев, Улнар успешно уклонялся от ударов. Одно копье он сломал, и противник выхватил меч.

Деревья помогали ему. Улнар пятился, пытаясь отвлечь врагов в сторону от Эланы.

Замах, перехват, удар - и воин падает навзничь. Кажется, он только ранен. Стальное жало мелькнуло перед лицом, Улнар отшатнулся, перехватил древко и ударил. Копейщик упал, держась за разрубленную, брызжущую кровью шею.

Боец в наплечниках вышел на Улнара, поигрывая длинным мечом.

Сходились долго, не решаясь нанести удар - цена победы была высока для обоих, и Улнар не спешил. Чем дольше будет бой, тем дальше убежит Элана.

Бритоголовый атаковал. Они рубились яростно, так, что сталь звенела, а удары оставляли зазубрины на лезвиях. Краем глаза Улнар видел, как второй заходит сзади, но не торопился отступать.

Бритоголовый был опытным бойцом. Его удары Улнар парировал не без труда, но техникой враг не блистал, а бил на силу. С таким соперником всегда легче справиться, если не пытаться парировать удар. Улнар успел уклониться, меч рассек воздух, и ответный удар пришелся бритоголовому в торс - но его спас нагрудник. Помня о противнике сзади, Улнар быстро ушел в сторону и пронзил не успевшего закрыться врага.

Бритоголовый зарычал, видя смерть последнего воина. Теперь Улнар перешел в нападение, меняя уровни атаки - лучшая тактика против длинного меча, опасного на расстоянии, но бесполезного в ближнем бою... Но нога зацепилась за корень, Улнар пошатнулся и упал. Издав торжествующий крик, наемник бросился к нему. Сверкнув на солнце, огромный клинок опустился на голову воина.

Улнар откатился и вскочил, готовясь отразить удар, но глаза бритоголового округлились, он застонал и выронил меч. Враг пошатнулся, и Улнар увидел торчащую из его спины стрелу. Враг рухнул в траву. Кто стрелял?

К нему бежала Элана. С луком в руках.

- Я велел тебе бежать!

- Я не могла бросить тебя. Мне они ничего бы не сделали!

Улнар посмотрел на убитого:

- Где ты научилась стрелять?

- Это одна из моих забав, - ответила девушка. - Все знатные девушки обучаются искусству стрельбы. Так принято при дворе, и мы следуем обычаю.

- Странный обычай.

- Ничуть. Ты не знаешь истории Далорна. Во времена первых оданов жена одного из них спасла жизнь мужу, убив из лука подосланного убийцу. С тех пор все девушки при дворе учатся стрелять.

- Прекрасный выстрел, - признал он.

- Я не могла промахнуться, потому что стреляю лучше всех во дворце, - зардевшись, гордо произнесла Элана. - Только этот лук другой, тетива очень тугая. Я едва натянула ее, но ты вовремя упал...

Воин покачал головой. Как долго удача будет сопутствовать им?

- Спасибо, великий Игнир, - прошептал воин, касаясь красной повязки.

Оданесса встряхнула волосами:

- Пойдем отсюда, Улнар.

- Да, идем. И брось лук, Элана, тебе он больше не понадобится. Далорн близко.

Она улыбнулась, и Улнар был счастлив. Он не думал о конце пути и награде - возможность произнести ее имя уже было наградой.

"Кто придумал это и как такое возможно? - удаляясь с места схватки, размышлял воин. - Похитить оданессу - дело неслыханное и опасное. Начать такую игру не могут ни мергины, ни эмоны"...

- Элана, - сказал он, повернувшись к девушке. - Ты не знаешь, почему они похитили тебя? Они говорили что-нибудь?

- Нет, - ответила девушка, - я не знаю, куда они меня везли. Те мергины говорили только о награде.

- А кто такой Гретворн? Ты слышала это имя?

- Нет. Среди эмонов Далорна нет человека с таким именем.

Похитители не из Далорна, подумал воин, чужаки, а встретил он их на земле Ринересса. И все же: зачем отбивать оданессу? Ради выкупа? Нет, слишком просто...

Странные чувства бередили душу. Оданесса нравилась Улнару, но, чем больше они были вместе, тем сильней ощущалась пропасть между дочерью одана и безродным воином. Для чего боги свели их вместе? Каждый крог знай свой лужок, говорят в народе, и это истина. Он, Улнар, исполнит все, что должен и приведет Элану в Далорн, а дальше... Он не знал, что будет дальше.

Через час они вышли на дорогу и увидели межевой камень.

- Далорн! - радостно воскликнула Элана, указывая на видневшиеся вдали башни. Воин кивнул. Да, они на земле оданессы, но Улнар знал, что расслабляться не стоит.

Мимо проезжали хешимы, везущие в город муку, дрова и плоды. За мелкий асир их подсадили на повозку, и Улнар был рад, что оданесса сможет хоть немного отдохнуть. Дорогу могут перекрыть, но воин надеялся увидеть охотников раньше, чем они его.

Дорога пошла лугами. Пространство перед повозками хорошо просматривалось, и еще издали воин заметил блеснувшие наконечники копий. Он приподнялся, рассматривая идущий навстречу отряд. Охотники? Рука потянулась к мечу.

- Это воины Далорна! - крикнула Элана. - Их послали за мной!

Управляющий крогами хешим изумленно обернулся. Улнар снял меч и перевесил на спину. Все... Теперь он ясно видел герб Далорна на древках подходившего отряда.

- Я знаю его! - оданесса едва ли не подпрыгивала на повозке. Поймав взгляд простолюдина, Элана осеклась и гордо выпрямилась. - Я знаю его. Это один из наших эмонов!

Лицо девушки сияло, и Улнар невольно улыбнулся. Хорошо. Значит, теперь она в безопасности. Поравнявшись с отрядом, воин велел остановить повозку.

- Эмон! - властно позвала Элана. Шествующий впереди эмон повернул голову, и глаза его расширились. Это был совсем еще мальчишка, но дорогая одежда, осанка и важный вид выдавали благородную кровь.

- Оданесса! - поклонившись, изумленно произнес он. Судя по всему, он знал об исчезновении Эланы и был изумлен, узнав ее в таком платье.

- Да, это я! Ты и твои люди должны проводить меня до дворца!

- Разумеется, моя госпожа, - поклонился юноша. - Но как мы прибудем во дворец в... таком виде? У меня нет паланкина, госпожа.

- Да, это так. Ты прав, - Элана выглядела растерянной, но быстро оживилась. - Мое платье со мной! Только... мне негде переодеться.

- Там, - указал юноша на видневшиеся вдали крыши, - есть хеш, принадлежащий моему отцу. Мы поедем туда, и в доме ты сможешь сменить платье.

- Прекрасно, едем.

Хешим сказал, что ему надо в город, но эмон ткнул его кулаком, и поселянин смирился, направив крогов в сторону от дороги.

- А ты куда, бродяга? - заносчиво спросил эмон, едва Улнар последовал за ними. - Проваливай!

- Он со мной, это телохранитель, - сказала Элана.

- Я знаю твоих телохранителей, - возразил эмон. - А его - нет!

- Я наняла его! - брови оданессы сдвинулись. Надменность и величие быстро возвраща-лись к ней. - И он пойдет с нами!

Эмон кивнул. Какая разница? На поиски Эланы посланы лучшие воины и следопыты, но лишь ему удалось найти оданессу, и он привезет ее во дворец! Сопровождавших эмона воинов было семеро. Понимая, кого они встретили, и какой славой вскоре покроется имя их эмона, воины приосанились. Приняв важный вид, они окружили повозку и старались идти в ногу. Вместе с Улнаром их было девять вооруженных людей, но беспокойство не оставляло воина. И не оставит, пока Элана не переступит порога своего дворца. Нас девять - это хорошо, думал он, но эмон совсем мальчишка, а его люди не настоящие воины. Если бы Улнар мог, он легко обменял бы всех на одного бывалого, прошедшего Кхинор, воина.

Отряд остановился у ближайшего дома, воины вошли внутрь и выгнали всех, кто там был. Элана отправилась переодеваться.

Эмон посмотрел на воина:

- Надеешься получить награду? Во дворец Элану привезу я, а не ты!

Ответить Улнар не успел.

- Помогите!

Улнар среагировал первым, сдернул ножны со спины и бросился к дому. Толкнув дверь, воин ворвался внутрь и еле успел парировать нацеленный в грудь клинок. И сильный удар ногой выбросил воина из дома. Прежде чем Улнар поднялся, эмон напал на показавшегося на крыльце человека. Блеснула сталь. Заливая песок кровью, юноша упал. Его люди бросились на помощь, но из-за домов показались "охотники". Засвистели стрелы и зазвенели мечи. Засада! У самой цели! Зачем, зачем мы свернули с дороги?

Уклонившись, Улнар одним ударом сразил нападавшего и увидел, что убивший эмона человек идет прямо на него.

Он был молод, высок и отлично сложен. Уверенные движения свидетельствовали о силе, лицо с тяжелым неподвижным взглядом и крупным волевым подбородком выдавало человека жестокого и властного. В руке блестел узкий обоюдоострый клинок.

- Ты отбил оданессу? - спросил эмон. В том, что он благородного происхождения, Улнар не сомневался. Он впервые видел этого человека, но лицо показалось знакомым...

- Я, - сказал Улнар. Бой стих. Воины эмона лежали на кровавом песке, и охотники окружали последнего оставшегося в живых.

- Ты проиграл, воин. Я всегда довожу дело до конца и получаю то, что хочу. Ты умрешь здесь и сейчас.

- Не рискуй жизнью. Ты можешь просто застрелить меня, - проговорил Улнар, кивнув на стоящих вокруг лучников, и поднял меч.

- Ты шутишь перед смертью, - усмехнулся эмон. - Неплохо. Но я не рискую. В Арнире нет воинов, подобных мне. Готовься к смерти.

Улнар промолчал. Он знал: когда слова бессмысленны, говорит сталь. Это время пришло.

- Любопытно, - проговорил эмон, - сколько ты продержишься? Я убиваю быстро, но судя по тому, как ты справился с Мерригом и его людьми, ты хороший боец и продержишься хотя бы пять ударов...

Улнар молчал, следя за движениями противника. Впрочем, Маррод почти не двигался, не вставал в стойку и не размахивал оружием. Это настораживало. Но узнать, каков он в бою, можно лишь одним способом...

Улнар атаковал. Отточенная комбинация разбилась о защиту Маррода, как лед о камень, и воин понял: перед ним боец, равных которому он не встречал ни в Братстве, ни где-либо еще.

Маррод сражался ловко и как будто с ленцой, точно угадывая, куда будет направлен удар соперника. Он был настолько быстр, что Улнар не знал, как вообще можно опередить такого бойца.

- Это все, что ты можешь? - останавливаясь, спросил Маррод. Он улыбнулся, и потрясенный Улнар понял, на кого похож враг. На отца! Он не видел отца пятнадцать лунных перемен, но мог поклясться покровителем, что...

- Довольно. Теперь ты умрешь, - сказал эмон. Его меч сверкающим веером расплылся в воздухе, Улнар едва успевал парировать удары, нанесенные с невероятной быстротой. Лезвие задело плечо, и Улнар почувствовал боль. Я ранен!

Ярость удвоила силы. Вложив в удары всю ненависть, воин ринулся на противника. Мозг не поспевал за телом, руки сами наносили и парировали удары. Отвлекая внимание врага на меч, Улнар ударил рукой, но кулак наткнулся на блок. Тут же удар ногой. Эмон покачнулся, едва не выронив меч, но быстро обрел равновесие. Его меч ударил в лицо, Улнар парировал, пытаясь зайти врагу за спину, но встретил пустоту. Маррод знал этот трюк, и успел уклониться.

- Ты сильнее всех, кого я убивал до сих пор, - сказал эмон. - У кого ты учился?

Улнар не ответил. Меч эмона жалил, как змея, и он не поспевал за быстрыми коварными ударами. Парируя, он допустил ошибку. Полшага не хватило, чтобы уйти от резкого выпада. Клинок эмона пробил доспех и вонзился в тело...

- Тебе не победить того, в ком истинная кровь эльдов, - эмон выдернул меч, и Улнар упал на колени, выронив клинок. Силы оставляли воина, кровь текла по пальцам и пробитой куртке, пропитывая пыльный песок.

- Я хочу, чтобы ты умер медленно, - произнес эмон, убирая меч в ножны. Из дома вытащили брыкавшуюся Элану.

- Улнар! - закричала она.

- Сажайте ее в повозку! - распорядился победитель.

Превозмогая боль, Улнар попытался встать, но ноги не держали. Воин повалился на бок. Перед глазами мелькнули копыта крогов, прокатились колеса. Он слышал Элану, повторявшую его имя. Зачем? Я убит... Боль лишила сознания, и воин провалился во тьму.

Глава 6. Старый Иль.

Улнар очнулся. Тишина. В пахнущем травами полусумраке глаза разглядели низ-кий, заросший лишайником потолок. Воин повернул голову и увидел большой плоский камень, занимавший значительную часть помещения, в котором он лежал. Под ребрами ощущался жесткий, набитый соломой тюфяк. За маленьким окошком еле брезжил свет, наверно, наступало утро. Или кончался день? Где я? Как сюда попал?

Он вспомнил схватку и удар эмона. Мастерский удар, отразить который у него не было шансов. Если б я успел отшагнуть! Но не успел. Что ж поделать, Арнир велик. Всегда найдется лучший боец, чем я, но и он падет от руки более сильного...

Улнар хотел приподняться, но не смог. Связан? Воин не ощущал пут, но руки и ноги - как каменные, не сдвинуть. От усилия закружилась голова, и воин закрыл глаза.

Обрывки воспоминаний кружились в мозгу, налезая друг на друга. Воин не мог сосредоточиться и вспомнить, как попал в это странное место. Как вообще выжил, ведь его пронзили мечом! Ему стало жарко от мыслей об Элане. Что они с ней сделали, где она теперь? Воин сжал бессильные кулаки и вновь провалился в черноту.

Когда Улнар проснулся, первым звуком, который услышал, было чье-то покашливание. Повернув голову, воин увидел старика, сидевшего на плоском камне. С плеч его свисал старый изодранный плащ, латаный-перелатаный, на голове красовалась невообразимая шляпа из шкурок лесных зверьков.

- Ожил? Вставай, - сказал старик неожиданно густым, совсем не старческим голосом. Черные живые глаза, блеснувшие из-под косматых седых волос, с интересом уставились на воина.

На этот раз Улнар смог подняться и сел на постели, откинув одеяло из шкур. Голова ясная, но тело словно опутано веревками. Опустив глаза, воин увидел повязку, туго охватившую торс и красный, зарубцевавшийся шрам на плече.

Старик, не торопясь, поднялся с камня:

- Вставай, ты уже можешь ходить.

- Где я? - спросил Улнар.

- В моем жилище.

Улнар окинул взглядом хижину, которую и домом-то назовешь с трудом: из утвари и предметов, обычных для домов беднейших хешимов, здесь не было вообще ничего. Камень и полати.

- Ты здесь живешь? Кто ты?

- Зови меня Старый Иль - так меня называют люди.

Улнар рассматривал старика, тот молчал, изредка поглядывая на воина.

- Почему ты не спрашиваешь, кто я такой? - прервал молчание Улнар. - Я же твой гость, хоть и не помню, как сюда попал.

Старик прикрыл глаза. Воину показалось, что он ухмыляется в бороду.

- Зачем мне твое имя? Оно ни о чем не скажет. Камень на твоей шее и то скажет больше.

Рука воина метнулась к груди. Он с облегчением вздохнул, нащупав талисман отца. Не пропал!

- Интересный камень, - сказал Старый Иль. Воин сжал зубы. Пока он был без сознания, старик посмел взять талисман, который следовало хранить от чужих глаз, как величай-шую драгоценность. Но ведь он наверняка и спас меня, подумал Улнар. Да и камень на месте.

- Откуда он у тебя? - спросил старик.

- Подарок отца.

- Кто был твой отец?

- Тебе какое дело? - вырвалось у врина, и ему стало неловко.

- Интересный камень, - повторил, ничуть не обидевшись, старик. - Им владел сильный человек, пришедший с запада. Твой отец не арн.

- Что? - Улнар вскочил и сжал зубы, чтобы не застонать. Тело пронзила боль там, куда вонзился меч эмона. - Откуда ты знаешь?

- Вижу, - пожав плечами, ответил Иль. - Еще вижу, что камень был отдан тебе, когда ты был маленьким. С тех пор он с тобой.

- Ты великий колдун, - изумленно проговорил воин. - Как ты это узнал?

- Камень сказал мне.

"Разве камни говорят? - пронеслось в голове воина. - Старик похож на безумца, но откуда ему знать об отце? Отец не арн? Тогда кто же он?"

- Это не весь камень, - продолжил старик, - лишь половина. Видишь, он разбит?

- Да, - когда отец дарил камень, Улнар заметил, что тот расколот. С одной стороны отшлифован до зеркального блеска, с другой - острые шероховатые кромки. - И что это значит?

- Скажу, что расколот не случайно.

- Что это значит?

- То, что я сказал.

- Как я оказался здесь? - спросил Улнар, приводя в порядок мысли.

- Люди тебя принесли. Тот, что ранил тебя, ушел, и люди позвали меня. Они сказали: ты дрался с плохими людьми, и просили вылечить тебя. А потом я увидел камень, заглянул в твою сущность...

- Куда заглянул? - недоуменно спросил воин. Боль в боку отпустила, и Улнар медленно потягивался, разминая затекшие руки.

- Я называю это сущностью, - был ответ, - я вижу ее в каждом существе. У всех есть сущность. У человека, цветка, дерева, даже у камня. У одних сияет, как огонь, у других тлеет и смердит... Твоя сущность не так уж плоха, и я решил спасти тебя.

- Спасибо, - пробормотал воин. Он ничего не понял, но в любом случае был благодарен Илю.

Старик проворно соскочил с валуна, на котором сидел, и указал за окно вытянутым пальцем:

- Смотри! Ты видишь деревья и камни, а я - сущности, их истинное обличье. Знаешь, воин, сущности этих деревьев светлее, чем души многих людей. Как жаль, что вы этого не видите! Если бы люди могли видеть то, что вижу я - ни доброе, ни злое не укрылось бы от вас, и мир бы стал иным. Ибо сущность отражает не только помыслы, но прошлое и будущее...

Улнар с удивлением слушал старика. "Похоже, он слегка не в себе, - подумал воин, - но говорит интересно".

- Где моя одежда? - спросил воин.

- Там, в углу, - буркнул старик, словно прочел мысли воина и обиделся. - Можешь забирать свои железки и уходить, - слово "железки" Иль произнес с непонятной Улнару ненавистью.

Поднявшись и сделав два шага, воин увидел сваленную в углу одежду и оружие. Даже кошелек с асирами был здесь - а меч пропал.

Воин стал одеваться.

- Не торопись, - сказал Старый Иль. - Я не гоню тебя. Просто отвык от людей. Твоя рана заживает, через неделю ты забудешь о ней.

- Послушай, Старый Иль, я хочу отблагодарить тебя за то, что ты вылечил меня, - начал воин, но хозяин сердито перебил:

- Я делаю то, что хочу. Не захотел бы - не сделал.

- Мне безразлично, почему ты меня вылечил, - ответил Улнар. - Ты спас мне жизнь, и я твой должник. Если тебе что-нибудь нужно, скажи. Я отдам тебе все, что попросишь.

Старик стоял, улыбаясь в бороду, и Улнар понял, что перед ним непростой человек. Непростой хотя бы потому, что не желает слышать слов благодарности за дело, непосильное простому смертному. Он, Улнар, должен был умереть, его даже не добили...

- Хочешь заплатить за жизнь? - произнес старик. - Хорошо. Как же ты оценишь ее? Кошелек с асирами? Или все оданства мира?

Улнар не знал, что сказать.

- Я. Никогда. Ни у кого. Ничего. Не беру, - сказал Иль. - Это слишком тяжело. Давать легче. Взял - неси эту тяжесть, отдал - освободился... Силы вернулись к тебе?

- Да.

- Тогда пойдем.

Воин надел сапоги, затем куртку, перепоясался ремнем, на котором болтались пустые ножны.

- Не знаешь, где мой меч?

Не отвечая, Старый Иль вышел. Улнару ничего не оставалось, как следовать за ним. Яркий солнечный свет брызнул в глаза, почти ослепив воина. После полутемной хижины мир казался ослепительно ярким и красивым. С радостью вздохнув полной грудью, воин ощутил чудесный аромат нехоженого леса, запах смолы и хмельных цветов. Хижина старика была единственным строением на крошечной, заросшей травой и кустами поляне.

- Эй, воин, иди-ка сюда! - позвал старик. Улнар едва разглядел невысокую фигурку лесного жителя. Словно диковинный гриб, он замер меж корней исполинского дерева. Подойдя к дереву, Улнар невольно приоткрыл рот: такого он еще не видел. Это не одно, а четыре дерева! Неведомая сила сплела их стволами и скрутила, образуя огромный, уходящий высоко в небо, живой столп.

Опираясь на суковатую палку, старик смотрел на воина.

- Иди за мной, - проговорил он. Улнар последовал за ним, с трудом различая фигурку старика, мелькавшую среди покрытых плющем и мхом древних стволов.

Иль привел на поляну. Огромный камень, похожий на воткнутый в землю осколок скалы, стоял на ней. Вершина валуна достигала крон деревьев, основание уходило вглубь земли.

- Скажи, ты чувствуешь что-нибудь?

Воин сосредоточился. Он знал, что мог предвидеть опасность - это спасло ему жизнь в схватках, но здесь он ничего не ощущал, напротив, неведомое и величественное спокойствие овладело им, словно тихий, но сильный ветер поднялся и разогнал суетные мысли.

- Как будто... спокойствие, - тихо сказал воин.

- Ты чувствуешь Силу! Силу Камня! - громким шепотом произнес старик. Глаза его расширились. - Спокойствие - есть Сила, знак Силы! Тот, кто не знает этого, не может постичь смысл происходящего под солнцем. Тот, кто действует, несмотря ни на что, рвет невидимые нити и не может надеяться на помощь Единого! Тот, кто понимает Силу, будет жить долго, и ему помогут даже камни!

Улнар слушал выкрики безумного старика, а тот ухватил воина за рукав и потащил к валуну.

- Подойди к Нему! Подойди. Встань рядом.

Улнар повиновался, сам не зная, зачем. Ему было любопытно. И еще... Он и впрямь что-то чувствовал.

Да, камень огромен! Высокий и узкий, он походил на воткнутый в землю обломок меча неведомого бога. Подойдя ближе, на каменных боках воин увидел знаки, непохожие на алфавит арнов и иероглифы Древних, которые изучал в школе.

- Прижмись к нему лицом.

Улнар сделал, как говорили.

- Протяни руки.

Ладони уперлись в шершавые теплые бока лесного гиганта, взгляд бесцельно скользил по покрытой трещинами поверхности.

- Закрой глаза, - сказал Старый Иль. - И почувствуй силу. Силу, которой тебе не хватает. Если почувствуешь - бери, бери, сколько хочешь!

Воин хотел возразить, что никакая сила ему не нужна, что и так он чувствует себя неплохо, но промолчал. Старик умел убеждать.

- Забудь о себе, забудь обо всем в мире. Сила есть покой, услышь и познай его.

Улнар стоял, прижавшись к камню ладонями, слушая, как бьется сердце. Воин пытался расслабиться, но сердце мешало, напоминая о себе необычайно сильными толчками. Он боролся и хотел отдернуть руки, и вдруг понял: не сопротивление, а спокойствие поможет ему. Гордость не позволяла сдаться. Улнар вслушивался в каждый удар, вживался в каждый толчок, растекаясь по всему телу. Раз за разом он проходил неощутимый замкнутый путь... и растворился в себе. Кончики пальцев задрожали, ощущая нарастающее тепло, а может, это дрожит скала? Улнар не испугался и не оторвал рук, боясь нарушить нечто, протянувшееся между ним и камнем. Он не чувствовал твердости скалы, кожа сливалась с чем-то мягким и обволакивающим, а ноги оторвались от земли. Стало свободно и легко. Исчезло время, исчезло все.

- Открой глаза! - раздался голос Иля, и руки старика бережно отняли ладони Улнара от камня.

Все закончилось. И воин чувствовал, что улыбается во весь рот. Как давно он не улыбался вот так, спокойно и счастливо. Ему хотелось бродить по чудесному лесу, прикасаться к деревьям, стоявшим здесь, когда в Арнире еще не было городов. Гладить лесные травы, слушать и понимать зверей, птиц и даже камни. Он понял, о чем говорил старик, и слышал, как деревья и камни говорят, только ничего не понимал в странном звенящем гуле.

- Ты хочешь вернуться туда, где ты чуть не умер, - сказал старик. - Ты хочешь найти человека.

- Ты знаешь, где она? - волнуясь, спросил воин.

Иль покачал головой:

- Знаю.

- Где же?

- Оставь ее, воин. Вы встретитесь, но всему свое время.

- Я отдам тебе все, что имею, только скажи, где она и что с ней!

- И свой камень?

Улнар замер. Камень отца, он не променяет ни на какие сокровища:

- Все, кроме камня.

- Видишь, для тебя есть вещи важнее, чем эта девушка. Ты сделал для нее все, что мог. У нее своя судьба, у тебя своя. Иди своим путем, воин.

- Кто знает свой путь?

- Каждый знает. Надо слушать свое сердце. Идем.

Несмотря на слова старика, Улнар хотел найти след Эланы, и не сомневался, что найдет. Дочь одана - не дочь хешима, она не может пропасть.

Они подошли к хижине, и Улнар собрал вещи. Не хватало лишь меча.

- Не знаешь, где меч?

- Там, - указал старик, ткнув пальцем за деревья. Воин кивнул. - Там селение. Твой меч у кузнеца.

- Хорошо. Я ухожу, - он остался стоять. Он не мог уйти, не отблагодарив.

- Чего ты ждешь? - спросил Иль. - Иди. Ты здоров и можешь дальше убивать людей своими железками. Ты удивил меня. Ты убиваешь, но способен чувствовать боль... Еще удивил твой камень. Ты злой человек, но, злость бывает нужна миру. И ты нужен. Я чую это, слышу в речи деревьев и скал. Поэтому спас тебя. В твоих венах кровь древнего народа, и твой камень хранит память о нем...

- Клянусь Игниром, я отдал бы тебе его, но не могу - это подарок отца.

- Не продолжай, - сказал Старый Иль, - я знаю.

- Ты сказал: мой отец пришел с запада, - возбужденно спросил Улнар, - и у меня кровь древнего народа! Что это значит?

- То, что я сказал. Не больше и не меньше, - медленно проговорил старик, и воин понял, что большей ясности не добиться.

- Иди, воин, больше мы не увидимся.

С этими словами Старый Иль повернулся и исчез за деревьями, а воин пошел, куда указывал старик. Шел долго, огибая овраги, продираясь сквозь кусты. Оглушительно хрюкая, с дороги убрался какой-то боязливый зверь. Улнар благоговейно коснулся красного тофа: поистине, удача не оставляет его, пока покровитель правит небом и землей. Солнце закрыли тучи, и яркий солнечный день померк. Пошел дождь. Кожаная куртка защищала от воды тело, но штаны и волосы промокли быстро. Капли хлестали по лицу, но воин упрямо шел, не склоняя головы под теплыми косыми струями. Он вышел на старую вырубку и нашел тропинку. Она и приведет к людям. Тропка петляла в густом перелеске, а жилья не было видно, и воин опасался, не сбился ли он с пути. Перед глазами был серый полог падающих капель, а мягкий шелест мокрых листьев сопровождал каждый шаг.

Переждав ливень под деревом, он двинулся дальше и вскоре оказался на опушке. И тотчас узнал это место. Здесь его ранили, здесь он потерял Элану.

Глава 7. Бунтовщик.

Войдя в селение, Улнар отыскал кузню, а в ней кузнеца, и тот тотчас принес воину его меч.

- Ты сильный человек, если смог выжить, - качая головой, сказал кузнец. - Я видел, как эмон пронзил тебя и думал, что ты умер. Хорошо, что Кринн вовремя позвал старика Иля.

- Спасибо, что сохранил мой меч, - сказал воин, протягивая кузнецу несколько асиров. - Возьми.

- И тебе спасибо, - проговорил тот, принимая камни. - Хорошему человеку отчего ж не помочь?

- Откуда знаешь, что я - хороший? - усмехнулся Улнар. Кузнец улыбнулся:

- Плохому Иль не станет помогать. Ты дал мне много асиров, а что я сделал для тебя?

- Меч стоит дороже. А где живет Кринн? - спросил воин. Надо отблагодарить того, кто позвал старика. Он тоже ему обязан.

- Вон там, - показал кузнец, - первый дом у поля.

Улнар постучал в дверь указанного дома, стоявшего между лесом и дорогой. Дверь открылась. На порог вышел широкоплечий мужчина в обычной одежде хешима: светлая полотняная куртка и штаны.

Он был босиком и стоял, засунув пальцы рук за широкий ремень. Улнар обратил внимание, что на нем, как и на кузнеце, не было тофа. Мергины?

- Это ты? - проговорил хешим. Он узнал воина и улыбнулся. - Иль поставил тебя на ноги.

- Ты Кринн?

- Я. Жаль, что ты не убил того эмона, - сказал мужчина.

- Мне тоже.

- Ты хорошо бился, но такого бойца, как тот, я еще не видел! - сказал Кринн. - Тебе повезло, что жив остался. Ну, что, проходи, раз пришел.

Он посторонился, жестом приглашая в дом. Воин прошел в прохладную комнату с бревенчатыми стенами, присел на широкую, покрытую мохнатой шкурой скамью, и осмотрелся. На стенах - полки с утварью, у входа - обмазанная глиной печь. У единственного окна - стол с разложенными на нем наконечниками и заготовками для стрел. Пол покрывал ковер из стружки и кусочков дерева.

- Делаешь стрелы?

- Я охотник и живу один. Стрелы сам для себя делаю, - ответил Кринн. - Чего ты хочешь, воин?

- Говорят, это ты позвал Иля, иначе я истек бы кровью, - проговорил Улнар. - Возьми, - он вытряхнул из кошелька все, что было, на ладонь и протянул хешиму. Мергин глянул на пригоршню камней.

- Ты очень богат? - спросил он.

- Это все, что у меня есть. Но мне не жаль, поверь.

- Я никогда ни у кого не возьму последнее, воин. Оставь эти деньги себе.

- Возьми хотя бы часть! - настаивал Улнар. - Больше я ничем не могу отблагодарить тебя.

- Нет, - покачал головой хешим. - Мы, мергины, не делаем добро за деньги.

- Так ты - мергин, - произнес воин, хотя давно понял это. О мергинах - не разбойниках, а тех, кто не признавал Четырех Сущих - Улнар слыхал разное, но делать выводы не спешил. Он не судил о людях по слухам.

- Да. И что? Разве помощь из рук мергина противна тебе? Или твой бог запрещает помогать мергинам?

- Нет, конечно, нет.

Мергины не верили в Сущих, они молились Единому, имени которого воин не знал. Одан и эмоны мергинов не жаловали за то, что те не признавали фагиров и суд. Это было причиной бунтов, в которых, бывало, лилась кровь.

- Хочешь отблагодарить - помоги любому мергину, как я тебе. Этого будет достаточно.

- Я так и сделаю, - кивнул воин. - Обещаю!

- Тогда удачи тебе. Пусть Единый хранит твою душу.

Воин вышел из дома и увидел подъезжавшую к селению крытую повозку. Ее тащили два крога, рядом шагали крепкие парни, одетые в одинаковые куртки с гербом на груди. У каждого на бедре висел короткий прямой меч, но по походке Улнар видел, что они не воины.

- Смотри, теперь к нам идут! - сказал из-за изгороди худой длинноволосый хешим.

- А кто это? - спросил воин.

- Сборщики, - с ненавистью произнес мергин. - Каждую луну приходят. Собирают дань одану. Только берут больше. Грабители. Денег у нас нет, мы отдаем мехами и рыбой, всем, что поймать или вырастить можем. Так берут за бесценок, одану асирами отдают, а барыш себе!

- Почему эмону не жалуетесь? Не по закону это.

- А что им сделаешь? Это и есть люди эмона.

- Так идите к самому.

- Нас и на порог не пустят? - вздохнул хешим. - Эмон нас за людей не считает и разговаривать не будет. Вон, Кринн ходил жаловаться, так его палками прогнали...

Повозка остановилась возле дома, и Улнар увидел, что она доверху загружена кадушками с рыбой, битой птицей, шкурами и корзинами с овощами.

- Сколько ты должен отдать? - спросил Улнар. Хешим вздохнул:

- Три полновесных асира каждую луну. За это эмон обещает охранять нас от воров. Да только нет у нас воров.

- Я заплачу за тебя, - сказал воин. - Я должен Кринну, а он сказал, что можно помочь любому мергину и вернуть долг. Прошу, позволь мне заплатить.

- Нет, - сказал хешим. - Помогай не мне. Помоги Норану, он в том доме живет. Сборщики знают, что ему платить нечем, хотят забрать его дочь, чтобы штаны им в эмонгире стирала, а там, за стенами, что хотят, с ней сделают...

Улнар прошел к дому Норана. Во дворе суетился невысокий хешим в видавшей виды, залатанной куртке. Обливаясь слезами, его женщина выводила из стойла крога, и Улнар понял, что животное - все, что у них есть.

- Постой! - воин перепрыгнул через изгородь. - Норан!

Хешим с ненавистью взглянул на него:

- Вот, забирай крога, но Сайлану вы не получите! А посмеешь прикоснуться к ней, клянусь Единым и Вечным, я тебя убью!

- Не горячись, я не сборщик, - сказал воин, и лицо Норана вытянулось.

- А кто ты? Разве ты не с ними? - он кивнул на ходивших по соседскому двору парней.

- Я... друг Кринна, и я помогу тебе. Сколько ты должен? - повозка тронулась с места, направляясь к дому Норана.

- Пятнадцать асиров! Я должен за несколько лун, но не могу расплатиться. Огонь уничтожил посевы, мы голодали, но одану все равно! Если они заберут крога, я не смогу пахать, и не смогу отдать долг, но они и слушать не хотят!

Улнар пересчитал деньги: двадцать два камня. Все, что осталось после похода в Кхинор.

- Я заплачу твой долг, Норан. Веди крога назад.

Из дверей выглянуло личико девушки. Большие серые глаза с тревогой и любопытством уставились на воина, и Улнар решил, что проследит за сборщиками, пока те не уедут.

- Я заплачу, - повторил воин. - Иди в дом и не бойся.

Сборщики подходили к калитке, и Улнар вышел навстречу.

- Куда это вы? - сложа руки на груди, спросил воин. Десятник, судя по золотой цепи на груди, неприязненно глянул на воина:

- А ты кто такой? Мы сборщики эмона и должны взять деньги с этого хешима. Посторо-нись!

Он попытался пройти, но наткнулся на руку воина.

- В чем дело? - угрожающе произнес сборщик. - Смеешь бунтовать?

- Я принял на себя его долг и хочу заплатить. Итак, пятнадцать асиров.

- Шестнадцать, - ухмыляясь, проронил сборщик.

- Это еще почему?

- За то, что мы были добрыми и ждали.

- Хорошо, будь по-твоему, - заминка у дома Норана привлекла внимание селян, вокруг собирались мергины. - Только позволь спросить...

- Ну, что еще? - недовольно буркнул десятник.

- Одан любит протухшую рыбу?

- Это почему? - не понял сборщик. Он оглянулся на рыбу, лежащую в повозке. - Она свежая.

- Пока вы доедете до Далорна, она протухнет.

- А кто тебе сказал... - проговорился сборщик, и осекся, оглянувшись на товарищей. Мергинам не надо знать, что собранное оседает в ближайшем эмонгире, а эмон расплачивается с оданом гораздо меньшей суммой. - Ты давай, плати!

- Заплачу, - ответствовал воин. - Только учти: я не мергин, я приду к эмону и расскажу о ваших проделках. А не поможет, пойду к фагирам.

- Да кто ты такой? - презрительно произнес сборщик. - Мы - люди эмона, а ты бродяга. Кто тебе поверит? Смотри, эмон высечет тебя, как вора!

- Я воин Братства, - Улнар протянул руку с татуировкой. - Мне ваш эмон не указ.

- Эй, придержи язык! - сборщик сжал кулак перед носом воина, но Улнар обратил на него внимания не больше, чем на вьющуюся над ними мошку. - Ты что, нам угрожаешь?

- Нет, я лишь не хочу, чтобы этих людей грабили.

- Он назвал нас, сборщиков эмона, грабителями! - сборщик повернулся к товарищам. - Вы все - свидетели!

Его рука потянулась к мечу, но Улнар цепко перехватил запястье:

- Подумай, прежде чем вытащить меч. Закон ты знаешь.

Десятник дернулся, но воин держал крепко:

- Кем ты возомнил себя, воином? Ты, жалкий бесстыжий воришка! Бери деньги и проваливай!

Воин отпустил его и достал кошелек. Сборщик подставил ладонь, но, глядя ему в лицо, Улнар высыпал камни мимо ладони в размокшую от дождя землю. Слуга эмона побагровел:

- Поднимай!

- С какой стати? Они теперь твои, - спокойно ответил воин. Он оглядел стоящих перед ним парней - те отводили взгляды, понимая, что воина Братства им не напугать. Они сборщики, а не воины. Конечно, им преподали несколько уроков фехтования и дали мечи... Но никто из них не осмелится обнажить меч первым, да еще против воина Братства.

Улнар не двинулся с места, заставив сборщика согнуться и ползать в грязи у своих ног. Собрав черные от грязи камни, десятник злобно глянул на воина и повернулся, чтобы уйти. Рука Улнара легла на его плечо:

- Погоди.

- Чего тебе?

- В этом доме живет девушка. Ты знаешь, - Улнар кивнул в сторону дома Норана. - Я буду приходить сюда часто и если узнаю, что ты, родившийся из задницы громира, или твои парни хоть пальцем коснулись ее... Клянусь Игниром, я отрублю твои поганые руки!

Сборщик побледнел. Он был напуган, и не привык выслушивать угроз. Его, слугу эмона, никто никогда не унижал, ведь за ним сам эмон, хозяин этой земли... Но этот воин, похоже, безумен, если смеет угрожать сборщикам! Когда они вернутся, он доложит господину обо всем!

- Поехали! - приказал старший и, оглядываясь на воина, сборщики ушли.

- Никогда я такого не видывал! - восторженно крикнул один из мергинов. - Они испуга-лись одного твоего взгляда!

- От них здорово завоняло, - захохотал второй.

- Они обо всем доложат эмону! - недовольно сказал кто-то. - Не надо было их злить.

- Нет, он все сделал правильно! - возразил появившийся Кринн. - Будем подставлять шею - станут гнуть еще больше! Мы законов не нарушаем.

Раздался одобрительный гул.

- Ну, вот ты и отдал долг, воин, - сказал охотник. - Прошу: останься с нами до завтра, мы примем тебя, как гостя! Куда тебе торопиться?

Воин подумал и согласился. Действительно, куда спешить? Ему нравились эти люди, живущие своим трудом. Он помнил, как трудилась мать, стиравшая белье богатым людям, помнил ее стертые до крови руки. Улнар уважал тех, кто что-то делает своими руками, презирая торгашей и праздных эмонов. Отпрыски благородной крови, эмоны, согласно древним установлениям были призваны охранять земли от разбойников, хищников и нелюдей, следить за исполнением законов. Но таких эмонов воин не встречал, больше тех, кто сам был как нелюдь и грабитель.

Улнара провели в дом старосты, усадили за стол, и радушные жители быстро расставили кувшины с домашним вином, тарелки с ломтями сыра и копченого мяса, с хлебом и плодами, горшочки с приправами.

- Спасибо. Вот от этого не откажусь, - улыбаясь, проговорил воин.

Он, не торопясь, и с удовольствием ел, хешимы сидели рядом и пили вино, не уставая восторгаться храбрости человека, заступившегося за бедняков, не побоявшегося сказать правду в лицо сборщиков и разогнавшего их, как стадо пугливых наксаров...

Кринн приютил воина у себя. Улнар отлично выспался и наутро собрался в путь. Думая добраться до лагеря Братства у Кхина, вольный воин решил, что дорога через лес короче. В кошельке оставалась пара асиров, зато в лесу можно добыть зверя или поесть диких плодов.

К удивлению воина, поселяне набили его походный мешок снедью и, как Улнар не сопротивлялся, заставили все это взять.

- Удачи тебе, - сказал Кринн, и Улнар, махнув рукой, отправился навстречу восходящему солнцу.

Пройдя по дороге, воин свернул к лесу. Улнар не мог сказать, что заставило его оглянуться, но предчувствие беды не давало покоя. У опушки он оглянулся и увидел поднимавшийся над деревьями столб черного дыма.

Улнар побежал обратно. Меча не доставал. Сначала узнать, кто там и сколько. И что они хотят.

Горел дом Норана.

- Где этот разбойник? Куда он пошел? - кричал сборщик, воодушевленный стоящими за спиной воинами. Кроме десятка вооруженных стражей Улнар заметил фагира. Что ж, это даже хорошо.

- Мергинское отродье! - плюясь и размахивая руками, слуга эмона расхаживал вдоль собравшихся поселян. - Вы скажете мне, где он, или я сожгу ваши хибары!

- Ты скажешь мне! - старший сборщик схватил за шиворот Кринна. - Ты знаешь, куда он пошел! Говори!

- Отпусти! - охотник ударил его по рукам, отрывая от себя. - Или я выбью тебе зубы!

- Вы видите? - оборачиваясь, крикнул фагиру сборщик. - Здесь все - бунтовщики!

- Искал меня? - спросил Улнар, появляясь из-за дома.

- Вот он, этот воин! - крикнул сборщик, подскакивая к нему. - Он угрожал мне, слуге эмона, хотел убить!

Улнар спокойно подошел к фагиру. Служитель богов и закона внимательно оглядел воина, остановив взгляд на видневшемся из-за спины мече:

- Кто ты такой? По какому праву носишь меч?

- Вольные воины Братства имеют право носить оружие, - Улнар приподнял рукав куртки, показывая татуировку. - Как видишь, рукоять привязана.

Фагир кивнул. Он носил светло-желтый плащ и такого же цвета одежды, выдававшие служителя Алгора. Впрочем, это не имело значения в суде. Фагиры относились одинаково как к поклонникам Алгора, так и к последователям Игнира или Эльмера. По крайней мере, так они говорили.

- Он свидетельствует, что ты мешал собирать налоги и угрожал за это расправой.

- Он лжет, - спокойно ответил Улнар. - Я лишь предупредил, чтобы он не трогал дочь этого хешима. Только и всего.

- Она твоя невеста? - спросил фагир.

- Нет.

- Какое право ты имел угрожать слугам эмона?

- По праву совести честного человека. Если на глазах творится непотребство, разве ты, имея власть, не положишь этому конец?

- Да, это мой долг. Но разве имеешь эту власть ты, воин?

- Вы, фагиры, не можете быть везде. Там, где вас нет и нет времени ждать, люди поступают по совести...

- И против закона! - поднял палец фагир. - То, что ты говоришь, есть мергинская ересь!

- Ничего подобного! - возразил Улнар. - В уложении одана Руэла из Гарда сказано: если спорщики не желали суда фагира, или тот не успел к разрешению спора, он должен судить, исходя из того, что видит и слышит. Уложение действует и в Далорне.

Рот фагира приоткрылся:

- Хм... Ты хорошо знаешь законы, воин. Откуда?

- Какая разница, где я его изучал? Я знаю достаточно, чтобы не дать обмануть этих людей.

- Всякий закон держится на силе, воин, ты должен это понимать, - проникновенно сказал фагир, скосив глаза на стоящих за спиной воинов. - Есть ли она у тебя?

- Закон стоит не на силе, а на том, что завещано нам первыми оданами. Если ты этого не знаешь...

- Ты неподобающе дерзок, - косые, заплывшие жиром глазки фагира сжались в жесткие щелки. - В отличие от мергинов, ты веруешь в Сущих и носишь тоф. Как ты можешь сомневаться в словах служителя твоего бога?

- Боги наказывают лжецов, - сказал воин.

- Это так, - фагир снизил голос, - но зачем ты защищаешь иноверцев?

- Мне все равно, какая у них вера. Они подданные одана, и закон защищает их так же, как вас или меня. Закон один.

Фагир мелко засмеялся:

- Закон не для всех, потому что нет одинаковых людей! По сей день мергины судят так, как судили их предки, едва научившиеся пахать землю. Дикари, не понимающие разницы между пахарем и оданом! Они не в состоянии постичь, что человек есть существо, повинующееся тому, кто мудрее и сильнее его. Богам и одану! Разве одан не может огнем выжечь эту ересь? Может! Но наш правитель мудр и милостив, он позволяет мергинам жить, как они хотят... с одним условием: подчиняться законам и суду, а суд вершим мы, фагиры. Итак. Я пришел не для того, чтобы спорить с тобой о законе, но чтобы лишить хешима Норана имущества в счет долга эмону. И ты, воин, не мешай исполнить закон.

- Что? - не веря ушам, воскликнул воин. - Я заплатил его долг сполна!

- Ничего он не платил! - ухмыляясь, заявил сборщик. - И не позволил собрать дань!

- Ты говоришь, что платил за него? - фагир посмотрел на воина. - Так?

- Да.

- Сколько?

- Шестнадцать асиров! - сказал Улнар.

- Хорошие деньги. Но почему ты заплатил?

- Чтобы избавить его от долга.

- Это понятно. А кто ты ему, воин? Брат? Или сын?

- Никто, - ответил воин, чувствуя, что его провели.

- И ты хочешь, чтобы я поверил, будто ты, бродяга-воин, отдал столько денег за незнакомца, да к тому же мергина, чтобы оплатить его долги? И чтобы я не поверил ему, - фагир указал на сборщика, - служителю эмона, обещавшему представить трех свидетелей того, что ты ничего не давал, а напротив, мешал сбору дани и угрожал расправой!

- Это не так! Я заплатил! Иди-ка сюда, грязный ублюдок, - Улнар шагнул в сторону сборщика, но тот быстро спрятался за спины стражей, - и повтори мне в лицо, что ты не брал денег! Он вор, вор и мошенник!

- Спокойно, воин, - произнес стражник, заступая Улнару дорогу. - Не забывай: здесь судит фагир!

- Ничего я не брал! - выкрикнул сборщик. - А ты мергин и бунтовщик!

Рука воина потянулась к мечу. Стражи повели копьями, и Улнар опустил руку. Сердце наливалось яростью. Никогда еще он не встречался с таким наглым обманом! Ну, вор, встречу тебя в лесу на пустой дороге - будет тебе справедливый суд...

- За него поручаются трое. А есть ли свидетели у тебя? - спросил фагир, но Улнар уже все понял. Какой же он глупец! Даже если бы весь хеш был свидетелем, верующим в иных богов - нет веры.

- Сказано ведь: "Суди по тому, что видят глаза твои, и слышат уши твои", - важно подняв палец, процитировал фагир.

- А еще сказано: "Сомневаешься - имей мудрость и не спеши осуждать. Или боги осудят тебя".

Фагир побагровел. Наглец смеет состязаться в богословии, да так ловко подбирает цитаты, словно помнит своды Древних наизусть!

- Знаешь ли ты, что достаточно улик, чтобы взять тебя как бунтовщика и зачинщика беспорядков?

- Беспорядки будут, если вы и дальше станете унижать этих людей! - сжав кулаки, Улнар смотрел, как сборщики и воины выводят крога, а женщина, причитая, бежит за ними. Дочка плакала, прижавшись к стене.

- Ладно, ты поверил лжецу, укравшему у меня деньги, но ты, служитель закона, служишь не богам, а эмону! Сущие накажут тебя за это!

- С меня довольно! - вскричал фагир. - Оскорбление фагира! Стражи, возьмите этого человека!

Стражи приблизились, но Норан бросился между ними и Улнаром.

- Не трогайте его, он ничего не сделал! Возьмите меня! - он оттолкнул стражника, но воин ударил его древком под колено, свалив в грязь.

- Не-ет! - закричала его жена. - Не трогайте его!

Она вклинилась между ними, и страж ударил ее кулаком в лицо:

- Проваливай, мергинка!

В следующий миг Улнар сшиб его наземь, вложив в удар всю силу и злость. Служитель закона проломил забор и без чувств распростерся на земле.

- Взять бунтовщика! - заверещал фагир. Стражи кинулись к Улнару, но воин увернулся от рук одного, отшвырнул другого и, оказавшись у фагира, схватил того за одежду и приставил к горлу кинжал. Стражи замерли.

- Что... ты делаешь? - просипел напуганный фагир. - Что тебе надо?

- Честного суда! Но от тебя его не дождешься. Вот я и подумал: за бунт меня отправят в Кхинор, за убийство фагира - то же наказание, не правда ли? Закон, как ты помнишь, я знаю. Так чего же мне бояться? Пожалуй, перережу тебе горло прямо сейчас.

- Погоди, воин, погоди! - пропыхтел фагир. Лицо его побелело, мало отличаясь от светлой одежды. - Я отпущу тебя...

- Рассказывай сказки детям...

Занятый разговором, Улнар не увидел, как десятник что-то шепнул воинам.

- Эй, воин! - крикнул десятник. Улнар оглянулся. Воины держали Норана и его жену.

- Они напали на слуг одана, - произнес десятник. - Я могу убить их тотчас, как лесных мергинов. Без суда!

Он обнажил меч, приставив его к груди хешима:

- Сдавайся, воин, иначе, клянусь Эльмером, я убью этих мергинов! Ну!

Собравшаяся толпа зароптала. В воинов полетели камни. Даже дети швыряли в них палками и комьями земли. Мужчины выдергивали из ограды палки. Воины выставили копья и обнажили мечи.

- Остановитесь! - Улнар понял: если не сдаться, прольется кровь, и будет только хуже - ведь ему придется убивать, и не морронов, а арнов... - Уберите оружие, люди.

- Мы не дадим тебя в обиду! - сказал Кринн.

- Нет. Остановитесь. Вы хуже разбойников, - сказал воинам Улнар, бросил кинжал и оттолкнул фагира. Служитель Эльмера юркнул за спины воинов и закричал, выставив толстый палец:

- Хватай бунтовщика!!

Глава 8. Черная рука Даора.

После быстрого суда и недельного заключения в темной камере, где кормили прогорклой кашей, а соседями были убийцы и воры, Улнара и остальных вывели наружу и под охраной, на разбитых черных повозках отправили в приграничную крепость. Встречный люд, завидя мрачный караван, плевался и швырялся в осужденных всем, что попадалось под руку. Стражей это забавляло, они хохотали, когда удачно брошенный камень или кусок глины попадал в лицо преступника. Заключенные закрывались руками, и все же многие приехали в крепость с разбитыми в кровь лицами.

Там их построили в колонну и повели на пристань. Завидя длинный приземистый корабль с черными парусами, прозванный "Черной рукой Даора", многие изменились в лице, хоть и знали, на что осуждены. Корабль не зря носил имя бога смерти, неназываемого, четвертого из Сущих. Много лун он переплывал Кхин, перевозя на тот берег осужденных на смерть. Говорили, что морроны никогда не нападали на него, они знали: им везут свежее мясо.

- Пошевеливайтесь! - охрана палками подгоняла невольно замедливших шаг преступни-ков. Люди со связанными руками безропотно ускоряли шаг, стоило палкам стражей прогуляться по их спинам.

Идущий впереди Улнара человек упал и попытался подняться, но подбежавший стражник ударил его по голове. Преступник рухнул на песок, а страж осыпал его ударами. Колонна встала.

- Ты забьешь его до смерти! - крикнул Улнар. Охранник повернул голову:

- Молчать, морронский корм!

Его палка взвилась в воздух, но Улнар опередил, изо всех сил пнув стража. Охранник отлетел шагов на пять, выронил палку, и со стоном схватился за живот. Удар сбил ему дыхание.

Осужденные изумленно притихли. На помощь побитому спешили другие охранники. Улнар вышел из строя.

- Вот он! - едва вдохнув воздуха, закричал страж. - Бейте его!

Стражники набегали. Сейчас палки обрушатся на голову непокорного. Руки Улнара были связаны... но ноги - свободны. В школе "Двух Мечей" Улнар был лучшим в рукопашном бою.

Зеваки ахнули, когда пленник, резко подпрыгнув, заставил проехаться по земле набегавшего стража. Следующего ударил под колено и свалил сильнейшим ударом в грудь. В воздухе замелькали палки, но охрана больше мешала друг другу, а Улнар бил, вымещая боль и ненависть. Осужденные уже не молчали. Каждый удачный удар Улнара встречался криками восторга, а упавшие стражи осыпались проклятьями и насмешками.

Прибежала подмога. Улнара сбили с ног и принялись избивать палками.

- Достаточно! Убьете еще, - сказал кто-то, и обозленные стражи отошли. - Морронский корм надо доставить по назначению. Поднимите его!

Два стража вздернули воина на ноги. Шатаясь, тяжело дыша, Улнар поднял залитое кровью лицо. Перед ним стоял щегольски одетый эмон в расшитом золотыми нитями плаще. Унизанные перстнями пальцы сжимали инкрустированную асирами рукоять меча.

- А ты хорошо дрался, - сказал эмон, разглядывая Улнара. - Один против десятка, со связанными руками... Постой, я тебя знаю. Это ты... Улнар!

- Кроден... - прошептал воин. Одногодок, товарищ по школе. Вот только расстались они врагами.

- Помнишь меня? - улыбаясь, эмон удивленно покачал головой. - Так вот кем ты стал, гордый Улнар! Мергином. Иного я и не ждал!

- А ты командуешь похоронной командой? - усмехнулся Улнар. - Я тоже иного не ждал.

Кроден криво усмехнулся:

- Ты так же дерзок, Улнар. Но дерзить осталось недолго. Уже вечером твои кости будут грызть морроны.

Постукивая пальцами по ножнам, Кроден прохаживался вокруг Улнара. Ему дос-тавляло удовольствие видеть осужденного на смерть врага.

- Жаль, я раньше тебя не встретил! Так бы тебя отходил... Руки прямо чешутся.

- Так еще не поздно, - сказал Улнар. - Развяжи меня, и посмотрим, кто кого отходит.

Кроден изменился в лице. Он навсегда запомнил удар, выбивший ему передние зубы.

- Я убью тебя прямо сейчас! - прошипел Кроден. - Ты бунтовщик, и осужден на смерть! Какая разница, где ты подохнешь...

- Ты знаешь закон, Кроден. Я осужден на Кхинор, ты не можешь убить меня здесь.

- Я? Не могу? - расхохотался эмон. - Я здесь хозяин! И здесь не Арнир, а Приграничье! На колени его!

Стражи согнули Улнара, и Кроден выхватил меч. Отточенная сталь коснулась шеи воина. Улнар понял: это последний шанс для Кродена что-то доказать себе. Фагирам он скажет, что пленник пытался напасть, а он защищался... Поверят эмону, тем более что свидетели будут на той стороне Кхина...

- Я воин Братства! Ты знаешь...

- Плевать на Братство! - прервал Кроден. - Здесь я командую!

- Опусти-ка меч, эмон!

Кроден оглянулся: кто смеет ему указывать? Из толпы зевак выступили трое.

- Если он из Братства, мы не позволим убить его здесь! - прогудел один, невысокий, но мощный эшнарец с боевой секирой в руках. - Может, тебе и плевать на Братство, но нам не все равно, как погибнет наш брат.

- Парень, покажи знак, - сказал другой. Морщась от врезавшихся в запястья веревок, Улнар вытянул руки:

- Я много лун в Братстве. Вот рокен.

- Я знаю тебя, ты был в отряде Гисмора! - сказал третий воин. - Клянусь Эльмером, я не дам заколоть брата, как крога!

Привлеченные шумом, на площадь сбежались зеваки. Заступники вышли из толпы, остановившись напротив эмона. Стражи окружили пленника. Кроден понял: неверный приказ - и вспыхнет потасовка, и неизвестно, кто выйдет победителем. Приграничье накладывало свои обычаи. Здесь Братство имело больший вес, чем в Ринерессе, не говоря о том, что братья были закаленными бойцами, и каждый стоил пятерых не ходивших в Кхинор стражей. Вольные воины и стражи недолюбливали друг друга, не было недели без драк или поножовщины, но доносы Кродена одану не получали законного хода. Одан жаловал Братство, а местный фагир советовал Кродену быть снисходительней. Проклятье!

- Он осужден на смерть! Какая разница, где он умрет? - вне себя от злости, Кроден убрал меч с шеи Улнара, но в ножны не вложил.

- Только не здесь! - ответствовали братья.

Кроден скрипнул зубами:

- Ладно, сдохнет на том берегу! Ведите всех на корабль!

- Прощай, Кроден, думаю, увидимся, - проговорил воин. Стражи втолкнули его в строй, и колонна двинулась дальше. Вольный воин кивнул и поднял руки над головой:

- Спасибо, братья.

Братство, созданное для защиты границ от морронов, имело много привилегий, ведь в его ряды вступали добровольно, и охотников рисковать своей жизнью всегда не хватало. Ведь, в отличие от воинов одана, братья не только охраняли берег. Отряды смельчаков частенько перебирались в Кхинор, где охотились на морронов и искали сокровища в забытых городах Древних...

Колонну преступников загнали на корабль. По узкой лестнице спустили в трюм.

- Уже скоро! Не сдохните раньше времени - морроны не любят тухлятину! - расхохотался надсмотрщик, захлопнув деревянную решетку.

В трюме темно и сыро. На балластных камнях, едва присыпанных полусгнившей соломой, сидели люди, и Улнар ощущал исходящие от них волны ужаса. Их везли в Кхинор, где морроны сожрут их живьем, но воин бывал там не раз - и возвращался. Он повторял это соседу, здоровому, как крог, парню, но тот, обхватив голову, причитал, как женщина. Для него и остальных Кхинор был средоточием зла и местом неизбежной смерти. Лишь Улнар знал, что это не так.

- Я бывал там три раза - и возвращался. Кхинор не так страшен. Мы выживем, если будем держаться вместе! - убеждал соседей воин, но его не слушали.

- Ты был в Кхиноре с оружием! - возразил осужденный мергин. - А мы едва одеты! Мы не воины! Нас убьют и съедят морроны!

- Я дождусь, когда корабль уплывет, и переплыву Кхин! - сказал кто-то.

- Не выйдет! - крикнул другой. - Я слышал, они плавают вдоль берега сутками, а бро-сишься в воду - застрелят или убьют баграми.

- Лучше утонуть, чем быть съеденным заживо!

- А ну, заткнитесь, там, внизу! Или попадете в Кхинор без языков! - крикнули сверху, и сосед Улнара испуганно умолк.

Столько народа - и ни одного храбреца, думал Улнар, обводя глазами скученных в трюме испуганных людей. Как заставить их сражаться? Ничего ведь не потеряно. Руки развяжут, оружие можно вырвать у врага.

Как же глупо все вышло... Улнар вздохнул и прикоснулся к тофу. Все знают, как одан обращается с мергинами. Глупо бить кулаками по камню. Вступать в перепалку с фагиром себе дороже, но он вступил. И теперь плывет в Кхинор... Что было бы с ним, не вступись он за тех несчастных? А что стало, когда вступился? Норана отправили на рудники, он хорошо отделался. Насколько мог предположить Улнар, жену хешима не тронут, но как будет жить женщина без мужа, в разграбленном сборщиками доме? Он сжал кулаки. Почему мир так несправедлив? Мне бы вернуться, подумал он, встретить того сборщика и убить, как мерзкое насекомое! Даже к ранившему его эмону Улнар не испытывал ненависти, ведь тот победил в честном бою.

Решетка с треском откинулась. В проеме показались головы и копья стражей:

- Приплыли, морронский корм! - захохотали они. - Ну, и вонь от вас! Верно, обгадились от страха!

Привязанный к соседу, как крог в упряжке, Улнар поднялся на палубу. Свежий ветер ударил в грудь и наполнил легкие, пьяня, как молодое вино. Как ярок день... и как хочется жить!

Осужденные выстроились на палубе. Перед ними, на расстоянии полета стрелы, чернел чужой берег. Кхинор! Место обитания морронов-людоедов и жутких чудовищ, что привозят напоказ бродячие хартоги.

Корабль тихо скользил вдоль берега, и каждый невольно искал глазами чернолицых. Морроны часто кочуют вдоль берега, а иногда переплывают Кхин, нападая на прибрежные земли. Здесь их земля, а пришлые обречены...

- Именем одана! - важно произнес сопровождавший смертников фагир. - Все вы осуждены и будете высажены на этот берег Кхина.

- Пощадите! - взмолился какой-то человек. Ломая строй, он упал на колени, протягивая к фагиру руки. - Я готов сделать все, что хотите! Отправьте меня на рудники, только не в Кхинор!

Подбежавшие воины ударами палок заставили его подняться и замолчать.

- Вы недостойны рудников! - произнес фагир. - Вы преступники, убийцы и бунтовщики, и я рад, что очищаю от вас славный Арнир! Да примет Даор ваши грязные души.

- Сначала он примет твою!

Какой-то мергин выпрыгнул из строя, пытаясь достать фагира, и ему почти уда-лось. Фагир не успел отскочить, но среагировал страж. Он выставил копье, и тело бунтовщика с разбега налетело на лезвие. Пленник захрипел и сполз на палубу. Кровь хлестала из пробитой груди.

- Выбросить падаль за борт! - приказал сотник. Мергина подхватили и швырнули в воду. Лужа крови осталась перед оцепеневшим строем.

- Заканчивайте, эмон, - отвернувшись, фагир ушел в каюту.

Эмон махнул рукой. Воины с копьями встали позади пленников. Один из матросов с кинжалом двинулся вдоль строя. Разрезав путы, он выталкивал осужденного, и два воина копьями подталкивали человека к борту, заставляя прыгать. Воздух наполнился мольбами и проклятиями, но стражи знали свое дело, действуя быстро и слаженно. Не желавших прыгать кололи копьями и били древками по головам.

- Я не умею плавать! - вцепившись в борт, истошно закричал кто-то, но стражи лишь хохотали:

- Вот и научишься! Привет морронам! - и столкивали в воду.

- Смотри-ка, поплыл! Барахтается!

- Ставлю асир, что потонет!

Путы спали. Улнар размял затекшие руки. Ветер свободы и смерти обвевал лицо воина. В спину уперлось острие:

- Шагай вперед, мергин.

Воин быстро прошел к борту и перепрыгнул через него. Он с головой погрузился в воду, но ноги почти нащупывали дно. Здесь неглубоко. Улнар вынырнул и, не оглядываясь на корабль, поплыл к берегу.

Стражники от души веселились, когда очередной преступник падал за борт, под-нимая фонтаны брызг.

- Эй, морроны, приятного аппетита!

- Свежее мясо, помытое и бесплатно! Ха-ха-ха!

Улнар выбрался на берег. Глаза ощупали прибрежный ландшафт, отмечая каждую мелочь. Он не знал, когда появятся морроны, но если появятся - надо быть готовым. Любой куст или бугорок можно использовать для засады, камень или палку - превратить в оружие. Он знал: Игнир помогает лишь смелым.

Повинуясь инстинкту, смертники сбились в кучу, и замерли, оглядываясь на дрейфующий корабль.

- Что смотрите? Они не возьмут вас обратно! - взгляд Улнара бродил по лицам. Надо найти тех, кто может драться, а не стонать. Здесь были грабители и убийцы, но жуткая слава Кхинора заставляла их трястись от страха.

- Мы пропали, пропали! - упав на колени, завыл кто-то. Один из мергинов не выдержал и, подняв кучу брызг, бросился в воду. Он плыл не к кораблю, а на другой берег. Над бортом поднялись стрелки, и Улнар понял: беглец обречен. Стрелы вспенили воду вокруг преступника, но он продолжал плыть. Следующий залп был точен: руки пловца в последний раз взметнулись над водой, и он камнем пошел на дно.

Люди в страхе оглядывались, не зная, что делать.

- Надо куда-то идти, - сказал один, широкоплечий и сильный. У него был вид жестокого человека, перебитый нос и шрамы лишь подчеркивали грубую звериную стать. Несколько мужчин собрались вокруг него, без слов соглашаясь идти за новым вожаком. Остальные метались между водой и берегом, не решаясь ни плыть, ни идти вглубь Кхинора.

- Идем быстрее, пока нас не сожрали прямо здесь, - озираясь, добавил он.

- Идти надо на север, - сказал Улнар. - Но только не вдоль реки. Морроны часто приходят к реке за водой, и лучше здесь не оставаться.

- Почему на север? - возразил кто-то. - Почему не на юг?

- На севере торговые пути ортанов, - пояснил вольный воин. - Если доберемся до них, можем спастись.

Уже несколько человек с надеждой смотрели на воина.

- Ты сможешь провести нас? - спросил один.

- Попробую. Я тоже хочу жить.

- Не слушайте его! - сказал полуголый истерзанный мужчина. Из одежды на нем были лишь штаны. - Я знаю, что говорю! Идти к ортанам - безумие. По закону все, что они найдут в Кхиноре, принадлежит им. Они превратят нас в рабов!

Улнар кивнул. Этот парень прав. Но...

- Лучше стать рабом, чем мертвецом, - воин обвел взглядом собравшихся вокруг людей. - Тропы ортанов идут вдоль берега на север, там живут варвары, которые враждуют с морронами. Они примут нас.

- Все это глупо! - заявил силач со шрамами. - Я пойду на юг! Я слышал, что в ниже по течению Кхин становится уже, и его можно переплыть. Корабль уйдет, мы переплывем реку и вернемся в Арнир!

С десяток людей поддержали его криками. Улнар поморщился: безумцы, вы в Кхиноре, здесь нельзя шуметь и выдавать свое присутствие. Морроны мигом выследят и убьют вас! Но спорить с безумцами он не собирался.

- Мне все равно, куда вы пойдете, - сказал Улнар. - Но знайте: вниз по течению болота гулхов. Там вы не пройдете. Даже морроны не заходят туда.

- Гулхи живут в болоте, а мы пойдем по берегу! - заявил громила. - Эй, кто хочет спасти свою шкуру - за мной!

Около двадцати человек ушли с ним.

- Я останусь с тобой, парень, - сказал Улнару мужчина в безрукавке. - Я видел, как ты разобрался с теми стражами. Я с тобой.

- Я тоже, - сказал еще один. - Я знаю того парня - он хуже моррона. Убийца-мергин. От него даже здесь лучше быть подальше.

На берегу остались девять мужчин. Четверо преданно смотрели на Улнара, и воин понял, что они всецело верят ему. Остальные метались по берегу, не зная, что делать дальше.

- Нельзя оставаться здесь, - сказал воин, хватая одного за рукав. - Морроны часто приходят к реке. Идите с нами.

- Куда не пойдешь - всюду смерть! - крикнул в изорванной, когда-то дорогой одежде купца или торговца. - Мы пропали!

- Будешь кричать - погибнешь еще быстрее, - сказал Улнар.

- И нас погубишь! - зло проговорил человек в безрукавке и толкнул торговца. - А ну, заткнись!

Воин повернулся к спутникам:

- Идем быстрее!

К ним присоединились еще двое мужчин, и маленький отряд побежал вдоль обрывистых песчаных дюн. Бежалось легко. Берег был ровным, ленивые волны выгладили блестевший на солнце песок. Чтобы морроны не обнаружили следов, Улнар повел людей по воде. Изредка ноги воина погружались в вонючую тину, натыкались на острые камни, но он терпел. Мало ли приходилось терпеть. Только не останавливаться!

Было еще кое-что, о чем Улнар не стал никому говорить. Он чувствовал: эти люди не воины, сейчас, когда страх подстегивает их, они будут выполнять все, что он им скажет. Если им повезет, они спасутся. На севере есть места, куда опасаются заходить даже морроны, но вольные воины часто находят там прибежище. Руины древних городов. Правда, иногда там селятся звери, один вид которых сеет страх в сердца самых смелых воинов - что уж говорить о горстке перепуганных людей? Зато есть шанс встретить отряд Братства или ортанов и спастись. По опыту Улнар знал: чаще всего братья идут на север Кхинора. Потому и выбрал этот путь.

Отправившихся в сторону болот Улнар считал мертвецами. С жуткими болотными жителями, лишь отдаленно напоминавшими людей, никому из живых лучше не встречаться. Гулху достаточно ранить - и ни один лекарь не излечит от их страшного яда.

- Я больше не могу бежать! - один из людей повалился на песок. Отряд остановился.

- Хорошо, привал, - Улнар глянул на солнце. Середина дня. Если продержимся до ночи, переживем этот день, подумал воин.

- Ты говорил, что бывал в этих местах, воин? - спросил невысокий мускулистый мужчина. Загорелое тело, выглядывавшее из обрывков простой тканой одежды, выдавало в нем хешима.

- Не здесь, - Улнар прижал палец к губам. - И разговаривай тише, у морронов хороший слух.

- Долго еще идти? - тяжело дыша, спросил другой. Этот выглядел горожанином. Улнар помнил, как тот был одет перед посадкой на корабль. Мягкие красивые сапоги, узорчатый пояс, вышитая рубаха и штаны. Щеголь. Перед высадкой в Кхинор стражники сняли с него все. "Там тебе не понадобится!" - хохотали они, швырнув в обмен лохмотья, в которых горожанин выглядел, как последний пьянчуга.

- Будем идти, пока не наступит ночь.

- А потом?

- Потом пойдем еще быстрее.

- Ты что, сошел с ума? - спросил седоватый мужчина с цепкими глазами знающего жизнь человека. Он выглядел крепким и двигался легко. - Я пошел с тобой, потому что тоже слышал о гулхах. На севере их нет. Но столько бежать я не намерен.

- Я тоже! - поддержал горожанин. - Это невозможно.

- Вы глупцы, - сказал человек в одежде северянина. Еще на корабле Улнар отметил, что тот держался лучше прочих, не паниковал и не плакал. - Я охотник и знаю: если гонишь зверя - идешь по следам. Морроны увидят наши следы на берегу и кинутся в погоню. Чем быстрее мы пойдем, тем дольше проживем. А может, и спасемся.

- Они ведь могут пойти в другую сторону, за другими, - сказал кто-то. Улнар покачал головой:

- Вы не знаете морронов. Они пошлют охотников и в ту и в другую сторону. Вода смоет наши следы, но это их не остановит. Они знают, что сюда привозят преступников. И еще приходят к реке за водой. Мы можем уйти от погони, но натолкнуться на другой отряд.

- Что же делать?

- Идти ночами. Морроны тоже спят, и к тому же не жарко.

Да, за Кхином была жара! По настоянию Улнара, отряд отошел от реки и вступил в море желтых, опаленных солнцем трав. Идущие босиком обмотали ноги тряпками - раскаленный песок обжигал ступни.

Улнар узнал имя охотника. Его звали Фран, и был он родом из Далорна. Семь человек бежали по глинистой, местами потрескавшейся от жары земле.

- Смотрите! - крикнул кто-то. Отряд остановился. Впереди виднелось брошеное кем-то кострище.

- Морроны! - задрожав, воскликнул горожанин. - Они где-то здесь!

Вокруг холодных углей валялись разбросанные кости.

- Говорили тебе: не ори! - кто-то сунул горожанину под нос кулак.

- Похоже на стоянку, - Фран склонился над кострищем и поворошил угли. - Он были здесь не так давно. Вчера. Но не только.

Улнар кивнул:

- Похоже, здесь они бывали часто. Не пойму только, зачем? Воды здесь нет, голая степь... Надо уходить.

- Не торопись, воин, - Фран прошелся по стоянке. - Сюда их приходит немного. Трое, может быть, четверо.

- Откуда ты знаешь? - недоверчиво протянул кто-то.

- Я читаю следы.

- Какая разница, сколько их, - испуганно проговорил горожанин, - надо бежать отсюда!

Улнар встретился глазами с охотником и все понял. Фран хотел рискнуть. Убить тех, кто придет сюда. Получив оружие чернолицых, они увеличат шанс выжить в пустошах. Кроме того, у морронов может быть еда. Они людоеды, но едят и плоды и ягоды, бьют зверя...

- Надо устроить засаду, - оглядев отряд, сказал воин.

- Ты обезумел! Какую еще засаду? - вскочил мергин. - Ты хочешь биться с морронами голыми руками?

- Зачем я только пошел с тобой! - всхлипнул горожанин. - Мы пропадем здесь!

- Заткнись! - зло сказал кто-то.

- Успокойтесь и выслушайте, - поднял руки Улнар. - Фран сказал: их всего трое или четверо, нас вдвое больше. Если нападем неожиданно, сумеем их обезоружить и убить.

- А если Фран ошибся? Если их больше?

- Да и зачем, зачем нам нападать на них? - воскликнул другой. - Нам надо спасаться. Просто бежать на север. Ты же сам так говорил! - повернулся он к Улнару.

- Кроме оружия, у них может быть еда, - ответил воин. - У всех нас подвело животы от голода, и завтра мы не сможем бежать!

Люди переглядывались. На лицах читалось отчаяние и страх, но вот один кивнул:

- Я согласен!

- Я хороший боец, - сказал Улнар. - Я смогу убить чернолицего голыми руками. Если повезет, то двоих. Не стоит их бояться. Морроны - кочевники и охотники, но не воины. Любой воин Братства стоит пятерых чернолицых.

- Вот ты с ними и бейся! - зло сказал горожанин.

- У меня нет оружия, - спокойно ответил Улнар. - Когда мы убьем их, оружие будет. И еда.

- Я не притронусь к их поганой еде! - скривился горожанин.

- Хорошо, мне больше достанется, - усмехнулся Фран. - Я готов драться и клянусь, что чернолицых немного. Трое или четверо.

- Нас всего семеро, и мы безоружны, - упавшим голосом сказал горожанин.

- И мы не вольные воины! - сказал мергин.

- Мне казалось: ты смелый человек, - сказал Улнар. Мергин усмехнулся:

- Я не боюсь убивать и с удовольствием перерезал бы пару черных глоток, только нечем. А вдруг ты ошибаешься? - спросил он Франа. - И их больше?

- Я не ошибаюсь. Я читаю следы на земле лучше, чем фагиры свои ученые книги.

- Надо решаться всем! - твердо сказал Улнар. - Если кто-то не станет биться, остальным придется плохо. Будь у меня меч или копье, я перебил бы морронов один.

Горожанин схватил соседа за плечи:

- Да он безумен, как вы не видите! Надо бежать, пока нас не съели! Бежать, а не сра-жаться!

- Решайте сейчас, - сказал Улнар. - Кто хочет, может уходить, но за его жизнь я не дам ломаного асира.

- Мы остаемся.

- Я остаюсь!

Они боялись, они не были воинами, но это не столь важно. Улнар знал: главное - победить первый страх перед чернолицыми. Не бывавшие в Кхиноре арны считают их непобедимыми чудовищами и колдунами. Надо убить хотя бы одного - и поймешь, что морроны из плоти и крови, такие же, как мы... Так Улнар убеждал товарищей, надеясь, что они победят страх. И смогут выжить.

Согласились все, кроме горожанина. Трясущийся от страха человек махнул рукой и побежал к реке. Он выбрал свой путь.

- А может, они и не придут? - спросил кто-то.

- Придут, - уверенно сказал Фран. - Приходили не раз, придут и сейчас. Это разведчики, патруль.

Не доверяя никому, Улнар встал дозорным. Со стороны реки его страховал Фран. Остальные сидели вокруг холодного кострища, готовые по сигналу занять свои места. Улнар каждому объяснил его действия и ободрил, как мог. Но в маленьком отряде повисла тягостная тишина. Люди понимали: эту ночь переживут не все. Это было знакомо воину, но Улнар верил: за свою жизнь обычно бьются отчаянно - на это он и рассчитывал.

Звезды проступали одна за другой, и огненный глаз Игнира открылся в стреми-тельно чернеющем небе. Прикоснувшись к тофу, Улнар помолился. Страха он не испытывал - воин научился загонять его далеко внутрь, только холодели ладони. Игнир покровительствует воинам, думал Улнар, вжавшись в траву и слушая раскинувшуюся за дюнами равнину. Тем, кто смел, Игнир посылает удачу - даруй же ее и нам!

Кхинор раскинулся перед ним унылой, безвидной пустошью, и дальние пределы все более скрадывала тьма. Ни пения птиц, ни шороха. Больше всего воин боялся, что кто-то из отряда начнет кричать или шуметь - и тогда им конец.

Слух воина уловил шорох осыпавшегося песка. Идут! Несколько черных фигур проявились на залитых красным светом луны дюнах. Улнар сполз с бархана и побежал к стоянке. Об оставленных следах он не беспокоился. Следы одного человека раззадорят морронов, они ведь не знают, что он не один...

- Идут! - приглушенным шепотом произнес воин, но все и так поняли. - По местам!

Трое спрятались недалеко от кострища в выкопанном в песке убежище. Их можно было увидеть лишь со стороны реки. Улнар и Фран притаились за камнем, ближе всех к стоянке чернолицых, мергин затаился с другой стороны.

Четверо, все же четверо, а не трое! Но и не пятеро! И лучше, чем целый отряд. Это разведчики. Улнар часто встречал такие группы чернолицых, обычно высылаемые впереди орды. Они высматривали зверя, служили разведкой и загонщиками при охоте. Вооружение их обычно было легким. Морроны быстро и часто бегали, преодолевая большие расстояния, и не носили тяжелых мечей и, тем более, доспехов.

Как Улнар и ожидал, морроны уселись вокруг облюбованного места. Послышался треск кремневого огнива, вспыхнул огонь. Они о чем-то заговорили, один отправился к реке...

Там трое наших, подумал воин, трое против одного. Они должны справиться без нас! Должны. Улнар объяснил товарищам, что упускать ни одного моррона нельзя - иначе приведет орду, и тогда они обречены.

Он переглянулся с Франом. Охотник кивнул, они приготовились. Со стороны реки донесся вскрик и звуки борьбы. Морроны вскочили. В мускулистых, без капли жира, руках явились клинки и копья из черного железа. Улнар выскочил им навстречу.

- Арнир! - что есть сил, закричал он, привлекая внимание. Боевой клич был знаком к атаке, и воин надеялся, что клич вызовет замешательство чернолицых и выиграет время для остальных. Если у морронов есть луки, надо не дать выстрелить.

Морроны кинулись на воина, и мергин не подвел. Выскочив из тьмы, он повалил одного, вцепившись в горло.

Увернувшись от прямого удара копьем, Улнар бросился вперед. Не имея оружия, нельзя отступать - рано или поздно достанут. Атаковать и не дать врагу размахнуться!

Моррон вскинул меч. Воин нырнул под руку, позволяя мечу опуститься и ударил в незащищенное горло, а затем в пах. Моррон согнулся, но меч не выпустил. Подпрыгнув, Улнар ударил врага в голову коленом, опрокинув навзничь, и бросился на помощь Франу.

Охотник пятился, вместо того, чтобы сблизиться и бороться. Моррон скалил зубы, пытаясь насадить человека на острие копья, но Франу удавалось увернуться. Улнар с криком набежал сзади, и моррон обернулся, пытаясь достать нападавшего копьем. Воин ждал этого и успел перехватить древко. Моррон зарычал, скаля клыки. На его шее болтался амулет из высушенных человеческих пальцев.

- Подбери меч! - крикнул Улнар. Фран понял и побежал к сбитому с ног чернолицему.

Моррон зашипел, но вырвать копье не смог. Они боролись, пока Улнар не исхитрился сделать подсечку. Противник упал, но древко не выпустил. На поясе людоеда болтался костяной нож, и рука воина рванулась к оружию. Разгадав намерения, моррон ударил Улнара древком - воин подставил плечо и перехватил руку противника, прижимая к земле. Из темноты донесся предсмертный крик. Воин ударил кулаком. Голова моррона дернулась, он на мгновенье потерял концентрацию. Улнар выхватил нож и вонзил в грудь чернолицего, еще раз и еще...

Он поднялся. К нему бежал Фран с мечом в руке.

- Беги к реке, помоги им! - крикнул воин.

Фран побежал обратно, а Улнар кинулся к мергину, но тот справился в одиночку. Задушенный моррон лежал неподалеку от костра, а победитель деловито обшаривал труп. Похоже, судьба товарищей мергина не интересовала.

Улнар побежал к реке. Навстречу, загребая ногами песок, тяжело брел человек.

- Убили! - тяжело выдохнул он, падая на колени. Даже в темноте Улнар видел его трясущиеся руки. - Я убил его!

- Где остальные? - спросил воин.

- Мертвы.

Прибежал Фран. В его руках было оружие убитого кочевника. Он кивнул, подтверждая, что все кончено.

Четверо за двоих, подумал Улнар. Неплохо, если считать, что со мной не воины, а бились мы голыми руками.

Оставшиеся в живых уселись у костра. Каждый убил чернолицего, и если для Улнара это не значило ничего, то для них - очень много. Воин видел, как горят их глаза, как они возбужденно переговариваются, обсуждая схватку, и даже смеются, а ведь могли умолкнуть навсегда... Улнар знал, что утром страх вернется, что воинами не становятся за одну ночь. Но также знал, что кровь морронов и погибших друзей сплотила их. И придется верить тому, кому в Арнире не подал бы руки...

- Долго сидеть мы не будем, - сказал Улнар. - Надо идти.

- У меня есть лук! - довольно сказал Фран, показывая составной морронский лук из дерева и роговых пластин. Лук был небольшим, его украшали цветные кожаные ремешки и витиеватая, идущая по всему ложу, резьба. Улнар знал, что такой лук не отличается пробивной силой, зато стреляет далеко. - Это лучшее, что могло попасть мне в руки!

- Зря ты так говоришь, - мрачно сказал мергин. - Я вот слышал: морронское оружие зачаровано. Мы взяли его в руки и теперь прокляты.

Арн в безрукавке тревожно взглянул на черный меч в своих руках:

- Это правда, воин?

- В Братстве так говорят, - признал Улнар. - Но не могу сказать, правда это или нет. Никто из тех, кого я знал, не брали морронское оружие.

- Почему ты нам раньше не сказал? - арн отбросил черный клинок, как ядовитую змею. Воин покачал головой:

- Зря ты отбросил меч. Он сохранит тебе жизнь.

- Я не стану брать проклятую вещь!

- Все это сказки, - Фран презрительно сплюнул в костер. - Было бы что дурное, давно бы случилось. Я ничего не чувствую и лук не брошу.

- Если бы чернолицые умели ковать сталь, - сказал Улнар, поднимая меч, - их мечи продавали бы в Арнире, как трофеи. Наша сталь лучше черного железа, в этом весь секрет. И никакого проклятия.

Глава 9. Зелье Гунорбохора.

Остаток ночи шли вдоль реки, прячась в оврагах и лощинах. Чем дальше продвигался крошечный отряд, тем спокойней становилось Улнару. Погони не было, а к концу дня они выйдут на караванную тропу ортанов, а за ней - путь к истокам Кхина. В верховьях есть броды, за которыми сторожевые башни арнов и обжитые земли. Но в этих местах часто кочуют морронские орды. Там, где удобнее перейти реку, они обычно и вторгаются в Арнир, хотя изредка чернолицые переплывают Кхин на плотах.

Великий Кхин служил землям арнов естественной защитой. Исчезни эта преграда, и Арнир затопят орды людоедов, погибнут тысячи людей. Так случалось прежде, в год, предшествующий рождению Улнара. Небывалая жара иссушила землю, и полноводный Кхин обмелел. И морроны хлынули в Арнир... Спаслись лишь те, кто успел спрятаться за стены городов и эмонгиров. Несчастные хешимы погибали тысячами, от них не оставалось даже костей. И вдруг чернолицие стали тысячами умирать от неведомых болезней. И тогда, объединившись, армии оданов оттеснили морронов обратно за реку.

Беглецы увидели руины - обычное зрелище в Кхиноре. Всякий арн знал: за рекой не только вотчина морронов - там развалины городов и крепостей великого народа эльдов, соперничавших с самими богами. И боги не простили этого, превратив плодородный край в пустыню... Большинство развалин представляли собой обветренные и занесенные песком фрагменты стен и домов. Ничего ценного здесь не найти, а что и было, разграбили морроны или странники-ортаны. Улнару случалось видеть почти полностью сохранившиеся храмы и башни, в которые воины не решались заходить. Говорили, обитающие в них духи легко убьют потревожившего их покой смельчака. Были случаи, когда человека охватывало безумие, и он бросался на своих же товарищей...

Эти руины выглядело вполне мирно. Вездесущая трава закрыла осыпавшийся край стены, и ветер тихо гулял среди обломков. Под стеной и сделали привал.

- Мы далеко от реки, - озабоченно проговорил Нарн - так звали парня в безрукавке. Как и Улнар, он носил красный тоф. - Куда ты ведешь нас, воин?

- Он знает, куда, и я ему верю, - ответил Фран. Охотник погладил добытый в бою лук. - Улнар, позволь, я схожу на охоту. Есть хочется. Мясо было бы кстати.

- Да какая здесь охота? - протянул мергин. - Пустыня. Змей, что ли, ловить собрался?

- Хотя бы и змей, - отозвался охотник. - Не хочешь, не ешь. А змеи вкусны, если запечь, как надо...

- Хватит о еде, - сердито сказал Нарн. - Идешь - так иди, только не болтай.

- Иди, Фран, - сказал воин. - Но будь осторожен. Не приведи чернолицых.

Фран кивнул и скрылся за холмом, но через минуту прибежал:

- Морроны! Идут сюда!

Люди вскочили.

- Откуда идут? - спросил Улнар, чувствуя, что от его решения зависит их судьба.

- Со стороны реки! - выпалил охотник.

- Сколько?

Фран покачал головой:

- У меня стрел не хватит!

- Тогда за мной! - скомандовал воин. - Быстрее!

Похватав оружие, арны побежали. Улнар вел их навстречу врагу, скрываясь под склоном холма.

- Куда ты? - сдавленно крикнул мергин. - Они же нас заметят!

- Нельзя уходить от реки. Если они загонят нас в пустыню, мы умрем.

Улнар знал: даже если уйти незамеченными, чернолицые легко обнаружат их стоянку. И бросятся в погоню. Сейчас только Игнир поможет им... И собственные ноги.

Спотыкаясь, перепрыгивая через камни, люди бежали за ним. У них было оружие, но схватка с десятками морронов станет для измученных беглецов последней. В одном из походов Улнару довелось испытать излюбленную тактику морронов - гнать противника, изматывая наскоками и обстрелом издали. Много воинов погибло так, бесславно, под дождем морронских дротиков и стрел.

Дикий гортанный крик раздался сзади, затем справа. Все же выследили!

- Не останавливаться! Бежать!

Ноги подгибались, тело ломило от голода, но страх придавал сил. Люди бежали так быстро, как могли. Улнар оглянулся: так и есть, их обнаружили и гнали, как степную дичь.

Не скрыться, не спрятаться. Ни камней, ни деревьев - море трав вокруг...

- Все, я остаюсь, - тяжело выдохнул Фран. - Бегите!

Охотник остановился, выхватил стрелу и вскинул лук. Улнар замедлил бег. Он понял: не спастись. Так лучше умереть, сражаясь!

Чернолицые окружали их. Голоса морронов слышались отовсюду, над травой мелькали черные поджарые тела. Фран спустил тетиву, но не попал. "Почему они не стреляют?" - озираясь, думал воин. Мишени из незащищенных щитами и доспехами людей были превосходные. - Стоим рядом! - крикнул Улнар, понимая, что в конечном счете их действия ничего не изменят. Так или иначе, с потерями или без, морроны убьют и сожрут их...

Нарн затравленно завыл и бросился бежать, хотя бежать было некуда. Чернолицые слаженно кинулись наперерез. Взвились арканы - и опутанный человек упал в траву. Улнар видел, как к упавшему бросился долговязый моррон. Сейчас он вырежет и съест еще горячее сердце. Так они обычно делают с пленниками. То же будет и с ними...

Фран выстрелил. Моррон вскрикнул и повалился в траву.

- Сегодня у вас будет много мяса, - процедил охотник. Чернолицые приближались. Фран стоял плечом к плечу с воином и посылал в кочевников стрелу за стрелой. Ранил нескольких, но, к изумлению Улнара, кочевники не ответили стрельбой, а отошли и выжидали. Чего?

- Я им живым не достанусь! - процедил мергин и, прежде чем Улнар повернулся, бросился на меч. Окровавленное острие вышло из его спины.

- Стрелы кончились, - опуская лук, угрюмо проронил охотник.

- Я себя убивать не стану, - сказал Улнар. - Убьем пару черных тварей - умрем не зря!

Видя, что охотник больше не стреляет, морроны приблизились. Улнар различал боевую раскраску на лицах и сухих, поджарых телах. Еще ближе. Десять шагов...

- Прощай, друг! - не дожидаясь, пока раскрутят арканы, Улнар ринулся вперед. Уклонившись от петли, он отшвырнул ногой бросившегося наперерез моррона и вклинился в толпу врагов. Черный клинок мелькал с быстротой птичьих крыльев, раненые и убитые падали на песок. Улнар сражался с яростью обреченного, потому что нет надежды и некуда отступать. Он умрет под луной Игнира, с мечом в руках!

Морроны расступались перед ним и, убив нескольких, Улнар остановился. С ним не сражались - кольцо врагов окружило, но не трогало воина. Что они задумали?

Улнар увидел женщину. Высокую, чернокожую, с красивой маленькой грудью и покрытым ритуальными шрамами животом. Черные волосы ниспадали ей на плечи, на кончиках прядей висели цветные бусины и костяные фигурки. Из одежды на ней была лишь юбка из красной материи, едва прикрывавшая покрытые татуировками бедра и подпоясанная ремнем из змеиной кожи.

Она была вооружена. Длинное, окованное черным железом копье с бунчуком лежало на ее плече. Морроны молчали, и воин видел, как постепенно смыкается круг.

- Сложи оружие, воин, - сказала женщина на довольно сносном арнском, и Улнар не поверил ушам. Она знает язык арнов! Улнар знавал воинов из Братства, учивших язык нелюдей, чтобы допрашивать захваченных в плен морронов. Он и сам знал несколько слов, но чтобы морроны говорили по-арнски!

- Тебя не тронут, - голос ее был резок и властен, а глаза... Не раз смотревший в лицо смерти воин не смог выдержать взгляда немигающих желтых глаз. Это ведьма, клянусь Игниром, в смятении подумал Улнар, морронская ведьма!

- Я обещаю тебе жизнь, мое слово крепко.

- Почему я должен верить тебе? - рука воина, державшая меч, одеревенела от напряжения. Он очень устал. - Зачем морронам моя жизнь?

- Взгляни на своих друзей. Они живы, - женщина взмахнула рукой, строй чернокожих расступился. Улнар увидел пленников, привязанных к повозке. Живых.

- Пока живы. Пока вам не захочется жрать!

Все это ложь, колдунья хочет ослабить его внимание, а сзади накинут аркан... Он оглянулся, но ни один из морронов не приблизился, а от брошенного за десяток шагов аркана он увернется. Но зачем она говорит с ним?

- Лучше сожрите меня мертвым, чем живым!

Женщина расхохоталась:

- Ты храбр, арн, ты сильнее своих спутников, а мне нужны воины.

Что за бред она несет? Никто из арнов не служил морронам и не станет!

- Хочешь, убей меня! - женщина опустила наконечник копья к земле. - Вижу, хочешь... Попробуй. Тебе же нечего терять.

В ее словах звучала насмешка, но Улнар посчитал их бахвальством. Он знал, что у чернолицых женщины главенствуют над мужчинами и нередко сражаются во главе орды, отличаясь безрассудной отвагой и яростью. Но морроны не сильны во владении оружием, их козырь - хитрость и свирепость.

Улнар тряхнул мечом, повел плечами. Что ж, убить вождя и умереть - отличная смерть. Игнир будет доволен... Улнару не приходилось убивать женщин, но ведь она - поганая морронская ведьма!

Воин перешел в боевую стойку и атаковал, но морронка вскинула копье - и Улнар едва избежал встречного удара в грудь. Не останавливаясь, воин нанес серию ударов, но ни один не достиг цели. Чернокожая ловко уворачивалась, а копье парировало большинство его ударов.

В Братстве Улнар имел славу сильного бойца. А здесь, на глазах товарищей, не мог справиться с морронской бабой! Ярость кипела внутри, но он был опытным бойцом и умел ее контролировать, понимая, чем обернется единственная ошибка. Он искал слабые места противника, поражаясь легкими, грациозными движениями колдуньи. Что за стиль? У кого она училась такому? Никогда он не встречал подобного ей противника! Разве что тот эмон, ранивший его в деревне мергинов...

- Хочешь биться еще? - он видел: она не устала, а сам едва не падал от слабости. Выпад - и копье морронки задело его. Кровь залила ногу.

- Прикончи ее, Улнар! - крикнул привязанный Фран. - Убей ее!

Крик подстегнул. Воин рискнул, чувствуя, как лезвие копья едва не срезало ему пол-лица... и достал! На животе колдуньи явилась царапина, потекла кровь, но женщина лишь ухмыльнулась, показывая крепкие белые зубы. Она легко переносила боль.

Закрепляя успех, Улнар начал атаку, но его опередили. Он не успел сгруппиро-ваться и упал, ударившись головой о землю и увидел перед лицом лезвие копья. Мор-ронка стояла над ним и улыбалась. Провела ладонью по окровавленному животу и облизала пальцы.

- Что смотришь? Убей! - крикнул он. Колдунья оскалилась и покачала головой. Воин видел ее стройные ноги и то, что скрывалось под коротенькой юбкой.

- Нет. Я не убью тебя. Ты станешь служить мне, арн!

Слова ведьмы ошеломили сильней удара о землю. Она не шутила и не смеялась, но такие речи любой посчитал бы безумными. Служить ей?

- Я не стану служить! - твердо, как только мог, ответил Улнар. Наконечник из черного железа уперся в горло. Одно движение - и он захлебнется кровью. Лучше не смотреть на лезвие...

Женщина тряхнула волосами и расхохоталась:

- Ты станешь служить мне, не будь я Ош-Рагн!

Это сама Ош-Рагн! Улнар не раз слышал о великой колдунье из Кхинора, сумевшую объединить морронские племена и создавшую огромную орду. Пленные морроны говорили о ней с почтительным ужасом, ее имя наводило страх на племена великой равнины. Рассказывали, что она ест, отрезая куски от живых пленников, что может вызывать бурю и засуху, что бессмертна и способна овладеть душой человека...

Два рослых моррона подняли воина. Взгляд Улнара встретился с глазами ведьмы. Желтое пламя плясало в них, лишая сил и воли. Собрав все силы, он глядел в глаза смерти. Смерть улыбалась:

- Ты смел и потому достоин лучшей участи, - произнесла Ош-Рагн. - Что это на тебе?

Черные пальцы дотронулись до камня на груди воина.

- Подарок отца.

- Отца? Не стоит хранить такие подарки, глупый арн, - презрительно отозвалась Ош-Рагн. Она отпустила камень, и Улнар напряженно выдохнул. - Отведите его к остальным, пусть смотрит.

Что именно предстояло увидеть, воин не понимал. Его привязали рядом с мергином.

- Ты во всем виноват! - со злобой выкрикнул разбойник. - Мы взяли проклятое оружие, теперь ведьма возьмет наши души!

- У тебя, может, и возьмет, а я свою не отдам! - ответил воин. В ответ мергин разразился бранью, но Улнар не слушал, размышляя о словах Ош-Рагн.

Казалось, морроны на время забыли о пленниках. Они разошлись, оставив с арнами нескольких охранников. Улнар попытался пошевелиться, но путы затянули на совесть. Меж тем десятки чернолицых сновали туда и сюда, люди слышали гортанные команды. Ставились шатры из шкур и огромные чаны, под которыми запылал огонь.

- Нас съедят, съедят! - причитал Нарн. Остатки былого мужества покинули его. Мужчина плакал, как ребенок, и бился о колеса повозки.

Несколько морронов подошли к пленникам. Один, по-видимому, старший, указал на плачущего Нарна, и его быстро отвязали от повозки.

- Оставьте меня, чернолицые твари! - вырываясь, кричал пленник. - Я худ! Возьмите воина, в нем мяса больше!

Нарна подтащили к столбу, связали ноги и вздернули головой вниз.

- Не надо! Не надо! - раскачиваясь в воздухе, голосил пленник. Морроны негромко переговаривались, не обращая внимания на крики. Один вытащил кривой черный нож и одним движением перерезал Нарну горло. Кровь залила землю. Нарн дернулся и затих.

Улнар отвернулся и посмотрел на Франа. Охотник тоскливо закрыл глаза: он понимал, что сейчас случится, и готовился умереть.

Улнар поднял голову. Как бескрайнее море, небо несло облака-корабли, и воин не мог поверить, что так будет, когда их убьют. Его жизнь, как и жизнь многих, в этом мире не значила почти ничего. Ты умрешь - и что изменится? И раньше Улнар думал об этом, но еще никогда эта мысль не была столь ясна и горька. Он не мог прикоснуться к тофу, как того требует обычай, и молился в душе. "Великий Игнир, пришло время, когда я увижу тебя и приду в твое царство, - думал воин. - Если хочешь, чтобы я погиб, прошу одного: не дай умереть, как тот парень. Дай силы, дай умереть с мечом в руке!"

Ош-Рагн не появлялась, зато пришел жуткого вида шаман, скорченный полуголый старик, с ног до головы покрытый татуировками. Он ходил и плясал возле пленников, прикасаясь к их лицам грубыми, дрожащими пальцами, и людей передергивало от отвращения и страха. Наконец, чернолицый ушел, и арны погрузились в тоскливое ожидание конца.

Когда солнце коснулось края равнины, за ними пришли. Всех троих отвязали от повозки и куда-то повели. Люди хранили молчание, понимая, что ни слезами, ни мольбами не разжалобишь жестоких чернолицых.

Их привели к огромному шатру, заломив руки так, что не пошевелиться. Из шатра вышла Ош-Рагн. Теперь плечи вождя морронов покрывала шкура полосатого зверя, голову венчала корона из огромных звериных клыков. Ее сопровождали воины с лицами, закрытыми черными повязками. Улнар заметил: видневшаяся из-под кожаных доспехов кожа была светлее, чем у морронов. Они не чернокожие! Быть может, Ош-Рагн наняла воинов из каких-то неведомых земель, подумал Улнар. Его знакомый, бывший телохранитель, рассказывал, что хозяин предпочитал охранников из далеких земель, считая их надежнее своих.

Охрана встала за спиной колдуньи. Пустой, немигающий взгляд этих людей, похожих на живых мертвецов, мог напугать кого угодно - но не все ли равно, кто тебя убьет? Лишь бы быстро.

Чтобы не поддаться панике, воин сконцентрировался на торчащем из-за пояса охранника мече. Хороший клинок, два локтя в длинну, узкий, легкий, судя по гарде - работа мастеров Эшнара...

Словно из воздуха, явился старик шаман. В его трясущихся руках, словно живой, прыгал мешочек из черной кожи. Он что-то прошамкал Ош-Рагн, и та кивнула.

Колдунья прошлась перед пленниками. Ее стройное, без капли жира тело было поджарым, как у пустынного хищника, стремительная поступь и отточенные движения рук

выдавали прирожденного убийцу.

- Снимите повязки! - велела Ош-Рагн. Охранники подчинились, и Улнар оторопел: все они были арнами! Но что-то было не так... Немигающие, смотрящие в никуда глаза, белые, обескровленные лоб и скулы, тонкие синюшные губы. Словно все они болели одной болезнью.

Вдруг воин узнал одного. Необычной формы шрам наискось пересекал лицо человека. Он был в отряде Кронна, бесследно исчезнувшем в походе к одному из уцелевших эмонгиров. Его, как и остальных, давно считали мертвым...

Властительница указала на мергина. Его вывели вперед. Разбойник часто ды-шал, его охватил ужас, но арн держался и не молил о пощаде.

- Ты будешь таким, как они, - сказала колдунья. - Тебе будет хорошо, как и им. Они не знают страха и сомнений. Они свободны, но не хотят уходить...

Ош-Рагн улыбнулась, но глаза оставались безжалостными.

- Ты будешь служить мне, арн, как служат они!

Улнар ничего не понимал, и от этого становилось страшнее. Колдунья говорила загадками. Страшными загадками. Заставит служить? Зачем? И почему они не уходят домой, если свободны, подумал пленник.

- Ты получишь силу и могущество. Всякий белокожий хочет власти и богатства. Я дам тебе и то и другое.

- А... если я не захочу? - дерзко спросил мергин. Ош-Рагн расхохоталась так, что пленники вздрогнули:

- Ты? Не захочешь? Ты уже хочешь! Если бы я не видела в твоих глазах жажду власти, а на лице печать жестокости - не стала бы и разговаривать, а вырвала сердце! - она кивнула в сторону застывших воинов. - Такие как ты служат мне, и будут служить, потому что я даю то, что не даст никто другой.

- Вы мои до самой смерти! - сказала Ош-Рагн, не поворачиваясь к воинам.

- Да, Властительница! - нестройным и негромким гулом ответили они.

- Начинайте! - приказала она. Два воина схватили мергина и повалили наземь, третий сел на ноги, лишая возможности двигаться. Конец, подумал Улнар, сначала он, за ним и мы...

Шаман склонился над головой пленника и что-то достал из черного мешочка. Один моррон зажал мергину нос и рот, и воин понял, что его хотят удушить.

Усмехаясь, Ош-Рагн смотрела, как от недостатка воздуха и усилий освободиться лицо мергина багровеет, а глаза вылезают из орбит. Тело пленника напряглось и выгнулось, делая последнюю попытку спасти уходящую жизнь - но его держали крепко. Шаман подал знак, и моррон разжал руки. Мергин открыл рот, жадно глотая воздух, и старик с силой вдунул ему в лицо какую-то черную пыль.

Тело мергина выгнулось. Он страшно захрипел. Воины отскочили, и человек покатился по земле, корчась в судорогах. Фран и Улнар переглянулись. Зачем ему дали яд, если проще - ножом по горлу?

Мергин распластался в пыли и затих. Но пленников не уводили, морроны словно ждали чего-то.

Мергин зашевелился и встал. Движения были странными, как у пьяного, но для пьяного он двигался слишком быстро. Глаза мергина покраснели. Он озирался вокруг, его кулаки сжимались, а мышцы напряглись, как у зверя перед прыжком.

- Теперь ты силен, как никогда! - сказала колдунья. Она подала знак, и пятеро воинов бросились на мергина. Они были безоружны, и Улнар ждал, что его легко собьют с ног. Но этого не случилось. Мергин двигался очень быстро, мощными ударами сшибая чернолицых наземь. Улнар не верил глазам: такой прыти от мергина он не ожидал. Что за зелье ему дала колдунья?

Раскидав нападавших, мергин остановился. Хрипло дыша, человек оглядывался. Несмотря на быстроту и силу, у него не было шансов: морронов были сотни.

Ош-Рагн приблизилась к нему.

- Ты чувствуешь силу, арн? Она твоя навсегда... если будешь служить мне!

- Жить здесь, с вами? Нет! - ответствовал мергин. Сейчас его убьют, подумал Улнар.

- Не здесь. Я дам тебе асиры, и ты вернешься домой.

- Я... согласен! - почти не колеблясь, ответил мергин. Ош-Рагн рассмеялась.

- Вы видите? - повернулась она к пленникам. - Он мой. А теперь ваша очередь!

Улнар не успел опомниться - так быстро его схватили и швырнули наземь. Три моррона привычно распяли воина на земле. С Франом делали то же самое. Вырваться было невозможно. Улнар с яростью смотрел на приближавшегося к нему шамана. Черная рука легла на лицо, перекрывая воздух.

Когда в груди нестерпимо зажгло, и Улнар захрипел, умирая, рука моррона исчезла. Воин жадно вдохнул и почувствовал, как в нос и горло попала какая-то пыль.

Ощущение было, словно внутрь попала горсть самых острых пряностей. Улнар скорчился, катаясь по голой земле. Он кашлял и плевался, пытаясь выдохнуть жуткий порошок, из глаз текли слезы, а внутренности охватил огонь. Воин хотел умереть - но не чувствовать этого превращения, не стать таким же уродом...

Боль стала проходить, всепожирающий огонь сменился ощущением небывалой силы и легкости. Улнар вскочил на ноги. Что это? По телу разливалась такая сила, легкость и мощь, что стоявшие вокруг чернолицые казались насекомыми, которых можно раздавить одного за другим...

Улнар посмотрел на Властительницу. А ведь она не так уж страшна! Он убьет ее и прорвется к реке. Пусть попробуют остановить!

Улнар прыгнул вперед. Охранники встали на пути, но воин легко опередил их, ударив одного и второго с такой силой, что те отлетели на несколько шагов.

Ош-Рагн улыбалась. Ничуть не беспокоясь, она ждала, пока пленник приблизится. Улнар бросился на нее, но телохранители оказались проворней морронов. Человек со шрамом с силой ударил воина в грудь ногой. Задохнувшись, Улнар рухнул на землю, но быстро вскочил, озираясь в поисках какого-нибудь оружия.

- Чувствуешь силу, воин? - спросила Ош-Рагн. - Да, ты чувствуешь ее!

Воин понял: несмотря на зелье, шансов прорваться нет. Эти воины тоже использовали его, значит, их шансы равны. Ош-Рагн не столь глупа, чтобы так рисковать собой.

- Ты наслаждаешься, воин? - Властительница знала, о чем он думает. - С этим зельем ты добьешься всего, тебе не будет равных среди воинов!

Улнар замер, пораженный ее словами. Он чувствовал больше того, что можно описать словами! Он был полубогом, рожденным властвовать и побеждать!

Фран бился жестоко, но охотника опутали сетью и прижали к земле. На этот раз его держали не двое, а семеро.

- Слушайте меня, - простерла руку Ош-Рагн. - Зелье дает силу - но не навсегда. Скоро его действие закончится, и вы станете обычными людьми...

Ош-Рагн посмотрела на Улнара:

- Я дам вам зелье и асиры - и вы вернетесь в Арнир. Там вы будете делать то, что я вам скажу.

Властительница морронов вытянула руку. На узкой черной ладони лежал маленький каменный флакончик. Она хочет, чтобы я это взял, подумал воин. И не шелохнулся.

- Я не сказала главного, - колдунья усмехнулась, показывая острые желтые зубы. - Вдохнув пыльцу однажды, вы будете вдыхать ее каждый день... или умрете, и ваши мучения будут страшнее, чем смерть в моих котлах.

Улнар посмотрел на Франа. Охотник был бледен. Он чувствовал то же, что и воин: ощущение всесилия и могущества проходило, оставляя слабость и неуверенность.

Оттолкнув Улнара, мергин схватил флакончик, высыпал порошок на ладонь и вдохнул. Через мгновение он схватился за горло и посинел. Из ушей и носа хлынула кровь. Разбойник зашатался, захрипел и пал, корчась в конвульсиях.

- И еще, - сказала чернокожая ведьма, глядя на умирающего в пыли человека. - Не вдыхайте слишком часто и слишком много...

В руках Ош-Рагн явился другой флакончик. Ведьма открыла его: с обратной стороны к крышке была приделана игла, опускавшаяся внутрь. Колдунья вытащила ее:

- Хватит того, что на этой игле. Раз в день вы должны принимать зелье - или умрете.

Улнар и Фран переглянулись. Им дарована жизнь! Морроны предлагали свободу! Одно это уже не укладывалось в голове. Но это зелье... Что задумала ведьма, и как она найдет их, если отпустит в Арнир? Происходящее казалось сном.

- Бери же, воин.

Улнар смотрел на протянутую ему жизнь. Умереть сейчас или потом? Ведьма есть ведьма. Просто так свободу она не даст...

- Я согласен, - сказал Фран. - Давай свое зелье.

- А ты, воин? - желтые глаза морронки остановились на Улнаре. - Ты отважно бился. Ты хороший воин, бери - оно даст силу и могущество. Бери же.

Улнар взял. На черных каменных гранях флакона виднелся искусный узор из переплетенных змеек.

- Это пропуск через Кхинор, - произнесла Ош-Рагн. - Ни один моррон не посмеет тронуть вас. Вам дадут оружие и асиры. Идите. Скоро мы увидимся.

Фран медленно повернулся и пошел. Он плохо понимал, что происходит. Морроны отпускали их! Улнар остался:

- Почему ты отпускаешь нас?

Чернолицая улыбнулась:

- Мне нужны воины. Белые воины.

- Я все равно не стану служить тебе!

Ош-Рагн расхохоталась и кивнула на арнов:

- Они тоже говорили так. И ненавидели меня. Но теперь делают все, что я скажу. Идите, мои воины. Мы еще встретимся.

Часть третья. Великая смута.

Глава 1. Возвращение в Арнир.

Отдыхать Шенну не хотелось, хотелось читать, узнавать и учиться. Библиотека фагирдара в Ринерессе была настоящим сокровищем: тут лежали свитки, которым были сотни лун! Тисненые на коже, написанные от руки на пергаменте и даже вырезанные на мягком камне. Философские трактаты и учения, исследования неба, математика, механика и медицина...

И это было еще не все! Стирг показал изумленному юноше лабораторию, где исследовались свойства металлов и камней, жидкостей и живой плоти...

Все в мире теряло значение перед знанием, открывавшимся пытливому уму. Знание рун Древних помогало Шенну, природная смекалка и ум позволяли опережать время, отведенное на обучение. Погружаясь в книги, проводя дни и ночи в лаборатории, постигая тайны природы и человека, Шенн забыл обо всем, что было прежде. Детство и юность, проведенные в лесном племени, и скитания с Далмирой казались бесконечно далеким сном, странным и, в общем, ненужным теперь воспоминанием.

Шенн становился другим - и радовался этому. Учение фагиров помогало познать себя и окружающий мир, а в жизни появилась цель - и Шенн стремился к ней с неумолимостью выпущенной стрелы.

Кроме любимой науки, в которой более всего его занимала механика, Шенн изучал историю Арнира, обычаи и законы.

Он с удивлением узнал, что свадебный обряд происходит в храме, и там же новобрачные проводят первую ночь... Что при встрече с незнакомой женщиной следует протянуть ей ладонь, и если женщина замужняя, она кладет свою ладонь сверху, а если девица - поддерживает снизу... Что в Ринерессе и других оданствах осужденных на смерть отправляют за реку, в Кхинор, проявляя милосердие и божественное провидение, ибо, если преступник невиновен, Сущие помогут ему и там. А в Эшнаре убийц бросают в спрятанный глубоко под горой огненный колодец...

Но больше всего Шенна интересовало все, что имело практическую сторону и могло помочь людям в труде. Шенн все меньше времени проводил в храме, и все больше - в библиотеке и лаборатории. Стирг не мешал этому. Духовных лидеров у фагиров хватало - система, при которой служители богов странствовали, проповедуя и творя суд, воспитывала сильных духом людей. А талантливых механиков, строителей и ученых нехватало - и юный Шенн был звездой на фоне тлеющих огоньков. Наставники поражались дотошности и интуиции новичка, быстро разбиравшемся в сложных устройствах Древних. Шенн сумел починить старинный механизм, поднимавший из шахт пустую породу и усовершенствовал его. Имя Шенна становилось известным далеко за пределами фагирдаров, к молодому человеку обращались за советом и помощью не только фагиры, но эмоны и простой народ.

Не все были этим довольны. Некоторым не нравился энергичный новичок, и Стиргу жаловались:

- Шенн снова не пришел на молитву! Он не почитает богов и не может быть фагиром!

- Он исправится! - обещал Стирг. кляузники с поклонами удалялись, а великий мастер оставлял все, как есть.

Стирг часто навещал неофита. Он говорил с Шенном об Ольфе и народах юга, мироздании, Богах и дороге судьбы, приведшей лесного варвара в Арнир. И поражался, как быстро дикарь учится, за недели постигая то, на что обычному человеку требовались лунные перемены. Конечно, многому его научил Ольф, но старый фагир понимал: юный варвар был находкой и драгоценностью для них - ибо такой целеустремленности и жажды знаний Стирг не видел ни у кого.

Шенн учился, удивляя фагиров не только знаниями, но и открытым дружелюбным характером. Заметно выделяясь умом, он не кичился этим, являя пример воздержанности и скромности.

Стирг все более убеждался: только Шенн и никто иной способен исполнить заду-манное Ольфом и спасти Арнир от экспансии эльдов. Пустынник Ольф не ошибся в юноше, жаль, что перестраховался, не открыв ни ученику, ни Стиргу того, что знал. Не доверял. И его можно понять. В письме, переданном великому фагиру, Ольф писал, что лишь Шенну откроет, как найти стагнир, и лишь ему передаст чертежи "Гнева Игнира" - могучего оружия Древних.

Совет фагиров поддержал предложение Стирга и одобрил его план. Пусть юный фагир учится, пока не придет час, когда его воля и ум послужат Арниру.

И вдруг - война! Нежданная и небывалая. Одан Далорна Эвран объявил войну Гурдану, правитель которого Орэн тайно похитил наследницу трона, чтобы женившись, иметь права на трон и земли соседа. Со времен первых оданов арны не воевали друг с другом, и война взбудоражила весь Арнир. Гурдан и Далорн защищали Арнир с севера, и каждый арн понимал: конфликт мог привести к ослаблению границ и вторжению морронов.

Война встревожила Шенна. Накануне он приходил к Стиргу и, как всегда, они говорили о многом, но впервые - о том, что время пришло. Так считал Шенн, и мастер согласился с учеником. Пора!

Но начавшаяся война смешала все планы. Мастер Стирг отправился примирять враждующих оданов. - Нельзя допускать войны, - сказал он Шенну на прощанье. - Эльды только и ждут, что арны перебьют друг друга. И морронам это на руку. Если они начнут вторжение, идти в Кхинор будет поздно...

Стирг вернулся через две декады, измученный и осунувшийся.

- Какие вести, учитель? - с волнением спросил Шенн.

- Оданы потеряли уважение к нам, Шенн. Одан Далорна одержим местью за дочь. А Орэн - мечтой покорения Арнира. Да, времена меняются. Раньше слово фагира что-то значило - а сейчас мне сказали, чтобы я не мешал... Глупцы, не видящие дальше своего носа! В своей глупой вражде они не заметят, как станут рабами эльдов или окажутся в черных котлах морронов...

Он тяжко оперся о столешницу, и Шенн поддержал мастера, подумав, что старику плохо, но Стирг отстранил его.

- Что же делать, мастер? Что делать мне? Ведь я был готов идти!

- Надо переждать смуту, - вздохнул Стирг. - Иного выхода нет. Твоя миссия слишком важна, чтобы подвергать тебя опасности. Война - это не только сражения. Это разбой и мародеры, волнения и смута. Ты не должен рисковать. То, что знаешь ты, и то, что можешь, могут немногие в Арнире.

- Но как война помешает мне? Воюет Далорн и Гурдан, а я отправлюсь в Ринересс, а оттуда к мастеру Ольфу.

- Не так все просто, Шенн. Во-первых, ты не пойдешь в Кхинор один. Ни в коем случае. Ты прошел через него, и это было большой удачей. Для того, что задумано, нужен отряд отборных воинов. На сбор лучших бойцов потребуется время и деньги. Не каждый воин согласится на путешествие, из которого легко не вернуться... Во-вторых, ты не искушен в политике. Представь: сегодня ты вернулся с победой и стагниром. Мы сможем создать "Гнев Игнира" - но кому он будет принадлежать? Кто и как использует это страшное оружие? Не повернется ли оно против арнов?

Шенн задумался. Он понимал. Для него Арнир был един - фагирам разрешалось свободно перемещаться по оданствам, с них не брали пошлины, всюду приветствовали и почитали. Но существовали границы, армии и правители, каждый из которых был непрочь завладеть великим оружием Древних.

- Ты понял?

Шенн кивнул. Речь наставника посеяла сомнения.

- Что же делать? Кому достанется стагнир?

- Я не могу тебе ответить сейчас. Мы всегда сохраняли нейтралитет, старались не допустить конфликтов между оданами. Долгое время нам это удавалось. Теперь...

Стирг опустил голову и задумчиво погладил бороду:

- Предстоит решить, на чью сторону мы встанем. Вековое равновесие нарушено. Так было и прежде у Древних, так случилось здесь, и так будет всегда. Сильнейший правитель стремится объединить доступные ему земли, его оданство расцветает. Потом приходит закат и упадок, все разделяется, чтобы когда-нибудь соединиться вновь.

Шенн прилежно внимал, но учитель прочел в глазах юноши вопрос.

- Говори.

- Мастер, ты сказал, что надо выбрать сторону. Какую же?

- Думаю, ты понимаешь. Сторону сильнейшего. Так мы избежим многих смертей.

- Но в войне погибнет много людей! - воскликнул Шенн. - Почему ты не предотвратишь ее? Ведь оданы слушают тебя, мастер!

Стирг слабо улыбнулся.

- На этот раз нет. Пришло иное время. Время страшных смут и великих деяний. Мы не можем спорить с историей. Помешав тому, что происходит, ты лишь отдалишь неизбежное.

Верховный фагир кашлянул и налил в чашу воды из высокогорлого кувшина. Отпил.

- Много лет назад мы пришли сюда, чтобы объединять, а не разрушать. Покидая разрушенную империю, мы решили, что наши знания не должны пропасть. Народ арнов стал нашим народом, а Арнир - нашим домом... Не думай, что фагиры останутся в стороне. Во многих из нас нет и капли крови Древних, но в нас есть их дух и их знания! Вот что важно. Пойми это, Шенн...

- Мы не можем остановить войну, - продолжил мастер, - но можем сделать ее не столь разрушительной и кровавой. Я приложу к этому все усилия, а способы у меня есть. И время еще осталось.

- Мастер, разве есть еще время? Учитель Ольф говорил, что эльды могут построить "Гнев Игнира". Может, они уже его создали! Может, мы уже опоздали?

- Я так не думаю, юноша. Во-первых, им нужен стагнир, много стагнира, а эльд, знавший, где его добыть, перешел на нашу сторону и охраняет металл богов. С ним будет непросто справиться - Эндор великий воин. Он поклялся мне, что пока жив, эльды не получат стагнир.

Шенн слушал.

- К тому же им нужно время, чтобы построить оружие... А чтобы добраться до нас, надо пройти через земли морронов. Они так просто не пропустят чужаков, а "Гнев Игнира" велик и сложен - везти это оружие непросто.

- Так может, нам нечего бояться? Эльды лишь бахвалятся - а дойти сюда не сумеют!

- Если бы я был в этом уверен, Шенн, - вздохнул мастер. - Эльды малочисленны, но у них достаточно умельцев, чтобы решить эту задачу. Вот ты бы ее решил?

- Я? - Шенн задумался. - Возможно, решил бы. Если Древние смогли...

- Вот видишь. Не стоит их недооценивать, Шенн. Фанатики способны на все. Уверен: в Арнире много их шпионов, и они потирают руки, узнав о нашей беде...

- Есть и третья сила, - птоговорил Стирг. - В Кхиноре явился новый вождь, женщина по имени Ош-Рагн. Морроны объединяются, Шенн, это плохо для нас и для эльдов. Как ты, должно быть, помнишь, мы побеждали чернолицых потому, что были вместе, а их орды разобщены. Теперь все наоборот...

Шенн продолжил учиться. По заданию Стирга юноша отправился в Эшнар, где несколько лун изучал секреты и методы местных кузнецов, ковавших знаменитую эшнарскую сталь.

Шенну нравился этот грубоватый, но простой и радушный народ: бородатые мужчины с крупными горбатыми носами, вспыльчивые и азартные, и коренастые, длинноволосые пухлогубые женщины, веселые и работящие...

Все знания, полученные у эшнарцев, Шенн старательно записывал. Плавка и обработка стали, необходимые добавки и условия, закалка и отжиг... Шенн был настолько погружен в работу, что не заметил, как пролетело отпущенное ему время. Настала пора возвращаться. Знаний, наглядно полученных в Эшнаре, Шенну хватило с избытком, а механизмы горного народа приводили его в восхищение.

Вот только фагиры не имели большого влияния в Эшнаре. Отделенный от Арнира горными перевалами, Эшнар сохранил большую самобытность, в нем были сильны древние обычаи. Большая часть населения поклонялась Игниру, ему приносились обильные жертвы, строились храмы, тогда как его братья-Сущие были несправедливо забыты... И пока фагиры не могли на это повлиять. Впрочем, в Эшнаре Великого Игнира не считали жестоким и упрямым. Эшнарцы видели в младшем из Сущих черты национального характера: гордость, вспыльчивость и принадлежность к огню. Они считали Игнира покровителем кузнецов, а не воинов, и не связывали бога красной луны с войной, как верили в Арнире. Суд в горной стране вершили оданы и их доверенные судьи, фагиров использовали лишь как советников. И Шенну приходилось нелегко без привычного покровительства.

Впрочем, существовало средство, благодаря которому многие двери открывались перед учеником Стирга. Асиры! Деньги, которые эшнарцы любили так же, как божественного покровителя Игнира, служили главным пропуском в тайны Эшнара. Щедрость почиталась в Эшнаре наравне с богатством, особенно это касалось приезжих - и содержимое кошелька Шенна таяло с каждым днем, как снег под ярким солнцем. Имя великого мастера имело вес, но даже к нему полагался довесок в виде пригоршни асиров... И Шенн в который раз вспоминал слова учителя:

- История, Шенн, имеет склонность повторяться, ибо мотивы, побуждающие людей, остаются теми же, что тысячи лун назад: власть и богатство, богатство и власть...

Слухи, приходившие в Эшнар с караванами купцов и случайными путниками, тревожили Шенна. Война, начатая оданом Гурдана, закончилась победой Орэна, но, как и опасался мастер Стирг, тому этого оказалось мало. Разросшаяся армия Гурдана двинулась на Ринересс!

Дальше слухи разнились. Одни говорили, что Орэн разбит, другие - что Завоева-тель захватил и разрушил великий город... Одан Эшнара сохранял нейтралитет, но Шенн видел и чувствовал, что этот маленький гордый народ готов биться за независимость. С запада Эшнар закрывала великая стена, не раз становившаяся непреодолимой преградой для морронов, с юга же защиты не было, ведь горцы никогда не опасались нападения арнов, своих братьев по крови...

Спускаясь горными тропами вниз, Шенн видел, как эшнарцы спешно возводят башни и укрепления. Они готовились к войне, и Шенн воочию убедился прозорливости Стирга. Времена менялись! И народы, веками живущие рядом, уже не верили друг другу!

Эшнар остался позади. Горные отроги сменили густые леса и безлюдные пустоши без троп и дорог. Пристав к попутному каравану, Шенн двигался по эшнарскому тракту прямиком на Гурдан. На деле нужно было брать южнее и следовать к Таллию - Шенн знал об этом - но сходить с тракта было небезопасно. Торговцы в страхе говорили о полчищах мергинов и мародеров, наводнивших Арнир тотчас после начала войны. Караван охраняли наемники: десяток бойцов, набранных из окрестных хешей. Половина из них, по наблюдениям Шенна, толком не умела обращаться с оружием. Но даже такая охрана лучше, чем ничего.

Шенн много читал о древних войнах, но не мог предположить, что описываемые в летописях события оживут, и сухие строчки о битвах и победах зальет волна настоящей горячей крови. Разговор с беженцем, встретившимся по пути, потряс душу юноши:

- Наемники Орэна напали на нашу деревню, грабили и убивали, как настоящие мергины - только мергины грабят и убегают в леса, а эти едут по дороге под знаменами, не скрываясь и бахвалясь тем, скольких людей они убили... Не воинов, а простых селян! На моих глазах убили отца, убили многих... Для них нет законов, нет страха. Посланники одана говорят, чтобы мы не боялись, что Орэн велел вешать мародеров и убийц, но все это лишь слова! Все войско Орэна таково - под знамена Гурдана приходят даже лесные мергины - а он им платит асирами...

Не дойдя до Гурдана, Шенн расстался с торговцами и пошел на юг. Дорога, отходящая от мощеного камнем тракта, была неважной. Дожди залили землю, превратив в труднопроходимое болото. Иногда Шенну казалось, что он сбился с пути, но затем он находил колею от повозок или покосившийся, заросший мхом дорожный камень - и продолжал путь. Места были малолюдные. Дорога, как правило, проходила через поселки хешимов, где можно найти еду и ночлег. Шенн говорил с поселянами о жизни и вере, решал мелкие споры и конфликты.

В придорожной харчевне близ Таллия Шенн услышал разговор двух путников и не поверил ушам: один говорил, что мастер Стирг умер, и не просто умер, а убит, и голова его брошена на городской площади...

- Ты лжешь! - воскликнул Шенн так, что в харчевне настала тишина. Путники изумленно воззрились на вскочившего с места фагира. - Никто не посмеет сделать такое!

- Почтенный фагир, это известно всем, - смутившись, проговорил путник. - Весь Таллий об этом говорит. Странно, что ты этого не знаешь. Это правда.

- Нет! Этого не может быть, слышишь! - закричал Шенн и замер, наткнувшись на изум-ленные взгляды завсегдатаев. Судя по лицам, они знали о смерти мастера. Не знал только он...

- Что с вами? Вы не знали? Выпейте вина, учитель...

Оттолкнув чашу с вином, Шенн выскочил из дома и побежал, не разбирая дороги. В глазах стояли слезы. Мир расплывался, превращаясь в уродливую бесформенную субстанцию. Как же так? Мастер умер... Стирг убит! Нет, не может этого быть!

Шенн знал, что вел себя неподобающе, что поступок молодого фагира еще долго будут обсуждать постояльцы, но что ему до того! Убит учитель, человек, близкий настолько, что стал вместо отца, был ему наставником и лучшим другом. Кто же это сделал и зачем? Шенн не представлял, что в Арнире найдется человек, способный поднять руку на мастера Стирга, которого многие считали святым. А может, убийца - не арн? Если это проклятые эльды устранили своего врага! И что теперь? Кто займет место мастера? Что будет с Арниром?

Шенн мало интересовался политикой и внутренними делами фагиров, но знал наверняка: фигуры, подобной Стиргу, среди фагиров не было.

Больше всего Шенн опасался, что миссия, к которой его готовил Ольф, из-за начавшейся войны и смерти мастера Стирга окажется невыполнима. Молодой фагир не знал, как поведут себя настоятели фагирдаров, будут ли они так же дружелюбны к нему, ведь многие не скрывали недовольства молодым фаворитом, и после смерти великого наставника недовольство могло перерасти во враждебность.

Но Шенн был не из тех, кто отступает. Проглотив горький ком страшной вести, молодой фагир немедля отправился в резиденцию Стирга - фагирдар братства в Таллии.

Там страшная весть подтвердилась, и Шенн, в глубине души хранивший надежду увидеть наставника живым, еще раз дал волю слезам - но этот раз был последним.

Временный настоятель принял Шенна как хорошего друга. Он тоже скорбел по Стиргу. От него Шенн и узнал жуткие подробности: кроме мастера, неизвестный убийца жестоко зарезал нескольких фагиров, а голова Стирга была посажена на кол на городской площади, и это вызвало всеобщий страх... Настоятель позволил Шенну забрать свои записи, хранившиеся в фагирдаре, и даже предложил занять пост советника, но Шенн отказался. Юноша понял: медлить нельзя, надо отправляться в Кхинор, пока междуусобные войны и убийцы эльдов не посеяли в Арнире еще большую смуту. При жизни Стирг заручился поддержкой одана Ринересса, который обещал найти воинов для похода в обмен на секрет "Гнева Игнира".

И Шенн отправился в Ринересс.

Глава 2. Планы Эрлайна.

В одной из многочисленных комнат эмонгира за резным столом драгоценного белого дерева сидели двое мужчин. Одним был Эрлайн, первый советник одана и владелец эмонгира Шедор. Вторым был Маррод, высокого роста, отлично сложенный молодой воин, одетый просто и не по дворцовой моде, лишь на широких плечах висел роскошный, расшитый золотыми нитями, плащ. Твердые и резкие черты лица были несвойственны гурданцу, а крупные, чуть выдающиеся челюсти придавали облику хищный и независимый вид. Сильные руки воина лениво крутили золотой чеканный кубок.

- Ты был неосторожен, - недовольно произнес Эрлайн. - Зачем тебе эти подвиги? Прибереги силы для более нужных дел.

Маррод тихо засмеялся, не разжимая тонких, чувственных губ.

- Сил у меня достаточно, чтобы разделаться с отрядом таких болванов.

- Я не о состязании, Маррод, - недовольно проговорил Эрлайн. - Я говорю о поединке с телохранителем одана!

- Не беспокойся об этом.

- Я не могу не беспокоиться. Ты непозволительно рискуешь, и не только своим именем, но и моим!

Советник посмотрел на воина, и его недовольный взгляд встретился с темно-зелеными и неподвижными, как у змеи, глазами. Эрлайн отвел взгляд. Иногда он жалел, что объявил его братом.

- Пустяки. Что-то случилось?

- Война, Маррод. Начинается война.

- Война? Что за война? - стараясь выглядеть равнодушным, спросил эльд, но в душе вспыхнул огонь. Он знал: Совет Девяти будет рад раздору в Арнире. Чем больше арны увязнут в междоусобицах - тем лучше для эльдов. Пальцы легче сломать по-отдельности, чем когда они в кулаке.

- Война между Гурданом и Далорном. Сейчас это тайна для многих, но наш одан уже стягивает войска и набирает наемников.

Маррод ухмыльнулся: ведь это он привез Орэну молодую оданессу, из-за которой разразилась война. Значит, можно рассчитывать на поощрение Совета.

- Говоря коротко, Маррод: настало время действовать! Новая игра будет опасней, но и ставки возрастут.

- Что сказал одан на мою просьбу? - перебил Маррод.

Эрлайн поморщился: как он ни учил новоявленного одана манерам, тот был плохим учеником. Впрочем, у него есть иные достоинства...

- Одан обещал, что известит о своем решении, - сказал Эрлайн.

- Когда?

Эрлайн посмотрел на Маррода. Как он не понимает: с одана нельзя требовать, и слово свое он может менять, как заблагорассудится.

Эмон ценил Маррода: с его умением вынимать души из тел, он был просто незаменим. Со времени их знакомства Маррод разобрался со множеством прежде неразрешимых дел. Названный брат и телохранитель утопил в ванне эмона, осмелившегося претендовать на часть земель Эрлайна, и сделал все так ловко, что даже всесильный Гретворн ничего не заподозрил. Еще одного врага советника воин подстерег в лесу и убил со всей его охраной, и фагиры решили, что это дело рук лесных мергинов. Когда на землях эмона мергины вздумали бунтовать, Эрлайн отправил к ним Маррода. Спрятав лицо под маской, он убил зачинщиков, и явившимся стражам некого было арестовывать...

Лишь одно не нравилось Эрлайну: фанатичная тяга Маррода к власти. Эмон поражался непомерному честолюбию этого человека. Было много проще расплачиваться за службу асирами - но Маррод требовал одного: титула эмона. Ни асиры, ни женщины, ни дорогое оружие не вызывали у воина интереса, подобному продвижению наверх. Даже для советника одана это было непросто, ведь законы прямо указывали, что титул эмона должен быть подтвержден записями фагиров и наличием родового эмонгира, хоть бы он и был продан за долги... Эрлайн применил все связи и средства, чтобы выполнить желание честолюбца. Терять такого помощника советник не хотел, и придумал, как быть: Маррод стал его братом.

Младший брат Эрлайна жил в родовом эмонгире и никогда не показывался при дворе. Он был безумен. Доррана никто не видел, кроме нескольких преданных эмону слуг. Руками Маррода Эрлайн убил брата, а вместе с ним тех, кто, по его мнению, не мог держать язык за зубами. Прочие были одарены и запуганы. Так Маррод стал Дорраном, эмоном и братом советника. Их связь, скрепленная кровью, стала еще сильней, и все же Эрлайн с трудом скрывал презрение к безвестному нигриду, которому он дал все. А этот выскочка заявляет, что хочет стать телохранителем одана!

Да, своей доблестью и искусством Маррод мог пробиться в их ряды, но Эрлайну было выгодней держать братца в тени, человеком для "особых поручений". Ведь последние успехи советника связаны именно с Марродом, именно ему он обязан растущим влиянием при дворе. Еще советник опасался Гретворна - начальника тайной службы одана, который наверняка заинтересуется возникшим из ниоткуда "братом" и может что-то пронюхать. Желание Маррода стать телохранителем одана обязательно вызовет самую тщательную проверку, и это очень опасно. Зная решительный и вспыльчивый характер Маррода, Эрлайн не торопился говорить ему об этом и всячески тянул время. Он хорошо знал притчу о глупом кроге, который бежал за привязанной перед носом охапкой сена. Маррод станет таким крогом. А охапкой сена - обещание помочь его мечте.

- Начинается война, Маррод, - повторил советник. - Одан сказал: ему некогда заниматься подобными мелочами...

Советник замер, глядя, как пальцы воина сжали и расплющили тонкостенный кубок.

- Но ты сможешь завоевать расположение Орэна, - поспешил продолжить Эрлайн, - если выполнишь его новое задание.

- Меня не наградили за старое, - угрюмо произнес Маррод.

- Ты получил доверие одана! Это стоит дорогого, поверь! - советник откинулся в кресле, его длинные пальцы тихо, как лапки насекомого, бегали по краю стола.

- Что нужно одану? Кого-нибудь убить?

Советник улыбнулся:

- Ты необычайно проницателен, Маррод.

- Кого на этот раз?

- Одан поручил мне разработать план. Я расскажу, что задумал, и ты поймешь, почему Орэн до сих пор не наградил тебя. Итак, слушай.

- Я не силен в политике, - вновь прервал советника Маррод, - но понимаю, куда ты клонишь. Я выполню все, что зависит от меня. Но я хочу получить награду! Звание телохранителя одана!

- Хорошо, - поморщился Эрлайн. Эмона коробила грубость и самоуверенность воина, но стоило признать: Маррод действительно лучший воин Гурдана, а может, и всего Арнира, и пожалуй, только он может справиться с заданием одана.

Риск велик, думал Эрлайн. Если Маррод погибнет, он потеряет великолепного исполнителя, и благоволение одана, которое дороже жизни этого проходимца. Зато в случае успеха Орэн обещал отдать в правление любой из городов Далорна! За такую награду стоит рискнуть.

- Ты отправишься к нашему врагу, одану Эванну, - Эрлайн взглянул на телохранителя, желая увидеть его реакцию, но Маррод был невозмутим, и советник продолжил:

- Нужен человек, который сможет внушить Эванну доверие. Знатного рода. И достаточно известный.

- С чего ты взял, что я смогу завоевать доверие Эванна? - спросил Маррод.

- Эванн, как и Орэн, ценит и любит хороших воинов. Представ перед ним, ты скажешь, что решил перейти на его сторону, так как Орэн не сдержал обещания и не наградил тебя. У Эванна есть здесь шпионы, и они подтвердят твои слова. Ты скажешь, что решил сражаться на его стороне, потому что Орэн не ценит такого воина, как ты. Он не наградил тебя за победу над лучшим из телохранителей и за победу на турнире, а лишь пригласил на пир. Кстати, на пир ты не пойдешь, а слух о твоем отказе разнесется по дворцу. Это прямое оскорбление одану, за которое можно заплатить головой.

- Хороший довод.

- Одан знает о моем плане и потребует схватить тебя, и ни у кого не останется сомнений в твоем "предательстве". Но ты будешь уже далеко. Явившись в лагерь Эванна, ты... убьешь его. Думаю, ты справишься.

- Вы так все продумали, - криво усмехнулся Маррод. - Скажи, советник: а много ли оданов убивали?

- Никого, - признал Эрлайн, - но ведь ты...

- Великий воин. Я знаю. Но не великий дурак.

- Ты сможешь, я уверен!

- Убить одана легко, - прервал эмона Маррод, - а вот уйти после этого живым... Вы придумываете свои планы, а я рискую головой!

- Маррод, награда...

- Награды я еще не видел.

Эрлайн сжал губы: этот нигрид невыносим!

- Кроме оданессы, наследников у Эванна нет, - терпеливо пояснил он. - После его смерти армия останется без руководства, и мы легко одержим победу.

- Хитро. А что, если Эванн не поверит мне? Что тогда?

- Поверит. Помимо всех слухов, есть еще кое-что. Ты передашь ему это, - Эрлайн протянул свиток из отлично выделанной кожи. - Здесь карта оданства с расположением крепостей, башен и дорог, а главное, с указанием количества воинов, их охраняющих. Здесь моя личная печать. Скажешь Эванну, что я готов перейти на его сторону и принять его войско в своем эмонгире.

Маррод думал. Риск велик. Но план Эрлайна совпадал с заданием Совета. Война между Далорном и Гурданом на руку Эльденору. Убийство одана внесет в страну арнов еще больший раздор.

Эрлайн с волнением глядел на воина. От его ответа зависело многое, в первую очередь положение при дворе. Если все сложится удачно, статус советника возрастет, а злые языки надолго замолчат! И главное - право владеть целым городом! Это огромная власть и большое богатство!

- Ты ведь сможешь сделать это? Для тебя нет невозможного, Маррод!

Маррод не отвечал. Пусть поупрашивает, постарается...

- Я не думал, что ты испугаешься...

- Никогда не говори так! - угрожающе произнес воин, мгновенно схватив советника за одежду. Эрлайн никогда бы не позволил с собой так обращаться, но... они одни, и позора никто не видит. Во-вторых, ответить он не может - Маррод убивает быстрее, чем его противник достает меч. И наконец, цель насколько лакома, что ради нее он простит и не такое...

- Ладно, будет тебе, будет, - криво улыбаясь, примирительно пробормотал придворный, тщетно пытаясь отцепить железные пальцы Маррода. Наконец, воин отпустил советника. Наступила гнетущая тишина.

- Я слышал, Эванн успешно продвигается в наши земли. Говорят, его армия сильна и может побить Орэна, - проронил Маррод, и советник облегченно вздохнул. Он не отказался - а ведь знает, на что идет!

- Наши пограничные отряды измучены набегами морронов, а границы Далорна чернолицые не беспокоят. Интересно, почему?

- Уж, наверно, не потому, что Эванн договорился с морронами, - усмехнулся Маррод.

- Договориться можно с кем угодно, если знаешь, что предложить, - усмехнулся советник. - Разумеется, нет. Думаю, у него тайный союз с Эшнаром, и горцы пообещали помочь, если морроны вторгнутся в Далорн. Но до зимы далеко, а Кхин полноводен: морроны вряд ли решатся на удар. И все же: почему он так рискует? Из-за дочери? Орэн предлагал ему выкуп...

- Это ярость, - сказал Маррод.

- Что?

- Ярость! Тебе этого не понять, эмон. Чтобы решиться на смертельный риск, человек должен потерять все.

Эрлайн приподнял бровь. Он и впрямь не понимал:

- Эванн ничего не потерял. У него целое оданство, подданные, власть и богатство.

- Этого бывает мало. Если он поставил на карту все, значит, дочь - это то, что он ценит по-настоящему. Из-за нее он ввязался в войну.

- Глупо, - заметил советник.

- Я его понимаю.

- Да? - снисходительно усмехнулся Эрлайн. - Но ты не одан, ты и эмон ненастоящий. Как можешь ты понять...

Наткнувшись на тяжелый взгляд Маррода, советник умолк. Иногда наедине с ним Эрлайн чувствовал подсознательный и необъяснимый ужас, советнику казалось, что этот человек способен сделать что-то ужасное... по отношению к нему, и в душе жалел, что повстречал этого проходимца, сделал эмоном и своим доверенным. Но безвыходных ситуаций нет...

- Хорошо. Скажи одану: я согласен. Я выполню его приказ, - сказал Маррод. - Оставить войско соперника без главы - хорошая идея.

Эрлайн мысленно улыбнулся. Наглец не знает второй части плана. Если Эванн умрет, ни малейшая тень не должна пасть на одана, ведь Элана - его невеста. И если Марроду удастся избежать гибели, о его судьбе должен позаботиться Эрлайн. Они с оданом прекрасно поняли друг друга...

- Сделай это, Маррод, и получишь то, что желаешь! - перегнувшись через стол, прошептал советник. - Слово одана!

Эльд спокойно кивнул, словно речь шла не об убийстве, но о легкой прогулке перед сном.

- И еще, - проговорил Эрлайн, испытывающе глядя на воина. - Ты слышал об убийстве Стирга? О том, что там произошло?

- Слухи ходят разные, - уклончиво ответил Маррод. - А мне все равно.

- Так вот, я знаю больше, чем остальные. Ты ведь слышал о Стирге?

- Слышал.

- Он был великий фагир! О его способностях ходили легенды. Одан встречался с фагирами, и те пришли к мнению, что в убийстве замешаны эльды.

- Вот как, - проговорил Маррод. Воин улыбнулся, и улыбка походила на оскал.

- Ты что-то сказал?

- Ничего, продолжай. Как это случилось?

- Убийца проник в храм незамеченным, перебил охрану и отрубил Стиргу голову, выставив ее на площади Таллия - вот и все, что мы знаем. Убийцу никто не видел, кроме тех, кого он убил. Ясно, что никто из арнов не осмелится сделать такое, а эльды уже угрожали нам. Я тоже думаю: это дело их рук.

- Что бы вы ни думали, а эльдов вам не достать, - заметил Маррод. - Они далеко.

- Это так. Скажи мне, Маррод: а ты где был той ночью?

- Какой ночью? - переспросил воин, но советник увидел, что тот прекрасно понял. Зачем тогда переспрашивать?

- Ночью, когда убили Стирга.

- Не помню, - отрезал Маррод. - Какая разница?

- Слуга сказал, что вечером ты уехал, а вернулся лишь утром.

- Я ездил развлекаться в город... К чему эти вопросы? Ты думаешь, что я убил Стирга?

- Конечно, нет. Тебе это под силу, безусловно, но... зачем?

- Вот именно. Зачем ты спросил?

- Тайная служба одана следит за многими людьми. Ее начальник Гретворн очень умен и опасен... До меня дошли слухи, что он интересуется тобой... братец Дорран. Я хочу, чтобы ты был осторожен.

- Если я убью Эванна, то буду вне подозрений.

- Это так. У тебя будет все, что только попросишь!

- Конечно. Потому что, если я этого не получу, то убью и тебя, и Орэна.

Маррод рассмеялся и вышел. Открыв рот, Эрлайн долго смотрел на закрывшуюся за воином дверь. Этот не человек, а демон. Да, несомненно, лучше, если он умрет. И на исчадий тьмы находится управа...

Глава 3. Обреченные.

- Скоро мы будем дома, - угрюмо сказал Фран. Улнар кивнул. Кто из них мог подумать, что эта мысль не вызовет радости.

Они спаслись. Но радость меркла в тяжелых и тревожных мыслях, и страх мутным облаком оседал в кошмарных снах. Спастись, будучи отправленными в Кхинор - чудо. Еще большее чудо - встреча с Ош-Рагн, свобода и подаренное ведьмой зелье, чудесная пыльца, делающая человека всесильным рабом.

Кроме оружия - не морронского, а хорошего, выкованного в Арнире - освобожденным дали по увесистому кошелю с асирами. В нем было больше денег, чем Улнар когда-либо держал в руках. Чем вызвана такая щедрость, они понимали: ведьма уверена, что они вернутся, что страх перед смертью заставит их делать все, что она им скажет. Друзья понимали это, и долгую дорогу молчали - каждый думал о своем.

Зелье Гунорбохора делало их непревзойденными бойцами! По дороге приходилось охотиться, и Улнар с изумлением смотрел, как Фран выпускает стрелы быстрее, чем воин успел бы щелкнуть пальцами. Черная пыльца давала и ловкость и силу: однажды воин с легкостью поднял поваленное дерево, которое раньше не оторвал бы от земли! Пьянящее чувство могущества и силы овладевало ими всякий раз, когда путники принимали зелье морронов. Действовало оно быстро, но недолго. Впрочем, морронского средства хватало, чтобы избежать любой опасности. Однажды они убили напавшего на них зверя, на которого, по словам Франа, охотники ходят самое малое вшестером...

Вечером путники вышли к Кхину и остановились на отдых. Два человека сидели у костра, вороша тлеющие угли, в которых пеклось мясо. Отблески огня и звезды отражались в набегающей на берег черной воде. Они на пути к дому, им ничто не угрожает - но радости нет.

- Что станешь делать, когда придешь домой? - спросил Улнар.

Фран только вздохнул:

- Я так давно не был дома.

- Тебя там ждут? - спросил Улнар.

- Да... То есть, уже нет.

- То есть как?

- Кто станет ждать осужденного на Кхинор?

Улнар кивнул, не говоря ни слова. Это правда. Для всех они - мертвецы. Те, кто знает об их судьбе и участи, отвернутся, не признавая, а то и шарахнутся, как от призраков.

Ему легче. Соратники по Братству не знают, что Улнар осужден. Кое-кто видел его среди осужденных, но, скорее всего, уже выбросил из памяти. Что ж, тем проще. И что ему делать? Куда идти? Снова сражаться с морронами? Улнар защищал Арнир, но воевал еще и потому, что это приносило деньги. Теперь за его спиной набитый асирами кошель. И воевать не хочется. Навоевался. Улнар подумал, что теперь мог бы победить ранившего его эмона, но мысль не принесла радости. Что ему с той победы? Он отдал бы все, чтобы избавиться от зелья Гунорбохора, но, похоже, от него избавит только смерть.

Не сговариваясь, в первый же день свободы они не стали принимать зелье. Тянули день, затем ночь... А наутро едва могли поднять руку. Жестокая боль скрутила тело, казалось, оно горело заживо. Фран быстро сдался, Улнар боролся еще целый следующий день. Скрипя зубами, он терпел, но выдержать не смог и вдохнул зелье... Больше они таких попыток не делали. Проклятая ведьма права. Лучше умереть быстро, чем в таких мучениях...

Никогда в жизни Улнар не подумал бы, что пойдет по Кхинору, не таясь. Когда однажды отряд чернолицых нагнал и окружил их, Улнар протянул вожаку флакон Ош-Рагн. Предмет возымел магическое действие. Грозный, увешанный фигурками из костей убитых врагов, моррон склонился, точно раб, и просил позволения ему и его отряду уйти...

Костер догорал. Пора бы и спать. Улнар спрятал флакончик в поясной карман, так, чтобы не потерять и легко вытащить в случае опасности. Фран держал его в подвешенном на шее мешочке.

Обнаружив рощицу неподалеку от воды, товарищи срубили несколько деревьев. Для двух обычных людей тащить эти стволы до воды было непосильным трудом. С зельем это было легко. На берегу они связали плот. Переправа через могучий Кхин не страшила - теперь мало что могло их напугать.

На последней стоянке в Кхиноре Улнар вспомнил последний разговор с отцом. Он помнил почти каждое слово. Тогда Улнар был слишком мал, чтобы понять то, что хотел открыть отец, но сейчас его слова наполнялись новым, поразительным смыслом...

- Ты не должен ничего и никого бояться, Улнар. Даже смерти.

Отец сделал многозначительную паузу:

- Смерти боятся все, и это делает людей слабыми. Мысли о смерти губительны не только для воина. Они побеждают самый гордый дух, как грязный поток, замутняют сознание и разбивают волю. Пройдет время, и я уверен: ты постигнешь многие тайны, научишься искусству побеждать, сможешь многое, сможешь даже изменить мир!

- Как я смогу изменить мир? - только и выговорил Улнар.

- Скажу тебе то, что знают все, но понимают лишь избранные: будешь силен - сможешь изменить мир. Будешь слаб - мир изменит тебя! Запомни это накрепко.

- Я запомню, отец.

- Я не учу тебя презирать смерть, нет. Не только жизнь, смерть тоже имеет цену, известную лишь богам. Поэтому не стоит ни презирать, ни страшиться того, что ниспослано свыше...

Таким он и остался в памяти Улнара: сильным, уверенным, гордым. И добрым. Эндор был настолько непохож на других, что казался сказочным героем. Никогда Улнар не слышал от него злого слова, видел, как отец любит маму, как смотрит на нее. И иногда так странно говорит...

- Ты еще мал и думаешь, что существует много невозможного. Но знай - невозможного нет! Ни сталь, ни магия не могут противостоять тому, что здесь, - большая ладонь отца прикоснулась к груди Улнара, - человеческому духу и воле.

Отправившись рано утром, Улнар и Фран переплыли Кхин. Течение сносило их плот к югу, но товарищи не беспокоились: это даже лучше, там побережье больше заселено. Им хотелось увидеть лица арнов, услышать родную речь.

Как и ожидал Улнар, их прибытие не осталось незамеченным. Вдоль побережья тянулась цепочка сторожевых башен, и дозорные заметили незваных гостей.

Очень скоро друзей, направившихся в сторону Далорна, остановил отряд вооруженных воинов.

- Кто такие? - спросил старший, угрюмый вояка с бритым и загорелым на солнце черепом. Десяток копий и мечей окружили пришельцев.

Улнар и Фран переглянулись. Они давно условились, что будут говорить и как. Если признаться, что они беглые осужденные - неизвестно, как повернется дело. Вдруг снова отправят за реку?

- Я вольный воин, - сказал Улнар, показывая татуировку Братства. - Мое имя Улнар, меня знают в Братстве.

Патруль, окруживший их, не принадлежал Братству. Это были воины одана, но часто бывавший в Приграничье Улнар знал всех их начальников.

- А ты?

- Я тоже, - сказал Фран. На его руке не было знака Братства, но охотник предусмотри-тельно надел наручи, да и стражей интересовало иное...

- Почему вас всего двое? - спросил бритый.

- Ты знаешь, что бывает в Кхиноре, - ответил Улнар. - Хотя, откуда тебе знать...

- Отвечай прямо.

- Идем отрядом, а возвращаемся группами. Как придется. Отведите нас в Северный лагерь, к Дорану. А если вы с юга, то к Элорну.

- Ты знаешь Элорна? - спросил командир. Его лицо смягчилось.

- Я бывал в Кхиноре три раза. Уже четыре, - поправился воин. - Неужели я не знаю Элорна? Думаю, и он помнит меня.

- Он думает, что мы шпионы морронов, - криво улыбаясь, добавил Франир. Окружившие их воины рассмеялись, и напряжение спало. Действительно, парни вооружены, имеют знак Братства, чего же еще?

- Ладно, братья, идите, - кольцо воинов, повинуясь жесту десятника, распалось. - Удачи вам.

- И вам удачи, - сказал Улнар. - Следите за рекой. Морронов на том берегу - тысячи.

Пошел дождь. Крупные капли падали на землю, смывая пыль с густой, упорно цеплявшей за ноги, травы. Перелесок кончился, и за серой пеленой обнаружилась дорога. Блестя мокрыми, отполированными тысячами ног каменными плитами, она тянулась с севера на юг вдоль Кхина и служила для быстрой переброски войск вдоль границы. Во избежание засад подступавший к дороге лес вырубили, дерево пошло на сторожевые башни.

- Ну, что, друг, - сказал, останавливаясь, Фран. - Мне на восток, тебе на юг.

- Да, - сказал Улнар. Небо над головами светлело, колыхавшиеся на ветру деревья стряхивали остатки дождя. - Удачи тебе, друг.

Они обнялись. В глазах Франа стояла тоска.

- Как думаешь, мы еще встретимся? - спросил он. Охотник был угрюм, Улнар чувствовал, как тяготит друга "подарок" морронов.

- Арнир велик, - расхожей фразой ответил Улнар.

- А я думаю: не попусти боги нам встретиться там, - охотник кивнул в сторону запада. - У нее.

Улнар старался не думать об этом, но разве забудешь, если проклятое зелье каждый день напоминает о себе. Будем жить, будет время подумать, решил воин.

- Все может быть, - сказал он. - Не отчаивайся, Фран.

- Я спрошу наших ведунов, - сказал охотник. - Может быть, они найдут противоядие.

В его голосе не было уверенности.

- Знаешь, Фран, - сказал Улнар, - Один одноногий долго жаловался на судьбу, пока не встретил человека без ног... Все в наших руках. И зелье тоже. Мы можем принять свое решение, Фран.

- Да, это так. И я его приму! Прощай, воин, - он поднял предплечье, и Улнар прикоснулся к нему в приветствии вольных воинов.

- Прощай.

Свежий ветер разогнал остатки туч, и солнце заблестело до того ярко, что на душе у воина стало легче. Он всегда чувствовал себя лучше, когда в небе висело сверкающее светило - оно будто бы питало его своими лучами, и в такие яркие дни воин, как никогда, был уверен в своих силах.

Дорога привела к ручью, через который перекинулся небольшой каменный мостик. Здесь же стоял каменный столб, разделявший земли Далорна и Ринересса.

Улнар подошел к мосту и увидел несколько хешимских повозок. Кучка людей столпилась у берега. Воин подошел ближе. Один за другим люди обернулись - и Улнар увидел хмурые ожесточенные лица.

- Зачем вы здесь стоите? - спросил воин.

- Там за мостом, - сказал один из хешимов, - стоят два воина, и требуют денег за проезд на земли Ринересса. Говорят: налог одана - а мы и не слыхивали о таком! Мы не можем заплатить столько. Слыханное ли дело: по два асира с повозки!

Улнар удивился. Пошлины взымали при въезде в город, где торговцы могли бес-препятственно и безопасно торговать своим товаром, но чтобы на границе...

- Где же они?

- А вон стоят, чтобы им провалиться на том же месте!

- Говорите, новый налог? - спросил воин, взглянув на другой берег. - А это - сборщики?

У рощи маячили фигуры в пыльных плащах. Один воин был высокого роста и держал в руках лук. Другой стоял, опираясь на копье.

- Упаси Великий Алгор! - ответил хешим. - Эти подлые мергины говорят, что они воины Братства, и мы должны платить за охрану от морронов.

- Что же делать? - едва не плача, вздохнул один из хешимов. - Мне в город надо. У меня товар портится.

- Всем надо, - сказал второй, - а что сделаешь? Платить не хочется, а дорога одна.

- Вас десяток, а их двое, - сказал Улнар.

- У него лук - не подступиться, - возразил первый селянин. - Этот здоровяк сказал, что продырявит любого из нас, а умирать нам не хочется. Придется ехать назад.

- Он не посмеет стрелять, - сказал Улнар. - Он, что, хочет за Кхинор или на рудники?

- Вот иди и проверь, посмеет или нет. А мне не хочется.

- А я знаю того, с копьем, - вмешался третий. - Это Бальд, по прозвищу Выпивоха, он сам из Ринересса, а с приятелем давно в этих местах промышляет. Как награбят - едут в город пропивать. Он, когда трезвый, злой как моррон, лучше не подходить, а то, как пить дать, проткнет!

- Вы знаете их имена - так скажите эмону, пусть пришлет воинов и фагира, - сказал Улнар. Хешимы только усмехнулись.

- Жаловались, да толку! Ведь они нас не грабят, - ответил один, - они просто просят денег за проезд. И не убили они никого. Судья сказал: не за что наказывать...

- Говорят, Бальд ему родственник, - добавил кто-то.

- Эй! - раздался с того берега хриплый голос. - Вы платить будете? Долго мне еще здесь торчать?

- Эй, Бальд, узнаешь меня? - закричал один из хешимов. - Я - Ират-мельник, ты меня здесь три декады назад ограбил. Теперь вот опять. Может, пропустишь?

- Плати, мельник, и проезжай, - захохотал Бальд.

Мельник махнул рукой и, не сказав ни слова, пошел к повозке.

- Из Братства, говорите? - пробормотал Улнар. Он подошел к мельнику.

- Подвези на тот берег.

Хешим пожал плечами:

- Садись. Но за себя платить сам будешь.

- Хорошо, - кивнул Улнар. Сев на повозку, воин поглядел на каменный флакон. Нет, зелье он вдыхать не станет. Разберемся без него...

Повозка въехала на мост. Смех умолк. Рослый мергин направил на воина стрелу. Толстые пальцы замерли на тетиве.

- А вот этот не из простых, - сказал он приятелю, - у него в карманах наверняка что-то имеется. Только вот лицо его мне не нравится.

- Ты же, брат, не жениться на нем собрался, - хохотнул Бальд. - Что тебе лицо? Стреляй, если что будет не так.

- А ну, стой! - крикнул Бальд мельнику. Тот послушно остановил крогов.

- Ты! - крикнули Улнару. - Слезай!

Воин молча спустился на землю. Собравшиеся на другом берегу хешимы наблюдали за ним.

- Вот вам деньги, - сказал мельник, протягивая два красных камня, и указал на воина. - А он заплатит сам.

- Ты иди, а ты плати, - сказал Бальд. Глаза его спутника подозрительно ощупывали Улнара: тот выглядел бывалым человеком, из-за спины выглядывает рукоять меча, но быстро он его не достанет, и рукоять связана - чего же бояться? Он опустил лук.

- Ты же не возьмешь плату со своего? Я тоже из Братства, - проговорил Улнар, демонстрируя предплечье с татуировкой. - В каком отряде ты был, у кого учился?

- Э-э, - замялся Бальд, но Улнар с первого взгляда определил, что пройдохи не были в Братстве никогда. - Какая разница? Плати и проходи!

- Как вы смеете называть себя воинами Братства, теми, кто кладет жизни, сражаясь с морронами? - произнес Улнар, чувствуя, как гнев охватывает его. - Вы, два куска навоза!

- Стреляй! - крикнул Бальд. Лучник вскинул оружие и спустил тетиву. Казалось, стрела неминуемо пронзит воина, но она вонзилась в повозку, туда, где на мгновенье до того стоял Улнар. Стрелок впал в ступор: он не ждал, что воин в стремительном кувырке уйдет от выстрела и окажется рядом... Ударом ноги Улнар сломал лук, а следующим попал в грудь разбойника. Нелепо взмахнув руками, тот скатился с берега в ручей. Хешимы разразились торжествующими криками и, похватав с повозок палки и посохи, кинулись на мост.

- Видать, ты сильный парень, - сказал Бальд, вытаскивая широкий меч. - Посмотрим, как твои ноги справятся с мечом!

Бальд пошел на воина, а его товарищ, выбравшись из ручья, увидал бегущих по мосту хешимов и юркнул в кусты.

Несмотря на прозвище, Бальд был неплохим бойцом, Улнар понял это, когда уклонился от нескольких хитрых ударов мергина. Воин не доставал меч и тянул время, давая хешимам возможность окружить их негодующим разъяренным кольцом. Бальд понял, что дела его плохи.

- Давай условимся, приятель, - сказал он, тщетно пытаясь достать воина мечом, - если я одержу верх, пусть мужланы пропустят меня.

- Договаривайся об этом с ними, - сказал Улнар. - Сдавайся, и никаких условий! Я не стану тебя убивать, а то бы давно сделал это. Что касается их - я им не начальник, думаю, решат по-справедливости.

Бальд яростно атаковал, но для Улнара его удары казались медленными и неуклюжими. Увернувшись, воин сшиб мергина наземь и выкрутил руку, заставив отпустить рукоять меча. Хешимы бросились на Бальда и связали, от души награждая пинками.

Улнар подобрал меч разбойника и собрался уходить, но уйти не дали. Благодарные хешимы окружили его, наперебой восхищаясь победой воина.

- За такое зрелище и асира не жалко! - сказал один.

- Знавал я парня, он здорово дрался на мечах, - сказал мельник, - но до тебя ему далеко! Ты и без меча сражаешься, как сам Игнир! Будешь здесь, спроси Ирата-мельника, тебе любой укажет мою мельницу, и заходи! Будешь лучшим гостем!

- Даст Игнир, заеду, - прикоснулся к тофу воин. - Удачи всем вам!

- И тебе! - радостно отозвались хешимы. - Да хранит тебя твой покровитель!

- А тебя мы отвезем в город! - сказал один из поселян плененному Бальду. - В суд тебя, к фагирам отвезем!

- Везите, везите, - прошипел он, злобно зыркая из повозки. - Поглядим, кто кого судить будет!

Хешимы переглянулись. На лицах проступил страх.

- Чего вы испугались? - спросил Улнар. - Правда на вашей стороне! Что он еще может, как запугивать вас? Везите его к фагирам.

- Так-то оно так...

Улнар понял: того и гляди, Бальд запугает поселян, и они отпустят его, да и приятель может напасть и отбить Бальда. Хешимы разбегутся, едва он встанет на пути и покажет меч.

- Пойду-ка я с вами, - сказал он, и лица хешимов оживились. В конце концов, подумал воин, не все ли мне равно, в Ринересс я пойду или в Далорн? Я свободен, кошель полон асиров...

Обоз тронулся и шел со скоростью, на какую только были способны подгоняемые палками кроги. Хешимы торопились.

Воину любезно предоставили место в одной из повозок. Он по привычке чутко следил за дорогой, а мысли раз за разом возвращались к зелью Гунорбохора. Что делать, если пыльца подойдет к концу? Пасть к ногам Ош-Рагн или умереть в мучениях?

Воин не находил себе места. Гордость арна и вольного воина была раздавлена милостью, поданной из черных рук врага. Он принял жизнь, деньги и оружие, которое, быть может, снято с убитых чернолицыми арнов! Можно выбросить его, можно выбросить деньги - но тогда надо выбросить и жизнь. Ведь и ее ему подарили! Великий Игнир, почему я не умер в бою, почему меня не убили?

Улнар понимал, что в то время был в чужой власти, под действием морронского зелья... И все же не извинял себя. Что ему делать теперь? Улнар отдал бы все, что имел, чтобы избавиться от морронской отравы. Быть может, фагиры помогут? Но... как он объяснит, откуда взял эту черную пыльцу? Ведь она из Гунорбохора, где не бывал ни один арн. Если рассказать правду, то... не объявят ли его предателем? Воин думал и не находил ответа.

К вечеру повозки прибыли в Аримдор - город винодельцев. Это был маленький, но уютный городок в пару сотен домов, окружавших рыночную пощадь с рядами винных складов. Воздух здесь наполнял кисловато-терпкий запах бродящих плодов арима, из которых делали знаменитое на весь Арнир аримское вино.

- Итак, все вы утверждаете, что этот человек грабил вас на дороге у Гнилого ручья? - спросил фагир. Хешимы энергично закивали. Бальд скривился, как от кислого вина.

- Это правда? - спросил обвиняемого фагир. За спиной Бальда стояли два вооруженных стража, не сводившие с него глаз.

- Никого я не грабил! Это выдумки.

Крестьяне зашумели. Фагир нахмурился, и крики смолкли.

- Ваше слово против его. Есть ли у вас свидетели?

- Я, - сказал Улнар. Он пришел в суд с хешимами.

- Назови свое имя.

- Улнар из Гарда.

- Улнар? Я запомню! - пообещал Бальд, злобно щурясь в спину воина, однако тот не обратил на угрозы ни малейшего внимания.

Суд происходил в городской таверне. Вокруг судьи и свидетелей собрались зеваки. В Арнире суд вершился везде, было достаточно присутствия фагира, обладавшего судебной властью и оданских стражей, готовых доставить преступника в тюрьму, а оттуда, в зависимости от приговора, в Кхинор или на каменоломни.

- Итак, ты так же свидетельствуешь, что этот человек, Бальд из Кернохара, грабил хешимов на мосту у Гнилого ручья? Ты знаешь наказание за лжесвидетельство?

Улнар улыбнулся и кивнул: Кхинор. Но он там уже был.

- Истинно так, - подтвердил он. - У этого мергина был сообщник, но он сбежал.

- Я не мергин! - крикнул Бальд. - Я честный наемник.

Фагир повернул голову, и обвиняемый замолчал.

- Есть ли пострадавшие? - спросил судья.

- Хвала Сущим, нет, - ответил один из крестьян. - Если бы не этот воин, мы не смогли бы проехать в город! И мы не смогли бы взять Бальда, если бы этот храбрый человек не сразился с ним и не обезоружил!

- А-а, так была и схватка! Кто первым обнажил оружие?

- Он! - хором сказали хешимы, указывая на Бальда.

- И вот его меч, - сказал Улнар, выкладывая перед судьей клинок. Бальд скрипнул зубами: он рассчитывал, что воин заберет меч себе, ведь иначе оружие конфисковывалось судьями. Он судил по себе, и не думал, что улика будет выдана - меч стоит хороших денег...

- Значит, ты обнажил клинок первым! - проговорил фагир, устремляя суровый взгляд на разбойника. - Тебе известно наказание?

- Это не мой меч! - заявил Бальд. - У меня не было меча!

Крестьяне зашумели, фагир прервал шум движением руки.

- Протяни руку, - сказал он Бальду. Разбойник повиновался. Одной рукой фагир взял его ладонь, другой прикоснулся к мечу. Все замерли. Никто не знал, как фагиры делают это. Колдовство в Арнире было вне закона - но то было не колдовство, фагиры не произносили заклятий, не взывали к Даору, богу зла и колдовства. Судья держал Бальда за руку и будто бы думал о чем-то.

- Это твой меч, - сказал, наконец, фагир. Бальд не посмел возражать. - И на нем кровь.

- Это кровь животного, - заявил Бальд.

- Возможно. Но ты солгал фагиру. Ты виновен, Бальд из Кернохара, - невозмутимо продолжил судья. - Нападение и ношение незапечатанного оружия...

- Но я никого не убил и не ранил! - воскликнул Бальд. В его голосе проступал страх. - Я молю о справедливости, фагир!

- Кто твой сообщник? - сухо спросил фагир. - Назови имя - и сможешь рассчитывать на снисхождение.

- Солурн. Солурн из Керидора! - кусая губы, вымолвил мергин.

- Так как кровь не была пролита, и ты выдал имя сообщника, я осуждаю тебя, Бальд из Кернохара, к работе на оданских рудниках в течение пяти лунных перемен. Да будет так!

И стражи мигом взяли мергина под руки. Довольные хешимы, обсуждая приговор, выходили из таверны.

- Теперь Бальд не скоро появится здесь, если вообще вернется, - говорил один.

- Будь я фагиром, отправил бы этого мергина в Кхинор, - отвечал второй. - Там таким, как он, самое место!

Зрители разошлись, а Улнар решил перекусить. Вольный воин заказал вареное мясо по-далорнски, к нему кувшин вина, и присел в уголке.

Что делать дальше, куда ему идти? В кошельке достаточно денег, чтобы надолго не испытывать нужды, но что ему асиры, когда он носит смерть на шее! Медленную и жуткую смерть.

Аппетит пропал, воин с трудом заставил себя съесть заказанное мясо. Он вспомнил желтые гипнотические глаза Ош-Рагн и сжал зубы. Он свободен, он в Арнире, но все это лишь видимость свободы и силы. Когда кончится зелье, он проживет не более двух дней...

Улнар едва не вскочил от пришедшей в голову мысли: Старый Иль! Старик может помочь, он владеет чудесной силой! Ведь он вылечил Улнара от раны, которую все считали смертельной! Помог раз, поможет и другой.

Улнар в волнении встал, расплатился с подошедшим служкой, вышел из таверны... и столкнулся с Кроденом. Эмон шествовал по улице во главе отряда воинов.

Эмон уставился на Улнара, как на призрак, поднес руку к лицу и вскрикнул:

- Не может быть! Это ты, Улнар из Гарда - или призрак?! Тебя же отправили в Кхинор!

- Нет, это не я, - отворачиваясь, проговорил воин. Он не испытывал к Кродену ненависти - просто не хотел его видеть. Улнар спешил.

- Нет, стой! Это ты, клянусь Эльмером! - изумленный Кроден подал знак воинам, те обступили Улнара, не давая пройти. - Как ты оказался здесь? Ты вернулся из Кхинора?!

- Если и так, - спокойно отвечал воин, - то нет закона, запрещающего вернуться из Кхинора.

- Ты осужден и должен умереть! - крикнул Кроден. - Воины, возьмите его!

Доставать меч Улнар не стал. Обнажить оружие на улицах города значило, как минимум, попасть на каменоломни. Воины одана и стражи такое право имели.

- Беззаконие! - громко крикнул Улнар, поднимая руки. - Зовите фагира!

Снующие по улице прохожие остановились, десятки взглядов остановились на воине. Арны по природе любознательны. Любой спор или неразбериха всегда привлекали множество любопытных, а крик воина мигом собрал вокруг толпу зевак.

- Уведите его! - Кроден махнул воинам, но отряд застрял в плотной толпе.

- Суд и закон! - сказал глубокий властный голос, и все замерли. Кроден и воины почти-тельно склонили головы. Через толпу пробирался фагир. Тот самый, что судил разбойника Бальда. Он вышел из таверны вслед за Улнаром, тут же оказавшись в гуще событий. - В чем дело? Кто просил суда?

- Этот человек был осужден на Кхинор, - крикнул эмон, указывая на Улнара, - но ушел от наказания! Велите схватить его! Он должен умереть!

- В чем его вина? - спросил судья. Любопытные притихли.

- Я не знаю, но он был осужден на Кхинор, его отправили туда, но вот я вижу его здесь! Я командир береговой охраны, эмон Кроден, я прекрасно помню этого мергина!

- Это так, Улнар из Гарда? - спросил фагир. Кроден изумленно воззрился на него:

- Откуда ты знаешь, как его зовут?

Фагир не ответил.

- И тебя отправили в Кхинор?

Люди перешептывались, и Улнар чувствовал их удивленные взгляды. Не каждый день увидишь человека, вернувшегося из страны смерти...

- Да.

Раздался изумленный вскрик. Фагир старался выглядеть невозмутимым, но ему это плохо удавалось. Как и все вокруг, он был поражен.

- И ты смог вернуться?

Улнар пожал плечами:

- Давайте считать меня призраком и спокойно разойдемся, - улыбаясь, предложил он.

- Отвечай!

- Да, я вернулся из Кхинора.

Толпа ахнула.

- Почтенный фагир, - воскликнул Кроден. Его солдаты по-прежнему не выпускали Улнара из кольца, - прошу осудить этого человека, потому что он избежал наказания!

- Это трудная задача, - изумленно проговорил фагир. - Такого я не припомню!

- Такого вообще не бывало! - возмущенно сказал Кроден.

- Я не припомню закона, по которому осужденного на Кхинор осуждали бы еще раз, - сказал Улнар.

- Это так, воин, - согласился фагир. - Ты прав. Закон был исполнен.

- Но он не понес наказания! - крикнул Кроден. - Он избежал его! Наверно, ему удалось сбежать с корабля!

Улнар улыбнулся, подумав, что будет, расскажи он всю правду. Его просто посчитают сумасшедшим.

- Это так? - спросил фагир.

- Нет. Меня высадили в Кхиноре вместе с осужденными. Можете опросить команду "Черной руки Даора".

- Но как ты смог вернуться!?

- Игнир хранил меня, - ответил воин.

- Дай мне руку, воин.

Зеваки притихли. Улнар протянул ладонь. Пальцы служителя были толстыми и мягкими, они то что-то искали в сплетении линий, то замирали на запястье... Во всеобщем молчании прошла минута.

- Он не лжет, - наконец, проговорил фагир. - Он был в Кхиноре.

- Конечно, был! Он же вольный воин! - не сдержался Кроден. Судья резко повернул голову, и эмон закрыл рот. Власть фагиров не распространялась на потомков Древних, но говорили, что фагиры могли наказать не только ссылкой и рудниками...

- Есть еще что-то... - фагир смотрел Улнару в глаза. Воин выдержал взгляд и не пытался убрать руку.

- Клянусь Игниром, моим покровителем! - прикоснулся к тофу воин. - Я был в Кхиноре, но вернулся оттуда живым. В чем моя вина? В том, что не дал себя зарезать и сожрать?

- Здесь что-то не так! - пробормотал Кроден. В эмоне говорила ненависть, но он не подозревал, как близок к истине.

- Ты что-то скрываешь, - проговорил фагир, не отпуская руку воина. - Но это не преступление. У каждого есть свои тайны. Ты прав, воин: в законе нет ни слова о том, что делать с вернувшимися из Кхинора. Я не могу тебя осудить. Закон был исполнен.

- Возможно, я не единственный, кто вернулся, - сказал Улнар.

- Возможно, - сказал фагир. - Но первый, о ком узнали.

- Теперь скажи: свободен я или нет?

- Свободен, - сказал фагир. - Отпустите его.

Собравшиеся одобрительно зашумели. Кто-то хлопнул Улнара по плечу.

- Посторонись, эмон! - сказал Улнар Кродену и, отодвинув его плечом, пошел прочь. Воины изумленно провожали глазами человека, вернувшегося из Кхинора живым.

Улнар спешно покинул город, знакомой дорогой направляясь на восток. Ему хотелось зайти в хеш, где его осудили: пусть люди увидят, что правда жива, что из Кхинора можно вернуться! А с каким удовольствием Улнар глянет в лицо сборщику, присвоившему деньги и оклеветавшему его! Да пусть он провалится! Если месть угодна Игниру, бог сам уготовит их встречу.

Воин сошел с дороги, не доходя до хеша, и углубился в лес. Он знал, куда идти, и нашел памятную полянку. Здесь!

- Иль! - крикнул воин, не решаясь без спроса зайти в дом. - И-и-и-ль!

Он кричал долго и даже охрип, но старик не являлся. Улнар решил дождаться отшельника и подошел к хижине, чтобы подождать старика внутри.

- Не входи в мой дом! - раздался голос за спиной, и Улнар радостно обернулся: Старый Иль стоял за ним, всего в нескольких шагах. Все такой же: те же босые ноги и невообразимая шляпа.

- Одно солнце над нами! - обрадованно сказал воин, но старик оставался хмурым.

- Не входи в дом! - повторил он. - Я не хочу, чтобы туда попала скверна.

Воин в недоумении замер. О чем это он?

- Раньше на тебе был хороший камень, теперь ты променял его на плохой. Не надо носить на себе скверну, ее надо закопать - и чем глубже, тем лучше. Пусть зло уйдет в землю - земля одолеет его.

- Прежний камень при мне, - сказал Улнар. - Вот он.

- Ох, люди, - вздохнул Иль. - Разве ты мешаешь мед с грязью? Тогда почему носишь эти камни вместе? Я не могу смотреть на тебя: черный свет слепит глаза. Уходи, тебе недолго осталось жить, если не закопаешь то, что у тебя на шее, и так, чтобы больше не найти.

- Подожди! За этим я и пришел к тебе! Помоги, Старый Иль! Это зелье... - Улнар взволнованно говорил, отшельник слушал. Старик стоял, опираясь на палку, кустистые брови сдвинулись, прикрывая глаза. Когда воин закончил, Иль сказал:

- Я не могу помочь тебе.

- Почему?!

- Я не колдун. Я не могу распутывать заклятья и снимать чары.

- Я думал, ты сможешь, - растерянно проговорил Улнар. - Я надеялся.

- Ты можешь надеяться и дальше, - сказал старик. - Пока ты жив, и в состоянии отличать дурное от хорошего, ты можешь многое изменить. Но времени у тебя мало. То, что ты носишь - не сосуд для зелья морронов. Это сосуд для твоей души, которая скоро окажется внутри. Спеши, воин, спеши! Я не знаю, как долго ты сможешь сопротивляться магии Гунорбохора, прежде чем потеряешь душу, но... если сможешь пробраться туда... то найдешь противоядие.

Пробраться в Гунорбохор?! Улнар застыл, как статуя. Он даже не знает, где находится эта земля! Но знают морроны, а у него есть пропуск Ош-Рагн...

И все равно - это безумие! Одному отправиться на край земли! Но разве есть еще какой-то выход? Старик не может помочь, значит, никто не сможет - кому поведать тайну, за которую легко лишиться головы?

Старый Иль повернулся и исчез, и воин понял: совет дан. Ему теперь решать.

Глава 4. Фаворит.

Сидя в мягком кресле на дворцовой террасе, одан Гурдана Орэн наблюдал за состязанием лучших воинов, устроенном в честь его свадьбы с Эланой.

Оданесса сидела по правую руку, без интереса и участия глядя, как во дворе цитадели сильнейшие воины Гурдана калечили друг друга.

Рядом с оданом стояли самые влиятельные эмоны Гурдана. Ближе всех - Эрлайн, владелец эмонгира Шедор и главный советник, начальник тысячи "преданных" Лайберн, начальник тайной службы Гретворн, старший казначей и дворцовый распорядитель. Чуть поодаль замерли с обнаженными мечами шесть дюжих стражей.

Прошла луна с тех пор, как Элану похитили, но, несмотря на все ухаживания, девушка не желала прощать похитителя. Орэн уверял ее в любви, осыпал дорогими подарками, говорил, что сделает все ради ее счастья... Элана потребовала вернуть ее отцу, на это последовал отказ, а за ним - ссора...

Элана догадывалась, что движет молодым властолюбцем. Не будь она заложницей его амбиций, она, быть может, с интересом бы следила за этой историей... Она видела достоинства одана и признавала их, но чувствовала: Орэн не любит ее и не полюбит никогда. Он чурается и страшится любви...

Он приходил к ней каждый день. Присылал подарки, устраивал пиры. Просил, требовал и угрожал.

Выходить из дворца ей не дозволялось. Повсюду стояла охрана. За каждым ее шагом следили. Орэн намекал: все это кончится, когда она выйдет за него замуж, но Элана молчала. Она была настолько же горда, насколько Орэн нетерпелив.

Тогда он пришел ночью. Силой сломив сопротивление, одан овладел ею в надежде, что после этого оданесса сдастся. Но ничего не изменилось! Та же холодность, презрительное высокомерие, словно перед ней не одан, а последний хешим!

На следующий день Элана потребовала встречи с фагиром. И не с простым, а с самим мастером Стиргом. Орэн не мог отказать ей, тем более, что Стирг ждал ее согласия, чтобы освятить брак.

Элана просила мастера, чтобы тот добился ее свободы, и была изумлена словами Стирга.

- Орэн силой удерживает меня! Как фагиры допускают такое?

- Мы не можем воевать с оданами, - склонил голову старик. - Мы можем лишь советовать им.

- Так посоветуйте оставить меня в покое и вернуть домой!

- Это нужно тебе, но не нужно Арниру. Смирись, оданесса. Придет время, и ты поймешь, что все сделала правильно...

Старик не желал защищать ее. Последняя надежда рухнула. Весь мир был против нее!

В душе Орэн восхищался ее стойкостью, но политика требовала быстрейшего разрешения ситуации. Отец Эланы собирал силы и готовился к вторжению в Гурдан.

Не добившись согласия ни лаской, ни силой, ни покровительством Стирга, Орэн взял хитростью.

Служанки донесли, что Элана беременна - и в тот же день одан получил ее согласие. Выбор был прост: либо брак - и ребенок становится законным наследником Орэна, либо позор, а ребенок - незаконнорожденный ублюдок... Ей ничего не оставалось, как согласиться.

Радостный одан объявил о свадьбе. На следующий день в Гурдан явился посланник Далорна с требованием вернуть оданессу и выплатить контрибуцию за оскорбление, нанесенную одану Эванну, отцу Эланы.

Орэн ответил отказом. Бахвалясь перед посланником, одан заявил, что готов уплатить требуемую сумму в качестве приданого, если Эванн признает главенство Гурдана и станет его вассалом.

Элана знала, что отец не согласится. И не удивилась, узнав, что Гурдан готовится к войне. Отец любит ее, и слишком горд, чтобы бросить дочь и не ответить на вызов. Элана тоже любила отца, но видела, насколько силен Гурдан. Отказом от свадьбы она приведет отца к гибели. И было еще одно...

Получив согласие, сияющий Орэн не заметил, как уголки губ оданессы сдвинулись в мстительной усмешке. А если и заметил, ему и в голову бы не пришло то, что знала только она. Отцом ребенка был не одан, а Улнар, безвестный воин...

Это была ее месть! Изысканная месть. Все, что она могла позволить в своем положении. Элане хотелось крикнуть так, чтобы услышал все: ребенок, которого ты, Орэн, считаешь своим - не твой! Но крикнуть она не могла. Стиснув зубы, оданесса утешалась мыслью, что ее дитя станет наследником Гурдана, а ненавистный род Орэна прервется! Сейчас не время, но когда-нибудь она скажет одану правду! Лучше: на его смертном одре...

Едва состязание закончилось, Элана поспешила уйти. Орэн ее не удерживал. Его ждали дела. Одан обернулся к советнику:

- Ты договорился с ним, Эрлайн?

- Все будет сделано так, как угодно одану, - ответил Эрлайн, глядя на арену, где проворные слуги уносили поверженных воинов к лекарям.

- Посмотрим... Да, передай своему брату, что в честь своих заслуг он приглашен на мою свадьбу.

- Непременно, мой одан, - склонил голову советник.

- Однако, - с печалью сказал одан, - я думал, что лучшим воином станет кто-нибудь из "преданных". Но твой брат половине лучших воинов все кости переломал. Он великий боец. Почему я раньше не слышал о нем?

- Мой одан, он рос нелюдимым и все время проводил в путешествиях и обучении воин-скому искусству... Он не хотел появляться при дворе.

- Отчего же передумал?

- Ому захотелось славы.

- Он ее получит... если заслужит.

- Победа над лучшими воинами одана уже прославила Доррана... И "преданных".

- Что ты хочешь этим сказать, Эрлайн? - уловив намек, спросил Орэн. Одан знал, что советник и начальник гвардии недолюбливают друг друга и соперничают за большее доверие правителя. А одан никогда не упускал случая подлить масла в огонь, считая, что разлад среди влиятельных родов Гурдана и его советников неизмеримо полезнее, чем их дружба и объединение.

- Лишь то, что Лайберну надо лучше обучать воинов, ведь их главное предназначение - защита одана.

- Что скажешь, Лайберн? - засмеялся одан.

- Я и "преданные" готовы умереть за тебя.

- Слышишь, Эрлайн? Лайберн верен мне. И у него будет возможность доказать это. Мне донесли, что одан Далорна, наконец, выступил против меня. Итак... Лайберн, займешься сбором войск немедленно.

- Да, мой одан.

- Эрлайн, тебе задание иного рода. Используй свои связи. Я знаю, у тебя множество осведомителей в Далорне. Не меньше, чем здесь у Гретворна... - Орэн ухмыльнулся, а начальник тайной стражи молча склонил голову. - Я слышал, в Далорне есть эмоны, не поддерживающие Эванна и не приславшие людей в его войско?

- Да, мой одан.

- Отлично. Пошли к ним надежных людей и обещай: если они выступят на моей стороне... Обещай им, что угодно.

Эрлайн поклонился и отошел.

- Лайберн! - позвал Орэн. Глава гвардии шагнул к одану.

- Пошлешь гонца в Таллий. Вели поставить дозоры вдоль границ и приготовить город к осаде.

- Да, мой одан.

- Все. Пожалуй, пора пообедать, - одан поднялся и ушел с террасы. Охрана двинулась следом. Начальника гвардии остановил Гретворн.

- Слышал? - спросил он. - Начинается война!

- Она началась давно, - мрачно подтвердил Лайберн. - Когда оданессу привезли во дворец, я знал, чем это кончится.

- Ты мрачен, - заметил начальник тайной стражи, немолодой, но еще крепкий мужчина в расшитом золотом плаще. Его лицо обладало способностью сохранять твердокаменную невозмутимость в любых ситуациях, за что Гретворна прозвали камнеголовым. - Не веришь в нашу победу?

- Воинов у нас достаточно, но разве сравнишь их с головорезами Эванна? Его армия закалена в битвах с морронами, у них железная дисциплина, и воинам хорошо платят.

- О чем ты, Лайберн? Неужели великий Гурдан падет перед стариком из Далорна? Сам Ринересс ищет дружбы с нами, потому что боится нашествия морронов, а наши крепости надежно защищают его с севера. Ринересс всегда был могущественнее и сильнее любого из оданств Арнира, но он первым просил помощи у нас!

- Но Орэн отказал.

- Отказал, потому что предвидел войну с Далорном. Наш одан умен, хоть и молод. Он понимает: опасно биться с двумя врагами одновременно. Лучший выход - столкнуть их лбами, но кто мы, чтобы рассуждать об этом?

- И все равно: не стоило начинать войну. По крайней мере, сейчас. Я не сомневаюсь в своих "преданных", но...

- Договаривай, не бойся, - сказал Гретворн. Глава оданской гвардии был одним из немногих счастливцев, кто не боялся мрачной славы Гретворна - он был его давним другом.

- Известно ли тебе, что многие эмоны Гурдана усиливаются и нарушают древние законы. Есть земли, где бесчинствуют мергины, а простой люд вооружается и творит суд и расправу, потому что эмоны не защищают их. Ты знаешь: нарушающих закон эмонов судит лишь одан, фагиры над ними не властны. Эта безнаказанность породила зло и жестокость. В отдельных областях уже идет война, и нет никакой власти. Я предлагал одному из этих эмонов прибыть в Гурдан - но он заперся в эмонгире, а его люди стреляют со стен! Сейчас не время для войны, надо наводить порядок...

- Неслыханная наглость! Что же ты не доложишь одану? Надо осадить мерзавцев, взять в кольцо и держать, пока не опухнут от голода!

- У меня не хватит воинов, Гретворн. Тем более сейчас, когда каждый воин на счету. Где же честь, честь эмонов?

- Она осталась у немногих, Лайберн. Большинство будет служить тому, кто больше заплатит.

- Мои предки служили одану и сражались за одана, я служил еще отцу Орэна, и знаю, что такое долг.

- Но сражался ты с морронами, - заметил глава тайной стражи. - А с чернолицыми не войдешь в сговор. И ты плохо знаешь Эрлайна.

- Я знаю эту змею достаточно и удивляюсь: как одан доверяет ему? И этот его брат, взявшийся неизвестно откуда... Ты раньше слышал о нем, Гретворн?

- Не наше дело обсуждать волю одана, - сказал Гретворн. - Служи своему одану, пока он жив, - процитировал он клятву. - Ладно, не освежить ли нам горло? Солнце сегодня жаркое.

- Пожалуй, ты прав.

Стуча сапогами, они спустились с террасы во внутренний двор.

- Господин! - к Лайберну подбежал оруженосец. - Господин, в покоях одана схватка! Я слышал звон мечей!

Гретворн схватился за меч, и эмоны побежали по коридору.

Маррод стоял перед оданом. Правитель Гурдана слыл храбрым человеком, не раз сражавшимся в первых рядах, и Маррод не понимал: зачем смельчаку столько охраны? В Эльденоре членов Совета никто не охранял - каждый из них был великим бойцом, а власть держалась не на силе, а на уважении всех эльдов к Совету и Обладающим.

- Итак, ты хочешь стать телохранителем, - одан задумчиво пошевелил пальцами. - Моя охрана - это лучшие из лучших. Побежденный тобой Гуннор - слабейший из всех.

- Дай мне самого сильного! - проговорил Маррод. - Если, конечно, он не боится умереть.

- Мой одан! - сказал невысокий смуглый человек в свободных одеждах эвилонца. - Этот выскочка много о себе возомнил. Позволь позабавиться с ним!

Орэн не ждал такого поворота. По глазам охраны он видел, как те жаждут про-учить наглеца.

Дорран, брат Эрлайна, был должен отправиться на задание - но вот он здесь - и требует награды. Каков! В другое время Орэн немедленно бы осадил наглеца, но судя по растерянному лицу Эрлайна, его брат явился сюда самовольно... Одан не хотел терять искуснейшего воина, доставившего ему Элану и не раз доказывавшего свою силу в поединках.

А еще одан любил зрелища. Хартоги давно не появлялись в оданстве, а зрелище смертельного поединка без правил всегда лучше состязаний с тупым оружием. Кроме того, не удовлетворить просьбу тех, кто хранит его жизнь, Орэн не мог. Пусть сражаются! Орэн знал, как вести себя, кто бы из них выиграл.

- Дозволяю! - после паузы произнес Орэн. - Пусть победит сильнейший.

Эвилонец шагнул вперед, выхватив из-за пояса парные крюки - редкое оружие. Маррод никогда не сталкивался с таким. Эльд взглянул на широкие, причудливо изогнутые лезвия и короткую рукоять с защищающим кисти витым эфесом. Таким оружием можно кромсать и рвать противника на части, но оно эффективно лишь в ближнем бою, подумал Маррод. И чуть не просчитался. Неожиданно рукояти крюков удлинились, и страшные лезвия едва не коснулись шеи эльда. Еще немного - и Маррод остался бы без головы, не успев сделать ни одного удара. Похоже, он недооценивал боевое мастерство арнов, кое-чего оно все же стоило! Маррод оскалился: достойный противник! Эвилонец был опасен, но Марроду нравилось играть со смертью, особенно, если ставки столь высоки.

Боец-двуручник обрушился на эльда. Парные крюки замелькали в воздухе, нанося удары справа и слева. Но Маррод отбивал их или успешно уходил в сторону. Ему пришлось применить все умение, что со времен прибытия в Арнир случалось едва ли не однажды. С бойцом, владеющим парным оружием, сражаться всегда трудно, а с мастером - подавно. Маррод успевал парировать хитрые удары эвилонца, но для победы этого мало. Надо заставить его отступить!

Едва противник отбил удар, эльд прыгнул вперед и ударил эвилонца ногой. Удар был силен, и телохранитель отлетел на несколько шагов, проехавшись на по гладкому полу. Судя по лицу эвилонца, тот не ждал от новичка такой прыти.

Маррод улыбнулся. Все становилось на свои места, сейчас он разделается с ним! Тяжело дыша, противник поднялся с пола и атаковал. Маррод успешно защитился, но рукояти крюков удлинились еще раз, и эльд увидел летящие в лицо лезвия...

Великолепная реакция выручила и на сей раз. Маррод упал на спину - и вовремя: еще миг - и скрестившиеся лезвия разрезали бы его шею, как ножницы. Крюки превратились в нечто более опасное: теперь лезвия связывались с рукоятью цепью, позволявшей поражать на большой дистанции. Маррод покатился по полу. Острия крюков клевали плиты за его спиной. Эвилонец раскручивал серпы над головой, и те с визгом вспарывали воздух, пытаясь достать эльда.

Маррод закружил возле противника. Эшнарец пытался достать его - но Маррод двигался быстрее урагана. Меч эльда ранил эвилонца в бок, затем в руку. Крюк выпал из ослабевших пальцев. Маррод наступал, приближая развязку.

- Остановись! - крикнул одан, но Маррода не остановили бы и боги. С хрустом, дробя кость, его меч отрубил эвилонцу руку, а затем голову. Зрители замерли. Маррод повернулся к Орэну:

- Я всегда довожу дело до конца, мой одан! - сказал он. Глядя в глаза этому человеку, видавший смерть Орэн содрогнулся. Такого боя он давно не видел, а такого бойца - никогда.

Снаружи послышался шум, двери зала распахнулись, внутрь ввалился Лайберн и начальник стражи. За ними спешили воины. Увидав одана, ворвавшиеся замерли и поклонились.

- В чем дело? - спросил Орэн.

- Мой одан! - сказал Лайберн. - Нам донесли, что здесь схватка, и мы...

- Вы опоздали, - усмехнулся одан, - но благодарю. Если бы все эмоны так же спешили помочь мне, как ты, Лайберн. Я ценю твою преданность.

Лайберн поклонился. Глава тайной стражи махнул рукой, и воины вышли. Глядя на изувеченное тело и Доррана с мечом, эмоны переглянулись. Каждый из стоявших за спиной одана стражей проверен Гретворном лично, он знал о них все: где родились, у кого учились и что едят на завтрак.

Фигура Доррана была любопытной и загадочной. Гретворн уже начал интересо-ваться выскочкой, его люди пытались выведать что-то о нем, но пока безуспешно. Именно поэтому Гретворн дал одану рекомендации повременить и не доверять новичку, пока не будет раскрыта вся его подноготная.

Телохранители угрюмо молчали. Убитый был лучшим из них.

- Ты показал себя великим бойцом, - прервал тягостное молчание Орэн. Одан был рад такому исходу. Он удостоверился в необычайной силе этого человека. Охраны много, а таких вот бойцов... И смерть лучшего телохранителя не казалась одану большой неприятностью.

- Что ж, - покровительственно улыбнулся он Марроду. - Ступай. Тебя известят о моем решении. Уберите тело, - приказал он воинам. - И похороните с почестями.

Глава 5. Первый суд.

Наутро Судьи вышли из укрытия. Шли на восток. Далмира не задавала вопросов и старалась не отставать. Она думала: предстоит суд в ближайшем селении - но Судьи углубились в растущий на склонах изломанного хребта лес.

Они остановились у высокой приметной скалы из красного камня.

- Я останусь здесь, - сказал Аргерд. - Инсторн, проводи.

Скрестив ноги, Судья сел на траву. Далмира и Инсторн отправилась дальше. Очень скоро девушке показалось, что спутник намеренно кружит по лесному склону. Зачем? Далмира подумала, что вопрос оскорбит Инсторна, и молчала. Наконец, Инсторн остановился:

- Мы пришли. Сюда.

Он направился к роще и исчез за деревьями, растущими так плотно, что они составляли почти непроходимую живую стену. Девушка последовала за ним. Странное место! Тропка постоянно закручивалась вправо, и Далмира ощущала, что идет по спирали к невидимому центру...

- Где мы? - спросила Далмира. Они вышли на крошечную поляну. Деревья здесь смыкались так плотно, что образовывали настоящую стену. Посреди поляны стоял алтарь - изрезанный рунами большой и плоский камень.

- Запомни: делай все, что она скажет, но ничего ей не давай! - шепотом предостерег Инсторн. Он положил возле алтаря корзину, которую нес с собой, и исчез. Далмира проводила товарища взглядом, а, повернувшись, обнаружила на поляне невесть откуда взявшуюся старуху в невообразимых лохмотьях. На ее шее висели амулеты из перьев и костей, седые всклокоченные волосы, казалось, никогда не знали гребня. Не двигаясь, она стояла у алтаря, сжимая длинный резной посох с навершием из черепа птицы.

- Кто ты? - спросила она. Старуха смотрела странно, поводя головой, точно принюхиваясь. - А-а, чую. Девушка... Молодая кровь... Подойди ко мне.

Далмира шагнула и поняла, что старуха слепа. Глаза ее затянула жуткая белесая пленка.

- Значит, это тебя хотят сделать Судьей... - холодные костлявые пальцы ощупывали лицо и одежду Далмиры, и девушка вздрагивала от отвращения. Старуха наверняка была ведьмой - но зачем ее к ней привели?

- Как твое имя?

- Далмира, - ответила она. Инсторн не говорил скрывать его.

- Что ж, ты годишься на это. Так и передай своим дружкам...

Далмира хотела уйти, но старуха вскинула руку:

- Не торопись. Мы еще не закончили...

Она склонилась над алтарем, из лохмотьев извлекла огниво и ловко зажгла огонь в маленькой плошке. Судя по весело вспыхнувшему пламени, в ней было горючее масло. Старуха взмахнула рукой, огонь вспыхнул и потух, из плошки заструился серый дымок.

Она окурила алтарь, подошла к девушке и трижды обошла вокруг, что-то шепча. Остановилась и долго вглядывалась в лицо жуткими пустыми глазницами. Далмира отводила взгляд и не смела шелохнуться. Ведьма отошла, двигаясь неторопливо и точно. Она знала это место, и, должно быть, исполняла обряд уже множество раз.

- Слушай, Далмира! - прошептала старуха, склоняясь над дымящейся плошкой. - Я вижу проклятие над твоей головой. Смерть идет за тобой по пятам, и она близка, как никогда...

Что она говорит?

- Ничто не поможет тебе. Издалека идет человек, чтобы убить тебя. И скоро вы встретитесь.

- Что за человек? - вырвалось у Далмиры.

- Ты не знаешь его, но берегись - он великий воин! Ах-х-х.

Колдунья вдохнула дым, а девушка с ужасом слушала ее.

- Оставайся со мной! - неожиданно сказала ведьма. - Оставайся здесь - и спасешься! Здесь великий воин не найдет тебя, и ты будешь жива...

Остаться с ней?! Нет. И мало ли что болтает безумная старуха? А быть может, это очередная проверка братьев?

- Я не останусь.

- О-о-о, ты не знаешь, от чего отказываешься! Я научу тебя всему, что знаю, ты будешь жить долго, о-очень долго, сможешь видеть сквозь землю и горы, сможешь править... У тебя есть асир? Дай хоть один асир бедной женщине!

- У меня ничего нет.

- Как жаль... Дай хоть что-нибудь! Платок или нож. Ведь у тебя же есть нож...

Далмира попятилась. Старуха внушала ей страх. Зачем меня к ней привели?

- Нет! - ответила девушка. Она помнила предупреждение Инсторна. - Я ничего тебе не дам.

- Они, они научили тебя! Дураки, они не знают, что обречены... Ладно, слушай, Судья... Ни ты, ни кто-то другой не уничтожите зло в людях... Потому что вы сами зло!

Голос старухи вдруг обрел силу, зазвучал уверенней и громче:

- Первый, кто выковал меч, выковал его не для добрых дел, и тот, кто его носит, своей смертью не умрет...

Ведьма расхохоталась.

- Ты хочешь быть Судьей, думаешь, что зло должно быть наказано, и ищешь справедливости? Глупая девчонка! Удар меча вызывает лишь ненависть, и не может кого-то исправить. Будешь делать добро или творить зло - люди все равно станут проклинать тебя, не жди от них благодарности...

Старуха замолчала.

- Уходи, раз не хочешь остаться, мне больше нечего тебе сказать, красноволосая...

Далмира молча поклонилась, повернулась и пошла обратно. Инсторн ждал у выхода из рощи.

- Кто она? - спросила Далмира.

- Отшельница. Иногда мы спрашиваем ее совета.

- Отшельница? По-моему, она ведьма!

- И ведьма.

- В Арнире ведьм казнят...

- У нас нет, - Инсторн помолчал, потом сказал:

- Она слепа, но видит лучше любого смертного. Если она отпустила тебя живой, значит, тебе можно верить.

- Что?

Инсторн смотрел прямо, не скрывая глаз:

- Ты должна простить нас. Так было нужно. Мы должны верить тебе, а ведьма видит душу человека.

- Когда же кончатся ваши испытания? - вспыхнула Далмира.

- Никогда.

- Что?!

- Я пошутил, - Инсторн улыбнулся и поправил висевший на бедре меч. - Теперь я верю тебе, Далмира.

- Спасибо, - буркнула она.

- Идем. Аргерд ждет нас. Будет суд.

Далмира волновалась. Кого она станет судить? Что этот человек сделал, велика ли его вина? Она так измучилась вопросами, что была рада этой маске на лице. Она скроет ее неуверенность и чувства.

Судьи вошли в селение через ворота. Маленький поселок на десяток дворов, и ни забора, ни вала - граница далеко. Но дозорная башня есть. В каждом селении Пограничья есть такая башня, с нее предупреждают о набегах хелмаров или иной беде...

Далмира увидела, что спутники приосанились, движения их приобрели солидность и значимость - и последовала их примеру. Не торопясь, чинно и важно Судьи вышли на площадь перед домами.

Селян было не так много, в основном собрались мужчины. Далмира почувствовала косые любопытные взгляды, но и только - никто из мужчин не смел разглядывать ее дольше двух мгновений. Глядя на этих людей, Далмира успокоилась. Все будет хорошо. Мы станем судить по совести, и люди поддержат нас.

- Кто обвиняет? - проронил Аргерд.

- Я, - вышел вперед высокий худощавый селянин. Его лицо сразу не понравилось Далмире, но девушка решила отбросить догадки и судить по истине.

- Кого обвиняют? - спросил Инсторн.

- Меня, - вышел человек. И тот и другой не отличались от прочих селян ни одеждой, ни обувью. Широкие плечи, крепкие мозолистые руки. Что делить этим людям?

- Староста, почему ты не рассудил их? - спросил Аргерд. Староста, еще мощный старик, пожал плечами:

- Они просили Судей! Не доверяли мне, - от него несло острым запахом невыделанной кожи. Кожевенник, догадалась Далмира.

- Почему?

- Она моя дочь...

Дело в женщине! Высокий обвинял односельчанина, что тот встречался с дочкой старосты, которая обещала сердце и приданое ему, а теперь отчего-то не хочет его видеть.

- Я дарил ей браслеты и кольца, красивую одежду, - кричал высокий, - а он заставил ее меня бросить! И все мои дары пропали!

- Вот как! - закричала какая-то женщина. - Ты обещал жениться на мне, а сам дочку старосты обхаживаешь!

Толпа загудела. Инсторн ударил в било, прекращая шум и споры.

- Мы выслушаем всех, - сказал он. - И тебя, женщина.

Далмира слушала свидетелей и радовалась, что маска скрывает ее лицо. Люди, люди... И это вы считаете бедой и зовете Судей?

Ловкая девица охмурила двух парней, исправно получая от них подарки в счет будущей свадьбы. Причем взаимностью отвечала лишь одному - тому высокому, который, в свою очередь, обещал жениться на другой...

Высокий кричал и ругался, его беспокоили потерянные вещи и подарки. Брошенная им женщина кричала еще громче: она ревновала к дочке старосты, более завидной невесте, чем она. Лишь тот, кого обвиняли, не промолвил ни слова. Парень был печален и с болью смотрел на девушку, при всех так легко отказавшуюся от него.

- Если обещала выйти замуж ему и отцу, зачем встречалась с другим? - спросила стальная маска. Девица пожала плечами.

- Мне он надоел.

- Почему не сказать об этом?

- Зачем?

- Ты знала, что он любит тебя. Это правда, ведь до сих пор он не сказал ни одного плохого слова о тебе. Люди! - произнесла Далмира. - Кто-нибудь может свидетельствовать против него? - она указала на обвиняемого. - Если да, пусть скажет сейчас!

Толпа молчала.

- Никто про него плохого не скажет, - пробасил кряжистый кузнец. - Он на других девок не смотрел. А этому я бы кое-что укоротил...

Кузнец указал на длинного ухажера, и люди засмеялись.

- Подарки ей дарил! - крикнула какая-то женщина. - В город ездил, на работу нанимался, чтобы денег заработать. Сколько у ней уже добра от него!

- А ты считать будешь? - огрызнулась молодая. - Дарил, значит, я того стою!

- Любил, если дарил, - произнесла золотая Маска. - А вот стоишь ли...

Староста поджал губы. Похоже, история с дочкой его не радовала.

Судьи переглянулись. Народ гудел и спорил. Затягивать не стоило. Решение должно быть быстрым и верным.

- Десять ударов плетью! - сказал Аргерд, указывая на девицу. Та испуганно ахнула. - Все подарки вернешь. Обоим.

- Неправильно, - возразила Далмира. Маски синхронно повернулись в ее сторону. Над площадью повисла тишина. Судьи спорят!?

- Он виноват не меньше, - девушка указала на длинного ухажера. - Обвиняет женщину, сам же считает вправе поступать так же. Это несправедливо.

Поднялся говорок. Стоявшие за спинами мужей женщины одобрительно закивали.

- Тогда, чтобы было справедливо, разделим плети наполовину. Ему пять и ей, - сказал Аргерд. Далмира согласно кивнула.

- А девушку пусть накажет отец. Он плохо воспитал ее, пусть исправит ошибку, - взял слово Инсторн. - А его пусть накажет она.

Маска показала на обманутую женщину, и люди расхохотались.

- Ты шутишь, Судья? - скривился высокий. - Где ж это видано...

- Ты боишься пяти ударов от женщины? - спросил Инсторн. - Какой же ты мужчина?

- Дайте ей плеть! - приказал Аргерд. - А ты - снимай рубаху! Впрочем, если хочешь, я накажу тебя.

Обманутая была не столь красива, как разлучница, зато крепка, коренаста и решительна. Выхватив плеть у Судьи, она смерила высокого взглядом:

- Жаль, что всего пять... Но я постараюсь!

Мергины уже не сдерживали улыбок. Далмира видела: ее решение понравилось многим, если не всем.

- Ты хорошо судила, - сказал Аргерд, когда они покинули селенье. - Что скажешь, Ин-сторн?

- Да, так и есть.

- Я удивлена, - сказала Далмира.

- Удивляешься, что нас призвали судить подобные пустяки? - спросил Аргерд и снял маску. - Да, бывает такое, но это лучше, чем осуждать и карать за убийство, ты уж поверь.

- Я верю, - кивнула девушка.

- Помню, ты спрашивала, ошибались ли мы? Открою тайну Судей, - слегка улыбнулся Аргерд, его суровое лицо разгладилось. - Мы умеем видеть то, чего хотят люди. Часто они сами выносят приговор, мы лишь его подтверждаем. Мы, мергины, живем не по писаным законам, а по тем, что в сердце у каждого. Написанное всегда можно переправить, закон в душе человека - нет.

Далмира кивнула.

- Ты должна быть уверена: каждый получит по заслугам, и придет к тому, к чему готовит себя всю жизнь. Это правило мы относим и к себе.

Далмира слушала... И помнила, что сказала тогда колдунья.

- Мы не сторонники силы, мы знаем, что справедливость не насадишь мечом. Но чаще всего приходится действовать не словами, а силой. Силой слова, силой духа... Или меча. Бывает, тысяча правильных слов не может остановить преступление, и тогда должна действовать сталь.

Глава 6. Предательство.

Армия Эванна подходила к Гурдану. До города оставались считанные меры, а противник не спешил показываться. Что это - хитрость? Или Орэн испугался, решив отсидеться за стенами? В любом случае Эванн, одан Далорна, доведет дело до конца. Он заставит Орэна пожалеть о содеянном!

Эванн был немолод, но, несмотря на годы, прекрасно управлялся с мечом и слыл деятельным и умным правителем. В Арнире поговаривали, что Далорн - единственное оданство, подданные которого действительно любят своего одана. Эванн удачно действовал против морронов, поощрял торговлю с ортанами, осваивал рудники и строил дороги. В его правление Далорн преобразился, и говорили, что скоро он затмит славой Ринересс.

Перед оданом склонился оруженосец:

- Мой одан, показался противник!

"Все же Орэн решился! Теперь пусть боги рассудят нас, - подумал Эванн. - И если они не покарают Орэна, забывшего, что есть честь, то и мне жить незачем."

Эванн подозвал военачальника:

- Разворачивай строй. Готовься к бою. Лучников вперед.

Меж рядов воинов пробежали гонцы, отдавая распоряжения сотникам. Армия Далорна была прекрасно организована и сплочена, частые битвы с морронами закалили воинов. Но этот противник - не чернолицые, не знающие, что такое строй и тактика, а такой же искушенный в боях соперник. Орэн тоже умел побеждать, правда, основу его армии составляли не наспех набранные рекруты и дружины эмонов, как у Эванна, а наемники.

Эванн наемникам не доверял. Как можно верить тем, кто продается? Деньги не могут заставить воина сражаться так, как это сделает чувство долга или мести. Эванн знал, что подданные поддерживают его и готовы отомстить коварным гурданцам за нанесенную семье правителя обиду.

- Мой одан, явился посланник.

- Что за посланник? - нахмурился Эванн. Его рука в тяжелой боевой перчатке пригладила седую бороду. "Если Орэн вздумал просить мира, не слишком ли поздно он это делает?"

- Он сказал, что имеет важные вести для тебя.

- Что ж, веди, - произнес одан, глядя, как отряды далорнской пехоты заполняют обширный луг. Показавшийся вдалеке противник не выглядел столь многочисленным, скорее всего, это передовой отряд, высланный с целью разведки.

Два рослых воина подтащили какого-то человека в простой одежде и кожаном панцире, на поясе болтались пустые ножны.

- Кто ты? - спросил Эванн. - И что хочешь сказать мне?

- Я... - начал человек, но гвардеец древком копья ударил его в грудь. Поперхнувшись от боли, посланник замолк.

- Говори "мой одан", когда обращаешься к повелителю! - наставительно произнес гвардеец.

Эванн шевельнул рукой, оба гвардейца отошли на шаг, отпуская руки пленника.

- Мой одан, мое имя Дорран. Эмон Дорран. Я из Гурдана.

- Ты знатного рода, а одет, как простой воин, - заметил правитель. - Чего ты хочешь?

- Я послан с поручением, мой одан. Я помогу тебе выиграть битву!

Брови Эванна сдвинулись. Он усмехнулся:

- Хочешь мне помочь? В чем же дело? Бери меч и сражайся!

Свита засмеялась.

- Ты можешь выиграть бой очень быстро, мой одан, - Маррод вглядывался в лицо Эванна, отмечая покрытые сединой упрямые скулы и жесткий профиль. Эванн нравился ему больше, чем заносчивый Орэн. Жаль, что придется его убить...

- Мой одан, - сказал кто-то из свиты. - Этого человека я знаю. Он слывет великим воином и служит эмону Эрлайну, главному советнику Орэна.

- Это так?

- Да, мой одан, - спокойно отвечал Маррод. - И мой господин готов поддержать тебя в битве. Он на твоей стороне. Там, за лесом, стоит войско Орэна. Ударь по правому флангу, где стоят воины Эрлайна. Они пропустят вас, и вместе вы одержите победу.

- Стоит ли верить перебежчику, господин? - спросил кто-то из командиров. - Возможно, это одна из хитростей Орэна. Мы все знаем его коварство.

Эванн рассматривал перебежчика, пытаясь прочесть в его глазах правду. Маррод стоял спокойно, не подавая и малейшего признака страха. "Если он предатель, - подумал Эванн, - то держится стойко, зная, что его жизнь в моих руках".

- Мой одан, нам известно, что его хотели казнить, - сказал другой вельможа. - Если он тот, за кого себя выдает, то Орэн назначил цену за его голову.

- Как это случилось? - спросил Эванн. Маррод повел плечами:

- Одан не выполнил обещания, и я отказался служить ему, вот и все.

- Это похоже на Орэна, - проронил старый одан. - Мальчишка забыл о чести одана, но я ему напомню! Ты, - обратился он к Марроду, - если хочешь служить мне, ступай в передовой отряд и докажи свою верность!

- Мой одан, прикажи ударить по правому флангу врага... - повторил Маррод, но Эванн, возвысив голос, прервал его:

- Я не нуждаюсь в услугах предателей, я побеждаю сам! У тебя есть выбор: сражаться на моей стороне или умереть здесь и сейчас!

Маррод склонил голову. Он увидел два клуба дыма на востоке и западе. Это знак к атаке. Пора.

- Тогда я докажу свою верность, мой одан, - сказал он. - Но у меня отняли оружие.

- Верните ему меч, - Эванн повел рукой в железной перчатке. Сопровождавший Маррода гвардеец подал ему меч. Рукоять была прикручена шнуром к ножнам. Предусмотрительно. Но это не удержит одного из лучших бойцов Эльденора.

- Это не мой меч.

- Как не твой? - изумился воин. Маррод сунул меч ему в руки и мгновенно выхватил висевший на бедре гвардейца клинок.

Никто из свиты не шелохнулся, настолько быстро все произошло. Маррод стремительно развернулся и ударил. Острая сталь рассекла горло Эванна, почти отделив голову от тела. Обливаясь кровью, одан упал. Первыми среагировали телохранители, но Маррод убил двоих, прежде чем они смогли достать оружие. Гвардеец с мечом Маррода, растерявшись, тщетно пытался вытащить привязанный клинок из ножен. Эльд вонзил меч ему в грудь и выхватил свое оружие.

Маррод сбежал с холма. Кто-то бросился за ним, но большинство склонилось над телом одана.

Взревели трубы: войско Орэна пошло в атаку. Засвистели стрелы, закричали раненые.

В начавшейся неразберихе Маррод смешался с занимавшими свои позиции воинами Далорна. В своей простой одежде он ничем не отличался от сотен окружавших его воинов. Дерзкий план сработал.

Вокруг слышались команды. Воины сомкнули ряды, готовясь встретить врага, но что-то было не так. Маррод видел, как один из эмонов, ломая строй, повел свою дружину прочь, другой ошеломленно стоял, не зная, что предпринять. По рядам прокатилась паника. Весть о смерти одана, подобно болезни, поразила войско Далорна, и боевой дух падал на глазах. Многие бросали оружие и бежали в лес, не дожидаясь начала сражения. Это победа! Победа, которой Орэн обязан ему, Марроду!

Передовые отряды наемников ворвались в боевые порядки далорнцев, и те не смогли сдержать удар. Армия Орэна смела уже не помышлявшего о победе противника, и алые знамена Гурдана взвились там, где недавно стояла пехота Далорна. Лишь гвардия и преданные Эванну эмоны, несмотря на смерть правителя, бились до последнего, но, будучи окружены, сдались и сложили оружие. Бой длился менее часа и закончился полной победой Орэна.

Глядя на наступавших гурданцев, Маррод искал своего покровителя. Эрлайн обещал: его воины будут предупреждены и пропустят перебежчика. Вот знамя Эрлайна! Расталкивая бегущих далорнцев, Маррод двинулся к нему. Кровь Эванна не успела высохнуть на клинке, а битва уже заканчивалась. Выполнить задание одана оказалось легче, чем он ожидал.

Маррод поднял вверх руки с мечами и закричал:

- Эрлайн! Где ты?

Воины в фиолетовых накидках бежали прямо на него. Он поднял перед собой бумагу с печатью Эрлайна. Эмон сказал: она будет охранять его. Гурданцы окружили его:

- Бросай мечи!

Маррод протянул бумагу:

- Я служу эмону Эрлайну.

- Бросай, тебе говорят! - угрожая копьем, ощерился наемник. Маррод бросил мечи. Ничего, сейчас все выяснится.

- Ты читать умеешь? Я на службе Эрлайна, - повторил эльд.

Через кольцо воинов пробился человек:

- Именем одана, расступитесь! Ты - эмон Дорран?

- Я, - эльд испытал облегчение. Наконец-то. А то ведь и прикончить могли...

- Он пойдет со мной! - объявил спаситель, и сопровождавшие его воины оттеснили наемников, которые тут же ринулись преследовать врага и обирать трупы.

Маррода отвели в ближайший лесок. Там стояли несколько крытых повозок, и сновали воины.

- Где Эрлайн?

- Он скоро придет, - отвечали ему.

- Верни мне оружие, - сказал провожатому эльд. Тот повернулся:

- Оружие тебе больше не понадобится.

Почувствовав дыхание за спиной, Маррод уклонился - и предательский удар лишь скользнул по спине. Окружавшие его воины выхватили мечи. Его не пытались взять в плен, а хотели убить. Ярость овладела эльдом. Предатели!

Марроду пришлось нелегко. Эльд использовал все искусство, чтобы выжить. Он бился, уклонялся, лавируя между повозок, и ярость прибавляла сил. Весь израненный, он сумел выбить и перехватить клинок, сразил одного врага, потом другого... Но эти парни не боялись. Они знали, с кем имеют дело, и были опытными бойцами, стараясь задавить эльда числом, не выпуская из смертельного круга. Панцирь Маррода лопнул от удара, по телу заструилась кровь. Он срубил еще двоих и прорвался в лес.

Они и это предусмотрели. В спину полетели стрелы, срезая листья и втыкаясь в стволы. Маррод лавировал меж стволов, падал, кувыркался, бежал, куда глядели глаза и думал, что оторвался от преследования... Но в спину что-то толкнуло, и по телу разлилась боль. Он обернулся, отмахнувшись мечом, но позади никого не было. Погоня и впрямь отстала. Еще бы. Угнаться за эльдом не так просто. Скрипя зубами от боли, Маррод нащупал торчащий из спины черенок стрелы. Проклятье.

Останавливаться опасно. Сжав зубы, сдерживая стон, глухим лесом Маррод уходил от убийц. От них уйти удалось, от стрелы, выпущенной в спину - нет. К счастью, она попала на излете и вонзилась неглубоко. Извлечь стрелу было сложнее, чем убежать, но Маррод справился и с этим.

Ночь эльд провел в лесу. Утром, несмотря на боль и лихорадку, двинулся к Шедору.

Маррод клял себя за глупость и самонадеянность. С легкостью выполняя тайные задания эмона, он не подумал, что со временем узнал слишком много для простого наемника. Он видел страх в глазах Эрлайна, и должен был сделать вывод, зная, на что способна эта змея. Лишь невероятное напряжение сил и удача спасли его от гибели.

Эмон устроил все ловко. Он, Маррод, выполняет задание одана, а затем гибнет в начавшейся битве. Мертвый герой не потребует денег и должностей. В лучшем случае, его похоронят с почестями. Но ему это будет уже неважно...

Несколько дней воин отлеживался в маленькой деревушке, залечивая раны и готовясь к мести. Эрлайн должен умереть, он заплатит за свой обман! От полного провала миссии Маррода спасало лишь убийство Стирга - этот приказ Совета Девяти он исполнил четко. Кроме мести, был и мотив: Маррод помнил странные вопросы Эрлайна касательно смерти великого фагира. Если эмон о чем-то догадывался, его тем более следовало устранить, и как можно скорее.

Но Эрлайн не появлялся. Маррод караулил подступы к эмонгиру, расположение стен, башен и внутренние дворы он знал хорошо. Наконец, один из бывавших в эмонгире хешимов рассказал, что видел Эрлайна, въезжавшего в ворота в закрытом паланкине поздним вечером. Настало время действовать!

Этой же ночью Маррод бесшумно спустился в ров и остановился под стеной, вслушиваясь в шаги прохаживавшихся над головой стражников.

Дождавшись, пока страж отойдет, Маррод уцепился за край каменной кладки и полез по стене. Он давно приметил это место - одна из самых высоких стен, где охрана не будет ждать нападения.

В Эльденоре ему приходилось лазить по отвесным скалам - этому обучались все эльды, чтобы развить силу рук и преодолеть страх смерти. Медленно, вися на кончиках пальцев, Маррод взбирался наверх. Он знал, что Эрлайн подозрителен, и наверняка удвоил охрану. Но это его не спасет... Маррод часто бывал в эмонгире и хорошо знал расположение залов и коридоров, знал, где обычно стоит стража. Если действовать тихо, она ему не помешает. Противостоять в открытую дружине эмона эльд не собирался. Ему хватит терпения, а ночь длинна.

Эльд перекатился через стену, черной тенью распластавшись на каменных плитах. Посветив по углам факелом, страж ушел, не зная, что был на волосок от смерти. Участок внешнего кольца был темен и тих. Глаза Маррода быстро нашли главную башню и дверь, ведущую в покои Эрлайна. Самый простой путь. И наиболее опасный. Испытав на себе коварство советника, Маррод не сомневался, что тот устроит ловушку. Он думает: непобедимый Маррод пойдет напрямую, но я не такой дурак... Глаза эльда отметили деревянную балку, выступавшую из стены над окном. О большей удаче и мечтать нельзя!

Маррод размотал прикрепленную к поясу веревку с грузилом и, размахнувшись, закинул на балку. Подергал и быстро взобрался наверх.

Внизу протопал идущий по периметру стражник. Маррод мог накинуть на него удавку и задушить, но не стал, чувствуя, что тратить силы не стоит, тем более, что полученные в бою раны еще напоминали о себе. Прямо под эльдом располагалось окно с прикрытыми ставнями.

Маррод подождал, пока страж уйдет, отпустил руки и повис вниз головой. Достав кинжал, эльд просунул лезвие между створок. Защелка откинулась без особого труда. Отворив ставни, эльд повис на руках и осторожно ступил на подоконник.

Правая рука сжала притаившийся за поясом меч, но внутри никого не было. Этой комнаты Маррод не помнил, но знал, что эмон спит на этом этаже. Эльд чувствовал тепло и запах благовоний. Комната была нежилой, здесь стояли медные светильники на длинных ножках, деревянные сундуки и утварь. Маррод направился к двери, осторожно открыл и вышел в коридор. Стражи не видно - но Маррод хорошо знал, кому служит. Вернее, служил, потому что пришел за расчетом.

Как хищный зверь, выслеживающий добычу, Маррод крался темными коридорами, чутко касаясь холодных стен. Он слился с темнотой, смешался с ночью, легко, словно дуновение воздуха, скользя над каменными плитами.

Коридор сворачивал под прямым углом. Там была спальня Эрлайна. Эльд заглянул за угол и замер, сдерживая дыхание: на полу, рядом с массивной дверью в покои эмона, лежал огромный прирученный ворлон, гораздо крупнее тех, что воину случалось видеть на охоте. Такой зверь был большой редкостью и стоил огромных денег. Так вот почему на этаже ни одного стража! Кажется, благородный эмон не слишком доверяет охране, если завел такого телохранителя! Да и никто не останется ночью один на один с таким зверем...

Маррод стоял, не зная, как поступить. Шуметь нельзя. И отступать поздно. Ворлон вот-вот учует его - у зверя отличный нюх. Он набросится на незнакомца, или завоет, и тогда вся стража будет здесь. Выход один - убить, и убить быстро!

Огромный серый зверь спал, положив крупную, увенчанную костяными рожками голову на мощные лапы. Длинное тело было гибким и сильным. Отличный страж и защитник, могучий и неподкупный...

Сдерживая дыхание, Маррод медленно, пядь за пядью, выступал из-за угла. Его шаги казались неслышными, но чуткие уши ворлона дрогнули, зверь приподнял голову. Воин бросился вперед. Ворлон вскочил - но меч уже опускался ему на голову. Огромное, в полроста Маррода, животное оскалило зубы, но из пасти вырвался лишь предсмертный хрип - острый клинок разрубил позвоночник. Эльд упал на зверя, пытаясь сдавить тому пасть. Раненое животное дергалось, скользя в собственной крови. Эльд выхватил кинжал и перерезал зверю горло. Ворлон затих. И только сейчас Маррод разглядел почти невидимую в темноте нить, протянутую от ошейника животного к охраняемой двери. Дерни ворлон посильней - и сработает сигнал: колокол или било. Повезло, что первый же удар перебил ворлону хребет.

Эльд перерезал нить и толкнул дверь плечом. Та оказалась незаперта. Маррод влетел в спальную комнату, столкнувшись с встававшим с постели человеком. Эмон схватил Маррода за руки, но эльд ударил его коленом в живот и оттолкнул. Эрлайн упал на кровать, а эльд опустил засов.

- Стража-а-а! - рука эмона потянулась к висевшему у изголовья мечу - кинжал эльда полоснул по руке, и эмон взвыл, схватившись за рану.

- Не ожидал? - спросил Маррод, усаживаясь у изголовья. Советник молчал, расширившиеся от ужаса глаза следили за каждым движением эльда.

- Как ты проник сюда? - изумленно прошептал эмон. Кровь из рассеченного предплечья залила светлое покрывало.

- Меня ничто не остановит, когда я хочу кого-нибудь убить. Ты это хорошо знаешь, - проговорил Маррод.

- Ты что, Маррод? Ты спятил? Ты же служишь мне...

- Ты знаешь, почему!

- Я не знаю, клянусь! Ты выполнил приказ одана, и тебя ждет награда, Маррод!

- Спасибо, ты уже наградил меня, - кинжал полоснул эмона по груди, заливая ее кровью. Ненависть клокотала в жилах. Эльду хотелось прикончить предателя, но он оттягивал удовольствие.

Эрлайн заскулил:

- Чего ты хочешь? Асиров? Я дам тебе асиров, сколько сможешь унести!

- Асиры ничего не значат для меня, - проговорил Маррод. - Мы, эльды, ценим то, что делаем. Ты понял?

Эрлайн судорожно сглотнул, понимая, почему ему рассказывают это. Сейчас ему было плевать, что Маррод - эльд, что сам он пригрел вражеского шпиона, советнику хотелось одного: жить...

- Я предупреждал: не стоит меня обманывать. Ты и твой одан не поняли этого, и вы умрете. Ты сейчас, Орэн потом. Это я убил Стирга и надел его голову на кол, - пальцы Маррода сдавили шею потерявшего всякую волю эмона, кинжал чертил узоры на груди. - С тобой будет то же самое...

Эрлайн неожиданно взбрыкнул и сумел перехватить руку с кинжалом. Маррод навалился на него, мужчины отчаянно боролись, но эльд, преодолев сопротивление, сумел на палец погрузить лезвие в тело Эрлайна. Потом еще на палец, с нарастающей радостью наблюдая, как лицо эмона наливается мертвящей белизной, а изо рта вытекает струйка крови. Хватка Эрлайна ослабла, руки беспомощно свесились с кровати, и кинжал закончил путь, добравшись до сердца.

Достав висевший у изголовья меч советника, Маррод одним ударом отделил голову эмона от тела и, взяв ее за волосы, вышел из спальни.

Уйдя из башни тем же путем, под утро Маррод добрался до Гурдана и, подойдя к запертым на ночь воротам, швырнул перед ними голову Эрлайна.

Исполнив то, что должно, Маррод поспешил в Ринересс. Есть более важные дела. Его ждет встреча с посланником Совета.

Глава 7. Посланник Ош-Рагн.

- Воин, воин!

Улнар повернулся. Его звал мальчишка, растрепанный и босой. Царапина на щеке, пыльные растрепанные волосы.

- Чего тебе?

- Тебя спрашивает один человек, - важно произнес мальчик. Одну руку он не вынимал из кармана, и Улнар был готов побиться об заклад, что там лежал мелкий асир. Или несколько. За оказанную услугу. - Иди за мной!

- Кто спрашивает? - в этом городе Улнар никого не знал. Странно.

- Он сказал, что он твой друг.

Улнар усмехнулся и пошел за мальчишкой. Интересно. Может, кто-то из соратников по походам? Но почему не подошел сам?

Тревожные предчувствия овладели им, когда мальчишка повел воина вглубь города, в Старое Место, как называли его горожане. Древний район со множеством заброшенных и разрушенных временем домов, обиталищем разбойников, воров и мергинов. Говорили, что стража опасается заходить туда ночью, и будто правит там человек, называющий себя вором-оданом...

- Друг ждет тебя здесь, - проговорил мальчишка, указал на ветхий дом с гнилой полуразвалившейся крышей, и пошел прочь.

- Подожди, мальчик, - сказал воин. - Как он выглядит?

- Жутко, - ухмыляясь, произнес малыш и побежал, сверкая пятками.

Улнар толкнул дверь. Она открылась на удивление тихо, без скрипа. Прислушиваясь, воин вошел внутрь.

Если здесь кто-то и жил, то это было мало заметно: дом казался заброшенным. Пол был из утоптанной глины, мебель, по всей видимости, давно растащили. Улнар прошел коридор и вошел в полутемную комнату.

У окна стоял человек. Улнар остановился, не дойдя пары шагов.

- Кто ты и что тебе нужно? - спросил воин.

Человек повернулся. Одет он был просто и неброско - такой легко затеряется в толпе. И конечно, он не был ему другом. Улнар мог поклясться, что прежде не видел этого человека, однако в облике незнакомца прослеживалось нечто неуловимо знакомое. Он не выглядел старым, но медленные, неуверенные движения, запавшие глаза, исхудалые скулы делали его похожим на больного старика.

Незнакомец поднял руку:

- Ош-Рагн! - глухо произнес он.

Улнар замер. Страх заполз в сердце воина. Он понял, что именно показалось знакомым. Этот жуткий невидящий взгляд и бескровные губы он видел в стане повелительницы морронов! Те люди, что окружали ее. Они здесь, в центре Далорна?! И как они нашли его?

- Что тебе нужно? - спросил Улнар.

- Я - глаза и уши Властительницы, - сказал мужчина. - Покажи знак!

Улнар вытащил каменный флакончик с рунами. Человек кивнул.

- Властительница хочет говорить с тобой, - ровным, безликим голосом произнес посланник и, повернувшись, прошел мимо воина. - Сейчас. Следуй за мной.

"Властительница здесь? - изумленно подумал Улнар. - Но... как?" Руки сняли плотно притертую крышку и, достав порцию зелья, Улнар вдохнул. По телу разлился жар и приятная легкость.

В соседней комнате был вход в подвал. Человек спустился по вырубленным в глине ступеням и исчез во тьме. Похоже, здесь мы одни, прислушиваясь, подумал Улнар. Пальцы потянулись к завязке меча, но, совладав со страхом, воин, так и не тронув оружие, спустился вниз.

Темнота ночного леса по сравнению со мраком подвала показалась бы светлым днем. Треснул кремень, и тьма расползлась по углам. Посланник сидел на полу, рядом горела масляная плошка. Улнар быстро огляделся. В подвале они одни.

- Что теперь? - спросил воин. Сердце гулко стучало. Сила просилась наружу и хотелось действовать.

- Я глаза и уши Властительницы! Я - ее слово! - сказал человек. Его рука скользнула за пазуху, извлекла маленький пузырек и вытряхнула содержимое в рот. "Это еще что такое?" - подумал Улнар. Он ждал, что будет дальше, но человек молчал. Блеклый свет плошки колыхнулся и едва не погас, словно по комнате пронесся вихрь, но Улнар не чувствовал ни малейшего движения воздуха.

Вдруг посланник вздрогнул и поднял голову. Улнар глянул на него и похолодел: с лица человека смотрели желтые глаза Ош-Рагн! Рот посланника открылся, и первая же фраза повергла воина в ужас:

- Это я, воин Улнар...

Воин невольно отступил на шаг. То, что он видел и слышал, было настолько невероятно, что казалось сном. Ужасным сном. А может, просто огни светильника отражались в глазах оборванца?

- Я здесь, в этом человеке. Я вижу его глазами и слышу ушами, так что будь повежливее, воин.

Что там глаза - человек говорил голосом Властительницы! Слова вылетали из бескровного рта, наполняя комнату осязаемым ужасом.

- Ты... в нем? - не в силах поверить в подобное колдовство, ошарашенно произнес воин. Он испытал на себе силу ведьмы, знал, что Ош-Рагн - великая чародейка, но такое!

- Да, Улнар. Тебе не нужно приезжать ко мне - я сама найду тебя... и всех, кого захочу увидеть.

Человек протянул руку к плошке и накрыл огонь голой ладонью. Настала тьма.

Улнару стало жутко, но лишь на миг. Зелье Гунорбохора. Ее зелье придавало силы и отгоняло страх.

- Зачем я тебе нужен?

- В день нашей первой встречи я знала, что будет и вторая, - человек засмеялся заливистым смехом Ош-Рагн.

- Что тебе нужно? - грубо спросил воин. Он уже не боялся, гнев овладевал им.

Тьма зашлась смехом:

- Мне нужно? Стоило тебе захотеть, ты мог убить моего посланника и уйти. Но ты этого не сделал.

- Я не боюсь тебя!

- Конечно, ведь ты принял зелье!

Улнар стиснул зубы. Колдунья видела души насквозь. Несмотря на действие черного порошка, Улнар чувствовал себя в западне, выхода из которой не было.

- Конечно же, ты пришел, чтобы получить еще зелья. Оно понравилось тебе, ведь так? - голос Ош-Рагн вкрадчивым эхом отражался от стен подвала.

- Если я убью этого человека, ты тоже умрешь? - мрачно спросил Улнар. Пальцы воина дернули за стягивавший клинок и ножны шнур. Человек рассмеялся, показывая черные гнилые зубы:

- Зачем ты так говоришь? - низкий грудной голос Ош-Рагн приближался и набирал силу. - Разве ты недоволен зельем? Разве не чувствуешь, что можешь совершить все, что хочешь? Ведь это я даровала тебе силу!

Множество раз в последний миг Улнар успевал уклониться от меча, в пальце от его головы свистели стрелы... но никогда не боялся так, как сейчас, в холодной полутьме подвала, рядом с человеком, телом которого владела морронская ведьма.

- Тебе нужно зелье - я дам тебе его, сколько пожелаешь. Ты будешь жить... если выполнишь то, чего я хочу.

Улнар молчал, подавляя желание выхватить меч и зарубить это существо. Скорее всего он убьет человека, а не ведьму.

- Мы поймали посланника эльдов, - заговорила Ош-Рагн, - и я заставила его рассказать все, что они задумали. Они хотят властвовать над Арниром, и близки к этому.

- Эльды? - недоверчиво проговил воин. - Я слышал, их слишком мало. Как они будут воевать с Арниром?

- Их мало. Но у них есть оружие, страшное оружие, силу которого мы, морроны, уже узнали... Узнаете и вы. И содрогнетесь! Не будь его, мы бы давно уничтожили эльдов.

- Что это за оружие? - спросил Улнар.

- Гнев Игнира! - злобно выдохнул человек. - Они называют его так.

- Но что это?

- Не знаю. Но сила его велика, и я хочу, чтобы оно было уничтожено.

- Не понимаю. Разве ты сама не хочешь завладеть Арниром? - спросил Улнар. Ош-Рагн говорила загадками. Как ей верить, если орды морронов год за годом накатываются на его родину?

- Правильный вопрос. Очень скоро все морроны подчинятся мне, и только я стану решать, куда пойдут мои орды: на восток или запад. Если эльды захватят власть в Арнире, они тут же начнут с нами войну. С арнами я еще могу договориться, с эльдами - нет. Их ненависть к нам длится много веков. Теперь они хотят втянуть и вас в эту войну!

- Мы и так воюем с вами.

Посланник широко улыбнулся:

- Это не война, лишь приграничные стычки. Вы не знаете, что такое война... Когда власть над Кхинором будет моей, я прекращу набеги, и Арнир обретет покой.

Как можно такому верить?! Злейшие враги арнов обещают больше не воевать! Кто этому поверит? Разве что дети.

- В то, что ты говоришь... трудно поверить, - сказал Улнар. - Морроны всегда были нам врагами. Мира не будет никогда.

- Тогда умрем мы все! - прошипела Ош-Рагн. - Нас уничтожат!

- Кто? Эльды?

- Нет! Нет. Сюда движется невиданный народ, идет, чтобы уничтожить все на своем пути! Если мы не объединимся, гротхи уничтожат и вас, и нас.

- Гротхи? - спросил пораженный воин. Он впервые слышал о таком народе и понял, что только что узнал то, что дано знать не каждому, тем более простому воину из Братства. - Кто эти гротхи? Откуда и куда они идут?

Посланник не ответил. Он шумно задышал, будто ему не хватало воздуха, и оперся спиной о стену.

- Ты отправишься в Ринересс, - сказала его ртом Ош-Рагн. - В харчевне "Веселый громир" к тебе подойдет человек. Он скажет, что делать дальше.

Сколько же у нее шпионов, изумленно подумал воин.

- Почему я? - только и вымолвил он.

- Ты оставил шрам на моем теле, - желтые глаза блеснули в полумраке. - Ты хороший воин, и состоишь в Братстве. Ты нужен мне. Исполни мою волю и получишь столько зелья, сколько пожелаешь. Получишь асиры и власть.

- Мне не нужно ни зелье, ни власть!

Из горла человека вырвался жуткий шелестящий вздох.

- У тебя нет выбора, воин. Служи мне или умрешь.

Человек закрыл рот, и лицо его в один миг изменилось. Пронизывающий и страшный взгляд Властительницы пропал, и Улнар увидел закатившиеся глаза стоявшего в глубоком обмороке человека. Посланник судорожно вздохнул, свалился на пол и замер. Улнар склонился над ним и убедился, что несчастный дышит. Жив. Пальцы Улнара сомкнулись на рукояти меча. Нет, убивать он не станет, хотя это и следует сделать из сострадания. Разве это жизнь? "Глаза и уши" ведьмы... "Он такой же раб ведьмы, как и я, - подумал воин. - Кто знает, может быть, и я стану таким же безвольным уродом... Но что же делать?"

Он вышел на улицу. Темнело. Жестокий глаз Игнира глядел на город с небес. Воин встретился с ним взглядом и понял: бог огня жесток и тверд, он покровительствует тем, кто сражается до конца. Ведь я мог умереть не однажды, подумал воин, но выжил. И теперь не должен сдаваться.

Задание получено: идти в Ринересс и встретиться с другим шпионом Ош-Рагн. Но что она задумала? В ее слова о мире с морронами он не верил. Если ведьма хочет, чтобы Улнар предал братьев, сообщая о готовящихся походах... Этому не бывать! Он лучше перережет себе горло... А тут еще гротхи, неведомый народ...

Улнар чувствовал, что с каждым днем привыкает к жгучему зелью. Ощущения необычайной легкости и силы, превосходства над окружающими пьянили и возбуждали больше, чем красота женщин. Правду сказал Иль: его жизнь и душа - на дне каменного флакона. Теперь ему надо выполнить то, что велит Ош-Рагн, или умереть.

Великий Игнир, подскажи, что делать! Как поступить, как выжить, не потеряв свободы и чести? И ни один человек не поверит тому, что сказала Властительница. Будь, что будет!

Улнар прикоснулся к тофу и отправился навстречу восходящей луне.

Глава 8. Орэн-Завоеватель.

Арнир не знал войн, не считая приграничных стычек с морронами на берегах Кхина. Древние войны забывались, границы устоялись, племена арнов смешались, смешались и языки. Старый договор, подписанный первыми оданами, надежно хранил мир.

Оданы не нуждались в больших армиях. Границы оданств не охранялись, кроме тянувшегося вдоль Кхина Приграничья, куда изредка вторгались морроны. Но Орэн был непохож на спокойных и миролюбивых соседей, как зубастый хищник непохож на жующих траву мирных крогов.

Заняв трон, Орэн прослыл суровым и жестким правителем. Опираясь на преданных эмонов и фаворитов, которым пожаловал важные посты, Орэн укрепил власть, ограничив древние права эмонов новыми законами и без пощады расправился с непокорными. Даже фагиры, к чьим советам всегда прислушивались оданы, не могли смирить кипучую деятельность правителя. Орэн набрал армию из наемных воинов, которым платил даже тогда, когда те не воевали. Это была первая армия, не зависящая от вассалов, и подчинявшаяся лично Орэну, и численность ее росла. Наемников одан использовал при захвате земель на севере, их же намеревался использовать и теперь.

Властный, не терпящий непокорности, Орэн все же снискал народную любовь. Однажды он предал смерти эмона, повинного в волнениях и бунтах. Подобного в Арнире не припоминали. Недовольство опасающихся за власть и жизнь эмонов одан компенсировал раздачей завоеванных земель, новые владельцы строили эмонгиры, тем укрепляя и его владения. Одан Гурдана понимал: несмотря на наемную армию, дружины многочисленных эмонских родов оставались реальной силой в оданстве. Силой, способной противостоять ему. Правда, Арнир не знал случаев открытого бунта эмонов, ибо оданы вели свой род от Древних, и ни один эмон не мог претендовать на трон. Но планы амбициозного правителя часто попирали старинные обычаи и, опасаясь волнений, одан старался разделять эмонов. Одних награждал, приближая ко двору, других обходил вниманием. Чтобы заслужить его милость, эмонам приходилось отправлять в армию одана лучших бойцов и лучшее оружие, сопровождать в походах, служить верой и правдой. Не всем это нравилось, но Орэн жестоко боролся с заговорщиками, и начальник тайной стражи Гретворн был одним из наиболее приближенных к нему людей. У Орэна была цель, к которой он стремился, но даже многие из его друзей не представляли себе истинных причин его поступков...

И не было города в Арнире, где бы не повторяли его имя. Одни - со страхом, другие - с восхищением.

Когда Далорн объявил войну, в Гурдане уже понимали, что ее не миновать после того, как Орэн объявил о свадьбе с похищенной дочерью Эванна Эланой. Весь Арнир гудел, обсуждая эту весть, понимая: произошло неслыханное, то, чего не предусмотрели старые законы. И даже вмешательство фагиров не смогло примирить противников. Впервые за многие века два оданства вступили в войну, и последствия ее могли быть непредсказуемы и ужасны.

Армия Орэна расширила границы Гурдана далеко на север и сделала оданство самым большим в Арнире, о славных походах одана Гурдана слагали песни, где его называли Орэн Завоеватель. Он предпринял несколько удачных походов против морронов, а потом и северных варваров, захватив огромные территории в междуречье Элина и Лаона. Не желавших жить под его властью мергинов оттеснили далеко на север. Орэн первым стал использовать пленных в качестве рабочей силы на каменоломнях и рудниках, где обычно работали лишь преступники, и часто не хватало рабочих рук. Так Орэн смог быстро построить несколько опорных башен и дорог для контроля захваченных территорий...

И вот одан Эванн пал от руки убийцы, его армия была разгромлена, и эмоны Далорна присягнули новому господину.

Эта победа дала Орэну огромные территории и неведомое прежде могущество. Теперь объединенное оданство Гурдана и Далорна простиралось на многие меры и стало самым большим и богатым в Арнире. Пожалуй, лишь великий Ринересс мог соперничать с ним - и эта мысль не давала честолюбивому Орэну покоя...

Сподвижники Орэна слушали своего господина. Пламя в огромном камине тронного зала освещало массивные каменные стены с развешанным на них оружием, выхватывая из тьмы толстые, увитые великолепной резьбой, колонны и суровые лица эмонов. Присутствующие знали о странной привычке одана устраивать приемы в полутемном зале, словно молодой правитель боялся яркого света, и не придавали этому значения. То, о чем говорил одан, было намного серьезней.

Орэн обвел придворных долгим пристальным взглядом. Здесь стояли люди, про-шедшие с ним бок-о-бок многие походы, здесь были старые эмоны, которых знали его с детства, друзья и соратники отца. Были фавориты, молодые и дерзкие, жаждущие новых походов, богатств и славы.

- Я решил идти на Ринересс.

Слова одана молотом пали на собравшихся. Ошеломленные эмоны загудели, переговариваясь. Снова война?! С арнами? С самим Ринерессом! Немыслимо!

Внимательный взгляд одана отметил тех, чьи лица не выражали готовность следовать за своим оданом. Что ж, он сотрет с них недоверие и недовольство, заставит слушать и повиноваться одному лишь взгляду. Это время близко.

- Но как же Вечный договор? - сказал советник Проттег. - Все оданства будут против нас!

Орэн хищно улыбнулся:

- Договоры и законы для слабых. Сильные сами устанавливают законы! Когда Ринересс станет моим, кто осмелится противостоять мне? Мы будем величайшим оданством Арнира, а вы все получите города и эмонгиры Ринересса в правление!

Снова возбужденный гул. Молодые, жадные до побед и славы эмоны переглядывались. Глаза их блестели азартом. Они знали, как щедр Орэн с теми, кто верно служит. И как он мстит врагам. Да, Ринересс силен, но ведь и мы не слабы!

Одан поднял руку. Сжал кулак. Установилась тишина, и одан продолжил:

- Арнир похож на плащ нищего, он сшит из кусков. Дернешь - и тряпье развалится! Вспомните, как три луны назад морроны переправились через Кхин и напали на наши земли. Одан Ринересса мог ударить по ним с тыла и сбросить в реку, но не стал. Он мог бы действовать со мной вместе, но не хотел помочь. Морроны захватили Темел и сожрали всех жителей, а мы не успели им помочь! А пять лун назад морроны дошли до Лаона, разорив мои западные владения, но одан Далорна и пальцем не пошевелил! Еще тогда мы могли уничтожить их орду и надолго отвадить от границ! Ему было жаль своих воинов, а мне жаль мой народ! Тогда погибли тысячи, в основном поселяне, а многие эмоны были разорены. Объединив оданства, я положу этому конец.

Эмоны заспорили. Не всем нравились притязания Орэна, особенно тем, чьи владения располагались далеко от границ. Их не коснулись опустошительные набеги морронов, но большинство поддержало одана.

- Я вижу, ты хочешь что-то сказать, Фориндалл... Говори.

- Да, мой одан, - из рядов вышел пожилой эмон. Его род был древнейшим после рода одана, а земли - богатейшими в оданстве. - О морронах нам известно, но причем здесь Ринересс и зачем нам война? Теперь мы сильнее, чем прежде, и сможем противостоять морронам.

- Морроны на западе усиливаются, - ответил одан. - Вы все слышали о великой власти-тельнице, ведьме Ош-Рагн. Ортаны говорят: ее ордам нет числа. Что, если она решит вторгнуться в Арнир? Мы били морронов потому, что у них не было вождя. Теперь он есть, и это опасность для всех нас.

Голос Орэна окреп, нервно сжимая пальцы, одан шагал вдоль строя придворных:

- Это война не против Ринересса, но за объединение Арнира! Не нужно быть мудрецом, чтобы понять: по-отдельности арны не смогут бороться с кочевниками, а если все чернолицые объединятся, мы обречены.

- Мой одан, но ведь с Ринерессом можно заключить союз, - осторожно высказался один из советников.

- Зачем мне союз со слабым? - Орэн встряхнул длинными и черными, как камни эшнарских гор, волосами. - Сейчас Ринересс слаб, а мы сильны, как никогда! Разгромив Далорн, мы сделали шаг на пути к великой славе. Время сделать второй. Я хочу владеть Арниром!

Одан говорил так, словно победа была делом решенным, словно огромная армия противника не представляла никакой опасности. По горящим глазам правителя эмоны видели: он не сомневался в победе. Но в зале ему верили не все.

Орэн вернулся к трону и сел. Стало так тихо, что треск поленьев в камине был единственным звуком в заполненном людьми тронном зале.

Но вот эмоны зашевелились. Теперь, когда одан высказался, каждый мог сказать свое слово правителю и благородным эмонам. Вперед вышел Гиторн, правитель южного Ланса:

- Мой одан, то, что ты сказал, нашло поддержку в моем сердце. Но почему Ринересс - самое могучее оданство в Арнире? Почему не Эшнар, Эвилон или Эдерн? Они значительно слабее, и нам будет легче покорить их.

- Именно поэтому! Если тебе противостоят несколько врагов, убей сильнейшего - и ос-тальные обратятся в бегство, - проговорил Орэн, глаза его блеснули непонятным восторгом:

- Что даст завоевание Эдерна? Всего один город и противостояние со стороны Ринересса и его союз с другими против нас! Уничтожив главного соперника, я создам непобедимую державу. Большая половина портов в Восточном море будет нашими! После победы нам некого будет бояться!

Многие закивали, зашептали: да, так все и будет, наш одан мудр и дальновиден!

- Мой одан, позволь сказать!

Орэн кивнул. Один из фаворитов, смельчак и любимец женщин, Элинон, выступил вперед:

- Ринересс овеян славой великих властителей, но все это в прошлом! Как любой день движется к закату, так и мы видим закат великого оданства. Нет в нем твердой руки. Эрнон неумелый правитель, его воины разучились побеждать даже в приграничных стычках, наша армия неизмеримо сильнее. Мы легко одержим победу. Я с тобой, мой одан!

Одан с легкой улыбкой кивнул. Орэн терпеть не мог лести, но то была не лесть, а вера в своего одана и желание отличиться в будущих сражениях, а это правитель Гурдана ценил.

- Вы знаете мощь нашей армии, - сказал он. - Мои наемники закалены в битвах, отовсюду к нам стекаются новые воины. Даже мергины, говорят, бросают свой промысел...

Среди эмонов пронесся шумок. Орэн любил пошутить, но в шутке было немало правды. Горькой правды для тех эмонов, на чьих землях останавливались разбитные наемники Орэна.

- Мы непобедимы, и все, кто сомневается, будут посрамлены! Лучшим из вас, - Орэн обвел взглядом зал, - я пожалую города в правление. Итак, что скажете, благородные эмоны?

Одан хитрил, и это понимали все. По древним законам одан не мог объявить войну без согласия большинства высоких эмонских родов, но сейчас власть Орэна была велика настолько, что он мог не спрашивать у вассалов согласия, однако делал вид, что ему важно их мнение. Старые, умудренные опытом эмоны понимали: что бы они не говорили, он поступит по-своему. А заодно узнает имена недовольных. И весь зал поддержал одана.

- Итак, мы выступаем завтра! Армия готова, правителям я даю два дня на сборы и жду вас на границе. Хешимов Ринересса и поселения не трогать, мародеров вешать. Пусть знают все: я не воюю с арнами, я иду на Ринересс!

- На Ринересс! - завопил кто-то, его поддержали, и многоголосый клич разнесся по дворцу.

Той же ночью Орэн принял командующего гвардией Лайберна и начальника тай-ной охраны Гретворна. Их он намеревался оставить в столице, пока сам отбудет в поход.

Гретворн представил списки неблагонадежных эмонов. Их предстояло убрать: либо заточить в тюрьму, либо - при сопротивлении - обвинить в измене и уничтожить. Орэн поручил Гретворну действовать по своему усмотрению, по сути, доверяя помощникам абсолютную власть. Возможные бунты и смуты подавить в зародыше. За прочими просто следить.

Начальник тайной охраны доложил о смерти эмона Эрлайна и предоставил сведения, что тот имел частые сношения с непокорными одану эмонами, тайно, через третьих лиц поддерживая их.

- Убийца найден?

- Нет, мой одан. Но мы знаем, кто он.

- Кто же?

- Дорран, телохранитель Эрлайна.

Орэн нахмурился. Зачем убивать господина, который столько за него хлопотал? Воин выполнил приказ одана и мог явиться за наградой, но вместо этого поставил себя вне закона... Все это было странным. Быть может, убитый вел какую-то свою игру?

- Найди его, Гретворн, - приказал одан. - Я сам хочу говорить с ним.

Гретворн поклонился. Дело нелегкое, зная, кто такой Дорран. Но воля одана превыше всего!

- Я найду его, - поклонился Гретворн.

Он прочел последние донесения: на севере набеги морронов стали часты и дерзки, разграблено три каравана. И это там, где ранее путь считался безопасным! Говорили, что даже ортаны не чувствуют себя спокойно в своих ходячих крепостях... Ходят слухи о грозном народе, живущем на западе, в краях, где не ступала нога арна. Говорят, что многочисленные и свирепые племена, обитающие в Черных Пустынях там, где берет исток великий Кхин, сейчас движутся на восток, и даже морроны избегают встречи с ними... Отряды морронов переправились на правый берег в верховьях Кхина, и в Эшнаре стало неспокойно. Многие купцы покидают город в страхе за жизнь и имущество, хотя местный одан объявил, что Великая стена неприступна... Покровитель морей Эльмер разгневался, и страшная буря потопила множество лодок и кораблей у восточного побережья, а берег близ Гарда усыпала выброшенная из океана рыба... Воодушевленный примером Орэна, правитель Руанора Роллен вторгся в Низинные земли, лежащие к юго-востоку от Ринересса и захватил их, начав строительство опорных башен... Смерть мастера Стирга расколола фагиров, и те до сих пор не избрали преемника. Наибольшей популярностью пользуется мастер Сольд. Известно о его благоволении к Ринерессу...

- Убийцу так и не нашли? - прервал доклад Орэн. Гретворн ответил:

- Мы и не искали. Убийство совершено в Далорне. Тогда это была не наша территория... Фагиры считают, что убить мастера способны лишь эльды. Им же и выгодна его смерть. Я тоже так думаю. Ни один арн не осмелится на такое.

- Займись этим делом, Гретворн, - приказал одан. - Я не желаю, чтобы шпионы эльдов расхаживали по моему оданству. Убийцу поймать и допросить. Я хочу знать о планах Эльденора!

- Слушаюсь.

- Действуй от моего имени. Я полагаюсь на твою верность, Гретворн. Иди.

- Да, мой одан! - фраза правителя означала безграничные полномочия, и Гретворну они были нужны.

Глава 9. Догадки Гретворна.

Глава тайной стражи эмон Гретворн тяжело опустился в кресло, задумчиво поглядел на ухоженные ногти и взял в руки донесение агента: "...высокий, волосы темные, без особых примет, одет в темную свободную одежду..." Описание было скудным и бесполезным. Эмон закончил читать и задумался. Сведений мало, а следов и свидетелей убийца мастера Стирга не оставил. Да, такого Арнир еще не видел!

Убийство главы фагиров взбудоражило Арнир. Народ напуган. Кто осмелился на такое, ведь поднять руку на святейшего человека, мастера Стирга, не смог бы даже самый отъявленный мергин. Одан прав: это выгодно только эльдам, а это значит, что их шпионы и убийцы уже здесь...

Если бы Гретворн мог, он первым делом скрыл бы обстоятельства смерти мастера, но убийца и здесь все делал безупречно. Он не просто зарезал Стирга, но и выставил его голову на площади, на всеобщее обозрение. Ясно, что это сделано специально, с целью повергнуть Арнир в ужас. И убийце это удалось. Кто этот убийца Конечно, эльд! Это их послы угрожали оданам, отказавшимся признать власть Древних - и они решили мстить. Стирг был их главным врагом - и вот он мертв. Кто следующий? Оданы?

Сбивчивые рассказы перепуганных фагиров, донесение из приграничного хеша, доклад десятника, который видел подозрительного человека недалеко от фагирдара, и который чудесным образом сумел ускользнуть, еще несколько свидетельств - все сведения несомненно относились к одному и тому же человеку. Высокому, ловкому, сильному и бесстрашному чужаку. Как Дорран...

Получив указание узнать все об этом человеке, Гретворн столкнулся со множеством трудностей. Брат эмона Эрлайна, вдруг явившийся ко двору, сразу попал в сферу интересов начальника тайной стражи. Подозрительная настойчивость, с которой Дорран рвался в телохранители Орэна, беспокоила Гретворна. Место, конечно, славное, тем более для никому не известного эмона, привилегии и деньги - все это так. Но Доррана интересовали не деньги - брат Эрлайна не был азартным игроком или любителем женщин. Остается слава? Может быть. Но агентам Гретворна удалось разнюхать, что с рождения брат советника был безумен и не покидал пределов родового эмонгира. Как же он выздоровел, да еще и стал великим воином? И когда одан спросил у Гретворна совета, стоит приближать Доррана, он ответил, что рано. Испытать не помешает.

Орэн так и сделал. Гретворн был изумлен, когда узнал, на что согласился Дорран. Безусловно, он лучший меч Гурдана... но как Эрлайн мог отправить брата на верную смерть!? Зная хитрый и жестокий нрав советника, Гретворн также знал, насколько ревниво эмон относится к своему роду, стараясь помогать и защищать своих родственников. Тогда и пришла к нему мысль, что Дорран не тот, за кого себя выдает - и Эрлайн это знает. Но доказательств у Гретворна не было, и обвинить первого советника и его брата было не в чем. А тайны есть у каждого...

Гретворн изумился еще больше, когда воин выполнил задание, зарезав Эванна на глазах у войска и свиты. Арнир не видывал такого! Дорран великий воин, но... его одержимая смелость и невероятная удача пугала. Он ничего и никого не боялся. А когда человек ничего не боится, он очень опасен.

Через неделю после битвы двор одана загудел от страшной новости: эмон Эрлайн обезглавлен в собственной постели, а голову нашли под стенами города. Неслыханное преступление взбудоражило знать не меньше, чем победа над Эванном, и одану это не нравилось. Он поведал Гретворну, что собирался наградить Доррана - а тот выполнил задание и исчез. Его не нашли ни среди пленных, ни среди убитых. Разве это не странно? А потом - смерть советника, как две капли воды похожая на смерть Стирга? Снова эльдский след?

- Найди того, кто это сделал! - приказал Орэн. - Кстати, ты нашел Доррана?

- Нет, мой одан.

- Ищи!

Вскоре агенты выяснили, что Эрлайн повел свою игру, отчего-то приказав убить Доррана нанятым убийцам, но воин сумел уйти от них и скрылся. Так, может, он и отомстил за предательство? Что ж, поделом змее! Гретворн ненавидел Эрлайна, часто переходившему ему дорогу. Но зачем эмон Эрлайн приказал убить Доррана, брата, которого с такими трудами вводил в круг избранных? Что тот мог знать или скрывать?

И еще Гретворн жалел, что у него нет такого исполнителя.

- Ищите Доррана! - приказал он агентам. - Доставьте ко мне живым!

Десятки агентов искали воина в Далорне, Гурдане и других городах, но тот исчез. Гретворн нервничал. Заполучив Доррана, он ответит на заданные оданом вопросы и, быть может, заставит удачливого воина работать на себя...

Ежедневно Гретворн получал новые донесения. Тайная служба одана была лучшей в Арнире, агенты находились во всех оданствах, исправно снабжая Орэна информацией о любых заметных событиях, начиная с мятежей мергинов и заканчивая интригами при дворах.

Одно из донесений заинтересовало Гретворна. Некий Улнар, воин Братства, осужденный на Кхинор, вернулся из ссылки живым! Неслыханное дело! Некий эмон по имени Кроден, имея какие-то счеты с Улнаром, задержал его и призвал фагира, но служитель богов признал, что воин отбыл наказание и что вернувшийся из Кхинора не может быть отправлен туда повторно...

Гретворн скривился: может, это и справедливо, но ведь Улнар попал в Кхинор из-за оскорбления и нападения на фагира! И сами же фагиры защищают его. Ха! У него бы такого не случилось. Впрочем, у фагиров нет единой власти, и после смерти великого Стирга они разобщены. Этим надо пользоваться!

Начальник тайной стражи вздохнул. Контроль над фагирами был его мечтой. Прекрасной, но несбыточной мечтой. Конечно, к ним внедрялись агенты, но фагиры умели вычислять и изгонять их, оставаясь тайной и независимой силой. В конфликте Далорна и Гурдана служители Сущих заняли выжидательную позицию, тем самым сыграв на стороне Орэна. Но что предпримут они, когда Орэн пойдет на великий Ринересс - их главного покровителя? Впрочем, мой одан прав: законы устанавливают сильные, слабые принимают их. Фагиры могут выразить недовольство - и это все, что они могут. Реальной силы жрецы не имеют, у них нет войска. И все же недооценивать эту силу не стоит.

- Досточтимый эмон, - в дверях стоял слуга. - Он готов говорить.

Гретворн резко поднялся:

- Идем!

Это дело касалось не только безопасности одана, но и лично Гретворна.

Вчера, когда глава тайной стражи ехал в паланкине к дому, его едва не убили.

Стрелок изрешетил паланкин стрелами, и Гретворн спасся чудом. Сидя в паланкине, он случайно нагнулся, и первая стрела пролетела мимо - а должна была поразить его в затылок. Гретворн сумел сохранить хладнокровие и быстро выпал из паланкина. Стрелок находился на крыше и успел выпустить с десяток стрел, убив двоих слуг, но Гретворн спрятался за крогами и остался невредим. Немедленно снаряженная погоня долго преследовала убийцу и схватила, потеряв еще двух человек. Первые допросы ничего не дали. Убийца не желал говорить. И его отдали палачам.

В цитадели Гурдана Гретворн имел башню, вход в которую был заказан всем, кроме, разве что, одана. Но Орэн не посещал ее: его не интересовало, как Гретворн добывает сведения, ему был нужен результат.

Вход охранял патруль из "преданных" - гвардии одана, но за окованными сталью дверями стояла другая, подчинявшаяся лично Гретворну, охрана.

Глава тайной стражи спустился в подвал. Из круглого зала невидимой паутиной расходились потайные коридоры. Какие-то заканчивались камерами, какие-то тупиками, некоторые тянулись под городом и даже за его пределы.

Мрачный немой ключник шел впереди, открывая двери. И вот они пришли.

Камера, в которой находился узник, не отличалась от прочих. Потеки холодной влаги блестели на стенах из огромных каменных блоков - основания башни. Их не разбить и не подкопать. Впрочем, пленник не мог и думать о бегстве - его приковали к стене. Ноги в кандалах едва достают до пола, руки разведены в стороны. На худом обнаженном теле - следы ударов и огня.

Гретворн огляделся и знаком отослал ключника.

- Ты хотел что-то сказать? - спросил эмон. Узник шевельнулся и поднял вялое безразличное лицо с черными кругами вокруг глаз. Взгляд был полон боли.

- Я эмон Гретворн, тот, кого ты хотел убить. Итак, кто ты, и кто тебя послал?

- Мое имя Фран... - человек говорил медленно, казалось, ему трудно сосредоточиться. - Эмон, прошу: дай мне зелье-е-е!

Последнее слово он протянул с таким страданием, его глаза блеснули такой невыразимой мукой, что Гретворн, не намеревавшийся жалеть и щадить убийцу, невольно заговорил мягче:

- Что за зелье? О чем ты говоришь?

- Я умираю-ю, - прохрипел узник. - Дайте мне зелье!

- Ты будешь говорить? - спросил эмон.

- Я все расскажу. Дайте зелье-е...

Голова человека бессильно упала на грудь. Неужели палачи перестарались? Если он умрет, не выдав тех, кто его нанял - палачи сами повиснут в этих цепях! Гретворн дернул дверь: ожидавшие у стены охранник и ключник выпрямились.

- Принеси его вещи! - велел Гретворн ключнику. - Быстро!

Тон начальника был таков, что немой бегом бросился исполнять приказ. Очень скоро он вернулся, держа на вытянутых руках одежду и оружие убийцы. Сжав зубы, Гретворн брезгливо сдернул наземь порванную окровавленную одежду и лук:

- Где твое зелье?

Ключник замычал, мотая головой, но эмон и так знал, что тот не взял бы и асира. Понимает, что за это будет...

- Оно в камне, - прошептал пленник.

- Найти! - приказал Гретворн. Охранник обшарил одежду и протянул эмону каменный пузырек.

- Здесь?

- Да-а-ай, - прохрипел пленник.

Эмон осмотрел каменный флакончик:

- Что внутри?

- Зелье. Дай его мне... Или ничего не узнаешь! - истерично выкрикнул узник.

- Нет. Сначала ответишь, кто тебя послал - тогда и получишь свое зелье! - отрезал Гретворн. Он снова отослал всех, оставшись с пленником наедине.

- Меня послала Ош-Рагн...

Гретворн старался скрыть изумление, но это плохо удалось:

- Ош-Рагн, морронская ведьма? Как она могла тебя послать? Говори!

- Морроны взяли меня в плен. Я был осужден на Кхинор...

Слова давались человеку с трудом, но Гретворну было плевать. То, что слышал эмон, было невероятным! Морроны отпустили арна??

- Почему они не сожрали тебя?

- Не знаю. Ош-Рагн дала мне зелье и велела убить тебя...

- Что это за зелье? - Гретворн сунул флакон под нос узника. Фран забился в цепях:

- Дай... Дай мне его!

- Не так быстро, - эмон осторожно отвинтил крышку и заглянул во флакончик. - Что там?

- Не знаю! Зелье Гунорбохора! Я умру без него! Эмон, во имя Сущих, дай зелье!

Он не просил помиловать, а просил зелье... Гретворн осторожно закрыл флакон:

- Я дам его, когда ты все расскажешь.

- Я... Сейчас умру...

- Тебя даже не калечили, - холодно произнес Гретворн. - С чего бы тебе умирать?

- Я умру без зелья, тупой эмон!

Гретворн сжал зубы. Ни один эмон не выслушал столько проклятий и оскорблений, сколько Гретворн. Издержки службы. Утешает то, что этого никто не слышит, а узники не покидают этих стен живыми.

- Да как ты посмел согласиться? Как мог служить морронам?

Пленник затрясся. Гретворн с изумлением увидел, что тот смеется. Корчась от боли - смеется!

- А ты... испробуй зелье... эмон!

Пленник ослаб и повис на цепях. Действительно, умирает? Гретворн поднял за волосы голову Франа: глаза пленника закатились, он едва дышал. Эмон открыл дверь:

- Лекаря, быстро!

Лекарь ничего не мог понять.

- Он умирает, благородный эмон.

- От чего? От нескольких ударов?

- Я не понимаю, - признался старик. - И не могу ему помочь. Разве немного облегчить боль...

Гретворн доверял ему и кивнул:

- Мне надо, чтобы он мог говорить.

Лекарь кивнул.

Что за ночь! Глава тайной стражи приказал подать вина и фруктов, присел и стал ждать. Наконец, лекарь вошел:

- Он может говорить, - сказал старик. - Но странная болезнь владеет им. Я опасаюсь заразы. Думаю, не стоит дотрагиваться до него или брать его вещи...

Проклятье! Эмон невольно посмотрел на руки: ведь он держал флакон с морронским зельем! Ладно, об этом подумаем потом. Гретворн был не из трусливых: ему не раз приходилось убивать и биться за свою жизнь.

От лекарств пленнику стало лучше. Он не стал отпираться и рассказал все. Так эмон Гретворн, глава тайной стражи Орэна, узнал о зелье Гунорбохора и планах Ош-Рагн, пославшей в Арнир своих шпионов. Невероятная и страшная новость! Но зачем приказали убить Гретворна, зачем властительнице чернолицых понадобилась его жизнь, предатель не знал. И не спрашивал. Его нашел человек Ош-Рагн и передал приказ. У стрелка не было выбора. Зелье Гунорбохора заставляло человека делать все, что ему скажут. Не исполнив задания, он лишался зелья и умирал в мучениях...

Все это похоже на сказку, как проверить его слова? Как найти агента чернолицых, убийца не знал. Правда ли, что таинственное зелье может управлять людьми?

- Я дам тебе зелье, - сказал Гретворн. Глаза тихо стонущего от боли Франа с мольбой взглянули на эмона.

- Да-а-ай, прошу-у.

Предусмотрительно надев перчатки, Гретворн поднес флакон к лицу пленника.

- Сколько нужно зелья? - спросил он.

- Щепотку... Одну лишь щепотку...

Эмон высыпал горстку черного порошка на тыльную сторону перчатки и поднес к лицу Франа.

- Достаточно?

- Да-а... ближе-е...

Узник шумно вдохнул в себя порошок. Гретворн отступил на шаг. По лицу Франа медленно растекалось блаженство. Казалось, он не прикован к стене, а лежит в горячей расслабляющей ванне.

- Хорошо, - проговорил Фран. Его глаза заблестели. - Прощай, эмон! Я уже мертв, но и ты умрешь!

Мышцы пленника напряглись, он рванулся, и эмон услышал, как хрустят суставы и позвонки. Узник закричал так, что Гретворн отступил на шаг. И вовремя: вырванная из стены цепь едва не разможжила ему голову. Колени эмона подогнулись от ужаса. Как это возможно!? Рыча от ярости, узник схватился за кандалы, и вторая цепь вылетела вслед за первой. Гретворн стремглав выскочил за дверь, но конец цепи зацепил его за ляжку. Спастись от стрелы и погибнуть от прикованного к стене пленика - глупей не придумаешь, мелькнуло в голове начальника тайной стражи.

Вломившиеся в камеру охранники обнаружили на полу труп узника. На лице Франа застыл жуткий оскал. Он обманул Гретворна и умер быстро.

Кроме проклятых эльдов, еще и морроны! Гретворн разглядывал отобранный у пленника каменный флакончик с узором из переплетенных змеек. На его дне осталась щепотка черного порошка, но что с ней делать, Гретворн не знал. Зелье Гунорбохора - и яд и великая сила, жаль, он не знает его состав... Но на это есть ученые и фагиры. Он подумает, кому из них доверить изучение черного порошка. А пока... Есть много людей, которым не суждено отсюда выйти - на них и испробуем зелье морронов.

Но это потом. Скольких убийц ведьма Ош-Рагн послала в Арнир? Где они и какова их цель? За ответы на эти вопросы Гретворн дорого бы заплатил. Он чувствовал страх. Одно дело - война, когда враг виден, и другое, когда он бьет в спину, стреляет и режет... Возможности этих убийц он испытал на себе. Надо удвоить, нет, утроить охрану!

Гретворн приехал домой, но спать не мог. Голова напоминала бурлящий котел. Что, если Дорран - тоже шпион Ош-Рагн, а его подвиги - результат действия морронского зелья? Возможно. А вернувшийся из Кхинора воин по имени Улнар? Как он смог вернуться невредимым? Не случайно. В случай Гретворн не верил. Да, чудесное спасение из Кхинора можно считать удачей, но тут еще одно... По донесениям, этот Улнар заступался за мергинов, из-за чего он и оказался на "Черной руке Даора". Связи вольных воинов с мергинами весьма опасны, и хорошо бы узнать об этом Улнаре побольше.

Дорран и Улнар. Этих двоих необходимо найти, и как можно скорее.

Глава 10. На Ринересс!

В начале луны Эльмера армия Орэна перешла мелководный Тейн и двинулась на Ринересс. Пограничные отряды ринересцев были рассеяны, часть их разбежалась, а некоторые засели в ближайших эмонгирах. Но Орэн упрямо двигался к столице, не разбрасывая силы для осады мелких и ничего не значащих крепостей. Он знал: местные эмоны присоединятся к нему, стоит одержать победу над армией Эрнона.

Орэн двигался форсированным маршем, желая как можно быстрее встретить противника и навязать решающее сражение, в исходе которого не сомневался. Он смеялся, узнав, что Эрнон набирает наемников. Видимо, одан Ринересса не знал, что лучшие рубаки Арнира давно служат Орэну. Одан не жалел для них денег, и наемники были в восторге. Скоро он бросит их грозные отряды на Ринересс и добудет победу!

Сидя в защищенной башенке на спинах двух могучих, покрытых кольчужной бро-ней крогов, Орэн оглядывал свою армию, стальной рекой текущую по зеленым лугам Ринересса.

За сотнями и сотнями наемников, составлявших основную часть войска Гурдана, мимо Орэна прошли любимцы - тяжелая латная пехота. Лес черных копий со значками вздымался над сверкающими сталью наплечниками. За ними двигался отряд лучников-северян. Стрелки не имели доспехов, но огромные луки в крепких руках внушали уважение всякому. Одан знал, какой волшебной меткостью обладают эти люди из бескрайних лесов севера. Одан перевел взгляд дальше: на многие меры от холма растянулись отряды и дружины верных эмонов, и от этого зрелища сердце Орэна наполнилось радостью и торжеством. Его замыслы осуществятся! Уже сейчас, до решающей битвы, он знал это. В душе не было ни страха, ни сомнений - лишь желание быстрее сразиться с Эрноном. Следующими падут Эвилон и Эдерн, а потом и Эшнар. "Я стану великим властителем Арнира! - думал Орэн. - Никто из великих оданов не сравнится со мной!"

Его размышления прервал поднимавшийся над деревьями густой черный столб дыма.

- Что это? Я приказал: хеши не жечь! Фориндалл, отправь кого-нибудь, пусть повесят того, кто это сделал.

- Мой одан, думаю, никто не осмелится перечить приказу. Это противник подает сигналы о нашем продвижении, - сказал владелец эмонгира Форин, командующий черными латниками.

- Думаю, ты прав, - Орэн подал знак вознице, и паланкин спустился с холма. Тут же подбежал гонец с флажком эмона Биррена, посланного оданом к Таллию. Телохранитель неслышно встал за спиной гонца.

- Говори, - разрешил Орэн.

- Мой одан, эмон Таллия изъявил желание присоединиться к нам. Эмон Биррен ждет твоего приказа.

- Пусть Биррен разместит дружину в городе, а эмона я жду в своем лагере. Мне не нужны слова о покорности, мне нужны воины.

Гонец бросился бежать, одан подал знак свите:

- Пора двигаться. Видите: уже целые города присоединяются ко мне без боя. Вперед!

Одан и свита, восседавшая в таких же бронированных башнях, двинулись вслед за войском. Алые, с золотой каймой, знамена Гурдана с черным жуком-груфом на полотнище еще долго виднелись над дорогой, пока не исчезли за высоким холмом.

Два войска стояли друг против друга. Яркий солнечный свет блестел на доспехах и обнаженном оружии, легкий ветерок играл флажками на копьях и едва колыхал тяжелые боевые знамена.

Ниммерд. Название маленькой деревушки ни о чем не говорило ни завоевателям, ни их противнику, но сегодня оно войдет в историю...

Меж первыми рядами противников простиралась неровная холмистая пустошь шагов в сто. Сто шагов отделяло победителей от побежденных, славу от бесславия, а живых - от мертвецов.

Войско Ринересса выстроилось на трех невысоких холмах. Густые шеренги пехоты, собранные в пять крупных отрядов, над каждым из которых развевался голубой стяг, растянулись на две или три меры в длинну.

Одан Ринересса Эрнон, облаченный в великолепные кованые доспехи с позолотой и драгоценными камнями, стоял на самом высоком холме под огромным полотнищем оданского стяга, в окружении могучих телохранителей с двуручными мечами на плечах. Стратег Вирольн стоял рядом, оглядывая построение противника.

- Что думаешь? - спросил одан. В его голосе чувствовалось беспокойство. Он не успел стянуть все силы и жалел, что согласился принять бой.

- Орэн грозный противник, мой одан, - спокойно ответил Вирольн, - но у нас лучшая позиция, и числом мы не меньше.

- Если бы победа зависела от числа воинов, - кусая губы, произнес Эрнон. - Воины Орэна, говорят, очень сильны.

- Ничего подобного. Они такие же люди, как мы, они из плоти и крови, и так же умирают, - стратег казался невозмутимым и уверенным, и Эрнон глядел на него с уважением. Вирольн знал свое дело. Но одно дело - воевать с морронами на границе, и другое - биться с арнами почти у стен Ринересса.

- Орэн славен тяжелой пехотой, - продолжил Вирольн, - но ей придется взбираться на эти холмы, и сильного удара не выйдет. А на флангах у нас колесницы. Мы возьмем Орэна в клещи и уничтожим!

- Надеюсь, у Орэна нет колесниц. А метательных машин у него точно нет, - приободрившись, сказал одан. - Уж такого они точно не ожидают!

Алые стяги Гурдана заполнили долину. Войско врага казалось несметным.

- Вирольн!

- Да, мой одан.

- Как ты думаешь... мы победим?

Вирольн взглянул на правителя. Одан был бледен, в глазах плескался страх. Но стратег понимал одана и не презирал за слабость. Все годы его правления были спокойны и мирны, не считая редких набегов чернолицых, которые никак не могли угрожать ни столице, и тем более оданству. А теперь на карту поставлено все. Замахнувшемуся на весь Арнир Орэну законы не писаны, в случае поражения Эрнон может лишиться не только престола, но и жизни. Если Орэн возьмет верх, Вирольн еще может рассчитывать на снисхождение, но одан - вряд ли... Зачем Орэну лишние претенденты на престол?

Военачальник лязгнул доспехами, резко повернувшись к одану:

- Войско ждет твоего приказа, мой одан. Эти люди пойдут на смерть за тебя.

Эрнон не отвечал, смотря перед собой невидящими глазами. Впервые в жизни он ощутил присутствие смерти. Она ждала у подножия холма, дыша в лицо смрадным духом могилы. Одану хотелось бежать и запереться в цитадели, спрятаться там, где не будут слышны предсмертные стоны тех, кто сейчас стоит в шеренгах. Но как укрыться ему, стоящему во главе войска? Взоры командиров и воинов обращены на него, все ждут команды. Ждут, чтобы победить или умереть...

Только теперь одан понял, что значит быть воином.

- Ты что-то сказал, мой одан?

- Нет.

- Мы выиграем битву и выбросим этих мергинов за Тейн! Я умру за тебя, мой одан! - поклонившись, сказал Вирольн.

Стратег не кривил душой. Он ненавидел Орэна за попранные им древние устои, за безмерную жажду власти и коварство. И кому, как не Ринерессу победить и наказать заносчивый Гурдан!

Многотысячное войско Орэна замерло, повинуясь звукам боевых барабанов. Блистающая латами, "железная" пехота Гурдана занимала центр построения. Каждый пехотинец имел крепкий щит с гербом и копье с ярко-красным флажком. На правом и левом флангах стояли многочисленные и разношерстные дружины эмонов и два отряда наемников, лучших воинов Арнира, перед ними отряды стрелков из северных земель.

- Вперед, и да помогут нам Сущие!

Орэн махнул рукой. За спиной одана взревели походные трубы, и с громким кличем войско Завоевателя двинулось на врага. Порядки Ринересса стояли недвижно. Стратег предупредил Эрнона, что позиция на холмах неизмеримо лучше и спускаться не следует. Пусть враг атакует вверх по холму...

Стрелы лесных стрелков взвились в воздух, обрушиваясь на порядки Ринересса. Закричали раненые, кто-то упал.

- Держать строй! - кричали десятники. Воины прикрывались щитами от падающих сверху стрел.

Страх прошел, и азарт боя медленно овладевал Эрноном. Теперь он не хотел бежать, а хотел атаковать, биться и увидеть смерть Орэна. Хотел сам убить его!

Едва ряды гурданцев приблизились к основанию холма, Вирольн поднял руку и резко, словно рубя противника, махнул. Грянули боевые барабаны, ряды ринересцев мерным шагом двинулись с холма и, не разрывая рядов, перешли на бег. С ужасающим ревом армии столкнулись. Битва началась.

Сидя на башне позади гвардии, Орэн возбужденно смотрел, как две железные волны схлестнулись. Будто два огромных, сверкающих зверя яростно взревели, сойдясь в смертельной схватке. Орэн видел, как из-за холмов вытекают новые отряды врагов, сбегая вниз и тесня стоявших в центре северных варваров. Он встретился с сильным противником, много сильнее тех, с кем до сих пор приходилось сражаться. Эрнон умело выбрал позицию, расположившись на вершинах холмов. Орэн не мог рассмотреть армию Ринересса и не знал истинной силы противника. Но это не пугало Завоевателя. Он верил в себя и в свою армию и хотел доказать Арниру, что способен побеждать в равном бою.

Страшный шум битвы распугал зверей и птиц на много мер вокруг. Топот закованных в латы воинов, лязг мечей, скрежет доспехов, рев боевых рожков и дикие крики сражавшихся оглушали так, что люди не слышали ни команд, ни криков о пощаде и рубились насмерть, падая и погибая под ногами своих и чужих.

Сине-стальной зверь побеждал в центре. Его когти вклинились в передовой отряд северян, почти полностью истребив его. Но за ними стояли железные сотни латников, ветеранов, изведавших немало битв и прославивших имя Завоевателя. Они остановили атаку ринересцев и оттеснили назад.

Орэн усмехнулся:

- Бежать вниз легко. Теперь посмотрим, как вы побежите наверх! Роллен, отправляйся туда и возглавь атаку. Опрокинь их!

Воин в черном закрытом шлеме склонил голову и вместе с оруженосцем, несущем знамя эмона, отправился в гущу боя.

К одану Гурдана подбежал воин в запыленном плаще и помятом панцире. Зная о печальном конце Эванна и коварстве Орэна, телохранители не сводили с него глаз.

- Мой одан, - склонившись, произнес гонец, - я прислан эмоном Фориндаллом. Мы дер-жимся из последних сил. Проклятые ринерессцы бросили на нас запряженные крогами повозки. Кроги покрыты броней, а из колес торчат острые лезвия. Они теснят нас!

- Эрнон приготовил подарок! - хищно усмехнулся Орэн. - Много ли этих повозок?

- Два десятка, не меньше. Ими управляют возницы, а на башнях сидят стрелки.

Одан оглядел стоявшую неподалеку свиту.

- Элинон!

Звякнув латами, эмон выступил вперед.

- У тебя большой отряд. Отправляйся и помоги Фориндаллу. Останови их и не возвращайся без победы! Мои наемники пошли вперед, им не должны ударить в спину!

Битва разгоралась. Алое знамя с черным груфом развевалось у подножия холма, там, где в первый раз столкнулись две рати.

На помощь отступавшим на левом фланге пришел отряд Элинона. Колесницы были очень опасны. Вклиниваясь в порядки гурданцев, они оставляли просеки из раздавленных и рассеченных на части воинов. Но защищенные броней и тащившие огромный груз кроги передвигались медленно и быстро уставали. Свежие воины Элинона окружили колесницы, взобрались на них и перебили возниц и стрелков. Опасность миновала...

- Мой одан, их надо остановить! - Вирольн указал одану на теснивших центр войска латников Орэна. - Если они овладеют холмом, то разорвут нашу армию надвое! Я возглавлю атаку.

- Нет! Атаку возглавлю я! - неожиданно сказал одан. - Шлем!

Оруженосец надел кованый шлем на голову Эрнона. Одан быстро опустил забрало, и голос правителя зазвучал глухо, но твердо:

- Вирольн, возьми резерв и ударь по правому флангу Орэна, отвлеки его, а я поведу гвардию в центре!

- Мой одан, ты не должен идти в атаку наравне с простыми воинами, это опасно! - сказал Вирольн. Эрнон ответил не сразу. Но когда стратег услышал его слова, то поразился решимости одана:

- Я не буду побежден!

Вглядываясь в маневры противника, Орэн пытался понять замысел Эрнона. Все силы, кроме гвардии, уже брошены в бой. Есть ли у Ринересса резервы, Орэн не знал, но у него их не осталось. Вся пехота и дружины эмонов вступили в бой. Все, кроме гвардии.

- Время пришло, - проговорил одан. Он открыл дверцу башенки и спустился на землю. - Атакуем сейчас. Эрнокс, ты готов?

- Мой одан, мои воины растопчут их! - Я пойду с тобой, Эрнокс. Приказывай выступать!

Запели трубы, и земля вздрогнула от мерной поступи тяжелой пехоты.

- Воины! Гвардейцы! Победа на наших копьях! Сам одан ведет нас! Вперед!

Рев сотен глоток заглушил последние слова военачальника. Выставив копья, тысяча гвардейцев, прославленная тяжелая пехота Гурдана, сотрясая землю, двинулась в атаку. Под звуки труб - команды были не слышны - обессиленные наемники отступили, и латники устремились вперед. Стена воинов с выставленными длинными копьями смяла порядки ринерессцев. Тяжелая пехота имела отличную броню, а чтобы воины меньше уставали, их вооружали короткими мечами и кинжалами, удобными в тесной рукопашной схватке. Вонзив копья в порядки противника, воины бросили их, и началась резня.

Тяжелая пехота теснила ринересцев вверх по склону и, казалось, ничто не сдержит ее натиск.

Вдруг воздух загудел, огромные тени пролетели над войском. Выпущенные из метательных машин камни валили гвардейцев Орэна и катились по склону, выкашивая целые ряды. Это был опасный, но неожиданный шаг стратега Вирольна. Орэн не ждал, что противник применит метательные машины, обычно используемые при штурме крепостей.

С неба падал каменный град. Тела мертвых и раненых образовали завал, через который уже невозможно было пробраться. Все смешалось.

Гвардия дрогнула и стала отступать.

- Настал наш час! - Эрнон взмахнул мечом, и "преданные" ринулись вперед. Остатки разбитых отрядов присоединились к атаке. Пешие ринересцы, меж которых были и стрелки, успешно нападали на ошалевших от обстрела гурданцев. Воины в голубых куртках окружали, расстреливали и рубили неповоротливых и потерявших строй латников. Золотой громир на голубом полотнище затрепетал впереди наступавшего Ринересса.

На флангах дружины эмонов вновь атаковали колесницы. Не успевшие отбежать погибали от ран или под копытами крогов. На правом фланге колесницы сумели остановить, они не могли держать строй на пересеченной местности. Но на левом они рассеяли гурданцев и загнали в ручей, покрасневший от крови...

Среди смешавшейся, в смятении отступавшей пехоты возник человек в черном панцире. Он сорвал шлем, и воины увидели лицо Орэна. Глядя на приближавшихся воинов с синими щитами, Орэн взмахнул мечом:

- Гурдан! - и пошел на врагов. Воины и телохранители подхватили боевой клич. "Железная" гвардия Гурдана сплотила ряды и вновь пошла в атаку. Кто-то поднял упавшее знамя, и бой разгорелся с новой силой. Воины топтали тела убитых, скользя по окровавленным доспехам, рубили и кололи друг друга, падали и умирали. Наемники, во время атаки гвардейцев отступившие назад, получили передышку и перестроили ряды. Они понимали: поражение не даст ни денег, ни славы, а многих из них объявят вне закона...

Последний резерв Далларона напал на левый фланг Ринересса, остановил продвижение колесниц, и ценой больших потерь выправил положение.

Никто не хотел уступать, и небеса не видели той ненависти, с которой противники убивали друг друга. Пленных не брали, на мольбу о пощаде следовал удар наотмашь...

Ринересс терял преимущество, но еще не был побежден. Сквозь прорезь в шлеме Эрнон видел, что гурданцы все ближе, а его воины отступают, покоряясь натиску закаленных в боях наемников. От места, где стоял одан, до линии сражавшихся оставалось менее двадцати шагов, и с каждым мгновением расстояние сокращалось. "Где же Вирольн? - думал одан. - Почему не атакует? Где Урден с резервом? Неужели не видит, что пора?!"

Вирольн сумел выйти из схватки живым. На панцире виднелись следы жестоких ударов, шлем безнадежно разбит. Стратег снял его и отшвырнул прочь. Задыхаясь от усталости, он взобрался на холм, за которым, помимо метательных машин, стоял резерв, возглавляемый эмоном Урденом. На излете в холм воткнулся тяжелый арбалетный болт, но стратег даже не взглянул на него. Его воины вместе с оданом рубились в низине. Настал перелом - Вирольн чувствовал это. Сейчас самый малый перевес сил мог решить судьбу Ринересса.

Оруженосцы погибли, и он сам шел к Урдену, чтобы дать сигнал к атаке. Вирольну не понравилось, что при построении одан определил отряд Урдена, многочисленный и сильный, в резерв, но стратег промолчал. Советник Урден имел большое влияние на одана. Правильней было оставить в резерве "преданных", но они были под его началом, и Вирольн не желал, чтобы у кого-то возник повод обвинить его в трусости...

Взобравшись на холм, стратег увидел раненного стрелой трубача.

- Трубить можешь? - спросил стратег. - Дай сигнал к атаке!

- Могу, - проговорил воин, держась за пробитую стрелой руку. Окровавленная ладонь сжала боевой горн.

С холма Вирольн видел весь резерв. Впереди маячила фигура Урдена. Стратег поднял меч, махнул, чтобы увидели. За спиной заиграли атаку, но Урден стоял, словно слеп и глух.

Вирольн оглянулся: Гурдан сражался столь яростно, что теснил ринересцев по всему фронту.

- Проклятье! Что же ты медлишь!?

Стратег бросился вниз, мимо раненых, сумевших выбраться из этой мясорубки. Воины сидели на склоне, ожидая окончания битвы, и на лицах их были лишь страдание и боль. Им уже безразлично, кто победит.

- Почему не атакуешь!? - издалека закричал Вирольн. - Сигнала не слышал? Именем одана приказываю наступать!

Стратег размахивал мечом и захлебывался словами. Урден оставался спокоен:

- Зачем кричать, Вирольн? Я слышал твой сигнал.

- Тогда почему не атакуешь - или забыл клятву? Сам одан сражается там!

- Ты не понимаешь, Вирольн...

- Что? - крикнул Вирольн. - Чего я не понимаю?

- Что это бессмысленно. Орэн победил. Сами боги желают его победы.

Теперь Вирольн понял.

- Орэн еще не победил, а ты умрешь, предатель! - стратег взмахнул мечом, но телохранитель Урдена подставил меч и отбил удар. Второй ударил копьем в спину. Вирольн замер, с ненавистью глянул на Урдена и пал лицом в траву.

Урден махнул воинам, и над отрядом взметнулись алые стяги Гурдана. Теперь ничто не помешает победе Орэна. А наградой будут новые земли и титулы...

Битва заканчивалась. Более обученные и закаленные в боях воины Орэна побеждали. Левый фланг ринересцев был смят и опрокинут. На правом вассалы Эрнона не стали испытывать судьбу и бежали в лес, позволив наемникам окружить остатки "преданных".

Лязг стали достигал небес. Уставший, забрызганный кровью одан видел, как черный груф простер клешни и разрезал его армию надвое. Захват неотвратимо сжимался. Тех, кто продолжал сражаться, оставалось немного. Ринерессцы бросали оружие и сдавались, но озверевшие наемники щадили не всех.

"Преданные" бились отчаянно, пытаясь вывести одана из кольца врагов. Гвардейцы окружили одана, из последних сил отбиваясь от наседавших гурданцев. Ряды защитников таяли, но никто не просил пощады.

Эрнон видел искаженные яростью лица врагов, пытавшихся добраться до знамени, под которым он стоял. Эрнон сжал рукоять меча и подвигал щитом. Он понял, что сейчас умрет. Умрет так, как давно не умирали оданы: на поле боя, с мечом в руке. Но страха не было. Дух великих предков проснулся в нем, и одан понял: важно не то, как живешь, а как умираешь!

Охранявший знамя гвардеец пал, кровь брызнула на полотнище. Гурданский наемник с огромным боевым топором бросился к флагу, но Эрнон оттолкнул его щитом, а затем ударил. Враг с криком упал, но за ним шли другие...

Все смешалось в кровавой схватке. Озверевшие от упорного сопротивления наемники рубили даже упавших. "Преданные" бились, как безумные, зная, что обречены, и одан бился рядом с ними.

Гурданец схватил знамя, но Эрнон отсек ему руку, опрокинул и раздробил голову латным сапогом. В прорезь шлема одан не заметил занесенный меч. Сильнейший удар оглушил Эрнона. Шлем, сработанный лучшими кузнецами Ринересса, выдержал, и одан ответил ударом на удар. Отбросив щит, Эрнон попытался пробиться, в исступлении рубя иззубренным мечом, пока яростные удары не свалили его на залитую кровью траву...

Орэн стоял среди мертвых. Латы одана покрывала кровь, сталь прогнулась от ударов. Он победил, но не ожидал такого сопротивления и таких потерь. Одан смотрел на убитых, и не мог поверить глазам. Утром эти люди были полны сил и рассчитывали остаться в живых. А теперь... Кто виновен в их смерти? Он... или Эрнон, не желавший покориться?

- Великий Игнир, - сказал он небу, - ведь и я мог быть убит! Я сражался наравне со всеми и победил, значит, ты на моей стороне!

Небо молчало, лишь откуда-то донесся протяжный, полный страдания, стон. Среди трупов шевелились и стонали раненые.

Двое оставшихся в живых телохранителя стояли рядом, опустив к земле мечи. Одан подозвал их. Они подошли, безучастно ступая по тому, что когда-то было людьми.

- Ты! - приказал Орэн. - Приведи паланкин! А ты найдешь Фориндалла и прикажешь преследовать врага! Если взять Ринересс не удастся, перекрыть дороги. Идите.

Воины ушли. Орэна окружили наемники и гвардейцы.

- Победа! Слава Орэну! - кричали они. Подошли верные эмоны. Посадив одана на скре-щенные копья, они подняли правителя и понесли. Орэн улыбался. Он, Орэн, теперь властелин всего Арнира!

- Слава Орэну!

"Да, слава, - подумал он, - слава мне!" Воин подвел крогов, и Орэн взобрался в башенку на их спинах. Знамена Гурдана развевались всюду, воины собирали оружие и трофеи. "Ринересс еще не мой, но Эрнон мертв, и без него город падет, - думал Орэн. - Теперь я один властелин Арнира!"

- Вперед! - приказал он. Погонщик тронул крогов, и те заспешили туда, где виднелась чистая, не залитая кровью трава.

Глава 10. Шенн и Орэн.

Орэн проснулся. Огромная, великолепная постель не отпускала из объятий, и одан не торопился вставать. Взгляд правителя блуждал по мозаичному потолку, дорогим коврам и драгоценной мебели. Обстановка, достойная правителя трех оданств!

Деятельная натура одана пересилила лень, и мысли вернулись к насущным делам. Со дня побоища под Ниммердом, где он разбил Эрнона, прошло немало дней. Как и ожидал Орэн, при известии о смерти одана, Ринересс открыл ему ворота. Даже после этого несколько сумасшедших эмонов пытались оказать сопротивление, но их отряды были рассеяны, а эмонгиры осаждены. В городах Ринересса ввели гурданские гарнизоны, управляли ими верные наместники.

Но радоваться рано. Орэн понимал: никаких войск и никаких наемников не хватит, чтобы контролировать столь огромные территории. Нужны лояльные эмоны, подданные, на которых можно положиться. Одним из таких людей стал Урден. Одан оценил его действия под Ниммердом, приблизив и осыпав подарками. Впрочем, предавший раз, предаст и другой. Орэн это понимал и приказал Гретворну не сводить с ренегата глаз.

Хорошими должностями и подарками он расположил к себе многих. Эмоны Ринересса поняли: по сути, в мире ничего не изменилось. Никто не отберет их земли, а, выступив против Орэна, они потеряют все. Пример нескольких сожженных дотла эмонгиров наглядно об этом свидетельствовал. Вдобавок новый правитель освободил от ежегодной дани всех открыто признавших его власть, и это было выгодно.

В спальню неслышно вошел слуга. Безошибочно определив, что одан проснулся, он поклонился и тихо сказал:

- Мой одан, посланник мастера Стирга ждет встречи с тобой.

- Чего он хочет? - спросил Орэн. Через окна в спальню лился солнечный свет, но вставать так не хотелось. Ночь с одной из наложниц отняла немало сил. Зато сколько удовольствия!

Молодая оданесса догадывается обо всем, ну и пусть. Тем лучше. Она в положении и не допускает его в спальню. Одану уже донесли популярную дворцовую шутку о Завоевателе, проигравшем сражение при спальне... Ничего, Гретворн позаботится о шутниках и заткнет им рты. А Элана... Она своенравна и дерзка, а еще, кажется, что-то скрывает. Ну, для тайн у него, опять же, есть Гретворн!

- Фагир говорит: дело большой важности. Он не может ждать. Он очень настойчив, - сказал слуга.

- Так это фагир...

- Да, мой одан. Молодой фагир. На его рекомендации печать фагирдара Стирга.

- Настойчив и молод? - усмехнулся Орэн. Ему нравились такие люди. - Веди его сюда.

Слуга поклонился и вышел. Орэн вздохнул и встал с постели. Этот дворец расслаблял его. Неудивительно, что прежний одан проиграл войну! В этом великолепии и роскоши трудно думать о чем-то, кроме удовольствий, тем более к чему-то стремиться... Орэн вспомнил дворец в Гурдане и улыбнулся. Когда-то он казался ему прекрасным, но по сравнению с этим прост, незамысловат и груб.

Одан оделся - он всегда делал это сам - и вышел на балкон. Огромный город простирался перед ним, покорный его воле и власти. Гордый Ринересс. Его новая столица.

Он, Орэн, сделал то, чего не могли великие правители прошлого: объединил три оданства под одной, своей, властью. Лишь Эвилон, Эшнар и Эдерн пока не принадлежат ему, но это вопрос времени. Еще несколько лет - и всякий арн назовет его повелителем. Ему не будет равных по эту сторону Кхина! Он будет не просто оданом - Великим Оданом!

Двери открылись, впуская в спальню высокого худощавого юношу в традиционной одежде фагиров. Войдя, он поклонился и замер.

- Подойди. Как твое имя?

- Шенн, мой одан.

- Шенн? Странное имя. Откуда ты родом? - Орэн был любознателен, ему нравилось знакомиться с людьми, даже с простолюдинами, за что его любили в народе.

- Далеко отсюда, мой одан. Я не арн по рождению.

- Вот как? Как же ты стал фагиром? Постой, я понял: в тебе кровь Древних!

- Ты ошибся, правитель, - с легкой улыбкой ответил Шенн. - Я родился в лесах далеко на юге, за пределами Арнира. Потом мне пришлось... уйти и скитаться. Я стал учеником великого мастера Ольфа и пришел в Арнир, чтобы помочь арнам...

- Интересная история, - оборвал его Орэн, - скажи, наконец, прямо: чего ты хочешь?

- Прежнему правителю Ринересса была известна тайна эльдов...

- Что за тайна? - приподнял брови одан. - Продолжай!

- Мастер Стирг послал меня к одану Ринересса Эрнону с просьбой собрать отряд для похода за Кхин. Но теперь ты владеешь Ринерессом, и я пришел к тебе. Я должен выполнить волю мастера Стирга.

- Какую волю? И зачем понадобилось идти за Кхин?

- Это и есть тайна, мой одан. Конечно, я поведаю ее тебе, но она не должна касаться ничьих ушей!

- Говори, - Орэн невольно бросил взгляд за портьеры, за которыми стояла охрана.

- Думаю, мы здесь не одни, мой одан.

- Хм, - одан оглядел юношу. Смелый, умный и дерзкий взгляд, несвойственный фагирам. Тот ли он, за кого себя выдает?

Орэн опасался убийц. Лучшие воины Арнира были его телохранителями. Комната казалась пустой, но - только казалась.

- Говори. Здесь только моя охрана.

- Мастер Стирг говорил: шпионы эльдов могут быть даже во дворце. Я прошу одана выйти на балкон.

Что за дерзкий мальчишка! "Он безоружен, - подумал одан, смерив Шенна взглядом, - но выглядит поджарым и крепким..." Нет, Орэн не был трусом. Армия боготворила его за храбрость, несвойственную оданам, за то, что он, как простой воин, нередко бился в первых рядах. Но смерть того же Стирга и ближайшего советника Эрлайна заставила одана опасаться за свою жизнь...

Несмотря на странный извилистый шрам, лицо юноши не вызывало подозрений. Нет, он не может быть убийцей, подумал одан.

- Хорошо, идем.

Они вышли на террасу. Правитель сам затворил балконные двери и повернулся к Шенну. Теперь они действительно были одни.

- Говори!

- Мастер Ольф знает тайну стагнира и тайну великого оружия Древних. Эту тайну он доверил мне.

- Стагнир, говоришь ты. Я что-то слышал об этом.

- Это металл эльдов, - пояснил Шенн. - С его помощью они хотят завоевать Арнир.

- Что? Как они могут угрожать Арниру? Мои слуги доносят мне о всех угрозах. Пока, кроме морронов, Арниру никто не угрожает. Но с ними я разберусь.

- Выслушай меня, мой одан, - посланник заговорил быстро и твердо, взгляд темных глаз был тревожен. - Я пришел от человека, который знает о силе эльдов не понаслышке. Они мечтают вернуть себе былую власть и могут сделать это. Они владеют "Гневом Игнира". Это оружие, способное сжечь целую армию.

- Колдовство эльдов? - вскричал одан.

- Не колдовство, мой одан, - Шенн вытащил из-за пояса неброские и довольно потертые перчатки. - Позволь, я покажу тебе.

Фагир надел их на руки. Одан увидел, что со стороны ладоней на перчатках нашиты два матово-белых диска. Зачем, ведь так и ладонь не согнешь?

- Смотри, правитель! - Шенн твердым уверенным движением совместил диски и стал быстро вращать ладонями, словно что-то растирая между ними.

Орэн с удивлением наблюдал. Но когда меж ладоней фагира посыпались голубые искры, брови одана взметнулись к переносице. Колдовство!

Он не успел ничего сказать. В руках фагира вспыхнул голубой огонь. Сплетенный из крошечных молний мерцающий шар даже при солнечном свете сиял ярче пламени.

- Смотри! - Шенн неожиданно встряхнул руками и, сорвавшись с ладоней, голубой огонь прожег насквозь балконные двери, оставив черную обугленную дыру.

Орэн едва совладал с собой. Продемонстрированное фагиром было чудом, настоящим чудом! Но ведь это же колдовство! Как фагир смеет...

- Это не колдовство, - словно читая мысли, сказал Шенн. В тот же миг на балкон ворвались стражи.

- Отпустите его! - приказал Орэн. Он уже понял: желай фагир его убить - давно бы это сделал... Двое дюжих телохранителей разжали захваты, и полузадушенный Шенн смог вздохнуть. - Вон отсюда! И не входить, пока я не призову!

Стражи вышли. Шенн снял перчатки и протянул Орэну:

- Это оружие, великое оружие, а не колдовство. Владеть им может любой. Надень - и убедишься в этом.

Орэна не надо было упрашивать. Он с любопытством натянул перчатки.

- Это и есть стагнир? - спросил правитель, разглядывая матовые диски на ладонях.

- Да, мой одан. Потри их друг о друга, как это делал я, но осторожно...

С ладоней одана потекли голубые искры.

- Я поражен! - только и вымолвил одан.

- А теперь медленно разводи ладони, - Шенн показал движение, а затем резко выбросил раскрытые ладони перед собой. - Но повернись в сторону, где нет людей...

Одан шагнул к стене. Голубой шар слетел с перчаток и исчез в стене. Правитель наклонился, разглядывая прожженную в камне дыру.

- Это не магия. Это сильней всякой магии! - наконец, выговорил одан. - Сила этого металла невероятна! Ты получишь награду за этот подарок! Большую награду!

- Это не подарок, - твердо сказал фагир. Одан резко повернулся к нему:

- Тогда чего ты хочешь, фагир?

- Исполнить волю Ольфа и Стирга, - сказал юноша. - Для этого мне нужен отряд лучших бойцов и... эти перчатки.

А он не робкого десятка! Такие Орэну нравились. Одан снял перчатки, но возвращать не спешил:

- Мне нужен этот металл и такое оружие! Ты можешь его достать для меня?

- За этим я и пришел, мой одан. Но отправляться надо немедленно. Мастер Стирг говорил, что времени очень мало.

- Отправляться куда? - перебил одан.

- За Кхин. В земли Древних. Только там можно добыть стагнир. С ним Арнир будет в безопасности и от эльдов, и от морронов. Одан Эрнон намеревался отправить отряд за стагниром, но не успел...

"Зато успел я, - подумал Орэн. - Нет, я избран богами! Удача, какая удача, что этот фагир явился ко мне. Но я поручу Гретворну узнать об этом парне все".

- Я слышал об оружии древних, и у меня были подозрения, что мастер Стирг знает, как его создать, - сказал он.

- Я тоже знаю, как создать его, - поклонился Шенн, - это не так сложно. Но его не соз-дашь без стагнира, а где найти этот металл, знаю только я.

- Продолжай.

Шенн перевел дух:

- Мощь стагнира такова, что великие каменные врата Эшнара не выстоят и часа. Диски на моих перчатках малы. "Гнев Игнира" - оружие, в котором такие диски в рост человека! У Древних были машины, способные метать молнии, и эльды построят их.

Фагир говорил невероятные вещи! Одан не мог, не хотел верить, что оружие Древних способно сжечь и обратить в бегство его армию! Но он сам видел страшную силу стагнира! Обладая таким оружием, он не только прогонит морронов и эльдов! Он завоюет Эшнар и Эдерн, весь мир падет к его ногам!

Орэн посмотрел на фагира:

- Я чту волю мастера Стирга, - весомо произнес одан, - и буду рад отплатить эльдам, убившим этого великого человека! Я сделаю все, что потребуется... ради спасения Арнира. У тебя будут лучшие бойцы и все, что необходимо для похода. Только одно...

- Что? - спросил Шенн.

- Кто поведет бойцов? Никто из арнов не бывал в тех краях...

- Их поведу я. Перчатки, мой одан, - вежливо, но твердо напомнил фагир. Орэн неохотно протянул перчатки.

- Откуда у тебя шрам? - палец правителя указал на правую щеку Шенна.

- Это удар бога.

- Бога? И ты остался жив? - иронично спросил Орэн. - Что ж, ты достойный командир.

Орэн щелкнул пальцами, из-за портьер выступил воин.

- Отведешь фагира к казначею. Возьмете асиров столько, сколько будет нужно. Ты будешь охранять его. Головой отвечаешь за этого человека!

- Да, мой одан!

- Охрана мне не нужна, - сказал Шенн. - Это привлечет ненужное внимание. Мастер Стирг говорил: эльды пойдут на все, чтобы не дать Арниру такое оружие.

- Это так, фагир Шенн. Иди. У тебя будут воины и все, что нужно для путешествия.

Едва фагир ушел, Орэн подозвал телохранителя:

- Ступай за ним: чтобы и волоса не упало с его головы! И пошлите за Гретворном. Он нужен мне немедля.

Оставшись один, правитель Ринересса вновь вышел на балкон. Унизанные перст-нями пальцы ощупали оплавленную дыру.

- Сила! Невиданная сила! - восторженно прошептал одан. - Она будет моей!

Глава тайной стражи явился быстро. Он знал: Орэн не любит ждать и не зовет понапрасну.

- Только что у меня был фагир, - начал одан и, глядя на эмона, улыбнулся. - Думаю, ты осведомлен.

Гретворн сдержанно поклонился. Орэн не удивился. На то он и глава тайной стражи, чтобы знать все.

- Так вот, он рассказал...

Орэн поведал Гретворну о разговоре с Шенном. Эмон внимательно слушал, а когда одан закончил, шагнул и провел рукой по оплавленному отверстию:

- Мой одан, ты подвергал себя риску. Будь он шпионом, он убил бы тебя своим колдовством!

- Это не колдовство, Гретворн! Я сам владел этой силой... и буду владеть еще большей, если фагир достанет то, что обещает.

- Вы верите ему, мой одан?

- Думаю, если он не убил меня, то ему можно верить.

- Верить, мой одан, нельзя никому. Кроме меня, - хищно улыбнулся Гретворн. - Мне все же неясно одно.

- Что же, Гретворн?

- Для чего? - спросил глава тайной стражи. - Зачем это нужно фагиру... или тем, кто его послал? Он должен понимать, что поход в Кхинор скорее всего закончится гибелью отряда... и его в том числе. Ведь это смертельный риск. Он требовал от тебя награды?

- Нет. Действительно, странно, я не подумал об этом, - Орэн нервно сжал кулаки. - Он ничего не просил.

- Разве это не подозрительно?

- Это так, Гретворн, но... он же фагир, а служители Сущих не всегда поступают, как обычные люди. Фагиры служат богам. К тому же он сказал, что исполняет последнюю волю Стирга... Но что ты мне посоветуешь?

- Фагир не требует невозможного, - пожал плечами Гретворн. - Собрать отряд можно, но вот дойдет ли он до Кхинора - неизвестно... Что мы теряем, мой одан, в случае провала? Смерть горстки смельчаков и этого самоуверенного фагира. Еще далекая и невнятная угроза эльдов... Что приобретем? Сила стагнира велика, если мы упустим шанс завладеть им, этим воспользуются другие. И что помешает фагиру пойти к другому одану?

Орэн так внимательно слушал, что Гретворн испытал настоящее наслаждение. Да, он не одан и никогда не будет им, но разве его власть меньше? Разве сейчас великий Завоеватель не слушает его, как сын слушает своего отца?

- Мы позволим ему набрать отряд и позволим идти в Кхинор. Но... думаю, в отряде должен присутствовать наш верный и надежный человек, а лучше - не один... Все же этот Шенн служит фагирам, а не нам.

- Отлично, Гретворн! - воскликнул одан. - Так мы и поступим.

Гретворн поклонился:

- Будет исполнено, мой одан.

- Подожди. Я обещал, что разговор останется между нами. Фагир не должен ни о чем догадаться!

- Не беспокойтесь, мой одан. Я сделаю все, как надо.

Глава 12. Отряд.

Ринересс был, как всегда, великолепен. Улнар пытался найти следы осады или уличных боев, но не увидел ни разрушенных стен, ни сожженных домов. Напрашивался вывод, что сражения не было. Город сдался без боя, что неудивительно. Одан Эрнон пал - а кто будет биться за мертвого одана? "Теперь в его дворце живет Орэн, - подумал воин, - а мне какая разница? Какая разница этим торговцам, ремесленникам, хешимам, всему простому люду до того, кто восседает на троне, если жизнь их от этого не изменилась? Зачем вообще одан, если что есть он, что нет - все едино? Я слышал: власть нужна для суда, но вот, говорят, мергины обходятся без власти одана, у них есть судьи, которые судят по совести. Но здесь это зовут мергинской ересью..."

Внимание воина привлек торговец кожаными доспехами. Высокий статный купец держался с достоинством, и не драл горло, подзывая покупателей, как его соседи. Улнар вспомнил, что давно хотел сменить боевые перчатки: старые совсем износились. Он подошел к лавке:

- Откуда товар?

- Эвилон, - ответил торговец, окинув воина взглядом, которым могут окинуть только купцы. - Бери и пробуй, воин. Товар отличный!

- Хорошая кожа. Толстая и мягкая. Это не крог, - помяв в руках перчатки, сказал воин.

- Верно. Это кожа невша.

- Не слыхал о таком звере.

- Он водится в болотах юга. Опасный зверь. Но кожа у него отличная. И ножом не разрежешь! Можешь проверить, - торговец протянул воину нож.

- Сколько хочешь за них? - спросил Улнар. Купец назвал цену. Немало. Но перчатки хороши! За годы скитаний и походов Улнар научился отличать стоящие вещи от безделиц. Здесь и кожа, и швы, и защитные пластинки - все говорило, что перчатки дело рук настоящего мастера.

- Беру, - сказал воин и отсчитал деньги.

- Улнар!

Воин почувствовал тяжелую руку на плече и повернулся. Перед ним стоял Хаггар по прозвищу Кувалда - воин Братства, которого Улнар знавал по одному из походов.

- Я, Хаггар.

Предплечья воинов сложились в традиционном приветствии. Могучая длань Хаггара была подстать хозяину, казалось, он сложен из стали и мускулов.

- Где еще встретить Улнара, кроме как в походе или в оружейной лавке? - хохотнул Хаггар. - Что ты делаешь в Ринерессе, друг?

Улнар пожал плечами:

- Гуляю. А что здесь делаешь ты?

- Собираю отряд. В Кхинор.

- Здесь? Кого ты можешь здесь набрать? Разве что воров. Разве в Братстве не осталось воинов?

Лицо Хаггара закаменело:

- Новый одан не жалует Братство. Не знаю, что будет дальше...

В Кхинор! Улнар задумался.

- А куда в Кхинор?

- Это долгий разговор, Улнар. Не пойти ли нам промочить горло, там и поговорим? Или ты спешишь?

Эту шутку мог понять только вольный воин. Спешить на жаргоне Братства значило готовиться к смерти. Воины Братства никогда и никуда не торопились. Спешка приводит к ошибкам, ошибки - к смерти.

- Я не спешу, - ответил воин. - Идем.

В ближайшей таверне приятели заказали вина и сели за видавший виды стол.

- Я не знаю, где ты пропадал, Улнар, но с тех пор, как Орэн захватил Ринересс, Братство распалось.

- Как распалось? - привстал Улнар.

- Лагеря под Шедором больше нет, - печально сказал воин. - Говорят, скоро нам запретят носить оружие. У одана и без нас хватает воинов... И много врагов.

- Понимаю. И он хочет завести новых.

- Тише, - оглянулся Хаггар. - Ты всегда был остер на язык, Улнар, но теперь это опасно. Другие времена.

- Жизнь воина и так опасна, - пиво расслабило, и Улнару захотелось выложить Хаггару все и облегчить душу, но он вовремя прикусил язык.

- Да, и о прежних привилегиях забудь.

- Ясно, - Улнар отхлебнул холодного терпкого пива. Известия не из приятных, но более всего ему не нравилось, что Хаггар Кувалда, никогда не кланявшийся стрелам, здесь, в Ринерессе, озирается, как пугливый наксар.

- Братство раскололось еще раньше, - угрюмо промолвил Хаггар. Воин отставил кружку и вытер пену с усов и бороды. - Когда началась эта проклятая война, часть братьев приняла сторону Орэна, часть перешла к Эрнону. А теперь, когда у Орэна огромная армия наемников, Братство стало не нужным. Одан объявил, что скоро и сам разгромит кочевников.

- Наемники, - процедил Улнар. - Он бы еще лесных мергинов пригласил.

- Так они и есть мергины без чести и закона. Пока платят, они сражаются. Не дашь денег - разбегутся, как пугливые речные крабы. Разве это воины? Воин без чести - хуже мергина.

- Ты прав, друг.

Они помолчали.

- И что мы будем делать теперь, Хаггар?

- Одан не запретил ходить за Кхин.

- Как знать, может, это ненадолго, - сказал Улнар. Он вспомнил разговор с Ош-Рагн. - Вот заключат морроны мир с Орэном...

Хаггар от души расхохотался:

- Морроны? Мир? Ха-ха! Не знал, что ты такой шутник, Улнар! Это ж надо такое приду-мать!

Улнар не смеялся. Отхлебнув пива, он посмотрел на товарища:

- Хорошо. Так тебе нужны воины?

- Такие воины, как ты, нужны всегда! - радостно воскликнул Хаггар, но быстро понизил голос. - Но ты откажешься, если узнаешь, куда мы идем.

- Ты уже говорил. В Кхинор.

- Далеко в Кхинор! Возможно, на неделю пути, возможно, на две!

- Куда именно? Какой-то далекий эмонгир? Зачем?

- Не знаю. Ничего не знаю. Я лишь набираю людей. Но не веду их.

- Вот как? - призадумался Улнар. - Ну, хорошо, сколько воинов нужно собрать?

- С десяток, не меньше. Лучших из лучших! Я посылал людей до самых далеких застав. Хозяин торопит, времени, говорит, мало, уж не знаю, почему. Не соберем десяток парней в ближайшие дни, придется набирать мергинов, - Хаггар сплюнул под стол. - Не допусти Эльмер! Когда соберемся, отряд пойдет к Кхину, там сядет на корабль.

- А дальше? - проронил Улнар.

- Дальше поведет хозяин.

- Хозяин? Кто он? Я его знаю?

- Нет. И я не знаю. Он не из наших. Это фагир.

- Фагир? - изумился Улнар. - И он пойдет с нами?

- Да. Он будет командовать.

Улнар качнул головой: фагир-проводник - это удивительно, фагир-военачальник - и вовсе чудеса. Да за всю жизнь воин не слышал, чтобы фагиры ходили в Кхинор, тем более - командовали отрядом!

- Ты удивлен? Я тоже. Но какая разница, если хорошо платят, верно?

- Если это не плата за честь, то никакой.

- Узнаю Улнара Честного! - рассмеялся Хаггар. - Но скажи: ты пойдешь со мной? Улнар, нам заплатят огромные деньги! По тысяче асиров каждому!

Сумма небывалая! Улнар сдержал невольный возглас и как мог спокойней сказал:

- Легко обещать. Вернемся ведь не все. Если вообще...

- Не-е-ет, дружище! - торжествующе протянул Хаггар. - Фагир - посланник самого одана! Тысяча по возвращению и по сотне вперед на оружие и все необходимое! А?!

Улнар молчал. Асиры его не интересовали, а вот Кхинор... Если он не хочет слу-жить морронской ведьме, это его шанс. Шанс добраться до Гунорбохора!

- Здесь что-то не так, - проговорил воин. - Такие деньги просто так не обещают.

- Если бы я не знал тебя так долго, я бы понял, что ты трусишь, плюнул бы под ноги и ушел! Набран почти весь отряд, а я никого из них не знаю! Мне не на кого положиться, Улнар.

- Как же ты набирал?

- Некоторых прислал одан. Я не знаю, кто они и откуда. Из Братства только один, не считая меня.

Улнар кивнул. Понятно. Хаггар нуждается в опоре. Игнир снова благоволит мне, касаясь тофа, подумал воин. Одному не пробиться в Кхинор, и вот мне предлагают целый отряд! Гунорбохор лежит на западе, отряд идет туда же...

- Я иду, Хаггар!

- Сам Игнир послал мне тебя! - воскликнул Хаггар. Улнар благоговейно притронулся к тофу:

- Может, и так.

- Отлично, клянусь всевидящим оком Эльмера!

- Не знаю, чему ты радуешься. Я простой воин. Великих подвигов не совершал.

Хаггар взмахнул рукой:

- Достаточно того, что знаю я, и что говорят в Братстве. Ты честен, хладнокровен, отлично бьешься любым оружием, много раз ходил в Кхинор...

- Всего три, - поправил Улнар. Про четвертый, в качестве осужденного, он умолчал.

- Твоя скромность лишь убеждает в моем выборе! Всего три! Да многие и раза не выдерживают! - Хаггар осушил кубок и стукнул им по столу.

- Знал бы ты, сколько смельчаков отказались, узнав, куда мы идем и как долго будем за рекой.

- А почему туда идешь ты, Хаггар?

- Ха! - собеседник Улнара плеснул в опустевший кубок пива, выпил и рыгнул. - Конечно, из-за денег! Риск есть, но я хочу рискнуть! Еще несколько лет, и я превращусь в морронский корм, а пока этого не случилось, хочу обеспечить себе старость. А не выйдет - умру с мечом в руке, как и подобает воину. Твой Игнир будет доволен, а?

Хаггар вновь захохотал, да так, что сидящие за соседними столиками оглянулись.

- Что оглядываетесь, жалкие трусы? - презрительно прикрикнул рубака. - Сидите и пейте свое пиво!

Улнар усмехнулся. Он знал, что Хаггар любит выпить, а когда выпьет, любит подраться. Улнар сгреб товарища в охапку и повел прочь. К счастью, публика попалась спокойная, Хаггару никто не ответил, и потасовка не состоялась.

Несмотря на изрядное подпитие, ясность мысли Хаггар сохранил и уверенно привел Улнара к месту сбора. Это был неприметный дом на самом краю города.

- Дом самый обычный, - ухмыльнулся Хаггар, - но в час сбора на двери будет висеть знак.

- Какой?

- Увидишь - поймешь.

Хаггар снова звучно рыгнул:

- Здесь через день, Улнар. Ровно в полдень.

- Ясно. Где ты остановился?

- Недалеко отсюда, - махнул рукой Хаггар. - Пойдем, Улнар, переночуешь у меня.

- Благодарю, но у меня дела.

- Но ты ведь придешь, Улнар? - Хаггар схватил воина за рукав. - Не струсишь?

- Приду, Хаггар, обещаю.

- Да хранит тебя Игнир! Встретимся послезавтра!

- Да. Прощай, Хаггар.

Расставшись с товарищем, Улнар пошел в гостиницу, где и переночевал. Утром, со всей тщательностью приведя в порядок одежду, а оружие и вещи оставив в гостинице, Улнар вышел на улицу. Сбор назначен на завтра, как раз есть время закончить одно дело. Но перед этим он сходит в храм.

Даже в это время Ринересс был многолюден. Казалось, суетящаяся толпа не покидает улицы ни днем, ни ночью. Горожане, торговцы, слуги и ремесленники смешались в разноцветный говорливый поток. Воин прислушался.

Вокруг говорили о восстании мергинов в южных землях, о недавней битве, о росте цен на зерно из-за засухи в долине Арима, о своих делах и проблемах. И никто - о намечавшемся походе за Кхин. Это хороший знак. Если о тайном походе будет знать всякая торговка, их отряд обречен. Улнар знал, что Ош-Рагн здесь, среди людей, ее "глаза и уши" могут быть везде. Арны и не подозревают, что морроны ходят среди них...

Храм Четырех Сущих стоял на небольшой площади. К нему вела единственная в городе рукотворная аллея и, шагая по идеально пригнанным и отшлифованным плитам, Улнар думал о том, сколько людского труда вложено в это великолепие. Воин остановился от внезапно пришедшей в голову мысли: а нужно ли все это богу, тому, кто способен сотворить все из ничего? Зачем ему такой храм и вся эта роскошь?

Громада храма, стоявшая на странных, скрещенных колоннах, поражала всякого, впервые увидевшего это чудо человека. Улнар слышал, будто бы храм строил не арн, а эльд, прибывший из далекой страны за Кхином. Может, это и правда. Говорят, Древние были не только великими строителями, но и воинами. Тогда этот парень мог прорваться сквозь кочующие морронские орды. Ведь он, Улнар, смог...

У алтаря Игнира было пусто. Это хорошо. Воин подошел к шару из красного камня. Прикосновения тысяч рук отполировали его бок до зеркального блеска. Улнар преклонил колени, коснулся ладонью тофа и обнял каменный шар.

В голове было тесно от мыслей, в груди было жарко от чувств. Но бога нельзя отвлекать по пустякам, и Улнар молил об одном: дать сил сопротивляться морронскому зелью. Молитва успокоила и придала сил. Теперь он знал, что делать. Воин поднялся и вышел из храма.

Таверна "Веселый громир" мало отличалась от других. Улнар вошел, заказал пива и сел. Что будет, если встреча не состоится? Ничего. Он сделал выбор и просто хочет сказать об этом в лицо...

- Эй, воин, - сказал кто-то. Воин повернулся: позади стояла девица в обычном платье горожанки, волосы в желтых лентах, глаза разбитные, веселые...

- Чего тебе?

- Я Тиллена. Пойдем, позабавимся? - ее рука легла ему на плечо, приобняла за шею. - Наверху есть комната...

- У меня дела, - Улнар снял ее руку.

- Одно другому не помешает, - произнесла она и, наклонившись, словно бы для поцелуя, шепнула:

- Тебя там ждут!

Улнар поднялся.

- Идем.

Сидящий напротив горожанин опустил скабрезную шуточку и попытался шлепнуть Тиллену по заду, но девушка ловко увернулась.

- Эй, расслабься, парень, идешь к девке, как на войну! - расхохотался горожанин, но Улнар не ответил.

Они поднялись по лестнице. Крошечный коридор заканчивался несколькими комнатами.

- Здесь, - прошептала Тиллена. Ее лицо изменилось, было похоже, что она напугана. Улнар толкнул дверь и вошел.

В комнате никого. Что такое? В коридоре раздался стук ног убегавшей девушки. Улнар собрался уходить, но услышал глухой голос:

- Ты пришел, воин?

Голос доносился из-за двери, которой он не заметил. Улнар надавил, но дверь не открылась.

- Нам не стоит видеть друг друга, - произнес голос. - Итак, Улнар, ты пришел. Я знала это...

Улнар хотел сказать то, что собирался, но передумал. Успеется. Он подавил гнев. Интересно узнать, что хочет колдунья в обмен на свою отраву...

- Ты получишь много зелья, воин, если убьешь фагира по имени Шенн. Он здесь, в Ринерессе. Найди и убей его! И приходи за наградой.

Его хотят сделать убийцей, ножом в руках чернолицей ведьмы.

- Ош-Рагн, - сказал воин, - ты думаешь, я твой раб? Ты просчиталась!

Его голос крепчал:

- Запомни, морронская падаль: я не твой раб!

- Ты не знаешь силы зелья, воин! - бесстрастно сказал голос за дверью. - Ты крепкий арн, если смог протянуть так долго, но ты будешь моим рабом. Будешь. Зелье Гунорбохора крепко, как твердь, на которой ты стоишь. Его сила велика, и ты еще придешь сюда, приползешь и будешь умолять...

Улнар ударил дверь, едва не проломив ее:

- Нет, Ош-Рагн, будь ты проклята!

Двери позади воина распахнулись, и в комнату ввалились люди: хозяин таверны и двое крепких слуг.

- Что ты тут делаешь? Почему кричишь?

- Ничего. Я ухожу, - воин повернулся и, отодвинув плечом слугу, вышел. Главное он сказал, и - будь что будет. Он не станет никого убивать!

Хаггар был прав: Улнар тотчас узнал нужный дом, без труда выделив из ряда точно таких же. На его дверях белой, хорошо видной издалека краской был начертан вставший на дыбы громир - знак вольных воинов. Улнар не сомневался, что явился по адресу.

Он толкнул дверь и вошел.

В комнате было тесно от вооруженных и облаченных в броню воинов. Взгляд Улнара пробежался по присутствовавшим, привычно оценивая вооружение. К вошедшему повернулись, и воин почувствовал десяток изучающих взглядов.

- А вот и Улнар! - воскликнул Хаггар. - Больше ждать некого.

- Прошу прощения, если заставил ждать. Я пришел ровно в полдень.

Один из собравшихся, человек без доспехов, зато в богатой одежде и с надменным взглядом эмона, глянул на Улнара:

- Это и есть твой отличный боец? Выглядит не слишком грозным.

Вопрос был задан Хаггару, но старый вояка не смутился. Улнар вообще не пред-ставлял, что бы того могло смутить.

- Можно иметь грозный вид, но быть никудышным бойцом. Улнар - тот, кто мне нужен.

- Хорошо, - сказал вельможа. - Раз все в сборе, самое время сказать то, ради чего я здесь, - последнюю фразу эмон произнес с нескрываемым презрением к дому, месту, где дом стоит, и ко всем присутствующим. - Итак, воины! Вы собрались, чтобы участвовать в походе, исход которого...

Вполуха слушая эмона, Улнар осматривал будущих спутников. Их мастерство и вооружение для него были в сто раз важнее, чем вся эта болтовня. Никого из них, кроме Хаггара, он не знал и никогда не видел. Впрочем, некоторые лица находились в тени.

- ... ваша задача - сопроводить фагира Шенна в Кхинор, в место, которое он укажет, и затем вернуться назад...

Из угла комнаты вышел и поклонился высокий худощавый парень в одежде фагира.

"Шенн! - блеснуло в голове Улнара. - Это его хотела убить Ош-Рагн моими руками! Чем же парень досадил повелительнице морронов?"

Воин с интересом разглядывал Шенна, тот держался спокойно и просто, словно его ждала прогулка в одну из таверн Ринересса, а не не в смертельно опасный Кхинор...

- С этой минуты он - глава отряда, и его приказы должны выполняться, как воля одана! - продолжил эмон. - Если кто-то имеет другое мнение, то может убираться туда, откуда пришел! Вам обещана щедрая награда, от имени одана я, эмон Броннар, подтверждаю, что каждый из вас получит по тысяче асиров. Если принесете то, зачем вас послали.

- А если не принесем? - спросил один из воинов. Эшнарец, судя по невысокому росту, длинной, почти до пояса, заплетенной в две аккуратные косы, черной бороде и крупному, с характерной горбинкой, носу.

- Задаток останется вашим.

Бойцы переглянулись. Поймав взгляд соседа, статного парня с длинным луком в руках, Улнар понял: многие рассчитывали на большее. С другой стороны, тысяча полновесных асиров - целое состояние, а кроме того, в Кхиноре всегда есть, чем поживиться. Ведь и воины Братства воевали не за идею - сокровища Древних тянули в ряды вольных воинов много отчаянных голов.

- Итак, отряд собран, - сказал эмон. - Теперь пусть каждый подойдет и поставит свое имя на этой бумаге...

- Зачем? - грубым голосом спросил эшнарец. - Я и писать-то не умею!

- Тебе платят не за то, чтобы ты задавал вопросы! - рявкнул Хаггар, и Улнар понял, что тот является вторым после фагира.

- Тогда я распишусь за тебя, - произнес доселе молчавший фагир. - Твое имя, воин?

- Эрбин Эшнарец. Так меня называют в Братстве.

"Он вольный воин, - подумал Улнар, - это хорошо".

- Я записал твое имя первым. Подойди и получи деньги.

- Деньги? - оживился эшнарец. - Давай сюда!

Он резво подобрался к столу, выхватил из рук фагира мешочек с асирами и, алчно ощерясь, сунул в кошель за пояс.

- Кто следующий? - улыбнулся фагир.

- Семир из Тенетора, - сказал парень с луком.

Воины подходили и забирали мешочки с асирами. Улнар назвал себя и замер, поймав взгляд одного из воинов: то был эмон, едва не убивший его в хеше под Гурданом! Взгляды бывших противников встретились, и на лице эмона ясно читалось изумление. "Да, я выжил, ты не смог убить меня! Но как же тесен Арнир, - пронеслось в голове Улнара. - Велик и тесен". Злость всколыхнулась тяжелой, угрюмой змеей, но воин умел держать себя в руках. Не время и не место, тем более, что главный его враг не он. Успеется подумать и решить. Только вот странно: что делает здесь эмон, одетый простым воином?

- Возьми деньги, воин, - голос фагира вывел Улнара из ступора. Он медленно протянул руку к тому, кого должен убить.

- Если не надо, я возьму, - хохотнул за спиной эшнарец.

Разглядывая былого противника, Улнар пропустил половину имен, но имя эмона запомнил.

- Маррод из Ольдена, - произнес эмон.

- Маррод, - неслышно, одними губами прошептал воин. - Я знал тебя под другим именем. Что же, скоро увидим, какой ты...

Перекличка закончилась. Их было десять, включая фагира.

- Итак, я поведу вас, - сказал Шенн. Был он молод, очень молод - собиравший отряд Хаггар годился ему в отцы, и Улнар испытал беспокойство: как парень сможет управлять отрядом, где, судя по всему, собраны бывалые, несгибаемые бойцы, лучшие из лучших? В Ринерессе командиром можно назначить кого угодно, но в Братстве доверяли тому, кто убивал морронов своей рукой, видел и знал смерть. С другой стороны, желание Ош-Рагн убить Шенна было для Улнара хорошей рекомендацией.

- Мое имя Шенн. Завтра мы сядем на корабль и переплывем Кхин. Дальше нам предстоит пробраться далеко на запад, туда, где вряд ли бывал кто-нибудь из вас...

- А ты, значит, бывал? - язвительно спросил неугомонный Эрбин. Хаггар свирепо оскалился, но эшнарец был невозмутим.

- Бывал.

Наемники переглянулись. Каждый был изумлен. Фагир - и бывал в Кхиноре!

Шенн заметил недоверчивые, удивленные взгляды и улыбнулся.

- Я бывал не только в Кхиноре. Когда-нибудь я расскажу вам об этом.

Насколько мог судить Улнар, фагир не лгал. В облике этого улыбчивого парня было что-то, резко отличавшее от всех служителей Сущих, которых воин видел в жизни. С первого взгляда Улнар понял: проводник - человек необыкновенный. Это отражалось во многом: в доброжелательном, и в то же время цепком, буквально пожиравшем все вокруг, взгляде, стремительной грации и уверенных движениях сильного и ловкого человека. По всему видно: фагиры постарались и тоже нашли в своих рядах лучшего из лучших, подумал Улнар. Беспокойство, владевшее воином, понемногу исчезало. И все же, фагир - не воин. Видел ли он смерть, способен ли убивать?

- А теперь скажу я, - стоящий рядом с Шенном эмон задрал завитую надушенную бородку. - Слушайте меня, воины. Жизнь вашего проводника и главы не менее ценна, чем то, за чем вы идете в Кхинор. Фагир Шенн не должен погибнуть - это приказ и воля одана!

Воины невольно переглянулись. Кто-то сжал губы, кто-то качнул головой. Даже те, кто не бывал в Кхиноре, понимали: в таких местах вообще нельзя что-либо предусмотреть и что-то обещать...

- Шенн должен вернуться живым и привезти то, зачем он послан. Только тогда вы получите свою награду!

Улнар в который раз оглядел спутников. Лица большинства оставались невозмутимы, и это свидетельствовало о многом. Некоторые переминались с ноги на ногу, еще не зная, стоит ли рисковать без особого шанса на успех? Но огромные деньги и аванс в сотню асиров перевешивали сомнения.

- Даю час на последние сборы. Встречаемся у Западных Ворот.

Улнар вышел, затылком ощущая взгляд Маррода. Как странно, что судьба вновь свела нас вместе, подумал воин. Он не боялся бывшего врага, но тревога не оставляла сердце. В Кхиноре им придется сражаться бок-о-бок, и как доверять тому, кто едва не убил тебя, с кем бился насмерть? Сможет ли он, Улнар, спасти ему жизнь, если понадобится, и сделает ли то же для него Маррод?

На все воля Игнира! Воин притронулся к тофу и направился к бронникам. Для похода понадобится новая броня, легкая и прочная. Деньги есть, и их надо потратить с умом.

Через час сквозь Западные Ворота проехали три повозки. Улнар сидел в первой, рядом со стрелком по имени Семир. Шенн и Хаггар сидели во второй, вполголоса обсуждая что-то. Черные упитанные кроги тащили повозки по гладким, плотно пригнанным плитам дороги на запад.

Там, за приближавшимся лесом, простирался великий Кхин. Переплыв его, они окажутся в стране морронов и пойдут дальше, туда, где не были даже вездесущие торговцы-ортаны.

"Это будет великий поход, - оглядывая боевых спутников, думал Улнар. - Если собрали лучших бойцов, значит, цель важна и велика. Но нам о ней не говорят. Тайна. Ну, что ж, а у меня своя тайна и своя цель - Гунорбохор."

Улнар украдкой достал каменный флакончик. Он не знал, сколько осталось зелья, зато знал одно: на дне флакона таится смерть. Его смерть и тех, кого придется убить, чтобы выжить. Добравшись до Гунорбохора, он найдет колдунов и заставит их дать противоядие.

Или убьет Шенна - и тогда Ош-Рагн даст еще зелья, и он станет ее вечным рабом.

Или он убьет Властительницу. Или себя.

Он еще может выбирать.

Глава 13. Исход.

- Нас зовут! - крикнула Далмира, спускаясь со скалы. Из-за соседней горы поднимались в небо два дымных столба: черный и серый.

Аргерд отложил золотую маску, которую надраил так, что она сияла, как второе солнце, и встал. Инсторн спал, но, расслышав зов, быстро вскочил на ноги:

- Зовут? Идем.

Судьи спустились в долину и вдоль русла высохшей в незапамятные времена реки пошли к селению.

Переход отнял часа два, но привыкшая к таким походам Далмира совсем не устала. Судьи подошли к невысокому валу, традиционно окружавшему каждое селение мергинов. Привратник ждал их и быстро распахнул ворота.

Судьи прошли за вал. Странно, но на площади почти никого - гостей встречали несколько человек.

- Приветствую Судей, - сказал седой, с выбеленными, как старая кость, волосами староста.

- Привет и тебе, - сказал Аргерд. - Что произошло?

- Надо, чтобы вы рассудили, - из-за спин троих сельчан вышел высокий человек в синем плаще. Он носил меч, а лицо его не походило на лица местных охотников и землепашцев. Далмире оно не понравилось.

- Кто обвиняет? - спросил Инсторн.

- Я, - сказал незнакомец.

- Кого обвиняют?

- Вас, - улыбаясь, ответил человек в плаще.

- Что? - воскликнул Инсторн. Аргерд поднял руку, останавливая подавшегося вперед товарища:

- Нас? В чем? И кто ты такой, чтобы обвинять нас?

Далмира почувствовала неладное. Они втроем - а чужак один, но говорит с Судьями нагло и уверенно.

- Вы нарушили закон одана, присвоив право судить его подданных, - неторопливо произнес чужак. - Я новый наместник одана, и у вас есть выбор: сдаться мне или умереть здесь и сейчас!

Предчувствия не обманули. За спиной раздался шум, и Далмира схватилась за оружие. В ворота за спинами Судей входили воины. Еще с десяток выскочили из-за ближайших строений.

- Засада! - крикнула Далмира, хотя и так было ясно. Кольцо вокруг Судей стремительно сжималось, и девушка вспомнила предсказание старой ведьмы. Неужели все сбудется?

Судьи обнажили мечи.

- Бросайте оружие, или умрете! - крикнул наместник. - Именем одана! Стражники ок-ружили вставших друг к другу спинами Судей. "Круг, - пронеслось в голове Далмиры, - снова круг, из которого выходят лишь победителями."

- Сдавайтесь, - усмехнувшись, сказал наместник. - Сегодня судья я. А вы - осуждены!

- Мы все получим то, чего заслуживаем, - спокойно проговорил Аргерд. Он оглянулся на Далмиру. Его глаза на миг встретились с глазами девушки.

- Убейте бунтовщиков! - приказал наместник.

Стражи ринулись вперед. Эти воины были элитой, отобранной для такого боя: ни одного лишнего движения и холодные глаза убийц. Судьи схлестнулись с ними, сталь наткнулась на сталь, сила - на силу.

В круговороте отточенных лезвий нет времени на раздумья. В первые мгновенья боя Далмира поняла: стоять нельзя! Лишь движение спасет от летящих в грудь клинков. Вращаясь и вращая копьем, девушка отбивая встречные удары и держала врагов на расстоянии. Уклон, неожиданная подсечка - и один на земле. Не отвлекаться, не стоять! Резкий выпад, заставивший врага вскинуть оружие - и прием, вырвавший и отшвырнувший в сторону меч. Удар наискось, вспоротая грудь и брызги крови. Чье-то лезвие рассекло одежду на спине. Боль и бегущая по телу кровь заставили двигаться еще быстрее. Не глядя, Далмира закинула копье назад. Чей-то вскрик. Попала! Но бой только начинался...

Выигранные мгновения позволили оглядеться. С десяток стражей лежали убитые и раненые. Инсторна теснили, Аргерд бился с человеком в синем плаще...

Страж налетел, целя копьем в грудь. Присев, Далмира отбила выпад, и ее оружие рассекло противнику ногу. Теперь он не опасен... Набежали сзади, но хартог поймала врага на движении, и он наткнулся на копье. Девушка ударила скорчившегося воина ногой, освобождая залитое кровью лезвие.

Она видела, как Инсторн бросился к Аргерду, мимоходом сразив вставшего на пути воина. Они закружили вокруг наместника, но тот легко отбивал удары, а затем... Аргерд рухнул, как подрубленное дерево. Еще через миг голова Инсторна отлетела от облившегося кровью тела.

Крик застрял в груди Далмиры. Покончив с Судьями, наместник повернулся к ней, и девушка поняла: такого бойца ей не одолеть. Она погибнет быстрее, чем ее товарищи. Бежать!

С силой оттолкнув бросившегося на нее стража, девушка кинулась к валу.

- Взять ее! - прозвучало в спину.

Далмира воткнула копье в землю и, оттолкнувшись, перелетела преграду. Кожаная лямка удержала оружие, не давая упасть. Приземлившись, она перекатилась через голову и оказалась на ногах. Далмира бросилась к лесу - но как укроет этот лес: редкие, разрозненные группки деревьев, за которыми не спрячешься...

Рядом тропа-дорога, но Далмира чуяла: по ней лучше не идти. Уйти горами, затеряться меж камней и скал - вот единственный шанс и спасение...

За спиной кричали. Девушка невольн оглянулась: погоня разворачивалась полу-кругом, не давая беглянке уйти в сторону. Только не оступиться и не сломать ногу - тогда конец! То, что ее не помилуют, Далмира не сомневалась, и страх утраивал силы. Стрелы пролетали рядом, но ее не задевали. Подстрелят, как дикого зверя! Далмира резво поднималась в гору, надеясь, что увешанные оружием стражи не выдержат долгой погони и отстанут, и тут одна из стрел пронзила ткань на рукаве, оставив рваную кровоточащую рану. Далмира вскрикнула и схватилась за руку. Нет, останавливаться нельзя!

Она взобралась наверх и по каменной осыпи заскользила дальше. Эти места она уже знала. Не оступиться, не упасть! Здесь покатишься, и камни не оставят на тебе живого места, а к подножию горы прикатится обезображенный труп. Далмира на бегу выбирала дорогу, наискосок пересекая коварную осыпь. Один из воинов оступился и, увлекая кучи камней, с криком покатился на дно ущелья. Она оглянулась, надеясь, что это наместник, но это был не он...

Это место ей показывал Инсторн. Две скалы смыкали верхушки над ущельем, меж ними просвет в пять-шесть локтей. Издалека кажется: не перепрыгнуть - но только кажется. Такое расстояние ловкий человек легко возьмет с места... на ровной земле. На высоте ошибка приведет к смерти.

Сердце бешено забилось. Она должна, это ее спасет! Сжав зубы, Далмира ускорила шаг. Только не оступиться, не поскользнуться в момент прыжка! Ступню повело на пыльном уступе, Далмира вскрикнула - и перескочила. Преследователи остановились, осыпая бранью внезапное препятствие.

Далмира бежала прочь и слишком поздно поняла, что, оставшись там, могла легко сдержать погоню. Никто не прыгнет, рискуя напороться на копье... Она оглянулась: наместник первым перепрыгнул расселину и быстро настигал ее. Его воины топтались перед препятствием, но Далмира не решалась встретить его один на один: перед глазами стояла смерть Аргерда и Инсторна. Быстрая и страшная смерть. Нет, надо бежать!

Она отступала, забираясь все выше. Проклятый эмон не отставал. Желание быстрей покончить с ней виднелось в каждом движении наместника, и Далмира бежала, не разбирая дороги. Не раз камни осыпались из-под ног, и Далмира едва успевала ухватиться за камень или куст. Маска мешала, девушка сняла и отбросила ее прочь.

Звериная тропа привела к обрыву. Узкий, в одну-две стопы, карниз шел над пропастью, и Далмира ступила на него, стараясь не смотреть вниз. Было страшно, но тот, кто шел за ней, был еще страшнее. Ветер рвал рассеченную мечами одежду, сводил холодом пальцы. Ей хотелось вцепиться в скалу, но нельзя бросать копье... Наместник карабкался за ней. Похоже, его не беспокоило, успеют ли за ним воины... Нет, этот человек одержим! Далмира прошла карниз и, оказавшись на каменном пятачке, выставила перед собой копье. Теперь ему не пройти!

Наместник остановился. Длинные черные волосы его трепал ветер.

- Ты не скроешься от меня, - сказал он. - Ты последняя из Судей, и ты умрешь, как и они.

- Попробуй, подойди! - копье нацелилось ему в грудь. Места для маневра не было, и наместник это понимал.

- Я подожду, - сказал он и, спустив ноги в бездну, уселся над пропастью. Неподалеку слышались голоса настигавших его стражей. Да, он мог не спешить.

С ненавистью и ужасом Далмира глядела на этого человека. Его фанатизм пугал сильнее меча.

Нет, день и ночь она здесь не высидит. Ночью на скалах холодно, а пронизывающий ветер вытягивает последнее тепло и силы. Наместник бахвалится: человеку не под силу просидеть на каменном карнизе всю ночь, но и она не сомкнет глаз!

Далмира решилась и бросилась наверх. Быть может, с другой стороны вершины найдется подходящий спуск... Девушка выскочила на обрыв и замерла: скала обрывалась, взгляд падал в чудовищной глубины провал, на дне которого текла речка. Не спуститься, не спастись. Девушка кинулась обратно, но враг уже всходил на вершину.

Она яростно атаковала, но уставшие руки не были настолько ловки, чтобы одолеть такого мастера. Наместник отбивался точными размеренными движениями, выбрал момент и резким захватом вырвал копье. Вращаясь в воздухе, оружие улетело в пропасть. Далмира отпрянула. Холод близкой смерти сковал, перебив дыхание. Мужчина улыбнулся. Он знал, что непобедим.

Девушка попятилась. До края оставалось немного, всего несколько шагов.

- А ты красива, - наместник опустил меч. - Зачем тебе маска, зачем ты ввязалась в игры мужчин? Такие странные огненные волосы... Мне жаль тебя убивать.

Далмира взглянула ему в глаза: нет, он не предлагает ей жизнь. Лишь приятную ему отсрочку.

- Хочешь, чтобы я молила о пощаде?

Далмира шагнула назад. Край был совсем близко.

- Мне нравится, когда умоляют, - кивнул он. - Попробуй, быть может, я пощажу тебя.

Он лгал, в его глазах не было ничего, кроме равнодушия.

- Я умолять не стану, - прошептала она. Голос сорвался, сердце заполнил ужас. Неужели... конец?

Ветер свистел меж камней и трепал ее волосы. В синеве неба ярко горело солнце, ее кожа ощущала его тепло в последний раз.

- У меня мало времени, Судья, - проговорил наместник. Он рубанул мечом воздух. - Вижу, ты хочешь прыгнуть - так прыгай. Или...

Он вытянул клинок. От горла девушки его отделяла пара шагов. Один выпад.

- Хороший выбор, - прошептала она.

- Хороший, - без тени иронии сказал он. - Тебе повезло, красноволосая. Обычно я выбора не оставляю.

Далмира шагнула к краю. Все, это последний шаг. Дальше - пустота и смерть.

Высоко. Так высоко, что кружится голова. Внизу река, но до нее так далеко... Скорей всего, разобьешься о камни. Что лучше: захлебнуться своей же кровью, или долго лететь, умирая от ужаса? Быстрая, верная смерть или крошечный, невероятный шанс спастись?

- Выбрала? - спросили за спиной.

- Да.

- И?

Далмира шагнула к нему. Наместник улыбался, в глазах плясала смерть. Девушка остановилась. Он медленно поднял меч.

- Нет!

Далмира развернулась и побежала. Твердь кончилась вместе с последним ударом сердца. Дыхание остановилось. Она оттолкнулась и полетела. Скалы разошлись в стороны, открывая необозримый простор. Ветер подхватил и понес ее, как птицу. Горы взметнулись вверх. Видя приближавшуюся землю с узкой полоской воды, Далмира сжалась и закрыла глаза...

Удар был силен, но она успела сгруппироваться и сжаться в комок. Боль была, но не от удара о камни - той боли она бы не почувствовала вообще. Что-то хлестнуло по телу, оставляя кровавые полосы. Еще удар... Оглушенная, Далмира не помнила, как всплыла на поверхность. Река тащила куда-то, и она не сопротивлялась - просто не было сил. Чудом избежав смерти, она плохо понимала, что происходит - тело все делало само. Уцепившись за ветку росшего у воды куста, она выползла на сушу и потеряла сознание.

Очнулась от боли. Все тело болело. Лицо и спину покрывали кровавые рубцы - видно, перед падением в реку она пролетела сквозь дерево или кусты и смягчила страшный удар. Но пусть лицо в крови - она благодарна богам и судьбе. Шрамы - ничто, заживут. Труднее принять, что Инсторн и Аргерд мертвы, а она вновь беглянка. Хорошо, что ее наврняка считают мертвой. Теперь главное - не попасться на глаза воинам одана.

Каждый шаг отдавался болью. Скорей всего, пара ребер все же сломана. Перетянув торс разорванной рубашкой, Далмира сориентировалась и пошла в сторону селения Рианы. Прятаться у мергинов она не станет - воины придут и туда, если уже не пришли. Надо добраться до укрытия Судей. Там есть еда и все необходимое. Там она переждет и отдохнет, там есть оружие. В пещере ее не найдут.

Часто останавливаясь и отдыхая, Далмира тащилась через лес. Будь она здорова, переход обошелся бы ей в два-три часа, но вот наступили сумерки, а она не прошла и половины пути. Боль сковывала движение и отнимала силы. Пришлось ночевать на земле.

К полудню следующего дня Далмира добралась до укрытия. Она поела, обмыла и заново перевязала раны. Чувство защищенности и сытость расслабили Далмиру, остаток дня и ночь она проспала.

Прошло два дня. Отдохнув и подлечив раны, Далмира покинула убежище. Оста-ваться не имело смысла. Очевидно, что поселения мергинов захвачены войсками одана, там ее ждет смерть. Остается одно - бежать. Но куда?

Глядя в небо полными слез глазами, она молилась духам предков, сиявшим в темной синеве мириадами звезд. Арны верили в богов, сотворивших мир и людей. Далмира знала их имена и славу, но не доверяла им. Пусть это зовут ересью, но она верит тому, кого знает с рождения. Отцу и матери, давно живущим там, наверху...

На западе с неба скатилась звезда. Далмира встала и, поправив заплечный мешок, отправилась по ее следу. Предки указали путь.

Эпилог

Гретворн вошел в покои одана. Стражи без звука пропустили его - он мог входить к одану, когда пожелает.

Орэн стоял на балконе, глядя на город. Его город и оданство, которое легче завоевать, чем удержать...

- Мой одан.

Орэн обернулся.

- Ты, Гретворн... С какими вестями?

- Мы вышли на след лазутчика эльдов.

- Прекрасно! - оживился одан. - Кто он? Ты схватил его?

- Нет.

Орэн удивленно взглянул на Гретворна:

- Почему? Или у тебя есть план?

- Нет, повелитель.

- Так возьми этого человека! Действуй, Гретворн, тебе никто не посмеет мешать!

- Я не смогу его взять. Он в отряде, который мы послали за Кхин...

Одан подошел к эмону:

- Что ты сказал, Гретворн? Как ты это допустил?

- Этого бы не случилось, если б отряд набирал не фагир, а я.

- У тебя всегда найдутся оправдания, в отличие от твоих врагов... Кто он, узнать удалось?

- Ты знаешь его, мой одан. Это человек по имени Дорран, брат эмона Эрлайна.

- Проклятье! - рука одана в гневе смахнула со стола дорогой кубок. Недопитое вино пролилось на пол, забрызгав паркет из драгоценного белого дерева. Гретворн молчал.

Орэн стремительно вышел на балкон. Стоя в глубине комнаты, начальник тайной службы видел нервно сжимавшиеся пальцы повелителя. Признак гнева.

- Но я видел список имен. Его там нет, - не оборачиваясь, сказал одан.

- Он вступил в отряд под другим именем.

- Тогда как ты узнал...

- Один из моих агентов узнал его. Но это произошло слишком поздно. Пока мне сообщили, отряд Шенна уже переплыл Кхин. Мои люди не успели остановить корабль.

- Подожди, но откуда известно, что Дорран - эльд?

- Мой одан, после убийства Эрлайна его так называемый брат исчез. Мы искали его, затем узнали, что похожий на него человек нанялся на службу к одану Ольдена. Там он успешно подавил восстание мергинов на юге. А затем я узнал, что Дорран встречался с человеком, которого мы подозревали в связях с эльдами...

- Что дальше?

- Увы, мой одан, когда мы взяли эльда, он успел принять яд. Но Дорран встречался с ним, и думаю, не случайно. Теперь мне ясно, кто мог убить Стирга, - тяжелая пауза повисла в покоях одана. - Слишком уж многое сходится. Но... мы не ожидали, что Дорран посмеет вернуться в Ринересс. И тем более вступить в отряд. Он сущий демон.

- Ты упустил лазутчика эльдов, Гретворн, - глухо промолвил одан. - Мало того, он проник в наши планы! И что теперь? Что, если Дорран украдет стагнир или убьет Шенна? Что ему стоит - он непобедимый боец!

Гретворн молчал. Он прекрасно понимал, что будет. Орэн яростно вздохнул:

- Ясно, что Дорран не случайно попал в отряд. Он знал о наших планах, кто-то сказал ему! Уши эльдов здесь, в этом городе, в этом дворце! Найди предателей, Гретворн. Допроси всех и найди! Я подвергну их пыткам на площади, и так, что их крики долетят до Эльденора!

Гретворн поклонился, чувствуя себя уязвленным и беспомощным. Его впервые обыграли. Его, Гретворна! И не приказ одана, а дело чести найти мерзавцев и вырвать из них все, что они знают, а потом - и их сердца...

- Я сделаю все, мой одан.

Через два часа напуганный до смерти эмон Броннар положил на стол Гретворна пергамент.

- Здесь все имена.

- Отлично. Иди домой и забудь об этом списке.

Выражение лица Броннара гарантировало тайну. Гретворн развернул свиток. Большинство имен ни о чем ему не говорили: Хаггар, Семир... и Маррод! Он же Дорран, брат погибшего эмона Эрлайна. У проклятого эльда много имен! Желание засекретить миссию в Кхинор сыграло с нами жестокую шутку, думал Гретворн, и взгляд начальника стражи наткнулся на еще одно знакомое имя. Улнар!

Гретворн не забыл пленника по имени Фран. Стрелка, едва не убившего его на улицах Ринересса. Он назвал себя посланником Ош-Рагн и умер от морронского зелья. Но под пытками назвал имена тех, кого ведьма Ош-Рагн послала в Арнир. Имя Улнара в том числе. Агенты узнали о нем кое-что. Сведения были более чем противоречивы. Улнара помнили в Гарде, где тот окончил школу "Двух мечей", знали и уважали в Братстве. Братство! Прекрасное прикрытие для шпиона морронов! Теперь понятно, откуда у его матери, простой прачки, огромная сумма в пятьсот асиров, чтобы оплатить обучение сына в одной из лучших воинских школ! А если вспомнить, что осужденный Улнар сумел невредимым вернуться из Кхинора, то...

В случайности Гретворн не верил. Агенты эльдов и морронов оказались в отряде Шенна не просто так. Значит, то, о чем твердил мальчишка со шрамом, и в чем до сих пор сомневался Гретворн - истинная правда! Оружие Древних действительно можно создать, и стагнир, металл богов - существует! А эльды владеют им и угрожают всем нам!

Глава тайной стражи притронулся к желтому тофу. Он не помнил, когда молился Алгору в последний раз, но теперь определенно стоило. Гретворн вспомнил прожженную дыру в дверях покоев одана. Если оружие Древних столь разрушительно... то только боги спасут Арнир!

Оглавление:

Пролог. Колдуны Гунорбохора.

Часть первая. Посланник Эльденора.

1. Беглянка.

2. Маррод.

3. Мергины.

4. Сын предателя.

5. Хелмары.

6. Посланник Эльденора.

7. Суд мергинов.

8. Воля одана.

9. Судьи.

10. Погоня.

11. Посвящение.

12. Смерть Стирга.

Часть вторая. Вольный воин.

1. Улнар

2. Далорн.

3. Дочь одана.

4. Мельница.

5. Схватка.

6. Старый Иль.

7. Бунтовщик.

8. Черная рука Даора.

9. Зелье Гунорбохора.

Часть третья. Великая смута.

1. Возвращение в Арнир.

2. Планы Эрлайна.

3. Обреченные.

4. Фаворит.

5. В маске Судьи.

6. Предательство.

7. Посланник Ош-Рагн.

8. Орэн-Завоеватель.

9. Догадка Гретворна.

10. На Ринересс!

11. Шенн и Орэн.

12. Отряд.

13. Исход.

Эпилог.