Ниидзима созерцал разгром, учиненный кем-то на складе спортинвентаря. На ЕГО складе! А неплохо кто-то тут повеселился! Неплохо… От двух макивар-манекенов, которые использовал Ниидзима, этот «кто-то» оставил только голые стержни на станинах. Остальные манекены, судя по их нынешнему положению и состоянию, совершили несколько беспосадочных перелетов по помещению склада.
Правда, некоторые из макивар-манекенов все еще находились во вполне рабочем состоянии. А если еще с безвозвратно утраченных снять целые непострадавшие детали, то из двух сломанных вполне получится собрать одну исправную… Так что не все так плохо.
Ну и подмести тут, конечно, нужно. И прибраться. И сделать так, чтобы никто о произошедшем не узнал. Или не придал значения. И сделать так, чтобы бухгалтерия института списала еще несколько «снарядов спортивных для рукопашного боя „Манекен напольный“»… Опять хлопоты!
А также — узнать, кто и зачем это натворил и… нет, не «жестоко покарать», а — «взять на заметку» и «запомнить».
Но что за легкомысленность — не убраться за собой!
* * *
Если я скажу, что не волновался, то, конечно, совру. Еще как волновался! Вначале. А потом — еще раз ответил себе на вопрос «А для чего же я во все это ввязался?» — и волнение, как рукой сняло. Даже мандража не осталось. На фоне того, что мне еще нужно сделать, какие-то там соревнования-«смотрины» — тьфу!
«Малыш, неужели мы настолько втрескались, влюбились и втюрились, что даже риск нарушить закон, получить увечья, даже погибнуть, отходит на второй план? Вот уж не ожидал от себя на старости-то лет… И ведь даже на гормоны твои не спихнешь — слишком уж осознанно мы к этому идем!»
С распечатанной на принтере картой, я уже в половину десятого стоял у входа в институт Таши. Таблички с указателем «Чемпионат Токи Санами» от самого парадного входа института привели меня в раздевалку спортзала.
В коридоре рядом с дверью в мужскую раздевалку был установлен стол, за которым сидели две девушки и рядом стояла еще одна. Те, что сидели, испытывали настороженно-восторженные эмоции, а третья… ей было ску-у-учно… На столе был раскрыт ноутбук, рядом со столом на треножнике горела едва заметным зеленым огоньком видеокамера.
— Добро пожаловать! — С равнодушно-дежурной улыбкой поклонилась та, что стояла у стола. — Позвольте узнать ваш номер?
Миловидная девушка лет двадцати в черном деловом брючном костюме. Черные волосы в простой прическе с «хвостиком». Невысокая. На бейджике написано одно-единственное слово «Организатор». Судя по напряженному состоянию девушек, что мышками сидели за столом, это кто-то из начальства… или особо приближенная. Любовница, например. По возрасту ей до начальства еще пыхтеть и пыхтеть.
Вот — тоже вопрос. Как только речь заходит о Миу (и в меньшей степени — о Ренке) — во мне просыпается какой-то дремучий и лохматый уничтожитель мамонтов, готовый от избытка чувств забраться на какую-нибудь скалу повыше и барабанить себя кулаками в грудь. Что это? Может быть какая-то особая генетическая совместимость? Или та самая — духовная? Которая является основой для этой непонятной инстинктивной тяги к моим девушкам.
Но эта мифическая совместимость, если она даже есть, не мешает мне вот сейчас «общупать» фигуру другой девушки со всем тщанием и удовольствием — отметить красивое лицо, невысокую подтянутую фигуру, горделивую осанку.
Правда, зрение также отмечает совсем неконкурентный размер груди и чуть узковатые бедра… Но и грамотный подбор костюма, чтобы все это скрыть и не выпячивать. Девушка явно не лишена вкуса и не следует слепо моде.
К тому же, мозг отмечает, что ножки в брючках — отнюдь не «веточки», шейка сильная, а повадки — хищные. «Миловидная девушка» не чужда боевых искусств!
Так что — в итоге — очень даже! Очень!
— Ох, простите, залюбовался, Организатор-сан! — Иногда честность обезоруживает почище лести. — Сто шесть.
Девушки за столом не прыснули и даже не улыбнулись. Они даже осуждающе на меня посмотрели. Понятно, значит, вот эта девица при желании может устроить им (или мне?) неприятности.
— Взнос для участия в соревнованиях — четыре тысячи иен! — Судя по ее эмоциям — совсем не тот случай, когда можно очаровать простыми словами.
Я протянул девушке купюры… было б странно, если б здесь приняли мою кредитную карточку.
— Спасибо, участник-сан! — Девушка поставила какую-то галочку в «планшетнике», девушки за столом тут же застучали клавишами. — Вы ознакомлены с правилами участия?
— В общих чертах. — Я открыто ею любовался. — С удовольствием послушаю еще раз из прелестных уст такой красавицы.
Девушка спокойно кивнула. В эмоциях… ну, конечно, не полнейшее равнодушие к комплиментам и нормальным мужским реакциями на свою внешность, но где-то близко. В том смысле, что даже мне, такому неотразимому, ловить тут нечего. И — скука. Я у нее, наверно, двадцатый, если не сороковой.
— Соревнования проводятся по правилам федерации Боевых Искусств Японии. На данный момент, с текущим количеством участников, планируется, что каждый боец будет участвовать в шести поединках, по результатам побед в которых будет рассчитано его место в рейтинге. Время каждого поединка — четыре минуты…
* * *
Правила Федерации Боевых Искусств Японии (БИЯ) — это такая огромная уступка, которую решили в угоду зрелищности сделать за счет здравого смысла, соображений безопасности и сохранения здоровья. Если сильно упростить, то бойцы одеваются в амуницию и превращаются в ходячие боксерские мешки, по которым разрешено наносить любые, даже самые опасные, удары. В том числе и в голову. В том числе и ногой. Без ограничений на силу и пронос.
«Варварство», — Сказал бы Акисамэ-сэнсэй.
Я в этом не разбираюсь (пока), но на первый взгляд — самая удобная система для выявления кандидатур для боев без правил… К тому же, такие правила проведения очень мягко и ненавязчиво отсеивают борцов самбо, джиу-джитсу и других видов борьбы, склонных возиться в партере — в защитной амуниции и перчатках борцовские захваты отрабатывать очень несподручно.
Поединок ведется все четыре минуты «до упора»… или до невозможности одной из сторон продолжать схватку. Никаких «иппонов» и «вадзаари». Только судьи решают — кто выиграл, а кто проиграл.
Людей собралось… средне. Человек пятьдесят участников, двадцать тех, кого можно было точно причислить к организаторам и три с лишним десятка «зрителей»… Вот интересно, кто они, эти зрители? Что не простые болельщики — понятно. А кто тогда? Агенты бойцов? Но Ниидзима сюда не пришел, утверждая, что результат он и так узнает. Или это — самые отмороженные агенты, которые не боятся засветиться? Или это «купцы»? Или как их там называют?
Ну и, конечно же, здесь просто обязаны быть «безопасники» устроителя шоу. Которые будут проверять участников на предмет их благонадежности… Специалисты фейс-контроля, хе-хе…
А вот, кстати — судя по словам Ниидзимы, подпольные «бои без правил» вполне мирно сосуществуют с официальной властью. Не «в обнимку», конечно, но и без непримиримой борьбы, как с распространителями наркотиков, например. Да и чего официальной власти дергаться? Угрозы для безопасности нации нет… Разве что для здоровья и жизни отдельных балбесов, которым хватило мозгов выйти на ринг… Ну, так это их, сугубо личная проблема! У нас же — свобода личности, верно? Правда, деньги мимо казны идут. Но эти деньги вполне удачно могут направляться в карманы иных чиновников, которые «бизнес» прикроют.
И как скоро информация о том, куда я сунул голову, дойдет до моих мастеров? А она до них дойдет рано или поздно — у них наверняка должны быть самые обширные связи в этой сфере. И по «канону» и… по логике вещей.
Правда, по этому поводу я не беспокоился совершенно! У меня железный аргумент — слова Старейшего: «если ты решил до конца следовать по пути боевых искусств, то рано или поздно условности и традиции станут тебе мешать»… Это, конечно, не прямое разрешение плюнуть на «условности и традиции», но — из уст такого человека, как Хаято Фуриндзи — очень-очень близко. С этим «толстым намеком» я могу наворотить дел… при условии, что буду «до конца следовать по пути боевых искусств». А «путь боевых искусств» — это трактуется оч-ч-чень широко. И при должном словоблудии и демагогии — легко увязывается с делами сердечными.
Кроме того, «широчайшие полномочия» эта фраза дает не только мне, но и Миу. Вот, кто в полной мере может воспользоваться этими словами! Но тут уж я буду молчать в тряпочку и даже намеком не стану склонять умную девушку к какому-либо решению. Единственное: сделаю так, чтобы она была уверенна — я поддержу любой ее шаг.
«И не забыть разницу между восемью месяцами и полугодом, Старик! А где мы храним презервативы — ты знаешь!»
«Вот же озабоченный…»
— Участник под номером десять и участник под номером пятьдесят шесть приглашаются на татами. Следующие участники: номер сто шесть и номер двадцать девять.
Уровень организации мероприятия грамотный и совсем не бюджетный.
Достаточное число помощников, бутылочки с водой, огромная корзина с какими-то шоколадками, «планшетник» у ТОЙ девушки, ноутбуки на столах судей… видимо «завязанные» в общую сетку, рядом со столом судей стоит огромный чемодан, от которого провод тянется к коротенькой толстой антенне, закрепленной на высокой штанге… видимо, сервер и «точка». Два переносных электронных информационных табло… интересно, табло принадлежат этому «клубу» или арендованы у института? Организаторы все делают быстро, сноровисто. Втроем или вчетвером чуть ли не набрасываются на очередного участника, одевая или снимая протекторы.
Протекторы, без дураков, хорошие. Из современных материалов, от известных фирм. Эргономичные, удобные, с широким диапазоном регулировки размеров. Шлемы — последней модели — с закрытым забралом из прозрачного пластика, который перед каждой схваткой быстро опрыскивается с внутренней стороны каким-то спреем… наверно, от запотевания или для дезинфекции.
— Участник под номером сто шесть и участник под номером двадцать девять приглашаются на татами. Следующие участники…
«Двадцать девятого» я выпинал за край татами через пять секунд после сигнала судьи. Судя по эмоциям противника, тот даже не ожидал такого напора, готовился к чему-то долгому тактическому, начал плести какие-то технические кружева… А я его «разочаровал»: вскинул руки в стандартной защите бойца муай-тай, и ногами — апа-па-па-а-а!
«Двадцать девятый», кажется, даже обиделся на неджентльменское, по его мнению, поведение противника.
Со стороны зрителей — одобрение. Запомним на будущее — отбор на «бои без правил», возможно, ведется по принципу быстрой и решительной расправы над противником. Это логично — это же шоу! «Тактические кружева», долгие прыжки друг перед другом и разведка противника будут плохо восприняты публикой, жаждущей хлеба и зрелищ — нужно «мясо».
Судьи, равнодушно поинтересовавшись самочувствием, вытолкали «двадцать девятого» обратно на татами. Парень попытался провести какую-то связку… у-у-у… видимо так воспринимал меня Апачай, когда я только-только пришел в Редзинпаку… может, и сейчас так воспринимает. Силы в руках у «двадцать девятого» — ни-ка-кой. Такое впечатление, что парень даже макивары никогда не видел, работал исключительно «по воздуху». «Технарь».
Вот так четыре минуты подряд я и выпихвал его с татами. «Ап-па…» — Как говорит один мой знакомый, разводя руками.
Вопрос, который я себе задавал: стоит ли скрывать свои навыки и себя сдерживать? Я ведь тут не по заданию полиции, как в боевиках, хочу проникнуть «во вражеский стан» и «втереться в доверие» — мне нужны поединки с сильными соперниками, которые меня жалеть не будут!
Так что я решил пойти на компромисс — ограничить себя техникой каратэ и муай-тай. Представляю, как сегодня будет икаться Сакаки и Апачаю. А любимые «липкие шаловливые ручки» мастера Ма — оставим пока за скобками… по-крайней мере, сегодня. Да и неудобно использовать Винь-Чунь в защитных перчатках и с таким «обвесом». Ну, а про борцовские приемы джиу-джицу я уже говорил… Так что мастер Ма и Акисамэ сегодня могут спать спокойно. А Сигурэ — еще и сладко посапывать во сне.
* * *
Из общего ряда выбивался пятый поединок. Тремя точными и сильными ударами ОДНОЙ ноги — голова (отвлекающий), бок, бедро — меня свалили на татами.
«А потому что не надо щелкать таблом и отвлекаться на девушек, старый ты извращенец!»
— Вы можете продолжать?
Голос судьи был уставший и равнодушный. Как и общий вид этого седоватого человека неопределенного возраста в очках. Ну, еще бы! Уже два часа на ногах! Устал едва ли не больше нас, участников.
А вот противник… противница облила меня ушатом презрения и разочарования из-под бликующего забрала шлема. Возможно, из-за этого я и взбеленился:
— Что? Да я ее сейчас урою!
Новая вспышка одобрения со стороны зрителей. Ну, да — этот параметр, желание «урыть», должен ими цениться едва ли не больше, чем принцип быстрой расправы. А вот на взаимоуважение и соблюдение этикета — зрителями таких шоу плевать… Публика жаждет видеть схватку двух взбесившихся псов, а не расшаркивания вежливых хладнокровных терминаторов с последующим выполнением принципа «атеми».
А свою противницу я узнал. Та самая скука-скука-скука. Миловидная девушка, что встречала меня у раздевалок.
«Ну, Старик, ты же хотел ее еще раз увидеть… Вот и… как в дурацкой манге — сплошные рояли — даже плюнуть некуда!»
* * *
— Что?! Да я ее сейчас урою!!!
Ну, наконец-то! Наконец-то среди этого «мяса» появился хоть кто-то, кого можно назвать приличным бойцом! Отлично! Просто отлично!
Остальные покорно ложились к ее ногам, испытывая удивление и даже обиду! А чего они ожидали на «отборочных турах» к «боям без правил»?! Чего?! Бесконтактного спарринга, обозначения ударов и поглаживаний перчатками?! Она даже номеров этих ничтожеств не запоминала, когда на татами выходила!
Следующая серия этого паренька была великолепной — быстрой, мощной, наполненной духом! Яйой ничего не успела сделать — противник быстро сократил дистанцию и бешено замолотил локтями и коленями. Она улетела с татами, как пушинка, ничего не успев сделать! И чудо, что она успела в последний миг вывернуть голову из «мертвого захвата»!
Ее противники был зол. Очень зол! И он разозлился на нее! На нее! Отлично!
Ее захлестнуло чужой яростью, как морской волной, и накрыло с головой.
«Кайф!» — Думала она, выползая из-под судейского стола и поджатых ног судей.
— Вылезай, красавица! — Послышалось чуть приглушенное из-под шлема противника. — Мы с тобой еще не закончили! Отработаешь деньги, что у нас взяла! До иены!
И пренебрежительный подзывающий жест перчаткой.
Теплое неожиданное чувство затопило грудь. Он ее узнал! Мало того, что распознал в противнике женщину (а сделать это в амуниции, под бликующим шлемом и при ее совсем не пышной фигуре — ой, как непросто), так еще и узнал! Вспомнил! Это теплое чувство даже вытеснило мысль о том, что Беника-сама сейчас наблюдает за поединком своей подчиненной и может быть недовольной!
Она вскочила и ринулась на татами, игнорируя знак судьи встать на отметки. Ринулась сразу к этому… сто шестому! И — да! — она его тоже помнила! Ну, значит, тогда она не обманулась!
* * *
«Старик! Только не говори, что опять влюбился! У нее даже сисек нет! И она сумасшедшая! Это то, что нужно такому старому извращенцу-мазохисту, как ты?!»
Девушка, действительно, разошлась. Незнакомая «тягучая техника» — мощные круговые удары руками из вертушек, попытки «спутать» и завязать руки, удары пятками и стопами в ноги и — сверху вниз по бедрам противника, и в пах — перемежалась с захватами и попытками кинуть на пол… хотя, почему же «попытками»? Тройку раз я все-таки «прокатился» по татами. Правда, один раз — в обнимку с противником, постаравшись самым выгодным образом использовать преимущество в весе. Судя по болевым ощущения противницы — получилось.
А ее эмоции… От «хладнокровной селедки», что встречала меня перед соревнованиями, не осталось даже воспоминаний! Теперь там был азарт и наслаждение схваткой… я даже постарался слишком глубоко не лезть — настолько ее чувства были сдобрены почти сексуальным возбуждением. А то и сам мог не выдержать — разложил бы ее прямо тут, на татами!
«Она чокнутая! Хотя, много ли я тут нормальных людей видел в боевых искусствах?»
Прозвучал сигнал судьи об окончании поединка…, но девушка и не думала униматься!
И мне пришлось драться дальше. Ну, как «пришлось». Завела она меня, если честно — злость на нее… характерная такая злость. Наверно, такую злость называют «веселой» — ну, как злость на кота, который написал в твои тапки и теперь бегает от тебя по квартире, мастерски уворачиваясь от неуклюжих ударов мокрого веника. Вот где-то на второй минуте таких догонялок это чувство и проявляется — когда акт возмездия превращается в азартную охотничью игру.
— Яйой! — Рявкнул женский голос со зрительских мест.
О! Кажется, очнулась. Оглянулась. Осмотрелась. В эмоциях начали нарастать растерянность, смущение, вина.
«Может, ее тоже клинит, как и меня? Результат какой-нибудь активации?»
Выпрямившись, моя противница сделала поклон и, развернувшись, направилась в сторону раздевалок… помощники даже не осмелились подступиться к девушке, чтобы снять с нее протекторы.
«Яйой»? Ну, я сильно слукавлю, если скажу что-то вроде «какое красивое женское имя!» А вот для боевых искусств такое имя — самое оно! Хорошо, что она в шлеме и перчатках была — а то пустила бы в ход зубы и когти…
— На татами приглашаются номер восемьдесят один и номер семь. Приготовиться…
* * *
Беника Ююсава следила за дальнейшим ходом «отборочных игр» без интереса. Уже сейчас было понятно, кого выберут, а кого забракуют.
Оставался небольшой вопрос с подчиненной, которая сцепилась со «сто шестым», действительно, многообещающим и перспективным бойцом. Пока было непонятно, то ли мальчик так сильно понравился Яйой, то ли — наоборот — сильно не понравился. Симпатии и антипатии у этой девушки проявлялись примерно одинаково… разрушительно.
— Шинкуру! — Позвала она.
— Да, Беника-сан! — Отозвался подросток-старшеклассник.
— Приведи ко мне Яйой… и успокой ее — она наверняка уже понапридумывала себе невесть что…
— В смысле? — Озадачился подросток.
— В том смысле, — Вздохнула Беника. — Что Беника-сама не обижается. Беника-сама не злится и, вообще, не лезет в сердечные дела своих подчиненных. Пока это не касается дела, Бенику-сама не интересует, кого Яйой Инузука там себе выбрала и от кого с такой радостью принимала такие экзотические ухаживания… Ты ведь и сам все прекрасно видел, Шинкуру!
— Видел, Беника-сан. Сейчас приведу!
* * *
— Чего тебе, Шинкуру? — Раздалось недовольное из женской раздевалки, едва парень приблизился к двери.
Шинкуру не мог сейчас разобраться в настроении Яйой — во-первых, там было столько всего понамешано…, во-вторых, что-то подсказывало, что попытка смотреть более внимательно СЕЙЧАС может оказаться чревата, в-третьих, она была за дверью и — достаточно далеко.
«Душ, наверно, принимает» — Мечтательно зажмурился он.
— Ты чего там себе представляешь, извращенец маленький! — Незамедлительно последовала реакция Яйой.
«Упс. Я спокоен. Я совершенно спокоен. Я ничего себе не представляю. Не думать об этом. Не думать о стройных ножках и крепкой попке, по которым стекают струйки воды и мыльной пены… а еще аромат шампуня… и чем, интересно, можно заниматься в душе одной целых десять минут?!»
— А я ведь сейчас выйду. И будет кто-то мелкий летать по коридору…
И Шинкуру прибег к безотказному средству:
— Беника-сан сказала подойти. — Нейтрально сообщил он.
В душе ойкнули, что-то упало, звуки льющейся воды стихли, что-то снова упало, Яйой засуетилась, испытывая стыд и смущение.
«Имя хозяйки творит чудеса!»
Ровно через минуту Яйой появилась на пороге раздевалки. Как всегда — на одежде ни складочки, идеально симметричная прическа… Сухая!
— Беника-сама не обижается? Она на меня не злится? — Слово в слово повторила Яйой.
Так что Шинкуру, восхищенно прицыкнувшему языком (хозяйка нас, охламонов, насквозь видит!), оставалось лишь процитировать:
— «Беника-сама не обижается. Беника-сама не злится и, вообще, не лезет в сердечные дела своих подчиненных. Пока это не касается дела, Бенику-сама не интересует, кого Яйой Инузука там себе выбрала и от кого с такой радостью принимала такие экзотические ухаживания…»
— Ой. — Щеки Яйой предательски заалели. — «Сердечные дела»? «Ухаживания»? Шин-кун, это было так заметно?
— Ага… Ну, ты ЕМУ тоже понравилась. — Важно покивал парень.
— Ой! Правда? Ты смотрел?
— А то ты сама не смотрела!
— А ты меня ревновать разве не будешь? — Игриво удивилась едва-едва заметно улыбающаяся девушка.
«Ну, вот… а теперь еще и чушь несет. Женщинам, как только дело до этого доходит — сразу башку сносит. — Со знанием дела думал парень. — Хорошо, что Хозяйка лишена этих недостатков!»
Шинкуру на мгновение представил два образа — черноволосую хмурую Мураками в ее круглых очках, которые так удобно постоянно поправлять с умным видом, и светловолосую Хоузуки с постоянной ласковой улыбкой… Поежился:
— Мне со своими бы разобраться… Только с тобой мне проблем не хватало!
Но Яйой не стала пытаться расшифровать стремительно ухудшающееся настроение младшего товарища. Она с мечтательной улыбкой прижала холодные ладошки к горящим щекам, пытаясь унять румянец.
— У нас ведь есть анкеты участников? — Поинтересовалась она.
— Ага… — Вопрос был ожидаем. — То, что они сами соизволили туда вписать. Я бы на месте ЭТОГО писал туда откровенную лабуду…
— И как ты потом узнаешь свой результат, если там будет «откровенная лабуда»?
— Электронная почта… элементарно, подруга! — Фыркнул Шинкуру, уворачиваясь от подзатыльника.
* * *
Вспоминая прошедшие соревнования, я мог поставить себе как несколько плюсов, так и несколько минусов.
С одной стороны, если судить по эмоциям «зрителей», я успешно прошел это отборочное мероприятие, и предложение участвовать в боях без правил обязательно последует. К тому же, сцепился с интересным противником с примерно равным уровнем.
«Сильная-то она сильная, Малыш, но — легкая… Ей бы два коротких клинка в руки и тогда бы нам было грустно…»
Да. К тому же почти познакомился с симпатичной девушкой. Все последующее время я ощущал ее пристальное внимание. И когда выходил на татами, и когда сидел на скамейке. Стояла она рядом с рыжей женщиной в очень дорогом кирпично-красном строгом костюме, рядом постоянно крутился какой-то подросток с постоянной чуть извиняющейся улыбкой на лице… в школьной форме! В эмоциях «красной деловой мадам», кстати, было веселье. Рыжая, кстати, тоже была ничего… аппетитная.
«Кому что, а вшивому — баня… Малыш, может, тебе услуги нелегальной проститутки купить, и ты успокоишься, наконец? Ты подумай над моим предложением — я места и подходы знаю»
Ну, а минусы… Меня насторожило то, с какой легкостью эта девушка меня «завела». Я вел себя на татами… неподобающе — к чему были эти слова, имеющие целью унизить противника? Или я инстинктивно пытался вывести ее из равновесия? Но она и так была далека от спокойного состояния. Или это я так пытался соответствовать киношным представлениям о бойцах подпольных арен из фильмов и манги, чтобы увеличить шансы прохождения «отборочного турнира»?
М-да… стоит только копнуть чуть-чуть поглубже, и пойманный «на паленном» разум назовет тысячу и одну причину, оправдывающих его решения… По принципу — «на каждый чих у нас есть бумажка!».. Правда, оформленная задним числом.
А еще за мной была слежка. Можно было бы назвать ее профессиональной, если бы «соглядатай» не был один. Силами одного человека грамотную слежку организовать тяжеловато. И, конечно, я узнал «шпика» — девушка, которая со мной дралась. Яйой.
Может быть развернуться, подойти, познакомиться, завязать разговор, да и сходить с ней в кафешку? А потом — в одну из многочисленных «гостиниц на час»? Она, кажется, совершеннолетняя — ее туда без проблем пустят. Ну, а я «взрослый режим» включу, как тогда, в магазине…
«… и покажешь, что можешь как определять наличие слежки, так и снимать с окружающих эту их непонятную „эмоциональную матрицу“? От твоего спермотоксикоза все больше и больше проблем, Малыш! Я все-таки за проститутку! Пусть не так романтично, но на время должно успокоить бушующий организм! А главное — никаких последствий! А где мы оставили презервативы — ты прекрасно знаешь!»
Пришлось вести девушку «в гости» таким вот извращенным способом. А на улице еще и стал накрапывать мелкий дождик. В сочетании с холодным ветром… Яйой можно только посочувствовать!
«Общение с девушками доставляет удовольствие лишь в тех случаях, когда достигается через преодоление препятствий… Думаю, верно и обратное — в общении девушек с мужчинами.»
Еще от станции я позвонил Миу и, не испытывая особых надежд, пригласил ее сходить завтра в кино. Просто так. Соскучился…
«А еще не мешало бы выгнать из головы хмель, оставшийся от этой… сумасшедшей нимфоманки!»
… И удивился, когда, зайдя домой, получил СМС: «Отпустили! Завтра в 12:00 приходи!» И неко-смайлик.
* * *
— И ты его потерял…
— Ну, чего вы постоянно требуете из-под бедного больного китайца, Акисамэ! Таки для шпионских упражнений есть неподражаемая Сигурэ-доно! Красота и шарм которой…
— Словоблуд… китаеза… ламер.
— Но-но-но, попрошу без антикитаизма, Сигурэ-доно!
— Что делать-то будем, Акисамэ?
— Как самый крайний, Сакаки, я пойду к Старейшему. И заходить в кабинет буду спиной вперед…
— Скорее, выползать, га-га-га! Апчхи!
— Будь здоров, Сакаки! Ты, когда смеешься, слишком широко открываешь рот — простудился, наверно… Мы, мастера Редзинпаку, сели в лужу! Не смогли проследить за каким-то мальчишкой!
— … с пробуждающейся кровью Гасящих, ага, ага… Апчхи!
— Будь здоров, Сакаки! Вот, кстати, знали же… Особенно, ты, Кэнсэй! Всему миру рассказываете о том, что у Ордена Феникса наработок против Гасящих чуть ли не больше, чем у Драконов! А на деле…
— Кац предлагает сдаться!
— М?
— Старый китаец пойдет с тобой к Старейшему, Акисамэ. Спиной вперед. Раз виноват — значит буду отвечать! Пострадаю за всех…!
— Хо-о-о? Удивительная самоотверженность, Ма-доно… Подозрительно. А-а-а, понятно! Я даже знаю причину этой самоотверженности.
— Ну, и таки что же?
— Старейший… за твоей спиной.
— Апа-па… Чхи!
— Хо-хо-хо! О чем чихаем, детишки?
— Старик, судя по твоей тщательно скрываемой «жажде крови», ты находился где-то рядом достаточно долго… А-апчхи!.. чтобы все слышать.
— Ой-ой, как невежливо, Сакаки! Но все равно — будь здоров еще раз!
— Облажались, детишки? Облажа-а-ались… К счастью для вас, малыш уже нашелся: звонил и звал Миу сходить с ним в кино.
— Хм… у девушки много работы. К тому же в залах современных кинотеатров темно и крайне провоцирующая обстановка… А перед Кенчи редкая женщина устоит, если он всерьез вздумает…
— Ты прав, Акисамэ! Ох, бедная моя внученька! Бедная моя кровиночка! На нее так много свалилось! Ужин не приготовлен, додзе не подметено, белье не постирано… Она так устает! Так устает! Да! Акисамэ-кун! Ты прав! Решено! Пусть девочка завтра отдохнет! Сходит с любимым человеком в кино! Хо-хо-хо!
— Таки очень правильное решение, Фуриндзи-доно! Очень правильное, да-с! Кэнсэй с радостью проследит за молодыми! Зал кинотеатра, темнота, то да сё… контроль и еще раз контроль!
— Хо-хо-хо, Кэнсэй! Ты тоже отдохни… Я сам тряхну стариной и прослежу за детишками. А у нас ужин не приготовлен, додзе не подметено, белье не постирано… Кэнсэй! Ты же хвастал, что всякий нормальный китайский мужчина умеет отменно готовить!
— Я таки старый больной…
— Хо-хо-хо, Кэнсэй…
— Конечно-конечно, Старейший! Возвращайтесь побыстрее! Акисамэ-доно, кстати, хвастал, что ему любая работа по дому нипочем… и даже презренная стирка, к которой настоящие китайские мужчины совсем не приспособлены…
— Ну, Кэнсэй, не ожида-а-ал…
— Да ладно тебе, Акисамэ! Там всего-то в машинку бросить и кнопку нажать!
— Еще… порошок… засыпать… и… в розетку…
— Вот! А Сароч… Сигурэ-доно тебе поможет! Она у нас знатная специалистка в любой технике! Даже в специфической технике «напоить ученика рассолом». У меня, кстати, есть фоточки — чисто наглядное пособие «Методы проведения искусственного дыхания» для нашей клиники… Ты, главное, Кисарочке не показывай — комплекс неполноценности у молодых практиканток — это опасно… С другой стороны, может быть ей не лишне будет поучиться, хе-хе-хе…
— Кэнсэй, ты настоящий…
— … китаеза! Га-га-га! Апчхи! Апачай, ты, наверно, заразный!
— Сакаки, ап-па, ты мы типа друзья… Моя твоя не апа-па! Если нужен новый шрам на морде, ап-па, типа обращайся… Апачай всегда тебе апа-па!
— О… действительно, Сакаки, на что ты намекаешь! Я думал, что ваши с Апачаем отношения — дружеские и не более того! А «ангел любви» — исключительно шутка Сигурэ!
— Да я вас… Апчхи! Апчхи!
— В каждой шутке… шутки… доля… только…
— А мои расценки ви таки знаете, уважаемые! И на дружескую скидку всякие шовинисты теперь могут не рассчитывать!
— Хо-хо-хо! «Утку по пекински» потянешь, Кэнсэй?
— Да запросто, Фуриндзи-доно! Берется утка, берется ресторан «Пекин»…
— Апачай ничего не понять, но Апачай любить утка по пекински! Апчхи!
— Апчхи!
— Хо-хо-хо!
* * *
— Неделя — там, неделя — здесь? — Мать передала отцу тарелку с рисом. — Аната, не забудь полить яйцом, пока рис горячий! Кенчи — тарелку!
Тихий спокойный субботний вечер. За окном — мерзопакость и мерзнущий «шпик», а дома — семейная идиллия и нега. Только ради того, чтобы еще раз прикоснуться к теплым отношениям родителей, хоть к самому их краешку, стоит сюда возвращаться снова и снова!
— Да, мам. Целый месяц в Редзинпаку — это слишком для моей неокрепшей детской психики. Так сказал Акисамэ-сэнсэй…
— Единственный вменяемый в этом… странном месте. — Согласно покивала мать.
— … И мы решили, что одну неделю я живу в додзё, а одну — буду заряжаться здравым смыслом здесь, дома.
Мама довольно рассмеялась. Отец — тоже. Хотя, конечно же, он не представляет, насколько мало шутки в моей шутке.
— … Разумеется, тренировки будут, но без ночевки.
Хонока сразу поставила условие:
— А играть в «Отелло» я все равно буду ходить каждый день!
— Девочка, у мастеров Редзинпаку могут быть свои дела. Я тебе уже говорила — ты можешь быть слишком большой приставучкой.
— Апачай никогда не занят! — Возразила Хонока. — И Сигурэ всегда свободна! Аники, а почему ты выбрал Миу? У Сигурэ сиськи гораздо больше!
Отец поперхнулся рисом (внутренне он хохотал и испытывал гордость пополам с легким смущением). Мать нахмурилась.
— Доченька! Во-первых, не «аники», а «они-сан». Это, в конце концов, вульгарно! Ты же не якудза какая-нибудь бескультурная! Во-вторых, обсуждать такие вопросы при всех — неприлично… — Мать помолчала, что-то обдумывая, и добавила. — В присутствии мужчин… Мы могли бы обсудить это наедине!
— Хорошо, ма! Тогда я задам тебе пару вопросов! — Прищурилась Хонока многообещающе. — Потом… наедине!
Мать подозрительно посмотрела на дочь. А мы переглянулись с отцом и одновременно улыбнулись.
— Аната, ты не возражаешь против такого тренировочного расписания Кенчи? — Дабы сохранить видимость главенства в семье, спросила мать.
— Нет, дорогая. Думаю, Кенчи это пойдет на пользу. Особенно, заряжаться здравым смыслом дома… Целую неделю!
— Спасибо! — Я поблагодарил за ужин и за полученное разрешение и направился в свою комнату.
— Аники! Аники! — Недоуменно посмотрев на свою руку, обнаружил, что на ней висит заговорщицки улыбающаяся Хонока. — А ты новогоднюю неделю будешь заряжаться здравым смыслом или заниматься более интересным делом? С сиськами Миу?
— Хонька! — Она не успела увернуться, и я щелкнул ее по носу. — Тебе ж мама японским языком сказала — вопросы сисек обсуждай с ней!
— Ну, так ты и не ответил! — Хонока потирала нос, но огорченной не выглядела.
— До Нового Года буду помогать приводить Редзинпаку в порядок, а после Нового Года — дома.
— Отлично! Ведешь меня в аквапарк!
— Чё?!
— С сиськами я уже договорилась!
«Во дает!»
— У меня другие планы на Новогоднюю Неделю!
— А это правда, что ты себе еще пару сисек завел?
— …
— Ара-ра! Какой ты, аники, легкомысленный и ве-е-етренный! Охмурил Змею Ордена Феникса! Моего кумира, Ма Ренку-сама! И пользуясь расположением этого смешного старичка, Ма Кэнсэя, получил согласие на женитьбу! Ара-ра! А «шкет» на «Счастливчике» — это ты?
— Это ты тоже с мамой обсудить хочешь? — Осторожно уточнил я у этого мини-Штирлица.
— А ты идешь со мной в аквапарк?
— Иду…
— Йа-хууу! Ну, тогда я тебя пока не выдам, хе-хе-хе…
Мне оставалось только покорно вздохнуть. Ставить родителей в известность о помолвке с Орденом Феникса я почему-то не спешил. Хоть и был кругом неправ — родители должны знать об этом в первую очередь. Но… «ты сам должен решить все вопросы с Драконами». А чем в этой ситуации мне помогут родители? Да ничем! Только головной боли у них прибавится.
Правда, маленький шантажист теперь попьет у меня кровушки.