Деревянный мостик, изгибающийся над перемычкою пруда, как изгибаются, наверное, рельсы, переходя из одного полушария в другое. По мостку идёт худощавый, прихрамывающий человек среднего роста, лет шестидесяти. В руке у него металлический посох с красиво изогнутой головкой, который в южных русских селениях называют почему-то «бадиком». Человек на ходу, по- мальчишески проводит бадиком по деревянным стойкам моста, и получается звук, отдалённо похожий на перестук вагонных колёс. Он резонирует в тишине зрительного зала. Человек в хорошем, тоже мальчишеском настроении. Тёмное демисезонное пальто распахнуто, из-под сбитого на затылок каракулевого «пирожка» выбивается крепко просоленная чёлка.
Старик спешит на свидание.
У противоположного конца моста становится видна фигура в тёмном. Тёмное, драповое, длиннополое пальто от «Большевички». Чёрная суконная фуражка надвинута на самые брови. Незнакомцу лет тридцать. Стоит полусогнувшись, облокотившись на перила, но что-то неуловимо выдаёт в нём военного, переодетого в штатское, причём тоже казённое. Курит и внимательно смотрит в сторону приближающегося к нему старика. Тот наконец замечает его, и стук на какое-то время, сбившись с такта, приобретает характер затухающей аритмии. Но старик продолжает свой путь, теперь уже не так беспечно.
Когда поравнялся с незнакомцем, тот негромко спрашивает:
— Не хотите закурить?
Старик как будто бы спотыкается, но отвечает спокойно и вполне доброжелательно:
— Спасибо. Два дня, как бросил.
— Поэт? — спрашивает переодетый военный, не разгибаясь и осторожно выпуская дым в сторону.
— Да... — смешавшись. А потом — уверенно и даже с вызовом:
— Да! Да! Конечно же...
— Нам надо пройти в машину.
Разогнувшись, военный, как опытный карманник, неуловимым движением достаёт из нагрудного кармана какую-то красную книжечку и, не развёртывая, быстро показывает её старику.
— Хорошо, — враз упавшим голосом отвечает тот.
По всему видно, что приглашение «пройти» для него не такая уж неожиданность.
Они уходят, и на сцене сразу же гаснет свет. В кромешной темноте возникает перекличка движущихся светящихся точек. Не то перемигивание автомобильных фар, не то промельк ночных полустанков. Звук очнувшегося автомобильного мотора. Явственный перестук: не то старик опять ведёт бадиком по балясинам моста, не то затухает вдали чечётка вагонных колёс.
— Вы ведете меня к Генеральному секретарю? — раздаётся в темноте голос поэта.
С надеждой.
— Да нет, — с плохо скрываемым сарказмом отвечают ему. — Мы везём вас пока к Генеральному... прокурору.
— Ясно, — после длительной паузы роняет старик.