Рита заглянула через приоткрытую дверь в комнату мужа.
«Всё сидит за столом, пень бесчувственный», – подумала она и с досадой посмотрела на часы. «Даже забыл, что после одиннадцати я всегда жду его в спальне. Что это с ним сегодня? Пойду-ка я шугану его!» – решила она, приняв воинственный вид.
Она быстро разделась, накинула халат на голое тело и, бесшумно подкравшись к мужу сзади, заглянула через плечо в его бумаги. И её взгляд сразу же остановился на двух четверостишьях:
Прочитав эти незамысловатые стишки, Рита сразу же почувствовала, как в ней закипает негодование. «Сидит уже несколько часов, а «выдал» лишь эти две жалкие строфы. И было бы что-нибудь путное, а то чушь какая-то! Неужто сам не понимает, что он совсем не поэтическая натура. А главное – ведь за рассказы и повести хоть какая-то деньга может быть, а за эту белиберду и полтинника не выручишь!» – всё больше и больше распаляла она себя.
Наконец, Виктор Парамонович уловил на своём затылке горячее дыхание жены и резко обернулся.
– А, это ты, Ритуля! Давай-ка мы с тобой вместе сейчас подумаем, как закончить эту зарисовку. Наш руководитель литкружка, Алексей Акимович, сказал, что форма этого стиха весьма оригинальна, но нужна ещё одна строфа. И причём желательно, чтобы на этот раз своё слово сказала уже сама дудочка…
И вдруг он осёкся.
Никогда раньше ему не доводилось видеть жену в таком гневе. Она заметно покраснела, и казалось, что готова наброситься на него с кулаками. Губы её дрожали, глаза округлились, а зрачки увеличились неимоверно. При этом Рита так порывисто дышала, что было совершенно непонятно, как две малюсенькие пуговки не дают распахнуться её халату. Ведь под ним неудержимо вздымаются и опускаются, подобно волнам прибоя, два огромных неистовых холма её грудей…
Но вот Риту прорвало:
– Я его жду, жду. Время уже двенадцатый час, а он, оказывается, детишкам сказочки сочиняет! Да ещё и меня пытается к этому привлечь. Так вот как ты меня любишь?!.
Виктор Парамонович удивлённо смотрел сейчас на жену и всё более и более поражался, как быстро сумела она преодолеть путь от озорной, кокетливой девчушки до эдакой властной матроны, которая пытается диктовать ему свою волю…
«Да вот когда, милочка моя, ты полностью раскрылась. Только теперь я понял, что тебе от меня всегда было нужно – деньги, деньги и ничего, кроме денег», – с горечью подумалось ему.
Однако Рита, видимо, уже поняла, что хватила через край и попыталась как-то загладить этот инцидент.
Она вдруг рывком распахнула халат (пуговицы халата посыпались на пол) и набросилась на мужа, помогая ему раздеваться, прямо у письменного стола.
– Ну, скорее же, скорей! Ты же видишь, дорогой, что я уже совсем сбесилась от долгого ожидания. И потому не понимаю сейчас, что говорю и что делаю…
Виктор Парамонович попытался было взять жену на руки и отнести в спальню, но вдруг услышал её уже почти совсем спокойный и умиротворённый шёпот:
– Не надо, не надо, дорогой, чего доброго надорвёшься. Ведь я, наверное, ненароком уже центнера достигла. А ты мне здоровый нужен: сильный и ласковый. Ну, улыбнись же мне скорее…
И увидев подобие улыбки на лице мужа, она продолжала:
– Вот так, хотя бы. А теперь ты мне покажешь, как ты меня любишь!!!
Когда угас любовный порыв, они молча лежали некоторое время с закрытыми глазами, думая каждый о своём. Но вдруг Рита резко повернулась к мужу и зашептала ему на ухо:
– А не кажется ли тебе, Витюша, что нашей Светочке нужен братик. Или, на худой конец, сестрёнка?
Виктор Парамонович не торопился с ответом и продолжал молча лежать на спине, как будто ничего не слышал. Такая реакция мужа была для неё полной неожиданностью.
«Да, не так-то он прост, как я думала!» – сделала она для себя открытие. «Слишком обидчивым что-то стал. Ему и слова не скажи. Ну, да я тебя всё равно переломаю, старая кляча. Будешь у меня опять «шёлковым подкаблучником». Обязательно будешь! И вообще всё будет, как я хочу…»
– Надо подумать, Ритуля, потянем ли мы с тобой ещё одного ребёнка. Ведь тебе, я вижу, и так нелегко приходится, – ответил он наконец.
– Ладно, ладно, думай голова, – прошипела она с кривой усмешкой и отвернулась к стене…